- Мам, а долго еще у Андрюшки пуп будет зеленым? - Лёлька осторожно лила из ладошки теплую воду на животик брата. Вода в белой пласмассовой ванночке была похожа на заварку. Перед купанием мама добавляла в неё отвар травы с веселым названием череда. Че-ре-да. Че-ре-да. Это слово напоминало Лёльке прыжки на скакалке. Летом во дворе они с Наташкой устроили соревнование - кто больше раз пропрыгает и не собьётся. Победила Наташка, но это была не честная победа. Просто Лёльке под ногу попался камушек. Она поскользнулась и, не удержав равновесие, плюхнулась на землю. Зато Наташка не умеет так долго прыгать на одной ноге, как она...
- Вот как пупик заживет, так и перестанем его зеленкой мазать. - одной рукой мама придерживала головку сына, а другой осторожно намыливала складки крохотного тельца - Зеленка, она, как дверца для микробов. Намазали и закрыли им доступ в маленький животик.
Андрюшка напоминал Лёльке лягушонка. Он смешно шевелил руками, ногами и удивленно таращил глаза. А перемазанный зеленкой пуп и тёмная вода в ванночке только добавляли сходства.
- Олюшка, подай и разверни полотенце. - мама вынула брата и ловко подхватила поданное полотенце - Что бы я без тебя делала, помощница ты моя? Вот придет папа из моря, расскажу, какая у нас дочка умница.
Олей родители начали называть Лёльку совсем недавно. Когда появление брата было уже неминуемым. А до этого всегда звали только Лёлей. Вообще, это она сама начала так себя называть. Когда только-только начала разговаривать. Мама с папой любили рассказывать, как смешно она выговаривала свое имя, и продолжали называть Лёлей. Но после окончания первого класса они все чаще начали заводить разговор о том, что она уже большая и скоро станет старшей сестрой.
Ей не очень хотелось становиться старшей. Ей нравилось, сидеть вечерами на диване, прижавшись к маме и слушая, как она читает ей "Волшебника изумрудного города". Лёлька представляла, что это не мамина рука обнимает ёё, а большое крыло волшебной птицы. И что сидят они в огромном теплом гнезде на высоком-высоком дереве.
Посиделки в гнезде кончились, когда появился Андрюшка. Вообще-то, он должен был появиться на свет немного позже. Однажды отец, поглаживая маму по округлившемуся животу, сказал:
- Слышишь, сын? Обязательно дождись, когда отец из моря вернется. Не вздумай самодеятельность разводить.
Но сын не послушался и самодеятельность всё-таки развел. Андрюшка родился на месяц раньше срока. Пока мама была в больнице, Лёльку забрала к себе пожить мамина подруга тётя Женя. Первое знакомство с братом случилось под окном роддома - на руках улыбающейся сквозь стекло мамы лежал какой-то свёрток. Оказалось, что свёрток - это и есть Андрюшка.
То, что прежняя жизнь закончилась, Лёлька поняла сразу, как только мама вернулась домой. Они теперь не читали книжки, не шили на кукол и не мастерили из коробок игрушечную мебель. Мама днём и ночью была занята братом. Даже когда он спал, она что-то делала - стирала, гладила ворох цветных пеленок и крошечных кофточек, мыла пол. Лёлька не обижалась. Она любила маленького человечка с зеленым пупом, жалела маму и старалась помогать, как могла: складывала в комод аккуратные стопочки андрюшкиного белья, после школы заходила в булочную за хлебом, даже пыталась мыть посуду после ужина. Но больше всего она любила купать Андрюшку.
Вечерами, кухня становилась похожа на мастерскую алхимика. Весело горел голубой цветок газовой конфорки. Из-под крышки эмалированного ведра вырывались клубы пара. На столе, покрытом узорной клеёнкой, стояла ванночка, в которую мама небольшой кастрюлькой в красный горох поочередно наливала из двух ведер то горячую, то холодную воду. Оказывается, малышей можно мыть только в кипяченой воде. Так объяснила мама. Одной из Лёлькиных задач было следить за столбиком плавающего в воде градусника. Как только он застывал на цифре 37, можно было погружать брата.
Сегодня после бани Андрюшка раскапризничался. Он плакал и плакал. Маленькое личико покраснело и сморщилось, сделав его похожим на крохотного старичка. Покачивая, мама носила его по комнате, приговаривая:
- Ну, ну что у нас сегодня случилось? Чего ж это мы расстроились? А почему мы кушать не хотим?
Оля ушла к себе, но даже через закрытую дверь был слышен детский плач. Он то, затихал, становясь похожим на писк щенка, который жил в картонной коробке у одноклассницы Светы, то снова усиливался, и казалось, что Андрюшка надрывно кричит одну и ту же ноту: "Ляяя! Ляяя! Ляяя!".
Девочка расстелила постель, взяла в руки книжку сказок и легла в кровать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в комнату тихонько вошла мама.
- Наконец-то уснул. - присев на кровать, устало сказала она - Наверное, животик начинает беспокоить. У малышей это бывает. Ты тоже мне ночами спать не давала. С папой по очереди спали. То он тебя качает, то я.
- А когда папа вернётся? - Лёлька отложила книжку и положила голову маме на колени.
- Скоро, моя хорошая, скоро. - Мама нежно погладила дочку по щеке. - Вернётся, а его тут такой подарок ждет.
Мама водила рукой по лёлькиным волосам. В комнате стояла сонная тишина. Даже часы на стене тикали, убаюкивая. Девочка снова представила - мама-птица укрыла её своим крылом, и чудесное теплое гнездо раскачивается где-то высоко-высоко, в кроне неведомого сказочного дерева.
- Ну, всё, Оленька. Ты спи, а мне еще много дел надо сделать. Ванночку вылить, посуду помыть, пока вода горячая в ведре осталась. - мама поцеловала засыпающую дочку и подоткнула края одеяла под подушку.
- У тебя завтра в школе есть какая-нибудь контрольная или диктант? - остановившись в дверях, вдруг, спросила она.
- Вроде бы нет. - удивленно ответила Лёля.
- Ну, тогда завтра утром, когда Андрюшка будет спать, я тебя наконец-то хорошенько помою. Кто ж виноват, что горячую воду поймать можно только рано утром? А то ты у меня скоро захрюкаешь. - подмигнула мама, закрывая дверь.
- А школа? - робко спросила девочка.
- Школа на завтра отменяется.
Утром Лёлька забралась в ванну, прихватив за компанию Зосю. Зося - большой розовощекий пупс с круглыми голубыми глазами, чем-то была похожа на Андрюшку. Она вполне могла быть не Зосей, а, например, Васей. Но раз кукла носила платья, сшитые мамой, значит, Зося.
Пупс нырнул в пышную мыльную пену. Из пены можно было лепить почти настоящих снеговиков и сооружать башни. А себе на голову так весело было взгромоздить мыльную папаху! Когда моешься в тазике и тебя поливают из ковшика, то никакой папахи не получится. Да и для Зоси в тазике тоже места не остаётся.
- Играть и баловаться будешь потом. Когда помоемся. - строго сказала мама - Давай-ка, пока вода не закончилась, хорошенько твои косы промоем. А то брат проснется, и не успеем сделать из тебя новенькую копеечку.
- Это как? - удивилась Лёля.
- Это, чтобы блестела. - улыбнулась мама.
Лёлька была счастлива. Она снова почувствовала, что сейчас мама - только ёё. Андрюшка спал, и они успели не только закончить банные процедуры, но и попускать мыльные пузыри! Мама умела надувать большой-большой из сложенных лодочкой ладоней!
- Вот вернется папа - отправим его разбираться, почему горячая вода до нашего этажа не доходит. - мама вытирала Лёлькины волосы желтым махровым полотенцем - Вторую неделю такое безобразие. Это же ужас какой-то!
***
Школа гудела, словно большой улей перед началом трудового дня.
При входе дежурные проверяли сменку. Витька из третьего "А" пытался прошмыгнуть мимо серьезных старшеклассников, с красными повязками на рукаве. Ему это почти удалось, но один из мальчишек ловко догнал его на лестнице и вернул ко входным дверям.
- Давай, дуй домой за сменкой! - прикрикнул он на третьеклассника - Второй раз за неделю тебя ловим. Не стыдно грязь в классе разводить?
Витька высунул язык и скорчил дежурным рожу. И, не дожидаясь реакции стражей чистоты, побежал по коридору.
Лёля аккуратно повесила на вешалку пальто и мешочек с сапожками. Поправила помявшиеся под шапкой банты. Сегодня ей хотелось обнять всех-всех вокруг. Даже белобрысого Витьку, который чуть не сшиб её по пути в раздевалку. Вчерашний день, проведенный с мамой, наполнил её какой-то странной радостью, причины которой она не понимала. Эта радость , словно мелодия тихой маминой колыбельной, которую она пела Андрюшке, звучала, наполняя покоем. Казалось, что даже школьные коридоры сегодня были какими-то особенными. Чуть просторнее и светлее.
В классе стояла привычная суматоха, которая, словно по мановению волшебной палочки, стихла, едва зазвенел звонок. Вошла Галина Васильевна. Поприветствовала ребят и, выслушав дружный ответ, дала команду садиться.
Лёлькина парта стояла у окна. На подоконнике цвели фиалки. Она смотрела на их покрытые зеленым пушком листочки, на дружные букеты соцветий, словно яркие помпончики возвышающиеся над глиняными горшками, а внутри неё продолжала звучать тихая музыка...
- Кто у нас сегодня дежурный? Лида? Вижу, доску подготовила, но тряпочку надо было бы прополоскать получше. - окинув беглым взглядом белёсые разводы на школьной доске, Галина Васильевна начала медленно водить указательным пальцем по странице раскрытого классного журнала - Кто у нас сегодня отсутствует?
- Дима Цыганков. - бодро отрапортовала дежурная Лида - У него ангина, Галина Васильевна. Он молоко из холодильника пил.
- Всё-то ты знаешь, Смирнова. - улыбнулась учительница.
-Так это он его у меня пил. Мы же соседи. Он ко мне попить с улицы зашел, потому что ключ свой дома забыл, а у нас только молоко было. Я говорила - не надо, а он всё равно... Вот и заболел. Вчера температура была аж сорок градусов!
Галина Васильевна покачала головой и снова опустила взгляд к журналу.
- Оля Михайлова!
Услышав свою фамилию, Лёлька словно очнулась от сна.
- Оля. - повторила учительница - Тебя почему вчера в школе не было? Где записка от мамы?
Лёля растерялась. Никакой записки у нее не было. Она даже не подумала, что сегодня нужно будет как-то объяснить своё отсутствие. А мама, наверное, просто забыла, закрутившись с Андрюшкой.
- Ну? - глаза в черной оправе очков смотрели вопросительно и строго - Мы ждем.
- Я купалась. - ответила Лёлька.
В классе повисла тишина. А Лёлькино сердце, вдруг, застучало громко-громко, заглушив музыку, которая звучала в душе со вчерашнего дня.
- Что ты делала? - Галина Васильевна сняла очки. Казалось, она не до конца расслышала ответ ученицы.
- Купалась... - уже почти прошептала девочка. Под взглядом учительницы стало жарко сначала ушам, а потом неприятное тепло полилось-побежало по всему телу.
- Купалась??? Где? - учительница встала из-за стола и застыла, сложив руки на груди.
- В ванной. - у Лёльки вспотели ладошки и предательски зачесался нос. Галина Васильевна сделала глубокий вдох, обвела взглядом класс и снова надела очки:
- Сколько лет работаю, а такую наглость вижу впервые! Купалась! В ванной! Вместо школьных уроков! Тебе, самой-то не стыдно перед одноклассниками? А? Оля Михайлова?
Лёлька сдерживалась изо всех сил, чтобы не заплакать. Все слова, словно прилипли к нёбу и, казалось, она не может не только больше вымолвить ни слова, но даже разучилась глотать.
- Ну, что ты молчишь? - продолжала задавать вопросы учительница - Ты же октябрёнок! А значит, должна уметь отвечать за свои поступки. Представляешь, что будет, если милиционер или пожарный не придет на службу, потому что захочет купаться?! Или врач не станет делать операцию тяжелобольному пациенту тоже, потому что захочет купаться?! Или я возьму и не приду на уроки, потому что мне захочется забраться в ванну?!
Опустив голову, всем телом девочка чувствовала, иголки впившихся в неё взглядов. Она понимала, что нельзя сейчас взять и разреветься. Нельзя. Потому что все смотрят. Потому что будет стыдно стоять перед ними и плакать. Чтобы отогнать слезы, Лёлька начала сильно щипать себя за ладошку. Это всегда помогало. Становилось больно и слезы отступали.
- Садись, Михайлова! - выдохнула Галина Васильевна - Садись. И думай. И давай сюда дневник, я напишу, чтобы твоя мама зашла в школу, когда сможет.
- Ну вот, теперь мы будем знать, кто у нас главный грязнуля. Которому не хватает времени помыться во внеурочное время.
И тут класс взорвался. Они смеялись громко и долго. Васька Петров даже держался за живот. Кто-то, вдруг, хрюкнул и это хрюканье, словно эхо, покатилось по партам.
Лёлька сидела, закрыв лицо руками. Левая ладошка, измученная жестокими щипками, горела. На клетчатый лист раскрытой тетрадки капали слезы.
- Но я же сказала правду. - девочка и сама не знала, кому адресовала эти слова.
Но её уже никто не слушал...
***
Свет настольной лампы разогнал по углам вечерний полумрак, растекаясь по комнате тихим отголоском сошедшего на нет светлого времени суток. Лампа, словно маленький часовой, стояла на границе света и тьмы, которая с приближением полярной ночи надвигалась все увереннее. Уличные фонари такими же часовыми теперь почти круглосуточно держали оборону во дворе.
- Они смеялись. Они все смеялись. Какие злые у них были лица. Почему? Почему? - к вечеру Лёльку перестало трясти, удалось сбить температуру, но речь ребенка всё еще продолжала напоминать лихорадочный бред.
Девочка лежала в кровати, положив опухшее от слёз лицо на мамину грудь. От мамы пахло молоком, Андрюшкой и покоем. Брат спал, словно почувствовав, что сегодня внимание нужно Лёльке ничуть не меньше, чем ему. Даже купание сегодня отменили.
- Я не пойду больше в школу. Я больше никогда туда не пойду. - сил плакать у девочки больше не было. Слезы просто тихо катились, словно сами по себе. Помимо ёё воли. От этого мамин халат под щекой стал влажным и тёплым.
- Что ты, Олюшка. Не говори так. - мама едва заметно покачивалась, словно баюкая дочку в своих объятиях. - Они скоро забудут. И ты забудь. Люди должны забывать плохое. А вот хорошее нужно помнить.
- Мама, мамочка, но как же так? - Лёля приподнялась и посмотрела на маму - Разве я сделала что-то плохое? Разве мне нужно было соврать? Я тоже теперь буду врать! Врать! Всегда! За вранье не наказывают.
Мама взяла Лёльку за подбородок и внимательно посмотрела в глаза.
- Доченька, сегодня тебе больно. Очень больно. Почему? Потому что тебя обидели. Сильно обидели те, от кого ты обиды совсем не ждала. Словно ударили. Может быть, они думают, что это правильно. Возможно потом, кто-то из них поймет, что был неправ. И тогда чувство вины будет преследовать их гораздо дольше, чем продлится твоя обида.
Мама подоткнула подушку чуть повыше и приподняла Лёльку.
- А теперь скажи - как бы ты себя чувствовала сейчас, если бы сегодня соврала?
Девочка поспешила открыть рот, но мама коснулась его кончиками пальцев.
- Не спеши. Подумай. Загляни внутрь себя. Постарайся представить как бы ты проговорила перед учительницей неправду.
Лёлька задумалась. Она мысленно начала перебирать варианты, которые можно было бы представить в качестве веской причины отсутствия в школе: внезапную болезнь, мамину или свою, подвернутую на лестнице ногу, сломавшийся будильник. Упавший в уличный люк щенок и его героическое спасение, тоже пришли девочке на ум. Когда же в голову полезла история Элли, унесенную в своём домике ураганом в сказочную страну, девочка затрясла головой. Всё это, вдруг, показалось ей таким ненастоящим.
- Знаешь... - медленно, словно сделав для себя открытие, вдруг сказала дочка - Наверное, мне сейчас тоже было бы больно.
- Но ведь над тобой в классе никто бы не смеялся. Отчего же тогда больно? - переспросила мама.
Лёлька утерла нос рукавом фланелевой пижамы, села на кровати и, глядя куда-то в тёмный угол, приложила руку к груди, словно прислушиваясь. В комнате повисла тишина.
- Я не знаю, но вот здесь, - Лёлька тихонько хлопнула себя ладошкой - Вот здесь стало неприятно. И... стыдно.
Помолчав еще немного, она добавила:
- Даже, если бы никто не узнал, что я соврала.
Мама как-то грустно улыбнулась и, взяв руку дочурки, поцеловала её в ладошку.
- Вот видишь, ты бы не их обманула. Ты бы обманула себя. Вкус правды - он всегда горький. Но от него нет потом такого противного осадка как от вранья. Запомни, хорошая моя. Всегда нужно быть честным перед собой. Чтобы вот здесь - мама коснулась кармашка с сердечком на Лёлькиной пижаме - Чтобы здесь никогда не болело. И чтобы перед собой никогда не было стыдно...
Когда мама ушла кормить проснувшегося Андрюшку, Лёлька выключила лампу и залезла на подоконник. За окном падал снег. Рядом сидела Зося и они долго смотрели, как опускаются белые хлопья на качели, скамейку, надевая белоснежные шапочки на головы часовых-фонарей. В соседнем доме то гасли, то зажигались окна. Лёлька прижалась лбом к холодному стеклу. Снег засыпал следы во дворе, укрывал осевшие на землю неприятности и ошибки , словно стирая проблемы уходящего дня и давая людям возможность начать всё с чистого листа.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
