своего содержания, вообще не предназначен для прочтения.
ПК: УЦЕЛЕВШИЙ
ЗАХАРИЙ КАЛАШНИКОВ
...взрывом Егору оторвало правую руку.
Взрывом ранее - правую ногу. После промедола Бис
не чувствовал ни тела, ни боли, только песок на зубах,
который скрипел в голове.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
Во взводе Сулима Джамалдаева Егор ощутил себя в плену, причём в плену, в котором не вяжут руки, не суют в рот кляп, ещё не режут, и пока не бросили в яму, и вроде пришёл своими ногами, а будто не ногами пришёл, а был контужен взрывом и очнулся уже здесь, приволоченный, в окружении привычных до ужаса бородачей в камуфляжах, зычной тарабарской речи, особого надзирателя Аллагова; без каких-либо, казалось, признаков на спасение и задачей - во чтобы то ни стало выжить. Подобная задача напрашивалась сама собой, её мозг диктовал безошибочно.
'Ёбанный плен... - крутил в мозгу Егор, щурясь и озираясь по сторонам. - ...и хуй ведь съебёшься! - успел он осмотреться. - Ну, правда, не волокли же... - расстроился, - ...сам приковылял! Выходит: прав был Заур... - заключил наконец, - ...с великим умыслом здесь оказался! Умница-комбат, переиграл... - цыкнул Егор слюной на пол сквозь оголённые зубы уже взбешённо с кривой усмешкой, - ...прихватил, можно сказать, за самые Фаберже, как истинный комитетчик!'
В чеченцах ненависти не было. Не проглядывалась. Они любовались на Егора точно на добычу, буднично, будто готовились на праздник совершить над ним Курбан и сытно поесть. Однако, ужинать ушли в столовую к местной тётке Жене, начальнице ополченской кухни. Егора с собой не позвали, да и Егор, слава богу, в проводнике не нуждался, благо знал, где локация тётки с позывным 'Впроголодь'. Её, столовую, шагая на запах, мог отыскать слепой, не то, что безногий.
'...А что до проводника-чеченца? Мало ли... - теперь часто думал Бис над словами Зазиева, - ...куда те могли проводить?'
Ночью Егор толком не спал. Снились покойники с 'Красного молота' из две тысячи первого, что лежали с тусклыми, в серой пыли, глазами вокруг коптившего в небо чёрной солярой БТРа. Весь сон был тусклым и серым без ярких впечатляющих оттенков, одни образы были окрашены в сепию, другие были совсем бесцветными. Проснувшись в час ночи, Егор решил, что выспался, но на деле, подумав вдруг, на секунду представив, что кто-то дожидается нужной минуты его убить, следующие полчаса лежал неподвижно, прикрыв красные глаза и пристраивая свою тугоухость на оба уха к каждому едва различимому шороху. За время пока ждал из темноты убийцу, дважды таился, когда скрипели койки на соседнем ряду - один, всполошил руками, как будто тонул в ледяной воде и быстро ушёл ко дну, а другой, придушенный собственным храпом, закашлялся как умирающий туберкулёзник, - Егору представилось, - будто с алыми брызгами крови.
Дальше - мрак стал гуще.
Разбуженный поутру автоматной трескотней - стреляли в районе донецкого аэропорта - Егор поднялся с чувством, словно ночью едва выжил, а осмыслив снившееся - ясно осознал, что спал одурманенный надуманной тревогой.
- Кто это? - спросил Бис бородатого соседа, укрытого одеялом цыганских расцветок, тоже разбуженного стрельбой.
- Абхаз, дон... Нерв трепет Кировоградских... - хмуро сказал он.
- Кто их считал? Их, как китайцев, не сосчитать! - обозлилась борода с глазами на цыганском одеяле, выпростав наружу ещё и шерстяные руки. - Абхаз с ротой сдерживает нациков от прорыва в город на территории аэропорта...
Борода отвечал раздражённо, словно его разозлили ещё ночью во сне, или только сейчас понял, что проспорил тому, с кем заключил пари - не говорить с русским - и проиграл.
- Ты сколько здесь? - спросил чеченец уже проигравши.
- Три дня, - признался Бис.
- Вечером двадцать шестого мы попали в засаду в районе Донецкого аэропорта при отступлении - расстреляли из гранатомётов наш КАМАЗ с ранеными... прямо в черте города, на Киевском проспекте... где детская больничка. Тридцать пять 'двухсотых', из них семеро из нашего взвода... Командиры, как бараны, твердят, что это были диверсанты...
Егор кивком согласился, чтобы не рвать монолог собеседника, решив:
'Так вот, наверное, причина, чего зубами все скрипят!'
- ...Больница в пяти километрах от аэропорта. Не могли они зайти так далеко незамеченным, кругом наши посты! Такое могли натворить 'опущенцы' из других батальонов - расстрелять, короче, по ошибке... Самый первый наш КАМАЗ подбили на улице Взлётной, в двух километрах от глиссадной... - невнятно говорил Борода с акцентом, будто с ложкой супа во рту, едва открывая.
Бис полежал некоторое время под одеялом, но спохватившись, что объяви внезапно 'в ружьё', а он не собран, не дожидаясь, поднялся. Борода следил за сборами Биса украдкой, часто моргал, как молодой хирург на комиссии столичной медико-социальной экспертизы пять лет назад, пытаясь взглядом как дрожащей линейкой измерить длину культи, к которой Егор готовился приладить протез. А через минуту повернулся на другой бок, так и не дождавшись кульминации.
'Неужели прав был комбат...' - припомнил Егор обидные слова Ходарёнка о негативной мотивации сослуживцев своим изуродованным видом.
- Ты не бойся, слышишь! - кивнул Бис Бороде с важной интонацией. - С тобой такого не случиться!
- Ты, Ванга что ли, сыч? - бросил он брезгливо через плечо.
На утреннем построении Абулайсов вызвал к себе командиров взводов и доведя задачи, распустил.
- Сулим, новенького отдай Зауру, - вдогонку сказал он Джамалдаеву. - Заур знает, куда...
По кивку Сулима, Егор вышел из строя и, обогнув его, направился за Исой, к тому времени стоявший в конце коридора. Аллагов проводил Биса острым взглядом. Егор, не шибко торопясь, успел по пути одарить Мусу безжалостным лицом в ответ, раздумывая себе по пути, как повести с Абулайсовым - субординации как бы не было и в то же время была, но довольно странная, не воинская, не обычная, представлялась, как при боярском дворе с холопами на Киевском княжестве. Но так обращаться с собой Егору не позволяла офицерская гордость, а в ответ - человеческая скромность.
- Иса, - твёрдо сказал Егор, решив заговорить безо всяких реверансов, - отправь на аэропорт... Там, я полезнее буду...
Абулайсов, наконец, разглядел одноногого в полной мере. Убить при встрече, как грозился, уже не хотел. Был, на удивление себе, сдержан.
- Аэропорт - не твоё дело, - сказал он, явно не настроенный обсуждать своё решение. - Тебе - другое дело есть... Важное...
- И что важнее? - не успокоился на этом Егор, не представляя серьёзней задачи, чем военные действия. - Какое дело?
- Такое... - снова исчерпывающе ответил Абулайсов. - С комерсов налоговый сбор собрать... в казну Республики.
- Это зачем? - удивился Бис. - Это важнее того, что происходит в аэропорту? - удивился он уже возмущённо. - Налоговый сбор?! - не мог взять в толк Егор. - Это такая форма рэкета?!
- Какого рэкета, а?! Ты глупый, что ли?! Госструктуры не работают, знаешь? Пенсионный, налоговая... Киев заблокировал Донбасс, видишь, да? Республике денег надо? Ополчению на оборону надо? - загнул Абулайсов кривой палец. - Зарплату платить надо? - загнул ещё два. - Продукты - да? Помидоры, макароны, вода?! В бюджете денег на войну - нету!
Егор не думал над таким. Он вообще был не по этим делам. И Абулайсов в свете сказанного показался убедительным для того, чтобы дальше не спорить.
- Зачем раздражаешь меня, а? Иди к Зауру! Скажет, что тебе делать!
Инструктаж Зазиева был краток и сильно дозирован по информации, что называется - в общих чертах:
- ...Ты сильно в тему не вникай, мы эту тему давно порешали. С тобой будут те, кто в этом занят. Один не будешь, геройствовать не придётся, поверь... Донбассу герои не нужны! Смотри, что да как, понял?
Егор согласился.
- Осетинский или чеченский языки, знаешь? - спросил Зазиев.
- А что? Дело требует знания иностранных языков?
- Не, - улыбался Заур, говоря обо всём этом. - Так спросил. Для общения важно... - и тут же раздумал. - Неважно, не думай: все много-мало говорят на русском!
- Заур, могу я жить в городе? Квартиру там снять?
- Спешишь, что ли, да? Конечно, можешь, в городе полно квартир, но надо порешать с Сулимом. Не торопись... осмотрись... подожди, когда оружие дадут. Скоро без оружия в город ходить нельзя будет.
- А когда выдадут?
- Это тоже к Сулиму... - похлопал Заур по плечу Егора. - Скоро! - ободрил он. - Чтобы спокойно ходить в городе - оружие по-любому надо, а чтобы жить - нужны деньги! Помнишь, слоган ФНС? 'Собери налоги и живи спокойно!'
В группе по сбору налогов, кроме Егора, оказалось ещё трое: Алан Дзилихов, Маир Кобергкаев и Инал Хадаев.
Они представились позывными, которые Егор покрутил в мозгу, чтобы запомнились и привязались каждый к своему хозяину.
'Голиаф... Берг... Тутыр... - первым делом повторял Егор, чтобы не забыть. - Голиаф... Берг... Тутыр...
Троица была из Южной Осетии. Из тамошнего ополчения.
- Крещёные огнём войны августа восьмого... - представил Зазиев Егору команду.
Старшим в деле назначил Голиафа.
К позывному Голиафа у Егора вопросов не было, как и грозному виду Дзилихова. Как-то не возникало. Он действительно имел сходство с библейским героем, хотя бы тем, что был на две головы выше других. В остальном все трое были схожи - рыжие неопрятные бороды, грязные вьющиеся шевелюры, разгрузочные системы мультикамовской расцветки.
Глаза на огромном лице Голиафа под густыми бровями казались маленькими и имели недобрый прищур. Крупный нос напоминал топор-колун, которым при желании, казалось, можно было расколоть полено. Быстрым полётом воображения Егор так и представил, как в рукопашной схватке Голиафа прикладывают головой к...
- Эй, - окрикнул Берг Биса, - давай в машину! Позывной у тебя есть?
- У меня рации нет - зачем мне позывной?
- Придумай! Для удобства... оперативного... - сказал Маир Кобергкаев слегка картавя, тем не менее выбравший для себя позывной - 'Берг'.
'Для оперативного удобства? Ну-ну!- молча изумился Егор, садясь в машину. - Для удобства правильнее было обзавестись позывным не имеющим трудных, не чисто произносимых букв...'
Маир 'Берг' Кобергкаев был приземист. Внешне ничем не примечателен, кроме острых скул, сломанного левого уха и острого носа. В паре с Голиафом Маир выглядел забавным, как Галустян у подножия Светлакова, только злым. За рулём смотрелся сурово и важно, будто управлял дорогим внедорожником. Поглядывая на Кобергкаева, Егор против своей воли хмурился, но стоило ему представить коротышку с ногами недостающим до педалей, на лице Биса проступала кривая улыбка, способная смутить самого чёрствого.
- Гаф, - окликнул Берг Алана, - Тутыр где? - спросил он в окно.
- Не знаю... - закурил Голиаф. - Идёт.
- Иди в машину...
- Успею, - отмахнулся Дзилихов, спиной облокотившись в оконном проёме.
'Голиаф, Берг...' - мысленно произнёс Егор. - Тутыр? Что за имя такое? - заинтересовался он вслух.
- Тутыр... это повелитель волков, - заявил Берг. - Нартский бог, короче...
- Ясно-понятно... - сообразил Бис, опустив глаза. - Мог догадаться, что необычного ждём человека, - обругал он себя, раздумав спрашивать, что означает 'Берг'.
- Эй, обычный, - сказал Берг, отыскав Биса глазами в зеркале заднего вида, - водить умеешь?
- Умею. Правда, после ампутации ни разу не пробовал...
Лицо Егора в зеркале перегородил протез его же руки.
- Какой-такой ампутации? - влезла голова Голиаф в окно. - Ты - безногий, что ли? - оглядел Голиаф Егора, отказываясь замечать руку-протез.
- Да... - не раздумывал Егор.
- Не безногий, а безрукий! - сказал Берг Голиафу. - Слепой? Протез не видишь?
- Ёк! - вытаращил глаза Дзилихов, бросив изумлённый взгляд на свою ладонь размером с глубокую суповую тарелку, которую будто кунал невесть куда, а теперь тряс, чтобы смахнуть налипшую ненавистную грязь, за то, что не распознал искусственную клешню при рукопожатии.
- Чтоб уж совсем не осталось секретов, - как в закрытую дверь постучал Егор по правому колену активным тяговым протезом, - нога - тоже протез...
Голиаф выпустил облако дыма в салон и отвернулся, всем видом выказав, что возмущён, удивлён, что разговор исчерпан.
Егор откинулся на сиденье, утонув во мраке салона авто.
Через минуту явился Тутыр, что-то сказал на своём. Голиаф ответил недовольным лицом на таком же - тарабарском, оба погрузились, и машина вывезла Егора, впервые за трое суток, за пределы локации батальона 'Восток'.
Тутыру было от силы лет двадцать пять, может, двадцать семь, но выглядел он и этих лет моложе, несмотря на бороду. В машине Егор успел разглядеть последнего из команды в деталях, украдкой, пока пялился в оба окна, с интересом разглядывая городские улицы.
В обычной жизни, Тутыр мог выглядеть по-другому, иначе, ни в этих пыльных берцах и мультикамовских шмотках. Почему-то Егору показалось, он мог быть из тех нарядно одетых молодых щеголей и модников, что усердно следят за бородой, причёской, растительностью в носу и подмышках. Наверняка, нравился женщинам и был презираем взрослыми мужчинами своих кровей за непозволительную смелость, как братья Дулатовы из модных домов Версаче и Гуччи.
- Я узнал тебя, - спустя короткое время сказал Тутыр. - Слышал - когда ты появился...
- Надеюсь, хорошее? - хмыкнул Егор.
- Куда там... Инвалид, короче, ты. Без ноги и руки.
- Верно. - Согласился Егор. - Не наврали.
- Ты - проблема для нас... - внимательными глазами посмотрел Тутыр, - ...из-за протезов!
Красивое модельное лицо его стало серьёзным, и - более суровым. Егору стало обидно, малость завидно, подумав совсем не о том: 'Вот, если бы не шрамы... Ни фугас...'
- Сейчас, когда можно купить протез - это уже не проблема, - ответил Егор, отвернувшись в своё окно, избегая холодных глаз 'Повелителя'. За окном мелькали дома, магазины, светофоры и, что больше всего волновало Егора, люди на улицах. Но неудобный разговор не позволял сосредоточиться на желаемом. - У меня по два протеза на руку и ногу, - сказал Бис. - Пара из них - электронные, сгибаются и разгибаются за счет электричества, заряжаются как смартфон. Они умеют всё, что и твои, обычные ноги и руки, - намекнул, что не всё так плохо, Егор. - Этот... - продемонстрировал он протез, - ...обычный тяговый, с пружинным схватом кисти, локтевым модулем с активной ротацией плеча и ступенчатой фиксацией локтя... А тот - как у Терминатора... - пришли на ум слова Витьки Песка. - Титановый, - приврал Егор, - как броня танка. Так что протезы мои не будут для тебя проблемой, а я - твоей заботой, - закончил Егор.
- Чо... они, прям в магазине продаются? - спросил Берг.
- Нет, конечно, - почему-то Егор ожидал от Берга подобных вопросов.
- Тяжело жить с протезами?
Егор тяжко вздохнул:
- В целом - да. Просто отношение к людям с протезами не выработанное. В обществе нет паттернов поведения... кроме, пожалуй, жалости и страха... как вести себя или что делать, оказавшись рядом - помогать или нет. Это нормально, учитывая, что только у нас в стране не принято рассказывать о своей инвалидности вообще... никому. Даже в Собесе! - попробовал шутить Егор. - Если бы инвалидов было больше в публичном поле, как в Америке, и без акцента на инвалидность, здоровые люди перестали бы их бояться и плакать при одном их только виде. А у нас их сначала соберут в одной палате, в которую медперсонал боится заходить, потому что 'утки' с говном выносить надо, а потом развезут по домам без пандусов и лифта. Вот они сидят там на колясках безвылазно, ждут годами свои пиратские протезы, на которых потом выясняется ходить не выносимо. Сейчас, ситуация понемногу меняется, слава богу. - 'Или Аллаху?' - не вовремя подумал Егор.
- Ты же свои как-то получил?
- Получил. Протезов у меня за тринадцать лет было много и разных. Пробовал российские, грузинские, украинские искусственные руки и ноги, но ходить и бегать стал на фирменных, импортных, немецких, там, эта индустрия работает на то, чтобы человек полноценно жил дальше. А для этого нужен - протез-'мерседес'. Стоит он как крыло Боинга и, пожалуй, единственный способ его добыть - участие в спортивных соревнованиях. Ну, и второй - убить за протез... - шутка, Егору показалось, зашла, вызвав у всех смешок, - ...или быть обеспеченным.
- Так, ты, что... олигарх?! - смешно сказал Берг.
Егору показалось, что Кобергкаев подбирая замену трудному слову, так её и не нашёл.
- Много, ты, их тут увидел? - с насмешливой дерзостью ответил Егор, больше потешаясь над увулярным дефектом речи Берга.
- Ты - первый! - вызвал он очередную кривую ухмылку.
- Ну, что ж - пусть так...
После этого все замолкли, а Егору представилась возможность осмотреться.
Донецк был не устроенным, как квартира с только что вынесенной по случаю пожара мебелью, с одним отличием - ещё не пепелище. В городе были проблемы во всём, но казалось, проблемы с интернетом принимались людьми куда серьёзнее прочих. Люди без особого успеха толпились у пунктов раздачи гумпомощи, на продуктовых и вещевых рынках, ещё больше у банкоматов и отделений банков. Более молодые толкались у точек раздачи вай-фая - обменивались новостями, постили фотки происходящего в мессенджерах. Многих война сблизила даже этим.
Регулярно приходящие гуманитарные конвои из России, пожалуй, были единственной помощью, без которой жителям Донецка было бы крайне сложно. Люди жили практически впроголодь, многие лишились своих домов и квартир и были вынуждены переехать, кто в чужие квартиры, а кто из Республики. В этом плане свободного жилья в городе было много.
В целом, вокруг царила нищета и бардак на много лет вперёд. По городу, казалось, бесцельно, но с очевидными задачами разъезжали военные всех цветов солдатской радуги и шлюхи с сутенёрами на джипах. Казаки в папахах с автоматами и нагайками на показ пили водку посреди улицы на капоте машины, выискивая злыми опухшими глазками в прохожих ритуальную жертву недавних диверсий. Повсюду бродили неприкрытые бандитские шайки с плохо скрываемой целью - грабёж населения. Судя по всему, решил Егор, это было началом упадка хозяйственного благосостояния Донецка и, вероятно, всего востока Украины.
Пожалуй, на каждой улице и проспекте Донецка чувствовалось, что народ стремиться примкнуть к России, рассчитывает на военную и финансовую поддержку, хотя в российском Ростове люди жили почти также бедно, с таким же чувством надвигающейся войны. Да и чего греха таить, также нищенски люди жили далеко за пределами Ростов-Донецк, уже сразу за МКАДом. Только что о войне в Украине узнавали из брехливого телевизора.
Но, торжество и гордость русского народа Донецка, пожалуй, как и России в целом, с его нравственной силой, высоким моральным духом и народным гневом, вылившиеся в тяжёлое противостояние и борьбу за независимость Донбасса разрушали бытовые проблемы, и всё та же предательская политика власти.
'Страна, как после польско-шведской интервенции, - смотрел по сторонам Егор с заднего сидения внедорожника, под бодрую осетинскую музыку, - кровавая пустыня! Тогда Россия не могла защититься от набегов ногайских и крымских татар, и казаков... Сейчас эти маргинальные шайки снова здесь, хлынули сюда из разных областей, поживиться тем, что осталось; литовцев не хватает! Тогда они набегали до самой Москвы, а сейчас - из Москвы... - подумал он и о себе. - Парадокс, не иначе! А недостаток продовольствия был результатом грабежей гуманитарных конвоев 'разбойниками с большой дороги'. В казне нет ни денег, ни хлеба... вернулись на четыре века назад, в смутные времена!'
...Осетинскую музыку сменила какая-то русскоязычная радиостанция, диктор которой, как показалось, счастливым голосом Соловьёва вскоре сообщил, что, скандально известный генерал Сергей Кульчицкий, - прежде неизвестный Егору, - в прошлом начальник управления боевой и специальной подготовки Главного управления Нацгвардии Украины, заявивший в своём мартовском интервью журналистике 'Русского репортёра' Марине Ахметовой о том, как будет убивать русских солдат и мирное население на востоке Украины и центральной России, был похоронен позавчера на Лычаковском кладбище во Львове.
'...Трудно сказать, какую тактику мы выберем. - Цитировал диктор генерала Кульчицкого. - На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже... - в новейшей истории, подумал Егор, авторство классического уголовного выражения из лагерей сталинской эпохи принадлежало пока нынешнему 'императору', грозившему подобными водными процедурами получить победу в Чечне, но Кульчицкий, цитируя российского 'гаранта Конституции' оказался куда изобретательнее, сильно переплюнув теперешнего противника. - ...В ход будут пущены все средства. - Говорил он. - Будут рваться ваши вокзалы. - Цитировали генерала. - Мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. И мне всё равно кого из вас убивать: мирное население, немирное...'
- Слава богу, эту мразь замочили! - сказал Тутыр.
'Напомним, - продолжал диктор, - что генерал Кульчицкий погиб двадцать девятого мая, в ходе вооружённого конфликта на востоке Украины в результате падения вертолёта, сбитого ополченцами ДНР из ПЗРК близ горы Карачун, недалеко от Славянска'.
- А ещё, этот ублюдок, бывший российский офицер морской пехоты! - сказал Голиаф.
- Каким способам ведения войны научили - такими и воевал! - добавил Берг. - Есть с кого пример брать! Одна военная школа будет...
- Кем командовал генерал? - спросил, наконец, Егор.
Тутыр цыкнув, думая, что Егор спросил у него, пожал плечами.
- Уёбскими внутренними войсками и карательными добробатами с Майдана! - зло сказал Берг за подголовником, яростно сжимая руль.
Егор поёжился, спрятал подбородок в ворот куртки, в миг раздумав что-то комментировать.
- Ну, всё, приехали!
Конечной точкой оказался какой-то рынок, со сломанной вывеской над центральным въездом - '...РОВСКИЙ'.
- Работаем по привычной схеме, - сказал Голиаф, - легенда прежняя: собираем налог на развитие первого республиканского банк ДНР... Эй, ты, - обратился Голиаф к Егору, - никуда не лезешь, смотришь, на тебе прикрытие - с недавних пор у нас объявились конкуренты... Позывной у тебя есть?
- Нет, - в очередной раз признался Егор.
- Эй, зачем бесишь меня?! - с трудом сдерживая злобу сказал Берг. - Я тебе сказал - придумай! Не можешь сам - я придумаю, потом не обижайся! Как тебя зовут?
- Егор Бис. - Сказал Бис.
- Бис? - удивился Берг, задумчиво повторив. - Бис... Будешь - 'Бес'! - за секунду, не мешкая, выдал он, но тут же раздумал. - Нет! Есть уже, бля, один Бес, сильно много - нехорошо... 'Бесёнок'! Бесёнком будешь, - в раз, за всех решил Кобергкаев, добавив. - Возражаешь - да, нет, всё? Порешали вопрос!
Возражать Бергу не хотелось, собственно Егор даже не успел возразить несмотря на то, что ни один из предложенных вариантов, мягко сказать, не устраивал. В первую минуту, Егор даже был категорически против, вроде как - не по Сеньке шапка, но, тут же остыл - не хотел затевать сомнительный спор при первом же случае.
'В конце концов... - замирился с собой, - ...как бы не звали - быть им - не обязан'. - То, чем предстоит заниматься - опасно? - только и спросил.
- А ты как думаешь? - продолжил злиться Кобергкаев. Желчь так и выплёскивалась из его рта, как кипящие щи из кастрюли.
- Себя не подстрелит? - снова отозвался Кобергкаев.
- Берг, отдай ему свой, - Тутыр забросил конфету в рот.
Берг внезапно заткнулся, будто его окатили холодной водой и послушно, но точно без удовольствия сунул Бису пистолет между сидений, глушитель - передал следом. Левой рукой Бис скинул магазин себе в ноги, снял с предохранителя, прихватил левой жёстко за затвор, неподвижным большим пальцем протеза с силой натянул пистолетную раму вперёд, неуклюже согнувшись, осмотрел патронник, лязгнул, снял с боевого взвода пружину, зажал пистолет рукоятью в коленях, чётким движением навернул глушитель... Но тут же раздумал. Быстро свернул приспособление со ствола, скинул в карман брюк, чтобы не мешал пистолету в куртке, решив, не зная всех обстоятельств происходящего, быть готовым на мгновенную ответную стрельбу через карман одежды.
- Ого! Да ты трюкач? - сказал Тутыр, одобрительно улыбаясь.
Егор в ответ сгримасничал, перехватил пистолет и выверенным движением вставил магазин с патронами в рукоять:
- Это не трюк... - спрятал он ствол в карман, - даже не фокус... Нет даже секрета в том, что бытовые трудности одноруких разрешаются исключительно мучительным трудом. А в работе с пистолетом нет ни фокуса, ни трюка, ни проблемы - заряжай, стреляй, чисть. Гораздо серьёзнее проблема - мне пришить пуговицу. Вот это - трюк!
- И какой же? - спросил Инал.
- А это уже - секрет! Расскажу в другой раз, если будет интерес. Так кто нам конкуренты?
- Бойцы из 'Оплота' и 'Кальмиуса'... но, из серьёзных - Калининское РОВД... Вообще, этим заняты почти все спецподразделения, а под их видом и разные ОПГ. Но - Главой Республики задача поставлена именно нашему батальону, короче. Так что, смотри в оба!
- Порочащих наше имя будем нещадно карать! - добавил Кобергкаев.
Последнюю фразу Егор пропустил мимо ушей, чтобы в мозг не попала; про Берга он всё уже, собственно, понял и в нём не сомневался.
Выйдя из машины, все четверо отправились в администрацию рынка. Егор шёл замыкающим и оглядывался по сторонам. Донецк совсем не походил на Грозный, но Моздок, по атмосфере, напомнил сразу: ещё не война, но уже - её граница.
К директору рынка Егора не взяли, предусмотрительно оставив с секретаршей. Егор, довольно долго обустраивался в кресле у окна, а затем стал пялиться на неё, найдя привлекательной, мысленно выстраивая необременительный разговор, думал, о чём таком заговорить, но мало, что шло в голову.
На вид ей было за тридцать. Она поднялась из-за стола, как только они вошли и осталась стоять, натужно листая бумаги из чёрной папки и складывая обратно и, Егор догадался не сразу, конечно, очевидно была встревожена визитёрами, словно видела не впервые. Бис успел заметить, что сообщить о визите директору ей не дали, - Голиаф пригрозил женщине кулаком, - а это означало, что важен был эффект неожиданности. Наконец, Егору всё стало ясно, решив, что светская беседа вряд ли станет уместной.
Троица у директора задержалась ненадолго. Первым появился Кобергкаев, которого Егор по большей части, видел в затылок, скрытый водительским сиденьем. Он вышел с лицом, какое встречается у людей с наслаждением и удовольствием причиняющих другим боль и страдания. В руке он держал свёрток, как если бы хвастался добычей или прикидывал вес. На каменной физиономии Голиафа совсем мало что читалось. Тутыр был непроницаем. И только смущённого вида директор, провожавший гостей до двери, взмок и покрылся противным потом и всё тряс сбившейся причёской, как если бы к нему безжалостно липли мухи. Или прежде, разок для острастки, залепили в ухо. Всё трое даже не взглянули на симпатичную секретаршу, как если бы её не было.
За полдня группа объездила с десяток торговых точек: три рынка, четыре торговых павильона, три гостиницы.
На Покровском прошлись по рядам, Тутыр обменялся с каким-то ополченцем коротким разговором и сразу уехали.
В гостиницы Бис не входил. По приказанию старшего, всегда оставался снаружи, стоял как дворецкий на сигнализации.
Всей группой отобедали в кафе на Молодых Шахтёров. Улица запомнилась Егору только потому, что аншлаг с названием и номером дома хорошо читался в окне на стене здания через дорогу, а не пролетел за окном на высокой скорости. В столовке Егор заказал отварную курицу с макаронами и стакан питьевой сметаны, но желудком мечтал о куске хорошего ростбифа.
Конечно, на маршруте встречались: и проспект Гурова, где Егор заметил большое скопление ополченцев с оружием, и вывеска 'Свежее мясо' на Горького, видимо проголодавшийся на тот момент мозг отметил, где при случае искать свиные стейки для жарки, и красивое здание 'Донбасс-Палас' на фоне урбанистического стеклянного монстра, но названия этих улиц Егору известны пока не были.
Совсем мало объектов проинспектировали после обеда, - так Голиаф охарактеризовал проделанную работу, отыскав ёмкое слово в глубине своей внушительных размеров головы, за едой, - после чего вернулись в батальон.
Под конец дня наступило время расстаться с пистолетом. Бис ощупал его, словно постарался подушечками пальцев запомнить профиль, увесистую тяжесть и даже уловил запах пороха - из него не так давно стреляли... Ему нравились пистолеты. Но с этим - Егор уже не хотел расставаться, за короткое время привыкнув к его соседству в кармане. Только когда Егор остался с одной рукой, - автомат собран так, что его стоит держать, безусловно, обеими руками, - он обратил на этого 'зверя' внимание. Этот пистолет был хорош.
- Берг, - Егор с сожалением протянул ствол его хозяину.
- Чо суешь? - озлобленной острой бородой и оттопыренными локтями встретил Кобергкаев. - Почистишь - вернёшь!
- Отвяжись от него, - заступился Тутыр. - Он же не стрелял...
- Да, без разницы мне! Такой порядок...
- Всё верно, - согласился Егор. - Почищу, нет проблемы.
Берг остался доволен собой.
'Может он сразу родился таким?' - решил Бис.
Казалось, эта тщедушная победа принесла Кобергкаеву небывалое удовольствие, которое тому захотелось растянуть.
- Эй, бесёнышь, пятнадцать минут тебе на всё!
В грудном отделе позвоночника Егора, будто что-то лопнуло, раскалившись до красна - известное дело - почти у всех бывших военных, особенно офицеров, есть проблема с подчинением. Чем, выше звание, чем позже ушёл в запас, чем никчёмнее любое 'начальство' - тем серьёзнее травма.
- Берг, я хочу тебя попросить об услуге, могу? - сказал Егор, прижав пистолет к бедру.
- Смотря о чём... бесёнок! - с радостным удовольствием дразнил Берг, отказываясь замечать в голосе Биса тревожные нотки; упиваясь наслаждением, которое не отпускало. - Ну?! Чего хотел?
- Не называй меня так... иначе я утащу тебя в ад!
- Что?! - Берг призывно выпучил глаза. - Чо, ты, сказал, шлюха?! - брызнул он слюной и бросился на Биса с кулаками.
'Почему вдруг - шлюха?' - успел подумать Егор.
Он отступил на шаг и залепил подлетевшему Бергу в лоб рукоятью пистолета, как молотком. Берг рухнул в ноги, словно бежал и провалился под тонкий лёд. И только стонал оттуда - тихо и совсем жалобно как обмороженный в ледяной воде ягнёнок.
Бис отступил ещё и, казалось, был готов к стрельбе.
- Эй, боец, остынь. Опусти ствол, - тихо сказал Хадаев. - Продолжать не стоит.
Егор повиновался. Так и стоял в сторонке.
Рукоятью Егор рассёк Кобергкаеву лоб до самого носа, да так, что на лицо они стали похожи как родственники из зеркала.
Голиаф посмотрел на Биса злыми глазами, которые стали совсем крошечными, молча оттолкнул его широкой ладонью, в которую поместилась, казалось, вся грудная клетка Егора и одной правой выцепил Берга из полыньи как багром, за лямку на разгрузочной системе.
Берг тем временем ощупал лицо, будто кровью умылся или пригоршню спелой вишни раздавил, от чего волосы как вспотевшие прилипли ко лбу, и всё повторял:
- А чего он, а? Алан? Чего он, а?
Поддерживаемый Голиафом Кобергкаев пребывал в состоянии грогги, словно годовалый малыш поставленный впервые на ноги, и позабыв о них, никак не мог сосредоточиться на Бисе - отловить его в своём фокусе, попеременно целясь то одним, то другим глазом и неприятно вращая головой, вроде, спрашивая: 'Чо, смотришь, а? Чо, смотришь, сучка!'
- Сам виноват, - спокойно сказал Голиаф малышу, выговаривая ему как несмышлёному. - Тебе говорили - не лезь?! Говорили...
- Я убью его... Клянусь! Слово даю: убью! - жалостливо и совсем беспомощно, будто заведомо сомневаясь в силах, клялся Кобергкаев.
- Для начала - ствол верни... - сказал Голиаф Бергу, словно предлагал побороться за него с калекой, полагая, будто Бис теперь пистолет ни за что не отдаст.
Сменив тяговый протез на бионический, Егор по армейской привычке, на табурете, распотрошил пистолет на детали, с головой погрузившись в чистку ударно-спускового механизма и свои мысли о случившемся за день: новом, неприятном или даже гадком для себя и ожидаемом в ближайшем будущем, отметив, что с непривычки зудит культя ноги.
- Егор! Вот, ты где! Еле нашёл тебя! Бля, как ты здесь? - радовался Песков и уже обнявшись, полушёпотом добавил. - Ну, и обстановочка у тебя здесь - как в плену у талибов!
- Нормально, Вить! - отмахнулся Бис.
- Друзей уже завёл?
- Пока только двоих...
- Ну, хорошо! - обрадовался Песок, не уловив в словах сарказма.
- Ты, как здесь оказался? Где сейчас? - отсыпал Егор встречных вопросов.
- Ротного привёз! 'Медведя'! - улыбался Песков, искренне радуясь встрече. - Механик наш, Ильич, старый дед, приболел... Ну, и предложил командиру меня водилой на время! А я подумал: а чего мне сидеть, вдруг свидимся, а не свидимся - так узнаю хоть, как ты? Нас, с опорника по ротации, кинули роту Абхаза сменить в районе кладбища, вблизи аэропорта. Держим нациков в загоне... Вчера учебные стрельбы были, отстрелял с ПК по крыше аэропорта на зачёт - командир принимал!
Егор криво улыбнулся одним ртом.
- Как рука?
Егор собрал пальцы в кулак.
- Ну, круто, брат! - оценил Виктор. - Терминатор отдыхает! Кстати, у нас, на опорнике, все по позывным друг друга зовут - у тебя уже есть позывной?
- Нет, - признался Бис, честно полагая, что Кобергкаев не станет теперь настаивать на своём.
- Бери 'Терминатор'! Такого, здесь, точно ни у кого нет!
Бис продолжал дурно улыбаться.
- Пока ехали с командиром я о тебе разговор завёл: ну, что, мол, мы знакомы, хочу проведать... Он, кстати, знает о тебе, помнит, сказал, что у него тоже к тебе давно важный разговор имеется. Но какой не сказал... Так что, собирай 'шпалер', идём, у машины дождёмся.
- Шпалер? Откуда слов таких нахватался? Вроде, молодой, а словечки как у бывалого арестанта?
- Один правильный сиделец из Жоринской роты пистолет так называл: ну, я запомнил. А автомат - знаешь как? 'Авторучка'! 'Крючок' - его позывной. Он у них в роте, вроде специалиста по угону тачек - промышляют они этим: отжимают у здешних барыг-бизнесменов приглянувшуюся технику, переоформляют в РОВД, ссылаясь на решение Правительства Республики, какие-то тачки в собственность батальона уходят, а какие-то - через Ростов гонят в 'Рашку', на продажу. Может быть, даже в Воронеж? - вспомнил Песков о родном городе. - Механизм по раскулачиванию жидовских еврохохлов отлажен! - улыбнулся он. - Под видом - всё для фронта, создаем видимость, что - всё для победы!
- Вить, дальше с таким набором слов... и по-русски говорить совсем разучишься?
- А я больше читать буду, тогда не разучусь!
- ...Если путь прорубая отцовским мечом, ты солёные слёзы на ус намотал, если в жарком бою испытал, что почём, значит, нужные книги ты в детстве читал... - на память произнёс Егор. - Слышал?
- Это... Ты что? Ты сам? Умеешь? - как полная сахарница с мелким песком рассыпался Виктор, у которого засосало сладко под ложечкой от зарифмованных строк. - А мы, раньше, во дворе с пацанами в 'буриме' играли и рэп-баттлы устраивали! Я пытаюсь рэп сочинять, но выходит - так себе, а у тебя прям...
- Это Высоцкий, Вить! Не я. Читай больше - это полезно! И больше сомнительных друзей не заводи - продадут, подставят, разменяют как монету! - Егор собрал ствол, сунул в карман куртки, придвинул табурет к кровати. - Веди к своему ротному... И вот ещё: всё отобранное под видом раскулачивания - не принадлежит буржуям, их имущество здесь хорошо охраняют, а машины эти - собственность рядовых граждан. Понимаешь?
- Да, ясно мне это было с самого начала! Шутил я так! Ты, прям, как отец мой...
Оба вышли на улицу и направились к машине на внутреннем дворе.
- Вы с отцом близки? - спросил Бис по пути.
- Не особенно...
- Знает, что ты здесь?
- Ему не нужно этого знать!
- Напрасно ты так, Вить... У меня ведь были похожие отношения, и я об этом кое-что знаю.
- И что же?
Егор влез руками в карманы, наткнувшись левой на пистолет. - 'Шпалер', - вспомнил он на минуту.
- Помню, под конец моего взросления отец перестал меня понимать. Думаю, он старался какое-то время. Но потом - перестал совсем. Не потому, что не хотел, - я делал всё для этого, всё наперекор: спорил, скандалил, - мы жили слишком разные жизни. Иногда, мне казалось, из-за того, что он жил тяжёлую жизнь - он хотел того же для меня. Я сопротивлялся, и знаешь, что забавно? Что именно так и вышло: военное училище, война, Дагестан, Чечня, фугас, протезы... Может показаться, что так он меня готовил, закалял для суровой жизни, но это не совсем так. Это не может закалить. Война - это ведь ничто иное, как жизнь при смерти, а к смерти не подготовиться, её не получиться переждать, её можно только пережить. Если вдруг покажется, что тебя никто не понимает - иди к отцу. Конечно, он не поймёт тебя сразу... да, ты и сам не поймёшь себя быстро... И, это нормально... Нормально. Мы ведь особая категория сынов, мы, дети не воевавших отцов.
- Как это 'не воевавших отцов'? - весело спросил Песков. Его забавлял нравоучительный тон Егора. - 'Вроде, ещё не дед... - думал он, улыбаясь, - ...и не отец вроде. Нет? Нет! Вдруг, мой дурак, в маске? Нашёл меня, гад?! - повнимательнее присмотрелся он. - Не, точно не он! Я б узнал! Да и маску рожи Тириона Ланистера поискать ещё надо... Препод? Точно! Институтский!.. - забавлялся сам с собой Песок.
- ...После Отечественной, выросло поколение, которое не видело всех ужасов войны, но они жили на рассказах, на впечатлениях от них. И вот, прошли каких-то тридцать лет, у наших отцов подросли дети... то есть - мы.
- Это ж норм! Сорок первый по сорок пятый - можем повторить!
- Вить, не говори так! Доблаёбы с подобными наклейками на машинах... - Егор, заметив таких в городе в первый же день, в Донецке действительно, как по объявлению, появилось хоть расстреливай, как-то сразу отделил Витька, сочтя его глупым чтецом надписей, от тех, кто клеил, а значит, - убеждён был Егор, - так думал, заговорив в третьем лице, - ...ничего не знают о войне, ничего о том периоде! Что они могут повторить? Они не знают, как сделать худую пародию! И могут повторить только себя, нарожав себе подобных уебанов!
- 'Бомберы'... - сказал Виктор, уточняя. - Наклейки на авто так называются.
Песков почувствовал, что растревожил сердце Биса, как самое настоящее осиное гнездо и, уже заслышав этот противный гул, обещавший зуд и отёк всего тела и мозга, виновато перевёл тему, чтобы не слушать дальше ещё каких-нибудь нравоучений.
- Ну, хорошо... А как же мать? - спросил он.
- Мать не в счёт. Она будет только плакать и жалеть. А этого, как раз, не нужно. Это ведь совсем не просто понять человека, вернувшегося с войны, тем более, когда ничего в этом не смыслишь, не чувствуешь, не знаешь, не видел. И принять таким - тоже не легко. А изменить такого человека можно только большой, и порой безответной, любовью.
Медведчук появился неожиданно, совсем из неоткуда - на спасение Витьке.
- Привет, Егор, - первым заговорил Медведчук, с таким приятельским видом, какой предполагал некоторую близость.
