Сложно давать оценку произведению, ставшему частью тебя сразу по прочтении. Чтобы критик победил читателя, обычно бывает достаточно отвлечься от исследуемого объекта на какое-то время. Но, в отдельных случаях это не срабатывает, и вместо того, чтобы препарировать тело текста, ты, забыв о служебных обязанностях, вновь становишься единым целым с духом самого творения.
Я встречался с утверждениями, что "Двенадцать рассказов" - лучшее из всего созданного об Афганской войне. Здесь можно поспорить. На мой взгляд, данный сборник находится вне топологии "афгана". Равно как "Разгрому" Фадеева, "Нахаленку" Шолохова, или "Чикамоге" Амброза Бирса изначально тесны рамки описываемых авторами событий.
Рассказ "Ненаписанное письмо" - идейный стержень цикла. Нет необходимости акцентировать внимание на сюжетной линии. Отмечу лишь, что у нас, рядовых читателей, сюжет, то есть последовательность событий и поступков героев вызывает отклик, лишь в случае, когда сюжетная концепция автора совпадает или частично тождественна с самооценкой "меня в мире". Именно с эмоционально-избирательным отношением связан эффект сотворчества при восприятии художественного текста.
При создании сюжета "Ненаписанного письма" писатель применил форму дневниковых записей. Способ сколь распространенный, столь же и трудоемкий. В данном случае читатель принимает "дневник" как необходимую условность и вместе с писателем погружается в последовательность событий и поступков героев, на равных с ним моделирует специфический мир замкнутый в пространстве, но не во времени. В авторских реминисценциях (госпиталь-война-госпиталь) нет ни грана искусственности. Здесь "Ненаписанное письмо" чем-то перекликается с "Бойней N5" Воннегута. Пусть там, условная фантастика, а у Андреева столь же условный гиперреализм, двух писателей роднит опыт пережитого и кровавая работа над словом.
"Да, давать волю эмоциям лучше без свидетелей, иначе репутация будет подмочена. Но бывают моменты, когда по-другому просто не скажешь" - говорит главный герой в одном из эпизодов.
Да, продолжу я, бывают. Когда каждое слово на своем месте и оно единственно возможное из тысяч иных. "Читателя не интересует писательский пот", - говорил Максим Горький. Может быть, но вот критиков он интересует чрезвычайно. Считается, что если разобраться с ингредиентами этих жемчужин, то станет возможным синтезировать некую формулу, дающую возможность "жечь глаголом", даже обычному мастеровому.
"Тетрадный листок в клеточк исписан старательным, будто детским почерком. Буквы неожиданно большие и круглые. Их выводили так тщательно, что, кажется, бумага все еще хранит напряжение, вложенное автором в каждый росчерк пера".
Так, практически на наших глазах происходит подбор того самого правильного слова. Написано просто? Да. Можно ли это повторить еще раз? Нет. Ведь именно здесь пролегает граница между ремеслом и искусством. Результат налицо: теперь уже мы вместе с безруким героем рассказа совершаем титаническую работу, выводя слово за словом зажатой в зубах авторучкой.
Единственное фальшивое слово способно разрушить впечатление от целой страницы. "Единожды солжешь, кто тебе поверит?" Слова Андреева не лгут читателю. В рассказе, разбитом на пять дневниковых записей каждый фрагмент - часть личной истории одного из персонажей. "У Лехи три пулевых ранения в грудь и ключицу. Ноги он сломал, когда падал в горную речку. Его история банальна и печальна. Собственно, как и у каждого из нас".
Бернард Шоу сказал: "Больше, чем ты один, не вынесет никто на свете. И не позволяй забивать себе голову чудовищной суммой человеческих страданий: такой суммы не может быть. Ни нищету, ни боль не складывают".
Действительно, каждый из героев рассказа сражается с обстоятельствами в одиночку.
"Надежда на помощь со стороны умирает и, как это ни цинично звучит, главным человеком, чьи интересы я должен сейчас соблюдать, становлюсь я сам".
Целительная сила коллектива, равно как и участие в твоей беде общества, безжизненный искусственно выращенный миф. Это становится особенно понятным, когда коллектив - группа искалеченных физически, истощенных психически солдат, а помощь общества ограничивается предоставлением скромной пенсии и минимально необходимого набора медицинской помощи: "При виде этих уродливых конструкций из металлических полос, грубой кожи и набора шнурков с ремнями, понимаешь, что ты потерял на самом деле".
Это писатель о протезах, как многообъемлющем символе. В том числе и символе Преодоления. Если исходить из текста, на первый взгляд может показаться, что именно преодоление основная идея произведения.
"Мы стали рабами изумительной способности увязать в собственных слабостях. В нас стремительно накапливается усталость друг от друга. Мы глубоко пропитаны давно ставшей нашим обычным состоянием пассивностью"...
Каждый выбирает свою тропу войны с этим коварным недугом. Шиллер утверждал, что искусство может быть создано только свободной силой, и поэтому искусство есть путь к преодолению пассивности. Наверное, не случайно по этому пути пошел главный герой. Он описывает происходящее с ним во всех деталях: "Мои записи - это закованный в слова ужас моих ночных кошмаров, мысли о жизни и описание событий в нашей палате. Мне они помогают. Я пишу их ночами, утром перечитываю и ужасаюсь"...
И, вроде бы, у него получилось: " ...я не коллекционирую ничего лишнего только затем, чтобы потом освобождаться от этого. Витя откровенно отдыхает, когда мы с Серегой сбиваем культи в кровь, преодолевая первое препятствие - восемнадцать ступенек, отделяющих первый этаж госпиталя от тротуара".
Но, в процессе каждодневных побед и преодолений герой избавляется не только от пассивности и бессилия. В раздел "лишнего в коллекции" попадает и тот самый собрат по несчастью.
"Я представил, как Витек, держа ручку в зубах, выводит аккуратные, по-детски круглые буквы. Как он ждет ответа и, не дождавшись, находит оправдание моему молчанию".
Им твердили об интернациональном долге, но оказалось, что есть моральный долг иного рода. Это стержень, который укрепляет в выборе поступка, когда судьей является только собственная совесть. Его основание - бескорыстие и помощь. Чувство долга такого рода обладает общечеловеческим смыслом. Стремление удовлетворить свои потребности, видеть реализованными свои желания рождает множество оправданий собственному поведению. Но, рано или поздно просыпается грозный страж: "Нечистая совесть - это налог, который я обязан платить за попытку жить свободным от невыполненных обещаний".
Итак: мы видим, что писатель для себя эту проблему решил, теперь дело за читателем.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
