Аннотация: Факультет журналистики Московского государственного университета
Шаяхметова Виктория Маратовна
История России в военных дневникахмоегодедушки. 40-е годы XX век
Введение
Шестьдесят лет прошло с тех пор, как Советская Армия разгромила немецко-фашистские войска, окончательно похоронив надежду Гитлера и вермахта на мировое господство.
Конечно, с высоты сегодняшнего дня и наших знаний о прошедшей Великой Отечественной войне легко рассуждать о просчетах и неудачах советских войск, которые имели место. Но у войны свои суровые законы, и в смертельных сражениях советские солдаты бились с врагом насмерть, потому что решался не только исход войны, но и судьба Советского Союза. За сегодняшними торжествами и салютами в честь великой Победы нельзя забывать, какой дорогой ценой она нам досталась.
Зачастую военные успехи Советской Армии были значительно приукрашены. Но героизм не нуждается в лакировке, в искажении фактов. Лучше горькая, но правда.
Поэтому дневники и мемуары фронтовиков были и остаются лучшими свидетельствами пережитого. В них всегда чувствуется неостывшее дыхание времени, виден и сам человек- летописец. Участники Великой Отечественной вынесли на своих плечах такие тяжести, пережили такие муки и трагедии, каких не знал никто (и, дай Бог, не узнать!). Своей кровью они отстояли поруганную врагом честь нашей Родины, сполна расплатились за ошибки наших политиков. И в этом смысле их откровения приобретают сегодня особую ценность для людей и для времени.
В истории известны немало записей день за днем, ставшие важнейшими документами человечества: блокадная тетрадь Татьяны Савичевой или, например, записи Анны Франк.
Минувшая война дневников по разным причинам нам практически не оставила. Записаны рассказы людей, воевавших, написаны романы, повести о войне, а дневников мы не знаем. Среди моих родных более двадцати (!) человек * участвовали в военных действиях, но ни один из вернувшихся никогда не рассказывал о пережитом.
Слишком больно было говорить, ворошить воспоминания давно минувших лет. Да это и не делало в те послевоенные годы чести, могло лишь прибавить ненужных хлопот. (Всем известно прежнее отношение к героям, особенно прошедшим через ад нацистского плена; это было клеймо на всю жизнь, время от времени зудящее и покрывающееся фурункулами...)
А мне всегда было интересно знакомиться с событиями той Отечественной не по школьным учебникам, а как они были в действительности (существует плачевная закономерность - какова эпоха, таков и учебник).
И вот, наконец, счастливый случай - передо мной пыльной стопкой лежат дедушкины дневники (они пахнут пожелтевшей бумагой стариной и, совсем чуточку, порохом!) Может быть, записи деда не столь известны, как вышеперечисленные, но именно они занимают в моем сердце главное место.
Дедушка - Гилязов Магсум Сафинович - воевал с первых дней и до победного мая. Прошел Польшу (1943 год), Литву, Пруссию*(1941год), Австрию, Венгрию (1945 год), партизанил в Чехословакии (1943 - 1945 г.г.)**. И на протяжении всех этих лет вел дневники, которые долгие годы (60 лет!) не были никем востребованы. Он записывал все пережитое и увиденное иногда подробно, иногда кратко, но всегда честно. Понадобилось более полувека, чтобы, отделившись от войны, мы смогли принять эти записи такими, какими они были сделаны в те очень суровые времена. Во времена, когда не просто не хотелось говорить, когда нельзя было говорить... А бумага? Она все стерпит.
Не следует думать, что Дневник - это некая "большая тетрадка", где события записывались аккуратно день за днем. Это блокноты, в которых дедуля во время войны записывал все наиболее важное, чему был участником, что чувствовал, о чем думал. 41-й год занимает в них больше всего места, потому, наверное, что необычно сильны были впечатления, переживания всего, что пришлось увидеть и испытать. О второй половине войны ветеранам рассказывать легче, они это делают охотнее. Но мы не должны забывать 41-й, если хотим о войне знать всю правду.
Дедушка продолжал вести записи ив мирное время. Послевоенные годы принесли ничуть не меньше разочарований.
Нельзя забывать, каким был мой дед в семье, среди друзей, на работе. Ведь его характер - это некий сплав судьбы и войны (не хотелось бы думать, что война была его Судьбой).
_________________________________________
* Пруссия - название части земель в Германии;
** страница военного дневника Гилязова М.С., стр. 1, 2 приложения;
** карта с отметками мест, где побывал мой дедушка, стр. 3 приложения.
Война объясняет все его поступки, его поведение. Это морской узел, который уже не удастся развязать... Поэтому в этом исследовании я рассматриваю не только семь с половиной лет службы* деда Отечеству, а всю его жизнь, вплоть до 22 ноября 1986 года, дня его смерти (он умер более чем за два года до моего рождения).
И я признательна счастливой случайности, благодаря которой в мои руки попал Дневник. (Я обнаружила его, когда прибиралась на полке с любимыми книгами деда.) Конечно, не все блокноты сохранились, но даже имея в наличии тот материал, какой сейчас есть у меня, можно смело рассматривать историю всей страны через призму истории моего дедушки. Политические документы могут содержать установки, необходимые времени. А судьба? Ее вершит один только Высший Разум. И нет, наверное, в странах бывшего СССР семьи, которой не коснулась война. Судьбы тех лет так похожи, почти идентичны. Поэтому можно рассматривать историю целого народа исходя из жизни одного человека, гражданина. Что я и сделала.
Историю, которую мы изучаем за школьной партой, создал мой дед и миллиарды таких, как он**.
И все мы в неоплатном долгу перед теми солдатами. Я провожу научно-исследовательскую работу, чтобы хоть чуточку погасить тот долг, чтобы все погибшие воины там, на Небесах, знали: ныне живущие помнят, любят, благодарны...
Часть 1. Началась Великая Отечественная война
Великая Отечественная война - самая тяжелая и разрушительная из всех войн, какие знало человечество. Она охватила три континента, шестьдесят одно государство с населением один миллиард шестьсот миллионов человек. Захватнические цели фашистской Германии сводились к тому, чтобы уничтожить Красную Армию и Советский Союз как государство, лишить его народы национальной самостоятельности и превратить людей в рабов. Гитлер сказал на одном из совещаний своим генералам: " Мы должны стереть с лица Земли эту страну и уничтожить ее народ".
22 июня 1941 года, около четырех часов утра, когда миллионы советских людей еще безмятежно спали, почти на всем протяжении западной границы СССР разорвались тысячи бомб и снарядов. Страшное слово "война" пронеслось по всей стране.
______________________________________________
* страница из трудовой книжки Магсума Сафиновича, стр. 4 приложения;
**страница из военного дневника дедушки (здесь и везде далее - перевод осуществлен авт.; дневники, фотографии, документы - взяты из семейного архива), стр.5,6 приложения.
...За два года до этих событий, осенью 1939 года, Гилязова Магсума призвали в ряды Красной Коммунистической Армии. После прохождения обязательного обучения в Польше, он был отправлен пограничником на Советско-Литовскую границу для прохождения срочной службы *.
1940 год незаметно прошел за заботами новобранца и привыканием к солдатской среде. Но зловонное дыхание приближающейся мировой войны на границе чувствовалось более чем где-либо еще.
**Место моей службы располагалось на Советско-Литовской границе, Литва в то время уже была оккупирована. У агрессоров было великолепное техническое оснащение, каждый их солдат был экипирован с головы до ног. В случае нападения, у нас не было ни подготовки, ни оружия, чтобы его отразить. С одной лишь винтовкой, которая была выдана для отражения несанкционированного перехода границы, против танков и самолетов не продержишься.
В начале 1941 года:
Вблизи от территории, охраняемой нашим отрядом, на расстоянии 1 - 2 километра, была расположена артиллерийская дивизия. Чуть позже артиллеристов пришли солдаты рабочего батальона, безоружные, с лопатами, и развернули работы по организации дотов. В мае 1941 артиллеристы ушли, и мы, пограничники, остались с раббатом. Если бы поступил приказ, и остались хотя бы артиллеристы, нам в самом начале войны было бы гораздо легче защищать границу.
Обстановка накалилась до предела, мы жили в ожидании.
22 июня 1941 года я и еще двое моих сослуживцев в третьем часу ночи передали пост нашим сменщикам, сдали наряд и отправились на заставу. Ближе к трем часам мы добрались до заставы.
Территория, которую мы охраняли, наполовину пролегала по морю. А на второй половине, на суше, когда-то была литовская деревушка, и от всех старых построек оставалась небольшая будка. Она была приспособлена под наблюдательный пункт. Именно с этого контрольного пункта мы вернулись на заставу.
Около четырех часов утра фашисты впервые обстреляли КП. В это время там находились наши сменщики.
______________________________________________
* фотографии, сделанные перед уходом на службу, стр. 7-8, 9-10 приложения;
** здесь и далее текст, выделенный курсивом - страницы из военных дневников дедушки, перевод с татарского языка осуществлен автором.
Двое из них погибли сразу, третий, будучи раненым, добрался до комендатуры. Надо заметить, что комендатура располагалась гораздо ближе заставы. Вот так от него у нас узнали о начале военных действий.
Уже в этот день нацисты шли сплошным потоком, словно вода, и конца края им не было. Они превосходили нас по численности в сотни раз, а про оснащение вообще нечего сказать. У нас не было готово даже мест для засады: ни окопов, ни дотов. Даже с таким явным преимуществом той стороны мы вели перестрелку, пока было, чем стрелять. Наш отряд быстро уменьшался, раненых и тех, кто не нашел укрытия, добивали из минометов и автоматов. А оставшиеся в живых все равно из последних сил палили по агрессору. У нас не было никакой связи с внешним миром, все было оборвано немцами. Известия о ходе войны за пределами нашего участка узнавали только тогда, когда за нашими ранеными и убитыми приезжала специальная полуторка*.
Читая дневник, обращаешь внимание на особый эффект двойного взгляда на события. К записям, сделанным непосредственно во время происшедшего или сразу после него, добавляются сделанные много месяцев, а иногда и лет, спустя; иногда даже писал поверх старых заметок, так как бумага попадалась очень редко, тем более, рядовому. Например, это он написал во время войны. А потом, уже после Победы, видимо, заново перечитывая, он добавил**:
Сейчас пишут, что в Брестской крепости*** воевали, так воевали: до последней капли крови. Также и мы: на абсолютно открытой территории, даже не являясь сформированным полком, с солдатами из раббата, у которых были лишь лопаты, держали оборону границы против фашистов. Мы даже не знали, сколько продержимся, и выживет ли хоть кто-нибудь из нас. Мы старались сдержать напор фашистов, ждали помощи изнутри страны, ведь еще был шанс разгромить врага, не допустив его проникновения на территорию Союза. Но помощи не было... более того, некому было даже восстановить связь. Вот так и началась война, так мы начали воевать****.
_____________________________________________
* грузовой автомобиль ГАЗ вместимостью 1,5 тонны;
** эта запись относится уже, скорее всего, к своеобразному подведению итогов; датировки нет, но я предполагаю, что она была сделана в августе-сентябре 1945 года, когда дед дослуживал оставшийся год обязательной военной службы;
*** имеется в виду сражение в Брестской крепости в 1941 году;
**** полный текст в оригинале - на стр. 11-16 приложения.
Когда я делала перевод записей (все было написано латинским шрифтом), меня не покидал вопрос: "Почему же руководство страны не приняло необходимых мер, не
оказало помощи, которую все так ждали?" Тут я обратилась в поисках ответа к историческим справочникам. В одном из них* я прочитала: " Руководство СССР
считало, что войну с Германией можно оттянуть до лета 1942 года. Многие факты
свидетельствовали о том, что вермахт готовится к войне. Но Сталин не верил, что Гитлер начнет войну летом 1941 года, и дал приказ на выдвижение войск из глубины страны в приграничные районы, продолжение строительства укреплений и приказ о приведении войск приграничных округов в боевую готовность лишь за пару часов до начала военных действий. Но войска не в состоянии были выполнить этот приказ (авт. - тем более, если вспомнить происшествия со связью). Красная Армия начала войну в крайне невыгодном положении".
Удивительно, что дедушке посчастливилось выжить! Да, это было действительно выживанием. "Мы не сражались, а оборонялись всеми силами, как могли, " - написал Магсум Сафинович**.
Этот день вошел в историю человечества как день черного вероломства. Гитлеровская Германия, имевшая с Советским Союзом договор о ненападении, преступно и подло напала на нашу Родину. Мы понесли большие жертвы; вклад, внесенный советским народом в дело разгрома фашизма, этого исчадия зла и тьмы, безмерен, неисчислим.
Часть 2. Врага действительно перебьют.
Враг был сильным, опытным, жестоким и коварным. Огни пожарищ вспыхнули по всей государственной границе, от Белого моря до Черного. "Гитлеровское командование бросило против нашей страны всю мощь своей армии: 190 дивизий численностью 5,5 миллионов солдат и офицеров, более 3700 танков, около 5 тысяч самолетов, свыше 47 тысяч орудий и минометов. На главных направлениях в начале войны враг создал трех-, четырех- и пятикратное превосходство в живой силе и технике"***. Действительно, тогда не было мобилизовано даже десятой части вооруженных сил нашей страны.
__________________________________
*В. Шестаков История Отечества ХХ век. - Москва, 2000.
** фраза из военного дневника дедушки, стр.10 приложения;
*** цифры и факты здесь и далее взяты из книги: И. Комендантов Листая памяти страницы. - Уфа, 2000.
Прошло несколько дней войны. "Мы, захлебываясь кровью, на ходу учились воевать". Чему предстояло научиться, и чему научились в первые дни войны? "Научились многому: не ходить в лобовые атаки, обходить, "обтекать" противника, устраивать ему "котлы", брать его в "клещи". Научились не бояться танков, проламывать оборону, протыкать ее одним страшным по силе ударом в каком-то определенном месте. Научились дерзости, добывать победы по возможности меньшей кровью. Научились учиться". Это была школа жизни*.
Мимо деда только что пролетел осколок снаряда. Он куда-то бежал и вдруг резко остановился. На мгновение захотелось умереть, погибнуть, испариться. Но гвардии рядовой Гилязов переборол страх. Оглянулся вокруг. Поразительно, пусть его часть и отступает, но каждый солдат из последних сил, как может, дерется! Доказательство этому было налицо: перед линией обороны стояло несколько сожженных немецких танков. Тогда дедушка впервые увидел: пусть не сейчас, но мы обязательно перебьем врага. И на душе стало как-то по-военному радостно: и он причастен к этому великому делу - защите Родины! И в сердце появилась та атмосфера собранности, дисциплины, уверенности и какого-то спокойствия, несмотря на трагизм положения. Вот чья-то потерянная винтовка, она как раз, кстати, ведь в своей кончились патроны. И дед с оптимизмом пошел в бой. Он воевал днем и ночью, вся жизнь в то время поддавалась описанию одним только словом: фронт.
Часть 3. Речь И.В.Сталина
Дедуля сражался самоотверженно, с полной отдачей, но с каждым днем было все тяжелее.
Так прошло около полумесяца. Солдаты стали идти навстречу врагу уже с меньшим рвением. Это было время мучительных размышлений, недоумений, боли - что происходит?
И вот наступило 3 июля. Этот день был для фронтовиков обычным: как всегда черное, затянувшееся то ли тучами, то ли сажей небо, немытое потухшее солнце и взрывы, взрывы, взрывы...
Для тружеников тыла лишь одно делало этот день непохожим на однообразную череду других: речь Иосифа Виссарионовича Сталина. Она, как молитва, проносилась из уст в уста со скоростью звука, со скоростью пули... Да, солдаты ее не слышали. Может быть, это даже и хорошо, для всех бы обнаружился колоссальный разрыв, который существовал между официальными сообщениями и действительностью. А перед лицом трудностей важно говорить лишь правду. "Сказать эту жестокую действительность, значит, засвидетельствовать свою силу, - всегда говорил дед.
__________________________________________
* фраза из военных дневников дедушки, взята со стр.13 приложения.
Часть 4.Первый месяц войны.
Вскоре дедуля сделал следующую запись, которая является продолжением предыдущих:
Таким образом, мы начали отступать. Нас убивали не только немцы, но и литовцы. Мы забыли не только, что такое пища и сон, не было никакой возможности даже просто подняться с земли, в противном случае, будешь сразу же расстрелян. Мы, словно земляные черви, ползли, отступая все дальше и дальше, отстреливались найденным оружием, потому как своего давно уже не было. Немец стреляет, эстонец стреляет, латыш стреляет...*
Мой дед бы превосходным аналитиком и социологом. И, анализируя происшедшие ситуации, он делал выводы относительно них. Он дополняет со свойственной всем его записям горечью:
Об этом все знали и знают, но никто никогда не скажет и не напишет*. (Авт. - действительно, такие факты редко можно услышать из официальных источников, тем не менее, они имели место быть.)Во всем, что было, обвиняются простые солдаты. Огромная, сильная держава не может себе позволить объявить такое бедственное положение, не может разрешить все это печатать в газетах и художественной литературе**.
А сколько неиспользованной техники осталось по старым границам (Польша, Литва, Латвия, Эстония): оружия, машин, самолетов, танков...Нам эти "друзья" (латыши, поляки, литовцы, эстонцы), пришедшие на помощь немцу, принесли много мучений. Советских солдат убивали советским же оружием. Про это писать нельзя, да и стыдно, потому что сейчас с этими "друзьями" целуются и обнимаются. Но если вдруг повторятся те события, они поступят по отношению к нам точно так же. Еще об этом нельзя заявлять по другой причине: в каждой деревне, в каждом городе, в каждом населенном пункте этих республик (авт. - с 1990 года стран) находились честные добропорядочные люди, которые прятали у себя советских солдат, спасая им жизни, рискуя тем самым своими*.
_____________________________________
* страницы из военных дневников дедушки, стр. 15, 16;
** уж что-то, а советская цензура работала после войны с утроенной силой!
Сейчас, во время проведения исследования, меня бередят противоречивые, неоднозначные чувства. Боль за страну, за Родину, за миллионы погибших - с одной стороны, и гордость - с другой. Я действительно горжусь тем, что мой дед принимал непосредственное участие в событиях, им описанных. Да, мой дед бы невысокого чина - гвардии рядовой. Но всем известен парадокс: стратегию вырабатывает командующий, а тактика действий и основная роль отводится рядовому.
Часть 5. Второй месяц войны.
Мы продолжали отступление. И уже отступали от своей же заставы, день и ночь не спали, не ели, не пили.
Так мы оказались в округе города Лиепая. Нас обстреливали со стороны города. Там меня впервые серьезно ранили: я попал под бомбу, которую сбросил самолет агрессоров. Сколько я лежал "мертвецом" - не знаю, однако, меня кто-то вытащил оттуда, я получил первую помощь и остался в живых.
Всех оставшихся в живых пограничников, моряков, пехотинцев и солдат раббата объединили в 61 дивизию. Туда вошел и я. Все, что у нас имелось из боевого оснащения, оружие, машины, конная артиллерия, хотя снарядов не было вообще, было объединено. Мы пошли в наступление впервые за второй месяц военных действий. Конечно, это была почти что верная гибель. Пехотинцы выделили мне пулемет, мой друг, парень-казах, помогал мне с ним: в двух коробках нес пулеметные ленты. И мы все шли вперед под смертельным огнем.
Мы остановились близ города Шауляй. Никто не знал, где командир, скорее всего, его убили. Мы подсчитали убытки. Оказалось, что наша 61 дивизия очень ослабела*.
Прошло некоторое время. Война диктовала свои правила, и дедушкина дивизия двинулась дальше. Это были последние числа июля - конец второго месяца войны:
Мы находились на окраине города Даугавпилс и то с боями прорывались вперед, то отступали*.
Тогда 61 дивизия впервые захватила пленного.
Часть 6. "Первый" немец.
Интересной является запись дедушки об этом "первом" немце. "Это был летчик, фельдфебель с подожженного "Юнкерса". Мальчишка, воспитанный в духе гитлеровской касты. Он был ошарашен тем, что его сбили. Этим юнцам внушали, что смерть на войне с русскими - случайность"*, - по-своему смеялся дед.
___________________________________
* страница из военных дневников дедушки, стр. 16 приложения.
Запись была сделана в начале войны. Стоит заметить, что на этой же странице есть заметка, сделанная несколько лет спустя. (Дедушка время от времени возвращался к старым записям, анализировал их, делал пометки). "Пленные сейчас мало кого интересуют. Если того фельдфебеля-летчика, помню, вели четверо конвоиров, то сегодня сотню пленных может вести один автоматчик"*.
Но чтобы добиться столь внушающих показателей, приходилось выдерживать и тяжкий нечеловеческий труд, и многие сутки без сна, и ночлежку в лесу, в снегу, на морозе, и переправы в ледяной воде, еда - когда что придется. И никаких простуд, ангин, радикулитов и всяких других болезней мирного времени. Это поразительный факт. Происходила мобилизация каких-то резервных сил организма, защитных средств.
Я листаю дедушкины Дневники. Кое-что приходится переводить на русский язык, дед писал латинскими буквами, кое-что понятно и так. Поразительным человеком был мой дедуля, и с каждой строчкой, написанной корявым, "спешащим" почерком, я все больше начинаю его любить и уважать.
Часть 7. "Контужен"
Вдруг записи резко обрываются... Появляются рисунки, стихи и единственное предложение, касающееся самочувствия деда**:
Меня снова серьезно ранило, я получил необходимое лечение и вернулся в свою дивизию.
Мне стало очень любопытно, почему дедушка почти совсем не рассказывает об этой контузии? Ведь ранение было настолько серьезным, что он уже был "не жилец"! Даже домой, его матери, была отравлена похоронка! Он уже был всеми мысленно похоронен, а здесь - всего лишь сухое упоминание события, как факта.
Тут я обратилась к бабушке***.
Мы устроились на старом диване, в доме, помнящем еще моего деда. Здесь все так мало изменилось после смерти Магсума Сафиновича, что, можно сказать, даже стены помогали писать исследование. (Дедушка вообще очень любил свой дом, в дневнике есть даже одна запись, посвященная дому****. Кстати, наш старый дом, построенный еще немецкими военнопленными, скоро отметит свой шестой десяток!)
_____________________________________
* страница из военных дневников дедушки, стр. 16 приложения;
** страницы из военных дневников дедушки, стр.17-34 приложения;
*** Гилязова Галия Сахабиевна - жена умершего ветерана ВОВ, ветеран тыла и труда;
**** страница из дневника (эта запись сделана в 60-е г.г. ХХ в.), стр. 35-36 приложения;
И я начала свое небольшое интервью*.
- Бабушка, расскажи, пожалуйста, что последовало за ранением дедушки, что даже была отправлена похоронка?
Бабуля начала неохотно: даже через 18 лет тяжело вспоминать о смерти самого близкого и родного человека. Но потом беседа вошла в свое русло.
- Внучка, дедушка твой был человеком сильным. Всегда старался брать верх над болью. Потому толком ничего не написал про полученную травму. А дело было вот как. Его сильно ранило осколком снаряда. Его, конечно, сразу повезли в госпиталь, вынули осколок... Магсуму стало совсем плохо после операции. Сегодня - завтра он уже, по прогнозам врача, должен был скончаться. Его оставили без всякой медицинской помощи доживать оставшиеся часы, а к родным полетела похоронка...Очень печальный случай, не так ли?
- Да, бабуля, действительно, грустная история.
- Но твой дед был очень сильным человеком и...выжил! Чудеса, ведь они все-таки случаются! А узнав о происшедшем (авт. - об отравлении похоронки), Магсум, видимо, так сильно расстроился, что решил ничего не писать в дневнике о контузии. Просто забыть ее.
- Но ты ведь знаешь о случившемся. Откуда?
- Однажды дедушка разрешил мне просмотреть его дневники. Вот тогда-то и я, как сегодня ты, наткнулась на запись о ранении. И твой дед рассказал мне все то же, что и я тебе.
- Как интересно! Получается, я почти что разговаривала с дедом! Как на сеансе экзотерии! А что еще тебе рассказал дед, касающееся этого происшествия?
- Магсум всегда бы очень живым человеком (авт.- несмотря на отправленную похоронку), без дела никак не мог усидеть! И как только появились силы держать в руках карандаш, он стал писать...стихи! И рисовать к ним зарисовки! Как Пушкин, помнишь?
- И правда - целая кипа тетрадей, заполненных только произведениями дедушки!** Его стихотворения можно разделить на три группы: о войне, о любви и как будет развиваться мир в будущем, после его смерти. Вот, оказывается, каким талантливым был мой дедушка. Вот одно из них**:
Мне снилось, что закончилась война, _________________________________________________
* интервью проходило 12 декабря 2004 года в доме моих бабушки и умершего дедушки;
** страницы из военных дневников дедушки, стр.17 - 34 приложения;
*** стихотворный перевод с татарского языка осуществлен автором исследования.
И снова в мире мир настал,
Мне снилось, что пришла весна,
И гимнастерку солдат снял,
Войною страшной сон мне снился,
Что понесли оружие на север,
Чтоб ветер выл там и томился,
Лишь до России путь отмерив,
Мне снилось, что в саду родном,
Цветут цветы, красивы, как любимая,
Что в мире лучшем и одном
Все нации - семья единая.
- Еще, - заканчивала бабушка, - Магсума Сафиновича очень волновала судьба родной Республики. Особенно часто он думал, лежа в госпитале о том, как мы здесь живем, без мужчин.(Авт. - думаю, что было тяжело, но справлялись, моя бабушка - Гилязова Галия Сахабиевна - ветеран тыла и труда, была шестнадцатилетней девушкой, когда пришла война; и уже тогда она выполняла на заводе самую тяжелую, "мужскую" работу. Сейчас это, конечно, очень отыгрывается на здоровье.) Даже после войны Магсум собирал статьи и вырезки о жизни в тылу. Я поблагодарила бабулю за такой полный анализ и интересное интервью.
Здесь позволю себе заметить, что Башкортостан действительно внес достойный вклад в долгожданную победу. Более 700 тысяч ее сыновей и дочерей ушли на фронт, более 250 тысяч из них пали на полях сражений. За проявленный героизм и отвагу более 200 тысяч воинов из Башкирии были награждены боевыми орденами и медалями(авт. - среди них - мои родные!), 35 бойцов стали полными кавалерами солдатского Ордена Славы, 278 - Героями солдатского Ордена Славы*.
Часть 8. В плену у нацистов.
Как было сказано ранее, после лечения дед вновь вернулся в 61 дивизию. Вот что было дальше:
____________________________________
* цифры и факты здесь и далее взяты из книги И. Комендантова "Листая памяти страницы".
В августе мы держались уже из последних сил. Небольшими группами ходили на
задания. Во время одного из заданий я и мои товарищи подорвались на мине. Оглушающий взрыв, потеря сознания...
Я и мои соратники были захвачены литовскими айсарами. Очнулся я только у них. Стало известно, что забрали всех наших живых, а раненых добили, меня снова кто-то спас, потому что я был ранен. Нас было около 10 человек, 15 дней мы находились водном и том же здании. Не было ни еды, ни воды, ни медицинской помощи. Раны промывали собственной мочой. Затем нас в порту города Рига погрузили на пароход, мы плыли в самом нижнем отсеке. Людей туда забили, как селедку в бочки. Многие были раздавлены насмерть, еще больше - ранены, почти все - без сознания.
Многие месяцы до этого мы воевали в лесах без еды и питья, потом еще 15 дней затворничества, все из-за этого очень обессилели.
Для деда начался следующий этап войны.
Должно быть, нас повезли в город Любава. Настам уже было около 25 тысяч человек, хотя, возможно, больше. Нас выгрузили в подполье какого-то барака, который был на территории, огороженной проволокой. Если у кого-то была ложка или нож, то он принимался копать в земле углубление, чтобы спрятаться туда от холода, а от сырости спрятаться было невозможно. Раны покрывались струпьями. Нас кормили так "хорошо", что никто не мог испражниться даже раз в месяц. Многие оставались в своих ямах уже навсегда... Каждый день выносили по 20 - 30 трупов. Зимой вообще жить было невозможно: от нас остались кожа да кости. Если кто садился, уже не мог подняться без посторонней помощи.
Для деда начался следующий этап войны. Было ужасно, еще хуже, чем просто воевать. Они человек по десять сидели в своих ямах, чтобы хоть как-то согреться. Внутри ничего, кроме глиняных стен и такого же пола. Утешало одно: не устраивали пыток и экспериментов. Эту "партию" нацисты взяли, как рабочих. Но немцы чего-то выжидали, не отправляли солдат Красной Армии на работы. Может, чтобы пленные совсем ослабели? Вскоре из десяти человек осталось четверо. Остальные умерли от голода и холода. Потом двое - дедушка и его друг. Смерть была близка, единственная мечта - умереть не на пытках. И вот их отправляют в другой лагерь:
В декабре или январе (авт. - 1941-1942 г.г.) нас отправили в Восточную Пруссию: Мимел, Телзет. Но названий этих городов на карте я никогда не встречал. Точно знаю, мы находились близ Балтийского моря. Нас бросили на территорию, обнесенную в несколько рядов колючей проволокой. Скорее всего, ранее здесь был лес, потому что вокруг тут и там торчали пни от деревьев. К нам добавили еще пленных, и стало снова около 25 тысяч солдат СССР. Многие не могли ходить вообще, почти все - ранены, каждый - болен. Нас не кормили, не оказывали медицинской помощи, и каждый солдат как мог помогал другому. Вся одежда рвалась на бинты, ее смачивали в моче и перевязывали раны. Воды не было тоже. Около ворот несли караул фашистские солдаты. Около их палаток было множество собачьих конур, у каждого из фашистов было оружие. Местное население приходило поглазеть на коммунистов, как в зоопарк; дразнили, оскорбляли, издевались. Любимым издевательством и штатских людей, и фашистских солдат было бросить за ограждение кусок хлеба. На этот небольшой кусок кидались сотни людей, при этом давили, убивали друг друга, в итоге, этот хлеб не доставался никому, просто терялся. Кто мог подняться из этой кучи-малы, уходил, но большинство оставалось лежать. Задавленных насмерть было не счесть. Через некоторое время их выносили и хоронили в рвах, для этого заготовленных. Среди погибших были и раненые, еще живые, которые не могли подняться и не были спасены друзьями. Их хоронили заживо. Для фашистов это было как спектакль.
Такое повторялось постоянно, по 2-3 раза за день, когда фашистам хотелось посмеяться. Мы были в роли голодных собак. А своих собак они кормили настоящим мясом у нас на глазах.
Люди и без этих издевательств умирали каждый день. Позже, за то, что сами советские солдаты хоронили своих товарищей, стали выдавать кружку баланды из брюквы. А еще позже начали всем раз в три дня выдавать такую баланду и около 60 граммов хлеба к ней. Мы все это съедали сразу. Тот, кто не мог ходить сам, умирал от голода, потому что выдавали одну порцию в одни руки. Я заметил, что если долго не есть и долго не ходить в туалет, эти желания уже пропадают совсем.
Может быть, мне не поверят, что все так и было, скажут, что такое вообще не возможно. Но тот, кто сам этого не видел, не сможет даже представить тех адских мук. Для них это как кино.
Единственным радостным событием, случившимся за время пребывания в этом лагере была встреча с моим старым другом, с которым я учился до 7 касса в школе. Он был из соседней деревни, его звали Заини. Он не был ранен и был относительно здоров. Я даже слова вымолвить не мог, когда его увидел, так был удивлен. Вот, оказывается, как бывает!
Так мы просуществовали до 1942 года. А осенью 1942 нас перевезли в Краков. Когда нас перевозили в Краков на поезде, я пытался бежать, вскрыв полы в вагоне. Меня жестоко избили. Три дня не давали ни еды, ни питья.
В Кракове я снова пытался бежать. Я делал подкоп под заграждение, продали свои же. После побоев куда попало и чем попало, меня раздели до гола и поместили в сырой бетонированный подвал. Один раз в день давали воду. После нарисовали желтой краской на штаны широкие лампасы, это была пометка, что я могу попытаться бежать снова. Краска очень жгла кожу, ведь всю мою солдатскую одежду забрали литовские айсары, а мне дали свое рванье.
Я снова пытался бежать. Своими тапочками я выгребал землю, делая подкоп. (Авт. - видимо, они жилив каких-то землянках.) Снова сдал друг. Отняли мою обувь. Дали портянки, я ими перевязал себе ноги. Так и ходил.
Через некоторое время меня перевезли в Польшу для работы в шахтах.
Эту историю дед однажды рассказал бабушке, а она мне. Дело было вот так. В лагерь пришли нацистские командиры. Им нужны были шахтеры и землекопы. Всех пленных спросили, есть ли среди них люди таких специальностей. Те, кто поднял руки, были перевезены для работы в шахтах Польши, среди которых оказался и дедуля Магсум. Остальных же расстреляли.
В Польше мы попали к фашистам, завербованным из рабочего класса, которые немного сочувствовали нам, даже отдавали свои пайки. Но старшие все равно нас били, чтобы мы шевелились, работали быстрее. Я снова пытался бежать с другом Николаем Гавриленко из Алтайского края. Нас поймали и поместили на трое суток в комнату, по пояс заполненную ледяной водой. (Авт. - шла зима 1943 года.) Теперь две широкие полосы нам начертили желтой краской и на спине.
Следующий пункт биографии моего деда, как военнопленного - шахты города Котовицы:
За хорошее исполнение работ некоторых перевезли в шахты Котовиц. (Авт. - там было более мягкое обращение.)*
Лагерь в Котовицах отличался от предыдущих тем, что там имелся душ. Заключенным, конечно, вряд ли разрешалось им воспользоваться, однако, он имелся.
Несмотря на предоставленное "удобство", дедушка не мог больше оставаться пленным. Столько раз планы побегов срывались! В этот раз все просто должно было получиться! Дедушка решил бежать не один, ведь вместе - это уже сила! С двумя друзьями они начали планировать побег...
__________________________________________
* свое пребывание в плену нацистов дед подробно описал на страницах своих военных дневников, стр. 37-48 приложения.
Часть 9. Побег
Уже на рассвете деда с его товарищами как всегда бросили в землянку. Все как обычно. Но настроение у этих трех изнеможенных постоянным голодом и работой людей
было приподнятым. Им каким-то образом удалось договориться с конвоирами о побеге. Там были хорошие люди из конвоиров,- пишет дедушка, - и мы втроем: я, Алексей из Ростова-на-Дону, и Василий Зуев из Саратова, благополучно бежали*.
Эта запись датирована мартом 1943 года.
Мы бежали в сторону Чехии, какое-то время прятались в соломенных скирдах в одном сарае. Потом нас нашел один богатый чех, мы жили и лечились у него. Я познакомился с местными парнями. Мы узнали о существовании партизанского отряда неподалеку от этой деревни, объединились в небольшой отряд и помогали партизанам собирать оружие и боеприпасы. Днем мы прятались по домам, а ночью у нас был общий сбор. Мы нападали на немцев, рвали им связь, разбирали мосты. Летом 1943 мы присоединились к партизанам, ушли в чехословацкие леса в районе Адамчуки, Стривач.
Часть 10. Освобождение Праги от немецко-фашистских захватчиков.
В мае 1944 мы участвовали в освобождении города Прага.
Меня наградили орденом за освобождение Праги и за участие в войне 1941-1945гг.**
Гилязов Магсум Сафинович встретил Победу в чешской деревне, в кругу военных друзей и подруг***.
Часть 11. Завершение службы в Армии.
Когда началась война, дедушке оставалось служить еще окологода. И вот сейчас, сразу после Великой Победы, Магсума Сафиновича вновь призвалив армию.
___________________________________________
* страница из военных дневников дедушки, стр. 48 приложения;
** страница из военных дневников дедушки, стр. 47 приложения;
***в нашем семейном архиве сохранились фотографии этих военных, но счастливых дней жизни дедушки, стр. 49 - 56 приложения, а так же фотографии друзей дедушки.
Он был отправлен в Австрию, в город Вена, потом переведен в 58 корпус104 полка в Венгрию, в город Будапешт шофером-механиком.
Скоро наступил долгожданный отпуск. Дедушка решил съездить в Казань, к своему товарищу, с которым долгое время воевал*. подписанные ими ему на память, стр. 49-54 приложения;
Дед служил последние месяцы в городе Тростенец Сумской области. И 26 мая 1946 года демобилизовался.
Часть 12. После войны
Из армии дед вернулся в родную деревню, когда ему было 27 лет. Его мама встретила так, как полагается герою. Хотя домой уже приходила похоронка, и уж очень сильно изменился сын за эти тяжкие 7 лет... Слишком тяжело ей было принять гибель сына. И дедушка вновь взял в руки бумагу и карандаш:
Когда я был на войне, в 1941 году родился брат. Сейчас, когда я вернулся с фронта, ему уже 6 лет. Когда он меня увидел, сразу побежал к матери со словами: "Смотри, мама, этот дядя тебя тоже называет мамой!" Тогда я понял, что обо мне ему даже не рассказали... Но я ведь не погиб! Я остался в живых! Пережил все это! Сейчас мне 27, я смотрю на себя в зеркало и вижу поседевшие волосы, проскальзывающие морщинки... Неужели это я? У меня ведь и в мыслях не было, что я стану таким...**
И дедушка решил уехать из деревни, чтобы начать жизнь заново. Он переехал в рабочий поселок Октябрьский, на месте которого уже рос красивый город. Магсум Сафинович устроился работать жестянщиком-паяльщиком***, ночевал в чистом поле, как во время войны. Одежды у него не было, кроме солдатской шинели. Дед ею укрывался, и, однажды ночью, кто-то своровал шинель прямо со спящего дедушки. Так он остался без своих наград и документов, которые были в карманах, в прямом смысле начав жизнь с чистого листа. ( В настоящее время сохранился лишь один, выданный за год до смерти деда, в честь 30-летия Победы****). Таким же образом потерялось большое количество военных блокнотов деда. Хотя некоторые записи были расхищены даже во время непосредственного их написания! Сохранилась заметка дедули, в которой он просил не __________________________________________________
* об этой встрече свидетельствуетфотография, подписанная рукой деда, стр. 57-58 приложения.
** страницы из военных дневников дедушки, стр. 57-60 приложения;
*** дедушка рассказывает о своем начальном пребывании в Октябрьском; стр. 61 прил.
**** страницы 62-65 приложения;
Сохранилась заметка дедули, в которой он просил не рвать его тетради, а если нужна бумага - просто его об этом попросить...*
Потом мой дедуля перешел работать шофером в АТК треста "Туймазанефть"**. Он возил нефтяников на месторождения, осуществлял перевозку нефтяного оборудования. Его роль в рождении города - одна из главных. Он построил наш Октябрьский. Но все-таки он остался верен своему призванию, которое обнаружилось еще на войне, и вскоре продолжил работать шофером. Тогда и познакомился с бабушкой. Через год была по-военному скромная свадьба. У них родилось трое детей - два мальчика и девочка, моя мама.
Магсум Сафинович никогда не терял оптимизма и бойцовской хватки. Он усердно работал, любил свое нелегкое дело. Его фотография всегда была на доске почета. Интересно, кому-нибудь кроме него удавалось перевыполнить план на 185%? (документы, в частности, фотографии, подписанные рукой Магсума Сафиновича, подтверждающие это, сохранились)***. Он получил почетное звание - ударник коммунистического труда!**** Магсум Сафинович постоянно награждался премиями за рационализаторские предложения*****. Дедушка Магсум имел золотые руки, был не только талантливым, но и гениальным человеком.
Его слушались самые большие и мощные автомобили, первая "Татра" нашего города была его служебной машиной******. Ведь это действительно огромный талант - узнавать о неполадках автомобиля по звуку его мотора! Дедуля это умел; даже когда он перед смертью сильно болел, все обращались к нему за советом и помощью. Это уж что-то, да и значит. Гилязов Магсум Сафинович вступал в добровольные
общества и профсоюзы, неоднократно избирался народным депутатом нашего города Октябрьского*******.
****** стр. 81-83 приложения; первая бортовая "Татра" Октябрьского тоже появилась первой у дедули весной 1948 года;
******* стр. 84-86 приложения;
Его любили и уважали друзья, сослуживцы; в нашем семейном архиве даже сохранилась фотография, подаренная его лучшим другом и сослуживце Иваном Сергеевичем Семенчуковым*.
Мне кажется, что дедуля по жизни был фаталистом. Не каждый проходит через такие жизненные передряги с такой честью и выдержкой. Смерть его преследовала по пятам, всюду, но, как говорится, не судьба... Дважды он попадал в очень серьезные аварии, снова доктора говорили, что он не жилец. Действительно, по-другому сказать было нельзя! Посмотрите, что осталось от его автомобиля после аварии 20 апреля 1977 года!**
Также он полностью сам описал другую аварию, случившуюся ранее - 8 ноября 1974 года около половины десятого вечера; исторический документ сохранился***.
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/01.jpg)
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/03.jpg)
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/04.jpg)
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/05.jpg)
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/06.jpg)
![[]](/img/o/olejnik_w_k/text_0110/02.jpg)