Странно, но любого из нас могут вывести из себя довольно прозаические вещи. Ну, подумаешь, одна футбольная команда выиграла у другой, однако...
Как же Вадик ненавидел "Спартак"! Так же как то, что все знакомые зовут его "Вадик". Не Вадим, как записано в паспорте, а именно "Вадик". Его бесило само звучание. Казалось бы, пустяковина, одна буква в окончании - ан нет! Гордое "им" превращалось в панибратски-неуважительно-алкогольное "ик". Поубивал бы. Матч, на который Вадик взбеленился, именно так и протекал. Давивший всю игру "Локо" бездарно всё слил на последних минутах. Вот Сёмина на них нет на уродов. Великолепно смотревшаяся команда в итоге выдохлась и рассыпалась, умудрилась схватить два мяча в свои ворота и теперь ( да ёб твою по голове!) придётся... Тут мысли в голове Вадика мешались в затейливый калейдоскоп мата, догадок и предположений. Тут всплывали недавние травмы игроков премьер-лиги и слухи о неожиданных трансферах, последние скандалы с допингом вперемешку с громкими заявлениями футболистов и тренеров. Словом Вадик жил миром футбола, что называется - по-полной. Жадно читал и выискивал в окружающей действительности всё связанное с любимой игрой, любил это жарко обсуждать с "понимающими" в интернете. Вадика нельзя было назвать футбольным фанатом в нынешнем понимании этого слова. Он не ходил на стадионы, не сливался с толпой себе подобных в экстазе от стадного единения, не участвовал в драках. Всё это было не для него. Даже в моменты проигрыша любимой команды предпочитал переживать своё "горе" один. В крайнем случае с бутылкой. И всегда в интернете. Там он был яростным критиком российского футбола и блистал своими глубокими познаниями в этой области. Их он любил показывать, разрывая в клочья очередного оппонента жалко блеющего про перспективы какого-нибудь "ЦСКА". Свои переживания за московский "Локомотив" выносить на люди не любил. Слишком хорошо понимал, сколько болезненных уколов получит от не менее подкованных участников нескончаемых интеренет-баталий. По чести сказать, боль за "Локо" досталось через отца. Тот всегда болел за "Спартак". Вдалбливал свою любовь сыну с младых ногтей и - вдолбил. В пику ему Вадик начал болеть за одного из постоянных конкурентов любимой команды отца, вот и втянулся в итоге. Компания? Нет. Всё это было не для него, пухлого двадцатисемилетнего парня, которому не повезло родиться общительным красавцем. К тому же заикание сильно портило жизнь. Если в интернете оно вообще никак не сказывалось на общении, то в жизни, чтобы купить, скажем, пива, приходилось мучительно выталкивать из себя буквы, отчаянно хватая ртом воздух и краснея от натуги. Друзья вроде бы и были, пока не кончались карманные деньги, а так... О девушках и речи быть не могло. И дело было даже не в стеснительности самого Вадика. Просто он привык здраво оценивать свои возможности и даже не пытался лезть туда, где не чувствовал уверенности в положительном результате. Глядя на себя в зеркало, он давно смирился с тем, что его удел - проститутки. Да и то если подопрёт так, что заикание не остановит от поездки до известной ему точки. Что он видел в зеркале? Заурядный толстяк с ранними залысинами и маловыразительными, блёкло-голубыми глазами, спрятанными за диоптриями. Ни разу в жизни его одежда, сколько бы за неё ни было уплачено, не сидела на нём так, как ему хотелось. Вадик и элегантность были понятиями из разных вселенных. Хорошо хоть работу умудрился найти высокооплачиваемую. Но тут всё тоже было понятно. В школе пришлось стать зубрилой. Выезжал на письменных заданиях, чтобы не мучили у доски. И если уж бог не дал ему хороших физических данных, то хотя бы интеллектом не обидел. Работа ему не нравилась, но что поделать, если нынче хорошо платят тем, кто хорошо умеет считать? Скучная рутина, зато сытно. В 9-00 сел за комп, в 14-00 обед, в 15-00 за комп, в 18-00 свободен. Да и работа-то... знай, формулы подставляй да будь внимателен к деталям. Детали. Да, это как в футболе... вот процент подбора мячей вроде деталь пустяковая, а на результате игры ведь всегда сказывается, это вам любой дурак, не понимающий в футболе, на пальцах объяснит! Не говоря уж о культуре паса!
Итак, все мысли Вадика были заняты футбольными проблемами любимого клуба, когда...
Потолок в ванной был явно ниже потолка в кухне. Это было из ряда вон... вне игры...
Вадик затеял ремонт в квартире и в итоге споткнулся о явную несуразность с этим потолком.
Тут надо сделать отступление: дело в том, что Вадик с недавних пор стал полновластным хозяином однушки на Академической. Той самой однушки, которую ему завещал прадед, и о которой было столько разговоров в родне. Прадед на самом деле был чуть ли не троюродным дядькой его отцу, своей семьи не нажил, был негостеприимен и чудаковат. В родне было принято считать, что на войне головой повредился. Якобы этот прадед, семейный отшельник, появился в тот день, когда его, Вадика, забирали из роддома, подержал на руках и буркнул: "Вот ему всё и отдам!"
После его смерти квартира досталась отцу. Да и то, наверное, лишь потому, что в своё время, когда родители бати погибли, дед пару лет держал его при себе, пока не сбагрил в мореходку. А там уж батя сам попёр... пока самого не выперли в лихолетье.
Дед помер, хата досталась бате, а тут и Вадик подрос до возраста, когда стало тесно под одной крышей с родителями. Да и с отцом на ножи встал, мол, здоровый кабан - живи своим умом. И мать уже напрямую требовала внуков. А где их взять, если за стеной предки? / в голове Вадика тут же раздавался приглушённый стеной голос мамы - "Куда ребёнку девочку привести?"/ Вот и стал ребёнок обладателем замечательной однушки. Батя так и сказал: "Знал дед, как дураку помочь".
Квартирка была замечательная. Пятый этаж, кухня в метраже едва ли уступает комнате, общий объём жилой площади 38 квадратов - песня. Осталось убрать следы пребывания прежних жильцов и обустроить. Какое-то время батя сдавал квартиру кому ни попадя, лишь бы денег поднять. Жильцы, после деда, хату основательно подубили, но дарёному коню не всегда на скотобойню. Особых денег со сдачи так и не нажили, и отдать квартиру единственному (непутёвому) сыну посчитали за лучшее. А уж как Вадик был рад съехать от предков и словами не передать. Моментально перебрался и ввязался в ремонт. Так как с батей был в ссоре, пришлось делать самому.
Отец и тут успел напустить яду: " Ничо, доломает квартиру, а там глядишь хоть что-то своими руками делать научица, счетовод грёбаный" Отец считал Вадика мягкотелым неумёхой, да ещё и за "Локомотив" болеет, сплошное разочарование, а не сын. Вадик не любил вспоминать об отце, лучше уж о футболе.
Вот так это всё и началось. Мысли были заняты футболом, а тело разглядывало потолки, с которых следовало начинать ремонт. Комнату он уже подготовил к побелке, а вот при внимательном осмотре кухни и санузла наткнулся на непонятное. - Ббббля... - пробурчав себе под нос и временно забыв о футбольном горе, Вадик ещё раз внимательно осмотрел потолок в санузле. Когда он был один, заикание практически отсутствовало. Нормальный вроде бы потолок, только давит как бы. Низкий. Вадик протёр очки и ещё раз придирчиво изучил потолки в кухне и ванной. Точно. Тут потолок оказался ниже, чем на кухне. Впрочем, причина выяснилась быстро. Уровень потолка был понижен специально. Кто-то выдолбил стену меж прихожей и санузлом, чтобы положить этот новый потолок. И пусть он был ниже уровнем, зато в прихожей образовывалась удобная ниша над вешалкой, куда можно было запихивать всякий хлам. Хлам из ниши, кстати, он давно уже выкинул, и она пустовала. Чтобы проверить свою догадку, Вадик взобрался на стул и простучал дальнюю стенку ниши. Так и есть - гулкие отзвуки пустоты за ней подтвердили его версию! Аж ладони вспотели! Что там? Ломать? Вадик слез со стула и, тут же на него усевшись, задумался. Нужна ему ниша? Да не помешает, но санузел и так маленький, а тут ещё на башку потолок давить будет. Футбол был забыт окончательно, а Вадик начал вычисления: сколько у него отобрали жизненного пространства неизвестные архитекторы? Не досчитав, он вдруг выловил очень любопытную мысль. А что если дело не в нише, а в том, что там могли спрятать? Дед-то, батя говорил, в НКВД служил, не где-нибудь. А вдруг? Мысль о кладе под потолком была такой сладкой, что вопрос о нужности ниши покинул его сознание безвозвратно. Надо ломать! А вдруг там ничего нет и это всё его гон? Да наверняка, но всё же... В памяти всплыло ехидно улыбающееся лицо отца. Вадик отогнал прочь сомнения и занялся поисками молотка. В том бардаке, который он устроил началом ремонта, это оказалось не лёгкой задачей. Но посильной. С наведением беспорядка и умением находить в этом беспорядке необходимое у Вадика с детства проблем не было. Проблемы были, когда в этом бардаке начинали разбираться родители. Вот они-то всегда в поисках чего-то нужного им, находили совсем не то, что искали, и это постоянно становилось колоссальной проблемой. Слава богу, теперь Вадику не грозили ни нотации, ни призывы к порядку, ни уж тем более нудёж отца: "Сломать-то ты сломаешь, делать-то кто будет?" Ещё раз взвесив все "за" и "против", Вадик решился на слом и обследование непонятной межпотолочной пустоты. Пришлось подтаскивать стол, со стула было не достать. Ломать было очень неудобно, а потом как оказалось и не нужно. Задняя стенка сдвигалась вбок и вынималась. Правда, Вадик разобрался в этом, лишь сломав пазы, по которым ходила хитрая задняя стенка. Это только добавило уверенности в том, что всё сделано не зря. С грехом пополам ему наконец-то удалось выдрать помеху, отделяющую его от межпотолочной полости над ванной и... И Вадик был вознаграждён! Отплёвываясь и чихая от пыли, вытаскивая старый чемодан советского образца, массивными замками, обшитый коричневой кожей, наверное, фанерный, он практически забыл обо всём на свете. Всё его сознание было занято чемоданом, который он обнаружил, взломав секретную нишу в дедовой квартире. Вадик выволок чемодан на середину комнаты и, оставив его на секунду, пододвинул к нему стул. Что там? Это же...клад? То, о чём когда-то читалось в книжках... Клад? Несомненно! Вадик при всём своём внутреннем нетерпении старался не торопиться. Тянул кайф и наслаждался своим триумфом. И пусть в этом чемодане не окажется ничего ценного, но каков Вадик! Заметил! Нашёл! Вот бы батя удивился! Утёрся бы... сам-то не заметил, хотя сколько раз тут бывал! А может и нет. Опять нашёл бы что-нибудь едкое, чтобы испортить ему настроение. Ничего... утрётся ещё! Чемодан даже на вид был старым, с жёстким каркасом, олдовый и пыльный. И замки. Замки под ключ. Ключ уж точно не найти... Вадик почесал затылок. Ломать? Можно и не ломать, милицию вызвать, поделиться... ага, аж смешно. Конечно, ломать!! Взлом замков оказался не такой уж и простой операцией. В итоге их пришлось практически отрывать от креплений. Но Вадик таки вскрыл чемодан и... Нет. Никаких драгоценностей там конечно не оказалось. Сверху, на бордовой тряпке, прикрывающей содержимое чемодана лежала, пара орденов. Здоровая Красная Звезда и орден Красного Знамени. Точно дедовы, с войны, чьи ж ещё? Повертев в руках, Вадик отложил ордена в сторону. Что он, орденов не видел на стариках? Побрякушки - они и есть побрякушки. Интересно за что их деду дали? "Надо бы посмотреть в тырнете чего они там ща стоят, говорят, что некоторые даже приличных денег!" - отметило сознание. Вадик отбросил бордовую тряпку и уставился на добычу. Перед ним лежала военная форма старого образца с погонами капитана и поверх неё увесистый свёрток. Развернув ткань, Вадик обнаружил пистолет ТТ. Он немедленно схватил ствол. Вот она давнишняя детская мечта - оружие. Самое настоящее. Пистолет и две полные обоймы к нему. Тяжёлый. Основательность тяжести ТТ сразу убедила его в том, что у него в руках не какая-то там поделка, а боевое оружие. Покрутив его перед глазами, Вадик отложил пистолет в сторону и взялся было за форму. Но тут же отдёрнул руку и вытер её о штаны. Затем поднёс пальцы к лицу и втянул в себя незнакомый запах, который прилип к его руке. Пистолет оказался смазанным и рука была выпачкана оружейным маслом. Специфический и ранее не знакомый Вадику запах этой смазки как нельзя лучше свидетельствовал о том, что всё это не сон! Всё происходит на самом деле. Он даже зачем-то лизнул свои пальцы и тут же сплюнул горечь с языка. При этом губы сами собой растянулись в торжествующей улыбке. Как будто он всю жизнь только и делал, что определял качество оружейной смазки на вкус. Форма его разочаровала. Ничего странного в ней не было. Обычный китель и штаны.... И запах "залежалости". Обычные старые тряпки военного образца. Да с формой обнаружился ещё и ремень, вовсе потёртый да невзрачный. А вот под формой обнаружились пенал и тетрадка, а также брошюра Лермонтова "Кавказский пленник" 1945-го года издания. Прочитав надпись на обложке, Вадик незамедлительно отделил насквозь понятную вещь. "Старое издание... вдруг редкое? Надо бы посмотреть потом стоимость... Больше вроде бы ничего..." Из оставшихся недосмотренными предметов, хранившихся в чемодане, коробка, конечно, привлекла внимание первой, и Вадик уцепился именно за неё. На вес она оказалась тяжёлой, Влад, вытащив её из чемодана, положил себе на колени и машинально потёр руки. Бросил взгляд на ТТ. "Патроны? Ещё один ствол?" Шикарный подгон от деда. Вопрос будет ли машинка работать, отпадал. И так было понятно - будет. Хотелось пустить его в дело незамедлительно, в смысле пострелять во что-нибудь, но здравый смысл моментально взял верх. Расставаться с таким шикарным подарком судьбы по ребячьей глупости никак не хотелось. В который раз Вадик серьёзно пожалел, что не обзавёлся другом, с которым можно было бы разделить такую радость. Похвастаться... И Вадик опять уставился на коробку... чо там? Оставалось её вскрыть, коробку тридцати сантиметров длиной и где-то десять шириной. Вадик аккуратно сдвинул крышку, пытаясь понять, что же там лежит сквозь узкую щель, открывшуюся ему. Потом чертыхнулся и уже без всяких замедлений отодвинул крышку... На бархатной подушке лежало... копьё. Точнее, наконечник копья с обломком древка у крепления. Широкое, обоюдоострое лезвие, сужающееся к наконечнику, металл потемнел от времени, но выглядел хищно и агрессивно. Наконечник был в великолепном состоянии, никаких пятен ржавчины или зазубрин, оставленных былыми сражениями. Хоть сейчас цепляй на древко и пользуйся. Да даже без древка клинок казался внушительным. Кинжал бы вышел - загляденье. Прикольно, конечно, но... Нафига деду хранить это копьё? Может, тоже ценное какое? И это всё? Праздник кончался прямо на глазах. Вадик для верности пошарил рукой в пустом чемодане и даже зачем-то постучал по стенкам. Ни намёка на второе дно. Старый наконечник копья и всего-то? Может, в нём камушки какие? Пытаясь рассмотреть наконечник подробнее, Вадик достал его из пенала, и с этой секунды его жизнь изменилась навсегда.
Это было похоже на удар током, когда тебя трясёт, но нет сил оторваться от того места, за которое взялся. Прилип. Вадик буквально сросся с копьём и внешне просто застыл. А по внутренним ощущениям он пролетел американские горки и собирался на новый заход. Перед глазами всё померкло, привычный мир осыпался трухой роящейся пыли. Исчезли и квартира, и выпотрошенный чемодан, и жалкий, несуразный пистолетик, только что принесший столько радости. В его руках оказалось настоящее Оружие. Мощное. Может быть, самое мощное в мире, потому что Вадик уже не был Вадиком. Он был кем-то гораздо больше. Сильнее. Яростнее. -Ахххх-бррр - Вадика скрючило. Руку, держащую копьё, пронзили ледяные иглы. Через сустав лупанули в плечо и обдали кипятком всё тело изнутри. Эта волна добралась до глаз, мир окрасился в красное. Он был слеп своей яростью, но это ничуть его не смущало. Ему не надо было видеть врагов или цель... он их ощущал каждой клеточкой тела. Всех. Всех кто был ему так ненавистен и омерзителен. Не различая. Не зацикливаясь на личностях. Личности врагов уже не имели значения, ибо их уделом была смерть. Смерть, которая трепетала в его руке, послушная его воле. Ненависть. Вадик ощутил нечеловеческую ненависть. Не абстрактную неприязнь к кому или чему либо, а именно всепожирающую и не оставляющую возможности передумать ненависть. Такую, которую можно остановить лишь одним образом - ударить. Ударить так чтобы в дребезги и навсегда... насмерть... ххаааааааааааа. Как при отключившемся в ярости сознании, когда уже ни о чём не думаешь, а просто бьёшь, и будь что будет. И, отбрасывая копьё, он орал именно так... Как казак, разрубающий противника до седла. Как альпинист, вонзающий из последних сил ледоруб в ледник. Как воин, побеждающий врага, завершающим ударом... Хххаааааааааааааа. Он вдруг отчётливо ощутил себя копьём, входящим в глотку огромного сказочного дракона. И тут же пробивающим уже чьё-то массивное брюхо и опять вонзающимся в чей-то огромный мутный глаз. И ещё... и ещё... и ещё... Он был весь в сладкой и такой сочной вражьей крови. Разрывая тысячи тел и уничтожая тысячи жизней, он пил страх и предсмертные вопли своих жертв испытывая, дикий восторг от того, что попал точно в цель. Внезапно кровавое безумие сменилось более чёткими образами. Перед глазами плыли круги и какие-то нереальные картины. Самолёт, взрывающийся двигатель на левом крыле, крики, моментально шагнувшая в салон самолёта смерть... мгновенный переход живого в неживое прямо на глазах, бац и нету... удар о землю... выживший, объятый пламенем уже почти труп, ползёт и отчаянно голосит...
Вадик приходил в себя. Перед глазами потолок - "Я упал? Что со мной было?"... Повёл глазами вправо-влево. Вроде - дома. Привстал на локтях. Поправил съехавшие в сторону очки. Он был всё там же где и находился до этого - в своей квартире, где собирался делать капитальный ремонт. В комнате, где решил осмотреть... Память вернулась, как будто её ничего и не тревожило, вот только копьё лежало на полу. Там, куда Вадим его и отбросил, пытаясь избавиться от ощущения удара электрическим током. - Ни хуя себе, - громко, на всю комнату, выдал Вадик, и звук его собственного голоса закрепил вернувшуюся перед глазами реальность - Бляяя - Вадик сел и осоловело повёл глазами из угла в угол. Комната осталась такой же, как и до вскрытия чемодана. Неожиданно он понял, что впервые в жизни произнёс целую фразу без мучительных всхлипываний и запинок. То, чего не могли добиться доктора, произошло само собой в результате взаимодействия с копьём. Отброшенный наконечник опять привлек его внимание. - Чё это бббыло? - спросил у копья Вадик. Копьё, конечно же, не ответило, и взгляд Вадика упал на зелёную тетрадь, лежащую рядом с чемоданом. Единственная вещь, которой он не придал значения изначально. Заикание, похоже, возвращалось.
Руки сами потянулись к тетради, и первое что он увидел, открыв её, было слово "ОПАСНО", жирно прорисованное на развороте тетради. Вадик зачем-то потёр затылок, хотя не ощущал никакой боли, а ведь должен был знатно приложиться затылком, падая со стула-то! Окончательно приходя в себя, Вадик ещё раз покосился на копьё. Потом посмотрел на тетрадь в своей руке, и тут до него дошло ... Даже ухмыльнуло... "инструкция... сначала надо инструкцию". Ещё раз оглядев неизменившуюся обстановку в подготовленной к побелке комнате и прислушавшись к внутренним ощущениям "ну ничего не болит же!", сделал вывод: "Видимо, не так уж и опасно". Но что-то из ряда вон выходящее точно произошло. И именно с ним - Вадиком. И его, конечно, интересовало - что же именно.
Тетрадь. Вадик присмотрелся к тетради, оказавшейся у него в руках, внимательней. Всего десяток исписанных страничек, начинающихся словом "Опасно" на развороте. Он отложил тетрадь, и собрался уже было взять копьё, чтобы уложить его обратно в коробку, как отдёрнул руку. Не хотелось ему прикасаться к копью, прямо как пить нежеланную рюмку. Вадик встал, поднял опрокинутый стул и опять уставился на наконечник копья, мирно лежащий в полной досягаемости. Перевёл взгляд на тетрадь. - Чччч... ччч... - фраза "чёрт знает что" привычно застряла в горле и не собиралась вылезать. Он только досадливо поморщился и принялся читать.
"Опасно"
"Я, старший лейтенант госбезопасности, Букин Юрий Алексеевеч, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, заявляю, что предмет, находящийся перед вами, представляет колоссальную опасность и нуждается в особых условиях хранения." Эта, первая прочитанная фраза в тетради уже совсем не удивила Вадика. Опять бросив короткий взгляд на наконечник, он стал читать дальше. " При взаимодействии с Предметом человек теряет способность ориентироваться в пространстве и принимать вменяемые решения. Представляет собой реальную угрозу жизни для тех, кого по какой-либо причине ненавидит тот, кто прикоснётся к Предмету лежащему в пенале." Первые два предложения были многократно обведены тушью (?) и карандашом, отчего смотрелись на бумаге будто вытисненные.
Далее, на следующей странице шёл уже совсем привычно написанный шариковой ручкой текст. " Сегодня, 5.10.89, я решил ещё раз взглянуть на то, что мне досталось хранить. К вечеру верну чемодан на место и постараюсь больше туда не заглядывать. Ниша, которую я придумал, как мне кажется, является достойным хранилищем этого предмета. Не знаю, кому он попадёт в руки после меня. Моя жизнь потрачена на хранение копья. Копья сломавшего мне жизнь.
Предмет - наконечник копья с обломком древка в коробке 28 на 15 см. был обнаружен мной при обследовании места самоубийства подполковника Погорельцева, на конспиративной квартире по адресу Большая Никитская 17 кв. 51. Подполковник Погорельцев С.А. являлся моим начальником.18 мая 1954 года я получил его распоряжение прибыть к нему по указанному выше адресу в 18-00 для получения дальнейших инструкций. По прибытии к нему на квартиру я обнаружил труп своего начальника и пенал с наконечником копья.
Сейчас перечитал то, что написал. Как-то сухо получается. Столько лет прошло, а я пишу, как будто рапорт составляю. Некоторые вещи так въелись в сознание, что не вытравить ничем. Даже тридцатью пятью годами гражданской жизни.
Погорельцев застрелился сам, я в этом полностью уверен. Самоубийство чистой воды. Пулевое отверстие в виске, а на столе две рюмки. Одна пустая, другая с коньяком. Также на столе стоял этот пенал и придавливал собою предсмертную записку. Точнее их было две.... Первая официальная "устал, ухожу, надоело". Точный текст уже не помню, но она была короткая и сухая. А вот вторая была для меня, но я её не сохранил, увы... слишком сильно боялся. Наша контора искать умеет. Уничтожил я то письмо. Дурак, мог ведь вместе с коробкой вынести. Коробку я скинул с балкона на газон, потом подобрал. Восстанавливаю записку близко к тексту по памяти, тем более что я перед уничтожением старался запомнить слово в слово.
"Юра, так получилось, что понадеяться мне больше не на кого. Ты ещё пока чистая душа, поэтому ты, обнаружив меня, вызовешь группу, но копьё им не покажешь и не отдашь. Это приказ. Нельзя нашим держимордам его отдавать. Поверь мне. Я оказался виновником необъяснимой гибели своей семьи. Мы в разводе уже три года. Она нашла себе достойную пару, но я был так зол на неё. И копьё по ним ударило... там были мои дети. Сгорели все и ничего не вернуть. Я не хочу с этим жить. Не прикасайся к копью! Оно убивает! Я не знаю, как оно действует, но это очень мощное оружие, бьющее по тем людям, на кого ты зол. Утверждаю, что процесс неуправляемый. Не трогай копьё!! Не допусти, чтобы оно попало в руки нашего руководства. Прольются реки крови, и вина за это будет на тебе. Надеюсь, ты меня поймёшь. Прежде, чем ты примешь решение не принимать в расчёт мои указания, наведи справки о моей семье. Прости, Юра, кроме тебя никому не верю. И будь осторожен. Копьё будут искать. Не верь никому. Выпей за меня, Юра. Прощай."
Сначала я тщательно осмотрел место гибели начальника и убедился в том, что это самоубийство. Конечно, такие вещи могут с уверенностью утверждать только эксперты, но я уже достаточно повидал к тому времени, чтобы понять картину произошедшего. При этом я учитывал, что мой начальник не производил впечатления готовящегося к суициду человека. Зная нашу систему, и чего стоят слова таких людей как Погорельцев (какая злая ирония в судьбе его семьи и звучании его фамилии!!), я принял решение разобраться во всём самостоятельно. Поначалу я грешил на то, что моего начальника всё-таки принудили к самоубийству и очень хотел разобраться в том, кто в этом виноват. Я глубоко уважал его как профессионала и человека, ни разу не запятнавшего свой мундир (во всяком случае, в моих глазах) какой либо подлостью. Время было сложное. Многое в работе нашей службы можно было назвать откровенной грязью и жестокостью. И всё-таки я был молод и в чём-то оставался идеалистом. Дело приняло нешуточный оборот, когда я проявил интерес к гибели бывшей семьи Погорельцева. Не хочу даже сейчас вспоминать допросы и то давление, которое пришлось испытать. Суть сводилась к следующему. Обнаружив тело начальника, и избавившись от записки, рюмки (выпил за Савелия Андроновича) и копья, я вызвал оперативников нашего отдела. Затем, отписавшись, убыл отдыхать. Через два дня взял отгул и навёл справки о семье Погорельцева. История показалась мне действительно невероятной. Нина Фёдоровна Погорельцева вышла замуж за писателя Кондратьева А.П. и проживала вместе с ним и двумя дочерьми Погорельцева на даче в Переделкино. Накануне самоубийства моего начальника вся семья сгорела, но весьма странным образом. Сгорели только люди, находившиеся в доме. Сама постройка не пострадала (минимальный ущерб вещам, к которым прикасались тела сгоревших). Невероятная история, в которую просто невозможно было поверить, не убедившись лично. Но как только я начал копать, меня тут же взял отдел внутренней безопасности, и... В общем, ничего хорошего. Удалось убедить их в том, что пытался найти связь между самоубийством начальника и трагической и очень странной смертью его семьи. Продержали две недели. Работали плотно и жёстко, учитывая мою подготовку. Я выдержал. Приказали оставить это дело и больше не заниматься самодеятельностью. Погорельцева с семьёй забыть, так как дело засекречено, и ни с кем впредь эту тему не обсуждать. Через три дня после того, как меня отпустили, странным и нелепым образом погиб один из "работавших" со мной сотрудников. Я даже не знаю, как его звали. Просто запомнил его лицо. Кулаки. Сапоги. Вонь изо рта. Вообще-то я хотел беды для следователя. Пока меня обрабатывали, он обычно чистил ногти, а потом продолжал свои монотонные вопросы тихим и даже дружелюбным голосом. Как же я его ненавидел в эти моменты. Ничто так меня не мучило, как вкрадчивая интеллигентная мягкость его голоса. Даже снился долгое время потом в кошмарах. Именно о нём я думал, прикоснувшись первый раз к копью. И мне не нужно было наводить справки, чтобы узнать, сработало копьё или нет. Я знал, что сработало. Но выходит, что в подсознании я всё-таки больше ненавидел того мордоворота, который меня избивал. Я видел его. Видел его смерть. Я думал, он сгорит, как и семья Погорельцева, но, видимо, копьё работает по-разному. Никакого огня не было. Был сильный и точный удар в грудь. У меня осталось ощущение, что я пробил его грудную клетку рукой и просто раздавил сердце.
Много позже, при предпоследней нашей встрече, мой куратор говорил мне, что меня давно окружает цепь странных смертей. Вспоминал и эту - первую. Впрочем, и следователю всё-таки досталось. Этот дознаватель умер дома практически на глазах у жены, которую потом пришлось лечить от психического расстройства. По её утверждениям, прямо на её глазах муж получил смертельное ранение из воздуха и мгновенно умер. Прямо в их постели.
Через неделю после этого инцидента я почувствовал, что за мной следят. Ещё вернувшись из изолятора, я обнаружил, что у меня в комнате, в коммуналке, где я жил, кто-то провёл обыск. Тщательно и аккуратно, даже парочку контрольных нитей заметили и приладили как было, но прокололись-таки с письменным столом, а может и нарочно показывали, что я на крючке, чтобы нервничал. Не знаю. В любом случае служба в органах для меня в те времена практически закончилась. Меня перевели в контрразведку и вскоре "уволили". Куратор устроил меня на работу в 1-й таксомоторный парк г.Москвы, снабдил легендой и даже собственной квартирой. С того дня это место стало моей основной работой. Обслуживали серьёзные организации и всякие фестивали. Гостей столицы. Первое время было тяжело. Трудно перестроиться с сознания офицера госбезопасности на уровень бывшего фронтовика-разведчика, ставшего таксистом. Но в итоге так я там и доработал до пенсии. К копью прикасался ещё пять раз и всегда оно било совсем не того человека, которого надо было бы ударить. Я думаю, что оно выбирает цель само. Я ненавидел куратора, а оно убивало улыбчивого парня из соседней смены просто потому, что девушка, которая мне нравилась, согласилась выйти за него замуж. Погорельцев был прав. Это копьё чрезвычайно опасно и неуправляемо. В последние встречи куратор практически напрямую спрашивал меня обо всём необычном, что мне хотелось бы ему рассказать. Я делал непонимающий вид, но мне кажется, что мне так до сих пор и не поверили. Даже информация о его смерти показалась мне нарочито выставленной мне на показ. Пропечатали да с фотографией в "Комсомолке", которую я обычно покупаю в ларьке союзпечати возле автобусной остановки. Вполне возможно, за мной до сих пор пристально следят. Все эти годы я был очень осторожен. Оборудовал тайник и не лазил туда, чтобы не привлекать к себе внимание неестественными смертями вокруг себя. Боюсь себе представить, что можно натворить этим копьем, если начать им пользоваться. Разрушительная сила его воздействия потрясает воображение. Один человек, которого я ненавидел, плыл на пароходе в тот момент, когда я применил копьё. Эту трагедию оплакивала вся страна, а я дал себе слово больше никогда не касаться этой ужасной вещи. Каждый раз, когда оно кого-то убивало, я видел эти смерти. Но изначально я всегда видел, как оно убивает дракона или огромного змея. Какую-то ужасную пресмыкающуюся тварь. Не знаю, откуда оно взялось, и кто был его первым обладателем. Понятия не имею, кто его создал. Но одно я знаю точно: это не человеческих рук дело. Интересоваться копьями в открытую я побоялся, а из тех книг, что мне удалось прочитать на интересующую меня тему, я так и не смог добыть удовлетворяющую моё любопытство информацию. Но это точно не Копьё Судьбы. Скорее всего, это копьё Георгия Победоносца. Но это уже мои догадки, совершенно неподдающиеся доказательствам. Времена наступают совсем нехорошие. Время перемен. Я с ужасом наблюдаю, как рушится моя страна, и даже имея на руках артефакт такой жуткой разрушительной силы, я бессилен что-либо сделать. Ведь я не Георгий Победоносец, чтобы уметь направлять копьё, а наблюдать, как оно направляет, меня больше не в силах. И так оно поломало всю мою жизнь. Я остался без семьи и детей никому не нужным одиноким стариком и посвятил свою жизнь хранению этой жуткой и непонятной вещи. Может быть, моим последователям повезёт больше, а может быть, тот, кто найдёт это копьё, окажется кровожадным чудовищем и уничтожит наш мир... откуда мне знать? Но я сделал все, что мог, чтобы копьё не попало в худые руки. Заканчивая свой рассказ, ещё раз хочу сказать тому, кто прочтёт эти строки: Хорошенько подумайте, прежде чем касаться копья. Помните о том, что не вы управляете им, а оно вами. Пусть мой рассказ поможет вам принять верное решение и храни вас... тот, кто его создал или владел им."
Подписи не было. Вадик, дочитав последние строчки, ошарашено посмотрел на копье, валяющееся там, где он его и бросил. "Во делаааа!" Тут же перед глазами появилась картинка вспыхнувшего как спичка самолёта и гибнущие люди. " Это что же я натворил-то?" Ноут, в котором Вадик обычно искал всю интересующую его информацию, был на кухне. Подальше от пыли. Начав ремонт, он оборудовал спальное место именно там, до той поры, пока не сделает ремонт в комнате. Ещё раз посмотрев на копьё - "да никуда оно не денется!" - он опрометью бросился к ноутбуку. Новостные сайты уже вовсю трубили о трагедии национального масштаба. Футбольная команда "Спартак", вылетавшая на стыковые матчи Лиги Европы, разбилась в полном составе, едва взлетев из аэропорта "Домодедово". Не веря своим глазам, Вадик читал о трагедии и пытался осмыслить произошедшее. "Неужели это Я?" Вадик просматривал информационные ролики, транслировавшиеся на всю страну через телевидение. - Мы прерываем информационный блок известием о том, что команда "Спартак", основа нашей национальной сборной, трагически погибла! Я не знаю что тут ещё сказать... соболезнования семьям... наши соболезнования болельщикам... национальное горе... перспективные футболисты... И так далее. Страну просто парализовало, и виной этому был он. Вадик. Что его удивило так это то, что... ну и не жалко. Наоборот. Он ликовал! Никогда его жизнь не была столь сочной и яркой! А какие грандиозные планы практически тут же появились ! "Это тебе не "я, букин-хуюкин, просрал свою жизнь, имея в руках такое сокровище, потому что в НКВД по башке табуреткой сильно врезали", - думал Вадик. Теперь-то уж он точно станет Вадимом! И на Вы! Теперь-то, с копьём!!! Не то, что всего боящийся его полоумный дед. Теперь-то он любого моментом в расход. Хоть неугодного человека, хоть змей-горыныча, хоть пароход со всеми пассажирами (если дед не врал, а судя по самолёту...) Сладость мечтаний захлестнула его с головой, появилась физическая потребность немедленно всё это реализовать. У Вадика даже возникла смутная ассоциация с маструбацией, но эту мысль он откинул как недостойную его нынешнего положения в мире. Его несокрушимой мощи. Всего-то делов - научиться управлять копьём. Чтобы не мочить кого попало, и тогда... да что хочешь... любые бабы и ништяки!
Копьё ударило. Ударило не туда, но... туда. Пусть это будет всего лишь началом, этаким приятным сюрпризом. К тому же половина команды - негры купленные, чего их жалеть-то? Вадик уже предвкушал смерть Руслана Георгиевича (своего начальника, именно с него он решил начать тренироваться. ... "его-то даже меньше, чем "спартаковских" негров, жаль"), он опрометью бросился к копью в надежде, что сейчас всё будет так, как надо. И ещё на бегу он страстно желал смерти одному из интернетных спорщиков, который очень язвительно отзывался о его суждениях на футбольные темы, а ещё...
Копьё опять отбросило его. Вадик пришёл в себя под визжащий "рамштайном" телефон. Предки. - Сынок... папа... умер... - рыдала трубка. Мама. Вадик нетерпеливо сморщился и дал отбой. Рука тянулась к копью. Ведь количество когда-нибудь перерастает в качество, а Вадик всегда отличался последовательностью и настойчивостью. "Не до мелочей", - подумал он и снова схватил наконечник копья неведомого бога.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
