Я ехал тогда по служебным делам,
Участок пути - федеральная трасса.
Колонна машин очень медленно шла.
И в спешке я клял их и матом ругался.

Сплошная. Мигалки. И не обогнать.
'Камазы', 'Уралы'. Брезент цвета хаки.
Ну, как тут ни вспомнить и власть их, и мать.
Ну, как тут во след им  презреньем не харкнуть.

А солнце нещадно - полуденно - жгло,
И черным асфальтовым запахом пахло.
И в мозг нетерпенье кололо иглой -
Когда ж поворот, всё гори оно прахом.

Проехать спокойно никак не дают,
И на кой мне хрен эти ваши маневры,-
И жажда на горле сжимала петлю,
И кушать просила голодная прорва.

И вот разрешили, иду на обгон,
Тут встречная - втиснулся, еду в колонне.
И видится мне запеченный бекон,
И борщ, и горчичка на теплом батоне...


И вдруг, словно Авеля горестный лик -
Порывом отбросило полог. На лавках
Сидели солдатики. Наши. Свои.
И тот же оттенок на них - цвета хаки.

И крайний просительно машет рукой -
Так жестами курево просят мужчины.
А я некурящий и мирный такой
С рефлексами злобной голодной скотины...

И нет под рукой ничего, чтоб отдать.

Колонна везла их в Чечню. Навсегда.

И стало мне стыдно. Ведь это война.
Маршрут их окончится где-то под Грозным.
С тех пор мою совесть та гложет вина.
Трудней оттого, что и каяться - поздно...