"...Жили мы тогда не то чтобы бедно, а вообще, звездец какой- то, никак, в общем, не жили. И подметки то из прошлой жизни и то у многих сносились. Особенно у детей. Девка, бывает какая, заневестится, ленту в косу вплетет - все, в почете вся. А подружки завидуют. Хоть и из шторы вырезала, а все - есть. Вот бы и мне такую. На свиданки к парням бегали, у подружек косынки да кофточки взаймы брали. Про туфли и не говорю. Само собой. Если есть у кого. Ну и вышло короче так, что парень один, не парень, мужик уж, детей двое, да пацаны оба, погодки. Во насколько разница. За...ся, короче, так жить, взял, да купил себе петуха. В смысле курицам мужа. Где и взял то, хрен знает. Хотя, тетка у него в деревне жила, недалеко где- то. Видать наследство ее, больше то чего взять. Петух- то есть, да куриц- то нету. Хлеб- то по четвергам ели, или с получки когда. А пили? Конечно. А то как же? Это когда такое было, чтоб на Руси водка- то кончилась? Не перебивай, дай рассказать, раз уж начал. Ну а петух это ж тоже хорошо. Кукарекает, сволочь. Соседи, конечно, завидовать давай. Разговоры всякие. Я тут, типа, е...ь, а он петуха купил. А Сашка, знай себе, похаживает, выйдет, бывало во двор и давай орать: "Цыпа! Цыпа!" А жена, короче, ждет, пока он повыеживается, а потом петуха то и выпустит. А тот: "Вот тебе! Вот!" - и семечек из кармана ему. А че там семечки? И не еда. Так - баловство одно, тьфу короче. Любил Сашка петуха. Любил. Тот и жил то в избе, а не то чтобы в чулане там, как у людей. Берег, чтоб не сп...ли. Доберегся. Что за петух, коли куриц не видал? А ему че? Живет в избе, семечками кормят, нах... и бабы нужны? Так то оно так, да... Вставали, зато, все как положено. Айда кукарекать! - А его бы да в суп!
- А вот х... вам! - гордый Сашка то.
Ну и короче вышел однажды пипец. Бабы то своих запилили. У Сашки, мол, хоть петух есть. А у тебя кроме х... ни...я. Заели как воши. Мужики- то Сашку даже побить собирались, да потом передумали. Не в нем дело то, а в петухе. А давай-ка тоже, себе по петуху заведем. Хуже людей, что ли? Соседей- то много. А петухов? То- то и оно! Вот у Сашки один. А ты хоть сам на яйца садись да высиживай.
А тут, под горой, мужик один жил. Куркулем все считали. Семь куриц у него, выйдет, бывало и пасет. Краской чуть ли не каждый месяц их красил. Всякий раз разной. И свинью держал. Двух. Кормил чем? А в детский сад, когда зарежет, голову отдаст или там ноги. На холодец. До сих пор не пойму как он в четыре садика пять ног отдавал с одной то свиньи. Куркуль, короче. Да его на кривой- то козе тоже хрен объедешь. В больнице на лошади работал. Привезти там чего, как без лошади то? А то сожгли бы нахрен, по пьянке или еще как. Ноги отдаст, детям конечно, хрен да копыта, ну а поварам глядишь или заведующей - холодец. Бери помои- то. А свинье много ли надо? Кишку лишь бы чем набить, все жрет. И ее потом тоже едят. И я ем, люблю. А? Про петуха? Конечно, щас. В общем, чтобы курицы неслись хорошо - им нужен петух. Ну а петух, хоть чем его корми, нестись не будет. Куркуль то взял, да тоже петуха купил. Наших это еще пуще заело. Один на горе кричит, второй под горой. А третьего то нету. Ну, тут дело к лету повернулось, весна. Трава полезла, все такое. Стал Сашка петуха выпускать. Тот гуляет, роет там чего себе, а Сашка во дворе на лавочке сидит, на него смотрит- мечтает. Тут, глядишь, и праздник какой- то случился. Не то чтобы Первое мая, полегче, вроде пятницы. А может родился кто у кого. Это дело святое, всей улицей гуляли. Гармошки две, а может три. Сашку, конечно же, тоже позвали, он пел всегда хорошо, громко. Никогда не отказывался. Жене крикнул что пошел. А про петуха- то забыл. А тот, ну как собака, шасть за Сашкой. А Сашке невдомек. Он идет и петух за ним. И видит этот петух, в первый в своей жизни раз, под горой курицы пасутся. Он как заголосит и к ним, под гору. А под гору бежать - это ой. Сашка за ним, да куда там. А тот несется. Сашка вслед кричит. Шум, треск. Кукареканье. Мы уже поддатые все, а и то на гору высыпали, смотреть. Сашкин петух добежал, да на куркулева петуха да залез, да давай его топтать. Оттоптал и обратно в гору. А Сашка остановится сразу не может. Так и сбежал под гору то, а петух куркулев смотрит, ничего понять не может и давай от Сашки- то бегом. Думает, небось, сейчас второй раз оттопчут. Петух Сашкин в гору. Сашка за ним плетется. Мы на горе уссываемся, курицы головами вертят, жених потерялся. Весело всем. Ну а кончилось чем? Да как всегда. Зарубил Сашка петуха. Народ- то у нас знаешь какой? Давай Сашку все подкалывать. Зачем тебе петух, Сашка? Под горой вот петух так петух. Дважды. Интересоваться стали. Кого еще Сашкин петух топчет? Творческие планы, так сказать, какие? Сашка терпел, терпел, да куда там. Каждый по разу, не подумав, брякнет, типа шутит. А Сашка- то один. Чуть не плакал, жалко, а все зарубил. Зря. С тех пор и повелось у нас на горе. Никто куриц не держит. Козу там, теленка - да. А куриц - нет. Отрезало. А все язык людской. Так- то."
2003 г. май
РАЗЛОЖЕНИЕ
Ждать от этой весны чего-то хорошего было излишне самонадеянно. СССР приказал долго жить. Указ руководителя российского государства о дальнейшем прохождении воинской службы в своих республиках произвел неизгладимое впечатление не только на солдат, но и на офицеров и прапорщиков. Традиционно высокий процент украинцев в части, как и в любой военной организации бывшего СССР, начал стремиться к снижению. Практически все украинцы и украинские русские вдруг воспылали любовью к своей Родине и ринулись писать рапорта с просьбами о переводе. Первым и, как водится, самым удачливым оказался начальник вещевой службы бригады. Мало кто обратил внимание, что в отпуск он прихватил с собой контейнер с домашним имуществом. Примерно месяца через два пришел официальный запрос с просьбой на высылку его документов в адрес воинской части где-то на Житомирщине. Сам командир бригады, подняв предварительно все свои дружеские связи и подмазав кого надо и где надо, ждал перевода в одну из академий тоже на Украине. Другие нации и народности старались не отставать.
Рота МТО и спецназ были подняты по тревоге около часа ночи. Из одного из дальних батальонов ушло свыше сорока солдат и сержантов узбекской национальности. Вооружившись подручными средствами, группа направилась в сторону штаба части по ведомственной железной дороге. Предупрежденные офицеры другого батальона, мимо которого пролегал путь группы, никаких решительных действий предпринять не смогли. Более того, узбекская часть батальона присоединилась к мятежникам. Поднятые по тревоге спецназ и МТО похватали щиты и дубинки и выдвинулись на мост, единственное место, где можно было остановить зараженных националистической пропагандой солдат. Шли около четырех километров, больше часа. Мимо них на мотовозе-матриссе проехали начальник политотдела и командир роты спецназа, чтобы предпринять попытку оказать на группы хоть какое-то воздействие. Командир роты имел с собой АКСУ и один магазин с тридцатью патронами.
Мост был окружен болотом, в ширину имел около шести метров. На этом узком участке сосредоточили роту МТО. Около двух десятков спецназовцев поставили перекрывать участок около ста метров слева от моста. Апрельская ночь в архангельском лесу. Снег почему-то начал таять. От земли поднимался туман. Произвели подсчет личного состава. Вместе со спецназом и офицерами насчитали 52 человека. Организовали пункты обогрева, то есть попросту разожгли пару костров прямо на рельсах. С дровами (в лесу!!!) были огромные проблемы. Троих солдат, сумевших притащить каждый по вязанке хвороста и промокших до пояса, отправили в часть. Получили по радиостанции уточненные данные о количестве дезертиров. 96 человек. Почти вдвое больше. Настроены решительно. Вооружены поголовно нанчаками, металлическими прутьями (и где только нашли их), ножами, есть что-то наподобие пращей. В следующий батальон их просто не пустили, дав пару предупредительных очередей поверх толпы, после того как были разбиты несколько окон казармы. Смогли рассмотреть и посчитать. На удалении нескольких сотен метров "на хвост группе сели" 7-8 человек офицеров и прапорщиков этого батальона, у каждого автомат и по 120 патронов. Нормально. Надежды на солдат особой не было. Не каждый морально готов лупить по голове своего бывшего сослуживца. Толканули пару речей, особо упирая на верность присяге и воинскому долгу.
- Да понимаем мы все! Да пусть только дернутся... - раздались из темноты несколько голосов.
- Ребята! Парни! Кто не готов - лучше сразу скажите. Я буду командовать только теми, кто пойдет добровольно, - обратился к солдатам старший лейтенант Максим.
- За кого Вы нас принимаете? - спустя несколько секунд полного молчания ответил чей-то возмущенный, с нотками обиды, голос.
Оставалось ждать.
Повторили несколько тактических приемов по сдерживанию толпы. В основном чтобы не заморозить людей, ну и ради собственно слаживания. Несколько раз повторили приказ не высовываться из-за щитов и наблюдать только через смотровые отверстия, опасаясь ненужных травм от метательного оружия и просто бросаемых в полной темноте камней. Напряжение росло с каждой минутой. По расчетам выходило, что дезертиры появятся примерно через час. Что будет дальше - известно одному богу. По радиостанции сообщили, что за поворотом дороги заняла оборону группа офицеров. Приказ один - при прорыве мятежников в сторону поселка - открывать огонь на поражение. Тоже не слабо...
- Вы там смотрите, своих не зацепите! - напомнил коллегам Максим.
- Не первый год замужем, - хмыкнула в ответ радиостанция. Слышно было, что вокруг отвечавшего звучал нервный смех.
- Товарищ старший лейтенант! Смотрите, что я нашел! - Максим узнал голос одного из своих солдат ИТСОшников. Максим включил единственный на группу фонарик.
- Молодец, Саня! - похвалил он бойца, немца по национальности, призванного из Казахстана. - Пошли рогатку попробуем поставить.
Вчетвером со своими инженерами им удалось натянуть несколько найденных ниток колючей проволоки наискось по мосту, тем самым МТОшники получили хоть хлипкое, но инженерное прикрытие. Подошел замкомандира спецназовской роты.
- Ну, че, брат? Как настроение? А ты что только с одним фонариком? - обратился он к Максиму.
- Эльдар! Мои вроде ничего, твои бойцы как? - пожал ему руку Максим. - Отдал я дубинку, у меня радиостанция на случай есть.
- Нормально у меня бойцы, не те, что были, конечно. Из 20-ти человек двенадцать корейцы. Мы их на освобождение заложников тренировали. А тут - видишь... Что толку, что они у меня вокруг выключателя бегают. Сыльные, но логкые, - засмеялся Эльдар, - из-за щитов не видно. Однако, упертые до ужаса, других не держим. Однако, бывай, свет вижу. Удачи тебе.
Максим поразился остроте Эльдаровского зрения. Сам он лишь через пару минут увидел слабое свечение.
- Приготовиться! - как мог твердо, скомандовал он.
- Товарищ старший лейтенант! А давайте Вы сбоку нас подсветите, а мы тем временем по щитам постучим, - предложил сержант, заместитель командира взвода связи. - И передайте на матриссу, чтоб как только они упрутся в нас, она сматывалась в противоположную их движению сторону. Они ее видимо в кольцо взяли, фар не видно...
Предложение было дельным, но кому ж понравится, что кто-то командует кроме тебя. Максим хотел ответить резко, но поборол в себе минутное искушение и ответил.
- Принимается.
- Внимание! Вал! Дубинки поверх щитов! Сержант, ритм два удара в секунду!
Максим скользнул в приоткрытую щель между щитами и, уже не жалея батарейку, включил фонарик. Взгляду открылась удивительная картина. Вал из сомкнутых ВВэшных щитов, ощетинившийся дубинками. Мечущиеся тени создавали впечатление, что их еще больше.
- Бр-р! Не хотел бы я против такой оказаться! - не в такт холодной дрожи содрогнулся он.
Нервов хватило подпустить надвигающуюся толпу метров на сорок. Протиснувшись между щитами, старший лейтенант оказался в относительной безопасности. Страха не было.
- Эй, Володя! - крикнул он назад, лейтенанту, командиру резервной группы. - Если прорвутся, затыкай дыры вначале. А уже потом на мелочи разменивайся.
- Но пасаран! - услышал он, подкрепленный ревом Володькиных бойцов, ответ.
Дезертиры подошли на расстояние 10-15 метров. По щитам ударили несколько камней. Ритм постукивания дубинками по щитам не изменился.
- Эй! Какого х...? Чего встали козлы? Пропустите нас, мы домой идем. Сами в этих лесах загибайтесь, если вам надо, - проорал чей-то, практически без акцента, голос.
- Посылайте нах... своих козлов, мы никого не тронем, слово мужчины! - подхватил реплику первого второй.
- А ху-ху не хо-хо? - ответила войсковая цепочка голосом сержанта связиста, - Зарекалась свинья говно не жрать.
Стороны вступили в словесную перепалку. Через несколько минут по щитам ударил целый град камней, благо такого добра на оттаявшей местами насыпи было до черта.
- Володя! Наберите камней и швыряйте по ним, только залпом и посильнее, - крикнул Максим командиру резервной после того, как один из камешков ощутимо ударил его по ноге.
- Щас! - крикнул в ответ Володя. Еще полминуты спустя раздался его шальной голос: - За Родину! За Сталина! По врагам государства и Отечества! Гранатой - огонь!
Володя в обычной жизни был юморным парнем, своим привычкам он не изменил и в этой, далеко не типовой ситуации.
С противоположной стороны раздались приглушенные крики и маты. Артналет, точнее артответ, видимо, оказался удачным. Над головой что-то просвистело вторично. Маты умножились и усилились. Толпа несколько отошла. Матрисса под шумок сдвинулась с места и начала сматываться от цепочки. Удалившись на некоторое расстояние, она остановилась. Через выведенные динамики раздался уставший голос начальника политотдела.
- Солдаты! Вы полностью блокированы! Я настаиваю на выполнении выдвинутых мной требований. Вы немедленно складываете оружие, отходите на безопасное расстояние. Вопрос с вашим переводом к новым местам службы будет решаться дифференцированно. В течение месяца мы направим вас для службы в вашу республику...
Толпа, услышав незнакомые слова, приняла их за оскорбления и ответила примерно сотней пожеланий "здоровья" самому начпо и всей его родне до четвертого колена. Начпо сам понял, что сказал что-то сильно заковыристое и принялся увещевать любимый личный состав на более понятном языке, то есть при помощи мата. Примерно через полчаса, разгоряченные тридцатикилометровым переходом, дезертиры стали остывать и откровенно мерзнуть. Их попытки обойти мост наткнулись на нежелание спецназовцев их пропускать. К тому же спецназу удалось утащить в темноте парочку особо шустрых говорунов, коих они, не мудрствуя лукаво, связали и при этом заткнули кляпами рты. Было удивительно, что один из говорунов оказался этническим русским. Выяснилось, что таковой в толпе он не один.
Понемногу светало. Многих солдат уже просто шатало от холода, недосыпа и усталости. Максим сам уже еле держался. В конце концов, ситуация стала разряжаться, то есть дезертиры приняли решение после ряда бурных обсуждений разоружиться. Объявили прием военнопленных. Подходящий к цепочке сдавал оружие (или кидал его с моста), пролезал под проволокой и попадал в распоряжение резервной группы под командованием лейтенанта Володи. Тот был само гостеприимство, рассаживая вновь прибывших на колени по трое в ряд на насыпи. Ряды сдавшихся росли и множились. В конце концов, сдалась и последняя группа. Спецназ, выполнив боевую задачу, оставил свои позиции и взял под охрану разоруженную сводную дезертирскую роту. Корейцы погасили несколькими ударами дубинок последние искры национализма и повели группу в поселок. МТО, сняв оборону, забыла снять колючку с моста, в которую и въехала гордая благоприятным исходом дела матрисса, лишившись при этом обеих фар. Криков и матов начпо при этом было едва ли чуть меньше, чем за все время спецоперации...
История получила продолжение. Спустя неделю сводная дезертирская рота покинула расположение учебного городка и вышла на перекресток дороги. Возник стихийный митинг. Мнения разделились. Одни требовали идти в часть, захватить оружие, взять заложников и, выйдя на магистральную железную дорогу захватить поезд и ехать в Узбекистан. Вторая группа настаивала только на последней части плана. Волею непонятной судьбы мимо проезжала на мотоцикле ИЖ-Юпитер интернациональная группа представителей всех славянских народов этой воинской части. А именно - русский (за рулем), белорус (сзади) и украинец (в коляске). Аклах (белоухий) белорус родом был из многонационального Ташкента. Узбекский язык он знал. Коротко выяснив ситуацию, друзья приняли единственное на тот момент верное решение. Отъехав на несколько десятков метров они остановились, слили в мотоциклетную каску сколько-то бензина, пролили его по дороге и подожгли, очертив для себя может быть последнюю в своей жизни границу. Они решили просто стоять. Стоять и все! Такие героические действия не остались незамеченными жителями поселка. Кто-то из них, заметив пламя и военную толпу, позвонил в часть. Как троим удалось в течение примерно двадцати минут сдерживать толпу под сотню человек - никто из них пояснить в дальнейшем не сможет. Курточки им пришлось выбросить. Все они были залиты их кровью и слюной противоположной стороны. Еще более чем странно то, что никто из них не получил каких либо серьезных телесных повреждений. У одного только оказалось сломано ребро, да второму рассекли губу и порвали угол рта.
Подлетевшая машина с начальником штаба здорово подняла их боевой дух. Еще бы... Их было всего трое, а стало аж пятеро!!! Подполковник, два прапорщика, сержант-сверхсрочник и водитель-солдат.
Все остальное превосходит все ожидания. Пятерка отважных сумела развернуть толпу и направить ее в сторону учебного городка. Улица, по которой пролегал путь группы, представляла собой яркое зрелище. Ни одного целого оконного стекла, включая стекла в детском садике возле самого учебного. Детей успели вывести воспитатели во главе со сверхсрочником украинцем, забежавшим вперед разъяренной взбунтовавшейся роты. Дальше подобное безобразие терпеть было нельзя. Две офицерско-прапорщицкие оперативные группы, усиленные десятком спецназовцев были немедленно введены в учебный городок. Сводная оперативная группа в составе сорока человек разнесла в пух и прах дезертирскую роту за каких-то 20 минут... Санчасть и больница поселка оказались переполнены в одночасье.
Начпо сдержал свое слово. Примерно через месяц ставших тише воды, ниже травы представителей Средней Азии стали направлять в отпуска пачками. Обратно они уже не возвращались.
Но и это еще не все. Спустя два месяца.
Ночью дежурный телефонист принял странную телефонограмму из 2-го батальона, прерываемую всем, чем только богат эфир.
- Их человек тридцать, у них оружие, патроны у них. .... Узел связи разбили полностью, я трубку из трех склеил вроде, я не слышу, что ты мне отвечаешь, ты лампочкой мигни что принял. Они к вам идут. Их человек тридцать. Это я говорю, дежурный радист...
Дежурный телефонист немедленно передал сообщение дежурному по части. В часть были немедленно вызваны все живущие поблизости офицеры и прапорщики. Общий сбор объявлять не стали, дабы не привлекать излишнее внимание к собственным проблемам.
Дежурный телефонист нажимал на кнопку служебного вызова релейки, пытаясь световой азбукой Морзе ускорить получение какой-то новой информации. Его попытки не остались незамеченными. Голос дежурного радиста 2-го батальона становился все увереннее.
- Посчитали. Двадцать восемь человек. С ними четырнадцать автоматов, свыше 300 патронов. Узел связи разбили полностью. Одна из релеек прострелена. Провода обрезаны. Они не догадались уронить антенну. Работаю от аккумуляторов. Заряда хватит еще часа на два. Минуту... Убитых и раненых нет. Комбат вооружил пять человек и пошел за ними. Все ушедшие уроженцы Казахстана. Казахи, русские, немцы. Передает начальник штаба батальона. Повторяю...
Скомплектовали первую группу. Десять офицеров, один прапорщик, сержант-радист срочник. Группа выдвинулась навстречу, стремясь перекрыть один из путей подхода к поселку. Бронежилеты офицеры не брали, только каски, да командир и замкомандира роты спецназа прихватили с собой по титановому противопульному щиту. Щиты были не обтянуты маскировочной тканью, за что офицеры костерили, на чем свет стоит, своего старшину. На группу из вооружения было десять автоматов и два РПК. Патронов взяли немеряно. Сержант радист, кроме радиостанции, прихватил с собой электромегафон. Группа выдвигалась с максимально возможной скоростью. Прошли контрольную точку. Выбрали место засады. Организовали оборону, распределили сектора обстрела. Выслали вперед разведку из трех человек. Разведка успела отойти метров на сто пятьдесят. Разошлись по обе стороны железки, спрятавшись в лесу.
- Вижу их! Идут тремя группами. В первой три автомата. Идут осторожно. Прием.
- Вас понял! Пропускайте. По моей команде - выходите на дорогу. Покажете, что они в окружении. На рожон не лезть. Огонь на поражение только по команде. Прием.
Разведка пропустила все три группы.
В полной тишине усиленный электромегафоном голос заместителя командира бригады прозвучал как глас свыше. Заметавшееся эхо усилило впечатление. Вкрадчиво и успокаивающе в лесу раздалось:
- Воины ислама! Бросайте оружие! Вы окружены - любое сопротивление бесполезно.
- Кто это говорит? Откуда это? Ты кто? - закричали вооруженные дезертиры.
- Говорит заместитель командира бригады. Вы окружены. Бросайте оружие.
Разведка вышла на дорогу, демонстрируя свое присутствие.
- Тах! - одновременно со свистом пули услышал Андрей звук выстрела.
- Тах, тах, тах! - длинная щепка, сверкая сколотым краем, вдруг оторвалась от шпалы в полуметре от Андрея и медленно-медленно поднялась в воздух. Она не успела еще вновь коснуться земли, как Андрей осознал, что уже лежит в стороне на насыпи и, оказывается, успел выдать короткую очередь над головами дезертиров.
К такому исходу событий дезертиры оказались готовы. Сбежать с насыпи им показалось делом неблагодарным, усевшись по-хозяйски, как учили, на колено, они в полтора десятка автоматов принялись поливать огнем все вокруг себя. Сосредоточенно и деловито, экономя патроны. Над майором пулеметчиком, выбравшем не самую удачную позицию рядом с деревянным телеграфным столбом, раздались чавкающие звуки. Столб, приняв в себя восемь пуль, стонал и гудел. Командир роты спецназа, вздумавший перебежать в более укромное место, вдруг отлетел в сторону. На титановом щите образовалась неслабая вмятина.
- Ну, них... себе! - только успел возмутиться он, как отлетел в сторону вторично. - А ведь держит! - удивился он довольно громко вслух. Офицеры стреляли поверх голов и выбивали камешки с насыпи, перенося огонь ближе к дезертирам.
- Внимание! - усиленный голос замкомандира вновь заметался над железнодорожной насыпью. - Своими действиями вы ставите себя на один уровень с преступниками. Немедленно сложите оружие. Даю вам 5 минут, после чего открываю огонь на поражение. Время пошло.
- А! Суки!!! - завизжал один из дезертиров, вскакивая и стреляя в сторону голоса.
- На! - не удержался Андрей, увидев такую восхитительную цель, выводя мушку по-американски, в корпус и заменяя этим "На" привычное "22" обычное при нажатии на спусковой крючок. Короткая очередь сложила "психа" пополам. Он завыл и выронил автомат. Андрей, удивляясь своему спокойствию, перевел переводчик огня в положение "одиночный" и влепил пулю в корпус потянувшемуся за выроненным автоматом соседу "психа". Стрельба с обеих сторон немедленно прекратилась. Дезертиры не выпускали из рук оружие и с удивлением смотрели на двоих своих, один из которых вдруг полностью потерял интерес ко всему происходящему, а второй визжал и катался, стукаясь при этом о рельсы.
- Немедленно бросить оружие! Никто с вами шутить больше не намерен! - посоветовал мягко голос из мегафона.
На насыпь вышли два офицера, полковник и подполковник. Без оружия и касок. Они совершенно спокойно подошли к группе дезертиров и стали выдергивать из их рук автоматы. Отобрав оружие, они тут же отстегивали магазины, отбрасывали их в сторону, выщелкивали патрон из патронника, клали автоматы на рельсы и переходили к следующим.
- Эй, вы, двое, ко мне! - показал один из них на двоих солдат. - Несете этого, он, кажется, еще живой. Вы двое - тащите этого. Вы четверо - на подмену. По железке в часть! Шагом марш!
- Сержант! Передай в часть! У нас без потерь. У них один трехсотый, один двухсотый. Машину с медиком на станцию, повезет в больницу раненого. Еще одну машину для покойника, пусть волокет его на стрельбище. Незачем его в часть тащить, не заслужил, скотина. Остальных так доведем...
Дальше. Дежурный радист 2-го батальона получил за умелые и решительные действия знак " За отличие в службе 2-ой степени" и 10 суток отпуска. Из отпуска он не вернулся, его личное дело было потом выслано в часть в Кривом Роге. Четверо из участвовавших в спецоперации офицеров были переведены, согласно рапортов, в другие воинские части (угадайте куда) в течение месяца.
Из сообщения "Радио России".
"... сегодня утром в одной из воинских частей, дислоцированных на территории Архангельской области, произошла перестрелка с вооруженными дезертирами. По непроверенным данным имеются убитые и раненые. Начальник штаба дивизии факт перестрелки подтвердить или опровергнуть отказался...".
Все.
2006 г.
ПРЕДЫСТОРИЯ НАЧАЛА.
Близился конец месяца. Это означало, что надо перелопатить кучу бумажек. Поцеловать, кого надо и кого надо не целовать - тех причесать против шерсти. Пообещать всякую кучу всяких привилегий хорошим и в два раза большую кучу неприятностей хорошим, но не настолько. Служба, одним словом. Достали вконец эти непонятные никогда мне военные, обозванные в Уставе, в конце концов, военнослужащими - женщинами. Вроде с одной стороны и военный, а с другой стороны - тире. Войска связи, одним словом. С прежнего места службы репутация у меня была соответствующая. После проектирования и строительства отдельного, самостийного, если хотите, женского туалета на узле связи проблемы я решал по сталински. Называется - подставить под большой... Мягко - в виде рекомендаций линейному надсмотрщику (она же жена начальника штаба) подстричь ногти и никогда не использовать маникюр хотя бы при мне. Жестко - постановкой задачи, проложить и обеспечивать работоспособность линии связи от... до... на протяжении... дней. А че? Нормально! Меня, конечно, лишают там чего- то за что-то, а девочка (жена- любовница, от ранга зависит) начинает почему - то резко сомневаться в том, что миром правят самые перцы. Перчики оказывается тоже - правят. В общем - команду, нервы себе неслабо потрепав, я собрал неплохую. Даже этих, непонятных. Они на службе хоть и в юбках ходили, про п... забывали накрепко. До того научил, что на обращение - Рядовая полканам всяким замечания делали - рядовой Иванова! Я! Привычки сразу не поменяешь - дураку понятно. Сначала мои контрактеры били рожи капитанам, потом поднялись до... Венцом стал... Извините - выше не поднимались! Не пользовался наш полчок большим вниманием руководства, да и слава о делах таких быстрее наших дел ходила. А какому генералу... (опять - пардон). А девчонки - они ж в форме красивые! Сам сидишь, бывает - слюни до колен, до греха долго ли? А нельзя! Сам порядки завел - сам и держись! Не в первый раз. Полтора года с нанчакой в рукаве ходил лейтенантом, не только насчет баб. Одиннадцать жалоб в дивизию - восемь коллективных, три анонимных... Убрал потом одного - детонатор который, головка у пацана (лет на 10 меня постарше) именно насчет годов рождения и срока службы болела. Результат - первое место среди служб связи из двенадцати. Бойцов сам отбирал поначалу, потом тем, кто остался из прапоров, доверил. Никто ни разу не подвел. Дедовщину всячески поддерживал и укреплял. Марш - переходами там всякими, всем, что в башку взбредет. Правда когда однажды ракетница не туда стрельнула и на комбинат целлюлозный упала думал пару часов что наказал за это меня наконец господь. Обошлось... Молчу короче. У каждого нормального офицера таких методов десятки, ну а у ненормальных - не мне и судить...
Бл... Ностальгия!!! Как, оказывается, там было хорошо. Даже тогда хорошо было, когда меня, лейтенанта, отправили старшину своего искать, пропавшего в 92-м в Осетии где-то. Ну, доехал я до Мин Вод. Ну, нашел я, наконец, патруль ВВэшный. Че удивило тогда - так это сержант срочник начальником. Мне с высот Мин Обороны как минимум майор виделся на такой высоте....К полковникам проводили - нашим. А у меня с собой - ну было... Короче - дальнейшее помню отрывками. Осетриновские шашлыки, как пиво показывал ножом открывать горлышко по северному срезая... Потом УАЗик и куда-то едем. Боец и говорит - типа: Дороги дальше не знаю. Село как село. А может и город. День вроде, а тишина. Встали. Вышел. Пилотка, рубашка, штаны, наглаженные по курсантской еще привычке. Присмотрелся,... Мама дорогая, это ж не палки, это ж стволы торчат со всех сторон из домов, дворов и садов всяких!!!
Дошел на негнущихся, пилотку кинул на сиденье, берет свой нащупал и на башку натянул. Вышел обратно и давай орать!
Типа - где представитель местной администрации, где участковый милиционер, почему... Собрал вокруг себя мужиков. С обеих со сторон. Без оружия все - типа мирные! ..
Передавали меня потом как флаг, каждые сорок минут, от двора ко двору. Вина и водки столько выпил - в книгу Гиннеса пора. Бойцу только успел сказать, чтоб в машину никого не пускал и при любой попытке подойти близко - трогался с места и ездил по любому поводу. Молодец парень. В бутылку поссал втихаря, а из за руля не вышел. Ближе к вечеру проводили нас до блока на девятке и исчезли тихо...
Ностальгия!...
Ну и что за тема у штабной тренировки на сей раз? Освобождение второго райотдела УВД от захвата. Численность-200-250 чел. Вооружение штатное. (????!!!!!)
Ну и времена!!! Интересно, ОМОН за нас или этот момент на следующей рассмотрим?
Девоньки, голубушки, рядовые и сержанты. Четвертую папку из второго портфеля получить - адаптировать и отработать.
Всех начальников элементов узла связи ко мне! Из отпусков и с выходных не вызывать! Нач связи сводного отряда по расчету - доклад через 5 мин! Узлу связи! Готовность номер два!
Ну и времена у тебя, Россия!
ЛЕГИОНЕР. НАЧАЛО.
В одиннадцать вечера затренькал третий синенький телефон. Пришлось снимать трубку, оторвавшись от черно-белого экрана взятого "до утра" телевизора.
-Дежурный по части! - нехотя представился я.
- Майор Груздев служит у вас? - без лишних предисловий рявкнула трубка.
Да! Ничего не скажешь... начальственный голосок! Внезапно захотелось подскочить, щелкнуть каблуками и выдать преданным голосом что-то типа - " Не могу знать!"
Я так и поступил. То есть вытащил из пачки "Примы" очередную сигарету, размял и прикурил.
- А что? - спросил я, как мог вежливо, затянувшись пару разочков.
- С кем я говорю? - вновь рявкнула трубка. Пришлось отодвинуть ее от уха подальше, щадя барабанные перепонки.
- Со мной! - ответил я, прямо таки поразившись такому беспринципному вопросу, - С кем же еще?
- А Вы это кто? - со снижением первоначального тона вопросила труба, что было явно несомненным прогрессом.
- Я дежурный, а Вы?
Хреновые все-таки сигареты делают в Курске. Погасла внезапно. Впрочем, может и не все хреновые, может это просто экспортный вариант?
Устраняя недостаток в работе сигареты, я почти прослушал выданное привычной вежливой скороговоркой представление неизвестного собеседника.
- Дежурный ...ской .... туры ...ник .... ....кий!
Блин! И переспрашивать неудобно!
- А! - догадался я, - Вас плохо слышно, я Вам сейчас перезвоню...
Синяя трубка решительно легла на рычаги.
Плавали - знаем. Ты бы еще домашний адрес у меня спросил, типа - брат приехал... Пришлось тем не менее вставать, лезть в сейф за неприметной папочкой с кучей штампов на обложке и рыться в ней в поисках нужной информации.
- Опа! Оказывается есть у нас такой! Под номером один кстати. Майор Груздев Сергей Викторович, стандартное место рождения, домашний адрес с гостеприимными хозяевами данной квартиры в двух кварталах отсюда. Отметка что ксива на эти данные списана... И кто ж это у нас такой? Точно! Мой почти друг. Майор Селезнев Сергей Александрович, группа по работе с ... Как будто я сам не знаю с кем...
Пора воевать!
Я снял еще теплую трубку и набрал номер из подстекольного списка.
Ответ моментальный. Нихрена не разобрал опять. Однако представился сам по полной, с деловитостью и заинтересованностью.
- Что у вас там за ... до тебя сидел? - снова взорвалась трубка.
Тьфу ты! Я что, дирижер, ей махать туда - сюда?.. И что он это вдруг на меня орет?.. А - вон как наверное... У него на НИК звание заканчивается, а у меня на НАНТ... Чем не повод? Я, правда, скоро окончание поменяю у звания. Немного осталось. Съездить и вернутся. Очередь однако. И фамилию я свою новую уже знаю. И адрес домашний у меня как у майора Груздева будет, адрес на который в случае чего письма писать... Знаю я уже все. Но вам не скажу.
Кричи, НИК! Кричи! Это всей стране известно уже, что у нас бардак... Эко, Америку открыл! Вам бы такой бардак как у нас... Да - распустились мы, согласен... Зато не расходились, так вот. Ой! А вот это зря, за такое и в табло не зазорно получить!.. Снова все слова знакомые... Пауза, это чтобы воздуху набрать побольше... Пора, мой выход!
- Слушаю Вас! - я перевел и озвучил, наконец, свои невеселые мысли.
Я не сильно разбираюсь в интонациях молчания. Говорят, томительное там бывает, зловещее еще... Это молчание я бы назвал обескураженным. Именно такой была следующая, немало развеселившая меня фраза.
- О чем это я? - спросил он явно кого-то рядом с собой.
- Майор Груздев! - напомнил я тему разговора печальным голосом.
- Ах да! Приезжайте и забирайте нахрен отсюда своего майора! Немедленно! Он меня тут уже совсем...
Умеет же НИК ругаться! Кратко, сжато! Вся Камасутра в 15 секунд уложена...
А вот это слабее... Красота - она в совершенстве... В общем - так себе!.. Чуть выше среднего... Нет!.. Не дотягивает до красоты!...
Подсознание выбросило в кровь некоторую порцию адреналина. Словами выразилось так.
- Вы его там охраняйте получше, чтобы не сбежал. Он может. Сейчас приедем - заберем!
Мой помощник, только что вернувшийся с проверки все понял правильно. Серую трубку пришлось брать свободной рукой. Дежурная машина прибыла на в тот момент, когда я закрывал портупею с родным ПМ в сейф. Поплевав и шлепнув печатью оттиск на пластилине, я снял ее со связки с ключами. Печать перекочевала ко мне в карман, ключи к помощнику. Связь из машины я проверял сам. Еще через три минуты, вооруженный металлической печатью дежурного я выехал из полка. С адреналином было все в порядке, но начала мучить совесть. Как я мог? Бросить порученный участок? Покинуть расположение? А случись чего? Ну и дальше в этом духе... Совесть была немедленно побеждена сознанием. Если это бандит - никто и не вспомнит, что я дежурил. Молодец скажут, медаль может даже дадут! А ежели это действительно Серега, то не надо чтобы о его залете лишние уши знали. Медаль не дадут, дадут пузырь и спасибо еще скажут. Да и что случится то может? Туда - сюда я за 40 минут слетаю. Есть, конечно, вероятность; по закону бутерброда - того, который всегда на ногу гвоздями вниз падает. Но уж если и ее учитывать! Ну слов нет! Ну тогда я настаиваю на противометеоритной защите всех полковых бань!..
Совесть успокоилась, предоставив сознанию заняться любимым делом. То есть мечтами. Пришлось их разогнать и начать доставать из подкорки нужные моменты. Что я знаю о Сереге? Нормальный мужик. В последнюю свою командировку (никак не могу привыкнуть называть последнюю - крайней) уезжал вроде как в зону осетино-ингушского конфликта. Многое было в тот момент удивительно. Именно с Сереги и начался отсчет пунктиков на сереньком листочке неприметной папочки. Оказался же он в итоге понятно где. В этой, в самопровозглашенной. По приезду его быстренько выпихнули в отпуск, настолько быстро, что и поговорить он успел только с дежурным и командиром. Ах да! Еще с кадровиком и финансистом. Их в воскресение из дома вытащили - Серегу встречать. Однако те молчат, как рыба об лед. Отпуск у него китайский вышел почему- то. Чуть ли не месяца на три. Сейчас вроде к концу подходит. Ехать он не хотел, в прошлом году его киданули с какими - то там денежными надбавками за Осетию. Не привез Сережа какую-то справку, а из части, к которой он был прикомандирован, пришел ответ - "Ничего типа о таком не слыхивали! Какой такой павлин - мавлин?" Серега до того дошел, что рапорт накатал командиру части. С просьбой назначить служебное расследование по факту трехмесячного отлынивания от служебных обязанностей. Не помогло. В военной прокуратуре нашей такой вот разговор у него случился.
- В составе какой части вы были в районе ЧП?
- Такой-то!
- А почему не в составе своей?
- Потому что был направлен к ним в командировку, вот командировочное удостоверение.
- Мы это видим, а где справка, что данная часть находилась в это время в районе чрезвычайного положения?
- Да кто ее давать - то должен? Живут они там!!!
Оно конечно. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой...? Букашка с правами. Так это когда еще было...Однако я развеселился, представив наш полк в районе нынешнего ЧП. Чечня которая. Дело в том, что полк наш ВэВэшный - полк на БТР. На 60-ПБ. Даже на двух! На второй еще документы на списание не пришли. Правда, беда в том, что БТР наш боевой единственный тоже в командировке. В этой самой - в самопровозглашенной. Вместе с экипажем. Милицейский батальончик соседний наш, взводного состава, увез с собой. Вот за что я люблю ВВ! Соберут, если надо, все с миру по сосенке - глядишь и лес. Из штыков Родины. У Дудаева этого танков больше чем во всех внутренних войсках на данный момент. Так что флаг свой, с которым демократы в СССР пришли к власти, они же в России и поменяли. Это тот который - не использовать части Мин. Обороны в межнациональных конфликтах и против мирного, так сказать, населения. Пора, однако и использовать видимо... Но им можно. Своя рука - владыка. Хорошо Грозный потрепали, если верить телевизорным скороговоркам. И сами потрепались куда уж дальше... Это если верить радио заморскому. Но прошли победным валом... А дальше что? Загнали врага в предгорья... Богородская бригада вон как на подлете влетела, муку обещанную замучившись с дороги собирать при вводе. Около сотни в плен попало. На территории пока несамопровозглашенного Дагестана. Это только еще мука была. А ведь из муки что угодно слепить можно...По аналогии с ягодками - цветочками. Захватить, конечно, ума много надо. А удержать? Однако телевизор ревет победно. Взято это - взято то. А вот это не берется чтой то. После штурма Грозного с нашего полка человек пять вдруг резко поехали. На Кавказ - здоровье подправить. Только вот тоже - с фамилиями другими. Не похоже на ротацию, на восполнение потерь похоже. Даже резерва офицеров под рукой нет, хотя - все ВВ резерв. Растет списочек на листочке, растет... Легионеры, блин! А сколько таких полков?
Из состояния нервной задумчивости меня вывел настойчивый голос водителя.
- Товарищ старший лейтенант! Однако приехали!..
От ить! А я и не заметил. Шустрый водила, молодец.
- Идешь со мной - ничему не удивляешься - действуешь сначала по команде, потом по обстановке. Не слышу?
- Есть!
Я выдохнул и вдохнул. Ручки все же немножечко завибрировали. Хорошо хоть не коленки! Хотя и такое бывало. Поймав себя на этом, я разозлился, но дверь в комендатуру при этом практически не пострадала...
Мама дорогая, что я вижу? Сережа собственной персоной, усаженный "по науке" на прикрученную к полу лавку. Боевик - разведчик, мать твою. На вид и не пьян почти. Увидев меня, он попытался встать. Его настойчивую попытку способом "наложения на плечи рук" тут же пресекли два солдата - комендача неслабых габаритов. Судя по их сбивающемуся дыханию, Серега сдаваться за просто так был не намерен. Я пошел прямо к нему, не обращая внимания на невнятные крики кого- то там из-за прозрачной перегородки. Одновременно солдатик-водитель, как бы невзначай, встал между мной и источником криков, поигрывая невесть откуда извлеченной им ПР-73.
- Как ты? - я подал Сергею руку.
- Нормально! - блеснул он на меня сузившимися при этом глазами, - Забирай давай, курить не дают, уроды!
- Не били?
- Только менты! - он отпустил мою руку.
- Сиди тихо, щас! - я повернулся и пошел к перегородке, навстречу выходящему из-за нее подполковнику. Эмблемки "кресты". Войска ПВО значит. Других "крестов" в гарнизоне не держат.
Из короткого диалога все ясно. Задержан милицией, оказал сопротивление. Поэтому не стал называться своей настоящей фамилией. Значит приволокли не из дома, а скорее с улицы или из кабака, иначе пробили бы по базе данных по прописке. На это менты мастера. Но как они ему на слово поверили и в комендатуру привезли? Непонятно... Ха! Однако молодец Серега, и в часть сообщил и залета, считай, не будет... Нету у нас такого и все... Короче - забирать надо немедленно и по любому...
Ах, вот что это были за крики. НИК, понимаешь, орал что-то в мой адрес... И сейчас еще пыхтит что-то...
- Почему не выполняете команд старшего по званию? - аж надулся весь от обиды.
- Старший лейтенант Ишанкулов (бл..., вот пиз...ул), вот мои документы! - развернул я у него перед лицом свое удостоверение личности. Рука с удостоверением дрожала с амплитудой сантиметров в пять влево и влево - вправо. Пусть читает, если сумеет. Через три секунды удостоверение я убрал в карман курточки.
- По данному факту командир части информирован и прибудет на службу в течение часа. Мне приказано доставить майора... Груздева (бл...,чуть не оговорился ) в часть немедленно.
Подполковник, по-видимому, нас зауважал конкретно.
- Круто у вас. Чуть что - сразу к командиру...
- Угу! Особенно когда спички кончаются! - ехидно подумал я. Это кто ж из начальников с губы майора забирать старлея пошлет? Где ты это видел, подполковник? Ты Устав то когда последний раз в руки брал?
- Я хотел бы забрать так же все изъятые у задержанного вещи! - сказал я сухо, пока взгляд дежурного метался между мной, дубинкой в руках у бойца и обхватившим при моих словах голову Серегой. Переигрывает ведь явно, придурок.
Вещи выдали без разговоров. Вещами оказались шнурки, связочка ключей и горстка мелочи. Через заметную заминку на свет появились так же часы и несколько денежных купюр. Последним на стол легло... Именно! Удостоверение личности майора Груздева, числящееся как уничтоженное. Вначале я даже глазам своим не поверил, аж раскрыл их поширше, хорошо что подполковник в сейфе копается, забыл что ли чего...
- Ну что? Назвался Груздевым - полезай в кузов! - скаламбурил я перед машиной, - Домой не повезу, дежурный я.
- Куда хошь вези, лишь бы подальше отсюда! - махнул рукой суетливо Сергей, - Ксиву отдай!
- Во! - показал я ему что обычно показывают в ответ на невыполнимую просьбу...
Связался с помощником - все спокойно. Слава те г- ди! Ни одного метеорита не прилетело. Брякнул в эфир "неуставную" фразу по поводу горячего к приезду чайника. Едем.
- Э, друг! - обратился я к водителю, вспомнив его "умелые и решительные действия", - ПээР у тебя откуда?
- Так на все машины выдали, товстаршнант! - с готовностью ответил солдатик, не переставая сосредоточенно смотреть на дорогу, - После случая с Головановым, помните?
- А! - неохотно ответил я, - Как не помнить.
Случай был крайне неприятный. Полковую машину подрезала иномарка. Ефрейтор Голованов на это возмущенно посигналил. Иномарочка подлезла немедленно под самый бампер, вынудив его остановиться. После чего Голованов был вытащен из-за руля и жестоко, причем среди бела дня и почти в центре города, избит. Попал в госпиталь. Мне пришлось после этого случая лично проверить внепланово все радиостанции всех автомобилей части, а это штук тридцать, хрен все отловишь сразу; а у наших женщин - военнослужащих изъяли удостоверения старших машин. Вообще-то девчонки у нас боевые. Стреляют, как и положено - раз в две недели, гранаты боевые кидают даже, в пол - года, правда, раз. Зато все, от начальницы секретки до последней поварихи. Только не было тогда у старшей ничего кроме ногтей и визга. Неделю с запудренной щекой ходила, боевой синяк пряча и жутко по этому поводу комплексуя. Машинку эту мы нашли. Боец хозяина не опознал, а тот клялся, что тачка в угоне была. Менты подтвердили, было заявление. Но заявление не показали. Надавали хозяину немножко под ребра, чтоб лучше за техникой своей смотрел. Так и закончилось в результате ничем. Даже уголовного дела не завели. Ох, как же я все - таки люблю тебя, Родина!!!
2007 г. г Алексей Муратов
ДВА ЧАСА.
Водитель нажал на тормоз так резко, что Владимир, не успев никак среагировать, едва не выбил головой лобовое стекло.
-Ты что? - зашипел он, хватаясь за моментально выросшую на лбу шишку, в которой
что- то билось и пульсировало. Дальше говорить что- либо не имело смысла, водитель
ужом выскочил через едва приоткрытую дверь и сноровисто пополз через дорогу к кювету.
-Что это с ним? - успел подумать Владимир.
-Дзень, - раздался знакомый звук и на боковом, ближнем к Владимиру стекле, образовалась вторая аккуратная дырочка.
-К машине! - именно таким, каким надо голосом скомандовал он и, мысленно матерясь,
вывалился из машины и, огибая ее, пополз в сторону водителя. Разгрузка зацепилась за что
то на дороге и пока Владимир осознал, в чем дело, двое солдат из милицейского батальона уже смотрели на него из кювета, огромными, в пол- лица, глазами.
-Вас не ранило, товарищ подполковник? - спросил один из них, когда Владимир, наконец, оказался рядом с ними.
-Да нет вроде, а что? - удивился Владимир.
-Долго вы что- то, вот мы и подумали...
-Пустое! - оборвал его Владимир, - Все целы?
Водитель оторвал ото лба окровавленные руки и придвинулся ближе к подполковнику.
На лбу красовалась огромных размеров царапина.
-Жить будешь! - утешил его Владимир. - Вскользь, по касательной. Надо бы йодом залить...
Водитель замотал из стороны в сторону, а затем часто закивал головой.
-Вот блин! Не было печали! - загрустил Владимир, представив со стороны создавшуюся ситуацию. Трое солдат - мальчишек, УАЗ на дороге, снайпер в "зеленке" и он, как
неотъемлемая часть пейзажа. В машине остались рация, автомат водителя и еще куча
вещей, без которых могло прийтись тяжело. До УАЗа было рукой подать, метра четыре. Даже дверцы открыты. Однако на этих считанных метрах дежурила смерть.
-Хватятся нас часа через два, - размышлял Владимир, - еще через полчасика вышлют
группу. Та пойдет обычным маршрутом и сюда не заглянет. Выход один. Подождать пару часов и поднять стрельбу. Либо броситься к УАЗке, завести ее и попытаться смыться.
-Эй! Кто заметил откуда он садит? - обратился он к бойцам. Двое из прикрытия пожали плечами. Лица их были покрыты потом. Южное солнышко здорово старалось над их синей милицейской формой. Посоветовать им снять бронежилеты Владимир не решился, черт знает
что на уме у этого снайпера. Да и один ли он? Если не один, тогда почему их после остановки попросту не изрешетили? Хотят взять живыми? Тогда почему уже минут десять никаких действий? Да и время для нормальной засады нетипичное, десять утра. Да и место?... Стоп! Место? Федералы появляются здесь крайне редко. Он и сам, внезапно дав команду ехать по этой дороге, машинально отметил тогда: - и за каким ... меня сюда понесло? Опять судьба в камуфляже начала командовать им, забавляясь, глядя на то, как он решает подброшенные ею задачки. Слегка оправившись от шока, водитель, не отрывая ото лба левую руку, правой внезапно потыкал в сторону "зеленки". Стало понятно, что момента выстрелов не видел никто. Владимир осторожно выглянул из кювета и по следам УАЗика определил начало торможения, представив положение свое и водителя, прикинул.
-Вот тот бугорок, метров сто-сто двадцать, чуть правее...
-Дзинь! - посыпалось вдруг правое зеркальце УАЗа.
-Точно один! Прижал скотина! Дает понять чтобы не дергались. Им, наверное, УАЗ нужен,
а мы постольку - поскольку.
Несмотря на жару по спине пробежал холодок. Владимир представил, как к ним сквозь "зеленку" приближаются боевики.
-Окружат, перещелкают. Или еще того хуже. Подобьют. Подождут, пока истечешь и в плен...
-Так! Войска! Ты слева, ты справа! Я попробую обойти его и шугануть. Стрелять только одиночными и только прицельно. А то знаю я вас, чертей. Если там или там поднимется стрельба... - Владимир показал рукой, - начинайте долбить около вот того дерева и плавненько вправо. На дорогу не лезть. В случае чего отходите по моим следам. Все ясно?
Бойцы нехотя кивнули. В их глазах Владимир явственно прочитал:
-Бросаешь, сука!
Он вздохнул и закурил, не предложив сигарет солдатам, по привычке выдыхая дым медленно вниз, пряча сигарету в кулаке.
-Все! Я пошел! - сказал он и аккуратно втер окурок в землю. Слово "пошел" к данному случаю подходило мало. Пришлось, по туманному определению строевого устава, ползти "на получетвереньках". Метров через пятьдесят Владимир чувствовал себя так, как будто только что в одиночку разгрузил вагон железобетонных конструкций. До желанного поворота оставалось еще метров двести. Пот стекал сквозь хэбэ, в горле саднило. На открытые участки кожи то и дело шлепались какие-то насекомые. Сосредотачиваться на ощущениях было опасно. Можно было начать жалеть себя, и в противовес происходящему Владимир начал мысленно напевать "Утреннюю гимнастику" Высоцкого. Помогало мало и, преодолев еще метров сто, уткнувшись обессилено в траву, с трудом переводя дыхание он тут же едва не закричал от резкой боли. Деловитая оса, только что изучавшая его бровь , от испуга разрядила прямо в веко свое жало. Глазу стало горячо. Мир сузился.
-Ну что за день сегодня? - застонал Владимир. Однако надо было ползти, и он пополз.
Бугорок с предполагаемым снайпером, в конце - концов, скрылся из глаз и Владимир, остро чувствуя свою неуклюжесть, рискнул перебежать на другую, нужную, сторону дороги. Там он отдыхал минут десять, позволив себе даже закурить, хотя курить вовсе не хотелось. Затем очередной раз заставил себя встать и, прижав к плечу приклад автомата, пошел, забирая влево и чутко прислушиваясь. Продвигаться в кустарнике было неудобно. Правый, полу ослепший глаз нестерпимо болел. Левым приходилось смотреть и вперед и под ноги. Сделав приличный, метров триста, крюк, Владимир практически подошел к предполагаемому месту лежки снайпера. Кусты впереди стали редеть, хотя, по его прикидкам, к дороге выходить было пока рано. Он вышел к границе кустарника с практически открытым местом и в нерешительности остановился. Адреналина в крови было с избытком. Пульс стучал в висках так оглушительно, что Владимир почти всерьез начал опасаться что его грохот услышит кто- то еще. Отступив несколько шагов назад, вкладывая в каждый шаг всю свою осторожность, Владимир пошел по границе кустов и поляны, вбирая в себя все; звуки, запахи, игру теней и особенно то- шестое, чувство. Услышав посторонний для этого мира звук, он замер, пытаясь определить его источник. Звук был знаком до боли, но никак с окружающим не вязался, более того, был ему чужд настолько, что мозг просто блокировал любые ассоциации. Привычно подавив в себе страх, Владимир аккуратно извлек из кармана разгрузочного жилета гранату и перехватил автомат в левую руку. Спустя минуту звук повторился. Владимир, наконец, осознал, что это был за звук - шелест бумаги.
-Два - три метра! - мысль обожгла сознание, - граната не поможет, осколками зацепит.
Он вложил гранату в разгрузку и вытащил нож. Нож выглядел грозно, видом своим
успокаивал и это несмотря на то, что Владимир в своей жизни резал этим ножом только хлеб, даже огурцы резать не рисковал, боялся, что лезвие потемнеет.
-На счет три бросаюсь вперед. Если лежит - падаю сверху, бью ножом в шею. Если стоит - бью в корпус, пониже ребер. Помоги господи! Раз! Два! Три!!!
Владимир рванулся через кусты и через секунду оторопел. На небольшой лужайке перед ним лежала женщина. Кроме трусиков на ней не было ничего. Женщина лежала на животе и читала. В следующую секунду Владимир увидел рядом с ней СВД на сошках и обычный армейский ПМ, лежащий рядом. Запрограммированное на бой тело действовало без участия сознания. Горячее тело под ним затрепетало, но он держал его крепко, вталкивая и поворачивая нож в шее снайпера. Наконец женщина замерла. Владимир сполз в сторону. Его долго и мучительно рвало. Вокруг было тихо. Владимир, стараясь не смотреть на женщину, собрал все что было рядом с ней. Фотоаппарат с мощной оптикой, оружие, даже книгу стихов Гумилева. Не спеша обыскал карманы камуфлированных брюк, но как и ожидал не нашел в них ничего кроме грязного носового платка. Обыскивать курточку он побрезговал, та была залита кровью. Владимир сел, и ногой, за несколько раз, перевернул тело на спину. Первое, что бросилось в глаза - уродливый шрам кесарева сечения...
В том небольшом военном городке под Саратовом, куда однажды забросила его военная судьба, была только одна школа. Его, Владимира, тогда еще только старшего лейтенанта, командир части назначил вести в этой школе стрелковый кружок, освободив, даже, притом от некоторых обязанностей по службе. Владимир крепко закладывал после Афганистана и по размышлению командира, работа с детьми должна была удержать молодого офицера от начинающегося алкоголизма. Командир оказался прав. Владимир стал пить меньше. Стыдно, когда дрожат руки и воин - интернационалист стреляет хуже своих воспитанников. Ее звали Марина, девятиклассница, дочь майора, начальника КЭС их полка. Яркая брюнетка, голубые, почти синие глаза, точеная фигурка. Про нее ходили разные слухи. Говорили, что в свои шестнадцать Марина уже стала причиной двух разводов. Говорили, что те двое, бросив своих жен, почти стрелялись из-за нее на дуэли и если бы не особый отдел, как всегда знавший все и обо всех, старлей - зенитчик или капитан - танкист лежал бы сейчас под крашеной звездочкой. Что про нее говорили еще, Владимиру было безразлично. В ее присутствии он просто терял дар речи или выражался настолько косноязычно, что та, чувствуя его смущение, то забавлялась, то злилась. Она регулярно посещала кружок, уверенно выполнила норму первого спортивного разряда, что для Владимира было в то время недосягаемо. Однажды она осталась после занятий и Владимир, наконец, понял тех офицеров, писавших "в моей смерти прошу никого не винить" и менявшихся пистолетами.
-Выходи за меня замуж, - сказал он ей тогда. Она долго смотрела ему в глаза и, не ответив, ушла.
Из проколотой шеи все еще сочилась кровь. Владимир натянул на послушные ноги трупа брюки, приподняв поочередно за плечи, надел и застегнул курточку. Долго, ножом и руками рыл небольшую могилу. Спихнув в нее труп, вырвал из фотоаппарата пленку, разбил с третьего удара объектив фотоаппарата. Вытащил из винтовки затвор. Разобрал пистолет и бросил его вместе с затвором в кусты. Положил в могилу фотоаппарат, кроссовки и винтовку, машинально сосчитав царапины - зарубки на прикладе. Немного поколебавшись, положил туда же томик Гумилева. Закопал могилу, долго не решаясь сыпать землю на мертвое лицо. Затем встал и просто пошел в сторону дороги.
-Вжик! - одновременно с выстрелом услышал он пение пули.
-Вжик! - еще раз и совсем рядом.
-Стреляет кто - то, в меня вроде. Упасть надо! - тяжело, как груженый железнодорожный состав, проехало в голове. Он машинально поднял руку вверх и не опускал ее пока не подошел вплотную к УАЗке.
-Товарищ подполковник! Ну что там? Вас два часа не было! - почти кричал ему один из бойцов.
-Ничего! Гильзы стреляные только. Нет никого... Заводи, поехали! - как сквозь вату слыша самого себя, ответил он. В дороге он молчал, оживленные голоса солдат сливались в однообразный гул. Не получив очередной раз ответа на свой вопрос один из солдат, показывая на подполковника, покрутил у виска рукой.
