Вторая половина ХХ-го века выдалась чрезвычайно урожайной на поэтические таланты. Кто-то блистал на эстраде, собирая стадионы поклонников. Кто-то тронул умы и сердца через гитару, как Высоцкий и Окуджава. Иосиф Бродский уехал за рубеж - и стал Нобелевским лауреатом. Но даже на этом изобильном фоне поэтическая судьба Николая Рубцова стоит особняком. Как едко пошутил Владимир Высоцкий, "кто кончил жизнь трагически - тот истинный поэт". Очень меткое замечание! Конечно, такое положение дел в русской словесности возникло не нарочно. Получилось так, что крупнейшие русские поэты начала 19-го и 20-го веков умерли не своей смертью. Пушкин, Лермонтов, Гумилёв, Есенин, Маяковский... И тем самым словно бы установили рубеж: за слово нужно заплатить ещё и преждевременным уходом из жизни, желательно, от чужой руки... И судьба Николая Рубцова идеально легла в эти предложенные историей русской словесности обстоятельства. Вместе с тем, конечно, нельзя говорить о том, что поэт занимает место на поэтическом Олимпе незаслуженно. Это можно легко доказать на примере одного из его лучших стихотворений.
РУССКИЙ ОГОНЁК
Погружены
в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели!
Оцепенели маленькие ели,
И было небо темное, без звезд.
Какая глушь! Я был один живой,
Один живой в бескрайнем мертвом поле!
Вдруг
тихий свет
(пригрезившийся, что ли?)
Мелькнул в пустыне,
как сторожевой...
Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу (последняя надежда!),
И услыхал, отряхивая снег:
- Вот печь для вас и теплая одежда...
Потом хозяйка слушала меня,
Но в тусклом взгляде
Жизни было мало,
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала...
Как много желтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне
И поразил
Сиротский смысл семейных фотографий:
Огнем, враждой
Земля полным-полна,-
И близких всех душа не позабудет!..
- Скажи, родимый,
Будет ли война? -
И я сказал: - Наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог...
Ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет...-
И вдруг опять:
- Не будет, говоришь?
- Нет,- говорю,- наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог...
И долго на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?..
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья...
- Господь с тобой! Мы денег не берем!
- Что ж,- говорю,- желаю вам здоровья!
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью...
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле - и нет тебе покоя...
1964
У Николая Рубцова был несомненный и подлинный дар лирического сопереживания людям, эпохе, родной стране, и всё это мы видим в его лучших стихотворениях. Очень много души оставил в них поэт! Возьмём, к примеру, стихотворение 'Русский огонёк', равное по фольклорно-аскетической мощи лермонтовскому 'Выхожу один я на дорогу', а по объёмности и многополярности - пушкинскому шедевру '19 октября'. Удивительные стихи! С одной стороны, в 'Русском огоньке' напрочь отсутствует то, что мы называем в искусстве стилем. С другой стороны, в нём есть и эпос, и лирика, и диалоги, и даже 'мораль', как в басне. Поэзия любила этого невзрачного человека, и он умел отвечать ей взаимностью, создавая великолепные полотна, осенённые благодатью.
'Русский огонек' написан в 'синтетическом' стиле: пейзаж, затем - эпический рассказ, плавно переходящий в диалог. Но всё это, может быть, и не сработало бы, не противопоставь Рубцов статику - динамике, отчаяние заблудившегося человека - миражу и нирване, спокойствию очага старушки-пустынницы. И вот что интересно: не заблудись в ту тревожную ночь герой Рубцова, никто, может быть, и не вспомнил бы об этой тихой старушке, мирно доживающей свой век! Страна вдов - вот что такое наша с вами Россия, вчера и сегодня. И чуткий ко всякой несправедливости Рубцов проникновенно об этом говорит. Многолетнее отшельничество старушки напрямую связано с потерей кормильца, единственного и любимого, иначе она давно уже нашла бы ему замену в своём сердце. А ведь стихотворение датировано 1964-м годом, Отечественная война закончилась два десятилетия тому назад! И вселенское сиротство детдомовца Рубцова аукается в покинутости старой женщины; не удивительно, что они, прежде не знакомые, понимают друг друга буквально с полуслова.
Откуда проистекает бесстрашие? Из осознания того, что всё самое страшное уже случилось.
В начале 80-х годов прошлого века я был достаточно взрослым молодым человеком 20-ти лет, но ещё ничего не слышал о Рубцове и его 'Русском огоньке'. Но судьбе было угодно занести меня в московский госпиталь им. Бурденко, где моей 'подругой по несчастью' оказалась замечательная девушка, работавшая библиотекарем. Звали её Марина Ветрова, она декламировала наизусть множество стихов великих русских поэтов. Девушка очень мне нравилась, а время в больнице, как известно, течёт медленно. Стоит ли удивляться тому, что некоторое время спустя я уже знал наизусть это прославленное стихотворение Рубцова? И сейчас, когда я пишу эти строки, я вспоминаю кареглазую шатенку с именем, пахнущим морем, морем, которого она, если мне не изменяет память, никогда не видела. Я тогда только вернулся с афганской войны, и, конечно, сразу 'повёлся' на строки Рубцова о том, что никакой войны никогда больше не будет.
- Скажи, родимый,
Будет ли война? -
И я сказал: - Наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог...
Ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет...-
И вдруг опять:
- Не будет, говоришь?
- Нет,- говорю,- наверное, не будет.
- Дай Бог, дай Бог...
Мы видим, что лирику поэта пронизывают думы о послевоенном состоянии русского народа. Народ заплатил за Победу такой дорогой ценой, что эмоционально выдохся и "доживает". Особенно это заметно на примере крестьянства, которое и раньше-то было немногословным, а после войны словно бы навсегда замкнулось в себе. Теперь мы знаем: по головам участников и очевидцев той страшной войны прошёлся "военный синдром".
Антивоенный пафос Рубцова достаточно прозрачен: помимо прямых жертв, убитых, раненых и пропавших без вести, любая война бьет рикошетом по многочисленным родственникам: сестрам, братьям, женам, мужьям, родителям, детям... Сам Рубцов был таким же потерянным и неприкаянным ребенком войны, и всю жизнь нес в себе эту душевную травму. Мать поэта умерла во время войны, а отец, вернувшись с полей сражений, завел себе новую семью, а про родных детей почему-то забыл. И эта потерянность поэта неизменно вызывает во мне вопрос: 'А действительно ли герой стихотворения 'Русский огонек' заблудился в поле? Может быть, он, alter ego самого Рубцова, потерялся в окружающей жизни?.. И его блуждания по неизвестной местности - только метафора его скитаний по жизни? Квинтэссенция его одиночеств? И образ старушки тоже как-то странно двоится... Безусловно, она очень настоящая, но постоянно возникает и не отпускает ощущение, что это больше, чем простая старушка. Это как будто сама Россия, вековая, бессмертная, вечно дремлющая, как мудрецы в Шамбале, полуживая-полумертвая, хранящая глубинные народные традиции и верования.
В широком смысле слова поэт - это тот, у кого болит душа, а не тот, кто умеет складно рифмовать или видеть красивое в обыденном. Поэтому не бывает больших поэтов с простыми судьбами. Толстокожий человек никогда не напишет такого, над чем будут плакать поколения читателей. Часто эта жертва поэта непроизвольна, он "не виноват" в том, что жизнь его складывается трудно и моментами "горит синим пламенем". Более того, именно трудная (врагу не пожелаешь!) жизнь писателя помогает его светлой душе раскрыться по-настоящему и запечатлеть себя на века в бессмертных произведениях искусства.
"Русский огонёк" навевает мне лёгкую ностальгию по тем временам, когда искусство ещё не было безбашенно расфасовано по полочкам, где от градации до деградации - один шаг. "Любовный роман", "детективная повесть", дальше - хуже: "классик горнолыжной песни Иванов", "православный поэт Петров". Всё мельчает и странно идеологизируется. А ведь трудно представить себе "католического музыканта Шопена" или "мусульманского писателя Сент-Экзюпери"! Согласитесь, есть определения, которые навязывают нам стереотипы восприятия. Вот, скажем, стихотворение Рубцова "Русский огонёк" - это что? Экзистенциальная лирика? Гражданская лирика? Или, может быть, рассказ в стихах? Как можно втиснуть тотальное повествование в узколобое и узкоглазое определение по жанру? Я, пожалуй, готов согласиться с тем, что это гражданская лирика. Но "гражданственность" в стихотворении не высосана из пальца и не взята с потолка. Автор подводит к ней читателя осторожно, сам подходит на цыпочках - можно, пожалуй, поверить, что восклицание благодарности русскому огоньку вырвалось у автора неожиданно для него самого. И такая лирика вызывает в читателе сопереживание.
"Русский огонёк" Рубцова - символ вселенской отзывчивости русского народа, его готовности всегда прийти на помощь находящемуся в беде. Поскольку русский народ всегда живет в беде, и как раз в беде начинает лучше понимать других людей. Это уже почти наша национальная черта - мы будем подыхать с голоду и холоду, но отдадим последнюю рубашку, чтобы кому-то на земле стало лучше. Вот почему Рубцов - истинно народный поэт, а иногда лучше быть народным, чем великим. Старушка, ведя самую пустую, никчемную и бесполезную жизнь, казалось, только и ждала этого непрошеного гостя, "татарина", чтобы ему отдать последнее, что у неё осталось - свою щедрую душу, тепло своего очага.
Я думаю, что Николай Рубцов 'очищался' своими стихами, 'отпочковываясь' в творчестве от своей временами беспутной жизни. Поэтому в его лучших стихах столько света! Последнее восьмистишие звучит почти как гимн России. Меня часто критикуют за то, что я защищаю пафос как средство выражения чувств героя и даже настаиваю на его необходимости в искусстве. Но взгляните, например, на эти стихи Рубцова: без заключительной коды стихотворение теряет значительную часть своей мощи. Все хорошо, если в меру. И синтетическое стихотворение Николая Рубцова 'Русский огонёк' убедительно подтверждает эту прописную истину. И разве не являются лучшие образцы русской лирики тем самым 'огоньком', который в бездорожье спасает порой заблудившегося путника? И мне, в заключение, остаётся разве что повторить вслед за поэтом: 'Спасибо, скромный русский огонек!..' Спасибо тебе, великая русская поэзия! Ты всегда поддерживаешь нас в минуты томления и тревоги.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
