Аннотация: Книга отпечатана в типографии СОТ (Санкт-Петербург) в феврале 2012 года. Тираж 100 экземпляров. ISBN (978-5-91891-125-9) получил в издательстве "Спецкнига" (Москва).
Эта книга посвящается Памяти:
- моего Прадеда, Ефимова Ивана Васильевича, участника Советско-финляндской войны 1939-40 годов, ушедшего в 1941 году добровольцем на фронт и пропавшего без вести под Невской Дубровкой в январе 1942 года;
- моего Прадеда, Царева Степана Терентьевича, участника Советско-финляндской и Великой Отечественной войн, получившего ранение в небе Ленинграда, инженера-бортмеханика, стрелка-радиста и гражданского летчика, без аварий налетавшего более
3 000 000 километров на поршневых самолетах;
- моего Прадеда, Красильникова Михаила Ивановича, участника Советско-финляндской и Великой Отечественной войн;
- моего Отца, Красильникова Валентина Игоревича, привившего в детстве нам с братом любовь к истории и военной археологии;
- всех, кто сражался и погиб за свое Отечество.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Вторая Мировая война, которую наша страна прошла почти от самого начала и до конца - с 17 сентября 1939 года по 2 сентября 1945 года, - оставила неизгладимый след в судьбе нашего народа и нашей земли. Вряд ли найдется на постсоветском пространстве хотя бы одна семья, в которой никто из родных не участвовал во Второй Мировой войне. Многие семьи потеряли своих близких, а многие из них до сих пор ничего не знают о судьбе пропавших без вести брата, отца, деда, прадеда. Советско-финляндская и Великая Отечественная войны оставили в земле Ленинградской области незажившие до настоящего времени раны - многие километры осыпавшихся, но еще хорошо видимых на местности окопов, десятки тысяч блиндажей и миллионы воронок. А еще - тысячи погибших, но не похороненных по-человечески солдат. Тех солдат, чьи кости виднеются иногда из-под прелой прошлогодней листвы, когда в лесу по весне сойдет снег. Тех солдат, которых сотнями ежегодно находят и предают земле на мемориалах обычные люди, состоящие в общественных объединениях - поисковых отрядах.
Предлагаемая вниманию читателей книга рассказывает о некоторых эпизодах работы одного поискового отряда. Автор книги, в течение ряда лет работавший специалистом по работе с молодежью в государственном учреждении "Дом молодежи Санкт-Петербурга" и занимавшийся организацией поисковой работы на территории Санкт-Петербурга, подробно и интересно описывает весь объем проводимых поисковых мероприятий, не исключая практически ни одного их аспекта.
О поисковиках много пишут и много говорят, при этом высказываемые мнения и оценки варьируются от сугубо негативных до восторженно положительных. Есть люди, которые полагают, что поисковики - это бездушные мародеры, роющиеся в могилах ради наживы. А есть и те, кто считает, что поисковики должны быть приравнены к участникам боевых действий, со всеми вытекающими из этого последствиями. Я думаю, что прочитав данную книгу, читатель поймет, что не правы ни те, ни другие. Мародеры, которые, безусловно, существуют, не идут в поисковики, потому что поисковики находятся у всех на виду - и у журналистов, и у правоохранительных органов, - а мародерам не нужно лишнее внимание. Что же касается мнения о присвоении поисковикам статуса участников боевых действий, то его абсурдность очевидна любому здравомыслящему человеку. Поисковики - не ровня ветеранам. Мы не стреляли во врагов нашей Родины, у нас на руках не умирали павшие в бою друзья, мы не лежали сутками в замерзшем болоте, не имея возможности приподнять голову из-за вражеского огня... Мы просто выполняем долг совести перед людьми, погибшими за наше Отечество.
Надеюсь, что эта книга будет полезна и интересна не только поисковикам, но также и другим людям, прежде всего, подрастающему поколению, которое в будущем примет на себя все бремя ответственности за судьбу нашей Родины и которое, поэтому, должно помнить о прошлом, чтобы сохранить все лучшее из созданного нашими предками и не повторить при этом сделанных ими ошибок.
Командир поискового отряда "Варяг-2", кандидат технических наук А.В. Красильников
Помни войну!
Степан Осипович Макаров
История ничему не учит, а лишь наказывает за незнание ее уроков.
Василий Осипович Ключевский
ОТ АВТОРА
Я и мой брат-близнец Антон родились в эпоху перестройки, предшествовавшую распаду СССР. Из раннего детства мне с особенной силой запомнились дни, которые мы проводили в тиши Карельского перешейка, в общежитиях для обслуживающего персонала пионерского лагеря "Арсеналец". Именно там мы с братом впервые столкнулись со следами прошедших войн. Вместе с отцом мы совершали пешие походы по отдаленным от населенных пунктов лесным массивам, в которых расположены разрушенные в результате боев или целенаправленных подрывов финские укрепленные позиции, а также остатки финских хуторов. Отец, тоже проведший свое детство в тех местах, рассказывал интересные и захватывающие дух истории о разных находках военных и не только предметов, которые он и его друзья совершали раньше. Именно там, в лесной глуши, я впервые осознал, что Земля имеет свою Память, которой она способна поделиться с тем, кто захочет ее узнать.
С такой ясностью, как будто это было вчера, я помню, как первый раз в жизни нашел проржавевшую от времени, но все еще крепкую советскую каску СШ-36 "халхинголку", и как мы принесли ее на могилу моряков, погибших во время освобождения полуострова Киперорт летом 1944 года. За могилой тогда все еще ухаживали пионеры из лагеря, а рядом с обелиском лежали найденные пионерским отрядом "красных следопытов" "каски-трехклепки" СШ-39. Рассматривая их, я по-мальчишески завидовал "удачливости" пионеров и хотел непременно узнать место, где можно найти столько касок одновременно. И хотя мне очень хотелось обладать одной или нескольким касками из тех, что лежали у могилы, я бы ни за что не решился их взять, потому что уже тогда я не просто знал, я чувствовал, что так поступать нехорошо.
Вместе с распадом страны многое изменилось. Мы все еще ездили на лето под Приморск, однако лагерь, принадлежавший заводу "Арсенал", перестал функционировать. Прекратили свое существование и детский сад, и другие лагеря, располагавшиеся поблизости. Государство отвернулось от своего населения, бросив воспитание целых поколений на произвол судьбы...
Для многих моих сверстников Великая Отечественная война стала чем-то безмерно далеким и абстрактным, не касающимся их лично. И это неудивительно, ведь за время, прошедшее с момента ее окончания, подавляющее большинство населения нашей страны привыкло к мысли о том, что масштабной войны больше никогда не будет. А раз так, то зачем помнить обо всех страданиях и переживаниях, связанных с этой войной? Достаточно вспомнить о ней раз в год - в дополнительный выходной, который можно потратить на отдых...
За несколько лет строения лагеря и детского сада пришли в негодность и были распроданы за бесценок вместе с землей в частные руки. Дорожка к могиле за лагерем почти заросла травой, а потом и вовсе исчезла, так как кто-то украл большую часть плитки, которой она была выложена. Исчезли и каски, растащенные местными подростками...
Память о Героях великой войны стала почти никому не нужна. Стало гораздо важнее "жить сейчас", а не оглядываться на прошлое. Действительно, ведь согласно мнению большинства, в наше время - время мощного ядерного оружия, масштабной войны быть не может. Однако история наглядно показывает, что именно такое "беспамятное" состояние общества приводит к возможности возникновения новых войн. Перед Первой Мировой войной почти никто не верил в то, что она возможна. Наоборот, все только и мечтали о том, чтобы войны больше никогда не было, а государства "мирно соревновались друг с другом", не прибегая к насильственным методам. И именно отсутствие у большинства молодых людей верного представления о реальности боевых действий способствовало их массовому участию в ней.
Один из крупнейших немецких философов XX века, участник Первой и Второй Мировых войн, Эрнст Юнгер, в своих мемуарах "В стальных грозах", посвященных его участию в Первой Мировой войне, очень точно описал это настроение, царившее среди новобранцев:
"... Поезд остановился в Базанкуре, небольшом городке Шампани. Мы высадились. С невольным трепетом вслушивались мы в медлительные такты разворачивающегося маховика фронта, - в мелодию, которой предстояло на долгие годы стать привычной для нас. Где-то далеко по серому декабрьскому небу растекался белый шар шрапнели. Дыхание боя чувствовалось повсюду, вызывая в нас странную дрожь. Знали ли мы, что он поглотит почти всех нас - одного за другим - в дни, когда неясный шум вдали взорвется непрерывно нарастающим грохотом?
Мы покинули аудитории, парты и верстаки и за краткие недели обучения слились в единую, большую восторженную массу. Нас,
выросших в век надежности (выделено мной - авт.), охватила жажда необычайного, жажда большой опасности. Война, как дурман, опьяняла нас. Мы выезжали под дождем цветов, в хмельных мечтаниях о крови и розах. Ведь война обещала нам все: величие, силу, торжество. Таково оно, мужское дело, - возбуждающая схватка пехоты на покрытых цветами, окропленных кровью лугах, думали мы. Нет в мире смерти прекрасней... Ах, только бы не остаться дома, только бы быть сопричастным всему этому!...".
И точно так же, после кровавой бойни на фронтах Первой Мировой, никто не верил в возможность повторения такой войны. Действительно, пожар Второй Мировой войны разгорался медленно, не спеша. Ряд локальных вооруженных конфликтов приучил всех к мысли о том, что можно решать межгосударственные споры насильственным путем. К чему это привело, мы знаем...
К счастью, лично мне не удалось попасть в число тех людей, которые твердо полагают, что война закончена, и больше не имеет смысла возвращаться к мыслям о ней в своей повседневной жизни. Наверное, это произошло благодаря тому знакомству с Памятью Земли в детстве. Правда, необходимо заметить, что довольно длительное время я интересовался Второй Мировой войной только "на расстоянии", изучая различные публикации и книги, посвященные отдельным ее моментам.
Поворотным моментом для нас с братом стала поездка в Калининградскую область, которая до ее переименования в 1946 году называлась Восточной Пруссией и принадлежала Германии. Там мы вновь столкнулись со следами той войны, обильно разбросанными по окрестным лесам. Словно немое напоминание о прошедших событиях, они зачастую находились просто под слоем опавшей прошлогодней листвы...
Это знакомство оказало на нас сильное влияние, и поэтому, вернувшись в Петербург, мы с братом решили приобрести металлоискатель, для того, чтобы лично прикоснуться к тем артефактам, которые таила в себе обильно политая кровью Ленинградская земля.
В течение некоторого времени мы работали нелегально, в основном на местах ожесточенных боевых действий в Кировском районе Ленинградской области. Именно там, на глинистом берегу речки Назия, нам впервые попались разорванные взрывом человеческие останки. Первоначально это привело меня в некоторое смущенное состояние. Естественно, я не питал иллюзий о том, что все, кто погиб во время Великой Отечественной войны, похоронены на воинских мемориалах, но я никак не ожидал, что их останки лежат буквально на поверхности земли в нескольких сотнях метров от крупного садоводства...
В дальнейшем нам стали все чаще попадаться останки, но мы предпочитали аккуратно засыпать их землей и не тревожить. Однако, чем больше мы обнаруживали останков, тем очевиднее становилась необходимость что-то делать с такой ситуацией. В начале 2005 года мы обратились в Фонд поисковых отрядов Ленинградской области с целью официально зарегистрировать поисковый отряд. Руководитель Фонда, Илья Геннадьевич Прокофьев, сообщил нам, что регистрация отрядов, базирующихся на территории Санкт-Петербурга, проводится с 2004 года в государственном учреждении "Дом молодежи Санкт-Петербурга" и посоветовал обратиться туда. Так и получилось, что в марте 2005 года нами было подано заявление на регистрацию поискового отряда "Варяг".
После нашего участия в весенней Вахте Памяти, прошедшей в Колпинском районе Санкт-Петербурга, отряд был зарегистрирован. Правда, так как за несколько недель до нас была подана еще одна заявка на регистрацию отряда с таким же названием, наш отряд зарегистрировали как "Варяг-2". Собственно, под этим названием он существует и в настоящее время. Можно добавить, что в 2009 году мы зарегистрировали еще один отряд - "Ленинградский фронт", что, тем не менее, не повлияло на работу "Варяга-2".
Работая над этой книгой, я долго размышлял, стоит ли включать в рассказы описание процессов эксгумации останков, а тем более их фотографии. Некоторым читателям это может показаться неуважительным и даже кощунственным. Мне во многом понятна и близка такая оценка, однако я, в конечном счете, решил, что без этих иллюстраций книга будет не совсем объективно отражать сущность поисковых работ. Кроме того, я считаю, что такой "реализм" будет способствовать более полному пониманию природы войны и ее последствий. Ведь, в конечном итоге, эта книга задумывалась мной как напоминание о прошедшей войне, а в случае, если я опущу эти подробности, получится, что я стараюсь "загладить" воспоминания о ней, сделать их менее резкими, что будет противоречить самой идее книги.
Естественно, что далеко не обо всем, с чем пришлось столкнуться во время работ, я расскажу в этой книге. За период с 2005 по 2011 годы я участвовал в эксгумации останков 79 человек, оставшихся непохороненными (или стихийно похороненными) на поле боя, и 16 так называемых "санитарных" захоронений, из которых были извлечены останки приблизительно 628 человек. И далеко не все останки выглядели так, как это показано на страницах этой книги. Никогда не забуду, например, эксгумацию санитарного захоронения 34 воинов Красной армии, погибших в районе станции Лейпясуо в феврале 1940 года, и наспех похороненных в подбрустверной нише финской передовой траншеи. Тяжелый глинистый грунт, в котором были погребены останки, ограничил приток кислорода к ним, что существенно замедлило процесс их разложения.
Молодые ребята, которые первоначально пытались эксгумировать это захоронение, не выдержали вида открывшейся перед ними картины и переложили дальнейшую работу на более крепких представителей ряда поисковых отрядов, среди которых был и наш отряд. Я не буду подробно рассказывать о процессе эксгумации, а ограничусь только двумя своими впечатлениями. Во-первых, когда после извлечения верхнего слоя останков внизу появились целые шинели, под которыми отчетливо просматривались человеческие фигуры, я начал всерьез опасаться, что мне впервые придется для возможной дальнейшей идентификации очищать от глины и фотографировать почерневшие и искаженные лица убитых. И, во-вторых, когда я вытаскивал из глины вместе с шинелью туловище одного из солдат, и брюшная полость неожиданно вскрылась, обнажив желеобразные коричнево-черно-зеленые внутренности, занимающие примерно такие же объемы, как у живого человека, я очень пожалел о том, что мы забыли захватить с собой респираторы... После этой эксгумации ребята пили водку, а члены нашего отряда, принципиально непьющие, мыли ей руки...
Прошу прощения у читателя за подобные подробности, однако это та ПРАВДА о войне и ее последствиях, которую я сумел узнать благодаря поисковой работе. Естественно, что ни в одной книге я бы не стал приводить фотографий вышеописанного процесса.
В этой книге приведены только пять рассказов об экспедициях разных лет, оставивших яркие впечатления в моей памяти. Изучив их, читатель сможет составить свое, надеюсь, довольно объективное, мнение о поисковой работе и решить, нужна ли такая работа для общества, или нет. Что же касается меня, то я считаю, что поисковая работа нужна. Ведь, несмотря на то, что подавляющее большинство обнаруживаемых останков военнослужащих, в силу объективных причин, остаются безымянными, нет-нет, да и появится из земли невзрачный черный бок заветной капсулы. И еще одним "пропавшим без вести" станет меньше...
В НОЧЬ ЗА ЛИНИЮ ФРОНТА...
Эта история началась 25 марта 2007 года. В тот день четыре представителя поискового отряда "Варяг-2" - Маяцкий Михаил, Пашкевич Денис, брат и я - поехали в район деревни Гостилицы Ломоносовского района Ленинградской области. Весна в 2007 году выдалась ранняя, на полях желтела пожухлая прошлогодняя трава, а снег в небольших количествах оставался лежать лишь в тени хвойных деревьев и в ложбинах. Погода в этот день стояла солнечная, и на ярко-голубом весеннем небе не было ни облачка.
Выехав из дома в начале десятого утра, к 11 часам мы прибыли на поле у бывшей деревни Порожки, обозначенное на карте как урочище. Линия фронта подошла туда в начале сентября 1941 года и, благодаря усилиям войск 8-й армии (впоследствии Приморской оперативной группы), остановилась до 14 января 1944 года. Именно с наступления у деревни Порожки началась операция по полному освобождению Ленинграда от блокады. В память об этих событиях на высоком берегу речки Черной установлен мемориал, названный "Январский гром".
Приехав в Порожки, мы собрали глубинный металлоискатель и начали с его помощью обследовать пространство бывшей нейтральной полосы, надеясь обнаружить останки одного из многих сотен погибших на ней солдат. К сожалению, в тот день нам удалось найти только несколько немецких 81-миллиметровых минометных мин, которые были переданы для уничтожения саперам после весенней Вахты Памяти, стоявшей на этом поле в апреле-мае 2007 года.
Проработав на урочище Порожки до трех часов дня, мы решили переместиться на несколько километров западнее, туда, где до Великой Отечественной войны располагалась деревня Зрекино. Еще в 2006 году на краю находящегося на ее месте поля нашими друзьями из поискового отряда "Молодежный исторический фонд" была обнаружена засыпанная траншея. В эту траншею, после прорыва частями 90-й стрелковой дивизии немецких укрепленных позиций 14 января 1944 года, были сброшены тела военнослужащих немецкой 10-й авиаполевой дивизии. Там же при проведении работ мы находили части обмундирования наших стрелковых частей. Этот факт говорил о том, что в указанной траншее могли находиться и останки военнослужащих Красной армии.
По прибытии на место мы начали обследовать ранее не тронутый участок траншеи и вскоре обнаружили на ее дне останки немецкого зенитчика, идентифицированные по личному опознавательному знаку 1-й роты 26-го батальона противовоздушной обороны. Найдя останки, мы начали работы по их эксгумации и не сразу заметили направляющегося к нам мужчину с собакой. Подойдя, он увидел, чем мы занимаемся, и поинтересовался, оформлены ли официально проводимые нами работы? Получив утвердительный ответ, он спросил, не хотим ли мы, чтобы он показал нам место падения советского самолета, расположенное неподалеку. Заинтересовавшись предлагаемой информацией, я попросил его провести меня к обломкам самолета. Оставив друзей продолжать эксгумацию, я и мужчина, представившийся Виктором, пошли вместе к месту гибели, как позднее выяснилось, бомбардировщика. По дороге Виктор рассказал, что сам он проживает в деревне Гостилицы и про этот самолет знает довольно давно, так как местные мужики в начале 1990-х годов активно сдавали в переработку цветной металл с места его падения.
Когда мы пришли на место падения, он показал мне те немногие обломки самолета, которые еще остались лежать на поверхности земли. В основном это были стальные несущие конструкции планера и стальные же части внутренних агрегатов самолета. Самым большим фрагментом был лонжерон одного из крыльев самолета длиной около трех метров, с которого был практически полностью срублен тонкий обшивочный алюминий.
Место падения бомбардировщика находится в небольшом заросшем кустарником лесном массиве, располагающемся по обе стороны поймы ручья. Один из склонов поймы, полого поднимаясь, переходит в довольно ровную местность. Над ней на несколько метров возвышается естественный пригорок, рядом с которым находится место падения кабины самолета.
Поблагодарив Виктора за полученную информацию, я вернулся обратно. Закончив эксгумацию, мы собрали найденные останки для передачи их представителям Народного Союза Германии по уходу за воинскими мемориалами и уехали.
В следующий раз мы приехали в Зрекино первого апреля и сразу направились к месту падения. В этот раз Михаил не смог с нами поехать, однако к нам присоединились член отряда Константин Бровнов и Владислав Рыбинский, один из наших друзей. Надо отметить, что ранее нам почти не приходилось работать на местах падений самолетов, поэтому практического опыта у нас было мало. Так как из всех участников экспедиции на месте падения ранее был только я, мне пришлось вести остальных за собой, попутно вспоминая дорогу через заросли кустарника. В нужный район мы вышли сразу, однако около 20 минут пришлось потратить на то, чтобы найти само место падения - за прошедшую неделю кустарник начал распускать первые листья и мои зрительные воспоминания немного отличались от действительности.
Прибыв на место, мы первым делом расчистили предполагаемую площадь залегания фрагментов самолета от упавших стволов деревьев и мелкого кустарника. При этом сразу определились места падений моторов самолета - рядом с упоминавшимся пригорком, на расстоянии около 5 метров друг от друга, явно вырисовывались два углубления в земле. После проведенной очистки местности мы исследовали ее с помощью металлоискателя для того, чтобы определить примерную площадь залегания фрагментов самолета. В ходе исследования выяснилось, что полоса, в которой находилась основная масса металла, тянулась от места падения кабины на расстояние около 70 метров. Плотность залегания уменьшалась по мере удаления от кабины. Так как работать с металлоискателем в начале полосы было бессмысленно - там "звенела" почти вся площадь - было принято решение начать планомерно снимать грунт на площади нахождения фрагментов на полную глубину культурного слоя - приблизительно на 30 сантиметров.
Как только мы начали снимать грунт, стало понятно, что самолет после падения, а, возможно и до, сильно горел - слой почвы на месте кабины был черным от гари. При этом в нем постоянно попадались разорванные патроны калибров 7,62 миллиметра и 12,7 миллиметра, сплавленные в каплевидные сгустки силуминовые детали, почерневшие и оплавленные куски плексигласа, а также обожженные мелкие куски алюминиевой обшивки самолета. Но самое главное, в слое гари на месте кабины были обнаружены стальные карабины и кольца от подвесной системы парашюта, пряжка от поясного ремня и деформированный пустой магазин от пистолета ТТ. Благодаря этим находкам сразу стало понятно, что, как минимум, один из членов экипажа не смог покинуть падающий самолет и погиб вместе с ним.
Найденные на месте падения фрагменты парашютной системы и магазин от пистолета ТТ
Во время первого выезда нам попалось несколько деталей с номерами, но в дальнейшем мы выяснили, что они не являются ни серийным номером самолета, ни номером одного из его моторов. Также по найденным деталям не удалось точно установить марку самолета. Тем не менее, некоторую информацию удалось получить. Во-первых, судя по габаритам, найденным массивным деталям и наличию двух моторов, это точно был бомбардировщик. Во-вторых, окрас элементов обшивки самолета (зеленый и черный), не подвергшихся воздействию огня, свидетельствовал о том, что самолет упал не в зимнее время года. И, в-третьих, некоторые из найденных гильз, согласно маркировкам на их донных частях, были выпущены в 1942 году, что говорило о том, что самолет не мог погибнуть ранее указанного года. Самое главное - было понятно, что работу надо продолжать.
Следующие несколько экспедиций на место падения были также посвящены планомерному перебору грунта в поисках останков экипажа и деталей самолета с номерами, способными помочь в установлении их личностей. В процессе этих работ было найдено еще несколько компонентов от парашютных систем и большое количество небольших деталей самолета с разнообразными номерами, в том числе части приборов с панели управления. К нашему сожалению, эти номера были бесполезны с точки зрения опознания экипажа.
Одной из удачных стала экспедиция 1 мая 2007 года. Приехав на место падения вчетвером, мы решили вскрыть одну из ям, образовавшихся при падении моторов. Ранее при проведении работ мы зондировали ее с помощью щупа и установили, что ее глубина не превышает полутора метров, а особо крупных частей мотора в ней нет. Откачав примерно полуметровый слой воды, мы приступили к работе. Сразу после ее начала стало понятно, что мотор при ударе о твердый грунт разбился на части, большинство из которых были ранее сданы в утиль. В яме не было коленвала, поршней, цилиндров и частей блока. Тем не менее, среди других мелких обломков, нам удалось обнаружить несколько направляющих для толкателей и латунную гайку, на которых был нанесен один и тот же номер: 88 7697. Также были найдены детали и с другими номерами, например 22 3019.
Через несколько часов работы я добрался до дна ямы и наткнулся на редуктор винта, ушедший при ударе в землю на глубину около 1,4 метра. При его извлечении стало понятно, что во время падения винт продолжал вращаться, так как все три лопасти были сломаны у основания, а на алюминии, толщина которого в этих местах составляет порядка трех сантиметров, остались глубокие следы от удара о каменистый грунт. Обмотав редуктор автомобильным буксировочным тросом, мы вытянули его из ямы. Несмотря на то, что по объему он казался не слишком большим, его масса оказалась существенной - в одиночку не поднять. С трудом дотащив редуктор до машины, мы вывезли его на дачу, где после отмывания от глины на нем также был найден номер 88 7697.
Необходимо отметить, что и на направляющей для толкателей, и на редукторе при ударе были деформированы части, на которых была нанесена последняя цифра 7. И если бы мы не обнаружили гайку с тем же номером, пришлось бы рассматривать два варианта последней цифры в этом номере - 7 и 1. Впоследствии мы передали этот редуктор для экспонирования в Ломоносовский историко-краеведческий музей Головатюку Владимиру Андреевичу.
Редуктор одного из моторов
Так как этот самолет был для нас первым из найденных самостоятельно, 3 мая мы обратились за консультацией к Константину Тарасову, поисковику, имеющему солидный опыт по работе с погибшими самолетами. Мы показали ему фотографии найденных при проведении работ деталей с номерами, а также различных агрегатов самолета. Посмотрев их, он с большой уверенностью сказал, что найденный нами самолет - дальний бомбардировщик ДБ-3ф (Ил-4), а номер 88 7697 является серийным номером одного из моторов М-88б, устанавливавшихся на этот тип самолетов. Также он добавил, что, судя по номеру, дата выпуска самолета - весна - лето 1943 года. Таким образом, нам стали известны тип самолета и один из номеров, по которым с помощью архивных документов можно установить личности экипажа.
Следующая удачная экспедиция состоялась 19 мая. На этот раз мы поехали на место падения втроем - я, брат и наш друг Александр Дудко. Дойдя до места гибели самолета, мы продолжили планомерно перебирать грунт в поисках останков экипажа. Так как к этому времени нами уже полностью была пересмотрена земля на месте падения кабины самолета, мы начали смещаться ближе к хвостовой его части. Здесь следы горения стали ощущаться меньше - силуминовые детали не были так сильно оплавлены, а слой гари в грунте был менее заметен. В ходе работы нам с братом попались несколько элементов пристяжной системы парашюта, а Александру повезло - на глубине около 20 сантиметров он нашел первые сохранившееся после пожара останки одного из членов экипажа - два обломка бедренных костей и фрагмент тазовой кости. При этом надо отметить, что на костях также присутствовали явные следы горения. Нахождение останков окончательно подтвердило тот факт, что экипаж самолета, или, по крайней мере, его часть, погибла при крушении.
Дальнейшие выезды на место падения также были посвящены планомерному перебору грунта. В ходе экспедиции 30 мая было обследовано место падения второго мотора, который, судя по большому количеству оплавленного силумина, сгорел почти полностью. И все же, несмотря на это обстоятельство, нами был найден фрагмент направляющей для толкателей, на котором был нанесен номер мотора - 88 7702. Появилась еще одна нить, по которой можно было узнать личности погибшего экипажа.
22 июня были найдены еще несколько фрагментов костей, принадлежавших одному из членов экипажа, а также два сильно деформированных шомпола к пистолетам ТТ. За несколько последовавших затем экспедиций было найдено еще одно "пятно", на территории которого нам попались компоненты креплений парашюта и раздробленные фрагменты крупных трубчатых костей. Последняя экспедиция, в ходе которой нам попались части останков экипажа, состоялась 23 августа. К этому моменту мы перебрали грунт на площади свыше 30 квадратных метров.
Параллельно с работами на месте падения началась работа по установлению личностей погибшего экипажа. 30 июля мы получили от руководителя Фонда поисковых отрядов Ленинградской области, Ильи Прокофьева, данные о возможных личностях найденного экипажа. Согласно имевшейся информации, в ночь на 16 сентября 1943 года в районе Старого Петергофа был сбит Ил-4 из состава 42-го авиаполка дальнего действия, вместе с которым погибли летчик Поляков Николай Александрович, штурман Кременчугский Владимир Гаврилович и воздушный стрелок Кутяшин Иван Яковлевич. Воздушный стрелок Лысяк Иван Григорьевич выпрыгнул с парашютом и через 6 дней вернулся в свой полк. Эта версия казалась очень правдоподобной, однако требовала документального подтверждения.
Бомбардировщик Ил-4 в полете
Для того чтобы подтвердить или опровергнуть выдвинутую версию, необходимо было посмотреть документы указанного полка или дивизии, в состав которой он входил, в Центральном архиве министерства обороны (ЦАМО), расположенном в городе Подольск Московской области. По просьбе Ильи Прокофьева один из исследователей, работавших тогда в читальном зале архива, взял документы отдела эксплуатации и ремонта, штурманской службы и оперативно-разведывательного отдела 42-го авиаполка за указанный период. К сожалению, в выбранных делах не было информации о нумерации самолета летчика Полякова и моторов, стоявших на нем. Стало понятно, что лучше съездить в Подольск самостоятельно.
В силу ряда причин, выкроить неделю для поездки в ЦАМО мне удалось только в марте 2008 года. В воскресенье, 16 марта, я, вместе с командиром поисковой группы "Безымянная" Германом Саксом и его заместителем Алексеем Куровым, сел на вечерний поезд в Москву. Поезд был выбран таким образом, чтобы после прибытия в Москву переехать на Курский вокзал, сесть на электричку до Подольска и появиться в архиве к началу его работы, то есть к 9 часам утра. Специфика работы в архиве заключается в том, что сразу посмотреть интересующие дела нет возможности. Для того чтобы получить к ним доступ, их надо заказать, предварительно просмотрев опись дел, находящихся на хранении в архиве. При этом описи дивизий, корпусов, армий и более крупных соединений можно получить в отдельной комнате непосредственно в день обращения, а описи дел полков необходимо также заказывать. Заказанные дела или описи приносятся в читальный зал только на следующий день, а в некоторых отдельных случаях - через день.
Таким образом, все, что я мог сделать в понедельник - посмотреть описи дел 36-й бомбардировочной авиадивизии, в состав которой входил 42-й авиаполк дальнего действия, и заказать те из них, которые могли содержать информацию об интересующих меня событиях. Я решил не тратить время на заказ описи дел 42-го авиаполка, так как общая отчетность о его материальной части все равно отправлялась в дивизию, и заказал ее дела.
Здесь также необходимо отметить, что максимальное количество дел, которые исследователь может получить на руки, не должно превышать 10, а в самом крайнем случае - 15 единиц.
Для того, чтобы было понятно, о чем идет речь, я вкратце обрисую общую структуру хранения информации в архиве. Все документы, находящиеся на хранении в архиве, распределены по большому количеству так называемых фондов. При этом критерием отнесения конкретного дела к конкретному фонду может служить различная содержащаяся в нем информация. Так, например, в фондах номер 33 и номер 58 ЦАМО содержатся сведения о безвозвратных потерях. Соответственно, большая часть донесений о людских потерях всех подразделений сухопутных частей, авиации, танковых и других родов войск (кроме флота) сосредоточена в этих фондах. Другим критерием формирования фондов может служить принадлежность документов конкретному воинскому подразделению. Например, документы управления 36-й бомбардировочной авиадивизии сведены в фонд номер 20121.
В свою очередь, все дела, находящиеся на хранении в фонде, перечислены в конкретной соответствующей ему описи. Если дел в фонде не много, то все они перечисляются в одной или нескольких описях. Если же фонд содержит большое количество разнообразной информации, то и количество описей может исчисляться тысячами. Дела, перечисленные в описи, как правило, структурировано разнесены по подразделам. Естественным критерием разделения служит год, к которому относится информация, представленная в делах. Для авиационных подразделений дополнительным критерием служит принадлежность документов к структурным подразделениям части, отвечающим за конкретное направление деятельности. Например, в описи отдельно выделены документы отдела кадров части, отдела ее материально - технического обеспечения и так далее.
Конкретное дело, перечисленное в описи, представляет собой отдельный том, в который включены документы, объединенные по какому-либо признаку. Дело имеет свой номер и свое название, которое отражает суть документов, включенных в него. Например, "Приказы 36 авиадивизии по личному составу за период с 03.01.1943 по 31.12.1943 г.". Дела, в зависимости от количества страниц в них и объема, хранятся по несколько штук в так называемых коробках, каждая из которых также имеет свой номер.
Таким образом, любое дело, находящееся на хранении в архиве, легко можно найти, если указаны данные о нем. В качестве примера я приведу полные данные о деле, упоминавшемся ранее: ЦАМО РФ, фонд номер 20121, опись номер 2, дело номер 14 "Приказы 36 авиадивизии по личному составу за период с 03.01.1943 по 31.12.1943 г.", коробка номер 10350.
На то, чтобы оформить документы для допуска в архив, посмотреть описи интересующих нас подразделений и заказать из них подходящие нам дела, ушло около 5 часов. После этого мы были совершенно свободны, так как в архиве до следующего утра делать мы больше ничего не могли. Далее следовало позаботиться о месте проживания, так как знакомых, у которых можно было поселиться на неделю, ни у кого из нас не было. По сложившейся у моих коллег традиции, мы остановились в административном здании детского оздоровительного лагеря "Восток", расположенного рядом с поселком Дубровицы, находящимся приблизительно в двух километрах от Подольска.
На следующее утро в 08:50 мы стояли у проходной архива. Опаздывать мы не могли - перед началом работы в читальном зале необходимо отметиться у сотрудницы архива и подтвердить сделанный ранее заказ дел. В противном случае их не принесут, и мы потеряем драгоценный день. Приблизительно в 11 утра военнослужащие части, обслуживающей архив, начинают приносить заказанные исследователями дела и описи. При этом сотрудницы архива проходят в читальный зал и громко объявляют: "Пришли корпуса!" или "Пришла авиация!". После подобного объявления исследователи, заказавшие соответствующие дела или желающие такие дела сдать, проходят в отдельную комнату, где расписываются за получение или сдачу дел.
Получив заказанные в понедельник 10 дел, я занял свободный стол в читальном зале и приступил к их изучению. Примерно через 1,5 часа, при просмотре дела номер 163 "Приказы 36 БАД с 05.01.1943 по 30.12.1943 г.", я чуть не вскрикнул от радости. На 74 странице был приведен приказ от 29 апреля 1943 года о зачислении в состав 455-го авиаполка самолета Ил-4 номер 132305 с моторами М-88б 88 6797 и 88 5351. Находясь в состоянии эйфории от обнаруженной информации, я переписал ее в исследовательскую тетрадь и не сразу заметил, что номер мотора отличается от найденного нами порядком расположения цифр. Эта неудача заставила меня отбросить спешку и тщательно просматривать все упоминающиеся в делах номера.
К концу дня я убедился в том, что наша первоначальная версия о личностях погибшего экипажа оказалась ошибочной. Согласно документам из нескольких взятых мною дел, Ил-4 летчика Полякова имел номер 11715, а установленные на нем моторы - 88 8664 и 88 7950. Целью экипажа являлись немецкие артиллерийские батареи в районах Мишино, Владимирово, Пиудузи и Узигонт, расположенные в 5 километрах южнее Петергофа. Самолет был сбит зенитной артиллерией крупного калибра над целью и, упав на немецкие позиции в районе Петергофа, взорвался...
Заказывать новые дела было уже поздно, поэтому пришлось перенести их заказ на среду, с надеждой в четверг найти в них интересующую меня информацию. Однако здесь возникла одна неприятность. Готовясь к поездке, я совсем не предполагал, что мы можем ошибаться. Наоборот, я ехал в архив с твердым намерением документально подтвердить тот непреложный факт, что мы нашли экипаж Полякова! Вечером я позвонил Илье Прокофьеву и сообщил ему полученную информацию, а также попросил порекомендовать, дела какой из дивизий авиации дальнего действия мне заказать. Он порекомендовал мне посмотреть документы 113-й бомбардировочной авиадивизии.
На следующий день я заказал для исследования дела из описи 113-й БАД, а также несколько дел по учету материальной части в соединениях 13-й Воздушной армии (ВА), воевавшей на Ленинградском фронте. Так как среди потерь 36-й БАД разыскиваемого самолета не оказалось, я занялся тем, что стал скрупулезно переписывать все возможные полезные данные из взятых ранее дел. В четверг я обменял их на дела 113-й БАД и 13-й ВА. К сожалению, среди боевых потерь указанных соединений разыскиваемого самолета также не оказалось...
В 12 часов дня в пятницу, после объявления о том, что принесли дела по авиации, исследуемые документы пришлось сдать. Вечером мы сели на ночной поезд и уехали обратно в Петербург. После этой поездки в ЦАМО количество вопросов только увеличилось. Обоснованных предположений о том, какой из частей, летавших на боевые задания над территорией Ленинградской области, мог принадлежать упавший самолет, у меня не было...
Самолеты Ил-4 во время Великой Отечественной войны активно использовались в частях авиации дальнего действия в качестве дальних бомбардировщиков, а также в частях военно-морских флотов в качестве торпедоносцев. Исходя из этих соображений, 7 апреля 2008 года от "Дома молодежи Санкт-Петербурга" мы отправили запрос по разыскиваемому самолету в Центральный Военно-Морской архив (ЦВМА), расположенный в городе Гатчина. Благодаря сравнительно небольшому количеству самолетов, находившихся во время войны в составе авиации флотов, учет их номерных агрегатов был поставлен на порядок лучше, чем в авиации дальнего действия. В частности, на хранении в ЦВМА находятся так называемые "Книги учета потерь и списания авиамоторов ВВС ВМФ за 1941 - 1945 гг.". В них сведены все данные о моторах, состоявших на довольствии в частях авиации флотов в период Великой Отечественной войны. Поэтому, уже 16 мая 2008 года из ЦВМА в наш адрес был отправлен ответ, согласно информации из которого, моторы М-88б с указанными номерами на самолетах ВВС Краснознаменного Балтийского флота не стояли. Позднее, работая в ЦВМА, мы сами в этом еще раз убедились. Надежда на быстрое установление личностей погибшего экипажа сошла на нет.
Следующую поездку в ЦАМО нам удалось организовать лишь через год. 22 марта 2009 года мы снова сели на ночной поезд в Москву. В этот раз к прошлому составу присоединились мой брат и член нашего отряда Андрей Прошин. К этой поездке я подготовился более основательно: пересмотрел в доступных источниках информации данные о дивизиях авиации дальнего действия, воевавших на Ленинградском фронте или летавших на боевые задания над его территорией. В общей сложности, я нашел данные о восьми таких дивизиях и временных рамках их работы в интересах Ленинградского фронта.
Увеличившееся число исследователей позволило в этот раз более оперативно просматривать заказываемые документы, поэтому нам удалось охватить больший объем информации. За три полноценных дня работы (со вторника по четверг) и половину пятницы нам удалось просмотреть параллельно с делами стрелковых дивизий, воевавших на Ленинградском фронте, около 30 дел из следующих фондов архива: 1-й и 3-й Гвардейских авиадивизий дальнего действия, 48-й и 50-й авиадивизий дальнего действия, Управления 8-го авиакорпуса дальнего действия и Управления командующего авиацией дальнего действия.
К нашему большому разочарованию, в просмотренных документах вновь не удалось обнаружить никаких упоминаний о самолете Ил-4 с найденными номерами моторов. При этом в ходе работы мне постоянно казалось, что еще немного, и мы найдем этот самолет. Просматривая дела, я видел номера списанных как боевые потери моторов, которые отличались от нужных всего лишь на несколько единиц, например, 88 7692 или 88 7703. Одна за другой появлялись в моей исследовательской тетради записи вроде этой: "За период с 23.01.1944 г. по 08.01.1945 г. в составе 1-й Гв. АД ДД наших номеров нет...". С тяжелыми сердцами мы сдавали в пятницу просмотренные документы...
После возвращения из ЦАМО, мы не теряли надежду найти данные о погибшем самолете. Так, например, 31 августа 2009 года от "Дома молодежи Санкт-Петербурга" нами был отправлен запрос в ЦАМО с просьбой содействовать в установлении личностей найденного экипажа. К сожалению, в ответ на это письмо 22 ноября 2009 года нам пришла почтовая карточка, в которой для исследования документов и получения необходимых сведений было рекомендовано направить в архив своего представителя на правах исследователя, а за разъяснением обратиться в местный военный комиссариат...
Совсем не сложно понять сотрудников ЦАМО, которые годами работают в архиве за мизерную зарплату, обслуживая действительно большое количество исследователей, приезжающих в архив. Но ведь не так сложно за счет Министерства обороны создать в архиве маленький отдел, который бы выполнял работу по запросам организаций и частных лиц, касающихся судеб людей... Ведь далеко не каждый гражданин России имеет возможность приехать в Подольск для самостоятельной работы с документами!
Отчаявшись добиться от ЦАМО помощи в поиске информации о найденном самолете, мы с братом 13 декабря 2009 года написали письмо Президенту Российской Федерации с просьбой организовать содействие Министерства обороны в установлении личностей погибшего экипажа. Забегая вперед, скажу, что ответ на это обращение из ЦАМО был отправлен лишь 16 марта 2011 года. В наспех составленном письме сообщалась та же информация, что и в присланной ранее почтовой карточке...
Существенный прогресс произошел в 2010 году. 21 февраля Илья Прокофьев сообщил нам, что в результате исследовательской работы, которую проводил в ЦАМО Михаил Романов, командир поискового отряда "Рубеж" из города Пустошка Псковской области, были установлены принадлежность самолета к подразделению АДД и месяц его гибели. Согласно найденной им информации, "...самолет Ил-4 номер 514 3915 с моторами М-88б 88 7697 и 88 7702 из состава 16-го Гв. АП ДД списан приказом командира полка от 04.09.1943 года как не вернувшийся с боевого задания...". Этим же приказом с той же формулировкой были списаны еще 5 самолетов без указания экипажей и даты их гибели. 16-й Гвардейский авиаполк, которому принадлежал погибший самолет, входил в состав 1-й Гвардейской авиадивизии дальнего действия! Во время предыдущей поездки в ЦАМО мы брали для исследования ее документы, но, как оказалось, не за нужный период времени...
Несмотря на то, что в приказе не были указаны даты гибели списанных самолетов, с помощью донесений о безвозвратных потерях полка удалось выделить три бомбардировщика, которым теоретически могли принадлежать найденные под Гостилицами обломки:
- в ночь на 22.08.1943 года погиб вместе с самолетом воздушный стрелок-радист гвардии старший сержант Красов Яков Никитич;
- в ночь на 23.08.1943 года не вернулся с боевого задания экипаж гвардии младшего лейтенанта Шабунина Владимира Павловича;
- в ночь на 24.08.1943 года не вернулся с боевого задания экипаж гвардии младшего лейтенанта Кравцова Бориса Алексеевича.
Для полного установления личностей найденного нами экипажа было необходимо вновь ехать в ЦАМО. К сожалению, в 2010 году, из-за большого количества работы, выделить неделю для поездки не удалось. Тогда я решил обратиться с просьбой помочь в поиске информации об указанном самолете к активно работающему в читальном зале ЦАМО поисковику Виталию Мамедову. 18 апреля 2011 года я отправил ему сообщение с просьбой помочь в установлении личностей найденного экипажа и полученной ранее информацией. И уже 25 апреля он передал мне полные данные об экипаже, который мы нашли! Оказалось, что нами было обнаружено место падения бомбардировщика, не вернувшегося с боевого задания в ночь на 23 августа 1943 года. Самолет был сбит над целью бомбометания - немецкими артиллерийскими позициями в районе поселка Беззаботный...
Как известно, блокада Ленинграда началась 8 сентября 1941 года, после падения Шлиссельбурга, который был занят силами 126-й пехотной дивизии вермахта, сумевшей преодолеть сопротивление сильно ослабленных частей 1-й дивизии НКВД. В результате ожесточенных боев, длившихся вплоть до 25 сентября 1941 года, силам народного ополчения, 42-й и 55-й армий Ленинградского фронта удалось остановить наступление 18-й и 16-й немецких армий у самых стен Ленинграда - расстояние от переднего края обороны в Урицке до Петропавловской крепости по прямой равнялось приблизительно 14 километрам.
Начиная с конца 1941 года немецкая артиллерия стала вести плановый огонь по стратегически важным объектам Ленинграда. На картах в качестве целей были отмечены и пронумерованы наиболее важные жизненные центры города: заводы "Большевик", имени Кирова, "Электросила", городской водопровод, электростанции, склады, вокзалы, больницы и так далее.
К концу лета 1942 года под Ленинград стала прибывать крупнокалиберная осадная артиллерия, перебрасываемая немцами из Крыма. В том числе под Ленинград был перебазирован 768-й тяжелый артиллерийский дивизион, имевший на вооружении шесть 210-миллиметровых пушек образца 1939 года производства Чехословакии, максимальная дальность стрельбы которых составляла 33 километра, что позволяло немцам обстреливать практически всю территорию Ленинграда. Также в состав ударной группы входили тяжелые дальнобойные орудия калибров 150 и 170 миллиметров. Новая артиллерийская группировка в основном была сосредоточена в районе поселка Беззаботный.
В течение всего 1943 года Беззаботинская артиллерийская группировка немцев была наиболее опасна для города. При этом надо заметить, что немецкая артиллерия в 1943 году действовала активнее, чем в предыдущий период блокады. Согласно статистике, в 1943 году Ленинград подвергался артиллерийским обстрелам общей продолжительностью 844 часа. По городу было выпущено 66834 снаряда. От артиллерийского огня погибло 1410 и было ранено 4589 человек.
Такое положение дел не могло оставаться без внимания руководства страны. Вот как об этих событиях написал в своих воспоминаниях командующий авиацией дальнего действия, главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов: "...Массированным ударам в период 1 июня - 31 августа 1943 года, каждый раз по личному указанию Верховного, подвергалась беззаботинская группировка, ведущая систематический обстрел Ленинграда из дальнобойных тяжелых орудий. После наших налетов артобстрелы прекращались на несколько дней. Ленинградцы, которые были в городе в годы блокады, хорошо это знают и помнят. За указанный период АДД произвела по беззаботинской группировке 940 самолетовылетов...".
210-миллиметровая пушка К39 образца 1939 года
Как раз с одного из этих вылетов и не вернулся бомбардировщик, обломки которого мы нашли в лесу под деревней Гостилицы... После установления экипажа я начал собирать всю доступную информацию о личностях погибших. Согласно найденным сведениям, экипаж начал свою боевую деятельность с 19.07.1943 года. За время до момента гибели он успел поучаствовать в следующих боевых вылетах, отмеченных в наградном листе Шабунина В.П. орденом Красного Знамени:
- в ночь на 08.08.1943 года экипаж бомбардировал немецкие укрепленные позиции в районе станции Мга. В ходе выполнения этого задания самолет попал в зону зенитного огня, получив 33 пробоины. Однако, несмотря на это обстоятельство, боевое задание было выполнено успешно;
- в ночь на 14.08.1943 года экипаж совершал вылет на бомбардировку железнодорожной станции Божково. В результате их бомбометания на станции "возник большой пожар и взрыв огромной силы";
- в ночь на 19.08.1943 года экипаж участвовал в уничтожении большого количества войск противника в районе населенного пункта Алферово. После сброса бомб в районе цели произошел сильный взрыв;
- в ночь на 20.08.1943 года экипажем была произведена бомбардировка огневых позиций немецкой артиллерии на Ленинградском фронте. В результате бомбардирования цели возник большой очаг пожара и произошел сильный взрыв.
При всем желании, мне не удастся описать последний боевой вылет экипажа и связанные с ним события лучше, чем это сделал в своей книге "Под крыльями - ночь" Герой Советского Союза, командир эскадрильи 16-го Гвардейского авиаполка дальнего действия, Степан Иванович Швец. С позволения читателя, я приведу здесь отрывок из упомянутой книги:
"...В августе Ленинград по-прежнему подвергался арт-обстрелам и налетам вражеской авиации. Командование разработало план разгрома дальнобойной артиллерии противника, стоявшей у стен города. Осуществить эту акцию должны были наши бомбардировщики, но мешала нелетная погода. Мне было поручено лидировать в этом полете, то есть я первый должен был обнаружить цель и осветить ее с воздуха САБами (светящимися авиабомбами) и на земле - зажигательными бомбами.
Мне уже несколько раз давали задание разведать погоду в районе Ленинграда. Если погода благоприятствовала, я должен был ожидать в стороне, чтобы начать бомбометание к прилету основной группы, в точно назначенное время. В случае плохой погоды земля перенацеливала всех на запасную цель. Чаще всего происходило последнее.
Наконец благоприятный момент настал. Метеорологи заверили, что погода над целью хорошая, и мы вылетели на ответственное задание.
Маршрут проходил восточнее Ленинграда, затем мы должны были обойти Ленинград с севера и заходить на цель через Финский залив. Насколько я помню, дальнобойная артиллерия гитлеровцев располагалась на Беззаботинских высотах. Отбомбив, мы должны были возвратиться обратно тем же маршрутом. Расчет строился на внезапности налета.
Заданная высота - две тысячи метров. Погода прекрасная, безоблачно. Обошли город с севера. Под нами - глубокий мрак, лишь изредка мелькают синие вспышки - искрят бугели трамваев.
Наземная служба наведения указывает боевой курс. Лечу над Финским заливом. Уверен, что гитлеровцы нас не ожидают. Внезапно небо впереди озаряется густыми трассами заградительного огня, простирающимися значительно выше моей высоты. Поскольку огонь ведется в основном мелкокалиберной артиллерией, быстро начинаю набирать высоту, чтобы при входе в зону огня иметь хотя бы три тысячи метров.
Сообщив обстановку на землю, испрашиваю высоту бомбометания три тысячи. Земля передала такое распоряжение всем экипажам. Вот и цель. Сбрасываю осветительные устройства и зажигательные бомбы. Цель освещена. Посыпались бомбы всех назначений с других самолетов. Море огня в воздухе, бушующий шквал на земле. Надо было возвращаться обратным курсом, но сзади настоящее пекло, да и опасность столкновения не исключена - режим высоты не всеми выдержан. Я взял курс прямо через цель на Новгород и попросил разрешения у земли возвращаться всем экипажам этим маршрутом. В правом крыле зияла пробоина от прямого попадания снаряда. Второй разорвался снаружи у фюзеляжа, и осколки изрешетили обшивку. Но жизненные центры целы, и мы, удовлетворенные результатами работы, взяли курс на свою базу.
Цель поражена. Задание выполнено. Но из этого полета не вернулось несколько экипажей.
За день все машины были отремонтированы, и ночью мы снова пошли на ту же цель. На сей раз огонь зенитной артиллерии был слабее - видимо, сказался результат вчерашней бомбардировки. Но на подступах к цели мы заметили вражеские истребители. После бомбометания и выхода из зоны обстрела мой самолет подвергся атаке одного из них. Максимов открыл огонь из пулемета, затем я нырнул вниз, и истребитель исчез из поля зрения: то ли был сбит, то ли потерял нас из виду.
И вот с этого боевого полета в ночь с 22 на 23 августа не вернулся экипаж летчика Шабунина. Владимир Шабунин был молод, но имел уже немалый опыт. Я любил этого русоволосого красавца с серьезным выражением лица и мужественной осанкой. Его постоянная внутренняя собранность, четкость докладов побуждали и меня в разговоре с ним быть более подтянутым, чем обычно. Известие, что он не вернулся, буквально сразило меня. Но я всё еще не терял надежды. Трудно было поверить в его гибель.
Но на войне как на войне. Мы уже недосчитывались многих прекрасных товарищей.
Однажды рано утром, едва я уснул после боевого полета, будит меня старшина эскадрильи Шкурко.
Что случилось? - спрашиваю, зная, что он зря не разбудит.
Не знаю, что и делать, - сокрушенно сказал старшина. - Приехала мать Шабунина из Архангельска. Навестить сына...
Меня словно током пронзило. Я вскочил с койки, не знаю, что делать, с чего начать. Шкурко ждет распоряжения.
- Поместите ее в комнате сына, я сейчас оденусь и приду.
Откровенно говоря, я боялся этой встречи. Боялся неизбежных слез убитой горем матери, чувствовал, что и сам не выдержу, расплачусь. Но деваться было некуда. Вошел, поздоровался, представился.
Представительная средних лет женщина, былую красоту которой не смогли стереть годы, протянула мне руку, назвала себя:
- Шабунина Зинаида Ефимовна.
К моему удивлению, она держалась стойко. "Неужто еще ничего не знает?" - подумал я.
Нужно было о чем-то говорить. "Как доехали? Наверно, устали в дороге", - обычные, стандартные вопросы при встрече незнакомых людей.
- Сейчас я вас провожу в столовую, - продолжал я. - Отдохнете... потом расскажу вам о Володе.
- Я всё знаю, товарищ командир. Я осекся на полуслове.
- Не надо меня успокаивать, - продолжала Зинаида Ефимовна. - Я знаю, что мой сын не вернулся с боевого задания из-под Ленинграда. И если его полет принес хоть малейшее облегчение жителям города, я приму и эту жертву...
Накрепко запомнился мне этот маленький-монолог Зинаиды Ефимовны. Внешне она казалась спокойной, но я чувствовал, что творится под этим напускным спокойствием. Непрошеные слезы вот-вот выдадут мое волнение, к горлу подступил ком.
- Одну минутку, - сказал я и вышел из комнаты.
Когда волнение немного улеглось, я снова вернулся в комнату, и разговор продолжался уже более спокойно.
Зинаида Ефимовна рассказала о своей семье. Жили они до войны с мужем в Ленинграде, Володя у них - единственный сын. Муж сейчас служит комиссаром укрепрайона на небольшом островке, а она эвакуировалась в Архангельск. Я со своей стороны рассказал всё, что знал о ее сыне как боевом летчике.
![[]](/img/k/krasilxnikow_r_w/pamyatzemli/1ris.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_r_w/pamyatzemli/2ris.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_r_w/pamyatzemli/3ris.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_r_w/pamyatzemli/4ris.jpg)
![[]](/img/k/krasilxnikow_r_w/pamyatzemli/ris.5.jpg)