Okopka.ru: Ручкин Виталий Анатольевич. Сталинградский характер

Сталинградский характер

Многолетнее общение в среде детей фронтовиков привело меня к выводу о том, что они испытывают к родителям несколько отличное от других чувство: более проникновенное, с заметно выраженной гордостью за своих отцов и матерей. Не берусь судить абсолютно обо всех, но подобная мысль всегда возникает от встреч с моим коллегой, даже больше - другом - профессором Михаилом Викторовичем Бобовкиным. Так уж сложилось, что в разговорах мы часто затрагиваем тему прошедшей войны, участия в ней наших родителей. У него это - мама. И в такие моменты всякий раз наблюдал необыкновенное, трепетное чувство сына к ней. С какой-то завораживающей теплотой, нежностью, не скрываемой гордостью он рассказывал о ее тяжких фронтовых дорогах, на которые она ступила шестнадцатилетней девчушкой, начиная отсчет с обороны Сталинграда в августе 1942 и заканчивая взятием Пруссии в апреле 1945.

Женщина, (а тем более девчонка!) на войне - это отдельная, большая, к сожалению, еще не до конца освещенная в нашей литературе тема. Женщина и война, хотя и одного рода в русском языке, понятия взаимоисключающие. Первая призвана в этот мир нести любовь, умножать и сохранять род человеческий, вторая - сеять злобу, пожирать его. Война противоречит самой природе женщины. Испокон веков считалось, что ратное дело - удел мужчин. Причем настоящих, сильных, выносливых. Минувшая война опровергла этот постулат. Русская женщина - достойный воин.

Давно хотел познакомиться с мамой моего друга, но по разным причинам откладывал эту встречу. Закруженные в мирской суете мы не замечаем хода времени, его быстротечности, нам думается, что еще все успеется. Однако жизнь построена на более суровых законах, чем наши представления о них. К великому сожалению, не успелось. Не успелось пообщаться с ней. Она навсегда ушла от нас полгода назад. Низкий поклон ей, прежде всего, за ратный подвиг и светлая память. Мой долг - рассказать об этой удивительной женщине, кавалере орденов Славы III степени, Отечественной войны I степени, медалей "За оборону Сталинграда", "За победу в Великой Отечественной войне" и других наград.

Нина Семеновна Бобовкина ( в девичестве -Белоусова) коренная сталинградка. Она родилась в 1926 году и проживала до ухода на фронт в южном пригороде Сталинграда - поселке Кирова Красноармейского района. С началом войны практически всех трудоспособных мужчин в поселке призвали в действующую армию. Их место заняли женщины, подростки, старики. В 1941 году Нина с другими 15 и 16-летними поселковыми девчонками закончила курсы трактористов. До середины августа 1942 года работала на тракторе СТЗ в колхозе имени Кирова. Наравне со взрослыми пахала, сеяла, убирала рожь. Все посевы убрать не довелось: к поселку стремительно приближался фронт.

На южных рубежах Сталинграда натиск немецко-фашистских войск сдерживали 57-я и 64-я армии. Поселок Кирова в августе 1942 года по сути находился во фронтовой полосе. Через него проходили войска и техника на передовую. Вокруг желтая, выжженная от летнего зноя степь. И лишь между малыми Чапурниками и поселком Кирова был сад и небольшой лесок. В них и останавливались на время маршевые воинские части, артиллерийские и зенитные орудия, прожекторные установки, армейские обозы, медицинские пункты.

С подходом вражеских войск к поселку Соляной все гражданское население было мобилизовано на строительство оборонительных сооружений - рытье противотанковых рвов, тянувшихся от поселка Кирова до Красноармейска. Пришлось перекопать сотни кубометров земли. На ладонях- сплошные кровавые мозоли. Над головой постоянно висели немецкие самолеты. В первые дни сбрасывали листовки с издевательским текстом: "Дамочки! Не ройте ямочки. Придут наши таночки, зароют ваши ямочки!" Позднее они проносились на бреющем полете, давали пулеметные очереди. Женщины, подростки спасались, как могли. Для некоторых ров становился могилой.

Конечно, оборонительные сооружения не могли надолго остановить рвущуюся к городу танковую армаду Гота, включавшую пять пехотных, две танковые, одну моторизированную дивизии полного состава. Цель 4-ой танковой армии, наступавшей с южного направления на Сталинград, который обороняли здесь войска 57-ой и 64 армий, на участке Абганерово-Плодовитое через Дубровый Овраг и Чапурники прорвать нашу оборону и в районе Красноармейска войти к Волге. Особенно ожесточенные бои с рвавшимися к городу танками Гота развернулись на рубеже Цаца - совхоз "Приволжский" - Дубовый овраг. В это время бои невиданного ожесточения шли не только на суше, но и в воздухе, и на Волге. Проявляя невероятный героизм, наши войска смогли остановить фашистские полчища у Больших Чапурников. Здесь проходила последняя линия фронта.

На всю жизнь запомнились шестнадцатилетней девчонке встреча с немецкими танками и массовые жертвы среди мирных граждан. Потом это будет для нее почти повседневностью, но первые впечатления оставили самый глубокий след. Полтора десятка немецких танков, поднимая клубы пыли, шли на поселок Кирова. Вдруг с противоположной стороны балки на возвышенности показались "катюши". Прогремел залп, и небо в направлении танков распороли огненные трассы. Вражеское наступление захлебнулось.

Много жертв среди мирного населения было в двадцатых числах августа 1942 года, когда Сталинград и его пригороды подверглись массированной бомбардировке. Врезались в память горящая от разлитой нефти Волга и бегущие в воскресный день с рынка залитые кровью люди. Они падали на мостовую, звали на помощь. А в небе кружили дьявольскую карусель фашистские стервятники, помеченные желтыми крестами.

В сентябре в поселок прибыла отдельная 106 автосанитарная рота 57-ой армии. Местное население оказывало активную помощь медикам, делилось с ранеными последним. В первых рядах были поселковые девчонки и, конечно, комсомольский активист Нина Белоусова. Они носили воду, стирали, готовили пищу, ухаживали за ранеными. В октябре несколько девушек добровольцами вступили в автосанроту. В их числе была и Нина.

С началом контрнаступления наших войск 19 ноября 1942 года на передовой резко увеличилось количество раненых. Девушек добровольцев стали привлекать для их перевозки. Вывозили из полковых пунктов и медсанбатов, располагавшихся в 1-2 километрах от передовой, в полевые передвижные госпиталя, а оттуда иногда в сортировочный эвакогоспиталь. Раненых забирали из Чапурников, Бекетовки и доставляли в Сарепту, Красноармейск, Судоверфь, Татьянку, Светлый Яр. Там же находились переправы через Волгу. Перевозку осуществляли на специально оборудованных, утепленных полуторках. У них имелся крытый деревянный кузов с трех ярусными лежаками для раненых по бокам, на которых размещалось шесть человек. Место для санитара не предусматривалось. "Боевой расчет машины - шофер и совсем юная санитарка. Они сами грузили лежачих раненых. Насколько это тяжело даже для взрослого мужчины - комментировать не нужно. Машина двигалась по развороченным бомбами, минами, снарядами дорогам, постоянно кренилась в разные стороны, и санитарка из последних сил удерживала сползавших с лежаков раненых. Неоднократно попадали под бомбежку или артиллерийский обстрел.

В декабре 1942-го и январе 1943-го смешались дни и ночи - о сне при наступлении и думать не приходилось. В тот период в Сталинграде стояли необычно сильные морозы. Госпитали переполнены, мест катастрофически не хватало. Хирурги не отходили от операционных столов. Нередко носилки с ранеными бойцам оставляли во дворе госпиталя под открытым небом, прикрывая сеном или соломой.

После окончания Сталинградской битвы в первый половине февраля 1943 года девушек-добровольцев из 106 автосанроты пригласили в штаб для оформления красноармейских книжек.

- Кто тебя взял на фронт, тебе ведь еще и 17 лет не исполнилось? -Изумленно воскликнул седовласый, в годах офицер, просмотрев документы Нины Белоусовой.

- Я добровольцем..., - Потупилась она. - Я умею...Я уже была санитаркой на фронте. Я все знаю..., - торопливо выпалила Нина, боясь, что ей откажут.

- Ой, дочка, не все ты еще знаешь о нашей службе, - тяжело вздохнул офицер. - Подумай, у тебя еще время есть, - Участливый, с налетом грусти взгляд остановился на девушке.

- Нет, я буду... Я хочу остаться у вас... Быть на фронте..., - снова зачастила Нина.

Эти слова, пусть поспешно, по юношески запальчиво и сбивчиво сказанные, показались старому солдату убедительней всяких клятв и заверений.

И началась для Нины Белоусовой полная тягот, лишений и риска фронтовая солдатская жизнь. Ее роту перебросили на Юго-Западный фронт в состав пятой Краснознаменной армии. Потекли суровые фронтовые будни: раненых - в тыл, сама вместе с армией - вперед. Так были пройдены Подмосковье, Смоленск, Вязьма, Витебск, Каунас, Вильнюс, Восточная Пруссия. На этих длинных военных дорогах ей всякого довелось повидать, сполна хлебнуть фронтового лиха. И это только вступающему в жизнь человеку! Иногда не выдерживали, ломались взрослые, а она 17-летняя девчонка достойно прошла испытание каторжным, до отказа пронизанным болью и состраданием к человеческому горю, трудом фронтовой санитарки. Невозможно подсчитать ( да и нужно ли?) сколько матерей, жен, детей обязаны ей за бережно сохраненные жизни сыновей, дочерей, мужей и отцов. Сколько людских страданий, смертей видели ее полудетские глаза. А сама она не страдала от этого? Разве не страдание - видеть муку раненых и не всегда иметь возможность облегчить ее?

Наверное, Нине не раз вспоминались слова выписывавшего ей красноармейскую книжку офицера о тяжелом ратном труде санитарок, когда она под проливным дождем или в лютый холод, метель помогала выталкивать санитарную машину, застрявшую в болотах Смоленщины, проваливающуюся на лежневках в Белоруссии. Или выносить с поля боя тяжелораненых под шквальным огнем врага. А сколько можно назвать еще различных "оттенков" ратного труда фронтовых санитарок? Неделями приходилось спать по часу в сутки. Рейсы, рейсы, бесконечные рейсы с передовой от санбатов в полевые госпиталя, часто под бомбёжками и артобстрелами, каждый из которых мог оказаться последним. Бывало "санитарка" приходила из рейса на одних скатах, истерзанная осколками. Машину ставили на ремонт, а уцелевшие в огненном урагане люди пересаживались на другую. И снова полный неизведанности и смертельного риска рейс на передовую за бесценным солдатским грузом. От таких нечеловеческих перегрузок водители нередко засыпали за рулем. Нине пришлось осваивать и ремесло шофера. Помог опыт работы механизатора в родном колхозе. На обратном пути, без раненых, часто подменяла уставшего водителя, который мог прикорнуть на часок - другой.

Свидетелем фашистского варварства Нине довелось быть в Инстербурге (Восточная Пруссия). В помещении городского театра располагался сортировочный эвакогоспиталь. Здесь раненых сортировали по видам ранений, а затем направляли в специализированные госпитали. В санитарную полуторку Нины загрузили "черепников" (раненых в голову). Только выехали со двора госпиталя, начался авианалет. Чудом удалось вырваться за город и доставить раненых и месту назначения. Вернувшись в эвакогоспиталь, застали жуткую картину, от воспоминаний которой у Нины Семеновны всегда наворачивались слезы на глаза. Все санитарные машины, стоявшие во дворе госпиталя, были разбиты в щепки. От здания госпиталя, по сути, осталась груда кирпичей, перемешанная с человеческими телами. Она первый раз за всю войну тогда так горько рыдала.

За время войны в каких только смертельных ситуациях не оказывалась Нина, и всякий раз ей удавалось уйти живой. Как-то раз попали под обстрел. Изрешетило кузов, пробило шины, вдребезги разлетелось ветровое стекло, а у них с водителем только легкие отметины: ему царапнуло ключицу, ей - мочку уха.

И все же счастье изменило ей в июле 1944 года. Приехали за ранеными в медсанбат, располагавшийся на берегу Немана в литовском городке Пуни. Не успели загрузиться, как неожиданно начался авианалёт. Укрыться негде, и Нина упала на землю там, где стояла, закрыв руками голову. Бомбы рвались рядом, все потонуло в огненном аду. Сполна досталось ей от его смертельных "щедрот". После налета она, сгоряча, смогла пробежать с сотню метров, и упала без сознания. Все ее тело было прошито осколками. Вместо сапог - брезентовые лохмотья. Потом, на операционном столе, врачи насчитали более шестидесяти осколочных ранений. Большую часть осколков извлекли фронтовые хирурги, часть в послевоенном госпитале, а несколько так навсегда и остались с ней.

Через три месяца Нина из госпиталя вернулась в свою роту. К сожалению, прослужила недолго. Дали о себе знать оставшиеся осколки и полученная контузия. Мучили сильные боли, особенно при ходьбе. Движения в тазобедренных суставах стали резко ограниченными. Повторно попала в госпиталь.

Передо мной свидетельство о ее болезни N870, выданное 6 апреля 1945 года комиссией специализированного эвакогоспиталя N3084. В нем зафиксировано следующее. Красноармеец 106 автосанроты Белоусова Нина Семеновна, 1926 года рождения, в Р.К.К.А. служит с 1943 г., принята добровольно, в июле месяце 1944 г. получила множественное осколочное ранение. Находилась на излечении в хирургическом госпитале три месяца. Была выписана годной к нестроевой службе. С декабря 1944 г. по 6 апреля 1945 г. опять находилась на лечении в тылах армии, последнее время совершенно прикована к постели.

Так, война для Нины Белоусовой закончилась в г. Тильзит (сейчас г. Советск Калининградской области) 18 апреля 1945 года, когда ее комиссовали по состоянию здоровья. Она была признана инвалидом II группы. А ей всего-то исполнилось девятнадцать лет. Гордость не позволила Нине быть пенсионером, отказалась от назначенной пенсии.

В первые послевоенные годы она проявила себя настоящим бойцом, волевым человеком. Она поставила перед собой две цели: первая - продолжить лечение и поставить себя в "строй"; вторая - получить образование и найти социально-значимое место в обществе, стать полезной для него. Каких усилий это стоило ей, знала только она, и, в определенной степени, знали и знают ее самые близкие.

Лечение продолжила в Астрахани в физиотерапевтическом институте. Там же училась на курсах бухгалтеров. Рядом была мама - Елизавета Ивановна. Одна Нина не могла просто физически. После лечения и обучения они вернулись на родину - в Сталинград.

Потом были операции. Из ее тела извлекали отголоски прошедшей войны - оставшиеся осколки. Один за другим. В 1949 году в Сталинградском госпитале прошла удачная операция, после которой Нине Белоусовой, наконец-то, удалось вернуться в полноценную жизнь. Как она радовалась этому, казалось бы, незаметному для обычного человека физически нормальному состоянию! Все остальное в жизни решалось для нее на одном дыхании.

Нина Семеновна поступила на работу бухгалтером в Красноармейское отделение Госбанка. Параллельно училась в вечернем финансовом техникуме, успешно закончив его в 1957 году. Вышла замуж за Виктора Ивановича Бобовкина и воспитала с ним двух сыновей - Владимира и Михаила. Проработав 18лет в Госбанке, была приглашена экономистом на Волгоградский стале-проволочно-канатный завод. На заслуженный отдых ушла с должности начальника финансового отдела завода. На пенсии полностью посвятила себя детям и внукам.

Нина Семеновна Бобовкина прожила достойную и, несмотря на все лишения и невзгоды, счастливую, наполненную высоким смыслом жизнь. Жизнь, за которую не было стыдно ей, не стыдно сейчас ее детям и внукам.

Она состоялась как солдат, гражданин, мать и бабушка. Пока будут в нашем Отечестве такие женщины, стоять России в веках!

Похоронена Нина Семеновна на кладбище Красноармейского района Волгограда, расположенного на высоком месте, с которого, как на ладони, виден ее родной поселок Кирова и длинная гряда невысоких холмов, уходящих к великой русской реке. Те самые поселок, узкая полоска земли и красавица Волга, что в смертельный для Отечества час отстояли здесь и не отдали на поругание врагу она и ее однополчане.

Нина Белоусова, 1944 г. (крайняя справа)

Санитарная полуторка

Ветеран войны и труда Нина Семёновна Бобовкина

Оставить комментарий © Copyright Ручкин Виталий Анатольевич (v.ruchkin@yandex.ru) Размещен: 10/02/2017, изменен: 10/02/2017. 17k. Статистика. Очерк: Великая Отечественная Иллюстрации: 3 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: О защитниках Сталинграда и их нелегких судьбах

Ручкин Виталий Анатольевич Сталинградский характер

Ручкин Виталий Анатольевич
Сталинградский характер