Кто-то пожирает дельфинов, попавших в рыбацкие сети у мыса Айя. Кто-то огромный и ужасный перекусывает дельфинов пополам или выедает из них внушительные сегменты.
- Представь, что ты голодный, пьяный сидишь и жрешь селедку, - говорит мне известный ихтиолог.
Для убедительности ученый муж достает из холодильника норвежскую сельдь пряного посола и с хрустом впивается зубами в хребет. Прожевав сочную мякоть, продолжает:
- Теперь смотри - какой величины селедка, и какая у меня пасть, и какой у селедки дефект в спине! А теперь представь крупную афалину! И какая пасть должна быть у того, кто ее перекусывает.
Ихтиолог тащит меня к компьютеру, увлеченно стучит жирными пальцами по клавиатуре:
- Смотри! Реконструкция, выверена до детали! Вот дельфин! Вот дырка в дельфине! Вот фотографии: эта сделана в августе на Айя, эта - в сентябре на Инжире, а вот - в ноябре на Василях и в декабре - на "эпроновском" пляже, в самом створе балаклавской бухты! А вот челюсти, реконструированные по отпечаткам! И, наконец, башка! Это самый настоящий морской змей! Свою башку даю на отсечение! Не веришь? А кто семерых дайверов сожрал вместе с ластами за год в этой акватории? Это, между прочим, были профессионалы!..
*
- Акула... - задумчиво говорит мой друг, профессиональный подводный археолог Женька, - Поймали ведь одну акулу в Севастопольской бухте... Шизанутая акула запросто может проскочить через Босфор в Черное море. Плевать ей на соленость воды, кормовую базу, сероводород, экологию. Плевать, как и людям, которых шиза накрыла. Мы живем в эпоху глобальной шизофрении...
С Женькой мы бродим по набережной зимней Балаклавы. Спрашивать о морском змее у лодочников - "балаклавских гондольеров" бесполезно. Эти за деньги могут что угодно рассказать и даже показать, я лично знал такого, который хотел сделать дракона из папье-маше, посадить внутрь подельника и чтоб выныривал в нужный момент перед туристами... У местных лодочников свои интересы, вот и Андрюха, наш давний знакомый, запросил, не моргая, сто баксов за выход в море...
- Ты Андрюха, гондон, а не гондольер! - заявляет Женька, - Протри глаза, январь на дворе! Сидишь без дела на набережной, пиво хлещешь. Пятьдесят баксов тебе хватит "за глаза"... Заводи!..
Андрюха вздыхает и везет нас к Отшельнику. Тридцать минут вдоль отвесного скалистого берега в сторону Фиолента...
- Высажу вас вон там и подожду на якоре, - говорит "гондольер", - Отшельник не любит, когда к нему подваливают морем... Скажете, спустились со скалы и наткнулись случайно...
Жилище Отшельника за ближайшим уступом, преодолевая который, мы едва не срываемся в море. Пять лет назад отставной военный моряк плюнул на мирскую шизофрению и поселился в пещере, над водой. Отшельник - не дикарь: раз в месяц приезжает в город получить пенсию, постричься, принять ванну и навестить сына, живущего в его квартире. У Отшельника есть примус, шикарный гидрокостюм, барометр, подводное ружье и даже голландская солнечная батарея!
Неприветливого бородача мы застали в пещере во время сиесты.
- Какой на хрен змей?! - возмутился Отшельник - Делать вам не хрен в городе, вот и придумали змея! Сами-то откуда свалились? И не надо врать, что по суше! По скалам сюда не пройти.
Пачка элитного кофе и бутылка красного массандровского портвейна делают Отшельника добрее...
- Пять лет ныряю здесь днем и ночью. Если бы змей был, я бы с ним точно не разминулся. И акулу не видел. А кто жрет дельфинов, не знаю... Хотя... Видел я этой осенью рядом со скалой дельфинье шоу. Дело было на закате. Представляете - полный штиль и сразу дюжина дельфинов выпрыгивает из воды и в рассыпную мчатся по воде на хвостах... Такое бывает только по команде дрессировщика, а еще от ужаса. Едва я успел подумать: кто ж это мог дельфинов так напугать, как одного из них накрыло... Я не успел толком разглядеть - кем, или чем... Вроде как гигантская щука - утенка. А остальные афалины тут же скрылись под водой. И тишина-а-а... Ладно, валите в свой город. Надоели. Я от вас бегу, а вы все - ко мне лезете...
Мы уходим, держась за уступы скал над морем. Очень хочется верить, что морской змей существует, но даже дельфины в это не верят, иначе с чего бы они стали сопровождать нашу лодку на обратном пути?
*
В рыбном ресторанчике, нависшем над сонной бухтой, безлюдно... Убраны внутрь пластиковые стулья и столы с террасы. Не звучит песенка о черноморской ставридке и цены ниже процентов на тридцать, чем в августе. Не сезон... Радостным галопом мчится официантка исполнять наш фантастический по зимним меркам заказ.
Кажется, мы вернулись вовремя. Только что было солнечно, но следом в бухту вползла черная туча и вот уже вовсю барабанит по стеклам зимний дождь.
На блюде предстали перед нами пересыпанные зеленью жареная ставридка, луфарь, длинноносые, зеленоватые от избытка фосфора, сарганчики, оплывающие жирком горбатые барабульки, стейки из акулы катрана, куски гигантской камбалы калкан, запеченная молодая кефаль... Из вина на этот раз мы предпочитаем мадеру...
Входят смазливые девчонки из разряда "мартышка в активном поиске", с деланным безразличием листают меню, кокетливо посматривают в нашу сторону и, не дождавшись взаимности, уходят.
- Они мечтают свалить отсюда, - грустно говорит Женька, - Неважно с кем... Свалить из крымского рая в Москву, Питер, Киев... Вся местная молодежь мечтает отсюда свалить, у кого мозги не пропиты... Ты вовремя уехал Вова! Кто-то упорно добивается, чтобы Севастополь превратился в Жмеринку с военно-морскими памятниками. И это ему удается... Нищета и забвение - адская смесь, способная погубить все, что угодно...
*
На Историческом бульваре темно и безлюдно. Черным диском инопланетной "арбы", нависло над городом неподвижное колесо обозрения... Единственный фонарь подсвечивает скульптуру грустного Тотлебена...
Спускаюсь на площадь Ушакова, потерянно бреду по любимой Большой Морской... Зимний Севастополь имеет обыкновение пустеть уже к девяти часам вечера... Но сейчас в нем как-то особенно пусто...
Лезу в карман за мобильным телефоном. Зачем? Витек живет в Таиланде, Вика в Брюсселе, Лерочка в Париже, Мишутка в Петербурге, а Лиза - в Москве... Валера, став миллионером, свалил в Киев, со словами: "Здесь не хрен делать!"... Чокнутый на гекконах, неудавшийся "гений от биологии" Мишка Култышкин никому не открывает дверь. А может Култышкин повесился? Зачем я приехал в зимний Крым? Чтобы со скидкой пригубить в пустом кафе коктейль из нищеты и забвения?..
*
В "Источнике" заказываю горячий чай с ликером "Вана Таллин".
- Через полчаса закрываемся! - предупредила усталая официантка...
Что же ее утомило, если в зале нет ни души?...
Домой не хочется. Может поехать к СерХэю? Он живет рядом, в маленьком частном домике, неподалеку от Центрального рынка. Мы познакомились с СерХэем восемь лет назад. Парень жил бедно, без элементарных удобств. Кухней СерХэю служила узкая веранда, застекленная битым стеклом. Допотопный унитаз типа "генуя" был одновременно холодным душем. В комнате с прогнувшимся потолком была лишь трехногая тахта и горы пыльных книг по истории Крыма. СерХэй зарабатывал на жизнь тем, что чинил в сезон звуковые колонки владельцам ресторанов и баров, собирал из безнадежного "хлама" музыкальные усилители... А зимой он пил чай, который заваривал в литровой банке с помощью почерневшего кипятильника и читал, читал...
Мы покупали СерХэю одежду, продукты, дарили книги, подарили ему микроволновую печь, набор посуды и электрочайник. Витек всерьез подумывал купить СерХэю компьютер и бойлер, поскольку горячей воды в домике никогда не было... Зачем? Почему?
СерХэй казался нам "островком" той романтической жизни, от которой мы сбежали в бурлящие "большие города", где так не хватает тишины, дельфинов и запаха йода на побережьях. Когда-нибудь СерХэй сядет за компьютер и напишет о Севастополе нечто такое, чего никто никогда не писал. И в этом СерХэя надо поддерживать!..
В последний раз, уезжая, Витек даже хотел символически обменяться с СерХэем ремнями - отдать свой, купленный на ранчо в Техасе взамен на СерХэев - старенький из дешевого кожзаменителя. Витек так хотел из лучших побуждений, но всегда спокойный СерХэй, вдруг взорвался и наговорил ему всяких обидных грубостей. СерХэй кричал, что мы зажрались в своих столицах, что он для нас просто диковинный зверек, пьющий чай из литровой банки на протекающей веранде, подмывающийся ледяной водой над унитазом, читающий заплесневелые книги под готовым обрушиться потолком. Он кричал, что "хорошие" девчонки не хотят с ним спать потому, что у него нет будущего, а "плохие" - потому, что он не может заплатить за любовь, о том, и что мы его унижаем своей заботой...
Витек попросил у СерХэя прощения, но СерХэй все кричал и кричал...
Выйдя из кафе, я хотел купить бутылку "Хереса" и пойти к СерХэю, но в последний момент передумал...
Вообще-то этого парня звали Сергей... Это мы придумали образ нищего романтика прозябающего в любимом городе.
*
Я поехал в сауну... Наудачу, наугад, на ночь глядя, в ту самую сауну, в которую еще недавно мы обожали ходить с Лерочкой. Там горячая парная, бассейн с подсветкой и водопадом, а главное, оттуда можно поднырнуть под пластиковый колпак в настоящее ночное Черное море...
Сауна была свободна даже с сезонной скидкой. Администраторша средних лет с глазами грустной косули, узнала меня и посетовала, что отдыхающие "поразъехались", а местным такой сервис не по карману... Она поинтересовалась, где моя спутница и, узнав, что Лерочка вышла замуж, предложила "группу поддержки". Красивая девушка стоит зимойсовсем недорого, так что можно заказать сразу двух, "хотя бы для подтанцовки", плюс ужин из ресторана, в ресторанах сейчас тоже достойные скидки...
Я купил у нее дубовый веник и заказал фирменный чай на горных травах. В парилке, как всегда, было здорово, а вот в бассейн я не полез. В бассейне с подсветкой и водопадом одинокий голый мужик смотрится отвратительно. Отвратительнее в подобном интерьере могут выглядеть, пожалуй, лишь два голых мужика...
Я поднырнул под колпак и оказался в январском Черном море. Прозрачная вода напоминала по вкусу "Боржоми" и приятно обжигала тело. Совсем рядом пульсировали редкие огоньки спящего города, в котором я когда-то мечтал поселиться навсегда. Резонансно плеснула волна, окатив меня с головой, и появилось чувство, что сейчас возникнет из глубины голова морского змея. Змей посмотрит на меня с печалью и спросит, зачем я приперся в Севастополь зимой?
Администраторша напросилась сделать мне массаж. Чувствовалось, ей во что бы то ни стало нужно заработать хоть немного денег. Согласившись, я тут же об этом пожалел, потому что пришлось выслушать бред об открывшемся ей с недавних пор даре ясновидения. Чувствуя себя пасхальным тестом, я думал об умирающих городах, из которых бегут красивые девчонки, где неизбежно появляется несметное число целителей, уфологов-контактеров и дамочек, изнасилованных нематериальными сущностями.
За полчаса массажистке, однако, удалось вылепить из меня оптимиста.
- Я вызвала вам такси, - сообщила женщина, - Зимой у таксистов очень внушительные скидки!
В квартиру друга я вернулся в три часа пополуночи. Вообще-то Саше в семь утра надо вставать на работу, но мы выпили по фужеру вина...
- Помнишь Толика из моего подъезда? - спросил Саша, - На днях его свезли в психушку... Он стал бегать голым в парке и кричать, что он человек-радар...
Я вспомнил. Толик был старшим помощником командира сторожевого корабля. В прошлом году он уволился в запас и с тех пор так и не смог найти работу.
*
К черту хандру! Я приехал в любимый город жить, а не ловить мифического морского змея! Пускай на улицах по вечерам темно и безлюдно, а на Северной стороне, заслоняя любимый храм Братского кладбища, поблескивают гигантские "кастрюли" коммерческого терминала. Я приехал не ради зимних скидок, и в моем рюкзаке, как и в лучшие времена, лежит кусок брынзы и бутылка вина.
Теплым зимним днем я иду по горной тропе на любимый Серебряный пляж, снимаю солнечные лучи, брызжущие в море сквозь низкие облака, бросаюсь в хрустально чистую воду с безлюдного побережья. Одинокий турист счастливо валяется на гальке в ста шагах от меня, и январская вода лижет подошвы его кроссовок.... Турист оказался киевлянином. Я угостил его вином и брынзой, а он достал из-за пазухи трубку с отменнейшим датским табаком.
Весь обратный путь гналась следом огромная туча. Она догнала меня на балаклавской набережной и разразилась самым настоящим питерским снегом...
Прямо передо мной, на причале, в кровь подрались два кавалера из скулящей собачьей свадьбы. Кусая друг друга, песики упали в ледяную воду и теперь отчаянно забрасывали лапы на причал, пытаясь выбраться обратно.
Я ринулся на помощь, но меня опередили.
-Не сметь! - зычно гаркнул мужик, явно из местных листригонов, - Тяпнут за пальцы! Гляди, как это делается!
Умелым движением листригон поочередно ухватил собак за загривки, выбросил на причал и широко улыбнулся:
- Кобелей спасают за шкирку и только за шкирку!
Тут же, в пустом кафе мы выпили водки.
- Спившаяся баба обменяла бриллиант на пару бутылок портвейна, Россия отдала Крым просто так..., - сказал он на прощание, - Вот увидишь, скоро сюда придет НАТО! Как думаешь, НАТО лучше чем татары?
Впервые за две недели в доме были горячие батареи и от моей мокрой куртки, повалил пар.
Саша, в махровом халате готовил для меня баклажанное рагу по книге непревзойденного кулинара Похлёбкина. Из выведенной на кухню компьютерной колонки звучала песня:
Ка-пи-тан второго ранга,
Ты прошел огни и воды!
Капитан второго ранга,
Пронеслись стрелою годы!
Капитан второго ранга.
Ты всегда мечтал о малом!
Капитан второго ранга!
Ты не станешь ад-миралом!
"Мечтал именно о малом... -думал я, засыпая, - Служил, ходил в море, ездил на войну, не понимая, где живу... И надо было прожить так двадцать лет, чтобы приезжая в отпуска, открывать заново севастопольские улочки и дворы, морские гроты и то самое ущелье, по которому можно пройти сквозь массив Ай-Петри прямо на Южный берег. Это было даже не ущелье, а сквозная трещина в скальной породе. Там было сыро и темно. В стены каньона порой можно было упираться руками, чахлые кусты, торчащие из базальта, хватали нас за рюкзаки... Сверху то и дело падали камни, но мы прошли. Потом я узнал, что этой трещины почему-то нет ни на одной карте...
*
В Пантеоне было темно, и только световое пятно охраняло алую гвоздику лежащую на гранитном полу. Потом пятно погасло, голубоватый свет озарил постепенно сферический купол. Там мерцали ночные звезды, плескалось море, и вдруг я реально, до дрожи, ощутил себя стоящим на залитом лунным светом побережье. Вокруг громоздились руины взорванной 35-ой батареи - последнего оплота защитников Севастополя, угарно чадила разбитая немецкая бронетехника...
Я много раз читал об этом в воспоминаниях очевидцев и вот увидел наяву. Позабыв о том, что это лазерное шоу, я попал в сорок второй год. Я почувствовал то, что чувствовал каждый из восьмидесяти тысяч брошенных на произвол судьбы защитников моего города.
А потом звезды, окружающие меня справа и слева, спереди и сзади, стали приближаться, постепенно превращаясь в людские лица... Они были в касках и армейских пилотках, в танковых шлемах и матросских бескозырках, с командирскими кубиками и шпалами в петлицах и девичьими косичками медсестер. Они сражались здесь до последнего патрона, умирая от жажды шли в последнюю атаку, голыми руками отнимая у врага оружие и даже танки... Здесь их добивали, жгли из огнеметов, стреляли в затылок пленных, загоняя их в воду по десять человек... Тысячи звездных ликов смотрели на меня со всех сторон с укоризной или надеждой.
А потом они стали удаляться, и опять превратились в звезды, и опять я остался стоять один среди разбитой немецкой бронетехники на камнях Фиолента.
Стало темно, и опять появилась на полу освещенная алая гвоздика, и растворилась дверь, приглашая меня в январское утро двадцать первого века...
Это был не сон. Это друг Паша пригласил меня в недавно открытый Мемориал Тридцать пятой батареи.
Вместе со мной из Пантеона вышли дети, ученики одной из севастопольских школ. Час назад они хихикали и снимали друг друга на мобильные телефоны на фоне руин. Теперь по лицам мальчишек и девчонок катились слезы.
- Ну, как? - спросил Паша.
Я хотел ему ответить, но у меня сорвался голос...
Ночью мне снились крымские звезды, которые, приближаясь, постепенно превращались в людские лица. Я узнал ихтиолога, жующего селедку, археолога Женьку, СерХэя с банкой чая в руках, администраторшу сауны, Отшельника, хозяйку Балаклавского кафе, листригона, спасшего тонущих собак, сумасшедшего человека-радара и алчного гондольера Андрюху... Я узнал Лерочку...А ведь ради Лерочки я несколько лет подряд приезжал в Крым! "Забери меня отсюда!" - отчаянно написала она в одном из последних писем. А я сдрейфил, не забрал... В ту зиму я воевал не на жизнь, а на смерть со своими соседями по коммуналке.
А еще там были тысячи звезд с лицами девчонок, уехавших из города в поисках лучшей доли...
*
В поезде я развернул сверток, врученный мне друзьями на перроне. В пакете была футболка с горящими руинами Севастополя на груди. Из руин поднимались в последнюю атаку краснофлотцы, в белых робах, нанизывая на штыки солдат в мундирах мышиного цвета.
На футболке алела надпись: "здравствуй, НАТО! Это мой город!.."
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
