- Почему ночью темно? ...- нормальные вопросы, нормальных детей - родителям, в стандартной семье, обычном доме, улице, переулке, городе, поселке, стране...
Армения. Ереван. Улица Алабяна 22, квартира 38. Блокада. 1993 год. ЗИМА.
- Мама, а что это за ящик в углу? - Аннушке исполнилось почти три года и девять месяцев, и она вполне прилично умела говорить, как взрослые. Девочка пользовалась этим умением и с огромным удовольствием практиковалась сразу на двух языках.
- Анунь, солнышко моё, это телевизор, - у Музы мёрзли кисти рук, и она сделала перерыв в выполнении заказа. Швейная машинка затихла ровно настолько, чтоб отогреть ладони, сунув их за пазуху всей одетой на Музу одежды.
- Мама, а что такое телевизор? - Аннушка подошла ближе к непонятному ящику в углу самой теплой комнаты и квартиры в их пятиэтажке на третьем этаже. Сверху была квартира четвертого этажа. Снизу обогревала пол потолком жилище на втором этаже. Третью стену прикрывал сбоку стандартный набор комнат тридцать пятой квартиры. А окна выходили на юго-восток. Поэтому все соседи завидовали их стояку, особенно когда температура в квартирах падала зимней ночью до минус восемнадцати градусов.
- Ну, это, доча, где мультики и кино показывают, - не подумав, ответила Муза правду и тут же получила откат от чистого и незамутнённого жизненным опытом разума ребёнка.
- Мама, - удивилась девочка, - а что такое мультики? А кино?- Аннуня, закутанная и перевязанная бабушкиным пуховым платком крест-на-крест, беззаботно, радостно и светло улыбалась из-за вороха одежды. Мир надо познавать скрупулёзно. Она смешно переваливалась ванькой-встанькой, передвигаясь по выстуженным комнатам в валенках, что выменяли для неё на рынке. Специально выбрав на три размера больше, чем нужно.
"Где-то я это уже видела, - подумалось Музе, но она никак не могла вспомнить, где именно и память почему-то сопротивлялась усилиям разума - вспомнить: "Где? И Когда?". Лениград - вдруг четко отобразились в сознании кадры кинохроники блокадной северной столицы России, а тогда города СССР.
- Джан мой, это когда животные и люди из сказок оживают и говорят на стекле. Медведи, кошки, дяди, тёти, лисички, птички, коровки, - попыталась разъяснить Аннушке мама эти два невиданных ребёнком понятия. Аннушка нахмурила брови так, что они появились из-за плотной и теплой шерстяной материи сложенной вдвое заботливыми руками бабушки. Девочка подошла к темному, пыльному и гладкому "глазу" "Горизонта 775" и потрогала холодное стекло пальцами окутанными двумя вязанными варежками, заботливо пришитыми с резинками к рукавам самодельной шубки, чтоб не потерялись.
- Мама, ты что? Они же туда не влезут? - логично удивилась объяснению надежда и отрада четырёх взрослых людей и засмеялась. Хохотушки зазвучали так, как будто звонкие колокольчики светлыми лучиками солнечных зайчиков по стенам запрыгали, щедро разбрызгивая вокруг хорошее настроение малышки! Вот мама смешная! Придумает же! Надо будет Юльке из соседнего подъезда рассказать, она небось про мультики не слыхала вообще. Как это можно дядю Вагиза, например, которому мама шьёт костюм, засунуть в этот ящик?
- А они маленькие, доча, игрушечные, нарисованные, поэтому влазят, - руки почти отогрелись, но работу надо было прекращать. Дед ушёл с мужчинами из соседних квартир рубить дерево в городском парке. Парк охраняли милиционеры с укороченными автоматами Калашникова. Двух или трёх мужиков, что пришли за теплом для семей они ещё могли отогнать, но перед десятком и более сплочённых желанием обогреть любой ценой свои жилища мужчин - отступали. Деревьев в парке становилось всё меньше, а количество живых людей в городе оставалось на некоторое время постоянным. Мужчины приносили к дому всё - до мелкой веточки. Иногда приходилось ожесточенно отбиваться по пути от наглых мародёров. Потом ствол пилили и делили между участниками вылазки. И так, до следующего похода в парк, за дровами. Из четырёх взрослых в семье работу нашла себе только бабушка. Дед Мартин сильно переживал, что его, заслуженного тренера Белорусской ССР, мастера спорта по тяжёлой атлетике буквально выкинули из страны "крутые бульбаши" местного разлива то-ли батьки Лукашенко, то-ли кого другого ещё. Приехали на двух джипах, в кожаных турецких куртках, явно не пустые, при оружии, готовые к отпору и отмороженному месилову для кавказского нацмена. Знали, гады, дед порвать любого один на один сможет голыми руками.
- А если не уедешь, черножопый, - кивнул их главарь в сторону женщин, что наблюдали за разговором, - то мы их и твою внучку...- гордый дед еле сдержался. Качков было много, а он один. А за спиной женщины и никто не попытался хоть словом помочь из соседей. И по барабану что он ведущий тренер сборной, и до лампочки, что с восемнадцати лет живёт в Минске, и насрать, что жена белоруска, что дочки здесь выросли... Припомнил дед, как его за рубеж не выпускали. Он спортсменов тренировал, готовил, пестовал, душу вкладывал. А за рубеж, в качестве тренеров - ездили другие, с фамилиями на "ов", "О", "ски" и тд. Ну, как же армянин и тренер, и фамилия Григорян, а сборная команда - республики Белоруссии. Не вылезал со сборов, дочек не видел. Спорт поднимал, чемпионов растил, ладно черт с ним, себе цену знал, но это было уж слишком... Плюнул дед Мартин, семья дороже. Продал за бесценок квартиру и увёз семью в Ереван, на Родину, чтоб от смерти и преследований спасти. А тут на тебе - война с айзерами. Блокада. Холод. Голод. Безработица. Спорт никому не нужен. Выжить бы. И Мартин выживал. Семью оберегал. Внучку баловал чем мог.
Тётя Рита готовила обед на печке из ооновского риса, присланного американцами в помощь блокадной республике. На каждой пачке зерна было написано на трёх языках русском, английском и армянском: "ООН. Американская гуманитарная помощь. Продавать запрещено". Но несмотря на это, бесплатный рис из гуманитарки торговали чуть не на каждом углу. Бабушка Женя ушла на работу. Кому-то надо было отоварить талоны на хлеб и получить на каждого по двести пятьдесят граммов настоящего хлеба, что давали на сутки. Номер очереди, занятой с ночи, был записан на внешней стороне ладони Музы, чтоб не стёрся от случайной или необходимой работы. Дочка только начала своё дознание окружающего мира.
- Мама, но ведь игрушки не разговаривают? - весь опыт небольшой жизни противился верить тому, что говорила мама.
- Там внутри могут, если есть электричество и свет. Если его включить, то игрушки оживают и двигаются, и разговаривают. - Ой, зря мама это сказала. Аж встрепенулась Аннуня.
- Мам, но ведь электричество дают ночью на два часа и вы меня купаете в это время. Пока можно воды накипятить, а вы ящик этот не включаете. Давай включим разочек. И ты мне мулики покажешь, а? - и глазёнки жадно распахнулись в надежде положительного ответа и последующего восторга от получаемого чуда.
- Дочуня, свет ещё нужен, а его мало. Понимаешь? А без света никак его не включить. - грустно ответила мама и улыбнулась чему-то хорошему и доброму, что вспомнилось, слушая дочуньку и наблюдая её естественную любознательность и непосредственность.
- А мы давай не одну свечку сделаем утром, а две. А вторую в телевизор поставим. Там будет светло и видно всё, - предложила сообразительная Аннуня, желая всенепременно и немедленно познать непознанное, точно интересное, и волшебное, как ёлка на Новый год или Жмяка, что прячется где-то в темных углах и приносит ей подарки. Глаза ребёнка вспыхнули пламенем желания первооткрывателя неизведанного. Чуда хотелось неимоверно прямо сейчас, незамедлительно и мгновенно.
- Анунь, ему свет специальный нужен, свечка его не включит, - у Музы сами по себе глаза подёрнулись влагой. Она выпростала руки из одежды и позвала дочку, что крутилась у загадочного и бесполезного ящика. Обняла, поправила платок, поцеловала в холодную щёку и задала стандартный мамин вопрос.
- Ты кушать не хочешь? Там ещё половинка яйца осталось со вчерашнего дня. Может, поешь, пока я собираться буду? - внучку берегли, отдавали самое ценное, баловали, как могли отрывая от себя.
- Нет, мам, я не хочу. Возьми меня с собой, за хлебом, - серьёзно попросила малышка.
- Солнышко моё. Идти далеко. Холодно, вдруг простудишься. Лучше с тётей посидите возле печки, Жмяку поищите. Вдруг он в дровах прячется, - Жмяку придумали всей семьёй. Если что, то ходили его искать в соседнюю комнату или коридор. Неуловимый Жмяка оставлял Аннушке послания через взрослых и обещал, что всё будет хорошо. И даже иногда передавал вкусные шоколадные половинки от батончиков или американских шоколадок с орешками. Никогда не давал целые, наверное, сам половинки кушал за стенкой. Вот жадина.
- Аннуня, д-давай мы лучше с тобой, тётей, дедом и бабушкой за соляркой сходим. А то сама знаешь дрова мокрые, пока разгорятся, то дыма полная комната,- если в семье был маленький ребёнок, то выдавали двадцать литров нефтепродукта на месяц. Это было настоящее богатство, с помощью которого растапливали печь мокрыми дровами. Но вредный дядька, что разливал соляр в канистры возле американской бочки, всегда недоливал два литра. И вместо двадцати получали восемнадцать. Дед ходил, ругался, требовал, но ничего сделать так и не смог. Хочешь получить своё, законное и положенное - плати откат или мерзни. Выбирай, ара...
- Ладно, мам, иди, - разрешила дочка и тут же атаковала тётку.
- Рита, а что это под окнами у нас всё висит и висит? - ткнула любопытная рукой в радиатор батареи отопления.
- Это батарея, Ань, чтоб тепло было, - хотела было остановиться на коротком ответе Маргарита, но сообразила, что лучше развернуть информацию и загрузить ребёнка по полной программе, - внутри должна проходить горячая вода и тогда у нас было бы тепло.
- А почему она не приходит? - Анна смотрела на Риту снизу вверх чистыми и ясными глазёнками и не очень понимала, зачем вешать такую тяжёлую и неподвижную вещь под окно, если можно поставить возле настоящей печки. Нагреть на ней воды. Налить в батарею и пусть в доме будет теплее, чем на улице. А дед вон ещё пару деревьев с соседями принесёт из парка в квартиру. Чтоб на всю зиму хватило дров. Тяжело деду. Да. Зато мебель и книги целые. А когда светло или свечка не закончилась,то мама или бабушка, или Рита - их читают. Чтоб сны были хорошие и чтоб обязательно пришёл Жмяка и принёс чего-нибудь вкусненького с коммерческого киоска, что стоит на углу возле импровизированного базара.
- Теплоцентраль, труба по которой приходит кипяток - отключена, потому, что нечем топить и греть воду, Ань, - ребёнок тут же нашёл новую, требующую пояснения вещь.
А Тётя получила свою обойму вопросов.
- Что это такое? -ткнула рукой одетой в варежку девочка.
- Кран, Аннушка. - чуть устало ответила тётя и горько улыбнулась.
- А для чего? - неистребимо и любопытно поинтересовалась тут же племянница.
- Из него вода раньше текла. - вздохнула Рита и развела руками.
- Сама? - уточнила Аннушка.
- Сама, Анунь, и горячая, и холодная, - даже головкой закачала от удивления Аннушка. Осмотрела с интересом изогнутую бронзу с барашком. Вода - и "Сама текла"!? А дед носит из колонки с улицы в ведрах! Да ещё и горячая! Шутит наверно Маргарита Мартиновна с племянницей. Кто ж горячую воду, просто так, в трубу пустит?! Следствие Аннуни скоро и познавательно.
- А почему не течёт? - вот бы хорошо бы, чтоб текла!
- Насосы не работают. - ответ не радует, но и не останавливает малышку.
- А почему не работают? - нужно докопаться до истины, а то эти взрослые так загружены своими проблемами, что и явного не замечают, то ли дело Аннуня!
- Электричества нет. Давай-ка лучше свечку зальём? - перевела разговор на другую тему Рита. От такого важного процесса и участия в нём отказаться было невозможно. Потом будет чем похвастаться перед соседской Юлькой. Аннушка очень строго и точно следила за тем, чтобы тётя правильно закрепила посредине на спичках, натянутую толстую нитку, между двумя концами трубки от перепиленного на куски металлического обруча хула-хупа. Затем растопила воск и залила в две одинаковые трубки. Трубки оставили остывать на подоконнике. Придёт Муза, дед, бабушка. Накипятят воду, разольют чай, а в оставшийся кипяток быстро сунут и вытянут оба металлических цилиндра, чтоб воск отстал от металла, и готовая свеча будет извлечена наружу. И ночью, будет некоторое время светло, загадочно для бабушкиных сказок и почти... уютно.
- Ритуль, а правда Юлька соседская говорит, что мы с ней - ваше спасение? - вдруг серьёзно спросила Анна.
- Почему это? - удивилась Рита, приседая возле открытой дверцы печки и протягивая к теплу огня и жара озябшие руки.
- Ритуль. Ну. Если б не мы - маленьке детки до пяти годиков, то и солярки б нам не давали, и молоко бы не получали в порошке, - логично излагала взрослые аргументы маленькая Аннушка, - А то, вон - соседский Сашка: уписялся ночью, замерз, заболел и умер. Так теперь его маме и папе солярку не дают, и им холодно. А у нас она есть - и тепло. А играть - стало не с кем...только я, да Юлька остались, - грустно закончила щебетунья.
- Да, солнышко, если б не ты. Да Юлька... чтоб мы без вас делали б... Давай, моя хорошая, неси парафин из кладовки - будем ещё одну свечку делать...
- Ритааа! А почему снег - белый? А зимой - холодно? - неистребимо жизнеутверждающе раздалось из коридора, заставив женщину улыбнуться, прежде, чем поразмыслить над ответом. Когда Аннушка вернулась в Риту полетели новые вопросы и требования.
- Ритуль, а давай кошку заведём? Вон в сказке у сына Мельника Кот сапогах был, а кушать у него тоже было чего мало? - попросила и озадачила малышка. И так глянула на тётю, что хоть плач.
- Аннунь, ей питаться будет нечем, - схитрила Рита, принимая брусок парафина,- у нас мышей нет, - вспомнила она мультик про дядю Федора и спор родителей по поводу приёма в семью кота Матросскина.- Вот вырастешь и возьмём, - серьёзно пообещала тётя племяннице. Аннушка приняла решение быстро.
- Тогда лучше кошку, тётя Рита, а то мама говорит, что коты ленивые,- поучила таки тётю Анна.
- Ну, кошку, так кошку. Держи нитку...
Армения. Ереван. Алабяна 22, квартира 38. Блокада. 1993 год. ЗИМА.
Десять лет спустя Аннушка напомнила всем членам дружной семьи об обещании разрешить иметь личного, мохнатого и хвостатого зверя. Жмяку они так и не нашли. И её желание удовлетворили. Вы не поверите, но это те же самые люди Мартин, Женя, Муза, Рита, Аннуня и кошка.
Спустя ещё десять лет...
В настоящее время бабушка Женя не работает. На пенсии. Вяжет внучкам и дочкам с зятьями носки, безрукавки, платья, шапочки и прочий трикотаж.
Дед Мартин бесплатно тренирует молодых штангистов в школе, в собственном спортивном зале, маленьком, но уютном. Его "мальчишки" походя сгребают всё золото на любых соревнованиях в стране уже десятый год подряд в своей весовой категории. У Мартина сахарный диабет, не прошли даром тревоги, испытания и переживания девяностых. Но дед не сдаётся. Каждый день тягает штангу. Пьёт водку с лимоном и рычит на бабушку. Да, он четырежды чемпион Европы подряд в своем весе и возрастной категории.... В свои 82 года.
Последнюю награду Мартин получил две недели назад - в мае 2023. А через четыре месяца дед Мартин полетит в Канаду на чемпионат мира, и конкурентов у него там никаких не предвидится.
Муза шьёт модели верхней женской одежды - она шьёт всё, нужда заставила научиться. Её модели В Ереване не продают ни за какие деньги - их дают только поносить внаём за чудовищную почасовую оплату в долларах. Не хухры-мухры, Муза - чемпион Армении среди портных по пошиву... мужских костюмов и свадебных платьев. Поверьте на слово, это очень сложно, но за особую плату она может сделать свадебную модель екатерининской эпохи с жестким каркасом - за трое суток!
Рита вышла замуж. Аннуня выросла и поёт в джазе вполне профессионально, рисует, играет на гитаре и пианино, свободно говорит на трёх языках... Её Кошка-Мурка постарела, потеряла один клык и из-за этого меньше кусается.
Вот только Муза не может смотреть на не заполненный холодильник, гложет её страх перед возможной, прошлой и невероятной войной: тогда она идёт в магазин, набирает, покупает всё на что упадет глаз и заваливает полки большого белого шкафа продуктами...
Жмяку они так и не нашли. Но говорят, что под Новый год, на день рождения Аннуни и остальных, 23 февраля и Восьмое марта: Жмяка появляется и дарит всем подарки... :-)))
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
