"Гончар приделывает ручку кувшина где ему захочется".
Чеченская пословица.
Когда прочитал условия конкурса на "Окопке", первое, что пришло на ум - "Не осилю! Ничего у меня нет такого, чтоб рассказать нечто интересное про ножи". Вспомнилась смачная фраза одного деда, который ещё в восьмидесятых годах прошлого столетия за рюмочкой стакана как то рассказывал:
- ...Ну, я того немца ножом то и!.. - И всё, хоть убей: больше ничего не помню.
Но, во-первых - подробностей того рассказа не помню, а во-вторых - сочинять не смогу: врать красиво не умею. Банальные криминальные случаи из практики - никому не интересны, да и не в тему; к тому же парень я особо и не кровожадный.
Тем не менее из глубин подсознания в течение суток всплыли некоторые эпизоды связанные с ножами. Я даже стал ругать себя, что вовремя об этом не вспомнил. А "вовремя" - это то самое время когда писал свою первую, главную повесть - "Служба нарядов", это же полноценный рассказ из книги выпал! Но это дело поправимое: благодаря конкурсу вспомнил и со временем вставлю в повесть.
Итак, рассказ...
***
А ведь было, было у Владислава реактивное состояние! Это состояние есть реакция организма на шоковое психическое воздействие. Но давненько - ещё до Гудермеса: в то время когда в голой степи блокпостом стояли. И был у него свой метод борьбы с этим душевным недугом.
В очередной командировке, по прибытии на блок, трое друзей: Гаврил Герасимович старлей - связист отряда; старшина отряда - старший прапорщик Сергей Сергеевич, и Владислав - как самые опытные, пока другие переминались с ноги на ногу и сомневались: куда бы лучше заселиться, с ходу, без особого шума вселились в небольшой, но довольно уютный вагончик. Обустроились, и начали службу служить.
Это было время когда по всем отрядам прошлась эпидемия по приобретению фирменных ножей. О тех ножах ходили легенды: сталь особая, дамасская, та, из которой самые лучшие медицинские скальпеля делают, изготавливают этот металл в самой Москве, производят ножи, опять же, самые лучшие мастера - ручная работа! Кроме того, благодаря народной рекламе и небывалому спросу, появились и левые фирмы, штампующие ножи "под фирму". Бойцы покупали как готовые так и под заказ. Каких только ножей у бойцов не было: и со страшным пилообразным обушком, и большие, и маленькие, и под австрийский штык-нож времён второй мировой, метательные, втыкательные, с выгравированным рисунком, с вытравленной надписью. Многие - сам видел, ходили и с двумя, а бывало - и с тремя клинками: на груди, на спине, на голени; либо - на бедре, и два за плечами, торчащие рукоятками вверх. Изощрялись в этом деле - кто как мог.
Нож нередко выступал в качестве "подмазки", подарка, и даже самой настоящей боевой награды. Но самое главное, конечно же - "последний аргумент"! Солидный грозный аргумент уже своим внешним видом выступает в роли успокоительного средства для предполагаемого оппонента, придаёт обладателю ножа немалую значимость в глазах окружающих; красивый аргумент, кроме того, вызывает и нехорошее чувство зависти у не имеющего подобного и, соответственно - чувство гордости у имеющего. С какими завидущими, и в то же время уважительными взорами иной раз провожали бойцов спецподразделений простые армейские парни со штык-ножами на поясах. А сколько ножей было в своё время раздарено тем же армейцам - не счесть.
Герасимыч был первым из дружков который поддался этому "чеченскому синдрому", решил приобрести и себе, любимому, подобный кинжал: штатный автоматный штык-нож, глядя на других, его уже не устраивал. Специально выехал с группой выезжавших на войсковые продуктовые склады, как бы нехотя, невзначай, отбился от них, долго толкался по прилавкам на городском рынке, тщательно выбирал, прикидывал в руке: как истинный знаток проверял балансировку, хват, угол заточки. Остановил свой выбор на простенькой но изящной финке с рукоятью из набора кусочков кожи. Металл - что зеркало: и смотреться в него можно и им же бриться. Красивый нож.
Новый ножичек, по возвращению на блок, увидел старшина, сразу же оценил:
- Герасимытш, задари!
- С какой такой стати?
- Ну, как другу! - в глазах отразился блеск металла, рукоятку разве что на зуб не пробует.
- Давай, Сергеич, я тебе лучше налью как другу! - собственно мог бы этого и не говорить, ибо уже налито, - давай, брат, за дружбу!
- Ага... Слушай, ты мне на самом деле друг? - пальцы отмеряют гарду.
- Ага... в городе их много...
- Тебе жалко? - дыхнул тонким слоем на клинок.
- Для тебя, Сергеич, ничего не жалко, пей!
- Герасимытш, задари!.. - старшина протёр клинок об рукав, - ты меня уважаешь?..
С поста подошёл сменившийся Владик:
- Привет, Герасимыч! - бросив разгрузку с автоматом на нары, взял нож, подбросил в руке, повертел, скупо похвалил, - хор-роший тесак. Новость слыхали?
- Какую?
- На въезде в Кизляр машину подорвали.
- Ага...
- ...Каждый день сволочи, долбят!..
Кто не знает Владика, скажет - спокойный парень. Но это не так: несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость, видно, что человек на пределе. Мог подолгу молчать, но на вопросы отвечал сразу же и, причём, всегда с юморком и в точку. Стрессы давил всегда горячим чаем и сигаретой, или сигаретой с чаем. Коньяки и прочее, в то время - не употреблял.
Так и получилось, судя по всему - из-за этого ножа покой потеряли все трое: Сергей Сергеич, Владик, и Герасимыч. Герасимыч - из-за того, что не хочет вот так сразу ни с того, ни с сего, расстаться с ножом и его повсюду с алчным блеском в глазах преследует практичный старшина Сергеич со своим "Герасимытш, задари!". Сергеич оттого, что в его сломанную голову взбрела мысль заиметь вещественную память о боевом товарище, Владик, же оттого, что захотел во что бы то ни стало заиметь подобный нож; но когда случится оказия съездить в город - про то неведомо.
Наконец настал день, когда настойчивый Сергеич всё же окончательно достал Герасимыча и тот сдался, а Владик напросился в помощь зам по тылу и уехал с ним на продуктовые склады. И настал вечер, когда Владик приехал с новеньким ножом; Сергеич всё никак не может налюбоваться подарком; а Герасимыч размышляет: что же делать с новенькой солдатской миской в ответ подаренной ему растроганным Сергеичем. Но при этом, следует отметить - все трое нашли какое-то успокоение: Сергеич - при ноже и при памяти, Герасимыча не достаёт Сергеич, и Владик занят: усердно натачивает новенький нож, какие уж там стрессы. Так что тот первый вечер прошёл более-менее спокойно.
Вторые сутки вся троица была в наряде, но в разных сменах: Герасимыч в разведке, Влад на дорожном шлагбауме, старшина тоже куда-то укатил. После работы, до вечера, так же всё было спокойно. Но с этого вечера Владик прекратил попусту распивать чаи, только курил. Позже, чтобы часто не отвлекаться от любимого дела, он приобрёл знатную вместительную трубку и большую коробку ароматного табаку.
- Герасимыч, оцени - как я наточил! - в глазах мелькнуло подобие полного сексуального удовлетворения
Герасимыч оценил:
- Что-то с одного краю неровно кажется... Сергеич, глянь.
- Точшно, чшерезчшур как-то, однако, - лезвие у финки стало неровным: один край был переточен волной.
Владик прицелился глазом по клинку:
- Ага... тьфу-тьфу...
И началось!..
...Герасимычу снилась хрюшка которую готовили на забой: какой-то садист перевязал свинюшку нарастыпырку и, наслаждаясь мучениями несчастного животного, правил перед её выразительными глазами свой резак. Сергеичу же привиделся кошмар как он в родном Полесье убегает от преследующих его по пятам фашистов, лязгающих вставными металлическими челюстями и, по ходу дела - штык-ножами об бруски - "вжик-вжик"...
- Да что-то не хочется, - Владик выглядел огурчиком, - и так полжизни умудрился проспать, сколько ж можно!
Сергеичу стало интересно:
- Слышь, Владик, а тебе зачем это, что над ножом то измываешься?
- Хочу и буду! - лаконично ответил Влад.
Наблюдательный Герасимыч отметил - в результате ночного бдения кинжал утратил зеркальный блеск, потускнел, и волна пошла ещё и с другой стороны лезвия: даже своей формой стала напоминать узкую ложку. Весь личный состав отряда тоже заметил - с Владом стало твориться что-то неладное: в любую свободную минуту, и днём, и ночью, он правил свой любимый нож! Похоже - в этом мире ему больше ничего и не нужно: это какое-то блаженство, удовольствие, наслаждение, даже, кажется - оргазм! Вжик-вжик! При любом раскладе в расположении: музыка орёт, телевизор работает, молодёжь шумит, - всем слышно: вжик-вжик!
Со временем, правда, когда Владик куда-либо надолго выезжал, бойцы подметили: без этого, уже вполне привычного акустического фона: "вжик-вжик-тьфу-тьфу!", отдыхающей смене стало довольно трудно засыпать.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
