Пыль, что в ней особого, но каждый, кто прошёл Афган, сохранил воспоминания о ней. Собственно на какую-то частицу, мы состоим из этой пыли, сколько её было проглочено. Здесь в Афгане она другая. Неблагодарное дитё войны, афганская пыль. Колёса и гусеницы техники перемалывают в порошок горные породы, порождая её, а она "благодарит" своих "родителей" тем, что абразивом проникает в смазку их двигателей, забивает фильтры, радиаторы. Она вместе со своей союзницей жарой терзает тех, кто ходит с колонами, или до поры до времени тайком лежит на земле, как в засаде, чтобы наброситься на вертолёт, пилот которого, неосторожно выберет это место для посадки.
К вертолётам у пыли любовь особая. Не получилось с наскока поймать на посадке, ничего, она своё возьмёт измором. Медленно но настойчиво, как вода камень, точит она лопатки двигателей, потихоньку воруя мощность. И вот в критическую минуту, когда пилот рванёт ручку шага винта, вертолёт не отзовётся привычным гулом набирающих обороты двигателей. Вместо этого хлопки, словно кашель астматика. Помпаж! Изуродованные пылью лопатки двигателя не в силах загнать воздух в камеру сгорания и тот с шумом выплёвывается обратно. Лётчик сбрасывает шаг в надежде, что с меньшей нагрузкой двигатели "успокоятся", так его учили и так написано в рекомендациях, в общем правильно. Но на этот раз "болезнь" оказалась слишком запущенной. Хлопки нарастают и вот с очередной порцией воздуха двигатель "выплёвывает" остатки лопаток... Потом смятые от удара двигатели увезут в союз, где его изучат, напишут новые рекомендации, а обломки вертолёта будут лежать на краю аэродрома. Первое время они будут как свидетельство трагедии, но пройдёт несколько замен и это будут просто обломки.
Мы только прибыли в Афганистан, нас везут на стрельбище. Армейский Урал с открытым кузовом, грунтовая дорога. Толстый слой пыли, мелкой словно пудра, как вода растекается под колёсами грузовика. Водитель солдат старается ехать как можно медленней, по всё равно пыль клубится за кузовом, мешает дышать, противно скрипит на зубах, смешивается с потом, воротник нового комбинезона мгновенно чернеет и противно прилипает к шее. На полигон мы приехали уже все серые от пыли.
Утром, более сотни вертолётов на аэродроме Кундуз производят газовку двигателей, проверяют исправность систем перед лётным днём. Поднятая винтами с грунтовых стоянок пыль несколько часов висит в воздухе. Стало понятно, почему в жилом городке всё покрыто белёсым налётом.
Пыль, её можно и не замечать, порой кажется, что её и нет, но сегодня в первый раз в Афганистане поднимается на потолок вертолёта. На четырёх тысячах резко обрывается полоса пыльного воздуха, словно выныриваем из воды. Оказывается над Афганистаном тоже синее небо, а не белёсое и выцветшие как казалось там внизу. От величественных, заснеженных хребтов Гиндукуша невозможно оторвать взгляд. А там внизу Афганистан, эго почти не видно сквозь толстый слой пыльного воздуха.
Дальний пост охранения, высокогорье. Восьмёрка садится на крохотный пятачок. Пыль бубликом крутится вокруг винта. Вертолёт почти не видно. Но вот пыль опадает, вертолёт спокойно молотит лопастями на малом шаге, суетятся солдаты разгрузочной команды. Доставка груза, обычное дело оказывается в этих краях.
Внизу ползёт цепочка колоны. Поднятая гусеницами, колёсами пыль, плотно окутывает колону. Чистый воздух достаётся не только головной машине. К сожалению, не только воздух... То здесь, то там, на обочинах, под откосом, изувеченные взрывом остатки техники.
При запуске начал помпажировать пусковой двигатель. У него нет защитных устройств, пыль сожрала его. Хорошо вовремя успел выключить, иначе бы сжёг вертолёт. Делать нечего, иду запускать дежурный борт. Молодцы технари, нашу ласточку починили оперативно.
Я давно оставил попытки вывести пыль из своей кабины. Но вид покрытых "пудрой" пультов продолжает раздражать. Попробовал не закрывать кабину пока винт не выйдет на обороты. И точно, поток воздуха вымел старую пыль и тут же нанёс новую.
Разгрузка восьмёрки затянулась, у нас топливо на исходе, высота и вес позволяют, решаемся тоже сесть. Находим ровный участок на берегу реки. Заходим, внезапно теряем видимость. Пыль набрасывается на нас как кобра, резко и без предупреждения. Спасибо машине, выручила. Сами виноваты, не подумали, что пыль сюда могла нанести река.
Зимой затянули дожди, пыль превратилась в не менее противную грязь. Налипает на обувь, тянется за ногами в модуль. И только стоит ей высохнуть, снова переходит в привычное состояние. Помесив месяц грязь, начинаешь думать, что пыль лучше. Хотя грязь, та же пыль, только с водой.
Пыль, оказывается и к ней можно привыкнуть и не замечать. Приехал в отпуск, мать удивляется, что я и мои вещи пропитаны пылью. А я и не замечал. Хотя, одной ночи на пересылке в Хайратоне, было достаточно, чтобы насквозь пропитаться ей.
Возвращаюсь с отпуска. На ми восьмом пассажиром лечу из Хайратона в Кундуз, внизу под нами пустыня, царство песка и пыли.
Весна, прекрасное время, грязь уже высохла, а пыли ещё нет. Жаль, продлится это недолго. Пройдёт месяц, солнце убьёт зелень, высушит землю, техника перемелет дороги, всё вернётся на круги своя.
Занесло пролётом в один из гарнизонов. Да, зря я называл Кундуз царством пыли.
Что может быть хуже пыли? Пепел. Знакомая площадка, садились не раз. Заходим с ходу и перед самой землёй оказываемся как в молоке. На второй круг уходить поздно плюхаемся в слепую. Повезло, не опрокинулись. Оказывается, чья-то добрая душа решила сжечь сухой бурьян. А через час мы уже забыли про это.
Странно, снова начала раздражать пыль, чем ближе замена, тем сильнее. Впрочем, начинает раздражать всё. Скорей бы отсюда.
Сегодня улетаем в Кундуз. Замена. Два лишних дня проторчали в Файзабаде. Шла пыльная буря. Афганистан и его пыль не хотела отпускать нас.
Через год после Афгана сломался мой фотоаппарат "Зенит". Отнёс в мастерскую.
---Им что, в песочнице забавлялись? Ремонту не подлежит!---вынес вердикт мастер. Хотел последовать его совету. Не получилось. Не смог выбросить верного друга верой и правдой служившего мне там. У нас одинаковое число вылетов. Лежит в шкафу.
Сегодня перебирая вещи, нашёл свою афганскую панаму. И хотя она стирана-перестирана, она всё равно пахнет афганской пылью. Особый этот запах. В курсантскую пору, в заволжских степях тоже было много пыли. Но та пахла полынью, ковылью, простором. Эта, гарью солярки и керосина, пороха, тротила и кажется немного юностью. А может, мне всё просто почудилось и разыгралось воображение. Ведь сколько лет прошло. И всё это просто, пыль.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
