Легкий ночной ветерок колыхал занавеску на кухне. Днем Питер изнывал от жары, только ночь приносила относительное облегчение. Раскаленные, ошалевшие от безумного солнца крыши, нехотя остывали. С Невы тянуло прохладой и дышать становилось легче.
Виктор докурил в открытое окно вторую подряд сигарету, достал из холодильника полторашку пива и сел за стол. Нестерпимо хотелось махануть стакан водки, но нельзя... Теперь нельзя.
Пена в большой прозрачной кружке медленно ползла вверх. Душа нестерпимо болела. Только теперь он понимал, что значит "болит душа". И никуда, никуда не деться от этой тупой, изматывающей боли! Все в ней смешалось - запоздалое чувство вины, досада на свою жизнь, обида и совесть... Совесть, которая вдруг проснулась и начала прокладывать себе путь к сердцу, беспощадно орудуя тонким и очень острым лезвием раскаяния.
Пена добралась до края кружки и остановилась. Первый глоток. В комнате за стеной почудился легкий шум. Виктор резко встал и бесшумной кошачьей походкой подкрался к двери. Нет... Показалось...
Вернувшись на кухню, залпом осушил кружку. Сел. Достал сигарету. Спохватившись, подошел к окну, чтобы дым не шел внутрь. Дашкины ползунки не должны пахнуть этой гадостью. Мокрое белье так хорошо впитывает запахи.
***
- Сынок, ну почему ты не хочешь на выпускной пойти, как все люди? - сокрушалась мама, - Посмотри, уже всем ребятам костюмы купили. Такой праздник раз в жизни бывает. А ты, как баран упертый - джинсы...
Вот уже целый месяц мама пыталась убедить Витьку, что не гоже являться на выпускной вечер в джинсах. Не по-людски это. Да он и сам понимал, что можно матери уступить и явиться "как все". "Взрослый" костюм неплохо смотрелся бы на его высокой ладной фигуре. В классе многие парни завидовали взглядам, которые одноклассницы бросали вслед Виктору. Но какое-то, даже ему непонятное упрямство, заставляло настаивать на своем - на выпускной он пойдет в черных джинсах и черной рубашке. "Как монах" - обреченно вздохнула мама и оставила попытки переубедить сына.
Он не раз ловил себя на мысли, что многие вещи делает "на зло". Понимал, что так ведут себя малые несмышленые дети, но списывал все на "переходный возраст". За что злился на мать? За то, что всю жизнь терпела пьяницу-отца. За то, что не было в их семье нормальных выходных и праздников. Каждый "праздник" мать, утихомирив отца, тихонько плакала на кухне и просила их с братом ходить на цыпочках, чтобы сохранить в доме видимость покоя.
За воспитание сыновей отец тоже принимался только в пьяном виде. Расположившись на диване, глядя на мир остекленевшими глазами, требовал представить ему дневники и тетради. "Проработка" могла затянуться до поздней ночи.
Санек был старше на шесть лет и в какой-то момент дал понять, что подобная педагогика ему не нравится. Что уж там у них с отцом произошло, Витька не знал. Но с тех пор ему стала доставаться "двойная" порция воспитательных мер. Сашку отец больше не трогал.
Сколько раз он просил мать развестись! Но она твердила одно: "Свой отец - это свой отец. Зачем вам чужой мужик? А одна я вас не потяну". Казалось, она даже гордится тем, что сохраняет видимость семьи. Невдомек ей было, что после пробуждения в отце Макаренко, они с братом, укрывшись с головой одеялом, мечтали, чтобы батя помер и освободил их всех от постылого своего присутствия.
- Вот и пойду на выпускной, как монах, - зло думал Витька, - праздник... Кому праздник, а кому очередной повод нажраться. Пусть ей будет стыдно, что сын не такой, как все.
Отшумел выпускной. Тисненые корочки аттестатов пьянили ощущением полной свободы. Весь огромный мир лежал у ног, и первая по-взрослому бессонная ночь была началом новой жизни, полной надежд и веры в себя. Родители не спали, ждали возвращения своих чад до утра. И не знал Витька, что этой ночью на кухне горько-горько плакала мама.
***
За стеной раздалось кряхтение. Виктор сорвался и опрометью кинулся в комнату. Если упустить момент и не укачать проснувшуюся Дашутку, она "разгуляется" часа на два. А это - еще одна бессонная ночь.
Малышка перебирала воздух крохотными ручонками. Глазенки сонные, значит просто что-то приснилось.
- Спи, спи, дурашка, - поглаживая ей животик, шептал Виктор.
Тепло отцовских рук успокоило девочку и, сладко зевнув, она мирно засопела. Сейчас даже невозможно представить, что еще десять месяцев назад этого маленького человечка не было. Как он жил без нее все это время? Как жил...? Да по-всякому.
Имя они со Светкой долго не выбирали. Дарья. Дар Божий. Казалось, ее рождение - это знак свыше, подарок судьбы. Теперь все изменится, начнется другая, счастливая жизнь.
***
После школы разлетелись из маленького северного городка одноклассники во все точки нашей необъятной Родины. Большая часть рванула в "центр". Москва. Питер. Витька в школе не отличался усидчивостью и успеваемостью, но довольно легко поступил в военно-морское училище. На вступительных экзаменах судьба улыбалась ему счастливыми билетами и благосклонностью экзаменаторов.
Вот уже и курс молодого бойца в пригороде Питера. Физподготовка по капле высасывает все жизненные силы. Все время хочется есть и спать. Питерцев довольно часто навещают родители. Папаши приезжают, сверкая капразовскими погонами. Ну, в крайнем случае - капитанов второго ранга. На лбу крупными буквами - ГОРЖУСЬ ПРОДОЛЖАТЕЛЕМ ДИНАСТИИ! Хавчик всякий пацанам привозят. Они, конечно, делятся, но разве на такую ораву напасешься?
Сашка, проездом в отпуск, навестил всего раз. Еды всякой понавез, сигарет. Посидели, поговорили. После его отъезда ужасно захотелось домой. Спустя несколько дней навестили родители... и домой сразу расхотелось. Отец еле держался на ногах и из такси буквально вывалился. Витька готов был со стыда провалиться! Только и сказал: "Уезжайте!". Потом, обнимая старую сосну, плакал в лесу, как пацан. Навзрыд, зло размазывая слезы кулаком. Поднялось, вырвалось откуда-то из глубины то, что долгие годы беспощадным колючим ежом ворочалось в душе. То, чего стыдился и одновременно боялся Витька.
- Ненавижу! Ненавижу!!! - кричал он, поднимая лицо к небу, - Ненавижу эту пьяную рожу! Ненавижу ее вечно виноватые глаза! НЕНАВИЖУ!!!
Старая сосна молча слушала и вбирала в себя эти мальчишечьи слезы. Синичка, перепорхнула на соседнее дерево. Не улетала, смотрела, словно удивляясь - почему так убивается этот высокий красивый парень? Ведь вечер просто замечательный! Август стоит такой теплый. Разве можно из-за чего-то так переживать?
***
Бутылка пива опустела наполовину. Дашка спала. Нужно еще простирнуть ее распашонки, да чего-нибудь поесть приготовить. С утра ни одной свободной минуты не будет... Виктор даже не мог предположить, как это трудно - быть родителем. Светка даже на крестины не пришла. Не было рядом матери, когда Дашуткина безгрешная душа получала небесного покровителя.
- Теперь ей как никогда нужна помощь оттуда, - сказал Миха, старый друг, а теперь Дашкин крестный.
С Михой Витька дружил еще с военного училища. Оба доучились до третьего курса. Обоих и выперли за неуспеваемость. Курсантская жизнь - шальная. Форма, как магнит на женский пол действует. Плюс - ощущение вседозволенности и безнаказанности. Когда хватились - поезд ушел, подтянуть все "хвосты" физически не представлялось возможным. За их третьего товарища, Антошку, приезжал просить "звездный" отец. Антошка продолжил путь к офицерской карьере. А Витька с Михой пошли служить в милицию.
Там Витька и увидел впервые Светлану. Маленькая, хрупкая, с пышной копной светлых волос. Она была похожа на перепуганную школьницу, которая невесть откуда оказалась в милицейском "обезьяннике".
***
-Сынок, ты бы приехал. Уж третий год домой носа не кажешь, - мамин голос в телефонной трубке слегка дрожал, - все на каникулы домой едут, а ты, как не родной.
" Опять реветь будет", - с раздражением думал Витька.
- Да все некогда, мам. То одно, то другое. Раньше из-за "хвостов" не отпускали, теперь работы невпроворот. Да и с деньгами туго - за комнату заплати, одеться купи...
- Да я понимаю, - голос в трубке стал тише, - очень уж увидеться хочется.
- Я тут жениться надумал, так что готовьтесь...
Свадьбу играли в Питере. Олечка, молодая жена Виктора, была в семье единственной дочкой. Но жить молодые решили отдельно, в съемной Витькиной комнате.
Мать с отцом к свадьбе подготовились основательно. Приехали с Севера знакомиться с будущими сватами за несколько дней до торжества. Быстро нашли с ними общий язык. За накрытым столом дружно мечтали о внуках и счастье молодых. Бодро шутили про порох в собственных пороховницах и говорили, что сами еще вполне рысаки...
Что удивительно, отец почти не пил. Много шутил, с удовольствием ходил по магазинам. Правда, когда не видели жены, они с Петровичем (будущим сватом) потихоньку "раздавливали" по стопарику на застекленной лоджии. Тут же, из пузатой трехлитровой банки извлекался на свет божий хрустящий соленый огурчик и маринованные помидоры. Впрочем, это им совсем не вредило а, напротив, поддерживало боевой настрой.
О той веселой свадьбе теперь напоминают лишь цветные фотографии в мамином альбоме. Из своего Витька все снимки убрал. Поначалу они будили ненужные воспоминания, потом начали ревновать подружки, то и дело случавшиеся в Витькиной жизни.
Просуществовала молодая семья недолго. Олечка оказалась весьма капризной девушкой, а новоиспеченный супруг не увидел в семейной жизни той прелести, о которой когда-то мечтал. Все чаще задерживался на работе. Все старательнее "забивал" запах спиртного, возвращаясь поздно вечером в маленькое семейное логово, которое так и не стало гнездом. Проскучав целый день в одиночестве, Оленька встречала мужа раздраженной. Выплескивала в лицо накопившуюся за день обиду. Спустя несколько месяцев в это же лицо начали лететь различные предметы. Витька злился. Теперь он даже не пытался заглушить запах перегара, приходил все чаще подшофе, словно провоцируя Олечку на дальнейшие безумства.
Поначалу ночь примиряла молодых. Но страсть утихла, и оказалось, что кроме постели их ничего не связывает. Один раз Олечка устроила такую грандиозную истерику, что Витька был вынужден пристегнуть ее к батарее наручниками и уйти, пока она не выпустит пар...
Вернувшись через два часа, он нашел жену заплаканной и присмиревшей. Отстегнул от батареи и предложил разбежаться. Олечка не возражала. Тем более, что в поисках утешения, она уже нашла того, кто готов был принять под свое крыло непонятую и недолюбленную женщину. На том и порешили. Развод оформили быстро. Правда, в лице Олечкиных родителей Витька приобрел двух заклятых врагов.
Нелли Павловна кричала, что он сломал жизнь ее дочери, разбил ее материнское сердце и вообще, он - полный кретин и негодяй. Витька молча слушал, и считал капельки, которые энергично разбрызгивал на кухонный стол рот Нелли Павловны. Они были похожи на капельки дождя. Почему-то стало смешно... Смешно и грустно.
***
Дашка заплакала. Требовательно и настойчиво. Витька согрел в микроволновке бутылочку с детской смесью. Взял дочку на руки. Наклонился к русой головенке... Как здорово пахнут маленькие дети! Запах молока, запах детства, запах чего-то непознанного и беззащитного. Самый лучший запах на свете!
Заполучив заветную бутылочку, малышка закрыла глаза и начала свой поздний ужин. Витька смотрел, как двигается маленький ротик и думал, что нелегко придется вот этой крошечной девчушке в жизни. Как он будет растить ее один? Только теперь он начал понимать, что значит для человека мать...
***
После развода жизнь не просто потекла, она полилась, забурлила мощным потоком, вода в котором была не всегда чистой. В отделе, где нес службу Витька, настойчиво боролись с пьянством. В рабочее время боролись, а после работы - пили. Халявные деньги, заработанные в течение дня, нужно было "спустить" в ближайшем баре. Если откажешься - мягко говоря, не поймут. Дома теперь за "запах" никто не ругался, и Витька уже не ограничивал себя. Сам не заметил, как втянулся.
Женщины появлялись и исчезали. Он не помнил их имен, лиц... Они приходили и уходили, не задерживаясь больше суток. Иногда можно было "по-дружбе" скоротать часок-другой с проституткой, в обмен на обещание не замечать какое-то время ее присутствие на подведомственной территории... Девчонки были разные - одни, холеные, самоуверенные и ужасно красивые. Другие - попроще. Рослые и маленькие, рыжие и блондинки, тощие и "пампушечки", всех их объединяло одно - взгляд. Наглый, с тихо тлеющим огнем порока в глубине. И... какой-то не живой. Только Светочка, светловолосый ангел, не вписывалась в эту разношерстную компанию.
Витька, глядя на нее, удивлялся - что могло привести этого почти ребенка на скользкую дорожку продажной любви? Правда была она не частым гостем в отделении, но каждый раз Витькино сердце сжималось, при взгляде этих печальных голубых глаз.
Аллочка обрушилась на Витькину жизнь, как цунами. Так неумолимо судьба сталкивает с беспощадной слепой стихией. Не уйти от нее, не спрятаться...
В этот ресторанчик он с приятелями зашел случайно. Пропивали халявные деньги обычно в других заведениях. А сегодня забрели сюда, привлеченные броской рекламой. Аппетитная нарисованная официантка в ажурных черных чулках и кокетливым намеком на юбку, зазывала посетителей, указывая наманикюренным пальчиком на красочное меню.
- Если здесь и правда такие телки,- хохотнул круглый Васька, - я думаю, стоит зайти.
- Спорим на бутылку, что нет там телок, а только старые толстые коровы, - ответил ему уже изрядно поддатый Серега.
Влекомые любопытством, приятели вошли в заведение. И почти сразу поняли, что Серега проиграл. Навстречу компании выплыла девица, на фоне которой рекламная красотка выглядела просто бледной молью.
- Молодые люди, проходите, у нас кухня - пальчики оближешь!
В этот вечер халявных денег не хватило. Пришлось добавлять свои. Хозяин ресторана не прогадал, введя для официанток униформу. Глядя на длинные стройные ноги в ажурных чулках и глубокое декольте, посетители мало задумывались о ценах и на чаевые не скупились.
Компания изрядно набралась. Вышли ловить такси. Витька задержался докурить сигарету.
Вдруг кто-то взял его под руку. Обернулся - ба! Та самая официантка, которая весь вечер обслуживала их столик, перебрасываясь острыми шуточками. Без униформы она еще красивее.
- Спешишь?
- Да нет, не спешу.
- Может, проводишь? А то поздно уже. Уродов хватает, страшно бедной девушке одной возвращаться.
Этот вечер растянулся на несколько месяцев. Аллочка была такой жадной до любви, что у Витьки дух захватывало. Для нее не существовало никаких запретов или ограничений. "Всегда и везде! - вот мой девиз",- шутила новая подруга. Решили жить вместе. Только вот деньги таяли, словно мартовский снег.
- Я женщина дорогая, - любила повторять Аллочка, - у меня один лифчик стоит, как микроволновка.
Витька, первое время одуревший от кипящей страсти, денег не считал. А когда начал сводить семейный бюджет, понял - его зарплаты не хватает. Да тут еще старший брат на мозги капает: "У матери День рождения, а ты даже коробки конфет ей не прислал..." Какие конфеты? Тут бы самому ноги не протянуть...
Поэтому, когда начали формировать отряд для отправки в Чечню, он записался одним из первых. Сулили баснословные деньги. Должно хватить и комнату обставить и Аллочку одеть. Только вот выдержит ли любимая разлуку?
Любимая не выразила особого беспокойства, а даже обрадовалась.
- Ты мой герой! Я буду хорошей девочкой, не волнуйся! - прощебетала она и подарила такую ночь, что Витька чуть не умер.
Матери позвонил с вокзала, перед самой отправкой. Не хотелось этих надоевших слез и причитаний...
- Подумаешь, обычная командировка. Ну да, Чечня... Ты больше всякую хрень по телевизору слушай! Нет, писать не буду, там с этим сложно. Вернусь - позвоню. Все, пока! - бросил трубку, не дождавшись всхлипываний и наставлений.
***
Дашка не осилила всю порцию смеси, съела только половину. Заснула, не выпуская соску. Нужно переложить в кроватку.
Витька пощупал памперс. Только недавно он научился определять - если подгузник очень теплый и заметно потяжелел, значит Дарья Викторовна выдала ударную порцию...Пора менять. Если легкий, можно не беспокоиться.
Вглядываясь в крошечное личико, Виктор подумал, что перегрызет горло любому, кто попытается обидеть его девочку. Носик-кнопочка, смешной чубчик... Какой она будет лет через пять? А через десять? Неужели из этого крохотного существа вырастет девушка, по которой будут сходить с ума парни, и из-за которой теперь все время будет болеть его отцовское сердце?
Поднявшись с дивана, Виктор положил почти невесомого ребенка в кроватку. Укрыл легкой пеленкой. Из-за жары Дашка стала беспокойней спать.
Комар, победно завершивший перелет на восьмой этаж и преодолевший марлевый заслон на окне, вольготно расселся на стене прямо у детской кроватки. Этим он подписал себе приговор. Удар! - и нет больше кровопийцы.
***
Служба в Чечне оказалась не совсем такой, какой Витька ее представлял. Село Старые Атаги было местом довольно спокойным. Официально открытые боевые действия здесь не велись. Перестрелки не в счет. Кормили неплохо, иногда удавалось позвонить домой. Аллочка бодрым голоском отчитывалась о безрадостной жизни, скучала и ждала. Матери собирался позвонить, да все "ход не доходил".
Когда же все-таки дозвонился, узнал, что месяц назад умер от инфаркта отец. Мать плакала и сокрушалась, что Витька не приехал на похороны. А она не знала - куда сообщить.
Что-то похожее на слезы начало подниматься в Витькиной душе, да так и остановилось на полпути... Вот вернется, обязательно съездит на могилу. Денег на памятник даст. Сейчас чего об этом думать?
Когда взрыв отбросил их УАЗик в кювет, почти никто не пострадал. Так показалось вначале. Выбрались, отряхнулись, устроили перекличку. Вроде все целы. Не отозвался только Вадик Лебедев... Зацепило осколком Вадика. Глупая, нелепая смерть. Витька тогда с ужасом подумал - а если бы я? Как Аллочка пережила бы?
У Вадика осталась жена и полугодовалая дочка. В Чечню поехал денег заработать на квартиру. Надоело ютиться по углам...
Из этой "командировки" вернулись другими людьми. Возмужавшими, циничными. Да еще после каждой попойки нервы стали шалить. Настолько, что Аллочка кричала наутро: "Башню тебе совсем сорвало в твоей Чечне! Денег привез - фиг да ничего! Ты сколько обещал? А что выплатили? Ради чего я тут куковала без тебя соломенной вдовой?!"
Денег и правда не получили и половины от обещанной суммы. Где-то в административных верхах затерялась часть бумаг, что-то оказалось не так оформленным и получилось, что воевали ребята за гроши... Походили по кабинетам, поругались, да так все и оставили. Не по-мужски это - за копейку душиться.
Аллочка так не считала. Заработанных денег не хватило даже на часть ее обновленного гардероба. Да и соломенная вдова из нее получилась неважная. Листая альбом с фотографиями, Витька нашел тому документальное подтверждение...
Так исчезла Аллочка из Витькиной жизни.
Зато появилась Светлана.
В очередной ее "привод" решил Витька по-душам поговорить. Расплакалась Светка, рассказала о житье-бытье. Жила в небольшом провинциальном городке. Мать умерла от водки. Отец... Да какой спрос с отца? Он и забыл, что дочка у него есть. Мыкалась-мыкалась, подружки посоветовали в Питер податься. С работой не повезло, жить негде, есть нечего. Вот и решила "подработать"...
Слушал Витька и понимал - надо спасать девку. Спасать, пока не втянулась, пока не погубил ее большой город. Предложил пожить у него. После Чечни дали ему комнату в коммуналке. Какое-никакое жилье, но свое.
Поселив у себя Светочку, решил съездить к отцу на могилу.
Мама так обрадовалась его приезду, что не знала, за что хвататься. То чайник пять раз подряд согреет, то начнет выяснять, что он на ужин хочет... Вся словно изнутри светится. Квартира, такая знакомая, стала какой-то пустой. Фотография отца в черной рамочке на столе стоит. Рядом - свеча церковная. Икон в доме больше стало. Всю ночь просидели, проговорили.
Когда мама про взрыв в Чечне узнала, тихонько встала и в комнату ушла. Потом вернулась и так же тихонько на место села. К аромату свежезаваренного чая добавился пряный запах корвалола. Не плакала, ничего не говорила, только посмотрела в глаза так, что сердце замерло.
Про отца рассказывала мало. Чувствовала, что не простил его Витька. На следующий день поехали на кладбище.
"Нужно ведь что-то говорить, наверное, - думал он у могилы, - а голова пустая. Ни слез, ни жалости нет. Плохой я сын".
Показалось, что отец с портрета на памятнике смотрит с укоризной, словно сердится за что-то. Денег-то так и не смог Витька дать... Все Аллочка потратила. На дорогу еле наскреб. Какой уж тут памятник... Может потом, позже.
***
Бутылка пива опустела. В голове шумело - то ли от жары, то ли от выпитого. А может от мыслей башка раскалывалась. Эх, Светка, Светка...
Чувство к ней проснулось как-то неожиданно. Жила-жила рядом, тихая, как мышка. Куда-то уходила, потом приходила. Готовила, рубашки стирала. Молчала все больше. В одно прекрасное утро посмотрел на нее Витька и понял, что влюбился. А она и не отказывалась от этой любви. Удивительно, но не смотря на свою "работу", в постели Светлана была, словно подросток. Аллочка больше была похожа на жрицу любви, чем эта худенькая девочка.
Правда со временем начала Светка "зубки" показывать. Уйдет на неделю - и ни слуху, ни духу. Потом явится, как ни в чем не бывало и опять молчит. Только появляются в шкафу новые кофточки да юбки.
- Тебе разве моей зарплаты не хватает, - удивлялся Витька, - неужели до сих пор "завязать" не можешь?
- Это твои деньги, - опустив глаза, отвечала Светочка, - а я сама зарабатывать хочу. Ты мне кто? Никто. Почему же я за твой счет жить должна?
- Дура, - не унимался Витька, - хочешь, давай распишемся.
- Нет, не хочу.
Однажды Света пропала надолго. Неделя, другая, а ее нет. Витька обзвонил все "явки", всех ее "коллег" бывших опросил. Никто ничего не знал. Он места себе не находил, с ужасом представляя в очередном неопознанном трупе Светочку. Вернулась она, как шкодливая кошка. Тихо проскользнула в ванную и целый час оттуда не выходила. Витька в этот вечер напился до бессознательного состояния. Потом выяснилось, что в этом самом бессознательном состоянии он Светку побил. После этого она ушла на целых два месяца, прихватив с собой все наличные деньги и одежду.
Но время лечит, и Витька простил ее. А когда выяснилось, что бьется в ней еще одно крохотное сердечко, был на седьмом небе от счастья. Позвонил маме, что та скоро станет бабушкой. А за месяц до рождения ребенка, уломал Светку расписаться.
- У ребенка должны быть мама и папа. О себе не думаешь, подумай о малыше!
Так забавно наблюдать, как будущий сын (а будет именно сын, в этом Витька был уверен!) ворочается в мамином животе! Вот появился маленький бугорок. Наверное, это кулачок. Или пяточка. Погладишь рукой - уберет маленький хитрец ручонку.
Светочка беременность переносила легко. Без осложнений. Исправно ходила в поликлинику, слушалась Витьку, вела себя хорошо. Он уже вздохнул - наконец-то нормальная жизнь началась.
Знакомые ребята отдали кроватку. Коляску купили новую - розово-голубую, чтобы и мальчику и девочке подходила. Крошечные кофточки и штанишки раскладывали на диване и удивлялись - неужели дети бывают такими маленькими?
Витька ушел из милиции, пошел охранником в частное агентство. Там платили больше, да и с бутылкой проще было завязать. Ночами "шабашил", охраняя банк. Денег хватало, только дома бывал редко.
Родила Светлана легко.
- Поздравляю, у вас дочка. Вес три четыреста, - радостно объявила ему акушерка, - мама и ребенок чувствуют себя хорошо.
Но покой в их семье царил недолго. Под Новый год опять пропала Светка. Хорошо еще, у Витьки в этот день выходной был. Вышла за хлебом - и пропала! Голодная Дашка целый час кричала, пока он ее уговаривал:
- Мама сейчас придет, не плачь, не плачь, маленькая.
Мама не шла. Мобильник был вне зоны доступа. Ребенок уже посинел от голодного крика. Пришлось срочно бежать в магазин за смесью. Так Дашка лишилась маминого молока...
Через три дня Светка вернулась. Так же тихо, опустив глаза, прошмыгнула в ванную...
Подобные случаи стали повторяться. Белокурый ангел не захотел возвращаться из преисподней. Сейчас она отсутствовала целый месяц. Витьке пришлось взять отпуск, чтобы сидеть с ребенком. Но отпуск заканчивался, няню для такого маленького ребенка найти он не смог.
"Мамуля, прости... Если можешь, помоги с Дашкой" - такую СМСку он вчера отправил маме. В ответ короткое - "Когда приехать?".
***
В открытое окошко заглядывала белая питерская ночь. Прохладный ночной ветерок гулял по кронам старых лип. По Неве неспеша скользил катер. Вдали золотистыми трюфелями блестели купола Александро-Невской лавры. На фоне светлых ночных облаков карандашными штрихами выделялись кресты, устремленные ввысь.
Круглый будильник на полке четким маршевым ритмом настойчиво отсчитывал минуты. Два часа ночи. Для сна оставалось совсем немного времени. В семь утра мир начнет жить по Дашкиному расписанию...
Однажды, когда мама в очередной раз плакала на кухне, она сказала маленькому Витьке: "Пути Господни неисповедимы, сынок. Никогда он не дает нам нести крест непосильный..."
Cкомкав пустую сигаретную пачку, Виктор тихонько вернулся в комнату. Девочка, сбросив фланелевую пеленку и по-лягушачьи раскинув ручонки, безмятежно спала. Вдруг ее кукольное личико озарила счастливая улыбка. Улыбка в четыре крохотных белоснежных зуба. Витька вспомнил, как Светка, впервые увидев улыбающуюся во сне дочку, сказала: "Это ангел к ней прилетел и легонько крылышком щекочет."
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
