Литература - это не только зеркальное, максимально приближенное к реальности отображение действительности. Литература - еще и сочинительство, беллетристика, смешивающая реальность с вымыслом...
Повесть Сергея Войтенко "Всё, что было после" можно поместить и в разряд фантастики, и антиутопии, и футурологии, благо все жанровые признаки имеются. Или их можно при большом желании подтянуть туда за уши. Но не хочется. Потому что это просто литература. Просто история человека. Возможная история - на фоне геополитических игрищ. Такая же, как "Эпоха мертворожденных" Г.Боброва. Или "Мародёр" Беркема аль Атоми. Только ближневосточная.
Герой повести, Хоук, живет в Иерусалиме. Точнее, жил. Потому что случилась Катастрофа. Это потом он узнает, что был ракетный удар с применением ядерного оружия. А пока - просто Катастрофа. Выбросившая его в одиночество и неведение.
Сюжетом стала попытка Хоука выжить: под развалинами дома, в поисках воды и еды, в столкновении с арабами, в бегстве из рабства, в интеграции в социум, в возможной любви. Но все коллизии оказываются бесполезными перед дозой радиации, с беспощадной неумолимостью убивающей сильное тело. Все усилия оказываются напрасны, и жизнь превращается в ожидание смерти. Вот только сам герой не делает рефлексивных телодвижений и заявлений "граду и миру". Он просто живет с сожженными эмоциями. Эта "просто жизнь" вдруг обретает смысл своим процессом - борьбой. Без пафоса и триумфа. И тогда в глубине повествования выстраивается совсем другой ценностный ряд. Воспринимаемый как единственно подлинный и реальный. Через свою непритязательную и естественную мужественность. И даже финал предстает будничной повседневностью - мужчина просто уходит умирать с оружием в руках.
У повести безукоризненно точный язык и точный же стиль. Единственное недоумение - почему разрушили Иерусалим? Ведь и арабская же святыня. Но оно теряется в тексте. Абсолютная находка - выжженные эмоции. Не только героя. Ненависть испарилась от ударной волны. Остались лишь инстинкты. Как ковыряние арабов в развалинах в поисках ценностей. Деньги и золото выступают суррогатом главной ценности, которой у них уже нет - жизни! Эмоции - привилегия незадетых, надеющихся и пытающихся спастись. Стремящихся обмануть судьбу. В Судный день. Герой и автор - не обманываются. Они будут жить - до последнего патрона.
Повесть Алексея Ивакина "Меня нашли в воронке" сначала вызывает настороженность - за попадание наших современников в прошлое. Но ее содержание искупает все грехи "попадальчества". Прежде всего - наглого вмешательства в Историю. Которая, как известно, не имеет сослагательного наклонения. В повести Ивакина нет самодовольства всезнающего демиурга, нет азарта компьютерной "стрелялки", наконец, нет мессианства. Есть просто желание понять обстоятельства нашего недавнего прошлого. Пропустив современника через весну сорок второго года.
И, если композиционно, повесть получилась рыхлой, то по образному содержанию - емкой и художественно правдивой. Именно художественная правда подкупает и искупает ходульность сюжета. Герои Ивакина - не умней и не лучше самих себя. Они естественным образом реагируют на реальность. Пройти по чавкающей от грязи дороге - физически трудно. И эта усталость, бытовой дискомфорт - лишь часть реальности. Чтобы зарядить винтовку, надо не только знать матчасть, но и вбить ее на уровне рефлекса. Чтобы в нужное время "на автомате" передернуть затвор недрожащей рукой. Тот же рефлекс и внутреннее состояние духа нужны, чтобы направить оружие на другого человека - пусть и врага! - и нажать на курок.
Герои Ивакина несут в себе все реальные комплексы современника, проявляющиеся в допущенных обстоятельствах. Поэтому и дрожит рука, и страх вытесняет все умные и красивые слова из "продвинутых голов", и голод с усталостью возвращают их на землю. Т.е. они оказываются обыкновенными людьми, лишенными не только героического ореола, но и какой-либо исключительности. Именно это сугубо человеческое состояние резонирует читателю. И теряется "попадальческий" антураж, оставляя на страницах повести лишь кусок истории Великой Отечественной войны. "Попадальчество" можно назвать даже литературным приемом, используемым для более глубокого проникновения в тему. Для реализации авторской задачи - показать свое видение цены Победы.
Для Алексея Ивакина тема Великой Отечественной не случайна. Более десяти лет он в поисковых отрядах - тех, кто до сих пор хоронит останки павших той войны. Это деятельность, не поддающаяся материальному объяснению. Это состояние и настрой души, мировоззренческая установка. Именно она и послужила побудительным мотивом для написания повести.
Литература - не только сюжет и композиция, не только образная система, не только орфография и пунктуация. Это еще и устремленность к идеалу, к чему-то большему, что можно потрогать рукой или проверить на зуб. Литература - она и о Человеке, взыскующем потерянного Рая и мировой гармонии. Повести Сергея Войтенко и Алексея Ивакина, при всей содержательной и стилистической разнице, объединяет присутствие стремления к Идеалу, сугубо человеческой неудовлетворенностью узостью материи и порывом к Духу. Их природный идеализм тщательно замаскирован физической реальностью и соразмерностью деталей.
