Okopka.ru Окопная проза
Казмин Владимир
Фашист

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
 Ваша оценка:

  

Владимир Казмин,

Фашист

Хроника нового времени

  
   Наблюдаемая сегодня территориальная междоусобица среди вчерашних добрососедей может вылиться в скоростной вариант, когда обезумевшие от собственного кромешного множества люди атомной метлой в запале самоистребления смахнут себя в небытие - только чудо на пару столетий может отсрочить агонию.
   Из-за недостаточной емкости памяти людской события угасающей поры хранятся ею в тесной упаковке мифа или апокрифа, вплоть до иероглифа. Громада промежуточного времени, от нас до будущих хозяев омолодившейся планеты, уплотнит историю исчезнувших предшественников в наконец-то прочитанный апокриф Еноха, который объясняет ущербность человеческой природы слиянием обоюдо-несовместимых сущностей - духа и глины...
  
   Леонид Леонов, "Пирамида" (Роман-наваждение)
  
   Фашизм -- это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала... Фашизм -- это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм -- это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике -- это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов.
  
  
   * * *
   Безмолвные глазницы разбитых окон зияли пустотой брошенных жилищ. Оборванные и обгоревшие занавески развивались на сквозняке в некогда благополучном, многоэтажном доме. Они, словно белые флаги, кружевной тюлю, свисали над искромсанными осколками снарядов стенами. Это был мой дом...
   Рядом стояли такие же раненные бетонные исполины. Осеннее солнышко играло, переливалось в битом стекле - под ногами шуршала мелодия недавних обстрелов. Тишина утреннего города, вместе с этим битым стеклом, режуще ворвалась в мое сердце и душу. Во дворе на лавочке сидел совсем седой, как лунь, человек. Его белая, словно у отшельника-монаха, борода вздрагивала и, казалось, что он рыдает. Я подошел ближе и с удивлением обнаружил, что старик читает вслух с экрана ноутбука последние новости интернета. Это был вовсе не старик, а мой сосед, инвалид-чернобылец, Влад. Я поздоровался, а он, не отрываясь от экрана, буркнул слова приветствия и продолжал читать:
   - В течение вчерашнего дня обстановка оставалась напряженной.
   Украинские фашисты продолжают игнорировать достигнутые договоренности и обстреливают населенные пункты Донецкой и Луганской Народных Республик. Зафиксировано неоднократное нарушение перемирия со стороны карателей:
   -  в 08.20 из автоматических станковых гранатометов карателями были обстреляны позиции Армии Юго-Востока, расположенные в Никишино. В результате один ополченец получил ранение;
   -  с 09.00 до 13.00 периодическим огневым налетам из самоходных артиллерийских установок подверглась южная окраина села Смелое. Разрушены два дома. Тяжело ранено два мирных жителя;
   - три раза (в 11.20, 14.20 и 15.35) с огневых позиций в районе кургана Могила Острая с использованием ствольной артиллерии обстреляна Петропавловка. Поврежден дом с дворовыми постройками, ранено три мирных жителя;
   -  в течение дня продолжились обстрелы жилых кварталов Донецка. С 12.00 до 15.20 с огневых позиций из населенных пунктов Пески, Опытное и Авдеевка с использованием ствольной артиллерии и реактивных систем залпового огня фашистами совершены налеты на жилые кварталы и промышленные объекты административного центра. В результате повреждены два дома, здание продуктового магазина, сгорело два автомобиля, принадлежащих мирным жителям. Потери среди мирного населения уточняются;
   -  в 13.00 и 14.00 с огневых позиций, расположенных в районе Волновахи, огневому налету из реактивных систем залпового огня "Град" подверглась восточная окраина Докучаевска. Разрушено два дома, повреждены дворовые постройки. Погиб один мирный житель и два получили осколочные ранения.
   Трехсторонняя рабочая группа из состава миссии ОБСЕ на Юго-Востоке Украины сегодня работала в Дебальцево. Основное внимание было уделено сбору, обобщению и анализу данных обстановки, а также фактов нарушения режима прекращения огня со стороны украинских фашистов.
   Фашистами продолжается перегруппировка своих войск и наращивание сил и средств, привлеченных для участия в карательной операции на всех направлениях.
  
   - Вот такие дела, дружище! - Влад отложил в сторону ноутбук и стал рассматривать меня, с головы до ног, словно инопланетянина, и, поглаживая свою седую бороду, спросил:
   - Откуда ты взялся, с неба что ли свалился?
   - Приехал вот...
   - А-а... Ну, что, видишь, какой беды натворили?
   - Вижу. Все живы?
   - Слава Богу, живы, отсиделись в подвале. Нынче полегче стало, меньше бахают в городе, все больше по окраинам, и в тех поселках, где закрепились нацики. Недавно дали электричество и воду, а вот со связью проблема, бегаю по двору, ищу, где интернет возьмет. Новости узнать. По телевизору брешут со всех сторон. Как ты?
   - Что я, как ты, рассказывай. Бороду отпустил, словно бабай какой, не узнать тебя, Влад.
   - Много чего теперь не узнать, двор наш, видишь, тоже не узнать, воронки кругом. Стоянка вон сгорела, три машины в пепел. Беда...
   Автостоянка с развороченным металлическим забором и обгоревшим, разбитым шифером крытых мест была практически пустой, только черные остовы нескольких машин сиротливо стояли посредине площадки. Я еще раз осмотрелся вокруг, и снова защемило что-то внутри. Наш шумный, веселый и всегда многолюдный двор, теперь был чужим, угрюмым и только рядом с отремонтированной лавочкой и наспех сколоченным столиком, за которым сидел Влад, к моему удивлению, зацвел куст сирени, выпустил на Божий свет несколько белых веточек цветов. Эти грозди не были похожи на веселое, весеннее благоухание, они словно слезы людского горя вспыхнули в это осеннее утро в расстрелянном дворе. Невероятная картина цветущей сирени, на фоне обожженного артиллерийским налетом двора, завораживала и напоминала о том, что жизнь на этой земле продолжается, что не все здесь вокруг мертво и убито...
   - Да, это просто Божье чудо, - Влад обратил внимание, что я с удивлением и восторгом рассматриваю раненный осколками куст сирени, - я сам не поверил глазам, когда увидел, что сирень зацвела. Вот, видишь, рядом разорвалась мина и, наверное, в земле произошли какие-то термические изменения, что распустились цветы. Хотя, как знать?..
   - Нет, Владик, это Божий знак, что вы здесь не одни живые души...
   - Как знать...
   Мы еще долго сидели у цветущего военной болью куста сирени, говорили: о друзьях-соседях, о последних месяцах гражданской бойни, о хрупком перемирии, о том, что ждет всех нас в будущем, о житье-бытье, о погибших и искалеченных горожанах. О том, что произошло с людьми, которые недавно жили и работали вместе, а теперь взяли в руки оружие и убивают друг друга.
   - А помнишь, Серегу Головко, что работал на шахте инженером, и его отпрыска Ваську? - спросил Влад.
   - Как же, помню, конечно, его сынок скакал на майдане вместе с активистами "Правого сектора", а потом, после референдума, исчез куда-то.
   - Фашист, истинный фашист, и откуда он выродился такой? Зверствует сволота, дошли слухи, что сейчас в батальоне "Айдар" вместе с наемниками орудует в оккупированном городе Счастье. Казаков донских расстреливает, поговаривают, грабежами занимается, вот тебе и тихоня из хорошей семьи! Мир перевернулся, истинно говорю. Я с Сергеем Петровичем не один год проработал на шахте. В Чернобыле были вместе, штольню били под реактор в восемьдесят шестом. Петрович - душа-человек, мухи никогда не обидел, и слова от него, не смотря на то, что начальник, грубого не слышал, а сынок - фашист! Во как!
   Я хорошо знал Сергея Петровича Головко. Еще ранней весной, до всех этих трагических событий, мы разговаривали с ним о том, что происходит на Украине, тогда, пожалуй, только ленивый не говорил, что в Киеве, в результате государственного переворота, к власти пришла хунта - это были не эмоции, все здравомыслящие люди понимали, к чему все может привести.
   Мы тогда говорили, что двигательной силой, совершившей вооруженный государственный переворот в Киеве, стали откровенно неонацистские организации, главная из которых - "Правый сектор" во главе с претендующим на роль украинского фюрера Дмитрием Ярошем.
   Сергей Петрович переживал за сына, рассказывал, что еще прошлой осенью Вася бросил учебу и все это время участвовал в событиях на майдане.
   "Звонит редко, - горевал Петрович. - Я то, понимаю, что рядом с "Правым сектором" стоят все остальные неофашистские военизированные организации. Кто в этой, так называемой "Самообороне майдана"? Горько осознавать, что твой сын с теми, кто не стесняется использовать нацистскую и неонацистскую символику. Слава Богу, что мой батя, боевой офицер, ветеран Великой Отечественной, не дожил до этого позора. Если бы он увидел на плече внука татуировку фашистской свастики и кельтский крест собственноручно придушил бы Ваську.
   Всплыли наружу, как из гнойника, идеи украинских неонацистских организаций как ОУН, УПА, дивизия СС "Галичина", и все это воплощается в жизнь "Правым сектором" и "Самообороной майдана". Но дело не только в них. Кто финансирует это мракобесие? Англосаксы вкладывают миллиарды в этот хаос, понятно, все направлено на создание враждебного государства, прежде всего для России. Этот гнойник нужен Западу и к чему все это приведет? Только к войне!"
   Я также рассуждал, что политическое крыло неонацистов, партия "Свобода" имеет в новом украинском нелегитимном правительстве почти половину портфелей, а ее лидер Олег Тягнибок, как всем известно, входит в тройку лидеров "Евромайдана". Однако и "Свободой" вопрос не ограничивается. Откровенно русофобский и крайне националистический характер носит деятельность и других членов киевской коалиции - "Батькивщины" и "Удара". Эти партии также выступают с позиций силового подавления законных прав русского народа и русскоязычных граждан Украины, проводя принудительную их ассимиляцию и украинизацию, создание "национальной Церкви", героизацию бандеровских военных преступников. И это только начало!
   Многие деятели этих партий известны как самые рьяные преследователи канонической Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, участники насильственных захватов ее храмов, сторонники принятия дискриминационных законов, вдохновители ксенофобской политики, осуществлявшейся на Западной Украине при попустительстве предыдущих властей Украины.
   Мы выкурили с Сергеем Петровичем не одну сигарету во время того разговора, проводили исторические параллели. Двойные стандарты стали основой либерального Запада. Как и нацисты 20-х, 30-х годов ХХ века, неонацисты века ХХI, в процессе прихода к власти осуществили массовые беспорядки, избиения оппонентов и сотрудников правопорядка, поджоги. Ответные действия власти всегда будут трактоваться, как подавление свободы, террор "коммуно-жидов", "титушек", а попытки государственного и гражданского сопротивления всегда будут представляться, как "рука Москвы".
   Когда нацистов в Германии, начала тридцатых годов прошлого века, арестовывали за погромы и вооруженные нападения - геббельсовская пропаганда вопила о подавлении народа, но придя к власти, любую попытку публичного выражения недовольства та же самая пропаганда определяла как действия "врагов германского народа", против которых тотчас же возбуждались уголовные дела. Все это, один к одному, происходит и на Украине. Мы видим, как амнистированы все, кто с оружием в руках захватывал административные здания, убивал сотрудников правопорядка, подвергал публичным пыткам представителей законной власти и журналистов.
   Этот разговор с Сергеем Петровичем произошел перед одесской трагедией 2 мая, когда весь мир всколыхнул фашистский пожар в Доме профсоюзов с многочисленными жертвами. Но сейчас, после слов Влада - "Васька истинный фашист", я пытался понять, как грамотный молодой человек встал на адов путь насилия, убийства и ненависти.
  
   * * *
   Вася был обычным малым...
   Он родился 19 августа 1991 года. Папа, Сергей Петрович, говорил тогда: "Родился человек новой формации, символически родился в день "московского путча", родился человек и жить ему в новом, грядущем двадцать первом веке долго и счастливо!"
   Вася ходил в детский сад, потом в школу, жил в обычной, благополучной и интеллигентной семье. Папа был инженером на шахте, профессионалом своего дела, мама работала заведующей складом в магазине, родители ему желали всего самого лучшего в этой жизни и, как могли, старались обеспечить своему чаду светлое будущее. С самого раннего детства ему ни в чем не отказывали, оберегали сынишку от "тлетворного" дворового влияния, когда пришло время поступать в институт, папа Сергей Петрович Головко заплатил одну тысячу двести долларов для того, чтобы его сын Вася учился в престижном столичном, киевском вузе.
   И вот, цветущий каштанами Крещатик обнял юнца. Вася Головко приехал в Киев, как говорится, грызть гранит науки, с этого времени и началась история "человека новой формации".
   Киевская профессура в духе времени "незалежной Украины" насаждала своим слушателям идеи исключительности украинской нации с ее "великой историей", а все трагедии прошлого списывались на "старшего брата", на Россию. На первых курсах института студенческую среду захлестнула пропаганда государственной истерии, голодомор тридцатых годов - геноцид украинского народа, развязанный коммунистической Россией. Вася Головко, как прилежный студент проникся темой и даже написал курсовую работу по теме голодомора на Украине, но уже тогда его влекло к "вильным, львовским, хлопцам" и очередную, археологическую, студенческую практику он поехал проходить не на раскопки античной Ольвии, а в полевые лагеря неонацистов Западной Украины. Его влекло к романтике факельных шествий, заимствованным у германских нацистов, а лозунги: "Украина превыше всего", "Слава нации - смерть врагам" все явственней становились главным душевным порывом молодого человека.
   Но больше всего его привлекали разухабистые битвы футбольных фанатов, там царила, практически всегда, вседозволенность и безнаказанность для лихих пацанов, именно там, у стен стадиона "Динамо", он впервые почувствовал вкус крови...
   Вася, на старших курсах института, все реже стал приезжать домой в Луганск. Мама, Светлана Герасимовна, беспокоилась за своего сынишку: как он там, в столице, не голодает ли? Каждый месяц посылала ему крупные переводы денег, порой даже в тайне от отца, названивала ему на мобильный. Но Вася обрывал ее на полуслове: "Мама, перестань, что мне делать в вашем лоханске, успокойся, все нормально..."
   Сергею Петровичу с постоянными шахтерскими проблемами было не до Василия, только однажды, когда он приехал в Киев, в Министерство угольной промышленности Украины, между отцом и сыном произошел серьезный разговор. Было это летом 2013 года.
   Они сидели в уютном кафе на Крещатике, болтали по-житейски, и тут Сергей Петрович обратил внимание на татуировку выбитую на плече Василия, рисунок виднелся из-под легкой, просвечивающейся футболки. На фоне фашистской свастики была изображена голова волка с оскаленными зубами. Сергей Петрович был потрясен увиденным.
   - Вася, что за бред, ты зачем наколол себе эту пакость?
   - Папа, перестань, ты ничего не понимаешь. Свастика - это всего только приветствие, пожелание удачи, благоденствия.
   Это один из самых древних и широко распространённых графических символов, который использовался многими народами мира - это символом движения, жизни, Солнца, света, благополучия.
   - Что ты мелишь, сынок! Этот крест был нарисован на крыльях фашистских самолетов, которые бомбили наши города семьдесят лет назад! Этот крест красовался на броне гитлеровских танков, а твой дед Петр Васильевич Головко, не жалея собственной крови расстреливал их из своей пушки на Курской Дуге. А твой прадед Василий Головко, в честь которого был ты, дорогой, назван в этой жизни, погиб, в Испании, воюя с фашистами!
   - Папа, перестань! Когда это было? Сейчас другие времена. И вообще, это мое дело, я уже не мальчик!
   - Нет, не перестану, и это мое дело! Выведи эту дрянь со своего тела!
   - Ладно, ладно, успокойся, давай лучше сменим тему. Да, кстати, я скоро еду в Прибалтику и мне не помешали бы деньги. Ты не можешь мне выделить долларов пятьсот?
   - Зачем ты едешь?
   - Я получил гранд от одного международного благотворительного фонда. И на три месяца еду учиться в Вильнюс, осваивать сетевой менеджмент в сфере информационных интернеттехнологий.
   - А как же институт?
   - С институтом я разберусь сам, не волнуйся. Папа, мне на первое время нужны деньги, это очень перспективное направление, поэтому если можешь, помоги.
   Сергей Петрович не знал тогда, что это была их последняя встреча, что в считанные месяцы конца 2013 начала 2014 года жизнь в стране, да и во всем мире, перевернется, да и никто не знал тогда, всего один год назад, что на Украину придет война.
   Сергей Петрович поменял в обменном пункте часть своей зарплаты и командировочные гривны на доллары и вручил их сыну.
   - Вася, свастику выведи, я в тебя верю, сынок, прощай!
   - Пока, батя, не переживай, все будет нормально, мы победим...
   Сергей Петрович с тяжелым сердцем уехал в Луганск, но окунувшись снова в работу, немного отлегло, но в душе боль за сына не унималась. Он не знал тогда, что его Вася в Прибалтике осваивал не мирную, новую профессию, а тренировался в военном лагере "Правого сектора", осваивал новую профессию - убивать...
   Потом были события декабря, когда в центре Киева, словно по мановению волшебной палочки, стали вырастать баррикады протестующей молодежи. Требования немедленной интеграции в Европу стали главным козырем в руках манипуляторов майдана, которые все больше завладевали сознанием толпы, разжигая ненависть. Невидимая рука направляла этот спланированный бунт, а попустительство власти Януковича привело к немыслимому хаосу, власть шарахалась из одной крайности в другую, их бездарная политика привела к массовым беспорядкам. После того, как был вброшен, у новогодней елки, главный аргумент этой спланировано акции - "детей бьют!" майданный процесс стал неуправляемый. Запылали покрышки и административные здания, на головы защитников правопорядка посыпались булыжники и бутылки с зажигательной смесью.
   Вася Головко все это время был в центре событий. После осенних сборов в Прибалтике он был подготовленным штурмовиком и в физическом, и в идеологическом плане. Окутавшись черно-красным флагом "Правого сектора" он был одним из самых активных боевиков, майдан вооружался, и в руках фашиствующих молодцев, помимо арматуры, цепей, камней, бит и бутылок с "коктейлем Молотова", появилось огнестрельное оружие. Полилась кровь...
   В конце февраля еще была надежда на то, чтобы остановить эту вакханалию. Было подписано Соглашения от 21 февраля, между лидерами "Евромайдана" и правительством Януковича, при непосредственном участии европейских министров, но затем произошло чудовищное и циничное нарушение всех договоренностей. Гарантии европейцев тут же, самими подписантами были забыты!
   Как не вспомнить заветы духовного отца украинских неонацистов, гитлеровского рейхсминистра иностранных дел фон Риббентропа, который любил цинично бахвалиться: "Я мог бы набить сундук договорами, которые нарушил".
   Неправда, подлость, бесчестие и клятвопреступление проникло в сознании зомбируемых майданом украинцев и "народная революция", в ночь с 21 на 22 февраля, переросла в кровопролитие. Вспыхнул культ "Небесной сотни" Майдана, который так явственно перекликнулся с прошлым, с "мучениками Движения" - от Мюнхенского путча до Хорста Весселя.
  
   Высоко знамя реет над отрядом,
Штурмовики чеканят твердый шаг.
И коммунистами убитые камрады --
Незримо с нами в пламени атак.
   Коричневым дорогу батальонам!
И нет преграды для штурмовика.
Сегодня свастика -- надежда миллионов,
Подарит хлеб и волю на века.
  
   Вася Головко выжил той ночью под пулями снайперов, которые били без разбора и в ту и другую сторону, его только слегка зацепило в руку, но теперь он стал одним из героев майдана. Вот оно - единение страны на крови!
   Кровавый, грязный, февральский, снежный ком покатился по всей стране. К власти пришла хунта во главе с Турчиновыми, Яцинюками, Тягнибоками, Порубиями, Ярошами... Зачистка информационного и оппозиционного поля, репрессии в отношении оппонентов, нагнетание в стране националистического психоза, тотальное навязывание позиции Майдана, как единственно народной, оправдывался пропагандистским лозунгом: "Не предадим Небесной сотни", Украину пронзило фашистским крестом с Запада на Восток и с Севера на Юг, фашизм нестерпимо больно уколол Крым. И полуостров, словно величественный корабль, отчалил, от враждебных берегов "ридной неньки", домой к берегам России. Всколыхнулся возмущенный, киевским беспределом, русский Юго-восток. Это было началом гражданской войны...
  
   Воспоминания одолевали меня в холодной, с разбитыми окнами, пустой квартире. Я всматривался в темноту ночного города пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни, там, за моим балконом, еще несколько месяцев назад даже ночью не утихал, сиял тысячами огней город-труженик, а теперь я с душевной болью и грустью всматривался в толщу, давящей все живое, тьмы. Изредка, одинокие фары ночного такси крадучись, прокалывали лучами света пустынные улицы, а с северной стороны Луганска вспыхивали зарницы глухих разрывов - перемирие...
   Только под утро я уснул в какофонии лая голодных, бездомных собак, что тревожным, звонким эхом проносилась над домами обезлюдевшего квартала.
  
   * * *
   Проснулся с тяжелой головой, когда солнце уже было высоко. Вспоминая вчерашний день, пришел к удивительному выводу: какое огромное количество событий может поместиться в коротком промежутке времени, сконцентрироваться, соединиться в единый клубок жизненных трагедий, переживаний, духовных и сердечных движений, отчаяния, надежды, веры, безрассудной ненависти и любви, радости встречи, горечи расставаний, тяжести разлуки, и все это в одном, кровавом понятии войны.
   Я вышел во двор и снова увидел Влада, все также, как и вчера, сидящего за столиком у куста сирени, только белый цвет стал коричневым, пожухлым, осенняя хмурая и холодная ночь вернула в реальность взбунтовавшееся растение.
   - Смотри, сосед, что я вычитал в интернете, - сказал Влад, поглаживая свою седую бороду:
   "В мифологии нацизма важнейшее место занимало построение государства арийской расы, государства единой германской нации. Нацисты подчеркивали себя в качестве последнего рубежа, спасителей европейской цивилизации от орд, идущих с Востока, от азиатской тьмы. Мифология нынешней киевской хунты включает в себя построение государства украинской нации, украинскому языку придается сакральное значение, его насаждение и искоренение русского в сферах государственно-образовательной жизни является для дорвавшихся до власти путчистов тотальной задачей. Не говоря уже об откровенно расистской идеологии "Правого сектора" и его составляющих. Одна из структур внутри "Правого сектора" называется весьма откровенно - "Белый молот". Также евроинтеграция политическими силами, образовавшими правительство Яценюка, трактуется и массово пропагандируется именно как сакральный акт, бегство в цивилизованную Европу, к особенным, полноценным "европейским" ценностям от "варварско-азиатской", неполноценной московской орды. Есть некая высшая ирония в том, что само слово "Майдан" имеет азиатское происхождение и вошло в украинский язык, скорее всего, от оставившей в украинской культуре немалый отпечаток татаро-монгольской орды".
   - И вот еще, что пишут умные люди дальше: "Крайне националистическая позиция раскольнического "киевского патриархата" и униатской "украинской греко-католической церкви" являются религиозной основой Майдана и политики захвативших власть украинских путчистов. УГКЦ имеет и вполне насыщенное бандеровско-нацистское прошлое. Религиозно-идеологическая роль "киевского патриархата" Филарета Денисенко в системе координат новой псевдовласти совпадает с тем местом, которое отводилось вождями Третьего Рейха в жизни Германии нацистской "Немецкой Евангелической церкви" Людвига Мюллера. И точно так же, как нацисты ставили своей целью создание единой национальной лютеранской Церкви Рейха, современные украинские неонацисты одним из важнейших пунктов программы построения украинского Рейха заявляют создание единой национальной "поместной" украинской церкви, к которой должно присоединиться никак не становящееся "свидомым" православное большинство. Правда, наблюдаем мы и отличие от фашистской религиозной политики, причина которого, очевидно, кроется в комсомольско-партийном прошлом многих нынешних украинских борцов за построение государства единой нации. Речь о том, что стоящую поперек планов хунты УПЦ Московского Патриархата, объединяющую подавляющее большинство православных Украины, стремятся не по-немецки загнать сразу в нелегальное положение "исповедающей церкви", а внутренне сломать по советской методике 20-х, 30-х годов прошлого столетия, заставив саму провозгласить противную совести неправду. Ну а затем, разумеется, и в фашистском, и в большевистском сценарии роль несогласной Церкви одинаково печальна - либо ассимиляция, либо уничтожение".
  
   Влад обратил внимание, что я почти не слышу его слов. Я смотрел на зияющий дырой купол храма Александра Невского, эту церковь построили совсем недавно неподалеку от наших домов. Золоченные маковки храма сияли в утренних лучах, но черная дыра призывно хохотала бесовской радостью, противостоя Божьему Свету. Вчера я этой раны не заметил. Это ли не символ всего происходящего на нашей земле?
   - Да, в церковь попал снаряд, кто все это будет восстанавливать?
   - Восстановить-то восстановим, Влад, кто будет зашивать дыры в душе человеческой? А где сейчас Сергей Петрович Головко, в городе?
   - Ты что не знаешь? Помер сердешный, земля ему пухом. Дневал и ночевал на шахте все это время, когда били каратели по городу. В копер шахты больше десятка снарядов попало, подстанцию разбили, кантора практически полностью сгорела, а Петрович все ходил на работу, переживал за шахту-кормилицу. Затопило нашу красавицу, каюк шахте, кто это все будет восстанавливать... А здесь еще сыночек Васька-фашист... Не выдержало сердце, пришел домой Петрович с работы, лег и помер. Ты же знаешь, что только этой весной они вместе со Светланой Герасимовной переехали в новый собственный дом.
   - Да, я помню, как радовался Сергей Петрович своей усадьбе, мечтал виноград развести, сад высадил, хозяин был, царство ему небесное...
   - А хоронили-то как его, под бомбежкой, в конце августа это было. Лютовали фашисты, видать и Васька снаряды шпулял по Луганску, какое родительское сердце выдержит? Гробовщики и ополченцы приехали, это потом Светлана Герасимовна рассказывала, и говорят, мол, прикопайте сердешного в огороде, а потом перезахороните, но Светлана настояла, чтобы по-человечески похоронили, денег гробовщикам отвалила, и похоронили Петровича на старом кладбище. На новое ополченцы их не пустили, там страшные бои были, с танками и артиллерией.
   - Не укладывается все это в голове, Влад.
   - А у кого оно укладывается? Светлана Герасимовна в те дни перебралась к нам в подвал, здесь безопаснее было, здесь и помянули Петровича при свечах. Вот так-то, дружище!
   А с чего все начиналось? Вспомни. Первым законом новой украинской "власти" стала отмена закона о региональных языках, гарантировавшего, пусть и во многом декларативно, элементарные права русскоязычного большинства на местном уровне. Да, этот пастор-президент Турчинов не подписал тогда отмену закона, но не потому, что возмутился фашистским характером этого действа, а потому что, мол, отмена "несвоевременна". То есть надо выдержать лицемерную паузу, все зачистить, а потом ударить всей фашистской мощью по русским. Я вот, литовец по своим корням, но весь этот фашизм не терплю, до мозга костей ненавижу! Понимаю, что именно русскому народу, в этой политике киевской хунты уготована роль быть изгоями на родной земле.
   - Это понятно, Влад, я знаю, кто готовил новый закон о языках, комиссия Верховной Рады под председательством оголтелого русофоба и неонациста Яворивского и при участии фашистки Ирины Фарион. Авторы нового закона хотели даже узаконить "языковую полицию", но пока, чтобы не будоражить европейскую общественность, "милостиво" решили тогда ограничиться вымарыванием любого упоминания в этом законе языка русского, являющегося основным языком общения на Украине.
   Помнишь, как среди первых "робких" шагов хунты был запрет российских телеканалов и молчаливое одобрение уничтожения памятников не только уже советским, но и выдающимся русским деятелям.
   - Как не помнить, чего я и бегаю по двору с ноутбуком, не берет в доме интернет, а украинские каналы смотреть по телеку тошно, переворачивают все с ног на голову, мы для них все здесь террористы, сепаратисты и бандиты!
   - Это так, Владик, ты на себя в зеркало смотрел, ты и впрямь настоящий бандит с большой дороги, - я улыбнулся и обнял соседа. Влад, поглаживая седую бороду, лукаво прищурив глаза, сказал:
   - Я дал себе зарок, не брить бороды пока все это бесовство не закончится.
   - Ладно, ладно, шучу я. Вот ты литовец, Влад, говоришь по-русски, меньше ли ты стал литовцем?
   - Я так скажу, мы все, когда жили в Советском Союзе, были больше литовцами, украинцами, грузинами, чем сейчас, половина мира говорит на английском, так что все они англичане или американцы? А теперь что, специально нас загоняют в хуторское болото, великий русский язык был и остается универсальным языком для более сотни национальностей и народностей этого огромного пространства под названием Русский Мир.
   - Это точно ты подметил, Влад, но как объяснить "щирым украинцам", которые заявляют о необходимости запрета публичного общения на русском языке, и ставит в качестве национальной задачи дерусификацию, ставя эту задачу в один ряд с декриминализацией общества и власти. Все это, пусть пока и в смягченном варианте, есть не чем иным, как началом утверждения хунтой украинской версии жутких нацистских "нюрнбергских законов". И когда нам говорят, что здесь нет таких крайностей, мы отвечаем: нюрнбергские законы "во всей красе" тоже были приняты лишь спустя два года после прихода нацистов к власти, но два этих года были наполнены репрессиями, а у нас все это сразу превратилось в кровавую бойню!
   - Вот тебе и ответ, соседушка! Теперь назад пути нету, я верю, что прозреет украинский народ совсем скоро и сметет с лица земли всех фашистов, кто засел сегодня в Киеве! Мы не имеем права ждать, когда закатают всех нас в асфальт. Ты посмотри, нас лишают права бороться за свои права, в то же время, любой боевик Майдана, типа Васьки Головка, имеет право безнаказанно вламываться в мирные дома, крушить и жечь все в подряд, грабить, убивать - это и есть настоящее неонацистское "правосудие".
   Недавно в городе Счастье убили донского казака, лишь за то, что нашли в его квартире казачью форму и георгиевские ленточки, а он никаким боком к ополчению не был причастен, под обстрелами ходил на работу на Луганскую теплоэлектростанцию, давал свет всем нам. Вот тебе и результат майдана...
   - Я думаю, Влад, что киевской хунте еще аукнется создание нацгвардии. Кто в этой гвардии? Прежде всего, боевики "Правого сектора", типа Васьки-фашиста, "Самооборона майдана", но большинство то, в этой гвардии, нормальных, только зомбированных пропагандой угрозы российской агрессии, молодых украинцев, которые не хотят умирать, до конца не понимая за что. И они, со временем могут прозреть и повернуть, как говориться, штыки на Киев.
   - Это так, но пока они прозреют, будет уже поздно, нас всех здесь сравняют с землей, поэтому нужно давать им чаще под зад мешалкой, чтобы ума прибавилось. Ты куда собрался?
   - Хочу на шахту проехать, посмотреть что там и как.
   - Чего на ее расстрелянную смотреть, сердце рвать, да и только, ну давай, поезжай, соседушка, а я пойду за гуманитаркой, пенсию четвертый месяц не дают, спасибо российским братьям, что не дают с голоду помереть.
   Мы расстались с Владом, и я поехал по ожившему с утренним светом городу. Везде были видны следы недавних обстрелов, по тротуарам понуро брели прохожие, спешили справить свои дела до наступления темноты. Оборванные провода и троллеи удавками свисали со столбов, подъезжая на маршрутке к шахтерскому поселку, я ужаснулся тем разрушениям, что предстали перед моими глазами. Впереди виднелся разбитый снарядами копер шахты. Маршрутка остановилась в центре поселка, пассажиры благодарили водителя за поездку, я протянул шоферу три гривны, он удивленно посмотрел на меня:
   - Оставьте себе на хлеб.
   И тут-то я понял, что общественный транспорт в городе бесплатный.
   - Спасибо, уважаемый, а до шахты вы не едите?
   Водитель с еще большим удивлением посмотрел на меня в зеркало, я еще раз поблагодарил его и вышел на исковерканный разрывом мины тротуар остановки. Потом мне рассказали, что именно здесь нашли свою смерть двенадцать человек: женщин, стариков, детей, еще почти столько же были искалечены прямым попаданием фашистского снаряда.
   Дорога перед шахтой была перекрыта бетонным заграждением, у которого стояли вооруженные ополченцы. Меня остановили. После недолгих объяснений я понял, что проход к предприятию закрыт.
   - Здесь ни конные, ни пешие не ходят, вокруг десятки неразорвавшихся мин и снарядов, если надо в контору приходите к семи часам утра, здесь собираются работники шахты, и мы организованно всех проводим, а к двенадцати часам обратно, - объяснил мне нынешние порядки ополченец. К нам подошел старший этого блокпоста и спросил:
   - Кто такой?
   Я показал удостоверение редактора шахтерской газеты, ополченец внимательно рассмотрел документ и, по всей видимости, узнал меня.
   Это был бригадир проходческой бригады, Виталий Прохорук, орденоносец, я помню, как на его кителе, в праздник Дня шахтера, всегда сияли с десяток не только советских, но и украинских наград, которые заслужено были даны ему государством за доблестный труд. А теперь передо мной стоял с суровым лицом ополченец с позывным "Бугор" и на его камуфляже весел Георгиевский Крест. Мы разговорились. Виталий рассказал о последних шахтерских новостях, о том, как методично нацисты уничтожали наше предприятие, о погибших друзьях. И главное, что все, кто здесь стоит никогда не уйдут со своих позиций, не сдадутся. И какие бы силы не бросали украинские фашисты на эту горстку ополченцев, у каждого из них есть полная уверенность в то, что они выстоят, не смотря на то, что смерть почти каждый день вырывает из их рядов лучших сынов Донбасса, но дух их никогда не сломить нацистскими, грязными руками.
   Ничто не может остановить их душевный порыв жить и трудиться на этой земле так, как они хотят, говорить на том языке, на котором они хотят, а не то, что навязывает, насаждает огнем киевская хунта.
   Виталий мне показал фотографии на телефоне, на них были изображены результаты недавнего боя под Счастьем, а также он достал атрибутику "Правого сектора" и документы погибших карателей из батальона "Айдар", среди них я увидел удостоверение Василия Головко. Я долго всматривался в лицо Василия, с фотографии на удостоверении смотрел обычный молодой человек с приятной улыбкой и голубыми глазами.
   - Это сын нашего инженера Сергея Петровича Головко. - Сказал Виталий и добавил. - Зверюга, каких свет не видел.
   - Он погиб?
   - Туда ему и дорога, фашисту!
   - А мы с соседом только сегодня говорили о трагедии семьи Головко...
   - Да, то что трагедия - это точно, хорошо, что Петрович не увидел всего этого. Мы сообщили матери, хотели передать тело, но Светлана Герасимовна наотрез отказалась хоронить его, все шептала какие-то молитвы и говорила, что это не ее сын, что, мол, для нее сын умер давно и так далее. Короче, жутко! Пришлось закопать его в безымянной могиле, в донецкой степи, словно собаку какую...
   У меня по спине пробежал холодок от этих слов ополченца "Бугра", до чего ожесточились люди и где придел этому ожесточению? Для них, как и для тех кто воюет с украинской стороны, такие вещи стали обыденными, повсеместными, это последняя грань человеческого безрассудства и злости, за этой чертой только мрак и пустота! Как остановить братоубийственную бойню? Великий Божий Суд ждет всех тех, кто причастен к развязыванию этой войны!
   Виталий, видя мое смятение, как бы оправдываясь, сказал:
   - Если бы ты видел, что они творили с нашими пленными казаками...
   Я ехал обратно с шахты домой и все время думал, что тех душевных потрясений, которые произошли за последние сутки, хватило бы на целую жизнь, и все мы еще до конца не осознаем, что произошло с нашим миром, на пороге каких величайших событий стоит человечество...
   Вечная война добра и зла вошла в новую фазу, а мы все копошимся в своих мирских проблемках, живем в иллюзии материального земного мирка, в тленной глине...
  
   Из Книги Еноха.
   "Слова благословения Еноха, которыми он благословил избранных и праведных, которые будут жить в день скорби, когда все злые и нечестивые будут отвержены.
   И отвечал и сказал Енох, - праведный муж, которому были открыты Богом очи, - что он видел на небесах святое видение: "Его показали мне ангелы, и от них я слышал всё, и уразумел, что видел, но не для этого рода, а для родов отдалённых, которые явятся.
   Об избранных говорил я и об них беседовал со Святым и Великим, с Богом мира, Который выйдет из Своего жилища.
   И оттуда Он придёт на гору Синай, и явится со Своими воинствами, и в силе Своего могущества явится с неба.
   И всё устрашится, и стражи содрогнутся, и великий страх и трепет обоймёт их до пределов земли.
   Поколеблются возвышенные горы, и высокие холмы опустятся, и растают, как сотовый мед от пламени.
   Земля погрузится, и все, что на земле, погибнет, и совершится суд над всем и над всеми праведными.
   Но праведным Он уготовит мир и будет охранять избранных, и милость будет господствовать над ними; они все будут Божии, и хорошо им будет, и они будут благословлены, и свет Божий будет светить им..."
  
   Я не заметил, будучи полностью погруженным в размышления, как снова очутился во дворе своего дома. На лавочке у столика сидел Влад, рядом стояли два больших пакета с консервными банками тушенки и рыбы, пачками макарон, гречки, муки, сахара и чая.
   - Получил гуманитарку. - Удовлетворенно промолвил Влад.
   Я молча присел рядом. Сосед рассказывал о своих сегодняшних житейских приключениях, а потом видя, что я его практически не слушаю, сказал:
   - Ладно, соседушка, пойду, а то моя старушка заждалась видать. - Влад погладил свою шикарную седую бороду и, подхватив пакеты, тихонько побрел к подъезду.
  
   * * *
   Прострелянный купол храма Святого Александра Невского сиял в закатных лучах. В черной дыре раны, мне причудилось какое-то странное движение, мне показалось, эта дыра стала проводником в необъятное пространство, где встретились души отца и сына, где продолжают оборванный войной разговор. И в какие небесные врата войдут они, судить одному Богу, и наверное на том страшном суде будут души деда и прадеда Головко, которые сражались с коричневой чумой фашизма во время Второй мировой войны, и... Я испугался этой бездонной глубины, где освободившись от глины бурлил вечный дух и перекрестился: "Господи, прости мою душу грешную!"
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019