Okopka.ru Окопная проза
Сквер Алексей
Штык

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    рассказ, опоздавший на давно завершённый конкурс произведений о ножах
  
   Написав роман "ЗабВО", (он же "Армада" - издательство настояло, ну а мне всегда содержание было важнее обёртки) я, был приглашён на сайт Современной Военной Литературы Окопка.ру его создателем Глебом Бобровым и наконец-то понял, что на огромнейших просторах сети нашёл Своих. Сильнейший творческий коллектив писателей, служивших и воевавших в разных горячих точках на постсоветском, и не только, пространстве. Да и волею судьбы не служивших и дня, но не менее патриотично настроенных, у нас на сайте, тоже хватает. В общем, моя тарелка. Человечищи разных судеб, званий, состояний душевного равновесия, все как один раз и навсегда "поцелованные" войной, обречённые до конца своих дней шкурой ощущать её специфический вкус пепла и пороха. Человечищи, видящие её мерзкую рожу и характер, грязную, окровавленную рванину там, где большинство далёких в своей повседневной, мирной жизни людей, видят славу, подвиги, мужественное, волевое лицо и мундир в орденах и медалях. И что самое ценное есть в этих людях, повидавших смерть, так это их неуёмная жажда жизни. То как они умеют её ценить и объяснять не воевавшим её ценность. Эдакий побочный эффект - умение ловить и ценить удовольствие от глотка свежего воздуха, после того как чудом выбрался из зловонной, жадно чавкающей твоими товарищами трясины.
  
   Конечно же, общаясь с братьями по разуму и взглядам, много их читал, разглядывая авторов за строчками. Дело в том, что сам-то я не бог весть, какой одарённости писатель, а вот читатель-то я привереда ещё та. Поэтому и за литературность произведений моих собратьев во клавиатуре ничего говорить не буду. Однако, на мой вкус, тут больше чем где бы то ни было в рунете мощнейших вещей. Вещей написанных точёно мастерски. Вещей, которые не способны оставить читателя равнодушным. Вещей западающих в душу, укрепляющим её кирпичиком, навсегда.
  
   Так мне и попался на глаза рассказ Влада Исмагилова "Реинкарнация" на конкурс, посвящённый всему, что связано с ножами. Весьма позабавила непохожесть этой его вещи на остальное им написанное. Рассказ же понравился настолько, что потом, при чуткой поддержке Льва Габедавы (замечательный чтец, давно занимающийся озвучкой текстов, причём практически бескорыстно) я его даже озвучил, опробовав себя в роли чтеца на этой образной и очень тонкой сказке. Если в двух словах, то там идёт монолог от первого лица, а главгер боевой нож, находящегося на войне спецназёра. Блестящий и глубокий рассказ вкуснейшего содержания и с весьма неожиданной концовкой, делающей, опять-таки на лично мой взгляд, этот добротное чтиво шедевром. Самому же мне в ту пору на эту тему сказать было нечего. Толкового, я имею ввиду. Конечно же, мне тоже нравится холодное оружие, и ножей у меня в руках побывало много, однако пользоваться ими в боевой обстановке мне не доводилось (не дай бог!), да и о ножевом бое я имею лишь общие представления. В общем, запал мне Исмагиловский "ножик" в душу, а тут ещё и с автором на Переделкинском съезде познакомился. Подружились, и, что порадовало больше всего, так это подтвердившееся предположение о том, что за человек написал "Реинкарнацию". Не буду тут петь дифирамбы своему другу, он в них не нуждается, кто не читал - почитайте и поймёте, о чём я говорю. А предыстория, собственно, закончена.
  
  
  - Сынок,...- мама.
  Я дома. Миха вчера (пять утра естественно считается за "вчера" ) доставил с шашлыков мою тушку домой, и она многострадальна. Чувство похмельной вины перед, "дождавшейся" наконец-таки сынулю домой, мамой, не даёт открыть глаза, и вызывает трусливое желание делать вид, что я сплю. А ведь мне уже под сорокет. Пофиг сколько тебе лет, мама это мама.. хоть в пять хоть в пятьдесят пять.
  - Сынок, это Миша - и горько вздыхает.
  Открываю глаз, так и есть, стоит надо мной с телефонной трубкой, которой, наверное, хотела бы дать по моей дурной голове, но настолько меня любит и соскучилась, что вся её обида на меня уже трансформировалась в печаль обречённости наблюдать мою непутёвость. Наблюдать и продолжать любить, несмотря ни на что. Я вообще с детства в постоянном состоянии реабилитации перед ней. При этом мы с ней большие друзья и она никогда не добивает меня похмельного. Но боже храни меня от её праведного гнева... и слёз. Она читает меня (в смысле видит насквозь) как никто, и секретов меж нами нет, а "правИло" от моей мамы, школьного учителя-словесника, это то ещё аутодафе. Такие эпитеты подберёт, в такие точки надавит, что лучше бы уж трубкой по голове и матюгами. А как друг она... ну это же мама - надёжна, бесхитростна, всегда пытается помочь, даже если видит, что помощь не нужна, из простого желания чем-нибудь порадовать. Но главное, конечно, то, что она меня понимает, и своё несогласие со мной или моим поведением выражает прямо и сразу в сердце... как нож. Может вот так вот вздохом горьким, как в этот раз, когда я приехал в родную Калугу, где родился и вырос. В гости. Злится на меня, кстати, за такое определение. С настойчивостью капли долбящей камень вечно меня поправляет: "Ты - дома, перестань меня изводить - "в гости он приехал!", убила бы!" Но это только называется, что "я приехал к ней". Я тут рос и соответственно, как только появляюсь в городе, рою землю копытом повидать друзей детства. Миху, Руслана, Димку... Эдакая личная "окопка", ближний круг, те кто мне всегда будут интересен и дорог, чьи проблемы я готов назвать своими. Пусть нас раскидало жизнью по разным пОлкам и полкАм, пусть многое в нас изменилось на жизненных тропах личных судеб, смотрю я на них и вижу, что сними с них шелуху и накипь бытовых проблем - всё те же пацаны, только с годами твёрже стали. Суть-то не поменялась.
  Повезло мне с друзьями или умел в детстве выбирать? Не знаю. Знаю, что с годами, веришь людям меньше, и они платят тебе тем же. Видимо мы выходим из детства и забываем как это - уметь заводить друзей. Мы толком и дружить то не умеем, зачастую теряя тех, с кем успели подружиться, так и не обретая новых. Спроси любого: "Сколько у тебя друзей?" И сразу начинается давление умняка : "друзей много не бывааает", " приятелей вагон, но друг это серьёзно, у меня только один такой на всём свете" Мы вспоминаем о том, что такое дружить, только если война, или ещё какая беда. А ведь именно люди... друзья... это ведь и есть то, что остаётся с тобой все годы, если они настоящие. Это и есть реально нажитое и неотъемлемое. Просрать друзей - ну это надо сильно умудриться. Они просто не дадут тебе опуститься до такой глупости, потому что боятся тебя потерять. Потерять друга. Ведь ты же боишься именно таких потерь, остальные куда проще переживаемы и попросту несравнимы. Как вообще можно сравнить разбитую в хлам "любимую ласточку", и, скажем .. да я даже не хочу дописывать сравнение, потому что представлять это уже паршиво. Мы всегда рады друг другу. Как бы хреново кому из нас ни было. Иногда до синих соплей, песен и утреннего школярского стыда перед идеалом терпения - мамой.
  Открываю второй глаз и стараюсь не дышать перегаром. Ни в себя, ни тем более из себя. Перед глазами молекулы пытаются разбежаться от протянутого мне телефона.
  - Ты поговоришь или позже перезвонишь ему? - мама изгибает бровь. Видимо поняла, что в этот раз её чадо действительно себя не жалело. Хлопаю глазами, посылая мысленную просьбу дать мне минут десять на превращение в получеловеческое состояние. Мама разворачивается, и на ходу отмазывая меня от Мишки, говорит ему, что я звякну через десять минут.
  Через десять минут она опять меня мягко, но настойчиво будит. Свои десять минут на восстановление я банально продрых. Тело требует чуть ли не медицинского воздействия. Но главное я вспомнил. С чего бы Михе не болеть как я, а названивать ни свет, ни заря в 11 утра? Да просто он шмотьё в квартиру перевозить собирался сегодня. Собирался-то, конечно, вчера, в три ночи, между "чёрным вороном" и моим заявлением, что водки таки взяли мало. Припряг меня, я естественно рвался помочь... вчера. Отмазаться-то всегда можно, ... но ведь это Миха. С четвёртого класса за одной партой...
  Ползу в ванну потом на кухню. Тут меня уже ждут бульон и сырое яйцо. А потом мама достаёт бутылку пива из холодильника... Видимо сходила пока я вырубался.
  - На! Смотреть ведь страшно, что ты с собой делаешь!
  Я вообще-то не похмеляюсь. В моём случае опохмел - фатальная ошибка чреватая запоем и головняками в виде последствий по выходу из бутылки. И расплата уже не хмурое утро, а дня два меж туалетом и ванной. Но тут принял с благодарностью. А первый глоток аж слёзы из глаз вышиб. Попытался что-то промычать и обнять - отпихнула и на телефон указывает.
  - Да знаю, знаю.. - обречённо бреду к трубке. Голос мой меня почти пугает, но горло уже не завязано узлом и молекулярность мира меня уже не достаёт, организм начинает раскачиваться на слове "надо". Спасибо армии. Дать себе пинка я умею... правда исключительно в экстремальной обстановке. Но если надо, то любой ценой и через не могу. Данное другу слово - считай утверждённый приказ. А приказы выполняются, а не обсуждаются. Нехрен было вчера так нажираться.
  Телефон звонит в тот момент, когда я тяну к нему руку.
  - Да!? - буркаю в трубку.
  - Ну, ты охуел, что ли, чё мобилу-то вырубил? - желает мне доброго утра трубка голосом гитлера-Миши - Во сколько договаривались? Я уже заманался тебя ждать.
  - Мих, ты в своём уме? Скажи спасибо, что я вообще разговариваю - вяло начинаю отбиваться я. Мобилу свою с утра ещё не видел, села, наверное. Но он меня перебивает:
  - Да я сам... в шоке.
  - Ваще пиздец, брат, я еле живой - подхватываю я, и во мне теплится огонёк надежды на перенесение переезда. Ну, куда ему за руль, если он в такой же хлам, как и я? Даром что майор дорожно-взяточных служб и кабан под два метра в центнер весом. Хрен его перепьёшь, но там, где я гибну, его тоже осколками в жёсткую сечёт.
  - Я тоже. И за машиной ехать облом, но ты не ссы - я договорился! - цинично задувает огонёк мой утренний заклятый друг. - Нас покатают. Сколько тебе времени надо?
  Прям как наш ротный в училище: "Товарищи курсанты, задач перед ротой не стояло, но я договорился". Впрочем, это ведь я договорился помогать в прекрасном Вчера, забыв, что помощь нужна в хреновом Сегодня.
  Едем. У нас по бутылке пива в руках. Оба хмурые. Оба не хотим никуда ехать. Оба понимаем что надо. Обоих это не лечит, но пиво вроде бы как поддерживает.
  
  / Помню вот так в Ногинский Учебный центр, будучи курсантом ехал. Кузов "Урала", крытый тентом и весь наш взвод на трёх лавках. Две по бортам одна по центру. Всем не хочется в поля и рожи хмурые. В казарме-то жопа полная, а на полевом выходе вообще закат солнца вручную. И при этом никто нас силой не удерживает - хоть сейчас прямо на коленке рапорт пиши. Но надо остаться и преодолеть. И у всех свои причины с одной общей на всех упёртостью. И в руках не бутылки с пивом, а личное оружие. У меня вот гранатомёт был. И полевой тот я прошёл. И много полей и казарм потом прошёл. И пробежал... и прополз. Даже смешно этот переезд сравнивать./
  
   Смотрим с Михой друг на друга и наши хмурые рожи сами по себе начинают лыбиться.
  - Выглядишь как труп. Лёх, как в тебя столько влезает? У тебя там по венам, наверное, уже только водка фунцыклирует.
  - Циркулирует, деревня! - привычно поправляю я его словесные корявости - Я вот ща ещё и закурю! - угрожающе топырю губу. Миха с трезву дым не переносит, а в похмельи вообще всякую толерантность к дыму теряет.
  - Ну, покури перед смертью, сынок - хмыкая, парирует угрозу он.
  - Напугал, а кто будет смотреть, как ты сумки таскаешь? Руководить твоими бестолковыми телодвижениями? - из нас двоих я куда языкастей и мы оба это знаем, как и то, что его прямой правой может согнуть выставленный перед собой, в виде щита, томик литературы, если Миху окончательно достать, и не суметь вовремя свалить. При этом я картинно достаю сигарету и начинаю её также киношно разминать, постукивая о тыльную сторону ладони, будто бы в руках у меня папироса.
  - В машине не курят ! - прерывает нашу идиллию Мишкин знакомец, согласившийся отвезти вещи. Аппарат у него дорогой и вместительный... и в нем, судя по всему действительно не курят даже хозяева. Да я и не стал бы травить Миху, но подразнить то его - святое! А момент уже разрушен. Атмосфера хрупкое и чуткое понятие. Мы опять с хмурыми рожами, благо почти приехали.
  
  Посреди комнаты куча пузатых пакетов, сумок разных размеров, свёртков и даже пара мешков, набитых, судя по всему, одеждой нерадивых водителей, попавшихся Мише на дороге, во времена его инспекторской молодости.
  - Мля, я-то думал тут засада, сам не мог что ли - ворчу я вслух то, что вряд ли бы озвучил не будь это Миха, который поймёт именно то, что я имею ввиду и без задних мыслей.
  - Да я без тебя вообще не поехал бы! Неделю уже переезжаю, всё никак не перееду. - И он, хватая оба мешка, прёт на выход. Торопится быстрее покончить с этой вознёй. Действительно ведь, один бы так сюда и не поехал бы. Валялся бы воронкой к верху и уговаривал себя устроить переезд завтра. И вот так, "завтраками", он неделями может. Такой вот он человек. Сам может всё сделать, но только не в одиночку. Компания нужна.
   Однако, раз уж я здесь...
  Вот тут-то я его и увидел. Он лежал на пакете с какими-то цветастыми, видимо кухонными, полотенцами, наполовину прикрытый вывалившейся из соседнего пакета лыжной шапочкой-петушком, помнящей нормы ГТО при Советском Союзе. И я сразу и отчётливо увидел перед собой внимательный, я бы даже сказал пронзительный взгляд Влада. Именно его рассказ мне вспомнился... и если в его рассказе, углядевшему нож персонажу, было сказано "иди, иди, проходи", то у меня был совсем не тот случай.
   Так меня Миха и застал, залипшим над штык-ножом, и напрочь забывшим о цели прибытия сюда. И правда,.. при знакомстве с ножом мир куда-то делся, оставив нас наедине. Я шкурой ощущал, сколько на нём крови и историй. Я видел всё: и его возраст, и его крепость, мощь и свирепость, его шрамы на лезвии и рукояти, его одиночество и потерянность... его желание служить и... дружить. Его потребность перестать быть ничьим. И поначалу я даже не понял, что .. Можете смеяться и считать что у меня течёт от синьки колпак, но я на полном серьёзе считаю что вещи, я имею ввиду серьёзные Вещи, сделанные на века, сами ищут себе хозяев подчас меняя сотни рук и принося своим владельцам то, что в них заложено. Вещи не только характеризуют своих хозяев, они оказывают куда более серьёзное воздействие, если они действительно Вещи, а не поделки с жизнеспособностью плюшевого мишки в детском саду.
  
  - Ты чего? - Миха вырвал меня в реальность.
  - Во! - показал я ему штык, как будто он был способен удивиться своему же ножу.
  - Хули во? Брось его, давай таскать уже! - и он схватился за ближайшие пакеты.
  Я аж онемел. Так и смотрел ему в спину, пока он топал на выход с вещами. Неужели он не понимает? Не видит? Какие пакеты, когда тут такое? И я опять влип. Я просто физически не мог его бросить обратно в пошлые полотенца и сделать вид, что ничего не произошло.
  Обычно я не так внимателен к вещам. Да и вообще, моё отношение к деньгам и вещам давно всем известно. Есть - хорошо, нет - и хрен с ними. Не заморачиваюсь я на стяжательстве и скопидомстве. Натура такая, не собиратель я. Но вот с этим штыком, прямо мистика какая-то. Я не знаю, как это объяснить. Но я чуял его. Общение органики и неорганики штука сложная и весьма занятная, учитывая то, что и живое и неживое несёт в себе море информации. Стоит лишь пожелать настроиться и вот не желающая заводиться машина откликается на настойчивую просьбу и заводится, хоть аккумулятор почти на нуле. Стоит очень сильно пожелать и мяч, обычно бьющий мимо, точно ложится в цель... Стоит пожелать.. Но только так чтобы до дрожи.. чтобы вещь, которой ты пользуешься, стала частью тебя, для исполнения задуманного тобой. Пусть на доли секунды, но приходит этот яркий момент взаимопонимания, и ты уже видишь чётко выверенную траекторию, несущую твой снаряд точно в цель или момент отклика казалось бы мёртвого стартера, просыпающегося для тебя "через не могу", потому что тебе очень надо. Так надо, что на долю секунды стало нужно и самой вещи.
  - Лёооох! Завязывай уже... давай таскать, потом наиграешься!
  Я опять пропустил появление Михи.
  - Откуда он у тебя?
  - Дед с войны принёс.
  - Это он тебе дал?
  - Не... сам из деревни забрал, когда он умер. Думал пригодится. Хорош сиськи мять, мне Кирюху надо отпустить по-быстрому, у него дела ещё. - Нетерпеливо закончил он, взывая к моему здравомыслию.
  - Какого Кирюху? - какое здравомыслие? И брови эдак удивлённо вверх.
  - Лёх, ты чо? С бутылки пива уже в очко? А кто нас сюда привёз? - и Миха опять ухватил какой-то клетчатый тюк.
  - Ааа - понимающе протянул я, с удивлением осознавая, что уже успел забыть о том, что мы тут не вдвоём, и с вкусным щелчком загнал штык в ножны. Начал озираться в поисках подобающего места, дабы положить. Такого места в этой съёмной халупе захламлённой кучей пакетов, на мой взгляд, не нашлось.
  - Бля, да чё ты в него вцепился? - Миха стоял с тюком в руках и вопросительно смотрел на меня. До него наконец-то дошло, что я уж слишком залип на теме.
  - Мих, брось тюк. Пять минут... ну, перекур типа..
  - Я тебе говорю, времени нет, позже никак? Брось его!- а вот и раздражение.
  - Что значит брось? Ты чо? Совсем чурбан бесчувственный? Как его можно бросить? Тебе его дед с войны принёс, считай фамильное оружие.. Ты хоть понимаешь, сколько на нём крови?
  Когда я так себя веду, Миха привык прислушиваться. Мы вообще лихо друг друга дополняли. К его физике (физическому развитию) да мою языкатость и чуйку, плюс моё образное мышление к его крестьянской врождённой прагматичности - горы бы свернули. Есть моменты, в которые я готов залепить дуло и делать то, что он говорит, сейчас был не такой момент... совершенно не такой... И он это понял. У меня хороший друг. Миха бросил тюк и уселся на него:
  - Понимаю. Им после войны ещё лет тридцать в деревне свиней кололи. Хуй с тобой. Закуривай. Докуришь, и начнём таскать. Но уже без перекуров, а то Кирюха торопится.
  Я уже чиркал зажигалкой пытаясь выбрать из сотни вопросов, лезущих из меня одномоментно, пару-тройку самых важных.
  -Трофейный? - вырвался из меня самый дурацкий вопрос по блату вне очереди. Я умею отдавать дань своей тупости, надо признать.
  - А чо? Он похож на русский? У тебя вообще башка не варит, я смотрю... - и он сделал вид что встает, заканчивая разговор - брось ты эту железку, не наигрался что ли? На кой она тебе?
  "Знал бы ты Миша... Тут скорее надо бы выяснять на кой я этому штыку" - подумалось в ответ.
  
  /Был у нас с ним уже подобный случай. Нам было лет по тринадцать, когда наша классная руководительница Елена Михайловна (очень душевный и светлый человек) отвезла наш класс в Оптину Пустынь. Времена были странные, посткоммунистические, все уже чуяли свободу, но ещё не понимали насколько густым и тяжким может оказаться её запах, если искать её не внутри, а снаружи. Вот и повезла она нас якобы помогать монастырской братии в обмен на подробную экскурсию по этим святым местам и ночлег для всех поехавших.
   План был прост. Приезжаем - экскурсия - помощь по хозяйству - ужин - беседа с местным старцем или попом - ночлег - утренние богослужения - завтрак - работы - обед - попутного ветра в моторную часть.
   Вот там нам с Михой и досталось сносить сарай. Нас привели к ветхой полуобвалившейся постройке и попросили её доломать с учётом складирования обломков ещё могущих стать дровами в отдельную кучу. Ломать - не строить. Особенно если у вас за спиной ещё и Миша. Ну, понятное дело дурачились там всякими кия и прочим кривомашеством собственной угловатостью. В итоге от врага остался лишь настил. Он деревянный? Деревянный! На дрова сгодится? Сготится! Был частью сарая? Был! Начали ломать. Это уже было не так весело, потому что он оказался куда крепче трухлявых и полусгнивших стен. Но если уж два молодых дурака упрутся... Так я и нашёл штык от трёхлинейки. Настил потерял для меня актуальность, и я залипал в штык, очищая его от ржавчины и земли. Впервые осознавая, что именно я держу в руке, и что я этим могу сделать. Раньше, в музеях, я конечно, уже держал в руках оружие, но это было всё не то. Чистенькое и ухоженное, и.. мёртвое. А этот штык был живым. И диким, а не по-музейному домашним. Пусть ржавым, но всё ещё крепким. Он всё ещё был способен отнимать жизни. Четырёхгранный, длинный, похожий на жало, запрещённый женевской конвенцией за жуткие, плохо заживающие раны, которые оставлял после себя. Причём счастливчиков, которые могли похвастаться шрамом от такого штыка, было крайне мало. Пережившие удар, как правило, умирали от заражения. Медицина была бессильна в те времена. Этот штык показался человечеству негуманным оружием. Бред на самом деле.. как будто оружие может быть гуманным, а применяющий его человек, способен без лицемерия, в серьёз, назвать убийство другого человека штыком в форме ножа, а не рапиры, актом гуманизма.
  Штык перекочевал за голенище моего сапога (грязища стояла жуткая - апрель), а Миха нашёл старый железный рубль. Теперь у него с деньгами так всю хизнь. Денег нет, но если чё рублишко на дела найдётся.
   Потом, когда беседовали с игуменом, я выпендрился своим неверием в бога и спорил до усёру с далеко не глупым, образованным, а главное, хорошо подготовленным к подобным спорам, человеком. Он без особого труда на пальцах, показательно, перед всеми моими однокашниками, доказал сначала факт существования Христа-человека, а всё остальное уже было дело техники. Тем же вечером я крестился. Сознательно. Ошеломлённый целой кучей вещей, над которыми и не думал, которые можно объяснить лишь наличием в нашем мире Того, Кто всё это и создал.
  Крестился, так и не вытащив найденный штык из-за голенища сапога. Батюшка, что меня крестил, заметил штык посреди обряда, когда уже было поздно. Он показал мне на него пальцем, но так ничего больше и не сказал. Не стал останавливать обряд, тем более что после моего атеистического "падения" нашлись ребята из моего класса тоже пожелавшие покреститься. Нас таких там аж двенадцать человек набралось уверовавших, и останавливать обряд из-за одного меня он не стал.
   А Михи там и не было. О его душе бабушка ещё в детстве позаботилась, не убоявшись ссоры с детьми верящими в коммунизм.
  После обряда я подошёл к священнику и спросил о том, что он мне хотел сказать, тыкая пальцем в штык.
  - Тяжёлую долю ты себе, отрок, избрал, ну да на всё воля божья! - И перекрестился.
  Не люблю я этого.. никогда не любил. Когда за веру прячут всякие домыслы или вовсе больные фантазии, подающиеся как некое откровение, меня аж трясёт. Но понятный ответ я от попа таки добился. Оказывается, я крестился с оружием, а с оружием в храм вообще нельзя входить. Но на всё воля божья, я вошёл, да ещё и крестился с ним, тем самым избрав путь защитника Отечества. Путь потерь, слёз, крови и самопожертвования. Святой путь мученика с девизом "За други своя живот положиши". И никак не иначе. Какой глупостью мне тогда это казалось!
  Я? ЯАААА? В армию? Да что я там забыл? Я там никого не знаю и по слухам там вообще злые дедушки, а "сто дней до приказа" дочитал только со второго раза, с ужасом представляя себя на месте героев, без перспектив остаться человеком в этой казарменной жути. Мне, явному, гуманитарию, в армии точно делать было нечего, и у меня были совсем другие планы относительно своего будущего.
  Что ж, бог умеет шутить. Причём так что его юмор становится понятен только после того как ты натерпелся. Зато конкретно и наглядно понимаешь "полезность" построения далеко идущих планов на будущее, если у тебя ещё нет прошлого или ты предпочитаешь на него не оглядываться, считая себя тем, вокруг кого должна крутиться вся вселенная.
  Я до сих пор гадаю, что бы со мной стало в лихие девяностые, если бы я не крестился с тем штыком. Со своей дурной натурой лёг бы. Сдохнуть в погоне за наживой и быть готовым отдать жизнь за свой народ , пусть даже этот народ плевать хотел на тебя, сидящего по ноздри в нищете, и олицетворяющего собой неудачника, занимающегося хернёй, пока "правильные пацаны" пилят то, что имели наглость и силу взять, - разные вещи.
  И чем старше я становлюсь, тем твёрже благодарю Бога за то, что он позволил мне стать этим "неудачником"./
  
  - Дед, говоришь, фашистов им херачил? - у меня мало времени и я машу ему только что прикуренной сигаретой, чтобы не ёрзал уже. Собственно он и не собирался вставать, подгоняет таскать шмотки, не особо понимая, что именно меня зацепило. Знает, что я не отцеплюсь и только больше времени сожру если упираться - дешевле пять минут отдать, ответив мне на вопросы.
  - Угу. А до него его дед им немцев гонял. Этот штык с первой мировой ещё. Австрийский, кажись. Я не интересовался, но там вроде бы клеймо есть, можно в интернете потом глянуть.
  - Значит, говоришь, две войны он с твоими предками, а потом ещё и тридцать лет не мог успокоиться - кровь пил?
  Миха хлопает глазами, с секунду буксует и ... кивает. Он всегда так делает. Если момент для ответа, по его мнению, упущен слишком затянутой им для понимания вопроса паузой, он предпочитает отвечать односложно, отрицательным или согласным мотанием башки.
  - И ты мне говоришь "брось его"? - передразниваю его я.
  - Да чё ты доебался-то? Ну не бросай! Таскай с собой, давай докуривай уже.
  - Нет, ты погоди, тебе что? Дедов нож похер? Это ж память какая! И потом, он же оружие! Уже даже не во втором поколении.. А ты его блять чуть ли не между трусов с носками хранишь. Да ты и не хранишь. Бросил как попало. - Неожиданно вместо вопросов из меня начинает лезть не особо уместная сейчас нотация. Заносит меня - бывает. Смотрю Миха набычился. Потом и сам допираю...
  - Постой. А чо он у тебя-то? Почему не у бати или Игоря? (Игорь - его старший брат, тоже офицер дорожно-патрульной, и на фоне Михи просто верх хозяйственности и разума.)
  Он даже отворачивается.
  - Лёх, ты прям такой правильный...
  Эту песню я всю нашу дружбу в ответ на наезды свои слышу. Но это самый верный знак что ковырнул что-то не очень хорошее и не факт что надо ковырять дальше. В конце концов я тоже не люблю когда мне в душу лезут, а близкие так тем более. Они и так знают что у меня косяков как у жучки блох, зачем им лишняя информация обо мне да ещё и такая какую я бы не хотел выносить на люди?
  - Да ладно тебе, Мих. Просто я подумал, что должно бы передаваться по старшинству, а ты то младший.
  - Шурик младший. - Это он о племяннике, сыне Игоря.
  - Во-во, у тебя-то дочка вообще, кому передавать-то будешь?
  - Лёх, знаешь чё? У тебя вот два сына, ты у нас вояка, вот и забирай его - передашь им потом.
  Я онемел второй раз. Выпросил-таки. Но вот так забирать, ведь тоже неправильно... и при этом отцепиться от штыка сил не было. Даже показалось, что он горячим под ладонью стал.
  - Ну чё рот раскрыл? Забирай его и давай уже шмотьё таскать! - Миха встал.
  Я забычковал окурок лихорадочно соображая что же мне сказать своему другу, у которого вот так, на ровном месте, хочу (да!хочу! хрена ли он не ценит такую Вещь?) забрать штык, которым его деды страну от вражья отбивали.
  - Миш, ты это... я ж заберу. Ты это.. это же память...
  - Бери-бери, я сам не знаю зачем ухватил его . Думал, пригодится когда-нибудь. Я сам его только когда шмотьё собирал, нашёл вдруг. Уже забыл о нём. Может тебе нужнее будет. Вон ты как вцепился. Ты так в солдатиков только вцеплялся, давно тебя таким не видел. - припомнил мне он моё детское увлечение. Было дело. Собирал. До сих пор по пОлкам стоят - пылятся.
  - Спасибо, конечно, но тогда давай так... - я могу быть разным, но друзей кидать привычки не имею, да и хреново как-то, всё равно, получается, выпросил - если у тебя будет сын, то верну назад, а пока пусть у меня побудет.
  Миха кивает и хватает свой тюк: - Ну? Теперь мы можем уже начинать таскать?
  
  Вот так, пару лет назад, я стал обладателем... точнее хранителем штык-ножа, прошедшего две войны. Почистил и даже подточил аккуратненько. Порезался им дважды. Несильно, конечно, но кровь он, зараза, действительно любит.
  Вот знай я тогда, в свои тринадцать, что повлечёт за собой моё крещение с оружием, покажи мне кто-нибудь моё будущее и всё, что предстоит пережить - зарыл бы его там же, где нашёл, и сбежал бы в ужасе. Слава богу, что это невозможно. Не дано нам знать то, что с нами случится. Да и не хочу я этого знать, потому что не хочу бояться того, что должно произойти. Пусть так и будет и тогда я готов к любым событиям. Готов без задних мыслей и тягостных ожиданий. Но при этом я уверен, что просто так ничего не случается и нужно быть предельно внимательным к тому, что с тобой происходит. И если уж тебе вложено в руки оружие - будь готов, не зря дадено. Ведь по сути мы и есть наше оружие. Оно становится нами, а мы им, такие дела.
  А тут ещё на Украине гражданская началась, и опять туда Европа пытается рожу засунуть. Видать забыли европейцы русского солдата. Ну, мы им напомним если что, не впервой. Немецкие танки под Луганском, какими бы их миротворцами ни называли - это будут всё те же немцы, которых штык очень хорошо помнит. Не туда ли он рвётся? А если туда, то кому его туда везти? Мне, командиру роты с опытом БД или майору-гаишнику? Вот то-то и оно. Не дай бог, конечно, но, думаю, не дадут славянам самим разобраться большие жадные забугорные дядьки. Не для того лбами сталкивали и сталкивают всю историю.
  А штык... Да я сам как штык. Только не этот, австрийский, а тот, который был мною найден в монастыре. Если понадобится, то делов-то... почиститься от ржавчины и грязи, подточить грани, и, собственно, готов к бою. Хоть мальчишек обучать, хоть самому "шашку и коня и на линию огня". Потому что мне есть кого защищать. И маму, и друзей, и их детей. Ведь это и есть мой народ. И на Украине мой народ. Русские ведь. Ничем от меня не отличающиеся. В тех же сказках воспитанные, тем же языком думающие и говорящие, а стало быть свои. Да! Так уж сложилось, что пока служил, времена были такими, что не нужен я был своему народу. И я и остальные "штыки" лежали по разным полкам да подпольям, ржавели, но разве это повод отлёживаться, когда нам "сарай ломают"? Так что сидим, ножик точим, новости поглядываем.
   А там.. глядишь, у Михи появится сын. Верну. А нет, так своим отдам. Не даст меня этот штык никому в обиду. Не зря он моему народу без малого век служил, да с двух войн возвращался. Даром что австрияк, обрусел давно. Надеюсь, что он тоже знает, кого выбрал.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019