Okopka.ru Окопная проза
Моисеенко Игорь Алексеевич
Лучше бы я в танке сгорел

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 4.16*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На помойку!!! Куда еще выбрасывать комбатов-танкистов запаса, которые не сгорели, освобождая Киев, Прагу, Сталинград...!?

НА ПОМОЙКУ!!!

КУДА ЕЩЕ ВЫБРАСЫВАТЬ КОМБАТОВ-ТАНКИСТОВ ЗАПАСА, КОТОРЫЕ НЕ СГОРЕЛИ, ОСВОБОЖДАЯ КИЕВ, ПРАГУ, СТАЛИНГРАД...!?

   Франц Генрихович Ледзинский прошел тернистый, но славный жизненный путь. Многое он уже не помнит, о многом предпочитает промолчать из скромности. Единственное, что удалось узнать о его славном прошлом то, что в далеком 45-м он закончил войну в Румынии 27-летним подполковником в должности командира танкового батальона!!! Да трудовая книжка красноречиво пестрит многочисленными благодарностями и отметками о премированиях за доблестный труд и награждениях за многочисленные победы в социалистических соревнованиях. Казалось бы, после такого пути старость должна только радовать внуками да благополучием. Но реалии нашего общества так далеки от идеалов.
   Еще в 1983-м году непостижимое ужасное горе постигло Ледзинских. Единственного сына убили в армии. Нет ничего страшнее для родителей, чем пережить своих собственных детей. Следом, в возрасте 18 лет, вышла замуж и уехала в Израиль приемная дочь - Юлия. Так и остались Ледзинские свой век доживать без наследников и защитников. Держались, как могли, поддерживая друг друга. И все же, супруга Франца Генриховича - Альбина оставила этот мир в 2003-ем. Отсюда и начались все перипетии.
   За долгую и славную жизнь Ледзинские смогли обустроить свой семейный очаг. Их скромное жилище нельзя назвать хоромами - аккуратный дом на две комнаты, небольшой участок земли с летней кухней и мастерской, заботливо оборудованной не знающими отдыха руками Франца Генриховича. Вот этот скромный надел и оказался неодолимым искушением для мошенников.
   После смерти жены Франц Генрихович начал болеть еще чаще. С каждым днем стал ослабевать слух, еще сильнее обострились болезни суставов и сердца. Многие элементарные бытовые потребности стали для пенсионера недоступны. И хотя и помогали соседи, но все же одиночество стало сказываться все острее и все болезненнее. Чтобы не умереть в столь беспомощном состоянии Франц Генрихович вызвал из Израиля Юлию. Дочь приехала, но терпения "благодарной" дочери хватило не надолго. Через две недели Юля заявила, что отец ей не нужен, и досматривать его она не будет. С тем и выехала из дома. Франц Генрихович вспоминает, как жена перед смертью пыталась его предостеречь: "Юльку не вызывай, она или бросит, или убьет тебя..." Альбина всегда отличалась проницательностью. Однажды и старого дружка - Владимира Кузнецова из дома прогнала: "Не искренний он, не верю я ему..." Но Франц Генрихович больше не знал к кому обратиться за помощью. А с Кузнецовым его связывало давнее знакомство - 16 лет.
   Кузнецов с готовностью откликнулся на просьбу о помощи старого друга, но с условием. За уход Франц Генрихович должен был расплатиться своим домом и немедленно. Других возможностей не рассматривалось. Не видя другого выхода, не зная о возможности заключения договора пожизненного содержания, Франц Генрихович согласился. Да и зачем старику все это хозяйство - с собой в могилу не заберешь...
   Не откладывая в долгий ящик, Кузнецов приступил к оформлению на свое имя дарственной на дом Ледзинских и перевез "друга" со всеми пожитками к себе. Здесь пенсионер, "ветеран войны" и "ветеран труда", получил за свой дом то, что заслужил: "достойное" жилище - чуланчик в передней, да с барского стола "подачку". Именно под таким названием фигурирует услуга в счете, предъявленном впоследствии Кузнецовым к оплате старому другу Францу. А иначе это и не назовешь - подачка самая настоящая. Как рассказывает Франц Генрихович, за одним столом они питались только три дня. Дальше его отделили. На резонный вопрос: "Почему? Я привык, чтобы за столом вся семья сидела, - Владимир Кузнецов отвечал неясно, - Так и для нас, и для тебя будет лучше". Намного "лучше" и "яснее" стало, когда число "подачек" сократилось сначала до двух раз в день, затем до одной, а вскоре Францу Генриховичу и голодать пришлось. Считая, что обрел новую семью, Ледзинский доверил Кузнецову распоряжаться и своей пенсией, и своими сбережениями. Таким образом, все, что включалось в подачки, приобреталось на его собственные деньги.
   Ясное дело, кормление не единственный аспект ухода за пенсионером. Два раза в месяц ему давали чистое, но не глаженое белье из его же запасов, а нательное белье он стирал самостоятельно, зимой, в холодной воде и на улице. После многочисленных настоятельных просьб Кузнецов обеспечил и такой пустяк, как мытье. Аж два раза за десять месяцев совместного проживания Франц Генрихович помылся в теплой воде. Правда, на улице. Чуланчик такой роскоши никак не позволяет. Бесследно столь "недопустимо частые" и столь "бессмысленные" водные процедуры пройти никак не могли - Ледзинский оба раза простуживался. Лечилось все предельно просто: Кузнецов какие-то таблетки старику скормил, и все "как рукой сняло". Обошлись без эскулапов.
   Когда в комнатухе сломался телевизор Ледзинского, он утратил и всякую связь с внешним миром. Попытка установить антенну нарвалась на вселенский скандал от супруги Кузнецова и последующий запрет передвигаться по территории. Нельзя утверждать достоверно, но возможно, именно этот среди прочих инцидент и вызвал некое помрачение у женщины. Она принялась спать на раскладушке и теперь, как следует из претензии Кузнецова, у нее болит спина. Куда Кузнецов подевал две кровати, вывезенные из дома Ледзинских, остается загадкой. Впрочем, как и весь остальной "бесполезный хлам", среди списка которого: ковры, хрусталь, бытовая техника, несколько токарных станков, сварочные аппараты... ну и такая безделушка, как старинные антикварные часы 19-го века.
   На просьбу вызвать телемастера Владимир Кузнецов порадовал, что скоро продаст дом, купит себе новый телевизор и подарит другу Францу свой старый. Тогда Ледзинский спросил Кузнецова, что он планирует с остальными деньгами сделать. И надо же было тому ляпнуть: "Я ж хозяин - машину куплю, Светке (дочери) денег дам, ну, и тебе комнату отремонтирую..."
   А тем временем дом Ледзинского проходил тщательную предпродажную подготовку. Для начала Кузнецов "уграл" отопительную систему в том доме. То ли из соображений экономии, то ли из элементарного жлобства, он отключил в доме газовое отопление и не слил из системы воду. Каково же было удивление нового хозяина, когда выяснилось, что вода, при некоторых обстоятельствах, имеет свойство переходить в твердое состояние, и при этом так расширяться, что не выдерживают даже чугунные батареи. Попутно дом Ледзинских начали посещать разного рода "добрые люди". Все, что забыл вывезти Кузнецов, эти личности любезнейшим образом растащили в известных направлениях - куда роза ветров укажет.
   И все же дом все еще представлял коммерческий интерес. Для придания товарного вида Кузнецовы побелили одну стену, куда деваться, она с калитки в глаза бросается, и "брызнули" цементу на дорожку к дверям. А отопление пришлось отремонтировать. Теперь Кузнецов считает, что дружище Франц должен ему за этот Ремонт с большой буквы. Дом снова пошел на продажу.
   Только вот у супруги терпение лопнуло. В этот раз Франц Генрихович самым, что ни на есть нахальным образом забыл поздравить ее с международным женским праздником - Днем 8-го Марта. Пришлось ей сердешной, трепетному нежному созданию женского рода, указать старику на калитку. Франц Генрихович и это проглотил. Но обстановка накалялась все сильнее. Через месяц он все же не выдержал и, сообщив о своем решении, ушел домой.
   Представляете, как расстроились Кузнецовы? Домик-то по договору дарения уже ИХНИЙ, как они считали. Владимир Кузнецов ни разу не проведал старого друга Франца после его ухода. Даже вещи, даже одежду ему не привез. Только когда очередные покупатели дали Кузнецову залог и уже приволокли в этот дом свои вещи, он "нарисовался" во дворе Ледзинского. Владимир Кузнецов продавал дом еще живого Франца Ледзинского! Теряющего слух, едва передвигающегося на опухших ногах, с больным сердцем старика Франца, естественно, на помойку выбросили бы. А куда ж еще выбрасывать подполковников-танкистов в запасе, которые не сгорели освобождая Киев, Прагу, Сталинград и пр...пр...пр...? Когда Франц Генрихович спросил старого друга: "За что ты так со мной? - Кузнецов, солидно так, ответствовал. - Это бизнес..."!!!
   Но тут неувязочка получилась - у Франца Генриховича нашлись настоящие друзья, которые и разъяснили ему, что не все еще потеряно. Срок окончательного вступления в силу договора дарения - один год. Не дотерпел Кузнецов всего-то три дня. Теперь суд приостановил возможность всяких манипуляций с домом Ледзинских.
   Кузнецов, по-прежнему, отказывается вернуть вещи Франца Генриховича, пока он не оплатит расходы по его содержанию. Видимо, ждет заявления в милицию о вымогательстве, статьи УК и срока лишения свободы. Когда Кузнецову предложили "6тыс. и отстань", он принялся бахвалиться своим славным прошлым в рядах КГБ и пугать знакомцами из той же гнусной шарашки. В претензии, выставленной Кузнецовым старому другу, значится сумма в 18139грн. Об этом можно было бы и не упоминать, но статьи расходов так ярко дополняют портрет Кузнецова. Не привести их читателю, только некоторые, - журналистское преступление: "Адвокат - 1600грн + адвокат - 1588грн (от ред.: видимо, с Иваном Грозным за хоромы цапались, два раза) + ксерокопии - 60грн (от ред.: похоже, диссертация копировалась) + ремонт отопления - 1960грн (от ред.: которое "уграл" Кузнецов) + мойка, стирка... и (ред: уже известные читателю) подачки - 4,5тыс.грн за 10 месяцев (от ред.: с 1.07 по 1.04 - 9 месяцев: или я неграмотный, или в кгб своя арифметика за первый класс) и пр...пр...пр..." Не преминули включиться в этот позорный "дружеский" долг и кредит на эти же самые расходы - 6тыс.грн (т.е.: заплати дважды), и вышеупомянутый, полученный Кузнецовым же, залог за дом и даже моральный ущерб за раскладушку и супружью больную спинку.
   После так называемой дружеской заботы Франц Генрихович говорил, что под страхом смерти не вернется к Кузнецову: "Лучше бы я в танке в сорок третьем сгорел..." Но сейчас его поддерживают соседи и друзья, и он снова хочет жить. Хотя бы во имя справедливости. А суд рассматривает иск о расторжении договора дарения дома Франца Ледзинского "спец.агенту" Кузнецову.
   В заключение, редакция выражает надежду, что наш самый справедливый в мире суд не боится экстремистских наездов нынешних мошенников и бывших кагэбистов. А то мы та...ак сильно испугались...
  
Оценка: 4.16*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019