Ну, где мне на них раздобыть утонченность сонетов?...Застенчивый свет не нашел в себе силы, дерзнувшей столпившийся мрак отпугнуть. Мой взгляд пробивает стекло и ищет не свечи эстетов, а слово, способное вспомнить десантника сущую суть. А жизнь - то заплыв, то запой, то сплошная вендетта, не то чтобы сука, но тоже с лихвой еще та. Но я начинаю плести катренные стропы сонетов. Ведь в каждом бессмертье души десантная есть высота...
1.
Мы из времени Лет. Мы из цикла поступков и снов.
Унесенные ветром в прогнозы людской суеты.
Нас безвестный синоптик отправил на поиск углов
В коих нет непогоды, а есть лишь сезон красоты.
В этом лете из Лет исполняли мы роль лепестков,
Нам казалось, что мы в этой роли просты и честны,
Только зрителей нет в чистом небе; без туч и снегов
Позабыты давно все предчувствия скорой весны.
А синоптик, тоскуя, вознесся в этюдность мазков.
Вдруг поверил, что судьбы в прогнозах погодно просты.
Расписал авансцену под поле погибших цветов,
И зачем-то заставил сажать неживые кресты...
А когда повелел лепесткам погружение в стынь,
Мы бежали сюда из этюда людской пустоты.
**
"Парашют изобрел Леонардо да Винчи.
Окрылил на полет сына старый Дедал."-
О героях известных мальчишка читал,
А не пошлую дрянь со словечками с "кичи".
На значок "ГТО" нормативы сдавал,
Был к себе беспощадно - до гнева - придирчив -
И твердил, словно Павка*: "Живем однова..."-
По Рахметову**спал, его принцип талдычил...
Он так искренне принял обман про Афган,
Рапортами начальству столы устилал,
Пер бесхитростно, смело, порою по бычьи,-
Не рисуясь геройством,- привычно, обычно...
О таких вот, как он, и звучали слова:
"Человеком десантника мать родила."
* Павка Корчагин - герой произведения "Как закалялась сталь"
** Рахметов - герой произведения "Что делать?"
2.
Мы бежали сюда из этюда людской пустоты.
Мы искали не лето,- хотя бы какой-нибудь кров
Был пределом наивным такой лепестковой мечты,
Что уверовать в слово нам стало по-детски легко.
Да, по-детски мы шли за конфетой посулов простых,
И бежали на звон так зазывно звенящих голов,
И прощали обман, принимая удары под дых
За издержку игры с забиваньем счастливых голов.
А потом в уголке рассказал нам один "афгустИн"
И еще показал с примененьем волшебных очков,
То, о чем нам молчали при людях помимо крестин
С самых первых шагов, с самых ранних ранимых годов...
Мы не листья, мы люди из рода наивных людин...
Мы из сказок страны, в коих любим одних дураков.
**
"Человеком десантника мать родила.
Будь ты воин, рабочий, бродяга, опричник...
Бей по морде, под дых или в колокола...
Человечность - венец: дел, религий, привычек -
Рубикон-апогей твоего естества.
В ней вся правда твоя - твое дно и величье,
В ней сначала ты - Бог и Его же паства.
А потом уже - звания, звездочки, лычки...
Человек - это гвардия Бога и личность.
Воин - сын. Ему матерью стала страна.
На защиту он встал, когда Мать позвала..."-
Инвалид. Мысли вслух у пустого стола.
Календарь. Месяц август. И циферка "два".
Рождеством ВДВ день в историю ввинчен.
3.
Мы из сказок страны, в коих любим одних дураков.
Мы решили, что нам непременно должно повезти,
И мы свищем в надежде на слух сиво-бурых коньков,
И все тянем соски у волчиц, у которых мастит.
Ищем долго того, кто вредил и солил молоко,
И не верим, что соль в молоке - это кровь во плоти.
И везем от коров , что пасутся от нас далеко,
А оно прокисает и портится в долгом пути.
Но мы кормим пропавшим своих дочерей и сынов,
Просто надо нам чем-нибудь наших потомков кормить,
Ну, а крови отведав, легко перейти на вино,
Ну, а в пьяном угаре легко и о предках забыть...
Очень призрачен век на Руси куполов золотых,
Потому, что и сами мы жертвы своей простоты.
**
Рождеством ВДВ день в историю ввинчен.
Под Воронежем с неба был брошен десант -
Все поэты апостольской группу ту кличут,
Ведь их было по счету двенадцать солдат.***
С самолета прыжок, а не с райских куличек,
Парашюты как нимбы, родное "ура!"...
И таким аппетитным случился тот "блинчик",
Что в него вся порода десанта пошла.
Им, прошедшим муштру с догорающей спичкой,
Им, крушащим кирпич головой пополам.
Им, чья честь от рожденья до смерти цела,
Вы задайте вопрос и послушайте лично,
Может, станет для мудрости вашей добычей,
Что ответит десант на вопрос: "Как дела?"
***По данным других источников их было десять человек.
4.
Потому, что и сами мы жертвы своей простоты,
Мы не любим пророков, казня их по-царски легко,
Не прощаем поэтам высокую цену "Клико"...
Забывая проверить себя: где цари, и где ты?..
Ведь Указы ценны не бумагой и не берестой,
А поймать тяжелее всегда, чем потом отпустить.
А казнить все же легче, чем миловать; птаху в горсти
Ценим больше, чем лебедя в чистой дали голубой.
Быть самими собой - то не мудрость, а все-таки стиль,
И когда проплывем этим стилем сто верст (или миль?),
Встретит нас Ярославна иль бабка любви Изергиль,
И понравится ль нам любованье самими собой...
К пункта А впополаме добраться геройски смогли
Мы из песни тоски, из рассказов с песочной строкой.
**
Что ответит десант на вопрос "Как дела?"
- Данте скажем одно, а его Беатриче
Ни к чему знать о правде войны гуталинчик -
Напоем ей о птичках - какая война...
С Беатриче бы нам совершить променад,
Что так моден в Крыму первозвонных цикад,
Или с Борхесом выпить сливовой наливки,
Закусив послевкусьем стиха наугад...
Но нам выпало жить. Не когда-то, а нынче.
И не наша вина, что какой-то монах
Раскопал эту запись в своих письменах,
Как ребенок под праздник в носочке гостинчик,
И осталась она, и живет в пух и прах:
"Да! Никто, кроме нас!"- суть десантника в кличе.
***
Двух сонетных венков перекрещены стропы - так случается часто во время прыжка. Жизнь опасней прыжка. Завершается - жопой. Не виновен поэт в сей горчинке стишка...
***
5.
"Да! Никто, кроме нас!"- суть десантника в кличе.
А жилья не дают, и жена понесла...
А свояк-коммерсант всё зовет в "безграничность"-
У него в смысле денег нормальны дела...
Вот и тесть вечерами канючит, привычно
Предлагая отведать дежурный стопарь.
Честь и жажда наживы сражаются в клинче.
И спасает тебя, что спасало и встарь:
Ты - солдат ВДВ, ты - Отчизны защитник -
И огромной столицы, и простого села...
Ты об этом мечтал, когда был мал-мала...
И ты выбрал свой путь как тропу от калитки,
Потому что услышал святое сквозь гвалт:
"Да! Никто кроме нас!"- Русь на подвиг звала.
**
Мы из песни тоски, из рассказов с песочной строкой.
А из песни не пробуй - не вытащишь - слово иль стих,
Только время и лечит, вгоняя в подкорку покой,
А стремление жить превращает в мечту-травести.
И мы быстро бежим, утопая то в бой, то в застой,
Спорно, будем ли дальше, и стоит ли дальше идти?
Снова словно в дурмане нейтральной ползем полосой,
Снова игры всерьез то в наивных, то в буйных детин.
Что оставим немного потомкам - мечту докурить?
Иль цепочкою генов подарим надежду-пятак под пятой?
А наркотики рабства с них смоем живою водой?
Или пусть на "трубе" ожидают пункт Б до зари?
Так пришли мы к потомкам с щепоткой остатков в горсти
Наркотических грез, что сжигали обратно мосты...
***
6.
"Да! Никто кроме нас!"- Русь на подвиг звала.
Выходили на бой, вопрошая: " А вы - чьи?"-
И смыкали ряды, отвечая не зычно:
"Ратибор, Коловрат...Тверь, Рязань, Кострома..."
Хоронили в полях... Едут к нам. Умирать,-
Знать, такая у русского люда привычка.
Или тут по-особому "пухом земля".
Или духом людским русский грунт так напичкан.
Ну, а тот, кто на "Сент-Женевьев-де-Буа"?
Может, был через меру к Руси восприимчив?
Или там на траве не такие дрова?
Мы об этом с тобою узнаем едва.
Ведь "Так было, так есть и так будет всегда!"****
"Да! Никто, кроме нас!"- свят десантный обычай.
****строка из текста Гимна России.
**
Наркотических грез, что сжигали обратно мосты,
Мы пытались забыть, выходя из холодной войны.
Но нас били нещадно словами, травили молвой.
И мы стали ломать хоть какой-то, а все-таки строй.
И когда на обломках убитой своей же страны
Обознались в виновных и в сути ничейной вины,
Вот тогда подхватили тот вирус, что звался тоской,
И нас стали впускать в иноземный и вечный постой...
Там мы стали как-будто сильны и безмерно вольны,
Только с видом на жизнь, но без жизни еще таковой.
