Я не писал такого ни в письмах, ни в стихах.
Но хочет много знать моя родная кроха.
И как поведать мне ей, что мы тогда впотьмах
Пытались просветить чужих людей Востока.
Меня за всё былое давно пора казнить,
Но милует Господь, и жалует Природа.
Я столько лет храню все тайны о Газни
В хранилище души без выхода и входа.
Я много приобрел в те дни полезных свойств,
Я столько нахватал за те деньки привычек.
Но как постигнуть крохе, чем ценен был мне Хост,
И сколько видел зла, и сколько сделал лично.
В той череде из саг найдутся боль и страх,
Находки все мои не возместят потери.
И я не объясню, как жили мы впотьмах,
И почему сейчас во многое не верю.
Я вырвал бы кусок и выбросил его,
Оставшись без ярма с тисненьем "ветеранство",
Как в той войне чужой быть дьявола слугой -
А двадцать лет спустя претендовать на "братство"?
Как зная,- были злом,- в архангелы вступить,
Как вытравить "убил" примочкой покаянья?
Нет, кроха, с тайной той тебе не по пути,
И не тебе снимать меня с креста Афгана...