Okopka.ru Окопная проза
Сущёв Сергей Владимирович
Неизвестные страницы

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 9.60*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Памяти солдатам РККА, что не вернулись с фронта. Нашим дедам и прадедам, тем кто не позволил нам сгинуть. Рассказ повествует о группе солдат решивших не покоряться судьбе, а дать ей бой. Силе воли и несгибаемости перед трудностями. Никто не мог бы заставить их поступить именно так, как они поступили.
  Неизвестные страницы.
  
  Мы выбираем, что не выбрал бы ни кто,
  И в этом, неизменен выбор наш.
  В рассветный час, мы по росе бегом,
  Бежим на пули, прижимаяся к земле.
  Играть со смертью, мы не будем в поддавки,
  И в прятки, мы не будем с ней играть.
  Мы в полный рост, судьбе наперекор,
  Осознанно, с окопов поднялись.
  И будем жить, под небом голубым,
  В родном краю, и в памяти родных.
  
  
  Полуденное солнце нещадно палило землю. Собачий лай заливисто разносился по окрестным перелескам, угрожающе нависая над головами петляющих между деревьями мужчин. Те же, запинались о травяные кочки и выпирающие из земли корни, но не давали друг другу упасть, вовремя подхватывали, подставляя плечо в трудную минуту. Люди бежали молча, стараясь экономить и без того тающие силы. Половина из них жадно хватала ртом воздух, словно рыбы, выброшенные на берег, но упорно продолжали бежать дальше, стараясь оторваться от собачьего лая, преследовавшего их по пятам. Ветки нещадно хлестали их по лицам, а сучки старались побольнее ткнуть через измазанные, местами оборванные гимнастёрки.
   - Давай, давай мужики, - хрипло, почти неслышно повторял худощавый солдат, бегущий в центре неровного строя, - ещё немного, а там уйдём в чащу, - ему ни кто не отвечал, все понимали, что если собьётся дыхание, то можно остановиться навсегда. По этому, крепче стиснув кулаки, продолжали свой неуверенный бег.
   Их дерзкий побег из временного лагеря для военнопленных не был чем-то из ряда вон выходящим, при малейшей возможности красноармейцы пытались вырваться из плена, и часто успешно. Казавшиеся измученными, подавленными, солдаты Рабоче-крестьянской Красной Армии без командиров и политруков организовывались в группы для совершения побегов, и бежали. Казалось, бежали в никуда, без какого либо шанса на успех, но бежали. Бежали туда, где грохотали орудия, и земля вздымалась и горела. Бежали к своим.
   Выбираться на дорогу, по которой было бы удобнее бежать, они не спешили, но и не углублялись сильно в чащу. Буреломы могли замедлить их продвижение, хотя могли и укрыть их от людских глаз, но не от собачьего нюха. А треск сухого валежника наверняка выдал бы их направление, так они продолжали бежать по залитым солнцем перелескам, стараясь как можно дальше уйти от места дислокации немецких тыловых частей, и поближе к линии фронта.
   Стволы деревьев, кусты и снова стволы деревьев от мельтешения начинали сливаться в сплошную бурую массу, от монотонности и многочасового напряжённого бега в глазах начинало рябить. Сквозь ветки деревьев по глазам ударил яркий солнечный свет, заставляя прикрыть усталые веки. Лес резко закончился, а земля ушла из-под ног у бегущих впереди. Негромкий крик быстро затих где-то в низу. Следовавшие за ними вмиг остановились и припали к земле, озираясь по сторонам. Снизу послышались глухие стоны. Худощавый парень, отёр потное лицо драным рукавом гимнастёрки, пополз к краю обрыва. Оглядев открывшуюся перед глазами местность и убедившись в отсутствии какого либо движения, парень посмотрел в низ. Высокий песчаный обрыв отделял лес от лугов, уходящих в пахотные поля. Двое упавших притаились на самом дне обрыва, стараясь не шевелиться и не издавать звуков. Третий же лежал ничком и глухо стонал.
   - Ну что там Петро? - Послышался шёпот позади солдата.
   - Плохо дело, обрыв высокий и отвесный. Нужно обходить.
   - А с нашими что?
   - Спустимся, вот и узнаем.
   - По левой стороне есть оползшие пласты земли с деревьями, там сможем спуститься, - сказал кто-то слева.
   - Ну что братцы? Двинулись!? - Раздался позади хриплый голос солдата, остальные молча мотнули головами в знак согласия, поднявшись, побежали вдоль обрыва, оглядываясь по сторонам.
   - Тимур, как спустимся, бери двоих, и дуйте через поле, вон к тем развороченным холмикам. Похоже, это наши доты, возможно тут фортификационная линия прикрытия центральных дорог. Если это так, посмотрите, может там что найдётся полезное. А мы за ребятами.
   Тёплый ветерок колыхал высокую траву перед массивным бетонным укреплением, поросшим травой и мхом. На месте орудийного гнезда зияла огромная дыра, арматура торчала в разные стороны, а большие куски бетона устилали подход к стене. Беглецы осторожно подобрались к краю и заглянули внутрь. Их взорам открылись обожжённые стены, иссечённые осколками от неоднократно разрывавшихся снарядов, а в нос ударил запах трупного разложения. Орудие было сильно искорёжено, а на казённике и в углах, лежало что-то обугленное, отдалённо напоминающее человеческие тела. Тимур сделал короткий жест рукой, и группа разошлась по сторонам, осматривая укрепления, прикрывавшие главную дорогу.
   На другой стороне луга, по низу обрыва, пригнувшись, опасаясь быть замеченными с дороги, перебежками двигалась основная группа красноармейцев. Стоны прекратились, и было трудно понять, за какими кустами укрылись их товарищи. Раздвинув очередной кустарник, Пётр увидел лежащего ничком бойца.
   - Киря, - позвал он тихонько, - Стас.
   - Здесь мы, - так же тихо послышался голос где-то из-под куста, - отбегались, Петя, - тяжело проговорил Стас, - охотник наш без сознания, а то и вовсе помер. А мы с Кирюхой ноги поломали, отбегали.
   Пётр на четвереньках поднялся к лежащему ничком. Прислушался - дыхания даже слабого не наблюдалось. Перевернув парня лицом вверх, Пётр прильнул к груди - тишина, тело товарища было недвижимо, как и пульса на сонной артерии.
   - Незадача, - тяжело вздохнул Пётр, - ладно, нужно двигаться к холмам у дороги, ребят, помогай. Кто были ещё в силах, подхватили бездыханного за руки и за ноги, охромевших под руки и быстро, не пригибаясь, побежали через открытое место в сторону ушедших вперёд.
   Высокая трава спутывала ноги, стараясь опрокинуть уставших беглецов. Но они с остервенелым упорством продолжали бежать вперёд, изредка кто-то падал, но вставал и снова продолжал бег. Так они и добрались до бруствера. Тяжело дыша, бойцы привалились к невысокой земляной насыпи, но пятнадцать пар глаз неусыпно обшаривали лес у обрыва. Собачий лай звонко нёсся сквозь деревья вслед за ними, не давая забыть о погоне. Переведя дух, беглецы поднялись и уже пригибаясь, стали обходить насыпь, как вдалеке послышался гул моторов. Красноармейцы замерли. За поворотом бруствера зашелестела трава, и, махая рукой, появился ушедший в разведку седой мужчина, призывая товарищей быстрее следовать за ним. Не раздумывая, все бросились за бруствер, где их встретила зияющая пасть темноты. - Осторожно, - шикнул седой и первый перешагнувший в темноту, тут же запнулся и повалился на пол, - тут полно наших, немчура так спешит, что даже хоронить не пытается. А может им просто стрёмно.
   - Где Тимур?
  - Осматривает дальние помещения, - сказал седой, зажигая небольшой, еле светящий электрический фонарик. Он вышел вперёд, освещая товарищам путь к широкому помещению.
  - Вход тут один, через этот блиндаж, тоннель в укрепления за дорогой разрушен, - раздался негромкий голос из небольшого коридора слева. А следом помещение осветил слабенький свет масляной лампы, прикрытой аккуратно тряпицей. - Пулемёты на месте и даже исправны, патронов навалом. Вот только тащить их нам с собой не с руки будет, - добавил Тимур и поставил лампу на стол в центре блиндажа.
  Из темноты коридора вышел третий красноармеец и аккуратно положил на стол три самозарядных винтовки, два пистолета-пулемёта Дегтярёва. За спиной висело несколько подсумков.
  - Тимур, определи ребят для дозору, на дороге моторы шумят, - оборачиваясь к принесшему оружие, добавил, - это всё, что есть из стрелкового?
  - Нет, есть ещё мосинки, возможно есть и ещё что-то, но в оружейке кроме патронов ничего, у входа гансы оружие собрали, а вглубь, видать, заходить побоялись. Так что это лучшее из того, что есть.
  Бойцы быстро и молча расходились по определённым им местам наблюдать за дорогой и лесом. Как бы ни было тяжело, каждый понимал: прозевал появление врага - погубил всех.
  - Кирьян, как нога?
  - Плохо, даже на костылях с трудом ходил бы... сюда на руках дотянули. Дальше... вы уже без меня, - при тусклом свете было видно, с каким трудом даются ему слова, - так что Петя, идти вам без нас, а мы тут пошумим, коли пулемёты в исправности. Глядишь, они более за вами и не пойдут.
  В дверях появился Тимур.
  - Ребята на местах.
  - Хорошо, разбирай гостинцы. И поднесите патронов к пулемёту, а потом выдвигаемся дальше.
  Всё было сделано. Стас сидел на месте пулемётчика, пристально вглядываясь в далёкий обрыв через бойницу. Кирьян за столом, уперевшись в стену, он был готов принимать вошедших немцев. Их товарищи распределили остатки оружия в исправном состоянии, готовили подсумки, набирая в них патроны. Оружия оказалось негусто, пять винтовок Мосина, три самозарядные и пистолет-пулемёт. Остальное было основательно покорёжено или требовало ремонта. В общем, было не пригодным для войны хламом. Все были готовы к дальнейшему бегу. Шум автоколонны удалялся от укрепрайона, оставив поверженные доты без внимания. Захватчики чувствовали себя расслабленно, считая эту местность своим глубоким тылом.
  В блиндаж ворвался чернявый паренёк, облизывая пересохшие губы, быстро выпалил, - на обрыве немцы!
  Блиндаж ожил. Солдаты распихивали по карманам патроны, брали исправное оружие и готовились покидать блиндаж. Двое стоявших ближе всех к выходу направились осмотреться. Двери в блиндаж не было, вместо неё были неровные края бетона. Прижимаясь к ним, бойцы начали медленно продвигаться, осматривая каждый свой сектор. Всё казалось спокойно, лишь собачий лай приблизился и раздавался на обрыве. Оторвавшись от стены, широкоплечий парень, пригибаясь, сделал несколько шагов по открытому пространству перед блиндажом и завернул за насыпь, где столкнулся лицом к лицу с немецким солдатом. Тот, расслабленный тёплым солнышком осматривал траву со стороны дороги, удерживая карабин на согнутом в локте предплечье.
  Страх быстро прошёл, сменившись злостью к стоящему перед ним солдату вермахта. Рука словно сама вскинулась вверх, ударив опешившего по горлу. Подкатившее удушье и боль заставило немца вскинуть к её источнику ладони. Карабин выскользнул и начал падать на землю, руки красноармейца сами потянулись к нему. Подхватив его, тело красноармейца начало делать разворот, подаваясь немного назад, давая оружию больший размах. Приклад с жутким хрустом соприкоснулся с головой, ломая кости черепа, и продолжив движение, увлёк за собой тело врага.
  На шум падающего тела, со стороны дороги послышались оклики и шаги. Вышедшие из-за бруствера немцы, немедленно открыли по красноармейцу беглый огонь. Парень кинулся назад за насыпь, пули свистели и подымали фонтанчики земли у его ног, но не прицельная стрельба не причинила убегающему вреда. Звук стрельбы раскатился по округе, как приговор. На дороге вновь послышался гул моторов, к месту стрельбы направились, тарахтя мотоциклы. Стрелявшие же бросились к своему солдату, лежащему на земле, тот же не подавал признаков жизни. Унтер-фельдфебель проверил у лежащего пульс, лицо его исказилось от ярости, и, крича проклятия, метнул одну, а затем ещё одну ручную гранату через холм укрепления.
  Стрельба и крики немцев насторожили вышедших красноармейцев, готовых двигаться через поле, чтобы продолжить свой бег со смертью.
  - Назад!!! - Взревел лысоватый мужчина, бросаясь на землю перед своими товарищами.
  Первая граната угодила в нишу над входом в укрепление. Взрыв прогремел высоко, немного контузив, но не причинив сильного вреда беглецам. Второй же, подбросил над землёй мужчину, чьё тело щитом оградило товарищей от смертоносных осколков. Красноармейцы вновь подались назад вглубь укреплений, а им вдогонку захлопали выстрелы, и смертоносный свинец застучал по бетонным стенам.
  - Чёрт, эти откуда взялись!?
  - Патруль? Или трофейная команда? Может, попробуем вылезти через пролом у орудийного гнезда.
  - Нет, как пить дать, с обрыва заметят.
  - Петро, там немчура кличет сдаваться. Слышь? Что-то балакают, желают нас на выход.
  - Сейчас мы им, ответ дадим, Микола - и тут заработал пулемёт, что прикрывал луг и часть обрыва, - вот они сейчас удивились, - усмехнулся Пётр, - давайте по прежним местам, держите каждую лазейку. У кого автоматы? Пойдём, удивим гансев.
  Цепь преследователей, шедшая вдоль края обрыва, вначале присела, заслышав стрекотание пулемёта, а когда первые убитые стали падать вниз на песок, и вовсе кинулась за деревья, подальше с открытого пространства. Пули жужжали, сбивали ветки и листву. К монотонному звуку пулемёта Максима, добавился ещё один, обращённый на дорогу, по которой бравые мотоциклисты вермахта пытались объехать укрепление. Стальной конь первого кувыркнулся набок под весом трёх мёртвых тел, прикрыв немного другой мотоцикл, старавшийся свернуть на обочину и завалиться в кювет. Но свинец продолжал жалить их и следовавший за ними бронетранспортёр.
  Закипел бой, трое бойцов заняли пролом возле искорёженного орудия. Немцы у них были, как на ладони, чем и воспользовались красноармейцы, опустошая один магазин за другим, заставляя врага прижиматься к земле или бежать без оглядки назад. Всё казалось хорошо, неприцельные ответные выстрелы противника не заставляли красноармейцев даже пригибаться к укрытиям. Лязгали затворы, звякали гильзы по бетонному полу, как вдруг деревянное цевьё винтовки с жутким звуком расщепилось в руках бойца. От неожиданности произошедшего никто и опомниться не успел, как стоявший посреди пролома во весь рост красноармеец вскинул голову и упал навзничь.
  - Снайпер! Пригнись!
  - Что ж теперь нам делать?
  - Ничего, мы им тут как кость в горле встанем, - боец прижался к стене и стал приподыматься над бетонным проломом.
  - Они мне винтовку испоганили, суки, как же воевать?
  - Руками душить, зубами их рвать, они ещё умоются кровушкой, - сквозь зубы выплёвывал слова крепкий молодой парень, практически со смыкающимися на лбу черными бровями и крючковатым носом.
  Слабый звук выстрела донёс ветер, и справа от головы выглядывающего в разные стороны полетела бетонная крошка.
  - Вот черти. Место для нас потерянно, только если они сюда сами пожалуют. Отходим вглубь, а то любопытство кошку сгубило, а нам ещё повоевать нужно.
  Оживший дот, сильно напугал держащих под прицелом тёмную пасть полуразрушенного входа. Что-то круглое вылетело из него прямо под ноги немцам, заставляя инстинктивно отшатнуться и залечь на землю в ожидании взрыва. Но вместо громкого разрыва, из зияющей пустоты выскочили красноармейцы, ведя кинжальный огонь по залёгшим солдатам вермахта. В ответ огрызнулся очередью ПП МП-38 унтер-фельдфебеля и затих. Красноармейцы осторожно приблизились к лежащим немцам, стараясь не покидать укрытия за бруствером. Убедившись, что все мертвы, стали собирать оружие и амуницию.
  - Негусто у них сухпая, - пробормотал седовласый солдат, поглядывая в сторону дороги, откуда доносился гул моторов.
  - А у них трёх разовое питание при полевой кухне.
  - Ладно, забираем, что есть и назад. Филимон, ты... - оборачиваясь, начал было высказывать своё недовольство седовласый.
  У тёмного провала, прислонившись к стеночке, сидел парень, крепко сжимая винтовку, на коленях. Гимнастёрка на груди напиталась кровью, показывая, что ответная очередь вражеского автомата нашла свою цель, оборвав жизнь рослого молодого парня.
  - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - вырвалось у седовласого, - прибирает нас к себе смертушка.
  Бойцы старались быстро собирать у убитых подсумки, гранаты, оружие - всё, что могло пригодиться в обороне или при прорыве. Патронов для немецких карабинов оказалось немного, а на пистолет-пулемёт и того меньше. Самой ценной находкой для голодных красноармейцев были галеты и шоколад.
  Шум мотора быстро нарастал, предупреждая о скором появлении бронемашины у входа перед укреплением. Собрав трофеи, красноармейцы направились назад, как из-за вала показалась гусеничная бронемашина пехоты, а с правого борта по ним открыли беглый огонь, заставляя прижаться к земле.
  Выдернув чеку у гранаты, Пётр метнул её в сторону подъехавших. Металлическое яйцо ударилось о борт бронемашины, заставляя стрелков укрыться за бронёй. Взрыв поднял землю, и осколки застучали по металлу. Воспользовавшись этим моментом, беглецы вновь укрылись под защитой железобетона.
  - Всё, мужики, перекрыли нам выход, до ночи нам отсюда не выбраться, - переводя дух высказался Пётр, - надо поискать генераторную, а то в потёмках сидеть больше не хочется.
  - Там, - указал в сторону разрушенного перехода в соседний комплекс дотов Тимур, - были щитки и спуск на этаж ниже.
  - Это хорошо, возможно электрогенераторы в этом крыле укреплений. Может, и запустить сможем.
  В глубине комплекса нашлись комнаты с бензиновыми генераторами и аккумуляторными батареями, но те были разряжены, а бензина в баках не было. Казалось, что тьма так и останется царить безраздельно в помещениях и коридорах укрепрайона. Однако на дне одной резервной ёмкости нашлось немного горючки, и уже через некоторое время кое-где замерцали лампочки.
  За это время, немцы несколько раз появлялись на дороге и песчаном обрыве, но каждый раз оживали пулемёты, заставляя их отползать на пузе назад, подальше с линии огня. Ещё через час появились агитационные машины, из которых неслась корявая русская речь с призывами о капитуляции и помиловании сдавшихся. Но на эти слова красноармейцы зло посмеивались да сплёвывали, как будто эти призывы накапливались кисло-горьким осадком во рту.
  К пяти часам передвижения вокруг укреплений прекратились. Они были рядом, но каких либо действий не предпринимали. Тихо гудела вентиляция, ожившая после подачи электричества. Всё за пределами укреплений, казалось, замерло. Время шло. Солнце стало закатываться к горизонту, но летний сумрак ещё не скоро должен был погасить светило. Наблюдавший за происходящим на лугу через пролом в орудийной встрепенулся. Всё было тихо, настолько тихо, что казалось уж очень зловещим, что-то казалось не так.
  - Мужики, - шепотом позвал он, обращаясь к дверному проёму, за которым скрывались его товарищи, - немчура что-то задумала!
  - Почём знаешь? - раздалось в ответ. - Они спят, небось, уже, как цуцыки.
  - Кузнечики... - его речь прервал стук у пролома, что то небольшое упало рядом. - граната!!!
  Руки потянулись к упавшей на пол колотушке, и тут же отбросили её назад в пролом. В уходящих лучах солнца мелькнула ещё одна, а за ней ещё. Решив зачистить помещение, немцы дали понять, что именно здесь они и попытаются проникнуть внутрь укрепления. Поскольку гранаты падали рядом, их легко было отшвыривать наружу. Но удача отвернулась, и две из них, столкнувшись длинными рукоятками, упали на пол радом с разрушенным орудийным гнездом. Снаружи ухнула первая, затем и вторая. Земля вздыбилась и полетела в широкий пролом, заставляя бойца пригнуться. И тут комнату сотрясло, сильный гул эхом разошёлся по соседним помещениям. Красноармейца швырнуло в стену. Пыль, поднятая взрывом, вырвалась из комнаты в пролом и дверной проём, снаружи послышался шум и слабая суета. А через секунду в проломе показались короткие дула пистолетов-пулемётов МП 36, и очереди полоснули по стенам. Пули щёлкали по бетону, изредка залетая в дверной проём, за которым стояли два защитника, нервно перебирая в руках оружие в ожидании подходящего момента.
  Выстрелы прекратились, а пыль начала оседать. За стеной послышался слабый шорох. Алхас, чернобровый парень достал гранату. Его товарищ прижался плотнее к стене, сжимая автомат Дегтярёва. Лёгкий кивок головы, и ствол показался в дверном проёме, неслышный щелчок отскочившей планки спусковой скобы потонул в короткой очереди. Создавшийся шум отвлёк внимание от маленького яйцевидного предмета, вкатившегося в комнату. Взрыв сотряс стены, а за проломом послышались стоны. Красноармейцы стремительно подались в комнату, оглядывая углы и не отводя оружия с пролома, на котором висел мёртвый.
  - Посмотри, что есть у немца, - мотнул головой Алхас.
  - А ты?
  - А я шугану тех, кто снаружи, если дадут.
  Подобравшись к пролому, он стал аккуратно выглядывать. Выстрел со стороны обрыва не заставил себя ждать. Свинец щёлкнул по бетону и отрекошетил в потолок. Алхас отпрянул назад, его взгляд мимолётно выхватил немцев, оттаскивающих своих раненых в мёртвые зоны пулемётных бойниц.
  - Ждёт собака! Нет, такой радости я ему не дам, - пробубнил парень, стаскивая мертвеца в комнату.
  Солнце зашло за кроны деревьев, переставая освещать землю, погружая её в вечерний сумрак. Немцы больше не беспокоили беглецов своими передвижениями. Они отошли от укреп района на безопасную дистанцию, но кольцо от этого стало только плотнее, хоть и больше в своём радиусе. Выскочить из него уставшим и голодным, шансов было очень мало. Это понимали все. Облака окрасились багрянцем. Снаружи застрекотали кузнечики, разгоняя тишину тёплого вечера, надрывно выдавал информацию о дружественном отношении, горячей еде и безопасности громкоговоритель ненавистного врага.
  Распределив найденные продукты, красноармейцы разделились на группы, и первая из таковых заступила в караул. Незанятые скучились в неплохо освещённом блиндаже. Трофейная пачка сигарет стала переходить из рук в руки, и хмурые бойцы закурили. Сизый дым повис в помещении и медленно уплывал в вентиляционные отверстия, закрытые решётками.
  - Что будем делать, мужики? - Окидывая взглядом красноармейцев, спросил Пётр, - Мы вновь в окружении.
  - Нужно бы поглядеть, как плотно они успели его сомкнуть, собак больше не слышно.
  - Собаки-то там, вероятнее всего будут приданы патрулям, - ответил Тимур, - а вот поглядеть на плотность окружения не помешало бы.
  - Так-то оно так, - призадумался Пётр, делая очередную затяжку, - но те, кто пойдёт, может уже не вернуться. Большая группа будет заметна, а...
  - Да что вы там гутарите? - Раздался голос Миколы из коридора, ведущего к выходу, - Они парой бронемашин освещают наши двери без засова. Прошмыгнуть там не выйдет ни разу. Так шо не вариант.
  - Дождёмся темноты. А там посмотрим, - подытожил Пётр.
  Луна в эту ночь была такой яркой, что разглядеть можно было каждую травинку, колышущуюся в поле, а на небе как назло ни тучки. Решено было обождать до рассветного часа, самого глухого и тёмного перед восходом солнца.
  Ранним утром со стороны дороги немцы устроили активное передвижение, слышался рёв моторов, свет фар выхватывал куски поля, разделявшего укрепрайон и лесной массив. Пытаться выбраться через пролом при таком оживлённом движении противника, скорее всего, обернулось бы провалом и неминуемой гибелью для осмелившихся на вылазку. А выход из укреплений сторожил бронетранспортёр с несколькими пулемётами МГ-34. Вечерний план красноармейцев провалился, не успев начаться.
  Через час забрезжил рассвет, тьма уходила в сумрак, серела и таяла на глазах. Внутри полутёмных коридоров оборонительных укреплений бойцы РККА сменяли друг друга на постах. Отдохнувшие заступали на места бдящих, уступая им импровизированные постели. Где-то на улице продолжала работать пропагандистская машина, призывая сдаться, но утренний ветер уносил эти слова куда-то в сторону. Казалось, всё будет так же, как и вчера. Но тут стены содрогнулись от сильного удара, пришедшего во внешнюю насыпь рядом с пулемётным гнездом. Секунд через десять, дот снова потряс удар, а затем ещё один. Болванки бронебойных снарядов рикошетили от бетона, рыхля землю, не принося какого-то значительного урона стене. Укрепления дрожали, но выдерживали натиск вражеских снарядов. Сон как рукой сняло у защитников, и все бросились назад к боевым постам.
  - Какого ляда происходит!
  - Танки?
  - Что происходит?! - Сыпались вопросы со всех сторон.
  - Они зенитное орудие подтянули, - как можно спокойней проговорил Тимур, - пытаются выковырять пулемётное гнездо.
  Пулемёт огрызнулся в ответ длинной очередью, пока не закончилась лента, а последняя гильза не звякнула о медный гильзоприёмник. Немцы у орудия забегали, кто-то падал на землю, отползая за лафет и огромные колёса 88 миллиметрового орудия, кто-то сползал в кювет в поисках укрытия. Но ответный огонь только переполошил немцев, не причиняя какого-либо значительного ущерба. Пули поднимали брызги земли то тут, то там, впиваясь в почву, изредка лязгая по металлическим конструкциям зенитного орудия. Однако из-за удалённости о какой бы то ни было точности говорить не приходилось, жалящий свинец хаотично выбирал, куда ему угодить.
  - Что б вы... - брань Стаса, сидящего за пулемётом, оборвалась, а помещение сотряс слабый взрыв явно фугасного снаряда. Сквозь незакрытые шоры в помещение ворвался огненный вал взрывной волны с мелкими осколками. Вспышка была невелика и быстро погасла, словно неудачно зажжённая спичка. Пулемётная лента выпала из руки назад в ящик, а тело бойца накренилось вперёд и повисло на спусковых рычагах. Вражеское зенитное орудие выстрелило вновь, помещение вздрогнуло, но стойко держало удар.
  Артиллерийский натиск стих. В ушах звенело от внезапно наставшей тишины. Красноармейцы приникли к позициям, осматривая лес и дорогу там, где закрепился враг. Всё казалось тихо, только у орудия копошился расчёт зенитчиков.
  - Похоже снаряды закончились. Думали, нас с кандачка тут сковырнуть, - послышалось из орудийного пролома.
  - Ушёл бы ты оттуда. А то, не ровен час, там и останешься.
  Нескладный долговязый парень вошёл в помещение пулемётного гнезда, где за оружием так и сидел Станислав. Лицо, руки и грудь было посечено осколками, гимнастёрка начала пропитываться кровью. Подхватив погибшего, он вынес тело товарища в коридор из тесного помещения. Аккуратно уложил товарища по правому краю коридора, а затем вернулся назад. Бегло окинул взглядом пулемёт. Сквозь посечённый кожух местами сочилась вода. Со временем это могло привести к перегреву ствола и отказу оружия, но до этого он ещё вполне был пригоден к выполнению своей функции. Подняв упавшую ленту, парень вставил её в патроноприёмник и передёрнул затвор, готовясь к продолжению стрельбы.
  Бойцы шушукались на своих местах, не зная чего ожидать дальше. Тишина становилась гнетущей, даже ретранслятор, стоящий где-то не так далеко, казалось, умолк. Изредка виднелись небольшие группки солдат, пробегающие то в одну сторону, то в другую. Солнце показалось из-за горизонта, и время медленно стало двигаться к полудню.
  - Что-то замышляют, псы безродные, - откашлялся Алхас, - сейчас как кинуться со всех сторон.
  - Не, не кинуться. Кишка тонка у них, - послышался шёпот в ответ.
  - У них всего две возможности нас выкурить... - послышался голос Петра, проходящего по коридору. Но стену укрепления вновь сотрясло взрывом, оборвав его на полуслове. Минуя ребят у орудийной комнаты, он спешно направился к выходу.
  В блиндаже стояла тишина. Кирьян полусидел - полулежал на лавке у стены, сжимая немецкий МП-38. У дверного проёма стоял Микола, напряжённо вслушиваясь в шёпот товарищей, охраняющих разбитый выход из укрепления.
  - Что там? - Спросил Пётр, вставая с другой стороны проёма.
  - Шо-то наши у входа затихарились, ни шуточки, ни тебе смешка.
  Заработали пулемёты. Короткими очередями бойцы вновь стали прочёсывать траву, отгоняя немца за линию своей досягаемости. Звуки выстрелов сливались в единый гул вместе с раскатистыми ударами снарядов в стену. У входа всё было спокойно. Мельтешение гансев на горизонте и бестолковое расходование боекомплекта зенитного орудия не давало Петру покоя. Выкурить их отсюда могли, только пробившись сквозь заслон у орудийного пролома или смять оборону у входа. Второе казалось более реальным, так как попытка проникнуть в орудийную уже была. Мысли оборвал очередной разрыв снаряда. Он казался намного сильнее и ближе.
  Неужели они начали пристреливаться к пролому в орудийном гнезде, подготавливая дорожку для пехоты. Мысль промелькнула у Петра в голове и тут же, скрежет металла и страшный удар по барабанным перепонкам раскатился по коридорам. Дрожь прокатилась по бетонным стенам, оглушая красноармейцев у дверного проёма. Те же, кто находился внутри комнаты, был растерзан градом осколков. Влетевшая следом увесистая болванка врезалась совсем рядом с входом, отрывая солидные камни от стены, усеивая крошкой и огнём комнату и часть коридора. Защитники лежали, припорошённые пылью, защищённые от смертоносного металла. Они не были защищены от страшных разрывов в замкнутом пространстве. Уши ребят закровоточили. Контуженные, тяжело дыша, они стали отползать подальше от звенящего помещения. Пыль клубами вздымалась, вылетая из пролома наружу.
  Пяти минутное затишье. И новые удары по укреплению. Сильный взрыв сотряс стену, и вибрация пошла по внутренней её части. Вслед ему ещё раз тряхнуло и запахло палёным мясом и дымом, стало заволакивать коридор гарью. Немецкое орудие, выкаченное на прямую наводку, аккурат стало укладывать фугасы в пролом у орудийного помещения, срывая бетонную стружку со стен, оголяя толстую арматуру. С очередным взрывом в блиндаж ввалились красноармейцы, бранясь и откашливаясь.
  - Всё, дышать там становится нечем. Пристрелялись так, что лупят в точку.
  - Хорошо, что пока только в стену. Попади они в дверной проём, хана нам было бы, - очень громко произносили вошедшие, - нас буквально разделили, те, кто у пулемётов, к нам могут уже и не дойти под таким натиском.
  У входа раздались выстрелы. Затвор самозарядной винтовки быстро отмерял магазин за магазином. Вскоре присоединился к ней глухой звук пистолета-пулемёта и щелчки свинца по стене укрепления. Винтовка замолчала. В комнату влетел Тимур прямиком к стоящему у стола ящику с патронами.
  - Я пуст. Туда хоть ящик неси, - ожидавшие защитники тут же ринулись заменить товарищей, опустошивших свой боезапас.
  Бой у входа затягивался. Штурмовая группа немцев была остановлена шквальным огнём и залегла. Бронемашина пыталась подавить сопротивление, но стояла не в выигрышной позиции. А шедшие на штурм не сильно стремились получить свинцовую награду, даже под прикрытием кинжального огня пулемёта, они ели ели продвигались. Небольшой наклонный спуск от блиндажа заставлял красноармейцев подыматься во весь рост, чтобы оценить ситуацию и заставить врага вновь залечь. Летевшие в ответ двух сантиметровые пули крошили бетонные стены над головами. Осколки, разлетаясь, рассекали до крови кожу, рвали и без того худую одежду.
  - Настырные, таким макаром они к нам подойдут вплотную.
  - Не хотелось бы об этом думать. Только вот отойти от входа, мы можем их заставить лишь в одном случае, - Пётр перемежал слова с нажатием на спусковой крючок, - нанеся максимальный урон в живой силе. От тогда они сдрейфят.
  - Шо, думаешь, они сунуться к нам прямо от так?
  - Не думаю, - Пётр заряжал очередной магазин пистолета пулемёта, - знаю наверняка. Они нас гранатами вначале закидывать будут. Как только подползут на расстояние броска.
  - Далековато для точного броска, а мы их там ещё долго продержим.
  - Не говори гоп... - в грохоте разрываемого бетона что-то деревянное стукнулось о верхний приступ входа, - пригнулись! - Взрывом сорвало землю, что маскировала укрепления, и швырнуло вниз, - ну всё, теперь глаз до глаз,- поднявшись во весь рост, Пётр обильно стал поливать густую траву, где могли укрыться неприятели.
  Бой перемежался то яростным дождём из свинца, то минутами тишины. Немцы с упорством продвигались под ливнем пуль, неся потери убитыми и ранеными. На полу у ног красноармейцев лежала уже не одна гора гильз. Оружие перестало охлаждаться от интенсивности перестрелки, люди не успевали снаряжать обоймы и магазины.
  Пётр, укрывшись за углом, снаряжал очередной диск от ППД, как мимо него пролетела ручная граната с удлинённой рукоятью и, стукнувшись об угол, упала на пол. Нога сама пнула её к выходу. Предбанник оградил защитников от неминуемой гибели. Тёплая волна песка окутала это небольшое входное помещение. Ожидая града таких колотушек, Пётр застыл. Сквозь пыль и шум он увидел ещё одну только что упавшую, другие смог только услышать. Что-то звякнуло и рассыпало кучки гильз по полу.
  - ВНУТРЬ! - Рявкнул Пётр, отшвыривая одну из гранат, кинулся по коридору в блиндаж. Грянули взрывы. Мелкая крошка полетела в разные стороны, застучав по стенам. Через секунду прогремел ещё один, и ещё. По коридорам вновь потянуло запахом палёного бетона. Сильный гул стоял в ушах буквально ввалившихся в помещение блиндажа его защитников.
  Мимоходом красноармейцы опрокинули огромный стол, прячась за него, углы и выступы. Кто-то остался у бойницы, ведя беспорядочную стрельбу из бойницы, что перекрывала прямой коридор, делая его извивающимся. Защитники судорожно снаряжали магазины, ожидая прорыва немцев. Противник не заставил себя ждать. В коридоре прогремел ещё один взрыв. И самозарядная винтовка замолчала. А в блиндаж вкатилось несколько гранат. Взрывы с новой силой оглушили защитников. Осколки застучали по комнате, прошивая насквозь деревянные лавки и стол, вгрызаясь намертво в бетонные стены. Стеклянные плафоны лопнули и осколками зазвенели по полу. Свет в помещении погас.
  В блиндаже воцарялась тишина. Только отдалённый звук огрызающегося пулемёта изредка разрывал её. Слабый шорох бетонной крошки под сапогами мог выдать присутствие немцев, если бы оставшиеся в живых могли его слышать. Жуткий звон бил по барабанным перепонкам, а в глазах у оставшихся вживых всё плыло. Яркие вспышки фонарей ударили по темноте, выискивая жертву. В ближнем углу послышался шорох и слабый стон. Вспышка очереди разорвала темноту. Пули застучали по бетону, впиваясь в плоть раненого красноармейца, обрывая его стон и жизнь. Не успела тишина окутать блиндаж, а вспышки выстрелов улечься в глазах, как ответный огонь резанул по гансам. Тела вошедших немцев повалились на пол. Кто не спешил войти, подались назад из блиндажа. Замыкающий этот бег, зажав спусковой крючок своего МП42, не глядя вёл беспорядочную стрельбу, пока боёк не замер, а гильза последнего патрона не лязгнула о стену. Укрывшись за углом коридора во тьме, немцы замерли, а из дальнего угла в проём что-то полетело. Стук сдёрнул немцев, заставив их бежать дальше из предбанника на улицу. Взрыв зазвенел в ушах, а кого-то сбил с ног, бросил на стену, не давая опомниться, выгоняя из укрепления врага.
   Тишина вползла в тёмные коридоры укрепления. Казалось, мир замер в ожидании. Что-то должно было произойти. Но время шло, а ничего не происходило. Помещения казались вымершими, ни звука не разносилось в них. Оставшимся в живых красноармейцам казалось, что время, словно мёд тянется бесконечно медленно. Выжить после взрыва гранат повезло всего нескольким бойцам в дальних концах помещения, да тем, кто были за пулемётами. Израненные и оглушённые, они ждали, что будет дальше. Но и немцы, не изъявляли никакого желания повторно соваться в тёмные коридоры блиндажа.
   Адреналин схлынул, оголяя боль и усталость от кровопотери. Кто-то, обессилев, провалился в беспамятство, теряя реальность происходящего. Бойцы безмолвствовали, только редкие стоны стали разгонять угрожающую тишину.
   Из коридора, ведущего к пулемётным дотам, послышался слабый голос,
  - Всё! Мой Максим закипел! Гансы на склоне зашевелились, готовьтесь к худшему!
  Контуженные, истекающие кровью защитники не обратили внимания на стихшие разрывы. Зенитное орудие перестало ковырять бетонные стены укреплений. Прошло минут тридцать тишины. Красноармейцы осторожно потянулись ближе к коридору, ведущему к выходу, чтобы занять хотя бы бойницу на входе. Какая-то странная возня ощущалась там. Контузия мешала бойцам разобрать мельчайшие шорохи, да и громкие смазывались в какой-то звон и гул. Слабый голубой огонёк мелькнул из-за поворота, а затем обжигающая волна и яркое желтовато-красноватое облако ворвалось в блиндаж, заливая комнату и коридоры жгучим жужжащим пламенем, выжигающим кислород, обнимая плоть и камень.
  В это же время, огнемётная группа подобралась вплотную к дотам, обойдя стороной простреливаемые участки. Пригибаясь к земле, они незамедлительно стали заливать в открытые бойницы жидкий огонь. Пламени хватило нескольких секунд, что бы заполнить небольшие помещения. Сидящих за станковыми пулемётами красноармейцев окутало пламя, выжигая плоть, застилая глаза темнотой и невыносимой болью. Пулемёты изрыгнули в сторону врага последний свой аккорд.
  Прогремели выстрелы в коридоре. Вооружённые до зубов немцы из инженерной бригады в панике выскочили из тёмного дверного пролома. Глаза были наполнены ужасом увиденного, словно сам чёрт гнался за ними. Их попытался окликнуть офицер, что возглавлял отряд прикрытия, но те не обратили на него никакого внимания, продолжая бежать дальше от зияющей пустоты. Вскоре, тьму озарило пламя, из входа выскочил объятый огнём человек и навскидку открыл огонь из автомата. Следом шёл ещё один живой факел, осознанно стреляя из винтовки. От такого зрелища стоящие рядом солдаты вермахта бросились в укрытия, но через несколько секунд их ужас начал остывать. Красноармейцы, ведя беспорядочную стрельбу, сделав несколько шагов на свежем воздухе, упали замертво. Всё было кончено. Немцы очень долго не решались подойти к сгоревшим заживо солдатам РККА, будто те могли восстать из мёртвых и тут же наказать своих врагов.
  Два дня красноармейцы блокировали дорогу, по которой шло снабжение наступающих частей гитлеровской Германии. Тыловые части немцев, не нюхавших ещё пороха, понесли колоссальные потери в попытках выкурить непреклонных и самоотверженных, попавших в плен и бежавших из него солдат рабоче-крестьянской Красной Армии. Повидавшие это немцы ещё не раз вспомнят этот случай.
  
  Безымянные солдаты своего Отечества всегда будут стоять за нашими спинами, молчаливо наблюдая с неизвестных страниц Великой Отечественной войны.
Оценка: 9.60*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019