Сегодня на несколько минут приезжала с детками Вика. Когда я говорю, что имею честь общаться с лучшими людьми нашего народа, к Вике это имеет самое непосредственное отношение.

Она - всегда необыкновенно толковая, решительная, очень конкретная, мгновенно решающая любые сложные задачи. Бизнес-вумен. Мать троих очаровательных детишек, из которых двое - приёмные, при этом все трое - как две капли воды: светленькие как пшеничка, конопатые, с синими васильками умных серьёзных глазок. Хозяйка большого, своими руками ухоженного двора, в котором дружно гуляют четверо породистых собачек и трое своих котов, не считая котов соседских - те в часы кормёжки тихо приходят от своих нерадивых хозяев и деликатно рассаживаются на кромке каменного забора, дипломатично напоминая, что кроме Вики их никто не накормит.

Дом Вики - полная чаша. Великолепный ремонт везде, сад камней - в саду. Всё это она запланировала, спроектировала, создала своими руками. Мужа нет - Вика не виновата, что среди современных особей мужского пола так много алкоголиков и наркоманов и так мало настоящих, достойных называться Мужчиной. При этом она - не преподаватель-взяточник, не чиновник-казнокрад, натренировавшийся "пилить" бюджет. Она - скромный директор небольшой фирмы, которая встаёт в три часа утра чтобы послушно выполнять завет Всевышнего - "в поте лица будете есть хлеб свой".

..... Когда здесь у нас ВСЁ началось, она, мать-одиночка с темя детьми и владелица своего немаленького хозяйства, как никто имела все основания сказать: "Если со мной что случится - что будет с ними?" и спокойно сидеть дома. Однако она приняла совсем другое решение. "если я не защищу своих детей - кто сделает это?"

...... Впервые я встретил Вику водителем в нашем Добровольческом Медицинском Отряде, и своей спокойной, толковой решимостью она достаточно обратила на себя внимание, чтобы вскоре получить в высшей степени ответственное и опасное поручение: нужно было проскользнуть в осаждённый карателями Славянск в конце апреля, и доставить туда двоих волонтёров Красного Креста - а по окончании миссии - вернуться с ними обратно. Киевские каратели и европейские наёмники хунты уже тогда пачками убивали журналистов и медработников, и шансы "пропасть без вести" были необыкновенно высоки. Ситуацию многократно усложняло то, что это был российский Красный Крест. Мне доводилось встречаться с агентами международного Красного Креста - железные тиски накачанных рукопожатий, прекрасная выправка профессиональных военных, почти полное незнание основных медицинских вопросов, зато постоянно выпирающие, невзирая на попытки скрыть, глубокая компетентность и интерес в вопросах военных. Запад издревле славится умением засылать в земли наивных туземцев под личиной "миссионеров" прекрасно подготовленных убийц и провокаторов, чтобы сеять там раздоры и распрю, смерть и разрушение.

Российский же Красный Крест - это наивные мечтатели, нигде не служившие, не имеющие никакой подготовки, со щенячьим восторгом лезущие туда, куда лезть нельзя, и задающие вопросы, за которые в военное время сразу стреляют в голову.

Викуля успешно притащила туда и обратно обоих балбесов, в нескольких кратких выражениях охарактеризовав "уровень" работы "российских спецслужб" присылающих "сюда" "таких балбесов". Я покаянно сообщил ей, что это отнюдь не разведчики МО РФ "под крышей волонтёров" - это действительно волонтёры. А где же кадровые разведчики?

"А где же кадровые разведчики?" - потрясённо поинтересовалась Вика.

- А х.... его знает где. Дрочат по диванам и получают выслугу и зарплату со званиями не пойми за что!

Тут необходимо сделать небольшое отступление. Как читателям, возможно, известно, я по чистой случайности имею честь находиться у самых истоков военной медицинской службы ДНР - соответственно, лично знать как наиболее известных её деятелей, так и основные структуры. Так вот, за всё время работы здесь мне не удалось встретить Ни ОДНОГО военного врача из РФ! Одиночки-добровольцы, типа студента Ильи, или спасателя по специальности, выполняющего в своём подразделении функции медика - это насмешка над "организацией современной военной медицинской службы". Как организовать помощь на поле боя, эвакуацию, не говоря уже наладить работу госпиталя без подготовленных кадров? Всё методом проб и ошибок, всё наугад и кое-как, при том что нормальной массовой военной подготовки (в том числе медицинской) на Украине не было, а все военные врачи местные - в войсках карателей. В России сейчас имеются тысячи врачей с опытом Чечни, Дагестана, Таджикистана, с профессиональной подготовкой, с умением организации настоящей службы военной медицины. Где они ВСЕ???

Я понимаю что: "Россия не вмешивается в конфликт на Украине" - но ведь работа медработников всегда считалась гуманитарной акцией? Да если ещё вспомнить, что НАТО и США "гуманитарно работают" от души: их военные врачи и всякие "врачи без границ" лезут сюда толпами, "лечат" майдаунов жгущих людей, пичкают укровскую солдатню боевыми стимуляторами и вырезают у переработанных нами в трупы карателей органы на продажу в Европу - словом ни в чём себе не отказывают!

Ладно, пусть у русских военных врачей нет приказа вышестоящего руководства (кстати, а почему)? - но ведь в позапрошлом веке, в прошлом русские врачи не по приказу, а по зову сердца ехали добровольцами в Африку, Индокитай - лечить тамошнее население от эпидемий и увечий, полученных в ходе военных конфликтов. Что случилось с тех пор с отечественной медициной? Сейчас массово убивают наших соотечественников, не каких-то там далёких негров. Женщин, детей, стариков - всех без разбора. Если забьют Новороссию, то дальше - фашисты чётко обозначили свои цели: война придёт в Орловщину, Брянск, Подмосковье. Множество простых русских ребят понимают это, уволились с работы и службы в армии, приехали сюда, встали в наши ряды, плечом к плечу с нами. Почему среди них нет русских врачей, прежде всего военных? Где ваша совесть? Почему мы не видим вас здесь сейчас, когда решается будущее русского мира? А ведь ещё хватает наглости говорить: "Донецкие не хотят защищать свою землю...."

После этой вылазки Вики было много других лихих дел. Она на своём джипе вывозила раненых прямо с полей боёв, не боясь лезть в самое пекло, и кожаный дорогой салон машины, как бы тщательно он не был отмыт, пропитан кровью "героев и мучеников Новороссийских", пролитой ими в служении своему народу. Она привозила продрогшим, насквозь простуженным бойцам на блок-посты продукты и воду, купленные за свои деньги, тоже под обстрелами, на самый передок. Руководитель шатаба японской авиации во Второй Мировой войне, Окумия, выразился с присущей военному точностью: "Никакие награды и поощрения так не поднимают боевой дух личного состава, как вовремя поданная горячая пища!" Чтобы понять, что такое ящик консервов и упаковка воды для бойцов - нужно просидеть хотя бы сутки без еды и воды, в сменяющей парную духоту полудня обжигающей свежести ночи, под уколами вражеских снайперов и булавой укропских гаубиц.

Мы называем таких людей как Вика "мирное население". Такие же "мирные" в годы Великой Отечественной Войны километрами сквозь стужу и болота несли на себе огромные снаряды тяжёлых орудий - по одному на человека, сквозь обстрелы и вьюгу, день и ночь. На себе, там где не пройдёт ни один транспорт, и даже лошади вязнут в тине и снегу. Стояли в сибирский сорокаградусный мороз у станков под открытым небом, по три смены на Урале. Тушили зажигательные бомбы на крышах домов, под градом осколков. Такие вот "мирные" тогда вместе с нашей армией сломали хребет хищному зверю европейского фашизма. Даст Бог, мы вместе с ними сломаем его и сейчас!

......Детишки Вики несут нам скромные подарочки: кисть винограда, кусок копчёного сала, сушёную рыбку. Обычно когда детки общаются с незнакомыми взрослыми, они напряжены и насторожены. А у этих личики восторженны и приветливы, они обнимают нас как кровных родственников. Человек в форме - защитник, опора, образец для подражания.

- Детки, ваша мама - героиня, вы должны ею гордиться!

- Да бросьте, какая я героиня! Так, "гражданское население". Вот вы - герои!

- А зачем у вас нож? - это самая младшая, серьёзная и деловитая.

- Ну во-первых, в поле всегда нужен нож: отрезать хлеба, или бинт перерезать, если раненого надо перевязать. А во-вторых... У воина всегда должен быть нож. Даже если кончатся все патроны - чтобы не сдаваться, не отступить без приказа, чтобы если надо - драться до самого конца, врукопашную.

- Я хочу быть таким, как вы! - это средний, самый бойкий, родной Викин.

Непрошенная слеза щекочет глаз - слеза любви к этим детям, благодарности за эти слова. С ненавистью убивать легко - жить трудно. Нас ведёт в бой любовь: к здешней земле, людям, детям, Вере, Богу. И осознание того, что эта любовь взаимна - это счастье.

- Боевая тревога!

Торопливо махнув на прощанье детишкам, мы несёмся по лестнице казармы. И на ходу, на площадке, у тумбочки дневального, успеваю заметить необычного часового. Парнишка лет двенадцати уверенно держит СКС, спокойно и неподвижно, как надлежит, глядит на пробегающих мимо солдат. Все взрослые уходят в бой, в казарме остаются женщины и дети, их надо защищать, и на караул заступают сыны наших ополченцев. Две маленькие девочки с почтением воззрились на юного воина, сопят. А он спокойным уверенным достоинством олицетворяет все самые древние самые исконные добродетели нашего народа: стойкость, решимость и выдержку. Я успеваю выразить ему уважение:

- Молодец, я в твои годы даже мечтать не мог о таком оружии!

В голове успевает промелькнуть: наконец-то мы отбрасываем извращённые ценности растленной Европы и возвращаемся к древним, настоящим традициям своих предков: мужчина должен быть воином, женщина - подругой и матерью воина.

С лязгом хлопают дверцы машин, колонна уносится навстречу бою. К победе - или бессмертию во имя будущего этих женщин, этих детей. Своего народа.

Юля.

Необыкновенно грациозная, в прекрасном платье, в чувственном колыхании высокой груди, тая в углах губ томную полуулыбку, по коридору госпиталя плывёт прекрасная Юлия. Многим эстетам из числа креаклов, её внешность может показаться далёкой от современных канонов красоты. Причина в том, что они ужалены в мозг скрытой вездесущей пропагандой гомосексуализма, и тяготеют к облику угловатых, костлявых женщин, больше похожих на подростков. Юля же - образчик нормальной, женственной женщины, со спокойной, женственной красотой, плавностью движений и блеском умных, живых глаз, без следов гламура и дорогой косметики, зато с трудовым загаром на лице и плечах, без ужимок и кокетства, зато со спокойным достоинством и внутренней силой.

- Я сейчас в казачестве - там интересно. Из автомата стреляла, из подствольника - тоже, как стрелять из ПЗРК я уже теоретически знаю. Постоянно тренируюсь - поднимаю его я легко......

Тонкой острой иглой в её голосе просквозила стальная нота несгибаемой, необоримой страсти. Лично встать на поле, в лёгкой ткани камуфляжа, под шелестящий свист вражеских осколков - навстречу ревущей, свистящей многотонной смерти вражеского штурмовика. Качнув гибкий стан, развернуть ему навстречу тяжёлую трубу "Иглы". Сквозь паутину прицельной сетки увидеть нацеленные себе прямо в грудь тяжёлые грозди "Нурсов" и ФАБов. Расширенными от предсмертного ужаса зрачками увидеть холодный лёд глаз пилота-карателя, наёмника без чести и совести, урода, говорящего по-русски, но посмевшего сбрасывать на русских людей, на свой народ тонны стали и взрывчатки. Лично, самой, заслонить своим хрупким смертным телом свой народ от крылатой смерти. Рёв стального дракона. Тонкий свист головки самонаведения ПЗРК, которой нужно время для захвата цели. И истончение этого времени с грохотом разрывов сброшенных штурмовиком ракет, которые всё ближе, которые приближаются быстрее, чем интеллект ракеты успевают заключить пикирующего врага в тиски смертельного уравнения наведения. Миг балансирования на пороге вечности ....... Ради жизни на Земле, ради будущего своего народа, ради уничтожения фашизма.....

Мечта обо всём этом столь явственно скользнула в коротких словах, что холодное стальное остриё медленно пронизало моё сердце. Я знаю, откуда эта тайная, воинственная страсть в хрупкой, женственной девушке.....

....... Впервые я имел честь познакомиться с ней, когда она в составе Первого Добровольческого Медицинского отряда стояла на баррикадах ОГА. Она тогда всегда была в самых трудных местах, причём оказывалась в них без приказа и иногда - даже ему вопреки. На улице в палатке в ночные заморозки, в гуще тогдашнего знаменитого побоища, когда сотня наших ребят разогнала несколько сотен провокаторов и много ещё где. Она же сумела собрать по социальным сетям порядка двадцати тысяч гривен, и принести их для закупки медикаментов, броников и прочего необходимого в решающий момент, когда средств в кассе не было никаких, и медикаменты у отряда закончились. Не выделять такого человека было невозможно, и все мы, естественно, очень ценили её.

Чуть позднее рядом с ней появился Дима. Высокий, крепкий, чаще всего со щетиной - потому что всегда на баррикадах. Тоже боец нашего медотряда. И его мама - тоже была среди наших. Они были неразлучны, всегда в брониках и всегда - в самом трудном, самом опасном месте. Дима был несколько моложе прекрасной Юлии, а она не имела детишек - и любила его всей силой неистраченной, единой и чистой страсти. Я был счастлив за них и сразу же застолбил место свидетеля на свадьбе.

Позже они ездили в Славянск, служили медиками при строевых подразделениях - я помню, как они примчались к нам, на базу МГБ, и мы хохотали, обмениваясь впечатлениями о службе, они нас существенно тогда обскакали по участию в боевых, и мы им сильно завидовали. Мы выгребли со своего скудного медицинского склада всё, что только могли для их простуженных бойцов, я обнимался с их командиром, спокойным жилистым Монахом, который прославился лихими делами в воинстве моего знаменитого земляка, горловчанина Безлера. Они тогда ещё обещали заскочить к нам через недельку.....

- Я вам не показывала? - на тонком изящном пальце отблёскивает бриллиант простого золотого колечка. - Это посмертный подарок моего мужа. Он хотел, чтобы мы с этим кольцом венчались.

...... Тогда, через пару дней после их приезда, я узнал, что Димки больше нет. Он бежал оказывать помощь раненому, когда его накрыл "Град". Печальный Монах, медленно подбирая слова, рассказывал мне по телефону, как всё случилось. Что больше убитых в его подразделении нет. Что Димка, не имея никакого медицинского образования, только прочитанные брошюрки и кое-какие советы местных врачей, умудрялся дотягивать до госпиталя самых тяжёлых, запускать им сердце, спасать тех, кого другие врачи считали совершенно безнадёжными. Что он спас всех раненых в подразделении до единого. И только себя - не смог.....

- Я сейчас еду по подразделениям - надо ребятам инструктажи проводить, как лечить, как помощь оказывать - а то ужас, насколько им знаний не хватает. Так что недельку меня не будет - постарайтесь конференцию так планировать, чтобы я успела вернуться.

- Юленька, напомни плз, как у тебя позывной?

Она медленно подняла на меня агатовый блеск умных живых глаз. В их блеске сверкнула сталь тяжёлого, твёрдого клинка, когда чужим, сильным и глубоким голосом, она выговорила:

- Знахарь!

Мороз прошёл у меня по коже от этого взгляда, от этой интонации, от этих слов. Это был позывной её Димы. Мне известен этот древний воинский обычай - брать себе имена павших героев, как символ вечного сияния их доблести, как отражение их бессмертия для народа, за который они пали. И как клятву гордо нести их славное имя, с честью служить своему Отечеству и жестоко покарать вероломных, подлых врагов. Но в устах этой хрупкой и женственной дочери Донбасса это было ещё чем-то бОльшим - это было возрождением исконной доблестной традиции нашего народа, когда жёны павших героев и их подруги, надев их доспехи и взяв их имена, шли в бой - чтобы служить своему народу до конца, как служили те, пока последний враг не будет с позором изгнан с родной земли. Продолжить самое последнее, самое главное дело своих половин в этом мире - служение своему Отечеству, своей Вере, памяти своих предков. До конца, в этой жизни - и всех следующих!