Аннотация: Глава IV БОЕВЫЕ БУДНИ или ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ
IV. БОЕВЫЕ БУДНИ или ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ
" ... Есть закон - служить до срока,
Служба - труд, солдат - не гость.
Есть отбой - уснул глубоко,
Есть подъем - вскочил, как гвоздь ... "
Учиться военному делу....
Лозунг этот был тогда очень в ходу. Великие эти слова, писались на разном материале и разными средствами, вырубались в камне и дереве, выпиливались из фанеры или пенопласта, выкладывались камнем и кирпичом, вообщем несть числа примерам материального воплощения этого лозунга. И украшали они, слова эти, ленкомнаты, казармы, территории воинских частей, кораблей и прочих объектов повсеместно и обильно. Чтобы мы, защитники Родины ни на секунду не забывали, зачем собственно, мы на этих объектах и территориях оказались. Наглядная агитация, что вы хоЧИти...?
Вот значит сразу после принятия присяги мы и начали "...учиться ... настоящим образом. Начался, значит, учебный процесс. Процесс выковки из нас настоящих и умелых, как сказал на утреннем разводе начальник политотдела, защитников Родины.
Первый раз в учебный класс
Вот, наконец, и наступил торжественный момент. Т.е. после вышеупомянутого развода, мы как большие, с песней, отправились в учебный корпус. Учиться военному делу, как было сказано, этим же начальником, настоящим образом. Было очень непривычно, после всех полевых развлечений оказаться в классе. В классе, очень похожим на школьный. Разница была в том, что вместо стульев стояли табуретки. Да на стенах висели зашторенные стенды и на столах у стен стояли, опять же, зачехлённые и опечатанные красными сургучными печатями, "изделия". Солидно. Вот тут-то мы увидели своего командира взвода. Аж целого капитана с двумя планками боевых наград на кителе - Ордена Красной Звезды и медали За Боевые Заслуги. Видел я его третий раз. Первый - когда он меня перчаткам стучал по рукам, второй - на присяге, и вот - третий. Скажу сразу - наши встречи - в будущем были нечасты. Вот такой он был человек. Неприметный, но незаменимый.
И вот - вводная лекция! Я, конечно, не смогу её передать полностью, да даже если бы и мог - не стал бы. Правила приличия, не позволяют, знаете ли.
- Товарищи солдаты! Курсанты! - взводный был строг и торжественен. - Вы прибыли служить в... школу младших специалистов. Вчера вы приняли присягу. И теперь стали настоящими солдатами. Сейчас вы узнаете, кем вам предстоит стать через пять с половиной месяцев. В каких войсках вы будете служить, и чем будете заниматься. Но, прежде всего вам необходимо подписать вот такое обязательство. И сержанты раздали нам по листу гербовой бумаги. Это было первое обязательство, которое мне пришлось подписать за службу, но оно было самое строгое, потому что очень непривычно и ново было прочесть в конце. "В случае ... вплоть до высшей меры". Честно? Стало жутко. Текст то был небольшой, но! Очень выразительный.
- Так вот. Части, в которые вы будете направлены после обучения, относятся к военной разведке, а именно к радиоразведке. И нигде и никогда за стенами этого класса, даже на территории части, не произносите этих слов. Для всех - вы служите в войсках связи! Заниматься вы будете тем, чего не существует, вообще в природе, в связи с решением (какой-то там) международной конференции по организации радиосвязи. Этот род деятельности запрещён решениями этой конференции. Радиоэфир принадлежит всем и никто не имеет право прослушивать чужие переговоры и тем более им мешать. Конкретно нашей задачей является выявление радиосвязи противника, определение технических параметров применяемых им радиоустройств, определением мест их нахождения и противодействие их работе.
Это было произнесено настолько торжественно и чеканно, что мы аж выпрямились на своих табуретках.
Лекция длилась долго. До обеда. На перерывы мы выходили притихшие и прибалдевшие. Ребята из других взводов, тоже выглядели не лучше. Но, помня строгий наказ своих командиров, все хранили молчание. Всё-таки система тогда работала чётко. Мы часто не знали, чем занимаются в других взводах, а тем более ротах. Просачивались только самые общие сведения. Типа того, что первые три взвода помимо приёма, изучали ещё и передачу. Вторая рота - связь УКВ. В третьей готовили пеленгаторщиков, в четвёртой технарей. Пятая и шестая учила английский микрофон. Но подробностей не знал никто. Вообще. И не задавали мы друг другу никаких вопросов. Не принято было.
После обеда нам показали аппаратуру, которую нам предстояло изучать. Там был совершенно сумасшедший, по тем временам, агрегат. Я влюбился в него с первого взгляда. Ещё бы! Весь такой зелёный, с двумя жёлтыми экранами, с подключенной.... Одним словом, любовь оказалась взаимной. Благодаря этой машинке, я получил возможность покататься по дальним командировкам, ещё пока служил в учебке. И вообще очень был умный аппарат.
Одним словом, это был великий день.
Третье лирическое отступление
Немного просто про жизнь, а в частности - про язык, как способ общения
Принцип службы очень простой. У солдата не должно быть ни одной свободной минутки, чтобы глупости в голову не лезли. Порой доходило до абсурда. Нам казалось, что неважно, что и как мы делаем, главное, чтобы, простите за.... Вообщем, чтобы сильно устали.
Скажете, грубо сказал? А это с какой стороны взглянуть.
Вообще говоря матом в армии не ругаются, на ём разговаривают. Все. От молодого, ещё не принявшего присягу солдатика и до.... Он везде. Фольклор, пояснения команд, разносы и даже ... похвалы. И как универсальное объяснение или ответ на вопрос. Например, ставится задача. Возникает вопрос о некоем материальном обеспечении для выполнения этой задачи. Самый простой.
- Где взять ...? - Что взять неважно. Лопату, тряпки, вёдра или что другое. Ответ простой: - Не е...!!! Обозначает - не волнует командира, откуда возьмутся средства. Главное - задача должна быть выполнена качественно и в надлежащий, обозначенный им, командиром, срок.
Так что очень быстро, но становится мат неотъемлемой частью лексикона военнослужащего. Как это не прискорбно. А те, кто его не использует, вызывает подозрение и недоумение. Одним словом - "кто не с нами - тот для нас непонятен", как минимум.
Помимо мата надо привыкнуть и принять как должное некоторый жаргон, так сказать. Словечки типа: "шарить", "залететь", "пролететь", "прорваться", "чепок" и т.д. и т.п. в постоянном обиходе и употреблении. Причем из этих же слов с использованием, опять же матерных и немножко русских предлогов и союзов, составляются целые фразы или предложения. Некоторые слова приобретают совершенно другой смысл. Т.е. не то, чтобы смысл, а в комплексе с эмоциональной окраской заменяют не много не мало, а целые длинные фразы. Например "тормоз" или "тормозить". Или фразу типа "...в этом помещении надо вымыть пол, окна..." можно заменить одной короткой и хлёсткой ... даже не фразой, а ... "от...ить тут всё!". И этого вполне достаточно. И будет сделано, можете не сомневаться. И сделано будет, как указано.
Так что вот так. И очень сложно бывает перестроиться после службы. Потому что долго приходится подбирать, а порой и вспоминать слова, чтобы заменить те, которые стали уже привычными в повседневном употреблении.
Про ребят
" ...Поглядеть - и впрямь - ребята!
Как, по правде, желторот,
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженый народ ... "
Немного расскажу про ребят, с которыми пришлось учиться, или служить. Это как кому нравится. Если кто читал Суворова - "Аквариум", то возможно помнит его описание отбора призывников в части СА. Так вот, абстрагируясь от того, что он перебежчик и т.д. заявляю как свидетель. Правды в его книге, особенно в главах, касающихся повседневной жизни и службы в армии нашей, ещё маловато будет. Он в указанных главах не соврал ни капельки, даже приукрасил. Так вот описание распределения призывников у него совершенно точное. И вроде бы нормальные ребята подобрались, но было понятно, что без некоторого формализма и "...план любой ценой, хоть удавись..." при формировании команд в военкоматах не обошлось. Принцип - "В войсках разберутся" был виден отчётливо. С какими-то понятиями о радиотехнике нас во взводе было немного, меньше трети. Остальные вообще не представляли себе - почему провода остаются ровными, если ток в сети переменный и синусоидальный, или вообще, почему электричество в розетках не кончается. Остановлюсь только на тех, кто действительно запомнился.
Юрка Иванов. Питерец. Интеллигентный, именно по Питерски. Радиотехнический техникум. Умница. Взвешенный и спокойный. Начитанный. Одним словом очень приятный и умный парень. Общаться с ним было одно удовольствие. Мы с ним после армии встретились при весьма забавных обстоятельствах. Так вот - я его не узнал. Т.е. я понял, что я его знаю. Я его даже спросил, где и как мы с вами пресекались? Он не признался. Там, по ситуации, было - почему. Я год мучился, вспомнить не мог. И только когда полез перечитать армейские записки, вспомнил. Юрка! Если вдруг ты как-то вот это. Отзовись, братишка!
Ещё из питерских помню, Толик Мамонтов и Юрка Дудкин. С ними, потом в ЦГВ служили. Толька. Мамонт, потому что здоровый был и такой же невозмутимый. Но была у него слабость. Выпить был большой любитель. Что ему карьеру армейскую потом, кстати, и сломало. Так вот. Как-то заловили его за этим делом. Ну, вывели его в туалет, умывать. И зашёл туда старшина, и чего-то ему сказал, стыдить начал. А только к нему повернулся, руки в стороны развел, и бедный старшина аж шарахнулся метров на пять. Толька ему так спокойно прогудел: "Тащ, прапорщик я ведь на свои выпил, не украл ни у кого. Хотелось очень". Причём так по-доброму, без тени агрессии. Вот его старшина и окрестил тогда Мамонтом. Юрка потом на четвёртом периоде зам. старшины стал. Никто не ожидал. Точно говорю. Мы прибалдели просто, да и он не меньше нашего. Всю дорогу был тихий и спокойный. Тоже довольно интеллигентный парень.
Саня Гераскин. Рязанец. Точнее родом из Константиново. Низенький и щуплый парнишка, но классный. Молчит - молчит. Потом чего-то к-а-а-к скажет. Мы ложились, просто. Кликуха унего была "Петя-пЯтух". Эти два слова, т.е. "Петя-петух", были напевом какой-то буквы или цифры в Морзе. Вот, когда мы разучивали азбуку, то все громко пели эти напевы. А Сашка отличился - П-е-е-тя п-Я-Я-Я-ту-у-у-х!!! Вот и прилипло. А так, человек был безобидный и очень добрый, тоже потом в ЦГВ в одном взводе служили.
Вовка Алюшин. Хабаровск. Гимнаст, красавец. Ну что сказать о Вовке? Койки рядом, в смысле он надо мной спал, в классе рядом, переписка потом, одним словом кореш. Жаль, что потерялись. С ним у меня история смешная получилась. Мы стригли друг друга. И вот уже на четвёртом-пятом месяце службы, Вовка подстриг меня и попросил подстричь его. Я его ПРЕДУПРЕЖДАЛ!!!! НО он настоял!!! Вовка, прости, БРАТ, я, правда не умею стричь, и не умел никогда, я же тебе честно говорил. Короче пришлось Вовке стричься практически наголо.
Журавлик. Игорь Журавлёв. Земеля. Мы с ним почти все время проблатовали. Деду нашему лепили дембельский блокнот и т.п.
Самый хитрый из армян - был наш Вова Мелкумян. Из Степан Акерта, что в Карабахе. Он рассказывал нам, а мы не верили. В смысле о нерушимой дружбе армяно-азербайджанской. Очень добрый был парень. Наш комод, младший сержант Айдаров, турок по национальности, как уже было сказано, его доставал, мама дорогая. Так вот нарвался. Вовка как-то на него бросился, душить начал. Мы его еле оттащили. Айдаров полдня хрипел. Но, не заложил. Мы, курсанты ему, младшему сержанту Айдарову честно сказали, что если поднимет шум, то у замполита и особиста на столе будут лежать тридцать рапортов о том, что тот на почве межнациональной ненависти и т.д. То ли испугался, то ли деды ему вставили. Потому что палку он перегибал. Он потом Вовку просто не замечал до микродембеля. Добавлю только, что Айдарова вместе с нашим выпуском отправили в войска. И вот они поехали вместе с Вовкой. Что там дальше было у них - не знаю.
Витёк Болотов. Жуковский. Бок о бок спали все пол года. Приятный парень, но отношения у нас с ним скорее товарищеские были, чем-то особенным не запомнился. Как-то не сложилось.
Герои-десантники. Не помню ни имен, ни фамилий. Один был невысокий, а второй длинный. Тарапунька и Штепсель. Длинного, кажется, Лёхой звали. Но пацаны были правильные. Ничего нельзя сказать. Они скорешились с Мелкумяном. Низкий его постоянно подкалывал, но по-доброму. А Вовка его, они нас укладывали просто. Коронкой было выражение типа такого. "Вовка, пойдём спортом заниматься! Каким? Армянским, ё!!!" А мы ржём. Как-то забавно у них это получалось. Так вот десантура держалась всегда со всеми, но была у них конечно и особая спайка, всё-таки совместное будущее им светило повеселее, чем нам. Парни то были откомандированы к нам для обучения из, как было, уже сказано, разведчастей ВДВ.
К Лёхе в феврале приехала невеста в гости. А в части был карантин. В увольнение его не пустили. Дали только на КПП поговорить. Он, конечно, сорвался с ней в ближайший подъезд. Но обломили их. Дома то военные, вот и нашёлся, вернее, нашлась, какая-то "добрая" душа, выгнала их и пригрозила, что сообщит дежурному по части, если он не вернётся на КПП.
Вернулся парень в казарму..., хозяйством своим гремит на всё расположение, ноги враскоряку. Потискаться то они потискались, а до остального дойти не получилось. Ходит парень, ревёт как слон. Обидно!!! А Вовка ему словами его же друга "Пойдём армянским спортом займёмся!!! Э?" Тут была потеха, мы думали, умрём. Вовка низенький, толстый. Тот длинный и атлетический. Это надо было видеть.
Десантура, потрясая табуреткой, гонял Вовку по всему расположению роты с ревом типа, ты, сейчас у меня ..., я тебя сейчас.... И т.д. и т.п. После многоточия шли в основном угрозы сексуального характера. Еле угомонили. Но в принципе, понять парня можно.
Арнис. Рига. Классный, кстати был парень. Но совершенно не приспособленный. Он из семьи какой-то очень упакованной, был. С предками что-то не поделил и сорвался в армию. Бывает. Но не ныл никогда и нос, не задирал. Хотя, очень чувствовалось, что не из простых. Вася Добрань, Одесса. Морячок. Он потом остался в учебке. Командиром отделения в нашем взводе, вместо Айдарова. Когда, оформляли допуска, особист принёс анкеты. Мы заполняли их в классе, под его руководством. Так вот Васька задал ему вопрос, когда подошли к пункту про то, был ли кто и когда за границей.
- А можно я, - спросил Васёк, остальные страны просто на листочке напишу - у меня места не хватает. Тот его спросил, мол, а где ты был-то. Ну, Вася и перечислил. Мы думали, особист поседеет. Выслушал он Васю и говорит, ну какой умник тебя сюда прислал? Тебя же, ёлки-палки, и т.д.
Миша из Белоруссии. Тракторист бывший. Кулаки, как тыквы средних размеров. Карандаш вообще держать не мог. Серьезно. Здоровый, работящий, добрый, но.... А чего взять то с него было? Пацан телевизор в армии только увидел. Ну не было у них электричества на хуторе. Он единственный, кто программу "Время" смотрел не шелохнувшись. Как он к нам попал? Он всё в танкисты рвался перейти. У него батька, все дядья, братья и т.д. в танкистах служили. Ох, он и сокрушался, что его угораздило. Был один кадр ещё. Тоже земляк. Лёня Ш. Ну, этот, был шустЁр. Ё-моё. Шланг из шлангов. Перед выпуском был торжественно списан в хоз. взвод, на свинарник. Водителем кобылы. В прямом смысле, посадили его на лошадь с телегой, помои возить. Дошланговался. Западноукраинская фракция. Их мы называли "дети батьки Бандеры". Нет, правда. Их было четверо. Один - Ковенко, подловатый типчик, всё замполиту чего-то рисовал. Так вот дед наш дал ему команду проиллюстрировать в его дембельском блокноте стихи про девочку, которой мама не разрешала бегать по росе босиком, а девочка маму не слушалась и бегала. И выросли у неё ножки, ну вы понимаете. А он нарисовал эдакую мясистую, с верхней частью ног 52 размера пейзанку. Дед, как увидел, чуть с инфарктом не слёг. Вычистил его, из обеспечивающий дембель команды, враз.
Вова Старосад, был единственно женатый из нас. Этот всё частушки пел, да про власть москалей и что с ними надо сделать рассуждал. Может не доходило до него, что вокруг эти самые москали, может специально умышленно провоцировал. Косил под тупаря. Докосился. В ЗабВо поехал, в Борзю.
Остальных по именам не помню, но объединяла их патологическая жадность. Вообщем, если попросить оставить покурить, то получишь по принципу - "Докуры, Пэтро, а то хубы пэчэ!".
Посылки им присылали регулярно. Раз в неделю кому-то из них - железно. Но съедалось содержимое этих посылок кулуарно. Выделялась доля сержантам, остальное сжиралось вчетвером. Сержанты, когда это поняли, брать у них перестали, только Айдаров пользовался. Как-то выставилась банка варенья на стол, в столовой к чаю. Было это так. Они были в разных отделениях, поэтому двое сидело за нашим столом и двое отдельно за двумя остальными. Так они сначала меж собой полбанки разделили, а остальное взводу отдали. Практически никто ни притронулся. А "кушали" они так. Сваливали первое и второе вместе в одну миску, крошили туда хлеб, вспомнить тошно. Кого запомнил, о тех рассказал. Про кого-то по ходу вспомню ещё, а про кого нет. Простите, ребята, времени много прошло. Что поделать?
Самый умный, да?!? или "Не высовывайся!!!!"
Первым радиотехническим устройством, которое мы начали изучать, был радиоприёмник Р-250. Приёмник, кстати, великолепный. Ламповый. Большой такой, прямо шкаф. Но перекрывал весь КВ диапазон. Т.е. слушать можно было всё что угодно. Причём, благодаря разным техническим примочкам и, если умеючи, можно было отстраиваться, например, от глушилок и слушать вполне отчётливо самые вражьи из всех самых-самых вражьих голосов.
Замечу, что строился этот приёмник по элементарному принципу. Супергетеродин, если кому-то это что-то говорит. Изучение принципа работы сводилось к подробному описанию блок схемы. Для меня, имеющего среднее радиотехническое образование это было не в новинку и, как обычно в армии, вместе с такими же умными часы технической подготовки проводились на уборке территории. Причём, приёмник этот изучался, начиная с двадцатых чисел декабря, ибо присягу мы принимали в день семидесятилетия дорогого товарища Леонида Ильича, а закончилось оно, это изучение, в начале февраля. Почему так долго? Да потому что всего около трети, как я уже сказал, ребят что-то понимали в радио и электротехнике. Остальные были разные, как уже было сказано. И поэтому в курс технической подготовки входили ещё и основы радио и электротехники. Так что территория шестого взвода была освоена досконально.
Так вот, о приёмнике. Почему я останавливаюсь на этом вопросе, будет понятно. Схема
супергетеродина строится очень просто. Антенна, она принимает все сигналы из эфира. Входной контур, там происходит отсеивание всего ненужного и выделяется только сигнал на заданной частоте. УВЧ, там этот сигнал усиливается, потом... и т.д. И вот изучив это дело, стали мы писать контрольную работу. А я возьми и развлекись. Т.е. совершенно искренне подумал, что такая подача материала облегчит запоминание и понимание процессов, протекающих в этой схеме. А то народ начинал бекать, мекать - одним словом я никогда не думал, что для среднестатистического призывника это такой сложный материал.
И написал я, эту, свою контрольную в вольном стиле. Создал, прям таки "Театральный роман". Основной мыслью было, что приёмник это как театр. Антенна - вход. Около него все кто хочет может ходить. Входные контура - билетёры, которые отсеивают публику с билетами. Гардероб. УВЧ, мол, фойе с шампанским. Смеситель и блоки УПЧ - буфет, где, пришедшие в театр после работы люди перед спектаклем подкрепляют свои силы. Демодулятор - туалет, там происходит.... Был у меня и буфет в антракте, и второй антракт и даже кухня буфета и т.д., и т.п.
Начиналось, помню так: "... Как театр начинается с вешалки, так приёмник супергетеродинного типа начинается с антенны и входных контуров....", и дальше в том же духе. Можете себе представить?!
Реакция сержантов была - мама не горюй. Причём не только взводные сержанты приняли в этом участие, а все ротные. Устроили мне "правилку" в каптёрке.
Не подумайте чего плохого, просто морально прорабатывали и воспитывали.
Вообщем, если не растекаться мыслью по древу - изучал я дальше радиотехнику, в основном, с лопатой и т.п. инвентарём. Как выразился младший из сержантов взвода Айдаров - "... тэбэ она (радиотехника) зачэм? Ты зинаэш! Пуст рыбята учат, а ты грэби (снег в смысле)...". Я на него не обижаюсь. Он в чём-то был прав.
Опять про игры на свежем воздухе.
Или любите ли вы лыжи, также, как люблю их я?
" ... Как ни трудно, как ни худо -
Не сдавай, вперед гляди,
Это присказка покуда,
Сказка будет впереди ... "
Сейчас стало очень модно кататься на горных лыжах. Многие, рассказывая о своих этих лыжных развлечениях, захлёбываются от восторга. Но, простите, я, нисколько не сомневаясь в правдивости этих рассказов и истинности передаваемых эмоций, заявляю совершенно ответственно - лыжи, это не для меня, я к ним равнодушен, а скорее - так просто ненавижу.
Почему? Представьте себе деревянные, ровные доски с загнутыми и заостренными, как это бывает у лыж, концами. На них шурупами прикручены крепления. Две такие скобы железные, в форме близкой к половинкам консервных банок и брезентовыми ремнями с пряжками. Представили? Это лыжи армейского образца. Очень тяжёлые, и не знавшие мази, в принципе. Иногда попадались просмолённые, иногда нет. Но, приказано называть эти приспособления для передвижения по снегу - лыжи, значит так и будет. Потому что по
другому не случится, всё равно. Ибо - ты в армии!!!
Палки были обычные - алюминиевые, тут особо рассказывать нечего. Палки, как палки. Теперь об экипировке. Об этой блестящей и красивой униформе горнолыжников, где одни ботинки... в описываемое время, были способны свести с ума любую самую неприступную и недоступную.
Итак. Военный вариант.
На ногах. Кирзовые сапоги. Практически никогда не просыхающие. Почему? Да всё просто.
На улице зима. Снег. Кирза намокает быстро. Сушить негде и некогда. Сушилка то в роте есть, но как ей воспользоваться? Отбой происходил по схеме "сорок пять секунд и замер в койке", час после отбоя, шевелиться, а тем более вставать, не рекомендовалось, да и не успевали мы шевельнуться. Голова засыпала, ещё по дороге к подушке. Значит, для того, чтобы сапоги поставить в сушилку, надо было час не спать - ждать. А это было невозможно. Дальше. Сушилка закрыта на замок. Значит, чтобы поставить сапоги надо подойти к дежурному по роте. А это целый сержант!!! И кто его ночью станет беспокоить? Только те, кто враг сам себе.
Утром подъём тоже за сорок пять секунд уже в строю. Значит надо встать за, как минимум, полчаса до подъёма, чтобы сапоги из сушилки забрать и около койки поставить. Почему за полчаса? Потому что сержантов поднимают за десять минут до подъёма, и не дай Бог попасться им на глаза. Сгноят. Поэтому никто сапоги и не сушит. Поэтому всё влажное.
Не успеваю просохнуть ни портянки, ни сапоги. Поэтому и дух в казарме по ночам такой,
что без привычки дышать бывает трудно.
Портянка, как правило, байковая - зима, всё-таки, но как было сказано выше - влажная.
Но могут быть и варианты. Обуви. В виде валенок. Но это было на моей памяти только
однажды. Когда ударили морозы около сорока.
Одежда. Как водится зимой, одето на тебе два комплекта нательного белья. Простое, бязевое, а сверху байковое. Что такое нательное бельё? Это рубаха и штаны такие, пардон мадам, которые кальсоны называются. Все это на пуговках - завязочках. Не всегда по размеру. Сверху этого великолепия комплект хабэ. Тут чего рассказывать. Шаровары и куртка. И конечно шинелка, которая, ниже колен, да шапка с ремнём. Поверх шапки, каска. Вот и вся экипировка.
А ежели, допустим, сильно холодно было на улице, то добавлялась телогрейка по шинель и ватные штаны поверх хэбчика. Тепло то оно, конечно, тепло. Но вес всего этого был довольно немалый. И удобств в движении эта одежда не добавляла. Хотя без неё..., но об этом чуть позже.
Теперь о, говоря красиво, тюнинге, т.е. о навесном снаряжении. За плечами вещмешок, снаряжённый по полной программе. Описывать его содержимое не буду, вес - примерно 10-12 килограмм, зависит от количества сухпая и наличия допов. Дополнительно, навешивалось, т.е. пристегивалось сверху весовое дополнение до десяти килограмм. Это разделённый вес снаряжения группы. Не подумайте, что это были спальники или там коврики. Нет. Это то, что группа могла нести с собой для выполнения задания. Взрывчатка, запасные батареи для радиостанций, патроны и т.п. Спереди на грудь крепился комплект ОКЗК. Это такой сборный резиновый скафандр, весил он примерно килограмма три. Противогаз на боку, ниже ОКЗК, автомат, который мог быть в положении "за спиной", но чаще всего "на грудь", т.е. изготовленный к боевому применению. На ремне подсумок с запасными мага
зинами, фляга с водой, сапёрная лопата, штык нож.
Ничего не забыл? Вроде ничего.
Общий вес всей экипировки реально килограмм в районе тридцати. Через пять километров, кажется, что пол тонны. И дальше вес увеличивается по нарастающей прямо пропорционально пройденному расстоянию.
Теперь о процессе. Процесс делился на два типа. Первый - это просто ТСП, т.е. тактико специальная подготовка. Это просто. Всего десятка. Через каждые два километра, правда, приходилось надевать противогаз и влезать в ОКЗК на пару километров. Время от времени сворачивать с лыжни на полкилометра в поле, потом упасть, окопаться, изготовиться к стрельбе. Обозначить бросок гранаты. Встал, вернулся на лыжню, побёг дальше.
Через день-два повторяешь, И так было примерно с месяц. Или около того. Привыкнув, втягиваешься и уже перестаёшь умирать. Даже приятно иногда бывает, когда в воскресенье просто устраивают спортивный праздник и бежишь налегке. Это просто развлечение, даже на красоты окружающей природы успеваешь полюбоваться. Курорт, практически. А вот лыжные прогулки второго типа, были смешнее. Гораздо. Это бывало примерно раз в две недели. Сначала, в декабре и два раза в январе был учебный разведывательно-диверсионный выход на сутки. А в феврале даже сходили на трое. Это удовольствие другого рода. Стемнело и пошли. Рассвело, встали на дневку. Тут добавляются развлекухи. Разогрей консервы на сухом спирту. Выкопай яму-туалет. Поставь охранение и всякие прочие мелочи, которые обеспечивают отдых. На свежем воздухе. В составе разведывательно - диверсионной (условно конечно) группы.
Вы представьте себе. Гуляли то мы вокруг части, по окрестным лесам. Место довольно густонаселённое. Все местные привыкли, потому как рот шесть, у каждой свой день и маршрут. Т.е. людям, живущим в окрестных деревнях, эти наши лыжно-спортивные развлечения уже приелись. Но люди то добрые у нас, сердечные. Вот и идёт кто - нибудь с гостинцами. То кипяточку, то молочка. А бывает кто-нибудь из мужиков термос притаранит, плеснет тебе чайку, а там горячий, например, самогон. Ну, правда, не вру. Причём, если сержанты начинают выступать, то мужики на них гнали, поэтому они обычно делали вид, что ничего не происходит. Да плюс к этому, что там пятьдесят грамм на морозе? А мы народу отдавали из сухпаев разную разность типа каш и заварки. Всё равно, для того, чтобы вскипятить кружку воды, или разогреть тушёнку не хватало суточного запаса сухого спирта, а костры разводить было запрещено. Демаскируют. А потом, рассказывали нам, были случаи и возникновения пожаров и даже возгорания личного состава и имущества. Особо пострадавших не было, но случалось, сгорали сапоги, шинели и приключались ожоги иногда. А кто их, эти нормы сухого горючего рассчитывал? Наверное, в тёплой лаборатории, а не в снегу, на минус пятнадцати-двадцати эксперименты ставили, у....чёные головы. Вот и грызли галеты с мороженным колбасным фаршем. Ну, тушёнку, конечно, сами съедали - это святое. Шутили даже. У тебя чего? Порк-брюлле. А у тебя? А у меня беф-пломбир. Из каш съедобно было только рисовая и гречневая. Перловка не грызлась совсем. Её, перловку, надо было обязательно разогревать. А спать то, как было интересно, а поначалу и необычно. Натягиваешь на себя ОКЗК, полным комбинезоном, заворачиваешься в плащ-палатку и баиньки. Лапник рубить было категорически запрещено. Просто из соображений сохранения леса. Представьте себе, если бы все роты этот лапник себе на постели рубли? Давно бы леса в окрестностях Тамбова не было бы уже. Вот тут, упомянутые ватно - телогреечные дополнения очень оказывались уместны.
Разогнуться после такого сна было трудно, но спали. Ночку то бежишь, воюешь. Так что хочешь, не хочешь, а заснёшь.
Только вот честно сказать, я не пойму, зачем нам это надо было? Предназначение то у нас было другое. А с другой стороны, это было правильно. Если вдруг чего, то мы были готовы. Ну и, наверное, для того, чтобы нам не было скучно. Вот и придумали нам такую развлекательную программу. Ну и хорошо. Мы и не скучали. Хотя и без этого развлекухи хватало.
Тогда это было очень тяжело, мы практически плакали, а сейчас вспоминается всё со смехом. Вот же свойство человеческой натуры. Хотя, если бы сейчас меня просто заставить стометровку пробежать, то реанимацию придётся вызывать.
Да. Стоит заметить, что заканчивались эти занятия всегда к утру. Т.е. к подъёму, или к шести утра. Это означало, что возвращались мы в часть к полшестому. Полчаса уходило на сдачу и укладку лыж. И после того, как рота выскакивала на зарядку, мы входили в расположение, разоблачались, сдавали оружие и укладывали на места прочие свои детали снаряжения. А потом всё шло по распорядку. Т.е. умывания, осмотры, завтрак, развод, и ... в класс. А далее до отбоя, всё как положено. А вы, наверное, подумали, что нам отдохнуть давали? Ну, излишне, я думаю, объяснять каково приходилось, особенно в тёплом классе, после такого развлечения. Сидит взвод, учится, и вдруг глухой удар. Понятно, кто-то уронил голову на стол. С табуреток не падали, не было такого, но вот головой, как было сказано, о стол грохались.
Так что позвольте повторить вопрос - любите ли вы лыжи, так же, как люблю их я?
На службу не напрашивайся, или "Не высовывайсяII"
Строго говоря, вспомнить об этой стороне службы стоило раньше. Т.е., исходя из хронологии событий, понимание правоты персонажа А.С. Пушкина, старика Гринёва, пришло раньше, ещё в первые две недели службы. Дело было так, т.е. начать надо с десятого класса всё-таки. У всех нас в школе тогда был такой урок. НВП. Начальная военная подготовка, т.е. У нас, её вёл дядя Лёша, живший в соседней со мной квартире. Его дочка училась вместе со мной в одном классе все десять лет и были мы, что называется, одна компания. А мальчишек нас в двух десятых классах всего было пятнадцать. Из них семеро из этой шайки-лейки. Так всех нас Алексей Поликарпович знал как облупленных. НВП шел обычно последней парой. И было поставлено А.П. условие. Приходим, быстро пишем контрольку по предыдущей теме и по-тихому сваливаем домой. А темы шли про всякие там обязанности и т.п. Он не требовал точной передачи текста, поэтому можно было прочесть пару раз и написать свободное изложение на тему, скажем "Обязанности дневального по роте". Так и учились, на одни пятёрки, между прочим. И вот, примерно через неделю жизни в казарме задают нам вопрос. А кто, знает обязанности дневального по роте? Всё молчат. Тогда вопрос звучит по-другому. Ну, кто хоть слышал об этом. Молчим. И так этот сержант начинает расстраиваться, что мне его что-то жалко стало. Короче, взял я и признался. И угодил, таким образом, в свой первый суточный наряд. С одной стороны, конечно, это было невесело. А с другой дневалить выпадало раз в полтора месяца, т.е. за всю учебку четыре раза. Если не попадал кто "по залёту". А теперь прикиньте - ну какой с нас был спрос на первой неделе службы? Вот и прокатило первое дежурство, практически на халяву. А второй раз я элементарно согласился... пойти в кино. Фильм тогда шёл в Москве. "Народный роман". Помните? Вот. А его посмотреть не успел. Вот вечером как-то сержант наш, Рома, спрашивает. Кто со мной в кино пойдёт, этот роман смотреть? Желающих нашлось немного, но нашлось. И пошли мы в наряд по клубу. Кино, правда, посмотрели. А потом пришлось весь зал мести и мыть. Мы, было, расстроились сначала, зато потом на следующий день, спали в клубе до обеда. Ромка про нас вспомнил и пришёл забирать. Оказывается, это никакой не наряд был, а чисто Ромкина инициатива, чтобы их в кино пустили. Типа - дежурить по клубу. А нам чего? Мы отоспались знатно, хотя и пришлось билеты отрабатывать. А вообще-то в учебке пришлось разное делать. В силу упомянутого образования, полученного до службы, всегда находилось дело. Т.е. на занятиях сидеть мне было необязательно, по мнению моего командира отделения, как было сказано выше. Вот он меня с огромным удовольствием и отправлял с уроков на подработку.
Но нет худа без добра. Благодаря ему, деспоту лютому, я познакомился с одним начальником - не важно, каким, и очень душевно покатался на самолёте. Но об этом в своё время. А вот принцип, указанный в названии, я так и не научился соблюдать. Нет, нет, да и нарывался. А всё доброта природная. Ну, надо человеку, как отказать. Но ещё страшнее - это проявлять инициативу. Или лезть поперёк батьки. Поэтому очень важно, вовремя решение подсказать командиру своему, начальнику, так сказать. Но подсказать так, чтобы тот эту подсказку за свою мысль посчитал. Правильно подскажешь, или нет, всё равно виноват, окажешься, но не сразу. Да и делать это другой будет. А сам полезешь, с какой инициативой, то тебя же заставят делать, а потом сразу же и накажут за то, что плохо сделал. А так, глядишь, и запутаются, разбираясь, чья инициатива была.
Дуракам конечно в армии просто. С дурака какой спрос. Вот, когда все убедятся, что это дурак, перестают его трогать. Используют, например, по принципу "Старший - куда пошлют" или "Круглое таскать, квадратное катать", и ладушки.
Оно конечно, можно и шлангом прикинуться. Шланг он лежит, никого не трогает, пока об него кто-нибудь, да и не споткнётся. А споткнутся, пнут, да и дальше пойдут. Но, на мой взгляд, скучно это. Ибо шланг он пустой и часто гофрированный, да ещё и с двумя дырками.
Лирическое отступление ....
Воспитание ... поведение ... москвичи - не москвичи.
Было это на первом полевом выходе, занятия такие у нас были - ТСП называлось. Тактико-специальная подготовка. Мы это называли между собой - попехотиться. Пошёл я до ветру. Как водится, не один в этом месте оказался. Кустики, они и есть кустики. Взял сапёрку, снял дёрн (уже ноябрь был, так что пришлось поковырять - морозец прихватил, понимаете), а после завершения процесса, этим дёрном сверху прикрыл и притоптал. Угадайте с трёх раз, какова была реакция окружающих? Во-во. Куда там Шифрину с Петросяном. Я так пацанов развеселил, что месяц на эту тему прикалывались. Надо мной, естественно. Дальше - больше. Вечерком согрел кружку воды на костерке, да и отошел в сторонку, извините, личную гигиену соблюсти, ну не могу я с потными и грязными частями организма совместно жить. Не привык. Наверное, потому что москвич, а не, скажем, ... или ... еще там кто. Это было ваще. Я думал, что своим поступком подорву боеготовность роты на всю оставшуюся службу.
Не скрою - реакция меня напрягла. Спасибо Серёге Прищепову. Старшему сержанту, нашему замку. Отвёл он меня в сторону, типа пошли мы с ним охранение проверять. И простенько, но серьезно так объяснил, что, мол, с волками жить - по-волчьи выть. Не умничай, а делай как все. И обижаться не вздумай. А то затопчут, потому как подколки и т.п. - развлечение в армии наипервейшее. Цель проста. Того, кто от остальных отличается заставить быть как все. Ну, а тех, кто сопротивляется, участь ждёт незавидная. Ибо не умеешь - научим, не хочешь - заставим, а окажешь противодействие здоровой силе коллектива, и будешь продолжать высовываться - зачморят. Другого выхода нет. Будь как все. Вот в этой-то науке и вся суть. Другого подхода к воспитанию, вернее бытию в Армии я потом не встречал. Да и нет его, другого, мне кажется, по сей день.
Командировка
(почти научная фантастика)
Я уже упоминал однажды о своей армейской "любви". Об аппаратуре управления, но не суть. Ему, комплексу, даже ещё кодовое название ещё не придумали тогда. Заводские, которые его у нас в классе монтировали, говорили просто "ящик" о головном аппарате или "комплекс" обо всей аппаратуре в этом, извините за повтор, комплексе. Я так и буду это называть.
В передвижном виде этот комплекс монтировался чаще всего на УАЗ 469, реже на "таблетке" УАЗ 452. Также эти комплексы монтировались стационарно, на кораблях, и даже на еропланах с вертолётами. Теоретически, всё это в комплексе должно было работать так.
Оператор прослушки обнаружив станцию супостата, отдавал частоту на командный пункт. Там, если возникала такая необходимость, давали частоту на комплекс. Оператор уже комплекса, настроив ящик на эту частоту, на правом экране видел спектр сигнала, на левом экране отстраивал спектр сигнала помехи по нескольким параметрам, амплитуде, частоте и т.п. Затем чистая перфокарта вставлялась в перфоратор и нажималась пимпочка. Перфоратор, утробно рыча и треща, плюваясь кусочками картона, выдавал уже прокусанную карту. На ней писалась номер и частота станции, и эти данные докладывались снова на командный пункт. Кстати, перфоратор, карточки, то зажёвывал, то рвал. Это была самая капризная и стервозная часть комплекса.
Когда командиром принималось решение, что эту станцию надо давить, то бралась соответствующая карта, вставлялась в дырочку на блоке управления и как по мановению волшебной палочки на экранах БУ возникали картинки "сигнал-помеха". Оператор опять жмакал другую пимпочку, и на позиции начинала гудеть станция постановки помех, которая управлялась автоматически с описываемого комплекса. Ребята, это была середина семидесятых. Что такое компьютер зачастую знали только из научно-фантастических книг. И эта машина была чудом. Ну и пусть она управляла только одной станцией. И пусть она могла одновременно держать тоже одну станцию на подавлении, зато можно было переключать управление на все станции роты, а их было, кажется шесть. Но настраивалась аппаратура постановки помех быстрее и точнее, чем это мог бы сделать оператор. Но это был первый шаг на пути компьютеризации и автоматизации. Это надо было сделать. И работал этот комплекс прекрасно. Любая дорога начинается с первого шага.
Вот только нигде я его больше не встречал. Т.е. сам головной, так сказать, аппарат видел. А вот всего остального нет. Скорее всего, была эта игрушка весьма сложна, да и не нужна, по большому счёту.
Итак, полюбил я это железо. И с попустительства взводного и замкомвзвода стал пропадать в классе. Сначала с работягами с завода, пока они её монтировали, а потом и просто сидя около ящика или обложившись схемами и инструкциями, рылся, насколько это было возможно, в железе комплекса. Очень было интересно.
И вот однажды.
Шли обычные занятия. Сидели мы в наушниках и писали ... писали ... писали, все эти буковки и циферки. Я, кстати, так и затормозился на двенадцати группах. Это вообще была не скорость. Даже норматив третьего класса был шестнадцать. Ну не получился из меня слухач. Что потом боком выходило не раз. А что делать, если я напрочь лишен музыкального слуха.
И вдруг стук в дверь. Посыльный. Меня к начальнику штаба. Это был взрыв. Какого-то курсанта вызывает не ротный, который нам казался вообще главным начальником во всех ВС СССР, а к начальнику штаба центра, к целому полковнику. Это дома друзья-товарищи отца или соседи были просто людьми, даже генералы и не с одной звездой на погонах. А тут.... Да просто представить не может, тот, кто не служил, что означает для рядового курсанта учебного подразделения такой вызов.
Под сочувствующие взгляды ребят и злорадный Айдарова сержанта, младшего, но самого вредного, я вышел из класса. И как оказалось потом, вышел практически в новую жизнь. Свидание с НШ оказалось коротким и лаконичным. Мне даже не дали доложить о том, что, мол, прибыл. Прозвучало чётко и кратко:
- Поступаете в распоряжение капитана такого-то, приказываю убыть в группе названого капитана для выполнения.... Тут же, в кабинете, у меня отобрали военный билет и в сопровождении ожидавшего в приёмной ротного (!) я отправился в роту. Переодеваться в парадку и собрать вещички. Ну, какие вещи у солдата? Причем было сказано, что кроме туалетных принадлежностей и личных вещей с собой ничего не брать. Заботливый старшина вручил мне новенький сидор с двумя сухпаями и флягой холодного сладкого чая, в который я покидал полотенце с мылом, щётку с пастой, да книжку. Правда, старшина ещё напомнил, чтобы я сапожные дела прихватил, да червонец взаймы дал. Я ж говорю, мужик был - отец родной, без иронии. Он меня в штаб с вещами и проводил. Капитан-начальник, для простоты будем звать его капнач, был одет несколько странно. Шинель с голубыми петлицами и летными эмблемами и фуражка офицера ВВС как-то странно не сочеталась со странными ботинками и заправленными в них брюками очень светлого тона. Он кивнул мне и, опять же, не дав доложить молодцевато о прибытии и поступлении, просто протянул мне руку и представился по имени отчеству. Затем просто сказал:
- Пошли. - И вывел меня из штаба. И мы пошли к КПП. А надо сказать, что за ворота части к этому времени мы не выходили уже месяца три. Так что состояние у меня было приподнятое. Но я бдил. Я спросил у капнача:
- А где мои документы, меня ж без документов не пустят никуда.
На что капнач улыбнулся и завел со мной просто разговор. Кто мол, откуда и т.д. И мы совершенно незаметно и спокойно прошли сквозь КПП. Я офигел. На меня, практически, даже не посмотрели.
За воротами стоял "РАФик", в котором виднелись какие-то люди. Капнач открыл дверь, и я залез в салон. Он сел рядом с водителем и мы поехали.
В салоне сидели несколько мужиков в гражданке и пограничник. Прапорщик, по-моему. Как водится, начались шуточки типа - пополнение прибыло, теперь всех одним махом побивахом и т.п. Им-то хорошо, они-то знали, куда и зачем. А я? Так и ехали до аэродрома Тамбовского лётного училища. Не знаю, кого они там готовили, но на аэродроме, кроме одинокого АН 22, никаких самолётов не было.
Наш микрик, не задерживаясь нигде подкатил прямо к этому одинокому самолёту. Около самолёта пограничник собрал у мужиков паспорта, сверил мои данные с какой то бумагой, отшлёпал штампы и, выгрузив нас из машины, укатил восвояси. Самолёт был загружен чем-то, что было укутано брезентом и перетянуто веревками и тросами. Мы устроились в пассажирской кабине, где расположились достаточно вольготно, ибо на каждого из нас приходилось по нескольку свободных мест. Мужики скучковались, а я скромно устроился в сторонке.
С чего начинается дальняя дорога, если в неё отправляются несколько хорошо знакомых между собой мужчин? Правильно. Одно из кресел было откинуто в виде стола, и на нём образовалась поляна. Мне тоже конечно уже хотелось есть. Пока, суть да дело, время обеда уже минуло, а по первому периоду лопать, очень даже хотелось. Тем паче, что на поляне образовались яства, вкус которых уже начал забываться. Причём еда самая простая. Духовитая варёная картошечка, селёдочка под домашним соусом, курочка или уточка, заботливо зажаренная с чесночком и т.п. разные домашние вкусностями. Мне доставать свой сухпай было как-то неудобно, да и не звал меня никто, поэтому я сделал вид, что увлечен наблюдением за процессом подготовки к взлёту.
Что меня удивило. Когда капнач снял шинель, то он оказался в какой-то очень для меня странной и не виденной ранее форме. Светло - песочного цвета, непонятного покроя и уж совсем странными погонами. Без просветов, под цвет формы и покрашенными в цвет формы звездочками. Не защитными и не золотистыми, а желтовато-песочными и необычно-гранёнными. Плюс бирки на груди. Фамилия там с именем и всякие медицинские обозначения группы крови и т.п. Это сейчас мы знаем, что к чему, а тогда это была экзотика.
Но, прозвучало то, что должно было прозвучать, ибо без этого Россия была бы не Россией. Последовало приглашение.
- Солдат, давай к столу.
Я, конечно, было отказался, но только для проформы, а то вдруг примут за чистую монету.... Последовал краткий опрос и представления. Скажу сразу, военных в компании, кроме нас с капначем, больше не было. А может, и были, но сказано об этом не было ни слова. Я, было, потянулся к сидору за запасами, но кроме фляги с чаем, остальное было отвергнуто. Было сказано - побереги, пригодится.
И было нОлито, и в ответ на моё, сами понимаете, что сказанное, был ответ капнача - в дороге можно, не жмурься.
Так мы и летели. Я то, принявши и поемши, вырубился и сладко спал с небольшими перерывами на оправку и заправку.
Ну, долго ли, коротко ли, но прилетели. Ночью. Куда и что мне так и не сказали, да я и не спрашивал. Рассудив, что надо будет - скажут, а деваться то мне всё равно некуда. На одной из промежуточных посадок народу добавилось. В т.ч. и в форме люди появились. Молодые прапорщики, из школы к месту службы летели и какой-то народ в гражданке. Итак, ночь. Вышли. Самолёты разные гудят. Прожектора. Тепло, даже жарко. Я в своей одежде, хоть шинель, конечно и снял, вспотел сразу до скелета. Много народу, Наш груз распаковывают и грузят в машины. Военные все в форме, как у капнача. А некоторые гражданские так и вообще в шортах. И это после Тамбова в начале марта. Интересно. Конечно, пока мы дошли, куда привели, пока то сё, я был мокрый и тяжело дышащий. Под парадкой то на мне было одето два комплекта белья, по зимней форме. Главное сколько времени я не знал. Нет. Часы то у меня были. Но установлены то они были по Москве. А где мы и что сейчас?
Где я оказался в итоге? Да какая разница? Скажу только то, что это была тёплая страна и место, где мы оказались, было на берегу большого солёного водоёма. Ну, песок белый. Деревья, типа пальм, зелёные ... и т.д.
Я, кроме беленького домика на позиции и не видел ничего. Местные парни рассказывали разные разности, но больше небылицы, по-моему. Бананы и т.п. вкусности ел от пуза. Попробовал даже жареные бананы. Ну что сказать - картошка, она и есть картошка.
Месяц с мужиками паяли, скручивали, настраивали. Я этот комплекс до сих пор соберу разберу, настрою. Наизусть выучил.
Ну, собрали мы это дело, отстроили, отработали задачи, какие положено, сдали железо на дежурство. И собрались в обратный путь.
Мужики эти были пусковой бригадой, с завода
изготовителя комплекса, а был он
недалеко от нашего центра. Откуда комплексы, и расходились по округам. И отправили меня с ними с целью определения моей пригодности к дальнейшей службе там. Прапорщиком. Но когда мужики мне популярно и честно объяснили, что вот такие, подобные этой командировки бывают у них раз в пять лет, и чтобы в неё попасть, надо лет десять помотаться по ЗабВо и прочим Новым землям какого-нибудь там Франца-Иосифа, моё, было возникшее желание, угасло. Плюс на мне и валюту сэкономили. Я поехал вместо одного из наладчиков.
Нет. Мне тоже заплатили - на мороженое и лимонад хватило. Только мужики получили денег на Запорожец, т.е. по штуке где-то, и в валютных рублях, а мне, короче сэкономила родная страна. И что характерно, я потом ещё пару раз был участником таких мероприятий. Уже в Группе. Только команда полностью состояла из мужчин срочной службы. И отлично справлялись, только сдавали комплексы не мы, а представители завода. И нам за это ничего уже не давали, кроме положенного срочникам, но подозреваю, что кто-то денюшки получал по полной.
Вернулся я в роту отдохнувший и несколько подзагоревший. Это вызвало ряд вопросов у ребят, но я всем рассказал, то, что было велено. Был в командировке, связанной с установкой комплекса в Средней Азии, в такой же, как и у нас учебке. И честно, никому и ничего не рассказал, кроме сказанного. А хотите знать, что было тошнее всего?
Переоделся я в хэбчик, пришёл в расположение. Сел на табуретку. Травлю ребятам про всякое-разное, а тут дневальный как заорёт:
Рота! Приготовиться к построению на ужин! Вот тут-то мне, несколько отвыкшему от этого всякого и поплохело. Так тошно стало, хоть плачь.
ГЛОТКИ СВОБОДЫ
Ремонт
Про Васю морячка из Одессы я уже упоминал. Так вот. Вася был шуршунчик ещё тот. Он, как было уже сказано, морячил до армии и дорога ему была в ВМФ, однозначно. Но чего то там папа Васин кому-то, и как Вас говаривал - лучше два года в сапогах, чем три в ботинках. Мне только одно интересно - через, сколько лет ему визу открыли, после дембеля. Ибо попал, морячок, в систему, после которой выехать даже в приграничную зону на рыбалку было проблематично. Это мне Вовка потом писал. Он в Хабаровске жил. А на рыбалку они ездили куда-то ближе к Китаю. Так вот ему потом контора год мозги сушила, пока разрешение дали. А Васёк конкретно плавал, или ходил - как там у них. Васин папа ещё на присяге, навестив сына, очень сильно подружился со взводным. Результатом явилось особое отношение нашего капитана к Васе и полное презрение сержантов, особенно Айдарова. Но нас это трогало мало, потому что Вася и нам помогал. Увольнения там и т.п. Нос перед нами не задирал, от работ и нарядов не косил, короче жил как все. И вот однажды Вася собрал несколько человек, в том числе и меня и предложил тройку деньков провести у взводного на хате. Отдохнуть от казармы, заодно и ремонт косметический сделать. Понятное дело никто не отказался. Хотя понятие о производстве некоторых работ имели слабое. Кто-то умел красить, кто-то клеить, кто-то циклевать. Одним словом, главное ввязаться, а что получится - посмотрим. Под покровом ночи, через час после отбоя, взводный повёл нас, типа на полигон. Привел он нас в квартиру, и они с женой и детьми, куда-то отвалили с вещами. Запас продуктов нам был оставлен, и было наказано никуда из квартиры не выходить. Что нам захотелось в первую очередь? Правильно, чем-то запить цивильную еду. Встал вопрос - ГДЕ ВЗЯТЬ??? А где взять? Время почти двенадцать и на дворе февраль семьдесят седьмого. Но Вася не растерялся. Натянув спортивный костюм взводного, извлеченный из шкафа (Вася был выше взводного примерно на голову) и, выпустив шаровары на сапоги (ну не лезли ноги сорок третьего размера в сороковой) исчез за дверью. Пока мы жарили картошку и варили курицу, Вася обернулся. Гордо выставив на стол три водки и три портвейна, он приобрёл статус добывалы, и был освобождён от производства работ. Реакция отвыкших от алкоголя организмов была жуткой. Нас было пятеро. Вот и считайте. Пришлось то на душу населения немало, плюс отвычка. Вообщем работа на следующий день началась только к вечеру и была крайне малоэффективна. Пока мы драли старые обои и зачищали рамы с потолками, Вася обернулся, и мы снова были с портвейном. Так и работали. Но хай класс, был на третий день, когда Васька пригнал двух, сами понимаете кого. Я и Вовка побрезговали, а ребята, насмехаясь над нами, употребили сладкое на всю катушку.
Был один момент. Прошло уже где-то месяца три, как уехал я из дома. И такие моменты как наличие душа, ванной, отдельного туалета с унитазом, а не с очком, стали как-то забываться. После работы я забирался в ванную и отмокал там часами, это было такое неземное наслаждение. А унитаз, на котором можно было и газетку с удобствами, покуривая, почитать? Это было примерно также как же, как допустим, сейчас попасть в фантастический клозет. Где нет ничего кроме экрана и кнопок. Зашёл туда по нужде, и только, например пук! Или ик! Все дела сделаны. Заодно и печень, почки кишечник почищены, а на экране полная объективная картина состояния твоего организма. И не запаха тебе ни других, каких отходов. Отходы превратились в, скажем, электричество, или ананасовый, если не компот, то аромат.
Но ремонт был закончен и мы опять как тати в ночи были возвернуты в лоно родимой казармы. Утром Айдаров, получив от нас на свой вопрос ответ, что были мы со взводным на полигоне, только морщил нос. А замок, старшой, очень весело и громко предложил нам не.... говорить неправду, потому что, как он выразился - от вас водярой и ...ями за версту несёт. Ребята, конечно, допытывались, но мы ... могила, одним словом.
Культпоход
Вот когда нам пришлось ощутить себя полными идиотами, так это во время вот этого мероприятия. Наша рота заняла первое место в соцсоревновании, посвящённом дню Советской Армии и Флота. И наградили нас культпоходом в Тамбовский городской драматический театр. Лучше бы всей ротой на губу посадили бы, всё веселее.
В театр мы шли пешком. Строем, с оркестром. А когда оркестр уставал, то мы громко пели. Слякоть, дороги тогда посыпали солью. Сапоги через полкилометра уже мокрые, а идти примерно с пяток километров в одну сторону. Всю дорогу практически, строевым. Вот это театр! Причем жуткая драма пополам с трагедией. Новый жанр. Но! Культмассовое мероприятие, должно было быть проведено. Причем ещё у старших сержантов накрылось праздничное увольнение, а у ребят были планы. И поэтому все сержанты были взвинчены, и досталось нам, победителям, по полной программе. Маленькое уточнение - мы шли на детский утренник. А спектакль был по рассказам А.Гайдара. Т.е. что-то там про Красную Армию и пионеров - героев в тылу белых ... и прибавьте к этому, что спектакль этот игрался каким-нибудь четвёртым составом Тамбовского театра. Когда мы пришли к театру, то показали гражданским аттракцион "Справа по од ному, головные уборы при входе снять ....". Людям понравилось. Наверное. Но самое смешное началось перед спектаклем в буфете, которое, кстати, продолжалось также и в антракте.
Ну, прикиньте, что было в буфете на детском утреннике. Вот. И количества никто не догадался скорректировать в расчёте на двести по сути дела больших мальчишек. Которые хоть и отвыкли от сладкого и вкусного, но хотеть оного стали только больше.
Дети остались голодными. Ну, пусть не голодными, но без сладкого. Потому, как и нам всем не хватило коржиков разных и шоколадок с лимонадом.
Когда началось действо, первые пять минут народ внимал искусству. Например, хихикая над двумя пятидесятилетними и весьма упитанными тётками в роли юных разведчиц красных партизан. Они провели по сцене корову, состоящую из двух покрытых шкурой актёров или актрис, не знаю. Но спор это вызвало. Спор шёл, конечно, с применением ненормативной лексики. Дети испуганно жались по углам, а сопровождающий нас политрабочий всё шептал "...дикари ... дикари....". Больше всего веселились поначалу, по ходу дела, сами актёры. Но они рано радовались. В зале темно, тепло, спокойно. Сами понимаете, что через уже десять - пятнадцать минут, три четверти личного состава сладко спали. Некоторые даже похрапывали, а находились и вовсе такие, кто просто храпел. Кто-то даже и в антракте не проснулся.
Обратно, практически бежали, на обед опаздывали. Тоже, знаете, удовольствие. Вот так мы и сходили в театр.
ПРО КУХНЮ, СТОЛОВУЮ И ВООБЩЕ ЕДУ
" ... Для солдата желудок и пищеварение составляют особую сферу, которая ему ближе, чем всем остальным людям. Его словарный запас на три четверти заимствован из этой сферы, и именно здесь солдат находит те краски, с помощью кото-рых он умеет так сочно и самобытно выразить и величай-шую радость, и глубочайшее возмущение. Ни на каком
дру-гом наречии нельзя выразиться более кратко и ясно......но что поделаешь,-- здесь на этом языке говорят все...."
Э.М. Ремарк. "На Западном фронте без перемен"
Вспомнилось. В раннем детстве жили мы в Замоскворечье, на территории штаба ПВО Московского округа. Дом там был, что в доме не помню, а в полуподвале жили офицеры штаба с семьями. Как у Владимира Семёныча - "...на тридцать восемь комнаток...".
Много там было всякого разного.
Но главное детское воспоминание ... это солдатская столовая. Для нас, детворы накрывался один стол. Мы стояли стайкой на улице и ждали, пока позовут. Собиралась, конечно, малышня, которая лет до пяти-семи.
Нас усаживали за стол, и ставили на него большой бачок (обычный армейский для первого - но нам он казался просто огромным) с компотом. Но! Компота там, как такового, не было. Практически одни сухофрукты. И вот мы эти сухофрукты наворачивали с белым хлебом!!! Какое там тутти-фрутти, сникерсы квакерсы. Это ж было!!! Ну ни с чем ни сравнить. В настоящей солдатской столовой, из настоящих солдатских мисок, с настоящим солдатским хлебом. Я вкуснее и слаще ничего в жизни не едал.
Однажды зашел в столовую командующий округом ... постоял, посмотрел на нас. После этого в дни, когда на обед был кисель - нам все равно варили этот компот, и на столе стала появляться кастрюлька с рисом. Типа фруктовый суп получался. И что интересно - солдаты, помню, нас всегда чем-то угощали. Сахарку подкидывали или
карамельки какие-нибудь немудрящие, летом яблоки помню, недозрелые, правда. Вот другие совсем ощущения были от солдатской столовой, когда....
Но тут надо, т.е. придется разделить рассказ на несколько частей. И помещу я этот рассказ здесь, чтобы потом не возвращаться уже, хотя, и забегу вперёд, конечно.
Приём пищи
Представьте себе шесть колонн, которые выстраиваются на площадке перед столовой. В каждой колонне по тридцать человек. Это рота. Таких рот шесть. Но говорим, так сказать, только в масштабе одного взвода. Команда: - Головные уборы снять! А-а-атставить! .... Так раза три - четыре. Наконец шапки сдернуты с тридцати голов одновременно и зажаты в правой руке. - Справа по одному! В столовую! Бегом! - руки сгибаются в локтях, прижимаются к корпусу. Сам корпус чуть наклоняется вперед.
- Марш!...
Побежали. Вбегаешь в столовую, шапку тут же в зубы, потому что надо окунуть обе руки одновременно в лохань с хлоркой и бежать дальше к столу. Подбежали.
Стол на десять человек. Выстраиваемся по пять человек с каждой стороны стола. Сервировка интересует? Пожалуйста. Допустим обед. На краю стола, который к проходу стоят два бачка и поднос с кружками. Алюминиевый бачок побольше - первое, поменьше - второе. В кружках компот или кисель. Может присутствовать тарелка с закуской. На этой тарелке может лежать капуста или солёные огурцы-помидоры, что там, в меню, то и лежит. Может присутствовать тарелка с порционным "мясом" или рыбой. В стопку сложены десять мисок и выложены в ряд десять ложек. Тарелка с хлебом, алюминиевая солонка, вернее трехсекционное корытце в котором насыпана соль, перец всегда красный, армия-то не чёрная, поди. Горчица. Т.е. горчичный порошок разведённый водой. Без дополнений. Вроде всё. Неторопливо подходит к столу сержант. Оглядывает нас, застывших и ожидающих. - Садись!
Мы плюхаемся. Если сержанту понравилось как мы сели, то больше нас туда - сюда не подпрыгивают. А нет, так может повториться разов до семи - десяти. - К раздаче пищи ... сидящий с краю напротив сержанта вскакивает, при этом зажимая шапку между ног и хватая в руку черпак..... Приступить!
Первая миска наливается сержанту. Разводящий (тот, кто раздаёт еду) совершает разводящим (половник такой) несколько кругов в бачке и в миску сержанта наливается со дна и погуще. Затем всем остальным.
Когда наступала очередь, так называемого, порционного блюда, то после сержанта, который, покопавшись в миске с небритыми щетинистыми кусками варёной свиной шкуры со слоем сала, выбирал себе что-то с прожилками мяса, она шла по кругу. Копаться в миске считалось дурным тоном, поэтому каждый брал себе то, что попалось, хотя конечно выбрать старались, но не явно. И вот что хочу заметить. За всю свою службу я ни разу не встречал мусульманина, например, который отказался бы от этой свинины. Все трескали это сало за милую душу. А иначе - где взять белок? Пока шла раздача первого, делился хлеб. По два куска чёрного и по куску белого. После первого таким же образом раздавалось второе и салат. Исключением тут были трое за столом. Это уже упомянутые "батькины сыновья", да примкнувший к ним ещё один. Им разрешалось добавлять черпак второго прямо в первое. И по мере освобождения миски, прямо туда крошился хлеб. И, что интересно, поедалось это с громким чавканьем и похрюкиванием. Чем это объяснить - не знаю. По-моему просто патологической жадностью указанных товарищей, но зрелище было не для слабонервных. Мы, учебка, питалась в последнюю очередь. В третью смену, после всех частей. Что было в бачках - понятно. Особенно, когда на второе было "картофельное пюре". Жижа с комбижиром подкрашенная собственно картошкой. НО! Когда в наряд заступали мы, учебка - почему-то хватало всем, даже картофельного пюре. Потому что чистить ее, нас заставляли по-людски. Прапорщик Скорочкин - старшина нашей первой роты, а он заступал дежурным по столовой с нами, заставил нас в первый раз перечистить очистки - а то, что есть-то, будете, гвардейцы? И мы со стонами и скрипом, понося его разными распоследними словами, картошку перечистили. И стало, что есть тогда всем - и нам и остальным. Это я к тому, что иногда отношение к нам солдатам со стороны офицеров и прапорщиков казавшееся свинским и нечеловеческим было АБСОЛЮТНО справедливым. Нас просто учили быть людьми, и относится друг к другу по человечески. Хотя нам не всегда это нравилось. Видимо причина простая. Практически всегда никому не нравится, когда ему указывают, если справедливо, на то, что он поступает по свински. И в последующем - каша ли с червями, картошка ли гнилая в суп пошла, маслобой шайбу в форму подложил, чтобы лишние пайки сотворить, или там ещё что. Исполняли все эти безобразия мы - солдаты. И страдали в первую очередь мы - солдаты. Очень легко обвинять начальника столовой, зампотыла и т.п. и т.д. Но в основе стояли такие же, как мы солдаты. Держались ребята за свои хлебные и тёплые места, поэтому не возражали этим начальникам. Поэтому старались урвать и своё, после ли них, вместо ли них. Какая в принципе разница. Страдали то наши желудки. Отдельного упоминания заслуживает воскресный завтрак. В воскресенье на завтрак была рисовая каша и яйца.
Эти воскресные яйца мы ели так. Одно в рис, а второе пополам и на кусок хлеба поверх масла. Я как-то обратил внимание на глаза ребят, в момент поедания этого бутерброда - да хоть атомный взрыв - всё равно его не брошу - потому, что он хороший. И в этот момент солдатские души отлетали домой, по-моему.
Пожалуй, только один раз в неделю приём пищи и проходил с удовольствием. Сержанты всегда заканчивали, есть раньше. Почему? Это становится понятным только к середине третьего периода. Он уже допивал компот, а мы ещё впихивали в себя остатки второго. Так что кусок белого хлеба и компот-кисель уже заглатывался в нервно-истерическом темпе. - Закончить приём пищи! Следовала тихая, но внятная команда. Тут полагалось абстрагироваться от мисок, ложек, кружек и т.д. И выпрямиться за столом. - Выходи строиться! Пока взвод вытягивается строиться, дежурные должны были всю посуду
со стола оттащить в мойку и успеть встать в строй до команды "становись". Опоздания не приветствовались, ибо были чреваты для всего взвода. А после обеда, прогулка строевым и с дружной песней. Очень такая прогулка способствовало правильному пищеварению.
Потом уже, в ЦГВ. Попали мы как-то на групповую комсомольскую конференцию в Иржице? в придворный полк связи. Мама родная - скатерти, фарфор, кастрюльки, приборы из нержавейки. Вилки!!! А жрачка.... Как в лётной столовой. Спрашиваем у пацанов - это, мол, в честь мероприятия? Нет, говорят, мы всегда так живём. Шок. Ну, тоже понятно - придворно - экскурсионная часть. Так что были варианты. Хотя за такое личному составу приходилось платить весьма дорого. Но, чтобы это понять, надо было в подобной части послужить.
Меню
"Солдатское меню" ... меню. Что мы ели? Что тебю, что меню - разницы никакой не было.
Главное, что было в нашем питании это отвратительное качество приготовления. Не важно, какие продукты были в закладке. Не зависело ни от перечня, ни от качества, между прочим.
Вот возьмите ту же перловку. Шрапнель, по-нашему. Помните - слипшаяся серая субстанция с неаппетитным запахом и никаким вкусом. Именно никаким. Чуть приостыла - выпадает из бачка целиком, и, ударившись о дно помойного бачка, только подскакивала, как мячик, но не разваливалась. Но мы и это ухитрялись съедать и переваривать. На первом и втором периодах, конечно.
А теперь вторая ипостась перловки. Консервы из сухпая. В холодном виде есть было трудно. Если разогреть за выпускным коллектором двигателя, прямо в банке - уже лучше. А если вывалить на сковородку, и разжарить, что называется - уже практически лакомство, при армейском рационе. Или не так?
И, наконец, возьмём перловку, так сказать индивидуального приготовления. Скажем в индивидуальной кастрюльке, в рассольнике, например. Это то, что повара готовили для себя или для руководства. А какая вкусная и рассыпчатая каша получалась.... Даже без мяса, но с лучком, например.
Это я про самую непопулярную крупу из рациона вспомнил.
А рис? Помните традиционную воскресную рисовую кашу на завтрак. Ну? Такая опять же слипшаяся масса. Я вообще не помню никакой каши в армии, чтобы рассыпчатая была. Даже гречка, как правило, получалось в одной массе, разварная, а не рассыпчатая. Так вот, раскрошишь в этот рис яйцо, перемешаешь, и вроде как можно есть. Конечно вкуснее, чем перловка, но ведь какие вещи можно было приготовить.
Вот вам пример. Пришёл в наш полк повар. Узбек. И начал ходить хвостом за начальником столовой - давайте в воскресенье по-другому еду приготовим. Т.е. из тех же продуктов, на той же кухне, но по-другому. На завтрак плов, на обед .... Одним словом
предложение его было такое - дайте мне продукты на сутки, я сам всё сделаю. Плохо будет - расстреляйте. Нормально получится, тоже можете расстрелять. Но разрешите. Вовка Мироненко, начальник столовой, плюнул. Делай, сказал. Но если своруешь или что ... придушу. А Вовка мог. Он нормальный мужик был. Колоритный человек. Огромный добродушный хохол. Не хохол, а целый хохлище! Но порядочный и не вор. И за дело болел. Нет, правда. Когда Вовка заменился - все поняли разницу. Но это другая история.
Так вот. На завтрак был приготовлен плов. В этом огромном паровом котле. На 500 человек. Плов!
Знает, кто был недоволен больше всего? Кухонный наряд.
Им пришлось морковку чистить и резать до двух часов ночи. А вот завтрак прошёл в гробовой тишине, только ложки гремели. Да просто от запаха
можно было сойти с ума. Конечно. И специй не было тех, что надо. И свинина вместо баранины. И рис не тот. И т.д. и т.п. Но это был плов. Крупинка к крупинке, вкусный и ароматный. Ну, пошло в бульон на обед немного меньше мяса, зато поварил он подольше кости. Картофельного пюре получилось меньше, зато это было пюре, а не смесь глазков и воды с комбижиром. Личный состав аж притих. А на ужин была её величество перловка с рыбой. Но это была ПЕРЛОВКА и нормально пожаренная рыба. Та же обычная ... ледяная. Но поджарена она была не на КЖ, а на масле и до хрусткой корочки.
Повар, отработав эту смену, упал. Но полк ощутил, что такое настоящая поварская работа.
Конечно, понравилось.
Дальше - больше. Чехи свиные ножки выбрасывали, т.е. отправляли на переработку. Клей, желатин и т.п. Начпрод подсуетился и приволок контейнер. Сварили холодец. Вы прикиньте - приходите вы столовую солдатскую на обед. Строем, как положено, а на столах холодная закуска - холодец. Причем по полной миске. Ваша реакция? Правильно.
Или используя принцип замены продуктов.
Куры, например, у чехов были значительно дешевле мяса. Вот и стали два раза в неделю варить нормальную, наваристую куриную лапшу или какой другой суп на курином бульоне. А на второе каждому по куску вареной курицы. Причём, за счёт разницы в этой самой цене, курицы на порцию пришлось гораздо больше, чем мяса.
И так далее.
Знаете, чем закончилось? Правильно - комиссией. Злоупотребления искали. Проверяли нормы замены продуктов. Вместо, условно, ста грамм мяса получалось почти сто тридцать курицы, да и вкус, качество и главное просто съедобность, скажем, пшенного супа на курином бульоне не шла ни в какое сравнение с просто пшённым супом. А не положено. Или что такое холодец? Это же может быть кишечная инфекция. Потому как субпродукты. Короче прикрыли лавочку, выписав продовольственной службе мешок подарков. Кому стало хуже. Солдатскому желудку. Зато руководству спокойнее.
Вообще говоря, меня всегда удивляло, сколько продуктов шло прямиком в отбросы. Нормальные доброкачественные продукты переводились, с каким-то изощрённым наслаждением.
Так что, повторюсь, чаще всего, виною такому вот качеству пищи были мы сами, солдаты. Забегая вперёд, могу сказать, что в ЦГВ, было не лучше. Наш батальон питался также - в последнюю смену. Вместе с рембатом. И если полк, ТЭЧ и т.п. авиаторы ели еще более-менее нормальную пищу, то нам доставались практически объедки с их стола.
Закуски. Кстати, что, на мой взгляд, было самое вкусное в армейском рационе - это соления, приготовленные зачастую в части, на месте. Пока, конечно, не протухли. А чаще всего - винегрет, иногда салат из капусты и морковки. Крайне редко селёдка, ну это из области деликатесов.
Некоторые особо запомнившиеся блюда.
Например, БИГОС. Вообще-то называли это по-разному. Овощным рагу, например. Суть в следующем. Квашеная капуста (можно и свежую) с какими-то другими овощами типа моркови и конечно картошка. И всё это по идее должно было тушиться. Но на деле просто варилось. И если овощи были свежие, и закладывались в достатке, то было вполне приемлемо, но специфика, знаете ли. Поэтому зачастую есть было это просто невозможно.
КАША ИЗ СМЕСИ КРУП. Обычно ячневая крупа и горох. Опять же, если приготовлено хорошо, даже вкусно. Но, учитывая квалификацию военных поваров и главное - их огромное "желание" показать своё мастерство получалось клейкая резиново-бетонная субстанция. Одновременно. Упругая и твёрдая, когда остынет. И опять же в помойку.
Условия для приготовления были практически одни и те же, продукты ничем не отличались, но ...
Опять же из опыта службы в ЦГВ. Возьмите дежурную батарею в нашей сорок восьмой дивизии. На точке поочерёдно дежурили зенитные батареи всех полков дивизии. Все, офицеры и солдаты, как правило, питались из одного котла. Так вот, когда заступала батарея 333 полка, я снимался с довольствия в офицерской столовой и питался на точке. Потому что там комбат со старшиной подбирали повара и так, что называлось, держали кухню, что все питались из одного котла и очень вкусно.
Пришла батарея из другого полка, я назад в офицерскую гарнизонную столовую уходил. Потому что снова на столах была малосъедобная байда. И это батарея и плюс командный состав. Всего-то человек тридцать пять.
И всё это шло именно от равнодушия. Тяп - ляп, сойдёт. Сожрут - куда денутся. И все фиолетово, главное чтобы нормы закладки были соблюдены, санитария и прочее. А качество и вкус никого не волновали.
С хлебом нам меньше повезло. Я про ЦГВ. Своя пекарня образовалась только в рембате, когда они свою столовую построили. Так этот хлеб был своего рода валютой. А так трескали чешский с тмином. Я, когда домой ехал, мы на пересадке в Киеве в аэропорту, умяли втроём две буханки дарницкого - черняшки. Официантка, пожилая тётка, плакала - в прямом смысле. Денег не взяла ни копейки, кстати. Я до сих пор ем в основном черный хлеб. Потому что во всех моих командировках, нигде, ни в одной стране не было чёрного хлеба. Конечно, обходились как-то, но тосковали по хлебу, салу, квашеной капусте, солёным (по настоящему солёным) огурцам. Селёдка, повторюсь, была вообще из разряда деликатесов. Пятикилограммовые жестяные селёдочные шайбы (банки, в смысле) всегда имелись в багаже отпускников, возвращающихся из Союза.
МИКРОДЕМБЕЛЬ
Наступил апрель. И наступив, стремительно подкатился к концу. Дикое напряжение последних трёх недель просто валило с ног. Мы спали по шесть часов в ночь с субботы на воскресенье. В остальные дни по четыре, самое большое. Занятия, тренировки, полевые выходы сменяли друг друга с какой-то калейдоскопической скоростью. Сержанты озверели настолько, что от них летели искры. Гайки уставщины закрутили так, что начинать письмо домой, хотелось со слов "здравия желаю", а к папе "разрешите обратиться"!!! Экзамены тоже прошли, в каком-то угаре.
Единственный момент был при сдаче технической подготовки. Мне проверяющий задал вопрос. Что, спросил он, надо сделать, чтобы принимать частотно модулированный сигнал, на аппаратуре, предназначенной для приёма амплитудно-модулированного сигнала.
Я слегка окосел и впал в столбняк, переваривая суть вопроса. А он мне с превосходством старшего и опытного товарища, посоветовал установить частотный демодулятор. Ё!!! Вот же демондулятор пехотный. И стометровку мне пришлось бежать в сапогах на два размера больше. Дело в том, что перед экзаменами по физо я вертыхнулся с брусьев и здорово ударился спиной. И будучи освобожденным, от физо, отдал свои сапоги кому-то из ребят. Почему понадобилась такая замена, уже не помню. Но принимающий поставил меня в строй - авось не помрёшь, как сказал товарищ майор. Вот и бежали мы стометровку. Впереди сапоги, а сзади я, или наоборот, но не вместе - это точно. И вот экзамены сданы. Стало даже как-то интересно - что будет? Наступило затишье. На улице был конец апреля. А точнее 28 апреля 1977 г. Это был первый день, когда с утра, после завтрака, на разводе была дана команда заниматься приведением материальной учебной части в порядок и подготовкой к отправке в войска. Т.е. занятия закончились и что делать дальше, стало непонятно. Тем более, что накануне нам был зачитан приказ об окончании школы, присвоении классности и были даже вручены значки с циферкой три. Стали мы вообщем как настоящие солдаты. ВСК, классность, комсомольский значок. Просто, понимаешь, микродембеля, одним словом. Сержанты перешли на какой-то очень спокойный тон в обращении с нами, где-то даже запанибрата. Им, я думаю, даже жалко было с нами расставаться. Они всё же растили нас целые полгода, мы уходили, а им предстояло снова-здорово, начинай сначала, трепи мочало.
Нет, вольницы не допускалось никакой, но гайки были отпущены. Мы даже осмеливались отпрашиваться в чайную и по команде на построения не бежать, а идти в строй. А тут ещё Вася снова отличился, чем привёл Айдарова в буйное помешательство. Даже дважды отличился. Во-первых. Он на торжественной зачитке приказа и т.п. задал вопрос начальнику политотдела. В смысле, а можно ли теперь считать запрет на курение отмененным? НачПо очень удивился, в смысле, по поводу существования такого запрета и подтвердил, что курсантам курить можно. Представьте себе наши торжествующие рожи на первом же перекуре после этого собрания. Мы до этого, как школьники младших классов, тянули потихоньку по углам, а тут совершенно свободно и открыто, перед лицом сержантов. Большинство из них отнеслись к этому явлению совершенно спокойно, но только не Айдаров. Он воспринял это как умаление личных достоинств и прямое оскорбление, почему-то. Стоял около курилки аж фиолетовый от злости и невозможности что-то сделать. Во-вторых. Уже в роте. Были зачитаны два приказа. Первый об увольнении в запас старших
сержантов и ефрейтора каптёрщика. Второй о присвоениях очередных званий, назначениях и перемещениях. В этом приказе, помимо окончательного распределения нас по группам, округам и т.п. содержалось также следующее. Двум курсантам из каждого взвода были присвоены звания ефрейтора, за отличное окончание школы и ещё одному, который оставался в роте каптёрщиком. Семи человекам из роты было присвоено звание младших сержантов, и они были назначены на должности командиров отделения во взводах, вместо увольняемых в запас, и нашего Айдарова, который убывал в БелВо, для дальнейшего прохождения службы. В нашем взводе младших присвоили, двоим и обоих оставляли во взводе. Вот Айдарову и было вдвойне хорошо. Вася, которого он "обожал" и любил нежнейшей любовью, оставался в школе, а ему предстояла дорога в часть. Причём вместе с Вовкой Мелкумяном, с которым у него тоже были сложные отношения. Да по слухам, таких как он, в войсках не очень жаловали. Все помнили учебку. Хотя тут утверждать не берусь. Сталкиваться не приходилось. Все эти пять дней, которые я провёл в учебке после описываемых событий, и до отправки в ЦГВ прошли в прощаниях и расставаниях с ребятами, которые уезжали раньше. Было грустно, на самом деле. Ведь мы целых полгода пахали бок о бок, сроднились и сдружились. Главным развлечением стало прибытие нового пополнения. Смешно сказать, но мы в краткие минуты общения с ними, вели себя так же, как те старики, которые встречали нас. Рассказывали им страшилки про службу, пугая, что им придётся даже хуже, чем нам. Поскольку, потому как стало тепло и гонять их, поэтому будут сильнее. На самом деле оно так и вышло. Осенью, когда
уже в батальон приехали ребята из очередного за нами выпуска, такое порассказали. А Васёк наш вообще монстром стал натуральным. Но это к делу не относится.
И вот, наконец, наступил и наш день. Четвёртого мая, с утра поступила команда собирать манатки и нашей группе/
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv1.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv2.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv3.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv5.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv6.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv7.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv8.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv9.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv10.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv11.jpg)
![[]](/img/i/iwan_i/text_0040/iv12.jpg)