Долго не был в горах, не случалось никак.
Вот сегодня наведался к дивным.
И увидел: по склонам идет снегопад
Ненавязчивым путником зимним.
Руку путнику подал, да вряд ли помог
Добрести до приветливой сакли,-
На ладонь уместился снежинок клубок,
Миг - уже не снежинки, а капли.

Миг еще и повсюду уже помело -
От земли и до самого неба.
И в пурге неприметен стал избранный склон,
Вьюгой быль превращается в небыль.
А еще через миг — всё опять улеглось,
И раскинулись склоны картинно.
И беспечное небо с землей стало врозь
И ушло на свою половину.

Где ни пиков мечетей, ни желтых крестов,
Где лазурное счастье полета.
Где ни догмы, ни веры — один лишь простор -
Без оков и без прочих киотов.
Потому-то туда так стремится душа,
Ей-то в узницах быть надоело,
Потому-то и звезды назад не спешат
Ко грехам из небесной купели.

Долго неба не слушал, в делах как впотьмах.
Нынче ночь — для поступков красивых.
Глаз не видит, но слышу. Как путник-монах
Ищет путь ко мне вниз терпеливо.
Вновь с открытой ладонью мой давешний жест
Не помог проповеднику делом.
Видно слишком тяжелым был праведный крест
Что он нес по горам этим белым.

Сам попробуй вот так же свой крест пронеси
По границе у двух исполатей.
В завываниях ветра то блажь: «Гой еси...»
То никчемная брань супостата.
Так по грани идет этот чудо-народ
Меж Европ, и Америк, и Азий...
Если войны — нахрапом, а горести — вброд.
До весны или прочих оказий...

Рушит свод перемета бурлящий поток,
Вырываясь к свиданию с небом,
Вот тогда на роток не накинуть платок,
Вот тогда былью рушится небыль.
А пока в темноте только шорохов стон,
Недомолвок и вздохов обрывки.
И опять тишины беспросветный настой.
И терпением русская пытка.


Долго не было утра. В ущелье темно.
Только слышно, как катится мимо
То ли снег, то ли камень - на самое дно,
Где ладонь моя ждет терпеливо.
Снег ли ты или путник, приветит рука,-
Воздух горный молчанием чистый...

Снег и камни, и вместо небес облака.
И тропа скоро станет тернистой...