Вообще-то он - Васькин. Точнее Алексей Михайлович Васькин. Руководитель проекта строительства единственного в России эко-города. Это вам не фунт изюма. К нему первые лица государства неоднократно приезжали, хвалили и всякую поддержку обещали. Серьёзный, компетентный и уважаемый руководитель. Но если спросить о нём у женщин, то выплывет Васечкин. И никак иначе. При этом почему-то куда-то к небу закатывают глаза и томно вздыхают.
Вот же отмерил Бог мёду, когда помазал маленького Лёшу на жизнь. Теперь он заматерел, разменял полтинник, к своей прекрасной шевелюре добавил профессорскую бородку, изрядно сдобренную благородной сединой. Живые с хитринкой глаза смотрят так, словно знакомы тысячу лет, знает всё про тебя и видит насквозь. Одет всегда в безукоризненный костюм, галстук и белую рубашку, которые сидят так, что небольшой животик кажется просто необходимым дополнением к его стилю. Про него наш герой говорит: "Это курган славы. Однако могилы неизвестного солдата пока нет. Боец жив и к бою готов!" Голос бархатный со множеством интонаций и полутонов. Стоит ему только заворковать с противоположным полом и с казалось бы неприступными фуриями происходит удивительная метаморфоза.
- Здравствуйте, девушка. Интересно, какое имя может носить такая красавица, как вы?
Только что сидело каменное изваяние.
- Ну, вы скажете... Людмила... А как вас представить?
Секретарь просто по должности не могла не ответить. И попалась.
- Милая людям... Нельзя было более удачно подобрать вам имя...
Фурия поплыла... Всё. Готова! Руки затряслись. Карандаши валятся из рук. Пальцем по клаве попасть не может. А он, собака, буквально раздевает взглядом, наклоняется ближе и доверительно продолжает:
- Ваши божественные формы созданы не для этого скучного офиса. Они настоящие? Вы Афродита и должны радовать взоры мужчин со сцены, с экранов... Я, Алексей Михайлович. Вот моя визитка. Чем вы занимаетесь сегодня вечером?
Мы, его коллеги, пришедшие на непростые переговоры к важному чиновнику, чувствуем себя чужими на этом празднике жизни. Васечкин обволакивает очарованием секретаршу, как паук муху. Его флюиды проникли сквозь закрытые двери и дошли до хозяина кабинета, и он, выйдя навстречу, с удивлением рассматривает свою зардевшуюся секретаршу:
- Люда, что с вами?
- Сама не пойму... Всё из рук валится...
- Так, десантники, с вами всё ясно! Заходите.
И какие после этого могут быть переговоры!
Когда женщин рядом нет, Васькин всё равно остаётся центром внимания. Такого рассказчика поискать. Выходец из семьи потомственных архитекторов по недоразумению ставшим офицером ВДВ, он был обречён своим талантом художника на службу в оперативный отдел штаба ВДВ. Разработанные им графические документы отличались великолепным исполнением как по содержанию, так и с эстетической стороны. Замы командующего с удовольствием таскали его за собой по горячим точкам. Многочисленные командировки, кроме рутины, выговоров и орденов оставили кладезь рассказов. Они замечательны прежде всего поведением знаковых людей ВДВ в нестандартных условиях.
Начинал Васькин, как правило, с места и времени происшествия и той должности, какую исполнял в тот момент. Ну, например: группа офицеров управления Командующего ВДВ во главе с генерал-полковником Чиндаровым А.А. осуществляла проверку выполнения миротворческой деятельности частями и соединениями ВДВ в Абхазии и местах постоянной дислокации. В составе группы был генерал лейтенант Сорокин В.А. и офицеры различных служб штаба. Днём всё как положено - смотр, объезд частей, карты, документы, заслушивания... После завершения всех мероприятий и ужина группа дружно возвращалась на базу. Было уже поздно, более четырех часов как солнце скрылось за горизонтом Черного моря. Санаторий "Десантник" вылизан, бордюры покрашены, кустики пострижены, каждая травинка, каждая иголочка на своём месте... А тут, на скамейке рядом с центральным корпусом какое-то неуставное туловище в помятой форме лежит. Непорядок. Подходят:
- Сынок, ты чего тут развалился?
Это Чиндаров по-отечески интересуется. Настроение-то хорошее. Попыхивая "беломориной", он находился в состоянии, близком к блаженству.
"Сынок" - ноль эмоций.
- Алё, военный, ты слышишь, к тебе генерал-полковник обращается?
Это уже кто-то из свиты. Никаких признаков жизни.
- Да ты, блядь, встанешь? - генерал Сорокин теряет всякий политес и сопровождает свой вопрос пинком по берцам.
Зря он так сделал. Ибо военный встал. Точнее вскочил. Не гренадёр, но и не мелкий, широк в плечах, шея как у бычка, на погонах две звёздочки. На лице благородное возмущение и решительность. Гвардии лейтенант не стал оценивать обстановку, прикидывать соотношение сил, а сразу принял единственно правильное, с его точки зрения, решение: он зарядил в глаз самому ближнему. Ближним оказался Чиндаров. Далеко улететь генералу не дали, поддержали сзади и тот, тоже не первый день в ВДВ, треснул нахалу в ответ. Лейтенант, в отличие от генерала, поддержки не получил, поэтому перелетел через скамейку и покатился под уклон. В ходе полёта оценил силу и точность удара, более тщательно проанализировал обстановку и, пользуясь ограниченной видимостью, ломанулся в кущи.
- Стой, сука!!! Найти засранца! Завтра ко мне в самолёт! Отвезу в штаб и уволю к чёртовой матери, -
пообещал вслед Чиндаров.
И буквально через пару секунд, ещё не утихла погоня, потирая ушибленное место, обращается к Сорокину:
- Слушай, Андреевич, а всё-таки нехерово готовят наших пацанов в Рязани.
- Поймают, узнаем, наш ли...
- Во-первых, хер поймают, во-вторых, что я по подчерку не вижу?
Гудаута не Москва, военные наперечёт, да и местные командиры подсуетились... Короче, утром в АН-2 двое пассажиров отсвечивали одинаковыми фонарями. Если Чиндарову медсёстры чем-то примазали да припудрили и очки соответствующие подобрали, то летёхе крыть было нечем, и он весь из себя виноватый в тихой печали от греха заполз в самый хвост и попытался прикинуться ветошью. И только в Новороссийске на аэродроме после высадки генерал-полковник Чиндаров призвал его пред светлы очи.
- Ну, твою мать! Это ты, лейтенант, меня вчера приложил?
- Никак нет, товарищ генерал- полковник! Что вы? Честное слово! Я бы никогда...
Вытянут в струнку, грудь колесом, в глазах, точнее в одном, не заплывшем, искренняя преданность и святая чистота.
- Ты, ты... Вон под глазом моя метка осталась.
- Это я об косяк сегодня утром... На аэродром торопился, товарищ генерал-полковник.
- Не надо бабушку лохматить! Вот он, твой косяк, - Чиндаров поднёс к носу кандидата на скоропостижное увольнение свой кулак, - понюхай, может, вспомнишь?
- Не, не помню, - лейтенант сделал вид, что, действительно, принюхивается. Потом, словно, спохватившись, - нет. Да что бы я вас, товарищ генерал- полковник... Да н-и-к-о-г-д-а!!!
Всё-таки миловать куда приятней, чем карать. Генерал Чиндаров, хоть и слыл эдаким десантным Пиночетом, мог заставить взрослых дядек с большими гайками на погонах натурально напустить в штаны, но, в сущности, был человеком добрым и не злопамятным.
- Ладно, сынок, вроде квиты. Так и быть, служи дальше...
Лейтенант чуть не подпрыгнул от радости.
- Служу... Спасибо, товарищ генерал-полковник! Я не подведу! Разрешите идти?
- Иди, отдыхай. Даю тебе сегодня выходной. Только обратно на самолёт не опоздай.
Гвардии лейтенант моментально растворился в утреннем тумане. Не навсегда...
Когда после проведения разбора полётов в дивизии два замкомандующих в окружении офицеров штаба ВДВ курили на ступеньках штаба, прямо пред их взором до боли знакомый лейтенант по диагонали преодолевал плац. Мягко говоря, не очень уверено. Он спотыкался, качался из стороны в сторону, но упорно шёл к намеченной цели - дырке в заборе. От этой картины генерал Сорокин пришёл в большое возбуждение:
- Ты посмотри, Александр Алексеевич! Этот хрен с бугра опять готов!
- Отдыхает, Виктор Андреевич... Я разрешил, - Чиндаров был настроен не так критично.
- Не, бля, ещё обеда нет, а он готов. Пойдём, спросим, когда это он успел.
- Ну его на хер! Пусть идёт. Вчера уже подходили!!!
***
Про генералов Чиндарова и Сорокина в ВДВ много можно наслушаться. Знаковые и харизматичные натуры. В вопросах службы - Профессионалы, поискать. Авторитет в войсках абсолютный. Сигнал о том, что "к вам вылетает группа Чиндарова" обозначал одно - не хотите публичного изощрённого четвертования, вешайтесь сами. Или делайте втрое против того, что приказано. С нас три шкуры спускали за малейшие упущения, а за более серьёзное, лучше не вспоминать. Чиндаров небольшого росточка, рыжеусый, на пружинистой походке с неизменной "беломориной" в зубах всегда заряжен на действие. Сорокин покрупней и повальяжней, свою воздушно-десантную службу держал в идеальном состоянии, сам прыгал со всеми типами парашютов и пилотировал всё, до чего мог добраться. Дружили они смолоду крепко, поэтому, собираясь вместе, от переизбытка чувств поступали не всегда в соответствии своих высоких званий и должностей, а зачастую как в молодые годы - бесшабашные и удалые. А кто в молодости не чудил? Командующие эти особенности своих подчинённых знали, и вместе их куда-либо отправлять не рисковали.
Всё это Васькин мне не рассказывает, сам знаю. Он только опять уточняет дату, свою позицию оперативного дежурного штаба ВДВ и неторопливо повествует.
В тот раз Сорокин с Чиндаровым не улетели, а совсем наоборот - вернулись в Первопрестольную. И не абы как, а с победой. Кому на этот раз накостыляли не важно, важно, что прибыли к командующему и чётко доложили. Тот тоже не сухарь - поздравил, по рюмке коньяку налил и отправил домой отдыхать.
Сорокину рюмка, что вепрю дробина, только раззадоривает. Заходят к НШ ВДВ и вроде как с благословения командующего требуют продолжения банкета. Тот что, без понятия? Тем более - суббота. Теперь опростали тоже по одной, но не рюмочке, а по бутылочке марочного "Арарата". Ну и что, что под единственный лимон. Пьяным никто не был, это гаишники зря потом в протоколе написали, так слегка навеселе.
Посадил их НШ в свою "Волгу" и приказал водителю-срочнику отвезти домой. Тем более что проживали они рядом, нет смысла гонять две машины. И допустил методологическую ошибку - не учёл двойное приподнятое настроение коллег, конечную точку указал, а про маршрут не стал. Мол, сами разберутся. И разобрались. На вопрос водителя:
- Как поедем?
Чиндаров ответил:
- Прямо!
Всё бы ничего, но вопрос пришёлся на Кутузовском как раз напротив Триумфальной арки. Сорокин завёлся с полунамёка:
- Прямо в арку жми!!!
- Да вы что, права заберут! - водитель-то был трезв...
Чиндарова такие мелочи не волновали. Тем более что водитель и машина были начальника штаба.
- Её специально для таких случаев построили. Жми, бля!!!
Хотел бы я увидеть солдата, который бы не выполнил приказ Чиндарова.
Через бордюры и клумбы на глазах полудюжины охеревших экипажей ГАИ чёрная "Волга" устремилась под Триумфальную арку. Из открытых окон две глотки нестройно выли "Этот День Побе-е-е-еды порохом пропах..." Когда она неспешно слазила с клумбы с противоположной стороны, рота сопровождения ГАИ в полном составе уже ждала их. Правительственная трасса же! Мигалки, сирены, гвалт, суета, жезлы брошены в руках пистолеты. Короче, Аль Капоне ловят! Пока подбежали и разобрались, кто-то смелый и быстрый как понос уже донёс на самый верх. Доложили и Лужкову про пьяных генералов-десантников! Реакция Юрия Михайловича была показательной:
- Во говнюки! Я себе такого не позволяю, а они через арку!! Повесить там корабельные цепи, чтобы никто не вздумал их переплюнуть!
Уже через неделю малые архитектурные формы заняли свои места вокруг арки, как будто это было спланировано в соответствие с генпланом города.
А вы думали, эти цепи с самого начала там болтались?
***
Васькин смотрит на мою реакцию, затягивается сигаретой и практически без паузы продолжает.
Опять Абхазия. Чиндаров рулит группировкой. Нормально рулит без уговоров и соплей. С ним воевать одно удовольствие. Нарушение - огонь! Потом разберёмся. В очередной раз раздолбали не в меру обнаглевшую группировку, и готовится отчёт в Генеральный Штаб. Чиндаров с папиросой в зубах глубокой ночью диктует шифрограмму:
- В ходе проведения разведывательно-специальной операции и бомбо-штурмового удара двух СУ-25 уничтожено..., захвачено в плен..., выведено из строя..., - идёт длительное перечисление чего и сколько и в завершение, наконец, - отличились такие-то и с нашей стороны потерь нет.
- Что дальше, - спрашивает начальник разведки ВДВ Володя Кравчук, изрядно измотанный за день, стоя с ручкой и журналом донесений в руках.
Александр Алексеевич хватает трубку только что зазвонившего телефона и отмахивается:
- Что дальше? Всё. Целую. Чиндаров!
И тут же, не отпуская трубку, подмахивает текст телеграммы.
Остальное происходило на следующее утро в Генеральном Штабе. Согласно плану рассылки замы НГШ знакомятся с почтой. За ними начальники управлений. По очереди выпадают в осадок. Делятся в части касающейся даже с теми, кому не положено. Через пять минут уже часовые на входе щеряться на все тридцать два зуба. Такого за всю историю этого учреждения ещё не было. Ждут реакции шефа. Слава богу, генерал армии Колесников, тоже не без чувства юмора:
- Соедините-ка меня с этим Ловеласом.
На узле даже не переспросили, кого надо. Знают! Не смотря ни на какую секретность и закрытую связь НГШ понимает, что его слова через пять минут доведут до последней поварихи Генерального Штаба.
-Генерал Чиндаров у телефона, слушаю вас, товарищ генерал-армии.
- Просто слушаешь, Александр Алексеевич, или с любовью?
- Не понял. Внимательно слушаю. С уважением...
- А что ж ты, уважаемый десантник, со своими пидорскими поцелуями лезешь?
- Какими поцелуями?
- Ты, когда телеграммы подписываешь, текст смотришь? Приедешь в Москву, заходи, я тебя поцелую, если захочешь, заколдобишься...
До Чиндарова дошло.
-Подать сюда гадюку связиста, задушу гада.
Тот со спокойствием питона текст телеграммы и самоличную подпись Чиндарова к осмотру. Убивать вроде не за что, но не отпускать же так.
- Тебе придурку погоны майора дали, чтобы хоть иногда мог думать и не всякую херню на адрес Генштаба слать. Понял?
- Так точно понял, но я не имею права даже букву изменить в подписанной вами телеграмме.
- Не может он, а водку с телефонистками на узле связи можешь..., - и вдруг, словно, вспомнив что-то продолжает, - а где Кравчук?
Но полковник Кравчук был Разведчиком с большой буквы. Ситуацию прокачал заранее и, чтобы и избегнуть членовредительства, применил навыки маскировки и бесследно растворился в окрестностях Абхазии. И правильно сделал. Другого такого начальника разведки поискать, а что мог под горячую руку сотворить генерал Чиндаров, лучше не загадывать.
***
Есть у Васькина ещё один талант, умеет, блин, чужими голосами шпарить. Галкин отдыхает.
- Господин Чиндаров?
- Да.
- Александр Алексеевич, это Оля, что же вы не звоните, ведь обещали, - пищит из машины Васькин, когда остальные участники автопробега до Рязани зашли в придорожное кафе.
- Какой вы... В пятницу в ресторане (называет ресторан, где Чиндаров, действительно, ужинал в прошлую пятницу) вы взяли мой телефон и сказали, что позвоните. Я ждала.
- А кто вам мой телефон дал?
- Что значит кто? Вы же сами и дали.
- Оля, тут такое дело - я сейчас не в Москве... Хоть напомните, какая вы?
- Блондинка, глаза голубые, стройная, третий размер... Была в красной мини юбке и розовом топе...
"Нихера не помню, - бубнит Чиндаров тихо, - здравствуй маразм" и после этого в трубку:
- Я завтра приеду в Москву... Это ваш телефон?
Сопровождающие, поспорившие, что Васькин разведёт Чиндарова, греют уши, кусают губы и давятся хохотом. Тот начинает догонять и обводит всех внимательным взглядом.
- Твою мать!!! Где этот сука Васькин? Опять он за своё?!
Теперь уже никто не сдерживается, и ржут в голос. Вошедшего Алексея встречают овациями. Чиндаров хлопает в ладоши вместе с остальными. Да и что сейчас один пенсионер может сделать другому?
Но было время, когда мог и ещё как, и жертвой тогда был бы Васькин.
А дело было так. Друг и однокашник Алексея Лёха Бахтояров взялся ему названивать в отдел из другого кабинета и голосом Чиндарова требовать всякую хрень: то БЧС (боевой и численный состав) частей, находящихся в горячих точках, то глубину промерзания Оки в районе Рязани, то географические координаты площадок приземления Тульской дивизии. При этом в изощрённой форме опускал его ниже плинтуса, если он моментально не отвечал на вопрос, чем изрядно потрепал другу нервы. Кто-то из коллег сжалился и заложил Бахтоярова. И тут, как специально, опять звонок и тот же голос требует доложить количество молодых, поступивших в учебную дивизию. Наконец-то Васькин в присутствии ещё трёх операторов оторвался по полной.
- Слушай ты, урод, я твой голос даже из унитаза узнаю. Пошёл ты на хер, гандон штопанный. Зае...л. Я видел тебя в гробу... Я твою маму...
И так далее и тому подобное ещё минуты на три. В ответ ни слова, только сопение. Проблема была в том, что звонил, действительно, генерал-полковник Чиндаров. Когда красноречие Алексея Михайловича иссякло, его вежливо попросили:
- Полковник Васькин, зайдите ко мне в кабинет.
До Лёхи дошло, почему этот сука-Бахтояров так упорно сопит!!! Сцена в оперативном отделе образовалась не хуже, чем у Гоголя. Невольные свидетели пожалели, что не находятся где-нибудь подальше от штаба и ещё лучше от Москвы. Васькина из кабинета провожали как в последний путь.
- Ты, Лёх, прости, если что...
В приёмной к первому заместителю командующего было человек десять. Васькина пропустили без очереди. Минут десять он стоял у стола и слушал. Воспроизвести речь Чиндарова сродни попытке скопировать на ротном барабане увертюру к опере Хованщина в исполнении большого симфонического оркестра. Лёха по сравнению с ним даже не первоклассник, а так средняя группа детского сада. Суть, разве что:
- Меня! Первого заместителя командующего ВДВ! В родном штабе! Свой оператор так послал!!! - ревел Чиндаров.
- Да не вас, товарищ генерал...
- А кого, Пушкина?
- Никак нет!
- Не надо бабушку лохматить! Опять твой кореш Бахтояров взялся от моего имени холоду вам бездельникам в штаны напускать. С ним отдельный разговор, а ты как мог?!
Алексей почувствовал, что "торпеда проходит мимо" и мечтал только о том, чтобы побыстрее живым ретироваться отсюда.
- Тебе что, часто в этом кабинете предлагали выпить? Повторяю вопрос: будешь?
- Так точно!
- Другое дело.
Чиндаров достал из сейфа початую бутылку коньяку и две рюмки. Тост был неожиданный:
- Лёха, не дай боже кто-нибудь узнает!!!
Васькин вспомнил своих сокамерников, ехидные улыбки сидящих в приёмной и сильно погрустнел.
***
Ещё одно качество Алексея даже не знаю, как назвать. Подскажете потом.
Ловит первокурсника Васькина в самоволке его ротный! Сам старший лейтенант Халиллулов Роман Михайлович! Залёт первостатейный. Если это не немедленное отчисление, то губа -3000% и вечный дневальный! Но для начала чисто формально необходимый ритуал:
- Курсант Васькин, стой!!! Ко мне! Ты куда?
Повседневка, рабочий день, час до отбоя... Смешной вопрос.
- В самоволку, товарищ старший лейтенант!
"Что ты еще, салага зелёная, можешь сказать," - думает ротный, а вслух произносит:
- Вижу, что не в увольнение... Куда, спрашиваю?
И тут Халиллулов услышал такое, от чего не только сам выпал в осадок, но было доложено командующему ВДВ и тем озвучено на военном совете, типа, вот какие нынче пошли курсанты-методисты в Рязанском училище. А сказал курсант Васькин буквально следующее:
- Проводить учебно-методическое занятие!
- С кем!? - ротный невольно оглянулся.
- ... с самим собой!!!
- ???
- Вы же готовите из нас методистов, учите становиться на место обучаемых. Как же я смогу бороться с самовольщиками, если сам изнутри не познаю, что они ощущают в этот момент!
У ротного, а в РКПУ это была каста ещё та, челюсть отвисла. В голове из совокупности знаний Устава, всевозможных предписаний и жизненного опыта произошло короткое замыкание.
- Когда вернёшься?
- В 22.00!
- Хорошо, иди!
И никаких последствий. Случайность? Как бы не так!
***
...Академия Фрунзе 1987 год. Там курсовые "папы" чуть ли не за руку водят курс на установочные лекции, которые читают начальник академии, его замы и начальники кафедр. На этих лекциях дышать можно только в ногу, а отвлечься или получить замечание, считай, что зря поступал. А тут Васькин, страшно сказать, смылся с лекции и ... нос к носу нарвался на своего "папу" полковника Присухина. У того от возмущения в зобу дыханье спёрло, округлились глаза и пока он набирал воздуху услышал:
- Товарищ полковник, у вас до завтра триста рублей есть?
И взгляд обречённого на отсечение башки на возможного избавителя. Озадаченный начальник курса постучал себя по карманам и начал оправдываться:
- Я таких денег с собой не ношу!
Васькин тяжело вздохнул, выразил жестом глубокое разочарование, извинился и ...смылся. И только вечером курсовой, наконец, сообразил, что к чему, но поезд справедливого негодования и обязательной суровой кары к тому времени уже ушёл, и пришлось лишь для проформы навтыкать старшему группы. Тот, взбодрённый, к Васькину:
- Ну, и нахера тебе 300 рублей?
- Даром сдались...
- Так чего ты "папу" в транс вгоняешь?
- А тебе бы больше понравилось, что бы он меня перед строем цинично на каркалыгу надел? Нет уж, подкаблучник, пусть живёт и знает, что у него 300 рублей на кармане нет.
- Можно подумать у тебя есть.
- У меня нет, и в обозримом будущем вряд ли предвидится, но, во-первых, он об этом не знает, а, во-вторых, я несчастных слухачей по углам не подкарауливаю и ржавым топором насчёт отчисления не размахиваю...
И опять залёт уже не залёт и Васькин не виноват, а если и виноват, то только потому, что некоторые зарплату в кармане не таскают, а жёнам отдают.
***
Ну и в завершение зарисовка с украинско-молдавской границы в приснопамятном 1991 году. Две суверенные державы делят некогда общее добро. На этот раз 98 гвардейскую Болградскую воздушно-десантную дивизию. Пока президенты и министры торговались по-крупному, командующий ВДВ приказал доставить в Москву десантные знамёна. Спецгруппа управления командующего их изъяла, упаковала и до границы довезла. Естественно без разрешительных и сопроводительных документов. А там утечка информации, прошла команда новоиспечённого министра обороны из Киева и началось: "Стоять! Бояться! Руки на капот, машину к осмотру!" "Волга" с российскими офицерами окружена чуть ли не ротой автоматчиков, дважды проверена таможней, но парашютная сумка под ногами у "пьяного" Васькина пока подозрений не вызвала. Старший пытается что-то объяснить то ли полицаям, то ли погранцам, но те, хоть и не имеют формальных претензий тянут время, ждут какую-то уточняющую команду и ни в какую не хотят пропускать. Всем уже надоела эта канитель и только начальник полицейских, в новенькой форме и сияющих ботинках с надменной миной стоял на своём:
- Ждите.
Вдруг открывается дверка "Волги" и оттуда с трёх литровой банкой молдавского вина вываливает расхристанный Васькин. Подходит к двум представителям высоких договаривающихся сторон и обращается к своему старшему, еле ворочая языком:
- Командир, будешь?
Тот ничего не понял и на всякий случай отказался.
Лёха поворачивается к полицейскому:
- Бу-будешь?
- Эту гадость? Спасибо, не надо.
- Как хотите...
И Васькин начал пить сам. Прямо из банки. Жадно, как пьют воду люди, долго мучимые жаждой. Вино текло по бороде, стекало на тельняшку и капало на асфальт. Запах раздавленной земляники начал распространяться вокруг. Алексей остановился, утробно рыгнул и продолжил. Зрелище было настолько отвратительное, что полицейский поморщился. Потом, видимо, решил, что эта алкашня никак не может быть преступной группой, о которой их предупреждали. Махнул рукой и скомандовал:
- Пропустить!
Когда отъехали, старший повернулся к, действительно, захмелевшему Васькину:
- Ну, ты Алексей Михайлович, психолог. Как сообразил?
- Я в таких ситуациях не соображаю... Только экспромт...
- Если бы этот хрен не отреагировал, добил бы банку?
- Легко! Ради такого дела здоровья не жалко... Не пропустил бы, я тогда ему ботинки... Догадливый...
Кто догадливый так и не поняли, ибо Васькин икнул, поправил под головой парашютную сумку со знамёнами и, действительно, заснул.
Ну, и как это, по-вашему, называется?
***
Если на этом закончить, то будет несправедливо по отношению к полковнику Васькину, сполна хлебнувшему прелестей службы в ВДВ. Были на его боевом пути и парашютно-десантный батальон, и Босния, и Приднестровье с Молдавией, и Чечня и даже Африка. Были непростые задачи и неординарные решения, были нешуточные риски и реальные победы. О них он не любит рассказывать, а может, время не пришло. В любом случае я знаю, что этот офицер никогда не подводил, и на досуге не дал никому засохнуть от грусти.
За авторитет генерала Чиндарова, второго невольного героя рассказа, не переживаю. Он давно и заслуженно в истории ВДВ записан большими буквами. Много у Александра Алексеевича Маргеловского. Уверен, что ВДВ в его лице потеряли Настоящего командующего.
Вот только за себя и Алексея немного переживаю, чем закончится очередная встреча, ведь Чиндаров предупреждал...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
