Обед на работе закончился. Глеб первым вернулся в цех и сейчас выкладывал на станок тяжеленную плиту ДСП* - Каренович где-то задерживался, а сидеть без дела Глебу не хотелось. Затянув здоровенный лист на верстак, выровнял его по бортам. К приходу второго мастера он успеет сделать разметку - чертежи уже лежали, распечатанные, в офисе.
Глеб рукавом вытер со лба пот, начал доставать из шкафа инструменты. Сзади в незакрытую стальную дверь цеха кто-то постучался. В проеме стояло трое незнакомых ему людей.
- Мебель тут делают? - обратился к нему первый. Не дожидаясь ответа, он ступил в помещение. Двое других вошли следом.
Вошедший был среднего роста, худой. Примерно возраста Геннадьича. Второй был помоложе. Атлетичное телосложение выдавало в нем борца, возможно дзюдоиста. Короткая стрижка, мощная шея и кожаная куртка создавали образ спортсмена-бандита из девяностых.
Третий, самый старший, был одет в камуфляжные штаны и армейскую флисовую кофту. Он был невысок, с животом. Бритая налысо голова и пальцы с плохо сведенными "перстнями"*.
Мелькнуло нехорошее предчувствие. Эти трое явно не мебель пришли покупать.
- Начальник есть? - спросил первый.
На шум из кабинета вышел Геннадьич.
- Какие люди! Шостя! - обратился он с верхних ступеней к вошедшему. - Вова, как сам?..
У Глеба отлягло от сердца: "Пронесло, - подумал он, - это его знакомые".
Троица поднялась по лестнице, первый поприветствовал Геннадьича.
- Знакомся, это Семеныч... - дальше разговор в офисе было не разобрать. Судя по интонациям, общение проходило мирно. Из кабинета начальника донесся хохот. Теперь уже казалось странным, что пришедшие сразу не понравились Глебу. Наверное, потому что пришли в украинской форме - камуфляж вызвал у Глеба предвзятое отношение к пришедшим. Все-таки, для них он - враг.
Он вернулся к работе, достал из пластиковой упаковки потертый диск для циркулярной пилы. Потер ногтем свежую ржавчину - и кто так инструмент хранит?...
Оставаясь в цеху в одиночестве, на него накатывала ностальгия. Запах опилок и химии напоминал ему урок трудов. Ему нравилось, что он результат работы он сможет потрогать своими же руками - это не шло ни в какое сравнение с работой Ильюхи. Тот весь день ездит туда-сюда, пытается продать товар людям, которые ему безразличны. Это не плохо - просто Глеб чувствовал, что такая работа ему бы не подошла.
В цеху рождались вещи, которыми люди будут пользоваться долгие годы - вот плита для столешницы, вот дверцы шкафа, а вот стенки кровати. И когда эту кровать купят, то люди будут на ней отдыхать и заниматься любовью, возможно даже зачнут ребенка. Хотя - может это произойдет и на этой столешнице, - Глеб улыбнулся сам себе.
... Но он отвлекся. Диск надо было побрызгать ведешкой*. Он оглянулся в поисках баллончика. В этот момент из кабинета раздались крики - Геннадьич орал матом. Сверху доносились лишь обрывки фраз:
-...Я? С каких х...ев я... Вы знаете, сколько надо тратить?...
Очевидно, пришедшие пытались его успокоить, - в ответ раздавался голос того самого Вовы:
- Ты подумай, а не развел тут...
В цеху, как назло, еще никого не было. Если что, то помочь Геннадьичу сможет только Глеб. Он осмотрелся вокруг в поисках подходящего для драки "инвентаря": молоток - это слишком... Вот деревянный брус вполне мог бы сгодиться.
Дверь кабинета распахнулась. Трое пришедших начали спускаться по металлической лестнице. В дверь цеха вошел Илья - увидев их, он отошел с прохода в сторону. "Вова"-Шостя, шедший впереди, смерил его пренебрежительным взглядом. Последним шел "Семеныч" во флисовой армейской кофте. Закрывая дверь цеха, он бросил:
- Успокойте шефа своего, - он указал в сторону офиса. - А то як бизнес вести можно, якшо вин такой истерик?
Илья и Глеб вошли в открытые двери кабинета начальника. Геннадьич сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на них. Первым разговор начал Илья:
- Геннадьич, че они хотели?
- А чего сейчас все хотят? Денег хотят, с..ки.
- Так может надо было ментов вызвать? Вымогательство все-таки, потрясли бы их...
- Мы живем в такое время, когда менты с таким не помогут, - оборвал его Геннадьич. - Скорее сами попросят долю. Эти бы без подстраховки не пришли сюда. С одним из них я раньше работал, потому знаю, о чем говорю. И давайте не звените об этом всем. Я сам все решать буду, слухи мне тут ни к чему. Ильюха, чего там с левым берегом*? Разобрался? - закончил он разговор, переключаясь на обыденную работу.
Глеб спустился по лестнице. Уже вернулись остальные мастера. Надо было продолжать работу, но из головы не шло произошедшее. Все-таки, его предчувствие оказалось верным - не зря ему эти трое сразу не понравились, и дело было не в военной форме.
Его опять одолевало нехорошее предчувствие: они ушли, но этим явно всё не заканчивалось.
ГЛАВА 7
На выходных друзья с утра рванули в спортзал. Глебу его давно не хватало - ни турник во дворе, ни гантеля дома не могли заменить холодную тяжесть грифа штанги.
- Давно не боксировал? - снисходительно спросил Ильюха, затягивая липучку перчатки вокруг кисти.
"Ты будешь удивлен," - подумал про себя Глеб. В прошлый раз он был на ринге еще в Донецке. "На ринге" - это сильно сказано, потому что бои были прямо на стрельбище. Однажды, после огневой подготовки, Ярс вернулся на джипе и вывалил из багажника прямо на снег гору старых разбитых боксерских перчаток, лап, шлемов и другого инвентаря. Столпившиеся вокруг разведчики с интересом рассматривали привезенное.
- Че смотрим, разбираем быстро! - скомандовал командир.
Сбросили разгрузки, облачились в защиту, натянули перчатки. Командир разбил всех по парам.
Глебу выпало стоять с Мелом. На гражданке он не утруждал себя тренировками, потому сразу попросил сильно не бить. Он двигался медленно, бил неумело, не убирал руку. Защищаться практически не пытался, потому Глеб только намечал удары, лишь слегка касаясь противника кончиком перчатки.
Командир, наблюдая за их парой, лишь покачал головой.
На следующий раунд с Глебом стал пулеметчик Ахмед. Килограммов на пятнадцать тяжелее, в его ударах чувствовалась мощь, в движении - умение, и Коку приходилось задействовать всю свою ловкость, чтобы не попасть под раздачу. Он лишь изредка вставлял свои удары, находя бреши в защите пулеметчика и приводя того в ярость.
- Легче работаем! - кричал Ярс, тщетно стараясь уследить за всеми бойцами.
Ахмед уже цеплялся за Глеба, пытаясь хоть как-то нанести тому удар. Зажав его в клинче, он попытался с силой вложиться в правый боковой, но Кок нырнул и апперкотом всадил удар в печень противника. Того согнула боль, но он не упал, лишь оттолкнув Глеба от себя.
Восемь пар бойцов, скачущих в спарринге, быстро втоптали сухой снег в ровную скользкую поляну. Закапала первая кровь.
- Кому там уже влетело? - спросил командир, подходя к Малому.
Тот стоял с расшибленным носом. Рядом - худой по сравнению с дюжим пулеметчиком Фил.
- Можно я его кину? - обратился Малой к Ярсу, вытирая перчаткой кровь с подбродка.
Ярс осмотрел лицо пулеметчика, вытер ему своим платком нос - вроде не сломан, только разбит сильно.
- Я ж сказал, шоб легче работали, - спросил он Фила, - Вы пооглохли?
Зычно свистнув, Ярс остановил поединок.
- Мужики, слушайте внимательно, - обращаясь ко всем, начал командир, - я все понимаю: вы молодые, сильные. Баб у вас сейчас нету, пар спускать некуда. Но учитесь себя контролировать. Я сказал, шоб вы полегче били, и на втором раунде у нас кровь, - он показал рукой на Малого, - Чего вы так ненавидите партнера? Это ж не укроп! Каждый тут - ваш друг, поймите. Если он не умеет драться, вы должны его научить, объяснить ему, а не валить. Вот Малой, ты ж вольник*? - обратился он к пулеметчику.
- Ну есть такое, - улыбнулся тот в ответ, обнажив окровавленные зубы.
- Ну вот, Фил, а если б он тебя бросил по-своему, ты сейчас бы тут позвоночник выплевывал. Кому такое надо? - риторически спросил он, - Ярость свою держите в кулаке, работайте аккуратно! Все, на сегодня хватит, собираемся...
Ахмед повернулся к Глебу:
- Извиняй, братишка...
- И ты не обижайся, здоровяк, - Кок обнял пулеметчика, похлопал по спине.
Вот так разведчики постепенно привыкали к ударным нагрузкам. Бои постепенно становились
жестче, командир разрешил бороться. Но с началом боев под Дебальцево стало не до тренировок...
- Сильно меня не бей, - с наигранным испугом попросил Глеб.
На третьем раунде Илья уже понял, что ошибался, когда старался работать полегче. Противник был непредсказуем: Глеб то отходил, то рвал дистанцию, входя в ближний бой и нанося по пять-шесть ударов за атаку. При попытке клинчевать* он как-то выпутывался из рук Ильи и, оказываясь позади, издевательски хлопал перчаткой по спине.
- Ты где так наловчился,? - под конец боя спросил Илья.
- Да это ты просто медленный, - прикалывался над другом Глеб, разматывая бинты.
В раздевалке спортзала было людно. Пока Глеб складывал в сумку вещи, Илья встретил пару знакомых, завязал разговор:
- ...Да капец. Зарплату не увеличивают, денег нет совсем, - говорил один.
- У тебя хоть детей нет, - перебил второй, - а мне чего делать? В зал со следующего месяца ходить не буду, надо вторую работу искать. П..дец, "полипшення"*. Живем, бл..ть, "По-новому"*.
Кто-то посторонний, услышав их, встрял в разговор:
- Ниче, пацаны. Вот дождутся они, с..ки, третьего майдана...
- Не будет никакого "третьего майдана", - резко ответил Илья, - кто им денег даст? Людей уже запугали, объявят сепаратистами и разгонят, как собак. Это не "тоталитарный" Янукович, с ними не забалуешь...
- Ну может Игорь Валерьич* поможет... - наивно предположил кто-то.
- Он уже "помог", спасибо. Уже два года в стране п...дец полный.
- Ну а кто президент, Коломойский что ли? Порошенко президент! - не унимался тот.
В раздевалке внимание всех было приковано к спору с незнакомцем. Глеб почувствовал, что Илья может взболтнуть лишнего. Он наклонился к его уху, сказал приглушенным голосом:
- Не спорь с ним.
- Да все норм, - отмахнулся Ильюха, и продолжил громче, - Президентом стал такой же олигарх. И что, лучше стало? Или Порох* плохой, а Коломойский хороший? Откуда все такие доверчивые? - все больше распалялся Илья, - Будем искать честного олигарха? Они все такого в стране наворотили, столько без куска хлеба оставили и на смерть послали - и ты еще им веришь? Они должны правосеков* к тебе домой прислать, чтобы ты...
- Хорош бл..! - одернул друга Глеб, - За...бал, переодевайся давай, нам по бабам еще идти!
Напряженность вмиг спала. Друзья Ильи заржали.
После зала они, прогуливаясь, пошли к Днепру. Позавчера уже казалось, что наступила весна, но сегодня резко похолодало. Ботинки проскальзывали по заледеневшей брусчатке набережной.
- Ты бы поосторожней был, - сказал Глеб, отвинчивая крышку термоса, - А то ты откровенничаешь, а потом тебя сдадут в СБУ. Или нарвешься на кого-нибудь, а он друзей из Правого Сектора* приведет. Они с тобой разговаривать долго не будут.
Ильюха глубоко вздохнул.
- Да знаю я... Чего-то я погорячился. Но ты подумай... - он чуть помедлил, - Откуда у них вот это раболепие? Их уже "опускают" ниже плинтуса, скоро жрать будет не за что купить. А они все верят, что придет добрый дядя и сделает им хорошо. Бл.., да как вообще можно себе представить честного олигарха? Или хотят "майдан третий" - ну поставят у власти какого-нибудь откровенного нацика*, и чего? Он страну отстроит?..
- Пойми две вещи. Первое: кому-то понимание происходящего доходит позже, а может не дойти вообще. Второе: мы живем в стране, где говорить, что думаешь, опасно. Так что заткнись и пей свой чай, а то я тебе нос сломаю.
Илья от неожиданности поперхнулся, потом засмеялся. Глеб улыбнулся в ответ.
Зимнее солнце садилось, собираясь скрыться за горизонтом. Холодные сумерки укрывали собой вечерний город.
Вечером, лежа в постели, Глеб думал о сегодняшнем споре в раздевалке. Илья был прав на все сто процентов, но он зря так завелся. Сейчас нельзя поступать так опрометчиво.
Как же все изменилось за эти два года... Старую украинскую власть поносил любой, по поводу и без повода, - теперь те же люди боятся сказать вслух обычную правду. Если тогда они выходили протестовать по любой мелочи, сейчас их не встряхнули ни нищенские зарплаты, ни троекратное повышение тарифов.
Глеб поехал на Донбасс потому, что тогда казалось, что с непокоренного региона начнется движение против майданной власти. Поднялись бы Одесса, Харьков - весь юго-восток, который не хотел ложиться под власть майдана. Но не так все оказалось просто: харьковские власти, пытаясь не допустить крови, пошли на сделку, а несогласных в Одессе убили и запугали. Даже воюющий Донбасс чуть было не сдали, чего уж об остальных говорить.
И было бы наивно думать, что ополчение возьмет Киев. Самих же украинцев за два года морально опустили настолько, что ни на какое восстание или сопротивление они стали не способны.
Больнее всего было то, что даже будь он сейчас на войне, он бы ничего не смог изменить: мечты об освобождении страны столкнулись с жестокой реальностью. Даже бегая под пулями и подвергая свою жизнь опасности, можно отстоять только клочок земли на востоке. Но вся Украина за это время все дальше скатывается в пропасть. И ни он, ни кто-либо другой не может этому помешать.
ГЛАВА 8
У Кока из бедра достали осколок, - сантиметра четыре в длину, не меньше. Это был кусок корпуса гранаты от АГСа*. До кучи, из предплечья еще вытащили маленький стальной ролик - это уже прилетело из "злюки"*, задетой Мелом.
Вообще, повезло, что кроме Мела и командира больше никого серьёзно не зацепило - взорвавшаяся мина по праву считается страшной, не даром в войсках ее нарекли "ведьмой". После задевания беднягой "ниточки"* вышибной заряд катапультирует корпус мины, выталкивая ее на высоту около метра, где она и взрывается. И стоишь ты в этот момент, или успел упасть на пузо - разница небольшая: в радиусе двадцати метров почти гарантированно не остается ни одной цели, не нашпигованной мелкими цилиндрическими осколками. Именно этот прыжок мины обеспечивает равномерное их рассеивание вокруг и нанесения максимума увечий - взрыв-то не большой, но все, кому "посчастливилось" попасть под раздачу, потом похожи на швейцарский сыр. Или на сито - смотря какое сравнение вам больше по душе.
Так что будь мина установлена ближе к центру прохода, могло покосить и всю группу. Укропский сапер, поставивший ее, хорошо знал свое дело. Он специально поставил "злюку"* чуть в стороне, чтобы проходящие одиночные солдаты на нее не нарвались - именно потому головной дозор и встречающий прошли нормально. А вот групповая цель с большим количеством народу может пойти более широким фронтом - и крайний заденет "ниточку".
Сколько раз разведчики ходили друг за другом, след в след. Сапер проверял тропу - и за ним безопасно шла вся группа. А тут расслабились... Вот в такие моменты и случается самая х...ня. Тогда, когда вот уже вроде все, можно булки расслабить - ну дошли же уже. Ан нет, пока разведчик не в родных окопах - он еще в тылу противника.
Печальный итог - погибший Мел, серьезно ранен командир. По-мелочи прилетело Малому, Коку и Филу. Группа попала под огонь противника, но своевременные действия разведчиков спасли положение. И еще без везения не обошлось: непрерывно поливая огнем АГС*, укропы могли положить всю группу - с пяти сотен метров гранату из него можно "в форточку" положить. По-хорошему, у них там каждый метр должен быть пристрелян. Был бы у укропов гранатометчик посообразительнее, то он бы сразу стрелял навесом, чтобы гранаты влетели в овражек сверху. Получив минуту форы, пока гранаты то перелетали, то не доставали, разведчики вытащили раненых и накрыли огнем укропов. Лежа, получив немного времени на пристрелку, феноменально положил гранату прямо во вражеский расчет. Для расстояния в полкилометра это как минимум охренительный результат.
Как только в штабе стало известно про подрыв на мине и ранение Ярса, его недоброжелатели сразу воспользовались представившейся возможностью. Менее чем через сутки приказом командира батальона разведгруппа была расформирована, а ее члены переведены в смежные подразделения "для усиления". В этот момент Ярса как раз готовили ко второй операции, а Кок еще не отошел от наркоза. Фил и Крюк пытались добиться в штабе встречи с командиром батальона, но тщетно. Так и не получив вразумительных ответов, они написали заявления на увольнение из Гвардии.
Через три дня Кок выписался из санчасти, пропуская мимо ушей протесты батальонного врача, и перешел в роту под командованием Мехмеда. Прибыв в роту, расквартировавшуюся на окраине Донецка, он был определен заместителем командира взвода разведчиков.
С ротами произвели "рокировку" - поменяли позициями, отчего мехмедовцы* сейчас оказались в домах в частном секторе. После окопов и полуразрушенных хат и подвалов это был настоящий подарок, но радость быстро угасла: новые дома были малопригодны для жилья - частично достроенные, некоторые стояли без окон. Плюс ко всему, предыдущие "хозяева" из четвертой роты позабирали из них все, что можно было забрать, сожгли проводку. Это притом, что им, по словам командира, на позициях оставили все - электричество, пару буржуек, выкопанные и укрепленные окопчики, выгребные ямы. А эти даже лампочки все повывинчивали - вот такая боевая солидарность.
Огромный дом, в котором поселился Кок, командиром роты был отдан в распоряжение двух взводов. Сам командир выбрал себе и заму комнату на втором этаже, напротив расположили оружейную комнату. Сразу определилась инициативная группа во главе с сапером с говорящим позывным Мюнхаузен*. Они и начали обустраивать быт: определили, куда надо тянуть кабеля взамен старой проводки, где и какие надо навесить замки - в общем, как в любом здоровом коллективе, организовалась и закипела работа.
Странности начались ближе к вечеру, когда солдаты разведали расположение местного сельпо и стали возвращаться в дымину пьяными. Кок поначалу не предал этому значения, - кто его знает, какие тут у них в коллективе традиции. В чужой монастырь ведь со своим уставом как-то лезть не принято, так? Но через пару часов, когда уже большая половина роты "дошла до кондиции", Глеб аккуратно обратился к взводному:
- Сыш, Май, а че твориться-то?
- Ну, бухают ребята, - как ни в чем не бывало, ответил тот.
- Интересно у вас принято... Самострелов не бывало у вас?
- Да это только недавно началось. У нас до Мехмеда командиром Гудым был, тот за алкоголь жестко взд..ачивал, да. Он нашего Деда, - Май показал на бородатого сухопарого мужичка, лежащего прямо в проходе и находящегося уже в невменяемом состоянии, - он его даже на "расстрел" выводил, когда он на посту забухал.
- Пугал Деда?
- Ну ставил к стенке и давал очередь холостыми - я ходил как раз к укропам с группой, так что это с чужих слов. Но да, Гудым был мужиком жестким, у него не забаловать было. Сейчас парни подрасслабились...
- То есть Мехмеду вообще по..бать, что они вхламину? - все заметнее проступало негодование Кока, - Ты-то сам не боишься? Какой-нибудь долб...б рано или поздно словит белку*, и не дай бог подумает, что вокруг укропы.
- Да ну а че я? Мехмеда все равно скоро попрут, он человек временный, а так... Да все норм будет, че ты напрягаешь?
Кок не ответил - взял автомат и пошел подышать на улицу, а то от перегара уже начинало мутить.
Подумал, не набрать ли Фила, узнать как дела у Ярса, у Малого. Интересно, что они думают дальше делать со службой: всем после возвращения с того злополучного выхода* дали недельный отпуск, а дальше их ждал перевод в другие подразделения.
Чуть подышав на крыльце дома, Кок вернулся в комнату и лег на кушетку. На него накатывала тоска. Разведвзвод Ярса расформировывали, командиром роты назначили пофигиста - Глеб вроде и понимал, что гладко ничего не бывает, но это явно была черная полоса...
В батальоне творилось черт знает что - это, по словам командиров, называлось "переформатированием ополчения в профессиональную армию". Вообще рано или поздно это должно было произойти - перевод ополчения на армейские "рельсы" был необходим, как воздух. Кто знает, как оно дальше будет - но пока получалась какая-то откровенная лажа.
А может, он устал? Потому все и видится в черных тонах? Ранение сказывается, опять же. Он попытался выгнать из головы дурные мысли - все-таки утро вечера мудренее...
Кок проснулся среди ночи. Бедро яростно саднило. Он сел, от боли туго соображая, где находится. Сейчас пару минут перетерпеть - и будет нормально, утром всегда хуже всего. Пересохшими губами отхлебнул из чашки на подоконнике "завявший" чай - вкус забродившего напитка напомнил ему Мела.
Глеб тревожило не только ранение. Им овладело резкое беспокойство: слишком тихо. Он обулся и встал с кровати. Комнатушка, которую заняла разведка, явно предназначалась то ли для сушки белья, то ли для иных хозяйственных нужд - в нее с трудом уместилось две сварных двухэтажных кровати и одна разбитая кушетка. Все места были заняты, их хозяева беззаботно спали.
Кок встал, взял со спинки кровати разгрузку. Набросив ее на одно плечо, нащупал в кармане фонарик, взял под магазин автомат и вышел из комнаты. В зале на втором этаже все спали на матрасах, расстеленных прямо на полу - кроватей было мало, и их к приходу основной части роты уже успели растащить. Глеб подсветил фонариком: прямо в проходе на полу храпело "синее" тело. Странно, что запаха перегара не чувствовалось - приелся, наверное. Переступив через пьяного, Глеб начал спускаться по лестнице. Вот тут появился новый еле уловимый запах. Газ! Глеб спрыгнул на нижнюю ступеньку и в три прыжка добежал до кухни - конфорки плиты шипели, выпуская в воздух невидимого убийцу.
- Рота подъём! - заорал Кок, подбегая к окну.
В стеклопакет строителями не была ввинчена ручка, на ее месте были лишь пара отверстий. Глеб сбросил с плеча мешающую разгрузку и несколько раз ударил прикладом в верхний косяк окна. Посыпалась шпаклевка, но рама подалась - в образовавшуюся щель со свистом хлынул холодный воздух.
Глеб развернулся, включил фонарик - ребята не поднимались, лишь один около двери бился в судорогах. Когда Кок подбежал к нему, тот начал блевать. "Живой", - мелькнуло в голове. Выскочив в коридор, увидел свет нескольких фонариков из разных комнат, послышался недовольный мат.
- Бл..ть, че случилось?
- Свет включите! - все выключатели электрики с Мюнхаузеном поставили в коридоре.
- Укропы чи шо? - раздавались в комнатах нестройные голоса.
- Укропы!? - подрывался кто-то спросонья.
Кок шел по коридору к выходу, на ходу щелкая тумблеры. Пинком открыв дверь дома, крикнул в ночную темноту:
- Дневальный!
Ответа не последовало.
- Часовой!
Массивная дверь двора чуть приоткрылась, в щель втиснулась розовощекая морда Шурпалыча.
- Да? Шо такое?
- Шурпалыч, кто по первому этажу дневальный?
- Дык со вчера никого не назначили, я сам Кирюху подменяю...
В доме засуетились:
- Сыш, газом воняет...
- Пацаны, газ! Никто не чиркает зажигалками и спичками, не курим! Газ! - кричал, спускаясь со второго этажа Мехмед. Тоже накинул на себя разгрузку и схватил автомат спросонья, за ним шел здоровенный замок* Якорь. В комнатах уже поняли что к чему, начали открывать окна.
Кок забежал обратно в кухню. Вокруг пацанов уже суетились медики и другие проснувшиеся. Четверо ребят уже приходили в себя, изливая струи вчерашней еды на пол и свои пожитки. Пару человек еще не пришло в сознание. Мюнхаузен уже был в центре комнаты и матерился, на чем свет стоит. Командир роты тупо слушал командира третьего взвода, который что-то ему рассказывал. Замок прервал его:
- Это ты тревогу поднял?
- Нет, дневального не было на посту.
Оказалось, что в суматохе переезда и вечерней попойки никого не назначили. Вина, очевидно, лежала на Мехмеде и его заме, которые начали искать для наказания предыдущего дневального.
Цирк, блин.
- Это вот этот пацанчик кричать начал, - кто-то кивнул на Глеба.
Мехмед забыл про поиск "виновных" и переключился на него.
- Как у тебя позывной? Ты новенький вроде?
- Кок, товарищ командир.
- Молодчина, - протянул ему руку Мехмед, - Разведчик?.. Страшно, что могло произойти, - он кивнул в сторону приходящих в себя ребят и переключился на подошедшего к нему врача:
- Ну так что, везти в санчасть не надо?
- Надо бы...
- Я спрашиваю, ты сам справишься?
Врач ничего не ответил. "Нормальная" ситуация: командир роты покрывает свою ошибку и хочет не допустить, чтобы в части о произошедшем узнали.
Кок молча отошел в сторону, прислушиваясь к разговору. Сошлись на том, что все нормально,
только за медикаментами в аптеку ближайшую надо съездить - некоторых у медиков просто не было.
"Похоже, алкоголь может убить тут всех даже без оружия, и белки* не надо, - вспомнил Кок недавний разговор с Маем, - Проснулся бы кто-то раньше меня тут, прикурил бы сигаретку..."
Он тряхнул головой, стараясь не думать о возможных последствиях, но в голове то и дело всплывали картины обгоревших тел и взрыва дома.
Вопреки ожиданиям Кока, командир не выгнал роту на мороз и не заставил до упаду отжиматься, не заставил слить всю оставшуюся водку и вообще, - как только стало ясно, что все обошлось только газовым отравлением семи рыл, похлопал медика по плечу и пошел спать. Замок еще побегал, чего-то поорал и тоже успокоился.
Глеб вернулся в комнату - в зале минимум половина людей спала пьяным сном, как ни в чем не бывало. Он лег на кровать. В голове было только одна мысль: в роте творится полная х..ня. Надо валить. Завтра же надо подавать заявление на перевод и связаться со всеми своими из взвода Ярса - договориться, куда дальше. Тут ловить было точно нечего. Если и в остальных ротах такая ситуациях - вообще увольняться и идти в другое место.
Перемирие началось уверенно.
- Чего переводишься?- спросил утром замок*.
- К своим хочу.
- Да прекрати, все нормально будет, - начал по-дружески успокаивать его Мехмед. - Только переехали, за недельку все устаканится.. Ты ж видишь, тут одни синяки*. Мне б в роту таких ребят, как ты, хотя бы человек двадцать, и вообще б порядок полный был, - в ход пошла лесть - командир боялся, что Кок настучит на произошедшее начальству
- Ну выпили ребята, - дыхнул замкомандира на Глеба перегаром. - Подумаешь, все ж обошлось. Пару дней, освоимся тут - и вообще все класс будет, порядок наведем...
- А ты у Ярса был? - перехватил разговор командир. - У него школа нормальная в подразделении была.. Хочешь, тебя командиром взвода поставим?
Как ни было заманчиво это внезапное предложение, Глеб без промедление выдал заготовленный с вечера ответ:
- Товарищ командир, подпишите пожалуйста заявление. В роте не произошло ничего такого, что могло бы стать причиной моего перехода, просто сослуживцы пригласили в другое подразделение, хочу к ним.
Командир и замок переглянулись - он вроде четко дал понять, что будет держать язык за зубами.
- Ну лады, - выдохнул командир. - Давай сюда... Вообще, я тебя должен неделю еще тут держать до перевода - сам понимаешь, пока рассмотрят заявление, пока замену бойцу найти... Ну раз так сильно хочешь к своим - че тебя мурыжить. Верно говорю?
Замок и Глеб утвердительно закивали.
- На, пи..дуй.
- И вам удачи, товарищ командир.
"Блин, взводным разведки... А круто было бы," - подумал Глеб и сразу себя одернул. Как там, в поговорке: лучше с умным потерять, чем с дураком найти?
Не то, чтобы Глеб сталкивался с подобной безответственностью впервые. В армейской среде он был достаточно давно, чтобы понять: пофигизм - одна из основополагающих ее черт, то есть никаких иллюзий касательно порядка он не питал. Просто тут уже был беспредел. Быть у таких раздолбаев подчиненным означало постоянно рисковать своей шкурой, а быть у них командиром взвода разведки вообще было равносильно суициду. Если такое творится здесь, то на позициях вообще атас. По глупости погибать и вести на такую же тупую смерть подчиненных было себе дороже.
Под вечер приехала машина с проверяющими из штаба бригады, и он увязался поехать вместе с ними. По разговорам понял, что в соседней роте ситуация не лучше - кто-то по пьяному делу подорвал гранату рядом с оружейной комнатой, и туда уже поехал разбираться лично комбат. Походу, подобная лажа началась везде.
Утром, выцепив штабного писаря, Кок набросал заявление об увольнении. Начштаба на бумагу прореагировал отрицательно:
- Вы за..бали уже! Ну нах..я вообще приезжать было?!
- Товарищ майор, я тут полгода прослужил...
- Ну и? Толку от тебя? Вы у вашего Ярса все такие ох...вшие? Давно пора было вас подальше развести...
Кок терпеливо ждал, пока майор успокоится и подпишет заявление.
- ...Ты в курсе, что если ты уходишь, в Республиканскую Гвардию тебя обратно не возьмут?
- Теперь в курсе.
- Иди отсюда, сам к комбату пойдешь. Буду я всякими дезертирами заниматься...
- Справку какую о службе получить можно? - нагло стоял на своем Кок.
- Товарищ майор, парень-то с Украины, реально могут...
- Меня ж на первом блокпосту на яму* посадят, - сказал Кок. - Вы мою прописку видели. Меня с ней сразу за жопу возьмут, скажут - диверсант укропский...
- А может ты действительно укропский диверсант? - Торс издевательски улыбался, - Пусть берут, ты ж увольняешься - мне пах..ю вообще...
Неожиданно для самого себя Кок развернул корпус и ввалил правым боковым в скулу начштаба. Неожиданно настолько, что тот, падая, даже не убрал с лица свою дурацкую ухмылку.
Писарь и еще пару солдат, находившиеся в коридоре, тут же прижали Глеба к стене.
- С...ка, - тихим голосом проговорил Торс, сидя на полу, - от урод...
- Все-все-все мужики, ниче... Не двигаюсь... Да че ты наседаешь? - обратился он к кому-то, заворачивающему его кисть за спину. Кок не пытался вырваться. Наоборот, он даже несколько расслабленно наблюдал за тем, как Торс пытается встать.
- Тебе ж пи..дец, солдат, - негромко сказал Торс, поднимаясь с пола.
- То все-таки "солдат", а не дезертир? Ты ж меня только что укропским шпионом назвал?
- Хуле вы его держите? На яму его!
- ... Ты ж просто хамло дворовое, какой ты нах..й офицер? - дразнил его Кок.
Двое, держа Кока под руки, повели к выходу из здания. Кто-то в стороне обсуждал произошедшее:
- Бл.., его ж теперь под трибунал могут...
Выйдя на улицу, один из охранников обратился к Глебу:
- Вырываться не будешь?
- Нет.
Хватка немного ослабла, его уже не тащили вперед. Пройдя через плац, они остановились у открытого спуска под землю. Через пару минут прибежал кто-то из караульных, и Глеба завели вниз, закрыв дверь. Он остался один.
Глаза понемногу привыкли к темноте. Внизу располагалось несколько нар с наваленными на них матрасами. Единственным источником света была щель в дверном проеме, тускло освещавшая ступени.
"Яма" представляла собой неотапливаемое подземелье со стальной дверью. Никого сейчас не было - вероятно, заключенные были отправлены на хозработы.
Первые минуты прошли, к Глебу постепенно пришло понимание произошедщего. Уже почти договорился за увольнение... Дернул же черт.
- На кой я это сделал? - вслух спросил себя Глеб, располагаясь на ведущих вниз ступенях
Чего это вдруг начштаба заговорил про то, что у Ярса все подчиненные "ох...шие"? А, это же Фил с Крюком выясняли, почему расформировали разведгруппу. Может они тут тоже начудили?..
Адреналин прошел. Первые минуты знакомства с "ямой" сменились тягостным ожиданием. Что теперь будет? За нападение на старшего по званию его накажут. Может на яме оставят на месяц, кто знает. Под трибунал отправят вряд ли - Глеб даже не был уверен в том, что суды вообще работают и занимаются военными.
Волнение привычно вызывало у Глеба сонливость. Он даже перед экзаменами в университете часто дремал у кабинета...
Прошло часа два, может больше. Наконец послышались шаги - похоже заключенные возвращались с уборки территории. В замочной скважине скрипнул ключ, дверь распахнулась. Яркий свет ударил в глаза. Глеб прищурился, пытаясь разглядеть пришедших.
Около входа стоял какой-то штабной. Он был один. Никаких конвоиров или охраны, полагающейся для сопровождения задержанных. Он смерил Глеба взглядом, отрезал:
- Посидел уже? Пошли.
Кок встал, отряхнулся. Осмотрелся - ничего ли не забыл, и пошел за штабным, оставив дверь "ямы" открытой. К его удивлению, они не пошли ни в штаб, ни к машине, а сразу на проходную.
Около КПП части на земле лежал его рюкзак и сверху - куртка. Штабной кивнул:
- Твое барахло?
- Так точно.
- Пи*дуй отсюда.
Неожиданно.
- И все? - не поверил Глеб. Он явно ожидал продолжения.
- А тебе еще что-то надо? Ну иди обратно в яму...
- Так чего, мне за майора что-нибудь будет?
- Ну ты же уволился, - он протянул Коку приказ об увольнении. - Получается, ты уже гражданский. Хулиганить нехорошо, гражданин! - он подошел к Глебу так близко, чтобы больше никто не услышал: - Ударил бы этого гон..на хоть бы раза три, для приличия. А то ухо только почесал и все...
Штабной отошел, подмигнул. Глеб улыбнулся в ответ.
- Ярсу спасибо скажешь.
Штабной отдал в окошко пропуск, что-то обсудил с часовыми.
Присев, Глеб завязал шнурки на ботинках и осмотрел свои вещи. Здесь было только то, с чем он приехал полгода назад. Автомат он сдал в оружейную комнату, бронежилет поручил передать Малому.
Штабной вышел с проходной, хлопнул Глеба по плечу:
- Ну чего, разведка. Бывай здоровый.
- И вы тут не хворайте.
Глеб оглянулся, последний раз окинув взглядом территорию части. Через плац к штабу как раз шел комбат с подчиненными, рядом с ним скакал Торс, что-то оживленно ему объясняя. Заметив выходящего через ворота части Кока, начал указывать на него, на что комбат никак не прореагировал. Глеб улыбнулся, помахал начштабу рукой, негромко сказал:
- Оревуар, с..чара.
Подхватив рюкзак под лямку, Кок вышел за ворота части.
ГЛАВА 9
После полугода в полях и лесах непривычно было ощущать себя в городе. Столько шума и движения вокруг - за всем не уследишь.
Не чувствуя усталости, Глеб шел туда, куда его несли ноги.
Донецк начал цвести. Когда-то шумный и многолюдный, теперь он был окутан тишиной и покоем, будто умудренный опытом старый солдат. Чисто убранные улицы нагоняли тоску - казалось, их некому было пачкать. Даже проезжающие мимо одинокие машины как будто старались не шуметь.
Обстрелов давно не было, и люди наконец высыпали на улицы, наслаждаясь весенним теплом. По зеленым паркам и аллеям гуляли мамы с колясками, от университета шли, переговариваясь, студенты. Пожилые люди, одетые не по погоде тепло, занимали очередь на троллейбусы, о чем-то оживленно гомоня.
Так Глеб дошел до Университетской. Перед уездом он хотел проведать Ярса - тот лежал неподалеку, в областной травматологии.
Нехорошо было идти к командиру с пустыми руками. Взяв в магазине апельсинов, пару пакетов сока и бутылку кагора, Кок направился в больницу.
Медсестра провела его в палату. Все четыре места были заняты пациентами. Ярс лежал на кровати у стены и читал газету. Его голень опоясывали металлические обручи и стержни, загипсованной правой рукой он пытался держать компьютерную мышь.
- Здорово, дозорный! - приветствовал он Кока.
- Как ты тут, командир?
- Живы будем - не помрем.
Все присутствующие в палате улыбались и кивали вошедшему Глебу.
- Сыш, Серёг! это один из моих пацанов, Кок.
Крепкий мужик у противоположной стены оценивающе смотрел на Глеба. Испещренные морщинами улыбающиеся глаза казались Глебу знакомыми.
Кок подошел к нему, чтобы пожать руку, но мужик лишь поднял культю правой руки.
- Теперь только так, - он двинул пальцами загипсованной левой руки, подвешенной на рычаге.
