Okopka.ru Окопная проза
Плешаков Виктор Вильямович
Очень страшные Соломоновы острова ( книга вторая)

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 8.57*7  Ваша оценка:
  Очень Страшные Соломоновы острова
  Книга вторая
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  Так называемый "черный копарь", это отнюдь не мародер от археологии, как внушают обывателю масс-медиа. Это прежде всего, человек неравнодушный. К истории своей страны, к красоте родных мест, к самой Родине, в конце концов.
  Он упорен и трудолюбив. Он сплошь и рядом эрудирован не менее иных маститых деятелей официоза. И этот роман о нем.
  А еще о дружбе родившейся в поиске сокровищ, между немцами и русскими.
  А еще о любви. Огромной. Настоящей. А еще о том, как тяжела и невыносима порой бывает для обычного человека, каменная поступь родного государства. Как иссушает она живую душу и не дает дышать. Этот роман о пути под названием - жизнь. И смех здесь сменяется слезами, а невыразимая радость - бездонным горем. Это яркий (надеюсь) рассказ о ярких людях. Потому что, по мнению автора, других людей просто не бывает.
  А еще, эта книга о неравнодушных людях и для неравнодушных людей.
  И потому - не для всех.
  И выглядит все это примерно так...
  
  Глава первая. Как раздвигают горизонты.
  
  Чутко дремлющее сознание услужливо зафиксировало начавшееся шевеление в лагере. Еле слышный смешок Хели, увещевающий бубнеж Димыча, непродолжительное тюканье топора, стук весел о дно лодки... Потом, опять тишина. Я вновь успокоено нырнул в теплый уют зыбких утренних сновидений.
  Вскоре, рядом зашуршал спальник просыпающегося Дитера. Раскрыв глаза и увидев впритык к себе мою уставившуюся на него, суровую с утреца, бдительно молчаливую рожу, он, оторопев слегка, растерянно улыбнулся.
  - Guten Morgen, Viktor! -
  Я назидательно проскрипел в ответ.
  - Морген, Дитер, гутным не бывает. Древняя славянская мудрость. - и душераздирающе зевнув, полез на свежий воздух.
  - Ого! - непроизвольно вырвался возглас. Туман, такой, что хоть ломтями режь, плотно укутал нашу стоянку. Расчалки палатки терялись в призрачном молоке утренней сырости, как карандаш в сугробе. Распрямляясь и потягиваясь, я, вспоминая, где находятся, сулящие неприятности камни и коряги, медленно побрел к находящемуся в пяти метрах от нашей палатки костровищу.
  Разгоревшийся костерок тщетно пытался разогнать вокруг себя липкое тесто тумана. Подкинув дровишек и изобразив из ладоней рупор, я зычно крикнул в сторону невидимой воды.
  - Димыч, Хеля! Вы где? -
  Бодрый в первое мгновение крик, обреченно завис обессилено трепыхнувшейся мухой в невидимой паутине, в трех метрах от меня. Тишина. Дойдя до кромки берега, я повторил попытку. Из белой ваты раздался ответный клич и через пару минут сторожко крадущаяся "пелла" уже доверчиво тыкалась носом в мое бедро. Помогая приветливо улыбающейся девушке покинуть неверный пластиковый борт нашего флагмана, я дежурно поинтересовался.
  - Ну, как добыча? - Хеля восторженно всплеснула руками.
  - Мы поймали целых девять рыбок, но Димычу все мало. -
  - Нет мелочевки. - досадливо пробормотал друг.
  - На глубину ушла что ли? По ямам искать надо. Я морду кинул с прикормкой. Может еще че-нить попадется. -
  - Да ладно тебе. Солнышко поднимется над лесом, туман уйдет. Покидаем спиннинги. Ну и капканы. На уху и жареху всяко наловим. - успокоил я озабоченного добытчика.
  - Я Змее копчуху обещал. - оконтурил он свои чаяния.
  - Ну значит закоптим вместо жарехи, делов-то. Хеля, иди чаи глотать. Там Дитер где-то мается, сиротинка. - обратился я к девушке.
  - А мы с Димычем сплаваем минут на пятнадцать, ловушки поставим. - и оттолкнувшись от берега, неуклюже угнездился на носу лодки. Напарник, аккуратно выпутывая весла из зеленого ковра водорослей, уходил на глубину, держа курс на выход из бухты.
  Еще по весне, мы по хозяйски восстановили уносимые ежегодным сходом льда колья и теперь оставалось только насадить на них снаряженные капканы. Не сильно спортивно конечно, но зависеть от голой удачи изменчивой судьбы спиннингиста, не очень хотелось. Тем более, что двумя-тремя хвостами, наши минимальные потребности, как правило и ограничивались.
  Руки сами делали знакомую работу, а проснувшийся мозг привычно заполнял продуктами своей деятельности все свободное пространство черепной коробки.
  - Чего дальше? - испытывающе стрельнул взглядом в мою сторону напарник.
  - В смысле? - попытался я нащупать плоскость его мыслительной активности. - Ну как всегда. Половим рыбку, покушаем, погуляем с ребятами по фундаментам и домой. -
  - А дальше? - гнул он свою линию. Я досадливо взглянул на подельника.
  - Чего - дальше, Димыч? Что ты хочешь от меня услышать? Как тебе разгребаться по жизни? Я не знаю. Чего - дальше?! -
  Друг обреченно засопел, мучительно отковыривая от зубов невнятную мешанину слов.
  - Слушай. - надсадно закряхтел он наконец, пряча глаза.
  - Может еще куда-нибудь ломанемся? Осень только началась. Я отпуск, хоть месячный, могу вырвать. Компашка сколотилась вполне себе очень даже. А? -
  Я пожал плечами.
  - Ну хорошо. А потом что? -
  - А потом, будет потом. - он умоляюще взглянул на меня.
  - Ты только тему роди. Такую, чтобы... Ух-х. Чтобы руки-ноги сами бежали. Роди, Лысый! Надо! Иначе вилы. -
  Я коротко хохотнул и метнул в него квелой плотвичкой. Напарник сразу ожил и с отчаянной надеждой уставился на меня.
  - Самое смешное, что ее похоже и рожать-то не надо. Есть тема. Но... -
  Летающая плотва привычно взвилась в воздух со стороны Димыча и радостно шлепнула меня по макушке.
  - Какое на хер - Но?! Давай, излагай. -
  Я посерьезнел.
  - Не все так просто друже. Думать надо. Крепко. Тема-то от Олега. Информации - ноль. Если он к ней вернется в ближайшее время, то это будет значить - хватай мешки, вокзал отходит. То есть, все будет делаться очень и очень быстро. Это здесь осень только началась. А в Саянах, уже вот-вот на гольцах снег ляжет.-
  - Ну не томи, елы-палы! Давай, колись. - решительно сложил друг весла в лодку.
  - Да чего давать-то? - охладил я его пыл. - На! Рудольф Гесс и река Уда. Вот и вся цепочка на сегодня. Твои мысли? -
  - А твои? - резонно отфутболился он. - Ты первый. Наверняка ведь уже морщил ум по этому поводу. -
  Я кивнул и попробовал озвучить свои мысли.
  - За компом, я пока что еще не сидел по этому поводу. Не до того как-то было. Поэтому самые общие наметки. - закуривая, начал я. - Так. Рудольф Гесс. Наци номер два, или три в гитлеровской Германии. В прошлом, весьма серьезный военный летчик, сражавшийся в первую мировую в эскадрилье Германа Геринга. По моему, даже ас. В мае сорок первого года, вышел из кабинета в Берлине, сел за штурвал сто десятого мессершмидта и улетел во вражескую Англию.
  Над Шотландией, в районе поместья своего кореша, какого-то лорда, вроде Гамильтона, выпрыгнул с парашютом. По масштабу события, это примерно то же самое, как если бы наш Медведев, оседлал тридцать первый Миг, ломанулся в Китай и катапультировался бы над Пекином. Гитлером Гесс впоследствии был объявлен сумасшедшим.
  То, что этот своеобразный визит не был выходкой психически больного человека - очевидно из логики последующих событий. Он благополучно прожил в Англии в статусе ВИП-пленника до начала Нюрнбергского процесса. На нем, получил пожизненное, которое и отбывал в специально выделенной тюрьме Шпандау, для нацистских бонз, под строжайшим приглядом международной охраны. Англопупов, нас, америкосов и французов. Всех узников тюрьмы, кроме него, освободили к тысяча девятьсот шестьдесят шестому году. По состоянию здоровья.
  В разгар перестройки, наш Горбач предложил амнистировать этого уже замшелого девяностотрехлетнего старика - единственного узника огромной тюрьмы. Страны-победительницы согласились вроде, только за день до освобождения, Гесса нашли мертвым.
  Официальная версия - самоубийство через повешение. Правда на горле у него, почему-то, оказалось два следа от веревки, а ничего не заметивший караул, был американским. Тюрьму Шпандау после этого, быстренько разнесли по кирпичику. Сейчас там торговый центр.
  На настойчивые просьбы мировой общественности рассекретить протоколы допросов Гесса, англичане сначала ссылались на обычную практику полувекового утаивания секретных документов, потом продлили этот срок до двухтысячного года. Потом до две тысячи семнадцатого. Сейчас, вроде как, поговаривают о две тысячи сороковом.
  Для нашей конторы, интерес могут представлять некие гипотетические документы связанные с Гессом. Протоколы допросов отпадают. Они в Англии под тремя замками. Что остается? На мой взгляд, только тот пакет предложений, с которым Гесс ломанулся к бриттам. Документы такого уровня, всегда имеют хотя бы одну копию. Если предположить, что она существует, то вполне может оказаться где-нибудь заныканной в Альпах, или еще где. Нацисткие архивы в конце войны прятались по всей территории третьего рейха в спешном порядке и кусками.
  Искать их в тупую, либо бессмысленно, либо непродуктивно. А вот если найдется человечек, который имел отношение к этой нычке - совсем другое дело. Фу-у... - потянул я еще сигарету.
  - Давай дальше. - нетерпеливо цыкнул Димыч.
  - Давай. - покладисто согласился я. - Теперь как это связать с Удой и с нашей компанией. Да никак. За исключением того, что на Уде отметился в очередной ссылке Сталин, а я сплавлялся по тем местам в августе две тысячи первого года. -
  - И что? - пожал плечами напарник.
  - Не знаю. - повторил я его жест. - В порядке бреда можно предположить, что наши доблестные органы выцепили-таки этого самого человечка и поимели тот самый архив с волшебными бумажками Гесса, еще при жизни нашего вождя. Ввиду своей исключительной важности, эти бумаги Иосиф Виссарионович мог хранить в своем личном архиве. Ни самого архива, ни достоверной описи его, насколько я знаю, найдено не было. Наш Коба, умел прятать нужные ему вещи.
  А самой надежной нычкой могла быть неимоверная тьмутаракань и один единственный лично преданный человек, например по ссылке. В смысле тюрьмы. Которого нельзя перекупить, потому что деньги ему не нужны. И нельзя найти, потому что он никогда не попадет в поле зрения наших доблестных органов.
  А Тофалария, то есть та самая чудная страна в верховьях Уды, это и на сегодня абсолютно потаенное место. Повторяю - это все в порядке бреда. - я зацепился за очередной кол и стал привязывать к нему капкан.
  - Че за Тофалария? Как там насчет покопать? - знакомо оживился Димыч, вяло шевеля ластами вновь растопыренных весел.
  - Ну представь себе территорию размером с полторы Швейцарии, где нет ни одной дороги и население в одну тысячу человек. Два поселка по обе стороны горного хребта. Один из них - Алыгджер, носит гордое название столицы и обладает шестьюстами жителями. Сообщение с внешним миром только по реке ( двести пятьдесят камэ до Нижнеудинска) и редкие коммерческие вертолетные рейсы барыг-скупщиков даров тайги.
  Тофалары - совершенно отдельный народец монголоидного типа со своим языком, культурой и традициями. Кто они, что они и откуда взялись, толком никто не знает. Так, рассуждения "на тему", некоторых "очень известных в узких кругах" ученых. Слово интернет в две тысячи первом году там было никому не известно. У них стоял в поселке телетайп и рация. Прикинь?! Насчет покопать - не знаю, не думал пока.
  Но если поразмыслить - дух захватывает. Любая стрелка на Уде по ходу сплава, может такими чудесами обрадовать! Ты же знаешь, река это дорога. Единственная в тех местах за всю историю цивилизации. И на постой путники обычно устраивались на слиянии рек. Так называемых стрелках. А они все будут наши, если будем сплавляться. Но это даже не авантюра, а гарантированный гроб. "Шестерка", брат, это тебе не хухры-мухры. Ладно, об этом потом. Думать надо, короче. Ну в общем мне нужен комп и чтобы пару дней никто не дергал. -
  Димыч пожевал губу.
  - И все-таки. Почему Олег тебе эту тему озвучил? На фига мы родимой конторе? У них что, заняться этим некому? -
  - Не знаю. - наживил я последнюю плотвичку.
  - Ты спросил, я ответил. Приедем в город - узнаем. Может быть. Все, грябай в лагерь. Жрать охота, спасу нет. -
  - Ну ты, блин, затравил. - покрутил Димыч взлохмаченной репой и взялся за весла.
  - Я же теперь спать не смогу спокойно. -
  - Ты и так теперь спишь очень неспокойно. - заржал я. - Какой уж тут сон со змеями. -
  И мы поплыли в лагерь.
  
  Глава вторая. Кто тут крайний в первопроходцы?
  
  Услышав скрежет днища о прибрежный песок, немцы вынырнули навстречу нам из молочной стены тумана. Бодренькие такие, живенькие. Дитер, напутствуемый хелиной короткой скороговоркой вполголоса, готовно схватился за нос лодки, придерживая ее и давая нам возможность перебраться на берег не замочив ног.
  Мы вернулись к костру и вскоре с удовольствием прихлебывали настоявшийся за ночь, набравший душистости и неведомых лесных ароматов, вперемешку с чуть заметной горчинкой дымка, разогретый чай. Торопиться было абсолютно некуда, поэтому завтрак смаковался с особым тщанием.
  - Мальчики, а вот это все надолго? - указала девушка рукой на стылую пелену, утопившую лагерь.
  - Да нет. - изображая на сей раз из себя кресло для зябко передернувшей плечами подруги, отозвался Димыч. - Через часок, следа не останется. Солнышко чутка поднимется и все. Озеро за лето прогрелось солидно, а небо ночью чистое было, звездное. Поэтому к утру температура упала и теплая вода пошла туманом. Обычное дело в это время на Ладоге. Зато погода днем будет супер. Еще и позагораем. -
  - Позагорать, это хорошо. - мечтательно прищурилась Змея. - Люблю, когда тепло. Я тут, пока вас не было, по тропинке попыталась пройти за лагерь. Бр-р-р... Сыро, промозгло, ничего не видно и трава как лес - стеной. Неужели тут люди жили? -
  - Потерпи, солнышко. Скоро все увидишь сама. И фундаменты, и каменные валы метеляйненов, и своих родственников. - улыбнулся я, покачивая шампуром с остывшим мясом над углями.
  ???
  - Да змей тут до черта. - внес ясность напарник.
  - И обычные гадюки, и черные болотные, и медянки с ужами. Такие экземпляры попадаются, на удивление. А ужи, просто в наглую рыбу таскают из садка. -
  Хеля испуганно ойкнула и нервно заозиралась вокруг. Димыч ласково облапил ее, успокаивая.
  - Да не боись. Их увидеть, еще умудриться надо. А пока камни от солнца не нагреются, они вообще из расщелин носа не высунут. -
  Я, поразмыслив, поднялся и зацепив по пути топор собрался нырнуть в клубящуюся белым маревом, низинку у воды.
  - Пойду, ольху принесу. Раз уж ты копчуху обещал. - поймав легкое недоумение во взгляде друга, обозначил свои намерения и пошел к воде.
  Через некоторое время, блукая по ставшему совершенно незнакомому лесу, мне удалось все-таки разыскать искомый куст и оттяпать от него нужный хлыст. Не торопясь обрубил лишнее, ошкурил и степенно вернулся к костру, тщетно пытаясь оттереть о штанины, ставшие абсолютно рыжими ладони.
  В компании что-то произошло. Хеля загадочно поблескивала глазками, Дитер углубился в непонятный пока мыслительный процесс, а Димыч спрятал свою донельзя лукавую рожу за спиной уютно устроившейся на его коленях девушки. Меня осенило.
  - Ах ты ж гаденыш! - в сердцах рявкнул я. - Хеля! Это жалкое и болтливое существо в штанах, которое только по недоразумению и привычке называют мужчиной, не имеет никакого права спасать за твоей спиной, от неизбежного топора, свое бескостное помело. Ты, как честная девушка, просто обязана бросить его к чертовой матери и немедленно избрать меня своим штатным воздыхателем. -
  Честная девушка, усердно загораживая от моего праведного гнева, гнусную харю напарника, умиротворяюще произнесла. - Но, командор. Он просто поделился нашими возможными перспективами. И потом, разве это нормально - скрывать от друзей возможность событий такого масштаба? -
  - Да какого, такого масштаба?! - возопил я. - Ты им чего наплел, трепло несчастное? -
  Димыч аккуратно высунул нос на свет божий и заискивающе просюсюкал.
  - А я чего? Я ничего. Спросил, как они отнесутся к очередной, гораздо более продолжительной и рисковой поездке. А они вцепились сразу и давай пытать. Ну я и... оконтурил в общих чертах. -
  Тут вмешался оживший Дитер.
  - Витя, я прекрасно понимаю, что озвучивать несформировавшуюся окончательно идею - нецелесообразно. Но, как выяснилось, каждый из нас в гордом одиночестве ломал себе голову над одним и тем же. Ну, ты догадываешься...
  Димыч хорошо держался. Он не сказал ничего, кроме того, что у тебя родилась некая захватывающая, но труднореализуемая идея. Расскажи, не томи душу. Мы заранее, всецело - ЗА. И может быть совместными усилиями нам удастся разрешить смущающие тебя нюансы. -
  Я досадуя, поморщился.
  - Дитер, да нет никакой идеи. Проскользнула было мыслишка, но чем больше над ней голову ломаю, тем меньше оптимизма испытываю. -
  - Ну хорошо. - нетерпеливо вклинилась Змея. - Ты можешь озвучить нам свою мыслишку? А мы все вместе ее обмозгуем. Какие есть у тебя причины этого не делать? -
  Я сдаваясь, вздохнул и показал влюбленному троглодиту кулак.
  - Ну, есть местечко на просторах нашей необъятной - терра инкогнито. Без оговорок. Самый, что ни на есть затерянный мир. Бывал я там во времена оные, до увлечения копом. А сейчас пришло вот в голову, что с удовольствием еще раз вернулся бы в те края. Но уже с металлоискателем. Там никогда не было никаких значительных исторических событий. А также городов, шелкового пути, или войнушки какой-никакой завалящей.
  Там испокон веку обитали только крайне малочисленные кочевые племена. Но кочевники, это сама по себе интрига лихая. И дорога там, на все времена, только одна была - река Уда. Что позволяет строить вполне будоражащие воображение предположения, по наличию ожидающих наших трепетных рук, находок. На этом плюсы заканчиваются. Дальше - угадайте что? -
  - Понятно, что минусы. - азартно выдохнула Хеля. - Продолжай командор, не отвлекайся.
  Я охотно приготовился загибать пальцы.
  - Итак. Первое. Кто из присутствующих имеет серьезный опыт водного туризма? - и тут же цыкнул на Димыча. - Опусти лапу, ихтиандр, епть. То, что ты обмакнул невзначай морду в Кивиристи, это еще не опыт. - и разъяснил для непонятливо переглянувшихся ребят.
  - Да есть тут, в Карелии, на реке Охте, порожек симпатичный. Визитная карточка, можно сказать. Но это по максимуму - "четверка". Так что Димыч отпадает, как состоявшийся водник. Я, по большому счету, тоже. Пару раз довелось конечно сплавиться по "шестеркам", но тут есть нюанс. Не я сплавлялся, а меня брали на сплав. Для понимающего человека - разница существенная.
  В нашем случае, есть конечно пространство для маневра, но об этом потом. Короче. На сплав шестой категории сложности, без подготовки и очень, подчеркиваю - очень солидного опыта, могут идти либо умственно неполноценные, либо лица с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Выбирайте, что вам ближе.
  Дитер, Хеля. Как вы оцениваете свой водный опыт? Угу. Я так и предполагал. А нам нужно железно три экипажа на катамараны-двойки. И чтобы на каждом, минимум один человек, хоть что-то понимающий в воде. То есть шесть человек. А нас четверо. -
  - Почему именно три судна? - заинтересованно протянул Димыч.
  - Один кат в порог идет, второй его страхует на выходе и два человека на обеспечении. Это минимальная комплектация. Но о деталях после.
  Дальше. Сегодня десятое сентября. В Саянах на перевалах, снег вот-вот ляжет. Это значит, что если ехать туда, то очень быстро. А это самолет до Красноярска, а потом из Нижнеудинска вертушка на перевал. Все в совокупности за десять тысяч евриков потянет. Кому как, а мне крепко подумать надо, прежде чем вписаться. -
  Дитер торопливо поднял руку.
  - Как хотите друзья, но сейчас моя очередь спонсировать поездку. И если вы лишите меня этой возможности, я - пас. - и умолк, нервно вздернув подбородок.
  - Ну хорошо, пусть так. - отмахнулся я. - А еще один экипаж где взять? -
  Немец в восторге вскочил на ноги.
  - Насчет двух человек ничего сказать не могу, а одна достойная кандидатура есть. Мой друг и партнер по бизнесу Бруно. Он каякер с доисторических времен, авантюристичен не по-немецки и впишется на раз. У нас с ним были две совместные вылазки. И если мое ручательство чего-то стоит, я готов... -
  Я жестом приостановил горячку обсуждения деталей предполагаемой поездки.
  - Давайте еще раз, ребята. Я вас услышал. И договоримся так. Если до этого разговора, мои мысли не носили прикладной характер, то теперь я постараюсь приложить все усилия к тому, чтобы попытаться обойти все минусы и сделать поездку возможной. Пока все. Прения закончены. Предлагаю перейти к водным процедурам. Димыч, прыгай в лодку с Дитером. На втором капкане, какая-то дура уже больше минуты хлещется.
  Или хотите без сладкого остаться? -
  
  
  
  
  Глава третья. Комментарии, как составляющая тумана.
  
  - Ну что, ухарь-купец. Как съездили? -
  Олег явно пребывал в бодром расположении духа и выставив на стол бутылочку Мартеля, по хозяйски шарил в шкафчиках моей кухни, в поисках рюмок.
  - Да нормально съездили. - насторожено отозвался я, наблюдая за его манипуляциями.
  - Завидую белой завистью. Сам уж и не помню, когда выбирался в последний раз. Ни лимона, ни шоколадки у тебя конечно нет. -
  Я скорбно подтвердил наличие отсутствия искомого.
  - Ну да ладно. Чай не баре. Давай, за встречу что ли? - и он приглашающе поднял стопку. Я не жеманясь, присоединился. Опорожнили налитое, по привычке поморщились. Хотя особой нужды в этом не было. Достойный напиток, чего уж там. Я закурил.
  Олег вопросительно взглянув на меня, приоткрыл окно. Повисла тягомотная пауза.
  - Ну что, поделишься результатами своего мозгового штурма? - кинул он пробный шар.
  - А смысл? - вяло отозвался я. - Все изучаешь мои способности? -
  - И все-таки. - уколол меня внимательный взгляд собеседника.
  Я вкратце изложил версию, уже озвученную на Кильполе Димычу.
  - А неплохо. Ей богу неплохо. Приятная версия. И кончики остроумно вяжутся.- заинтересованно оживился Олег.
  - Нет. Не вяжутся. Я тут посидел за компом немного. Сталин действительно был в ссылке на Уде. Но только в районе Балаганска. А это, от верховий, шестьсот верст с хвостиком. Предположим, был у него доверенный человечек по месту ссылки в Новой Уде. Пусть даже и бродяга-охотник. Чего он в Тофаларии-то забыл? Дома что ли мало укромных местечек? -
  - Ну-у... - укоризненно улыбнулся чекист.
  - Мало ли причин. Те же Бирюсинские прииски. Со всей Сибири народ к золотишку валом валил. Почему бы там и нашему бродяге-охотнику не отметиться, и не сделать в памяти зарубку на всякий случай. Ну ты же сам старатель в прошлом. Соображать должен. Да и потом, место для закладки выбирается всегда с учетом требований к сохранности. И удобство для "хоронильщика", в таких случаях - вещь второстепенная. Главное - надежность. Так что, это не противоречие. Что еще? -
  - Ну хорошо. - втянулся я в обсуждение.
  - Предположим, что моя версия имеет право на существование. Что там может найти кучка любителей-туристов в преддверии зимы? Вам что уже, послать некого? -
  - А вот здесь совсем просто. - назидательно поднял Олег указательный палец.
  - Предположим, что идет отработка версий по всем направлениям. А это даже не предварительная разведка, а всего лишь попытка нащупать возможный перспективный вектор поиска. -
  - Ну допустим. - так ничего и прояснив, отозвался я.
  - А искать-то чего? Людей, слухи, конкретное место? И как искать? На прошлом сплаве, я за три недели с хвостиком, видел там всего четверых человек. Это, почти на пятьсот верст маршрута. А разговаривал вообще с двумя. Может хорош уже вокруг моей версии кружева плести? Давай, свою излагай. -
  - Погоди, торопыга. Не суетись. А лучше расскажи, что на твой взгляд можно в такой ситуации предпринять? Когда ищешь непонятно чего и не факт, что оно вообще есть. -
  Я призадумался.
  - Ну вообще-то, туристы - народ открытый и любопытный. Поэтому их словоохотливость привычна и ожидаема. Народ местный к свежим людям тоже тянется. Новости узнать, поболтать с пришлыми людьми. То есть попробовать поспрошать можно, конечно. Только знать надо у кого спрашивать. И как. -
  - Ну? И у кого? - включил чекист чайник и вновь уселся напротив.
  - Ну, я бы поискал шамана. Если его разговорить, много чего узнать можно. Только его еще найти надо. А дальше по ситуации. Тут плана, как такового, быть вообще не может. Сам понимаешь. -
  Олег согласно кивнул и открыл коробку с чайными пакетиками.
  - Ну молодец. Правильно мыслишь, гробокопатель. -
  Я обиделся.
  - А сам-то?! Чистые уши, холодные руки и вместо сердца пламенный мотор. Давай, говори, чего тебе от нас надо? А то напустил тут, понимаешь, тумана. -
  Чекист дружелюбно ухмыльнулся.
  - Погоди, погоди. А по самому походу, предварительные прикидки делались уже? Ну там... на чем идти, количество участников, маршрут... Поделись. Интересно же. -
  Я, продолжая недоумевать, воскресил в памяти разговор с ребятами.
  - Да здесь все просто. Суда - катамараны двойки. Минимум три штуки. Значит шесть человек в экипажах. Маршрут повторяем мой, старый. Вертолетом до перевала и сплав через каньон до Алыгджера, и дальше до Нижнеудинска. Тебе-то все это зачем? -
  - Ну как... Говорю же - интересно. А кого еще брать собираетесь? У вас же по комплектности, минус два человечка? -
  - У Дитера вроде корешок - водник ядреный. Ну и я отзвонюсь при нужде по старым друзьям. Слышь, хорош темнить, а? Говори прямо - чего надо?! -
  - Корешок говоришь? Интересно. А ответь-ка ты мне, товарищ дорогой, еще на один вопрос. Вот если я сейчас просто повернусь и уйду, ваш поход на Уду состоится, или как?
  Я оторопел.
  - В смысле? Как это уйдешь? Хотя... Ну в общем, пойдем наверное. Только изюминки не будет. Понимаешь, каждый такой поход без интриги и заоблачных ожиданий, это уже не то. Черт. Как тебе объяснить?
  - Да понимаю я. - успокоил меня собеседник.
  - Если нет интриги, то какого лешего переться в эту Тьмутаракань? Подобных мест у нас пруд пруди. И в гораздо более привлекательной доступности. Так? -
  - Ну да. - все еще обескуражено отозвался я. - И потом. Не зря же все эти разговоры про Гесса? Ты ведь, как ни крути, не в ЖКХ сантехником обретаешься. И интересы представляешь не свои, а конторы. Может все-таки разъяснишь по человечески? -
  Олег задумчиво потер ладони.
  - Ладно. Резюмируем. Ты выдал очень остроумную версию по поводу документов Гесса. От нее и будем отталкиваться, исходя из того, что любая другая при тех же исходных данных, будет не более правомочной, чем твоя. Хочешь, придумывай другую. Не вопрос.
  Дальше. Если ты ждешь от меня чего-то, типа задания, то зря. Нет никакого задания. И не будет. Все, что мне хотелось бы, это чтобы ты держал в голове следующее. Тайна Гесса действительно существует и ты, возможно, сможешь нам помочь. Не торопись возражать, Витя. - уловил он наметивший было отрицательный жест с моей стороны.
  - Я помню твое своеобразное отношение и к политике, и к работе некоторых государственных структур. Тут только одно - но. Есть тайны, в обладании которых недопустима монополия. Секрет Гесса из их числа. А на сегодня, англичане, единственные его владельцы. Что нарушает принцип баланса. Аналогичные случаи уже имели место в мировой истории.
  Тот же атомный проект, к примеру. Или ты думаешь, что американцы передававшие нам чертежи бомбы, были сплошь коммунистами? Нет, Витя. Нет. Просто они были очень умными людьми. И понимали, что в двухполюсном мире, единоличное обладание такой разрушительной технологией, это возможный конец цивилизации. Уж слишком велик соблазн, решать все проблемы с позиции силы.
  С Гессом, масштабы не те конечно, но принцип пагубности монополии сохраняется. Если мы получим копии, то конечно будут и торги, и кто-то наверняка погреет руки. Все так. Но это не отрицает главного. Будет соблюден принцип баланса. С пользой для нашей страны. Понятно? -
  Я, полностью обалдевший, пожал плечами.
  - Ну понятно. Так чего от меня надо-то? Вообще не врубаюсь. -
  Олег вздохнул.
  - Да ничего собственно. Сплавься по Уде. Отдохни с ребятами. Погуляйте по красивым местам. Представится возможность - попробуй разузнать что-нибудь о возможной закладке. Ну и просто поразмышляй на досуге о том, что ты только что услышал. А вернешься, может и получится более предметный разговор. Как-то так. Есть возражения?
  - Да какие могут быть возражения, когда конкретики - ноль? Одни философские установки. "Васиссуалий Лоханкин и его роль в русской революции". - окончательно отчаялся я что-либо понять.
  - Ну и славненько. - улыбнулся Олег.
  - Да кстати. Хоть Книгу вы и сдали "учреждению" отделенному от государства, держава, тем не менее, нашла возможность поощрить ваш патриотический порыв. На-ка, распишись. - и он подсунул мне под руку распечатанный бланк.
  Я пробежал глазами по строчкам.
  - Трам-пам-пам... таким-то таким-то, за вычетом налогов... вознаграждение в размере... Ого! Два лимона? Мелочь, а приятно. Где, говоришь, расписаться? -
  - Да вот внизу. Сумма прописью, под твоими паспортными данными. Молодец. На, держи.
  Он протянул мне конверт с логотипом Сбербанка.
  - Там кредитка. Что я еще могу для вас сделать в плане подготовки к поездке? -
  Я подумал.
  - Ну, возможно будут проблемы с билетами и я не знаю, как в Нижнеудинске сейчас с малой авиацией. А нам без вертушки и дергаться бессмысленно. -
  Олег согласно кивнул.
  - Ты работай, работай. Если действительно возникнут проблемы, звони. Еще, что-нибудь?
  Мне пришла в голову очередная идея.
  - Ну, если не сочтешь за наглость... Нам бы охотничий билет и разрешение на Сайгу. Пусть даже гладкоствол. Тайга, сам понимаешь. -
  - Понимаю. - хитро прищурился чекист. - И в самолет с фаустпатроном могут не пустить. Или чего у вас там еще в закромах имеется? -
  Я стоически промолчал.
  - Ладно, сделаем. На сержанта твоего? -
  - Да без разницы. Можно на него. И все-таки, Олег. Ну хоть какую-нибудь ясность внеси, пожалуйста. Как-то неуютно мне. Ну, или непривычно. Понимаешь? -
  - Понимаю. - серьезно отозвался он. - Поверь мне, Витя. Каждый должен знать только то, что необходимо. И ни капли сверх того. -
  - Кто бы спорил! - сделал я последнюю попытку. - Только я ведь вообще ничего не знаю и ничего не понял из нашего разговора. Я что, такой тупой? -
  - Не комплексуйте юноша. Делайте свое дело. Да. И еще. Сам факт нашего разговора, должен быть известен только нам двоим. Единственное возможное исключение - твой друг Дмитрий. И это - самое серьезное из того, что ты на сегодня от меня услышал. Ну, давай на посошок. -
  
  Глава четвертая. Хватай мешки - вокзал отходит.
  
  - Ты где, старый? - коротко буркнул я в трубку.
  - Да я тут... В общем говори, чего надо. - непривычно замялся Димыч.
  - Сам-то как думаешь? Короче. Я сейчас звоню Хеле. Если решаем ехать на Уду, времени нет совсем. Или вместо катамаранов, лыжи надо будет брать. Ты сможешь сегодня ко мне подъехать? Будем обсуждать детали. -
  - Так я это... Хеля тут, рядом. - окончательно сконфузился друг, а в телефоне уже трепетал и переливался знакомый голосок.
  - Витя, это я. Ну что, ты решился? Я так рада. Дитер, там у себя, как на иголках сидит - ждет. Что ему сказать?
  - Я пока что решился только обсудить конкретные детали возможной поездки. И прикинуть, как раскидывать на всех хлопоты по предстоящей подготовке. Сделать выводы. А уж потом... В общем, одному тут не справиться. Если сможете, приезжайте все ко мне сейчас. Димыч знает куда. Если нет возражений - жду. - и шумно выдохнув, отключил мобилу.
  Все. Работаем. И зацепив чашку с кофе, вернулся к компу.
  Эх, полетело времечко...
  Снова захрюкала мобила. Не отвлекаясь от монитора, включился.
  - Витя, привет. - томно зажурчало драматичное Наташкино сопрано.
  - Натах, давай быстренько. Занят. Чего у тебя? - страдальчески сморщился я.
  - Ты почему приятной девушке, поход в ресторан хочешь испортить? - поддало сопрано драматичности.
  - Это с какого перепуга? Да хоть объешься там до колик. -
  - Да я бы и рада. Только вот Дитер, после звонка Хелены, как с цепи сорвался. Целует ручки, извиняется и все норовит меня в такси запихнуть. А у меня на него сегодня планы были, промежду прочим. Что у вас там за пожар? -
  - Солнышко, это наши дела. Тебя они не касаются. А Дитер, отработает при случае. С его-то добросовестностью, да при твоей хватке... У тебя все? - торопил я.
  - А если так? - уверенно обосновалось сопрано в колоратурной тональности. - Мы приедем вместе. Чует мое сердце, что вы не просто так кофеек собираетесь попивать. А я еще по прошлому делу вся в непонятках. Да и вообще... Полное, знаешь ли, ощущение, что жизнь как-то мимо пройти норовит. А я ведь хороший человек. Правда? -
  Я, бессильно выматерившись про себя, капитулировал.
  - Хочешь окончательно убить вечер - приезжай. Но имей ввиду. Возможно, тебе придется еще до начала разговора, помахать нам ручкой. Это уж как коллектив решит. И не говори потом, что я не предупреждал. - и оборвал связь.
  Не было печали. Блин.
  Через полчаса в квартиру ввалились донельзя возбужденные Димыч с Хелей, а еще через пятнадцать минут и вторая сладкая парочка. Несмотря на то, что я успел проинформировать Змею о появлении Наташки, между девушками сразу возникла легкая напряженность. Правда к чести моей бывшей пассии, она сразу оценила рейтинг Змеи и была сама любезность. Прямо-таки олицетворение кротости.
  Воспользовавшись тем, что ребята, оглядевшись на кухне, дружно принялись потрошить дальновидно принесенные Хелей пакеты, Димыч уволок меня на балкон.
  - Ну? - уперся он в меня немигающим взглядом.
  - Димыч. Как на духу. Кроме моей версии - ничего. Олег то ли темнит, то ли сам не знает толком, чего конторе надо. Но это не отвергает главного. Если порешаем все быстро и грамотно, то тема очень даже лепится. Единственное, что не для оглашения, это сама подоплека с Гессом. По сути, и это абсолютно согласуется с действительностью, мы просто идем в поход. И никакого двойного дна. -
  - Но ведь его не может не быть! - мрачно прогудел друг.
  - Да знаю я. Только где оно - убей, не понимаю. Ладно. Будет время, пораскинем еще мозгами. Пошли в народ. -
  А на кухне уже заканчивались оживленные приготовления ко вдумчивым посиделкам. Вскоре все, кое-как усевшись, ожидающе уставились на меня.
  - Если я правильно понял, все приехали сюда на такси? - осведомился Димыч обезглавив традиционный напиток и с тонким намеком доставая чайные чашки. - У хозяина - пяти рюмок нет. Отвечаю. - пояснил он свои манипуляции присутствующим.
  - Димыч, погоди. Давай пока воздержимся. Вопросов много, а времени - ноль практически. - тормознул я нашего бессменного виночерпия.
  - Значит так, други мои. - привычно набирала обороты моя шарманка. - Прежде чем перейти к основному обсуждению, давайте разберемся с присутствующей здесь девушкой Наташей. Представлять которую никому не надо, я полагаю. Мы с Димычем знаем ее достаточно давно по совместным вылазкам на природу. На ту же Кильполу, в частности. А остальным она знакома по работе. У нее возникло горячее желание поучаствовать в сегодняшнем разговоре и я не нашел причин, чтобы ей отказать. -
  Натаха благодарно опустила ресницы. Я продолжил.
  - Дело в том, что наши приключения негативно отразились на этом неплохом, в принципе, человечке и я, хотя бы в виде моральной компенсации, счел возможным допустить ее наличие здесь. Тем более, что ничего тайного в общем-то и не замышляется. Но. Если хотя бы один из присутствующих даст понять, что он не в восторге от зрителя, мы, искренне извинившись за причиненные неудобства тут же отправляем девушку восвояси.
  Невооруженным взглядом было видно, что Хелю устраивает именно этот вариант. Но она пока молчала. Зато попросила слова Наташка.
  - Ребята. - волнуясь, она очень грамотно прижала руки к груди, что тут же вызвало легкий оживляж у мужской части компании. - Мой негатив, как следствие ваших приключений, можно смело проигнорировать. Я здесь не за этим. Просто достаточно давно зная этих двух охламонов, (кивок в нашу с Димычем сторону), я не раз убеждалась, что самые интересные события происходят почему-то именно с теми, кто находится в их компании. Я так поняла, что сегодня будет обсуждаться новая поездка. Позвольте мне поприсутствовать. Я просто послушаю и, если возникнут предпосылки, возможно мне будет позволено как-то приобщиться к вашей компании. Хорошо? -
  И влажно поблескивая глазами, уселась на место, тут же перетолмачивая Дитеру на ушко, свой взволнованный монолог.
  В зрачках Змеи зажглись нехорошие искорки. Я поспешил вновь принять бразды правления.
  - Ладно, с этим все. Давайте о насущном. Прокачал я более-менее озвученную мной ранее мысль и пришел к выводу, что наш следующий поход может состояться. -
  Все, не сговариваясь, дружно захлопали, а Димыч скорбно покосился на кедровку. Я показал ему кулак.
  - Теперь конкретика. Итак - Восточные Саяны, страна Тофалария. Река Уда. Водный маршрут протяженностью около пятисот километров и продолжительностью минимум в три недели. Это чистые, ходовые дни без учета остановок на коп. Плюс дорога туда-обратно. Чем нам интересны эти места? Первое. Удивительной красоты нетронутая тайга, все прелести спортивного сплава и полнейшая непредсказуха с предполагаемыми находками. А второе, это еще месяц в обществе друг друга. И первое и второе - вещи, на мой взгляд, равноценные.
  Сначала о чисто копарском интересе. Тофалары, как народ, впервые упоминаются в китайских летописях пятого века. А это империя Цинь. То есть чистый бронзовый век. Слюна побежала? Вижу, побежала. Следующие тысячу лет пропускаем, как тот же китайский период. Потом идет русская страница истории тофов. И вот здесь снова все очень интересно. С конца восемнадцатого века, тут были открыты богатейшие золотые россыпи, которые разрабатываются активно и по сей день.
  Все золото несли в Нижнеудинск по горным тропам, которые неизбежно проходили по берегам рек. Река Уда, одна из главных в этом плане. На этих тропах предприимчивые людишки ставили, так называемые, "рестораны". Грубо говоря - импровизированные, предельно незатейливые кабаки. Где одичавший старатель мог оторваться от души, не дожидаясь пока доберется до вертепов Нижнеудинска. Как гулеванили старатели, объяснять надо? Это я к тому, что если выцепить одно такое местечко, то находок хватит всем.
  Ну и чисто по золотишку в многочисленных ручьях, грех не пройтись. Мыть по взрослому, смысла не вижу. А вот не сунуть в перспективные вымоины катушку пару раз - просто грех на мой взгляд. Симпатичный "тараканчик" граммов на десять, вполне желанное украшение для любой коллекции.
  Ну и кроме этого, много чего завораживающего есть в Тофаларии. В том числе и необъяснимого. Взять хотя бы те же камни Кастармы. Но об этом потом. Можно чайку? - обратился я к дамам, переводя дух. Наташка мухой метнулась к чайнику, а Хеля заботливо придвинула ближе ко мне тарелку с роллами. Заглотив пару комков липкого риса с рыбой и отхлебнув чаю, я продолжил.
  - Теперь по поводу воды. Собственно на чистую "шестерку", на Уде претендует только четырехкилометровый участок. Так называемый Нижний каньон. При необходимости он обносится полностью. Только поэтому мы и обсуждаем сейчас нашу поездку. Что от нас требуется? Нужно укомплектовать три экипажа по два человека. Как минимум один из экипажа, должен хоть что-то соображать в воде. Если условно принять за таковых меня и Димыча, то нужен еще один водник. В идеале - существенно выше классом, чем я, например.
  Дитер, вопрос к тебе. Есть ли у твоего Бруно российская виза и готов ли он будет резко включится в процесс? -
  Мелкий подскочил и оживленно заговорил, помогая себе жестами.
  - Виктор. Я еще вчера ему позвонил. Он уже сутки не вылезает из-за компьютера изучая маршрут и готов решительно на все. В общем Бруно в полном восторге и ждет только сигнала. Скажу больше. Он попытался прибегнуть к недостойным методам давления на меня, с целью обеспечить свое участие в предполагаемой поездке. Поскольку у нас общие интересы в Санкт-Петербургском филиале компании, то виза, естественно имеется. У меня все.
  - Хорошо. Звони. В идеале, он должен быть здесь не позднее чем завтра. - продолжил я.
  - Только объясни своему Бруно, пожалуйста, его степень риска. Окончательное решение о его участии, будет принято только по итогам трехдневной тренировки в Лосево. Ах да. - спохватился я.
  - Совсем забыл. Начиная с завтрашнего дня, мы все будем в течении трех дней раскатываться на Лосевских порогах, в девяноста километрах от Питера. Без этого ликбеза, все разговоры о поездке можно заканчивать прямо сейчас. Кроме того, крайне желательно, чтобы уважаемые участники похода, воочию представляли себе особенности сплава по горным рекам в осенне-зимний период.
  А завтра в десять ноль ноль, встречаемся у дверей магазина Тритон. Будем прибарахляться водным снаряжением. Да. И еще. Государство облагодетельствовало нас по итогам прошлой поездки, весьма приятной суммой. Так что, Дитер, вопрос о спонсорстве пока откладывается. Если конечно присутствующие согласятся оставить эти деньги в фонде похода, а не рассовывать их пошло по карманам. Ну, пока вроде все. - отдуваясь, закончил я затянувшийся монолог. - Если есть вопросы, милости прошу. Димыч - наливай. Только без фанатизма. -
  Вопросы конечно были.
  Мы кричали, волновались, махали друг на друга руками, тыкались все одновременно в монитор. В общем происходило все то, что называется предпоходной горячкой.
  А это значило, что обратного пути уже не было.
  
  Глава пятая. Как рождаются водники.(1)
  
  - Ну что, выгружаемся? Лагерь ставим прямо здесь, у воды. - гостеприимно обвел я рукой ухоженную полянку на задворках базы отдыха в Лосево, которой предстояло стать для нас на ближайшие три дня, домом родным.
  Девушки зябко поежились, вглядываясь в бурлящие валы воды, хмуро прокатывающиеся мимо, к почти скрытому серой пеленой дождя автомобильному мосту через Вуоксу.
  - Так. - стал накручивать я необходимый градус. - Пораженческие настроения - в анал. Всех участников с повадками пассажиров, выкидываем за борт. Ставлю задачу. Через час все вещи резко здесь, табор должен уже стоять, а мы дружной компанией увлеченно собираем катамараны. Время пошло. - и народ вереницей потянулся обратно к машинам.
  Вскоре берег украсился тремя куполами палаток и внушительной грудой барахла, из которого будущие покорители Сибири вытаскивали пакеты со свежеприобретенными гидрокостюмами, касками и непромокайками, собираясь преображаться в ядреных туристов-водников. Мы с Димычем и Бруно натягивали тент.
  Новый член нашей команды, с практически непроизносимой для русского человека фамилией Шиммельпфеннинг, оказался здоровенной, почти двухметровой белобрысой дылдой с конопушками, по моему, даже на ногтях. Умудрившись добраться каким-то чартером из Дюссельдорфа в Питер, он утром уже стоял вместе со всеми у прилавка Тритона и увлеченно, со знанием дела подбирал себе экипировку.
  Выяснилось, что немец довольно прилично говорит по-русски. На язвительный вопрос Димыча, остались ли еще в Германии люди, кроме Дитера, не владеющие основами "великого и могучего", Бруно спокойно объяснил, что родился и вырос он в ГДР. А русский язык там был в перечне обязательных школьных предметов. Кроме того, его учительница была полноценным филологом и супругой советского офицера, что не могло не отразиться на качестве преподавания.
  - Ну вот и еще один тост родился. За педагогику. - резюмировал мой друг, загоняя под промокшую кочку последний колышек.
  - Пошли и мы переоденемся. - и направился к свободной палатке.
  Еще через полтора часа, три практически готовых катамарана степенно надувались лягушками, готовясь к полноценному подвигу.
  Димыч снял с баллона с газом кипящий котел для чая, а я, произведя экспресс-опрос народа, предложил следующую разбивку по экипажам. Теток разбираем мы с Бруно, как самые опытные, а Димыч будет гарцевать на кате с Дитером. После недолгого колебания мой выбор пал на Хелю, а Наташка, с восхитительной покорностью судьбе, отошла к немцу.
  Вскоре все наворачивали захваченную по пути в Ленте снедь и вопросительно смотрели на меня, ожидая дальнейших инструкций.
  - Ну значит так. - преувеличенно бодро начал я, ощущая неприятную скованность от стихийно доставшейся мне роли адмирала.
  - По судам раскидываемся следующим образом. Я с Хелей на моем Умклайдете, Димычу с Дитером - Аргут, а Бруно с Наташкой осваивают новенький тритон. Кстати. Вам тоже предстоит подобрать имя для вашего ледокола. - обратился я ко второму смешанному экипажу. -Традиция, елы-палы.
  Дальше. Сейчас три часа дня. Световой день до девяти вечера. Работаем до сумерек. Задача на сегодня - отработка слаженности действий экипажей и первичное обучение новичков. Сплавляемся до моста и под ним учимся ломать струю с берега на берег. Это называется траверз. Если по окончании дня все суда смогут пересечь реку и зачалиться не ниже указанного мною ориентира, значит жили мы сегодня не зря.
  А с погодой нам, надо признаться, дико повезло. - и уловив недоумение на лицах друзей - пояснил.
  В Саянах такой дождик, вполне возможно, покажется вам манной небесной. Так что поблагодарим судьбу за учения, в условиях максимально приближенных к боевым. Вопросы? -
  Первым поднял руку Бруно.
  - Виктор. Мне было бы полезно узнать русский аналог некоторых водных терминов и команд употребляемых на сплаве. -
  Я взглянул на Димыча. Тот кивнул, соглашаясь и привлек внимание каякера поднятой рукой. Бруно продолжил.
  - Кроме того, я хотел просить тебя уделить мне несколько минут в качестве члена экипажа. Дело в том, что мой водный опыт ограничивается сплавом на судах-одиночках, типа каяка. Ну еще несколько раз на рафтах. Различия не криминальны, но они есть. Мы сможем вдвоем поработать немного на катамаране? -
  - Без проблем. - лучезарно улыбнулся я, от души изматерив про себя новоиспеченного тупицу-адмирала. - Мы с тобой начинаем. Остальные смотрят и готовятся. Димыч, помоги новичкам разобраться с регулировкой ремней седухи. Ну что, все? Поехали. -
  И мы поехали. Оседлав привычный мне левый баллон, я оттолкнулся от берега, скороговоркой обозначив для Бруно первые две команды на русском. Работай и сбрось.
  Выгребая на стремнину и норовя прокатиться по основным валам, мы, естественно, промахнулись и едва успели зачалиться под мостом. Мдя-я... Если кому и нужна раскатка в Лосево, то в первую очередь адмиралу.
  - Значит смотри. - стал вводить я в курс дела немца. - От моста, примерно на тридцать метров вниз по течению, по обоим берегам идет обратная текуха. Поэтому если успевать ее зацепить на выходе, то кататься не вылезая из ката можно хоть до посинения. Траверз начинаешь делать от верхней точки обратки. Это сразу под мостом. Струю ломаешь под углом примерно шестьдесят градусов.
  То есть один подруливает, а второй пашет как лось. Если ты будешь на правом баллоне, то самый сложный траверз у вас будет на правый берег. Надо, чтобы сил тетки хватило на весь маневр. Это сложно, но реально. Проверено.
  Дальше. Если видишь, что проскакиваешь обратку, не дергайся и выворачивай обратно на струю. Вас вынесет в озеро за вторым мостом. А перед ним, чуть ближе к правому берегу, стоят два жандарма. Сразу за ними - бочка. Если видишь, что несет в озеро, старайся эти клыки не пропустить. Облизывай их с левой стороны и колбасься от души.
  Если грамотно выплюнуться из бочки, то можно тут же сходить в нее еще разок. Хорошая тренировка для девушки. В озере чалься к левому берегу, там тропа лучше. И с катом на горбу - назад к мосту. Наташку не жалей. Гоняй как сидорову козу. Иначе сожрет - не поморщится и будет помыкать всячески. Ну вроде все. Погнали. -
  Мы сделали два траверза и я, с удивлением ощущая заметно поубавившийся тонус, предложил вернуться к остальной части компании и приступить к тренировкам уже в полном составе.
  Вскоре два катамарана стоя под мостом, со скрытым злорадством наблюдали, как исходящий на хрип Димыч размахивает веслом над головой Симпсона, на неуклонно удаляющемся в сторону озера Аргуте.
  Придерживаясь веслом за берег, я выдал последние наставления непосредственно девушкам.
  - Девчонки, запомните главное. Грести, надеясь только на силу рук - бессмысленно. Будь ты хоть чемпионом по армрестлингу. Грести нужно корпусом. Представьте, что вы сидите попой на очень низенькой тележке. В руках у вас кол. Так вот, чтобы заставить двигаться эту тележку вперед, вам необходимо воткнуть кол в землю перед собой и упираясь в него руками, двигать тазом. То есть не весло тащим к себе, а себя к веслу. - глядя в непонимающие глаза наших прелестниц, досадливо мотнул башкой.
  - Ладно. Сейчас поймете. Хеля, вперед. - и пошел месить воду веслом с максимальной нагрузкой и частотой. Кат моментально рвануло в сторону от стремительно удаляющего моста. В рожу плеснула добрая порцайка студеной воды. И еще... И еще...
  - Хеля подработай! Еще! Сбрось! Еще! Работай, твою мать! Хорошо! Хорошо! Стоп. - отдышался я уже на противоположном берегу, наблюдая как Бруно четко притер кат сзади нас.
  Отдыхая, мы, увлекаемые обраткой, вяло подруливали под мост, готовясь к очередному штурму.
  - Не холодно? - взглянул я на взмыленную Змею. Она мельком улыбнувшись, зачерпнула ладошкой воду и сделала пару глотков.
  - Странно. Вода и снизу и сверху, а жажда как в пустыне. -
  - Это нормально. То ли еще будет? - успокоил я боевую подругу.
  - Так. Специально для девушек, вводится новая команда - Стоп. Это значит - суши весло и наслаждайся природой. Значит сейчас, Хеля, основная работа твоя. Если не выгребешь - узнаешь, что такое бочка и ходьба по пересеченной местности с катом на горбу. Осознала? -
  - Я буду стараться, командор. -
  - Молодца. А ты, Натаха, на воде должна стать фатально немой. Нет ничего хуже, чем попытка втянуть на середине реки напарника в увлекательный диалог на тему "Я так больше не могу", или "Ну скажи мне, что я делаю не так". Уразумела? Погнали. Дубль два. -
  Мост снова привычно отпрыгнул в сторону, а Змея старательно зашлепала веслом по воде. Подруливать мне не было никакой необходимости и рявкая на своего очаровательно пыхтящего матроса, я с философской грустью во взгляде убедился, что встречи с озером нам не избежать.
  - Все. Стоп. Стоп. Приехали. Да угомонись ты. - успокаивал я со свистом дышащую сквозь стиснутые зубы девушку и оглянулся назад. Второе судно печально дрейфовало вслед за нами.
  - Отдышись спокойно. Через сто метров будет аттракцион, готовься. Суши весло и просто смотри. - подруливая по стремнине к жандармам, приводил я в чувство Хелю.
  - Расслабь поясницу и старайся, чтобы тебя не вымыло из лямок. Весло крепче держи. Оп-па! - и мы рухнули в кипящую водяную яму. Кат сразу наполовину ушел под воду и грузно выныривая, закрутился как щенок выкусывающий блох.
  - Держись матрос! - орал я выплевывая воду и с трудом перекрикивая рев взбесившейся воды.
  - Работай! Зацеп! Зацеп, твою мать! -
  -Что? Я не понимаю! - скорее понял по оскалившемуся лицу девушки, нежели услышал я.
  - А-а-а. Ну да. Куда?! Куда, мать вашу! - спохватился, с ужасом наблюдая, как свалившийся прямо на голову кат Бруно, буквально выдавливает нас из бочки.
  Совсем рядом мелькнули округлившиеся сверх всяких пределов глаза Наташки, со свистом рассекло воздух у моего виска ее же весло и я понял, что пора сваливать. Зацепившись на очередном вираже за воду, мы наконец-то выплюнулись из кипящего котла и выгребаясь из препаскудной жваки, пошлепали к левому берегу.
  Вытаскивая судно на берег и приготовившись помочь зачалиться немцу, я мельком взглянул на Змею. Зрелище было удручающее. Впавшие моментально щеки, обвисшие из-под каски, слипшиеся сосульками волосы, затравленный взгляд. Почувствовав мое внимание, она встрепенулась.
  - Не бойся, командор. Я справлюсь. А по какой категории идет этот порог? -
  - Тройка. С натяжкой. Валы мощные, текуха тягучая, но криминала - ноль. -
  У Змеи непроизвольно поползли вверх брови.
  - А в эту твою шестерку, на Уду, вообще, девушки ходили? -
  Я ободряюще, легонько хлопнул ее по плечу.
  - Не бз..., в смысле не унывай матрос. И ходили, и будут ходить. Через три дня, ты у меня весло взглядом ломать будешь. А первые впечатления всегда самые яркие. -
  И принял аккуратно ткнувшееся в берег судно друзей. Через пять минут, дождавшись от заикающейся Наташки первых наметок на адекватность, мы бодро тащили свои челны назад к мосту. Ну а чего?
  Любишь кататься? Люби и катайся.
  
  Как рождаются водники.(2)
  
  Все имеет тенденцию заканчиваться. Наступил долгожданный вечер и у этого, казавшимся бесконечным, дня. Взмыленные катамараны безвольными рыбинами затихли на берегу, устало поводя блестящими от дождя натруженными боками, а герои-водники, вяло переговариваясь потянулись к палаткам, с целью накинуть на себя что-нибудь более сухое и теплое, нежели намертво прилипшие к телу гидрахи.
  Поручив Бруно натянуть спасконец между двумя деревьями, на предмет развешивания на нем нашей "второй кожи", мы с Димычем отправились на турбазу за дровами. Коих и принесли вскоре в достаточном количестве.
  Оглядев столпившуюся под тентом, приободрившуюся стайку соратников, я предложил, ради экономии времени, не запариваться с готовкой еды на костре, а сходить поужинать во вполне приличную по местным меркам кафешку, тут же на берегу. А потом уже, досиживать трудовой день у костра под чаек, или еще под чего-нибудь.
  Уверившись, что бросаемому на произвол судьбы имуществу ничего не грозит, оживленно гомонящая горстка живописных в своем разноцветье ухарей и ухариц, целенаправленно двинулась в указанном направлении.
  - Можно я съем все. - зачарованно пожирая алчущим взглядом красочные страницы меню, кровожадно проурчала Наташка. - В жизни не было такого аппетита. -
  - Да не вопрос. - дружелюбно прогудел Димыч. - Но лучше все-таки начать с горячего. Тут солянка вполне пристойная. - и встретив искреннее одобрение присутствующих, сделал первый заказ. Вскоре шесть ложек, в трогательном единении, ожесточенно замолотили по нещадно выскребаемым глиняным горшочкам.
  - Вы бы так веслами работали, амазонки. - не удержавшись хохотнул я, любуясь разгоряченными девушками. - И кстати. Опять нет повода не выпить. За крещение новообращенных адептов водного туризма, так сказать. -
  Димыч, отчаянно засмущавшись, молнией метнулся к стойке бара и вскоре вернулся умиротворенный, неся подмышкой какой-то коньяк, а лапах - пару пригоршень пузатых бокалов.
  - Сейчас принесут мясо. - разливая напиток, озвучил он дальнейшие этапы нашего гастрономического путешествия. - Хазани тут тоже, весьма и весьма. -
  - Ну что, командор. Огласи первые итоги, что ли? Насколько мы неубедительны в роли водоплавающих? - взглянула на меня Хеля поверх приподнятого бокала.
  - Ну, состоявшихся водоплавающих, в истинном понимании этого слова, я здесь не вижу вообще. За исключением, может быть, Бруно. - рассудительно начал я. Каякер протестующе выставил перед собой ладони.
  - Умение понимать, читать воду, это великая наука. Я, например, на свой счет в этом плане, не обольщаюсь. Она вообще, не каждому по плечу, уж поверьте. Многие из тех, кто в этом сомневался и допускал пренебрежительное панибратство к искусству сплава, уже давно в мире ином. Увы.
  Кстати. Вопреки сложившемуся мнению, самую обильную смертную дань собирают не эксклюзивные шестерочные пороги, а банальные тройки и четверки. - и уловив понятное недоумение в глазах друзей, пояснил.
  - Да просто все. В запредельный порог, далеко не каждый, просто так, с кондачка, сиганет. Буйная вода, одним своим видом внушает почтительный ужас. А вот поколбаситься в чем-то, типа того же Лосево, лезет каждый, кому не лень. А если еще и под стаканом, да в присутствии дамы сердца... Согласитесь, когда смотришь на эту воду с берега, ничего страшного напрочь не наблюдается. Тем не менее, несколько случаев ежегодной гибели людей здесь, это норма.
  В Карелии есть такая речка - Шуя. Летом, большая часть ее шивер - заурядный шкуродер. С берега на берег перейти в некоторых местах - колен не замочишь. Собственно порогов там, раз-два и обчелся. Типичный байдарочный маршрут для семейного сплава, или начинающих водников. Сам там отметился не единожды.
   А вот поди ж ты, есть на Южной Шуе местечко - Кейнякоски, на котором уже около двадцати смертных табличек красуется. Так ведь и не у всех погибших нашлись друзья, решившие увековечить их память таким вот образом. То есть смело умножайте это число на два. Если не на три. Это я к тому все, что воду нужно уважать и быть с ней строго на Вы. Тогда поживете еще. Чего-то я не в ту степь ударился. - поднял свой бокал и провозгласил.
  - За новую, водную страничку в нашем нелегком, копарском хобби. И пусть нам повезет. Ура! -
  И мы дружно сдвинули бокалы.
  - Что касается присутствующих, особенно девушек. - опустил я порожнюю посудину.
  - То здесь все просто. На Уде нет криминальных мест, которые обязательно надо идти. При желании, все обносится по берегу. Поэтому смотреть и решать, каждый будет на месте. С учетом права вето, на свое прохождение, у более опытных соратников.
  Главное - понимать, что есть вещи на воде, которые за тебя никто не сделает. И если ты, лично, не выложишься полностью в данный момент, то напарник в одиночку может просто не потянуть. Невзирая на все свое старание и, например, неземную любовь к тебе ненаглядной.
  Поэтому мы сейчас здесь. Для того, чтобы освоить азы техники сплава до такого уровня, чтобы получив команду, не переосмысливать ее суетливо в голове, и не прикидывать с какого конца за весло хвататься. А механически, чисто на рефлексах, выполнить ее. И сделать это правильно, с максимальным эффектом.
  Кстати. На сегодня, самоотводы есть у кого-нибудь? - и внимательно вгляделся в глаза девушек. Руку поднял Дитер.
  - Это не самоотвод, Виктор. Но не могу не поделиться сомнениями, в отношении своей скромной персоны. Я немного опасаюсь не оправдать возложенных на меня надежд присутствующих. Просто из-за отсутствия квалификации. Потому что за сегодняшний день, я ничего не понял вообще. Вода бурлит, я гребу... Куда, зачем? Почему именно таким образом и по такой траектории? Я, безусловно, буду очень стараться. Но вот уверенности что справлюсь, на сегодня нет. -
  - Это нормально, матрос. - успокоил его наш виночерпий. - Будет опыт, придет и понимание. По другому в этом деле - никак. -
  - А что скажут барышни? - вновь уставился я на слабое звено.
  - Если вчера я поклялась себе сделать все возможное и сверх того, чтобы оказаться с вами в одной упряжке, то сегодня понимаю - не все так просто. Хотя желание не исчезло. - обозначилась Наташка.
  - А я скажу так. Я иду. И пусть хоть кто-нибудь попробует меня отговорить. Черт! Даже не знаю, что я с ним сделаю. - сверкнула упрямым взглядом Змея и с вызовом уставилась на нас.
  - Равнодушнее, матрос. Равнодушнее. - удивленно воззрился я на девушку. - Никто никого отговаривать не собирается. Сидим, кушаем. -
  Все, спохватившись, накинулись на подоспевшее мясо. Подельник, с озаренным видом, провокационно наклонил бутылку над ближайшим бокалом.
  - Имею тост попахивающий новизной. - помпезно воскликнул он. Мы заинтересованно притихли.
  - А не выпить ли, за оставшуюся безвестной, но столь облегчившую нам всем непростую механизьму, так сказать, межнационального общения, славную жену советского офицера и филолога по призванию? За педагогику! -
  Дружно сошлись в центре стола, в разнобойном бряканье, бокалы. И мы выпили, щедро улыбаясь в сторону Бруно. У него, казалось, покраснели даже веснушки. И торопясь отвести от себя столь пристальное внимание, он взволнованно зачастил.
  - Виктор. Нам вероятно предстоит еще немало сделать, кроме воды? Ты не мог бы озвучить вкратце пункты подготовительного этапа? -
  Я, обгладывая чахлую веточку укропа, согласно бормотнул. - Да легко. - и заглотив-таки зеленуху, продолжил. - Мы снимаем самый просторный номер на приютившей нас базе отдыха. Но. - показал язык восторженно завопившим девушкам, остужая их неумеренные рукоплескания. - Не затем, чтобы наши очаровательные русалки отмачивали свои волнующие мужской взор хвосты, в ни в чем не повинной ванной. А для того, чтобы расфасовать и упаковать достойным образом, продуктовый паек на все время похода, согласно представленному мной списку. Это очень непростая и весьма трудоемкая операция.
  Все, кроме тушняка, хорошего шоколада и сухофруктов, можно с успехом приобрести в местных магазинах. Так же, как и парниковую пленку для бани. Ее тоже надо будет склеить здесь. А после того, как мне отзвонятся сегодня два потенциальных претендента на сплав, мы вплотную озаботимся перелетом в Красноярск. Заявку на вертушку из Нижнеудинска я уже оплатил. Дата плавающая, с учетом нашего прибытия и погоды. -
  Встревоженная Наташка бесцеремонно вклинилась в адмиральский монолог.
  - Эй, стоп. Я чего-то не поняла. Я что, уже побоку? Вит-тя?! С каких таких коврижек? Я своего последнего слова еще не сказала. -
  - Солнышко. - увещевая, отбрыкивался я. - Ждать твоего последнего слова нет ни времени, ни желания. И потом. Тебе никто ничего и не обещал. -
  - Так. - взволнованно зазвенел ее обиженный голосок. - Я с вами. Надо - с веслом в обнимку спать буду. Надо - маникюр сегодня же обрежу. Не верите?! Дитер! А ты чего молчишь? Мне казалось... - и разгневанно уставилась на обомлевшего от неожиданности немца.
  - Ладно. - слегка передернуло меня от этих пылких страстей. - До завтра, по любому терпит. Давайте не портить друг другу вечер. Димыч? У тебя нет ли еще какого-нибудь тоста? Пусть даже и не попахивающего новизной?
   И пойдемте, наконец, налаживать костер. У нас поход, или где? -
  
  Глава шестая. Поход начинается.
  
  Я сидел у иллюминатора и бездумно смотрел, как вяло потряхивая встопорщенными крылышками, тужась надрывно воющими турбинами, кряхтя взлетает наш самолет с щербатого бетона пулковского аэропорта. Одним бесконечным куском кинопленки, склеенной сумасшедшим режиссером из разнообразнейших клочков водевилей, драм, трагикомедий, пролетели эти суматошные дни подготовки и тренировок.
  Ощутив легкий толчок снизу от зябко поджатых лапок ветерана-лайнера, облегченно закрыл глаза и откинулся на сиденье. Ну наконец-то, хоть ненадолго можно расслабиться. Но расслабиться не получилось. Донельзя дружелюбный локоть Димыча, коротким жизнерадостным тычком, с хрустом раздвигая мои непозволительно расслабившиеся ребра, незатейливо призвал ко вниманию.
  Скосив мутный глаз на вызывающе уставившихся на меня друзей, я услышал нетерпеливое урчание напарника.
  - Ну? Чего тормозишь? Давай. За успешный взлет! - и увидел в его лапе, знакомо блеснувшую нержавейкой, похотливо раскрытую, плоскую походную фляжку. Судя по довольному виду, свесившихся в нашу сторону голов впереди сидящих участников экспедиции, в процессе добровольной помощи взлетающему самолету не принял участие только наш ряд.
  Обреченно вздохнув, принял железную злодейку и сделал добрый глоток. Обозначившая чмокнувшими воздух губами, одобрительный поцелуй Наташка, заботливо протянула конфетку. Димыч, удовлетворенно приняв от меня посудину, трепетно передал ее сидевшей у прохода Хеле. Девушка, чисто формально обозначив свою приобщенность к безопасности полета, вернула емкость владельцу.
  Ну а тот, не жеманясь, выжал ее стальное нутро досуха, в свое устрашающее зево. И тут же озабоченно наклонил Змею, прикрываясь ею от возможных любопытных глаз, снующих временами по проходу пассажиров.
  - Пустая фляга, ребята, это хуже чем деревня без самогона. Такое допустимо только в самом конце похода и только в пяти метрах от магазина.- озабоченно бормотал он, прилаживая миниатюрную воронку к горлышку своей плоскодонки и извлекая из пакета под ногами, неистребимую "кедровку".
  - Ну и пустил бы бутылку по кругу. Чего извращаться с переливаниями? - сделала бровки домиком Наташка.
  - Цыц, щеня неразумное. Не учи отца порнографии. - укоризненно пропыхтел подельник, неодобрительно качнув склоненной башкой. - Если использовать непосредственно пузырь, то за удачную посадку пить будет уже некому. Емкость глотка не соответствует длительности полета. Уразумела, выдра? -
  - Вау! - оживленно заерзала Хеля. - Еще один член нашей команды обогатился боевой кличкой. Димыч, ты как всегда неотразим. Не в бровь, как говорится, а в глаз. Поздравляю, Наташа. - и согрела девушку совершенно ангельским взором.
   В воздухе явственно запахло сгоревшим порохом, а над нашими головами, на один краткий миг, с жестким лязгом скрестились два гибких стальных клинка, взметнувшихся друг другу навстречу, полыхнувших девичьих взгляда.
  - Ну, спасибо тебе, Димыч. - мило улыбнувшись, промурлыкала Наташка, вожделенно разглядывая беззащитно пульсирующий родничок на сонной артерии моего друга. - Век не забуду. -
  - Ну тогда, давай уж, рожай чего-нибудь и для Бруно. Чего ему одному в нехристях ходить? - ухмыльнулся я напарнику, поддерживая стародавнюю традицию.
  - А чего тут рожать? И так все ясно. Белокурая бестия, епть. Сокращенно - Бес. У него же это на лбу написано. - обыденным тоном выдал Димыч, бдительно отслеживая робкие, неудачные попытки некоторых слабовольных соратников, откосить от возлияния.
  Все жизнерадостно захохотали. Бруно явственно порозовел.
  - А ведь действительно. - прищурилась Змея. - Что-то такое проскальзывало временами. Чего скажешь, нибелунг?! -
  Немец, откровенно смущаясь, произнес.
  - Я не знаю, как реагировать. Но негатива нет. И потом, если я правильно понимаю, желание новообращенного - вещь второстепенная. Не так ли? -
  - Так, бесенок. Так. - подтвердил крестный папа и сунул ему флягу. - Ну давай. За соответствие имени и его носителя. В хорошем смысле, естественно. -
  А меня неудержимо клонило в сон. Извинившись перед ребятами, я с облегчением сомкнул веки. Но упокоение все не приходило. В башке оголтело метались обрывки перечня амуниции, медикаментов, продуктовой раскладки и еще тысячи разнообразнейших мелочей, без которых даже самый тщательно продуманный поход, неизбежно превращается в бесконечное преодоление абсолютно никчемушных сложностей.
  Вроде бы, чего греха таить, экипировались мы на сей раз так, что я сам себе завидовал. Вся снаряга, включая спальники, палатки, одежку и все, все на воду, была абсолютно новая, полностью соответствующая ожидаемым погодным условиям и превосходного качества.
  Прекрасные рации, спутниковый телефон, Сайга двенадцатого калибра с полугодовым запасом патронов, десятилитровая баклага спирта Экстра и многое другое, было тщательно отобрано, куплено и заботливо упаковано в летящем с нами багаже. Был даже царский подарок от Олега - десять шприц-тюбиков промедола. О такой роскоши я даже и не мечтал.
  Единственное, что было из б/ушного, так это два моих ката. И то, только потому, что старый друг... и далее по тексту. Мы удлинили купленные морковки, то бишь спасконцы, до желательных на Уде двадцати пяти метров. Мы склеили при помощи скотча шикарную походную баню и я обещал ребятам незабываемое помывочное удовольствие в походе. Вся пайка, была скурупулезно расфасована по сдвоенным полиэтиленовым, пронумерованным пакетам. По одному на каждый день похода.
  Были приобретены еще две "аськи" с дополнительными "детечевскими" катухами. Вес одних только батареек, зашкаливал за три килограмма. Какое счастье, что все это не придется тащить на собственном горбу!
  За время проведенное в Лосево, экипажи вполне прилично сплавались. Была отработана страховка с воды и берега, команда каждого ката испытала на своей шкуре, что такое оверкиль и как выживать в этом случае. Техника гребка и усвоение основных команд, не вызывали особого беспокойства. Была отрепетирована скоростная чалка и девчонками в том числе.
  Даже необходимость натягивания на свое нежное и теплое со сна тело, омерзительно холодной и мокрой гидрахи, больше не вызывала у них непреодолимого желания немедленно хлопнуться в спасительный обморок.
  В Нижнеудинске нетерпеливо грыз удила щедро проплаченный вертолет. А мысли все хаотично метались в воспаленном мозгу, выискивая необнаруженные прорехи в организации нашей экспедиции.
  - Ну? - снова ощутил я знакомую ласковость дружеского локтя.
  - За удачную посадку хоть, хлопнешь? Два часа с хвостиком дрыхнешь, как сурок. Держи емкость и пристегивайся. Видишь, авиа-коза захлопотала по салону? Давай, просыпайся. -
  Я удивленно покрутил головой. Так это что, теперь у меня такие сны?
  Ох, ну ни фига ж себе!
  А еще через час, микрокавалькада состоящая из вместительного бусика-япошки и вальяжной, праворукой же Тойоты, шустро пылила по направлению к ж/д вокзалу.
  Приятно удивившись обилию проходящих на восток поездов, мы поскучали пару часов в кассовом зале, дожидаясь того, на который смогли прикупить два купе до Нижнеудинска. И вскоре Димыч провозгласил крайний на сегодня тост.
  - Ну, за РЖД!
  
  Глава седьмая. День первый. Откуда начинаются реки.
  
  Птицы бывают разные. Бывали такие, как ископаемые, полулегендарные чудовища, под когтями жутких лап которых, крошился как сухарь, монолит гранита прибрежных скал. Бывают и другие, вполне себе эфемерные организмы, по типу той же колибри. Вся жизнь которой протекает в неутомимом сборе с гостеприимно распахнувшихся навстречу порхающему чуду, многочисленных цветков - вместилищ чуть ли не библейской амброзии. Но это все природные создания. И если они и перевозили на себе кого-либо из класса паразитов, то человек уж точно не входил в их число. Хотя паразит - еще тот.
  Так что пришлось лишенцу-сапиенсу, из отряда приматов, в его неутомимом стремлении к небесам, самому напрягать собственную бестолковку. И одним из этапов этого стародавнего "мозгового штурма", стало появление птицы рукотворной - вертолета обыкновенного.
  Не знаю, насколько МИ-8 может претендовать на вершину конструкторской мысли, но надежность его, проверенная почти что полувековым опытом эксплуатации, была выше всяких похвал.
  Правда, в ущерб комфорту. Но на Руси с этим, вечно какие-то шероховатости.
  Исходя мелкой дрожью от вездесущей вибрации, на дюралевой, кокетливо прилепившейся к огромному, сигарообразному баку, скамеечке у борта вертушки, я не мог отделаться от мысли, что наш пепелац, ежели ему присобачить сверху несущий винт, смотрелся бы ничуть не хуже. Во всяком случае, в отношении звукоизоляции. Поэтому явно неуютно себя ощущали, только новички - Бес и Выдра.
  Пока нам, что называется - перло. Вывалившись с утреца, с неохотно притормозившего у перрона Нижнеудинска, озабоченного легким отставанием от графика поезда, мы, дружно оседлав местных таксистов, уже через полчаса приценивающе щурились на Уду, в десяти минутах ходьбы от местного аэродромчика.
  А еще через пару часов, простимулировав лояльность Михалыча надлежащим образом, наша ватага дружно втаскивала багаж во вместительное чрево, сопящего ноздрями оживших турбин, вертолета. Михалыч в кабине, привычно щелкал многочисленными тумблерами и ручками, всем своим видом внушая пассажирам, нешуточные надежды на скорый полет.
  - Присядем на минутку в Гутаре. Знакомцев подкинем. - кивнул он на молчаливо подперших борт вертушки двух меднолицых мужичков неопределенного возраста. Знакомцы, не тратя времени даром, запихнули в винтокрылую утробу три объемных куля и бесстрастно разглядывая дюраль палубы, привычно замерли на скамейке в ожидании родной деревни.
  И вот мы летим. Главное конечно - погода на перевале. Но, раз получено добро на вылет, то все должно быть в ажуре. В иллюминаторе проплывали, сразу ставшие близкими и осязаемыми, в остатках яркой осенней одежки, горы. Снега не было даже на гольцах, что не могло не радовать. Вертуха не торопясь, забиралась все выше по склонам, привычно делая свою извозчичью работу.
  Меньше чем через час, Михалыч небрежно плюхнул нашу летающую бочку, на свободную от зарослей поляну. Это и была Верхняя Гутара. По прошлому разу я помнил, что первые, почерневшие от времени избы, находятся не ближе полукилометра от этого Шереметьево. А остальные герои-водники озабоченно заерзали, явно подозревая какую-то фатальную неисправность летательного аппарата.
  Жестом показав своим, что все в елочку, я помог бортмеханику скинуть в открываемую им дверь, лесенку. Попутчики, запинав на землю свои кули, соскочили вслед за ними и отойдя на пару десятков метров в сторону, прижали руками шляпы к макушкам, терпеливо ожидая, когда мы удалимся. Михалыч не стал их разочаровывать и зависнув на мгновение над землей, споро ломанулся дальше. Наверх к перевалу.
  А еще через полчаса, уже мы прощально махали ему вслед, расставаясь неизвестно насколько, с последним осколком цивилизации.
  Едва дождавшись, пока окончательно смолкнет, ставший совсем уж неразличимым, комариный звон винтов растаявшего в прохладном небе вертолета, на нас мегатонной мощью обрушилась первобытная тишина. Нет-нет, звуки были. И ветерок обдувал лицо, и река деловито шумела неподалеку... Но все равно - тишина. Бескрайняя как небо и бездонная как туман над пропастью. Растерянно переглянувшись, ребята вопросительно уставились на меня.
  Пытаясь продемонстрировать друзьям, солидную стать сурового водного зубра и первопроходца в одном флаконе, я вальяжно уселся на ближайший гермомешок и лениво потянул из кармана сигареты.
  - Чего стоим, кого ждем? - выдохнул небрежно дымком затяжки. - Садимся, курим. Торопиться будем медленно. -
  - Ой, а я схожу к реке. Можно? - упорхнула Хеля по направлению к блестевшей рядышком неширокой ленте воды. Бруно, коротко взглянув на оставшихся, потянулся за ней.
  - Как здесь все... - завороженно протянула Наташка, оглядываясь. - Как будто людей тут никогда не было и не надо. Дичь совершенная. Даже как-то жутковато. -
  - На контрасте - обычное дело. Скоро освоишься. - отвлекся на секунду от созерцания небес, лежавший навзничь Димыч. И вздохнув, рывком сел, лицом ко мне.
  - Ну чего? - обозначил он готовность к действию. - Табор-дрова-костер, потом стапель и свободное время? -
  - Ну да.- соглашаясь, пожал я плечами.
  - Эй народ! - жизнерадостным рыком спугнул безмятежность тишины, напарник. - А ну, ходь сюды. Налюбуетесь еще, до одури. -
  Подошедшие ребята изобразили на лицах терпеливое ожидание.
  - Значит так. Каждая пара ставит себе палатку. Затем мужики занимаются тентом и костром, а дамы готовят к уничтожению внепайковые остатки продовольствия. После перекуса, собираем суда. Если останется светлое время, сходим к водопаду. Там харюза на зависть, помнится, были. Хотя тут они везде - на зависть. Что есть, то есть. Вопросы? - озвучил я предстоящую суровость бытия.
  Вопросов не было. Все дружно взялись за дело. Как-то еще с Лосево повелось, что мне достался Бруно, в качестве квартиранта. Что никак не могло служить поводом для огорчения. Поэтому смело доверив ему монтаж нашего логова, я, взяв топор и пилу, степенно направился к близлежайшей стайке малорослых лиственниц. В надежде обнаружить поближе к лагерю, приятную глазу сушину. Каковая вскоре и проявила себя во всей красе.
  Попыхтев недолго, я, по муравьиному деловито, уже волок в лагерь солидный хлыст, от раскрежеванного вдумчиво ствола. А бивак, тем временем, приобретал столь милые сердцу копаря, черты завершенности в уюте и в готовности исполнить извечный долг гостеприимства. Народ бойко, но не суетясь, хлопотал, занимаясь всяк своим делом. Прямо-таки сердце радовалось, любуясь на эту картину.
  Вскоре, покончив с обустройством, мы жизнерадостно добивали набранные не скупясь по дороге, начиная еще с Питера, сверхлимитные запасы еды.
  - Командор. - блеснула шалым глазом Змея. - Чего-то мне река, не показалась как-то. Камни и камни. Где тут плыть? -
  - Это да. - закончил я сооружать на ржаной краюхе, солидную горку из паштета. - Пару километров придется из себя бурлаков изображать. А что ты хочешь - истоки. Зато потом... В общем, еще не раз с умилением вспомнишь эти милые камушки. -
  - Ладно. - встал, отряхивая колени, Димыч. - Чего пузо зазря голимой закуской набивать? Весь вечер еще наш. Бруно, пошли кат собирать. -
  Потихоньку за ними потянулась и остальная водная братия.
  Привычно обвязывая каркас и периодически распрямляясь, чтобы дать передышку занемевшей спине, я поймал себя на мысли, что совсем по другому стал оценивать окрестности. В прошлом походе сюда, такого не было. Глаз привычно ощупывал близлежащие детали ландшафта, на предмет перспективности копа.
  - Через перевал, по любому, народ шастал. Другой дороги с той стороны хребта, верст на сто вокруг, нет. - закрутились в мозгу знакомые шестеренки.
  - А стоять могли либо на Хатаге у водопада, либо чуть ниже лагеря, на нашем берегу Уды. Это те кто с той стороны перевала шел. А с этой, вряд ли кто ходил. Надо будет на прогулку клюшку прихватить. Хорошо, хоть с пивными банками и крышками здесь не густо. -
  - Уф, жарко. - тряхнула разметавшейся гривой Натаха и подбоченившись, стала истязать лягушку, придавая упругую выпуклость бокам своего катамарана.
  - Что обнадеживает безмерно. Осень, по мнению Михалыча, аномально теплая. Ты даже не представляешь, как меня это радует. - отозвался я, в очередной раз разгибая спину. - Если до Алыгджера без снега дойдем, считай что поход удался. Хотя бы в смысле безопасности. -
  - Ну чего? На двух теток, две лягушки. Не будем мешать дамам. Кто куда, а я пошел щупать хариуса за вымя. - решительно потянул Димыч из под груды багажа, камуфляжный чехол со своими рыбацкими причиндалами. И уставился на меня. - Где, говоришь, водопад? Бес, идешь? -
  И они, цинично бросив меня на растерзание нашим небесным созданиям, бодро устремились в указанном направлении.
  - Только помни закон, Димыч. - крикнул я вслед. - Ловите, сколько душенька ваша пожелает. Но всю пойманную рыбу, обязаны сами и почистить. -
  И вернулся к работе. Вскоре три гордых покорителя бурной воды, раздувшись от удовольствия и щедро вкаченного в них воздуха, выстроились рядком на берегу. Причем на желтом тритоновском кате, на боках обоих баллонов, гордо красовалась загадочная надпись - Фортуна.
  - Натаха. - слегка оторопел я. - А почему Фортуна? Катамаран же, вроде, мужского рода. -
  - А потому что это - наша ласточка. - ничтоже сумняшеся заявила девушка. - Как хотим, так и называем. И вообще - красиво. Мне нравится. -
  - Ну, это конечно - главное. - спрятала язвительную усмешку Хеля и взглянула на меня. - Ну что Витя, если с делами все пока, пойдем тоже к водопаду. Тут такие пейзажи, прямо руки чешутся без фотоаппарата. -
  Я, прихватив прибор, саперную лопатку и, специально для похода приготовленную, кирочку каменщика на удлиненной ручке, поспешил за девушками. А у водопада, пенилось и перехлестывало эмоциями через край, извечное рыбацкое счастье зверского клева.
  Собственно рыбалкой, это можно было назвать с большой натяжкой. В кристально чистой воде гулял стайками калиброванный хариус. И от рыбака требовалось лишь подвести крючок с мушкой ко рту облюбованного экземпляра. А если тот был не в настроении, рассеян по жизни, либо не голоден, можно было неоднократно постучать его наживкой по голове, призывая ко вниманию. Взглянув на десяток уже пойманных рыбок, я грустно вздохнул и дал себе зарок, попытаться прекратить циничную эксплуатацию своей драгоценной персоны, как бессменного повара.
  И пошел наверх, вдоль ручья, к перевалу. Вдоль бедер ненавязчиво покачивался, подвешенный к ремню за петли, шанцевый инструмент. В руках клюшка, готовая вынюхивать, выискивать, локализовать цель. Работать в общем. Хорошо...
  В горах темнеет быстро. Поэтому, как только проявились первые признаки сумерек, я живенько заторопился вниз, в лагерь. Там уже горел костер, гомонил народ, кипела жизнь.
  - Ну чего? - обернулись мне навстречу любопытствующие. Я с кислой улыбкой, молча продемонстрировал им номерную пивную пробку великолепного сохрана.
  - Да-а. Не "мекленбуржский снежный кобальт", чего уж там. - протянул задумчиво Димыч. - Вездесущая зараза. Не исключаю, что даже на Луне, америкосы, нашли парочку подобных. Просто им стыдно в этом признаваться. Ведь чего-то там наши луноходы делали? А где наши, пусть и просто железяки, там и пробки. -
  - Мальчики. Ужин готов. - улыбнулась от костра Змея. Мы дружно рухнули на пенки и приготовились к трапезе. Рыба, как ни странно, была уже мастерски обжарена на сковороде и вполне себе готова к употреблению. Мне стало стыдно за недавние мысли и скулеж о горькой своей судьбе.
  - Ну что, завтра в путь? - не вытерпел Дитер. - Расскажи Витя. Куда и как? Хотелось бы представлять. -
  - А чего Витя? - отозвался я. - Вон лоция. Берите, читайте. -
  - Кончай ломаться. По человечьи же просят. Объясни общую диспозицию.- неодобрительно покосился в мою сторону Димыч. Я проникся и присмирел.
  - Думаю так. Задача на завтра - пройти Верхний каньон. По сложности он - крепкая тройка, не более. Дотащим суда по камням до нормальной воды и вперед. Идем кильватерной колонной, стараясь не выпускать друг друга из вида. Порядок следующий. Умклайдет-Фортуна-Аргут. Продолжительность маршрута, семнадцать километров. Уровень воды сейчас оценить не могу. Но на большую воду непохоже. Как-то так. -
  - А по внутреннему распорядку, какие мысли? - по хозяйски озаботилась Змея. - Да как обычно в таких походах. Каждый день дежурит одна палатка. У дежурных подъем на час раньше. То есть в восемь ноль-ноль. Готовят завтрак и будят остальных. В десять часов - старт. Еще нужно выбрать завхоза. В ее обязанности входит выдача дневной пайки дежурным и неусыпный пригляд за расходованием спирта. Предлагаю Хелю. Есть возражения? -
  Возразил только один человек. Но его все равно назначили завхозом, большинством голосов.
  - А это какая-такая у нас Фортуна появилась? - нездорово заинтересовался Димыч.
  - Да вот. - кивнул я на злополучный экипаж. - Это у тебя катамаран. А у них - ласточка. -
  - Ну понятно. - многообещающе протянул напарник. - Ладно, разберемся. А как у тебя с первыми ощущениями по копу? -
  - Да никак. По продуктивности - иголка в стоге сена. Пылесосить потенциальные тропы - пустое дело. Надо искать стоянки, зимовьюшки, броды. Хотя, через пару дней текуха такая пойдет, что какие уж тут броды. Ладно, поглядим. Поход только начинается. Завтра дежурим мы с Бруно. Через часок, предлагаю на боковую. Димыч?
  Если осталось чего, кроме спирта - наливай. -
  
  Глава восьмая. День второй. (1).
  
  Вода. Она же аква, она же вотер, она же вассер. Воровка на доверии. Почему так? А это я просто вспомнил незабвенного Жеглова из "Места встречи...". Не такая уж странная аналогия, промежду прочим. Многие, доверившись этой обманчивой, ласковой прозрачности и поддавшись извечной магии жемчужно переливающихся струй, заплатили непомерно высокую цену за свою попытку приобщиться к сонму разговаривающих с водой на "ты". И чаще всего, цена была одна - украденная жизнь.
  Но их пример не остужает идущих следом. И все больше упрямцев, живут фактически от похода к походу, перелопачивая долгими зимними вечерами, гигабайты разнообразнейших лоций, фотоотчетов и видеороликов о сплаве. Перебирают ворохи каталогов туристского снаряжения, возбужденно сколачиваются в виртуальные пока еще стайки, для свершения будущих, многочисленных подвигов. И завороженно перекатывают на языке волнующие, терпкие, холодящие вплоть до мурашей на загривке, ароматные камушки имен нехоженых пока еще рек.
   Аргут, Башкаус, Чулышман, Китой, Белая... Пусть не обижаются на меня те, чью любимую реку я пропустил невзначай. Слишком много их, вызывающе прекрасных и завораживающе диких в своем первобытном буйстве, разбросано пульсирущими паутинками серебристых прожилок по древнему лику нашей земли. От гиперборейской Карелии и до укрывшейся в туманном безвременье, потаенной Камчатки.
  А нам досталась красавица Уда.
  И прем мы по этой красавице, по колено в воде, как проклятые. Спотыкаясь и оскальзываясь по каменистому дну, толкая перед собой, за собой, сбоку от себя, нагруженные немудрящими пожитками катамараны. И их потрясающая неуклюжесть на этих скользких, вездесущих валунах, ничем не напоминает ту непревзойденную верткость и управляемость, к которой мы так все привыкли в Лосево.
  Уже давно забылся, за трудами тяжкими, потешный скандал устроенный Наташкой Димычу. Когда проснувшись поутру, она с изумлением обнаружила, что неизвестный злопыхатель вернул ночью изначальную половую принадлежность ее ярко-желтой плавучей ласточке. И теперь третий кат, гордо носил невнятно-героическое имя "Фортун", с грязным пятном ацетонового размыва в конце надписи.
  А коварный вивисектор, плутовски ухмыляясь, виртуозно уклонялся от разнообразного хлама, получившего удивительную способность летать под воздействием цепких Наташкиных рук и примирительно увещевал разбушевавшуюся фурию.
  Закавыка была еще и в том, что периодически, как только хватало глубины, суда вспоминали о своей стати чистопородных рысаков и чрезвычайно резво устремлялись вниз по течению. И тут необходимо было успеть их энергично оседлать, шустро схватить весло и править по быстрине. Но только лишь для того, чтобы через пару десятков метров, вновь примерить на себя тяжкое бремя судьбы колченогой, вьючной лошади.
  А не успевшего вовремя вскочить в свое "потертое седло" ковбоя, ждала совсем уж печальная участь незадачливого игрока в "догонялки". Что в условиях щедро усыпанного булыганами русла, весьма напоминало пытошный вариант иллюстрации к Айболиту, на тему -" Не ходите дети в Африку гулять".
  И кроме того, отставший, с удивлением узнавал много нового о тайнах собственной генеалогии, от вертевшегося на кате, как черт на сковородке, одинокого напарника. Что впрочем, не касалось припозднившихся девушек. В таких ситуациях, при общении с ними, мужики старались обходиться эмоциональными междометиями и душераздирающими стонами.
  Но тем не менее суда двигались вперед. Боком, задом, кряком. Сикось-накось, но вперед. И вот уже стало возможно, разворачивая кат разными бортами и используя силу течения, просто соскальзывать с валунов, не покидая судна. А потом и вовсе забыть о лихой джигитовке, и уже спокойно втиснувшись в лямки сбруи, править по текухе, озабоченно выглядывая впереди, оптимальную траекторию движения.
  Потихоньку, бурлящий основной поток, стали пересекать весело гомонящие шиверы. Я специально цеплял хелиным баллоном небольшие бочечки и валы, давая ей возможность привыкнуть к начинающей показывать свой характер реке. Старался избегать прямых команд, обозначая лишь направление движения и основные ориентиры нашего зигзагообразного маршрута. Видно было, что это занятие ее чрезвычайно увлекло. Настолько, что она забывала периодически смотреть вперед, оценивая следующий, предстоящий для прохождения кусок реки. Ну да ладно. Не все сразу.
  Летело время, летели мы. Пролетая мимо нас, плавно скользили назад берега. И вот унюхав впереди явно наметившееся сужение, я направил Умклайдет во вполне себе уютное улово на левом берегу. С целью дождаться остальных. Вскоре, оголтело пинаясь, как в очереди за пивом в понедельник утром, сварливо вторглась в кармашек спокойной воды, оставшаяся часть нашей славной флотилии.
  - Сразу за сужением, начинается Верхний каньон.- призвал я экипажи ко вниманию.
  - Длина участка - один километр. Мы с Хелей идем первыми. Все включаем рации и слушаем. Если мы проходим нормально, следующим идет Фортун. Метрах в двадцати за ним - Аргут. Если услышите команду Атас, Аргут скоренько мчится нас выручать. Вроде бы все. Мы поехали. -
  И включив режим "радионяни" на своем кенвуде, толчком направил кат на быстрину. Понеслась родимая. Течение играючи подхватило наш эсминец и шаловливо окатывая его экипаж полновесными плюхами весьма прохладной водички, целеустремленно потащило вниз. Совершенно не стесняясь при этом, наличия монументальных клыков по ходу движения и многочисленных водных завихрений, так и норовивших пагубно повлиять на предпочитаемый нами генеральный курс.
  Время, как всегда, исчезло. То ли растянулось до бесконечности, то ли схлопнулось щелчком в одной мгновенной вспышке. В очередной раз отфыркавшись, я заметил, что стиснувшие реку берега чуть раздвинулись, а лента воды, обозначая очередной поворот, умиротворенно придержала свой норовистый бег. Настропалив Хелю нужной командой, я вскоре причалил к левому берегу и соскочив на землю, придержал кат за петлю. Плеснув свободной рукой пригоршню воды в пересохшее горло, склонил голову к карману спасика с рацией.
  - Димыч, ау. Слышишь меня? -
  - Хрю-хрю. - знакомо буркнул динамик.
  - Ну все нормально. Идите, как договаривались. Особых проблем нет, но на поворотах будут прижимчики к скалам. Не зевайте в общем. Мы на страховке. Рации на передачу. Все. Ждем. - и отшатнувшись от ответного хрюканья, подвытащил корму на берег и неторопливо закурил.
  - Какие интересные ощущения от трансляции. - завороженно протянула Змея, напряженно вслушиваясь в энергичную озвучку наиболее судьбоносных этапов захватывающей борьбы со стихией, развернувшейся в километре от нас. - Нереально будит воображение. Слышу крик Димыча - работай! - и руки сами по себе сжимаются на ручке весла. -
  - А то! - понимающе ухмыльнулся я. - Во время войны, в истребительных полках, на КП, грамотный командир всегда вывешивал для всеобщего доступа, динамик прямой связи с эскадрильями в бою. Чтобы все слушали. Мотористы, оружейницы, заправщики, штабные... И чтобы проникались.
  При известном навыке и по следам своих свежих впечатлений, можно даже попытаться угадать, какой кусок маршрута они сейчас ломают. Ну вроде все. Смотри внимательнее. Сейчас должны показаться. - и потянул наш корвет вбок, привязывая его к коряге шнуром чалки и освобождая место для прибывающих судов.
  Вскоре из-за поворота, как чертики из коробочки, выскочили, в ореоле пенных брызг, взмыленные катамараны. Змея, привстав на седухе, призывно замахала руками, а я зашел чуть поглубже в воду, готовясь принимать в стойло разгоряченных скакунов, или, не дай бог, рухнувшую на меня сверху напарницу.
  Вскоре вся команда была в сборе.
  - Ну как? - улыбнулась Хеля, восторженно блестевшей глазами Наташке.
  - Супер! Мы как пошли, а она как плюхнет. Меня на камень тащит, Бруно орет чего-то, вода весло из рук выкручивает, кат проваливается в ямы какие-то, крутится... Жуть! Супер! Жуть! Уф-ф. -
  - Полное ощущение слалома. И еще чего-то, затрудняюсь с описанием. - вежливо вклинился, с трудом сохраняющий сдержанность, Дитер. - Но безусловно - драйв, в смысле адреналина и куча позитива. Пульс, наверное, зашкаливает. - он выскользнул из лямок и потянув свою чалку, надежно приторочил Аргут к соседней коряге. Я проделал аналогичную операцию с Фортуном.
  - Ну чего у нас по плану дальше? Ставим лагерь? - потянул каску с головы, Димыч.
  - Ну да. Разбегаемся вверх-вниз по берегу. Ищем место. Должна быть где-то неподалеку обжитая стоянка. Тут в удачный год до десяти групп сплавляется и оптимальные места давно уже обжиты. - положил я весло под кустик и направился вниз по берегу.
  Место, действительно вскоре нашлось. И буквально рядом. Переведя суда еще на полсотни метров ниже по течению, мы в хорошем темпе разгрузили их и вплотную взялись за устройство бивака. Привычная уже работа, на глазах преобразила симпатичную проплешинку скрывающуюся во вплотную придвинувшейся к берегу тайге. Горел костер под тентом, кучно стояли палатки, переодевшиеся в сухое и теплое оглоеды, нетерпеливо шастали вокруг дымящегося котла с варевом, бросая на него алчущие взоры.
  - Миски на базу! - наконец торжественно воспроизвел Бруно, неизменный клич всякого бродячего люда, означающий готовность поваров к раздаче пищи. Наворачивая ароматную гречку с тушенкой, я, в очередной раз воздал хвалу небесам, за наличие у меня, недостойного, столь многочисленных и полезных, каждый по своему, друзей. Иначе фиг бы мы сейчас хрустели с упоением, этими неописуемыми по вкусу бородинскими сухарями, оперативно заготовленными корешем Лехой еще в Питере, на крохотной кухоньке частной кафешки.
  
  День второй (2).
  
  - Ну чего, кто куда? - любовно облизнул ложку Димыч и с хлюпаньем втянул в себя дегтярного цвета чай.
  - Если все погулять настропалились, то мы с Хелей - пас. Я Сайгу хочу пристрелять по уму, да и Змее обещал дать пульнуть пару раз. А то когда брал ствол в магазине, только протестировал у них в тире и все. Нареканий нет, конечно, но все же. Да и с чехлом закончить надо. -
  - А где здесь есть погулять? - с нарочитым местечковым акцентом, осведомилась Натаха.
  - А погулять здесь, таки-есть везде. - в унисон отозвался я. - Можно вернуться по берегу к каньону и побродить по гряде. Можно спуститься чуть ниже, к стрелке Тер-Яги. И прогуляться вверх вдоль ее русла. Предлагаю гряду. По пути должны быть ручьи, а в ручьях естественно, прорва золотишка. -
  Народ, за минусом стрелков, горячо поддержал идею вояжа. Поручив Дитеру собрать новичкам их приборы и провести мастер-класс, я быстренько разобрался с оставшимися обязанностями дежурного. Вскоре котлы были надраены как положено, солидный запас дров уложен у костра, а компания новоявленных старателей, бодренько засеменила в сторону каньона.
  - Ребята. - стараясь избегать менторского тона, заунывно начал я о наболевшем.
  - Огромная просьба быть поаккуратнее при ходьбе. Передвижение по таежной пересеченке, имеет свои особенности. Всегда внимательно смотрим, куда ставим ногу. Лихих прыжков и игривого балансирования на одной ноге, стараемся не допускать. На камнях встаем только на чистую поверхность, избегая мха и лишайников. Они, гады, как банановая шкурка на асфальте. Особенно после дождя. Тот же эффект имеет кора на стволах упавших деревьев. Просто на секунду себе представьте, во что может превратится поход, при наличии одного из вас, такого красивого, со сломанными ребрами или ногой. Представили? Вот и славненько. Могу утешить. Скоро все необходимые навыки сами выработаются у вас, вплоть до автоматизма. Это неизбежно, как мировая революция. -
  - А на что сейчас следует обращать внимание в первую очередь? В смысле поиска? - терпеливо дождавшись конца моего монолога, вопросил Бруно. Я неопределенно пожал плечами.
  - Ну не знаю. Я бы, в первую очередь, просто любовался. Фотографировал. Красота ведь вокруг, неописуемая. А если предметно, то имеет смысл не пропускать ничего, что может нести на себе отпечаток приложенного человеческого труда.
  Это могут быть туры из камней, различные рисунки-надписи на них же, затесы на деревьях. Все, с налетом искусственности, короче. Так же интересны пещеры, просто выемки или щели в скалах. Что касается ручьев, то выглядывайте в воде красивые, цветные камушки и другие... необычности. Тут может встречаться галька из поделочных камней. Ну там яшма, сердолики и прочие халцедоны.
  Что касается поисков золота, то проще показать что и как, у первого же ручья. Но в любом случае, стоит сунуть снайперку, под каждый симпатичный сливчик, либо водопадик. -
  Потихоньку народ разбредался веером, задерживаясь у привлекших внимание мест. Я, оставив Наташку с Дитером перебирать приглянувшиеся им окатыши в бодро журчащем ручье, решил подняться на самый верх симпатичного увала. Бруно шел за мной чуть левее, явно нацеливаясь исследовать огромный, размером с приличный сруб, валун, замерший скособочившись над неслабой расщелиной.
  Вдруг истошный, на грани ультразвука визг, стеклянным осколком бритвенной остроты , полоснул по барабанным перепонкам. Ошалело переглянувшись, мы с Бесом, не сговариваясь ломанулись вниз к друзьям. Дивное зрелище вскоре предстало нашему взору во всей красе. Воздевшая перед собой сомкнутые руки Наташка, не переставая верещать, прыгала, кружась как умалишенная, перед обратившимся в соляной столб Дитером.
  - А-а-а! О-о-о! Золото-о!!! - в восторге вопила она, исступленно целуя зажатый в руках предмет.
  - Я нашла золото! Ура-а! Я - лучшая! -
  Мы, запыхавшись, остановились перед счастливой избранницей судьбы, тут же подвергнувшись граду истеричных поцелуев. Непонятно как, но ей удалось, подвывая от переизбытка чувств, изобильно обслюнявить наши рожи, меньше чем за минуту. На раскрасневшемся от неописуемых эмоций лице, ярко горели, переполненные слезами восторга, глаза.
  - Ну покажи хоть. - ощущая какую-то неловкость, буркнул я. Постепенно угомонившись, Выдра, дрожащими руками протянула мне свое сокровище. Скол обычного, размером с крупную картофелину, окатыша, был украшен блестящим, золотистого цвета кубическим кристаллом, наполовину скрытым в породе. Прикидывая, как не убить ответом нашу золотоискательницу, я растерянно уткнулся взглядом в землю.
  - Ну? - испепеляла она меня горящим взором. - Чего ты молчишь?! Скажи! Это же золото?! Ведь правда?! -
  - Правда. - скорбно отозвался я. - Только это специфическое золото. Еще его называют кошачьим, или золотом дураков. Пирит это. Серный колчедан, короче говоря. Минерал такой. Кроме внешней привлекательности, особой ценности не представляет. Ну если только ты не захочешь заняться производством серной кислоты. И золота в нем или ноль, или близко к тому. Где ты его выцепила? -
  - Дитер кирочкой колол камешки разные из ручья, я осколок и подобрала. - отстраненно пробормотала Наташка, с трудом приходя в себя. - А ты не врешь? Ведь блестит точно как ювелирка. Что я, слепая? -
  - Это легко проверить. Золото - металл вязкий. А по этой штуковине, если молотком долбануть, только брызги полетят. Ну, или трещина пойдет, как минимум. На, попробуй. - и я протянул ей находку.
  - Не-ет. - отрицательно качнула она головой. - Жалко. Все равно ведь красивая вещь. Домой заберу, на память. А ты чего встал? Давай, учи, как золото искать. Все равно найду. Я везучая. -
  Радуясь благополучному исходу, я охотно стал объяснять.
  - Золото, за совсем уж редким исключением, просто так не увидишь. Тяжелое оно. Тяжелее любых других минералов в том же ручье. Потому - всегда внизу. Кроме того, видимые глазу самородки - вещь сама по себе, достаточно редкая. А мы можем ориентироваться только на самородки.
  Отсюда вывод - искать при помощи прибора, в местах их возможного залегания. А это участки, где вода и ложе русла имитируют промывочный прибор. Например ступенчатые складки материковой породы на дне ручья, котлованчики под сливами струй, бортик того же русла. Основные перемещения породы в воде, в паводок. Поэтому непрезентабельная чахлость струи на сегодняшний день, удручать не должна. Весной, все выглядит несколько иначе. Так что оценивайте все ложе ручья, а не только то, что под водой.
  То есть зрение, как инструмент поиска, все-таки не игнорируйте. Вполне возможны находки кусочков кварца с включениями золотинок. А уж их размер - вопрос чистого везения. То есть тут, Наташка, тебе и карты в руки. -
  Вдруг, совершенно неожиданно, снизу гулко громыхнул выстрел. Через пяток секунд, почти дуплетом - еще два.
  - О! - иронично выдала, присевшая было от неожиданности, девушка. - Наш Рембо проснулся. Прощай тишина таежная. Ну что, идем дальше? И попрошу всех, кроме Дитера, очистить от своих персон, ручей имени меня. Вас много, а золота в нем мало. Только для нас и хватит. Да, милый? -
  Дитер, смущенно улыбнувшись, посмотрел на нас.
  - Да, милый. Да. - дружно ответили ему мы с Бруно и похохатывая, полезли наверх. Недолгая, но энергичная канонада в лагере, наконец-то закончилась и благодатная тишина вновь вступила в свои права.
  Ничего примечательного, кроме великолепных пейзажных фотографий, на удивление мастерски сделанных Бруно, больше не произошло. Разве что Наташка, на обратном пути, едва не споткнулась о гигантский, находящийся на последнем издыхании, белый гриб. Устроив маленькую фотосессию на тему "Девушка и Он", мы покинули этого, размером со средний тазик монстра и спустились в лагерь.
  Недовольно насупившийся Димыч, свирепо чистил хариуса.
  - Минус две блесны. - коротко буркнул он, в ответ на мой вопросительный взгляд.
  - Если буду терять такими темпами, через неделю про рыбу придется забыть. А на мушку сами ловите. А у вас чего?-
  - Да вот. - кивнул я в Наташкину сторону. - У нас тут Выдра чуть не разбогатела. И плюс ко всему, ручей себе приватизировала. С Дитером на паях. А так, больше ничего. Славно погуляли. -
  Ну а потом были традиционные посиделки у костра, жареный хариус, чай в неимоверных количествах... Димыч с Хелей, переглянувшись, объявили себя дежурными на завтра. Как-то потихоньку все угомонились, ощущая нешуточную усталость после насыщенного дня. Вот и прошел первый день сплава. И хорошо прошел.
  Вскоре лагерь спал и только река загадочно мерцала в лунном свете, суля неизбежные сюрпризы, беззаботно бродящим по царству Морфея, путешественникам.
  
  Глава девятая. Хлесткая пощечина войны (1)
  
  - Ну значит так. - прекратил я терзать выскобленную до неприличия миску.
  - Маршрут на сегодня. Идем до Нижней Хонды. Расстояние порядка десяти километров, особых сложностей не предвидится. Можно идти больше, но наш поход все-таки не чисто водный и хочется побродить по окрестностям. Вдруг чего и выцепим невзначай. Основная задача на воде, та же - отработка слаженности действий экипажей. Благо река, вплоть до Нижнего каньона, любезно предоставляет такую возможность. Сегодня будут две-три приличные шиверы на маршруте, так что не теряйтесь. Придумывайте сами себе траекторию, усложняйте прохождение препятствий. Нарабатываем квалификацию, короче. -
  Ребята, заканчивая разделываться с завтраком, понятливо кивнули.
  - Через десять минут все подходят ко мне. Раздам дневной перекус. - обозначилась наша завхозша, раскладывая по кучкам ломтики твердокопченой колбасы, курагу, шоколад и прочие туристские радости. Вернувшийся от воды Димыч, сопя, пристраивал на костер полный котел воды.
  - А это зачем? - не сразу врубился я. - Вроде чая еще немеряно. -
  - Да девчонкам воды подогрею. Гидрахи облить. А то опять верещать начнут, на себя их напяливая. Слушать невозможно. - буркнул, явно ощущая неловкость, напарник.
  - Димыч! Я тебя люблю! - синхронно воскликнули наши русалки и умильно сложили губки бантиком, обозначая поцелуй.
  Через час, героическая эскадра в привычном уже порядке, становилась на боевой курс, оживляя реку цыганским разноцветьем.
  - Хеля. - обратился я к своему матросу, оттолкнувшись от берега и привычно втискиваясь в лямки седухи. - Сейчас будет приличная по длине шивера, порядка километра. Меняемся местами. В смысле - я матрос, а ты командир. Я отключаю свои мозги и тупо исполняю твои команды. Нет команды - нет действий. Уразумела? Все. Поехали. - и дисциплинированно замер в ожидании приказа. Катамаран охотно включился в игру, раскорячиваясь лагом поперек течения и шустро нацеливаясь на ближайшие валуны.
  - Ой, мамочки. Что, прямо сейчас? А на берегу ты не мог об этом сказать? - всполошилась не на шутку встревоженная Змея.
  - Хочешь об этом поговорить, адмирал? - скосил я на нее исполнительно выпученный глаз и положил вдоль баллона весло.
  - Гад! Паразит! Греби давай! Да не туда, а туда! Да не сюда! Нам туда надо! Ой, сейчас сядем! Чего ты молчишь? Ну греби же! Ой, ну все. - я, старательно шевеля веслом, согласно полученным указаниям, задумчиво наблюдал, как Хелин баллон, скрипя от напора воды, кряхтя наползает на камни. Все, сели.
  - И чего теперь делать? Может толкнуть? - с надеждой воззрилась на меня адмиральша.
  - Прикажете прыгать и толкать? - осведомился я.
  - Витя! Ну все, хватит. Говори, чего делать. Я не знаю. Как теперь отсюда слезать-то? - взмолилась девушка.
  - Включайте мозг, девушка. Твоя голова на этом кате - штука, отнюдь не лишняя. Это я к тому, чтобы ты не плыла в режиме расслабона. Прокачивай реку постоянно. Прикидывай необходимые телодвижения, не дожидаясь моей команды. Идеальный экипаж, это когда вообще нет необходимости в командах. - сдался я и вновь принял бразды правления. - Так. Прыгай ко мне. Живенько. Хорошо. - и закручиваясь своей стороной, с удовлетворением убедился, что течение, увлекая мой баллон, потихоньку стаскивает нас с валунов.
  - Все. Брысь назад. Весло не упусти. Погнали. - и приободренные насмешливыми выкриками с догнавших нас судов, мы вновь жизнерадостно запрыгали по перекатам.
  Сразу за шиверой пошли цепочкой относительно спокойные участки воды, а видневшиеся на двухметровой глубине гряды камней и хлысты топляка вдоль берегов, прямо-таки подстегивали мысли к рыбалке.
  - Мужики. - обратился я к следовавшему в десяти метрах сзади Аргуту. - Здесь совсем сладкие места начинаются. В прошлый раз, мы тут через одного, килограммовых харюзов таскали. Только не тормозитесь надолго. На каждый такой плес по два-три броска блесной и чистить вам рыбу до утра. -
  - Не учи ученого. - сделал короткий замах, приготовленным заблаговременно спиннингом, напарник. А Бруно, счастливо улыбаясь, уже вываживал первую рыбину.
  - Ну вот. Рыбаки при деле, а мы с приварком. - удовлетворенно констатировал я. - Чем бы еще эдаким Фортун занять? Эй, на барже?! Чего вошкаетесь, как глиста в обмороке? -
  С борта окликнутого катамарана, улыбчиво огрызнулась Натаха.
  - А сами-то? Гребуны, блин. Мы с Бруно животики надорвали, на вас глядючи. -
  - Суровые будни тренировочного процесса, матрос. - назидательно отозвалась Змея. - Обкатка новых технологий. И не надо в нас носами тыкаться. Реки что ли мало? -
  Я взглянул на немца.
  - Бруно, вы по пути на берега поглядывайте. Может чего и зацепит глаз. Ну там, избушка, полянка симпатичная. Время вполне позволяет зачалиться и побегать с приборами по быстренькому. -
  Бес согласно опустил голову. Мы с Хелей парой-тройкой энергичных гребков ушли чуть вперед.
  - А вот интересно. - взглянул я на Змею. - О чем может думать неприлично симпатичная немка, сидя на катамаране посреди дикой реки, в пятистах километрах от душа, кафе, такси и прочих радостей цивилизации? -
  Хеля задумчиво улыбнулась.
  - Почему обязательно немка, Витя? Просто девушка. Странные мысли в голове, если честно. -
  - Ну-ка, ну-ка. - заинтересованно подобрался я.
  - Ну например. Я уже не раз ловила себя на том, что оставшаяся в городе жизнь - ненастоящая какая-то, что ли. Не в том плане, что лживая во многом, хотя и это присутствует. Она мираж, понимаешь? И воспринимается сейчас, как сон. И как будто имеет очень мало ко мне отношения. А настоящая жизнь - вот она. Здесь. То есть, тут настолько все выпукло и осязаемо, да и привычно уже, чего греха таить, что диву даешься. Как-то незаметно, для меня стало нормально, что еда готовится на костре. Что воду я пью из реки. Что сплю в палатке. Это уже стало не восторженной экзотикой, а нормой бытия.
  А все прелести цивилизации, как ты выражаешься, воспринимаются как приятные, но очень далекие воспоминания, не имеющие ко мне сегодняшней, никакого отношения. И главное, особого огорчения по этому поводу, я не испытываю. Ну как можно всерьез огорчаться, глядя на недосягаемость миражей. Тем более, что и жизнь моя там, состояла отнюдь не из одних только радостей. Уж это-то я помню. Понимаешь меня? -
  - Понимаю. - отозвался я, машинально отрабатывая в сторону от очередного обливника. - Обычная история. Не ты первая, не ты последняя. Именно такой ход мыслей, почему-то характерен для людей, вросших в походную жизнь. У многих эти мысли идут еще дальше. -
  - А дальше, это куда? Жить здесь, что ли? - непритворно удивилась девушка. - Ну уж нет. Не знаю, кому как, но для меня это явно перебор. -
  - Для тебя может и да, а некоторые решаются. Бросают города, работу, налаженную жизнь. И селятся общинами в каких-нибудь заброшенных деревнях. Живут огородами, растят детей и говорят, что счастливы. -
  - Да у нас тоже есть такое поветрие, Витя. - с легким скепсисом улыбнулась девушка. - В инете полно роликов на эту тему. Только, знаешь, какой-то это все театральщиной отдает. Прямо-таки земля обетованная и жители ее с улыбками приклеенными, и светом непререкаемой истины в глазах. Правда претензии, возможно, следует адресовать не им, а съемочным группам. -
  - Ну да, смотрел. - кивнул согласно я. - По поводу роликов, согласен. А в отношении того, что для тебя перебор, а что нет - поживем, увидим. Мы еще только в самом начале пути. Знаешь, почему-то в конце большого похода, всегда, все девчонки плачут, расставаясь. Навзрыд. И толком ничего объяснить не могут. Может хоть ты, потом, внесешь для меня ясность в этом вопросе? -
  - Думаешь, я буду плакать? - насмешливо приподняла бровь Хеля.
  - Если нет, согласен на американку. - хмыкнул я.
  - Это как? -
  - Ну как... Мы с тобой спорим на что-то. В данном случае на твои слезы. Кто проиграл - обязан выполнить любое, повторяю - любое, желание выигравшего. Это и есть американка. Вписываешься? - и протянул ей руку.
  - Легко. - азартно хлопнула девушка по моей ладони. - Только мне немного неловко, если честно. Ты ведь изначально поставил себя в заведомо проигрышную ситуацию. Все, что от меня требуется, это просто удержаться от слез на финальной стадии похода. Думаешь, это представляет существенную трудность? -
  - Будем поглядеть, матрос. - оптимистично рявкнул я. - А пока можешь придумывать желание. И имей ввиду - ежели чего, я-то тебя жалеть не намерен. -
  - Ну тогда ты точно обречен. - предвкушающе сжала губы девушка. - Ух и загадаю я тебе... Слезами умоешься. -
  - Вот и договорились. А пока давай-ка реверснем к тому камушку. Работай! -
  Со стороны подотставшего Фортуна, послышались энергичные крики. Оглянувшись, мы увидели машущих нам руками ребят. Я направил судно к берегу.
  - Витя, послушай. - обратился ко мне с приблизившегося катамарана Бруно. - Отсюда не видно, деревья, но по правому берегу просматривался чистый участок. То ли отмель втекающего ручья, то ли поляна. Может есть смысл прогуляться туда с приборами? А чуть дальше, на скалах, тоже, непонятно ровная площадка. Если здесь зачалимся, то возвращаться придется совсем немного. Метров двести. -
  - Понял. Спасибо. Давай мужиков дождемся и порешаем. - признательно взглянул я на Беса и закурил. Ох уж эти мне разговоры по душам, на воде. И где ж твои глаза дырявые были, "адмирал"? Ведь видел же ручей. Через десять минут вынырнувший из-за поворота Аргут, ходко направился к нам.
  - Видели, справа лысинка симпатичная? - заорал Димыч, не дожидаясь окончательного сближения.
  - А мы здесь для чего, думаешь, вас таких красивых, дожидаемся? - показала ему язык Наташка и посмотрела на Дитера. - Как рыбалка? -
  - Великолепно. Не оторваться. Как наркотик. - воодушевленно отозвался Мелкий.
  - Угу. И минус еще блесна. - буркнул Димыч.
  - Да ладно, переживешь. На крайняк - из своего запаса выделю. - успокоил я горе-рыбака. - Ну чего, погуляем, если нет возражений? -
  Возражений, как и следовало ожидать, не воспоследовало.
  Димыч, неловкой трусцой хромающего на все ноги оленя, хрустя галькой, удалился в сторону заинтересовавшей нас полянки. Вскоре по довольной роже возвращающегося напарника и его оживленной жестикуляции, мы поняли, что можно распаковывать приборы. Чем охотно и занялись.
  - Аппетитное местечко. - доложился, чуть запыхавшийся друг. - Ровный язык с редкой травой, метров сто пятьдесят в длину. В паводок наверняка заливает, но летом, как вариант для стойбища - вполне. А верхнюю площадку, на скалах, толком не видно. Подниматься надо. -
  Через двадцать минут мы, вооружившись всем необходимым и вытащив катамараны на берег, устремились в заданном направлении. Наконец, за очередной полоской кустов, нам открылась искомая полянка. Прижавшийся одним торцом к реке, а боковиной - к довольно-таки крутому скальному массиву, лоскут сравнительно ровной местности, действительно обнадеживал.
  Вскоре, горохом рассыпавшись по невеликому периметру объекта поисков, народ со вкусом углубился в процесс. Как-то, не сговариваясь, все разбились по парам. Мы с Бруно, не торопясь поводя клюшками над землей, целеустремленно двигались к удобной для подъема на гряду ложбинке. Хотелось сначала разобраться с неочевидным и только потом вдумчиво обшарить полянку. И вот уже, положив металлоискатели на плечо, мы пыхтя, карабкаемся наверх. Оглянувшись, я увидел, как связанные невидимой ниточкой, стали подтягиваться к подъему и остальные.
  - Синдром кладоискателя. - обратил я внимание Беса, на устремившуюся за нами компанию. И уловив его непонимание, объяснил.
  - Копая в компании, часто кажется, что самое хабарное место там, где гуляют твои друзья. Так что одиночество нам не грозит. -
  Бруно улыбнулся и преодолев последние метры, достиг нужного нам места. Вскоре я стоял рядом с ним. Достаточно ровная, несомненно природного происхождения, площадка, аккуратной полкой врезалась в скальный массив, чуть ниже верхушки увала. Симпатичная такая, каменная подошва, размером примерно восемь на пятнадцать метров. Явных следов человеческой деятельности не обнаруживалось. Ни лоскутков ткани на ветках деревьев, ни загадочных, почерневших от времени идолищ, ни очага. Вот разве что около десятка валунов, стоящих на дальнем от обрыва краю площадки. Весом, на глазок, от пятидесяти до восьмидесяти килограммов.
  От ввалившейся на полку запыхавшейся компании, сразу стало тесно.
  - Ну и чего тут? - звонко вопросила Хеля, с облегчением переводя дыхание.
  - Кладами, с друзьями, делиться надо. - поддержала ее Натаха.
  - Вон камушки. - указал я ей на валуны. - Выбирай любой. Только, чур, меня в роли носильщика не запрягать. -
   Выдра разочарованно фыркнула. А Димыч, пристально обшаривал взглядом площадку.
  - Слышь, Лысый? - с хитрым прищуром взглянул он на меня. - А ведь тут, похоже, чего-то было. Откуда эти булыганы так аккуратненько могли скатиться? Может кто видит? Я - нет. Помнишь жертвенные камни на Ладоге? - и решительно направился в самому крупному валуну. - Ну-ка, мужики, подмогните. - и мы ухватившись за шершавые бока каменного великана, аккуратно отвалили его в сторону.
  На открывшемся месте, под песком, угадывалось, что-то вроде неглубокой впадинки. Хеля, опустившись на корточки, стала аккуратно расчищать углубление. В песке мелькнул заветный зеленый кругляш.
  - Стоп. - хлестнул бичом рык напарника. - А теперь, делаешь все очень вдумчиво и нежно. - Змея послушно замедлила движения и аккуратно перебирая пальцами, погрузила ладони в хэбэшных перчатках в песок, вынимая наружу приличную его горсть.
  - Вот еще, смотрите? - выудила она очередную монетку.
  - Хеля. Дай мне, пожалуйста. - вибрирующим голосом взмолилась Наташка. Змея неохотно поднялась с колен, уступая место. Вскоре вторая охотница за сокровищами, старательно выскребала дно впадинки, не забывая косить взглядом на извлеченные нами находки из добываемого ею песка.
  - Ну супер. - лелеял Димыч в руках заветные кругляши, охотно предоставляя их всем желающим полюбоваться. - Семнадцать монет, сохран - песня. Зюзюка эта бренчащая, как там ее правильно? -
  - Варган. - отозвался я. - На Алтае - комуз. -
  - Во-во, варган. Две висюльки-серебряшки, по типу арабесок и еще целых семь нетронутых булыганов. -
  Он нетерпеливо уставился на нас.
  - Ну? Чего стоим, кого ждем? Я, штоль, один эти кирпичи ворочать буду? Давайте эту дуру на место вернем и остальные валуны проверим. -
  Мы дружно взялись за дело. Через какое-то время, площадка вновь приняла первозданный вид, а наши трофеи пополнились солидной кучкой монет и прочей, навскидку не определяемой мелочью.
  - Суммарно - сто четыре монеты, фрагменты какого-то серебряного набора, возможно уздечки, варган, три винтовочных патрона, одна подвеска типа-кулон и две пригоршни шмурдяка. Лихо. - огласил первоначальный результат Димыч.
  - Обалдеть. - покачала головой Натаха. - А сколько это все может стоить? -
  - Сложно сказать. Да и продавать не тянет чего-то. - хмыкнул я, раскладывая находки по кучкам. - Здесь империи, только двадцать девять монет. Остальное - Китай. Из них, только три монетки весьма условно могу определить. -
  Взяв их в руки, я продемонстрировал эту троицу ребятам.
  - Две серебряшки, скорее всего - династия Цинь, или Цянь-Лун. Тибетский чекан. Восемнадцатый-девятнадцатый век. А эта медяха - династия Дао-Гуан, середина восемнашки. Чеканилась для Восточного Туркестана. -
  - Ты такой умный, Витя. - насмешливо прищурившись, уважительно покачала головой Натаха. - Твоя любовь к Китаю и на их нумизматику распространяется? -
  - До нашего похода - нет. Повода как-то не было. А с этими монетами все гораздо проще. Просматривал, сколько успел, по верхушкам, инфу по китайским монетам, дома. Правда вывод сделал единственный - черт ногу сломит. Но серебряшки запомнились. Во первых, потому что серебро, что для старого Китая предельно нехарактерно. А во вторых, эти монетки без квадратных дырок посередине. А с медяхой еще проще. Практически весь древний Китай, это монеты из бронзы. Поэтому запомнилась информация о серебре и меди. Кроме того, на медяхе, вместе с иероглифами, еще и арабский текст. Я даже название денег помню. Серебряха - тибетская тангка, а медь - цянь. Бе-бе-бе. - и состроил уязвленной Выдре чудную "козу".
  - А по поводу остальных, чего скажешь? - завороженно перебирала находки Хеля.
  - Остальной китай - непонятки полные. А империя? Димыч, чего у нас там? - передал я микрофон другу и чиркнул, закуривая, зажигалкой.
  - Вот эти двенадцать монет - ни о чем. Николай Второй, медь. Эти пятнадцать - тоже рядовуха, но приятная. Особенно в таком сохране. - облизываясь, как кот на сметану, заурчал напарник.
  - А вот эти две красотули - мечта поэта. - и он бережно предъявил нам черный и светло серый кругляши.
  - Пятак-сибирка, чекан 1764 года. И полуполтинник Павла, тысяча восемьсот первого года. Обе, если и не рарики, то весьма близко к тому. Вот это поперло, м-мать его ети. - он восхищенно почмокал губами. Девчонки, ойкая, выхватили у него монетки и возбужденно пританцовывая, разглядывали их со всех сторон.
  - Витя? - протянул ко мне руку, копавшийся в шмурдяке Бруно. - Посмотри пожалуйста. Это не самородок? -
  Я аккуратно принял от него тяжелый красно-бурый окатыш, размером с ноготь большого пальца и формой напоминавший подсплющенную боксерскую перчатку. Оценил внешний вид и уже не сомневаясь в подлинности, легонько царапнул по нему острием ножа. Место царапины заблестело красно-желтым, маслянистым блеском.
  - Оно, родимое. Граммулек за тридцать будет. Приятный шмурдячок прорезался. -
  Наташка, мигом вернув полуполтинник Димычу, шустро выхватила у меня из рук самородок.
  - Золото. - завороженно прошептала она, впиваясь потемневшим взглядом в бурый комочек.
  - Настоящее золото! -
  И тут же принялась увлеченно перебирать оставленную Бесом кучку. Решив не мешать ей наслаждаться процессом поиска, наша компашка, прикинув, что еще пару часов поиска, вполне можно себе позволить, разбрелась кто куда. Димыч, аккуратно упаковав находки, пошел с Хелей по синусоиде вниз, а мы с Бруно решили все-таки сбегать на гребень. Дитер стоически остался охранять свою пассию.
  Забравшись наверх, мы оценили красоту очередного поворота Уды с высоты птичьего полета и отправились вниз. Раздавшийся неожиданно разудалый разбойничий посвист, заставил нас поторопиться. Идя на периодически раздававшийся утробный рев напарника, вскоре мы вышли на его источник. Все ждали только нас. Димыч стоял возле возле небольшой груды камней, которая, как выяснилось, прикрывала неширокую щель в скале, таинственно уходящую вглубь.
  - Похоже, глубокая нора. - безрезультатно потыкавшись в вывороченное им в камнях оконце, доложился друг.
  - Нужно убирать еще камни и за фонариком идти. -
  Я аккуратно сунул нос в темноту и убедившись в обоснованности слов напарника, совершенно случайно вызвался сходить к судам. А остальным, вот незадача, пришлось заниматься расчисткой.
  Пожевывая на ходу курагу и не шибко торопясь, я прогулялся до берега и вернулся с парой налобников обратно. Столпившиеся у расширенного лаза кучкой, ребята, встретили меня непонятными взглядами.
  - Что случилось? - сразу насторожился я. Вместо ответа Бруно протянул мне хищно изогнутый клинок. Сталь его в темно буром налете, тем не менее, была практически не затронута коррозией.
  - Вещуга, а? - восхищенно выдохнул Димыч. - Бес занырнул в нору и выволок эту сабельку на свет божий. -
  - Там совсем темно. Чувствуется, что через пару метров ход расширяется. Я прополз до тех пор, пока руки не уткнулись в это. - он указал взглядом на саблю.
  Я невинно предложил девчонкам фонарики.
  - Ну что, кладоискательницы, вперед? - Обе девушки, не сговариваясь отрицательно замотали головами.
  - Ну, дело ваше. Бруно, как считаешь, Димыч там пролезет? -
  - Может быть, но я бы не рисковал. - с сомнением в голосе протянул Бес.
  - Ну тогда... Кто со мной? - лихо нацепил я фонарик на лоб. После недолгого колебания, Бруно последовал моему примеру. Мы аккуратно нырнули в темнеющий лаз.
  Это была не трещина, точно. Такое ощущение, что мы ползли между двумя огромными, не полностью сомкнувшимися валунами. Вскоре свет фонарика высветил расширение, оказавшееся чем-то вроде кармана два на три метра, с неровным, бугристым потолком, позволяющим мне стоять у входа, вывернув набок голову. Бруно, с его ростом, пришлось аккуратно примоститься на корточках вдоль стены. Мы не отрываясь, молча смотрели в дальний угол. Там лежали останки древнего воина.
  В окружении почти полностью истлевших шкур, мехов, каких-то кувшинов, еще чего-то сразу не определяемого, угадывались очертания человеческого тела. Даже не угадывались, а скорее распознавались по лежащему в изголовью островерхому шлему с опущенной, ужасной в своей бесстрастности маской. Чуть ниже покоилось то, в чем без труда можно было узнать круглый щит и какое-то подобие панцирных накладок. Меня пробил легкий озноб. Не оборачиваясь, я подтолкнул Беса на выход и втягиваясь вслед за ним в узкий лаз, несказанно томясь, ощутил пугающую беззащитность своей спины. Уф-ф, свежий воздух свободы. Ну наконец-то.
  - Чего там? - уставились на нас, оторопело промаргивающихся на ярком свету, друзья.
  - Могила воина. Непростого, судя по всему. Возраст, навскидку, от десятого и вплоть до семнадцатого века. - с облегчением нашарил я сигареты.
  - Кто обратно саблю понесет?
  - Зачем? - энергично возразил Бес. - Я конечно в курсе, ваших добровольных ограничений на раскопки. Но мы ведь не раскапываем могилу. В пещере лежат безусловно интереснейшие артефакты. Пусть даже, возможно, рядом с чьими-то костями. И что? Ваш, наш демарш, будь он сделан любым археологом-профессионалом, граничил бы с должностным преступлением. -
   Ответное молчание было очень нехорошим. Во рту появился металлический привкус. Я повторил.
  - Кто отнесет саблю? - и взглянул на каякера. Тот неодобрительно уплыл взглядом в сторону. Я вздохнул.
  - Бруно. Клинок могу вернуть я. Мне несложно. Но тогда ты лишишься уникальной возможности сфотографировать это. Потом сам же локти кусать будешь. -
  После секундного колебания Бес протянул руку к Димычу. Тот молча вложил в ладонь немца клинок. Еще раз обведя нас испытывающим взглядом, немец нейтрально пожал плечами и скрылся в норе.
  А еще через час, мы, заложив с максимальным тщанием лаз, вновь взнуздали своих рысаков и отплевываясь от щедро окатывающей нас бодрящими всплесками воды, неслись вниз по Уде, выискивая место под табор.
  Лагерь, костер, тент, ужин, друзья. Хорошо. Хеля, помявшись для приличия, выдала Димычу в готовно подставленную пластиковую бутылку из под пива, тщательно отмеренные его же ногтем на стенке вышеозначенного сосуда, триста граммов спирта. Лучшего напитка туристов-водников на все времена. И наш виночерпий, озабоченно шевеля губами, добавлял в него воду у реки, согласно еще Менделеевым выведенной, чеканной формуле идеального напитка. Которому мы неторопливо и отдавали должное, развалившись на пенках у костра.
  Употребление нектара достигло той стадии, когда каждый хотел сказать что-то приятное о присутствующих. И этому каждому, охотно давали отвести душу, умиротворенно слушая различные приятности о себе и лениво щурясь на мерцающие угли костра. Благосклонно выслушав очередной, пылкий спич Хели, о необыкновенных достоинствах Бруно и еще более охотно выпив за носителя этих самых достоинств, мы отдали дань уважения любовно обжаренному хариусу.
  Не успела пауза затянуться, как слово попросил Бес.
  - Ребята. - неуверенно произнес он, явно маясь. - Я согласился с вами, там, на горе. И сделал все так, как мы решили. Но не совсем. -
  Мы, пробуждаясь от сытой истомы, заворочались недоуменно и уставились на говорившего. Бруно помялся, но взяв себя в руки, продолжил.
  - Положив на место саблю и сделав несколько снимков, я не удержался и прихватил с собой вот это. -
  Он раскрыл вытянутую вперед ладонь и предъявил нам нечто вроде массивного медальона, с грубо изображенным трилистником на веточке, на лицевой стороне.
  - Сам не знаю, почему я это сделал. - признался он. - Возможно из-за мальчишеского чувства протеста. Как-то вы все, уж очень неодобрительно оценили мою попытку поиска альтернативы вашей концепции. Еще раз прошу прощения. А поскольку физической возможности исправить мою досадную ошибку нет, прошу приобщить этот нагрудный знак к общим находкам. Это все. - и обескуражено развел руками.
  - Нет уж, спасибо. - само собой вырвалось у меня. - Ты снял, ты и владей. -
  - Что не так, Виктор? - мгновенно уколол меня взглядом Бес. - Я принес свои искренние извинения. Каждый имеет право на ошибку. -
  - Есть проблема, Бруно. Если это тамга, то может быть беда. -
  - Какая тамга? Какая беда? - всполошились девчонки.
  Димыч молча взял кругляш в свою ладонь, недолго покрутил его в руках и угрюмо прогудел.
  - Она и есть. Я даже знаю чья. Чагатаево семя. Третье колено Чингизово. -
  - Ребята. - попыталась сбить волну напряженности Наташка. - Ну что вы в самом деле? Мы все здесь современные люди. Чего друг друга древними страшилками пугать? -
  Я исподлобья взглянул на нее.
  - Многие могилы знатных воинов и просто богатых людей, заговаривались от посягающих на их добро грабителей. И это, увы, не древние страшилки. Ладно. Не будем париться раньше времени. - и с нескрываемым интересом воззрился на Димыча. - А откуда у тебя столь специфичные познания в родовых знаках чингизидов? -
  Напарник на мгновение прикрыл глаза.
  - Кореш у меня был, Борька. Буркит по-ихнему. Казах. У него татуха такая на руке была. Все уши прожужжал мне про свой славный, древний род. -
  - Ну вот ему и подарим. - счастливо встрепенулась Хеля. - Нам не жалко, а человеку приятно будет. -
  - Не будет. - совсем помрачнел напарник. - Сгорел кореш мой, в бэтэре. В восемьдесят шестом. А ты, парень, поаккуратнее с могилами, на будущее. - он придавил Бруно тяжелым взглядом.
  - Прикинь, у твоего деда с груди, из могилы, какой-нибудь любитель сувениров, смертный медальон сорвал бы. Как оно тебе? -
  Бруно смертельно побледнел и отчеканил глядя прямо перед собой.
  - Ты что говоришь, русский?! Мой дед был воином СС. И я им горжусь! -
  Неожиданность реплики и крайняя ее эмоциональность, сделали свое дело. У костра воцарилась гнетущая тишина.
  - И что? - наконец прогудел с нехорошей ленцой в голосе, Димыч. - А мой - гвардеец. В четвертом гвардейском мехкорпусе, у Танасчишина, танкистом воевал. Дальше что? -
  - Димыч, стоп. - вклинился я и протянул Бесу стопку. - На-ка, дерни, парень. И охолонись. - Бруно, не глядя, принял емкость и неловким движением опрокинул ее содержимое в рот. Поморщился. С трудом сглотнув, пробормотал.
  - Прошу прощения. Я что-то сделал неправильно. -
  - Ну это как сказать? - снова заворочался напарник. - Ты разъясни нам, неразумным, чем гордишься-то? Своим дедом, или тем, что он был эсэсманом? -
  Бес снова вскинул было подбородок, но я успел зацепить его взгляд.
  - Бруно, давай так. Как ты понимаешь, у тебя здесь врагов нет. Почему тебя так взбудоражило Димычево сравнение - нам непонятно. Но если хочешь - закрываем тему. А имеешь желание, просто расскажи нам про своего деда. Лично мне - интересно. Честно. -
  Бес, неуклюже подломившись в коленках, вновь сел на пену. Некоторое время молчал, невидяще глядя перед собой. Потом, разглядывая свои сжатые кулаки, глухо заговорил.
  - Невероятно. Мне тридцать девять лет и я впервые в жизни слышу эту фразу - Расскажи про своего деда. - И от кого? - он обвел нас мятущимся взглядом. Мы молчали.
  - Дед, был самым близким мне человеком. И самым настоящим. Человеком, для которого понятие - Родина, было дороже жизни. Сейчас таких нет. Во всяком случае - я не видел. У себя. Дома, в Германии. - чувствовалось, что начало монолога дается ему с трудом.
  - Это длинная история, ребята. Для меня самого полная неожиданность, что я позволил себе этот эмоциональный всплеск. Но это должно было произойти рано или поздно. Почему именно здесь, с вами? Не понимаю. Вы действительно хотите меня выслушать? -
  - Не отвлекайся, пожалуйста. - тихо произнесла прижавшаяся к Димычу Хеля, взволнованно поблескивая мерцающими в отблесках костра, глазами.
  - Не знаю, известно ли вам, но вы очень свободные люди. В мыслях, решениях, поступках. Это и отпугивает, и завораживает одновременно. Даже Дитер, пообщавшись с вами, стал совершенно другим. Я попробую так же. Хорошо? -
  - Говори, не парься. - пропыхтел, раскуривая сигарету от вынутой из костра головни, напарник.
  - Если очень коротко, то мой дед воевал в Ваффен СС. Это воинские формирования. Так называемые "Зеленые СС". Ни к охране концлагерей "Тотенкопфа", ни к карателям айнзацкоманд он не имел никакого отношения. Он танкист. И не эсэсман, Димыч. Он был уволен в звании шарфюрера. Дивизия "Дас Райх". Воевал с апреля 1941 года и по март сорок третьего. После неудачного наступления на Москву, остатки дивизии вывели на переформирование во Францию. Дед остался в России. Группа "Остендорф". Горел два раза, последний раз под Харьковым. Между прочим, в Т-34. Потерял правый глаз и правую же ступню. После госпиталя был направлен в юнкерскую школу, инструктором.
  Да. Так вот. Есть история, о которой мы можем прочитать, а есть та, которую нам рассказывают наши близкие. И эти истории, порой сильно различаются. Черт. Как мне трудно говорить. Виктор, извини, можно мне еще выпить немного? -
  - А почему это только тебе? - громыхнул задумавшийся было напарник. Я сговорчиво раздал желающим наполненную посуду. Выпили.
  - Все так, Бруно. - вернулся я к теме. - И даже биографию Гитлера можно рассматривать под разными углами. Ну, в самом деле. Художник с больными легкими, белобилетник, идет воевать добровольцем. Боевой мужик, фронтовик-окопник без балды, из нижних чинов, два ранения, газа нахлебался по уши, железный крест обеих степеней плюс крест с мечами... Вы таких политиков его уровня, много знаете? А после войны, вдруг выяснилось, что все, за что он воевал и за что гибли его товарищи, это разоренная Германия, гнев всего мира и безмерное унижение нации.
  Это все - правда. И все, что он впоследствии наворотил, было вызвано исключительно его любовью к своему народу и желанием восстановить справедливость. Как он ее понимал. И в политику он пошел не от скуки и не карманы набить. Все так.
  Но ведь это не затушевывает главного - непомерную цену, которую пришлось заплатить всему остальному миру, за обостренное чувство справедливости у Адольфа Алоизиевича. То же и с питомцами Гиммлера. Безусловно, солдаты Ваффен СС, были наиболее боеспособными и стойкими немецкими бойцами и по сути своей - просто элитными армейскими частями. Но все-таки это было СС. И если ты искренне гордишься боевой выучкой и окопным братством "зеленых", тогда, уж будь добр не открещиваться от геноцида творимого "черными". Тем более, что Орадур, как ни крути, дело рук именно зеленого "Дас Райх". Ты понимаешь меня? -
  Бес, сцепив пальцы рук в замок, не отрываясь смотрел на костер.
  - Знаете, мне дед много рассказывал о той войне. И очень редко это были воспоминания о боях и лишениях. Гораздо чаще - выводы, итоги переосмысления тех событий. В частности, как солдат шедший воевать и умирать за лучшую долю для своей страны, по призыву Гитлера, он не простил ему - человеку, которому Германия добровольно вручила свою судьбу, такой фатальной ошибки, как заражение немцев вирусом своей расовой исключительности. Если бы не это... И еще он говорил, что если итогом любви к своей стране, является ненависть всего остального мира, значит и гражданин, и сама эта страна, неизлечимо больны.
  Но тем не менее. - тут он снова обвел нас пристальным взглядом.
  - Я искренне горжусь своим дедом, а он не стыдился своего прошлого. И память о нем, для меня, это... святое. Вероятно поэтому, я позволил себе неконтролируемую вспышку эмоций. Больная тема, понимаете? -
  - Это мы понимаем и ничего такого здесь нет. Было бы странным, если наоборот. - вздохнул Димыч, расслабляясь.
  - А давай-ка друже, хлопнем за наших дедов. Я - за гвардии капитана Арсеньева Андрея Дмитриевича, а ты за шарфюрера, как его по батюшке? - ткнул он в плечо Беса.
  - Эрик. - покачнувшись, отозвался тот.
  - Эрик Шиммельпфеннинг. -
  - Да. - не стал рисковать с повторением фамилии, напарник.
  Мы молча выпили.
  - Знаешь бесенок. - выдохнул Димыч.
  - А ведь если они сейчас могли встретиться, им было бы о чем поговорить. И ведь наверняка в морду с кулаками друг к другу не полезли бы. Там, где твоего деда долбануло в сорок третьем, мой тоже, плотненько так отметился. Миус-фронт, а? -
  Бруно согласно мотнул головой.
  - Невероятно. - обвел он нас слегка ошалевшим взглядом.
  - Кому рассказать - не поверят. Внук русского танкиста, предлагает мне выпить за моего деда. -
  - А это потому, дылда ты белобрысая. - хмыкнул напарник. - Что мы историю изучаем не только по передовицам газет и лозунгам, а еще и вот этими самыми пальчиками в земле ковыряемся. А это, как ни странно, очень способствует продуктивной мозговой деятельности. Я бы и сам, знаешь, с удовольствием поговорил бы кое с кем из мест, чуть южнее Термеза. Большинству конечно, просто яйца, пардон дамы, фаберже бы отчекрыжил под самый корень, но кое с кем охотно и поговорил бы.
  И вообще, Бруно. Тему ты поднял очень больную и очень непростую. Будет время и желание, обязательно договорим. И про то, какой Гитлер плохой мальчик, и про всех остальных-прочих, условно хороших. Только жалеть я тебя не буду, не обессудь. Но дома, пожалуй что, подарю кой-чего. На память. И еще. Если по итогам нашего разговора, я искренне смогу выпить за твоего деда - мне будет приятно. А пока, извини. Воздержусь. Лады? -
  - А с тамгой, надо будет крепко подумать, чего делать. - вернулся я к началу разговора.
  - Одно понятно - она должна остаться здесь. А вот как это сделать по уму, надо помозговать. -
  Бруно, спохватившись, виновато прижал руки к груди.
  - Ребята, еще раз - простите. Я, непонятно почему, воспринял ваши копарские традиции, как попытку диктата и давления на меня. Глупо и стыдно. -
  - Ну чего. - подвел черту дню сегодняшнему, Димыч.
  - На посошок и в люлю? Дитер и Наташка, завтра вы дежурные. -
  Вскоре все разбрелись по своим палаткам. Я взглянул на Беса. Тот, плотно ушел в себя и похоже, спать особенно не торопился.
  - Витя, а мы можем с тобой еще немного посидеть? -
  - Да без проблем. - зачерпнул я кружкой чай из котла и сговорчиво уселся рядом.
  Бес мучительно собирался с мыслями.
  - Скажи пожалуйста. То, на чем Димыч закончил разговор, это вызов? -
  Я искренне удивился.
  - С чего бы это? Он, обычно, молча делает выводы. Если считает что надо - бьет. Сразу. А все эти вызовы, реверансы... Нет. Если тебя обескуражила его точка зрения, то зря. Человек просто сказал то, что думал. Причем не сам полез, а ответил на твою, м-м-м... реплику. И ему действительно интересно разобраться и в тебе, и в истории с твоим дедом. А уж потом придет время подведения итогов. Меня куда больше насторожило бы его равнодушие к этой теме. И не ищи здесь никакого негатива. Его нет, поверь. И отношение Димыча к тебе нисколько не изменилось. Ты пока не друг и не враг. Такой, знаешь... приятель-попутчик. Но, по большому счету, так и есть. Или возразишь? -
  - Ну да. Так и есть. - протянул Бруно и осторожно покосился на меня.
  - А что думаешь ты? -
  Я пожал плечами.
  - А что я? Мало информации. Да и не вижу я необходимости в спешке с выводами. В нашем походе, ты вроде бы удачно лег в обойму. А остальное... Ты приглядываешься, мы приглядываемся. Нормальный процесс притирки. Лучше скажи, что тебя беспокоит? -
  - Да не то, чтобы беспокоит. Просто вы все - уже одна команда. Это видно. А я как-то... сам по себе, что ли. Хотя нет. Это я только сейчас придумал. Нет, ну это конечно тоже. Шайзе, не знаю как начать. - он смущенно потер лоб.
  - Бруно. - попытался помочь я.
  - А может так? Раз зашел разговор о войне, тебе стало очень важно знать наше отношение к ней, к немцам, к внезапно всплывшей твоей истории? Ну, в том плане, что если мы имеем принципиальные различия в оценках и мнениях, то тебе придется как-то корректировать линию своего поведения. А с учетом того, что эта тема для тебя "горячая"... - я замолк, не зная как закончить фразу.
  Бес обрадованно взглянул на меня.
  - Да. Именно так, Витя. Спасибо. Понимаешь, в первую очередь, я принял решение участвовать в этом походе, как турист-водник. Не поверишь, но примерно за неделю до звонка Дитера, там, в Германии, на нашем водном сайте, я наткнулся на ссылку про Уду. Красивый фильм про сплав, какого-то русского парня. Один из наших подсуетился, сделал грамотный дубляж на немецком и выложил этот ролик на форуме. В общем я заболел этой рекой. И тут Дитер со своим предложением. Представляешь? То ли случайность, то ли судьба. -
  - Скользкая это штука - случайности. - чуть ли не про себя пробормотал я.
  - Да. Вероятно судьба. - оживленно отозвался Бруно.
  - А потом Дитер подтвердил приглашение и озвучил основную подоплеку похода - кладоискательство. И рассказал вкратце про свои впечатления о вас, и о поездке в Вологодскую область. Так что, как ты догадываешься, думал я недолго. И уже здесь, ко мне приходит понимание, что и это все - не главное. А главное - ценность общения с очень разными, но интересными, честными и искренними людьми. Которые говорят то, что думают и делают - что говорят. И жизнь наша походная, очень всему этому способствует.
  Я затрудняюсь описать тебе свои ощущения, вероятно потому, что они неописуемые. И никоим образом не хочу стать деструктивной составляющей в нашей команде. Но то, о чем спонтанно зашел разговор сегодня, действительно очень важно для меня. А реакция, как ты видел, неоднозначная. И как соблюсти баланс между искренним желанием поделиться тем, что тебе небезразлично, и возможным осложнениями в разговорах такого рода, в нашем коллективе, я пока не очень понимаю. -
  Я задумчиво пожевал опрометчиво подвернувшуюся под руку травинку.
  - Мне не совсем понятны твои опасения. Чем тебя так насторожила неоднозначная реакция? Как раз это, по моему, нормально. В нашем кругу обсуждаются любые темы. И, как правило, народ рубится за свою позицию до конца. Причем - именно рубится. Правда, никогда ее не навязывает другим. И слова, порой, увы, подбираются отнюдь не с позиции политкорректности. И с тем же Димычем, у меня лично, вплоть до мордобоя доходило поначалу. Так что твои легкие опасения, излишни. Если считаешь, что прав в споре с адекватным оппонентом, то уступать - просто трусость. Ну, или мудрость. Я не очень силен в словоблудии. - ухмыльнулся жадно внимающему мне Бесу.
  - Так что не парься и будь собой. И то, что в споре ты услышишь в ответ искреннюю оценку, либо мнение - я тебе гарантирую. Правда не гарантирую, что это обязательно будет приятно. Тут ведь как - или правду, или приятно. Выбирай сам. Ну что, баиньки? О-о-о. Да у нас тут еще и на отдельный посошок осталось. На-ка, держи, на сон грядущий. -
  Бруно, не отрывая взгляд от костра, машинально выпил. Закашлялся, ожил, улыбнулся.
  - Кто бы знал, как мне все это интересно. Спасибо тебе. Вам всем. Но мы ведь сможем еще раз вернуться к этой теме? -
  - Наверняка еще вернемся. И не раз. Так что... "Берегите пенсне, Киса!" - хохотнул я и окинув взглядом лагерь, на предмет неприбранного съестного, отправился баиньки.
  
  Глава десятая. Милые сюрпризы осени, или философия по саянски.
  
  
  Всю ночь мой вялодремлющий мозг, добросовестно сигнализировал своему хозяину, что вряд ли пробуждение будет таким же безмятежным, как и в прошедшие дни. Мелкий, удручающий в своей монотонности дождь, сырым, шершавым языком, старательно облизывал скаты нашей палатки. Отбрыкиваясь от суровой и несвоевременной действительности, я, не без успеха, вновь и вновь забывался в уютном мареве сновидений.
  Но действительность, вскоре опять ненавязчиво напомнила о себе, обескураживающим утренним оханьем Наташки, ее же горькой жалобой вполголоса Дитеру, что - Это просто жуть, а не погода. - и неизбежными звуками, сопровождающими любую неумелую хозяйственную деятельность.
  С этого момента, в любом походе, в голове каждого водника включается секундомер и начинается безжалостный обратный отсчет самых сладостных минут, последнего часа блаженного ничегонеделанья. И честно признаться, немалую долю этой сладости, составляет счастливое осознание того, что это не тебе сейчас нужно, зябко поеживаясь спросонья, пыхтеть у погасшего костровища, проклиная все на свете.
  И не тебе предстоит, чертыхаясь, брести под дождем от серой, неприветливой реки, по скользким валунам с полными котлами воды, отчаянно завидуя тем эгоистичным и бессердечным животным, которые похотливо нежатся в своих палатках, в прогретых за ночь, чертовски уютных спальниках.
  На душе невыразимо сладко оттого, что одно их этих животных, сегодня ты. И нет на свете той силы, что способна выгнать тебя из теплого кокона раньше, чем раздастся сварливый клич дежурного
  - Подъем! Миски на базу! -
   И выползая на свет божий, под защиту тента, навстречу заботливо приготовленной, божественной рисовой каше со сгущенкой и восхитительно обжигающему чаю, ты, кокетливо растопырившись в безмятежном утреннем потягивании, мило улыбнешься слегка взвинченным горемыкам-кашеварам и искренне радуясь их неожиданному трудолюбию, выдохнешь счастливо.
  - Хорошо-то как, елы-палы! -
  Как мало нужно человеку для счастья.
  Через десять минут, закрыв глаза, можно было легко представить себя не в самом сердце Саян, а где-нибудь в небольшом швейном цеху. До того слаженно стрекотали ложки по днищам разнокалиберных мисок, заставляя хозяев последних, жмуриться от несказанного удовольствия поглощения немудрящей туристской снеди.
  Зависнув над кружкой с чаем, заботливо прибереженным специально для этой цели ржаным сухарем, я орлиным командирским взором окинул сгрудившееся вокруг костра разношерстное воинство.
  - Ну что, други мои отсыревшие. Кому интересно узнать, что день грядущий нам готовит? -
  - Да и так понятно. - охотно включилась в разговор Наташка. - Вода сверху, вода снизу, вода сбоку и пороги, пороги, пороги... -
  - И еще перекус, как светлое пятнышко радости, на дождливом небосклоне нашего тернистого пути. - вновь осознала себя завхозом Хеля.
  - Ну, в общем - да. - не стал отпираться я. - Только сегодня, к счастью, порогов серьезных снова не будет, а будет двадцать пять километров маршрута с несколькими интересными шиверами. У нас есть еще два дня на раскатку. Потом детский сад закончится и пойдет голимый экстрим. Поэтому. - я взял паузу, чтобы дожевать наконец, оттопыривавший щеку кусок сухаря и с блеском справившись с этой непростой задачей, продолжил.
  - Поэтому, еще раз. Не ленитесь придумывать себе развлекуху на воде. Как вариант, пробуйте садиться на камни и сниматься с них различными способами. Я знаю четыре таких способа. Может быть, вы придумаете пятый. -
  - Командор, озвучьте нам их, пожалуйста. Дабы избежать присутствующим, впоследствии, обвинения в плагиате. - прищурила Змея свои лукавые глазенки.
  - Поскольку вы в адмиральском экипаже, матрос, то для вас это неактуально. - отбрыкался я.
  - А остальным, пожалуйста. Итак. Используя весла, мозги и силу течения, это раз. Два - раскачка судна, имитирующая, пардон, фрикции в коленно-локтевой позе. Третий способ, это один, или оба седока соскакивают на камни и стаскивают кат на глубину, не забывая догонять его впоследствии. И четвертый - "Спасите меня кто-нибудь, мне страшно". Изобретение любого нового способа, будет отмечено премией в виде... сюрприза. Дерзайте. -
  - Делаю заявку на сюрприз. - заторопилась Выдра.
  - Пятый способ, это, как правильно? Оверкиль? Во-от. То есть переворот и головой вниз по камушкам. -
  - Без проблем. - ласково ощерился Димыч. - Готов ходатайствовать о награждении, в случае готовности соискателей, продемонстрировать свой способ. Камушки выбирает высокое жюри. -
  Наташка капризно надула губки и сокрушенно вздохнула.
  - Злые вы. Уплыву я от вас. -
  - Да, кстати. - вернулся я к насущному.
  - Раз уж мы прикупили неопреновые куртки к полукомбезам гидрокостюма, может стоит их сегодня надеть? Я сам в полной гидрахе не греб ни разу, но вряд ли это дополнение будет сильно сковывать движения. А польза, в смысле тепла, несомненная. Да и перчатки водные, скорее всего не лишние будут. Ну, девчонки. Хотя бы вы не выпендривайтесь. - воззвал я к коллективному разуму, глядя на скептические гримасы соратников. На том и порешили.
  И вскоре привычная кавалькада, бодро втягиваясь в хмурую мощь стремнины, оголтелыми зайчиками ускакала за ближайший поворот реки. Серая пелена дождя равнодушно сомкнулась за нами, и вновь вековечный покой разлился по дремлющим, равнодушным, диким берегам. Вот тебе и "человек - царь природы". Что были - что не были.
  Привычные лямки сбруи на бедрах, привычная, на автомате, работа веслом, привычно рыскающий по водяным валам кат. Вот и все. Привык. Где она, та цивилизация? Какие там на фиг трамваи, интернеты и ток-шоу? Глюки, миражи из далекого далека. Есть ли они вообще?
  Вот этот, кажется навсегда повисший в воздухе, моросящий дождь - есть. Стиснувшие реку клыками своих гранитных челюстей, прибрежные скалы - вот они. И были они всегда. И тысячу лет назад, и десять тысяч, и сто... А мы все, человеки, такие современные, индивидуальные, невыразимо сложные... Нелепые и смешные. Что мы есть, на фоне этой несуетливой вечности? Пыль, туман, легкое дуновение ветерка.
  Где мы будем через сто лет? На орбитальных станциях, или в первобытных пещерах? И будем ли вообще? А вот скалы эти и река - будут. Всегда. Что им муравьиное мельтешение коротких мгновений человеческой жизни? Наши чаяния, амбиции, жалкие попытки самоутверждения... Что им само время, вообще?
  И вот если сейчас, за ближайшим поворотом, я увижу спешившегося с низкорослой монгольской лошадки, узкоглазого и меднолицего чингизова нукера в кожаных доспехах - ей богу не удивлюсь. Странно, что до сих пор ничего такого не встретили.
  Опомнившись, я встряхнулся. Синдром похода. Странные мысли, странные чувства. Непривычное, некомфортное осознание истинной ценности себя - ненаглядного. Так, вызревающая личинка ручейника, встревожено ворочается в шершавой, заскорузлой скорлупе оболочки, стремясь выбраться наружу. И страшно, и непривычно, и больно. Но гонит, гонит инстинкт наружу. К свету. И обламывая кромки старых представлений о жизни, выбирается на белый свет уже не безмозглая, слепая гусеница, а свободная, невесомая бабочка. И летит.
  Интересно, я когда-нибудь полечу? Тоже мне, бабочка, блин.
  - Кажется я начинаю понимать, почему каждый русский, в душе философ. - в очередной раз стряхнула ладошкой стылые брызги воды с лица, Хеля.
  - Глядя на эту... вечность вокруг, такие странные мысли в голове. -
  - И ты туда же, матрос. - неодобрительно покосился я. - Бойся. Эти мысли до добра не доведут. Потом избушку-пятистенок захочется, коровку какую-никакую завалящую. На речку белье полоскать потянет. И прости-прощай, милый сердцу фатерланд. -
  Хеля задумчиво улыбнулась.
  - А ты все ерничаешь? У самого только что, лицо очень... характерное было. -
  - Ну, я-то дома. И это все - мое. Родное. Мне проще, как ни крути. -
  - Наверное. - не стала спорить Змея. - А можно вопрос, Витя? Чувствую, под настроение.
  - Попробуй.
  - Бабушку у моста помнишь? Мне все не дает покоя мысль - Зачем мы тогда вернулись? Что ты хотел у нее спросить? -
  - Действительно, под настроение. - мотнул я удивленно головой.
  - Ну ладно, скажу. Понимаешь, есть у меня стойкое убеждение, что настоящее понимание к человеку - как он прожил свою жизнь, приходит только на смертном одре. В последнюю секунду бытия. Когда ничего уже исправить нельзя. Мы же все порой маемся этим - правильно ли живем? Вот я и хотел спросить у бабули. Не откроется ли мне, в последний миг свой на этой земле, осознание бестолковости, или несуразности прожитого? Если - да, то значит нужно срочно что-то менять в этой жизни.
  Был шанец узнать. Был да сплыл. Чего уж теперь, кепку-то мять.
  - А я бы не решилась о таком спрашивать. Страшно. - уходя в себя, пробормотала Змея.
  - Страшнее жить и не знать, как живешь. А ответ-то держать по любому придется. По полному счету, без дураков. - как самому себе ответил я и встрепенулся, возвращаясь к реалиям.
  - Ладно, проехали. Шоколадку хочешь?
  - Нет, спасибо. Зря я тебя спросила, наверное. Теперь еще и об этом думать. Точно свихнусь. - спохватившись , вынырнула она из плена собственных мыслей.
  - Думать - оно никогда не вредно. И помни про американку, задумчивая ты наша. - поставил я точку в нашей дискуссии и жизнеутверждающе рявкнул.
  - Весло в зубы, матрос. Заходим во-он на тот зубик, твоим баллоном. Работаем! -
  
  Глава одиннадцатая. Почем нынче шаманы.
  
  Три героических судна, озябшими носами трогательно тыкались в каменистую осыпь приютившего их берега, облегченно вздыхая в предвкушении долгожданного отдыха. А для их экипажей, наступила страдная пора обустройства бивака, в не самых простых условиях промокшей, казалось насквозь, тайги.
  Дитер с Бруно уже разворачивали тент над выбранным местом, готовясь создать оазис относительной сухости и уюта, девчонки самоотверженно потрошили гермомешки, в поисках своих палаток, а мы с Димычем, прихватив топор и пилу, скептическими взглядами окидывали близлежащие окрестности, прикидывая, куда бы податься суровым лесорубам.
  - Добрый вечер. - произнесенное негромким голосом рядовое приветствие, возымело на присутствующих тот же эффект, какой могла бы произвести фраза - Хенде Хох. - ну или, к примеру - Ваш билетик, пожалуйста. -
  Наташка, оглушительно ойкнув и схватившись рукой за левую м-м-м... ну в общем за то место, где находится сердце, закатив глаза, кулем осела на рюкзак. Все остальные, в оторопи уставились на затерявшуюся в очень заслуженном брезенте дождевика, невеликую фигурку, устроившуюся на корточках, на верхней кромке берегового откоса.
  Остро блеснувший из под капюшона взгляд, бесстрастно прошелся по горстке водоплавающих чудиков и остановился на мне.
  - Добрый вечер. - справившись с нешуточным изумлением, отозвался я. Недоуменным разнобоем прозвучали приветствия друзей. Из недр дождевика вынырнула сигарета, блеснул огонек, потянулась струйка дыма.
  - Туристы, значит. - сделал вывод капюшон.
  - Че-то припозднились вы маленько. Откуда сами? -
  - Из Питера, в основном. - шагнул я навстречу незваному гостю и протянул руку.
  - Виктор. -
  - Санька. - жесткая, коричневая ладонь, аккуратно сжала мою. Снова молчание и неторопливое разглядывание наших скромных персон. Димыч засопел и нетерпеливо уставился на меня.
  - Извини отец. Нам за дровами надо. Скоро темнеть начнет, сам понимаешь. - откровенно маясь, пробормотал я. Санька, игнорируя мою реплику, неторопливо докурил.
  - Не надо. - бесстрастно произнес он. - У меня есть. Пойдем. Чай, однако, пить будем. Говорить. -
  Я беспомощно обернулся к друзьям.
  - Ну сходи, поговори. А нам некогда. Чего потом, по темноте табор ставить? На фиг. - озвучил напарник здравую мысль и протянул ко мне руку за пилой.
  - Нет. Всем надо. - вновь ожил капюшон. - На чем спать, возьмите. И спирт. -
  - Батя. - многообещающе набрал воздуха в грудь Димыч. - Давай, мы уж сами как-нибудь порешаем. Лады? -
  Санька не реагировал.
  Я решился.
  - Народ. А действительно, пойдем сходим? Сейчас тент натянем, переоденемся, а дрова по дороге высмотрим. На обратном пути захватим. Саня? Идти далеко? -
  Словоохотливый зазывала, чуть заметно, отрицательно качнул головой. Интересно, сколько он может сидеть в такой позе? У меня бы уже ноги, или спина отвалились. Или все вместе.
  Через полчаса мы брели гуськом вдоль ручья, вслед за Санькой, сканируя окрестности насчет сушин и стараясь не переломать себе ноги на чуть заметной, скользкой тропе.
  Бурый, как из коры, конус чума, открылся совершенно неожиданно. На небольшом пятачке, чуть отступившей от берега ручья тайги, разместился незатейливый кемпинг Саньки. Чум, что-то вроде лабаза на курьих ножках, копешка сена, мини-загончик огороженный жердями с парой лошаденок внутри, поленница дров у входа. Вот и все хозяйство. Вполне опрятное, надо сказать. Во всяком случае - снаружи.
  Хозяин нырнул внутрь своего убежища и, придерживая полог, жестом предложил нам не отставать. Мы и не отстали. Когда глаза привыкли к полумраку, я обнаружил себя стоящим у слабо дымящегося очага, в центре неожиданно просторного жилища. Санька, снова жестами, предложил рассаживаться и захлопотал у дальней от входа стены.
  Вскоре, под закопченным котлом, вспыхнули яркие язычки пламени, а на невесть откуда вынырнувшем обрезке широкой доски, появились местные деликатесы. Почти черные кусочки вяленого мяса, чеснок, харюзовая юкола, какие-то полусухари-полулепешки, горстка замызганных карамелек и еще что-то, совсем уж непонятное. Рядом, на полу, красовался солидный туес с кедровыми орехами.
  Усевшийся у огня в позе Будды хозяин, выложил на импровизированный стол стопку пиалушек, скинул наконец свою плащ-палатку и неторопливо закурил. Да-а. Похоже, излишней болтливостью он явно не страдал.
  - Скажите, а вы давно здесь живете? - ослепительно улыбнулась Хеля, добросовестно пытаясь наладить контакт. Контактер, медленно перевел взгляд на Бруно. Тот заерзал, дежурно озаряясь улыбкой до ушей. Из рукава хозяйского, потрепанного пиджака, вынырнула жилистая ладошка и в требовательном жесте застыла возле лица Беса.
  - Тамгу давай. -
  В темноте, привычно охнула Наташка. Бруно, не отводя взгляда от лица хозяина, нащупал в кармане требуемое и медленно вложил кругляш в Санькину ладонь. Застывшая было рука, отягощенная нашим трофеем, удовлетворенно втянулась обратно в складки одежды.
  - Мы там еще монеты нашли. Тоже взяли. Но надо к катамаранам идти. - внутренне содрогаясь от нестерпимого стыда, ожил я.
  - Не надо. Пусть. - аккуратно разливал хозяин чай по пиалушкам.
  - Сань, ты белый, или черный? - решил внести я ясность в хозяйское амплуа и одновременно, неуклюже пытаясь дать понять, что мы слегка в теме. Ну и молчать было совсем уж невыносимо.
  - Ешьте. Пейте чай. Вкусно. Потом расскажу. - он сбрызнул с пальцев на огонь чаем, отщипнув кусочки от своих разносолов, отправил их туда же и снова пристально уставился на нас, попыхивая сигареткой.
  Странно, но голод почему-то отступил и мы, достаточно вяло угощались предложенным ужином, ожидая от хозяина хоть какого-то подобия начала беседы. А вот чай был хорош. Настоянный на неведомых травах и корешках, пряно пахнувший, темный настой великолепно утолял жажду и то и дело очередная пиалка вновь погружалась в бездонный, казалось, котел за новой порцией.
  Санька, все так же бесстрастно, молча наблюдал за нами, попыхивая очередной сигареткой. Насытившийся Димыч, выцепив взгляд хозяина, выразительно постучал пальцем по баклаге со спиртом. Тот утвердительно кивнул. Присоединиться к ним для сомнительного удовольствия поглощения неразбавленного продукта, больше никто не рискнул. Две пиалушки приветственно поднялись в воздух и были осушены в полной тишине. Я закурил, прикидывая, как бы вернуться к катамаранам в максимально щадящем для хозяина режиме.
  - У тофов не осталось шаманов. - прикрыв и без того узкие щелочки глаз, тихонько, нараспев, заговорил Санька.
  - А когда были, не делились на белых и черных. Просто лечили людей, оленей, слушали что говорят духи. Знали, что было и что будет. Мой отец - был последним. -
  - Но Сань. Ты, получается, тоже, явно соображаешь кой-чего. Раз встретил нас на берегу и про тамгу знаешь. - набрал пригоршню кедровых орешков Димыч, усаживаясь поудобнее и настраиваясь на долгий, обстоятельный разговор.
  - Чему-то научил отец, с чем-то я сразу родился. Тэнгэриин тэмдэг - шаманская метка. - монотонно вещал хозяин, слегка покачиваясь, как в полузабытьи.
  - Но он не успел передать мне главного. Шаман должен знать - зачем людям духи, а духам люди. Если он это понимает, его путь прост и ясен. Это - главное знание. У меня его нет. Я умею все, но просто живу для людей и себя. Значит - не шаман. - его голос постепенно набирал силу, обогащаясь горловыми обертонами и насыщая неведомыми вибрациями пространство вокруг себя.
  - Мой народ умирает. Молодые, уже давно говорят и думают по-русски и то, что еще помнят и хранят старики, им не нужно. Они знают тайгу, но не чувствуют ее. Не слышат ее голос. Хотят только брать. Им не нужны советы и мудрость старших, а знать будущее - страшно. -
  - Саша, извините пожалуйста. - робко вклинилась Наташка. - Я могу вас спросить об одной вещи? -
  - Ты хочешь узнать, где костюм шамана, бубен с колотушкой и прочее? - перевел на нее взгляд, мерно колыхающийся в слабом отблеске костерка очага Санька.
  - Мне это не нужно. Отец был хорьботой-бее. Очень сильный шаман. Мог говорить с духами и сам становиться духом. Научил меня. Но вы все - он скупым жестом обвел нас, вольготно расположившихся вдоль круглой стены чума. - не этого хотите. Вы думаете, что важно узнать тайны и ответы на свои вопросы. Вы ждете беседу. Но ее не будет. Говорить буду я. А вы просто увидите то, что желаете и что не желаете. Ответы, которые могут погубить вас, вы тоже увидите. Но забудете. -
  В его руках, невесть откуда появился варган - родной брат обнаруженного нами под жертвенными камнями, и заунывные, тягучие звуки заполнили голову, все тело. Периодически он снова возвращался к горловому пению, потом опять вступал в дело варган.
  Это была песня, несомненно. Она повествовала о временах изначальных, о добрых и смелых людях, о матери-тайге. Слов не было, одни лишь звуки. Но они наполняли мозг необычайно яркими образами и чувствовалось, что управляет их непрерывным движением, этот маленький смуглый человечек, сидящий у камелька напротив нас.
  Внезапно я почувствовал руку на своем плече и неохотно открыл глаза. Санька жестом поманил за собой и скользнул вдоль полога на улицу. Стряхивая легкую заторможенность, я последовал за ним. Неяркий свет позднего вечера резанул глаза.
  - Твои друзья будут спать и видеть нужное. До утра. А тебе надо идти. - негромко сказал хозяин.
  - Там, выше по ручью, стоит зимовье. В нем мужчина и женщина. Они чужие здесь. Отец и дочь. Мужчина смелый и сильный, но совсем глупый. Росомаха к ним в лабаз залезла. Он ее подранил и хотел ножом добить. Совсем глупый. Теперь умрет. Он еще вчера должен был умереть. Но я сказал, что сегодня вас встречу. Теперь не умирает, ждет. Очень больно ему. Плохие раны. Терпит, пока. Сильный, однако. Я у них собаку оставил. Если мужчина умрет, она прибежит. Иди. -
  - Погоди Саня. - оторопел я. - А ты почему ему не помог? Ну хотя бы боль снять. -
  - Он смотрит сквозь меня. Считает не настоящим человеком. Гордость делает его слепым. Глупый, однако. Иди. -
  - Хорошо. - шагнул я по направлению к судам. - Сейчас захвачу обезболивающее и пойду. Далеко идти-то? -
  Санька отрицательно качнул головой и нырнул обратно в чум.
  Через час, уже в сумерках, меня звонко облаяла некрупная, пестрая лайка и, перешагивая порог ветхой зимовьюшки, я нарочито бодро здоровался с хозяевами.
  
  Глава двенадцатая. Раз шахид, два шахид... (1)
  
  Из темного провала избушки, густо шибануло смрадом разлагающейся плоти. Внутренне охнув, я широко улыбнулся и застыл на пороге.
  - Здравствуй дорогой, проходи сюда. - раздался хриплый, приглушенный голос и лежащая на нарах фигура, вяло пошевелилась. Мимо меня юркой змейкой шмыгнула в закуток за печкой, укутанная платком до бровей девушка и зашуршала-задвигала там пакетиками, коробочками. Чуть слышно звякнули пустые кружки.
  - Аслан. - протянул мне руку лежащий мужчина и пожимая, я почувствовал ее сухой, горячечный жар.
  - Виктор. - отозвался негромко и вложил в ладонь хозяина шприц-тюбик промедола. - Помочь, или сам справишься? -
  - Сам. Подожди минуту. - он привычным движением свернул головку шприца и сдернув колпачок, сделал инъекцию. Закрыл глаза. Через несколько секунд, облегченно выдохнув, уставился на меня заблестевшим, чуть затуманенным взором.
  - Спасибо, русский. Прости, Витя. Я могу тебя так называть? -
  Я нейтрально пожал плечами. Аслан продолжил.
  - Как сам? Как семья? Хорошо все? -
  Я кивнул и подумал, что спрашивать его о здоровье и делах семьи, было бы нелепостью. Но что-то надо было отвечать.
  - Извини Аслан. У тебя про здоровье спрашивать не буду. Санька просветил в общих чертах. Да и так видно. Извини. -
  - Да, есть проблемы. Прости Витя, встать не могу, чтобы принять гостя как полагается. Сейчас Марьям стол соберет, поговорим спокойно. Ты не торопишься? -
  - Нет. Только я не голоден. Санька только что накормил. Можно просто чаю? -
  Аслан помолчал.
  - Еще раз спасибо тебе, Витя. За промедол. Теперь говорить могу спокойно. Боль думать мешала. А у нас разговор длинный будет. Не возражаешь? -
  - Ты хозяин. Тебе виднее. - я посторонился и привстал, почувствовав легкое движение за спиной. Сзади в ожидании замерла девушка, с чем-то вроде подносика в руках. Оценив диспозицию, я придвинул ближе к изголовью кровати, стоящий рядом с моим, чурбак. Марьям водрузила на него принесенное и вернувшись к печке, захватила оттуда и поставила рядом с нами на пол, закопченный чайник. Чуточку постояла и ,поймав взгляд отца, вышла на улицу, прикрыв за собой дверь.
  - Извини, придется тебе самому за собой ухаживать. - неуклюжим движением утер бисеринки пота со лба хозяин. Я, не чинясь, уселся на свое место и сыпанул в кружку заварку. Сверху щедро плеснул кипятка. Вопросительно взглянул на Аслана.
  - Мне просто воды, когда попрошу. - не отрывал он от меня испытывающего взгляда. - Расскажи, Витя. Откуда сам, друзья твои? Ты ведь не один? Каким ветром в наши... в эти края занесло? -
  Я помолчал, собираясь с мыслями.
  - Туристы мы, водники. Сплавляемся от перевала, с Хатаги. Планируем дойти до Нижнеудинска. Шесть человек - трое немцев, трое русских. Я тут бывал раньше, теперь решил друзьям показать. Красиво здесь. -
  - Да, красиво. Людей совсем нет. Хорошо. - вежливо отозвался собеседник. - Пей чай, остынет. -
  Я аккуратно отпил глоток.
  - А ты кто по жизни, Витя? - опять блеснул в полумраке пытливый взгляд.
  - Человек. - хмыкнул я.
  - Я понял тебя. Давай сделаем так, Витя. У меня есть проблема и я должен ее решить. У нас будет долгий разговор. Я буду задавать вопросы. Так надо. Обещаю, в конце ты все поймешь. Хорошо? -
  Я внимательно вгляделся в лежащего напротив. Крепкий бородатый мужик, ближе к полтиннику, когда-то очень жесткий и резкий, сейчас близок к отчаянию. Плотно держит себя в руках, но явно на грани нервного срыва. Аслан молча ждал моей реакции. Я вздохнул.
  - Спрашивай. Что смогу, отвечу. -
  Аслан прикрыл глаза, подбирая формулировки. Потом медленно заговорил.
  - Скажи, ты был у нас... в Чечне? -
  - Нет. -
  - А твои друзья? -
  - Нет. -
  - Это хорошо. Значит вы не отравлены нашей войной. - помолчал, поморщился как от боли.
  - Мы все, кто там был, и наши, и твои - русские, носим в себе ее яд. Нам трудно найти общий язык. Слишком много горя, крови, обид. Эти раны не скоро зарастут.
  А с тобой можно говорить. Слушай, русский. Я буду откровенен. Не потому, что я такой доверчивый. Просто выхода другого нет. Ты взрослый мужчина и дети наверно есть. Да? -
  Я согласно кивнул и снова отпил из кружки.
  - Совсем хорошо. Ты мужчина и отец. Должен понять. Дай воды. - я поднес к его губам кружку, он осторожно сделал глоток. Передохнул. - Если куришь, кури. И мне дай. -
  Закурили. Я молча ждал продолжения.
  - Я был на обеих войнах. Убивал ваших. Все было по честному - я стрелял, в меня стреляли. Пленных не резал, рабов не было. Я - воин, понимаешь? -
  - Говори дальше. - выдохнул я дым очередной затяжки. Он вновь поднял на меня тяжелый взгляд.
  - Ты ненавидишь чеченцев?
  - Ненависти нет, Аслан. Но я русский. И ты прав. Эти раны зарастут не скоро.
  - Я устал от войны, Витя. Она забрала у меня все. Родителей, жену, двух сыновей. Сначала я воевал за свою землю. Потом просто мстил. Мужчина должен быть готов убивать. За веру, родных, за кровную обиду. Но убийство не может быть работой. Когда начинаешь привыкать к пролитой крови, она разъедает душу.
  Я думал, что потерял дочь тоже и стал искать смерти. Но Аллах не дал мне ее. Ты русский и я многого не смогу тебе объяснить. Не поймешь. Просто слушай. Будут вопросы, спрашивай.
  - Хорошо. Еще воды? - отозвался я.
  - Нет пока. Тебе есть за что нас не любить, я вижу. Не спрашиваю почему. Захочешь, сам расскажешь. Я тоже не люблю сегодняшних русских. Слишком много крови, Витя. Но мы с тобой взрослые мужчины и понимаем, что бывает так, когда и врагам надо договариваться. Бывает, что враги спасают жизнь друг другу, а потом снова идут убивать. Но мы не враги с тобой. Между нами крови нет.
  Самое дорогое, это жизнь. Но у настоящего мужчины есть многое, что дороже жизни. Например жизнь своих детей. А еще дороже - честь. А дороже чести - долг своему народу. Бывают такие долги, Витя, которые дороже чести. - Аслан замолчал, скрипнул зубами и обессилено откинул голову на подушку. Изо рта с хрипом вырывалось неровное дыхание. Я пил чай и ждал.
  - Эта война, погубила уже не одно поколение. Она жрет жизни молодых. Наше будущее. Кто-то погиб, а из тех, кто пока еще жив, большинство, кроме войны и смерти ничего не видело. Они тоже мертвы, просто пока об этом не знают. Им не найти места в нормальной жизни. Их некому было научить главному - думать. Учили только ненавидеть, стрелять и убивать. Но ненависть не может ничего построить. Она может только разрушать. И этой ненавистью пропитана вся земля Чечни.
  У меня было два сына. Они погибли. В бою. Мне больно, но не стыдно за них. Я выдал дочь замуж. Через две недели она стала вдовой. Еще через месяц - "черной вдовой". Я знаю, кто ей "помог". Но отомстить не успел. Теперь не успею никогда. И это мой позор. Ты русский. Тебе не понять, как страшно умирать с таким позором в душе. Дай еще закурить. - я достал сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой. Аслан, невидящим взором уставившись в низкий, закопченный потолок, отрешенно курил.
  - Ты умеешь слушать, Витя. - наконец продолжил он. - И молчание у тебя хорошее. Слушай дальше. Я ведь не дикий горец, мне и в Питере довелось пожить. Горный институт закончил в свое время. Знаешь? -
  Я удивленно моргнул.
  - Ха, знаю... Промежду прочим РГ-84. -
  - Да ты что?! - радостно встрепенулся Аслан. - Гидрогеолог? А я маркшейдер. В девяностом выпускался. Ну, брат... Эх, угостить тебя нечем, прости. - замычал он, сокрушенно качая головой.
  - Да не вопрос. - вытащил я димычеву фляжку, предусмотрительно прихваченную из его спасжилета.
  - Спирт будешь? -
  Аслан восторженно зацокал языком.
  - А у тебя брюхо сдюжит? - обеспокоился я. - Судя по всему, зверюга тебе пузо порвала капитально. -
  Аслан, с отчаянной бесшабашностью посмотрел мне в глаза.
  - Все порвала - грудь, живот, плечи. Но хуже уже не будет, веришь? И давай не портить праздник. Это же молодость моя. Какое время было... -
  Я все-таки разбодяжил спирт пополам с водой и дождавшись, когда уйдет белая муть реакции, разлил нектар по кружкам. Подняли, чокнулись и не давая мне выпить, Аслан, притормозившись, замер на секунду и тихонько сказал.
  - А давай, брат, за Советский Союз. -
  И мы выпили.
  
  Раз шахид, два шахид... (2)
  
  - Эх, какую вы, русские, страну просрали. Никогда вам этого не прощу. Ведь мы же полмира раком поставили, а остальные спали и боялись. - сокрушенно зажмурился чеченец. - Я же за нее в Афгане, два осколка в плечо получил. С Красной звездочкой домой пришел. Отец плакал от гордости. Я же в Кобальте там, такие дела делал. Слышал про Кобальт? -
  - Слышал. - качнул я головой. - От дружка своего, Димыча, что у Саньки в чуме сейчас сны смотрит. Он тоже "каскадер". -
  Аслан судорожно сжал мою руку.
  - Вас мне Аллах послал, мужики. Клянусь. -
  Я аккуратно освободил кисть от горячечного захвата.
  - Остынь, Аслан. Что ты Димычу скажешь? Салам бача? Ведь на его руках чеченской крови нет. А на твоих, сколько русской? Остынь. -
  Хозяин вновь надолго замолчал.
  - Ладно, Витя. Это потом. Слушай дальше. Теперь мне с тобой проще говорить. Завтра я умру. Молчи. - среагировал он на мой протестующий жест. - Я знаю, что говорю. Останется Марьям. Совсем одна. Здесь ей оставаться нельзя. Зимой в тайге одной не выжить. Домой тоже нельзя. Я, когда ее из лагеря забирал, пошумел немного. Двоих положил. В мой аул их люди пришли, говорить много не стали. Меня не нашли и тоже пошумели. В общем, домой дороги нет. А Марьям, тем более. У нас, у одиноких женщин, без защитника, жалкая судьба. А на дочери еще и печать прокаженной. Вдова-шахидка-отказница, это перебор.
  Я хотел здесь пересидеть до весны, пока шум уляжется. Подумать, как и где дальше жить. Ты отец, Витя. Ты поймешь. Налей еще спирта. - Я налил. Выпили, закурили.
  - Я очень много говорю сейчас. Не привык так. - продолжил Аслан. - Ладно, дальше слушай. У нас, дочь, это отрезанный ломоть. Но у меня больше никого нет, а род мой не должен угаснуть. Мой предок Хаджи-мюрид шейх Чиммирзы не простит. -
  - Аслан, извини, если обижу. - аккуратно вклинился я. - Но, если у нее будет мальчик, то это будет пацан своего отца. Не так? -
  - Ты плохо знаешь наш народ, Витя. - клекотнуло в его горле напряженно. - Чеченка может родить и вырастить только чеченца. А дальше кровь свое слово скажет и поведет, куда надо. -
  - Хорошо. - попытался я резюмировать. - Ты хочешь, чтобы я помог Марьям добраться до какого-нибудь крупного города и передал ее твоему доверенному лицу? -
  - Нет, Витя. Мне нужно больше. - снова впился в меня воспаленным взглядом Аслан. - Мне нужен человек, который поможет ей начать новую жизнь. И доверенных, из своих, у меня нет. Даже хуже. Если ее найдут свои, это смерть. Позорная смерть, Витя. А ей нужно жить, чтобы продолжить род и найти того, в чьи руки передать Святыню - "Къоман Тептар". Я не смог этого решить. Времени не хватило. А это тот долг, который дороже чести. -
  - Это что еще за зверь? - не удержался я.
  - Лучше молчи, русский. - рванулся с подушки хозяин и со стоном упал обратно. - Не заставляй меня жалеть, что я не могу убить гостя. -
  - Ну извини. Ляпнул, не подумавши. - сконфузился я. - Тогда может объяснишь, по человечьи? -
  - Еще промедол есть? - простонал Аслан. Я молча протянул шприц-тюбик. Хозяин сделал очередной укол.
  - Чего ты на росомаху эту с ножом прыгнул? - полюбопытствовал я. - Не наджигитовался еще? -
  - Злой был сильно. - скрипнул зубами раненый. - Такая тварь. Весь лабаз разворотила. Чего не сожрала - рассыпала. Три ночи ее караулил. Она бы ушла раненой, если бы я с ножом не успел. Сильная, свирепая, страха совсем нет. Шайтан! -
  - Ну и ушла бы. - пожал я плечами. - Сдохла где-нибудь потом под корягой и все дела. А ты целый был бы. -
  - Говорю же, злой сильно был. Еда на всю зиму пропала. - поморщился Аслан.
  - Ладно, понял. Проехали. Давай дальше рассказывай. - потянул я из пачки очередную сигарету.
  - Ты в бога вашего, Иисуса, веришь? Крест носишь? - неожиданно спросил хозяин.
  - А тебе что за печаль? - нахмурился я. - Да, верю. И крест ношу. Дальше что? -
  - Покажи. - потребовал Аслан.
  - Слушай, давай без этого, а? Может тебе еще "Отче наш" прочитать? Сейчас встану и уйду.
  - Покажи! -
  Я недовольно вытянул за нитку крестик из под свитера и блеснув его серебром в полумраке избушки, скупо освещенной огоньком керосиновой лампы, убрал на место.
  - Хорошо. - успокоился Аслан. - Кто без веры, с тем договариваться нельзя. У него совести нет и страха перед Всевышним. А Бог - один. Я знаю, что имя его - Аллах. Ты думаешь по другому. Это неважно. Небо нас рассудит. Главное, что ты веришь. -
  Он чего-то забормотал вполголоса заунывной скороговоркой, прикрыв веки. Потом замолчал, затих. Я ждал.
  - Слушай дальше, Витя. - наконец продолжил Аслан. - У нас было три святыни. Первая - Къоман Йай. Это большой медный котел с припаянными к нему бронзовыми пластинами, на которых были начертаны имена шестидесяти трех коренных чеченских тайпов. В дни примирения и в другие большие праздники, люди собирались вместе, варили в котле мясо быка, кушали и решали вопросы. Это был символ единства народа и земли. Имам Шамиль приказал разрезать котел двум своим наибам. Аллах ему судья.
  Вторая святыня, это Къоман Тептар - книга в свитках, в которых записана вся история моего народа. Она пропала вместе с ее хранителем, при депортации чеченцев в Казахстан. В сорок четвертом. Эта книга - символ неразрывной связи поколений. Я знаю, где она.
  И третья - Къоман Мухар. Бронзовая печать. Ей скреплялись самые важные решения моего народа. Она - символ нашей клятвы следовать завету со Всевышним пророка Ноя. От него пошли чеченцы. Печать сохранилась и она у достойного человека. -
  Аслан снова надолго замолчал. Можно было потихоньку переваривать услышанное.
  - Слушай, это все очень интересно. Но зачем мне это знать? Лично я, ничего твоего искать не собираюсь. Своих забот полон рот, знаешь ли. - понимая уже, к чему клонится разговор, насупился я.
  - Что делать, ты решишь сам, когда мы закончим разговор. - опять заговорил Аслан. - Мне важно, чтобы ты понял, какой груз висит на моих плечах. И плечи эти, совсем скоро будут в земле. Я мог бы дать тебе денег. Но ты не возьмешь, вижу. Понимаешь, книга, это не просто святыня. Она символ, знамя. И тот духовный лидер у которого она окажется, сможет сделать очень много. Например, пролить новые реки крови. Чеченской и русской. А может принести мир на нашу землю.
  Если книга окажется у тебя, найдется много желающих ее купить. За любые деньги. Но скорее всего, тебя просто обманут и убьют. Ты узнаешь где книга. Так надо. Такую тайну не может знать только один человек, это опасно для дела. Но и больше двух, тоже плохо. Я, уже не в счет. Остаетесь только Марьям и ты.
  - Хочешь, приведу Димыча? - предложил я.
  - Нет. На пороге вечности у человека открываются глаза. Он видит то, что скрыто от других. Я сделал правильный выбор. И еще. Санька послал тебя. Он странный и непонятный. Но умеет читать людей и их мысли. Потом скажи ему, пусть придет. Прощения буду просить. - Аслан перевел дыхание и знаком попросил еще сигарету. Чиркнула зажигалка.
  - Я почти все сказал, Витя. Теперь твоя очередь. - выдохнул он дым очередной затяжки. - Говори, как думаешь поступить. -
  Я, внутренне собираясь, уперся в него взглядом.
  - Аслан. Прежде чем я приму решение, тебе придется ответить на несколько моих вопросов. Вероятно, это будет очень больно. Но по другому, никак. Тебе ведь нужна откровенность? - Раненый, закаменев лицом, отрывисто бросил.
  - Говори.
  - Аслан, я задам вопрос. Отвечай, что хочешь. Можешь соврать. Но от того, что я услышу, зависит, помогу я тебе, или просто уйду.
  - Говори, Витя. Клянусь, я скажу правду.
  - Хорошо. Ты, чеченец, сейчас в России. В стране врага. Ты просишь своего врага, русского, спасти твою дочь и постараться дать ей новую жизнь. В России, а не в Чечне. Чтобы она могла продолжить твой род и вернуть твоему народу святыню. Эта книга стоит очень больших денег. Так? - Аслан согласно опустил веки. По лицу его градом катился пот. Я продолжил.
  - Хорошо. Теперь перевернем ситуацию наоборот. Это я, со своей дочерью, оказался у вас в горах. И проблемы у меня те же, что у тебя сейчас. У нас с тобой состоялся такой же разговор. И я прошу тебя устроить ее жизнь в Чечне и помочь найти, а потом вернуть моему народу его святыню. Какая ждет меня судьба? Что сделаешь ты, Аслан? -
  На чеченца страшно было смотреть. На лбу вздулись жилы. Перекошенное лицо уставилось в потолок. В глазах стояли слезы.
  - Почему я не умер до твоего прихода, русский. - сдавленно прохрипел он.
  - Если это твой ответ, то я пошел. - приподнялся я с чурбака.
  
  Раз шахид, два шахид (3)
  
  - Стой! - раздался стон с лежака. - Что я должен ответить, чтобы ты мне помог? -
  Я обреченно, вновь присел на место.
  - Аслан, ты воин или трус? Я жду ответа. -
  Лицо его исказила судорога.
  - Дай мне дотянуться до твоего горла, русский. И ты узнаешь, кто я. -
  Меня самого начало затягивать мороком безумия. Потянув нож с бедра, я наклонился над раненым и вложил рукоятку клинка в его правую ладонь.
  - На! Держи! Перед тобой враг, Аслан. Бей! Это самое простое решение всех твоих проблем. -
  В его глазах захлестываемых яростью и жаждой крови, проступила запредельная боль и отчаяние. Мне стало стыдно. Обхватив пальцами лезвие, я медленно вынул нож из обмякшей ладони.
  - На улице ночь, хозяин. Твоя дочь наверное замерзла. Может пусть зайдет, погреется? -
  - Позови ее. - выдавил из себя чеченец. Я открыл дверь и вышел во двор. От правого угла сруба, навстречу мне подалась девичья фигурка. У ног ее приплясывала лайка.
  - Марьям, отец зовет. - облегченно подставил я лоб ночной измороси и сокрушаясь об оставленных в избушке сигаретах, тяжело опустился на мокрый приступок.
  Через минуту, девушка вновь выскользнула из зимовья, кутаясь в пуховик.
  - Тебе надо идти в дом. - не поднимая взгляда, тихо сказала она и плавно растворилась в темноте. Тявкнула, обрадованная ее возвращением, собака.
  Я поднялся и пошатываясь на ватных от навалившейся усталости ногах, шагнул в открытый проем двери. Подцепил с пола чайник, плюхнул на печку, подкормил ее жаркое чрево парочкой полешек. Вернулся к нарам, молча сел на свое место, закурил. Аслан отрешенно разглядывал узор на укрывшем его одеяле.
  - Выпьешь? - разлил я остаток спирта по кружкам. Чеченец не отреагировал. Я молча осушил свою порцию.
  - Я скажу, какая была бы твоя судьба, Витя. - натужно заговорил Аслан. - Если бы я был один и захотел выслушать тебя, то самое лучшее, что я смог сделать - оставить тебе пистолет с двумя патронами. Но у нас в горах по одному редко ходят. Поэтому, тебе не дали бы умереть, пока не узнали, где хранится твоя святая книга. Потом убили бы. Если бы ты умер до того, как начали... заниматься твоей дочерью - значит, тебе подарили легкую смерть. Идет война, а вы - добыча. Ты это хотел услышать? -
  - Я хотел услышать тебя, Аслан. - постепенно затихал звон в ушах и прояснялось в глазах. - Еще вопрос.
  - Хватит вопросов, русский. Ты хочешь насладиться моим унижением. Можешь попробовать меня убить. Можешь уйти. Но наш разговор окончен. - сцепил зубы хозяин и затравленно смотрел на меня, готовый ко всему.
  - Задета твоя гордость и честь, Аслан?! - вызверился я. - Этот жалкий кафир посмел говорить тебе, гордому нохче, неприятное?! Вах! Надо убить! И плевать на жизнь дочери, продолжение рода и долг своему народу.
  - Убей меня, русский. Убей, или я прокляну тебя! - запаленно хватал воздух перекошенным ртом, Аслан. - Человек не должен слушать такое!
  - Придется. - слышал я со стороны свой чужой, тяжелый голос. - Потому что ты скоро умрешь и будешь похоронен по обычаям своего народа. И глаза тебе закроет твой боевой брат. А дочь твоя останется в этом мире. Одна. И я смогу ей помочь, только если она сама захочет жить. Жить без ненависти, понял?! И нужные ей слова, должен найти ты. Правильные слова, Аслан. А для этого тебе надо хоть немного проветрить мозги. На, перекури. Я Марьям чай отнесу. - сунув ему в руку сигареты, плеснул в чистую кружку кипятку, поверх горсточки заварки и сахара, и вышел на улицу. Девушка стояла там же, у угла дома.
  - Попей чай. Горячий. Тебе еще подождать придется. Мы говорим пока. - буркнул, умащивая кружку на притулившемся к стене валуне. Девушка выпрямившись молчала, глядя в сторону. Потоптавшись минуту и не найдя, что добавить к сказанному, я вернулся в дом.
  Мимолетно позавидовав нежащимся в цветных снах друзьям, вновь уселся на чурбак. Искоса взглянул на раненого. Тот лежал вытянувшись, закрыв глаза и, казалось, не дышал.
  - Тебя переделывать поздно, Аслан. Да и бесполезно наверное, если честно. - снова потянул я колючую ниточку нашего разговора. - Но тебе необходимо знать, что думает человек, которому ты собираешься доверить дочь. Возможно, это облегчит твой разговор с Марьям. Так вот. Если бы я оказался в Чечне с дочерью, в твоей ситуации, у меня не было бы ни одного шанса. И мы оба это хорошо знаем. Так что весь твой бред про пистолет с двумя патронами - бред и есть.
  Но с тобой можно говорить, потому что в жизни твоей было много чего, кроме этой войны. И мозги вроде как на месте. А вот с тем молодняком, что носится сейчас с автоматами по вашим горам, говорить бесполезно. Ненависть вместо мозгов - не лучшая альтернатива. Они - действительно волки. А волков не переубеждают, Аслан. Их просто отстреливают. В любой стране.
  Но и у тебя, и у них, есть кое-что общее. Та, пузырящаяся изо всех щелей спесь, которую вы называете гордостью. Лежи, не дергайся. - припечатал я его плечо к постели. - Встать ты все равно не сможешь. Так что лежи и молчи. Я тебя выслушал, теперь слушай ты.
  Вам, умные подлецы вбили в голову, что вы лучше других, потому что сильные и не боитесь крови. И вера у вас, самая правильная. Значит имеете право отнять у этих других все, что вам нужно. И вы проглотили эту наживку. Вас развели как лохов, купили за десять копеек. Не вы первые, не вы последние, конечно. Но разве от этого легче? Ты забыл, что ждет любой народ, который возомнил себя лучше других? -
  - Это вы пришли еще при царе на нашу землю, а не мы к вам. - мертвым голосом произнес Аслан. - Мы просто хотим свободы и готовы за нее умирать. -
  - А что такое ваша свобода? - устало выдохнул я. - У вас она была. Не будем сейчас про царя, но до первой войны девяносто четвертого года, вы четыре года захлебывались этой свободой. И что? Вы стали выращивать укроп и разводить цветочки? Нет. Вы кинулись грабить поезда, убивать и гнать русских из Чечни, и крутить миллиардные аферы в России. Триста тысяч русских жило в Чечне до первой войны. Где они сейчас, Аслан? "Русские, не уезжайте. Нам нужны рабы." Это все до войны было!
  Так ведь и здесь вас снова обули. Кровь легла на вас, а наварились совсем другие. В том же Кремле. А потом война. И снова вы убивали и умирали, а на этой крови кто-то бабло шинковал. А вам втирали про джихад. В твой дом, Аслан, пришли чужие люди и сказали - Мы, братья по вере. Но ты веришь чуть-чуть неправильно, брат. Мы научим тебя, как правильно. Сильных неверных нужно убивать, а слабых делать рабами. Их женщины - проститутки и годятся только в наложницы, и еще для того, чтобы делать новых рабов. А еще, русаки, хотят лишить тебя свободы. Если не будешь их убивать - ты не правоверный и не мужчина вообще. - И вы повелись на эту лабуду. А когда полилась кровь, стало совсем просто. Нужно было мстить. -
  Я замолчал и потянулся за чаем.
  - Дай мне воды. - открыл глаза чеченец. Я поднес кружку к его губам. Он сделал несколько жадных глотков.
  - Зачем ты говоришь мне все это, Витя? Я сам разберусь, что сказать своей дочери. - обратил он ко мне мертвенное лицо.
  - Хорошо, если так. - прикурил я. - Просто я не знаю, что сейчас у нее в голове. Зато ты знаешь. И если найдешь нужные слова, ей будет легче. Мне тоже. Я помогу Марьям выжить и устроиться в этой жизни. Но если в ней останется вирус ненависти к русским - все будет зря. Слушай дальше. Я не верю в будущее твоего народа. Прости. Россия тоже тяжело больна, но твоя страна больна неизлечимо. Я очень хочу ошибаться, потому что у меня нет к вам ненависти. Но сейчас считаю именно так. -
  Я не претендую на истину, но то, что происходит на твоей земле сейчас - очень похоже на агонию. У вас был здравый смысл и свои традиции. Имя им - адаты. Тоже не сахар, на мой взгляд, но именно они сберегли ваш небольшой народ от уничтожения, или растворения в более многочисленных и сильных соседях. Где сейчас эти традиции?
  Какое будущее может быть у страны, в которой любой сопляк уверен, что каждый неверный должен либо умереть, либо стать рабом? Что русские, должны ему по жизни, а автомат может решить все проблемы.
  Куда делся ваш здравый смысл, Аслан? Хочешь, ищи виноватых. Пусть это будут русские, если тебе так нравится. Но я думаю, что враг - внутри вас самих. Вас ослепляет гордыня и ненависть. А слепой не способен увидеть выход.
  Вот ты хочешь, чтобы я позвал к тебе Саньку. Я позову. Только, думаю, ему не нужны твои извинения. Потому что ты не способен его обидеть. Извини, не дорос. За ним мудрость тысячелетий и он в большей степени человек, чем мы оба вместе взятые. Поймешь - хорошо. А на нет и суда нет. Все. Теперь ты примерно знаешь, кому оставляешь дочь. Тс-с - зашипев от боли, я затушил обжегший пальцы окурок. - Ладно. Давай заканчивать. Последний раз спрашиваю - пить будешь? -
  - Воду дай. - разлепил пересохшие губы Аслан. Я в очередной раз поднес к его губам кружку. Секунду поколебавшись, выплеснул в себя остатки спирта. Горячая волна обожгла пищевод. Чуточку полегчало.
  - Поклянись жизнью своих детей, что не причинишь вреда Марьям и сделаешь все для ее счастья. - глухо пророкотал чеченец, насквозь прожигая меня взглядом. Я посмотрел ему в глаза.
  - Извини, Аслан. Никогда никому не клялся. Это ваши, горские заморочки. Я сделаю все, чтобы сберечь твою дочь и помочь ей найти свое счастье в этой жизни. Я сделаю все, чтобы найти твою книгу. Слово! Если найду и она поможет твоему народу обрести мир - буду счастлив. Но в чьи руки ее передать и не ошибиться - пока вообще не представляю.
  - Это - самое трудное. Немного поможет Марьям, но ты все равно должен будешь разобраться сам. - вновь озабоченно сдвинул брови, только что облегченно вроде бы вздохнувший чеченец.
  - Но об этом потом. Сначала дочь. И если есть еще промедол - выручай, брат. -
  Я молча высыпал оставшийся анастетик у изголовья.
  - Я пошел к своим. Вернусь с Димычем и попрошу придти Саню. Будешь говорить с Марьям, не упусти пожалуйста бытовые мелочи. -
  - Ты о чем? - недоуменно поднял брови хозяин. Я пояснил.
  - Она поплывет с нами. Без гидрокостюма, который мне еще предстоит сварганить, до Нижнеудинска я довезу, вместо нее, Снегурочку. В смысле - ледышку. А гидраху утром надеть надо, на голое тело, а вечером снять. И спать ей придется в моей палатке. Таких нюансов будет много. Это я к тому, чтобы мне не пришлось разбираться потом, что она может делать, а что - "никогда" и "лучше умереть". Ты уж постарайся, душевно тебя прошу. -
  - Мы еще не закончили разговор, Витя. Если уйдешь сейчас - можешь меня уже не застать. - заволновался Аслан.
  - Не боись. Застану. - поднялся я, направляясь на выход. - Сильно подозреваю, что это Санька тебе помогает на этом свете подзадержаться. А он свое дело знает. Ладно, пошел.
  - Нет. Стой. Еще минута. Нельзя рисковать. Где книга - записано у Марьям. Она потом тебе переведет на русский. Но этого мало. Слушай внимательно... -
  
  Глава тринадцатая. Жизнь продолжается
  
  И вот мы снова, наконец-то, скользим по норовистой, рябой от непрекращающегося дождя, Уде.
  Между мной и Хелей, на пенках, пристегнутых эспандерами к решетке палубы, сидит, вцепившись в обвязку гермомешков, мокрая как мышь, Марьям. Справедливости ради, вряд ли кто-нибудь из нашей компании, мог бы назвать себя сухим. Как разверзлись хляби небесные три дня назад, так и продолжают в том же духе. И снизу воды меньше не стало. С чего бы вдруг?
  Прошел тот, казавшийся бесконечным день, на который нам пришлось задержаться у стойбища Саньки, чтобы похоронить умершего наутро Аслана. Тогда ночью, с трудом растолкав в чуме Димыча и отправив его вместе с тофом к зимовью, я слабо представлял себе, с какой стороны браться за решение так неожиданно вставшей передо мной проблемы.
  Мужики ушли вверх по ручью, а я полюбовавшись на потерявшихся в нирване Наташку и немцев, зацепил пригоршню кусочков вяленой оленины и сел под навесом соображать, как дальше жить, что говорить ребятам и как они отнесутся к моему единоличному решению. Не то, чтобы я в них сомневался, просто ситуация, когда друзей надо было просто поставить перед фактом - серьезно напрягала.
  Но дело все равно надо делать, поэтому постепенно мысли потекли в нужном направлении. Собрать-экипировать Марьям, проводить в последний путь Аслана, с девчонками вдумчиво побеседовать... Вырисовывалась однозначная дневка.
  Вскоре вернулся Санька и молча усевшись рядом, окутался дымом сигареты. Осознавая, что жизнь моя, в очередной раз изобразила лихой кульбит, я, от мимолетного малодушия, поинтересовался его мнением, по поводу своего решения.
  На что он, царапнув меня своим загадочным прищуром, сказал, что выбора у людей нет. А есть судьба. И еще сказал, что то, что я ищу, находится рядом. Что - рядом?! Горемычная моя бестолковка. Ну, покушать в нее положить, еще туда-сюда. А думать - совсем уж мочи нет.
  Докурив, тофалар обронил, что меня ждет Аслан и растворился в проеме чума. Вздохнув, я побрел по знакомой тропинке, освещая ее каменистое ложе ярким пятном света налобника. На очередном повороте, услышав впереди звук скрипнувшего по песку камешка, остановился.
  Навстречу мне бежала лайка шамана...
  Марьям простилась в избушке с телом отца. Плакала - нет, не знаю. Мы похоронили его в хорошем, сухом месте. Постарались сделать все, как просил Аслан. Сориентировали погребение в сторону Мекки, на камне-надгробии прикрепили заламинированую скотчем табличку с полумесяцем, датами и именем погребенного. Надолго задержавшийся в одиночестве у могилы Димыч, рявкнул три раза в низкое, сырое небо своей Сайгой.
  Потом шили девушке из неопреновых курток гидрокостюм, а из нескольких пустых пластиковых бутылок и старой нейлоновой куртки - спасжилет. Соорудили палубу на Умклайдете, поужинали у гостеприимного Саньки. Помянули Аслана, переночевали.
  И вот, плывем.
  Все-таки огромный плюс сплава в том, что не так много он оставляет времени для мрачных мыслей. Шиверы пошли посерьезнее, про спокойные участки на реке, мы уже и не вспоминали. А впереди маячило первое серьезное препятствие - километровый порог Хангорокский.
  
  .................
  
  Многие из нас, в особенности женщины, любят при случае задумчиво произнести фразу типа: я так люблю метель, мне безумно нравится дождь... Правда впоследствии выясняется, что метель мы предпочитаем, в основном, наблюдать из окна уютного коттеджа, неподалеку от жарко пылающего камина. А дождь - из любимого кафе, под бокальчик глинтвейна.
  У человека, находящегося длительное время вдали от цивилизации, в перенасыщенной влагой тайге - ощущения несколько иные. Когда разведение костра превращается в ежедневный подвиг, сон в волглом и зябком спальнике - в пытку, а кружка горячего чая - в счастье с большой буквы, все мысли как-то незаметно сводятся к одному. К очень искреннему и единственному, по сути, желанию - обрести тепло и сухость. Все остальное - потом.
  Но попытаться реализовать эти, вполне понятные чаяния, можно только вечером. В конце ходового дня. Только сначала нужно разгрузить катамараны, натянуть тент, в темпе вальса поставить палатки (чтобы дать девчонкам возможность переодеться в сухое и теплое), развести костер, запасти дров на все время стоянки... И только потом позволить переодеться, себе ненаглядному. Все это, крайне желательно делать на кураже, с шутками и прибаутками. Ибо даже тень уныния гнетет гораздо сильнее, чем любая усталость, либо каверзы погоды.
  И вламываясь с пилой и топором в ближайший лиственничник, ты, матерясь сквозь зубы от ежесекундного обильного душа, выискиваешь нетерпеливым взором идеальную сушину, каковых, по идее должно быть здесь пруд пруди. А ее все нет и нет. И оскальзываясь на мокрых корнях, ломясь уже напрямик через подлесок, ты обреченно бредешь дальше, тихонько ужасаясь все увеличивающемуся расстоянию до лагеря.
  И когда добытый с таким трудом хлыст, наконец угнездится охотно на твоих поникших плечах - обратный путь покажется втрое длинней, а напрочь отсыревшее под осточертевшей гидрахой тело, все так же будет продолжать настырно зудеть и скулить, цинично требуя тепла и покоя. Но ни того, ни другого ему не светит, пока не разгорится долгожданный костерок и дежурные ( а в их числе, снова ты) не начнут хлопотать у котлов, готовя горячий ужин и долгожданный чай.
  Но это все мечты и отстраненные мысли под стать погоде. А пока - очередной поворот реки, оскалившаяся надолбами клыков шивера и беспокойно мечущийся по воде твой настороженный взгляд, выискивающий неожиданности и неприятности от столь щедрой на подобного рода сюрпризы, дикой реки. Пока - река.
  И когда, улучив момент и проделав массу хлопотных манипуляций, ты, хлюпая насквозь промокшими жабрами, с вожделением затянешься от прикуренной наконец-то сигареты, в мозгу неожиданно вспыхнет очевидное.
  - А ведь хорошо. Все равно же здорово, черт меня подери совсем! -
  Сбрасывая веслом у кормы и направляя кат к воротам из двух полуобливников у левого берега, я довольно ухмыльнулся, глядя на синхронно отработавшую Хелю и беззлобно подначил.
  - Сударыня. Мысли о бане не посещают ли? -
  - Ох, сударь... - с готовностью отозвалась Змея, елозя каской под капюшоном. - Как говорит шевалье Димыч - Не сыпьте мне соль на сало. - Баня, это всего лишь плод нашего больного воображения. Фантом из прошлой жизни. Не верю! Ни в баню, ни в то, что когда-нибудь будет солнышко... Ничему не верю. И вообще, я скоро квакать начну, с такой погодой. -
  - Матрос-царевна-лягушка? - попробовал я на вкус забавное словосочетание. - Ну, тоже ничего. Лишь бы веслом шевелила прилежно. А то знаю я вас, королевишн. Марьям? Ты как? - неуклюже попытался привлечь внимание съежившейся озябшим воробышком девушки на палубе. Она чуть повела плечами, обозначая реакцию и старательно избегая меня взглядом, продолжила бесстрастно изучать реку.
  Я тяжко вздохнул, осознавая полное свое бессилие. Тут с мужиком-то в такой ситуации, непонятно как говорить. А уж с девушкой... Хеля, наклонив в мою сторону голову, успокаивающе прикрыла на секунду веки. Мол, все хорошо будет, командор. Потерпи чуть-чуть.
  - Давайте девчонки, выручайте. - внутренне взмолился я. - А то, прямо беда. -
  После лихого лавирования в щедрой россыпи камней и череде бойких валов, мы отфыркиваясь, закружились на небольшой поганке, поджидая остальных ребят. Вскоре сбившиеся в кучку суда, позволили экипажам обменяться первыми на сегодня впечатлениями.
  - Ну как ощущения? - звонко поинтересовалась настроением в массах, Змея.
  - Очень хорошо. - улыбчиво отозвался Дитер. - Привыкаем потихоньку. Все меньше раздумий и больше рефлексов. Хочется уже чего-то посерьезнее. -
  - С завтрашнего дня пойдет сплошная серьезность. - успокоил я матереющего речного волка.
  - А с послезавтрашнего? - заправляя в бандану под каской намокшие пряди волос, хмыкнула язвительно Наташка.
  - А с послезавтра, на целые сутки - дневка с баней и празднованием днюхи Беса. - злокозненно выдал я тщательно скрываемую немцами тайну. - Мы в каньоне станем лагерем на три-четыре дня и будем интенсивно наслаждаться прелестями оседлой жизни.
  Виновник предстоящего торжества, сконфуженно опустил очи долу, нервно поводя размокшими ушами, вздрагивающими от громогласных возгласов и здравиц в свою честь.
  - Баня-я!!! - мечтательно закатила глаза Выдра. - Я в ней спать буду, есть буду и... -
  - Нет, только не это. - испуганно оттолкнул от ее баллона свой кат Димыч.
  - Пошляк и засранец. - обидчиво поджала губы Наташка и тут же, не сдержавшись, хихикнула. - Я хотела сказать... Я уже забыла, что хотела сказать. Но если ты, Дитер, не вызовешь этого скабрезного мужлана на дуэль, я не знаю, что я с тобой сделаю. -
  - Мелкий, поздравляю. - оглушительно захохотал напарник. - Ты - крайний. А поскольку вызов предполагается твой, то право выбора оружия и места ристалища, за мной. Тогда - можжевеловые веники и парилка. К барьеру? -
  Дитер испуганно замахал руками.
  - Ко всему, ты еще и изверг, Димыч. - скорбно резюмировала Наташка и умоляюще посмотрела на меня. - Витя, нам долго еще сегодня ихтиандров из себя изображать? -
  - Да с десяток верст, примерно. - отозвался я. - Перед порогом встаем табором, а подвиги отложим на завтра. Ну что, вперед? -
  Хорошо, когда мечты становятся реальностью. Когда в одной руке у тебя ложка, с осыпающейся горкой дымящейся гречневой каши с тушенкой, а в другой - стопка с заботливо разведенным Димычем спиртом. Над головой тент, под задницей пенка, а впереди костер.
   Девчонки, сразу по прибытии, демонстративно фыркая в сторону жлобья-мужичья, уволокли слабо упирающуюся Марьям с ее баулом, в палатку. Вскоре вынырнувшая снова на свет божий Наташка, зацепив свои и Хелины вещички, суетливо юркнула обратно. Мы, облегченно переглянувшись, занялись хозяйством.
  И вот, кушаем. Чутко уловив явное нежелание горянки, брать в руки протянутую ей миску, Хеля ловко выхватила притулившуюся к углям порожнюю банку и продемонстрировала девушке броскую надпись "Говядина тушеная". Вскоре дело пошло на лад. Нет, ну умница все-таки, змеюка. Димыч, разливая, покосился было на Марьям вопросительно, но я отрицательно качнул головой.
  - Ну что? - подкрутил несуществующие усы напарник. - За еще одну жемчужину в драгоценном созвездии наших дам? Гусары пьют стоя! -
  Наши девчонки оживленно зааплодировали. Гусары встали и выпили. Марьям совсем потерялась над миской. Чувствовалось, что ей очень неуютно, а мы явно что-то делаем не так. Покончив с горячим и побросав в опустевший котел ложки-плошки-поварешки, ребята с давно ожидаемым удовольствием наполнили кружки обжигающим, дегтярного цвета чаем.
  Чеченка подхватила дужку порожнего котла и мельком уколов меня вопрошающим взглядом, облегченно устремилась к воде. На секунду гомон у костра затих и ребята требовательно уставились на меня.
  - Ну чего смотрите? - приподнимаясь и цепляя рукой помывочный пакет, буркнул я. - Сидим, отдыхаем, разговариваем. Главное - никаких расспросов. Категорически. - и шагнул к реке.
  Девушка, сидя на корточках у воды, монотонно елозила пучком травы по дюралевому нутру котелка. Услышав шаги, замерла на мгновенье и еще ниже склонила голову, практически уткнувшись ею в колени. Я подошел, вытаскивая на ходу из пакета флакон ферри и тефлоновую мочалку, и аккуратно опустил их рядом с ней на песок.
  - Послушай, Марьям. - начал, внутренне поеживаясь от томительной маеты. Девушка моментально выпрямилась и встала передо мной, опустив руки и старательно пряча взгляд.
  - У нас не было возможности с тобой, толком поговорить. А надо. Я сейчас наверное буду излагать сумбурно, но ты послушай, пожалуйста. У тебя беда. Горе огромное. И я не знаю, как прямо сейчас облегчить твой груз. Но пойми главное. Ты не одна в этом мире. Мы - вдвоем. Потом, наверняка появятся в твоей жизни еще люди, которых ты захочешь видеть рядом с собой. Но пока что, только я. Это значит, что нет твоих трудностей и проблем. Есть наши.
  Я понимаю, что о доверии тяжело договариваться. Его зарабатывают. Но мы не можем ждать пока это произойдет. Попробуй просто верить мне. Ну никак пока по другому, понимаешь? Блин. Как сказать-то правильно? - совсем отчаялся я.
  - Я понимаю, Витя. - тихо произнесла девушка. - Отец мне все объяснил. -
  - Я верю, что он сказал тебе все как надо, но мне очень важно, чтобы ты послушала еще и меня. Ты сейчас находишься в непривычной компании незнакомых тебе людей. Наверняка они будут делать, или говорить какие-то вещи, кажущиеся тебе непривычными. Может быть недопустимыми. Это не значит, что мои друзья плохие. Это не значит, что они хорошие. Они просто другие. То есть, совсем не обязательно, то, что тебе не понравится - однозначно плохое. А что понравится - хорошее. - я старательно пытался поймать ее взгляд.
  - Я понимаю. - произнесла она ровным, безжизненным голосом. - До замужества, я почти два года училась в Ростове. -
  - Извини. - смутился я. - Я совсем тебя не знаю пока. Ладно. На сегодня у меня к тебе только одна просьба. Постарайся не замалчивать те вопросы, которые обязательно будут у тебя возникать. Сомнения, просьбы, отношение к чему-либо... Мне очень важно научиться тебя понимать. Помоги мне пожалуйста. Говори со мной. Это нелегко наверное, для чеченской девушки. Но так надо. И еще. С этого дня - ты, моя женщина. Не в плане постели... ч-черт. - в отчаянии от своего косноязычия, замотал я башкой. - В смысле сестра, дочка, мать, ой пардон... Чего-то я совсем... В общем, моя женщина. И если я узнаю, что ты испытывала какие-либо трудности и не обратилась ко мне - зарэджю! Поняла? -
  Марьям слабо улыбнулась и едва заметно кивнула. Я приободрился.
  - Если тебе холодно, я должен об этом знать. Если у тебя что-то заболело, я должен об этом знать. Если тебя кто-то обидел, я должен об этом знать. Это понятно? -
  Снова слабый кивок в ответ.
  - Хорошо. Теперь последнее. Если тебе хочется побыть одной - без проблем. Если нет желания разговаривать с кем-то, не говори. Но чем раньше у тебя получится полноценно общаться с моими друзьями, тем будет лучше для всех. Мои друзья, очень хорошие ребята и им плохо оттого, что у тебя беда. Но, так же как и мне, им сложно пока найти верную линию поведения. Попробуй приглядеться к Хелене. У нее большое сердце и чистая душа. Может, вам удастся подружиться. Наташка не хуже, просто у нее тараканов в голове побольше чуток. В общем, разбирайся не торопясь. Лады? Пошли к костру. - и повернулся к тропинке.
  - Я домою посуду? - спросила Марьям не двигаясь с места.
  - Легко. Тем более, что мы сегодня дежурные. И чтобы блестело все! - искренне надеясь, что шутка удалась, я выложил рядом с девушкой налобник и облегченно затопал в лагерь.
  
  Жизнь продолжается (2)
  
  А у костра было хорошо. И главное - сухо и тепло. Освещенные неверными бликами огня лица ребят, синхронно повернулись в мою сторону. Я сделал успокаивающий жест и уселся на свое место. В воздухе у моего лица зависла стопка с очередным дринком. С противоположной стороны, за нее держалась рука Димыча. Наташка протянула кусочек сыра.
  Я умилился, принимая емкость.
  - Ну вот как с такими пьяницами, можно всерьез думать о здоровом образе жизни? - и назидательно поднял палец. - А ведь печень, как и родина - одна. -
  - Все сказал? - тяжелым каблуком бесцеремонности вмял хрупкий росток моей трепетной души в жесткую почву прозы жизни грубый Димыч. - Тогда пей и не выпендривайся. -
  Ханжески закатив глаза, я подчинился.
  - Об чем разговоры разговариваем? - поинтересовался, шумно занюхивая маасдамом свое очередное грехопадение.
  - О Саньке. - просветила Наташка. - Чего это вообще такое было? Я же помню каждую секундочку в чуме и видела все вокруг. Глаза-то не закрывала. И по ощущениям, были мы там, ну минут пятнадцать. А потом меня трясут за плечо и выясняется, что проспала я больше десяти часов, а тебя и Димыча вообще рядом нет. Нас тоф этот опоил чем-то? Или как? -
  - Ну не обязательно. - задумчиво протянул Дитер. - Есть масса других способов воздействовать на сознание. Но ощущения, действительно неописуемые. Ничего общего с наркотическим забытьем, или гипнозом. Полная ясность мыслей, абсолютная реалистичность и узнаваемость образов... Как будто смотришь фильм про свою жизнь. Прошлую и будущую. Такой... момент истины, что ли. Жаль только, что яркость и глубина картинки, по прошествии времени, постепенно сходят на нет. Не знаю у кого как, а у меня, к сожалению, остались только выводы. Как цитаты. И то они уже не кажутся такими очевидными и неоспоримыми. Жалко. - и он задумчиво покрутил в пальцах сигарету. Наташка неодобрительно кинула взгляд в его сторону. Симпсон, смутившись, убрал пачку.
  - А мне жалко тофаларов. - взгрустнула Хеля. - Большая трагедия маленького народа. Все видели? - ребята согласно кивнули.
  - Это ведь мы, европейцы, принесли им сладкую, легкую и совсем нестрашную гибель. -
  - Насчет сладкой и легкой, я бы поспорил. - мрачно возразил Димыч.
  - Ну наверное. - не стала спорить Змея. - Это частности, в конце концов. Просто как-то зябко и неуютно, когда видишь, как уходит в небытие целый народ, который жил в таком трогательном симбиозе с природой, что дух захватывает. Они действительно понимали язык камней и ветра, Витя?
  - Думаю, да. Во всяком случае у всего, что нас окружает, есть свой голос. Просто нужно уметь его слышать. Ну а то, что например Санька слышит и понимает, уверен абсолютно.
  Из темноты, бесшумной тенью вплыла в освещенное пространство под тентом Марьям. Наклонившись, она поставила у костра чистый котелок наполненный водой и на клеенку - горку вымытой посуды. Выпрямилась, протянула мне фонарик и на секунду замерла в нерешительности, потирая над огнем озябшие ладошки.
  - Маринка, иди к нам. - всполошилась Наташка и энергично заерзала бедрами, сталкивая Дитера к краю пенки. Горянка, чуть помедлив, аккуратно присела на освободившееся место.
  - А мы тут Саньку обсуждаем. - продолжила Выдра. - Человек-загадка. А ты что думаешь? Вы ведь с ним больше общались. -
  - Совсем мало. - негромко сказала Марьям. - Он сам по себе жил. Нас привез в зимовье летом и ушел. Несколько раз приходил потом, с отцом разговаривал. Я не слушала. -
  - Знаете. - включился в разговор Бруно. - он задал мне загадку на прощание. Кинул фразу походя, а я теперь голову ломаю. -
  - И мне. - встрепенулась Змея.
  - И мне. - удивленно взглянула на нее Наташка.
  - Да похоже, что каждый удосужился... напутствия. - хмыкнул Димыч. - Только вот интересно, а кто сможет рассказать об этом сейчас? Со своими комментариями. -
  - Мне он ничего судьбоносного не сказал напрямую, но через сон, если его можно так назвать, дошел некий посыл. - вымолив-таки взглядом у Наташки разрешение на порцию никотина, пропыхтел Дитер, вожделенно тыкаясь сигаретой в выхваченную из костра головню. - Могу попробовать рассказать.
  - Давай конечно. - заинтересованно уставилась на него Хеля. Остальные , притихнув, навострили уши.
  - Картинку я, к сожалению уже не вижу - сокрушенно проморгался Мелкий. - но выводы, как озарение, примерно следующие. Жизнь моя бесценна и бесконечна. Времени - нет. Смерти - тоже. Самое важное, что я могу оставить на Земле после себя - память. Причем, это все я понял не по отношению ко всему человечеству, не как некую вселенскую истину, а просто как инструкцию по правильной эксплуатации сущности по имени Дитер Кляйн. И чем больше я над этим думаю, тем очевиднее для меня бездонность открывшегося откровения. -
  - А комментарии по этому поводу есть? - набирая очередную кружку чая из котла, спросил Бес.
  - Ну, пока еще все очень сыро и фрагментарно. Нужно время. Единственное, что рискну озвучить, это то, что к памяти, остающейся после нас, я стал относиться совершенно по иному. Существенно бережнее. И соответственно, к истории, как к важнейшей составляющей моей личной памяти. Истории моего народа, в частности. Нет. - спохватился Дитер. - и о памяти еще пока рано говорить. Не созрел. Ну Санька! Ну озадачил. -
  - А у тебя чего? - взглянул он мне в глаза. Я пожал плечами.
  - Да просто все. "У человека выбора нет. Есть судьба."
  - И как ты это понимаешь? - прищурилась Наташка.
  - А чего тут понимать? Мы всю жизнь мучаемся проблемой выбора, а в итоге все равно выбираем судьбу. Свою. Конкретную. А она предначертана нам еще до рождения. Как говорится - ни убавить, ни прибавить.
  - И все? - обескуражено протянула девушка.
  - А что, мало? - удивился я. - Кому как, а мне - за глаза. -
  И выцепив взгляд Хели, встал, легким кивком приглашая ее на приватный разговор.
  - Что, Витя. - уставилась она мне в лицо, когда мы оказались в сырой темноте ночи за пределами тента.
  - Да по поводу Марьям, вопросик имеется. - поделился я о наболевшем. - Тут такое дело... Спальник ее я видел. Тут претензий нет. А вот все остальное... Не полезу же я копаться в ее вещах. Выручай, короче. Посмотри, в чем она там спать собирается. Как у нее вообще с одежкой. Может, совместно с Натахой, поделитесь чем-нибудь необходимым, на твой взгляд. Понимаешь? -
  - Не волнуйся, командор. - успокаивающе провела она пальчиком по моей щетинистой скуле. - Все уже сделано. Аудит проведен, инструкции выданы. Все сделано очень трепетно и нетравматично. Правильнее конечно поселить ее со мной, или с Наташей... - она на мгновение запнулась, вильнув в сторону взглядом. -
  - То-то и оно. - понимающе бормотнул я. - Вот поэтому я вас и не прошу. -
  - Я люблю тебя, командор. - чмокнули мой подбородок ее теплые губы. - Что-нибудь еще?
  - Постарайтесь ее в ваши, бабские дела, втянуть. - промямлил я умоляющим голосом. - Ну там, кремы-лосьоны-шампуни всякие. Нельзя ей давать замыкаться в себе. Лады? -
  - Всенепременно, матрос. - озорно улыбнулась Змея. Мы с Наташей этот вопрос уже обсудили накоротке. С полным взаимопониманием, так сказать. Так что, не учите отца... Как там дальше?
  - Брысь к костру, командорша. И чтобы все было тип-топ. - развернул я девушку за плечи, лицом к тенту и легонько хлопнул чуть пониже спины. Возмущенно фыркнув, она подарила мне высокомерный взгляд рафинированной виконтессы, которой прыщавый юнец - помощник конюха, осмелился заикнуться о своей неземной любви. И мы пошли к ребятам.
  ......................................
  
  А там, похоже, разгоралась нешуточная битва мировоззрений, мнений и остальных-прочих тонких материй. Вольготно раскидываясь на своей, видавшей виды пенке, я охотно окунулся в бурлящую атмосферу горячечных монологов и запальчивых реплик.
  - Нет, ну ладно. - возбужденно размахивала руками Наташка. - Жизнь бесценна и бесконечна - это я еще понимаю. А как это - времени нет? А смерть куда подевалась? -
  - Проще начать со смерти. - прогудел Димыч. - Потом легче будет и со временем разобраться. -
  - Ну давай, начни. - нетерпеливо уставилась на него Выдра.
  - Да легко. Что мы знаем о смерти? Ничего! Я знаю вроде как, что было время на Земле, когда меня не было и понимаю, что наступит время, когда меня не станет. И все. Ну еще свидетельства очевидцев моей жизни. Например - я себя помню примерно лет с четырех, а моя мама - с моего рождения. То есть я себя не помню, но я был. Но это в общем-то несущественно. Для меня - важно помнить. Значит - смерть, это когда я себя не буду помнить в своем, теперешнем состоянии. Плюс к этому - моя телесная оболочка прекратит свою жизнедеятельность в привычном для меня виде. Станет удобрением, например. -
  - Фу-у... - страдальчески поморщилась Наташка.
  - Нормально. - встрял я. - Димыч, не отвлекайся. -
  Тот охотно кивнул.
  - Дальше. Почему смерть страшит? Ну во первых, возможные страдания и боль при реализации процесса, так сказать. Не хочется, чего уж там... А во вторых, это всегда ощущение потери. Какой потери? Потери от несбывшихся надежд, ожиданий и прочего. Ожиданий чего? Если отбросить все лишнее, то останется что-то типа - Я столько всего еще не успел сделать, совершить! - То есть, мы жестко запрограммированы на максимальное действие в течении жизни. Сожаление от несделанного, это и есть страх смерти. Это, кстати и ответ на вопрос - В чем смысл жизни? -
  Так. - Димыч прервался и взял в руки пластиковую бутылку с разведенным спиртом. - А сейчас рекламная пауза. - и старательно шевеля губами, приступил к священнодействию.
  - Димыч, а ты можешь совмещать алкоголь, с продолжением разговора. - с томительным вздохом обреченности от предстоящего возлияния, спросила Хеля. - И вообще, я бы повременила с ... этим. - легким щелчком пальца опрокинула она свою стопку. Напарник спорить не стал и исключил Змею из числа претендентов. Молча разлил и требовательно взглянул на остальных. Мы послушно выпили.
  - Ух, хорошо. - зажмурившись, выдохнул виночерпий, осушая свою посудинку. - Идем дальше. А есть ли случаи, когда у человека нет страха смерти? Есть. И много. Но из бесспорных, всего два. Первый - пожилой, уставший человек, на склоне лет, абсолютно спокойно ждет и готовится к переходу в мир иной. Ему если и страшно, то только держать ответ перед Всевышним. Сама смерть его нисколько не страшит. Почему? Потому что он понимает, что все - его потенциал исчерпан. Он больше ничего не может в этой жизни. Или не хочет, что в общем-то одно и тоже. Мотивация жить, отсутствует. И тут же уходит страх смерти.
  И второй случай. То что, мы - русские, обозначили как "На миру и смерть красна". Тут тоже страх уходит. Потому что речь идет о самопожертвовании во имя того, что дороже жизни. То есть, это максимальное действие, на которое только способен человек. По сути - идеальное воплощение заложенной в нас программы жизни - постараться сделать максимум.
  Теперь вернемся к нашим баранам. Что такое страх смерти, примерно понятно. А что такое сама смерть - непонятно вообще. Но у каждого народа, у каждого человека, есть осознание того, что со смертью ничего не кончается. Проще говоря, главное в нас - душа. А она бессмертна. И это понимает каждый. А в мировых религиях и в фольклоре разных народов, это понимание вообще оформлено в целую философию. Почему такое единство мнений? Они что, эти религии и народы, успели договориться когда-то по этому поводу?
  Более того, если мы все признаем, что смерть есть, ну, как полный кердык для личности, включая душу, то ради чего тогда упираться вообще? Опять падает мотивация к жизни, только уже в глобальном масштабе. И нас, людей, уже давно не должно быть на Земле. А мы есть. Я вот, например, сейчас сигаретку покуриваю и помирать не собираюсь. Такой вот перекалдык-его-ети. Вывод. Что такое смерть, мы не знаем. Даже если она и есть - верить в нее не желаем категорически. Но боимся до обморока. А по сути, смерти нет. Есть наш приход и уход в эту действительность, и наша способность фиксировать в памяти этот промежуток бытия. Есть еще вечная душа и страх не реализоваться по максимуму. Вот и все, собственно. Просто это мне, принявши на грудь, в охотку сейчас языком молоть. А Санька выдал сухой остаток. Предельно краткий вывод. Кто возразит?
  - Какое там возразить? - обрела дар речи Наташка. Переварить бы, что услышала. А ты, Димыч. философ однако. Но обнадежил, чего уж там. Эх, еще убедиться бы в этом. Ну, что смерти нет и я буду всегда. -
  - А вот фигушки тебе. - показал ей монументальный кукиш Димыч. - И не мечтай, дорогуша. Мы живем в материальном мире и убедить нас стопроцентно, может только нечто материальное. Хотя бы кусочек нитки, принесенный из этого после-смерти. Но тогда ты перестанешь ценить свою жизнь и цепляться за нее руками-ногами. И наступит бардак. Не понравилось платье - шасть в окно с девятого этажа и вперед - на другой уровень, или в другой мир. А если и там платья лажовые, дальше поскачешь. А тебе здесь надо детей родить-вырастить, душенькой упасть и подняться неоднократно и тэ дэ. Дел, короче, невпроворот. Кто их за тебя делать будет? Как-то так.
  - С этим понятно, Димыч. - вновь склонился над котлом с чаем, Бруно. - А насчет времени, что скажешь?
  - А насчет времени, мыслю так... -
  Я поймал-таки взгляд Марьям и теперь уже ее приглашал кивком на выход. Вынырнув из под тента, включил фонарик и пошел перед девушкой к нашей палатке. Расстегнув молнию входа, нырнул в темноту, прорезая ее мечущимся светом налобника.
  - Залезай. - поманил спутницу в наше жилище. Она робко просочилась вовнутрь и замерла, стоя на коленках у входа. Выжидающе взглянула на меня.
  - Смотри. - указал ей на сиротливо лежащую в забвении пенку на полу и комочки наших спальников. - Я сплю слева. Бруно, соответственно справа. Выбирай, где тебе удобнее будет. Между нами спать теплее, но хлопотнее наверняка. Ворочаемся ночью. Дальше. Предлагаю следующий порядок действий. Ты всегда ложишься первая, а поднимаешься последняя. Так тебе проще будет. Переодеваешься здесь же. Дневную одежду сворачиваешь и кладешь под голову. Это будет подушка. Утром, то в чем спишь, снимаешь обязательно. Даже если не плывем никуда. Спать нужно в сухом, а за день одежда по любому влагой от тела насасывается. Это понятно? - Марьям молча кивнула. Я продолжил.
  - Дальше. Обувь на улице не оставляй, клади здесь же в ногах. Иначе отсыреет за ночь по самое... ну ты поняла. На ноги, на ночь обязательно шерстяные носки. Есть? Хорошо. Да, кстати. - спохватился я. - А как у тебя со здоровьем после сегодняшнего сплава? Горло, озноб, температура? -
  - Все хорошо, Витя. - тихо отозвалась девушка.
  - Хорошо, если хорошо. Имей в виду. Простудишься, заставлю пить спирт и им же буду растирать тебя всю. Самолично. Так что бойся. Уразумела? - как можно более дружелюбно скособочил я рожу. Марьям вновь молча кивнула.
  - Ну и ладненько. Вопросы, пожелания есть? - снова ее кивок, теперь уже отрицательный.
  - Вот и славно. Держи фонарик, теперь он твой. На ночь клади его в левый карман палатки. Вроде бы все пока. Хочешь, ложись спать. Если нет - пошли к костру. Догоняй...
  Ночь выдалась кошмарной и бесконечной. Мало того, что я пытался спать, залипнув на широком, ввергающим в глубокую скорбь, холодном промежутке между двумя пенками, так еще было полное ощущение, что в левом углу палатки мрачно затаился трансформатор под гигантским напряжением. После нескольких опрометчивых попыток, я зарекся переворачиваться на правый бок, лицом к Марьям. Видеть не видел, но чувствовал, что она не спит и чутко стережет каждое мое движение.
  Редкие периоды блаженного забытья, неизменно чередовались с мучительным пробуждением от затекшего напрочь тела и лихорадочным расчетом наиболее скрытной амплитуды изменения положения своего многострадального туловища. Потом все повторялось. А толстокожий Бруно, трудолюбиво сопел в своем спальнике в дальнем углу, меркантильно восстанавливая силы перед очередным ходовым днем. Зараза!
  
  Глава четырнадцатая. Упоение битвы, или как вьючному животному остаться романтиком
  
  В очередной раз мучительно прогоняя в воспаленном мозгу траекторию необходимых телодвижений, призванных облегчить мои невыносимые ночные страдания, я наконец-то услышал вжиканье расстегиваемой молнии на палатке Димыча и горячо поблагодарил Создателя за наступление утра. Оставаться в палатке было совсем уже невмоготу. Аккуратно сел в темноте, выскользнул из теплого плена спальника и прихватив с изголовья свернутую рулоном одежку, крадучись выполз на свет божий.
  Правда со светом пока была напряженка. Солнечные лучи, только-только начали робко ощупывать заиндевевшие верхушки гольцов. Но все же, это было солнце. Метаясь в полуночных своих кошмарах, я даже не заметил когда прекратился дождь.
  Димыч, хозяйственно извлекая из под кучки дров первую, несмелую еще пока струйку дыма, насмешливо покосился на меня.
  - Бессонница мордует? Бывает. Это у тебя наверное кессонная болезнь. Сам понимаешь - высокогорье, то да се... -
  - Сволочь. - с чувством отреагировал я. - Циничный прелюбодей и пьяница. Давай, шурши насчет пожрать, лучше. Мне - двойную порцайку. За вредность. -
  - Базара нет. - сговорчиво кивнул напарник. - Ночка у тебя выдалась нервная, беспокойная. Не побоюсь этого слова - изматывающая. Так что, имеешь право.-
  - Вот гаденыш! - окрысился я. - Будешь выпендриваться, скажу Змее, что Маринке лучше все-таки с ней поселиться. -
  - Мир-мир-мир. - испуганно округлил глаза подельник. - Это же я тебя так подбадриваю, если не въехал. Сгущеночки хочешь?
  - Да пошел ты... Спать хочу. И солнышка. - достал я первую за сегодня сигарету.
  - Через часок, будет тебе солнышко. А днем так вообще, похоже, конкретные плюсы намечаются. - захлопотал Димыч, водружая над разошедшимся огнем котлы. - Эх, красота-а. -
  - А чего это ты свою зазнобу, так трогательно экономишь? Почему девушка все еще дрыхнет? - вяло поинтересовался я странным одиночеством друга.
  - А на фига ей вставать сейчас? С вечера все приготовили. Только спичку поднеси, да котелки подвесь. Пускай понежится. Утренний сон - самый сладкий. Сейчас кашу забубеню и народ подниму. Пока они расшевелятся, Хеленка пайку разложит. А мне, потом, глядишь и бонус обломится. - хитро прищурился напарник. - Учись, студент. -
  Я кивнул, оценивая дальновидную политику друга и умыкнув кусочек сахара, побрел к палатке, с целью извлечь из рюкзака притулившегося в предбаннике, умывальные причиндалы. Через пять минут, возвращаясь от воды, непроизвольно вздрогнул от зычного клича, энергично встряхнувшего сонную тайгу.
  - Миски на базу! -
  Начинался новый день. И первым по расписанию, после завтрака, у нас числился подвиг.
  - Ну что, водоплавающие? - отвалившись от неприлично быстро опустевшей миски, поинтересовался я. - Как настроение, в связи с приятно изменившейся погодой? -
  - Супер-пресупер! - живо откликнулась Наташка. - Солнышко, это здорово! Прямо так и тянет, что-нибудь этакое сотворить. - и игриво ткнула локотком в бок Дитера. Тот, пойманный врасплох, покраснел и загнанно вздохнул.
  - А вот сейчас лагерь соберем, упакуемся и пойдем смотреть, чего нам этакое предстоит сотворить. - обозначил я предстоящий порядок действий. - На противоположном берегу, чуть впереди, стрелка Уды и Хангорожки. Сразу за ней, километровый порог. Три ступени. Судя по лоции, самая сложная - первая. Смотреть будем все три. Потом каждый принимает самостоятельное решение, по поводу своего участия в подвиге. Поэтому смотреть, тоже идут все. Так что собираемся, получаем у Змеи перекус и вперед. -
  Народ потихоньку потянулся к своим палаткам. Без суеты, толково и обстоятельно собрались, отнесли вещи к судам, подкачали баллоны, увязались и гуськом потянулись вниз по течению. Приятный оказался порожек. Странно, что в моей памяти, весьма смутные о нем воспоминания остались. Конец первой ступени вполне четко был обозначен симпатичным уловом с нашего берега. У него мы и остановились обменяться первыми впечатлениями.
  - Чего скажешь? - обратился я к Бруно.
  - Ну, явного криминала нет. - раздумчиво отозвался тот. - Если основной перепад идти по центру, а потом держаться левее, то нормально чалимся здесь. -
  - Да, симпатичные покатушки намечаются. - предвкушающе потянулся я. - И кильнуться тут - очень постараться надо. Только если в большой слив, лагом шлепнуться. Так что идти могут все. Ну кроме Маринки, конечно. Пошли дальше? -
  Оставшаяся часть порога, была менее сложной для прохождения, хотя тоже сулила несколько незабываемых минут нашей компании. И вот мы снова стоим у своих каравелл, отсчитывая последние минуты перед стартом.
  - Самоотводы, сомнение в своих силах, нежелание принимать бодрящий утренний душ, у кого-нибудь имеются? - пристально вгляделся я в лица друзей.
  - Честно говоря, ощущения странные. - отозвалась Наташка, явно волнуясь. - И азарт захлестывает и мурашки по коже. Я, кроме того, что это будет круто, по существу больше ничего сказать не могу. Все эти ваши усы, канализации и обливники, для меня пока что - пустой звук. Но делать, что говорят, вроде как научилась неплохо. Так что, я иду. Если пустите конечно. -
  - Интересно. - прищурилась Хеля. - Кто-нибудь рискнет не пустить меня? -
  - Не просто рискнет. - охладил я пыл девушки. - Но при необходимости, вообще посадит на палубу пассажиром. Тем более, что лишняя пара рук у нас теперь имеется. И любая попытка бунта, будет безжалостно гаситься в зародыше. Но сейчас не тот случай. -
  Возмущенно открывшая было рот Змея, умиротворенно выдохнула и облагодетельствовала меня снисходительным взглядом. Я сделал рожу кирпичом и приступил к распределению ролей.
  - Значит так. Мы с Хелей идем первые, за нами Бруно. Дистанцию стараемся держать не более пятнадцати метров, для взаимной страховки. Бруно, старайся отследить, когда мы выскочим из большого слива. Чтобы не плюхнуться нам на голову. Чалимся в улове, в конце первой ступени. Димыч на связи. После нашей команды, стартуешь ты. Марьям идет по берегу. Ну что, все? Тогда поехали. -
  Через пару минут, поерзав в лямках и просаживаясь поплотнее, я опустил весло в воду. Несколько резких, синхронных гребков и течение играючи подхватило кат, предвкушающе швырнув в лицо первую, полновесную плюху пенящейся воды. Берега рывком продернуло назад. Секунды снова, знакомо растянулись резиновым жгутом. Понеслась родимая!
  - Хеля, береги силы, сейчас просто подруливаем. - коротко рыкнул я, пытаясь привязаться мельтешащим взором к изменившимся, с высоты седухи катамарана, ориентирам. - А перед сливом упираемся по максимуму. Нужна будет скорость. Иначе в бочке может закусить. Пока идем по валам. -
  Выбрав мгновенье, оглянулся. Сзади, как приклеенный, шел Бес.
  - Ну молодца. Так. Что за обливник впереди? Не помню, блин. - судорожно мелькали мысли. - Вправо? Влево? Вправо? М-мать, это же он! Чего так быстро-то? Ух-ты! - осознавая недостаточность последней секунды перед прыжком, для нужного маневра, обомлел я.
  - Хеля, сбрось! Сбрось! Ой-е-е!!! - кат ухнул в бурлящую яму и чуть было не прикусив язык, я обнаружил себя по плечи в воде. Заныл-застонал, скручиваемый вязкой мощью потока, дюраль каркаса. Неохотно, томительно медленно, выдирались баллоны наверх из под многотонного кипящего плена. Судно, норовя встать на дыбы, опасно разворачивалось влево, одновременно приподнимая правый борт над поверхностью воды.
  - Хеля! Зацеп! Заце-еп! - надсаживаясь орал я девушке, ожесточенно загребая по кругу. Змея, повиснув на лямках, самоотверженно пыталась удержать свое, воткнутое в сбесившуюся воду весло, в вертикальном положении. Уловив нужный момент, я моментально расклячился аналогичным образом, чувствуя как неохотно, по миллиметру выползает кат на стремнину. Замерев на секунду в неустойчивом равновесии, Умклайдет, как получивший вдруг знатного пинка зазевавшееся щеня, заполошенно рванул дальше, гарцуя как бешеный среди бесконечных, казалось, валов пузырящейся воды.
  Кинув взгляд назад, я увидел кат Бруно, натужно вздымающего носы баллонов в бурлящем котле большого слива.
  - Твою мать! Где были твои глаза, ур-род! - мысленно плюнул я в свою рожу, старательно уводя судно к левому берегу. - Если еще чалку проскочу... -
  Не проскочили, слава богу. Утомленно вкатываясь в сонное блюдце улова, мы увидели на берегу напряженную фигурку Марьям. Шустрая какая... Махнув ей рукой и тут же развернувшись носом к потоку, я застыл в ожидании второго судна. Кинул взгляд на Хелю. Глазищи в пол-лица, частыми, мелкими глотками вбирающий воздух полураскрытый рот... Достойная картина. Приятно глазу, хе-хе... А из-за поворота, облегченно стряхивая с себя пену взбеленившейся реки, уже спешил нам навстречу приплясывающий на волне Фортун.
  - Ну как, Наташка, жива? - ухмыляясь посмотрел я на перекошенное лицо девушки.
  - А-а-а!!! О-о-о!!! Вааще!!! Просто вааще!!! - захлебываясь междометиями заверещала Выдра. - Хеля, а ты как? А я, ну супер! Ну жесть! -
  Справедливости ради, речь Змеи практически повторяла эмоциональные всплески предыдущего оратора. И пока девчонки, размахивая в воздухе веслами и перекрикивая друг друга, пытались донести до присутствующих всю уникальность пережитых ими мгновений, вдруг ожила рация.
  - Лысый, прекращай там бабий базар. - загнусавил динамик голосом Димыча. - Уши вянут от их ультразвука. Давай отмашку. -
  - Слушай сюда. - заторопился я. - Держишь по центру и стараешься не пропустить большой обливник. Я, лично, его прохлопал. Опознаешь, заходи в слив в метре от камня левым баллоном. Не увидишь - просто держись центра. Выскочишь из бочки и сразу траверз на левый берег. Все. Давай. - и отпустил тангету. Потянулось томительное ожидание. Рация молчала. Я испытал жгучее желание немедленно высказать этому обормоту все, что думаю по поводу его своеобразного обращения с техникой. Но время было явно неподходящее. Ладно, подождем.
  - Плывут, плывут! - привстала на коленях с седухи ката Хеля, тыча рукой в яркое синее пятно выскочившее из-за поворота. Блестя мокрым брюхом на солнце, обезлюдевший Аргут, легко скользил по буйной реке, отдаваясь воле течения. Между баллонами одиноко торчала красная каска Дитера с выпученными из под нее ошалевшими глазами хозяина. Вторую каску, неотвратимо уволакивало мимо судна вниз, к очередному повороту.
  - Бруно, лови Димыча! Хеля, работаем! - рванул я кат наперерез кильнувшемуся судну. Умклайдет энергично забодал носами баллонов жертву кораблекрушения.
  - Дитер, чалку в зубы, живо! Лезь на раму. К нам на раму, балбес. Весло не упусти. Не тормози, твою мать. Хеля, давай к берегу. Резче, солнышко, резче! -
  Мы успели-таки заскочить обратно в улово. Правда обмякшей на палубе Змее, это стоило пятиминутной одышки и полного отсутствия желания шевелиться, максимально длительное время. Слева покачивался Фортун с вцепившимся в раму каркаса мокрым, взъерошенным бандерлогом-Димычем. Поддержав за локти обессилено выскользнувшую из лямок Хелю и проводив ее на берег, мы с Мелким упираясь на мелководье, вернули Аргуту первоначальное положение. Затем провели экспресс-осмотр багажа. Все вроде бы на месте.
  Подтащив суда на берег, герои-водники облегченно расселись, где стояли и приступили к разбору полетов.
  - Мелкий, подь сюды. - вяло качнул головой напарник, доставая из кармана спасика свою незабвенную фляжку. - Отметим крещение. Как ни крути - первый киль похода. Имеем право. -
  Я, потяжелев взглядом, требовательно протянул к подельнику руку.
  - Чего такое? - поползли на лоб его брови. - Это с каких пор килевые отменили? -
  - Вечером, пожалуйста. - с трудом вытянул я, неохотно покидающую клешню хозяина емкость и сунул ее в свой спасжилет. - лучше расскажи, как вас угораздило? -
  - Да, блин. Не просек я слив вовремя. - поморщился Димыч. - На воде-то угол обзора совсем другой. А когда спохватился, мы уже левым баллоном обливник цепанули. Ну и развернуло моментально. В общем, в бочку, как мешок с дерьмом шмякнулись. Нас сразу крутануло и через борт Дитера положило на воду. Пока я воздух искал, где вдохнуть, кат выплюнуло. А меня еще поколбасило от души под сливом. Когда смог вынырнуть, вместо воздуха, ведро пены засосал. Какое там догонять, продышаться бы. Хорошо хоть весло не упустил. - он сокрушенно поник головой и попытался прикурить. Зажигалка в руках откровенно плясала.
  - А чего рацию на передаче не оставил, вахлак? - сварливо бросила подбоченившаяся Змея. - Или ты думаешь, у меня нервы железные?
  - Это да. Чего-то я совсем... - наконец-то выдохнул никотиновый дым, бандерлог. - Ладно. Виноват, исправлюсь. Мне нужно двадцать минут, Сайгу обиходить. И можно дальше плыть. Дитер, продуй рацию. - он грузно поднялся и направился к своему кату.
  Я обратил внимание на Маринку. Она в разговор не лезла, но явно была само внимание. И глаза горели откровенным интересом к происходящему. Это уже лучше. Да что там - лучше?! Это просто замечательно, яхонты вы мои изумрудные. Так-так-так...
  - Маришка, шоколадку будешь? - протянул девушке полплитки из своего перекуса. Она отрицательно качнула головой, не отгораживаясь на сей раз стеной отчуждения. Сурово сдвинув брови, я сунул лакомство ей в руки.- Не возражать, раз-два. -
  Марьям улыбнулась краешком рта. Я поспешил закрепить результат.
  - Послушай. Остаток порога попроще будет. Думаю, можно идти втроем. Ты как? - и умолк, бдительно ожидая реакцию чеченки. Она легонько кивнула и впервые открыто взглянула мне в глаза. На душе сразу потеплело. Было в ее взгляде что-то... То ли благодарность, то ли признательность, то ли еще чего... А, ладно. Чего башку пустым забивать.
  - Между прочим. - оторвался на мгновение от трепетного священнодействия над разобранным карабином, Димыч. - Стрелка, что сзади осталась, весьма и весьма. Всего-то двести метров вернуться. Правда другой берег, зараза. Ну может хоть часок погуляем, с клюшками? А? -
  - Да я и сам облизываюсь. - вырвалось у меня непроизвольно. - Только нам до Хана еще десяток верст пилить и два порога ломать по дороге. Да и Ханскую щель с первыми ступенями каньона, скорее всего обносить придется. А это та еще работенка. Как вспомню, так вздрогну. Сами увидите. Так что, предлагаю сейчас с поиском не заморачиваться. Станем в каньоне, вот там и погуляем. И покопушки, и рыбалка, и баня. Все тридцать три удовольствия. А самые перспективные места, на мой взгляд, ниже пойдут. Там где река более-менее ходибельная для лодок. Ну что, утверждаем? -
  Возражений не последовало. Вот и славно, трам-пам-пам...
  - Тогда собираемся и по готовности стартуем. Первый - Бес. Он проходит порог, по рации обрисовывает фарватер и встает на страховку. Потом идет оставшаяся пара. Димыч замыкающий. Так, Бруно. По лоции, генеральная линия движения, ближе к левой стороне русла. В конце, чистый слив и полутораметровые стоячие валы. Ну, ты видел. Особых проблем, думаю, не предвидится, но ушки держи на макушке. Про рацию не забудь. Угу? - Бес понятливо кивнул и шагнул к катамарану. За ним, щелкая на ходу ремнями спасика, засеменила Выдра. Я помог ей втиснуться в сбрую седухи и вытолкнул Фортун на глубину.
  - Наташка, я тобой горжусь! Интенсивно и неоднократно. - приободрил заробевшую девушку и показал ей язык. Она погрозила мне кулачком из-за плеча и перехватив должным образом весло, сделала первый гребок. Вскоре, бодро галопирующий кат исчез за поворотом реки.
  Последующая затем трансляция действа, произвела на оставшихся неизгладимое впечатление. Короткие, рубленые команды Беса, регулярно тонули в истошных визгах Выдры, самыми информативными из которых, были вопли из серии - ой мамочки, мне страшно, давай туда не пойдем, и Бруно-греби-сам-я-больше-не-могу. После чего, через некоторое время, на удивление меланхоличный голос адмирала чудом уцелевшего катамарана сообщил, что у них все в порядке. Линия движения отчетлива видна, слив проходится без затруднений, чалка справа. Они готовы страховать.
  Я, включил рацию на передачу, убедился, что Марьям ответственно отнеслась к своей устойчивости на палубе и пришпорил Хелю знакомой командой. И мы рванули. Вслед за нами, практически впритирку, ломанулся Димыч. Запаленно дыша в затылок, угрюмый, как ненавоевавшийся авианосец, Аргут, существенно напрягал наш слабосильный экипаж. Было полное ощущение, что если, не дай бог, потребуется помощь, то неукротимо проминающий сзади нас волны катамаран, просто проутюжит невзначай, бултыхающиеся в воде головы, трудолюбиво добивая оставшихся, усердными взмахами весел.
  Так что, собственно, прохождение порога, оставило смазанные впечатления. Сумели ускользнуть от надвигающегося сзади фатума, и то ладно. Значит, поживем еще.
  
  На кураже, да при солнышке, мы достаточно шустро и без особых проблем скатились по норовистой реке, до стрелки Уды и Хана. Что правда не помешало нам напрыгаться вдоволь по диким берегам, ломая себе ноги на скалах, на разведке предназначенных на сегодняшнее заклание порогов. И Байгырский и Сардык, будь они в Карелии, безусловно стали бы украшением местный пейзажей и предметом нешуточной гордости водной братии Северо-Запада. Но здесь они не представляли из себя ничего особо выдающегося. Все самое интересное было впереди. И Ханская щель вполне отчетливо дала это понять.
  Бешеный Хан, врезаясь в Уду на манер пьяного гусара, штурмующего бордель в неурочный час, с гиканьем и половецкими плясками несся дальше вниз, где со всей дури врубался похмельной своей головушкой, аккурат в гранитный лоб перегораживающей реку скалы. После чего, икающая от такого прибытка Уда, резко отбрасывалась влево и с ревом влетала в узкую расщелину, образуемую стометровой высоты утесами набычившихся берегов.
  - Ну как? - с интересом взглянул я на застывшего в созерцательном ступоре Бруно.
  - Капкан. - кратко резюмировал Бес. - Если даже умудриться дойти без перевертыша до скалы, то влетая под нее, с огромной долей вероятности нас отбросит вправо, в улово. Как выбираться из него - непонятно. Кату-двойке такую мощь течения не пробить. Будет постоянно отбрасывать назад, с угрозой киля при каждой попытке прорваться. В очередной раз, прочности судна может просто не хватить. Что потом - даже представить страшно. И со страховкой беда. Так что, это даже не фифти-фифти. А ты что думаешь? -
  - Вообще-то он идется. - раздумчиво протянул я. - Но не той пародией на команду водников, что мы из себя представляем. И пятьдесят на пятьдесят, это вполне приличные шансы при достаточной квалификации. Ставится кат на страховку прямо в щели, на поводок к скале. С камня на входе, вполне можно добросить морковку до попавших в западню. И потом, как бычка на веревочке, вытягивать их страховочным судном на струю. Три к одному, за благополучный исход. А там уж, как повезет. -
  - И ты бы рискнул? - удивленно спросил Бруно.
  - Я бы еще в прошлый раз рискнул. - вздохнул я. - Только кто же меня, чайника, слушать станет. Может потому и жив до сих пор. -
  Бес укоризненно покачал головой.
  - Из того, что сейчас крутится в моей голове, Витя, самое приличное слово - легкомыслие. Ты настолько не ценишь свою жизнь? -
  - Философский вопрос. - хмыкнул я. - Отложим эту тему до вечерних посиделок. Пошли смотреть, где обноситься будем. -
  Дальнейшие события весьма напоминали переход Суворова через Альпы. С той только разницей, что у чудо-богатырей генералиссимуса, не было на горбу получающих искреннее удовольствие от процесса перемещения, катамаранов.
  Двигаясь, для начала только с рюкзаками, вдоль левого берега и останавливаясь через каждые двести метров, чтобы передохнуть и оценить характер пройденного участка реки на предмет возможного штурма по воде, мы уныло вздыхали и плелись дальше. Если представить себе километровой длины, какого-нибудь тиранозавра, то ковыляли мы как раз по гребенчатой его хребтине, поросшей густой щетиной цепкого подлеска. Наконец, остановившись у опознанного мной места нашей стоянки двенадцатилетней давности, я облегченно сбросил груз на землю. Рядом попадали тюки, весла и тела друзей.
  Пошарив рукой вокруг себя, поднял небольшую веточку и соорудив из нее два разновеликих огрызка, протянул к Димычу кулак с торчащими из него щепочками.
  - Ты с Дитером, я с Бруно. - обозначил другу диспозицию. - Длинная щепка делает две ходки за катами. Короткая - одну, плюс тент и костер. Причем, сначала костер, а затем катамаран. Таким образом, пока таскаем, уже и ужин поспеет. Выбирай. -
  Напарник, пожевав губами, возложил столь ответственную миссию на Мелкого. Тот, обтерев зачем-то руки об штанины, аккуратно, как чеку гранаты, потянул левый хвостик и взглянул на меня. Я разжал кулак. В моей ладони остался коротыш.
  - Хороший мальчик. - довольно ухмыльнулся Бес. Девчонки вразнобой захихикали.
  - Руки оторвать. - буркнул, не скрывая досады Димыч. - А покачать-пощупать палочки, сообразить сложно было?
  - Ага. А я бы покорно ждал и смотрел. - хохотнул я. - Халява не катит. Смирись. Такая уж ваша боярская доля. - и закурил, уже целеустремленно шаря взглядом по ближайшим стволам. Парочка нужных стволов обнаружилась в привлекательной близости от лагеря. Ну, совсем лепота.
  - Фляжку отдай. - требовательно уставился на меня напарник. - Ходовой день закончен, имеем право. -
  Я перекинул емкость по назначению. Сразу потеплев взором, Димыч, трепетно открутил крышечку и призывно помахал Дитеру. Тот живо переместился к животворному напитку и его владельцу. Оба недавних утопленника, вдумчиво приложились к фляжке по очереди, крякнули и явственно порозовев, обрели похвальную живость во взгляде.
  - Димыч, а с чего вдруг такая келейность? - нарочито скандально возмутилась Наташка. - Я категорически возражаю против спаивания моего мужика, без моего участия. -
  Напарник, поколебавшись минуту, неуверенно сунул напиток девушке.
  - По хорошему, килевые заслужить надо. - не удержался он. - А то, если каждый перевертыш всем кагалом отмечать будем - никакой баклаги не хватит. Но чего не сделаешь ради прекрасной дамы. - и умолк, демонстративно отслеживая длительность глотка претендентки.
  - Ну кто бы мне сказал в городе, что я не просто водку, а разведенный спирт буду пить и причмокивать от удовольствия. - заблестела глазками, от души причастившаяся Наташка. - Посмотрела бы, как на припадочного.
  - Ха! - включился Дитер, протягивая ей остатки своего перекуса. - А курага, а козинаки? Домой приедем, куплю мешок того и другого, и буду кушать. Долго. -
  - Ну а поскольку мы пока еще не дома, предлагаю вернуться к прозе жизни. - спустила нас на землю Хеля и потянула из гермы палатку. Все засуетились, поднимаясь на ноги и разбиваясь согласно предстоящим задачам.
  - Ну что, друг ситный? - закряхтел, разминаясь Димыч. - Пошли, штоль? Любишь кататься, люби и саночки возить. Германия ждет от Вас подвигов! - выпучив глаза оглушительно рявкнул он, шлепая пятками кед и вытягиваясь во фрунт, заставляя вздрогнуть окружающих. И злобно захохотав, пошагал из лагеря, бормоча чего-то себе под нос. Дитер, не особо смотревшийся в роли Отто Скорцени, поспешил следом, на ходу дожевывая остаток шоколадки.
  Попросив Хелю провести для Марьям мастер-класс по установке палатки, мы с Бруно отправились на лесозаготовки. Вскарабкавшись по расщелине к сладкой парочке примеченных мною звонких, лиственничных сушин и памятуя о завтрашней бане, решили завалить оба ствола. Давая девчонкам возможность не торопясь поставить лагерь и спокойно переодеться - обстоятельно раскрежевали стволы на удобные для переноски куски, очистили от сучьев и навьючив на себя первый транш, чертыхаясь спустились в лагерь.
  Все остальное заняло минуты. К моменту, когда первый кат игриво вплыл на плечах обливающихся потом шерпов в тихую заводь табора, котлы уже висели над разгорающимся костерком. Рухнув на баллоны получившего полную сатисфакцию плавсредства, бедолаги-носильщики в изнеможении закатили глаза.
  - Ох, ох, что ж я маленьким не сдох. - прохрипел Димыч, пытаясь выудить закостеневшими от перенапряжения пальцами, сигарету из пачки. - Второй заход - только после ужина. -
  - Ну и зря. - с искренним сочувствием к другу и легким содроганием от своей, аналогичной судьбы, протянул я. - После ужина расслабляться надо, а не просеки в тайге проламывать. Гидрахи снимите, оно и легче станет. Бруно, пойдем? -
  Через какой-нибудь час, искренне недоумевая, как можно любить тайгу в принципе, мы шатаясь вывалились из зарослей к лагерю и как подкошенные свалились на жесткую траву, по разные стороны от ставшего ненавистным судна.
  - Ой, а мы все глазоньки проглядели, вас дожидаючись. - игриво пропел Димыч, зажмуриваясь от удовольствия созерцания наших поверженных тел, на фоне дымящегося котелка с кашей. - Чего разлеглись, шланги гофрированные? Миски на базу, квелые вы мои. Да и спирт имеет свойство выдыхаться у недобросовестных пьяниц. Выпей и иди умирать, если уж совсем невмоготу. А продукт портить не дам. - и протянул нам стопарики.
  Проигнорировав хлебосольный жест, мы с Бруно вяло обмякли на заботливо расстеленных у костра пенках. Марьям протянула наполненные миски. Напарник все же втиснул стаканчик в мою руку и выдохнув с удовлетворением хорошо потрудившегося человека, выпил. Все машинально последовали за лидером. Обжигая рот горячей кашей, я огляделся вокруг. Солидный штабелек бревен и куча веток рядом свидетельствовали, что во время нашего отсутствия никто в тенечке не прохлаждался. С аппетитом набивавшая животы компания, улыбчиво переглядывалась и словоохотливо комментировала потрясающее кулинарное мастерство дежурных. Было приятно и тем и другим.
  В лагере солнца уже не было, но его яркие пока еще лучи, щедро освещали буйную реку и скалы противоположного берега. Хорошо. И вдвойне приятно, что участь вьючной лошади мне сегодня уже не грозит. Хеля, трудясь как бурундучок, над пайковым сухарем, живо заинтересовалась нашим будущим.
  - Командор. - отвлек меня от увлекательнейшего процесса поглощения пищи, ее звонкий голосок. - Давай, излагай по сути. Только не надо нас снова тыкать носом в лоцию и предлагать соображать самим. Иначе для чего мы себе адмирала заводили? -
  - Так это вы меня завели? - поперхнулся я. - А я, промежду прочим, не помню себя баллотирующимся. -
  - Ой-ей-ей... Какие мы нежные. - охотно подначила Наташка. - А то ты прямо весь изнемог, на ниве общественного труда. -
  - Слышь, потный? - как всегда заботливо встрял Димыч. - Мы все, давно уже поняли, что ты взвалил на свои хрупкие плечи этот неподъемный общественный груз, только из всеобъемлющей любви к человечеству и от непонятной симпатии к нам недостойным. Ну может еще от прирожденной склонности к мазохизму. Завтра поставим тебе памятник. А сегодня, будь добр, кончай выпендреж и давай ближе к делу. -
  Я прямо-таки задохнулся от детской обиды.
  - Нет. Ну хрена себе коврижки? Оно мне надо? Да в гробу я видал ваше командорство. Ну блин! Сами командуйте. - прямо-таки рвались наружу эмоции. Ну, надо же... Какой я оказывается обидчивый.
  - А вот хрен тебе. - довольно заухал напарник, явно наслаждаясь моей побагровевшей рожей. - Общество обязало - будь добер исполнять. -
  - Просто мы тебя очень любим, Витя. А как сказать об этом, не знаем - мягко улыбнулась Змея и обволокла меня лучезарным взглядом.
  - И, главное, не хотим. - вошел во вкус злобный Димыч. - А то еще возомнишь. Правда это не страшно. Мы тебя породили, мы и прибьем, ежели чего. Так что командуй смело и не кипишись. И вообще, слова - пыль. А вот выпить за нашего командора, я бы выпил. Есть возражения?
  - Мастер! - восхищенно покачал головой Дитер. - Пусть попробует кто-нибудь сейчас отказаться. -
  Напарник с видимым удовлетворением воспринял законный комплимент и наполнил посуду.
  - За моего лучшего друга - эту лысую сволочь, за нашу чудную компанию и за Саяны. Мужики пьют стоя, дамы целуют этого гнусного карьериста, все кричат - Ура. - и нависая над костром, залихватски тяпнул.
  - Ура-а-а! - разнеслось над вечерней тайгой. Мою шею обвило множество гибких девичьих рук, а щеки, нос и лоб покрыл шквал поцелуев. Как-то сразу перехватило дыхание и защекотало в носу. Положение могла спасти только какая-нибудь, громко высказанная, дежурная гадость. Но я не смог. Старею видимо.
  Угомонившись, все снова расселись по местам.
  - Ну что. - отдышавшись, начал я. - Могу поздравить присутствующих с крайне лихим преодолением самой сложной части этого страшного Нижнего каньона. Примерно треть его, мы малодушно обнесли. Но по другому, увы, никак. Не по зубам нам пока такие подвиги. Но могу заверить - оставшейся части препятствий, хватит за глаза и за уши. Но это все потом.
  Дальше. Река в каньоне изгибается полупетлей. То есть наш лагерь находится в центре этой подковы. Что очень удобно для поэтапного прохождения оставшихся порогов. Стоять здесь мы будем минимум три-четыре дня. Это позволит вдумчиво и со смаком побороться с рекой всем желающим, при обстоятельной страховке и на разгруженных судах. Утром и днем подвиги, а остаток дня можно посвятить поиску золота, кладов и беседам у костра. А завтра - празднование днюхи Беса и баня. - и переводя дух, потянулся за чаем.
  - А это хорошо, что мы с Дитером за последним катом не поторопились. - оценивающе прищурился на небо Димыч. - Светлого времени еще минимум пара часов есть. Можно траверснуть на тот берег и походить по стрелке Хана. Кто со мной? - все, кроме меня и Марьям дружно вскинули руки.
  - А вы чего? - удивленно посмотрел на нас Бруно.
  - А чего туда всей толпой лезть? - рассудил я. - Если вы чего и найдете любопытное, то по любому основной поиск на завтра отложится. А я с удовольствием по бережку вниз прогуляюсь. Освежу память, так сказать. Пошарю клюшкой в ручьях и камушки интересные посмотрю. Тут могут быть любопытные находки. А вечером обменяемся впечатлениями. -
  На том и порешили. Через полчаса вооружившаяся тремя приборами, лопатами, веслами и рацией ватага в спасжилетах, бодро гомоня скрылась в лесу. Мы остались вдвоем.
  - Мариша, пойдем погуляем? - покосился на девушку, привычно собирая металлодетектор. Она согласно кивнула. Развесив на поясе пинпойнтер, кирочку и нож, и вручив Марьям саперную лопатку я, с клюшкой на плече, направился к воде.
  Берег, по сути, представлял из себя часть монолитного скального желоба, в котором не успокаиваясь ярилась река. Спуститься к самой воде можно было только в местах впадения ручьев, или в немногочисленных складках горной породы. Там же образовывались небольшие заводи, сулящие добычливую рыбалку. Углядев знакомую сыпуху в месте впадения в Уду, практически потерявшегося среди камней ручья, я живо вскарабкался наверх. Подавая руку поднимающейся следом девушке, показал ей каменную пирамидку стоящую на сравнительно ровной площадке на самом верху.
  - Это наша завтрашняя баня. - объяснил я предназначение тура. - Утром, ради экономии дров, поднимем снизу парочку бревен плавника, запалим здесь пионэрский костер, потом сметем угли, сверху натянем полиэтилен и все. Можно париться. А вон и джакузи, чуть выше. - и махнул рукой в сторону симпатичного водопадика исправно пополняющего каменную расщелину под собой.
  - А кстати. - включая прибор, шагнул к импровизированному бассейну. - Давай-ка проверим его на вшивость. Да, вот еще что, Марьям. Гуляя, смотри под ноги внимательно. Дождь смыл с камней налет пыли, так что могут обнаружиться всякие разности. Любопытные в том числе. Обращай внимание на все необычное. Яркое, цветное, странной формы... В общем все, что выбивается из общего ряда. - Я подошел к краю вымоины и подстроив свою Маску, аккуратно погрузил катушку в воду. Девушка с интересом наблюдала за моими манипуляциями.
  Тщательно обнюхав все неровности на дне, я, с легким разочарованием закинул клюшку на плечо и старательно улыбнулся, разглядывающей увесистый булыган у себя в руках, девушке.
  - Ну в общем, пока пусто. Но это нормально. Терпение - первая заповедь копаря. А у тебя чего там такое? - Она молча протянула мне находку. Я обомлел. Размером чуть больше полкирпича, камень, наполовину состоял из помутневшего и растрескавшегося кварца. С одной стороны кварц попятнан был красно-бурыми комочками металла, уходящими вглубь породы.
  В горле как-то сразу пересохло. Я перевел взгляд на девушку.
  - Это золото? - ровным голосом спросила она, с легким интересом пытаясь поддеть ноготком крошащийся кварц.
  - Оно, блин. - с трудом выдавил я из себя нечто членораздельное. - Самое, что ни на есть. Ну ты даешь, подруга-ночь. -
  На ощупь выдернул из петли на ремне кирочку и аккуратнейшим образом обстучал базальтовый край образца, пока от него не отвалилась целиковая часть кварца. Откинув пустышку в сторону, я вручил девушке ее находку.
  - Отделить золото от кварца теперь - пара ударов молотком. Но лучше сделать это при ребятах. Пусть умоются слезами зависти и восхищения. Не возражаешь? -
  - Конечно, Витя. - улыбнулась удачливая золотоискательница.
  - Ой, да ты у нас совсем болтуньей стала? - иронично ахнул я. - Теперь мне слова вставить не дашь. -
   Марьям зарделась, показала мне кулачок и резко отвернулась в сторону.
  - Все, все... - тронул я пальцем ее плечо. - Шутю я. Так сказать - провоцирую. Надо же мне узнавать потихоньку, чего можно с тобой, а чего нельзя. -
  Девушка снова повернулась, обожгла меня вспыхнувшим взором и потупившись, еле слышно выдохнула.
  - Тебе можно все. Ты же знаешь... -
  Мне стало зябко и неуютно. Отчаянно робея и свирепея от этого еще больше, взял ее за плечи и преодолевая заметное сопротивление, вынудил горянку поднять ко мне лицо.
  - Слушай сюда, девочка. - впиваясь в ее зрачки застывшим взглядом, отчеканил я. - Я ничего не знаю и знать не желаю. Ты ничего мне не должна и вольна распоряжаться собой по собственному усмотрению. Я сделаю то, что обещал твоему отцу, вне зависимости от твоего расположения ко мне. Это понятно? - она опустила глаза и как-то сразу обмякла в моих руках.
  - Хотя, как минимум, дружить мы просто обязаны. - опомнившись, снова заблажил я. - И вот в этом качестве, мне должно быть позволено очень и очень многое. Дай-ка я тебе нос откушу. Ну? - и зарычал угрожающе над ее головой. Марьям, не поднимая глаз, придвинулась вплотную и крепко прижалась щекой к моей груди. Замерла на мгновенье, тут же отшатнулась и застыла в неподвижности...
  Вспомнив, что давно не дышал, я аккуратно стравил воздух сквозь стиснутые зубы и вновь набирая полные легкие свежего воздуха, махнул рукой вверх, привлекая внимание девушки.
  - Смотри. Видишь расщелину в скале, где водопад? Весной, в паводок, этот ручеек превращается в ревущего монстра. Он и приволок сюда за столетия, всю эту насыпь камней. Где-то там наверху, выход коренного золота. Кварцевая жила, я полагаю. Возможно с открытым доступом, раз воде удалось стащить вниз твой образец. Если придти сюда весной и поработать сезон как следует, можно попробовать разбогатеть. Как тебе такая перспектива? -
  - Мне это не надо, Витя. - отстраненно произнесла Маришка.
  - Ну и славно. - зачастил я, страшась вязких пауз молчания. - Не жили богато, не фиг начинать. Хотя завтра, думается мне, сюда начнется паломничество. Пойдем в лагерь потихоньку. Скоро темнеть начнет. -
  Вскоре мы сидели под тентом у радостно оживающего костра, в ожидании подзадержавшихся друзей. Я поставил на огонь еще котел для чая и закурил. Звонкие девичьи голоса дали понять, что ребята уже на подходе. И вот ощетинившиеся шанцевым и прочим инструментом амазонки, устало шагнули в освещенное бликами костра пространство.
  - Фу-у... - облегченно перевела дух Наташка, гася налобник. - Ох и находилась же я сегодня. Ноги прямо до ушей стерла.
  - А где парни? - немного скованно поинтересовалась Марьям. Выдра удивленно покосилась на разговорившуюся горянку и саркастически улыбнулась.
  - Да где ж им быть-то? Мой Фортунчик волокут помаленьку, лоботрясы. Все железо на нас повесили, а сами плетутся где-то, посвистывая. Если фляжка у Димыча с собой, до утра могут телепаться. -
  - Ты чего такая заведенная. - удивился я. Наташка, спохватившись, прижала руки к груди.
  - Ой, извините. Чего-то я и в самом деле... Ухайдакалась просто, до безобразия. О-о-о... чаек. Холодный! Хеля, будешь? Нет? Красота! - и вожделенно приникла к кружке с оставшимся после ужина остывшим чаем.
  Вскоре вся компания была в сборе.
  У костра сразу стало тесно. Пока пыхтящие как умирающие паровозы, мужики, приходили в себя, попадав кто где стоял, девчонки достали принесенные находки. Нельзя сказать, что поиск у ребят задался, но любопытство находки вызывали. Литое, узорчатое стремя, какая-то неведомая зверушка белого металла, чуть гнутый крестик размером поболее спичечного коробка и три монетки-рядовухи Александра Второго.
  - Димыч еще какую-то странную гильзу поднял. - вломила друга сердешного Змея, по простоте душевной. Судя по его недовольному взгляду, тщательно пестуемая интрига накрылась медным тазом. Все, сразу же потеряв интерес к выложенному хабару, уставились на незадачливого интригана. Хмуро засопев, он, с деланным равнодушием, потянул из кармана находку.
  - Да вот, фигня какая-то у берега, прямо под дерном обнаружилась. - и поставил на валун у очага, темную, с явной прозеленью от времени, гильзу от охотничьего ружья двенадцатого калибра. - Тяжелая, зараза. Как свинцом набита. -
  Я покрутил ее в руках. Интересная штучка. Гильза, запечатанная сверху такой же гильзой, была не просто тяжела, а ощутимо давила на руку.
  - Ну да. - равнодушно процедил я. - Наверное свинец и есть. Что еще здесь, в тайге, так трепетно упаковать можно. Можно даже и не откупоривать. Хочешь - выкини. - и кинул находку напарнику.
  - Ну как скажешь. - благодарно блеснул Димыч шалым глазом, неторопливо отводя руку назад, демонстрируя богатырский замах и с шумом втянул в себя воздух, готовясь к броску.
  - Сто-ой!!! - синхронно заорали, мгновенно вскакивая на ноги, Бруно с Наташкой. Хеля, уткнувшись носом в коленки, мелко тряслась от еле сдерживаемого смеха. Растянувший рот до ушей, прячущийся за ее спиной Дитер, молча утирал слезы с побагровевшего лица.
  - Димчик, Димуля. - приплясывала возле напарника Выдра, пытаясь цепкими пальчиками выкрутить латунный цилиндрик из ладони друга. - Ну подожди, не торопись. А вдруг там золото?
  - Да откуда тут золото? - азартно упирался Димыч. - Ты чего, кина дурного насмотрелась?
  Бес, моментально оценив реакцию аудитории, охотно задержался в зрительном зале.
  - Ну а вдруг? - частила лихорадочно Наташка, пытаясь ликвидировать угрозу вандализма. - Димульчик, лапочка. Ну давай мы просто откроем и посмотрим? Ну ради меня, а? Ну пожалуйста! -
  Дружный хохот вокруг, заставил ее прервать свои жалобные причитания и недоуменно оглянуться. Народ выл от восторга. Димыч рывком вскочив на ноги, сгреб поклонницу золотого тельца в охапку и звонко расцеловал, сорвав бешеные аплодисменты присутствующих.
  - Золото там, золото. - разъяснил я текущий момент, ошарашенной девушке. - Оно же голд, оно же аурум, оно же желтый дьявол. В тайге, золотой песок называют просто - шлих. Навскидку здесь - под полкило, не меньше. Можно даже не смотреть. -
  - Нет. - ощутимо заволновались зрители. - Давайте все-таки посмотрим. Интересно же. -
  - Кому невтерпеж, берите надфиль в судовом ремкомплекте и вперед. - сговорчиво поднял ладони подельник. - А я - пас. -
  Наташка оживленно заворковала что-то на ухо Мелкому, увлекая его к гермомешкам с вещами. Вскоре Дитер добросовестно приступил к работе.
  - Ну а у вас чего интересненького? - все еще улыбаясь, взглянула на меня Хеля. Я скучно пожал плечами.
  - Да ничего, собственно. Вон, Маришка, какой-то булыган приволокла - не поленилась. И все.
  - Ну-ка, ну-ка... - требовательно протянула руку к горянке Змея. Марьям, сохраняя правильную невозмутимость на лице, положила в протянутые ладони кварц.
  - Вот это да! - восторженно присвистнул Димыч, перехватывая находку. - Это как правильно называется - жильное золото? -
  - Скорее, коренное. - поправил я.
  - Ой, где? Покажите! - вихрем ворвалась под тент, вновь услышавшая заветное слово, Выдра. И завороженно лаская пальчиками бугорки металла на поверхности камня, прошептала. - Золото-о! Настоящее! Красиво как...
  - А с чего ты так возбудилась? - удивился напарник. - Тот самородок, что в прошлый раз нашли, тоже не ущербный. -
  - Там одна находка, а здесь месторождение наверное. То есть, много золота. - парировала Наташка. - Да, Витя?
  - Не знаю. Не исключено. - хмыкнул я. - А ты что, старательством решила заняться? Здоровье и время девать некуда? -
  - Это все потом. - отмахнулась девушка. - Сначала посмотреть надо. Чего там и как. Покажешь завтра, да? -
  Я заботливо приложил к ее лбу ладонь.
  - Ты что? - отшатнулась Наташка.
  - Золотая лихорадка. - с сожалением протянул я. - В острой форме. Требуется оперативное вмешательство. Димыч, наливай. Выдре - штрафную. -
  Ну, если кого и надо подгонять, то мой друг явно был не из их числа. Мы встали вокруг костра лицом к лицу и чокнулись стопариками над ярким пламенем.
  - За нас, ненаглядных. И за наш фарт. - рявкнул бессменный тамада. И мы выпили.
  Вскоре Дитер предъявил желающим аккуратно распиленную поперек гильзу и Наташка долго не могла наиграться медно-красной крупкой на своей ладошке. Вскоре в игру включились и остальные девчонки, словно в гипнотическом трансе, пересыпая в руках золотой песок. Мужики, смущенно переглядываясь, ограничились дежурным интересом к происходящему.
   Да-а... Есть, есть у золота какая-то дьявольская власть над человеком. И это почувствовали все. Димыч молча отобрал опасную игрушку и ссыпав металл в свою коробочку для мелких находок, аккуратно убрал ее рюкзак.
  Дальнейший разговор явно не клеился. Каждый молчал о своем.
  - Теперь я кажется понимаю, почему люди шли на немыслимые тяготы и лишения, умирали и убивали себе подобных, в погоне за золотом. И это понимание - не очень приятный сюрприз для меня. - зябко передернула плечами Хеля и вопросительно взглянула на Димыча. - Мы наверное спать пойдем? Поздно уже. Да и намаялась я за сегодня. -
  Потихоньку все разбрелись по палаткам. Выждав достаточное, чтобы улеглась Марьям, время, завалились в спальники и мы с Бруно. Поерзав на спине, я поторопился провалиться в сон, пока не начались вчерашние мучения. Через какое-то время, из уютно обволакивающего небытия, меня выдернул невесомый поцелуй в щеку и едва слышный шепот девушки.
  - Я ведь у костра тебя так и не поцеловала. Спокойной ночи, командор. -
  Больше ночные кошмары меня не мучили.
  
  Глава пятнадцатая. Как построить рай.
  
  Утро было просто расчудесным. Услышав бодрый Наташкин клич о готовности раздавать пищу и тут же вспомнив, что торопиться собственно и некуда, я лениво разлепил глаза. Навстречу мне устремился улыбчивый Маришкин взгляд. Вытянув губы трубочкой, я потянулся к ней, вяло пытаясь изобразить из себя, снедаемого утренней похотью маньяка. Но тут же сдулся, узрев в непосредственной близости от своего носа, изготовленные к бою коготки. Пренебрежительно фыркнув, мол не больно и хотелось, ласково пнул в коленку сопящего над ухом Бруно. Тот заполошенно подскочил и хрюкнув спросонья, очумело заозирался вокруг.
  - Ну вы чего? - уже обиженно подняла тональность клича Выдра. - Ну каша же стынет. Так нечестно. Сказали бы сразу вчера, что валяться будете. Мы бы и не дергались. -
  - Или угомоните повариху. - проскрипел Димыч из своей палатки. - или подайте, пожалуйста, завтрак в постель. -
  - Ребята! Я иду к вам. Пайка - святое. - подхватился Бес и выскользнул из палатки. Я последовал за ним.
  - Ну чего у нас тут? - поинтересовался, усаживаясь на ближайший спасик. - О-о-о! Каша манная со сгущенкой. Пища богов. Димыч?! Или ты бог, или голодный. Выбирай. -
  - Ну, народ... - показалась из расстегиваемого полога, пожеванная рожа друга. - На ходу подметки рвете. Наташка! Вон под бревном, наши с Хелей миски. Оприходуй их, пожалуйста. Да не скупись. Мне, можно сразу с добавкой. Во-от, молодца. Иногда, я даже готов тебя полюбить.
  - Кого полюбить? - вкрадчиво поинтересовалась неслышно подошедшая Змея.
  - Тебя и только тебя, солнце мое. - зашамкал спешно набиваемым ртом, незадачливый прелюбодей.
  - Правильный ответ. - захлестнула полотенце на его шее, Хеля. - И главное - полезный. Для твоего же здоровья, милый. Положи миску, утроба ненасытная и марш умываться. -
  Напарник, скорбно воздев очи к небесам, неохотно поплелся за своим шипящим солнышком.
  Вскоре вся шатия-братия вдохновенно молотила ложками, уничтожая завтрак.
  - Витя-я. - умильно заглянула мне в глаза Наташка. - Сейчас покушаем - покажешь место, где золото лежит?
  - Ну, сначала с хлопотами по бане разберемся, с праздничным столом. Работенка-то приличная, в совокупности. А уж потом - пожалуйста. Разочаровывайся на здоровье. - прикидывая объем работ на сегодня, протянул я.
  - Никаких разочарований. - звонко выкрикнула просиявшая Выдра. - Объявляю сегодняшний день - Днем Золотаря! -
  Поперхнувшийся от неожиданности Димыч, протестуя, замахал руками. Наташка недоуменно протянула.
  - Нет, ну понятно, что приглашаются только желающие. Не хочешь, как хочешь. -
  Прокашлявшийся наконец напарник, утер слезы и облегченно выдохнул. - Ох, уморишь ты меня когда-нибудь. -
  Он с неподдельным интересом, как будто впервые видит, воззрился на энтузиастку золотодобычи. - А скажите-ка мне, барышня? Как часто, ну например подруги, восхищались вашим умом и эрудицией? -
  - Случалось, представь себе. - высокомерно фыркнула Выдра. - А ты это к чему? -
  Димыч ханжески поджал губы. - Да-а. Сейчас так мало осталось честных людей. И слишком много так называемых подруг, охотно зубоскалящих над бедой не чужого, казалось бы, человечка. -
  И тут же схлопотал ложкой по лбу от не на шутку вспылившей Хели.
  - Толерантные наших бьют! - возмущенно вскинулся было борец за права человека, но циничная ложка еще раз сладострастно сыграла в ксилофон с его светлым челом.
  - Наташа. - ласково улыбнулась Змея девушке, одновременно угрожающе нависая над не на шутку оробевшим напарником и хищно покачивая нержавеющим столовым прибором у его многострадального лба. - Ты не очень удачно подобрала термин. Я тебе потом объясню. А на этого... мужлана, не обращай внимания. Молчать, я сказала! -
  Вновь открывший было рот Димыч, послушно замер.
  - Витя. Озвучь пожалуйста распорядок дня на сегодня. - продолжила укротительница мужланов, успокаиваясь. Я отхлебнул чай и послушно заговорил.
  - Ну значит так. Что касается бани. Сейчас берем пленку и все вместе идем к ручью, где уже стоит тур. Там проводим репетицию установки бани. Когда камни будут раскаленными, ошибаться с установкой полиэтилена - чревато. Поэтому каждый должен знать свой маневр. После этого мужики занимаются дровами и костром для каменки, а дамы мобилизуются на сбор ягод. Сгодится все, что найдете из съедобного. Я вчера посмотрел, голубика и брусника еще есть в наличии. Кое-где мелькала костяника. Ягоды желательно собрать побольше. Морс очень пригодится для бани и праздничного меню. Я, видите ли, намерен приобщить вас к блаженству потребления знаменитого коктейля "Рамыч".
  Дальше. Пока дрова прогорают, мы занимаемся попутными делами. Хотелось бы рыбки, например. Ну и блины, в обязательном порядке.
  - Блины?! Здесь?! - восторженно ахнули немцы. Я скромно потупился и с присущей только мне очаровательной застенчивостью, смущенно стал ковырять заскорузлым кедом песок под ногами.
  - Если это реально, то ты гений и просто чудо, командор! - повисла на моей шее Змея.
  - Это да. Что есть, то есть. - буднично подытожил я. - Ну ладно. Пойдемте что ли? -
  Репетиция прошла с неизбежной в таких случаях суетой, громкими сомнениями в мыслительных способностях присутствующих и периодическим дружным хохотом в особенно комичных ситуациях, которые имели место быть. Но в конце концов, слаженность действий достигла приемлемого уровня и было решено удовлетвориться достигнутым.
  После чего девчонки отправились добывать подножный корм, а мужики - освежать собственные навыки вьючных животных, мобилизованных на сбор и доставку к месту аутодафе, окрестного плавника. Зазвенела пила, застучали топоры и подреставрированная каменка постепенно стала скрываться под толстым слоем сучьев и бревен будущего костра.
  Наконец, взмыленный Димыч, поднес к кокетливо выглядывающему из под ближайшего полена свитку бересты ритуальный огонек и убедившись, что процесс пошел, вопросительно взглянул на меня.
  - Нужен хариус. - обозначил я следующую задачу. Не больше десятка, но крупный. Желательно, выдающихся размеров. А я пойду ставить тесто. -
  - Витя, может сходим, глянем краем глаза на твое месторождение? Если, конечно, это не займет много времени. - отступил на шаг от набирающего силу костра, Бруно.
  - Ну, его еще найти надо. - с сомнением взглянул я на нависающий над нами угрюмый каменный козырек с пульсирующей на нем серебристой струйкой водопадика. - А хотя, можно и прогуляться. Самому любопытно. -
  Оценив невеселую перспективу "атаки в лоб", мы решили обойти подъем справа и начиная с карниза на середине уступа, двигаться от него вверх вдоль бегущего ручейка. Как вскоре выяснилось, упорной и кропотливой разведки не потребовалось. Искомое обнаружилось буквально через полчаса. На последнем к вершине балконе, в углу складки материнской породы, служащей руслом для сбегающей вниз воды, мы увидели полуметровой ширины расщелину, теряющуюся в глубине скалы. Одна ее сторона была окаймлена остатком кварцевой жилы, в крошащемся содержимом которой угадывались редкие вкрапления благородного металла.
  Опустившись на колени, я без труда отломал кусок кварца размером с кулак. Моему примеру последовали остальные.
  - Сколько же его тут может быть? - зачарованно царапая ногтем бурую поверхность извлеченной золотинки, произнес Бруно.
  - Ну, из того, что находится в прямом доступе, за день-два можно взять до килограмма наверное. Так? - поднял на меня взгляд Димыч.
  - Я утвердительно кивнул. - Может даже и поболее. Но основной массив жилы сверху, уже эррозирован, вымыт водой и все золото - давно внизу, в пороге. То есть, считай, что его нет. А для того, чтобы взять остальное, нужно солидно вгрызаться в гору по кварцу. Либо вручную ломать скалу, либо взрывчатка. Итог - до полусотни килограммов золота за два-три сезона каторги. Если выбирать подчистую, то может быть существенно больше. Но тогда взрывчатка - в обязательном порядке. Соответственно, вместо этой горы - груда щебенки и лет на тридцать загубленная напрочь река. Чего местные тофы никому не позволят. И правильно сделают, промежду прочим. -
  - Ну, ясно. - поднялся на ноги напарник, отряхивая ладони. - Если бы не бонус за Евангелие, я наверное не возражал бы насчет задержаться здесь для поправки материального положения. А так... Ну его нафиг, если честно. Добудь этот килограмм, вывези втихаря, найди кому слить, чтобы не кинули... И все это время под статьей идиотской ходить? Я еще понимаю - коп. Есть интерес, интрига, да и просто по душе мне это дело. А здесь просто тупое добывание бабла, без всякого подтекста. Я - пас. Вон, пусть Дитер Наташку приведет потешиться и ладно. -
  На том и порешили.
  Вскоре я распатронивал герму с провиантом в поисках блинной муки, масла и еще кое-чего, тщательно укрываемого до поры от пронырливых глазенок нашей водной банды. А Дитер аккуратно изъяв из спасика Марьям все пластиковые бутылки и тщательно их сполоснув на предмет будущего хранения морса, собрал в кучу вернувшихся девчонок и повел их на экскурсию к несостоявшемуся золотому прииску. Бруно с Димычем, реанимировав костер и подвесив над ним котлы с водой, с охотничьим азартом устремились вниз к реке, хищно размахивая над головами хлыстами спиннингов.
  - Мужики? Через часок загляните к бане, костер подправить. - слегка приземлил я, упархивающих рыболовов и вложил один в другой два полиэтиленовых пакета, намереваясь соорудить из них емкость для хранения будущего теста.
  Решив эту непростую, для моего не особо пытливого ума, задачу и кляня свою разнесчастную жизнь на чем свет стоит, я, извозюкавшись в тесте по уши, наконец-то закончил первый этап подготовки к предстоящему священнодействию - изготовлению блинов в походно-полевых условиях.
  Да-а... Блины.
  Даже не знаю, с чего начать, пытаясь живописать неординарность этого, даже не блюда, а эпохального события в суровом и предельно незатейливом быту бродяжьего племени.
  С чем бы его сравнить-то?
  Пошлые аналогии вроде манны небесной, или пищи богов, ощутимо меркнут в связи с отсутствием в них поэтической составляющей и прочих тонких, духовных материй.
  Да, пожалуй что так. Блины в походе - это поэзия.
  В условиях, когда у человека вырабатывается устойчивый стереотип в отношении к съестному и ближайшим синонимом слова - еда, становится слово - пайка, этот золотистый, обжаренный с двух сторон лепесток теста, становится символом сверх роскоши и явно незаслуженной награды за успевшие стать такими рутинными и привычными, переживаемые тобой невзгоды на тернистом пути нечаянного скитальца.
  А уж если этих лепестков два, или (страшно даже представить) больше, то рвущиеся наружу комплексы, усугубленные чрезвычайно обострившейся в походе совестью, набатом звенят в твоей горемычной голове, транслируя мозгу одну только фразу.
  - Не достоин!!! -
  И в тщетной попытке доказать, если не друзьям, то хотя бы самому себе, что небезнадежен и способен оправдать любое, самое высокое доверие, ты судорожно шаришь по лагерю воспаленным взором, в поисках хоть какой-нибудь, еще не сделанной работы. Ты жаждешь быть полезным.
  В такие моменты, у костра, неведомо откуда появляются заботливо очищенные от сучков бревна-скамейки, а усердно сопящий Димыч с помощью топора и какой-то матери заканчивает сооружение столика по соседству. Через минуту на этом столике появляется возникшая, казалось прямо из воздуха, клеенчатая скатерка. И венчает ее трогательный букетик из непонятно где собранных в дремучей осенней тайге цветов.
  Бруно с Дитером запаленно дыша и роняя вокруг себя клочья пены, ожесточенно допиливают и колют на дрова все, что по какому-то недоразумению еще не было допилено и расколото. Заботливыми женскими руками развешиваются на натянутой веревке морковки, спальники на просушку, отдраенные гидрокостюмы и остальная, нуждающаяся в стирке одежда.
  А в самых смелых своих мечтах, ты, суматошно продолжая трудиться на всеобщее благо, бережно лелеешь крамольную мысль о том времени, когда окружающие с удивлением убедятся в абсолютной твоей нужности и незаменимости в этом походе. Пусть даже посмертно.
  Иначе это неописуемое, ароматное чудо, порхнувшее прямо со сковородки в твою заскорузлую, огрубевшую от весла ладонь, просто невозможно заставить себя съесть.
  Поэтому, как правило, в процессе приготовления блинов, лагерь приобретает немыслимый лоск и продолжает надраиваться до ослепительного блеска, вплоть до момента, когда близким к умопомешательству соратникам, взмыленный блинопек (в моем лице) начнет выдавать заветные кругляши вожделенного лакомства...
  И по прошествии многих лет, перебирая в своем склеротическом мозгу, славные дела давно минувших дней, ты тщетно будешь выковыривать вместе с постаревшими друзьями из пыльных закоулков памяти, названия порогов и рек, имена катамаранов и даты, пытаясь воскресить давно забытый аромат тех дней.
  Но как только кто-нибудь из вас произнесет эту волшебную фразу - А помните блины на Нижнем каньоне? - все вернется вновь.
  И нахлынут щемящей волной запахи дыма и тайги, и ударит в уши рев взбесившихся порогов. А дрожащая от старости рука вновь сомкнется мертвой хваткой на воображаемой ручке весла. И сердцу станет тесно в груди, и повлажнеют отчего-то глаза, и не сглотнуть будет застрявший вдруг в горле комок...
  Вот, что такое блины в походе, ребята...
  Да-а... Долго оставаться в плену одиночества - чревато. С трудом выпутываясь из трясины нахлынувших вдруг мыслей, я, на автомате, соорудил неказистую, но вполне функциональную толкушку. Монотонно используя ее по назначению, превратил собранные девчонками ягоды в кашицу и плюхнул полученную субстанцию вместе с сахаром, в готовящиеся закипеть котлы.
  Так. С морсом, можно сказать, порешали. Пока суть да дело, я провел вдумчивый аудит извлеченным запасам. К основной массе деликатесов, претензий не было, а вот трепетно упакованные лимоны, могли бы и получше сохраниться. Ну да не беда. Негодное обрежу, а оставшегося от пяти солнечных плодов, вполне достаточно для реализации намеченного.
  Нет, все-таки чертовски приятно собираться в поход, не обременяя себя соответствием сметы с привычно унылыми финансовыми возможностями. Когда единственное значение имеет лишь здравый смысл и объем пакуемого багажа. И кое-что из припрятанного до поры, было наилучшим тому подтверждением.
  Попытавшись осведомиться по рации, как дела у рыбаков и выслушав в ответ чрезвычайно энергичное пожелание не мешать и катиться туда, куда совсем не хотелось катиться, я тяжко вздохнул и отправился инспектировать баню. Картина радовала глаз. К костру ближе двух метров было не подойти и подправив, в меру сил, начавшие рассыпаться поленья, подобранным по пути бесхозным колом, я снова нажал тангету кенвуда.
  Игнорируя оглушающий скрежет Димычевых клыков о пластик незадачливого средства связи, вызвал из небытия наших старателей. Отозвалась Хеля.
  - Ну как там дела у трудяг-золотарей? - игриво поинтересовался я количеством выданного на гора благородного металла.
  - Как тебе сказать? - задумчиво прорвался сквозь треск динамика, девичий голос. - Первые полчаса, было очень интересно. А сейчас, мы с Марьям, чего-то заскучали. Наташа тут прямо египетские каменоломни разворачивает и нам предписана роль ломовых лошадей на камнедробилке.
  - Она сейчас меня слышит? - поинтересовался я.
  - Вряд ли. Дитер болтается в трещине головой вниз, выковыривая кирочкой кварц, а Выдра держится одной рукой за его голень, в святой уверенности, что именно благодаря этому, мой бывший босс еще не рухнул в пропасть. Поднимаемые наверх куски породы, мы и дробим здесь с Маришкой. -
  - Понятно. - искренне посочувствовал я. - Наташка, она такая. Ладно, пострадайте еще часок и спускайтесь в лагерь. Будем баню ставить. -
  - А раньше никак? - взмолилась девушка.
  - Да ладно тебе умирать. Объяви, что очень устала и срочно хочешь отдохнуть. Или предложи Наташке поменяться местами. Дай ей возможность, сполна удовлетворить инстинкт старателя, пожалуйста. Когда у нее еще такой шанс появится? Лады? -
  Душераздирающий вздох был мне ответом. А мой взгляд уже шарил по округе в поисках материала для веников. Поразмыслив, приуныл, уразумев, что альтернативы ели нет. Ну и ладно. Разгонять пар и еловым веником можно, а телеса обдирать мы будем чудесной парой на удивление колючих носков, любовно связанных своему непутевому сыну, моей заботливой мамой. Даже жалко на минутку их стало. Ведь ни разу ненадеванные.
  Через час, проконтролировав тесто, протрубил большой сбор. Вернувшиеся рыбо-золото-добытчики, были энергичны, по хорошему злы и полны желания приступить к банным утехам.
  Вскоре мужики, шипя и охая от нестерпимого жара, сгребли в сторонку остатки догорающего костра и полиэтиленовый купол, сыто надувая щеки и макушку, осанисто угнездился тугими боками на предназначенное ему место. Мы с Димычем понятливо переглянулись и он, ухмыльнувшись, подтолкнул ничего не подозревающего Беса к солидной охапке заботливо приготовленных еловых лап.
  - Брунчик, а занырни-ка вовнутрь, ветки на полу раскидать. - озабоченным тоном произнес напарник, подтаскивая к вратам ада колючую, зеленую копну. - А то босиком, боюсь, нам всем несладко там придется. А мы пока камнями боковины стенок обложим. Только на входе-выходе не ползай, а летай, уж будь добер. Парок, он бережливости требует. Хеля, подашь ему? -
  Девушка сговорчиво кивнула и встала сбоку от входа. Бруно, обнажив торс и пригнувшись, шмыгнул в огнедышащее чрево.
  - А-о-у-у!!! - раздался трубный рев, бьющегося в предсмертной агонии тиранозавра. Сквозь мутную стену пленки, мы увидели рухнувшую на колени, на раскаленные камни площадки, долговязую фигуру. Через секунду, эта фигура, не найдя упокоения, ломанулась почему-то в дальний от входа угол и подвывая от дикого ужаса, смачно прилипла к пышащему жаром полиэтилену. Философски сложивший руки на пузе Димыч, насторожился, когда Бес полуобморочно заворочался внизу угла, тщетно процарапываясь сквозь камни на выход и грозя снести к чертям собачьим, всю, с таким трудом воздвигнутую конструкцию. Напарник широко распахнул вход и сделав мощный вдох, шагнул в пекло.
  - Иди сюда, вандал. - цапнул он запястье Беса и аккуратно выволок на свежий воздух полуобморочное тулово немца. Вручив ее оказавшимся поблизости доброхотам, закидал ветки вовнутрь и осторожно топчась в знойном мареве бани, разложил зеленый ковер.
  - А парок-то вполне себе даже ничего. - вывалился наконец наружу подельник, отдуваясь и смахивая со лба обильный пот. - Долгонько можно не поддавать. Как пленка еще выдержала? Ну чего, в бой?-
  Париться решили строго по половому признаку. Девчонки охотно предоставили мужской части населения, честь первыми отведать свежего пара. И дружно хохотали, когда орущие от запредельного перегрева мужики, ухая выскакивая из парилки, шлепались с разбега в ледяную купель и орали уже там, под водопадом, обмирая от дикого перепада температур. Даже тень привычной, вездесущей сырости, нещадно выжигалась из тела целебным жаром. А кожа становилось не просто чисто выскобленной, а ощутимо шершавой и упруго скрипела под ладонями.
  Наконец, напарившись и вернувшись в лагерь, мы проводили охально заинтересованными взглядами, удаляющихся на голгофу оживленных девушек. И в унисон, с сожалением вздохнули.
  - Вообще-то, любая дискриминация аморальна. - с тайной надеждой протянул им вдогонку Димыч, с трудом отрываясь от бутылки с холодным морсом. - И половая в том числе. -
  - Не вздумайте подглядывать. Глазенки повыцарапываем. - донеслось в ответ.
  - Wenn die Hilfe, mich hier notig ist. - запальчиво выкрикнул Дитер вслед и плотоядно вперился в удаляющуюся Наташкину спину. Вернее, чуть пониже.
  - Он предложил девушкам свою помощь, в случае чего. - пояснил нам с Димычем Бруно.
  - В случае чего, он не успеет. Гарантирую. - возбужденно втянул напарник воздух, алчно трепеща крыльями ноздрей и с хрустом потянулся. - Ну ничего, придет и наше время. Ух-х... скорее бы. -
  - Ладно. - угомонил я расходившихся жеребцов. - Бруно с Дитером чистят рыбу, а тебе, Димыч, секретное задание. -
  - Да погоди ты. - досадливо поморщился подельник, извлекая емкость с разведенным спиртом и набор бессмертных стопок. - Давай причастимся чутка. Пока пар еще по телу гуляет. -
  Я сконфуженно умолк. Мы вдохновенно усугубили, ощущая как побежал по промытым жилкам организмов легчайший, первый хмель и блаженно прикрыли глаза.
  - Ох и благостно. - истомно выдохнул Димыч. - Ох и душевно. -
  Бруно выдернув ножи из ближайшей пары спасиков, бодро увлек Мелкого к воде.
  - Ну чего у тебя там. - неохотно вернулся в делам насущным напарник.
  - Я займусь блинами, а с тебя поднос. - озадачил я друга.-
  - А на хрена? - удивленно покрутил тот головой.
  - Тортик будешь делать. - сунул я ему в руки нужные ингредиенты. - Дальше объяснять? -
  - А, понял. - просиял Димыч. - Тогда пакет чистый давай. Дно выстелить. -
  - Отвянь. - водрузил я сковородку на угли костра. - Сам без рук что ли? И когда сделаешь, не светись особо. Заныкай до поры, где-нибудь. -
  Со стороны бани раздался очередной взрыв звонкого хохота, истошный визг, умоляющие причитания ...
  - Веришь, нет? - с шумом выдохнул тяжкую кручину из груди друг. - Сколько я той порнухи по малолетству пересмотрел, а так как сейчас, ни разу не заводился. Аж зубы ломит.
  - Уйди, гаденыш. - окрысился я. - Твои-то зубы сегодня вылечат... -
  Напарник всплеснул руками в умиротворяющем жесте и удаляясь, с искренним сочувствием взглянул на меня.
  - Это да... Все, ушел. - и прихватив топор, растворился в лесу.
  Пока калилась на огне чугунина, я приступил к таинству сотворения "Рамыча".
  При всей своей кажущейся простоте, этот божественный напиток, сколь приятен, столь и пагубен для неосторожных представительниц прекрасного пола. Ибо крышу сносит напрочь. Незаметно, но надежно.
  Как говаривал классик - барышни становятся либо прелесть какими глупенькими, либо ужас, какими дурами. Третьего не дано. Характерная особенность напитка состоит в том, что на координации движений, употребление этого нектара практически не сказывается. Куда радикальнее его роковое воздействие на недремлющий женский инстинкт самосохранения. Ни само, ни сохранение, как правило не удается. Вернее, изымается на время из оборота, ввиду полнейшей невостребованности означенного инстинкта его, пошедшими вразнос, прелестными обладательницами.
  Но поскольку тайна напитка находится в абсолютно надежных руках, все последствия его применения, еще ни разу не вызвали ни малейшего сожаления у приобщившихся к распитию амброзии, чаровниц. Главное, чтобы фуршет проходил при полном непротивлении сторон. Вскоре, две бутылки морса, чудесным образом преобразились в такое же количество легендарного "Рамыча".
  Мне оставалось только начать и закончить с блинами, и запечь в фольге на костре, изысканно замаринованного хариуса. И - гуляй рванина.
  Принесенная немцами почищенная рыба, была хороша. Восемь калиброванных харюзов, от килограмма и больше, смирно лежали рядком, ожидая своей участи. Их участь приводила в восторг потенциальных потребителей. Развернув рулон с фольгой, я уложил на нее тушки, нашпиговал нужными специями, не скупясь обложил все это великолепие кольцами лука и ломтиками лимона, и сформировав увесистый пакет, отложил его в сторонку доходить до кондиции. Бруно, смотрел отвесив челюсть, а Мелкий извертелся вокруг меня юлой, ежесекундно ослепляя фотовспышкой.
  Вернувшийся Димыч одобрительно крякнул.
  - Вот казалось бы, Витек? Ну ведь сволочь же ты первостатейная. - ласково пророкотал он. - А в такие минуты, все тебе прощаю. Живи, гнусавый, на радость людям. Эко Беса перекосило-то... -
  - Мальчики, подайте пожалуйста вон ту, красную косметичку. - раздалось за нашими спинами. Мы подскочили как ужаленные и оглянулись. За ближайшим от лагеря кустом, целомудренно прикрываясь еловой веточкой, стояла нагая, раскрасневшаяся Наташка. Душераздирающий стон, всколыхнул кроны деревьев. Моментально взопревший Дитер, не глядя, вымучил из рук нервно дернувшегося напарника искомую сумочку и вяло перебирая конечностями, как по минному полю, двинулся навстречу своей погибели. Приняв из его дрожащих рук, извечный женский аксессуар, Выдра чмокнула закатившего глаза клиента в щечку и уже не заботясь об остатках приличия, развернулась в обратный путь.
  - Main Gott!!! - выдохнул Бруно, не в силах оторвать взгляда от удалявшегося великолепия.
  - Это не твой бог. - с трудом пришел в себя Димыч. - И не мой. Это Симпсона бог. Вернее - богиня. Ну бабы... Что творят! Ведь чуть инфаркт не схлопотал. -
  Я вдруг почувствовал нешуточную боль от ожога в левой руке. Ну, так всегда бывает, когда твоя ладонь, пусть даже в перчатках, держится за ручку раскаленной чугунной сковородки, а глаза шарятся непонятно где. Вернее, понятно конечно, но явно не там, где надо бы. Хотя тоже... вопрос философский.
  - Так. Минус один блин. - сквозь зубы ругнулся я и дал себе неистовый зарок, стать на время заядлым женоненавистником. Вскоре все покатилось своим чередом. Копилась понемногу парящая стопка блинов на миске, колдовал с обустройством столика Димыч, закончившие таскать скамейки немцы, озверело терзали пилой, ни в чем не повинное бревно. Одуряющие запахи от костра, потихоньку обволакивали округу.
  И тут появились они... Плавно колышащаяся в зарослях кавалькада, вполголоса переговариваясь и посмеиваясь, грациозно втянулась в лагерь. Наши нимфы, с неизбежными в таких случаях тюрбанами из полотенец на головах, встали подбоченившись полукругом у костра и обвели замерших в ступоре мужиков озорными взглядами.
  - Интересно. - нараспев произнесла Змея. - Здесь кто-нибудь в состоянии предложить дамам присесть?
  - Му-жичь-е! - сладострастно втоптала в пыль остатки нашего эго, Наташка. У меня зарябило в глазах. Лихорадочно заметавшиеся мужики, суетливо усаживали девушек на самые лакомые места, чудом не пристроив никого из них мне на сковородку.
  - Витя, а что дальше с баней делать надо? Мы не знаем. - негромко спросила Маришка.
  - Да ничего пока. Пусть стоит до утра. Можно спальники в ней раскидать, совсем хорошо будет. - отозвался я, удовлетворенно оценивая похвальную резвость Димыча и Бруно, уже реализующих озвученное.
  - Ой, блины, блинчики... - ахнула Хеля и умоляюще взглянула на присутствующих. - А когда их можно будет кушать?
  - Момент маль, солнышко. Совсем скоро все будет можно. А пока, берите морс и "Рамыч". - привлек я внимание девчонок к напиткам.
  Выдра, осторожно пригубила сначала из одной предложенной ей кружки, затем из другой.
  - Вкусно как. А что здесь что? - недоуменно почмокала она губами. - Где алкоголь? -
  - Алкоголь, это то, что из зеленых бутылок. - ответил я.
  - А эффект от него будет? - с удовольствием отпила солидный глоток девушка.
  - Поживем - увидим. Вы угощайтесь, угощайтесь. - ухмыльнулся я в предвкушении.
  Вскоре последние приготовления были закончены. Стол, внушал благоговение. К блинам, в этот вечер прилагались маслины и оливки, полупрозрачные лепестки тончайше порезанной бастурмы. Четыре банки ананасов кольцами, хищно разинули зубастые пасти из под стола... Рядом с маслинами, стесняясь своей маргинальности, скромно притулились, глянцево поблескивая из банки бугрящимися пупырышками, махонькие, упругие корнишоны. А на костре поспевал в фольге хариус и игриво ускакавший за тортиком в заросли Димыч, вызывал своим отсутствием нестерпимое томление наших желудков. Все это великолепие венчала бутылка французской шипучки, и коварный "Рамыч" вкупе с никогда не приедающейся в походе, разведенной спиртягой.
  - Внимание! - поднялся я, углядев приближающийся наконец, знакомый медвежий силуэт. - Сегодня мы чествуем этого старого, дряхлого пердуна Бруно. И начнет его поздравлять, от имени всех присутствующих, широко известный в узких кругах специалист по тортам - Димыч. -
  Все дружно захлопали, с удовольствием оценивая неприкрытое смущение именинника. Приблизившийся напарник, трепетно удерживая в своих лапищах, нечто белое и плоское, кивком подозвал к себе девчонок. Мигом подлетевшая стайка, узрев изнанку Димычева творения, заверещала так, что уши заложило, наверное даже у Саньки. Передав тортик Хеле, подельник, величавым жестом позволил приблизится к себе Бесу.
  - Поздравляем, морда. - лаконично пробасил друг и нежно облапил Бруно. Хруст сминающегося позвоночника, несколько оживил томительную тишину секундной паузы. Взявший поднос, облепленный со всех сторон девчонками немец, изменился в лице и практически коснулся выпавшими из глазниц очами, поверхности своего подарка. На руках его лежал внушительный пласт лиственничной коры. И на ломте этом, вернее на белоснежной пленке хозяйственного пакета, красовался чудный натюрморт. На щедром слое лососевой икры, предельно коряво бугрилась надпись из икры черной. Надпись эта, однозначно подводила промежуточный итог жизни Беса и утверждала, что
  - ЖИСНЬ УДАЛАСЬ!!! -
  Особенно впечатляла орфография и гигантские восклицательные знаки. Видно было, что перестраховавшийся напарник, сначала дико экономил черную икру на буквах, а затем вывалил весь неликвид на знаки препинания.
  - А почему - жиснь, Димыч. - зашелся я злобным хохотом. Спец по тортам, сконфуженно поморщился.
  - Да я запутался чуток. Сначала хотел написать по пацански - жисть, потом передумал и решил написать нормально. А то, что буква "сы" уже написана, обнаружил в самом конце. Ну и ладно. На вкус не влияет. -
  Хлопнула пробка и шампанское полилось в кружки и на землю. Придержав руку Дитера, протягивающего шипучку Марьям, я отрицательно покачал головой. У нее в руке тут же материализовался морс. Выпили, загалдели... Девчонки снова охотно расцеловали виновника торжества. Вскоре все опять сидели за столом и ждали ответного слова от именинника.
  - Я не знаю, что сказать. - совсем потерялся Бруно. - Мне доводилось кушать деликатесы конечно. Но вот таким образом, в таком виде и в таком месте... Нет слов. Для среднестатистического европейца, такое зрелище может закончится печально. И как это кушать?
  - Как, как... Каком кверху. - нетерпеливо зачерпнул икру ложкой Димыч, шлепнул ее на блин и тут же свернув его пакетиком, протянул Бесу. - Учишь вас, учишь... Истина в простоте, бесенок. Ну чего встали? Налетай! -
  И понеслось. Тосты шли один за одним, стол разорялся вдумчиво и неотвратимо, спирт сменял "Рамыча" и наоборот... Чуть было не проспали хариуса, но обошлось. Буйство чревоугодия усмирило наконец, неутолимый казалось, первый голод. Сыто отдуваясь, народ потихоньку стал отваливаться от стола. Кто хотел, закуривал. Пришло время неспешных бесед и задушевных разговоров.
  - Ну а почему золотари наши не хвастаются добычей? - вальяжно осведомился Димыч, выстругивая себе ковырялку для зубов и предвкушающе поглядывая на Наташку. Та, скромно потупив глазки, достала из глубин своих одежек белоснежный комок и молча протянула его напарнику. Развернув надушенный (!!!) носовой платочек с остатками наглаженных складок, подельник вгляделся в содержимое, одобрительно кивнул и передал кулек мне. Я аккуратно принял его и внимательно рассмотрел золотинки. Ну, как и следовало ожидать. Собрано только то, что можно разглядеть в крошках раздробленного кварца и что удалось выцепить кончиками пальцев. Куда больше меня интересовал вопрос, была ли в жизни Выдры ситуация, когда при ней не оказалось бы отглаженного и надушенного носового платка.
  - Что скажете? - победно блеснула озорным взглядом Наташка.
  - Ну молодцы. - искренне ответил я. - Здесь на полный спичечный коробок наберется. То есть, приблизительно граммов триста шлиха. Судя по всему, что-то около трети от имеющегося металла в поднятом кварце вы взяли. Неплохо. Если промыть толком ваши отвалы, можно еще столько же взять. Если не больше. -
  - Ты хочешь сказать, что мы оставили в породе две трети золота? - чуть обиженно повернула ко мне пушистую головку Хеля. - и больше половины из оставшегося не взять даже промывкой? -
  - Ну да. - не стал отпираться я. Была бы ртуть, можно собрать почти все. А глазками и промывкой - максимум две трети. А вам чего, мало? -
  - Золота много не бывает. - рассудительно отозвалась Наташка и жестом затребовала обратно свое сокровище. - А как промывать, завтра покажешь. Нам с Дитером очень интересно. Правда милый? -
  Судя по всему, милый мог бы сейчас назвать массу гораздо более интересных занятий. Но он сговорчиво улыбнулся и преувеличенно бодро кивнул в ответ.
  - А у меня есть тост за мужчин! - требовательно протянула Выдра свою кружку Димычу. Тот отреагировал моментально. Вскоре все держали наполненные емкости и выжидающе смотрели на девушку.
  - Мужчины! - звонко воскликнула Наташка, чуть более пылко чем следовало бы, прижимая сразу податливо обмякшего Дитера к своей фантастической груди. - Я хочу выпить за вас. Вернее, за тех, кто делает вас мужчинами. За нас, девчонки! - и залившись смехом, лихо опрокинула в себя очередную, солидную порцию нектара. Да-а... "Рамыч", это наше все.
  - Нету нам цены, не-ту! - продолжила отдышавшаяся феминистка и капризно заявила. - Целоваться хочу! -
  Под восторженный рев основного контингента аудитории, она предельно пылко и скурупулезно облобызала всю мужскую часть населения и раскрасневшаяся, но довольная, вернулась на свое место. Несколько насупившаяся Хеля, поймав мой умоляющий взгляд, обмякла и примиряюще улыбнувшись, негромко произнесла.
  - Удивительное место, удивительное время, удивительное состояние. Мне так хорошо с вами, ребята... А ни у кого больше в ближайшее время дня рождения не намечается? Ну-ка, давайте по кругу. -
  - Весна. - ткнул себя в грудь Димыч. И пошла перекличка.
  - Лето, лето, зима, лето, весна, осень.
  - Маришка? А когда осенью? - вычленила Змея самую многообещающую претендентку на праздник.
  - Вчера. Было... - еле слышно отозвалась девушка, зажмуриваясь и низко опуская голову.
  !!!
  - Что же ты молчала?! - разом обескуражено загалдели все.
  - Ах ты ж... мать моя красавица. - метнулся к груде тюков Димыч и лихорадочно закопошился в своей герме. - Сейчас, погоди... Вот! - и просияв, вернулся к столу.
  Донельзя интригующим тоном, он, пряча руки за спиной, потребовал у Марьям, какую-нибудь монетку. Таковая, после минутного замешательства, нашлась у Хели и была незамедлительно передана имениннице. Напарник, торжественно откашлявшись, попросил минуточку внимания.
  - Маришка. - утробно загудел он, сдвигая в кучу брови и пытаясь придать себе соответствующий моменту вид. - От всех мужиков наших, хочу тебя поздравить с Днем Рождения и пожелать... Это... В общем, живи и радуйся. А мы будем радоваться вместе с тобой. - и окончательно сконфузившись, сунул ей в руки свой легендарный нож. Я внутренне охнул. Это было примерно то же самое, как если бы мой бессменный напарник, преподнес в качестве презента, парочку своих свежеотрезанных пальцев.
  Этот нож я безуспешно пытался у него выменять, а потом банально выклянчить на протяжении последних трех лет. Великолепный клинок из неведомой чудо-стали, с рукояткой и ножнами из резной моржовой кости, безусловно являлся вершиной мастерства неизвестного самородка. Главный Димычев амулет, он был всегда с хозяином и использовался по прямому назначению, на моей памяти, не более десятка раз. Если бы моему другу предложили расстаться, на выбор, со своей Нивой, или с этим ножом, боюсь, выбор был бы не в пользу пепелаца. Да-а, умеет напарник удивить, чего уж там...
  На побледневшем лице Марьям, казалось, остались только глаза. Вернее - глазищи. Она молча приняла подарок в обе руки и, как в забытьи, отдарилась традиционной монеткой. Народ разом загалдел, требуя у виновницы торжества, представить клинок на всеобщее обозрение. Наташка, погладив пальчиками филигранную резьбу ножен, вдруг всплеснула руками.
  - Ой, а у меня тоже есть подарок. - и молнией метнулась к своим вещичкам. Мы заинтересованно притихли. Вскоре, светящаяся от предвкушаемого удовольствия Выдра, загадочно улыбаясь, приблизилась к горянке.
  - Вот! - сказала золотоискательница, протягивая девушке прямоугольный предмет в полиэтиленовом пакете. - А это тебе от женской части сообщества и, надеюсь, от твоих верных подруг. Владей! - И горделиво отступив, победно сложила руки на груди.
  Аккуратно вынув содержимое из пакета, Марьям, замерев на секунду, вопросительно взглянула на нас.
  - Ну давай дальше, не томи! - не выдержал Димыч. Вскоре белому свету показались знакомые, пистолетные очертания, весьма авантажного на вид, фена для сушки волос. Впавшая в окончательный ступор девушка, растерянно покрутила его в руках. Тишина наступила такая, что самозабвенно трудившийся под корой юной листвянки, в десяти шагах от лагеря, жук-древоточец, оглушил скрежетом своих челюстей не только нас, но и всех остальных-прочих обитателей близлежащей тайги. Потом грянула буря.
  - Наташа, признайся. - выдавил сквозь спазмы безудержного смеха Бруно. - ты же его для Вити берегла!
  - Лысый! - прохрюкал бодая землю, свалившийся с бревна Димыч. - Мы навек опозорены со своей икрой. Учись делать сюрпризы в походе, чайник!
  - А что я? - обслюнявливая в восторге, смутившуюся не на шутку Наташку, промычал я. - Век живи - век учись. Если она нам сейчас и евророзетку достанет, ищи Хеля мне сердечные капли срочно. -
  - Наташа. - размазывая обильные слезы по щекам и придерживая бьющегося в истерике у ее ног Дитера, умоляюще выдохнула Змея. - Вот это... Как у тебя оказалось? -
  - Да ну вас всех. - попыталась обидеться Выдра. - Я вообще без фена никуда из дома не выезжаю. Он совсем новый, между прочим. Ну не сейчас, позже пригодится. Да Маришка? -
  Девушка заторможенно кивнула, все еще приходя в себя. Напарник моментально наполнил посуду животворящей влагой и отряхивая со своих боков мелкий земляной мусор, торжественно произнес.
  - Первое. Желаю выпить за здоровье именинницы. И второе - предлагаю присвоить Наташке пожизненный титул - "Мисс Сюрприз". Кто против? Нет таких? Тогда УРА! -
  И громкое "Ура", звонким отголоском вплелось в уже ставший привычным, нескончаемый рокот пенящейся безудержной силой, красавицы Уды.
  Отсмеялись, отдышались, расселись по пенкам вокруг костра... Спохватившиеся мужики, принесли и водрузили на плечи девушек, весьма кстати пришедшиеся пуховики. Наступила та комфортная тишина, которая предшествует плавному перетеканию собственных мыслей в неспешную, доверительную беседу "обо всем".
  - И чего вам, мужикам, все неймется? - томно вздохнула Выдра, привычно расталкивая спиной податливого Дитера, формируя из него теплый и комфортный лежак для себя, любимой. Ноги ее, при этом, вполне по хозяйски упокоились на моих коленях. - Все воюете, глотки друг другу рвете, смысл жизни ищете... Нет, чтобы спросить у нас, женщин. Любая, не задумываясь, тут же ответит - смысл жизни в любви. -
  - О любви какого рода речь, Наташа? - заинтересованно отозвался из-за ее спины Мелкий. - Это очень обтекаемый термин. Ты не могла бы конкретизировать, пожалуйста? -
  - Есть только одна любовь с большой буквы. - назидательно покачала пальчиком девушка. - Любовь между мужчиной и женщиной. Все остальные ее разновидности - разновидности и есть. Ну это как ручейки вытекающие из одной большой реки. -
  - Натах. - знакомо прищурил плутовской глаз Димыч. - Если я правильно помню, это ручейки втекают в реку, а не наоборот.
  - Ой, да какая разница! - беспечно зависла над краем ловушки Выдра. - Что лоб, что по лбу.
  - Думаешь? - предвкушающе облизнулся подельник. - А в школе ты вообще, как училась? Ну в смысле оценок там, ЕГЭ... -
  - Не могу сказать, что сохла над учебниками, но аттестат в полном порядке. Как и вузовский диплом, промежду прочим. - вызывающе стрельнула взглядом в сторону друга, девушка.
  - А пару вопросиков позволишь? - невинно улыбнулся тот. - Ну, в плане оконтуривания кругозора. Так, чисто по верхам. Или не стоит, чтобы не оконфузиться?
  - Если это формулы-даты-имена, то я - пас. С этим у меня конкретная напряженка. - катилась по инерции в заботливо расставленные тенеты Наташка. - А все остальное - пожалуйста. Не дурнее других. -
  Димыч сговорчиво кивнул и сунул в рот сигарету.
  - Ну, с золотарем не будем обострять пожалуй что... А вот просвети меня, если не в напряг, по географии. Где, по твоему, находится Татарский пролив? Варианты; Крым, Сахалин, Татарстан. -
  Выдра изобразила задумчивость.
  - Нет. Если честно, не очень помню. Но если включить логику, то это явно не Сахалин. Зная твою гнусную натуру, это и не Татарстан. Слишком легкий подарок был бы для меня. Остается Крым, да? И татары там имеются, и море. Угадала? - и она победно уставилась на экзаменатора, явно ожидая поощрения.
  - Так. С этим тоже ясно. - резко уронил планку притязаний Димыч. - Последний вопрос по географии. Про Европы слышать приходилась? - и тут же обрывая возмущенную жестикуляцию жертвы, продолжил. - Внимание, вопрос. А назови-ка ты мне, солнышко, столицу Лиссабона? Только быстро. - и широко ухмыльнувшись повел плечом, уклоняясь от становившимися все более болезненными тычков Хелиных кулачков. Наташка глубокомысленно погладила пальчиком кончик носа.
  - Э-э-э, м-м-м... Брюссель, кажется. Но это не точно. Я туда еще не доехала. - улавливая общую обескураженность, кокетливо улыбнулась она. - И вообще, география - это названия. А я предупреждала, про имена и названия. -
  - Понял. - поперхнулся сигаретным дымом напарник. - Переходим к точным наукам. Нет, нет. - успокаивающе выставил он перед собой ладони. - Никаких формул. Алгебру и даже математику - в игнор. Но арифметику-то можно? Задачка для второго класса. Счет в уме до десяти. Или здесь ты тоже пас? -
  - Давай. - завелась, азартно вскинувшись со своего лежбища девушка.
  - Так. - поправил воображаемое пенсне на переносице строгий педагог. - Семь рыбаков за семь дней съели семь судаков. Вопрос. За сколько дней десять рыбаков съедят десять судаков? -
  - За десять. - выпалила наобум девушка и тут же поправилась. - Тоже за семь? -
  Над костром повисло тягостное молчание.
  - А интересно. - протянул наконец, молчавший до этого Бруно. - Я прошу время на обдумывание. Понимаю, что вопрос из категории остроумных. Значит ни один из напрашивающихся на язык ответов, на мой взгляд, не годится. Но задача чисто арифметического плана и значит имеет только одно решение. Предлагаю следующее. Каждый из заинтересовавшихся имеет право только на одну попытку озвучивания своего ответа. И сообщает его Димычу приватно. Чтобы не давать разгадку остальным. -
  Напарник согласно кивнул.
  - Удивили вы меня, гопота немецкая, ну да ладно. Вернемся к точным наукам. - он спеленал окончательно разошедшуюся Хелю ласковыми объятиями и потерся ушибленным таки в схватке ухом о плечо своей боевой подруги.
  - Димыч! Немедленно прекрати! Как тебе не стыдно! Не слушай его Наташа! - ярилась у него подмышкой, злобно шипящая Змея.
  - Натаха. - напрягал последние силы подельник, изнемогая в борьбе с расходившейся гуманисткой. - Что тяжелее - килограмм железа, или килограмм ваты? -
  - Ну ты совсем, Димыч, меня за дуру держишь. - откровенно обиделась Выдра. - Понятно, что железо тяжелее. -
  - Наташа. - обеспокоенно заерзало под девушкой живое кресло. - Подумай, пожалуйста. Один килограмм железа и один килограмм ваты.
  - Да вы что, сговорились, что ли? - сорвался на оскорбленный дискант, негодующе взвившийся над нашими головами, голосок Наташки. - Ну вата же легче. Или будете меня сейчас убеждать в обратном? По объему она больше, это понятно. Но ведь легче же!
  - Солнышко! - не выдержав, гоготнул я и изобразил ладонями застывшие в равновесии чаши весов. Один килограмм железа и один килограмм ваты!!!
  - Марьям, помогай. Мне одной не справится. Закрой рот командору. - запаленно выдохнула, растрепанная Хеля, выскользнувшая наконец из ласкового плена и упоенно волтузившая кулачками, катавшегося по земле опрометчивого любителя точных наук. Тот подвывал от восторга от удавшегося спектакля и пытался улучить еще хотя бы секундочку для финального аккорда. Прохладная ладошка горянки на мгновение прижалась к моим губам. Энтузиазм как-то сразу угас, а мысли послушно свернули на извечную, мужскую тропку необузданных фантазий.
  - Все-все, сдаюсь. - жалобно взмолился подельник и умудрился нежно чмокнуть одну из безжалостно таскавших его за космы ладошек. И тонко уловив паузу в избиении, выдал напоследок.
  - Пусть только объяснит, зачем Герасим свою собачку под паровоз бросил. -
  Оглушительный смех присутствующих, обозначил концовку затянувшегося тестирования. Обессилено уронив руки, взмыленная Змея рухнула на поверженного Димыча и накрепко запечатала его рот отчаянным поцелуем. Моментально выбросивший все посторонние мысли из головы друг, покорно затих, боясь даже пошевелиться. Я почувствовал приступ жуткой зависти к напарнику и болезненный укол абсолютно неуместной ревности.
  - Вот! - торжествующе поставила окончательную точку, сладко потянувшаяся Наташка. - Настоящая женщина всегда найдет решающий аргумент в споре с мужчиной. -
  - Кто бы спорил. - охотно согласился Бес и наполнил истосковавшиеся в забвении стопки.
  - Наташа. Ты начала говорить о любви. - задумчиво произнес он. - Это очень важная и очень сложно конкретизируемая тема. О ней все говорят, но вот что это такое, по моему, вряд ли хоть кто-то в состоянии толково объяснить. Но тем не менее, за любовь я бы выпил. Хотя бы, как за самую светлую мечту любого человека. -
  - За большую, настоящую любовь! - мотыльком вспорхнула со своего места девушка и приняв из рук Беса кружку с "Рамычем", обвела нас повлажневшим вдруг взглядом. - Чтобы каждому она досталась. И чтобы навсегда! - и одним махом осушила свою порцию. Мы моментально присоединились. Неслышной, молчаливой тенью скользнула к реке с прибранной со стола посудой, Марьям. Ребята вопросительно взглянули на меня. Успокоив их жестом, я перевел стрелки на Димыча.
  - Не знаю, кому как, а лично мне знаком, как минимум, один человек, который абсолютно точно знает, что такое любовь. И этот человек среди нас. -
  - Ну-ка, ну-ка... - с жадным интересом уставилась на Димыча Хеля. Напарник тяжко вздохнул и осуждающе зыркнул на меня из под насупившихся бровей. Я сделал рожу кирпичом и подкинул в костер полешек.
  - Димыч, народ ждет. - подбодрила его Выдра, лениво поглаживая пальчиком под скулой чуть не мурлыкающего от удовольствия Дитера.
  - Да просто все. - выдавил из себя напарник и кашлянул прочищая горло. - Все эти "ахи" и "охи" о неземных материях, пускай жуют поэты. Если исходить из того, что в человеке нет ничего лишнего, а есть либо пока что невостребованное, либо уже неиспользуемое, то любовь, это просто инстинкт. Системообразующий и очень древний. Но не врожденный, как инстинкт самосохранения например, а благоприобретенный.
  - Фи, как пошло. - скривила губки Наташка. - Как так можно говорить о волшебстве? -
  - Наташа подожди пожалуйста. Не сбивай Димыча с мысли. - мягко попросила Змея и вновь повернулась к подельнику. - Продолжай. -
  Лектор засмущался не на шутку.
  - Я не вызывался говорить на эту тему. - пряча глаза пробормотал он. - Лысый начал, пусть он и заканчивает. -
  Глаза присутствующих требовательно уставились на меня.
  - Могу и я. - пожал я плечами. - Но авторство все равно Димыча.
  Все согласно кивнули. Я продолжил.
  - Представьте себя племя человечье на заре цивилизации. Даже не племя, а такая полу-стая. Отношения внутри строятся только исходя из голой целесообразности и крайне примитивно. Выше всех, естественно, охотники. Они добывают еду и они же первые ее потребители. Всем остальным - объедки. И это разумно. Голодный охотник - фиговый охотник. Дальше идут женщины. Они собирают всякие корешки-ягодки, как приварок к основному меню, хлопочут по хозяйству и служат источником удовольствия для охотников.
  Отсюда - дети. Они живут только потому, что каждая мать абсолютно точно знает кто ее ребенок и заботится исключительно о нем. Кто папашка, толком не ведомо никому, ибо таковы нравы в племени. Все предельно незатейливо. Мужики пришли с охоты, пузо набили, отловили первую попавшуюся тетку посимпатичнее, уестествились от души и тут же про нее забыли. Ее собственные предпочтения не играют никакой роли. Спор за половое партнерство может быть только между мужиками.
  А на самой нижней ступеньке - старики. Как уже отработанная часть общества.
  При любом напряге с пищей, которые происходят регулярно (дичь ушла, зима и.т.д.) они умирают первыми. Следующими мрут дети. Потому что мужикам реально по фигу. Отцовские чувства отсутствуют в принципе, ибо кто чей отец - непонятно. Есть инстинкт защиты детенышей своего племени, но он не в приоритетах первого порядка. Если сложности с пропитанием продолжаются, то следующая очередь - женщин. Но очень выборочно. Самые молодые и выносливые, подкармливаются до последней возможности.
  Схема простая и понятная. И мужиков она вполне устраивает. Но категорически не устраивает женщин. Потому что она скорее обнесет всех других, но своего ребенка голодным не оставит. Для женщины, цель номер один - обеспечить выживаемость своего потомства. А как это сделать если право голоса отсутствует напрочь? Если женщина, по сути, общаковое достояние. Выход только один - сделать так, чтобы у нее появился свой, конкретный мужчина. Который признал бы эту, конкретную женщину, своей собственностью и пресекал любые поползновения на нее у остальных охотников.
  В таком случае все встает на свои места. У ее детей появляется конкретный отец. У мужика появляется его тетка и его дети. То есть - собственность. А своим кровным, ни один мужик делиться не станет и глотку порвет любому посягнувшему. И если надо, предпоследний кусок мяса отнимет у старика и отдаст своей тетке и своим детям. Последний, естественно, прибережет для себя. Ему еще за мамонтом по саванне гоняться.
  То есть, по сути, эта проблема осознана женщиной и решалась только женщиной. Мужиков, все в принципе устраивало. А рулили исключительно они. И вопросы перед теткой стояли следующим образом - Что такое нужно дать мужику, чтобы он не захотел мною делиться с другими? Что может быть во мне такого, чего нет у другой женщины? Как заставить этого скота, испытать ко мне ненаглядной, чувство собственника. -
  И женщина нашла выход в эмоциональной составляющей, ибо других козырей у нее просто не было. Сначала она раскручивала себя до невозможности, а потом заражала этой лихорадкой специально отобранного "под себя" мужика. Перевернуть в его мозгах все с ног на голову. Сделать так, чтобы в его жизни не было ничего дороже одной, конкретной женщины - себя самой. Коренным образом сместить приоритеты. И когда это у нее получалось, мужик радикально менялся. Он носил добычу уже не в племя, а к своей тетке. Он кормил сначала своих, а потом отдавал излишки обществу. И так далее. Отсюда возникла семья, усложнялись вопросы собственности и взаимоотношений в племени. Рождалась более сложная племенная структура и, как следствие, попер прогресс. Для мужика это вылилось, по сути, только в одно - Надо больше пахать, милый. Вперед за мамонтами. -
  Но! Зато у детей появился отец и резко повысились их шансы на выживание. Мужик стал больше пахать и периоды кризисов стали сокращаться. В племени появилось больше излишков и старики стали реже умирать от голода. И соответственно стал более востребован их жизненный опыт. Который тут же был использован в деле воспитания подрастающего поколения. Стали развиваться ремесла, потому что их развитие невозможно без аккумулирования и передачи опыта от стариков к младшим. А папашки с мамашками, в основном, пинали и разделывали мамонтов и обеспечивали жизнедеятельность семьи-рода. Ну еще совокуплялись где ни попадя. И кстати. -
  Тут я позволил себе прерваться и промочить гланды заботливо поднесенным Димычем спиртом. Промочил, выдохнул, утер слезу.
  - Скажите мне пожалуйста, чем этот общественный уклад так уж сильно отличается от нашей современной жизни? Молчите? Правильно делаете. Ладно, поехали дальше. Все это привело к резкому количественному скачку поголовья и соответственно к доминирующему положению среди аналогичных племен. Те сообщества, что не успели вооружиться любовью, существенно проигрывали во всех отношениях более многочисленным и умелым народцам. И они банально вымерли. Потом сильные и многочисленные, загнобили и растворили в себе более слабых сородичей, и так далее. То есть набрала темп своеобразная селекция. То бишь эволюция.
  И пошла-поехала телега цивилизации. А в основе всего, лежало жгучее желание женщины сохранить жизнь себе и своему потомству. С тех пор, женщины не могут спокойно говорить о любви. А только с придыханием и закатыванием глаз. А каждый мужик, вооруженный опытом предыдущих поколений, понимает - если его заразят любовью, трындец. Придется больше пахать. Всего и делов. Отсюда вывод - если убрать ахи, охи и розовые слюни, то любовь сделала человека человеком. И только благодаря ей мы живем не в пещерах, а в квартирах и смотрим телевизоры. И это, кстати, ответ на вопрос - куда подевались мамонты. -
  Я коротко хохотнул и готовясь к финалу, с удовольствием закурил.
  - Такова, вкратце, гипотеза уважаемого Димыча, переданная в моем вольном изложении. Подозреваю, что эта мысля наверняка неоднократно была освещена ныне здравствующими и уже покойными философами, и мой друг в очередной раз изобрел велосипед. Но. Лично я не вижу в его велосипеде никаких изъянов. И конструкция эта, на мой взгляд, получилась вполне себе оригинальная и рабочая. Вопросы есть? -
  И облегченно выдохнув, зачерпнул чай из котла. Бруно, извиняюще метнувшись взглядом в мою сторону, беззвучно растворился в сумерках, по направлению к реке. Остальные молча переваривали информацию.
  - Как-то все это очень приземленно и буднично. - капризно протянула Наташка, интригующе ерзая лодыжками по моим коленкам. - А как же страсть неземная, серенады под окном и миллион алых роз? -
  Я аккуратно спустил ее ноги на землю.
  - А вот это, солнышко, как раз те самые эмоции, которые для вас милее жизни. - буркнул Димыч. - А здесь разговор о конкретике. Кстати. Отсюда понятно, почему не бывает женской дружбы, почему мужиков, за неимением мамонтов, так и тянет в пивняк или в гараж к корешам, и много всяких других почему. Но это не отменяет главного.
  Вы, бабье, со своей любовью, изменили мир. Раньше как было? Приволок мой пращур добычу в пещеру и пока мясцо не кончится, он фиг пошевелится. А появилась у него тетка и сразу выяснилось, что надо идти на охоту, не дожидаясь пока все съедят. Потому что нужно делать запасы, потому что хочется выменять на мясо у подружки из соседней пещеры, замечательную бобровую шкурку. Ей она велика, а супруге твоей, милый, в самый раз. И под цвет глаз подходит. И вообще, убери свои копья, дорогой. Разбросал понимаешь - не пройти не проехать. Ну и так далее. И стал мой пращур - человеком цивилизованным.
  - Тебя так удручает сам факт любви, дорогой? - лукаво зажмурилась на огонь Змея.
  - Если честно, то вопрос сложный. - вздохнул напарник. - С одной стороны, дико приятно, что нашлась наконец-то твоя половинка. А с другой - ну почему меня обязательно должно колбасить при этом? Поспокойнее никак нельзя? -
  - Нельзя, милый. - скорбно вздохнула Хеля. - Надо, чтобы ты из кожи вон лез. И никак иначе. А если тебе все ровно будет, не дождусь я этой самой замечательной бобровой шкурки. Так и буду ходить в рванье. А дети? За их воспитание, старушкам, мамонтятинки отнести надо? Надо. Деревянная азбука сейчас знаешь сколько стоит? Не хочешь же ты, чтобы твои дети над каменными буквами надрывались? И вообще. Я такую пещерку чудную присмотрела неподалеку. Прелесть что такое. И отдают в кредит. По полмамонта ежемесячно и все дела. Через три года она наша. Так что копье в зубы, мой ненаглядный, и вперед. Нечего, понимаешь, прохлаждаться. -
  - Ой-ей-ей! - азартно подхватилась Выдра обращаясь к Дитеру. - А из нижнего ущелья шаман-каннибал приходил. Такие штучки из кости показывал. И гребенку волосы расчесывать, и ожерелье из хрящиков. Вилку костяную, опять же, для мяса. Хеля своего вахлака давно приучила ей пользоваться. Один ты, все руками и зубами куски рвать, как дикарь норовишь. Перед людьми стыдно. А еще шаман, порошок белый дал попробовать. Соль называется. Говорит, что мясо в сто раз вкуснее получается. Купим, милый?
  - Мдя-я... - покачал головой напарник, пережидая бурный смех присутствующих. - Вот так оно все и происходило, примерно. Бедные мамонты.
  - Ну что, гусары? - приподнялся я для очередного тоста. - За женщин, как оплот цивилизации?!
  - И оплот любви! - с придыханием простонала Наташка, опорожнила очередные полкружки Рамыча и лениво пригнув за ухо к себе Мелкого, томно зажевала его нижнюю губу. Дитер цвел, дышал через раз и сучил ножками от вожделения. Я так и не решил про себя, завидовать ли ему сегодня. Пожалуй что не буду.
  - А где наши именинники шарятся? - в очередной раз отряхнулся от прилипшего к одежде мелкого мусора Димыч. - Пойти, прогуляться что ли?
  - Сиди. Сам гляну. - поднялся я с пенки и разминая затекшие конечности, пошел на берег. Вскоре яркое пятно налобника выхватило из сгустившейся тьмы, два маленьких нахохлившихся силуэта, расположившихся на валуне у самой воды. Убрав свет в сторону, дабы не потревожить собеседников, я потоптался, откровенно маясь пару секунд, и не придумав ничего лучшего, повернул назад к костру.
  - Ну что там, живы? - поинтересовалась Наташка.
  - Живы, чего им сделается. Воркуют. - зацепил я походя со стола зазевавшуюся маслинку.
  - Ой смотри. Ой уведут девку из под носа. - игриво сморщила носик Хеля. - Опять бобылем останешься.
  - Ха. Да лучше бобылем, чем в поте лица вам бобровые шкурки добывать. - отшутился я, усаживаясь на свое место.
  - Так зато и награда соответствующая. - показала мне язык Выдра.
  - Ничего, перетопчемся. И бобры целее будут. - закурил я.
  У костра воцарилось недолгое молчание. Взгляды ребят вновь приковало к себе пламя костра.
  - Витя. А сколько отсюда до ближайшего жилья? - тихонько спросила Наташка.
  - Смотря как мерять. - пожал я плечами. - В тайге редко расстояние в километрах измеряют. Все больше дневными переходами. Например до юрты Саньки отсюда, максимум тридцатник. А по времени - двое суток вверх по реке телепаться. До Ниженудинска, не меньше трехсот верст. Но он ниже по течению и если упереться рогом, то через три дня можно быть на месте. А тебе зачем? -
  - Не знаю. - обхватила плечи руками девушка. - Странные ощущения. Вроде дичь дикая вокруг. Случись чего и на помощь звать некого. А на душе тепло и сладко. И уютно ужасно. Прямо рай земной. Страха совсем нет, понимаете? -
  - Понимаем. - отозвалась Хеля. - Сама примерно то же самое чувствую. Говорить боялась. Жалко расплескать в словах это откровение. Пойдем спать, Димыч. Я тебе песенку спою. Ласковую... -
  Вскоре, подсобив ребятам принести из бани спальники и забросив в палатку наши перины, я в одиночестве сидел у костра. Странные мысли несуетно клубились в моей голове. Может и неточное это определение, но если попытаться подобрать мыслям этим некий общий знаменатель, то я бы назвал его умиротворением. Через полчаса, решив, что Бруно и Марьям ребятки вполне взрослые и нянька загоняющая их в спальники - явный перебор, я не торопясь прибрал со стола, подкинул напоследок парочку сучьев в костер и вскоре шуршал неприлично сухим спальником в палатке, искренне желая себе спокойной ночи.
  Ночи в раю.
  
  Глава шестнадцатая. И вновь продолжается бой.
  
  - Значит так. Всем доброе утро и сразу переходим к подвигам, если нет возражений. - чувствуя как забегали по отдохнувшему телу мураши предвкушения нескучного сплава, обратился я к усердно пережевывающим утреннюю пайку друзьям. Они молча вразнобой покивали в ответ. Я продолжил.
  - Начинаем с порога "Крокодилы". Все на него вчера, хоть мельком, но взглянули. Поэтому переходим к формальной части разговора. Есть ли среди присутствующих те (кроме Марьям, естественно), кто предпочитает воздержаться от прохождения? Напоминаю. Любая бравада здесь абсолютно неуместна, а разумная осторожность, наоборот приветствуется всячески. Кто "пас", поднимают руки. -
  Ребята улыбчиво переглянулись и молча уставились на меня. Отказников не было. Я хмыкнул.
  - Понятно. Поступим следующим образом. Первым иду я с Бруно. Потом каждый из нас сам решает, идет ли он с кем-то еще раз. Димыч с Дитером на кате на страховке. Они идут вторыми, по результатам нашего сплава. Девчонки с морковками на берегу. Пока готовимся, приглашаю девушек предаться созерцанию.
  - Это как? - вопросительно изогнула бровь Наташка. Я пояснил.
  - Есть старый способ проверить свое рвение сплавляться. Просто сидишь у воды и смотришь на порог. Если через двадцать минут твое желание не улетучилось, значит ты действительно готов к подвигу. Доедаем, одеваем гидрахи и вперед, на берег. -
  Обзорную точку я выбрал - что надо. Усадив сразу притихших девчонок на валун в метре от беснующегося потока, я предложил им представить себя на катамаране, пляшущем на вспенившийся шкуре ревущей от ярости реки, которая свирепо рыча обгладывала многочисленные надолбы разбросанных в изобилии по руслу гранитных туш. А сам не торопясь вернулся к Бесу, сноровисто подгоняющему под себя лямки седухи "Умклайдета". Не торопясь подкачал баллоны, перекинулся парой слов с напарником на предмет их с Мелким возможных действий по страховке и замер в ожидании предстоящей транспортировки ката к точке начала сплава.
  Перетащить пустой катамаран на триста метров вверх по течению - не самая сложная задача для истинных водных зубров - зад в ракушках. И покончив с этим не слишком приятным, но и не самым обременительным занятием, мы с Бесом решили еще раз пройтись вдоль порога, стремясь покрепче вбить в память промежуточные ориентиры предстоящего прохождения.
  Прогулявшись в очередной раз туда-сюда по реке, мы наконец-то ввинтились в ремни седух и оттолкнулись от берега.
  - Димыч, старт. - рявкнул я в рацию и навалился на весло. Предельно облегченный кат ошалевшей мухой заметался между валунами, по кипящим валам искренне обрадовавшейся утреннему развлечению реки. Она крутила и вертела в переплетающихся пальцах тугих своих струй очередную забавную игрушку, с детской непосредственностью и искренним любопытством. Ей доставляло несказанное удовольствие протаскивать наш утлый челн по всем рытвинам и колдобинам бурлящего пеной желоба русла и смешливо наблюдать, как два наивных человечка пытаются навязать ее дикому, неукротимому нраву, свою, так называемую волю.
  И чуточку разочарованно вздохнула, когда отчаявшаяся было жертва, чудом выскользнула из вязкого плена финальной, клокочущей бочки и освобожденно скользя зачалилась к левому берегу.
  Подошедшие девчонки с любопытством взглянули на наши перекошенные физиономии и разинутые в поисках дополнительного кислорода пасти.
  - Мдя-я. - задумчиво протянула Выдра. - Зрелище еще то. Пару раз я видела вместо катамарана только две ваших каски, а один раз вообще - одно Бруновское весло. Как ощущения? -
  - Хорошо, что ты рацию не слышала. - хмыкнул Димыч. - Бруно, ты где так материться навострился? Прямо зависть берет. -
  Бес с силой провел ладонью по лицу, стирая с него остатки брызг и чуточку сокрушенно покачал головой.
  - Ощущение неописуемые. И пусть меня простят дамы желающие адреналина, но от второго прохождения я, пожалуй, воздержусь. На страховку - без вопросов. А в порог - нет. Дайте сигарету пожалуйста. -
  - Да я и сама как-то поостыла, честно говоря. Вот только если Хеля... - соглашаясь, кивнула головой Наташка и испытывающе взглянула на подругу.
  - А что Хеля? - прищурилась на меня Змея. - Я-то не остыла. Только Витя чего-то не горит энтузиазмом. Да, командор? -
  Я не стал отпираться.
  - Да. Большого желания нет. Криминальное прохождение получилось. Нас чуть не кильнуло в самом начале. Если бы положило, то все двести метров этого месива мы шли бы самосплавом с непредсказуемым результатом. А людей, чтобы обеспечить нормальную страховку на всем протяжении порога, у нас просто нет. Только кат на выходе и две морковки в девичьих руках. Маловато, если честно. -
  - То есть ты тоже отказываешься? - сверлила мне зрачки негодующим взглядом девушка. - А зачем я тогда вообще пошла в поход? По бережку прогуливаться? -
  Я сокрушенно вздохнул.
  - Хеля, не дави. Давайте сделаем так. Пусть сходят Димыч с Дитером. А потом решим, что дальше делать. И у меня ощущения в мозгу чутка улягутся. Сейчас пока, одни эмоции. Годится? -
  На том и порешили.
  С морковками я решил не запариваться. На выходе из порога и катамарана было достаточно, а шансов на то, чтобы угадать место возможного оверкиля, было или ноль, или близко к тому. И соответственно, непонятно куда ставить девчонок со спасконцами.
  Так что наши барышни вновь заняли места в партере, а мы с Бруно оседлали страховочный катамаран. Полюбовавшись на оживленно размахивающих руками очередных героев, которые вдумчиво прошлись по берегу вдоль предстоящего маршрута сплава, все зрители замерли в ожидании.
  - Пошли! - буркнул эфир голосом Димыча и я собираясь, поерзал в седухе. Какафония звуков обрушившаяся на нас из динамика, завораживала. Сплошные междометия, мат, свирепый рык напарника, рев реки... После очередного - Ой, бля-я... - я с тревогой взглянул на вытянувших в напряжении шеи, сидящих впереди девчонок. Вскочившая было Наташка, всплеснула в отчаянии руками, но тут же успокаиваясь махнула в нашу сторону руками. Мол, все нормально. Плывут дальше.
  Наконец "Аргут", выдираясь когтями весел из кипящего котла выходной бочки, облегченно зарысил к месту чалки. Взмыленный экипаж, не сговариваясь вскинул руки с зажатыми в них веслами над своими головами и победный рев из двух пересохших мужицких глоток, шальным эхом заметался над скалами берегов. Девичья стайка в восторге голосила в ответ и радостно размахивала руками.
  - Димыч. - язвительно улыбнулся Бруно. - Ругаться нехорошо. А так ругаться - вдвойне. Я столько нового узнал из ненормативной лексики. Возьмешь в ученики? -
  - Иди в баню. - пробулькал невнятно напарник, приклеиваясь оскаленным зевом к хрустальной студености реки. А Дитер счастливо и растерянно улыбался, периодически оглашая окрестности несвязными междометиями на языке Гете. Вид у него был как у человека, который пролежал полчаса под гильотиной, а потом ему разрешили подняться и уйти, в связи с досадной поломкой механизма.
  - Так. Мужчины? - снова настойчиво напомнила о себе Хеля. - Кто идет со мной в порог, если Командор все-таки сдуется? -
  - Витек, а чего ты в самом-то деле кепку мнешь? - утолил наконец жажду напарник. - Если убрать эмоции, то Крокодилы на удивление легко идутся. Струя сама тащит куда надо. Если ты пас, могу я. Как по ниточке проведу. -
  Я досадливо поморщился.
  - Димыч. То, что вы по гребешкам проскочили там, где мы вязли, это просто удача. Не понимаешь что ли? И с Дитером у вас гребок равноценный по силе. А с Хелей? И если положит вас в начале порога, то ты просто на тупой силе на кат влезть сможешь. А у Змеи, твоей дури нет. Да и развесовка по баллонам у вас солидная получается. Ты-то всяко на полцентнера потяжелее Хели будешь. А через сто метров ниже по течению, порог Ключ. Очень конкретная шестерка, на всякий случай. И если вы кильнетесь, а мы здесь кого-то упустим, совсем не смешно будет. Ну включи мозги! -
  Димыч несговорчиво вильнул взлядом.
  - Так-то оно так, конечно. Только все равно не убеждает. Мы же не собираемся ворон ловить, в самом-то деле. Ушки на макушки и все дела... Я бы рискнул. -
  Хеля обрадованно просияла и чмокнула в нос зардевшегося напарника.
  - Ну что, командор, кончилась твоя диктатура? - счастливо показала она мне язычок.
  - Нет, не кончилась. - желчно проскрипел я. - И не кончится, не надейся. В порог ты идешь либо со мной, либо с Бруно. Или не идешь вообще. И это не обсуждается. Бес в отказе, а я еще думаю пока. И чтобы тебе поостыть маленько, хватайте кат с Димычем и тащите его обратно на старт. А потом, старый. - недовольно взглянул я на благородного рыцаря. - мы с тобой еще раз пройдемся по бережку. Покажешь свою траекторию. Все. Прения закончены. Бруно, пойдем Ключ посмотрим. -
  Бес одобрительно кивнул и зашуршал галькой вниз по берегу.
  - Хочешь все-таки сходить еще раз? - негромко спросил он.
  - Нет. Не хочу. Но похоже придется. - сокрушенно мотнул я башкой. - А вечером Димычу навтыкаю, по самую заусеницу. Чтобы поаккуратнее авансы теткам раздавал, баран влюбленный. Ладно, давай глядеть. Вот он Ключик, красава. Ну, как тебе? -
  Порог действительно был великолепный. Во всю ширину русла вольготно раскинулась мощная ступенька, образующая двухметровый слив, под которым чувствовалась опасная, вязкая яма. Да и правильный заход на нужный участок слива, щедро усыпанного валунами, представлялся совсем непростым делом.
  - На скорости, при правильной траектории, можно и проскочить по легкому. - оценивающе прищурился Бруно. - Но если в яме закусит, могут быть варианты нежелательные. Противоток очень мощный под сливом. Но у меня возражений нет. Надо идти. Только кат внизу на страховку обязательно. И ниже вала обязательно девчонок с морковками ставить. Обязательно! -
  - Ну так и порешаем. - отозвался я. - Сейчас Хелю прокачу... -
  И тут ожила рация.
  - Лысый! - задорно рявкнули оба динамика из карманов наших спасиков. - Мы пошли. Лови. Хеля, работай! -
  Мы с Бесом на секунду уставились друг на друга остолбеневшими взглядами и не сговариваясь рванули назад, к страховочному кату.
  - Убью придурка. - рычал я, ломясь напролом по превратившемуся в одну сплошную полосу препятствий берегу и пытаясь разобраться в какафонии звуков, издаваемых верным кенвудом. - Самолично удавлю, ур-рода!!! -
  Запыхавшись мы вылетели на площадку к улову и, обмирая от ужаса я понял, что все - опоздали. Пляшущая в отчаянии у кромки воды Марьям, махала руками в сторону удалявшегося кверху пузом "Аргута". Желтая Хелина каска сиротливо болталась между баллонами. На "Умклайдете" Дитер свирепо пытался растопыриться в растянутых под Бруно лямках седухи. Стоявшая рядом Наташка, обреченно мотала головой и судорожно прижимала к груди его весло.
  - Мы не успели, мы не успели! - заголосила Выдра подбегая к нам. В глазах ее стояли слезы. За моей спиной, молчаливой тенью обрисовалась Марьям. В руках ее болтались две морковки.
  - Дитер, бегом в лагерь за топором и пилой, и вниз за нами. Димыча видел кто? - забирая спасконцы у чеченки рыкнул я, разворачиваясь обратно к Ключу.
  - Я видела его каску справа от катамарана, ближе к тому берегу. - отозвалась скользящая рядом Маришка. Я кивнул, набирая темп и постарался выровнять дыхание. Получалось плохо. Вот и Ключ, наконец-то. На секунду остановился, старательно обшарил взглядом берега. Никого.
  - Димыч, Димыч. Ты где? Димыч, ответь! - вспомнил про рацию. Тишина.
  Убежавший вперед Бруно обрадовано заорал и нырнул в прибрежный каменный лабиринт, срезая обозначившийся поворот. Мы рванули за ним. Маленькое синее пятнышко, выглядывающее из под огромной, размером со стог сена глыбы у воды, действительно оказалось "Аргутом". Он обессилено распластался на мелководье, удерживаемый за лямку одного из баллонов, застывшей в ступоре Хелей, безучастно сидевшей на гальке прямо в воде.
  Подлетевший к ней Бес, встревоженно зачастил что-то по немецки, пробегая кончиками пальцев по безвольному телу девушки. Она чуть заметно, отрицательно качнула головой и снова застыла в оцепенении. Бес аккуратно разжал ее ладонь, освобождая кат и шустро вытащил его на берег.
  - Хеля! Ты как? - впился я взглядом в обескровленное лицо девушки, раздвигая плечом загалдевших наперебой девчонок. Змея, очнувшись, посмотрела сквозь меня невидящим, безжизненным взором.
  - Витя. Найди его. Пожалуйста. А потом мы вызовем вертолет и улетим отсюда. Хорошо?! Найди его, пожалуйста. Я жить хочу, я детей хочу, Витя! -
  - Тихо-тихо-тихо. Все хорошо. Всех найдем. - успокаивающе забормотал я. - Попробуй подняться потихоньку и пойдем на сухое. Вот так, молодец. Где болит? -
  - Найди его, Витя. - обмякла она на жесткой траве и заплакала тихонько и беспомощно, ткнувшись лицом в коленки. Я выпрямился над ней и подхватывая с земли морковки, взглядом пришпорил застывших было вокруг Хели мужиков.
  - Девчонки, остаетесь здесь. Мы скоро. - и пустился вдогонку за немцами.
  - Через сто пятьдесят метров порог Прямой. Если Димыч не зацепится за берег до него - худо дело. - на бегу ответил я на вопрошающий взгляд Бруно. - Он длинный, зараза, и паскудный для самосплава. Смотрим в оба. -
  - Димы-ыч! - заорал приседая и надсаживая глотку, бежавший впереди Дитер. - Димы-ыч!
  Он радостно оглянулся на нас и ткнул зажатой в руке пилой в сторону противоположного берега. В небольшом, два на два метра улове, наполовину выбравшаяся из воды туша моего лучшего друга, интенсивно содрогалась от непрекращающихся рвотных конвульсий. Услышав наши крики, он вяло махнул рукой, обозначая приемлемость своего состояния и вновь вернулся к прерванному занятию.
  - Живой значит, с-сука! Ну, это временно. Это мы исправим. - со свистом втянул я воздух сквозь стиснутые зубы и нашаривая в кармане спасика сигареты, опустился на землю. Дикая злоба, клубясь черным маревом, затуманила мозг.
  - Ну что, вяжем морковки и пробуем перебросить конец на тот берег? - протянул мне зажигалку Бруно, окутываясь душистым дымом своей сигареты.
  - Не гони. Сидим, курим. - затянулся я полной грудью, пытаясь успокоиться. - Видишь, нашему Ромео проблеваться надо. -
  Радостно усевшийся рядом Дитер, что-то оживленно залопотал.
  - Все хорошо, что хорошо кончается. - улыбнувшись, перевел Бес. - Но это прекрасный повод вспомнить о дисциплине и сделать надлежащие выводы. -
  - Кто бы спорил. - вяло отозвался я, оглядывая берег в поисках подходящего места для переправы.
  - Вяжемся вон к той лиственнице. - махнул Бруно в сторону одинокого деревца в двадцати метрах выше нас по течения. - Тогда Димыч гарантированно не попадает под заходной обливник и спокойно прибивается к нашему берегу. Так? -
  - Так. - Подтвердил я. - Сделаешь? - Бес согласно кивнул и затопал по камням в нужном направлении. Мелкий подхватился за ним.
  А на противоположном берегу, удовлетворившись наконец количеством исторгнутой из своего безразмерного чрева воды, Димыч, приподнимаясь, аккуратно разминался, проверяя целостность своих конечностей. Крутнувшись напоследок пару раз в пояснице, он, оценив маневры немцев, явственно прихрамывая зашагал к будущей переправе.
  Вскоре, чехол морковки с вложенным в него для тяжести камешком, взвился в воздух, увлекая за собой шнур спасконца. Морковка шлепнулась на противоположный берег, где и была тут же принята напарником. Грамотно оценив расстояние до опасного обливника, Бруно выбрал излишек и тщательно зафиксировал веревку на стволе листвянки. Выдав короткие указания Дитеру и дав отмашку Димычу, он пошел вдоль кромки берега к предполагаемой точке принятия тела утопающего.
  Утопающий с явной неохотой шагнул в реку. С зажатой в руке морковкой и в спасжилете, пловец из него был никудышний. Но стремясь выбраться на стремнину до того, как натянувшаяся струной веревка начнет отжимать его к нашему берегу, он греб и греб, выпучив глаза и то и дело скрываясь полностью в захлестывающих его валах. Остальное сделала река. Наконец, неуклюже ворочаясь и оскальзываясь на мелководье, он поднялся, выбрался на берег и навалясь плечом на ближайший валун, с опаской уставился на нас. Радостная физиономия подоспевшего Дитера, его явно не успокаивала.
  - Бруно. Бери Мелкого, возвращайтесь к девчонкам и идите в лагерь. Кат оставьте на месте. Мы вас догоним.- обратился я к Бесу. - Разжигайте костер, ставьте котлы. Будем обедать. С подвигами на сегодня - все. -
  Немец внимательно взглянул мне в глаза и чуть заметно пожав плечами, сговорчиво развернулся в обратный путь. Через минуту мы с Димычем остались одни.
  - Как Хеля? - встрепенулся он обеспокоенным взглядом.
  - Условно в норме. Но разговор о ней отдельный будет. Чутка попозже. -
  - Закурить дай. - разбавил тягомотную паузу напарник, оглядываясь в поиске подходящего местечка для перекура. Нашаривая в кармане пачку я медленно направился к нему.
  - Воспитывать будешь? - криво ухмыльнулся он, протягивая ко мне руку. И тут я ему врезал. Ах, как я ему врезал. Если бы не злость и не расстегнутый спасик, мне нипочем не пробить было бы броню его стального брюха. Но я попал куда надо и как надо. Димыч, поперхнувшийся на вздохе, рыхло оплыл на колени и разинув пасть судорожно пытался вдохнуть воздуха. Я устало присел рядом, не торопясь прикурил две сигареты и дождавшись, когда он хватанул-таки живительного кислорода, сунул одну из них ему в рот.
  - Витек... Виноват... Но бить себя больше не дам. - наконец прохрипел он и утер набежавшую слезу с побагровевшей рожи. Я опустил голову и прикрыл глаза.
  - Чего по рации не ответил? - сама по себе вырвалась у меня несуразная фраза.
  - Кирдык рации. - наконец-то полноценно затянулся он. - Зато пару ребер мне сберегла, похоже. -
  - Чего с ногой? -
  - Нормально. Отойдет. Приложило об камень где-то. Даже не помню где, толком. Такая мясорубка... -
  Я поднял голову.
  - Димыч. Воспитывать не буду. А послушать придется. - и собирась, с силой провел рукой по гладко выбритому со вчерашнего дня, черепу. - Ты помнишь, я рассказывал про свой поход на Алтай в двухтысячном? Да, так вот. Та компания ребят, что меня с собой взяла, выбрала водный маршрут по Аргуту. С того самого места, где у них за год до этого парень погиб. Славяном звали. Славкой значит. Сибиряк, всю жизнь на кураже и все у него получалось. Страх, если он его вообще имел, похоже только подстегивал на авантюры. Он с корешем, просто так, на шару, Мажойский каскад вообще без просмотра пошел. И не кусками, как все нормальные люди. А весь, сразу. И проскочил. Там в это время соревновалки водные были и народу понимающего хватало. Общая оценка была - самоубийцы. Но он всегда проскакивал.
  И бизнес свой ставил в лихие девяностые, без оглядки на "авторитетов". И поднялся. Хотя и говорили ему, мол не жилец ты, паря. Понимаешь? Все и всегда у него получалось. Талантов - прорва, здоровья - шквал, характер - кремень, душа - нараспашку. Дочка - чудо, жена -красавица. Всего человеку Господь с избытком отсыпал. А он все искал чего-то. То ли тесно его душе было, то ли еще чего... Не знаю.
  Короче. Река Аргут, начинается чуть ниже Карагемского прорыва. Что это такое - Карагем, для водника, рассказать не смогу наверное толком. Тяжело нужные слова подобрать. Это надо видеть. Просто поверь на слово. Это - смерть. На девяносто процентов гарантированные вилы. Я три часа по берегам вдоль него ползал, искал хотя бы чисто теоретические варианты прохождения. В итоге, ушел на подгибающихся коленках. Этот прорыв не проходил никто до Славяна. Живым, я имею ввиду. Участок считался внекатегорийным и не ходибельным в принципе. Понятно, что Славка решил идти.
  Год готовился. Сшил себе супер бубель. Такой непотопляемый авианосец, в виде двух трехметровых, надувных бубликов, на поперечной дюралевой раме. Кореш верный, Шурян, под стать Славяну, компанию составил. И пошли. Все остальные мужики на страховку встали. Один на камеру снимал это прохождение. Не потребовалась страховка, Димыч. Размолотило их бубель в прах практически в самом начале маршрута. А внизу ребята выловили один труп и один полутруп. Шуряна сорок минут откачивали. Вытащили с того света. А Славку в тюке отвезли домой в Новосиб. Шурян год ходил сам не в себе, маялся все. Потом ожил вроде. А только еще через год, просто шагнул вниз с балкона своей квартиры.
  Но это не вся история. - потянул я из пачки очередную сигарету. - Это только присказка. Теперь слушай сказку, будь она неладна. Так вот, встали мы ниже этого самого Карагемского прорыва. Собираем суда, готовимся к старту. А ребята так дату подгадали, чтобы день в день годовщину Славяновской гибели отметить. Под это дело, из Новосиба. его семью привезли. Отца, жену, дочку. Я не знал Славяна лично, но когда увидел, как его дочка на берегу, на песке, прутиком выводит "Здравствуй папа!", мне этого за глаза и за уши хватило. И больше я такого видеть не хочу. И врагу не пожелаю. Теперь понял? - Я в две затяжки добил сигарету и с вызовом уставился на Димыча. Тот поежился и с легкой грустью посмотрел мне в глаза.
  - Я понял тебя, Витек. Еще раз извини. Только своей жизни я сам себе хозяин, а детей у меня нет. -
  - И уверен, что не будет? - опять нахлынула закипающая злость.
  - Ой, блин! - сокрушенно мотнул он всклокоченной башкой. - А об этом я даже и не думал как-то. -
  - Кретино! - вздохнул я с досадой. - От любви дети родются. Не слышал? -
  Димыч молча запыхтел в ответ, старательно обволакиваясь дымом. Я выждал паузу и приступил к самому насущному.
  - Теперь о Хеле. - напарник встревожено вскинулся мне навстречу.
  - Сиди ровно. - угомонил я его жестом. - Она в порядке. Телесно. Но вода ее сломала. Напрочь. Как хворостинку об колено. Так что готовься к серьезной психотерапии. Забудь про хромоту, рот тяни до ушей и дальше, блажь напропалую. Все, что было - забавная приключуха и не более. И вообще, все у нас пучком, торчком и прочими приятностями. Как хочешь разбейся, чем хочешь перед ней стелись, но чтобы к завтрашнему утру девка была в порядке. Ну и мы подсуетимся, естественно. Все понял? - Димыч, не отрывая от меня взгляда, сосредоточенно кивнул.
  - Ну, а раз понял, давай сматывать морковки. И пошли в лагерь. Не знаю как ты, а я чего-то оголодал до невозможности. Давай, шустри, тур-рист епть! - Продолжение следует.
  
  
  
  
  Уважаемый читатель.
  Вот и дочитал ты (наконец-то) первые Острова и (хочется надеяться - Исповедь комбатанта) ))
  Искренне надеюсь, что потерял ты время не зря.
  Если это так, рад сообщить, что уже сейчас готов рассылать всем желающим Страшные Соломоновы острова, в бумаге, с автографом автора.
  Вторые Острова и Исповедь комбатанта, планируются к выпуску в начале-середине сентября.
  Если эта информация представляет для тебя интерес, пиши на vspb10@mail.ru
   Как выглядит книга, можно посмотреть по этой ссылке.
  https://vk.com/id258668612?w=wall258668612_810%2Fall
Оценка: 8.57*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019