Толком поспать в эту ночь им так и не удалось. Где-то в одиннадцатом часу приказали срочно загрузить боекомплект, заправиться и в составе группы, куда помимо их танка вошли два БТР-а и "КАМАЗ" с пехотинцами, выдвинуться в сторону села Верхний Наур.
Смуглый до черноты заряжающий Гелани, как всегда, оказался в курсе всех дел. Влажно блестя белками выкаченных глаз, он с таинственным видом сообщил, что один из отрядов оппозиции обнаружил колонну дудаевцев, двигающихся к Притеречью, и вступил в бой. А, следовательно, их группу подняли по тревоге, чтобы окончательно отбить охоту у моджахедов соваться в район, контролируемый оппозицией. Экипаж выслушал Гелани молча, не скрывая своего скептицизма. В последний месяц их раз десять поднимали по тревоге, которая всякий раз оказывалась ложной. Только высокорослый механик Ваха ехидно поинтересовался:
- И где же он всякий раз новую лапшу на наши уши находит?-
Прекратив укладывать снаряды, Гелани с жаром прижал руки к груди.
- Синим небом, клянусь! Ваха, вот ты мне никогда....-
- Укладывай быстрее снаряды! Уже заправка подошла-
К Верхнему Науру подошли через два часа, и, когда колонна от окраины спящего села свернула к темной громаде Терского хребта, по рации передали команду "Отбой!" Сбросив шлем, Султан легко выбрался из командирского люка на броню и крикнул в гулкое чрево танка
- Глуши мотор! Отбой тревоге!- Коротко взревев, двигатель заглох, и в наступившей тишине механик ленивым баском обратился к наводчику.
- Ислам, а ты знаешь, почему команду отбой дали? -
- Откуда мне знать, почему они ее дали?-
- А я знаю. Кто-то донес дудикам*, что на них сам Гелани наезжать собирается. Вот они и дернули по домам, а нам отбой дали.-
Сидя на башне, они, покуривая, ждали новой команды. Говорили мало и почему-то вполголоса. Каждый слушал давящее безмолвие близких гор.
Через полчаса поступило распоряжение следовать обратно на базу и там ждать дальнейших указаний. Уже светало, когда танк, качнув зачехленным хоботом орудия, замер перед трехэтажным зданием бывшего райисполкома, где теперь располагался штаб оппозиции.
"Дальнейшие указания" вкратце сводились к тому, что экипажи могут полностью расслабиться и отдыхать, насколько это позволяет внутреннее пространство танка и БТР-ов. Ни один человек, ни под каким предлогом не должен покидать бронетехнику. Насколько Султан понял, в штабе были чем-то встревожены. Он вернулся к танку и, сообщив экипажу эту новость, стал устраиваться поудобнее. Судя по всему, день обещал быть с сюрпризами, и следовало хоть немного отдохнуть.
Кажется, он только успел смежить глаза, как резкий удар по броне заставил его подскочить на жестком сиденье. Увидев над люком голову, незнакомый боец отбросил в сторону камень, которым он стучал по броне.
- Ты командир? -
- А дальше что?-
- А дальше то, что командира срочно в штаб зовут!- Обиделся боец.
- Что там такое, Султан?- Сонно поинтересовался Ваха.
- Валлахи, не знаю.- Он выбрался из люка и осторожно - затекшие ноги могли в любой момент подвести - спустился на землю. Сделав несколько шагов по направлению к штабу, обернулся. Лицо Вахи смутно белело в распахнутом проеме люка механика-водителя.
- Разбуди остальных, и проверьте все, что надо. Кажется, нам дерьмо какое-то готовят.-
Предчувствие его не обмануло. Оказывается колонна дудаевцев, о которой видимо и говорил Гелани, все же сумела скрытно выйти к хутору Калаус и оседлать хребет, перерезав сообщение по трассе Знаменское - Горагорск. Группа второго батальона на хребте вцепилась им в правый фланг, но это совсем не помешает противнику, спустившись с гор, захватить мост через оросительный канал и выйти на терскую равнину. А на ровной, как стол, местности, учитывая подавляющее превосходство дудаевцев в артиллерии и бронетехнике, удержать их не удасться, и бой придется вести непосредственно в Знаменской. Оборону у моста занял отряд наших бойцов, и задача состоит в том, чтобы усилить их танком и не допустить прорыва бронетехники врага.
Выдав все это, начальник штаба, плотный светловолосый майор, бывший работник райвоенкомата, внимательно оглядел Султана с головы до ног.
- Вопросы есть?-
- Вопросов нет. И сигарет нет.- Поспешно добавил Султан, увидев среди бумаг на столе краешек пачки "Кэмел". Начштаба, оставив себе одну сигарету, кинул ему пачку.
- Больше нет. Возьмешь с собой бойцов...Алихан!- внезапно побагровев, свирепо заорал майор.- Алихан!- Кто-то за спиной Султана ответил, что неведомый Алихан со своими людьми ушел к танку.
- А-а.- Майор обрел нормальный облик. - А ты что стоишь? Давай, давай, на всех парах!-
На прямом, как стрела, отрезке шоссе, обсаженном деревьями, старый Т-62 развил максимальную скорость. Первый разрыв появился метрах в пятидесяти позади и слева. Второй - некоторое время спустя, справа обдал их тугой волной горячего воздуха. Сбивая противнику прицел, Ваха резко сбросил скорость и, ломая молодые акации, свернул с дороги на невспаханное еще поле. Третий разрыв беззвучно поднял в воздух столб дыма и пыли далеко впереди.
- Вон! Вон оттуда бьет!- Возбужденно закричали десантники, показывая на одну из вершин хребта замыкающего равнину с юга.
- Готово!- Но танк напрасно ворочал башней. Увидеть цель мешали кроны деревьев, да и Ваха довольно резко маневрировал по полю. Так и влетели со снарядом в казеннике под прикрытие насыпи канала к самому мосту, который они должны были защищать. Редкая цепочка ополченцев, залегших за бетонными стенками желобов канала, в котором текла мутная вода Терека, обрадовавшись прибывшему подкреплению, замахали руками.
Здесь Султан выяснил, что противник занял вершины по обеим сторонам дороги, ведущей в Горагорск и далее - в Грозный. Слева от дороги у противника было несколько танков и пушки, справа - только установка ЗСУ-23. Снайперы били с обоих высоток, не давая ополченцам поднять головы над ровными краями желобов канала.
Пока Султан выяснял эти подробности, противник усилил обстрел. Равнина загремела от взрывов. Чаще с характерным свистом стали пролетать над головами пули из снайперских винтовок. Невидимая от канала, из-за ската горы, ЗСУ клала ровные и высокие строчки разрывов позади бойцов, словно обозначая узкую полоску безопасного для них места. Когда танк задним ходом стал выезжать из мертвой зоны, чтобы вступить в бой, по броне словно железной плетью хлестнули. На мгновение показалось, что многотонная громада Т-62 вздрогнула и резко откатилась в сторону. Кто-то, кажется, Гелани, испуганно вскрикнул и следом же выругался. Ислам лихорадочно завертел штурвалами прицела.
- Оставь!- заорал Султан. - Это "зушка" бьет! Слева танки ищи! А с ней потом разберемся!-
Танк противника он и наводчик увидели почти одновременно. Маленький на расстоянии и от этого выглядевший не совсем серьезно, он, пачкая утреннее небо сизой полоской выхлопов, выползал из ложбинки у вершины горы. Ислам выстрелил, не дожидаясь команды. В ту же секунду и башня противника выдала бледную вспышку и клуб белесого дыма.
- Дальность! Дальность прибавь!- Султан буквально кожей почувствовал, что снаряд противника вздыбил землю рядом с ними, в то время как выстрел Ислама разорвался на склоне горы, далеко не долетев до цели. Взяв поправку на дальность, Ислам произвел второй выстрел, заставивший противника поспешно уползти обратно в ложбину. Второй танк неожиданно вынырнул с другого края горы и, пока Ислам ловил его в прицел, успел выстрелить и скрыться за скатом. Но помимо этих двух танков следовало опасаться и артиллерии противника.
Так начался для экипажа Т-62 этот до краев наполненный прозрачным светом бабьего лета день 19 сентября 1994 года.
Иногда они въезжали в мертвую для огня противника зону за насыпью канала и перекуривали, слушая, как щелкают по башне пули невидимых снайперов. Перекурив, опять выезжали на открытое место и, пока Ваха маневрировал, успевали обменяться выстрелами с парой ползающих по горе танков. Как пошутил Ваха, все это делалось исключительно для того, чтобы дудикам жизнь в Притеречье раем не казалась.
Сигареты, взятые у начштаба, закончились с огорчившей всех четверых быстротой. Последний перекур они устроили, по очереди затягиваясь и передавая, друг другу оставшуюся сигарету. И как раз в это время со стороны Знаменской на большой скорости промчались две машины и перед самым мостом, резко свернув вправо, спрятались за насыпью. Султан обрадовался.
- Вы пока здесь побудьте, а я побегу. Может, сигареты у них достану. -
- Подожди, я ближе подъеду.- Завозился Ваха.- А то снайпера...-
Но Султан, пригибаясь, уже подбежал к машинам. Высокий седой мужчина, которого он часто видел в штабе, протянул ему две пачки сигарет и, оглядываясь по сторонам, спросил.
- Ну, как вы здесь?-
- Да ничего.- Султан торопливо спрятал сигареты, пока кто-нибудь из лежащих поблизости бойцов, у которых также было туго с куревом, не вздумал воззвать к его совести.
- Воюем, как видишь.- С этими словами он повернулся, чтобы бежать обратно к танку и медленно осел на землю...
Черное пламя рванулось над его танком, подняло в воздух и сдвинуло башню, и черный дым клубом вышел из открытого люка.
Воодушевленные удачей, дудаевцы открыли шквальный огонь. Воздух загудел нашпигованный раскаленным свинцом, но Султан уже ничего не замечал. В сорока метрах от него горел его танк, а он сидел, обхватив руками колени и не мигая смотрел, как лижут броню языки чадного пламени. Он знал, что ему надо вытаскивать тех, кто там остался. Живых или мертвых, но вытаскивать, спасать. Он все это знал, но знание это было каким-то отвлеченным, абстрактным и совершенно не имевшим к нему никакого отношения.
Он продолжал сидеть и смотреть, когда над башней в дыму поднимется удивительно белая рука Гелани, чтобы бесконечно томительный миг спустя вновь скрыться внутри танка. В той же позе он смотрел, как грузно и медленно выполз из своего люка Ваха, и высокий обгоревший до черноты, спокойно, размеренным шагом прошел сквозь фонтанчики пыли взбиваемые пулями у самых его ног, и сел на траву спиной к Султану, лицом к горящему танку. Когда он наклонил голову, сзади на шее ярко блеснули полоски необгоревшей кожи.
Иногда перед ним появлялись чьи-то лица, о чем-то его спрашивали, глядя участливыми глазами. Тогда он с трудом отрывал взгляд от танка, и, виновато глядя на спрашивающего, отвечал и тут же забывал, и вопрос, и свой ответ. Ему и Вахе помогли сесть в одну из приехавших только что машин, и они, благополучно выйдя из зоны обстрела, доехали до Знаменской, где механика положили в больницу, а его отвезли домой.
Потом ему говорили, чтобы он не держал все это в душе. Говорили, что это - предопределение, судьба и нечего себя винить. Он слушал, кивая головой, соглашаясь, что, конечно, судьба она и есть судьба, и то, что предопределено, сбудется в любом случае, чтобы ты ни делал, где бы ты ни прятался.
Умер он ровно через год, день в день, когда гремел бой под Калаусом. Сидел в саду, обхватив руками колени, а когда его позвали в дом, только чуть повернул голову и, глядя на жену, мягко завалился набок. На его похоронах те, кто был в том бою, утверждали, что сердце его остановилось в ту самую минуту, когда год назад черное пламя взвилось над его танком.
Пояснение:
Притеречье - регион в Чеченской республике, правобережье реки Терек. Район, изначально не признавший власть сепаратистского режима и до ввода войск в декабре 1994 года контролировавшийся вооруженными добровольческими отрядами, так называемой оппозицией.
Дудаевцы, дудики, дударики - так члены оппозиции называли сторонников генерала Дудаева.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
