"Постарайся вернуться живым". Трилогия об афганской войне.
     Книга вторая





    Прошло всего полгода, как я попал на эту необъявленную войну, а
кажется, минула вечность. Бесконечная череда боевых действий и бес-
смысленная глупость военной показухи в промежутках между боями. Но
оглянешься  и вроде недавно прибыл из солнечного и цветущего Таш-
кента в мрачный средневековый Кабул. Почти как путешествие на маши-
не времени!
    Эх, Никифор Ростовцев, бедная твоя голова да несчастные ноги...
И на кой черт тебя сюда занесло? Нет тут никакого интернационализма
и не было, словечко просто красивое придумали для оправдания этой
войны!
    Итак, продолжаем...

    - Ник, привет! Как здоровье?  схватил меня за руку на плацу пра-
порщик Айзенберг, очень внимательно и сочувственно посмотрев мне в
глаза. Здоровье? Здоровье хорошее, самочувствие плохое. Скоро лоп-
ну от злости, пора куда-нибудь в горы уйти, подальше от этих проклятых
проверок и комиссий. А что вид у меня неважный?  разозлился я.
    - Да нет, нет! Я просто так,  отвел в сторону глаза начальник бата-
льонного медпункта.
    - Впервые за полгода, ты "папа", моим здоровьем интересуешься.
Даже удивительно.
    В столовой мне дружески помахал рукой старший лейтенант Митра-
шу и присел на лавку рядом.
    - Ник, как самочувствие?
    - Да иди ты к черту! Парторг полка, медик, теперь ты  далось вам
мое  здоровье.  За  месяц  никто  ни  о  чем  не  спросит,  а  тут  вдруг  все
интересуются, кто не попадется на глаза. Прямо настроение испортили с
утра.В проходе с подносом двигался, вернее катился, пухлый, почти круг-
лый, начмед полка Дормидович. Он поставил поднос на наш столик и
вежливо попросил Митрошу:
    - Мелентий, не будешь так любезен уступить мне место, я с лейте-
нантом Ростовцевым хочу побеседовать.
    - Да,  да,  конечно,   засуетился  Митрашу  и  быстро  убежал,  унося
свои грязные тарелки.
    Товарищ лейтенант! Как дела? Почему прививочки не делаем, все
время отлыниваем? Вчера опять через черный ход сбежал.
    Ой, да не сбежал, а потихоньку удалился. Я терпеть не могу эти
уколы. Ни разу не прививался и не болею, а все, кто с прививками, уже
и тифом, и энтероколитом, и гепатитом, и малярией, и дизентерией, и
паротитом переболели. Что еще забыл и не назвал? Холеру и чуму!
    Прививки  дело обязательное для всех, не мной это придумано,
не мне и отменять, делать их всем необходимо. А вы с Острогиным, да
еще в третьей роте Афоня всячески отлыниваете. Приходится загонять
офицеров в клуб и, заставлять становиться в очередь со спущенными
штанами. Вы же дружной компанией опять сбежали, я что мальчишка за
вами бегать?! Хорошо еще флюорографию сделали, не поленились, на-
верное, потому что не больно?
    Ага! Флюорография  это один снимок в год, а на уколы каждый
месяц по несколько раз направляете. Если все вколоть, что вами пропи-
сано, то не задница, а сплошное решето получится.
    Вот подобными рассуждениями свое здоровье и загубите. Но мы
по-прежнему будем вас заставлять делать вакцинацию. Я, вообще-то, по
другому поводу. Как общее состояние здоровья? Как самочувствие, ниче-
го не беспокоит?
    Да что это за утро такое: не беспокоит, не болит? Что случилось?
    Попрошу сегодня взять медицинскую книжку и съездить в штаб
армии, в гарнизонную поликлинику. Что-то не нравится мне "флюшка",
какое-то затемнение на левом легком.
    Затемнение? Такое небольшое овальное?
    Да! А что? Давно это у тебя?
    Ай, черт, балбес я балбес! Это перед съемкой, когда я грудью к
аппарату прислонился, личный номер на веревочке забросил на плечо, а
он, наверное, сполз еще ниже на спину.
    Да? Правда? Ох, тяжелый камень с души снял, а я уже командова-
нию полка доложил о вашем заболевании. Мы с терапевтом смотрели,
смотрели в медпункте, решили, что пятно  раковая опухоль. А метаста-
зы  это, очевидно, шнурок?
    Вероятно.
    Но  ничего  не  попишешь,  все  равно  необходимо  сделать  конт-
рольный снимок.
    Не обойтись без него никак?
    Нет. Это приказ! Таков порядок.
    У меня сегодня работы на целый день. И из батальона никто не
отпустит.
    Передай комбату, что это распоряжение командира полка. Сейчас
же после завтрака подходи к санчасти, и тебя на машине подбросят до

    -                                 &


развилки, в штаб армии. В кафе сходишь, мороженого покушаешь, вопро-
сы, может, какие личные решишь, в магазинах дефициты всякие купишь.
    - Что ж, если приказ, то, пожалуйста, отправлюсь сразу, прямо из-за
стола.


        x x x§

    Я догнал на плацу Мелентия.
    - Ты чего темнил, о здоровье интересовался, кругами ходил. Не мог
откровенно сказать о слухах в полку про мою "раковую опухоль"?
    - Да неудобно как-то. А что стряслось у тебя, на самом деле рак?
    - Ничего особенного, я жетон за спину перебросил, он и засветился
на снимке пятном. Нет никакой опухоли.
    - О,  Ник,  как  я  рад,  а  то  уже  сплетники  заговорили   будто  не
жилец ты, вот-вот умрешь.
    - Угу, я всех вас переживу. Лучше скажи, как орден будешь обмы-
вать? "Красная звезда" не каждый день вручается, а сегодня торжествен-
ное построение по этому поводу. За что получил?
    - В общем, ни за что-то конкретное, а за год службы в нашем пер-
вом батальоне. Вот выстраданный первый орден за Панджшер, когда в
горах полгода умирал безвылазно и чуть дистрофиком не стал, его про-
сто нагло украли.
    - Украли? Из чемодана, из сейфа?
    - Нет, в штабе полка или в дивизии увели.
    - Как это так получилось?
    - В начале той операции ротного и взводного "духи" ранили, позже
еще  два  взводных  заболели,  остался  из  офицеров  я  один.  Должность
заместителей командиров роты ввели на полгода позже, совсем недавно.
Вот я да еще пара прапорщиков  все руководство потрепанной и заму-
ченной роты. В других положение было не лучше. Ужас как тяжело
было! В разгар кампании решили поощрить офицеров, прапорщиков,
сержантов, солдат наградами. Представили и меня к "Красной звезде", а
после Панджшера второй батальон из гарнизона закинули в "зеленку" на
посты. Зимой приезжает начальник штаба батальона Семенов ко мне на
заставу и поздравляет: "Видел наградные списки в дивизии, пришел тебе
орден, накрывай стол командованию". Я, конечно, очень обрадовался.
Поехал в дукан, закупил фрукты, овощи, мясо, водку, зелень. Закатили
пир на КП батальона. Через неделю попадаю в полк, а строевик мне
говорит: "Нет, никакого ордена не было". Помнишь, служил такой кра-
савчик, холеный, мордатый, надменный, начальник строевой части капи-
тан Шалавин? Надо сказать, фамилия соответствует его сущности на сто
процентов. Не выходя из штаба полка, получил он два ордена, но глав-

    -                                 '


ное  за определенную "мзду" солдат увольнял пораньше. Плати пять
тысяч "афгани" и езжай домой, да еще не как простой стрелок, а как
сержант, командир отделения или механик, вдобавок на три месяца до
срока. И преступления вроде нет  не подкопаешься. Жулик и разгиль-
дяй звание получал и увольнялся, прослужив ровно два года, а не два
года и три месяца, как рядовые в Афганестане служат. Вот и весь фокус.
Послал меня Шалавин подальше, даже разговаривать не стал.
    - А как же ты так лопухнулся? Надо было орденские книжки по-
смотреть, список награжденных потребовать,  возмутился я.
    - Объясняю: в строевой отдел приходят перечень награжденных, незапол-
ненные орденские книжки, ордена и список их номеров. Только уже здесь в
части вписывается номер ордена и фамилия того, кто награжден. А список
всех награжденных  секретный, его обратно отправляют в штаб. Вот меня
в нем вроде бы и не оказалось. Документ этот Шалавин показать наотрез
отказался, сказал, что его якобы вернули в наградной отдел армии. А там все
повязаны, одна шайка- лейка. Прапорщики- делопроизводители через год по
одному или два ордена себе тайком оформляют, в зависимости от степени
наглости.  Все  следы,  в  конце  концов,  замели;  бывшие  командир  полка,
начальник  штаба  и  замполит,  наверное,  в  доле  были,  вот  и  покрывали.
Недели через две комбат Папанов приезжал, беседовал с руководством, вер-
нулся и представил документы на орден вновь. Сказал, что все напутал наш
капитан Семенов  ордена не было. Не было и точка! Но по лицу видно
оправдывается и скрывает, что произошло на самом деле. Ну, как можно
такую фамилию, как моя, спутать? Что у нас в полку каждый второй Мит-
рашу? А новое представление через месяц строевик вернул без реализации,
как неправильно оформленное. Потом меня перебросили в первый баталь-
он  вместо  погибшего  Масленкина.  Перевели  в  наказание:  за  грубость  и
неуважение к офицеру, старшему по званию и должности, то есть к капита-
ну Шалавину. Он как-то пьяный мне на плацу попался и принялся отноше-
ния выяснять, дал я ему в глаз и слегка попинал. Судить меня не стали,
огласки побоялись. А представление мое к ордену прошло только после
замены Шалавина, с приходом Боченкина. И не поздравляй раньше време-
ни, опять "сглазишь". Когда вручат, тогда только поверю. После вручения
наград, вечером, милости прошу к столу в бытовку второй роты.


        x x x§

    Штаб армии пребывал весь в движении, как муравейник в хорошую
погоду.  Тут  располагалась  группа  представителей  Генерального  штаба,
часть наших советников, служивших в Афганской армии, а также разве-
дывательный центр, полк связи и множество других управленцев и тыло-
виков.




    А я потихоньку личный вопрос надумал решить  вдруг получит-
ся.  Знакомый  подполковник  отдела  кадров  узнал  меня  и  удивленно
спросил:
    - Тебе чего, лейтенант?
    - Да вот с бумагами приехал и хочу с вами побеседовать по личному
делу. О чем?
    - Нельзя ли перевестись в другую часть?
    - Какую часть? Куда? Воевать уже надоело? Устал от первого баталь-
она?Да нет. Устал, но не от войны, а от нашего образцового полка. В
спецназ или десантуру, куда-нибудь подальше от Кабула нельзя ли перейти?
    - В  спецназе  капитанские  должности,  а  это  повышение,  его  надо
заслужить!
    - Заслужить повышение? Так я с капитанской на старлейскую в Афган
прибыл, добровольно, да вроде бы никто и не спрашивал, согласен на
понижение или нет.
    - Это совсем другое было дело  выполнение интернационального
долга, но если бы какие иные обстоятельства открылись. Для повышения
повод необходим, заслуги нужны, награды.
    - Меня к ордену полгода назад представили, возврата не было, по
срокам в апреле-мае должен прийти.
    - Ну  вот,  как  наградят,  так  и  приходи,  подумаем  под  коньячок.
Понятно?
    - Легче легкого, хоть ящик, лишь бы из этого "дурдома" сбежать.
    - Думаешь в спецназе легче? Там боевых выходов, может, даже боль-
ше, чем в восьмидесятом полку.
    - Я не от войны бегу, а от показухи вперемешку с войной.
    - Ну-ну, беги. Подумаем, попробуем. Все же, может, лучше не сры-
ваться с места? Как в коллективе обстановка?
    - Рота отличная, батальон хороший, но я морально устал без отдыха
после боев, психовать начинаю, скоро "крыша поедет". Бирки, планы, в
третий раз ленинскую комнату переделываю, сколько же можно?
    - Хорошо, хорошо, иди, еще думай, пока время есть.


        x x x§

    В поликлинике возле кабинета флюорографии вдоль стены сидела
длинная  очередь  из  солдат  и  офицеров.  Я  взял  номерок  на  прием  и
решил прогуляться в "стекляшку", кафе-мороженицу.
    Порция  пломбира  в  чашечке  напомнила  детство.  Лимонад,  пиро-
жное, музыка... Все столики заняты штабными офицерами, женщинами-




вольнонаемными. Никто никуда не торопится, отдыхают люди, веселят-
ся, в распорядке работы заведения вечером предусматривались даже танцы.
А у нас никакого света в конце туннеля. Каторга какая-то... Однажды на
мой  вопрос  об  отсутствии  выходных  после  рейда  я  получил  строгое
внушение от инспектирующего: "В воюющей армии отдыха и праздни-
ков быть не может!  рявкнул солидный полковник.  Выходные плани-
руйте  после  войны,  в  Союзе!"  А  стало  быть,  рядом,  в  километре  от
полка  для кого-то полный набор развлечений.
    Все места в кафе оказались заняты, и пришлось перекусить прямо у
стойки. И тут мы чужие на этом "празднике жизни".

    Очередь к врачу тем временем дошла и до меня.
    - Что случилось, что беспокоит, товарищ лейтенант?  спросил встре-
воженно  толстый,  круглолицый  майор,  читая  направление  из  мед-
пункта.
    - А ничего не болит. Произошла нелепая случайность, скажем так:
недоразумение. Мне кажется, что затемнение на снимке  это личный
номер, я его не снял, вот и получилось пятнышко.
    Медик заулыбался, вглядываясь в снимок.
    - А хочешь, мы сейчас его увеличим и сможем прочитать?
    - Хочу!
    - Сейчас, подожди немножко.
    Он поколдовал над аппаратурой и торжественно объявил:
    - МО СССР номер Р307648. И еще что-то нацарапано неразборчи-
во. Правильно?
    - Точно, нацарапанное  это имя и фамилия. Я же говорил об этом
в полку, но медицина решила перестраховаться.
    - Как служба, как воюешь? Тяжело?  участливо спросил рентгено-
лог.  Нет желания отдохнуть в отпуске? Могу помочь с путевочкой в
Крым, в Сочи или еще куда-нибудь. В полку такой возможности нет и не
будет.
    - Конечно, конечно, хочу! В отпуск вот-вот выгонят.
    - А чтобы путевка была наверняка  пойми, я ведь не сам все ре-
шаю, нужно для ускорения процесса две с половиной тысячи "афошек".
    - Да у меня нет "пайсы".
    - Как нет? В рейдовом батальоне и нет "афганей"? Вы же деньгами
сорите.
    Я сердито встал, взял медкнижку и пошел к выходу, обернувшись, со
злостью ответил:
    - Это  мародеры  деньгами  сорят  и  тыловое  ворье,  а  у  нас  боевое
подразделение, а не шайка грабителей. А если и пьют, то свою получку
пропивают.




   И вышел, хлопнув дверью, не прощаясь.
   Балбес, теперь за свой счет отдыхать придется, не сдержался. Но ведь
какое мурло сидит тут в тепле и чужие деньги считает, ребят, которые из
"зеленки" не вылезают, обирает. Крыса тыловая!


        x x x§

    Ник! Живой! А сказали: ты издох,  весело встретил Острогин мое
возвращение.  Гуляешь по штабам, а мы тут в рейд собираемся.
    Куда? Когда?
    В район Дехи-Нау, послезавтра!
    Вот это хорошо, развеемся. Скорей бы отсюда, подальше от на-
чальственных глупостей. Над чем корпишь?
    Журналы боевой подготовки за все взвода необходимо до выхода
представить. Эдик расписание занятий и ротный журнал унес показы-
вать. Кстати, тебя уже спрашивал Муссолини.
    Зачем?
    Планы какие- то принести и листовки получить.
    Черт! Знают же, что в поликлинику ездил, бумаги полковые отво-
зил, мороженого спокойно не поесть.
    Мороженого? Где?
    В кафе. Там и мороженое, и танцы, и коньяк вечером подают.
    А как же фраза "мы все на фронте, а на фронте не отдыхают". И
про сухой закон забыли? Да, Ник?
    "Каждому свое", как в Бухенвальде. Еще и путевку на курорт медик
купить предлагал.
    Купил?
    Нет, у него сдачи не нашлось! Я так хотел его физиомордию по
столу размазать. В полку, говорит, таких путевок не бывает. Они у них в
штабе все "застревают".
    Ерунда. Подойди к начмеду и попроси, я вчера оформил путевку в
Ялту. В июне поеду отдыхать: море, девочки, сухое вино... Мечта! Зави-
дуй! Облизывайся!
    Завидую, прохиндей! Как выпросил?
    Да никак. Пришел, поговорил по душам  и порядок! Я с ним в
Панджшер на броне входил...
    Трепач. Пойди, попроси... Все у тебя легко! Связи кругом: дядюш-
ка в посольстве, папа в Совмине. Как ты тут очутился с такими "волоса-
тыми лапами"? Не понимаю. Одним словом  князь! Ладно перебьюсь
без путевки, в Сибирь поеду загорать.
    Иди к начмеду, он звонил, тебя спрашивал, а путевку обязательно
попроси, гарантирую, все будет нормально  поможет.

    -                                !



        x x x§

    - Как дела? Все хорошо?  встретил меня с надеждой в голосе Дор-
мидович.
    - Так, как я и думал, пятно на спине  это номерок. Но рентгено-
лог  сволочь!
    - Почему? Что такое?
    - За взятку путевку предлагал  в любое место и в любое время.
    - Ох, негодяй! Из штаба носа не высовывает, а на ребятах наживает-
ся! А куда хочешь поехать?
    - Да это просто так, к слову, я у него ничего даже и не просил, он
сам навязывался. Вообще-то, готов хоть куда, меня в конце месяца от-
правляют в Союз, на море делать нечего, может, в Пятигорск?
    - Есть путевка в Кисловодск, отложить?
    - С боевых вернусь и зайду оформить, можно?
    - Конечно, подходи. Рад, что ты здоров, удачи и долгих лет жизни.
    - Спасибо!
    Довольный,  я  вышел  из  санчасти.  Везет.  Здоров  и  отдых  обеспе-
чен. Ура!


        x x x§

    Вечером комбат производил осмотр офицеров.
    - Предупреждаю в последний раз! Быть в уставной форме  в х/б.
Не как анархист Ростовцев, в "песочнике" спецназовском, в маскхалате.
И Луковкину запрещаю выделяться, рейнджер нашелся, выпендривается
в горном костюме.
    - Товарищ майор, могу подарить комплект,  встрял Юрик в речь
Василия Ивановича.  А то вы в "афганке" да в "афганке".
    - Вам слова никто не давал. Еще раз перебьешь  получишь выго-
вор. Далее: тельняшки, футболки, кроссовки носить запрещаю! Только
сапоги и ботинки, нательное белье, все в касках и бронежилетах. Прежде
чем требовать, сами должны являться примером подчиненным, особен-
но замполиты! Капитан Лонгинов, проведение строевого смотра офице-
ров и прапорщиков назначаю в семь тридцать утра.
    - Сразу с мешками и оружием?  встревоженно спросил лейтенант
Шерстнев.  Не успеем.
    - Да,  Шерстнев,  попался  ты  наконец-то  на  глаза!  Пожалуйста,  не
ходи моей тропой, не люблю, когда пьют из чашки комбата. Моя чашка
священна!
    Стоящие в строю громко засмеялись.

    -                               "


    - О чем вы, товарищ майор?
    - Прапорщики могут быть свободны.
    - Вот так, опять облом на самом интересном месте,  громко вздох-
нул Бодунов.
    - Итак, продолжаю: зашел я сегодня в одно место, а там Шерстнев в
моих тапочках и чай пьет из моей любимой чашки! Сегодня тапочки
одел, кружку облизал, а завтра что будет, а, Олежек? Что еще оближешь?
    - Ничего не будет.
    - А женщина может понадеяться, поверить. Даже думать не моги об
этом,  ишь,  молочный  брат  объявился.  Жилин,  ты  его  чаще  в  караул
ставь. Все караулы третьей роты с сегодняшнего дня Шерстнева. Это мой
приказ!
    - За что? Я к ней туда случайно заглянул, чай попить с вареньем. В
первый раз, ей богу!
    - Куда, куда ты заглянул? Что за гнусный намек?
    - Ха-ха-ха,  вновь засмеялся весь строй.
    - Вот теперь второго раза точно не будет, под халатик не залезешь, и
котлеты комбата будут в целости и сохранности.
    - Вы неправильно поняли, я оговорился, не то хотел сказать. Только
одну котлетку съел и то чуть не подавился под вашим строгим взглядом.
    - Я тебе эту котлетку до замены не забуду. Оговорился он! Разой-
дись!Все гурьбой обступили Олега. Похлопывали по плечу, смеялись, ус-
покаивали как могли.
    - То-то  Василий  Иванович  взбешен,  сам  не  свой  от  злости  по-
чему-то, а это Олежка его с кровати "стюардессы" теснит,  ухмыльнулся
Афоня.
    - Никого я не теснил, даже и не думал, случайно получилось.
    - Все в жизни случайно и совсем не специально,  улыбался Меле-
щенко.  Теперь комбат заест роту на боевых. Ну, ты и смельчак! Подо-
рожнику дорогу перешел, в кровать залез.
    - Болваны, сразу у всех черные мысли.
    - Нет, не у всех,  улыбнулся Арамов.  Я уверен: у тебя были толь-
ко чистые помыслы  объесть комбата, отомстить за обиды через желу-
док. Ха-ха-ха!
    - А ну вас, идите к черту!  и он ушел, громко матерясь.
    - Попал  Олег  в  немилость  и  надолго,   глубокомысленно  изрек
Афоня.  Не ложись не в свои сани, особенно без презерватива! Молоч-
ный брат! Ха-ха-ха...

    В казарме стоял невероятный шум и галдеж. Рота суетилась, комплек-
туя мешки и набирая боеприпасы.

    -                               #


    Что же делать с обувью? Имеются только кроссовки и туфли, сапоги
сгорели у костра в Баграмке  подошва правого "дутыша" полностью
расплавилась.
    - Ветишка, Серега!
    - Что?  откликнулся взводный.
    - Тебе на сборах по горной подготовке ботинки выдали?
    - Выдали.
    - Не уступишь?
    - Они сорок третьего размера. Тяжелые. Подков с шипами на них
накручено штук по шесть на каждый, но по леднику ходить будет удоб-
но. А там снежные вершины вроде придется штурмовать.
    - Великоваты немного, но выбирать не из чего. Давай, черт с ними.
Сам в чем пойдешь?
    - В  полусапожках.  Пошли  в  каптерку,  бахилы  старшина  куда-то
спрятал.
    Шипов и подковок, действительно, было очень много. Тяжелые, гады,
каждый  ботинок  весом  килограмма  полтора.  Ноги  мои  ноги,  как
вас жаль.

    Осторожно постучав, в дверь кто-то вошел. Я оглянулся и обомлел
в проходе, опираясь на палочку и при этом раскачиваясь, стоял самодо-
вольный Сашка Корнилов.
    - Откуда ты взялся, Саня?
    - От  в-верблюда!  Из  отпуска  по  б-болезни,  после  двух  операций.
М-мениски оперировали на обеих ногах, вот теперь п-прибыл для даль-
нейшего прохождения службы .Н-назначен во второй б-батальон замом
командира шестой роты. По горам х-ходить здоровье не позволяет.
    - А что, комиссовать не могли?  удивился я.
    - Н-нет, признали г-годным. В полку, п-правда, п-пожалели, вошли в
мое п-положение  перевели, колени-то еще п-побаливают. А как д-дела в
роте? К-кто вами командует?
    - Эдик Грымов.
    - Ух, ты? Б-быстро растет!
    - Ротный вообще-то не он, а Сбитнев, помнишь взводного из тре-
тьей  роты?  Но  он  в  госпитале,  ранен  в  лицо,  осколком  полчелюсти
снесло.
    - Д-дела.... А п-почему не Острогин?
    - Почему, почему. Серж ведь как "князь", то в одном месте характер
покажет, то в другом. Одним словом, не благонадежен, не внушает дове-
рия руководству. Тебя, Сашка, честно говоря, со времен последнего тво-
его рейда в Майданхшехре, не чаял больше увидеть.
    И я, улыбнувшись, вспомнил давние события.

    -                               $


    Сашка в тот раз ушиб колено, выпрыгивая из вертолета, а после еще
и  оступился.  Позже  на  подъеме  к  задаче  еще  раз  подвернул  ногу  и
совсем захромал. Вздыхал, стонал, скрипел зубами, но шел  а куда де-
нешься!  благо высота была рядом от места десантирования. Неделю
Корнилов лежал на вершине, и даже прочесывать кишлак с его взводом
пошел я.
    Возвращаться пришлось к броне километров двадцать пешком, и не
по прямой, а вниз-вверх. Вертолеты, жаль, не прилетели.
    - Лейтенант, Корнилов! Берешь провожатым Худайбердыева и спус-
каешься впереди роты,  распорядился капитан Кавун.  Через нас прой-
дет весь батальон, а уж только потом мы. Чтобы тебе не отстать, иди-ка
ты, дружище, впереди всех.
    Здоровенный сержант подхватил вещмешок взводного, и они ушли
по хребту, в сторону приближающейся техники. Идти по горам и без
груза тяжко, а навьюченному  и подавно. Внизу, в ущелье, лежал, растя-
нувшись до самой долины, огромный кишлак. Возле домов бродил скот,
женщины работали на крошечных земельных участках, бегала детвора.
Почему-то население не ушло, наверное, не успели, очень уж мы внезап-
но и быстро окружили район, блокировав вершины и проходы.
    Пехота неделю просидела наверху, осматривая только отдельные дома
и развалины, а населенный пункт прочесали афганцы: "ХАД" (госбезопас-
ность)  и  "царандой"  (МВД).  Они  немного  постреляли,  что-то  сожгли.
Затем ушли дикой, галдящей толпой, напоминающей цыганский табор.
    И вот взвод за взводом батальон проходил через мои позиции. Впере-
ди двигались управление батальона и новый замполит, капитан Грицина,
он приветливо помахал мне рукой. Капитан только сменил ушедшего на
повышение Сидоренко. Неплохой мужик, но очень суетливый. Да еще с
Семеном Лонгиновым сдружился и стал брать с него пример. В рейд
тогда Константин Николаевич шел в первый и, как оказалось, последний
раз. Натянул на себя, сдуру, тяжелый двенадцатикилограммовый броне-
жилет, каску, высокие горные ботинки, к автомату прицепил подстволь-
ник и взял снаряжение с гранатами к нему. В мешке тащил больше
тысячи патронов  весь цинк по совету Семена высыпал.
    Сумасшедший! Рост у него, конечно, приличный. Наверное, сто девяно-
сто сантиметров, но силы он все же не рассчитал. Я слышал, как на плацу
зам.комбата  его  инструктировал,  что,  мол,  взять  нужно  с  собой  восемь
гранат, патронов побольше, "муху", бинокль, дымовые шашки, ракеты.
    Тяжелый бронежилет в горы нести на себе  это уже слишком. Он
бы еще артиллерийский, двадцати четырехкилограммовый, с толстыми
пластинами для защиты паха, нацепил. Эти "латы", когда на броне едут,
иногда одевают. Кто очень боится. В таком бронике зам. по тылу полка
Ломако, чтобы получить орден, проехал единственный раз  когда назна-

    -                                 %


чили его старшим колонны "наливняков"  в Хайратон и обратно. Неде-
лю потом о своем "подвиге" в полку при каждом удобном и неудобном
случае офицерам напоминал.
    И вот ушел батальон, а затем и наша рота. Часов через пять мы
спустились с хребта. В замыкании вновь я, командую "умирающими".
    Степа-медик нес вещмешок Царегородцева, а я  его автомат, само-
го же солдата под руку тащил сержант Назимов. Хорошо, что ослабел
только один боец. В долине медленно передвигался взвод обеспечения.
Последним шел высокий сержант с двумя мешками и двумя бронежиле-
тами, далее еще один с двумя автоматами и "мухой". Во главе отряда,
загребая ногами песок, судорожно дергая при передвижении, всем телом,
шествовал замполит батальона. Его гимнастерка на спине насквозь про-
питалась потом.
    - Константин Николаевич, что случилось?  взволнованно и с учас-
тием спросил я.  Чем помочь?
    - Все х...хр...х..., нормаль... хр... но,  ответил Грицина еле слышно и
с надрывом. Хриплое дыхание вырывалось изо рта, на губах пена, блед-
ное лицо цвета серой застиранной солдатской простыни. Он слабо мах-
нул рукой и побрел вперед. До техники оставалось метров пятьсот, ну да
ладно, сам дойдет.
    Возле машин нас встретил зам.комбата Лонгинов, как всегда самодо-
вольный, похожий на древнего рыцаря из музея, в своем неснимаемом
бронежилете и каске. Здоровья у человека на троих!
    - Как дела, Николаич?  с легкой насмешкой поинтересовался он у
Грицины, с трудом передвигающего ноги.
    - Семен... х...хр...х. Это было хр...х... ужасно...,  и, схватив поднесен-
ную полулитровую кружку с компотом, осушил ее до дна.  Семен...
хр...х...  это кошмар. Ноги хр...х... онемели, мышцы... хр..., как камень.
    Зам.комбата снисходительно улыбнулся в ответ и переключил свое
внимание на меня.
    - Все вышли? Никто не отстал?
    - Нет, вот Царегородцева вынесли, больше позади никого нет.
    Лонгинов поднес к глазам бинокль и нацелил его в сторону кишлака.
    - Еп...ть. Есть еще люди, твою мать! Замполит, как никого? Ты по-
смотри, что творится: ваши мародеры из кишлака выбираются!  и про-
тянул мне бинокль.
    Мимо  убогих  строений,  опираясь  на  автомат  и  какой-то  тонкий
шест, медленно возвращался Сашка Корнилов, поддерживаемый сержан-
том. Шли не спеша, о чем-то мирно беседуя, да и как можно торопиться,
хромая на обе ноги.
    - Лейтенант! Ты почему спустился в кишлак?  бешено заорал капи-
тан, когда они подошли к нам поближе.

    -                                  &


    А что н-надо было идти обратно в г-горы?  ухмыльнулся Сашка.
    Вы должны были следовать в составе колонны батальона по хреб-
ту, в горах. Это "духовской" кишлак, а вы, как последние идиоты, попер-
лись в него. Кто разрешил?
    Ротный  с-сказал,  идите  вперед,  а  то  х-хромаешь,  отстанешь,  а
с-сержант  мой сопровождающий. Я еле-еле д-двигаюсь, обе ноги п-пов-
редил.
    Вы, товарищ лейтенант, лучше бы голову повредили, может, она
думать бы начала. Ротный! Кавун, ко мне!
   Иван подошел и спросил:
    Что произошло? Что за крик?
    Почему твой лейтенант самовольно по кишлакам бродит?
    Чего ты на меня орешь?  резко ответил Иван.
    Я на вас, товарищ капитан, не ору,  сразу понизил тон Лонгинов
и перешел на "вы".  Разберитесь с офицерами, не рота, а сброд.
    Полегче на поворотах, не сброд, а лучшая рота в полку. Разберем-
ся, товарищ капитан.
   Бронежилет (Лонгинов) ушел с Константином Николаевичем, о чем-
то переговариваясь, а Иван внимательно посмотрел в глаза обоим "следо-
пытам" и рявкнул:
    Сержант, отнеси все вещи на свое БМП!
   Подождав, когда Худайбердыев отошел подальше, взял за пуговицу
Сашку и, притянув к себе, сказал:
    Дуракам  порой  везет.  Идиот!  Пойми,  там  "духов"  больше,  чем
извилин в твоих мозгах!
    Что  всего-то  д-десяток  "духов"?   попытался  смягчить  ситуацию
глупой шуткой Корнилов.
    Дать  бы  по  твоей  физиономии  хорошенько.  Не  строй  из  себя
полного идиота. Чтобы вас обоих найти, в случае чего, целая армейская
операция нужна. Горло перережут и в яму с отбросами кинут. Как и не
было вас на земле никогда. Иди и думай.
    Иван!  Т-ты  же  сам  велел,  иди  в-вниз,  впереди  роты.  Вот  я  и
п-п  пошел.
    Думал, что сказал для умных, а оказалось...
   По прибытию в полк Корнилов исчез  быстро и надолго растворил-
ся в госпиталях. Зачем нарисовался сейчас, спустя полгода? А Констан-
тин Николаевич после того похода тоже слег: сердце не выдержало, а
потом нашел "лазейку" и перевелся в штаб, в другой полк.

   Зачем Саня сейчас пришел, чтобы злорадствовать? Может, завидует
или скучает по нашему коллективу? На заставе два года сидеть почти
безвылазно тоже не сахар, а тоска смертельная. Это как два года в коло-

    -                                 '


нии общего режима. От однообразия такой жизни можно чокнуться,
завыть и на стенку полезть.
    Сашка, извини, но мне с тобой трепаться некогда, завтра уходим,
а дел невпроворот.
    Да, да, п-понимаю! У вас "с-своя свадьба, у нас своя". А ж-жаль...
Х-хорошо, зайду, как-нибудь позднее...  и он ушел с грустным лицом.
Сдваивать буквы в словах так и не прекратил! Балбес рисующийся.


   Ох, и красотища! Если бы я был художником или туристом, навер-
няка бы так выразился. Горные вершины стояли в снежном обрамлении
и искрились в солнечных лучах.
   "Какой кошмар!  однако подумал я, так как был пехотинцем. Опять
спать в снегу, как в прошлый Новый год".
    Эдик, нет возражений, если я пойду с Мараскановым?
    А почему именно с ним?
    Взводный  человек в роте новый, только из отпуска, душа его
расслаблена и настроена еще на мирный лад. Людей не знает, местность
ему не знакома.
    Что ж, иди, если не хочешь быть на КП роты. Ты почему-то дистан-
цируешься от меня,  угрюмо произнес Грымов.  Какая-то несовмести-
мость у нас с тобой, словно каменная стена стоит между нами. Коман-
дир роты с заместителем так служить не должны. Придется кому-то уйти
и явно не мне.
    И не мне тоже, потому что с командиром роты у меня полное
взаимопонимание. А от тебя одни подлости.
    Надеешься на возвращение Сбитнева? Ну-ну...  произнес он угро-
жающим тоном.
    Уверен,  что  он  вернется.  Вот  тогда  и  посмотрим,  кто  в  роте
лишний.
   Тяжелый, недобрый взгляд не сулил ничего хорошего, ну да ладно,
переживем, не собираюсь подстраиваться под этого высокомерного выс-
кочку.
    Что ж, иди с третьим взводом. Я им тогда ставлю задачу  закре-
питься на высоте три тысячи восемьдесят метров, вот точка, подойди,
Игорь, посмотри на карте,  и Эдуард указал маршрут движения.
   Старший лейтенант только удивленно захлопал глазами, тяжело вздох-
нул, но ничего не произнес. Когда взвод двинулся к вершине, он, недо-
умевая, спросил:
    Почему это интересно Грымов задачу поменял? Взвод должен на
километр ближе быть и метров на триста пониже, а теперь мы на самом
удаленном участке.
    Это  тайны "мадридского двора", все наши "дворцовые интриги".
Я решил с тобой идти, вот он и заслал нас в самую трудную точку. Не
любит, когда ему правду говорят, что он Сбитнева почти похоронил.

    -                               !


Просто списал, как боевые потери. Ну и черт с ним, Игорешь, прогуля-
емся еще несколько лишних километров.

   Снег лежал, хорошо смерзшийся, спрессованный, однако перегружен-
ные солдаты все же проваливались в него по колено. Вытягивая ногу из
одного следа, ставили ее в другой, и постепенно от распадка до вершины
образовались две параллельные цепочки из круглых ямок. Бойцы  пуле-
метчики вспарывали снежный наст, будто плугом, проваливаясь через каж-
дые пару шагов по пояс под тяжестью неподъемного вооружения.
   Лебедков, пунцово-красный как вареный рак, полз на четвереньках
под  тяжестью  гранатомета.  Эти  лишние  двадцать  пять  килограмм  не
разделишь на двоих, все достается одному. Поэтому гранатомет в чехле
пристегнут к спине, вещмешок болтается на груди, автомат  в руках.
Ползет как трактор, пашущий целину. Через пару часов сержант совер-
шенно выбился из сил, и пришлось взять его автомат.
    Юра, давай напрягайся, не отставай, еще немного и пойдем на
спуск, он пологий, как по катку съедем.
    С горочки катить хорошо, но ведь затем вновь вверх лезть, и чем
глубже скатимся, тем тяжелее подниматься потом,  вздохнул сержант.
    Чем я тебя могу приободрить? Маши крыльями "лебедь" и кур-
лычь, может, получится да взлетишь!
   Лебедков тяжело вздохнул и, сплюнув, прохрипел:
    С этой "дурой" взлетишь, как же, только шею сломаешь! Разве что
мина подкинет в небо.
   На ближайшей вершине короткий привал, а таких подъемов придет-
ся преодолеть еще два. Кошмар! Вот это романтика, мать ее!!!
    Вперед, вперед, быстрее!  заорал Грымов.  Комбат недоволен, что
отстаем, все уже на задачах, одни мы еле тащимся.
    У них точки поближе, а нам от техники сегодня приходится даль-
ше всех топать,  простонал Острогин.  Почему такая несправедливость,
почему я в тыловики или технари не пошел?
    Серж, ты лучше тогда в финансисты б двинул, получку без очереди
получали бы,  усмехнулся Ветишин.
    А еще лучше "ГСМщиком", спирт всегда под рукой, и нам отливал
бы,  мечтательно произнес Бодунов.
    Ребята, если бы Острогин занимал эти должности, то с нами бы он
и не здоровался. Вы посмотрите: он среди нас как граф или князь какой
держится, а возле этих материальных ценностей простых пехотинцев в
упор замечать не будет,  улыбнулся я.
    Ну, почему ты так о людях плохо думаешь, по себе судишь, а? Кто
тебя бесплатно минералкой и лимонадом поит, салатами, шпротами и
лососиной кормит? Кто? Молчишь! Вот тебе, неблагодарный, я точно
спирта не отлил бы!

    -                               "


    - Иди Серж, лучше отлей за камень, пока на горе сидим, и не высту-
пай, а не то сейчас вниз пойдем, некогда будет, съехидничал я.
    - Бывают у нашего Ника умные мысли, пойду, пока руки оконча-
тельно не замерзли, штаны расстегну самостоятельно.
    - Можно подумать, даже если ты настоящий граф, кто-то будет тебе
помогать и это концевое изделие из штанов вытаскивать,  язвительно
произнес Грымов, до сих пор не встревавший в разговор.  Беги быстрее
за камень, да смотри, чтоб ветром на нас ничего не принесло.
    Солдаты,  подстелив  под  задницы  и  спины  бронежилеты,  поехали,
как на санях, в распадок. У кого не получалось  катились кубарем.
    - Лебедков, дай-ка мне свой броник!  рявкнул Эдуард.
    - Товарищ лейтенант, а как же я? Как спущусь?
    - Поедешь  на  АГСе:  садись  верхом,  держись  за  ствол  и  вниз  со
свистом.
    Грымов стянул бронежилет с сержанта и, усевшись, с громкими воп-
лями покатился, но наскочил на камень и закувыркался до впадины.
    - Сережка, что тебе это напоминает? Какую картину?  поинтересо-
вался я у Ветишина.
    - "Переход Суворова через Альпы".
    - А мне  "перелет Грымова через Гиндукуш".
    - Ха-ха-ха...  дружно засмеялись мы втроем.
    - Что ж, ребята, покатимся или поедем?  спросил Марасканов.
    - Ехать не на чем, я побегу,  ответил Острогин и попытался проска-
кать  по  снежному  насту.  Ничего  из  этого  не  вышло,  и  он  кубарем
укатился вниз до самого дна.
    - Ты как хочешь, Игорь, а я покачусь, ползти по пояс в снегу не хочу.
    - Что ж, попробуем.
    Я  отшвырнул  мешок  подальше,  и  он,  подпрыгивая,  улетел  в  ущелье.
Затем, прижав автомат к груди и закрыв глаза, лег и покатился сам. Снег забил
глаза, рот, нос, но через две минуты под громкий смех тоже оказался внизу.
Все отфыркивались, отряхивались от снега, выбивали его из обуви. Спуск
каждого вновь прибывшего солдата и офицера встречался дружным хохотом.
    Веселье быстро закончилось: предстоял подъем на очередную вершину.


        x x x§

    Неделю рота прочесывала плато. За это время с природой произош-
ли разительные перемены. Резко потеплело, снег и лед растаяли, отовсюду
потекли по расщелинам ручейки, соединяющиеся в речушки, которые,
сливаясь, превращались в мощные потоки воды. Ни снега, ни льда как и
не бывало, только кое-где в овражках белели небольшие пятна.
    - Чего  ты  приперся?   неласково  спросил  я  поднимающегося  на
нашу точку Острогина.  Почему не разыскиваешь трофеи?

    -                                  #


    - А сам почему не ищешь? Ты у нас в роте первая розыскная собака!
Отцы-командиры, лучше пойдем делать исторические кадры: "купание
красных офицеров" в горной реке зимой!  заорал Серж, когда добрался
до нас.  Я захватил с собой в рейд фотоаппарат, а Ветишин подойдет
через несколько минут. Будет классный групповой портрет на фоне этих
"альпийских видов". А ты грубишь.
    - "Купание красных офицеров"  это как "Купание красного коня"?
поинтересовался я.  Нас потом овсом кормить еще больше начнут. А
чего ты Сережку бросил, он без тебя справится?
    - Да чего там справляться, саперы разминировали избушки, только
одна и нашлась мина в этой долине "духов". Мина совсем древняя, года
три как установлена, старая, ржавая.
    - Уходить будем  поставим новую,  усмехнулся я.
    - Нашли еще чего-нибудь?  спросил Марасканов.
    - Пока ничего. "Летеха" с взводами сейчас те дальние овечьи кошары
осмотрит и вернется к нам. Пусто там, ничего нет, либо унесли все, либо
не  было  никаких  боеприпасов.  Без  Шипилова,  покойного,  ничего  не
находим. Вот у кого нюх был! Как вы на отшибе, не замерзли? У нас и
лед уже совсем подтаял, а тут кое-где белеет.
    - Да ничего, терпимо. В Кандагаре, конечно, теплее, я снега два года
не видел, уже забыл, как он выглядит,  улыбнулся Игорь.
    - Игорек, а что случилось с тобой, почему к нам "сослали" из спец-
наза?  поинтересовался Острогин.
    - Глупая история. За острый язык и несдержанность. Солдат солдата
топором зарубил, начальник политотдела принялся орать, что комсомо-
лец убил комсомольца, работа воспитательная не ведется, каких-то про-
токолов собраний не оказалось. Я вспылил, принялся спорить, ну а он
припомнил взводного, которого осудили за "мародерство" тремя месяца-
ми раньше, дескать, наблюдается увеличение грубых нарушений дисцип-
лины членами ВЛКСМ. И вот я не переизбран и отправлен в пехоту.
Вообще-то, если бы не послал его подальше  все бы обошлось, но я не
сдержался. Вот и в отпуск вовремя не уехал, и со званием кинули, уже
капитаном должен был стать, а в результате  вновь взвод и по-прежнему
старший лейтенант.
    - Игорь, как старлей ты нам больше нравишься, с капитаном из спец-
наза мы уже послужили, до сих пор запасы одеколона батальон восстано-
вить не может. Очень ты нам симпатичен, и дружный коллектив первой
роты  принимает  тебя  в  свои  ряды.  Уверен,  с  честью  оправдаешь  наше
доверие и к концу года возглавишь роту,  торжественно произнес я.
    - Ник, большое спасибо, но, ребята, ваше доверие я лучше оправдаю
в  Союзе.  Осталось  три  месяца  служить,  вы  уж  как-нибудь  без  меня,
пожалуйста, обойдитесь.

    -                                  $


    - Это настоящая катастрофа! А как я отлично пристроился! У Игоря
здоровья   вагон! Громадный ватный спальник в горы приволок, я же
налегке шел с транзистором. Эх, скоро придется опять себе лежак носить.
    - А что места на двоих хватает?  удивился Острогин.
    - Конечно, я худощавый, Игорь тоже стройный, рядом можно еще
"летеху" положить. Мы не то что ты: культурист, атлет, Геракл. Жрешь за
троих, спишь за двоих, нос отхватил на четверых. Повернешь им  про-
ткнешь, а мозгов взял  на одного...
    - Но-но, замполит, интеллект попрошу не трогать. Мой ум, как и
мой красивый греческий нос  неприкосновенны и неповторимы. Ты
посмотри, какой профиль, как на барельефе!  гордо произнес Серж.
    - Одно слово  граф,  согласился я.  Как тебя такого породистого
сохранили до сих пор. Почему предков в восемнадцатом году не шлепнули?
    - Родственников лишь сослали в Казахстан, наверное, им повезло.
Если бы история тогда повернулась по-иному, то вы у меня на конюшне
бы работали или на плантациях.
    - Серж, у тебя фамилия вообще-то не дворянская, а больше каторж-
ная  Острогин! Тюрьмой отдает и ссылкой,  возразил Игорь.
    - Что это вы моего тезку обижаете?  вступился за "графа" подняв-
шийся на точку Ветишин.  За что такого золотого парня обижаете?
    - Вот хотя бы одна родственная душа, брат ты мой, Сережка! Буду
фотографировать только тебя, пошли они к черту. Крестьяне!
    - По повадкам замполит тоже из дворян. Спальник носить не хочет,
дрыхнет в чужом, одевается не как все   в  "песочник"  или  "горник",
умные речи произносить пытается,  вставил словечко Ветишин.
    - Нет, Серж, я к тебе не примазываюсь, моя порода совсем другая,
мы из обыкновенных разбойников, ссыльнокаторжных,  отмахнулся я.
    - Ребята, завидую я вам,  вмешался в разговор Марасканов, сменив
тему. А чему тут завидовать? удивился я.
    - С такими теплыми спальными мешками можно год в горах, не
спускаясь, воевать. У нас в Кандагаре их совсем мало, в основном тро-
фейные. А тут на всю роту ватные, теплые, большие.
    - Вот то-то и оно, что большие,  усмехнулся я.  Большие и тяже-
лые.  Дружище,  когда  я  в  прошлом  году  в  полк  прибыл,  то  солдаты
парами спали на одном бушлате, накрывшись вторым, да еще плащ-
накидку одну подстелят, а другую от солнца и дождя на СПС растянут.
И никаких спальников! Но в декабре разведрота шестьдесят восьмого
полка  возле  Рухи  попала  в  засаду  и  почти  вся  полегла.  На  помощь
бросили рейдовый батальон и разведбат. В Кабуле стояла солнечная пого-
да, тепло, а в горах началась снежная буря. Температура минус пятнад-
цать! Пехота обута не в валенки, а в сапоги и ботинки, одеты легко, по-

    -                                %


летнему, спальных мешков почти ни у кого, только у старослужащих
трофейные. В результате померзли: больше шестидесяти обмороженных, в
том числе и с ампутациями конечностей и даже со смертельными исхода-
ми. Примчалась комиссия из Москвы, а в полках теплых вещей нет, хотя
воюем уже пять лет. Оказалось, все это лежит на армейских складах, но
"крысы  тыловые"  не  удосужились  выдать  в  войска.  Зато  теперь  есть  и
свитера, и бушлаты нового образца, и ватные штаны, и спальные мешки,
и горные костюмы. Но чтобы получить это имущество, надо было поте-
рять людей и искалечить десятки бойцов. Нашему батальону очень повезло
во время этих морозов. Сначала объявили готовность к выдвижению, но
из-за приезда адмирала на партконференцию дивизии полк оставили на
показ. А то на леднике полегли бы и роты нашего доблестного восьмиде-
сятого полка, в том числе и ваш покорный слуга с ними. Серж точно бы
монументального носа лишился. Как-то раз в районе Бамиана рота попала
в ливень, а затем в снежную бурю  неприятнейшие ощущения. Мокрые
насквозь до нитки были, запорошенные снегом, замороженные, как сырое
мясо в холодильнике. Бр-р-р. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Острогин
ходил синий, как залежалый цыпленок, общипанный культурист  "кур
турист". На его красивом носу намерзла длинная сосулька.
    - Прекратить  трогать  мою  гордость,  это  основа  моего  римского
профиля,  вскричал возмущенный Сергей и со всей силы треснул меня
в бок.  Ну что, все в сборе! Можно фотографироваться, пока пригла-
шаю и никто не мешает,  сказал Острогин со снисходительной барской
добротой в голосе.

    Чистый теплый горный воздух, солнышко, хрустальная вода, белый,
чистейший снег. Швейцарский курорт, а не район боевых действий.
    - Кто первый на съемку, в очереди на исторические кадры,  заорал
весело Сергей, снимая крышку с фотообъектива.  Наверное, самый мо-
лодой?
    Ветишин осторожно потрогал водичку рукой, тотчас же принялся
отряхивать ее и зафыркал, как домашний кот:
    - Фр-р-р!  Черт!  Как  ошпарило!  Серж,  а  если  я  буду  имитировать
обливание и мытье, получится на фотографии реализм? Я склонюсь над
ледяной водой, раздетым по пояс, а ты меня щелкни.
    - Трус! А ну, не сачкуй,  заорал Острогин и принялся подталкивать
Сережку к ручью.  Быстро в воду!
    Лейтенант  скинул  куртку,  тельняшку,  осторожно  шагнул  в  ручей,
пригнулся над водой и заорал:
    - Камера, мотор, съемка! Скорее!!!
    И он тут же получил легкий пинок под зад от меня. В результате
Сережка упал в ручей, опираясь на четыре точки, макнув в воду нос и лоб.

    -                                 &


    - "Золотой" кадр, снято! Следующий!  радостно воскликнул Острогин.
    - Давай, давай, замполит, теперь ты показывай личный пример. Си-
биряк "комнатный".
    - Даю! Показываю!
    Я снял тельняшку и осторожно принялся мыть руки, при этом завы-
вая все громче и громче под щелканье фотоаппарата.
    В это время "летеха" подкрался сзади и, зачерпнув котелком воду,
плеснул на мою голую спину.
    - Сволочь! У-у, гад!  завопил я истошно.
    - Вот поделом тебе, не будешь обижать маленьких,  ехидно улыб-
нулся Ветишин.
    - Бери фотоаппарат, Ники! Очередь геройствовать моя и Игорька.
    - Предлагаю съемки по очереди и в финале групповой портрет. А
потом и я в вашей группе снимусь!  предложил я.
    Щелк, щелк, щелк.
    - Теперь  обтирание  снегом!  "Ветиша",  сними  мой  мужественный
поступок,   рявкнул  я  и,  делая  глубокий  вдох,  бросился  в  сугроб.
У-ух-у. Хорошо. Ха-рра-шо!
    - Замполит, а ты чего там рычишь, как медведь в зимней берлоге?
Прекращай, пленка давно кончилась!  радостно воскликнул Острогин.
    - Негодяй! А чего же ты клацал, когда я натирался?
    - Понравилось, как ты позируешь. Ты был просто неотразим. Надо
послать в журнал "Огонек" или "Советский воин". И подпись под снимком:
"Коммунистам подвластно все", или "Повесть о настоящем замполите".
    - А  под  твоей  фотографией  должен  стоять  заголовок:  "Повесть  о
самом несчастном взводном".
    - Это почему же?
    - А что за счастье? Высылка лишенного наследства графа из сытой
Германии в нищий и убогий Афган без права на амнистию.
    - Опять крестьяне притесняют дворян! Меня не ссылали, я сам при-
ехал. Презренный смерд, фотографий не получишь!
    - Ну, ты же знаешь мой стиль: что не дают, стянуть или реквизи-
ровать.
    - Беда с этим парнем, я ношу с собой фотоаппарат, а у него фоток
больше, чем у меня раза в два. Жулик! Проходимец!
    - Ладно,  мсье  герцог,  вас  и  всю  свиту  угощаю  бесплатным  чаем.
Помните мою доброту.


        x x x§

    Неделю ходили-бродили роты по горкам и лощинам, но без толку.
Немного мин, немного боеприпасов, ни одного уничтоженного "духа".

    -                                 '


Операция с треском провалилась. Безрезультатно действовали и другие
части.
    В конце концов командование приняло решение возвращаться. То
ли в наказание за отсутствие результатов, а может, в целях экономии
топлива, но идти пятнадцать километров к броне пришлось пешком.
Вертолеты за нами не прислали. Вот жалость-то, вот беда.
    В  моих  ботинках-бахилах  можно  ходить  по  снегу,  взбираться  по
крутым обледенелым скалам, но топать по песку и камням  невозмож-
но! Уже через пару часов ноги налились свинцовой тяжестью. Шипы и
подковы вгрызались в почву, цеплялись за неровности рельефа и бороз-
дили землю как плуги.
    В  такой  ситуации  не  кому-то  помогать,  а  меня  самого  бы  в  пору
нести. Опять Царегородцев быстро выдохся, да еще тот сачок, "крысе-
ныш" госпитальный, Остапчук умирает. Отлеживался восемь месяцев по
медсанбатам и госпиталям, еле-еле разыскали и вытащили обратно в роту,
но он через два дня вновь в санчасть слег. Только перед самым рейдом из-
за недостатка людей удалось все же вырвать его из "лап" медицины.
    Муталибов и Томилин приволокли Остапчука силой, в больничном
халате. В первом взводе всего пятеро солдат  воевать некому, а этот
рожу наел в столовой и медпункте  каска не налезает, под подбородком
не застегивается. Верещал он как поросенок про здоровье ослабленное,
про остаточные явления гепатита.
    - Остапчук!  зарычал я.  Еще слово о гепатите, и будешь зубы выпле-
вывать. Почему за тебя, гадина, другие отдуваться должны, чем они хуже?

    И вот теперь этот "сачок" совсем издох, еле ползет, и приходится
чуть ли не нести его на себе. Я и сам еле живой с этими колодами на
каждой ноге. Такое ощущение, что пудовые гири привязаны.
    К черту форму одежды, к дьяволу комбата с его придирками, свобо-
ду ногам! Я сел на камень и достал из мешка кроссовки. Быстро пере-
обулся, напевая от радости. Дойду до брони, а там что-нибудь обую для
построения, если оно будет. Но что делать с этими монстрами? Нести в
мешке? Ни за что на свете! Просто выбросить? Жалко.
    Я  с  такими  мыслями  я  достал  из  нагрудника  РГО,  разжал  усы  у
запала, засунул ее в ботинок и отошел чуть в сторону от тропы. Затем
аккуратненько поставил обувку за камни, засунул руку внутрь и выдер-
нул чеку из запала. Вот он  мой привет нашим недругам. Завтра-после-
завтра кому-нибудь понравятся мои ботинки, возьмет их этот кто-то
и ка-а-ак бабахнет! Сейчас ботинок даже шевелить нельзя. Уф-ф.
    Я успокоил дыхание, вытянул из ботинка руку и осторожно вернулся
обратно на дорожку.

    -                                !


    - Вечно вы озорничаете, товарищ лейтенант, не живется спокойно. А
если  бы  выскользнула,  поминай,  як  звалы...  Нам,  между  прочим,  вас
нести пришлось бы. Мало мне этой сволоты Остапчука? Урода этакий!
Из двух лет в роте и месяца не пробыл, скотина!  с этими словами он
дал затрещину трясущемуся и хнычущему солдату.
    - Дубино! Ручонки не распускай! Бери его мешок и вперед!  рявк-
нул я на сержанта.
    Васька подхватил вещи, Томилин  бронежилет, у Остапчука остался
только автомат. Солдат еще яростнее всхлипывал, слюни и сопли он уже
и не вытирал. Тьфу ты, убожество!
    - Послушай, специалист по госпиталям и столовым, не вой и не
стони. Шагай, пока я тебя не пристрелил. Нести тебя не собираемся!
Понял?  тряхнул я за ворот гимнастерки убогого солдата.
    - Вы меня просто не понимаете. Я болен, я очень болен. В конце
концов просто умру от бессилия.
    - Ну, чмо болотное, вот дрянь! По столовой с подносом и тряпкой
каждый сумеет бегать! Ты пулемет поноси в горы! Я за таких гадов два
роки безвылазно хожу пид пулями,  возмутился Томилин.
    (Остапчук из санчасти каким-то образом попал в госпиталь, из гос-
питаля  в медсанбат, оттуда  снова в санчасть. Кто-то из медиков при-
ставил  его  "к  делу":  помогать  официанткам  в  офицерской  столовой.
Однажды я с удивлением узнал, что этот уборщик  наш солдат, а в
рейде пулеметы и гранатомет носить некому, в расчетах некомплект.
Взял его обратно в взвод, а теперь сам с ним мучаюсь.)
    Немного  передохнув,  мы  двинулись  в  путь   нагонять  уходящую
роту. Товарищ замполит, чого вы усе время меня с собой цепляете?
поинтересовался Дубино.  Ладно, Томилина, ему как медику положено
при вас быть, а почему я?
    - Щас дам в рыло! Положено,  возмутился Степан.  Это Мутали-
бову положено, а я, наверное, останний раз иду в рейд, пора в ридну
Украйну, в Закарпатьте.
    - Я, между прочим, "бандера", на три месяца дольше тебя в роте!
огрызнулся Дубино.
    - Это от тупости, учебку закончить надо было, попал бы попозже,
селянин!  усмехнулся Степан.
    Идем, переругиваемся, только Гасан помалкивает. Хороший парниш-
ка пришел в роту. Он прибыл к нам в декабре, с последней партией
молодого пополнения. Все командиры рот взять его к себе отказались, а
Сбитнева никто не спрашивал  только назначен на должность. Мутали-
бов оказался тихим, спокойным человеком, даже очень спокойным для
жителя Дагестана. Володя произвел его в сержанты. Пока что справляет-
ся, лишь бы не сбили с толку земляки.

    -                                 !


    Гасан! Возьми у Царегородцева мешок, надо торопиться, отстаем
от роты,  прикрикнул я и подумал про себя:  Вон уже комбат догоня-
ет. Опять начнет придираться и насмехаться, мол, рота без Кавуна дох-
нет и деградирует. Вначале Ивана травил и третировал, а теперь после его
замены возводит его на пьедестал и сам греется в лучах чужой славы.
    Парни, скорее, скорее, не отставать! Остапчук, не прибавишь шаг
верну тебе бронежилет и каску!
   Хныканье  только  усилилось,  но  скорость  движения  нисколько  не
увеличилась. Я снял тельняшку, кроссовки, засунул шмотки в мешок и
пошел босиком. Зачем получать лишний выговор?
   Вот и Подорожник, идет и сияет.
    О, комиссар! Что авианосец утонул? Ну, ты прямо как с корабле-
крушения: почти голый, босой, но с пулеметом! Улыбнись  фотографи-
рую!  и он, вынув из куртки фотоаппарат, сделал снимок.
    Спасибо, но зачем такое внимание и забота?  попытался съязвить
я.  А, вообще, это лучший корабль в вашей флотилии.
    Не стоит благодарности. Это для документальности выговора. Ска-
жем так, почти для протокола.
    Какого выговора? За что?
    За отсутствие бронежилета и каски.
    Какого, к дьяволу, бронежилета, какой каски? Зачем они мне, толь-
ко мобильность сковывают. А каска  это консервная банка на голове.
Толку от нее никакого, лицо ведь открыто.
    Носи каску с металлическим козырьком. Бери пример с капитана
Лонгинова!
    У него здоровья  на семь мамонтов.
    Для повышения физической кондиции будем проводить ежеднев-
но зарядку с офицерами в бронежилетах. Уговорил!
   Тьфу ты, черт! Еще издевается.
   Комбат ушел дальше, а я быстро обулся, натянул тельняшку и вновь
подхватил автомат Остапчука.
    Бегом, гад! Скоро уже замыкание полка, состоящее из разведчиков,
нас нагонит. Броня уедет, пешком до Кабула пойдешь!


        x x x§

   Техника медленно ползла по шоссе к Кабулу. Я и Острогин сидели
на башне, жевали галеты и болтали на разные вольные темы.
    Серж, вот подумай, неделю бродили вокруг Пагмана и ни одного
"духа". А ведь их тут должно быть много, как китайцев в Шанхае.
    Это точно, в прошлый раз даже по кавалеристам стреляли. В этот
раз тишь и благодать.

    -                                 !


    - "Зеленые", наверное, информацию "духам" слили, операция ведь
совместная.
    - Это точно. Как "царандой" на боевых вместе с нами, так либо
засады, либо "пустышка".
    - Нет, одна организация у афганцев хорошая  полк спецназа гос-
безопасности.  Мы  с  ними  в  октябре-ноябре  прошлого  года  три  раза
работали, помнишь? Особенно комбат у них молодец.
    - Отлично помню. Это тот, чья кепка у тебя на тумбочке лежит, да,
Ник? Ага. Отличный мужик, Абдулла! Иван Кавун ему финку подарил, а
он нам гору консервов и со мной кепкой махнулся на память.
    - Что-то ты ее не носишь? Боишься, что опять попутают с "духами"?
Не бойся, Грошикова в роте уже нет, нечаянно стрелять по тебе некому
теперь. Ты в полной безопасности. Если авиация не засомневается, что
ты свой  будешь цел и невредим. В маскхалате, афганской кепке, боро-
датый, но с русской мордой  вот какой замечательный портрет!
    - И так выговор за выговором от Подорожника за внешний вид. А
если еще кепку с афганской кокардой нацепить, то он сразу взорвется, и
я погибну от его ядовитых осколков.
    - Что, опять досталось?  поинтересовался Ветишин.  Кстати, а где
мой подарок, где мои ботиночки?
    - Сережка! Они скоропостижно скончались, иначе умер бы я вместо
них. Ноги почти отвалились под тяжестью прикрученных железяк, тогда
я их снял и заминировал.
    - Больше я тебе ничего не подарю.
    - Да ладно, тебе, Сережа, вредничать. Я так измучился, ты просто
представить себе не можешь как. Одел с горя кроссовки. Затем меня
догнал комбат и опять издевался.
    - Каков итог? Взыскание?  поинтересовался Острогин.
    - Увы. Опять!  вздохнул я.
    Откуда-то снизу раздалось негромкое: "А я бы три наряда вкатал".
    - Эй, там, на "шхуне", кто вякнул про наряды?  прикрикнул я на
солдат.
    - Это я, рядовой Сомов, Олег Викторович.
    - А-а, москвич. Ты, как и все жители нашей столицы, очень умный и
разговорчивый, даже несмотря на свой юный возраст. Слушай, клоун,
сиди и помалкивай.
    - А откуда вы узнали, товарищ замполит?  осторожно поинтересо-
вался солдатик.
    - Обращаться надо "товарищ лейтенант". Сомов, это тебе понятно?
Лей-те-нант!
    - Понятно.

    -                                !!


    А что "откуда я узнал"?
    Что я клоун.
    На роже у тебя написано. Большими буквами: "Я КЛОУН".
    А-а,  разочарованно протянул солдат.  Я думал, вы личное дело
читали. Между прочим, меня в армию призвали из училища циркового
искусства. Одного единственного с курса. Жонглеры "закосили", дресси-
ровщики заболели, а я как ни чудил  не прошло. Мне сразу сказали на
призывной комиссии: работать под дурака можешь даже не пытаться, не
поверим, ты же клоун. Пострадал я из-за искусства, из-за профессии.
    Сомов, хочешь тут выжить  шути через раз. Не каждый врубится
в твои шутки, не все поймут юмора. Можно еще сильнее, чем от военко-
мата пострадать.
    Усек. Но куда же более жестоко?
    Для знакомства получи наряд на службу.
    За что?
    За юмор. Выбирай: дневальным по роте или выпуск четырех образ-
цовых боевых листков.
    У-ф-ф! Ручка легче, чем швабра! Боевые листки.
    И сатирическая газета.
    Не было такого уговора!
    Уже был! Оле-ег! Выбирай: замполит и фломастеры или старшина
и швабра!
    Чувствую: попал я, бедолага, на крючок.
    Ты прав  попал! На огромную блесну или даже в сеть! "Москва",
ты теперь наш человек!
    Никогда в жизни еще писарчуком не работал, не доводилось...
    Будем считать, что твоя биография пишется с чистого листа...


    На следующее утро, после возвращения из Пагмана, я зашел в
казарму и остолбенел. Дневальный Сомов стоял у тумбочки с внушитель-
ным сизым фингалом под глазом.
    - Олежек, зайди в канцелярию,  строго сказал я.  Что случилось вчера?
    - Выпускал боевые листки,  ответил вызывающе весело солдат.
    - Ты еще скажи, что на тебя упал стенд с наглядной агитацией.
    - Что-то вроде того.
    - Садись, пиши объяснительную. С Хафизовым подрался или с Ке-
римовым?
    - Да ни с кем я не дрался.
    - Так кто тебя ударил? Работать за себя пытались заставить, да? Ко-
лись, колись.
    - Я не стукач, сам разберусь, это мое личное дело.
    - Ты мне тут "вендетту" не вздумай организовать.
    - Товарищ лейтенант! Я себя в обиду не дам, в Москве хулиганом
был, а из-за вас у меня будет плохая репутация.
    - Прекрати рожи свои клоунские строить. Пиши и иди работать.
Боевые листки-то сделал?
    - Мучился всю ночь, щурился заплывшим глазом, но сделал.
    - Молодец! Сержант Юревич, теперь ты рассказывай, в чем дело, что
за драка была ночью в наряде?
    - Я не знаю, товарищ лейтенант. Вчора усе было нормально, а утром
смотру, а у них фингалы под глазами, холера их побери!
    - У кого у них? Кто пострадал, кроме Сомова?
    - Ешо Хафизов. Ентот папуас зуб выплюнул, и юшка из носа текла.
    - Значит, счет боя один-один.
    - Вроде того.
    - Подвожу  итоги.  Боевая  ничья  не  в  вашу  пользу.  Сдавай  наряд,
сейчас я Грымову доложу, думаю, он возражать не будет. Не хватало нам
в роте неприятностей и нареканий от комбата.
    - А хто меня сменять будэ?
    - Разберемся.
    Эдуард появился через пять минут и одобрил мое решение:
    - Не будем "дергать тигра за усы", хватит раздражать Подорожника.
Всех в парк  работать на технике, а вечером в том же составе вновь дежу-
рить. Хафизов, я тебя на плацу размажу, если еще подобное повторится.

    -                                 !%


    - А что сразу Хафизов, вы разберитесь сначала. Я никого не трогал.
    - Уговорил. Но смотри, солдат, как бы после моего разбирательства
ребра  и  почки  не  заболели,  как  у  Исакова,  когда  его  телом  полы  в
бытовке натирали,  пообещал строго лейтенант.
    Солдатик побледнел и боком-боком ушел в сторону.
    - Ник,  сегодня  в  клубе  концерт  Леонтьева  в  восемнадцать  часов,
слышал об этом?  спросил Грымов.
    - Нет, а кто сказал?
    - Только что командир полка на постановке задач объявил.
    - Наконец-то, хоть кто-то нас посетил. За восемь месяцев ни разу в
полку не попал ни на один концерт. Когда Кобзон и "Крымские девча-
та"  гастролировали,  мы  в  рейдах  были,  а  когда  "Каскад"  выступал,  я
Острогина на горе инспектировал. Главное сегодня  в наряд не попасть.
    - Разрешите, товарищ лейтенант?  В канцелярию вошел Юревич.
Я наряд Лебедкову уже сдал.
    - Ну и что дальше?
    - Там якой-то прапорщик или не прапорщик, чисто як генерал, не
пойму хто, ходит и боевые листки читает. А до этого он в ленинской
комнате плакаты разглядывал. Я его видел раньше где-то, а кто он, не
ведаю. В общем, який-то товарищ!
    - Сейчас мы посмотрим, какой это "товарищ Сухов".
    - Хто, хто? Сухов?
    - Тундра! Классика кино  "Белое солнце пустыни".
    - Якая пустыня, якое солнце, я в колгоспе на Гомельщине с утра до
ночи пахал. Нас у сямье дятей восемь душ, а я старшой.
    - Все, Юрик, иди, отдыхай, готовься к наряду, обслуживай любимую
бронетехнику.
    Я вышел из канцелярии, огляделся: в коридоре никого не было.
    - Дневальный,  где  гуляет  проверяющий?   спросил  я  у  Свеколь-
никова.
    - В курилке сидит. Он совсем ведь не проверяющий, я его знаю, это
наш новый "комсомолец батальона".
    - А-а-а. Вот кого боятся наши сержанты.
    Я вышел из казармы познакомиться с " товарищем инспектирую-
щим".  В  просторной  беседке  сидели  дружной  компанией  заменщики
Чулин и Колобков, а рядом с ними курил и травил анекдоты сменщик
Колобка  молодой прапорщик.
    - О, приветствуем героическую личность батальона, непобедимого
замполита первой роты, истребителя "духовского" спецназа "черные при-
зраки"!  заорал Колобок.  Это лейтенант Ник Ростовцев. Собственной
персоной!
    - Вольно, вольно,  снисходительно и смущенно ответил я.

    -                                !&


    Нет, честно, я хоть и награжден двумя орденами, но они заработа-
ны моей бестолковой контуженой головой. Один раз осколок ухо пе-
рерубил, во втором случае орден за шандарахнутую камнем макушку
получил. Но чтоб вот так, в психическую атаку ходить  нет уж, извини-
те. Да еще два раза... Может, ты псих?  поинтересовался Колобок.
    Отставить разговорчики!
    Понял. А вот это, сынок, мой сменщик,  представил мне Колоб-
ков нового прапорщика
   (Ему исполнилось тридцать пять лет, но выглядел он на все сорок
пять, поэтому Колобок разговаривал с нами как папаша.)
    Прапорщик  Виктор  Бугрим,   усмехнулся  в  ответ  красавчик.
Приятно познакомиться, товарищ лейтенант.
   У прапорщика была кудрявая шевелюра, "фраерские" усики, хитрая
улыбка и наглые голубые глаза. Ловелас-сердцеед, гроза женщин.
    Почти что Баграм! Ты попал в "одноименную" дивизию,  заулы-
бался я.  Будем знакомы, перейдем лучше на ты, мы ведь коллеги.
    Хорошо, будем на ты. Меня, Артюхин отправил наглядную агита-
цию проверять. У тебя и во второй роте все в плюсах, а в третьей и у
минометчиков  одни нули.
    Хороший результат, в трудные для нашей роты времена. А то в
первой  плохо  да  плохо.  Пока  ротный  в  госпитале,  каждый  норовит
лягнуть, что-то найти нехорошее. Когда домой, Колобок?  спросил я
сочувственно у ветерана.
    Да  вот  отдам-передам  бумажки  Витьку  и  в  дорогу.  Только  лететь
страшно очень. Чуля (Чулин) вчерась из командировки вернулся, "груз-200"
отвозил в Гродно, припахали заменщика. Так такие ужасы рассказывает.
    Какие это ужасы?  заинтересовался я.
    Никифор, шо я пережил позавчера, кошмар какой-то. Сел в АН-12,
разговорился с бортстрелком, а он земляком оказался, из Витебска. Эки-
паж из Белорусского округа, самолет "крайние" рейсы летает. Вот-вот до-
мой им. Залезли мы в хвост самолета, выпили их бутылку водки за знаком-
ство. У меня с собой была в сумочке трехлитровая банка самогона, под
компот вишневый замаскированная, на замену вез в роту, коллективу. Я
возьми да и проболтайся. Стрелок как узнал об этом, так обрадовался, так
развеселился! Пойдем, говорит, в кабину, чого мы тут будем мучаться? Там
все свои  земляки, угостишь родным напитком ребят! Зашли, угостил по-
хорошему, по-человечески. Они как давай глушить ее стаканами, почти не
закусывая. Крепкие ребята летчики. Летим, самолет на автопилоте, песни
поем. Я  почти в хлам, и они уже ничего не соображают. Смотрю, бог ты
мой, штурман пьян, бортинженер пьян, второй пилот в хламину нажрал-
ся, командир еще более-менее держится, но тоже пьян. Испугался страш-
но, несмотря на то, что "бухой" был, даже почти протрезвел от ужаса. Куда

    -                               !'


летим? Это состояние экипажа из всех пассажиров наблюдаю только я, а
так бы паника поднялась на борту. Ну, черт с ним, со стрелком-радистом,
хрен с ними, со штурманом и инженером, но пилоты-то в хлам! "Ребята,
ору летчикам,  браты, как садиться будем? На автопилоте приземлимся?"
"Нет,  говорят,  садиться будем сами, вручную. Сейчас допьем остаток
из банки и возьмем управление на себя." "Мужики,  заорал тут я диким
голосом,  ни хрена, баста, хватит пить, сажайте самолет!" Отбираю бу-
тыль, там еще больше литра, а они не отдают, сопротивляются. "Трезвейте,
сволочи",  говорю им. А хлопцы совсем уже никакие. Песни горланят,
матерятся, а на горизонте уже Кабул виднеется. Шо делать, шо делать? Я
в ужасе. Они, гады, садятся в кресла, пристегиваются, выключают автопи-
лот и заходят на город: один круг, другой, третий, уже взлетно-посадочная
полоса внизу, и явно они на нее не попадают. Промазали! Поднялись чуть-
чуть,  командир  орет:  "Штурман  и  инженер,  ко  мне,  помогайте,  будем
вместе  сажать"  Взялись  втроем  за  штурвал  (второй  пилот  совсем  скис,
уснул) и пошли на посадку. "Взлетка" аэродрома болтается по курсу, мы
качаемся, почти машем крыльями, мне так, по крайней мере, показалось.
Сели! Я их обнимать, целовать и материться! "Суки, шо же вы творите,
пьете за штурвалом". А командир мне с ухмылкой: "Сам виноват, а ты
зачем наливал? Мы чуток для храбрости пригубили, а ты нас своим вкус-
ным "первочом" соблазнил и с толку сбил". В общем, негодяи. Но асы! В
таком состоянии машинешку-то легковую не припаркуешь, не то что гру-
зовой самолет посадить. Шо там дальше было, не знаю, я скорей оттуда со
своей  банкой  бежать,  а  то  они  ее  родимую  чуть  не  отобрали,  дескать,
отметить удачную посадку. И как они с начальством разговаривали потом?
    - Ха-ха-ха.
    - Гы-гы.
    - Вот тебе свезло так свезло. Ха-ха!!!  засмеялся я и похлопал по
плечу прапорщика.  Запомни теперь на всю жизнь, какими последстви-
ями чревато пьянство в воздухе! Это тебе не в БМП брагу гнать и пить,
пока батальон по горам ходит.
    - Нет-нет, с пьянством покончено. Я даже допивать "первач" со сво-
ими орлами не стал, отдал все Луковкину и Мелещенко.
    Тем временем, весело смеясь, к казарме подошли Острогин и Ветишин.
    - Чему радуемся?  поинтересовался Грымов.
    - Жизни! Жизни, дорогой ты наш командир,  воскликнул Остро-
гин.  Каждый новый день  радость! Комбат не вдул  радость. Коман-
дир полка матом не покрыл  счастье. "Духи" не убили  верх блаженства.
    - Ступай, разбирайся с Хафизовым и готовься к очередным п... нам,
вздохнул Эдуард.
    - Вот черт, такое солнечное утро, весна, трава зазеленела, и так сразу
обламывают.

    -                                 "


    - Для поддержания настроения, скажу новость дня,  сказал я.  Сегод-
ня концерт звезды эстрады, твоего любимого Валерия Леонтьева!
    - Ура,  ура!  Ох,  Ник,  ох  обрадовал!  Иди,  занимай  места!  С  меня
"Боржоми".
    - Концерт вечером, "Боржоми" сейчас!
    - Вечно ты строишь взаимоотношения со мной как какой-то рвач и
хапуга. Корыстный какой.
    - Не как рвач, а как твой спаситель! За спасение под Бамианом ты
со мной не рассчитаешься и цистерной минералки, слишком легко отде-
латься хочешь. С тебя вагон коньяка!
    - Ладно, встречаю вечером тебя в клубе с лимонадом и водичкой, а
то ведь как всегда душно будет. А коньяк будет в Союзе.
    - Товарищи  офицеры,  внимание!   вмешался  в  беседу  Грымов.
Перед концертом совещание в шестнадцать часов, а концерт позже, в
восемнадцать. Всем прибыть с рабочими тетрадями.
    - Мне тоже идти?  спросил я.  В это время у нас по плану воспи-
тательная работа  беседа с солдатами.
    - Ничего не знаю. Приказ прибыть всем. Пусть беседу проведет Бо-
дунов.

    Начальник штаба подводил итоги боевых действий. Командир полка,
как всегда, юмором и сочным матерком сдабривал сухие цифры и фак-
ты. Эти вставки "эпитеты" были неподражаемы, а армейский матерный
фольклор уникален. Начфин хвастал, что ведет блокнот с цитатами из
репертуара  Филатова, их количество давно перевалило за двести  и все
нецензурные.
    Герой (а он и на самом деле был Героем Советского Союза) морщил-
ся, но ровным и четким голосом продолжал подведение итогов, он ни-
когда публично не переходил на маты.
    Командира, несмотря на его грубость, любили. Был он вспыльчив, но
быстро отходчив и добродушен. Начальника штаба, майора Ошуева, уважа-
ли, Герой как никак, но не любили. Вот и сейчас он похвалил танкистов и
артиллеристов, не сказал ничего плохого про саперов, разведчиков и связис-
тов и опять раздолбал наш славный батальон. Это у него от ревности.
    Мы пехота, нас много  крайние как всегда. По-другому не бывает!
    - Товарищ подполковник, еще в заключение совещания слово про-
сит начальник медицинской службы,  закончил доклад Герой.
    - Что ж, вещай, "шприц-тюбик",  вальяжно произнес "кэп".  Толь-
ко покороче, а то артистов пора встречать.
    - Товарищ командир! Срывается план прививок! Офицеры совер-
шенно не хотят их делать. С солдатами проблем нет никаких, а офице-
ры, особенно первого батальона, саботируют эту процедуру.

    -                                "


    - Я им, бл...м, посаботирую! Строиться в колонну по одному между
рядами и подходить к столу. Начмед, бегом за аппаратурой, шприцами,
лекарством, я вообще-то и сам для примера руку или плечо подставлю.
    - Товарищ командир, руку не надо, нужно штаны спустить.
    - Что? Что ты сказал, я должен снять?
    - Штаны...
    - Ну, ладно,  убавил тон командир и далее уже миролюбиво про-
должил:  Для личного примера этим бездельникам сниму штаны, так и
быть, но первым, вне очереди.
    - Так  точно!  Так  точно!  Пожалуйста,  товарищ  подполковник,  все
готово, подходите.
    Вытирая пот со лба, волнуясь, капитан-медик подвел командира к
автоматическому шприцу-пистолету. Командир крякнул, рыкнул матом
и, застегивая штаны, встал у входа. Присутствующие в зале покатились
со смеху.
    - Все проходят мимо и показывают отметку в медкнижке. Поставил
укол  штамп в книжке и свободен! Хватит ржать, спускайте штаны,
громогласно гаркнул луженой глоткой Иван Васильевич.  Я вас, бл...й,
сачков гребаных, в бараний рог сверну!
    Не зря у него прозвище Иван Грозный. С ним не поспоришь, может
и в лоб двинуть. Я и Острогин сразу загрустили. Если Грымов с Ветиши-
ным добросовестно ходили в медпункт, то мы его игнорировали. У меня
вообще была теория: тот, кто соглашается делать уколы, получает инфек-
цию, но в ослабленной дозе. Но все равно  это зараза для организма. И
кто прививается, тот и болеет, а кто сачкует, тот здоров.
    У Голубева была другая теория: красные глаза не желтеют, и он заливал
печень спиртным. Этой теории придерживались многие, но с переменным
успехом. В основном гепатит, тиф и малярия побеждали их ослабленную
иммунную систему в первую очередь. Что ни день  новый больной.
    Черт! Сейчас нарушится мое правило  всеми силами уклоняться от
прививок. Вот и очередь подошла. Я слегка спустил штаны и шагнул к
столу.
    - Фамилия?  спросил молоденький врач.
    - Лейтенант Ростовцев,  буркнул я.
    Он порылся в стопке, сделал отметку в моей книжке и переложил в
другую пачку.
    - Следующий!
    - Острогин.
    Лейтенант нашел книжку Сергея и, проштамповав, швырнул ее туда же.
    Я сделал шаг в сторону со спущенными штанами, осторожно обо-
шел стол, незаметно зацепил рукой наши книжки и, подмигнув Сергею,
бочком-бочком отошел в зал. Острогин сделал то же самое движение.
Застегивая брюки, мы двинулись к выходу, где стоял командир.

    -                               "


    Прививки сделали, обалдуи?
    Так  точно, товарищ подполковник!  взвизгнули мы дружно и
показали ему на раскрытой странице штампы.
    Молодцы, свободны!  и он дружески хлопнул меня по спине.
   За дверями мы дружно расхохотались
    Как мы их ловко сделали!!!  орал Серж.
    Нас не проведешь!  вторил ему я.  Голыми руками не возьмешь!
Хрен им этим медикам! Не дадим дырявить задницу! Никакой заразы в
организм! Но если "кэп" узнает про обман  убьет!
   Через полчаса, когда все вышли из клуба после экзекуции на перекур,
к нам подошел прапорщик Айзенберг и укоризненно покачал головой:
    Мальчишки! Балбесы несмышленые! Дурачье! Детский сад! Только
меня не проведешь, я видел, как вы сбежали, и доложу начмеду.
    "Папа"! Ты что издеваешься, вот книжки с отметками! Иди к черту!
    Может, тебе тут и прямо сейчас зад показать,  усмехнулся Остро-
гин.  Мы чисты перед законом, "свободен, дорогой старина".
    В следующий раз вам этот номер так не пройдет, лично сделаю
укол и не автоматом, а шприцом с большущей иглой.
    До  следующего  раза,   улыбнулся  я  дружелюбно  батальонному
медику.


        x x x§

   Мы еле-еле нашли свободные места, но почти в самом конце зала. Сергей
был возбужден, предвкушая выступление любимого артиста, и, жестикулируя,
заранее громко восторгался. К нам подскочил Артюхин и зашипел:
    Острогин, прекратить визжать!
    Уже прекратил! Я теперь буду только кричать и петь.
    Перестань паясничать. Веди себя прилично.
    Договорились.
    Со мной не надо договариваться. Выполняйте приказ.
    Слушаюсь, товарищ старший лейтенант,  и Сергей шутовски при-
ложил два пальца ко лбу.
   Артюхин что-то сказал себе под нос и отошел на свое место. Сережка
во время исполнения первых двух песен хлопал, сидя на стуле. Но когда
зазвучала третья, вскочил на сиденье и заорал, приплясывая и визжа.
   Замполит батальона подскочил и схватил за рукав Острогина.
    Я тебя сейчас с позором из зала выведу.
    Ты бы меня хоть раз с гор или из "зеленки" вывел, а то вы только
в полку  герои и указчики.
    Ну ладно, поговорим после концерта, старший лейтенант.
    Поговорим,  товарищ  старший  лейтенант!   ухмыльнулся  много-
обещающе Сергей и поиграл мускулатурой.

    -                                "!


    Шоу тем временем продолжалось, и на нас со сцены фонтанировал
своей энергией Леонтьев.
    В зрительном же зале бесновался Сергей, его эмоции выплескивались
через край, он никак не мог усидеть на месте. То притоптывал, то припля-
сывал, то взвизгивал в экстазе. Я пару раз дернул его за рукав и прошипел:
    - Серый, нас сейчас выведут из зала. Из-за тебя и я пострадаю, кон-
церт не досмотрю.
    - Отстань,  отмахнулся тот.  Не мешай отдыхать и наслаждаться
музыкой, моя душа ликует, черствые вы люди.
    Золотарев оглянулся на "галерку" и что-то сказал Артюхину, указывая
на нас. Замполит прибежал и сдернул Серегу с сиденья.
    - Я сейчас выведу тебя из зала, лейтенант!
    - Не тебя, а вас? И напоминаю: не лейтенант я, а старший лейтенант!
Я же вам не кричу "эй, лейтенант", а говорю вежливо, культурно, "това-
рищ старший лейтенант".
    - Уймитесь, товарищ старший лейтенант, в последний раз предуп-
реждаю!  пробурчал Григорий, отходя от нас.
    Прошло минут пять, и после очередной зажигательной песни Серж
вновь вскочил на стул и принялся прихлопывать в ладоши над головой
и орать, подпевая фальцетом.
    Примчавшийся Артюхин был мрачнее тучи.
    - Я что сказал, слезьте со стула и прекратите безобразничать.
    - Я не безобразничаю, а отдыхаю.
    - Сейчас выведу из зала, и на этом концерт для вас закончится.
    - Ха! Выводильщик нашелся. На боевых я тебя что-то не наблюдаю,
а на концерте указывать все горазды.
    - Ладно! Разберемся позже,  пригрозил замполит батальона.
    - Легко! Очень даже не против, я давно накопил столько отрицатель-
ной энергии, не знаю на ком отыграться,  и Серега принялся вновь
играть всеми бицепсами и трицепсами и в завершение тирады угрожаю-
ще звонко хлопнул кулаком по ладони.
    Артюхин злобно еще раз взглянул в нашу сторону и отошел на свое
место.
    - Серж,  он  тебе  эту  выходку  еще  припомнит,  ты  явно  перегнул
палку!  пообещал я.  Он же наш новый замполит батальона.
    - Да и черт с ним. Ни в горах, ни в кишлаках я его не видел и
близко. А в полку все такие орлы! Начальники! Меняются как перчатки,
всех и не упомнишь. Надолго ли он к нам?  огрызнулся взводный.
Давай отдыхать дальше.
    Сергей так и не унялся до окончания концерта. Все равно накажут.
    - Вот это Валера, вот это трудяга! Завел меня, зарядил энергией,
кричал и пел фальцетом Серега в казарме, приплясывая под магнитофон.

    -                               ""


    На вечернем построении Острогин получил очередной строгий выговор
от замполита батальона, а комбат пообещал скорый суд "чести офицеров".


        x x x§

    Самое замечательное мероприятие  "братство по оружию". Брата-
ние с дружественной армией!
    Утром на разводе комбат строго спросил:
    - Кто в первой роте из офицеров и прапорщиков действовал совме-
стно с полком спецназа афганской госбезопасности?
    - Я, два раза на операции ходил с ними вместе. Кавун и Грошиков
уже заменились, Острогин в карауле. Все, больше никто из офицеров,
подал я голос из строя.  Санинструктор Томилин их бойцов несколько
раз перевязывал, а Зибоев, Мурзаилов все время переводчиками были.
    - Ну вот и хорошо! Четыре человека идут от первой роты, если вы их
так хорошо знаете, от второй  Митрашу и с собой берешь сержанта Джаб-
раилова, от третьей  Мелещенко и старшина Заварыч. От отдельных взво-
дов представителем поедет лейтенант Арамов,  распорядился Подорожник.
Ну  что  ты  будешь  делать!  Всегда  так  получается:  как  на  полигоны,  так
командиры, а как к афганцам в гости отправляться, то одни замполиты.
Нет, не могу я все вам на откуп отдать! Старшим группы поедет капитан
Лонгинов. Семен Николаевич, будьте "американцем", построже там с ними.
    - Куда же еще строже и что значит "американцем"?  удивился вслух
Николай.
    - Это образно и без комментариев. А ты, Мелещенко, вообще по-
малкивай,  оборвал его комбат.  Едешь случайно в этой компании, и
радуйся молча, что командир роты дежурным по полку стоит. Не то
сейчас Афоней Александровым тебя заменю!
    - Мовчу, мовчу!
    - Семен Николаевич, построение через полчаса, проверить внешний
вид, чтоб подшиты, побриты, начищены были! Оружие не брать, развед-
рота на двух БМП сопровождает, едете на "Урале", а управление полка
в автобусе. Главное  не зевайте, не потеряйтесь!


        x x x§

    Полк специального назначения размещался рядом с Кабулом, на выез-
де у дороги на Пагман. Неделю назад группа афганцев из тридцати-сорока
человек этого полка болталась с экскурсией по нашим казармам, по парку.
Посмотрели фильм в клубе, послушали речь командира и замполита. Скром-
ный обед в столовой завершил это мероприятие. Теперь ответный визит.
    Машины  медленно  вползали  на  гору  по  дорожному  серпантину
и  остановились  перед  широкими  воротами  высокого  каменного  за-

    -                                  "#


бора.  Афганцы  высыпали  навстречу  и  радостно  обнимались  с  нашим
начальством. Мы выстроились в узком, мощеном булыжником дворике.
Толпа собралась довольно приличная. Командир, его замы, начальники
служб, весь политаппарат в полном составе, тыловики. Но когда мы воева-
ли вместе с афганцами, то всех этих штабных никто не видел.
    Лонгинов, как старый приятель, обнялся со знакомым нам комбатом.
    - Абдулло! О, ты настоящий командир!
    - А, командор, салам, здравствуй!  похлопал афганец после дружес-
ких обниманий меня по плечу.
    - А, доктор!  улыбаясь, пожал он руку Степану.  О, cарбозы!  и
спецназовец принялся на своем языке быстро и радостно болтать с Зибо-
евым и Мурзаиловым.
    - Командор спрашивает про ротного Кавуна и Грошикова,  пере-
вел вопросы Зибоев.
    - Скажи ему: они домой уехали, война для них закончилась, с жена-
ми отдыхают, живы и здоровы!
    - Говорит, что рад за командоров, передавать просит всем привет.
    - Обязательно передам при встрече. Горячий, пламенный привет,
ухмыльнулся я.
    Нас принялись водить по казармам, медпункту, автопарку, спортпло-
щадке. Очень все убого: минимум рассыпающейся мебели, застиранное
постельное  белье,  рваные  одеяла,  старые  автомобили   намного  хуже,
чем у нас. В заключение прошел митинг, на котором каждому вручили
по наручным электронным часам, а управленцам еще и по сервизу. Вот
это да! Хорошо-то как, не даром потеряно время. Экскурсия с элемента-
ми восточной экзотики, да еще с материальной выгодой.
    Их командир полка долго обнимал нашего, они расцеловались, и
афганец вручил Филатову магнитофон. Иван Васильевич даже растерялся
в первую минуту.
    - Это подарок полку?
    - Нэт, нэт, это лично вам, моему хорошему советскому другу! Бак-
шиш (подарок)!
    Командир обхватил своими "медвежьими лапами" маленького пол-
ковника, и тот исчез в крепких объятиях.
    "Кэп" задумчиво и смущенно почесал затылок (мы афганцам в знак
дружбы на всех подарили только самовар и гитару) и, сняв с себя буш-
лат, одел на афганца и трижды, расчувствовавшись, расцеловал. Полков-
ник смущенно покраснел и объявил начало банкета.
    Давненько  я  так  вкусно  не  ел.  Меню  для  гурмана!  Плов  и  мясо,
мясо,  мясо  (все  блюда  из  него  различного  вкуса  и  приготовления),  а
также зелень, овощи, фрукты, немного водки. Полковые начальники ушли
в банкетный зал, остальные офицеры сели за стол с афганскими коман-
дирами. Солдат и сержантов увели к афганским "сарбосам".

    -                                "$


    Вот так: сыт, пьян и нос в табаке. Хорошо дружить. А еще лучше,
если такие встречи будут чаще!
    В машине я подозрительно посмотрел на раскрасневшегося Томилина.
    - Степан, ты что это цветешь? В чем дело?
    - А вы шо думали, товарищ лейтенант, водки тильки вам нальют? В
нас, солдатах, афганцы людей увидели, по пол-литра на двоих выделили.
Не зря я их перевязывал, отблагодарили, обезьяны бабайские!


        x x x§

    - Парни, а пойдемте мороженое поедим. Замполит в кафешке недав-
но был, знает, где она находится, экскурсию организует. Почти год не
лакомился,  предложил Острогин. Он уже третий час мучился, заполняя
документацию,  и  заметно  утомился.   Надоело  все  это,  хочется  чего-
нибудь такого... Эдакого...
    - Эх, вспомним детство!  восторженно пискнул Ветишин.
    - Могу вас обрадовать. Сегодня Митрашу везет в штаб армии какие-
то бумаги, можем с ним туда доехать, а обратно, кому как повезет,
предложил я.
    - Вот это замполит! Вот это друг! Вник в нужды и чаяния коллекти-
ва,  воскликнул Острога.
    - А как быть с бойцами?  поинтересовался Игорь.  Кто в роте
остается?
    - Бойцов вечером ведет в кино старшина, я с ними договорюсь, а
потом Бодунов присмотрит до вечерней проверки. Только как быть с
Грымовым?  задумчиво начал рассуждать я.
    - Если не желаешь, чтобы заложили, вовлеки человека в авантюру!
философски произнес Марасканов.
    - Вот голова! Правильно, так и поступим. Он хоть и гнус, но такой
же  человек,  как  и  мы.  Может  быть,  позже  исправится,  когда  с  небес
опустят,  воскликнул я.
    - А кто же его вернет в люди-человеки?  вздохнул Ветишин.
    - Сбитнев! Вернется и поставит на место, как миленького!  много-
обещающе произнес я.


        x x x§

    Мелентий выгрузил нас возле кафе.
    - Через час забрать или вы надолго?
    - Не жди, уезжай,  ответил я легкомысленно.
    - Ну и ладненько. И он умчался дальше на дребезжащем санитар-
ном "уазике" по каким-то своим делам.

    -                                "%


    Кафе оказалось переполненным. Мы потолкались у входа, огляделись
и перебрались к барной стойке. В помещении не было в форме никого,
кроме нас. И женщины, и мужчины  все либо в спортивных костюмах,
либо в "джинсе".
    Красивая молоденькая буфетчица поинтересовалась насмешливо:
    - Ребята, вас каким ветром занесло и откуда?
    - Мы ваши соседи, из восьмидесятого, заскучали по мирной жизни,
захотелось женского тепла и ласки,  весело, глядя ей в голубые глаза,
произнес  Острогин.   Решили  кутнуть,  да  и  народ,  как  погляжу,  для
разгула, разврата собран.
    - Думаю, что вы сегодня вечер закончите в комендатуре,  улыбну-
лась девушка.
    - Это почему же?  поинтересовался я.  Мы ребята тихие, спокойные.
    - А потому, что вот-вот придет патруль и вас всех заберет.
    - А мы не дадимся,  усмехнулся Грымов.
    - Тогда примчится целый взвод из комендантской роты, и все равно
будете ночевать на гауптвахте.
    - А этих вот не заметут?  показал в зал рукой Ветишин.
    - Этих нет, потому что они тут свои, здешние и одеты в "гражданку".
    - Черт, зря приехали. Но думаю, что по рюмке коньяка и морожено-
му мы употребить успеем. Делаем заказ на всю компанию,  произнес
Острогин.
    - Коньяк и вино военным не подаем,  строго заявила буфетчица.
    - Но они ведь такие же военные, как и мы, по крайней мере, боль-
шинство из них.
    - Ну и что, у них на лбу это не написано, а кто вы такие, я вижу.
    - Тогда шампанского! Три бутылки!  царственным жестом произ-
нес "граф" Острогин.
    - Никакого спиртного. Кофе, лимонад, сок, чай. Мне из-за вас не-
приятности не нужны.
    - Что ж, раз кутеж не удается, милая девушка, каждому стакан сока,
кофе и по две порции мороженого,  вздохнул Ветишин.
    - Всегда  так!  Штабным  и  тыловым  радости  и  прелести  жизни,  а
пехоте одно дерьмо и грязь!
    - Вот-вот, "со свиным рылом и в калашный ряд" полезли. Не в свои
сани сесть пытаемся,  подвел я итоги.  Нам же сказано было полков-
ником из штаба армии, что в "воюющей армии выходных не бывает"! А
тут не армия, а глубокий тыл. Мы чужие на этом празднике жизни.
    На нас, действительно, многие косились и бросали хмурые почти
презрительные взгляды, никто из женщин нам не улыбался.
    - Очень  хочется  драки.  Желаю  кому-нибудь  набить  физиономию,
еще лучше, чтоб не лицо было, а "морда"! Ох, как я зол! Как я замеча-
тельно зол!  прорычал Острогин.

    -                                "&


    Да!  И  чтоб  с  выбитыми  витринами,  поломанными  столами  и
стульями, визжащими тетками,  восторженно поддержал его Ветишин.
    Ну  просто  вестерн!  "Дикий  запад",   усмехнулся  Марасканов.
Ребята, вы что охренели, у меня замена на носу, дайте уехать спокойно
через два месяца. Потом опять приходите и все вокруг крушите.
   Скушав по четыре порции мороженого, залив его чашечкой кофе,
множеством стаканов сока и лимонада, трезвые и злые, мы отправились
к выходу, где столкнулись лицом к лицу с патрулем.
    Здравствуйте, товарищи офицеры!  остановил нас майор, началь-
ник патруля.  Предъявите, пожалуйста, документы.
   Все машинально похлопали себя по карманам, переглянулись и друж-
но засмеялись. Документов ни у кого не оказалось. Как правило, удосто-
верения и партбилеты лежали в сейфе у ротного, а служебные загранпас-
порта по прибытию в полк сдавали в строевую часть.
    Могу  показать  жетон  с  личным  номером,   улыбнулся  я  самой
приятной улыбкой.
    Что ж, покажешь его коменданту. Следуйте за мной.
    За что?  угрюмо спросил Грымов.
    За нарушение формы одежды, самовольное убытие из своего гар-
низона и отсутствие документов. Вы из какого полка сюда прибыли?
    Да нет, мы не из полка, мы марсиане,  усмехнулся Острогин.
Вдобавок завербованные ЦРУ, а еще и Ахмад Шахом.
    Ну-ну. Шутить будете в другом месте. Я же сказал: на выход!
строго приказал майор.
    А мы и так выходим,  успокоил его Игорь.  Шли себе, не скан-
далили, не шумели, скромненько так. Ведь, правда, ребята, хотели по-
хорошему?
    Правда, он нас даже уговаривал, что драки не нужно,  кивнул я в
сторону Марасканова.
    Вы это на что намекаете?  Высокий лоб майора покрылся легкой
испариной.  Патрульные, постойте тут, не выпускайте их, я сейчас.
   И начальник патруля метнулся к телефону у стойки бара.
   Мы молча вытеснили обоих солдат из кафе, и Эдуард обратился к ним:
    Ребята, отойдите в сторону и не дергайтесь, а то замолотим. Стойте
молча пять минут, ведь ни нам, ни вам лишний шум ни к чему.
   Солдаты были растеряны и явно напуганы. Два щупленьких бойца
против пяти офицеров, среди которых трое выглядели громилами. Силы
были явно не равны.
    Да мы ничего, понимаем, конечно, это все майор.
    Вот  и  хорошо,  что  такие  понятливые,  челюсти,  руки  ломать  не
придется. Счастливо оставаться, привет начальнику.
   Зайдя за угол, Эдик рявкнул:

    -                               "'


    - Ходу! Бежим, а то облаву устроят и КПП перекроют. А по тропам
ночью не пройти: либо часовые подстрелят, либо на минное поле на-
ткнемся.
    Пробежав триста метров, мы приблизились к первому посту. Дне-
вальный  сидел  на  камне  и  задумчиво  курил,  глядя  куда-то  вдаль,
в сторону Кабула. Спокойно пройдя мимо него, мы побежали вновь. У
второго поста маячил дежурный и весь состав наряда. Темнота сгущалась
с каждой минутой. Прапорщик- азиат попытался преградить нам дорогу:
    - Товарищи офицеры, ви куда пошоль?
    - Не лезь, уйди в сторону, а то опоздаем на трамвай, тогда на твоем
топчане спать будем,  пообещал ему Острогин, отодвигая его в сторо-
ну, и мы вошли в приоткрытые ворота.
    - А-а-а,  задумчиво почесал затылок прапорщик и затем заорал нам
вслед:
    - Какой   такой  трамвай,  тут  и  рельсы  нет.  Пошутили,  пони-
маешь, да?
    - Нет, не пошутили, сейчас рельсы проложим, и он придет. Только
никому не говори, особенно тем, кто нами будет интересоваться. А то
как-то нехорошо: выпустил ночью к "духам" за пределы гарнизона неиз-
вестных офицеров. Не порядок!  ответил Серж.
    - Стой! Стрелять буду! Мать вашу!
    - Я  те  стрельну!  И  маму  не  трогай!  Гранату  сейчас  брошу   всю
жизнь  на  аптеку  работать  будешь!  Не  было  никого!  Понял?  У,  ишак
бухарский...  рявкнул Грымов.
    - Чего ж не понять? Ясно...  притих прапорщик.
    И мы, весело смеясь, убежали вниз к кишлаку. У поворота дороги
сидел торговец с лотком и при свете керосиновой лампы спорил с поку-
пателем. Он очень удивленно посмотрел на нас и что-то прокричал.
    - Что ему надо, чего орет?  спросил Ветишин.  Хоть бы кто-нибудь
их язык понимал. В следующий раз Арамова нужно взять.
    - В другой раз автомат нужно брать с собой. Тогда и патруль можно
пугнуть, и "духов" завалить, если что,  резко оборвал его я.  У кого-
нибудь, кроме меня, есть что-либо с собой?
    - А что есть у тебя?  поинтересовался удивленно Грымов.
    - У меня две РГО в боковых карманах штанов, по костям очень
больно  стучат.  Сейчас  запалы  вверну   и  уже  вооружен,   и  с  этими
словами я принялся вкручивать запалы.
    - Вооружен! Только себя и нас подорвать сможешь,  усмехнулся
Марасканов.
    - Что-то о возвращении мы не подумали,  задумчиво почесал "че-
реп" Острогин.  Я даже гранату и ту не захватил. Но кто же знал, кто

    -                                #


мог предположить, что мы досрочно вернемся. Такой огромный штаб,
обширный  женский  контингент,  и  так  бесславно  возвращаемся.  Мне
даже стыдно за себя, а за вас тем более.
    - Мужики, я вижу, как Острогин, действительно, краснеет,  объявил
Ветишин.  Ему и вправду стыдно.
    - Хватит болтать, быстрее идите и молчите, накликаете беду,  забур-
чал Грымов.  Как бы "торгаш" этот "духов" за нами не послал.
    Неожиданно со стены, которая возвышалась вокруг афганского му-
зея, кто-то громко окликнул нас.
    - Тохта (стой)!
    - Бача, дуст! Салам, шурави командор буру (друг, здравствуй, рус-
ские командиры идут),  крикнул Острогин.
    - А, Салам алейкум! Буру-буру (идите). Сигарет? Сигарет?
    - Нист, нист (нет)! Не курим,  ответил я ему.
    - На, друг, кури. У меня есть,  и Ветишин бросил пачку сигарет
солдату.
    - Спасиба, карашо, командор.
    Весело помахав "сарбосу" руками, вытирая выступивший холодный
пот, кинулись мы бежать дальше по дороге к полку.
    - А ведь, если бы был сволочью, парой очередей нас мог завалить!
Самое интересное, что прокричали набор слов, но друг друга поняли!
воскликнул Острогин, когда мы отошли подальше.
    - Мог  перестрелять...  хороший  солдат  попался,  душевный.  Про-
сто  повезло,   согласился  я.   Нечего  по  ночам  шастать  по  большой
дороге.
    Почти бегом мы проскочили развилку на торговую базу и направи-
лись дальше.
    - Ребята, а может, завернем к работницам советской торговли. Вдруг
нас ждут и скучают,  предложил Ветишин.
    - Тебя ждет твой любимый сейф и матрас, на котором ты время от
времени спишь, если в женский модуль не пускают. И твой доблестный
взвод, они-то по лейтенанту наверняка соскучились,  усмехнулся я.
    - Ох, и не говори, замполит мой дорогой. Как они мне надоели,
этот Исаков толстомордый, этот Алимов хитрожопый, этот Таджибабаев
ленивый. А Кайрымов, Керимов, Эргалиев, Тетрадзе, Васинян. Чертов
"интернационал". У всех во взводах какой-нибудь "луч света в темном
царстве", а моя пехота как на подбор,  одни мамбеки и бабуины.
    - Прекрати жаловаться, я тебе Сомова выделил, отличный парень,
возмутился Грымов.
    - Парень хороший, но не серьезный, будет ли толк с него. Моск-
вич  он всегда москвич. С ним, правда, весело, не соскучишься: фокусы,
шутки, анекдоты, пантомимы. Мимика у парня  классная.

    -                                #


    - Что-то вы разболтались,  зашипел Острогин.  Идите молча, а то
пальнет кто-нибудь на звук разговора из Даруламана.
    - Не только афганцы, но и свои могут, даже более вероятно. Как
через  КПП-то  пойдем?  На  подходе  пулеметчик  от  перепуга  из  ДШК
очередь даст, вот будет хохма! Потом собирай нас по кускам и сшивай
для отправки домой,  вздохнул я.  Короче молчим и идем.
    Мы ускорили шаг и миновали полк зенитчиков. У ворот стоял пра-
порщик и молча курил.
    - Дружище, звякни на наше КПП, чтобы не стреляли. Скажи, что
свои, родные офицеры идут, домой возвращаются.
    - Хорошо, позвоню. Опасаетесь?
    - Еще  как!  Жить  хочется  все  больше  и  больше,  особенно  перед
заменой,  ответил ему Игорь.
    - Перед заменой нечего по ночам шататься, нужно чемоданы пако-
вать и надеяться на мастерство летчиков, чтоб хорошо долететь.
    Мы уже подходили к полку, навстречу вышел дежурный Боря Стре-
мянов, окликнув нас с опаской издалека:
    - Кого черти носят? Кто тут своими называется? А-а, первая рота!
Ваше счастье, что позвонил дежурный из зенитного полка, а то я бы
попрактиковался в стрельбе по движущимся мишеням.
    - Борис! Тихо в полку, никого не разыскивают?  поинтересовался
Грымов.
    - Вроде да. Шагайте быстрее к себе, считаем, что я вас не видел, если
что, вернулись по тропе, через минные поля.
    - А мы никуда и не ходили,  улыбнулся Ветишин...

    Никуда не ходили, как же... Кто-то комбату в уши надул про экскур-
сию, буквально через час после нашего возвращения. Утром следующего
дня все мы получили по выговору, кроме Эдуарда. Интересно почему?
    Мне строгий выговор, как организатору похода. А еще говорят, что
если пьянка во главе с замполитом, то это уже мероприятие...
    - Обещаю первой роте, так как энергия в них кипит и выплескива-
ется, самую трудную задачу в "зеленке",  объявил майор Подорожник.
"Зеленка" большая, и дерьма там много, на вас всех хватит!
    Спасибо, вам, "добрый" товарищ комбат, но Баграмка такая дрянь, что
смерть может ждать везде. Там нет ни фронта, ни тыла, нет линии оборо-
ны, нет вероятных секторов обстрела. Там есть только сплошная бескрай-
няя ненависть к нам, которую ощущаешь, едва приблизишься к любому
кишлаку.  С  каждым  разом  все  труднее  выбираться  оттуда.  Все  больше
потерь. Боже, помоги нам! Хоть я и не верующий...
    Комбат  наказать  наказал,  но  не  сдал  полковому  начальству,  хотя
Ошуев после звонка из комендатуры рвал и метал. Дело пахло гауптвах-
той: угроза патрулю, нарушение режима комендантского часа...


   Весна вступила в свои права. Снега на среднегорье растаяли, в
долинах все покрылось зеленью. Только высокие вершины еще по-пре-
жнему белели ледниками.
   В армию прибыл новый командующий, а в афганском руководстве
сменился президент. Чувствовалось, что грядут большие перемены. Пошли
разговоры о возможном выводе войск, сокращении числа боевых операций.
   Но эти разговоры оставались разговорами, как всегда была сплани-
рована операция по легкой зачистке территории вокруг постов у Багра-
ма. Летом туда зайти будет практически невозможно, а пока что ранняя
весна и редкая зелень позволяли попугать "духов". Заставы изнывали от
недостатка продовольствия, топлива и боеприпасов, шла весенняя замена
солдат и сержантов.
   Командир полка предупредил, что намечается что-то очень серьезное
возле границы с Пакистаном. Чтобы армии спокойно уйти в рейд, необ-
ходимо возле зимних квартир навести порядок.

   Легкая перестрелка завязалась у первых же дувалов. Танкисты пря-
мой наводкой крушили стены заброшенных домов, артиллерия завалива-
ла металлом подступы к дороге и окрестные виноградники. Штурмовики
и вертолеты, как хищные птицы, высматривали добычу на земле и по
очереди сбрасывали смертоносный груз вниз на бесконечную вереницу
кишлаков. Столбы дыма поднимались высоко в небо, а пыль клубилась
и постепенно застилала всю долину.
   Редкие группы прикрытия мятежников вели огонь из автоматов, но
в основном они предпочитали укрываться в кяризах, уходя по ним в
сторону Джабаль-Уссараджа. Мощные глубинные бомбы продавливали
почву, и тот, кто не успел убраться побыстрее, находил свою смерть под
землей в осыпавшихся ходах-лабиринтах.
   Наконец-то двинулась и наша пехота.
   Предстоящая неделя не обещала легкой жизни. Бойцов не хватало.
Многие болели. Часть сержантов уволились и уехали домой. Молодежь,
как всегда, прибыла из Союза совершенно не обученной и не подготов-
ленной ни к войне в горах, ни к боям в "зеленке". Опять они в учебке
подметали дорожки, красили бордюры, строили дома туркменам и узбе-
кам, работали в полях. Одна и та же история из года в год. Большинству
командиров в Союзе глубоко безразлично, как они будут тут воевать.

    -                             ##


    Три мины разорвались за арыком среди толпы местных зевак и возле
наших тыловых машин.
    Какой-то мальчуган схлопотал осколок в живот. Айзенберг и Томи-
лин бросились на помощь, но рана была смертельна.
    Комбат скомандовал по связи срочно входить в кишлак и зачистить
развалины. Необходимо было как можно быстрее рассредоточиться, вы-
тянуть скопление машин из зоны обстрела.
    Я бежал вдоль длинной стены, прикрываясь за бортом БМП. Пушки
и пулеметы строчили по сторонам, бронетехника с лязгом пробиралась
все дальше. В ушах стоял сплошной гул, в горле пересохло, к маскиро-
вочному халату налипли острые комочки. Изредка стреляя одиночными
и короткими очередями, я расстрелял два магазина, пока добрался до
долгожданной заставы. Здесь Ветишина обступили знакомые офицеры,
прапорщики и солдаты, обрадованные появлению старого приятеля.
    Сережка  и  Бодунов  со  своими  группами  остались  на  подступах  к
заставе с обеих сторон, Грымов и взвод Острогина заняли большое строе-
ние на берегу канала, а я присоединился к третьему взводу. За месяц мы
крепко сдружились с Игорем Мараскановым, и поэтому я пошел вместе с
ним дальше в глубь кишлака. Постреляв для острастки из пушек, пулеме-
тов,  автоматов  по  виноградникам  и  развалинам,  мы  заняли  круговую
оборону между двух дувалов.
    Сзади кишлак, впереди канал, за которым повстанцев как блох на
бродячей собаке. По сторонам сады, руины.
    Мы в самом центре этой "черной дыры" под названием Баграмская
долина. Сюда можно ввести еще целую армию, посадить по взводу в
каждый  дом   и  все  равно  полного  контроля  над  ней  не  добьешься.
Днем мужик  крестьянин-дехканин с мотыгой и киркой, а ночью он же
достал  автомат,  гранатомет   и  уже  "моджахед",  лупит  по  заставе  из
виноградника.
    Наш участок обороны  четыре стены вокруг небольшого сада, зава-
лившийся сарай, неглубокий арык. Начинаем обживаться.
    С криком "кия!", толкнув стенку в прыжке, Игорь неловко призем-
лился. Часть стены завалилась, а Марасканов подвернул левую ногу, кото-
рая распухла на глазах.
    - Ну вот, воевать еще толком не приступили, а уже несем не боевые
потери,   ухмыльнулся  я.   На  хрена  тебе  был  этот  сектор  обстрела?
Даже  не  знаю  докладывать  о  тяжелой  травме,  полученной  офицером
роты, или нет. Нарушение мер безопасности как никак.
    - Морда ты неблагодарная,  воскликнул Игорь.  И этого человека
я укрывал от холода в своем спальном мешке! Делил кров и стол, отдавал
ему последний сухарь, фотографировал. А он издевается.
    - Ты глубоко заблуждался: не того прикормил.
    - Не дам больше ни одной фотографии, можешь не просить.

    -                                #$


    - Никогда и не попрошу. Когда Острогин или Ветишин снимки напеча-
тают  и  обсушат,  всегда  потихоньку  смогу  реквизировать  самые  хорошие,
особенно те, на которых меня запечатлели. У тебя таким же путем сопру.
    - Прикажу Якубову, чтоб не кормил тебя сегодня за это.
    - Якубов!  крикнул я солдату.  Гурбон, вот скажи мне такую вещь:
командиру взвода до замены месяц, а мне чуть больше года, будешь ты
кормить замполита или нет?
    - Трудная задачка,  расплылся в широкой улыбке солдат.  Приказ
не выполнить нельзя, но и если вы умрете от голода, тоже ничего хоро-
шего. Кормить буду тайком, но самыми вкусными, отборными кусками.
    - Э-эх,  Гурбон!  Идешь  на  поводу  у  лейтенанта.  Этих  замполитов
отстреливать нужно, а ты ему самое лучшее обещаешь.
    - Зачем отстреливать? Лейтенант Ростовцев очень хороший человек,
пулемет помогал нести в горах, разговаривает часто по душам, к медали
представил, значком наградил, в гости собирается приехать. Нет, не надо
другого, он еще и в партию принять обещал.
    - Вот видишь, Игорь, как дела обстоят! Не получится.
    - Гурбонище! За значок продался?
    - Нет, не продался, а сагитирован!
    - Ник,  ты  что  творишь?  Из  "басмачей"  коммунистов  лепишь?  А
зачем тебе, Гурбон, в партию нужно?
    - Как зачем? Денег у меня нет, папы богатого нет, калыма нет. Вер-
нусь домой с медалью или орденом, да еще партийным, очень быстро
директором ресторана стану,  и довольный он заулыбался еще шире.
    Плотно пообедав и слегка вздремнув, мы принялись усовершенство-
вать оборону. Вокруг БМП вырыли ячейки для стрельбы лежа, насыпали
брустверы спереди и по бокам, пушки развернули в разные стороны.
    Я взял Якубова-младшего, и в сумерках мы отправился устанавливать
"растяжки". К двум РГО привязал ниточки и протянул их через тропу,
идущую к каналу. Хорошая граната для "сюрприза" сразу взрывается при
падении, без всякого временного замедления.
    Такой же "сюрприз" поставил и на тропе, ведущей в сторону кишла-
ка, метрах в ста от него. Лишняя предосторожность не помешает. Надо
было и в винограднике "сюрпризы" понатыкать, но какой-нибудь наш
засранец еще голой задницей зацепится, вот будет неприятность-то!
    Ночь стояла прекрасная: теплая и тихая. В десанте спать очень душ-
но, и я лег под яблоней, разглядывая свои любимые звезды. В темноте
кто-то возле самых ног пробежал, шурша листвой, и осторожно подошел
к моему лицу, громко фыркая и любопытно принюхиваясь.
    - Кыш, брысь, зараза!  испуганно заорал я, и дремота мгновенно
улетучилась.
    Существо испуганно метнулось в сторону, за ним побежал Свеколь-
ников.

    -                                #%


    - Что случилось?  продирая глаза, спросил из БМП Игорь.  Чего орешь?
    - Ужас, привидится же такое сквозь сон! Только чуть-чуть задремал, а
перед глазами стоит рожа "черта". Большие уши, длинный нос, глазища
черными пуговками, и обнюхивает мою физиономию.
    - У тебя, наверное, "крыша поехала". Скажешь тоже, черт. Наверное,
крыса хотела поужинать кусочком твоего длинного носа.
    - Жаль, что ты свой большой шнобель на траву не положил.
    Тем временем Витька метался по кустам, с громким шумом и трес-
ком ломая ветки.
    - Поймал, поймал!  заорал радостно солдат.
    - Витька, на кой хрен нам крыса, шашлык из нее делать будешь?
поинтересовался Марасканов.
    - Это не крыса, а ежик, товарищ старший лейтенант.
    - Какой еще ежик? Я что ежей никогда не видал! Нос у зверя длин-
ный, как у дятла, урод какой-то,  удивился я.
    - Это, товарищ лейтенант, пустынный ежик. Я таких зверьков у нас
в Самарканде видел.
    С  этими  словами  солдат  протянул  мне  панаму,  в  которой  лежал
колючий комок сантиметров двадцать в диаметре.
    - Гляди-ка, какой большой!  восхитился я.  А ну, Витек, давай его
выпустим в коробку из-под сухих пайков.
    Ежик полежал минут пять, осмелел и потихоньку начал разворачи-
ваться  из  клубка,  затем  встал  на  ножки,  которые  оказались  довольно
длинными. Чудной! Большие уши, длинный нос, тонкий хвост, как у
крысы. Вот так еж! Ну и ну, пародия! Как в анекдоте про верблюда: "Это
кто так лошадь излупил?"
    - Свекольников, зачем он тебе, выпусти!  простонал, потирая рас-
пухшую ногу, взводный.
    - Пусть  в  казарме  крыс  и  мышей  ловит.  Хор-ро-ший!  Е-е-ежик!
произнес восторженно солдат, протягивая зверьку кусочек сахара, но тот
сразу свернулся и угрожающе зашипел.
    - Ты к нему со всей душой, а он пока не понимает. Дикий, неукро-
щенный. Клоун у нас в роте есть, теперь еще дрессировщик ежей будет.
Цирк "Шапито",  подвел итог Игорь и добавил:  Всем спать! Кто не
на постах, конечно!


        x x x§

    Ночью  зверек  бегал  по  коробке  и  пытался  найти  выход.  Чавкал,
пережевывая кусочки мяса и каши, сопел, тяжело и грустно вздыхал.
    Игорь тем временем мучился от сильной боли в ноге.
    Утром Грымов приехал для осмотра наших позиций в сопровожде-
нии саперов. С ним был Томилин, который наложил Игорю тугую по-

    -                                #&


вязку. Сержант глубоко вздохнул, укладывая свою сумку после оказания
помощи.
    Уеду до дому, кто вас лечить буде? Пропадете зовсим.
    Степа,  свято  место  пусто  не  бывает,  найдем  еще  лучше,  не  бур-
чащего и не философствующего,  улыбнулся я.  Еще попросишься обратно.
   Ребята-минеры ушли за канал, поколдовали часа два и, избавившись
от "сюрпризов", вернулись обратно.
    Что там, "духов" не видно? Оставили "подарки" врагам?  спросил
Марасканов.
    Ага, заминировали выходы из кяризов. Им неприятно, а вам будет
спокойнее,  ответил сапер, лейтенант Васин.
   Эдуард попил чайку, почти не разговаривая с нами, и вернулся в машину.
   И вновь взвод дремлет в тишине и одиночестве.


        x x x§

   Вечером Витька, вновь ползая в кустарнике, поймал ежика. Но друго-
го, обыкновенного, как в России. Этот был с нормальными носом и
ушками, короткими ножками и без длинного хвоста.
    Витька, ты что собрался всех ежиков переловить? Зачем тебе это
надо?  удивился Игорь.
    Прикормлю, будут жить у нас в роте. Они хорошие, интересные. Я
их люблю.
    Ежелов! Ты, главное, связь не проспи с командиром роты. А не то
ежа, любого из них на выбор, в задницу засуну!
   Свекольников, грустно и тяжело вздыхая, поправил наушник радио-
станции и продолжил наблюдать за зверьками. Вскоре он принес в ко-
робку листьев, травы, набросал сухих груш, вишен и айвы.
    Витька, ты бы лучше так заботился о больном командире. Я ни
айву сорвать не могу, ни к костру лишний раз сходить чаю попить. Нога
ноет, просто жутко. А ты угощенья несешь ежам. Нужно тебя, наверное,
уволить из связистов и отправить часовым к "братьям" Якубовым.
    Нет, нет. Я буду заботиться о вас. Я и так беспокоюсь о вашем
здоровье.
    Это в чем интересно выражается?  спросил Игорь
    Переживаю.
    Переживаешь, это уже хорошо. А то я тебя на Гришку Рожкова
поменяю, будешь его пулемет носить. Он хотя и "тормоз", но про чай не
забудет. Намек понял?
    Понял, отчего же не понять.
   Солдат сорвался с места и потрусил в сторону костра. Вскоре Све-
кольников вернулся с двумя глубокими мисками плова и голубцами в
виноградных листьях.

    -                                #'


    - Кушайте на здоровье, товарищи офицеры!
    - Черт, а мы совсем про обед забыли. Молодец! Ладно, оставайся
при радиостанции, но не расслабляйся.
    Голубцы были замечательными, но по поводу качества плова Игорь
высказал ряд замечаний:
    - Рис перетомили, не хватает морковочки, и суховат.
    - Игорек, не гурманствуй. Ешь и радуйся, что это не перловка из банки.
    - Ем  и  радуюсь.  Но  как  сын  этой  восьмой  дивизии  и  коренной
"азиат", разбираюсь в этом блюде и сам отменно готовлю его.
    - Как это понимать  сын дивизии? Сын полка  знаю, сын диви-
зии  не слышал. Да и староват ты для этого звания.
    - Понимаешь, я родился в этой дивизии. Отец был зам.начальника диви-
зионной автошколы в Термезе  учебке автомобилистов. Вот тогда, в шести-
десятых годах, там стояла наша дивизия, оттуда ее в Афган позднее перебро-
сили. Так что мы с ней родственники, а я  настоящий сын дивизии.
    - Ну,  а  я,  выходит,  пасынок.  Довелось  два  месяца  служить  на  ее
руинах, на базе того, что осталось после ее ухода "за речку". В гарнизоне
позднее сформировали центр подготовки "пушечного мяса". Находился
я там после окончания училища в пехотном полку, в степи, возле "моста
дружбы". Офицеров в каждой роте было по два человека на должность,
и в течение этих двух месяцев половину выпускников послали воевать, а
остальных разбросали по округу. Пришлось почти год еще в Туркменс-
кой глуши гнить, "комара-пиндинку" кормить.
    - Знаю, слышал про эту гадость. Ох, и дрянь! В Кандагаре от этих
комариков сам малярию заработал. Такая неприятная вещь, скажу я тебе.
    - Верно. Прививки не ставил случайно от нее?
    - Делали и много, но кто его знает от чего.
    - То-то и оно, ставят уколы, а чего прививают не известно. У меня
твердое убеждение, что прививки  это основная причина заболевания.
Только оно проходит в легких формах. Не делаю уколы и здоров. Тьфу-
тьфу-тьфу,  и я суеверно сплюнул три раза через левое плечо.
    Тем временем по связи передали приказ быть готовыми к проходу
колонны. На блокпостах БМП и пехота постреляли за канал из всех ство-
лов, для морального успокоения руководства и собственного тоже. В от-
вет  только молчание, слишком много огня, на рожон никто лезть не
хочет, это ведь не одинокая застава в центре зеленого моря, тут можно и
по шее схлопотать.
    Мимо прополз, коптя отработанной соляркой, танк с командиром тан-
кового батальона на башне, затем в замыкании пять грузовых машин и
БМП с Лонгиновым. Бронежилет как всегда в каске и тяжелом "панцире".
    Все солдаты нашего блока тотчас надели каски на головы и броники
на тело. Семен Николаевич притормозил и рявкнул в мою сторону:

    -                                $


    Почему вы, товарищ лейтенант, без "защиты"? Это что за наруше-
ние приказа командира?
    Так у меня его нет, без этой обузы по канавам и арыкам прыгать
легче и от пуль уворачиваться.
    Опять нарываетесь на взыскание. Разберемся в Баграме, когда вый-
дем из кишлака, обещаю.
    Воля ваша, только железо таскать на себе я не буду все равно. У
меня столько здоровья, как у вас, нет.
    А как же солдаты одевают, а как же личный пример для них?
    Я еще и всех умирающих, выбившихся из сил подгонять должен и
пулеметы за них нести. Поэтому мне нужно быть легким, свободным и
мобильным.
    Вот влепит комбат выговор, будешь и свободным и мобильным,
и он уехал на пост.
    Черт! Все настроение испортил, монстр!  рявкнул я.
    Что ты так на Семена? Хороший мужик, мне он нравится.
    А что в нем хорошего?
    Мы с ним учились в ЛенВОКУ, только в разные года, ко мне он не
придирается.
    О! Вот и первый любимчик Бронежилета нашелся!

   Поздно вечером Витька поставил коробку с ежами в левый десант
БМП, предварительно поинтересовавшись, не лягу ли я туда, свободно
ли место?
    Нет, Свекольников, не лягу. Тут свежо, небо, звезды, ветерок. А что
там? Броня над головой и запах мазута да пороховой гари, да вонь от
портянок Кобылина.
    А чего это вонь именно от моих портянок?  обиженно поинтере-
совался стоящий рядом механик-водитель.  Может, это Сидорчука?
    Да нет, дорогой, это твои портянки, твои. Такой специфический
запах не спутать ни с чем другим во взводе. Ноги нужно мыть почаще!
Когда мыл в последний раз?
    Я  и  так  их  мою.  Каждый  раз,  когда  в  баню  хожу,   произнес
солдат протяжно, почти нараспев.
   Стоящие вкруг бойцы дружно рассмеялись над незадачливым быв-
шим сельским трактористом.
    Кобылин, слушай приказ! Умываться каждый день, регулярно чис-
тить зубы, портянки стирать! Ноги мыть не только раз в неделю в бане,
а каждый вечер.
    Уф-ф,  выдохнул солдат.  Постараюсь, очень уж много наговори-
ли, главное  не забыть.
    Якубов-большой! Назначаю тебя над ним старшим и закрепляю за
этим балбесом.

    -                                $


    - Есть, быть старшим! Кобылин, каждый день будешь со мной вме-
сте в умывальник ходить, я из тебя, неандерталец, цивилизованного чело-
века сделаю.
    - Ну ты, повар, даешь! Какие слова умные знаешь,  удивился я.
    - Обижаете, товарищ лейтенант, я ведь техникум закончил. Еще и не
такое заумное могу сказать,  улыбнулся Якубов.


        x x x§

    Таким образом, ежики стали жить в БМП. Но однажды что-то им не
понравилось, и зверюшки принялись бегать, прыгать, скакать по всей
коробке. Особенно старался длинноухий. Не понятно каким образом
может, он забрался на маленького ежа и высоко подпрыгнул  но "пус-
тынник" выскочил из ящика. Свекольников вернулся с поста и обнару-
жил зверька, обнюхивающего край сиденья и испуганно глядевшего вниз.
Все-таки было довольно высоко, даже для длинноногого.
    - Ежик! Ты куда? Иди в коробку, глупенький мой, не бойся. Я тебе
"кишмиш" принес,  ласково заворковал солдатик.
    - Свекольников, негодяй!  взвыл проснувшийся Игорь.  Нога ноет
страшно, еле-еле заснул, и тут ты разбудил. Воркуешь все с ежами. Надо-
ел! Пойди прочь с глаз долой. Теперь всю ночь мучиться.
    - Я не виноват, ежик сбежать хотел, а я ему еды принес.
    - Ты не его, а меня изюмом угости.
    - А тут на всех хватит: и вам, и лейтенанту Ростовцеву.
    - Слушай, "студент-недоучка", ты явно готовишься вместо философ-
ского факультета перейти на биофак. От гнева взводного тебя может
спасти только огромное количество изюма. Где взял-то?  поинтересовал-
ся я у солдата.
    - Да  Якубов  в  сарае  обнаружил.  Целый  мешок,  соломой  присы-
панный.
    - А "Стингер" случайно в сарае не нашли или китайские "ЭрэСы"? За
"Стингер" орден Красного Знамени дают, знаешь или нет?  спросил Игорь.
    - Знаю, но там еще только орехи лежали. Больше ничего.
    - Жалко, ну что ж, неси орехи, будем лечить старшего лейтенанта
Марасканова.  Ему  бы  еще  водочный  компресс  и  коньяк  для  смазки
сосудов и внутренностей.
    Свекольников принес "деликатесы" и вытащил из отсека коробку с
живностью. Игорь, постанывая, выбрался из машины, и мы занялись
орехами и изюмом. Кое-что перепадало зверькам, которые, пугливо и
осторожно принюхиваясь, поедали угощения.
    - Слушай меня, юный натуралист,  строго произнес командир взво-
да.  Можешь хоть спать вместе с ними в коробке, можешь пыхтеть и

    -                              $


фыркать дружно с ежами, но только уйди от меня куда-нибудь подаль-
ше. Разрешаю лечь рядом с замполитом, но "клубки колючие" эти, бега-
ющие, с собой забери и не мешай человеку спокойно болеть. Понял?
    - Так точно! Ухожу.
    Центр шума и суеты переместился в мою сторону. Около полутора
часов, пока была моя очередь бодрствовать и проверять посты, я терпел
этот "зоосад". Но затем пришло время моего отдыха, и я возмутился.
Зверюшки вздыхали, пыхтели, чихали...
    - Витька! Свекольников! Уйми их, ради бога, или уйди с ними. Не
надо  буквально  дословно  воспринимать  приказ  Марасканова.  Вокруг
БМП места много, отойди под яблоню, что ли.
    Мучающийся Игорь радостно прокричал из спальника:
    - Вот теперь понял, как я тут страдал и мучался, а ты еще защищал
этого ботаника-биолога. Все издеваются над раненым львом...


        x x x§

    - Вначале тропы минируешь от нечего делать, ищешь приключения
на свой зад, а теперь снимать идешь. Рисковать-то зачем, все-таки грана-
та  вещь очень опасная,  сморщил нос Игорь.
    - Все будет хорошо! Не писай кипятком! Якубов, за мной!
    - Ну-ну, посмотрим, как ты ее снимешь,  вздохнул взводный.
    На лице бывшего повара не было заметно никакого желания идти,
но, глубоко вздохнув, сержант двинулся следом.
    Мы пошли вдвоем с Гурбоном в виноградник. Ловушку в саду я снял
легко и без проблем, но из второй гранаты при первом же прикосновении
вылетела в траву чека из запала. Хорошо, что еще сама граната из руки не
выскользнула. Перебросив ее через дувал, я пригнул голову Якубова к земле.
Ба-бах! За стеной раздался взрыв, и комочки земли и глины ударили по спине
и голове. Что ж неприятно, но не смертельно, осколки застряли в стене.
    Не успели мы отряхнуться от пыли, как послышался дробный топот
ног:  пары  и  еще  одной.  Из-за  угла  выскочили  Свекольников  и,  чуть
приотстав, Марасканов. Игорь прыгал на одной ноге, опираясь на две
палки.
    - Ну, ты и сволочь!  выдохнул, отдышавшись, старший лейтенант.
Меня чуть инфаркт не хватил, я думал: вы подорвались.
    - Игорек! Ну что ты, все в порядке. Гранату бросил через дувал. Чека
вылетела куда-то в колючки, я и швырнул ее. А то ведь она оборонитель-
ная, чего доброго споткнешься и упадешь на руку  и привет, поминай
как звали. Проще выкинуть, пусть себе взрывается за арыком.
    - Конечно, проще. И товарищу нервы заодно пощекотать, да? Гад,
совсем не думаешь о других. Я тебе этого не прощу.

    -                                $!


    - Игорюха! С меня в Питере два пузыря шампанского!
    - Ловлю  на  слове.  Приедешь  в  Ленинград,  с  пустыми  руками  не
являйся!
    - Лови.  Когда  это  еще  свершится?  Ну  что,  можно  сваливать,  где
колонна находится?
    - Уже прошла через блоки, можем сниматься.
    - Вот и хорошо, главное  ежей не упустить, правда, Витька?
    - Правда,  весело улыбнулся солдат.  Будет в нашей казарме зоо-
сад. Попугайчиков бы еще поймать...
    - Ага,  и  старшина  на  порог  тебя  не  пустит!  Ежиковое  "сафари"
завершено. По машинам!  гаркнул я.


        x x x§

    Спустя три часа мы выбрались наконец-то с территории кишлака
и прибыли к полевому лагерю. Тылы, как всегда, развернулись и заняли
всю долину. Вот бы их всех в "зеленку" и чтоб они ее прочесали.
    До чего же повезло батальону, просто чудо! Ни убитых, ни раненых.
Ранило танкиста, сапера, водителя из ремроты. А у нас опять никого не
зацепило...


   Я блаженствовал, забравшись в походную резиновую ванну.
   Утро началось чудесно: вкусный завтрак, отличный компот из айвы,
новый анекдот. В довершение всех прелестей жизни "бассейн" оказался сво-
боден и был наполнен чистой и теплой водой. Прекрасное утро: все живы,
рейд заканчивается. Красота! Сейчас еще немного полежу, покачаюсь на
надувном боку "бассейна" и пойду заниматься повседневными делами.
   Вдалеке клубилась пыль, и вскоре показались шесть БМП. Две "коро-
бочки"  это машины нашего разведвзвода, а остальные  из разведроты.
С крайней спрыгнул лейтенант Пыж и направился к комбату, устало
загребая ногами пыль.
   Вокруг стояла относительная тишина, насколько может быть тихо в
военно-полевом лагере. Ведь артиллерия не стреляла, авиация не летала,
танки не ползали, и в душе уже появилось ощущение покоя.
   Бойцы лениво ходили между машин. Кто не спали, те трясли матрасы,
одеяла, спальники, мыли посуду  шла мелкая повседневная суета. Все это
происходило как бы помимо меня. В мыслях я уже был на Черном море.
Пока же я потихоньку отмокал, смывая пыль и грязь. Вода  это жизнь...
   Отпуск приближался со всей неотвратимостью, я все же сумел дотя-
нуть до лета, несмотря на неоднократные попытки начальства отправить
меня в другое время. Но я их перехитрил и победил.
   Сегодня вновь очередная удача! Проснулся пораньше и в результате
первый провожу омовение в чистой теплой водичке, и никто не мешает.
Жизнь  это постоянная череда удач и неудач, главное, чтобы первых
было  больше.  Возле  моего  "бассейна"  остановился  заспанный  Витя
Бугрим.
    Когда освободишь ванную?
    Никогда! Витек, скажи лучше откуда разведка вернулась?  вопро-
сом на вопрос ответил я.
    К Ниджерабу бегали, что-то случилось у разведчиков капитана Ар-
дзинбы,  вот  Пыж  и  умчался  среди  ночи.  В  эфире  у  них  был  режим
радиомолчания, сейчас все узнаем.
   Из штабной машины появился Подорожник и поздоровался с взвод-
ным. Николай что-то оживленно рассказывал, размахивал руками, а за-
тем пошел в сторону походной кухни.
    Коля! Пыж!  заорал я из ванной.  Подойди на пять минут, будь
другом.

    -                                 $%


    - Ну, чего орешь, валяешься тут сытый и голый в воде, балдеешь, а я
устал, измучен и голоден.
    - Что  случилось,  куда  унеслись  ночью  по  тревоге  как  сумас-
шедшие?
    - Разведроту  спасали.  Петро  Турецкий  погиб  по  глупости  нового
ротного. Начальник разведки Коляда вызвал на подмогу.
    - Твою мать,  выдохнул хрипло я и чуть не захлебнулся, соскольз-
нув с мокрого края в воду.
    - Они небольшой кишлак ночью блокировали. Афганская застава и
взвод из второго батальона им помогали. Турецкий и еще два солдата
шли в дозоре. Получили от информаторов сведения о том, что банда
Керима в этом кишлаке ночует. Он ведь половину Баграмской "зеленки"
контролирует. Петр застрелил из пистолета с глушителем троих часовых,
а четвертый "дух" сквозь дыру в дувале их длинной очередью срезал  не
заметили гада. Таджика-переводчика сразу насмерть, Турецкий еще мину-
ту  отстреливался,  прикрывая  раненого  солдата.  Раненый   Царев.  По-
мнишь,  в  вашу  роту  боксер  на  неделю  попал,  а  потом  его  забрали
разведчики?  Он  в  какой-то  сарай  заполз  и  оттуда  отстреливался.  Роту
прижали на северной окраине, а когда мы примчались с противополож-
ной стороны, у них совсем дела были плохи.
    Мой механик  молодец, Васька-"малыш" двух "духов" дувалом задавил,
я еще одного из "подствольника" снял, а нескольких из пушки замолотили.
Царева быстро погрузили в десант, трупы остальных наших и одного "ца-
рандоевца" на "ребристый" лист бросили  и ходу! Еле-еле выскочили. Во
второй машине  дыра в борту от попадания из "безоткатки". "Духи" с
окраины кишлака к нам бросились, но нас уже и след простыл  одна пыль.
По дороге обратно нашу машину подбили, прапорщика ранили.
    - Что у Царева?  спросил Бугрим.
    - Дыра в груди и пуля в животе. Возможно, выкарабкается. Молодец
парень!  Лежал  на  спине,  в  одной  руке   граната  с  выдернутой  чекой
зажата, а в другой  АКМ с последним полупустым магазином... Разведка
стоит у медсанбата, мы только оттуда. Опознание тел идет. Жрать хочу и
спать. Пойду, ладно, ребята!
    - Е... мать!  и я замолотил по краю бассейна кулаком в бессиль-
ной злобе.
    Мы с Петькой родом из одной области, из соседних городков. В один
день оказались в этом полку, в этой долбаной, гребаной чужой стране, за
одним столом заменщиков сидели, там и познакомились. Невредимых от
компании заменщиков осталось из восьми человек уже только половина.
    - Да, дела...  вздохнул Виктор.
    - А ведь он с двумя солдатами целый батальон мародеров в плен взял
в прошлом году,  грустно сказал я, и мои глаза стали влажными от слез.

    -                                $&


    Я вспомнил, что Петя обладал огромной силой: разбивал об голову
два кирпича, гнул подковы, ломал руками любые доски. в то же время
он был спокойным и добродушным парнем.


        x x x§

    В октябре наша рота взяла в плен у Баркибарак несколько "духов".
После проведенной "воспитательной работы" со стороны разведки один
сразу  скончался,  а  другой  заговорил  и  вызвался  быть  проводником,  а
третьего расстреляли за ненадобностью, пока "царандоевцы" не видят. Им
пленного если передать, то они вскоре его из тюрьмы отпустят. В городке,
по словам "языка", расположился дезертировавший в полном составе бата-
льон афганской армии. Что-то порядка восьмидесяти человек. Заняли они
административное здание, а комбат захватил самый большой дом. Они
грабили машины на дороге, облагали "данью" всех местных торговцев.
Другие малочисленные банды к ним не лезли, а от столкновений с крупны-
ми  дезертиры уклонялись. Ни с нами, ни с афганской армией старались
не конфликтовать. Нападали они на нас очень редко, бывало, похищали
солдат-наркоманов, а затем продавали их или обменивали на что-нибудь,
бывало, угоняли машины.
    Петр и пара бойцов, как всегда, шли в дозоре. Вел их испуганный
проводник-пленник, который выбрал вместо допроса с пристрастиями
жизнь, он всю дорогу молился. Его односельчанин умер довольно быст-
ро, через пятнадцать минут после начала "дружеской беседы", этот был
менее фанатичен, к Аллаху не торопился, очень хотел пожить.
    Группа  углубилась  в  населенный  пункт,  окруженный  невысокими
горными грядами, лежащий в пойме речушки, которая делила это селе-
ние пополам. Попадавшиеся на пути местные жители жались к стенам, с
удивлением и ужасом наблюдая за передвижением наших бойцов.
    Всего трое "шурави" в центре мятежного кишлака! Ни артиллерийско-
го обстрела, ни бомбежки, ни бронетехники вокруг. Это просто беспре-
дельная наглость! Идут не спеша, поглядывают молча по сторонам, не
стреляют, никого ни о чем не спрашивают. Направляются прямо к логову
мародеров. Куда? Зачем? Может, не знают: кто там обитает и сколько их?
    (Так, наверное, рассуждали меж собой, недобро поглядывая на развед-
чиков, "дехкане".)
    Никакого охранения, никаких постов по дороге почему-то не попада-
лось. Турецкий уже начал сомневаться, не обманул ли проводник, однако
в этот момент вышли к большому дому, приспособленному под казарму.
Высокая глухая стена забора без окон и большие ворота для входа.
    Петр вошел в двери и на мгновение остолбенел: во дворе суетилась и
шумела толпа полураздетых людей. Афганцы переодевались: снимали хала-

    -                                $'


ты, шаровары, рубашки и надевали армейскую форму. Оружие либо стояло
в пирамиде, либо лежало на земле, либо было прислонено к стене. Мятежни-
ки остолбенели, и произошло секундное замешательство. Этого хватило для
того, чтобы первого рванувшегося к оружию Турецкий застрелил из автома-
та, еще двоих скосил второй очередью. Затем он скомандовал:
    Строиться лицом к стене! Руки вверх! Кому не хватает места в
строю, лечь и руки за голову. Кто тут старший?
   Таджик-переводчик громко и быстро переводил команды на "фарси".
    Я командир роты,  ответил один из них и тут же упал, сраженный
очередью.
   Большой квадратный двор пришел в движение, желающих получить
пулю в живот не появилось. Один из дезертиров попробовал юркнуть в
дверь, но его в проеме догнал выстрел из "подствольника" и вдобавок
прошила очередь.
   Наконец, когда вся банда была построена, один из разведчиков при-
нялся таскать оружие к воротам и бросать в кучу.
   Петр нервничал: остальные бойцы роты задерживались. Турецкий, вый-
дя по связи, потребовал подкрепления. Проводник попытался под шумок
скрыться и побежал через пролом в стене в кишлак, но упал, сраженный
очередью разведчика-таджика. Пленники даже не шелохнулись и пребыва-
ли в полной прострации, ведь все произошло быстро и неожиданно.
   Спустя пять минут во двор этой казармы заглянули два человека и
осторожно  вошли.  Оба  были  в  чалмах,  шароварах,  но  в  форменных
курточках. Увидев наших разведчиков, один из них принялся что-то от-
рывисто говорить на повышенных тонах.
    Говорит, что он начальник штаба этого батальона и требует объяс-
нить, что тут происходит. Предлагает нам сдать оружие,  перевел сер-
жант Азаматов.
   Турецкий задумчиво посмотрел на них и по два раза выстрелил из
пистолета в каждого. С короткими вскриками афганцы рухнули замертво
на землю. Остальные задрожали от ужаса еще сильнее и что-то заорали.
    Чего шумят?  поинтересовался старший лейтенант.
    Просят,  командир,  не  убивать,  они  ни  в  чем  не  виноваты,  их
заставляли грабить,  пояснил сержант.
    Объясни, что если будут стоять спокойно, все будут целы. Где их
командир?
    Живет в отдельном доме с охраной, скоро должен появиться.
    Черт! Только этого нам не хватало! Где же рота?
   Через пару минут появился первый взвод, за ним второй подъехал на
бронетехнике. Кишлак прочесали, но оказалось, главарь сбежал, заслы-
шав стрельбу.
   Пленных передали полку спецназа ХАД (это афганская госбезопас-
ность), а Турецкого и обоих разведчиков представили к орденам. По-

    -                              %


зднее  за  героизм  командир  дивизии  представил  Турецкого  к  званию
Героя. Но это была уже другая история...
    Разведчики вышли в засаду к Пагману и по "наводке" ночью перехва-
тили караван с опиумом. Турецкий возглавлял и эту операцию. Ишаков
всех перестреляли, о дальнейшей судьбе "духов", погонщиков животных,
история  умалчивает.  Трофей  представлял  собой  двенадцать  мешков  с
наркотиками  и  оружие.  Но  оружие   это  мелочь.  А  вот  уничтожить
полтонны наркоты  неслыханная удача. На эту дрянь "духами" закупа-
ется за границей оружие, этим зельем одурманивают они наших бойцов.
После увольнения солдата в запас "чума XX века" расползается по всем
уголкам нашей страны. Беда приходит во многие и многие дома.
    Самое загадочное состояло в том, что после подписания акта об уничто-
жении наркотиков, из закрытой камеры караульного помещения исчез один
мешок опиума-сырца. Кто-то решил поживиться, причем все прошло впол-
не удачно. Мерзавцы хорошо нагрели руки. Сколько же стоит этот куш?
Майор Ошуев метался, "рыл землю носом", все-таки за караульную службу
он несет персональную ответственность, но крайних так и не нашли. Осо-
бый отдел дело замял, причем очень быстро и непонятно почему. А действи-
тельно, почему? Может, так было нужно кому-то на верху? Одиннадцать
мешков сложили на полигоне в кучу, облили бензином и подожгли. Двум
солдатам, стоявшим очень близко к костру, стало плохо: отравились ядови-
тыми, дурманящими парами, пришлось их отправить в госпиталь. Эта "за-
раза", даже сгорая, в предсмертной агонии, пытается кого-нибудь убить.


        x x x§

    Командир дивизии и начальник политотдела собрали офицеров пол-
ка в походную лагерную палатку. Полковник Севостьянов начал совеща-
ние с истерического крика.
    - Что происходит в полку? Почему разведка полезла туда и нарвалась
на  засаду?  Кто  разрешал?  Что  за  самодеятельность?   орал  и  брызгал
слюной начальник политотдела.  Кто-нибудь внятно объяснит мне, что
произошло?
    Встал  начальник  разведки  майор  Коляда  и,  нервно  теребя  кепку,
ответил:
    - Никакой самодеятельности, товарищ полковник. Это была внепла-
новая операция. Получили информацию о совещании комитета ИПА
(Исламская партия Афганистана), ну и решили взять их всех тепленьки-
ми. Времени было совсем мало на подготовку.
    - Кто ответит за гибель сержанта и четырех раненых солдат? А? Я вас
спрашиваю? За "пайсой" полезли?
    - А сам Турецкий не в счет? Не человек?  возмутился командир
второго взвода Кузьминский.

    -                                %


    - Замолчать! Грабители-мародеры! Негодяи!
    - Сам негодяй!  рявкнул старший лейтенант и сел на лавку.  Мы
под пулями ходим, а вы тут жиреете.
    - Вон отсюда!!!
    Виктор Кузьминский грязно выругался и вышел из палатки.
    - Командир полка, привлечь к суду чести офицеров! Начальнику развед-
ки, командиру роты и начальнику штаба полка взыскания объявлю позже.
    Филатов встал и, вытирая обильный пот с высокого лба, попытался
возразить:
    - Зачем вы так грубо, товарищ полковник? Турецкий  отличный офи-
цер, мы же его к званию Героя Советского Союза месяц назад представили!
    - Наградной отозвать, обязательно отозвать,  выступил в роли хозя-
ина новый командир дивизии Баринов. Он прибыл пару недель назад, и
вся дивизия говорила: "Барин из Москвы приехал". Внешность соответ-
ствовала фамилии.
    Полковник  вынул  из  кармана  расческу,  причесал  красивый  седой
пробор,  одернул  отутюженное  до  острых  стрелок  х/б  и  начал  разнос
хорошо поставленным голосом.
    - Бардак, анархия. Это что тут за деревенщина собралась? Я куда
попал, в зачуханный колхоз? Этого офицера я сгною! Хам! Так разгова-
ривать с заместителем командира дивизии! Одни лезут неизвестно куда и
неизвестно за чем, другие грубят. Это армия или как? Я считаю: коман-
дование полка не владеет обстановкой, перехвалили полк. Турецкий
лучший офицер? Не смешите меня!
    - Он  с  двумя  солдатами  батальон  мародеров  взял,   подал  голос
Коляда.
    - Вы кто, товарищ майор?
    - Начальник разведки полка.
    - Боюсь, что бывший!
    - Нет, только назначенный!
    - Ошиблись, значит, поправим, еще не поздно. Армия  это дисцип-
лина и порядок. Что за вид у роты? Одеты кто во что: в кроссовки, в
маскхалаты, в какие-то непонятные куртки. Банда! Ну ничего, исправим
дела. Младшие офицеры  свободны!
    Когда мы вышли, голос комдива загремел с новой силой.
    Спустя час комбат собрал всех офицеров и начал разнос. Первому
досталось на орехи вместо обещанной награды Пыжу.
    - Взвод переодеть, привести в порядок, они у тебя словно шайка с
большой дороги, через два часа строевой смотр, самому побриться, ты
ходишь тоже как бандит!
    Затем комбат повел глазами по нашим рядам и ткнул пальцем в
меня, Александрова, Острогина, Бодунова и еще троих.

    -                               %


    - Тельняшки  снять. Капитан Лонгинов, порвать эти лохмотья и
сжечь. Мы не моряки, а пехотинцы, сколько можно с этим бороться?
Кроссовки  изъять, бронежилеты  надеть. Ну, а ты, Ростовцев, маскха-
латик-то сними. У меня уже поперек горла эта ваша партизанщина.
    - Мне  что  голым  ходить?  Тельняшку,  маскхалат,  кроссовки  выки-
нуть, и что прикажете в трусах и бронежилете остаться?
    - Интересная мысль! Начальник штаба запиши очередной выговор,
формулировку сам придумай.
    Майор Степанков, только-только прибывший с Урала, с готовностью
взялся за блокнот и карандаш.
    - Разойдись!  скомандовал комбат.
    - Ростовцев, ко мне,  подозвал Артюхин.  Вернемся домой  сразу
в отпуск. Ты мне надоел, езжай на курорт, нервишки подлечи. Зарыва-
ешься, пора отдохнуть.
    - Товарищ капитан, вы меня в третий раз в отпуск отправляете. А
как же путевка? Я на июнь взял в Кисловодск.
    - Перебьешься без курорта, у комбата уже на тебя аллергия вырабо-
талась.
    - В принципе, она взаимна.


        x x x§

    Турецкого увез хоронить в Союз Кузьминский, чем спасся от суда, а,
вернувшись, сразу заменился. Повезло. Два года войны истекли.
    Свою угрозу начпо выполнил, и наградной лист погибшего Героя
вернули из Ташкента, даже посмертно наградной на второй орден "Крас-
ной звезды" не посылали, все размышляли и ждали разрешения. Лишь
спустя два месяца, когда Севостьянов был в отпуске, удалось провести
бумаги через штаб дивизии.


        x x x§

    Вторые сутки мы стояли на пустыре, глотая пыль, раздуваемую ветра-
ми. Командование что-то изобретает, но нас в свои планы не посвящает.
А нам это и ни к чему. Думают, очевидно, что делать дальше, вроде бы
пора по домам, но что-то удерживает всю эту силищу в долине. Навер-
ное, боятся докладывать в штаб армии об отсутствии результатов.
    Я сидел в тени, отбрасываемой от БМП и, привалившись спиной к
траку, нехотя ковырял в банке овощное ассорти. Красивое название не
соответствовало содержанию. То, что наполняло банку, было очень не-
вкусным, просто отвратительным. Вначале, когда ввели этот новый паек
"горно-зимний" и "горно-летний"  мясной гуляш и овощи были дей-
ствительно хороши, особенно после приевшейся перловки. Но спустя

    -                               %!


какое-то  время,  когда  консервы  перестали  быть  экспериментальными,
они поступали вонючими и отвратительными, кислыми на вкус. Очевид-
но, картофель, морковь и капуста были третьесортные. Жулье! Но есть
хочется, вот и жуем эту дрянь.
    Вдруг где-то рядом негромкий взрыв, и спустя пять минут мимо
промчался взъерошенный ординарец командира полка.
    К роте вскоре прибежал посыльный от комбата с приказом об экст-
ренном построении. Грымов отдал распоряжения, и рота выстроилась в
две шеренги вдоль позиций.
    - Эдуард,  что  произошло,  чего  начальство  суетится?   кивнул  я  в
сторону бегущих вдоль машин Артюхина и Подорожника.
    - А хрен их знает!
    Рядом  с  комбатом  мчался  с  пачкой  бумаг  зам.  начальника  штаба,
старший лейтенант Игорек Шведов. Игорек был командиром взвода АГС,
но  в  Панджшере  не  повезло   оказался  на  пути  нескольких  осколков.
Один из них, маленький, впился в голову, но мозг, к счастью, не задел. На
лбу у него остался глубокий шрам и скоба возле темечка, на память о
войне. Полгода по госпиталям, отпускам, и какой-то идиот решил, что раз
думать уже может и рука срослась, то он годен к дальнейшей службе в
Афганистане. Сюда если попал  трудно вырваться из цепких лап систе-
мы... Место ЗНШ батальона только что освободилось. Должность капитан-
ская, и Игорь с удовольствием ее занял, когда предложили. Все не гранато-
мет на себе тягать.
    Игорь  подошел  раньше  командира  батальона,  сильно  нервничал,
отчего сразу начал заикаться.
    - П-пров-верили л-людей? В-все в-в роте, н-на месте?
    - У нас все,  ответил Грымов.  А в чем дело?
    - Витников из разведвзвода прямо возле "салона" командира полка
гранатой себя подорвал. Вроде бы сам подорвался, без посторонней помо-
щи, а отчего и почему будем выяснять, может, по неосторожности, может,
специально. Но вот приказ "кэпа": запалы из гранат вывернуть, особенно
находящиеся в "нагрудниках", и положить отдельно в другие карманы.
    - Этак все запалы растеряются,  возмутился Федарович.
    - А тебе что за печаль, один хрен, ведь россыпь, что не взрываем на
боевых, в полку уничтожаем. Выполнять всем поступивший приказ, а я
пойду проверять остальные роты.
    - Вот это Ватников, спортсмен-каратист, разведчик хренов! Помнишь,
Сергей, как он при выходе к Чарикару чуть было управление батальона
не погубил, зацепившись за "растяжку". Выдохся тогда совершенно, уже
ничего не соображал, шел как зомби.
    - А, помню такого, помню, он еще с чеченцами в ленкомнате драл-
ся, а мы с тобой их растаскивали,  воскликнул, припоминая, Остро-

    -                                %"


гин.  Совсем сломали парня. Только Пыж отличился, выручая Турецко-
го, как вдруг такая вот беда! Теперь затерзают разведку.
   А произошло следующее. Комбат приказал оборудовать вокруг батальо-
на позиции: окопы для стрельбы из положения лежа, ячейки и щели для
стрелков, чтобы солдаты не бездельничали и дурью не маялись. Ватников
вырыл свой окопчик и обнаружил, что пропал АКСУ. Ни рядом, ни в БМП
его не было. Накануне он подрался с двумя бойцами старшего призыва и
подумал, что это они отомстили. Но Шлыков и Гостенков ответили, что
ничего не видели и он сам лопух, не знает, куда автомат бросил.
   Костя Ватников совсем расстроился и принялся метаться вокруг, гром-
ко матерясь, и что-то угрожающе выкрикивать. Пыжу никто ничего не
доложил. Совсем растерявшись, солдат побрел куда-то вдоль лагеря. Так он
и пришел к машине командира полка. У дверей сидел скучающий сер-
жант-ординарец и на вопрос: "Тебе чего?"  ординарец с удивлением услы-
шал: "Мне необходимо поговорить с командиром полка".
   Солдат стоял как-то неуверенно, переминаясь с ноги на ногу, к тому
же был еще и весь в пыли, грязный.
   Орденарец Леха усмехнулся и ответил:
    Шагай отсюда на х... Болтаются тут всякие черти. Короче, ты кто
такой и по какому делу?
    Фамилия моя Ватников, на остальные вопросы я отвечу команди-
ру. Пропусти!
   Сержант заметил в сжатом кулаке Ватникова "эфку" и испугался, но
скрепился и виду не показал.
    Отдай гранату и катись на все четыре стороны.
    Нет,  гранату  я  тебе  не  отдам,  она  мне  еще  сгодится,   ответил
Костя и тяжело вздохнул.
   Он развернулся и понуро, опустив голову, пошел вдоль глубокой
канавы, на краю которой стоял салон.
   Лешка даже не успел ничего предпринять, так все произошло быстро
и неожиданно, Ватников спрыгнул в траншею  и оттуда тотчас раздался
оглушительный  взрыв.  Леха  подбежал  и  заглянул  в  траншею.  Солдат
лежал лицом вниз, и его буквально разорвало пополам осколками.
   Чего он хотел от Филатова: напугать угрозой взрыва, чтобы перевели,
или  "закосить"  под  сумасшедшего?  А  может  быть,  от  напряжения  и
стрессов  голова  действительно  перестала  соображать  и  ему  пришла  в
голову мысль о самоубийстве?
   Автомат нашелся через полчаса. Разбросали землю вокруг окопчика
и нашли. Возможно, Костя сам забросал его грунтом. Другая версия
злая шутка. Над ним подшутили, спрятали оружие, но получилось не-
удачно, а потом бойцы испугались результата розыгрыша и сами присы-
пали автомат землей.

    -                                %#


    ...Кто-то додумался, не заходя в полк, провести зачистку еще одного
района. Мы переместились всей бронегруппой, минуя Пагман, к Май-
даншахру,  а  затем  целый  день  шагали  по  горам.  Любимое  занятие
вверх-вниз, вверх-вниз.
    Роте определили несколько точек обороны по обеим сторонам уще-
лья,  в  котором  протекала  бурная  речушка  вдоль  разбитой  грунтовой
дороги. Вправо от основной трассы уходило ответвление, заканчивающе-
еся тупиком возле высокой скалы. В этом закутке валялось десятка три
грузовиков.
    Местная банда, очевидно, промышляла разбоем на "большой доро-
ге". Захватывали грузовики, разгружали товары, разбирали машины на
запчасти. Остовы, что оставались после разграбления, обливали бензи-
ном и поджигали. Интересно, водителей и пассажиров отпускали, остав-
ляя живыми, или все свидетели лежат где-то среди камней?
    Нам предстояло прочесать небольшой заросший высокими деревья-
ми кишлачок, всего десятка два прижавшихся к берегу хибарок. Из пуле-
метов мы обработали эти строения, но в кишлаке стояла пронзительная
нежилая тишина, словно местное население вымерло. Очевидно, ушли
еще задолго до нашего появления: кто-то предупредил. Не иначе опять
"зеленые" и оповестили.
    Бодунов прекратил развлекаться стрельбой из пулеметов, и рота дву-
мя группами спустилась вниз.
    - Бодунов! Возьми Постникова, Мурзаилова и марш вон на ту кры-
шу самого высокого дома,  приказал Грымов.  Наблюдайте вокруг, и
если что  прикроете от нападения "духов".
    - Слушаюсь, командир,  ответил прапорщик.  А пожрать-то бу-
дет? Что зря в кишлак спустились? Может, хоть курятиной полакомимся?
    - Полакомимся. Сейчас проверим на наличие "духов" и оружия и
организуем жаркое.
    В домах было пусто, но в одном дворе под сеном нашли несколько
цинков с патронами к ДШК, в другом  под сараем мины к миномету и
патроны к АК. Что ж, это дает повод к жестким действиям. Вся эта дрянь в
будущем должна была стрелять в нас и, может быть, даже именно в меня.
    - Парни!  обратился Грымов к саперам.  А ну-ка, подорвите им
тут  мостик  и  еще  пару  самых  подозрительных  домиков,  может,  что-
нибудь детонирует.
    - Это с удовольствием,  заулыбался сапер-лейтенант Васин.  Арис-
тархов!  Доставай  тротиловые  шашки,  пластид,  запалы,  сейчас  мы  тут
фейерверк будем устраивать. Повеселимся.
    Сапер радостно принялся доставать из вещмешка все свое взрывчатое
смертельное хозяйство. Обрадовался возможности облегчить свою ношу.
    Вскоре взлетел на воздух мостик, а затем самый большой сарай.

    -                               %$


    - Поберегись!  крикнул лейтенант и замкнул электроцепь, приводя
в действие "машинкой" заряд.
    Мы залегли за широкий дувал, а выбранный в качестве жертвы дом
вначале вздрогнул, а затем осыпался внутрь. Этот показательный кара-
тельный акт удался благодаря сложенным внутри трофейным миномет-
ным минам и выстрелам безоткатного орудия, которые, детонируя, и
усилили взрыв.
    Позже "кишку" пластида намотали вокруг огромного ствола грецко-
го ореха  и ба-бах!  дерево в мгновение ока разорвано пополам.
    - Все,  концерт  окончен!   объявил  сапер.   Больше  хулиганичать
нечем. Ищите трофейные боеприпасы, тогда опять будем шалить.
    - Ну ладно, сейчас поищем. Дай нам Аристархова в качестве трала
впереди группы, а сам можешь отдохнуть,  обратился к нему Грымов.
    - Берите,  пусть  разомнется,  а  то  уже  опух  ото  сна,   не  отказал  в
просьбе лейтенант.  Иди, работай, Сашка, зарабатывай на вторую медаль.
    Грымов позвал меня и Острогина составить ему компанию и, взяв еще
трех солдат, поисковая команда двинулась к стоящему на некотором удале-
нии дому. Это строение было с высокими крепкими стенами, и проникнуть
внутрь было возможно лишь сквозь массивные ворота. Однако они оказа-
лись заперты изнутри и от наших ударов даже не шелохнулись.
    - Хорошо, добротно сделано, на века!  похлопал Эдуард по створ-
ке, обветренной и побитой временем, сделанной из половинок обстру-
ганных  стволов  деревьев.   Что  ж,  проверим,  что  сильнее,  дверь  или
"муха". Живее отходите назад!
    Отбежав метров на двадцать по проулку, мы встали цепочкой вдоль
дувала, а Грымов прицелился и выстрелил из гранатомета. Мы пригну-
лись и зажали руками уши. Бух! И когда я посмотрел вперед, то понял,
что, к сожалению, ворота остались стоять на месте.
    - Черт! Черт! Черт! Зараза!  принялся ругаться Грымов.
    - Куда же ты стрельнул?  удивился я.  Не попасть в такую ми-
шень? Может, граната взвилась вверх?
    - Хрен ее знает,  огрызнулся лейтенант.
    - Разойдись! Стреляет снайпер!  крикнул Острогин и начал тща-
тельно целиться, выбирая в какое место выстрелить. Бах! И створка во-
рот с грохотом рухнула внутрь дома, повиснув на одной нижней петле.
    - Здорово!  гаркнул я и спросил:  Ты куда стрелял, Серж?
    - В правую верхнюю петлю, ее, кажется, я и снес. Учитесь, моло-
дежь!  высокомерно и снисходительно объявил взводный.
    - А я свою "муху" выпущу во дворе во что-нибудь!  объявил я и
перешагнул через упавшие ворота.
    Дверца калитки была закрыта на деревянный засов и подперта брев-
нышком, а подпорка от ворот переломилась пополам. Сразу за ворота-

    -                                  %%


ми валялся неразорвавшийся выстрел из гранатомета. Вот оно что... Мы
оглянулись и увидели в левой стороне круглое отверстие  это граната
прошила насквозь одну из слабых досок. Забавно...
    - Нужно расстрелять эту заразу, а то кто-нибудь из бойцов подумает,
что трофей, а она взведена и в руках взорвется,  вслух рассудил Эдуард.
    Мы спрятались за невысоким забором и принялись поливать огнем
гранату. В конце концов, она с грохотом рванула, и осколки испещрили
стены домов, листву и ветки деревьев. Начался листопад.
    Дверь дома не поддалась, тогда я засунул в щель гранату и выдернул
кольцо из запала. "Дерни за веревочку  дверь и откроется"... Бах! Дверь
и открылась...
    Как и во всех подобных жилищах, ужасающая убогость. Глиняный пол,
деревянные топчаны, сколоченные из плохо обструганных стволов деревьев,
а вместо панцирной сетки  сплетение из виноградной лозы. Стекол на
окнах почти нет. Везде какие-то тряпки, лохмотья, никакой мебели (только
кое-где самодельные сундуки), минимум посуды. Затхлость, пыль, грязь, па-
утина. Но люди живут, и им здесь нравится, а другого существования и не
представляют. Под тряпьем в чулане сапер отыскал два старых "Бура" (ста-
ринная английская винтовка) и несколько коробок с патронами.
    - Ну что, докладываем о трофеях, а дом на слом!  принял решение
Грымов.  Все они тут бандиты и разбойники. Вон сколько машин в
ущелье разграбленных!
    Сапер живо откликнулся на приказ:
    - Товарищ лейтенант, у меня только одна "кишка" пластида и одна
шашка тротила, не хватит дом завалить.
    - Ну что ж, подорви тогда входную дверь, внутри весь этот мусор
подожги, ну и еще вот этот тополь пластидом снеси!
    - Понял, сделаем!  ответил боец и принялся выполнять приказ.
    Мы с Острогиным зажгли сено в сарае, и когда вышли за повален-
ные ворота, неся на плечах ружья, услышали первый взрыв. Крыша сарая
провалилась вовнутрь, а от следующих взрывов он рассыпался, только
пыль и дым заклубились по двору.
    - О, а в сараюшке-то что-то было спрятано, видал, как рвануло!
обрадовался Серж.
    - Хорошо,  что  мы  оттуда  ушли,  а  то  осколками  бы  могло  заце-
пить,  усмехнулся я.  Интересно, что там в глубине сена было: мины
или выстрелы к гранатомету?
    - А не один ли хрен?  спросил Грымов.  Положим, что нашли и
то  и  другое.  Кто  проверит?  Думаю,  судя  по  взрыву,  сообщаем  о  ста
единицах. Правильно, орлы?
    - Верно, коршун!  усмехнулся я.  Тем более что рвануло действи-
тельно хорошо.

    -                                %&


    - Быстрее  возвращаемся,  пора  на  горы,  на  отдых,   прикрикнул
Эдуард.
    - А сфотографироваться на фоне развалин?  удивился Бодунов.
Сейчас быстренько пощелкаем пленку с замполитом и догоним. Ник,
сними меня для истории.
    Бодунов обмотался пулеметными лентами, взял в руки ПК и, приняв
свирепую позу оккупанта, начал позировать на фоне развалин и пожарища.
    Щелк, щелк, щелк... на память о бесшабашной военной молодости.
    - А теперь ты, Никифор, изобрази улыбочку, для истории,  и Боду-
нов доснял последние кадры.

    Вот и все, а теперь пора домой.
    Рейд позади. Как всегда мы бродили по горам и кишлакам, взрыва-
ли, поджигали, минировали. Самое главное  в роте все живы и здоровы.
Продолжается полоса везения.
    А вот разведвзводу фортуна не улыбнулась. На фугасе подорвалась
БМП-1, и в результате механик погиб, наводчик-оператор ранен и выжи-
вет ли, неизвестно. Хорошо, хоть десанта на броне не было, техника шла
к горам забирать пехоту. Так всегда: на всех удачи не хватает.


        x x x§

    Завтра 1 Мая. В стране праздник: демонстрации, банкеты, пикники,
гуляния. Но в армии любой праздник  это отлично организованный
маразм.  Долгий  митинг,  бесконечные  построения,  частые  проверки  и
спортивные мероприятия в виде кросса. И конечно, совещания и собра-
ния. Несколько разнообразило всю эту скучищу вручение наград. Ком-
бат, Жилин и Луковкин получили по "Красной Звезде", а также несколь-
ко солдат  ордена и медали.
    Женька и Юрка уже паковали чемоданы  скоро домой. Они при-
гласили нас на двойной праздник. А нам не повезло и повезло одновре-
менно. Разведбат ушел на Саланг, и командование дивизии осталось без
прикрытия. Тревога  и первая рота в путь, обратно в Баграм. Удача,
правда, улыбнулась не всем, третий взвод Марасканова отправили охра-
нять посольство, но они оказались в карауле в комендатуре.


        x x x§

    - Ребята,  вам  крупно  повезло,   щебетал  офицер  из  оперативного
отдела.   Вы  нас  охраняете,  а  мы  создадим  все  условия  для  жизни  и
отдыха. Молодцы, быстро прибыли! Сейчас в командирскую баньку, там
артисты еще моются, после дневного выступления расслабляются. Завтра
концерт в клубе послушаете, "Самоцветное пламя" гастролирует!

    -                                %'


   В промежутках между позициями боевого охранения, вплотную к
каменной стене, у общежитий поставили технику. Солдаты  в душ и
столовую, сами  в парную.
   На узкой полке лежало рыхлое тело и материлось от удовольствия.
Мы  сели  рядком  на  другую  лавку.  Эта  "махина"  била  себя  веником
минут пятнадцать и никак не хотела освобождать место. Надоело! Мы не
выдержали, вышли в мойку, а там... медики хлопотали над непожвижно
лежащим человеком.
    Что случилось?  спросил Острогин.
    Гитарист перепил и перегрелся. Сегодня уже второй,  ухмыльнул-
ся фельдшер, ставя укол.
    На носилки и в медпункт,  распорядился штабной начальник и
два солдата, согнувшись под тяжестью стонавшего музыканта, с трудом
вывалились из помещения.
    Мужики, заберите еще одного из парилки, а то на этом потери не
прекратятся,  гаркнул Бодунов, выглядывая из клубов пара.
    Да нет, нашего Леонарда паром и водкой не сломить, только баба-
ми, а их тут нет. Пусть отдыхает,  опроверг опасения Бодунова какой-то
бородатый артист, продолжая пить водку прямо из горлышка бутылки,
потому что стаканы были забиты окурками.
    Ну, парни, надолго вас тут не хватит,  усмехнулся Грымов.  Вод-
ка и коньяк льются рекой!
    Еще бы, тут так хорошо после Союза. Ни дефицита, ни очередей.
Попросили ящик водки, коробку коньяка и упаковку пива  пожалуй-
ста. Еще ящик водки  пожалуйста. Хоть не уезжай домой. У нас месяц
этой командировки. Красота! Вы не представляете, как дома со спирт-
ным плохо. А тут прямо рай,  и бородатый очкарик сделал еще огром-
ный глоток.
    Концерт-то будет завтра?  поинтересовался Ветишин.
    Ой, не знаю, мы сегодня резко стартовали. Постараемся.  Длин-
новолосый задумчиво посмотрел на нас и одним махом опустошил бан-
ку пива.  Хо-ро-шо!
   Везет же людям. Халява без ограничений! Интересно, за чей счет этот
"коммунизм"?


        x x x§

   Концерт, конечно, не состоялся: сорвался по "техническим причи-
нам". Пришлось обходиться цветным телевизором в комнате отдыха, где
время от времени мы могли посмотреть пару часиков какое-нибудь кино
или праздничный концерт, как сегодня. Какой-то патлатый гитарист но-
сился по сцене и орал: "Хэй-гей, Спартак!". Мужик на экране пытался
"косить" под совсем юного фаната-болельщика, но безуспешно.
   Как-то наша дружная компания зарулила к просмотру новостей. В
центре комнаты сидела женщина, солистка нахлебавшегося "огненной

    -                              &


воды"  ансамбля,  а  в  углу   небритый  мужчина  средних  лет,  оба  они
откровенно скучали. Острогин толкнул меня в бок:
    - Ник, ты как замполит должен заботиться об отдыхе. Спроси, будет
концерт или нет?
    - Вот всегда ты меня на мины толкаешь!  И я смущенно обратился
к артисту:  Товарищ, тут вот пехота из Кабула приехала, штаб охранять,
а на концерт опоздали, еще одно выступление будет? Герой апрельской
революции, старший лейтенант Острогин, жутко любит поплясать и по-
петь. Без этого он буквально болеет.
    Я тотчас же получил еще один более сильный толчок локтем под ребра.
    - Ох, больно же, гад! Серж любит "Самоцветных", известная группа,
с ними ведь сам Дин Рид пел!
    - Ну вы, молодой человек, и сказали  Дин Рид! Тоже мне, знамени-
тость! Вот если бы они с Бобом Диланом спели  это да, а то подума-
ешь, этот безголосый янки.
    - Слушай, а ты сам-то кто будешь? Певец, что ли?  поинтересовался
Грымов.  Мне американец этот очень нравится.
    Мы с интересом и сомнением рассматривали помятого и потрепан-
ного критикана. Серый засаленный свитер, потрепанные джинсы, жир-
ные волосы с легкой проседью из перхоти.
    - Я?  удивленно поднял брови субъект.  Я  Валежик!
    Все переглянулись и пожали плечами. Не слышали.
    - Вы что, не знаете меня?  искренне удивился артист.
    - Нет,  выдохнул я.  А что за песни поешь?
    Певица, слушавшая наш разговор, смотрела на нас как на дикарей
широко открытыми удивленными глазами.
    - Ну, ребята, вы даете! Ну, вот про "Гнома-лилипута", про э... про
гадалку: "двести лет нагадала, нагадай счастья хоть на год".
    - А-а-а-а! Дружище, конечно, знаю, так я ведь под твои песни на
выпуске скакал!  радостно заорал я, узнав артиста.  Слушай, а не ты
вчера про "Спартак" пел в Москве?
    - Я, но не вчера, а два месяца назад шла запись.
    - Как  запись?   удивился  Ветишин.   Мы  же  видели  полный  зал
народу, прямая трансляция.
    Артисты рассмеялись над нашей "серостью"!
    - Нет, ребята, это снималось целый месяц, артисты  отдельно, зал
отдельно. В общем, все готовится заранее, довольно сложный и длитель-
ный процесс.
    - У-у, а мы-то смотрим, что ты сильно постарел с того времени,
произнес я.
    - Ну это просто я без грима и прически, на мне нет концертного
костюма,  смущенно вымолвил Валежик.  Я просто удивляюсь, что вы
не слышали мою фамилию. Я понимаю: кассеты сильно искажают пес-

    -                               &


ни. Мой голос, конечно, на них хриплый, но не на столько же! Что и
фамилию ни разу не слышали?
    - Нет! Название группы знаем, песни слышали, а фамилию... нет, не
знакома,  смущенно признался Ветишин.
    - А кто из известных музыкантов был у вас на гастролях раньше?
    - Были Леонтьев, "Крымские девчата", Кобзон.
    - Кобзон! Ха! Известный музыкант.
    - У нас говорят: "легче остановить бегущего бизона, чем поющего
Кобзона",  ухмыльнулся Острогин.  Валера  молодец, нравится, а ос-
тальные все  так, ерунда. "Крымские девчата", говорят, очень хороши
были, народу по душе пришлись, особенно по ночам отлично резвились.
    - Нет, ребята, вы определенно юмористы! Жаль, что у нас нет номера
эксцентрического жанра, я бы захватил всех с собой,  сказал Валежик и
обратился к девушке:  Пойдем, Наташа, повеселим нашу группу смеш-
ной историей.
    Когда они удалились, я сказал, хмуро оглядывая приятелей:
    - Мужики,  по-моему,  мы  выглядим  в  их  глазах  полными  при-
дурками.
    - Никифор, почему мы? В основном говорил ты,  улыбнулся на-
хально Ветишин.  Получается, ты из нас самый придурковый?


        x x x§

    - Как отмечаем День Победы?  поинтересовался Ветишин.  Зампо-
лит будет мероприятия для офицеров организовывать?
    - Нет, не будет, денег нет! Только просмотр телепередач. Идем смот-
реть фильм "Освобождение".
    - Ну что ж, пойдем,  вздохнул Острогин, надевая полусапожки.
Каждый год одни и те же фильмы смотрим, может, когда-нибудь и про
нас снимут?
    - Обязательно, если смогут подобрать актера такого же фотогеничного и
обаятельного, как ты, Серж!  произнес я с сарказмом.  Кстати, никогда не
задумывался о бессмысленности множества жертв войны? При штурме Рейх-
стага погибла целая дивизия, а во время взятия Берлина сотни тысяч наших
солдат и офицеров! Зачем? А все потому, что любят у нас подарки Родине и
советскому народу делать! Взять город к 1 Мая  и все тут! Подарок сумасшед-
шему тирану стоил миллионов никогда не родившихся детей и внуков. Надо
было окружить Берлин и ждать, пока фашисты сами сдадутся. Они же в
блокаде не будут годы сидеть, как ленинградцы. Вокруг одни наши войска,
запасы продовольствия минимальны. Через неделю-другую с поднятыми рука-
ми сами бы вышли. Американцы были не дураки "зубы ломать" об такую
крепость, уступили это право нам. Вот маршалы и посылали город штурмо-
вать в последние дни и часы войны, опять любой ценой. Помнишь, Серж, как

    -                                &


Жуков в кинофильме по телефону с командиром дивизии разговаривает:
"Медленно, медленно двигайтесь!" А куда торопиться-то? За очередным орде-
ном Победы для полководца? На "окопников" всем наплевать. Мы для них
"живая сила", "людские ресурсы", "человеческий материал"...
    - Ты, Ник, что-то заговариваться стал! Хорошо, тебя никто не слы-
шит, особенно Грымов. Какая-то сплошная "антисоветчина".
    - А кроме вас, никто не слышит, а если что, в особом отделе отка-
жусь, ничего, мол, такого криминального не говорил. Да и куда можно
отсюда сослать?
    - Ты ревизионист?  ухмыльнулся Острогин.
    - Нет, оппортунист, даже кличка такая в училище была.
    - А мой папаня такими, как ты, всю службу занимался,  рассмеялся
Ветишин.  Он ведь у меня полковник КГБ, особист!
    - Да я знаю. А ты почему тут с нами гниешь? Рылом в "дзержинс-
кие" не вышел? Или же потихоньку готовишься в "железную гвардию"
госбезопасности?
    - Не знаю даже, морально еще не готов. У меня склад характера не
соответствующий. Я добрый, мягкий, пушистый, покладистый, нет ниче-
го от "железного" Феликса.
    - Так что, будем дальше о политике болтать или о бабах?  спросил
Острогин.
    - Вот Грымов идет к нам, о бабах тоже не получится. Он не любит
разговоры о них, непонятный какой-то. Просто собираемся и, молча, идем
в комнату отдыха, к телевизору,  предложил я и увлек друзей за собой.

    Все когда-нибудь кончается, особенно хорошее. Мы пришли и, не
разгружаясь, в путь. Только и успели, что пополнить боеприпасы и полу-
чить сухпай. В столовой я встретил Мелентия Митрашу.
    - Дружище, ты куда? Неужели домой?
    - Все, Ник, заменщик на пересылке, шмотки собраны. Продай свой
магнитофон, будь другом. В магазине сейчас нет, а ты потом новый
купишь.
    - Братишка! Я бы рад, не жалко, но его пьяный Грошиков кинжа-
лом слегка рубанул, на передней панельке две зазубрены.
    - Хрен с ними, будет память о тебе и контуженом Грошикове. Даю
две сотни чеков, минус пятьдесят за шрамы и царапины. Договорились?
    - Ладно, давай.
    - На, держи свои деньги. Где аппарат?
    - У старшины в каптерке, иди, забирай. Счастливо долететь!
    - Пошел к черту!
    - Спасибо, друг!
    - Да, Ник! Представляешь, какая тут ерунда получилась, с должнос-
тью меня кинули. Помнишь, я с бумажками по штабам носился, потому

    -                                 &!


лишний месяц в полку просидел. Хорошо хоть не по горам или в "зелен-
ке" все это время лазил, а продукты для постов на вертолете доставлял.
    - А почему кинули?
    - Потому что холостяк! И с академией из-за этого же "бортонули". А
может, я еще не нашел свою суженую? Кадровик в штабе армии мне
заявил: "Когда найдешь, станешь замполитом батальона, тогда и в акаде-
мию прямая дорога". Что ж холостяк не человек?
    - Получается, в нашей армии нет. А вдруг у тебя что-то не в порядке
или весь женский коллектив удаленного гарнизона совратишь? Ха-ха!
    - Да ну тебя к черту! Никаких больше дыр, я в Молдавию еду!
    - Жди в гости!
    - Обязательно буду ждать, приезжай скорее и береги себя.
    - Да что со мной случится? Уже досталось и так через край. Дальше,
думаю, будет легче...
    - Ну-ну. Дай-то бог. Кто его знает, насколько уже полна чаша испы-
таний, которую предстоит испить каждому, и где у нее край. Всем доста-
ется по-разному...
    Наш разговор услышал топтавшийся в сторонке прапорщик Вуга,
заметив деньги в руке, он подскочил и затрещал:
    - Товарищ лейтенант! Мне вас сам бог послал!
    - Чего? Кто послал? Зачем послал? Куда?  спросил я.
    - Я, в смысле, вижу в ваших руках наличку. Нужно сейчас срочно
двести пятьдесят чеков, в магазине куртка французская отложена, сегод-
ня рассчитаться требуется.
    - А я что собес, что ли?
    - Вот так все. Как кормить в рейде, так Вуга, а как помочь  друзья
в сторону.
    Прапорщик был командиром взвода обеспечения и действительно
пару раз в трудную минуту выручал, кормил как положено. Но ведь не
от себя отрывал. Ох, и жук!
    - Ладно, на. Есть у меня двести пятьдесят, а когда отдашь?
    - Сразу после Алихейля! Получку получу и тотчас отдам в тот же день.
    Больше я своих денег так и не увидел. Через пару месяцев выясни-
лось,  что  этот  пройдоха,  должен  две  тысячи  пятьсот  чеков  по  всему
полку. Очередь за его получкой оказалась аж в пятнадцать человек! Един-
ственное, что удалось сделать, это собраться вместе  я, Афоня и Боду-
нов  да слегка его попинать. Хоть душу отвели. Полегчало, но не очень.
Так у меня не стало ни денег, ни магнитофона. Одновременно грустно
и смешно. Один молдаванин побитый магнитофон купил, другой  тут
же обжулил и эти же деньги прикарманил.
    Действительно, все люди разные. Любить и бить надо не по паспорту
(национальной принадлежности), а по конкретной физиономии.


    На лавочке в беседке возле казармы сидел кто-то очень знакомый.
Наша курилка была гордостью батальона. Четыре ветвистые березки со-
здавали замечательную тень, и даже в самый знойный день в этой беседке
было приятно посидеть, прислонившись к прохладной стенке, подстав-
ляя лицо ветерку. Сидишь себе, смотришь по сторонам, отдыхаешь, если
командование не мешает. Но мешало оно постоянно. Подорожник об-
любовал курилку и использовал как наблюдательный пункт. Его кабинет
находился в нашей казарме, но он там бывал за день не больше получаса,
а затем, если занятия проходят не на полигоне, то усядется на лавочку и
ко всем придирается. Либо не туда пошел, либо не так одет, либо почему
тут,  а  не  там!  Стой  на  месте,  иди  сюда!  Раз-два!  Гога  с  появлением
Василия Ивановича стал деревья поливать, вначале сам польет, а потом
дневальных пошлет. Вот они и растут вширь и ввысь.
    Комбат за этот отличный командный пункт старшину всегда нахвали-
вает, говорил, единственное место, где приятно посидеть, даже совещания
частенько проводил на свежем воздухе. Опять же ленинская комната наша
самая светлая в батальоне, казарма  самая образцовая, но мы в его глазах
все равно обалдуи и разгильдяи. Вот и сейчас в курилке кто-то сидел и
дымил. Я вглядывался издалека в знакомые черты и, подойдя ближе, неска-
занно обрадовался, убедившись, что это тот, о ком я думал.
    - Е... мать! Ротный! Это же Сбитнев! Вовка!  заорал я и побежал
вприпрыжку через газон, сгибаясь под тяжестью барахла и автоматов.
    - А-а, замполит! Живой еще! Не ждал меня снова увидеть? Скажи
честно!  засмеялся, обнимая меня, командир.
    - Ждал и верил. А ну-ка, свистни через фиксы!  попросил я.
    - Это зачем?
    - А как в песне: "Шел и насвистывал ежик резиновый, с дырочкой в
правом  боку!  Фью-фью!"  Свистни  через  отверстие  в  правом  боку.  В
правом или левом боку дырочка, я чего-то запамятовал?
    - Пошел  к  черту,  скотина!  Нет  никакой  дырки,  все  срослось,  все
зашито, и зубы вставлены новые.
    - Оскалься, покажи пасть!  настаивал я.
    - На, гляди! У-ы,  и Володя оскалил зубы.
    - А как язык, на месте? Не шепелявишь? Подвешен по-прежнему
хорошо?
    - Не  хуже  твоего!  Жив-здоров,  сейчас  примусь  за  тебя  с  новыми
силами!

    -                                 &%


    И мы еще раз крепко обнялись, хлопая друг друга по спинам.
    - Вовка, как я рад твоему возвращению! Ты к нам насовсем или
проездом домой?
    - Нет, я остаюсь с вами, дорогие мои морды! Где Острогин?  спро-
сил Володя.
    - В парке, сейчас подойдет, видишь волоку его автомат! Значит, все-таки
вернулся! Сачковать больше не пытайся, не надо, будем вместе служить до
дембеля, до замены! А то надумал подставлять башку под осколки!
    - Договорились, больше не буду. Старшина говорит, тут без меня
дворцовый переворот намечался? Что Грымов власть пытается захватить?
    - А вон он идет, спроси у самого, но, я думаю, после твоего возвра-
щения комбат свои намерения изменит.
    - Интересно! Что произошло?
    - Ай, ерунда, мелкие неприятности. В коллективе он не ужился, ни с
кем  не  сложились  отношения,  даже  со  своим  дружком  Острогиным
разругался.
    К  нам  тем  временем  подошел  Эдуард  и  натянуто  улыбнулся  не-
доброй  улыбкой.  Сам  улыбался,  а  черные  глаза  излучали  злобу  и  не-
приязнь.
    - О-о, какие люди и без охраны! Ну, раз ты вернулся, то я с чистой
совестью могу в отпуск идти. А то я умаялся за себя и за того парня
пахать. Разрешишь отдохнуть, справитесь без меня?
    - Разрешим, справимся. Иди, пиши рапорт. Я сейчас подойду, пере-
дашь все дела. Но перед отъездом отгонишь три БМП в Хайратон и
взамен этих "гробов" получишь новые.
    - Володя, старшина еще на месте?  спросил я, когда Грымов ушел в
казарму.
    - Даже в двойном экземпляре, его сменщик прибыл, такой же джи-
гит с Кавказа, только азербайджанец. Неделю в тряпках ковыряются и
коньяк по вечерам хлещут, песни гортанные поют. Ну, пошли разбирать-
ся, как вы тут без меня жили-служили...


        x x x§

    Грымов на следующий день передал дела Сбитневу и уехал в команди-
ровку, сказав что, ушел на покой. Подорожник хитро улыбнулся и изрек:
    - Дерзай, Володя, в рейде разберемся, как справляешься, не закис ли
ты в госпиталях!
    У меня гора с плеч свалилась, надоела постоянная конфронтация с
Грымовым. Наконец-то вернулся ротный!

    Броня медленно и монотонно двигалась по дороге на Гардез. Порой
скорость  увеличивалась,  но  ненадолго,  каждые  полчаса  где-то  впереди

    -                                &&


возникала пробка, и техника снова ползла еле-еле. Вся мощь армии рас-
тянулась на десятки километров. Двигалась артиллерия, танки, самоход-
ки, БТРы, БМП, автомобили связистов, "Грады", "Ураганы". И бесконеч-
ные тылы, тылы, тылы. Грузовые автомобили, "наливняки", "кунги", сало-
ны. Авангард колонны входил в Гардез, мы шли в середине, а "хвост"
только выползал из Кабула. Вот такая армада пришла в движение! Пол-
зли целые сутки, а что можно делать сутки в дороге? Разглядывать живо-
писные развалины, безжизненные горы?
    Я лежал на башне, задрав ноги на пушку, и считал сгоревшие машины
вдоль дороги. Все же занятие для мозга. Вот "Камаз", вот "Зил", вон искоре-
женный "Урал", БТР... Плохое местечко. Проехали какое-то административ-
ное здание у дороги с флагом на мачте. Его прокопченные стены испещре-
ны осколками и пробоинами, в некоторых местах стены обрушились. Выг-
лядывая из-за мешков с песком, группа афганцев приветливо махала колонне.
Наверное, за день устали руками размахивать. Но выражают искреннюю
радость. Конечно, пока мы тут движемся, ни один наглец не осмелится
стрельнуть в их сторону. Двадцать седьмая, двадцать восьмая машина, ря-
дом танк, вернее не весь, башня в стороне валяется, еще одна машина,
рядом БРДМ. Техника эта сгорела не сразу и не за один месяц, да и не за
один год. Металлолом наслаивается год за годом множатся останки этих
некогда грозных и шумных машин. Так и стоят страшными безмолвными
обелисками у дороги. Порой вдоль шоссе виден миниатюрный памятник в
форме колеса со звездой или пирамиды из траков с камнем и табличкой.
Здесь геройски погиб... в 198... году за свободу афганского народа... Вариан-
ты надписей могут немного меняться. И фамилии разные: Петров, Перетад-
зе,  Саидов...  А  вот  прямо  на  огромном  валуне  надпись:  "В  этом  месте
геройски погиб экипаж БТР No..., и фамилии. Металлические обломки кото-
рый год молчаливо напоминают о былой трагедии.
    62-я, 63-я, опять БРДМ... со свистом проскакиваем Баракибарак, и
все  дальше  и  дальше  к  границе.  Мы  притормаживаем,  потому  что  у
обочины дороги стоит наша БМП, "ребристый" лист поднят, и в чреве
машины ковыряется механик и техник Федарович.
    - Тимофей, что случилось?  спросил я.
    - Езжай дальше, сами помаленьку разберемся, вроде "коробка" поле-
тела,  невесело ответил прапорщик.
    - Ротному по связи сообщил?
    - Нет, передай сам, мне некогда.
    Вот незадача, технику роты не готовили, не обслуживали, мы просто-
яли десять дней в дивизии, а в это время батальон в машинах ковырялся.
    77-я, 78-я... опять танк, лежащий в кювете на боку.
    Пыль  забивает  нос,  глаза,  горло.  Если  дорога  не  разбита,  то  еще
терпимо, но стоит выехать на участок, где практически нет асфальта, как
всех обволакивают клубы песчаной пыли.

    -                                 &'


    Рассеянно  считаю  машины,  но  в  голову  все  равно  лезут  разные
мысли.

    Чем дольше на войне, тем сильнее тоска по женской ласке. Пора, давно
пора отдохнуть! Море, девушки, вино! Без женщин дичаешь и сатанеешь!
    Как-то в прошлом году заговорили с заместителем старшины сержан-
том Назимовым на эту тему. Кавун заскучал по семье, начал нам расска-
зывать о жене, дочери.
    - Черт, хочу жену, аж зубы скрипят. Вроде бы и полгода не прошло
после  отпуска,  а  можно  от  застоя  умереть.  Токсикоз.  Ладно,  я  семь
месяцев терплю, а вот как бойцы? Хорошо мальчишке какому-то, совсем
"зеленому", не пробовал, а если уже мужик, как вот Назимов? Баха! У
тебя женщина до армии была?  спросил ротный.
    - Была, товарищ капитан, и не одна. Я ведь только год недоучился в
университете. Хороши были студентки!  ответил сержант.
    - Да, ты парень не промах!  усмехнулся я.
    - А кто его выбирал себе в помощники? Я  Гога! А Веронян никог-
да не ошибается в людях. Орел!  встрял в диалог старшина.
    - Назимов, ну а ты как решаешь эту проблему? Как тебе без женщин
два года, сержант?  продолжил расспросы Иван.
    - А какие проблемы? Никаких. Все время они рядом есть,  ответил
Назимов.
    - Как никаких? Где они есть?  удивился капитан.
    - Да в любом кишлаке, бери их сколько душе угодно!  ухмыльнулся
таджик.
    - Кого? Афганок?  обалдел ротный.
    - Конечно,  утвердительно кивнул головой сержант.
    - И каким это образом ты делаешь?  поразился я.
    - Да самым обыкновенным. Штаны с нее стянешь, халат на голову
закинешь и вперед. Сколько душа требует. А трусы они не носят, очень
даже удобно, ноги раздвинул и все. К стене прижмешь или через топчан
перебросишь и сзади пристроишься.
    - Твою мать!  только и смогли мы с Иваном вымолвить, поражен-
ные этими речами.
    - Назимов! Но это же насилие!  рявкнул я.
    - Какое-такое насилие? Никакого насилия. Их никто не бьет. Она
ведь человек, тоже хочет много любви и ласки,  ухмыльнулся таджик.
    - И что, не сопротивляются?  поразился Иван.
    - Как она будет сопротивляться, видит же, что у меня автомат. Да и
привыкли  они  повиноваться.  Мужчина   хозяин.  Что  ей  скажу,  то  и
делает, все по согласию.
    - Назимов, но они же грязные!  удивился еще больше Кавун.
    - С чего это, никакие не грязные, очень даже чистые,  возмутился Баха.

    -                                '


    - И что, многие такое творят в роте?  начал злиться Кавун.
    - Не  знаю,  Тришкин  тоже  любил  баловаться,  сержант  во  втором
взводе был, помните, уволился весной. Вряд ли кто еще, в основном все
пацаны. Хотя раньше было проще: никто за нами не следил, не воспиты-
вал, не то что теперь,  ответил сержант.
    - Под суд тебя за такие дела надо отдать, если поймаем и докажем.
Иди-ка отсюда, сержант, будем считать, что ничего нам не рассказывал, а
мы не слышали. Понял?  приказал Иван.
    Назимов,  ухмыляясь,  вышел  из  каптерки,  а  мы  долго  молчали  и
ошарашенно переглядывались.
    - Понимаешь,  Ник,  я  ему  говорю,  что  они  грязные,  а  для  него
ханумки свои, он ведь тоже таджик. За речкой в Таджикистане такие же
тетки,  только  с  советским  паспортом.  А  в  горных  кишлаках  вообще
никакой цивилизации  дикость. И здесь и там говорят на одном языке,
одни и те же обычаи, вера. В общем, кругом сородичи. А мы ему про
гигиену, про чистоту.
    - Хорошо, не брякнул еще, что они вонючие,  усмехнулся я.  Ви-
дишь, Иван, что творится, а мы и не знаем!
    - Даже в голове не укладывается. Я и думать такое не мог о наших
бойцах. Бродит женщина в засаленной чадре, и под паранджой не вид-
но, какое у нее лицо, а солдата похоть душит. Может, там такой "кроко-
дил на веревочке", но ему плевать,  продолжал возмущаться ротный.
    - Он же сказал тебе, Ваня, в лицо не заглядывает, все время "раком"!
Вот сволочь наглая!
    Старшина дипломатично молчал и о том, какого "орла" себе в по-
мощники подобрал, больше не заикался. Сидел себе в уголке и тихонько
варил в турке молотый кофе.
    - Готово, садитесь, пожалуйста, товарищ капитан. Напыток богов.
Так,  как  я  вару  кофэ,  никто  нэ  умеет.  По  крайней  мере,  в  Кабуле.
Вдохните аромат. А? Правда? Восторг чувств! Сказка! Пэсня!
    - Ты мне тут басни не рассказывай, не увиливай! Что-нибудь подоб-
ное слышал?
    - Нэт,  смущенно признался прапорщик.
    - А что про этого Тришкина знаешь?  спросил я.
    - Кто такой, я что-то не помню, не застал, наверное,  наморщил
лоб Кавун.
    - Был ординарцем у капитана Беды. Настоящий головорез. В апреле
строевой смотр проводился в полку перед рейдом, и полковник из шта-
ба армии, проверяя роту, спросил, что у него в кармане оттопыривается.
Тришкин ответил неохотно, мол, ничего особенного, ерунда. Полковник
заставил вывернуть карманы, а там ушей штук десять, высушенных на
веревочке гирляндой. Проверяющий сразу не понял, что это такое. Взял
в руки, а потом как отпрыгнул, на плац их швырнул, сержанта за грудки

    -                                '


схватил, трясет, орет. Сам за сердце держится: плохо стало. Связку суше-
ных ушей выбросили в мусор, Тришкина на "губу". Сержанту тогдаш-
ний комбат Цыганок позже дал в морду. Мне объявили выговор, взвод-
ному  выговор, замполиту  выговор, а ротного уже и до этого начали
снимать с должности. Командир полка долго обзывал нашу роту ухари-
ухорезы. Раньше ужас, что творилось, теперь совсем другие времена,
закончил рассказ Веронян.

    Отрезанные уши, изнасилованные женщины... Что еще вдруг можно
узнать на войне? Какие новые откровения услышать? А деяния, о кото-
рых никто никогда никому не расскажет, может, только перед смертью
на исповеди. По крайней мере, моя совесть пока чиста, если я не ошиба-
юсь. Но мне хочется думать, что нет. На войне много всякого случает-
ся  плохого и хорошего. Плохого, конечно, всегда больше.


        x x x§

    Итак,  дорога  по-прежнему  вьется  по  долине,  вдоль  гор,  я  давлю
спиной башню брони, отплевываясь от пыли и мошек. Солнце жарит и
палит. Но в отпуск почему-то все не едет замполит. А почему? Нельзя же
нарушать старую поговорку!
    Так, не отвлекаться, не расслабляться. Иначе смерть! Вон она везде
вдоль  дороги.  Опять  БТР,  восемьдесят  девятая,  девяностая,  девяносто
первая, девяносто вторая, девяносто третья... цистерны... кучно сгорели!
Мощная засада была! Еще не проржавевшие, только сильно прокопчен-
ные машины и черно-смолистая почва вокруг свидетельствуют о том, что
трагедия произошла совсем недавно. А вот и свежий обелиск с перечнем
фамилий... Сколько же еще будет вдоль дороги таких немых свидетелей
гибели людей и техники?

    В конце подъема дороги, на перевале, у обочины притулилось БМП.
Левый борт в нагаре и масле, возле поднятого "ребристого" листа стоял
унылый механик и нервно мял шлемофон. О! Это же наша машина.
    - Что случилось, "Лошадиная Фамилия"?  спросил я у чумазого бойца.
    Cолдат всплеснул руками и растер сопли по щекам, из моторного
отсека выглянул офицер, это был Игорь Марасканов.
    - П...ц, приплыли! Движок перегрелся. У, придурок!
    - А что я виноват, что он греется?  загнусил механик Кобылин.
    - Кто тебе сказал глушить двигатель, а? Кто и чему тебя в учебке
учил, какой ты к черту тракторист? Говнодав сельский! Тебе только хвос-
ты коровам крутить! Ник, я ему говорю: что-то движок у нас еле тянет,
какая температура? А он мне  сто двадцать градусов. Стой, ору, стой!
Сбрасываем  обороты!  Думаю,  сейчас  немного  постоим,  на  холостом

    -                               '


ходу температура упадет, потом заглушу двигатель, поковыряемся, разбе-
ремся и поедем. А этот, мурло, взял и заглушил. Двигатель почти закли-
нило, теперь он воду гонит! Кто будет отвечать? С тебя стоимость двига-
теля прикажешь высчитывать?  шумел взводный.
    - Уф,  тяжело вздохнул солдат и растер масляной рукой по лицу
сажу, пот и нагар.
    - Километров пятьдесят уже еле-еле ползем, бойцы по очереди с ведер-
ком к речушке бегают за водой. Мы ее подливаем, а она, зараза, тотчас
вытекает. Кранты движку, урод!  замахнулся Игорь на непутевого солдата.
    - Да, комбат с зампотехом батальона сейчас нас живьем без перца и
соли съедят.  Я почесал затылок и предложил:  Игорек, сажай, навер-
ное, пехоту ко мне и поехали. Пусть Кобылин ждет техника, он пока с
другой машиной там, у поста на дороге, возится. Догонит, подъедет и
займется этим обалдуем.
    Мимо медленно проезжали автомобили, надрывно гудя перетружден-
ными  моторами.  Рота  сопровождала  и  охраняла  колонну  полка  связи,
состоящую из полусотни машин. Наши восемь БМП шли между "кунга-
ми" и прочей автомобильной техникой. Своей брони у них не густо, всего
пара БТРов. "Коробочка", на которой ехал я, была из взвода Марасканова,
поэтому он по-хозяйски разместился на машине, потеснив меня на башне.
    - Игорь, тут так тесно стало, пойду-ка я лягу спать в десант,  пред-
ложил я.
    - Очумел? А если подрыв будет? Размажет по броне!  возмутился
взводный.
    - Я видел подрывы на фугасе удачные и неудачные. Когда удача была
на стороне духов, то от экипажа осталась только голова взводного, а после
неудачного для "духов" подрыва  только каток улетел. Если будет "хоро-
ший" фугас, то где бы ты ни сидел  смерть! А если слабый, то осколки
могут зацепить в любом месте.


        x x x§

    - Пассажир! Вылезай! Промежуточная остановка,  громко закричал
мне почти в лицо Игорь, отворив люк.
    - Кто? Где мы? Что? Чего?  спросонья забормотал я.
    - Выдрыхался, соня?
    - Уморило. Вначале взмок от духоты, думал, не усну, не помереть
бы  главное, но все же утрясло, укачало.
    Смеркалось, и прохладный вечерний ветерок быстро привел меня в
чувство.
    - Я пошел на "ковер", комбат вызывает меня и Сбитнева,  сказал
Игорь.
    - Так серьезно взялся из-за поломки?

    -                               '!


    - Еще на одной машине главный фрикцион сгорел, в итоге три машины
оставляем тут в Гардезе, в десантной бригаде. Машину Федаровича и мою
сейчас тягачи поволокут. Вот пойду получать п...дюлины вместо "пряников"...
    Вначале комбат орал на одних только Сбитнева и Марасканова, но
затем аудитория показалась ему слишком малочисленной, и он собрал
всех офицеров и прапорщиков.
    - Загубили такую славную роту, лучшую в полку. Сбитнев, ты ведь
выпускник славного Ташкенского училища, я так на тебя надеялся! А ты...
э-эх! Техник лишь умничает и водку пьет, взводные собрались  теоретики.
Разгоню всех к чертовой матери! Вот при Кавуне был настоящий порядок!
    - А Кавуну постоянно говорил, что он развалил боевой коллектив,
буркнул я, повернувшись к Ветишину.
    - Замполит! Что это ты там с умным лицом стоишь и ехидничаешь? Ты
такой же основной виновник в слабой воспитательной работе. Чего это ты,
Ростовцев, шепчешься, когда командир говорит? Да и какой воспитатель-
ный  процесс  может  быть  в  таком  расхлестанном  виде.  Опять  дырявый
песочный костюм нацепил, тельняшку, наверное, спрятал под застегнутым
воротником, да? Все время выделяешься. Шаг вперед сделай! Конечно, я так
и думал  в кроссовках! Выговор. Вы-го-вор! А Сбитневу, Марасканову и
Федаровичу  строгий выговор. Начальник штаба! Занеси в свой гроссбух.
Позже "подарки" запротоколируем. Никого не оставим без внимания. А то
все хотят ордена получать, а комбату одни взыскания достаются.
    Прибывший к нам только перед рейдом начальник штаба, упитан-
ный круглолицый майор, старательно все записывал в блокнот.
    - По-моему, все наоборот,  громогласно возразил Афанасий Алек-
сандров.
    - Александров! А ты почему не стрижен? В маскхалате! Что ни наруши-
тель, то умник! Еще одному выговор. Записывайте, майор Степанков, запи-
сывайте. Ладно бы маленький был, неприметный, за другими не видно, а то
самый настоящий верзила и еще насмехается,  возмутился Подорожник.
    - А я и не прячусь за спинами никогда, откровенно говорю. Ни у
кого, кроме вас, нет пока орденов, хотя почти год или больше воюем,
огрызнулся Афоня.
    - И не будет, если так станешь продолжать. Стой и молчи!  рявкнул
Иваныч.
    - Понял! Стою и молчу!
    - Афоня! Заткни фонтан! Сбил с умной мысли. Все свободны, кро-
ме первой роты,  распорядился комбат.
    Офицеры других рот быстренько удалились к походной кухне, а мы
продолжали переминаться в строю.
    - Вы что это удумали  устроить вдоль дороги кладбище машин!
Мало там их лежит?  Принялся, когда все ушли, орать и топать ногами
Подорожник.

    -                                '"


    Его широкие густые усы при этом смешно топорщились в разные
стороны, а морщины и складки на лице стали еще глубже и резче.
    - Что  хотите  делайте,  но  к  утру  техника  должна  идти  в  колонне
дальше, на Алихейль. Не дошли до района боевых действий, а уже тре-
тьей  части  машин  нет.  Как  после  Курской  Дуги.  Технарям  не  спать,
работать всю ночь!


        x x x§

    Но  получилось  не  совсем  так,  как  хотел  и  задумывал  "любимый"
руководитель. Не успели толком поужинать, как армада из военной тех-
ники, вздрогнув и зарычав, выбрасывая клубы дыма, медленно двинулась
направо от магистрали. Через спящий город, по руслу высохшей реки и
все дальше и дальше к горам, к границе. Дорога то подымалась вверх, то
опускалась вниз. За спиной оставались тревожно спящие кишлаки, толь-
ко собаки лаяли нам вслед. Кое-где стояли блоки и посты "царандоевцев"
или афганских "сарбозов". Они угрюмо провожали нас взглядами, мол-
чали, не приветствовали, но и не ругали. А то бывает, что помашешь им
рукой  "привет бача", а какой-нибудь афганец тебе в ответ руку в локте
согнет со сжатым кулаком  "физкульт-привет". Но бывает и наоборот.
Афганец кричит: "Шурави, привет!" А ему наш солдат в ответ: "Пошел
на х...!" Обидно, да? Такое вот у нас братство по оружию...
    Игорь сидел, свесив ноги в люк, а я вновь лежал, положив ноги на
пушку. Марасканов клевал носом, да и я глаза то открывал, то закрывал.
Чем дольше ехали, тем реже и медленнее открывались мои глаза. Бойцы
дремали, кто, держась за автомат, кто  за снайперскую винтовку... Рассвело.
    Я  резко  проснулся.  Машина  стояла  с  заглушенным  двигателем,  а
Лонгинов, не слезая с башни своей БМП, что-то говорил подошедшему
Игорю и, продолжая жестикулировать, вскоре уехал.
    Взводный вернулся и, вздыхая, пояснил:
    - Приказ  остаться тут и охранять перевернутый прицеп трейлера.
    - Чего, чего? Какой прицеп?
    - А вот он в речке лежит, и рядом валяются упаковки ракет к "Урагану".
    Я продрал глаза и спрыгнул на землю. Вдоль дороги был каменный
парапет, укрепляющий берег речки и ограждающий дорогу. На асфальте
стоял огромный тягач, вокруг которого суетились чьи-то солдаты. Взгля-
нув вниз, я увидел, как они зацепили перевернутый "Камаз". Вначале
потянули в одну сторону, и машина встала на колеса, а затем  в другую
и вытащили ее на дорогу.
    В реке лежало четыре упаковки с шестиметровыми ракетами-сигара-
ми. Мы с Игорем спустились к ним по тропинке. Одна кассета лежала в
ручье, еще три  рядышком друг с другом в сторонке. Кое-где металли-
ческая арматура из уголка смялась и погнулась. Мы вдвоем попытались
приподнять кассеты за край или хотя бы пошевелить их. Нет, ничего не

    -                                '#


получается, очень тяжелые. Мимо по грунтовке двигалась и двигалась
техника.  Вот  и  комбат,  хмуро  взглянул  на  нас  сверху  вниз  и  поехал
дальше. Мы шутливо вытянулись в струнку, по стойке смирно, прило-
жив руки к кепкам, как бы приветствуя высокое начальство. Он этого не
оценил, погрозил нам кулаком и скрылся за поворотом.
    По счастью, с нами оказался пулеметчик  таджик Зибоев. Отлич-
но!  Есть  переводчик   сможем  общаться  с  местными  племенами.  А
они уже начали проявлять искреннее любопытство и восхищение гру-
дой лежащего металла. Мирзо что-то им громко объяснял, оживленно
жестикулируя.
    - Зибоев, чего им нужно? Кто они такие? Что за банда?  спросил я.
    - Говорят,  отряд  самообороны.  Интересуются,  что  мы  тут  будэм
делать, надолго ли приехалы. Опасаются, не будэм ли взрывать ракеты,
товарищ лейтенант,  ответил солдат.
    - Успокой аборигенов, взрывать не будем, остальное их не касает-
ся,  сказал я.
    Игорь  принялся  распоряжаться,  распределяя  солдат  по  постам  и
объектам, а затем спросил:
    - Ник, ты со мной останешься или поедешь к роте на какой-нибудь
попутке?
    - С тобой, а то еще потеряетесь в тылу у "духов",  улыбнулся я в ответ.
    - Якубовы, оба, марш на вот этот холм, стоящий над развалинами.
Гурбон, ты  старший, твой пулемет  это наша главная безопасность.
Умри, но чтоб в спину нам никто не стрелял,  принялся наставлять
солдат взводный.
    - Все понял, товарищ старший лейтенант. Будьте спокойны. А кто
станет готовить обед?  спросил Гурбон.
    - Шагай, шагай, разберемся, кто будет кашеварить,  отмахнулся стар-
ший лейтенант.  Забирайте вещи и быстрее наверх.
    Марасканов нашу БМП разместил на широкой площадке на краю
дороги, напротив лежащих ракет. Еще одну пару солдат с пулеметом
отправил к валяющимся на камнях упаковкам.
    - Зибоев! Вместе со Свекольниковым стройте СПС в русле реки и
охраняйте ракеты. Никого местных не подпускать, только если с ними
вместе придем мы: я или замполит,  продолжал командовать Игорь.
    - А что делать, если местные мальчишки полезут к нам?  спросил
Витька.  Не стрелять же в них.
    - Вот для этого Зибоев и идет, пусть объясняется с туземцами. Еще
нарубите веток и забросайте ракеты, чтоб не мозолили глаза дикарям и
меньше привлекали внимание посторонних.
    Бойцы занялись укрытием машин. Тем временем армейская колонна
практически вся прошла мимо, и только иногда проскакивали одиноч-
ные отставшие автомобили.

    -                                '$


    Игореша, а ты уверен, что про нас не забудут? Сдается мне, что
необходимо будет регулярно напоминать о нашем существовании. Не
вспомнят или что-нибудь не сложится в планах и просидим тут до выхо-
да колонны обратно из ущелья.
    Да ну, не должны. Про нас забыть можно, а про ракеты  нет,
усмехнулся Марасканов.
    Ай, все может быть. Спишут их, как отстрелянные по горам, людей
и тех списываем на боевые потери,  вздохнул я.
    А тебе что не все равно, где сидеть, тут или на скалах?
    Все дело в пайке! У нас что осталось от продуктов  на сегодня и на
завтра. Барашка никто не приведет, и рис под ногами не валяется. Может,
Берендеев  крупы  и  тушенки  подбросит,  надо  на  Головского  по  связи
выйти. С харчами мы, конечно, тут до победы можем воевать. До нашей
общей победы. Или до окончания операции, по крайней мере. Мы тут, а
комбат пусть бьется в горах,  улыбнулся я.
    Товарищ лейтенант, хто-то иде к нам!  крикнул сидящий на баш-
не Дубино.
    Вот черт, кто идет?  спросил Игорь.
    Та "духи", хто ж ешо туточки може быть! У такем захолусте тильки
"духи" обитают.
   Мы вскарабкались на бронемашину и огляделись. По дороге медлен-
но и осторожно, приветливо махая руками, шли как-то боком три фигу-
ры.  Один  человек  был  с  длинным  ружьем,  одетый  в  старую,  мятую
форменную  шинель  афганской  армии,  другой   в  широком  халате  и
опирался на длинный посох, третий  в новенькой зеленой пакистанс-
кой куртке и с автоматом Калашникова.
    Бача буру (уходи)!  замах я на них руками.
    Шурави, дуcт, дуcт (русские, мы друзья)!  закричали афганцы.
    Вот  черт,  свалились  нам  на  голову,  что  будем  делать,  Игорь?
спросил я озабоченно.
    А хрен его знает! Может, поговорим?
    Из меня лингвист никакой. Могу сказать на их языке только "при-
вет", да "пошел на х...". Вот и весь словарный запас. Зибоева необходимо
сюда и быстрее,  сказал я, тяжело вздохнув.
    А чого с ними балакать, я вот очередь дам и п...ц. Пока они по
нам не пальнули,  пробурчал сержант.
    Дубино,  дипломат  хренов,  иди  от  греха  подальше,  зови  нашего
главного "мусульманина". Ты сейчас этих завалишь, а через полчаса целая
сотня сбежится. Ни ты, ни я, никто не знает, сколько "духов" вокруг в
горах и кишлаках. Не сейчас так ночью полезут. Мирные переговоры
будем проводить, на высшем уровне: чай, анекдоты, экскурсия,  ответил
я сердито сержанту.
    Куды экскурсия?  ухмыльнулся Васька.

    -                               '%


    К ракетам. Пугать будем нашей мощью!  объяснил я.
    Точно, пуганем, что, мол, этими ракетами по их хибарам бабах-
нем,  улыбнулся Игорь.  Хорошая мысль, Ник, порой приходит даже в
голову замполиту.
    Игореша, иди к черту, не подкалывай.
    Шурави, салам, салам!  забормотали, приветствуя нас, подошед-
шие афганцы.
    Салам, саксаулы-аксакалы!
    Никифор, почему ты их саксаулами назвал?  удивился Марасканов.
    Есть такой анекдот: выходит Брежнев из самолета в Ташкенте и
здоровается с встречающими его старейшинами: "Привет, саксаулы!" Его
поправляют, что не саксаулы, а аксакалы, а он в ответ: "Саксаулы, аксака-
лы  какая разница, один черт, чурки деревянные".
    Пусть будут саксаулы, лишь бы не стреляли,  согласился взводный.
   Афганцы подошли поближе и принялись здороваться, тыкая в себя
пальцами  "сарбос", "сарбос" (солдаты).
    Они хотят мира,  перевел с "фарси" на русский вернувшийся от
выносного поста Зибоев.  Просят ничего не взрывать, не стрелять, дома
не грабить.
    Скажи ему, что мы не грабители, а солдаты, они могут быть спо-
койны. Мы  их друзья.
    Афганцы говорят, что друзья не приходят без приглашения и не
ломают дом хозяина,  продолжал переводчик.
    Лично  я  тут  еще  ничего  не  сломал.  Очень  они  разговорчивые!
Скажи, что если будут себя плохо вести, мы выстрелим вон теми ракета-
ми, что в речке валяются. Чтоб никто к нам не лез,  сказал Игорь.
   Афганцы присели на корточки у парапета и что-то оживленно об-
суждали.
    Чего галдят, Зибоев?  поинтересовался я.
    Не верят, что это ракеты.
    Ну что же, начнем с экскурсии, чай потом,  предложил Мараска-
нов.  Пойдемьте, посмотрите, чем русский "шайтан-миномет" стреляет.
    Зибоев, а чего они тебе с хитрыми рожами "бакланят"?  спросил
я у переводчика.
    Спрашивают, почему за русских воюю, почему не с мусульманами,
предлагают с моим пулеметом к ним переходить, в кишлаке ханумка
будет, а если захочу, даже две жены получу.
    А ты что им в ответ?  спросил взводный.
    Я сказал, у меня дома уже есть две жены, зачем еще столько? Тут
скучно  ни телевизора, ни электричества, что я в их кишлаке забыл?
    А если б и телевизор, и электричество, и две жены в придачу?
подозрительно спросил я.
   Зибоев в ответ только хитро улыбнулся и промолчал.

    -                               '&


    - Вот ведь страна жуликов! Приходят, в дружбе клянутся, их к столу
приглашаешь, а они тут же солдата с пулеметом увести хотят! Что ж,
подыграем этой шайке!  усмехнулся в усы Игорь.  Бача, покупай боль-
шие ракеты, по Пакистану можно стрелять, по Гардезу.
    - Спрашивает: неужели в Гардез попадет?  перевел Зибоев.
    - Попадет, если хорошо прицелится,  уверенно ответил Мараска-
нов.  Берешь большую доску, кладешь ее на холм, сверху ракету, акку-
мулятор подсоединяешь от "барбухайки"  и бабах! Куда хочешь, стре-
ляй, самым уважаемым в округе будет ваш кишлак. Все будут бояться.
Ни у кого "огненного шайтана" нет, а у вас есть!
    - Дорого? Сколько стоит?  продолжал переводить Зибоев.
    - Сто тысяч афгани,  назвал цену товару Игорь.
    - Все?
    - Каждая упаковка! Всего четыреста тысяч, тебе по дружбе отдам за
триста пятьдесят тысяч!  хлопнул я по плечу старого афганца.
    - Вах-вах-вах!  закачали головами пуштуны.
    - Какой хороший "эРэС"! Спрашивает, унести можно сейчас же?
перевел вопрос афганского командира Зибоев.
    - Деньги вперед  и, пожалуйста, неси, но деньги вперед!  поддер-
жал я розыгрыш туземцев.
    К нашим собеседникам присоединились еще пара колоритных лич-
ностей: один был в старом потертом кителе офицера афганской королев-
ской армии и в шароварах, а другой  в длинной шинели.
    Количество местных жителей продолжало увеличиваться с каждой мину-
той. Все больше "бородачей" подходили к нам, ощупывали арматуру из тол-
стого швеллера, гладили ракеты, втроем-вчетвером пытались приподнять упа-
ковку. Эти их попытки ни к чему не привели, ракеты даже не шевелились.
Афганцы, очевидно, догадались, что их разыгрывают и вскоре потеряли ком-
мерческий интерес к ракетам. Громко обсуждая случившееся, они удалились.
Остались лишь первые три афганца. Они сидели на корточках, напротив,
тихо и в то же время оживленно о чем-то спорили, не сводя с нас глаз.
    - Чего хотят? Зибоев, переводи, о чем болтают,  поинтересовался Игорь.
    - Да они рассуждают, долго ли мы будем сидеть в их кишлаке или,
может, скоро уйдем. Получится ли что-нибудь у "шурави" украсть? Реша-
ют, что можно выпросить или обменять.
    - Зибоев, ты им объясни, что если будут в нас стрелять, то мы тут
построим заставу, и пост здесь будет стоять всегда!
    - Да, и скажи, что можем тут все вокруг подорвать к чертовой мате-
ри, если будут себя плохо вести. Одной ракеты хватит на все их хижи-
ны!  хмуро сказал я.
    - Они обещают вести себя хорошо и предлагают торговать.
    - Как? Они что нас за матросов Колумба приняли? Жаль, нет "ог-
ненной воды", бусы и всякие побрякушки тоже не взяли. А им не нужны
пустые цинки и ящики?  спросил Игорь.

    -                                ''


    - Говорят, нужны, обрадовались. Забрать хотят,  сказал солдат.
    - Нет! Просто так, без продуктов, на обмен ничего не получат, и
надо быть внимательнее, а то что-нибудь сопрут! Пустые ящики и цинки
меняем на рис,  предложил я им.
    - Просят на обмен патроны и гранаты.
    - Хрен им по всей морде,  рявкнул я.  Сегодня они просят для
мирных целей, а завтра в спину стрельнут этими же патронами. Макси-
мум, что можем им дать  канистру солярки.
    Короткое совещание афганцев заканчивалось радостными улыбками
в нашу сторону.
    Мы  всей  группой  отправились  к  бронемашине  и  разгрузили  два
ящика, распотрошили четыре цинка патронов. Самый молодой афганец
сбегал  в  кишлак  и  принес  мешочек  риса.  В  завершении  обмена  мы
сфотографировались с пуштунами на фоне БМП.
    Они, афганцы, как малые дети, страшно любят фотографироваться,
им  сам  процесс  интересен  (фотки-то  все  равно  не  получат,  никто  не
привезет). Но позируют с удовольствием и обижаются, если не хватает
кому-нибудь места во время съемки.
    - Местные интересуются: зачем "шурави" сюда пришли,  перевел
вопрос аксакала Зибоев.
    - Мы  навсегда  приехали,  поселимся  тут,  нам  нравится  все:  народ
хороший, рака, лес, горы. Дукан откроем, белых ханумок для вас приве-
зем,  хитро улыбаясь, ответил Игорь.
    - Дукан  хорошо, торговля  хорошо, "шурави"-ханум  хорошо, а
солдат  не надо, солдаты  это плохо,  перевел ответ афганца Зибоев.
    - Без нас и "шурави"-ханум не будет,  улыбнулся Игорь.
    - Жаль, но тогда если с вами, то и ханум не надо,  сердито ответил
афганец.  У нас тут работа  дорогу охранять, за каждый километр
мешок риса от правительства.
    - А если не пришлют?  поинтересовался я.
    - Тогда еще одна колонна грузовиков сгорит,  ответил, нагло улы-
баясь, бородач.  И мы свою землю вам не отдадим никогда.
    - А на кой черт она нам сдалась  одни камни да колючки,  рас-
смеялся я.
    - Зачем тогда явились?  удивился афганец.
    - Позвали нас сами, вот и явились,  ответил я.
    - Мы вас не звали, кто приглашал, к тому и езжайте. "Шурави" где
живут?
    - В России, в Москве, в Сибири, очень далеко отсюда. Про Ленина
слышал, наверное?  усмехнулся я.
    - Нет, это кто такой?
    - Как  не  слышал?  Его  весь  мир  знает.  Ты  посмотри,  Игорь,  нам
пропаганду еще со школьной скамьи гнали, что портреты нашего вождя




даже у африканцев в хижинах висят, а тут люди и про Советский Союз
ничего не слышали,  поразился я.
    - Ник, прекращай пропаганду вести среди "духов", а то бойцы все
политические идеалы растеряют,  ухмыльнулся Марасканов.  Не получа-
ется у тебя с аборигенами найти общие интересы, плохой из тебя Джеймс
Кук. Это хорошо, что Кука из меня не вышло, значит, не съедят,
улыбнулся я в ответ на шутку взводного.

    Угостившись чаем с галетами, счастливые, "духи" разошлись по до-
мам, унося трофеи. И вовремя. Буквально через десять минут подъехали
два БТРа, облепленных офицерами в касках и брониках. На одном из
них важно восседали подполковники Байдаковский и Ромашица. Весь
политотдел в сборе! Правда, старшими в этой штабной команде оказа-
лись не они, а какой-то незнакомый полковник. Кто такой  черт его
знает,  но,  судя  по  воплям  и  матам,  большой  начальник.  Не  меньше
заместителя командира дивизии. А может, из штаба армии какой босс.
    - Что вы тут вытворяете? Болтаетесь по дороге, как говно в проруби!
Костер развели, чаи гоняете! Кто вы такие? В чем дело, вашу мать, раздол-
баи? Где рота, где батальон? Какого полка подразделение?  выдал тираду
полковник. И понесло  мат-перемат, не разбираясь.
    - Товарищ полковник, боевое охранение выставлено у рассыпавших-
ся ракет. Выставлено три поста: один  на этой горке, другой  возле
упаковок, третий пост  БМП,  отрапортовал Игорь.
    - А сопку с противоположного берега вы контролируете? Нет! Поче-
му там никого? Какой дурак вас тут вообще выставил? Балаган какой-
то!  продолжал орать полковник, не слезая с БТРа.
    - Пост установил командир дивизии, а в батальоне всего две роты,
что ж тут полроты оставлять?  разозлился я, начиная заводиться.
    - Сейчас оборудуются СПСы на горе и в долине, БМП уже обложи-
ли камнями, сделали укрытия для стрельбы. Если кто прибудет для усиле-
ния  выставим пост и с другой стороны, но двоих людей отправлять за
километр  это убийство,  продолжил аргументировать необходимость
нашего размещения Марасканов.
    Ромашица, видимо, меня сразу узнал и поэтому ткнул пальцем в
Игоря:
    - Кто  такой?  Этого  лейтенанта  я  знаю,  известный  демагог,  а  вы
какую должность занимаете?
    - Это  кто  демагог?   выпалил  я,  не  выдержав  оскорбления.   Не
нужно старые ссоры и личную неприязнь раздувать с новой силой. Осо-
бенно в рейде, товарищ майор.
    - Не майор, а подполковник! Протрите глаза!  рявкнул партийный
босс.




    Я  оговорился  специально,  из  желания  уколоть  секретаря  патрко-
миссии, которого терпеть не мог. Он оказался злопамятен, этот карье-
рист. Не забыл нашу старую сестру.
    - Виноват, вроде в последнюю встречу, вы были майором. Растете на
глазах, как на дрожжах, воюете, наверное, много!  ухмыльнулся я.
    - Ну,  а  вы,  товарищ  лейтенант,  на  своей  должности  можете  и
застрять.
    - Это вряд ли. Старшего лейтенанта всегда дадут,  усмехнулся я.
    - Ну наглец, ну грубиян!
    - А почему наглец? Я вас не трогал и никуда не посылал. Все оскорб-
ления и маты только от вас, товарищ майор, извиняюсь, подполковник.
    - Я приеду в полк, проверю документацию в роте. Обязательно! Я
ничего никому не прощаю,  угрожающе пообещал он, дыша на нас
перегаром.  А то как-то забыл я про вас, лейтенант!
    Вот черт, попался на глаза мерзавцу, теперь будет опять доставать.
Начальники еще немного поорали на Игоря и умчались дальше.
    - Алкаши проклятые, еще поучают, солдат бы постыдились, протрез-
вели бы вначале,  возмутился Игорь.
    - Кому война, а кому ступенька на лестнице головокружительной
карьеры,  горько вздохнул я в ответ.

    Едва пыль перестала клубиться на дороге, как показалась следующая
группа БТРов. На головном сидел генерал в полевой форме  новый
командарм. Я его узнал по вставным передним зубам и резкому, скрипу-
чему голосу, напоминавшему скрежет металла по стеклу.
    - Иди, твоя очередь отдуваться перед начальством,  подтолкнул меня
под "пули" Марасканов.
    - Кто вы такие? Что стоите тут?  спросил командарм.
    - "Камаз" перевернулся, и ракеты рассыпались, выставлены охранять,
ответил я.
    - Чей "Камаз", где он? Кто был старшим машины?  принялся засыпать
нас вопросами генерал. Рядом с ним пристроились "шестерки" с блокнота-
ми и планшетами, с готовностью записывая все, что он говорил.
    - Не  знаем.  Машину  вытянули  и  увезли,  мы  ждем  кран  и  тягач,
чтобы погрузили "упаковки",  ответил Игорь.
    - Кто старший?
    - Наверное, я  лейтенант Ростовцев, заместитель командира роты.
Это командир взвода  старший лейтенант Марасканов и семь бойцов
восьмидесятый мотострелковый.
    "Писарчуки" все записали, делая особые пометки, и что-то зашептали
на ухо командарму. Дубовин кивнул и проскрипел нам следующее:
    - Х-м, наверное, бронежилеты и каски никому, в том числе и вам, не
снимать, следить, чтобы ракеты не уперли.




    - Да их, товарищ командующий, вдесятером не сдвинешь, тяжелые,
ответил я.
    - Ну-ну,  бдительность  и  еще  раз  бдительность,  скоро  вас  сменят,
сейчас же вызовем технику.

    Хорошо, что мы успели надеть броники, а то еще раз получили бы
нагоняй.
    И весь этот караван машин, обвешанный радиостанциями и облеп-
ленный штабными деятелями, умчался, клубя пылью по горной дороге.

    - Ты его откуда знаешь?  поинтересовался Игорь.
    - На той неделе какое-то мероприятие в дивизии проводилось, я вме-
сто Артюхина ездил от батальона для массовости. Вот этот "кадр" объявил
такую хохму: основные потери у нас оттого происходят, что толпа бойцов
сидит сверху брони. Машины, мол, как цыганский табор обвешаны солда-
тами, а их шальные пули и осколки цепляют. "Приказываю,  говорит,
всех усадить внутрь танков, БМП и БТРов. Каждый должен быть в каске и
бронежилете, и если ранили, а защиты не было, то раненому выговор
объявить надо вместо награждения медалью или орденом".
    - Ну дает! Вот цирк-то! Это как же по такому пеклу сутки трястись
в тесноте, да еще и в жестяной коробке? А в Кандагаре  там, вообще,
жара за пятьдесят градусов, меньше не бывает! Помрешь через час!
    - Кто-то  ему  попытался  сказать  и  про  подрывы  на  фугасах,  и  про
гранатометы, но Дубовин и слышать этого не хотел. Всех усадить в десан-
ты  и точка! Но, как видишь, сам сидит сверху и толпа "шестерок" вокруг,
наверное, уже убедился в глупости своего распоряжения,  улыбнулся я.
    - Они  все  как  из  Союза  приедут,  то  такие  умные,  но  война  их
быстро обламывает,  констатировал Игорь.  Одно спасение от глупых
приказов  их полное неисполнение.
    - Все зависит от конкретного человека. Иной негодяй и сам понима-
ет ненужность распоряжения, но продолжает гнуть свою линию. А дру-
гой доходит до порога глупости и останавливается, дает отмашку  "от-
ставить". Ошибки признавать всегда тяжело, особенно высокому началь-
ству,  если  ты  много  о  себе  возомнил  и  считаешь  себя  личностью
исторического масштаба. Вершитель судеб, полководец, титан , гигант
мысли  вот головенка и закружилась,  сказал я с горечью.

    Рисовая каша под громким названием "плов" не удалась. Что можно
туда  добавить?  Мелко  нарезанное  сало  из  баночки,  паштет,  сушеные
морковь и лук.
    - Якубов, где сушеные лук и морковку взял?  спросил я.
    - На складе у земляка, отсыпал немного, еще специй захватил, но
мяса нет, тушенки  тоже. Как сделать вкуснее? Может, подстрелим кого-
нибудь?  улыбнулся узбек.

    -                                !


    - Кого,  Гурбон?   тяжело  вздохнул  я.   Разве  что  Зибоева:  в  нем
мяса много, гораздо больше, чем в Свекольникове.
    - Я предлагаю курицу достать,  сказал повар.
    - Где,  в  кишлаке?  Чтобы  через  полчаса  бушующая  демонстрация
вокруг нас ходила и камнями забрасывала. Кишлак-то ведь не брошен-
ный,  отказался я от его авантюрной идеи.
    - Потихоньку похожу вдоль реки, может, кто и попадется. Гуси, куры
бродят всегда без присмотра, где хотят. Потери одной птицы жители не
заметят.
    - Зато я замечу потерю тебя самого. Забыл, как за одну корову было
четыре ошкуренных и выпотрошенных трупа?
    - Нет, не забыл. Но, то же корова, а тут всего курица,  продолжал
гнуть свою линию Гурбон.
    - У  азиатов  воровство   страшный  грех,  камнями  забьют!  Нет!
отказал я в просьбе.
    - Я тоже азиат и мусульманин,  широко улыбнулся Якубов.
    - Ты  не настоящий, ты  советский узбек, к тому же глупый город-
ской романтик! Прекрати даже мечтать о мясе. Что-нибудь придумаем.
Завтра тушенку Берендей привезет. Может быть.
    - А может и не приехать,  произнес с сомнением Гурбон.
    - Допускаю и такое, вот тогда и пойдем к аборигенам в гости, пусть
сами угощают, но без воровства,  поддержал меня взводный.

    Мы с Игорем залегли между поребриком и БМП на расстеленных
матрасах и отбивались от вражеских комаров. Ночь, черная и мрачная,
спустилась в ущелье, словно демон зла. В миг стало тихо и темно. Ни
огонька, ни шевеленья. Армия ушла за перевал так далеко, что ее не
могло быть слышно, а местные жители ложились спать слишком рано,
сразу с заходом солнца. Наверное, от этого у них так много детей. Да и
чем еще можно заняться в кромешной тьме, имея гаремы?
    Чем хороша ночь, так это прохладой, а ужасна этим липким всюду
проникающим страхом. Шорохи, крики птиц, треск веток, шум ветра,
завывания собак  все это нервирует. Хуже нет ночевать в кишлаке или
вблизи него. Но лучше уж в пустом кишлаке. Покинутые дома и закоулки
хотя  бы  заминировать  можно,  "сюрпризов"  наставить,  а  что  сделаешь,
когда вокруг снуют люди и живность? Вскоре взошла и осветила окрестно-
сти большая и яркая луна. Собаки осмелели и принялись задорно лаять во
дворах. Словно переговаривались и одновременно успокаивали друг друга.
Внезапно поднялся сильный ветер, и вокруг лунного диска возникло яркое
свечение, которое все больше расширялось и, наконец, захватило почти
весь видимый небосвод. Замычали коровы, заблеяли овцы, проснулись и
подняли галдеж птицы, а собаки словно взбесились: одни оглушительно
выли, другие лаяли до хрипоты.

    -                                "


    - Ни х... себе! Это что, конец света?  воскликнул испуганно Све-
кольников.
    - Твою мать! П...ц дембелю,  крякнул Сидорук.
    - Спокойно, балбесы! Это "лунная радуга", молодые люди! В про-
шлом году такая уже была. Редкое явление, но уже второй раз вижу,
попробовал я успокоить бойцов.
    С пригорка по радиостанции запросили разрешения спуститься Яку-
бовы. Перепугались... А Зибоев с Ташметовым от охраняемых ракет сбе-
жали безо всякого спроса. Страх парализовал всех.
    - Сейчас же успокоиться! Раз замполит говорит "лунная радуга", хрен
с ней, пусть будет так! Говорит  значит знает. Всем по местам, "духи"
опаснее!  скомандовал Марасканов.  А ты, Никифор, откуда знаешь
про это явление и что оно так называется?
    - Да я не знаю точного названия, Ваня Кавун так называл это в про-
шлый раз, он где-то читал об этой "радуге". Скоро все закончится.
    И действительно, свечение прекратилось, зверье успокоилось, никаких
всепланетных космических катаклизмов не произошло, и наступила тишина.
    - Скажу честно, думал "летающая тарелка" объявилась! Я в детстве
много фантастики читал,  проговорил, волнуясь, с придыханием Све-
кольников.
    - Если связь проспишь, будешь летающей "свеклой",  усмехнулся в
усы Игорь.
    - В прошлом году я тоже так подумал,  успокоил я солдата.
    - А все же, как было замечательно! Изумительное по красоте явле-
ние, сидя в квартире, такое не увидишь!  воскликнул Игорь.  Я человек
не впечатлительный, но это что-то невероятное!
    - Да, природа загадочна, особенно когда не знаешь объяснения ка-
ких-то явлений. Нужно больше читать, правильно, Витька?  спросил я.
    - Так точно, товарищ лейтенант!  ответил солдат.  Я люблю узна-
вать про все таинственное и необычное, будет о чем дома рассказать.
    - Тогда слушай занимательную историю, собиратель загадочного!
начал я свой рассказ.  Это было семь лет назад, на Украине. Волею

судеб я заканчивал там школу, на родине Брежнева. Как и ты, солдат,
много читал фантастики и приключений. Был уверен в присутствии иноп-
ланетян и наблюдении ими  за  нашей  жизнью.  Вот  однажды  поздней
осенью,  как  сейчас  помню,  двадцать  седьмого  ноября,  послала  меня
вечером мать в магазин, за хлебом. Иду по тенистой дорожке, листва с
вишен и абрикосов еще не совсем опала, вглядываюсь в звездное небо,
мелодию насвистываю веселенькую. И вдруг что это? Что в небе среди
звезд  пронеслось?!  Я  видел  секунду  или  две,  как  нечто  промелькнуло
бесшумно, без малейшего звука, в форме огромного дельтаплана, с се-
мью или девятью огнями по периметру силуэта. Таинственный объект
был  черный,  темнее  неба,  он  промелькнул  и  мгновенно  исчез.  Ветки

    -                               #


помешали  дальнейшему  наблюдению,  закрыли  обзор.  Выскочил  я  на
широкую дорогу, но все исчезло, беззвучно, как будто ничего и не было.
Это был не самолет и не ракета, двигатели не шумели, а высота была
лишь пару сотен метров. Не дельтаплан, так как промчался объект очень
быстро, больше километра за секунду! Тогда что это такое? Таинственно
и загадочно! Чудеса! Да?
    - Ну ты, Ник, даешь, прямо заворожил своим рассказом!  улыбнул-
ся, переводя дыхание, Игорь.  Посмотри, Витька даже рот раскрыл от
изумления. Все, басни закончились! Свекольников, закрывай "варежку" и
марш на пост!
    - Товарищ  лейтенант!  Так  вы  сейчас-то  в  пришельцев  верите  или
нет?  спросил Гурбон Якубов.
    - Гурбонище, если скажу, что верю, старший лейтенант Марасканов
завтра  в  психушку  упечет,  настучит,  чтобы  должность  мою  захватить.
Скажет, мол, у замполита крыша от войны поехала!
    - Не упрячет! Он хороший и добрый,  улыбнулся Свекольников.
    - Хороший! Добрый! А ну, марш по пещерам и постам!  рявкнул
Игорь.  Ник, совсем своими фантазиями взвод "разложил".
    Бойцы, вздохнув, поднялись и ушли в темноту, а я подбросил веток
в костерок, подлил в кружку горячего чая и намочил твердокаменный
сухарь, чтобы зубы об него не сломать.
    - Ты байку травил или, правда, что- то видел? Не фантазируешь? Не
соврал?  спросил взводный.
    - Игорь! Хочешь  верь, хочешь  нет, не вру я! Это не плод моей
воспаленной  фантазии,  вызванной  прочитанными  книгами.  Не  знаю,
что это такое было  секретный военный аппарат или все же НЛО, но
что- то летело! К тому же я совсем юный был, спиртного не пил, если ты
об этом подумал. На пьяные глаза не свалить. Так-то вот.
    - Да, замполит! Ты меня окончательно с толку сбил. Мало нам этой
твоей "лунной радуги", так еще пришельцы! Тьфу, черт! Теперь совсем
не заснуть!
    - Вот и хорошо, не спи, а посты ходи проверяй, пока я буду отды-
хать,  улыбнулся я.
    - Сколько в тебя сна лезет? Прямо сонная прорва,  удивился Ма-
расканов.
    - Игорек, договорились, сам сказал не уснуть, ну и не спи, а через
четыре часа, так и быть, поменяемся ролями.
    - Ладно, дрыхни, если можешь,  согласился Игорь.
    Я обрадовался, накрылся спальным мешком и моментально засопел.


    Ни рано утром, ни в обед о нас не вспомнили. Не привезли
продуктов  и  к  вечеру.  Сухпай  давно  закончился,  рис  доели,  остались
одни сухари и чай с сахаром. Афганцы, догадавшись, что мы над ними
подшучиваем, больше интереса к торговле ракетами не проявляли. Не-
смотря на постоянную охрану, мальчишки или ополченцы сперли по-
душку и старый шлемофон. Жулье...
    Все же Игорь рассердился на такое отношение к нам и велел через
переводчика больше не приближаться к посту: ракеты могут взорваться в
любую минуту. Аборигенов как ветром сдуло. Ни женщин, полощущих
белье в речке, ни пастухов, ни ребятишек. Все обходили нас стороной.
Ну  и  отлично,  так  спокойнее.  Без  "духов"  хорошо,  а  без  продуктов
плохо. Пролетела еще одна ночь. Только следующим утром пришел из
Гардеза кран и тягач под охраной десантников, мы быстренько сверну-
лись и помчались догонять свой батальон.
    Знакомые пуштуны, хитро улыбаясь в усы, помахали нам на проща-
ние. Пусть лучше машут руками, чем стреляют вслед из гранатометов.


        x x x§

    Подорожник встретил нас неласково. Когда же ты подобреешь, Васи-
лий Иванович?
    - Ростовцев! Где вы шлялись так долго? Оперативный дежурный со-
общил, что взвод давным-давно сменили!
    - Как прибыл тягач, так мы и уехали, ни минуты не задержались,
даже в Пакистан не заскочили.
    - Иронизировать и насмехаться будете над своей женой! Марш стро-
иться! Через полчаса выдвигаемся в горы.
    - Мы сутки без еды, поесть бы вначале. Я все ж таки опять испол-
няю обязанности замполита батальона, должен беречь личный состав.
    - Хорошо, быстро есть и строиться! Заместитель непутевый свалился
на мою голову! Когда же, наконец, мне попадется нормальный несачку-
ющий политработник. Черт бы вас всех побрал, один другого хлеще.
Только языком на собраниях болтать горазды!
    - Не понял последнюю фразу, товарищ майор? Какие ко мне пре-
тензии, я что когда-то сачковал и не воевал?

    -                               '


    Да при чем здесь это? Ты кто  мой зам? Политработник? А выгля-
дишь, Ростовцев, как анархист и разгильдяй! Приведите себя в порядок,
товарищ лейтенант, и в строй! "Махновец"!

   Подумаешь, тельняшка, кроссовки, маскхалат и легкая четырехднев-
ная щетина! Ведь ни черного знамени, ни черепа с костями! Просто так
удобно воевать, зачем издеваться над собой. Лучше бы и над солдатами
не издеваться: сапоги и ботинки в сорокаградусную жару  это бессмыс-
ленная пытка.
   Колонна  миновала  заставу  и  спустилась  вниз.  Грунтовая  дорога
углублялась все дальше в ущелье. Постепенно деревьев на склонах гор
становилось больше и больше. Вдоль ручья, рядом с которым проходи-
ла дорога, лежали обгоревшие машины. Видимо, афганская колонна
попала в засаду несколько лет назад. Танк без башни, танк без траков и
с отпиленным стволом (интересно, кто и зачем его обрезал?), машины,
машины, машины. Обломки, остовы, они не поддаются подсчету. Все
превратилось в огромную кучу  последствие настоящей бойни. Сколь-
ко  же  здесь  было  пролито  крови?  Опять  БТР,  машина,  танк...  Вот
так  ловушка!  Уничтожено  больше  восьмидесяти  единиц  техники.  А
людей?
   Вдалеке показалась средневековая крепость: массивные стены, высо-
кие башни, бойницы, ров. Современный вид ей придает советская техни-
ка:  пушки,  несколько  старых  танков  Т-54  и  БТР-52.  На  центральной
площади  стояла  пара  БТРов,  на  которых  сидели  в  афганской  форме
русские ребята, приветливо и радостно махавшие проезжавшей мимо
армии. Вот повезло так повезло ребятам, попасть в эту "дыру".

   Не успели мы и передохнуть, как батальоны с ходу бросили в горы.
По оперативной обстановке "духов" в этом районе тысяч тридцать, а нас
идет в горы чуть более тысячи. Родимый батальон, смешно сказать, выхо-
дит на задание всего сотней штыков! Если бы не поддержка авиации и
артиллерии, то нас просто бы тут разметали по лесам.
   Разбившись на десятки, все двинулись на площадку, где уже сади-
лись и  откуда взлетали вертолеты. Место выбрано очень неудачно: в
песчаном высохшем русле реки при работе винтов пыль поднималась
вокруг столбом и ни черта было не видно. Приходилось идти на шум
двигателей, но главное  не промахнуться мимо бокового люка. Что со
мной и произошло. Старшие группы шли во главе, а солдаты двига-
лись след в след, держась за мешок впереди идущего, цепочкой. Беспо-
щадный ветер бросал в лицо пыль и песок, который набивался в рот,
нос и глаза. Бойцы могли нагнуть голову, а командирам нельзя: нужно
как-то разглядеть куда идти.




   Авианаводчик командовал посадкой и распределял группы, предуп-
реждая:
    Осторожно, пригибайтесь, не попадите под большой винт, верто-
леты болтает ветром.
   В ущелье действительно, вдобавок ко всем неудобствам, дул против-
ный боковой ветер, раскачивающий борта.
    Еще раз напоминаю, будь внимательнее! Пригибайся сильнее, вин-
ты качает. Вперед, быстрее, быстрее!  скомандовал мне капитан.
   Накинув капюшон маскхалата на лицо и нагнувшись пониже, я на
полусогнутых  ногах  побежал  как  можно  быстрее.  Но  вскоре  впереди
шум резко усилился. Что-то тут не так. Я с трудом приподнял голову и,
прищуриваясь, обнаружил, что иду на хвостовой винт, до которого оста-
валось два-три метра. Ужас!
    Стой! Стоять! Всем влево!  заорал я.
   Но  никто,  конечно,  ничего  не  услышал,  и  солдаты  все  напирали
сзади и напирали, невольно подталкивая меня вперед.
   Схватив сержанта за руку, я с силой потянул его в сторону.
    Якубов! Уходим! За мной. Мы под винт лезем, тащи всех за со-
бою!  заорал я на ухо Гурбону, и мы вдвоем принялись вытягивать всю
десятку к десантному люку.
   Когда группа забралась в вертушку, и мы взлетели, побледневший
"бортач" подошел ко мне и прокричал на ухо:
    Думал все  хана, сейчас размажет и разрубит несколько человек.
Промахнулся, да? Ты кто по званию?
    Лейтенант я. Ни черта не видно, чуть не обделался, когда увидел у
самых глаз эту огромную вращающуюся мясорубку. Чудом повезло, что
не сделал пару шагов, еще немного  и затянуло бы.
    Счастливчик ты, лейтенант! Ведь ничего нельзя было сделать, ветер
задувает. Начни подниматься, качнет и рубанет лопастью по всей цепоч-
ке, а добежать до вас я не успел бы. Так и стоял, затаив дыхание: орать
бесполезно, три вертолета одновременно шумят.
    Это точно. За то, что повезло и мы выжили, посадите прямо на
точку, чтоб меньше по хребтам пришлось бродить.
    Сейчас, пойду командиру расскажу.
   Бойцы напряженно вглядывались в иллюминаторы, в основном ник-
то ничего не понял. Лишь Гурбон был немного перепуган, сидел с дро-
жащими губами, так как видел винты перед глазами. Борттехник вернул-
ся и ободряюще улыбнулся:
    Лейтенант, ты в рубашке родился, повезло, увернулся от смерти,
обошла в этот раз стороной костлявая! Можешь нажраться по возвраще-
нию в полк.




    - У нас надерешься, как же! Комбат сожрет с потрохами. Порядки
в полку зверские, начальник штаба Ошуев настоящий террор устраива-
ет. В прошлом году в батальоне должность ввели зам. по тылу батальо-
на.  Прибыл  капитан  Саня  Головской.  Водку  на  пересылке  выпил,  и
проставиться перед офицерами оказалось нечем. Он занял двести че-
ков, почти всю получку следующего месяца. Набрал водки, купил конь-
як, консервы, зелень, овощи, фрукты. Тушенку на складе дали, еще кое-
что по мелочам, но в основном свои потратил. Управление батальона
пригласил. Стол ломится. Головской ходит, стаканы расставляет, весь в
предвкушении праздника  душевный подъем и все такое. Ну, сам по-
нимаешь.
    - Ага. Понятно,  кивнул летчик.
    - Так вот, дверь закрыта на замок, потому что приглашенные знают
условный стук. Вдруг кто-то барабанит в дверь, Саня, естественно, не
открывает, мало ли кто шарахается из халявщиков. Стук повторился, а
затем дверь с треском вылетела вместе с выломленным замком: на поро-
ге целая комиссия  Ошуев, Ломако (зам. по тылу полка) и Цехмиструк
(секретарь парткома). Рейд по борьбе с пьянством и алкоголизмом, а
кто-то ведь стуканул из своих, приглашенных участников "автопробега".
    - Какой козел!  возмутился борттехник.
    - Не  то  слово!  В  общем,  входят  в  комнату,  начинают  орать,  а
Ошуев берет две литрушки водки и разбивает одну об другую. Немая
сцена, затем вопль ярости, и Головской, как в кинофильме "Операция-
Ы", с криком: "Мою водку бить, да я тебя убью! Я ее за свои кровные
деньги  купил",   хватает  за  грудки  начальника  штаба.  Зам.  по  тылу
толстый, как хорошо откормленный кабанчик, поэтому плотно прида-
вил к стене Султана Рустамовича и бац ему в бок кулаком. Тот ему в
ответ. Ломако и Цехмиструк разнимают, стол опрокидывается  коме-
дия! Начальник штаба вызвал разведвзвод и Головской, видя бесполез-
ность дальнейшей борьбы за справедливость, больше не сопротивлялся,
ушел на гауптвахту.
    - И что дальше-то было?
    - А ничего. Командиру полка вроде бы надо наказать людей, но ведь
знает, что палку перегнули, да и все комбаты полка  участники мероп-
риятия. Сам "кэп" большой любитель "зеленого змия" в отличие от май-
ора Ошуева, регулярно пользуется "огненной водой". Пожурил он собу-
тыльников слегка, да и все. Но народ в полку месяц при виде Головского
смеялся: "Водку? Вдребезги! Разбить? Да я тебя!.."
    - Да уж, веселый у вас полк. Образцовый!
    - Образцовее некуда.
    - Ну, давай, подходим к задаче, вперед, с богом! Удачи вам!  поже-
лал на мне прощание летчик.





        x x x§

    Вертолетчики обнаружили небольшую полянку на гребне, куда всех
и десантировали. Вокруг нее стоял сплошной стеной хвойный лес. Скло-
ны хребтов густо поросли деревьями: соснами, елями, лиственницами,
пихтами. Чудеса! В сотне километров отсюда выжженная пустыня, а тут
прямо забайкальская тайга! Ну, в некоторых местах она уже благодаря
нам прореживалась лесными пожарами. Может, снарядами зажгли, мо-
жет, авиабомбами. Ха! Вот хвостовое оперение одной из них, стокилогра-
мовочки, торчит из рыхлого склона. Мягко вошла. Скорее всего какой-то
заводской брак. Не сработала... Затаившаяся смерть.
    - Эй, сапер! Взорви ее как-нибудь! А то еще рванет или "духи" для
фугаса используют,  приказал Грымов.
    - Нет уж. Я к ней и на пятьдесят метров приближаться не буду.
Можно из "подствольника" попасть, но разлет осколков очень большой,
не рекомендую,  сказал Алексей.  Пусть себе лежит, лучше уж "духи"
пусть подорвутся, если попробуют забрать ее отсюда.
    Мы  побрели  по  тропе  вдоль  склона,  все  выше  и  выше.  Чуть  в
стороне двигался огненный вал. Воздух и так раскален, а мы его еще
подогреваем и коптим. Огнем были охвачены целые склоны. Главное,
чтобы огненный смерч не погнало на пехоту, а то с грузом-то далеко не
убежишь.  Получится  шашлык  в  бронежилетах.  Шашлыком  быть  не
хочется.
    Ущелье, которое необходимо было прочесать, состояло из несколь-
ких ярусов и террас, заросших деревьями и непроходимыми кустарника-
ми. Двигаться можно было только по тропкам. Достаточно одного пуле-
метчика в засаде  и деваться будет некуда. Конечно, у "духов" превосхо-
дящие  силы,  но  наше  преимущество  не  в  численности,  а  в  наличии
авиации и артиллерии. Скорее всего основные силы противника пред-
почли спрятаться в Пакистане, до границы несколько километров, а по
лесам маскируются разрозненные мелкие группы наблюдателей и дивер-
сантов. Обшарив склоны, наша группа ничего не нашла, и мы с Игорем
скомандовали солдатам привал. По связи шумел Ветишин, разыскавший
в развалинах овечьей кошары несколько "эРСов" и минометных мин, а
подоспевший Острогин извлек десяток выстрелов к безоткатному ору-
дию. Все же какой-то, но результат. А то третья рота нашла пулеметы, и
автоматы, и патроны. Десантники обнаружили огромную базу-склад, с
которой вертолеты вывозят большие трофеи. Наши показатели скром-
нее. Да и черт с ними. Главное  у нас нет потерь. А десантура нарвалась
на засаду, кто-то наскочил на мины-"сюрпризы"  опять жертвы.
    Рота проверила все, что можно, но больше ничего не нашла. Наши
крохи забирать авиацией командование не захотело, сапер эти находки

    -                              !


просто подорвал, и мы спустились к технике. Потом целую неделю шли
поисковые операции. Утром забросят, день шарахаемся, вечером спуска-
емся. Из найденных боеприпасов что-то взрывали, что-то вывозили вер-
толетами. А мы все носили и носили... патроны, мины, гранаты. Сколько
же тут заготовлено средств убийства "шурави"?..


        x x x§

    Однажды вечером в экстренном порядке построили всю пехоту пол-
ка, и майор Ошуев поставил задачу офицерам батальона:
    - Без мешков, налегке, только с боеприпасами выдвинуться в сторо-
ну границы. Как стемнеет, разведвзвод и саперы уходят вперед миниро-
вать пограничный кишлак, а первая рота их сопровождает. Взвод АГС и
третья рота прикрывают с высоты ваш последующий отход.
    Вот это да! Главное, не заблудиться и не уйти в Пакистан, не углу-
биться слишком, не увлечься "любимым делом"  пешей прогулкой.
    Я вглядывался в темноту и дрожал всем телом. Тельняшка промокла
насквозь во время быстрого перехода перебежками, а теперь вот опустив-
шаяся ночная прохлада пробирает до костей. Трясутся все мышцы и
жилочки, зубы выстукивают морзянку.
    Окутавший нас густой и липкий туман спутал карты командованию.
Не видно ни черта в пятидесяти метрах. Где-то рядом Пыж с разведчика-
ми и саперами, но где они  не понятно, должны были углубиться до
окраины кишлака и расставить "охоту". Эта минная система срабатывает
на частоту человеческих шагов, рассчитана на звук, вес и еще черт знает
на что. Говорят, на лошадей, ишаков, баранов не действует, а только на
человека.
    Лежать в маскхалате на сырой земле довольно неприятно. Ни поше-
велиться, ни поерзать и встать нельзя: вдруг заметят. Мы находились в
поле перед небольшим бруствером, у арыка. Впереди в дымке виднелся
кишлак  хибарок сто, притулившихся у склона лесистой горы. Опустел
ли он при нашем появлении в Алихейле, или остались какие-то жители
неизвестно. Ясно только то, что это не контролируемая правительством
территория. Позади нас стоит выносная застава, передовое охранение
крепости,  тут  отсиживается  афганский  батальон,  человек  восемьдесят.
Они запуганы так, что практически не высовываются. Дорога к заставе
загромождена сгоревшей техникой. Живут под постоянной угрозой штур-
ма, Пакистан-то в двух шагах.
    Я слушал тихо потрескивающую радиостанцию, отмахивался от ко-
маров и дрожал.

    -                              "


    - ...Крот, "духи"! Крот, "духи"... Крот, ты слышишь? Крот, "духи".
Крот, "духи"...
    Что за чертовщина?! Вроде бы голос Пыжа, а он впереди нас всего
метрах в пятистах. Ну если сейчас начнется стрельба, то тут будет такая
бойня! Мы на открытой местности, а мятежники станут бить с возвы-
шенности. Не уползти и не убежать, замучаешься раненых выносить. Но
почему-то вскоре все стихло. Радиостанция замолчала, а спустя пару то-
мительных часов из тумана появились саперы и разведчики. Грязные,
мокрые, злые и напуганные.
    Ну  вот  и  все.  Комбат  по  связи  дал  команду  возвращаться  (до
этого  в  эфире  было  гробовое  молчание),  и  рота  тихо  снялась  с  по-
зиции, как будто нас тут и не было никогда. А интересно, чей это был
кишлак?  Афганский  или  пакистанский?..  Хотя  пуштуны  везде  одина-
ковые.
    Теперь главное  вернуться и не наскочить в тумане на какую-нибудь
свою или "духовскую" засаду. Возвращаемся очень долго, медленно и
осторожно, офицеры всю дорогу шипят на солдат, чтобы не шумели и
не гремели оружием и касками.


        x x x§

    Выбрались под утро, уже на рассвете. Техника подъехала к пересох-
шей речушке, и люди быстро разместились по машинам. Нашей роте
стало совсем тесно, все же три БМП в Гардезе ремонтируются. Еще одна
по дороге к крепости накрылась, и ее утащили обратно. Да, достанется
Федаровичу после боевых.
    Мы  вернулись  к  началу  завтрака.  Головской  со  своей  командой
Берендеем и Соловьем стояли возле полевой кухни и улыбались белозу-
быми, сытыми улыбками на широченных физиономиях.
    - Берендей! Гони жратву, хватит оскаливаться, не видишь: промокли
и замерзли, как собаки,  окликнул командира хозвзвода Бодунов.
    - А если бы ты не бросил черпак, как последний дурак, то сидел
возле кухни  сытым, обогретым. Поперся за приключениями,  принял-
ся выговаривать толстяк-прапорщик нашему прапорщику, своему быв-
шему подчиненному.
    - Если ты не начнешь шевелиться, я тебя в котел засуну и сам начну
проводить раздачу еды!
    - Пошел ты... В первую очередь кормлю командиров рот и отдель-
ных взводов, замполитов  им на совещание. А ты постой в стороне,
подожди своей очереди.

    -                               #


    - Вот черт, дискриминация! Ну, погоди, Берендей! Будет и на моей
улице праздник, назначат охранять взвод обеспечения  я тебя погоняю,
буду стрелять из пулемета прямо над твоей толстой задницей.
    - Игорек, ну не суетись! Дай людям покушать, а потом подойдешь
отдельно, чайку попьем, поговорим. Не нагоняй волну!  и Берендей
сыто рыгнул, почесывая волосатый круглый живот, выпирающий из-под
тельняшки, и, разгладив усы, начал кормить офицеров.
    Бодунов уловил тонкий намек на какую-то халяву и отошел в сторону.
    Я присел рядом с усталым разведчиком, медленно жующим кусок
хлеба с маслом и задумчиво катающим хлебный мякиш по столу. Груст-
ный, потерянный, рассеянный взгляд. Николай в мыслях был явно где-то
очень далеко отсюда.
    - Коля, что случилось?  спросил я, слегка подталкивая лейтенанта.
    - А? Что? М-м, я сегодня чуть не убил человека.
    - Ну и что? В первый раз, что ли? Сколько их уже на твоем счету?
    - Нет, ты, Ника, не понял, почти зарезал человека  нашего солда-
та. Как он оказался прямо передо мной? Саперы ушли метров на двес-
ти вперед, а я с взводом залег и наблюдаю в ночной бинокль за кишла-
ком. Вдалеке ковыряются саперы, кишлак спит, и вдруг вижу: прямо
метрах в двухстах ползут два "духа". И ползут конкретно, один на меня,
а другой в сторону саперов. Я шепчу в радиостанцию: "Сапер  "духи",
сапер  "духи"!" Понимаю: нужно что-то предпринять, стрелять нельзя:
близко от кишлака, и не сумеют уйти ребята без потерь. Достал финку
и пополз вперед, подрежу, думаю, обоих. Взял чуть правее и подкрады-
ваюсь осторожно к ближайшему. А "дух" сидит как-то странно, накло-
нившись,  спиной  ко  мне  и  что-то  делает.  Я  занес  над  ним  нож  и
потянул  руку,  чтоб  зажать  глотку,  а  он  повернулся  и  поднимает  на
меня глаза... Свой! Славянин! Меня чуть инфаркт не хватил. Солдат как
громко...,  в  общем,  ты  понял,  вонь  пошла.  Я  бы  и  сам,  наверное,
обделался.
    - Коля, а если бы был не славянин, а какой-нибудь узбек или турк-
мен? Х-м, тогда, думаю, не сообразил бы сразу и не удержал руку с
ножом. Я и так уже мышцы напряг для удара. Какая-то секунда спасла
парня. У меня потом руки всю дорогу тряслись, Айзенберг пятьдесят
грамм спирта дал, чтоб успокоиться, и промидол вколол, когда сюда
пришли. Вот я такой сейчас сижу заторможенный. Я самый счастливый
сегодня человек, не взял грех на душу, отвел кто-то мою руку. Может,
есть Бог на свете?..

    Вновь комбат построил офицеров и принялся проводить воспита-
тельную работу. Подорожник, словно двуликий Янус, был один в обоих

    -                               $


лицах и комбат, и замполит. Пока мы ночью ползали вдоль границы,
он  управлял  ротами  с  КП  батальона.  Чувствовалось,  что  надвигается
"гроза". Василий Иванович нервно прохаживался вдоль строя, крутил,
теребил и разглаживал усы, от чего они стали торчать далеко в стороны,
будто искусственные. Чистая, отутюженная форма, начищенные туфли,
до синевы выбритые щеки, сиявшие румянцем, и даже запах какого-то
одеколона.
    Мы же представляли собой совсем жалкое зрелище. Лично у меня
грязный маскхалат, перепачканный от ночного ползания, разваливающи-
еся стоптанные ботинки (я их взял на построение у сержанта), десяти-
дневная щетина, пыльные и грязные всклоченные волосы на голове с
торчащими во все стороны вихрами, "чернозем" под неподстриженными
ногтями. Чистые  только лицо, шея и руки. За весь рейд ни разу не
попали в полевую баню  не повезло. У других вид был не лучше.
    - Товарищи офицеры! В каком вы виде? Это разве пример для под-
чиненных? Всем помыться, побриться, привести форму в порядок. Ник-
то не удосужился перед построением ботинки почистить! Даю ровно час,
затем снова проверяю. Да и личный состав одновременно привести в
порядок.
    - Чего это он?  спросил я у Шведова.  Белены что ли объелся?
Бриться на боевых самая плохая примета!
    - Комбат попал под горячую руку Ошуева, тот на совещании орал,
что батальон как сброд болтается по лагерю и позорит полк. Мол, полу-
чил орден и можно дурака валять? Пригрозил отпуск "бате" задержать, а
ты ведь знаешь? какой наш Герой злопамятный. А у Иваныча уже путе-
вка приобретена в Крым. А тут еще Артюхина нет, начальник штаба
батальона  новичок, комбат за всех крутится. Вот вначале меня поимел
и приводил в порядок, затем сам брился, а теперь за вас взялся.
    - Игорь, ты дуралей, мало тебе одной дырки в башке? Знаешь верно
не хуже меня, что нельзя брить физиономию, покуда в полк не вернешь-
ся, тем более, ты через полгода должен в Союз вернуться.
    - Слушай, умник, иди-ка бери лезвие и выполняй приказ, а я по-
смотрю, как ты откажешься. Шеф злой, словно раненый медведь, дума-
ешь, ему было легко. Он, когда брился, почти рыдал, хотел выращенную
бороду в Союз увезти.
    Солдаты принялись бриться и чиститься, в очередь у одной бритвы
становилось  по  десять  человек,  да  им  собственно  и  сбривать-то  пока
было нечего. Пять волосинок у Свекольникова, три у Колесникова, глад-
кие щеки у Тетрадзе. Вот только Зибоев и Мурзаилов мучались по полча-
са со своей бурной растительностью.

    -                               %


    Естественно, ни я, ни другие офицеры роты одним общим станком
пользоваться не стали, а Ветишин со своей редкой светлой щетинкой
был не заметен. Ограничились чисткой ботинок, но покуда дошли по
густой пыли к штабной машине, обувь снова запачкалась.
    Арамов оказался хитрее всех, принес щетку и смахнул пыль, стоя в
строю, и на подбородке виднелись свежие порезы. Молодец, прогнулся!
    - Ну что с вами делать? Сбитнев? Вы можете управлять ротой или
нет? В чем дело?  взъярился комбат
    - Да пока дошли, уже не видно, что чистились, а бриться нечем,
ответил Володя.
    - Почему я нашел? Почему у меня х/б чистое всегда в запасе, почему
бритва есть?  удивился и возмутился Иваныч.  Замполит, в чем дело? Ты
вроде бы мой первый помощник в рейде, Артюхин тебя назначал, да?
    - Так точно! Но вам, товарищ майор, значительно проще: цыкну-
ли  и Берендей примчался и все принес, а как не принести, попробуй
не достать, не приготовить  и вместо Бодунова АГС понесет,  усмех-
нулся я.
    - Разговорчики в строю!  оборвал меня Подорожник.
    - Ну, вы же сами меня спросили. Я и ответил, ну нет в роте коман-
дира взвода обеспечения, а старшина, сами знаете, товарищ майор, в
полку должность сдает.
    - Ох, и мальчишки, ох и зеленые! Сейчас некогда, а позже разбе-
русь  и  накажу  как-нибудь!  Поступила  команда   выход  брони  через
полчаса. Поэтому быстро собираться и выдвигаться обратно к крепос-
ти. Первая рота охраняет тылы полка, взвод Марасканова идет с КП и
тылом батальона, вторая рота  охрана полка связи, АГС и разведвзвод
сопровождают батарею "Ураганов". Выполнять задачу! Проверить еще
раз людей, оружие, подствольники прицепить к автоматам. Главное
никого  и  ничего  не  забыть!  Если  кого  забудем  или  потеряем,  сюда
можно вернуться только при проведении армейской операции. Не те-
ряйте никого!
    Вот так, как на пожар, в экстренном порядке. А говорили еще об
одном десантировании. Что-то не получилось.
    Взводы уселись по машинам, Сбитнев вызвал меня и отправил вме-
сте с Бодуновым. Тот о чем-то хотел переговорить.
    - Ну, что скажешь, Игорек?  спросил я, усаживаясь на башне.
    - Такое дело, я полгода пулемет ношу,  начал издалека прапорщик.
    - Носишь!
    - Веду себя прилично?
    - В принципе, нормально.
    - А почему все командиры ГПВ  старшие прапорщики, а я  про-
сто прапорщик?

    -                              &


    - Игорек, честно скажу, пока нет мыслей на эту тему,  почесал я
задумчиво затылок.
    - Вот! А я хочу в отпуск поехать с лишней звездочкой. Я на Десне
раньше служил, там старшего прапорщика получить  это событие все-
ленского масштаба, и звание давали только "жополизам".
    - На Десне? О, я там в восемьдесят втором году на стажировке был.
"Дурдом Ромашка" в лесных дебрях. Комдив был Павловский, да?
    - Точно! Кличка  Бандит. Рассказываю анекдот, точнее байку. Но
все это  чистая правда. Нашего комсомольца батальона Бугрима я хо-
рошо помню и знаю, он в соседнем полку служил, может подтвердить
достоверность этой истории. Так вот. Полковник Павловский был извес-
тная,  как  бы  помягче  и  поточнее  сказать...  короче  большая  сволочь!
Просто зверь красномордый. А когда буйствует, злится, то становится
красным, как околыш у фуражки пехотинца. В нашем районе снимали
какой-то фильм про красных, белых и зеленых, бандитов и чекистов. А у
нас ведь глухомань, развлечений никаких, хотя и рядом Киев, восемьде-
сят километров всего. Офицеров за пределы гарнизона не выпускают, а
членов  семей  могут  выпустить  только  по  письменным  разрешениям.
Автобус приезжает, а на КПП пропуска проверяют. И никуда не денешь-
ся, личного транспорта почти ни у кого нет. И на радость нам, страдаль-
цам, лесным сидельцам, приезжает на творческую встречу артист Оля-
лин. Рассказ о жизни, отрывки из фильмов, вопросы зрителей, в заверше-
нии кино. Все шло гладко и хорошо. Актер у микрофона, на сцене в
президиуме комдив и начальник политотдела сидят, улыбаются, голова-
ми кивают, культурное мероприятие возглавляют!
    Начинаются ответы на записки. Вот кто-то и спросил: "Какие твор-
ческие планы, где снимаетесь?" Олялин, не задумываясь, отвечает, что,
мол,  фильм  такой-то,  играю  в  нем  одну  из  главных  ролей   бандита
Павловского.  Раздался  легкий  смех.  Зал  забит  до  отказа,  все  проходы
заполнены. Атмосфера становится напряженная, народ ждет, что будет
дальше. Артист понял, что допустил ляпсус и замялся. Командир диви-
зии краснеет и закипает, начальник политотдела растерялся и не знает,
что предпринять. Олялин решил уточнить и внести ясность: "Играю в
фильме белогвардейца, бандюгу Павловского". Смех еще более усилился.
Ну, он опять поправляется: бандита, полковника Павловского! Зритель-
ный зал грохнул хохотом. Минут десять гомерический смех не смолкал,
народ радовался от души. Павловский резко встал, багровый как закат
солнца. Стул упал, стол отлетел далеко вперед. Он громко выругался, не
глядя ни на кого, вышел из Дома офицеров. Тут же объявил построение
дивизии, рвал и метал, а как орал, как орал! А вся дивизия  счастлива! В
общем, фильм после выступления артиста смотрели только жены и дети,

    -                                '


а мы топтались на плацу. Но после этого самый последний солдат в
гарнизоне знал кличку комдива  Белобандит.
    Я смеялся долго и от души, до боли в животе. Комдив был и, правда,
отменный хам и грубиян. Нашу группу курсантов-стажеров встретил с
ходу  матами  и  угрозами  разогнать  всех  к  чертовой  матери.  Народ  в
дивизии старался обходить его стороной, и если где-то территория обез-
людела, значит, там идет Павловский.
    - Хорошо, Игорь, что-нибудь, придумаем будешь старшим прапо-
ром!  пообещал я.


        x x x§

    После прохождения техники мимо Алихейля я вновь перебрался на
машину к Марасканову. БМП была плотно облеплена пропыленными
солдатами. Мое любимое место на башне свободно, и я улегся, поло-
жив  ноги  на  пушку  и  накрыв  лицо  капюшоном.  Клубящаяся  пыль
окутала ущелье, местные племена стояли вдоль дороги и напряженно
вглядывались в наш гремящий и рычащий караван. Бронемашина, буд-
то  маленький  корабль,  медленно  плыла  в  пыльной  дымке,  словно  в
тумане. Ногами на "ребристом" листе лежал и перекатывался с боку на
бок Якубов-большой. Дубино дремал позади механика, в башне храпе-
ли Савченко и сержант Фадеев. По бортам, держась за автоматы, дрема-
ли с одной стороны Тетрадзе и Уразбаев, а с другой  Якубов-малень-
кий  и  Свекольников.  Марасканов  ругался  о  чем-то  с  комбатом,  но
доказать свою правоту никак не мог.
    - Что он хочет?  спросил я, наклоняясь к Игорю.
    - Возмущается, что я его бросил и не охраняю.
    - Как бросил, его в этом потоке искать все равно что иголку в стоге
сена. Он где-то впереди "Градов" и "Ураганов", а мы сзади, попробуй их
обгони, если эти "монстры" всю дорогу занимают.
    - Подорожник вперед рванул, а я его ждал, не двигался, думал, он
где-то рядом стоит.
    - А зачем ему охрана? Там с ним две БМП связистов, да и он же не
один как перст, а рядом идет целая армия,  удивился я.
    - Вот придрался и все тут. Он давно меня невзлюбил. Помнишь,
еще на стрельбище я его перестрелял на двенадцать очков, а он себя
первым снайпером считает в полку,  ответил старший лейтенант.
    - Это когда на усы стреляли?
    - Ну да.
    - Помню, с тех пор уже я месяц усы не имею право носить.
    Комбату  надоели  жидкие  и  жалкие  усики  отдельных  командиров.
Мои также попали в этот список. Василий Иванович объявил, что только




тот, кто отстреляет из АК-74, как он или лучше, может красоваться с
этим предметом мужской гордости.
   Я и Афоня набрали на двенадцать очков меньше, Ветишин бил еще
хуже, Острогину, как безусому, было наплевать, но он показал одинако-
вый результат с Иванычем. Грымов на два очка меньше, а Арамов и
Пыж  на  одно.  Мелещенко,  Луковкин  выбили  меньше  пятидесяти...  В
итоге с усами остались Марасканов, Чичин и не стрелявший заменщик
Айзенберг. Сбрили свои густые усы даже Артюхин и начштаба Шонин,
на радость комбату.
    Откуда "комсомол" так хорошо стреляет?  поинтересовался тогда
у Игоря майор Подорожник.
    Разрядник по полевой стрельбе в упражнении "бегущий кабан",
ответил Игорь.
    Ну! То есть, если запустить в поле Соловья или Берендея, результат
будет еще выше? Все пули попадут в цель?  хмыкнул комбат.
    Так точно! В нашем училище огневая подготовка была на высоком
уровне. Правда, Семен Николаевич?  обратился Марасканов за поддер-
жкой к Лонгинову.
    Ты прав, Игорь, самое лучшее училище по стрельбе среди обще-
войсковых.
    Но-но, ленинградцы, не забывайтесь! Вы говорите с выпускником
Ташкентского училища, можем поспорить, правда, Арамов?
    Так точно!  ответил Бохадыр, преданно глядя в глаза шефу.
    Вот так-то, наше училище выпускает только орлов! Даже не пытай-
тесь убедить меня в превосходстве вашей болотной столицы над нами,
нарветесь на неприятность, товарищ Марасканов.
   С той поры Подорожник и заимел большой зуб на Игорешу, от
зависти, наверное.


        x x x§

    Ну что вы ругаетесь? Что ему надо? Никак не успокоится!  возму-
тился я непрекращающейся перепалке.
    Ник, комбат пытается определить наше местонахождение, где и за
кем идем. Говорю, впереди два наливняка, бензовоз, сзади два "кунга".
Черт его знает, чья это техника.
    Орешь,  совсем  не  даешь  уснуть.  Пойду-ка  я  в  десант  кемарить,
может, удастся задремать.
    Не боишься подрыва?  задумчиво посмотрел на меня Игорь.
    Ну какой подрыв, если впереди ползут, как стадо слонов, и "Урага-
ны", и танки, и тягачи. Все будет нормально.




    - А выстрел из гранатомета в борт?
    - Нет,  мне  нагадали  долгую  жизнь.  Не  будет  никакого  выстрела.
Радуйся, Игорь, что едешь со мной. Это значит, я помощник твоего
ангела-хранителя. Довезу до самого Союза.
    - Ох, сумасшедший! Псих! Если что-то случится, я за тебя отвечай
потом,  возмутился Марасканов.
    - Чего? Это ты за меня несешь ответственность? Я работаю на бое-
вых за замполита батальона! Следовательно, за меня отвечает майор По-
дорожник.  Так-то  вот.
    - Если Подорожник, то иди спи. Одна радость будет: от твоего ране-
ния вдуют комбата, а не меня.
    - Вот-вот. Сиди, жди и желай подрыва. В полночь можем поменять-
ся местами,  предложил я.
    - Пошел ты к черту. Не хочешь жить  рискуй.


        x x x§

    С трудом заснул я в душной "жестяной коробке", а часа через три
проснулся от раздавшегося недалеко взрыва. БМП притормозила, я по-
пытался  открыть  десант  изнутри,  но  ручка  не  поддавалась.  Вот  черт!
Действительно, стальная ловушка. Сверху ящики и бойцы, верхний люк
не открыть, а тут у заднего защелку заклинило. Я покричал, просунул
руку  сквозь  щель  между  башней  и  десантным  отделением  и  толкнул
наводчика-оператора.
    - Я вас слушаю,  откликнулся Савченко.
    - Открой дверь, заклинило ручку, изнутри не получается.
    - Да-да, сейчас, как только остановимся.
    Мы  все  не  останавливались,  и  я  вновь  задремал,  да  и  Савченко,
видимо, заснул.
    Утреннее  солнце  внезапно  брызнуло  внутрь  машины.  Кошмарное
неприятное пробуждение. Снилось что-то нехорошее, голова шумела, и
меня качало так, что трудно было стоять на ногах.
    - Черт побери! Оператор! Ты где? Почему раньше не открыл люк?
рявкнул я, покачиваясь на ватных ногах.
    - Почему  не  открыл,  почему  не  открыл.  Ты  радуйся,  что  своими
ногами из машины выходишь. Смотри, что впереди творится,  закри-
чал Игорь Марасканов.
    Мы осторожно обошли свою "БМПешку", следующий за нами бен-
зовоз оказался с оторванным колесом и волочащимся по земле задним
мостом. Машину тащил на сцепке тягач, и вырванная ось вспахивала
землю, словно плугом.
    - Однако...  вздохнул я.




    - Вот-вот!  А  могло  бы  и  нам  достаться.  По  какому  борту  мина
"итальянка" била?  насмешливо спросил Игорь.
    - По моей стороне. Ну что я тебе скажу, Игорек, повезло! Я же тебе
говорил: жизнь у меня будет долгая, и мина эта точно была не наша, не
мне предназначалась.
    - Ты что фаталист?
    - Нет, оптимист и реалист. Я уверен в своей счастливой звезде, мне
не суждено сгинуть в этой "вонючей дыре".
    - Может, за тебя подержаться, чтобы часть твоей удачи и счастья
перешла на меня?  спросил Игорь.
    - Ну  подержись,  нет,  лучше  я  за  тебя,  а  то  ноги  затекли  и  не
гнутся.

    - Товарищ старший лейтенант! Тут такое дело... Как бы это... Ну,
вообщем...  К нам подошел Дубино и смущенно стал переминаться с
ноги на ногу, не зная, как начать доклад.
    - Короче, Васька, что случилось?  перебил я его невнятное вступ-
ление.
    - Тетрадзе потерял подствольник,  с тяжелым выдохом вымолвил,
как рубанул, зам.комвзвод.
    - С автоматом?  осторожно поинтересовался я.
    - Та ни, с вещмешком.
    - Уф-ф-ф... Немного лучше...
    - А почему он был в мешке, а не на стволе?  зарычал шокирован-
ный Игорь.
    - Не знаю. Я етой чурке гаварыл, ня клади, ня сымай. Урода хрено-
ва!  ответил сержант.
    - Сюда  его,  быстро!   хрипло  выдохнул  Игорь  и  громко  замате-
рился..
    Солдат, понуро опустив голову, приблизился к нам, подталкиваемый
сержантом, и молча встал, шмыгая носом.
    - Тетрадзе, где подствольник?  спросил взводный.
    - Не зналь. Я спаль, он упаль, машина качаль, был пыл, всюду пыл,
нэ видана ничего.
    - Пыл, был, упал. Идиот!!! Я же приказал: гранатометы не отстеги-
вать!  закричал разъяренный Игорь.
    - Тяжело, автомат тяжело... Она упал с машины.
    - Кто она?  удивился теперь уже я.
    - Мешок.
    - А ты почему не упал?  спросил Марасканов.
    - Я за автомат держаль... А вы хотель, чтоб я упаль?

    -                                 !


    Хотель! Очень хотель! Лучше бы ты за вещмешок держался. Тетрад-
зе, ну почему ты служишь в моем взводе? Тупой, самый тупой!  просто-
нал как от зубной боли Игорь.
    Я нэ тупой...
    Ты идиот! Ты самый тупой грузин, ты самый тупой из грузин в
Грузии! Нет! Ты самый тупой в мире грузин!!! Даже не в мире, а во всей
Вселенной самый тупой грузин!  прокричал Игорь.
   Солдат удивленно и испуганно слушал эту тираду.
    И он говорит: я не тупой... Нет! Ну скажи, Тетрадзе, почему все
более или менее нормальные настоящие грузины откупились от армии и
дома сидят, а тебя призвали, да ты еще и в Афган попал. Да еще к нам
в роту и в довершение всех бед в мой взвод? Тетрадзе, уйди с глаз моих
долой. У-у!!!  завыл в бессильной злобе старший лейтенант.
   На Марасканова было страшно глядеть. Вся боль и тоска отразились
на его лице.
    Тебе плохо, Игорь? Что с тобой?  крикнул я и затормошил его
плечи.
    Ничего, пройдет. Ох, и хреново же мне! Как говорится, пришла
беда  отворяй ворота. Движок БМП стуканул, нога болит, а теперь еще
и этот Тетрадзе. Убил бы собственными руками. Вот чертова контузия,
грузинская, ходячая!

   Комбат  вышагивал  вдоль  строя  роты,  посылая  проклятия  на  нас,
бестолковых и безмозглых.
    Солдаты и сержанты свободны, остаться только командирам. Феда-
рович, ты куда?  рявкнул Подорожник.
    Дык, ведь я не командир, я техник роты,  ответил техник.
    А именно про тебя отдельный разговор. Начнем с тебя. Вышло
восемь машин, в строю осталось пять, это что  вредительство? Чем вы
занимаетесь в полку?
    Почему пять, все восемь в строю. Все исправны.
    Как это исправны? У одной движок стуканул, у другой коробка, у
третьей главный фрикцион. Что по щучьему велению исправились?
    Нет, вот этими золотыми руками, с мозолями, исправлено,  и
Тимоха протянул Иванычу черные с въевшимся маслом и мазутом кос-
тлявые ладони.
    И движок?
    Да, заменили. Так точно!
    Откуда он взялся?
    По старой дружбе в армейской мастерской достал. Начальник БТ
службы армии был когда-то моим зампотехом батальона.

    -                              "


    Ну ладно, с тобой майор Ильичев разбирется. Ты, Бодунов, тоже
свободен, поговорим с офицерами.
   Когда прапорщики отошли подальше, комбат, нервно шевеля усами,
принялся орать и брызгать на нас слюной.
    Это развал, катастрофа! Что с ротой случилось? Во что вы ее пре-
вратили? Еще и подствольник потерян! Как это случилось?
    Этот болван, Тетрадзе, полгода сидел в полку дневальным после
теплового удара, и вот взяли в рейд на свою голову!  попытался всту-
питься за Игоря Сбитнев.
    Вы не способны управлять ротой!  рычал Подорожник прямо в
лицо Сбитневу, от чего тот стал бледнее снега.  А воспитательная рабо-
та, замполит, запущена до предела. Разгоню всех к чертовой матери и
бывших десантников и недесантников.
    А при чем здесь это?  попробовал возразить Игорь.
    Молчать! Бездельники! Убийцы! Вам людей доверить нельзя, вы же
их  всех  угробите!  Такую  прекрасную  роту  загубили!  Что  происходит?
Когда этот развал прекратится? Техник  пьяница, командиры взводов
бездельники, замполит  разгильдяй!  бесновался комбат.
    Кто пьяница? Вы меня ловили?  возмутился сизоносый Федаро-
вич, который отошел лишь на пять шагов в сторону и все время при-
слушивался.
   От него и, правда, метра на три несло перегаром. Багровое лицо
вызывало желание прикурить от него сигарету или зажечь спичку. Техник
продолжал распаляться.
    С-с-свое дело я знаю отлично, я мастер!  начал заикаться от волне-
ния Тимофей.
    В полку с тебя, мастер, и с других виновных за выведенный из
строя двигатель высчитаем. Хватит в бирюльки играть, что ни технарь, то
алкоголик, всех на суд чести отправлю!
   Стоявший рядом зампотех батальона Ильичев нервно дышал в сто-
рону и хмурился. Было заметно, что тема разговора ему совершенно не
нравится, но он не перебивал Подорожника. Комбат же очень уважал
этого старого майора и никогда не мешал его образу жизни.
    А за что высчитаете? У меня новый формуляр, все будет оформле-
но по закону, никаких претензий не будет со стороны бронетанковой
службы. Агрегаты установлены, как родные. Какие начеты? Не будет ни-
каких начетов,  продолжал кипятиться прапорщик.
    Разберемся в полку, идите, товарищ прапорщик. Все прапорщики
свободны, уходите от греха подальше! Принимаемся за офицерский со-
став. Где подствольный гранатомет? Молчите? Почему он был в мешке?
Почему на машине вашего взвода движок загублен? Работать надо! Это

    -                               #


все ваше комсомольское прошлое, товарищ Марасканов. Взводом ко-
мандовать и воевать  это не на комсомольских собраниях болтать!
    - Да что вы все тычете мне этим комсомолом? Я, между прочим, за
время службы в десантной роте и спецназе пятнадцать "духов" завалил, а
вы только и знаете  форма, порядок, комсомол... Привыкли тут к по-
казухе!
    - Что? Да я вас...! Да ты... Уф-ф-ф,  тяжело задышал, дергая усами,
комбат.  Убийцы! Пятнадцать мирных дехкан убил! Один бывший десан-
тник  спецназовец Тарчук  всех подряд стреляет, другой, тьфу ты черт,
плюнул комбат со злостью на землю...  Ужас! Я с вами еще разберусь! Ох,
разберусь! Что творится на свете, как жить? У меня сыну десять лет, через
восемь, предположим, ему идти в армию, закончит еще через четыре года
училище, и к кому он попадет? Ростовцев  начальник политотдела? Гры-
мов, Марасканов, Ветишин, Острогин  командиры полков? В эти руки я
отдам своего сыночка? Загубить свою кровиночку?! Нет, ни за что!  рису-
ясь, воскликнул Василий Иванович.
    Наше моральное уничтожение шло к завершению. Офицеры баталь-
она сидели за обеденным столом походной кухни и покатывались со
смеху. Бесплатный концерт, театр одного актера.
    - Меня успокаивает только то, что есть приличные молодые офице-
ры, и я надеюсь, Арамов к этому времени уже будет комдивом,  рявк-
нул комбат и продолжил:  Третья рота! Вы только не обольщайтесь на
свой счет! Если вместо Никифора на должности начпо окажется Меле-
щенко, это будет еще более худший вариант.
    - Товарищ майор, а как вы оцениваете мои перспективы?  попы-
тался пошутить Шерстнев.
    - А твои, эксразведчик, перспективы еще хуже. С ужасом смотрю и
на  вас  с  Афоней,  и  на  всю  вторую,  и  на  третью  роту.  Мальчишки,
неумехи.  Бедная  наша  армия.  Что  с  ней  будет?   продолжал  охать  и
вздыхать Василий Иванович.  Обедать и к личному составу, пригото-
виться к маршу!
    - Товарищ майор,  обратился я к комбату, двигаясь к кухне,  вот
вы срамите нас, ругаете, позорите, но мы ведь не знаем, какая была у
майора Подорожника молодость. Бурная  по кабакам и девочкам или
вся в службе  полигоны, учения, занятия.
    - Ну, ты нахал. Ты на мое лицо в глубоких морщинах и на седую
голову в тридцать четыре года взгляни. Сразу все станет ясно!
    - А что, водка, девочки, папиросы накладывают еще более сильный
отпечаток,  чем  суровые  служебные  будни,  а  можно  все  совместить  и
делать хорошо одновременно,  попытался сгладить ситуацию шуткой
Луковкин.
    - Гы-гы,  хмыкнул Шерстнев.

    -                                 $


    - А ты, эксразведчик, лучше бы не смеялся в этот раз. Ну что ты
собой представляешь как командир? Ни серьезности, ни требовательнос-
ти,  ни  выучки  нет.  Кто  разведвзвод  развалил,  а?  Не  обижайся,  но  с
мозгами тоже проблемы, не лезь в чужой разговор.
    - Да я так, ничего, молчу!
    - Правильно. Помалкивай и ступай к роте. Не зли меня! Теперь, что
касается вас, первая рота. Считаю, что вы, Сбитнев, до роты еще не дорос-
ли, Ростовцевым и Острогиным я займусь после отпуска и гораздо плотнее,
думаю,  что-то  сделать  для  их  воспитания  пока  не  поздно.  Что  касается
Марасканова, то заменщика воспитывать  бесполезная трата времени. А
насчет Ветишина, хм-хм, назначить, может, его командиром роты, как само-
го неиспорченного? Пусть воспитывает Острогина, Ростовцева и Бодунова?
    - Интересная мысль, нестандартный ход, очень даже может быть полу-
чится. Кто еще не командовал первой ротой,  пробурчал я с сарказмом.
    - Вы мне весь будущий отпуск испортили! С каким настроением я
буду отдыхать? Разве можно батальон на полтора месяца оставить без
моей отеческой опеки? Ох, хлопцы, беда с вами! Семен Николаевич, ты
уж не подведи меня, не опозорь! Дай отдохнуть спокойно!
    - Василий Иванович! Все будет хорошо! Положитесь на меня!  гар-
кнул Бронежилет, словно из пушки выстрелил.
    - Тяжело  тебе  будет.  Зампотех  ни  сегодня,  так  завтра  заменится,
Артюхин  вечно  болеет:  малярия  или  простуда,  а  теперь  язва  желудка
приключилась. Третий замполит с воспалением хитрости. Ростовцев, вас
что уже в училище этому обучают?
    - Не знаю, я выпускник другого училища. У Миколы спросите. Это
его "бурса"  ответил я.
    - О, Николай  крупный специалист по халтуре, думаю, что если
выбирать из таких "специалистов" заместителя, то он  кандидат номер
один.  Куда  ни  кинь,  всюду  клин.  Митрашу  уехал,  Жилин,  Шведов  и
Луковкин  вот-вот  заменятся.  На  смену  мальчишкам  приходят  совсем
желторотые юнцы. Опять учи вас и учи. Я уже устал быть командиром и
воспитателем в одном лице.
    - А никто и не просит,  тихо прошептал Пыж.  Надоел!
    Я встретился взглядом с ним и улыбнулся. Первый рейд, когда Нико-
лая не втаптывают в грязь, а наоборот, гладят по головке. Он же отно-
сится к этой ласке очень осторожно и с подозрением. Не привык.


        x x x§

    Возвращение в Кабул отложили на сутки, дали возможность запра-
виться, обслужить технику, отдохнуть. Острогин лениво и с отвращени-
ем запихивал в себя пригоревшую кашу.

    -                                  %


    - Берендей,  ты  когда  научишься  готовить?   крикнул  я  и  бросил
ложку.
    - Не нравится, не ешь,  буркнул прапорщик.
    - Эй, милейший, не забывайся! Если ты носишь тушенку и жаркое в
санитарку к комбату, это не значит, что можно грубить офицерам.
    - Подумаешь, фон-барон нашелся. Жуй сухпай, если не устраивает
работа полевой кухни. Готовим, как умеем.
    - Я тебе сейчас твое толстое рыло помну!  заявил Сергей и вышел
из-за  стола.   Ты  в  горы  хотя  бы  раз  пойди,  жопу  разомни,  брюхо
растряси, а потом будешь тут высокомерно разговаривать с офицерами.
    - Эй, старший лейтенант, успокойся, не то будешь иметь дело со
мной,  подскочил к Острогину Соловей, тесня его толстым брюхом.
    На шум к кухне заспешил из санитарки зам. по тылу.
    - Ого, "три толстяка"!  усмехнулся Афоня.  Ну, сейчас устроим
корриду.  Жиртрест, успокойтесь, а то мы вам кости помнем и в котел
засунем для навара.
    - Вот  тогда  и  поедим  с  удовольствием,   засмеялся  я  и  потащил
Серегу за руку подальше от Берендея.  Серега, не связывайся, все равно
в дураках останемся, крайним будешь.
    - Ресторан закрыт, раз не умеете себя вести. Соловей, выключай осве-
щение! Только драки мне тут еще не хватало. От первой роты одни
неприятности и шум.
    - А ты бы лучше сел за стол и кашу вот эту съел. Жаркое все горазды
жрать и не давиться. Для пятерых за счет всего батальона готовим? Уже
по швам скоро треснете.
    - Пошли вы все на х...,  рявкнул Головской.  Берендей, первую
роту больше не кормить, выдать сухой паек.
    - А третью роту? Я тоже желаю морду помять некоторым!  поднял-
ся из-за стола и распрямился двухметровый Луковкин.
    - И третью тоже не кормить!
    - Правильно! Пусть питается комбат и прихлебатели,  поддержал
бунт минометчик Прошкин.
    Соловей выключил свет, и мы сразу остались в кромешной тьме.
    - Черт, теперь свою броню не найдешь! Не заблудиться бы! Твою
мать!  грязно выругался Афоня и упал, запнувшись за лавку.  Берен-
дей, вруби свет, а не то, ей-ей, твой тыл будет "отметелен"!
    - Допивайте чай и расходитесь, через пять минут отключу  распоря-
дился Головской и побежал трусцой к комбату, наверное, закладывать.
    В двух шагах от кухни было темно, хоть глаз выколи. Луна не взош-
ла, чернота обволакивала нас со всех сторон, словно у природы закончи-
лись все краски, кроме черной.

    -                                &


    Черт, не сломать бы ногу! Почему я фонарик не взял?  возмущал-
ся Острогин, осторожно выбирая дорогу.
    Главное  в дерьмо не залезть, а то кроссовки не очистить.
   "Гав! Р-р-р",  раздалось прямо возле моих ног, точнее выше колен, и
одновременно клацнули крепкие клыки.
    Б...!  только и успел я вымолвить, высоко подпрыгнув и отскаки-
вая назад. Собака, натянув цепь, рвалась и рычала, пытаясь достать до
моего ценного хозяйства.
    Ни хрена себе собачка!  произнес Сергей.  Ненавижу овчарок,
сожрет и не подавится. Чуть, Ник, яйца тебе эта скотина не оттяпала.
Смотри, зубы как мясорубка, один фарш остался бы! Майонеза доба-
вить  и деликатес готов!
    Овчарка  не самое страшное, вот боксер, это еще более смертель-
но. У меня в детстве боксерчик был, молоденький, так он трех овчарок
порвал. Они, глупые, думают, если большие ростом, то сильнее, а он
малыш на холку прыгает и душит. Я вообще предпочитаю кошек: мяг-
кая, мурлыкает и не лает.
    Уйди, уйди, скотина! Дай пройти, мы свои, собачка, хорошие, доб-
рые, мы не кошки!  ласково попросил Серж.  Ты русский язык пони-
маешь или нет?
    Хрен с ней, пусть лает и глотку себе надрывает. Видишь, поводок
крепкий, не сорвется, давай обойдем ее,  сказал я.
    Ну ладно, гавкай себе, миноискатель ходячий! Чего на нас взъелась,
врагов нашла, гадина! Ду-у-ура! Чья это тварь интересно?
    Наверное, саперный батальон дивизии, а может, Чарикарский полк.
Нам бы в каждую роту по такой псине!


        x x x§

   Ну вот и путь-дорога обратно. Все те же сгоревшие остовы машин и
танков,  а  рядом  развалины  кишлаков  и  отдельных  хижин.  Стеллы  и
памятники, словно напоминание об опасности, грозящей из-за каждого
пригорка, из любого виноградника. И снова пыль, пыль, пыль. Сколько
я уже ее пропустил сквозь свои легкие и выплюнул обратно.
   Вот и Кабул! Снова улочки-закоулочки, трущобы, мальчишки с ро-
гатками, "барбухайки", повозки  родные места.
   Подорожник рычал на меня минут пятнадцать, и я думаю, в конце
концов, он уже забыл причину из-за чего начал разнос. Он раскалялся и
раскалялся. Усищи шевелились и подергивались в такт ругани. Ну, чего
орать, я и сам все понимаю, а что делать, нет у меня другого х/б.
    Новые постиранные брюки кто-то спер из умывальника, а старые
выцвели до белизны и стали короче сантиметров на десять. Да и каблуки

    -                               '


туфлей стоптались до подошвы, так ведь куплю, как только в магазине
мой размер появится,  оправдывался я.
    Вечером вернулись в полк, а утром строевой смотр. Опять же: тель-
няшка, а не майка почему? А потому, что так удобно. Кавун вообще
носил цветную футболку, несмотря на запреты. Эх, Ваня, когда я к тебе
попаду в гости?
    - Товарищ майор, ну что вы из меня жилы тянете? Я скоро сбегу из
батальона куда-нибудь! Надоел он уже мне вместе с вашим террором.
    - Что? Я тебе сбегу, сопляк! Ох ты, батальон ему не нравится, устал
он!  Это  я  от  вас  устал.  Этот  батальон  тебе  за  восемь  месяцев  орден
сделал, в настоящего офицера превратил! Я тебе покажу, как разбрасы-
ваться коллективом! Иди и подумай над тем, что ты говоришь!
    - А что за орден, о котором вы говорили, товарищ майор?  нахаль-
но поинтересовался я.
    - Ордена пришли в дивизию, говорят, твоя фамилия в списке при-
сутствует, вот так-то! А ты говоришь: комбат не нравится, устал!
    - Василий Иванович, а Острогин и Кавун награждены?
    - Всему  свое  время,  я  и  так  проболтался,  сюрприз  не  получится
теперь. Иди, работай.


    Пропыленные, чихающие, со слезящимися глазами, я и Мараска-
нов брели в казарму.
    - Теперь комбат меня съест в сыром виде, без соли и перца. И зачем
я ляпнул про пятнадцать "духов", думал сбить с него патетику, а получи-
лось хуже некуда,  вздыхал с грустью Игорь.
    - Да не переживай, скоро уже домой, не принимай близко к сердцу,
пошел  он  к  черту,   успокаивал  его  я,  как  мог.   А  ты  что,  правда,
столько "духов" грохнул?
    - Ай, какие подсчеты, может, три, может, пять, я ведь первые полго-
да командиром взвода в "десантуре" был, пару раз в засады попадала
рота, пару раз "духи" на нас нарывались. После моих очередей некоторые
падали, а убил или ранил, хрен его знает. Пятнадцать  это для красиво-
го словца, громко звучит.
    - Теперь  точно  звучит.  Еще  как,  теперь  ты  личный  враг  "Чапая",
убийца и мародер. Он "десантуру" на дух не переносит, не знаю почему,
может, где п...ей отвалили? Попал ты, Игорек, под горячую руку, а он
хотел тебе наградной на орден после рейда оформить. Подорожник те-
перь умрет, но не пропустит представление, обязательно бумаги порвет.
    - Вот черт, дернула меня нелегкая за язык.
    - Не переживай, может, что-нибудь придумаем. Комбат на днях в
отпуск уезжает, вот тогда и посмотрим, что предпринять.

    Н
кратил сопротивление и смилостивился кладовщик.
   В ангаре стоял полумрак и только у стойки с документами светила
ночная лампа. Возле нее скакала в тельняшке и с ошейником на шее
небольшая обезьяна, привязанная цепочкой к стене.

    -                              !#


    - Это что за чучело?  удивился я.
    - Сам ты чучело. Это Аркашка! Макак! Настоящий мужик! На, сво-
лочь, успокойся,  и Василий засунул окурок в пасть животному.
    Обезьяна судорожно сделала две затяжки, быстро успокоилась и при-
нялась курить с наслаждением, что-то по-своему бормоча себе под нос.
    - Ни х... себе,  крякнул Ветишин.
    - Это что, сейчас спектакль будет, специально для вас. Аркадий Миха-
лыч, пить будешь?  поинтересовался прапорщик.
    - Угу-уху,  запрыгало и заверещало, обрадовавшись, животное.
    - Вот ведь, скотина, все понимает, водку обожает больше, чем фрук-
ты, а коньяк почему-то не любит, не пьет,  заулыбался Васька и погла-
дил зверя по голове.
    - Откуда он у тебя?  спросил Володя.
    - Полгода назад разведчики привезли из Джелалабада. Поначалу трес-
кал только апельсины, яблоки и бананы, а теперь все подряд, голод не
тетка, где я ему бананов наберу. Пьяница стал ужасный. Если выпиваем
и ему не наливаем, драться лезет, а как напьется, песни свои горланит.
Курить научился, окурки ворует.
    - Прямо как человек, наверное, Дарвин был прав, мы с обезьянами
имеем общего предка,  засмеялся Володя.
    - А почему Аркаша?  удивленно поинтересовался я.  Что-то очень
знакомое имя, есть ассоциации с кем-то.
    - Так ведь начпо Севастьянов Аркадий Михайлович! Он как-то про-
верять  склад  заявился,  увидал  его  и  гладить  полез.  Аркадий  этого  не
любит, тяпнул за палец. Начальник спрашивает: как зовут? Я ляпнул, что
Аркаша, и чуть язык не проглотил. Шеф сморщился: как- как, почему
так назвали? Не понравилось... Мы стали его убеждать, что не Аркаша, а
Алкаша. Созвучно, мол, послышалось. Все равно не понравилось полков-
нику. В итоге объявил выговор за курение в помещении на рабочем
месте, говорит, что какой-то приказ был Министра обороны пару лет
назад.
    - Инфаркт не хватил моего шефа, когда макак за палец укусил?
спросил я.
    - Вроде живехонький уехал, да еще коробку тушенки и сгущенки с
собой прихватил. Но выговор записал в карточку. Ребята, давайте бахнем
по сто грамм за вашу удачу, за твое, Вовка, возвращение!
    Василий разлил по французским стаканам спирт, достал банку огур-
цов и произнес:
    - За замену! Чтоб вернуться всем живыми!
    - Вздрогнули!  выдохнул Вовка и громко крякнул.  Чего даешь на
закуску?

    -                                !$


    Банку тушенки, банку килек и банку лосося, сало в банках, огур-
цов вон в бочке набирайте и пару банок салатов.
    Вот так да? Начальству целую коробку, а нам по банке... Не густо,
на десять ртов.
    Всем давать, так на халяву весь полк сбежится, мне что прикаже-
те, склад настежь распахнуть? Скромнее будьте. Меньше ешьте, больше
пейте, скорее свалитесь, тогда точно на всех хватит. Сейчас еще кто-то
от  комбата  Папанова  должен  подойти,  он  тоже  "Звезду"  получил,  и
Скворцов танкист звонил. Бери, что дают, и уносите ноги. Считаю до
трех.В этот момент обезьяна допила из чьего-то стакана остатки спирта и
пришла  в  необычайное  возбуждение.  Она  принялась  швырять  вилки,
стаканы, перевернула пепельницу.
    Аркашка, скотина, алкаш проклятый, пошел вон,  заорал прапор-
щик и дал макаку звучную затрещину.
   Макак обиделся, заскочил на жердочку и принялся оттуда плеваться,
корчить рожи и пронзительно орать.
    Заткнись, скотина, больше не налью!  рявкнул Василий и кинул
обезьяне банан.
   Тот схватил его и моментально сжевал.
    Больше корми зверя, а то, не закусывая, сдохнет,  сказал на про-
щание Володя.  До свидания, Василий, пока, Аркаша!
    Уа-ха-ха!  заверещал зверь и бросил в нас от избытка чувств пус-
тую банку.


    - Черт, какая-то невезуха!  вздохнул Сбитнев, и мы принялись ждать
возвращения Сашки, склонясь над обрывом.

    Вертолеты кружили над ущельем, выгружая одну за другой группы
пехоты. Горная греда была с острыми вершинами, скалистая, с глубоки-
ми, крутыми обрывами. Ветер не позволял приземляться винтокрылым

    -                               %


машинам. Поэтому вертушки зависали на краю узенькой площадки в
двух-трех шагах от обрыва, а солдаты с высоты трех метров прыгали вниз
и отбегали в сторону подальше от работающих винтов.
    Я прильнул к иллюминатору и наблюдал высадку второго взвода,
следующие мы. Вот "борт" завис над узеньким плато, и солдаты по моей
команде принялись десантироваться. Вертолет трясся, словно в горячке,
и борттехник всех торопил и выталкивал в люк. Впереди шедший сер-
жант  с  воплем  вывалился  вниз  и  еле-еле  удержался  на  краю  обрыва,
вцепившись растопыренными пальцами в землю.
    Летчик толкнул меня в спину, я сделал шаг вперед, но, взглянув вниз,
вернул ногу обратно в вертолет и отпрянул назад, отталкивая "бортача".
    - Ты куда, козел долбанный, меня толкаешь? В пропасть? Я тебе что
"Карлсон" что ли? У меня что в заднице пропеллер?  начал ругаться я
на него.
    - Прыгай, солдат,  заорал вертолетчик.  Быстрее выпрыгивай, а то
мы улетаем.
    - Пошел ты на х...! Я лейтенант, а не солдат! И посмотри, куда ты
меня толкаешь!
    Борттехник, держась за края люка, взглянул вниз и заматерился. При-
жав к горлу ларингофон, по радиосвязи начал давать указания пилоту.
    - Извини, брат, ветром чуть-чуть отнесло. Прости, что так получи-
лось. Не обижайся и не сердись!
    - Если бы ты меня еще сильнее в спину толкнул, то извинялся бы и
говорил свое "прости" моему изуродованному трупу. Я же не олимпий-
ский чемпион Валерий Санеев с загруженым мешком и оружием на три
метра вперед прыгать!
    - Виноваты, виноваты, но и метеоусловия неважные, что поделать,
сносит в сторону, да и пилот молодой, неопытный. Ну все, уже верну-
лись обратно, сейчас над плато, скорее прыгай.
    Я опять осторожно выглянул площадка прямо подо мной.
    - Смотри, не загуби кого другого,  крикнул я ему, еще раз оглядев-
шись.  Головой думать надо, прежде чем выталкивать!
    Летчик больше в спину пихать не стал, поэтому я мягко упал на
четвереньки и уполз по булыжникам в сторону, подальше от пыльного
вихря, вызываемого винтами.
    Закрепились, осмотрелись, обстреляли кишлак в долине, "духи" нам
ответили  тем  же.  Все,  как  всегда  на  войне,  обыденно  до  безобразия:
кровь, огонь, смерть.
    Мы  играли  в  карты,  лежа  в  просторном  укрытии:  я,  Сбитнев  и
минометчик Радионов. Хорошее "духовское" укрепление с толстыми сте-
нами, превратилось на неделю в укромное, комфортабельное жилище
век  бы  в  таком  сидели  и  не  уходили.  Тем  временем  по  радиосвязи

    -                                %!


творилось что-то странное. Командир дивизии уточнял у разведроты и
взвода Пыжа, заходили ли они в такой-то квадрат, а точнее кишлак в
этом квадрате согласно кодировке на карте.
    Разведчики, чувствуя какой-то подвох, мялись и что-то докладывали
несвязное. Комдив кипел и негодовал. Эти переговоры то прерывались,
то возобновлялись. Командир разведроты капитан-десантник, по фами-
лии Ардзинба, только недавно принял должность, но дров уже наломал
немало!  По  его  вине  погиб  и  Петя  Турецкий  и  солдаты.  Теперь  он
сильно нервничал и суетился.
    Расспросы комдива закончились и начались переговоры с разведчика-
ми по очереди: на радиосвязь выходили то особисты, то начальник поли-
тотдела, то зам. командарма. Ошуев полчаса Ардзинбу расспрашивал,
что-то пытался уяснить для себя лично. Что там стряслось? Непонятно...
    Внезапно операцию по прочесыванию прекратили, можно сказать,
оборвали как песню, на полуслове. Всех вернули вертолетами к технике,
и возня вокруг разведки продолжилась. Командиров частей собрали на
совещание, а когда из кунга Ошуева вернулся Лонгинов, все проясни-
лось.Кто-то изнасиловал аборигенку. Совсем молоденькая девчонка, лет
шестнадцати, оказалась дочкой то ли вождя, то ли старейшины, то ли
представителя местной власти. Да ее и не один "попользовал", а вдвоем.
Назревал крупный скандал. В афганских частях забурлило недовольство
действиями союзников  "шурави". "Зеленые" могли выйти из-под конт-
роля, а это  срыв спланированной Генштабом грандиозной операции.
    В широком поле выстроили всех, кто был в кишлачной зоне: развед-
чиков, несколько рот десантников, роту спецназа. Вдоль строя прошла
женщина в парандже и указала на двоих солдат-насильников.
    Черт! Один  чеченец, другой  русский, и оба из нашей разведроты.
С демонстрационного показа вернулся бледный и взмокший Пыж.
    - Мужики, я был в предынфарктном состоянии! Девица минут де-
сять разглядывала взвод. Ну, думаю, хана: кто-то из моих. Нет. Нашла
обоих парней у Ардзинбы. Вовка, ты с ним подружился, иди, успокаи-
вай, посочувствуй капитану.
    - Что теперь с ними будет?  поинтересовался Володя.
    - А хрен его знает. Обоих забрали на гауптвахту в Кундуз, а самого
командира роты полковник Баринов минут пятнадцать колотил. Но его
недавно  назначили,  с  него  как  с  гуся  вода,  взводного  Бурова  вместо
Турецкого  тоже  недавно  прислали.  Пострадают  старшина  и  замполит
Сурков. Думаю, и Ардзинбу все равно позже снимут или переведут куда-
нибудь.
    - Неприятная история, но Суркову по большому счету давно напле-
вать на все, ему в конце июля будет замена, орден уже получил, "старлея"

    -                                %"


присвоили, а с роты никто не снимет, ниже некуда,  задумчиво произ-
нес я, шокированный этими новостями.  Хороши интернационалисты!
    - Ну что ж, в Афгане никто его не задержит, в наказание, значит,
остается что? Выговор! А выговор  это не триппер, это даже совсем
безболезненно. Раз и все. Не больно. Выговор получить немного непри-
ятно,  но  не  смертельно.  Замполитам  как  всегда  везет,   ухмыльнулся
Сбитнев.

  отрывок. 
всю трилогию можно приобрести у автора
n-s.prokudin@yandex.ru