ОСКОЛКИ
Современная военная поэзия
Под патронатом Председателя Государственной налоговой администрации Украины в Луганской области Александра Антипова
Память о войне - особая память, и сейчас вы, уважаемые читатели, держите в руках уникальную книгу. Воины-интернационалисты, участники боевых действий в вооруженных конфликтах последних лет оставили нам огромное по своей мощи поэтическое наследие. Этот сборник позволяет прикоснуться к недавней истории нашей общей родины, а ныне государств-соседей. Поэтическое образное слово дает полное представление о войнах, в которых участвовали наши земляки, наши с вами современники.
Мир хрупок и раним. Это очень хорошо знают авторы сборника. Поэтому на страницах "Осколков" вы не встретите ни строчки в защиту войны как способа разрешения политических проблем. Напротив - каждое произведение звучит гимном веры в победу здравого смысла во имя мира, любви и благополучия.
Председатель Государственной налоговой администрации Украины в Луганской области Александр Антипов
Боль памяти
Так сложилось, что последние тридцать лет мы живем под прямым или опосредованным давлением войны. Цинковые гробы Афгана, межнациональные конфликты, Чечня, терроризм... Эти абстрактные слова обретали конкретность, входя в человеческие дома и судьбы. Кроме того, сознание десятков миллионов людей было потрясено распадом Советского Союза... И разве можно сказать, что эти войны -- афганская, обе чеченские -- закончились? Они продолжаются - в памяти и сердцах тех, чьи души были задеты ее осколками. И, даже когда приказано забыть, все равно внутри остается щемящая боль, которая не проходит и с годами.
Боль человеческой памяти все же находила выход в -Слове. И капля по капле, сливаясь в струйки и ручейки, точила камень общественного равнодушия, отчуждения. А с приходом Интернета стал очевиден и феномен художественного самосознания, связанного с темой войны. Десятки сайтов, тысячи авторов и десятки тысяч произведений. Свое место нашли и ветераны - участники боевых действий и локальных конфликтов. Характерна и диалектика их творческого развития - от реабилитации художественным актом до современной литературы.
По инициативе и под руководством луганского писателя и журналиста Глеба Боброва был создан сайт www.okopka.ru, посвященный современной военной литературе. Идеей сайта стало качество художественного слова и, соответственно, жесткость эстетических критериев при отборе произведений. В результате - поэзия и проза, представленная на его страницах, по репрезентативности может служить сегодня мерилом состояния русской военной литературы.
Сборник "Осколки" представляет собой лучшее в "окопной" поэзии. Если попытаться одним словом дать обобщающую оценку содержания сборника, то этим словом будет - зрелость! Действительно, стихи в нем являются плодом размышления над чувственной рефлексией, над возвращением к себе и к ситуации, к сумме нравственных выборов, которые предлагала жизнь. Поэтому так много перекликающихся друг с другом сюжетных мотивов. А личностная причастность - или авторское приближение к ситуации! - делают нравственные коллизии предельно простыми, понятными и оправданными в неизбежности выбора. И - живыми! Из плоти и крови человеческой. И в силе, и в слабости! Вторым, характеризующим сборник, словом будет - правда! Правда человеческих чувств и изгибающих человеческую природу ситуаций. Как и правда выбора действия или поступка. Может быть - последнего в жизни! И невозможно не поверить этим отлитым в слова историям чувств и судеб. Поэтому третьей обобщающей характеристикой сборника является - сила! Сила поэтического слова. Точного и глубокого! Следующего традициям русской поэзии и необыкновенно современного.
Авторы сборника исповедуют различные стили и эстетические принципы. Они так не похожи друг на друга! Юрий Беридзе и Николай Сундеев по своей поэтике - родом из классического девятнадцатого века. Виртуозность словописи Игоря Некрасова заставляет вспомнить начало двадцатого века, как открытость строк Михаила Кошкоша - его вторую половину. Если Илья Плеханов воспитан на русской и европейской поэтической традиции, то ясная простота Анатолия Гончара - от Н.А.Некрасова и А.Твардовского. А еще экспрессивность Андрея Рогожникова, историософия Ильи Бестужева, возвышенная чистота Лауры Цаголовой. Но при этом они равны в своей художественной зрелости, художественной правде и силе поэтического слова. Каждый из них принес свой осколок - боли и любви. Из этих осколков памяти они и создают картину поэтического видения современности - прекрасной и ужасной. Какой и бывает настоящая жизнь.
Владимир Олейник.
Юрий Беридзе
Юрий Беридзе (Гладкевич Юрий Вахтангович).
Родился в 1956 году в Грузии. В 1980 году окончил факультет военной журналистики Львовского высшего военно-политического училища, в 1989 году - редакторское отделение Военноґполитической академии имени Ленина.
Службу проходил на Северном флоте, после окончания академии - в редакции газеты "Красная звезда".
Воинское звание - капитан 1 ранга. Член Союза писателей России.
Не люблю субботу
Кто в субботу отдыхает,
кто субботу свято чтит...
мол, шаббат -не блажь какая,
почитал и сам Давид.
Он ведь, братцы, даже помер
в день шаббат. А мы живем...
Отбывает ктоґто номер,
ктоґто грезит о своем...
Кто-то так, а ктоґто эдак
проживает данный срок,
кто плюется напоследок,
ктоґто радуется: смог!..
Впрочем, чтоґто я не в тему,
не по делу и зазря...
"Чел, убейся ты ап стену" -
нынче так ведь говорят?
Ну, опять вернусь к субботам.
Не люблю я, братцы, их
с той поры, как наша рота
не вернулась с боевых
в ту проклятую субботу...
Ну, а я в тот день, живой,
шел к (не помню номер) борту,
чтоб лететь в Союз - домой...
Здравствуй! До свиданья!
ты сидишь, обнявши мишку,
и глаза потешно сузив,
ждешь, когда строка, как вспышка,
даст прозренье олл инклюзив...
так тебя учила мама:
"книга - лучший друг" - и точка!
я лицо утру панамой
(что поделать: жар - восточный)
и, приткнувшись к бээмпэшке,
от пылюки ржавоґкрасной,
напишу тебе поспешно:
ну, родная, здравствуй... здравствуй...
и споткнусь на полуслове:
что писать-то в мир твой тихий?
как взлетающей "корове"
две душманские "шутихи"
только чудом не влепили
в борт такие оплеухи...
или что майорґлепила
(может, правда, может, слухи)
безнадежного радиста
все же вытащил из комы,
и на этой же "корове"
тот в Союз летит, счастливый...
потеряв два литра крови
в полушаге от могилы...
в общем, здравствуй... здравствуй... здравствуй...
что писать-то дальше? знаю!
я без всякого лукавства
напишу, что загораю...
это правда... вот и фото,
на котором вроде негра
я стою -"аллё, пехота!"
и еще немного строчек
напишу тебе с любовью:
книжный опыт - он непрочен...
не доверься пустословью...
и, обнявши нежно мишку,
помни - есть в лесу медведи,
что огромны и косматы
и не падки на словечки,
им подсунешь тайно книжку,
а они идут обедать,
и обеды их скоромны...
что естественно, конечно...
мы же люди - не медведи,
нам давай - подай идею,
"мыслю - значит, существую"
и другие постулаты...
на диване, да под пледом
я любую Галатею наваяю, да такую,
что и сам не буду радґто...
но зато уж пена будней
никогда не испугает,
по-над пеной - без опаски,
хоть и нету тормозов, но
пролечу я безрассудно,
для врагов недосягаем,
мимо горестной развязки
на давно звучащий зов твой...
зов из далей мирозданья...
все, родная! до свиданья...
Будда
Рождения Будды давно ожидали в горах Гималайских,
а Будда родился в семье тети Раи из города Пскова.
Семья небольшая: сама тетя Рая да этот малайка,
но счастливы были и мать, и ребенок, поверьте на слово.
А Будду искали монахи суровые в ярких одеждах.
И был этот поиск в неведомых землях опасным и долгим.
Но вот ведь беда: военком оказался во Пскове невеждой,
и Будду призвал он в Афган - к исполнению ратного долга.
И Будда с десятками прочих советских мальчишек незванным
прошелся огнем по земле, не хотевшей советского рая.
Но был он в горах Гиндукуша убит из засады душманом
(совсем недалече от Будду заждавшихся гор Гималаев).
Монахи чуть-чуть не успели. Увидели только, как Будда
нелепо споткнулся, упал на бегу - будто в шутку, ребячась...
Они помолились смиренно и тихо исчезли оттуда.
А тело солдата отправили в Псков - пусть родные оплачут.
И снова рождения Будды с терпением ждут в Гималаях:
ведь смерти же нет - есть одна только цепь превращений. Всего лишь...
Увы, но во Пскове буддизм не прижился - и бабушка Рая
все плачет и плачет, бедняга... И как ты ее остановишь?
Блокпост
Ты чуешь, командир, как пахнет лето?
Полынной горечью земли согретой,
травою пряною с некошеного луга
и кровью нами залитого юга.
Настоем ягод в шелковичной кроне,
прокисшей медью стреляных патронов,
солярой горькою из приданого танка
и смертью от неубранных останков.
Рассвет над Костромой
А гдеґто там, над Костромой,
тишайший выдался рассвет,
сопит в подушку мальчик мой,
ему сегодня девять лет.
И в кухне капает вода
из крана - словно метроном
ведет отсчет с тех пор, когда
надолго я покинул дом...
Еще будильник не звенит,
но стрелки близятся к восьми,
а здесь давно аул не спит -
идет зачистка, черт возьми!
И если гдеґто полыхнет -
пойдет пожива для ствола...
Нам Бог за это явит счет,
а им свой выставит Аллах.
И справедливей и точней,
чем человечий вялый счет.
Ну, а пока - война в Чечне.
Война идет... Идет... Идет...
Но греет душу: дома мир -
и в нем проснется Кострома...
А нам с тобою, командир,
как видишь, выпала война.
Ведено
В ущелье вызревают облака
и в горы заползают, отдуваясь,
и на тропинках горных оступаясь,
о скалы в клочья рвут свои бока.
Но - молча. Как в веках заведено.
Как заповедано - без охов, ахов.
Взлохмаченною горскою папахой
их надвигает ночь на Ведено.
И Ведено вздыхает тяжело:
опять пойдет пальба за блокпостами.
Джихад дурными взвоет голосами
разбойничью молитву за селом:
Аллах акбар! А на стволах - нагар,
а к облакам - дымы пороховые...
Век двадцать первый. Южный край России.
Война... Ну, с Богом... И - Аллах акбар...
Прости, сержант
Я был тобой к земле прижат,
Когда рвануло.
Я пережил тебя, сержант
Сергей из Тулы.
И лег косой свинцовый крой
Тебе на спину.
Как горяча чужая кровь...
Но сердце стынет -
От неосознанной вины,
От этой смерти,
От не щадившей нас войны.
Под УлусґКертом
Все так же вороны кружат,
Лихие птицы...
Я пережил тебя, сержант.
Живу в столице.
Давно я счастливо женат,
И сын - Серега...
Я пережил тебя, сержант,
Уже - намного...
И хоть ни в чем не виноват
И не пристыжен,
Но ты прости меня, сержант...
Ведь я -то - выжил...
![[]](/img/r/redaktor/text_0230/oskolki.jpg)