С наступлением сумерек молодые лейтенанты с подготовленным пополнением пешим форсированным маршем по проселочной дороге выступили в сторону передовой. Шли всю ночь. С рассветом остановились на дневку в лесу. Провели необходимую маскировку, выставили боевое охранение. Со стороны фронта уже отчетливо слышалась артиллерийская канонада, долетали приглушенные звуки ружейно-пулеметной стрельбы.
-Уже рядом, - кивнув головой в сторону передовой, тихо сказал Коля Носов.
-Скорей бы уж туда, - нетерпеливо выдохнул Женька Фролов.
Усталость ночного марша быстро сморила в сон. Все проснулись от нарастающего гула самолетов. Волна натуженного, воющего звука катилась от фронта в наш тыл. В сопровождении истребителей группами на сравнительно небольшой высоте шли немецкие бомбардировщики Ю-88, расцвеченные желто-черными крестами.
-Чувствуют себя как дома. Эх...Ну хоть бы один наш самолет..., - с досадой вздохнул Серега Кубаткин.
После обеда с соблюдением мер предосторожности продолжили движение в сторону передовой. Наличие лесистой местности позволяло соблюдать необходимую маскировку. К вечеру благополучно дошли до расположения штаба 661-го стрелкового полка. Доложили командиру полка подполковнику Титенко о прибывшем пополнении. Молодые лейтенанты представились комполка.
-Хорошо, хорошо, - потеплевшим голосом сказал Титенко. - У нас как раз острая потребность в командирах взводах. Особенно в третьем батальоне.
Он отдал необходимые распоряжения начальнику штаба.
После некоторых формальностей прибывших офицеров распределили по подразделениям. Лейтенанты Ручкин, Фролов, Кубаткин, Носов были направлены командирами взводов в третий батальон. Богомолова и других товарищей разбросали по первому и второму батальонам. Четверка взволнованных командиров взводов предстала перед командиром батальона старшим лейтенантом Капелюшниковым.
-Здравствуйте, товарищи лейтенанты, - слегка улыбнувшись, устало сказал он.
-Здравия желаю! - Браво полетело в ответ.
-Ну...ну...Давайте попроще, - усмехнулся Капелюшников, пожимая руку всем прибывшим офицерам. - Командиров первой и второй роты ко мне, - отдал он распоряжение.
Через несколько минут они уже стояли перед комбатом.
-Симоненко, берешь к себе лейтенантов Ручкина и Фролова, - Капелюшников указал на них рукой. - Ты, Стекольников, - лейтенантов Кубаткина и Носова.
После небольшого разговора на батальонном КП командиры рот повели взводных в свои подразделения. По пути ротные кратко обрисовали сложившуюся обстановку и сформулировали стоящие перед ротой и конкретными взводами задачи.
Лейтенант Ручкин получил под свое начало поредевший в боях взвод из 15 человек. Взвод занимал оборону на окраине небольшой деревушки. Инженерные сооружения состояли из отдельных, отрытых в земле ячеек для стрельбы с колена, не соединенных между собой траншеями. После обхода позиций взвода и знакомства с личным составом он остался с командирами отделений. Речь пошла о текущих делах взвода, включая и морально-психологический климат в коллективе. Новый комвзвода попросил младших командиров кратко охарактеризовать своих подчиненных. Оказалось, все бойцы были срочниками разных годов призыва, все уже успели "понюхать" пороха.
-Надеюсь, будем воевать вместе до победы, - с улыбкой сказал в заключении лейтенант Ручкин.
Начало июля 1941 года заявило о себе жарой. От раскалённого солнца пыталось прятаться все живое. Его разогретый до бела шар не щадил никого. Полуденный зной горячими волнами прокатывался по земле, иссушая все вокруг. К ночи жара начинала спадать, становилось легче дышать. Еще чувствовалась сухость, духота, но живительные потоки ночной прохлады уже выплывали из лесных чащ на опушки и поляны.
Лейтенант Ручкин к полуночи завершил "взводные хлопоты" и, предупредив своего помощника, остаток ночи решил провести на лесной опушке рядом с вырытыми ячейками.
Он снял с себя гимнастерку, сапоги, опустился на землю и прислонился спиною к старому, много видевшему на своем веку вязу. Его листья о чем-то едва слышно шептались друг с другом. Сверху струился голубоватый лунный свет, тихо перемигивались звезды. В остывшей от дневного зноя траве самозабвенно пели кузнечики.
"Наконец-то, я получил взвод, - потекли мысли лейтенанта, затерянного в тихом, пока не нарушенном войною, ночном мире природы. - Все получилось совсем не так, как представлялось раньше. Что ж, война внесла своим коррективы. Посмотрим, как будет дальше." И тут же в голове промелькнуло от впечатлений первого знакомства со взводом: "Народ стрелянный, встретили настороженно. Понятно, я только с училища...". Мысли начали путаться, глаза слипаться, заманчиво потянула к себе остывшая от дневного зноя земля. Лейтенант постелил на траве гимнастерку, даже не заметив, как прикоснулся к ней спиною и замер с широко раскинутыми руками.
Проснулся он от пения птиц. Порхая с ветки на ветку, они радостно возвещали о рождении нового дня. Из всего утреннего птичьего оркестра наиболее узнаваемым и неподражаемым был голос иволги. Она с одинаковой периодичностью громко заявляла о себе. Издаваемые ею звуки перекрывали все остальные. Птичьи голоса замолкали, и тогда слышался шелест листвы. Деревья тоже приветствовали наступление дня, тихо перешептываясь друг с другом. Очарованный утренней лесной симфонией, лейтенант на время забыл о войне. И его блаженство продолжалось несколько минут. Война грубо, противоестественно напомнила о себе. Немцы начали минометный обстрел позиции полка. Поначалу лейтенант даже не понял, что произошло. Протяжный вой в воздухе и последовавшие за ним разрывы показались ему раскатами грома неожиданно надвинувшейся грозы. И лишь спустя несколько секунд он отчетливо осознал, что надвинулась иная, рукотворная, жестокая гроза войны. Лейтенант начал лихорадочно наматывать портянки, надевать сапоги и уже на ходу - гимнастёрку. Короткими перебежками устремился к позициям взвода. В ячейках в напряженном ожидании застыли бойцы.
Минометный обстрел оказался недостаточно прицельным. Мины ложились со значительным перелетом, разрываясь вблизи крайних хат деревушки. Вскоре огонь прекратился, и на лесной поляне, простиравшейся впереди "инженерных сооружений" взвода появилась вражеская пехота. Немцы, растянувшись цепью, шли размеренным шагом, слегка пригибаясь, прижимая к животам автоматы и карабины. С каждой минутой фигуры солдат в надвинутых на глаза касках становились все отчётливее. Глаза уже улавливали мышиные цвета мундиров, проступавшие бледными пятнами лица их обладателей. "Вот вы какие", - проскочило в голове лейтенанта.
По цепи передали: "Огонь открывать по команде". Нервы у всех сжаты до предела. Уже различимы бляхи поясных ремней, очертания лиц, слышны отрывки чужой гортанной речи. Вдруг со стороны наступающих в легком утреннем тумане блеснули вспышки, послышались короткие очереди. Немцы перешли на бег, не переставая стрелять на ходу.
"Пора, пора открывать огонь, - стучало в голове лейтенанта. - Почему ротный медлит?"
Совсем неожиданно на правом фланге заработал ручной пулемет ДП-27. Тут же прошла команда "Огонь"! Резкие, отрывистые звуки винтовочных выстрелов загуляли вдоль опушки, проникая в лесные чащи и эхом возвращаясь оттуда. В цепи наступающих, коротко взмахнув руками, сначала упал один, потом второй, третий. Промежутки между бегущими стали увеличиваться. Накал ружейно-пулеметной стрельбы нарастал с каждой секундой. Не добежав до расстояния броска ручной гранаты, немцы залегли. Вскоре после резкого, гортанного крика "VorwДrts!" они поднялись и продолжили атаку. Стрельба разгорелась с новой силой. Среди бегущих снова появились потери. Немцы дрогнули, стали короткими перебежками отходить. Наши солдаты, ободренные успехом, вскочили и пошли в контратаку, но тут же были встречены сильным пулеметным огнем. Контратака, не успев начаться, захлебнулась. Появились убитые и раненные среди красноармейцев.
Отход своей пехоты немцы начали прикрывать минометным огнем. На этот раз он был прицельнее и увеличил наши потери. Вскоре огонь прекратился, установилась напряженная тишина.
-Товарищ лейтенант, у меня двое раненых, скороговоркой выпалил подбежавший командир второго отделения младший сержант Клименко. - Оба тяжело.
-В медсанбат их, остальным на своих позициях ждать повторной атаки.
Время шло, а немцы не решались на нее.
-Похоже, во второй раз не сунутся, - предположил лежавший рядом с лейтенантом командир первого отделения сержант Никоненко.
Постепенно напряжение ожидания повторной атаки начало спадать, бойцы стали перебрасываться словами, обмениваться впечатлениями, пошла обычная суета дня.
Неожиданно рядом с лейтенантом Ручкиным оказался командир соседнего взвода Женька Фролов.
-Как у тебя? - Забыв поздороваться, с ходу начал он.
-Два тяжелораненых, - также без приветствия ответил Ручкин.
-У меня одного зацепило, но легко.
Женька лежал на животе и нервно моргал глазами. Он все еще находился под впечатлением первого в своей жизни боя.
-Вот, Сашка, и получили боевое крещение, - продолжил Фролов.
Лейтенанты начали эмоционально обсуждать произошедшее боестолкновение, давать ему оценки. Охваченные возбуждением первого боя, они горячились в своих суждениях.
-Почему нас не поддержала артиллерия? - Громко вопрошал Женька. - Да мы бы в два счета смяли их!
Разговор молодых лейтенантов прервала поступившая команда: "Командиров взводов к ротному".
Лейтенант Симоненко, выслушав доклады взводных, начал проводить анализ сложившейся обстановки.
-Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, - услышали Ручкин и Фролов за своими спинами знакомый голос и одновременно обернулись. Напротив стоял бледный, с потерянным видом Серега Кубаткин.
-Товарищ лейтенант..., - его голос дрогнул, он опустил руку от козырька. - Ребята, Коля Носов убит...- На глаза лейтенанта Кубаткина навернулись слезы.
-Ты...Ты...Шутишь...Ты....Ты...Ошибся..., - заикаясь, каким-то не своим голосом начал Женька Фролов.
-Нет, не ошибся..., - Серега, чтобы не видели слез, низко склонил голову и замотал ею. - Когда пошли в контратаку, его пулемет...
Хоронили Колю Носова и еще двух бойцов его роты на опушке леса. Могилу выкопали на небольшом пригорке, усыпанном ромашками. Коля лежал первым от ее чернеющего створа. На его лице навсегда застыла добродушная полуулыбка. Наверное, смерть наступила мгновенно, он так и не сумел ее осознать в радостном возбуждении своей первой контратаки. На легком ветру тихо качали своими желтыми головками в белых чепчиках ромашки, лепестки которых со словами "любит - не любит" ему уже не доведется больше обрывать. Коротко выступил политрук роты. Когда он заканчивал говорить, прибежал из соседнего батальона запыхавшийся Димка Богомолов и встал рядом со своими товарищами. Четыре друга - однокурсника стояли в шеренгу, остановив немигающие, наполненные слезами глаза на пятом из их неразлучной команды, сейчас недвижно лежащем под палящими лучами июльского украинского солнца 1941года. Политрук предложил сказать прощальные слова кому-либо из них. Спазм перехватил всем горло, не давал говорить.
-Скажем...Потом...В бою..., - усилием воли выдавил из себя лейтенант Ручкин.
Атаку немцы повторили только на следующий день. Начали ее после обеда после мощной минометно-артиллерийской подготовки. В течение получаса черные фонтаны земли вздымались над позициями полка. Постепенно огонь стал переноситься вглубь обороны, вперед пошла пехота. Но и на этот раз атака немцев была отбита.
Ночью поступил приказ командира 31-го стрелкового корпуса генерал-майора А.И. Лопатина об отходе дивизии на восток. Она возвращалась на позиции к Березно.
-В этом районе нас война и застала, - сказал ротный Симоненко. - Задержимся ли тут? - Не обращаясь ни к кому конкретно, задал он вопрос, оставшийся без ответа.
Надолго задержаться и здесь не пришлось. Полк вместе с остальными частями 200-й стрелковой дивизии продолжал отступать, на всем пути отхода обороняясь на промежуточных рубежах и оказывая упорное сопротивление противнику.
Немцы захватили населенный пункт Городница, западнее Новоград-Волынска, и стали накапливать в нем силы для дальнейшего развития наступления. Части дивизии пока отступали организованно, последовательно занимая оборону на всех промежуточных рубежах. В полдень 7 июля в районе Гурно отходящий батальон старшего лейтенанта Капелюшникова вступил в бой с головным батальоном немцев. Взвод лейтенанта Ручкина прикрывал отход батальона. Отступали по лесной проселочной дороге. Со стороны немцев послышался шум работающих моторов, сначала приглушенный, потом более резкий, с характерными трескучими звуками. Ручкин дал команду залечь вдоль дороги. Спустя несколько минут показалось три мотоцикла. Подпустив их ближе, взвод дал залп из винтовок. Первых два мотоциклета, потеряв управление, выскочили на обочину, опрокинулись, третий успел развернуться и уйти. На некоторое время установилась тишина, потом в воздухе появился свистящий звук. Справа и слева от дороги взметнулись столбы огня и дыма. Противник начал минометный обстрел. Поочередно, отделениями, стали отходить вдоль дороги в направлении отступающего батальона.
8 июля 200-я стрелковая дивизия по приказу из корпуса начала отходить в западный участок Коростеньского укрепрайона, включая Емильчинский. Вместе с ней отходили туда и другие части 31-го стрелкового корпуса 5-ой армии генерал-лейтенанта М.И. Потапова. С выходом на эти рубежи КП 5-ой армии расположился в г. Коростень, а КП 31-го корпуса в районе Гулянка. В хуторе Амелуша был оборудован КП 200-й дивизии. Приказом командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса оборона западного участка возлагалась на две дивизии 15-го стрелкового корпуса, 200-ю дивизию 31-го стрелкового корпуса и четыре пулеметных батальона Коростеньского укрепрайона.
200-я стрелковая дивизия занимала полосу оборону длиной около 90 км - от Белокоровичей на юг через Емильчинский укрепрайон и далее западнее Сербы.
-Вот и до своих зимних квартир дотопали, - закончив инструктаж взводных после очередной "указивки" из полка, невесело произнес командир роты Симоненко. - Как там наши семьи? Успели ли доехать до безопасного места? - При полном молчании присутствующих он тяжело вздохнул.
-Товарищ лейтенант, все будет хорошо, - взялся его успокаивать лейтенант Ручкин.
-Вам, холостякам-оптимистам, легче, - после некоторого молчания произнес ротный и посмотрел на Ручкина с Фроловым. - Всем по своим взводам.
Неожиданно для многих 10 июля 5-я армия нанесла контрудар на Новоград-Волынском направлении. 200-й стрелковой дивизии ставилась задача прикрывать контрудар войск 31-го стрелкового корпуса 5-й армии.
Поздно вечером 9 июля комбат Капелюшников вернулся с КП 661-го стрелкового полка, располагавшегося на окраине хутора Мокляковский. Сразу по прибытии в расположение батальона дал команду собираться на своем КП всем командирам рот и взводов. Через несколько минут командный состав батальона находился в указанном месте и внимательно слушал своего командира.
-Таким образом, - заканчивая свое выступление, говорил старший лейтенант Капелюшников, - сейчас наша главная задача - находиться на занимаемых рубежах и не допустить продвижения противника во фланг нашим наступающим частям. Не сегодня-завтра и мы перейдем в наступление.
И на этой оптимистичной ноте все стали расходиться.
-Сашка! Я говорил, говорил тебе, что мы вот-вот перейдем в наступление! - С горящими глазами возбужденно выкрикнул Женька Фролов.
-И на нашей улице будет праздник! - Также эмоционально поддержал его Сашка.
К сожалению, радость молодых лейтенантов, других офицеров и бойцов, разделявших ее, была недолгой.
5-я армия двумя дивизиями (193-й и 195-й) 31-го стрелкового корпуса и тремя механизированными корпусами (9,19 и 22) в 4 часа ура 10 июля перешла в наступление по фронту: Вершница-Тесновка-Мирное. Наступление развивалось медленно и неравномерно. В немалой степени это было обусловлено удалением соединений левого крыла армии от намеченного рубежа развертывания на 15-30 километров. К тому же местность театра боевых действий на этом фланге не способствовала скрытому выдвижению частей на рубеж развертывания. Следует также учесть, что в целом состояние войск ударной группировки армии требовало существенного пополнения личным составом и материально-техническими средствами. В итоге, за период с 10 по 14 июля 9-й,19-й и 22-й механизированные корпуса, наступавшие на левом фланге и в центре ударной группировки, продвинулась лишь на 10-20 километров, оседлав Киевское шоссе. Действовавшие на правом фланге 193-я и 195-я дивизии 31-го стрелкового корпуса встретили упорное сопротивление со стороны 17-го армейского корпуса немцев. Наступление развивалось крайне медленно, и им удалось продвинуться всего на 3-6 километров. Резервы армии в основном были использованы для прикрытия левого крыла ударной группировки. В частности, 87-я стрелковая дивизия, заняв рубеж Селище-Городище, прикрывала малинское направление, а 135-я стрелковая дивизия, выдвинувшись на линию Ягодинка - Турчинка, прикрывала житомирско-коростенское направление.
Упорные бои войска ударной группировки 5-й армии на достигнутых рубежах вели до 15 июля. Они проходили с переменным успехом. Сопротивление немцев возрастало с каждым днем. Войска северного крыла группы армий "Юг", против которых был направлен контрудар наших войск, постоянно усиливались путем ввода новых дивизий, как подходивших из тыла, так и возвращенных с киевского направления. Так, они пополнились 13-ю дивизиями противника, включая элитную дивизию СС (лейб-штандарт) "Адольф Гитлер". К 15 июля только перед левым флангом 5-й армии на участке Сербы-Радомышль было развернуто 11 дивизий. Кроме того, на неуспех контрудара сказался отход 195-й стрелковой дивизии, обнажившей правый фланг 31-го стрелкового корпуса. В итоге немецкие войска после мощных артиллерийских и авиационных ударов, используя свое численное превосходство, утром 15 июля перешли в наступление на лини Вершница - Цветянка, потеснив части ударной группировки 5-й армии к северу и северо-востоку.
В отношении частей, оборонявших западный сектор Коростеньского УРА, противник вел активную разведывательную работу и пытался нащупать слабые месте в обороне. Кроме того, передний край их обороны подвергался и авиационным ударам.
11 июля, в полдень, 4 немецких бомбардировщика Ю-88 появились над передним краем 661-го стрелкового полка и начали бомбежку. Она была самой сильной из тех, что приходилось видеть до этого лейтенанту Ручкину. Застала его на открытом участке местности при подходе к небольшому лесочку, куда он свернул, выходя из батальонного КП. Вой пикирующих бомбардировщиков заставил лейтенанта распластаться на земле и из последних сил вжиматься в нее. Сначала лег лицом вниз, потом перевернулся на спину, наивно думая, что удастся скорректировать свои действия, наблюдая за падением бомб. Расширившиеся от страха глаза зафиксировали оторвавшуюся от самолета капельку, которая с каждой секундой увеличивалась в размерах и все сильнее издавала звук. Казалось, она летит прямо в тебя, и тело, в одночасье ставшее парализованным, вдруг перестало слушаться, и лейтенант, закрыв в последний момент глаза, обреченно ждал конца. По земле прокатилась горячая волна, раздался дикий грохот и тело слегка подбросило. Вокруг послышалось еще несколько оглушительных разрывов. Самолеты делали очередной заход для бомбометания. Лейтенант неимоверным усилием воли заставил себя вскочить и бежать к ближайшей воронке с мыслью, что бомба дважды в нее не попадает. Не успев уткнуться лицом в горячую, дымящуюся, развороченную бомбой землю, услышал серию очередных разрывов. Потом еще и еще. Разум и воля как будто раздавлены, в голове неотступно, болезненно стучала и стучала одна и та же мысль: "Когда же это, наконец, закончится". И после удаляющегося гула самолетов вдруг наступила мертвая тишина. Она давила, звенела в ушах, заставляла думать, что ты контужен, лишен слуха, и лейтенант интуитивно переворачивался на спину, вбирая глазами голубую бездонную даль вечно живого, манящего к себе неба. И в этот момент он вновь обрел себя.
Прибыв на позиции взвода, лейтенант Ручкин узнал, что его личный состав от бомбежки не пострадал. Труднее всего пришлось взводу лейтенанта Фролова. У него было убито два и ранено три красноармейца. Сам взводный перенес легкую контузию.
-Гады! - Громче обычного кричал Женька, устремляя к небу кулак.- Как не злобствуйте, все - равно раздавим вас.
В последующие два дня наступило относительное затишье. Прямых боестолкновений с противником не происходило. Однако уже вечером 14 июля разведчикам полка совместно с бойцами 604-го стрелкового полка 195-й стрелковой дивизии пришлось отражать в районе Ольшанки атаку вражеского батальона.
Немцы после усиленного минометного обстрела силою до роты прорвались на север, рассредоточившись в лесу западнее Ольгино.
Утром 15 июля из района Катериновки послышалась стрельба тяжелой артиллерии. С этого дня обстановка стала складываться все тревожнее, драматичнее.
В тыл потянулись подводы с тяжелоранеными. Легкораненые медленно брели своим ходом. Вскоре мимо оборонительных рубежей полка пошли небольшими группами, потом нестройными колоннами отступающие красноармейцы. Они производили тяжелое впечатление: небритые, грязные, оборванные, некоторые с потемневшими от крови бинтами на теле. Их почему-то никто не пытался задержать на рубежах обороны полка, провести организационную работу, сформировать воинские подразделения и включить в систему обороны дивизии. Чем явственней слышался катившийся с запада гул войны, тем плотнее были забиты дороги уходящими в тыл людьми.
-Сашка, почему их никто не останавливает? - Недоумевал лейтенант Фролов. - В нашем же укрепрайоне можно разместить не один полк. Только бы боеприпасов подбросили.
-Почему..., - послышался раздраженный голос комбата Капелюшникова, незаметно оказавшегося за спинами лейтенантов. - Почему всех сорвали налегке с зимних квартир, оставив там основную часть вооружения и боеприпасов? Почему все оставленное на консервацию потом разбомбили? - Старший лейтенант слегка покачнулся, продолжая буравить глазами Женьку. - Не забыл, лейтенант Фролов, в какой стране живешь? - От него пахнуло перегаром. - Должен помнить, что в России испокон веку мучались и будут мучаться от двух вопросов: "Почему"? и "Что делать?"
Комбат сделал пару шагов и снова остановился. Чувствовалось, что слова Фролова задели его за живое, за самое наболевшее.
-Почему ..., - протянул он. - Боеприпасов и вооружения захотели...А где из взять?
Капелюшников постоял в раздумии, матюкнулся и пошел дальше.
-Чего он так взъелся на меня? - Обиженно выдохнул Женька.
-Не видишь, что у мужика от всего этого бардака нервы сдали, - стал успокаивать друга Сашка Ручкин.
-Проще всего наорать, - не принимал его аргументы лейтенант Фролов. - Надо ведь разобраться во всем...
Лейтенант Ручкин оставил эти слова без ответа.
С провалом нашего контрудара немцы заметно увеличили свою наступательную активность. Вечером 15 июля они повели наступление из захваченного ими Ольгино на Сербы и, спустя несколько часов, вышли на его южные окраины. Ответным огнем их удалось отбросить на исходные позиции.
На следующий день в полдень пехота противника в количестве не менее двух батальонов после мощной минометно-артиллерийской подготовки атаковала позиции соседнего - 642-го стрелкового полка и овладела населенным пунктом Старые Сербы. Немцам удалось развить наступление в северо-восточном направлении вдоль дороги Сербы - Середы. Для предотвращения дальнейшего продвижения врага наряду с 642-м полком были задействованы два батальона 661-го стрелкового полка и вся артиллерия 200-й стрелковой дивизии. Первая и вторая атака наших бойцов быстро захлебнулась. Подпустив атакующих вплотную к своим позициям, немцы открывали сильный пулеметный огонь. Наступающие несли значительные потери. И без того неукомплектованные взвода редели на глазах.
-Товарищ лейтенант, - обратился Ручкин к командиру роты Симоненко, - еще несколько таких атак и не с кем будет воевать.
-Во-первых, приказы на контратаку отдаю не я, - нервно выкрикнул ротный. - А, во-вторых, не распускай сопли, взводный. Иди!
-Есть!
Перед третьей контратакой хорошо, прицельно поработала наша артиллерия. Пулеметный огонь немцев значительно ослаб. Атакующие с третьей попытки к исходу дня заняли Старые Сербы, отбросив противника за передний край обороны 642-го стрелкового полка.
Батальонам 661-го стрелкового полка поступил приказ вернуться на свои исходные оборонительные позиции. Перед выдвижением личному составу предоставили небольшую передышку. Нужно было собрать раненых, похоронить убитых.
Лейтенанты Ручкин и Фролов сидели подавленные, устало откинувшись к бревенчатой стене сарая.
-Сашка, может глотнем спирту? - Грустным голосом сказал Женька. - До того хреново на душе...
-У тебя есть?
Женька вместо ответа достал флягу, молча открутил колпачок, протянул ее другу.
Ручкин сделал несколько глотков, вернул товарищу. Фролов тоже приложился. Странно, они сейчас не почувствовали обжигающего, перехватывающего дыхание действия спирта. Горечь, одна сплошная горечь разлилась внутри, и саднящая боль остановилась под сердцем. Хмель не брал их сегодня, не уводил из траурной мрачности бытия.
-Вот вы где, - услышали они голос ротного.
Он опустился рядом с ними.
-Видел командира батальона из соседнего полка, - медленно начал ротный. - Ну...того, в котором взводным ваш друг. Как его...
-Богомолов, - первым нашелся лейтенант Ручкин.
-Да, да, - кивнул Симоненко. - Комбат сказал, что не нашли его ни среди раненых, ни среди убитых. Видели, как упал во время первой атаки и - все...Одним словом, пропал без вести.
-Как не нашли? Как без вести пропал? - Полетели изумленные голоса взводных.
-Как...Как и многие пропадают...
Женька Фролов вскочил, нервно прошелся туда и обратно, опустился и заплакал.
-Сашка, почему же так..., - между всхлипываниями говорил он. - Мы только прибыли с училища, а уже двоих...
-Тяжело сейчас, мужайтесь, лейтенанты, - суровым голосом сказал ротный.
С 17 июля 6-я немецкая армия начала перегруппировку своих сил. С целью нанесения концентрического удара на Коростень с юго-запада из района Сербы-Бараши-Новоград-Радомышль. В первой половине этого дня мотоколонна немцев выдвинулась из Тайки в направлении Покошево. Пехота противника начала наступление с запада на Сербы и вечером овладела этим населенным пунктом. К 18 июля на части 31-го стрелкового корпуса повели наступление до трех пехотных дивизий немцев при мощной поддержке артиллерии и авиации. Части 200-й стрелковой дивизии вынуждены были отойти на рубеж Емильчино-Середы-Слободка. Давление противника не ослабевало. В обстановке непрекращающихся боев дивизия снова отошла на линию Спасское-Осовка-Гулянка, заняв на стыке со 193-й стрелковой дивизий позиции вдоль шоссе и железной дороги на Коростень. 23 июля части дивизии целый день отражали вражеские удары на стыке со 193-й дивизией. Превосходящие силы противника продолжали теснить наши части. 25 июля они сосредоточили до одной дивизии в районе населенных пунктов
Гулянка-Бондарева-Михайловка. 26 июля утром после повторной атаки овладели Охотовкой, а вечером прорвались по дороге из Кривотина на Колоцкий Кривотин. На следующий день немцы предприняли несколько попыток пробиться по дороге в направлении Остапы. 29 июля им удалось занять южную окраину этого населенного пункта
До 31 июля части 200-й стрелковой дивизии вели тяжелые, изнурительные бои. Медленно отступая, они часто предпринимали контратаки. В конце июля бои в районе Коростенского УРА достигли наивысшего напряжения. С 23 по 31 июля немцам удалось продвинуться лишь на глубину до 20 километров, прорвав линию дотов УРА на участке шириной 15 километров.
К 31 июля 200-я стрелковая дивизия отошла на очередной рубеж: Спасское-Анненская-Кривотин-Колоцкое-урочище Березовый лес-Охотовка.
Утром 1 августа командиру батальона старшему лейтенанту Капелюшникову был отдан приказ контратаковать немцев и выбить их из Охотовки. Вернувшись от комбата, командир роты Симоненко собрал взводных.
-Чтобы скрытно выдвинуться на рубеж атаки, - ставил боевую задачу ротный, - движение начнем в одиннадцать ноль ноль, через лес, выходящий на окраину Охотовки. Развернемся цепью повзводно, в пределах видимости друг друга. Рассредотачиваемся вдоль опушки на окраине Охотовки и по сигналу красной ракеты идем в атаку. Вопросы есть?
-Никак нет, - ответили взводные.
-Тогда по местам!
Вышли от ротного и, прежде чем разойтись по взводам, решили перекинуться разного рода вопросами уточняющего характера.
-Товарищи командиры, - послышался хриплый голос старшины роты Нефедова. - Вы бы поменяли фуражки на пилотки. Уж больно приметны для немца.
-Нет, товарищ старшина, - возразил лейтенант Фролов. - Красноармейцы всегда и везде должны видеть и узнавать своего командира.
-Вот и немец узнает вас сразу, - продолжал настаивать на своем старшина. - В первую очередь и выкашивает. Насмотрелся я на это...
Слова старшины оставили без внимания.
Батальон скрытно выдвинулся в лес и стал разворачиваться в боевые порядки. Шли плотно, на расстоянии 3-4 метров друг от друга, иногда перебрасываясь отдельными репликами. Накануне прошли дожди. Лес стоял умытый, чистый. В густых чащобах стоял грибной запах и приятно обволакивало прохладой. Проходя через редколесье, ловили на лицах солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь зеленое покрывало листвы. Все вокруг дышало покоем, умиротворением, расслабляло и уводило тревожные мысли о предстоящей атаке. Порою казалось странным, что в руках у тебя оружие, а не грибное лукошко. Выходили на лесную поляну, пестревшую полевыми цветами. Они озорно брызнули в глаза яркими, сочными красками, невольно заставляя идущих бойцов замедлить шаг и зачарованно любоваться ими. И в момент этой тихой земной благодати, грубо, противоестественно лесную тишину вспороли выстрелы. Гулко ухнули карабины, торопливо и приглушенно застрекотали автоматы. Навстречу идущим выплеснулась лавина свинца. Красноармейцы нарвались на боевые охранение немцев. В завязавшейся перестрелке сквозь грохот пальбы послышались крики, стоны. Смерть выхватыла идущих справа, слева, они падали ничком, утыкаясь головою в землю, заваливались на бок, взмахнув руками и подогнув ноги опрокидывались на спину. Шагавшие бойцы интуитивно перешли на бег, стараясь мощным броском преодолеть опасное открытое пространство. Лейтенанту Ручкину на последних метрах поляны обожгло правую сторону груди, ближе к плечу. Туда вонзилось что-то острое, горячее, гимнастерка вдруг стала влажной, прилипла к телу. Острота боли с каждой минутой усиливалась, уже с трудом удавалось поднять руку с зажатым в ней "ТТ". Лейтенант замедлил бег, совсем остановился. Левой рукой прикоснулся к груди, ощутил теплую, липкую жидкость. Поспешно отдернул руку и на ладони увидел кровь.
-Товарищ лейтенант, вас ранило? - Услышал рядом голос командира первого отделения сержанта Никоненко.
-Сержант, командуй взводом, вперед..., - Ручкин махнул левой рукой по направлению движения.
-Рядовой Кондратьев, останься с лейтенантом, - вновь услышал голос сержанта.
Лейтенант Ручкин, тяжело дыша, опустился на землю, прислонился спиною к дереву. Почувствовал головокружение, сухость во рту. Разгоряченный атакой мозг продолжал фиксировать ее ход. Стрельба удалялась вглубь леса. "Гады, думали, что мы на поляне заляжем, и нас на открытом месте всех, как цыплят... - отметил про себя Ручкин. - Не на тех напали... Сами драпанули..", - продолжало мелькать в голове.
-Товарищ лейтенант, давайте сделаю перевязку, - разрывая зубами индивидуальный пакет, опустился перед ним на колени красноармеец Кондратьев.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
