Okopka.ru Окопная проза
Хабибулин Юрий Далилевич
Спец оперативной игры

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Спец оперативной игры" - сборник прозы, изданный к 100-летию образования органов безопасности и внутренних дел России. В книгу вошли два, ранее уже опубликованных на "окопке" рассказа - "Демаскирующий признак" и "Фуршет на лётном поле". Оба рассказа в новом издании доработаны и отредактированы. Книга издана при помощи Белгородского городского отделения БРО ВООВ "БОЕВОЕ БРАТСТВО".

  Спец оперативной игры
  
  Аннотация
  
  18+
  
  ISBN - 978-5-9906374-5-0
  
  
  Хабибулин Юрий Далилевич
  
  Спец оперативной игры: рассказы / Ю. Хабибулин, - Белгород :........, 2017, - 70 стр.
  
  
  Книга "Спец оперативной игры" рассказывает о любви к Родине, несёт специфическое отражение эпохи, обстоятельств, характеров людей и их жизненный выбор, иногда очень непростой, требующий напряжения всех сил, владения собой и высокого профессионального мастерства.
  В сборник, вошли два остросюжетных художественно-документальных рассказа, основанные на реальных событиях и об одном и том же человеке.
  Первый рассказ сборника - "Демаскирующий признак" публиковался в литературных журналах "Воин России" (литературно-художественный журнал, Минобороны РФ), "Пограничник" (публицистический и литературно-художественный журнал, ФСБ России), "День и ночь" (Красноярск, литературно-художественный журнал патриотического и педагогического направления).
  Второй рассказ - "Фуршет на лётном поле" печатался в литературных журналах "Роман-журнал ХХI век", "Молодая гвардия", "Звонница". Это произведение удостоено диплома I степени на Всероссийском литературном конкурсе "Доброе слово" 2014 года МВД России.
  
  О сборнике "Спец оперативной игры"
  
  Уважаемые читатели!
  
  В книге Юрия Хабибулина представлены два остросюжетных рассказа: "Демаскирующий признак" и "Фуршет на лётном поле", основанные на реальных событиях.
  Первый рассказ о военнослужащем срочной службы, радиоразведчике, занимающимся перехватом секретных сообщений из противостоящих Советскому Союзу иностранных государств, раскрытием вражеских радиосетей и поиском нелегальных радиоканалов передачи секретных данных с территории СССР в иностранные государства в начале 70-х годов.
  То было непростое время и противостояние между НАТО и интересами Варшавского блока иногда доходило до опасного напряжения.
  Крайне важно было вовремя раскрыть замыслы спецслужб, принять ответные меры и не допустить утечки важной информации со своей территории.
  Одним из таких участков невидимого фронта были радиоразведки государств - потенциальных противников.
  Для добывания секретных сообщений, зашифрованных в радиограммах, использовалась самая совершенная аппаратура, подготавливались специалисты, в том числе и из солдат срочной службы, разрабатывались и применялись новейшие виды антенн, вспомогательного спецоборудования, методы разведки.
  В рассказе "Демаскирующий признак" описан рабочий эпизод из жизни одного из подразделений радиоразведки 16-го Управления КГБ СССР.
  Таких, неизвестных широкой общественности, напряжённых "дуэлей" и оперативных игр асов радиоразведки, какими были советский радиолюбитель-коротковолновик, радист-срочник Сергей и турецкий офицер Селим, обученный в разведцентрах ЦРУ, в истории противостояния двух мировых систем советского периода было множество.
  Рассказ построен на конфликте, на психологическом противоборстве двух высококлассных спецов-оперативников, "высшем пилотаже" двух мастеров эфира, в поединке которых побеждает тот, кто лучше владеет ситуацией, у кого выше профессиональные навыки, и у кого сильнее интуиция.
  История этой стычки асов-радистов показана на фоне конфликтов того времени, со множеством, как бытовых, так и социальных, и политических подробностей.
  Рассказ читается с неослабевающим интересом до самого конца, до развязки событий на всех уровнях.
  Произведение вносит весомый вклад в библиотеку современной военной патриотической литературы.
  Второй рассказ сборника, "Фуршет на лётном поле" - драматическая история о том, как бывший сотрудник милиции после разрушения СССР и наступления в Грузии бандитского беспредела, пытался вывезти семью в Россию, на историческую Родину. Но во время посадки на самолёт, главного героя произведения - Сергея, бандиты остановили прямо на лётном поле и попытались ограбить, что было в те времена самым обычным делом. Его могли ранить или убить и тогда семья, оставшись без денег и без кормильца, скорее всего, погибла бы.
  Важными элементами рассказа "Фуршет на лётном поле" стали тонкая психологическая дуэль Сергея с главарём нападавших и практический опыт оперативного работника милиции. В критической ситуации, будучи безоружным, он попытался взять бандитов под контроль.
  Что из этого получилось и как закончилась попытка ограбления, мы узнаем, прочитав рассказ.
  Несмотря на разные сюжеты и разное время действия в обоих произведениях сборника, их объединяет много общего.
  Это одна и та же страна и один и тот же главный герой - Сергей, который в первом рассказе "Демаскирующий признак" проходил срочную службу радистом в военной части возле города Гардабани, в Грузии.
  А во втором рассказе этот же Сергей, ставший оперработником и уволенный из органов внутренних дел националистами, пришедшими к власти в республике после госпереворота и свержения Звиада Гамсахурдиа зимой 1992/1993 гг., спустя 20 лет после увольнения в запас из Советской армии, покидает эту землю, которая перестала быть для него Родиной.
  Оба рассказа читаются с большим интересом, ощущается глубокое знание материала, специфики профессии и исторических деталей.
  Книга выходит к 100-летию образования органов внутренних дел и безопасности России и, безусловно, будет полезна для чтения нашей молодёжью при выборе жизненного пути.
  Положительный образ Сергея, солдата-радиоразведчика и потом сотрудника милиции, спеца по оперативным играм - хороший пример молодым людям в отношении к порученному делу, твёрдости духа и любви к Родине!
  Пожелаем автору творческих успехов и новых талантливых произведений!
  
  
  
  Председатель Координационного Совета
  общественных организаций по делам ветеранов войн,
  локальных конфликтов и военной службы,
  генерал-майор милиции в отставке
  В. Пучков
  
  
  Предисловие автора
  
  В представленных остросюжетных рассказах показаны два эпизода из жизни главного героя - Сергея, волей судьбы попавшего в очень сложные обстоятельства и вышедшего из них победителем благодаря своей специальной подготовке, оперативным навыкам и интуиции.
  Одна история произошла во время срочной службы в Советской армии в оперативном подразделении радиоразведки одной из воинских частей 16-го Управления КГБ СССР в начале семидесятых годов прошлого столетия, связана с раскрытием военного заговора и предотвращением госпереворота в Турции.
  Другой инцидент случился в период драматических событий, сложившихся из-за распада СССР, в начале девяностых.
  И первый, и второй эпизоды происходят в Грузии, с одним и тем же человеком, спустя 20 лет.
  События, разделённые десятилетиями, объединяют экстремальные ситуации, в которых оказывается главный герой, показывают напряжение всех его сил и навыков, чтобы решить сложнейшие задачи. В одном случае - с честью выполнить свой воинский долг, в другом - спасти семью.
  За период времени, разделяющий первый и второй рассказы, страна, которую главный герой считал своей Родиной, разделилась на несколько частей, и ему предстоит тяжёлый выбор - принять решение, какая из этих разделённых частей - его настоящая историческая Родина.
  И вернуться на неё, пройдя нелёгкие испытания.
  В обоих произведениях автор постарался донести да читателя дух времени, взаимоотношения людей в тот период, остроту исторического момента, внутренний мир главного героя, мысли участников конфликтов.
  Особое место в рассказанных историях уделяется особенностям характера главного героя - упорству в достижении цели, его выдержке, хладнокровию, а также приобретённым в ходе специальной подготовки, навыкам и опыту оперативных игр.
  Этот опыт был разным - в одном случае накопленным в радиоразведке, в поединках с невидимым, далёким и прекрасно подготовленным коварным противником, в другом - за время работы оперуполномоченным уголовного розыска, в раскрытии преступлений, в стычках с бандитами и изучении психологии криминальных элементов.
  Как помогут Сергею его личные качества, специальные знания и интуиция справиться с нештатными ситуациями, переиграть врагов и грабителей, и достойно выйти из, казалось бы, тупиковых ситуаций, вы узнаете, прочитав книгу.
  Оба рассказа написаны на основе реальных событий, участником и свидетелем которых был автор и, по сути, являются художественно-документальными произведениями.
  Они уже прошли предварительную апробацию, публиковались по отдельности в литературных и ведомственных журналах, имеют положительные отклики от читателей, показывающие востребованность таких произведений.
  В год 100-летия образования органов безопасности и внутренних дел России, автор решил воздать должное бывшим и действующим сотрудникам ФСБ-МВД и посвятить этому событию издание новой книги под обобщающим два сюжета названием - "Спец оперативной игры".
  
  
  
  Демаскирующий признак
  
  
  1974 год, весна, гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия.
  
   - Восемь триста пять! П-а-м-о-о-чь! - по огромному залу техцентра, с "параллельно-линейным" расположением постов радиоперехвата справа и слева от центрального прохода, перекрывая стук пишущих машинок, гудение вентиляторов охлаждения аппаратуры и негромкую разноголосицу эфира, несущуюся из лежащих на столах наушников, разнёсся отчаянный крик.
  И сразу же в спёртом воздухе помещения, провонявшего запахами табачного дыма и дешёвой мастики, будто бы прокатилась невидимая ледяная волна, окатывая персонал холодом и тревогой, мобилизуя, захватывая внимание и заставляющая свободных радистов тут же встряхнуться от дремоты и приятных воспоминаний с гражданки.
  Полундра, братцы!
  Свистать всех наверх, заделать, заткнуть собой пробоину! Вытащить из помех и федингов, на пределе слышимости, на чутье, интуиции, на ясновидении, на японской маме, на чём угодно, нужный позывной из какофонии помех! Принять и записать шифрограмму, возможно, имеющую огромное значение для безопасности страны.
  На спецузле радиоразведки и дальнего перехвата, относящемуся к оперативному подразделению 16 Управления КГБ СССР, просто так на боевом дежурстве не орут.
  Это чрезвычайная ситуация.
  
   * * *
  
   Турция, Трабзон, часть m-34 Кара-Денизского военного округа
  
  Настоящий кофе должен быть черным, как ад, сильным, как смерть и сладким, как любовь.
  Командир части, полковник Исмаил Эрдинч отхлебнул глоток из изящной фарфоровой чашечки и довольно прицокнул языком. Кофе, приготовленный вышколенным адъютантом, был отменным и полностью соответствовал смыслу старинной поговорки.
  Полковник медленно, с наслаждением, допил кофе, поставил пустую чашку на стол и с удовольствием откинулся в мягком кожаном кресле.
  Окно в просторном кабинете было открыто. Два вентилятора, один на столе, другой под потолком, работали бесшумно и создавали в комнате приятный свежий ветерок, от которого слегка шевелились разложенные на столе бумаги.
  Один лист с распечатанными на пишущей машинке колонками цифр и набросанным чуть ниже карандашным текстом, лежал отдельно в центре стола и грел душу хозяина кабинета. В который уже раз полковник пробежал глазами только что расшифрованную личным ключом радиограмму, полученную сегодня ночью из генерального штаба Минобороны Турецкой Республики. С удовлетворением подумал:
   - Слава Аллаху, всё идёт по плану! В части всё в полной готовности: офицеры отозваны из отпусков, бронетехника заправлена и укомплектована боеприпасами под предлогом предстоящих учений. Диспозиция сил окончательно ясна. "Соседи" справа и слева - союзники. Проблем при необходимости выдвижения и захвата важнейших стратегических объектов округа быть не должно. Военный переворот просто обречён быть успешным!
  И тогда...
  У Исмаила Эрдинча глаза непроизвольно устремились ввысь, к потолку. Если всё получится, как надо, то его, перспективного офицера, слишком долго задержавшегося на периферии, ждёт головокружительная карьера в центральном аппарате Минобороны. Преданных людей командующий ценит и приближает.
  Полковник мечтательно прикрыл веки, с удовольствием вдохнул чистый воздух, засасываемый вентиляторами с близкого побережья через открытые окна кабинета, крутнулся в кресле.
  Через несколько дней его личный радист Селим принесёт долгожданную радиограмму от командующего с часом Х - временем взятия власти в свои руки военными. Содержание радиограммы будет совершенно безобидным, никто из службы радиоконтроля ничего не заподозрит. Прочитать секретное сообщение можно, только применив личный шифр-ключ полковника.
  Когда Эрдинч получит повышение и переедет в Анкару, он обязательно возьмёт Селима с собой. На новом месте понадобятся доверенные люди, особенно, опытные связисты, радисты-скоростники, владеющие современной техникой и методами защиты трафика от перехвата. А Селим - ас! Проходил спецподготовку в штатах.
  Когда около года назад к Исмаилу Эрдинчу на каком-то совещании как бы случайно подошёл один из заместителей командующего и, осторожно прощупав настроения полковника и его взгляды на будущее когда-то великой Османской Империи, предложил возможность посодействовать возврату былого величия, тот согласился сразу.
  Почему?
  Потому что он в душе давно выбрал между действующим продажным 'светским' правительством и патриотами, которые хотят вернуть страну под сень законов фундаментального ислама. Вернуть забывающиеся ныне традиции предков и строгие устои шариата. Турция - великая мусульманская страна и она должна сохранить в неприкосновенности все наставления Корана, а не идти на поводу у неверных, у недалёких, перехитривших сами себя американцев и европейцев, несущих миру свою идиотскую "демократию", ювенальную юстицию, лукавую "политкорректность", финансовые и другие надутые мыльные пузыри "современного просвещённого общества", которые рано или поздно лопнув, похоронят не только сдуревшие Америку и Европу, но и весь мир...
  Когда Исмаил Эрдинч думал об американцах, на него накатывало глухое раздражение. Он терпеть не мог наглость и бесцеремонность янки, их примитивные методы выкручивания рук дипломатам угрозами, компроматом, подарками, соблазнение наивной молодёжи так называемыми "западными ценностями" и пустышками-стразами: тупыми развратными фильмами, модными вещами и тряпками, вседозволенностью, распущенностью.
  Разрушить устои общества, созданные за столетия, легко, если расчётливо использовать лживые лозунги, беззубое правосудие и соблазны от шайтана!
  Граждане каждой страны должны жить на своей территории по своим законам, а не перенимать чужие! Даже навскидку видно, какие скрытые цели преследуют гяуры! Но у них есть деньги, военная сила и... масса разных привлекательных штучек, на которые попадаются, как мухи на мёд, не только молодые люди, но и некоторые ценители роскоши, удовольствий и комфорта из высшей турецкой элиты.
  И это очень плохо!
  Если так, как происходит сейчас, будет идти дальше, то очень скоро патриархальная Турция из страны бывших строгих нравов и традиций превратится в такое же развращённое и умирающее феминистское государство, как те же Штаты или Европа. Странами, где формально у власти, вроде бы, находятся мужчины, а в реальности, по втихомолку протащенным через парламенты и другие структуры, законам, правят феминистки будто бы от имени всех женщин, защищая не интересы нации, а свои собственные, эгоистические, развратные, поощряющие полигамию, лесбиянство, сексуальные провокации и тому подобные "свободы личности".
  Институт семьи в этих странах последовательно разрушается, влияние Церкви задавлено и существует лишь формально, мужчины - мужья и отцы подвергаются откровенной дискриминации. Там процветают проституция, "женский бизнес" на разводах с отъёмом имущества и детей у мужей, "стервомания", вознесение в СМИ деловых и моральных качеств "свободных раскрепощённых женщин" с одновременным шельмованием всех мужчин, как бездельников, насильников и дураков.
  Преступления и глупость, безответственность многих западных женщин, их скрытые мотивы и природные, установленные Всевышним, ограничители, такие, например, как телегония, гормональные бури в определённые дни, физическая немощь, специфическое мышление, замалчиваются или искажаются профеминистскими СМИ и ТВ. Ни русская православная церковь в СССР, ни Национальный Совет Церквей США, ни католическая церковь в Европе, хотя и знают о проблеме, но не могут противостоять тайному и мощному феминистскому лобби в правительствах самых развитых стран мира.
  Там вопят о правах человека, подразумевая при этом права исключительно женщин-карьеристок и феминисток, совершенно забывая о правах мужчин и балансе устойчивости общества, законах его существования и воспроизводства.
  Эксплуатируют всюду присказку "женщины и дети" только в плане получения дополнительных льгот и преимуществ для небольшого круга избранных, лишая подавляющего большинства всех женщин счастья иметь нормальную семью и совершенно забывая о другой стороне значения растиражированного словосочетания - женщины КАК дети. И за теми, и за другими нужен строгий надзор мудрого мужа, главы семьи!
  Давая неразумным бабам волю, теряя контроль над генофондом, нарушая все заветы Всевышнего, недальновидные подкаблучники-мужики постепенно подводят свои страны к катастрофе.
  Женщин освобождают от уголовных наказаний или настолько их смягчают, что можно не опасаться сколько-нибудь серьёзных неприятностей чуть ли не за любое преступление. Отсюда у многих недальновидных, но наглых стерв, появляются чувства безнаказанности, вседозволенности, эгоцентризма.
  И мир, в котором управляют сварливые злобные бабы, такие как, например, описанная у русского писателя Пушкина в сказке о золотой рыбке, начинает рушиться...
  Исмаил Эрдинч и все правоверные мусульмане понимают угрозу и изо всех сил сопротивляются навязываемому извне "окультуриванию".
  Это постепенное загнивание и смерть нации!
  Насаждение "западных ценностей", троянского коня с разрушающей любое общество феминистической начинкой и является одной из главных причин трений и сложностей в отношениях со Штатами и Европой. А те делают вид, что не понимают сути проблемы и в то время, когда мужчины в их странах постепенно превращаются в зависимых от злобных мегер слуг, граждан второго сорта и просто рабов, западные СМИ кричат на весь мир, что мусульмане "дремучи" и не хотят принимать "свет цивилизации"!
  Глупость и наглая ложь!
  Нет, истинные правоверные никогда не примут даров от данайцев, не будут пить из отравленного источника!
  Пусть эти "дарители" травятся сами! Когда они станут слабыми, изнеженными, беспечными, погрязнут в наслаждениях, как древние римляне, перестанут воспроизводить мужчин-воинов, то их земли окажутся без защиты и туда придут те, кто следовал воле Всевышнего, сохранил генофонд, патриархальные традиции, семейные ценности, не нарушал мудрых, выстраданных самой жизнью, законов предков!
  Полковник Исмаил Эрдинч, его единоверцы, большинство истинно верующих из других основных мировых конфессий правильно понимают суровые законы природы. И, если понадобится, умрут за свои убеждения. Ради будущего своей Родины. Ради будущего своих детей.
  
   * * *
  
  Гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия
  
  Большие круглые часы "Терек", висящие на стене, над дверями зала техцентра, показывают четыре часа. За окнами темнота.
  В ночных дежурствах есть свои приятные и неприятные моменты. Смена, которая дежурит с двух часов ночи до восьми утра, как правило, не загружена работой. Опекаемые сети не активны, "вероятные противники", и "вроде бы друзья-союзники", в основном, отдыхают. Трафика почти нет. Барабанить по клавишам пишущих машинок, крутить ручки приёмников и жечь нервную систему не требуется.
  Можно расслабиться, послушать свободным ухом музычку, "буржуинское" враньё или покемарить в позе, издали воспринимаемой, как "напряжённое бдение на посту". Правда, если начальник смены, проверяющий из штаба или спецотдела, незаметно подкрадётся и на месте проконтролирует, чем занимается в данную минуту радист, то отхватить пять нарядов вне очереди можно так же просто, как м-м-м... опрокинуть стопочку.
  В общем-то, ночью скучно.
  "Зелёный молодняк" тренируется в приёме морзянки, гоняет магнитофонные записи радиограмм, портит бумагу и гробит изношенные пишущие машинки. На местном жаргоне это называется "забубенивать до малинового звона". В ушах и мозгах. И ещё потом от тысяч ударов по жёстким механическим клавишам долго болят чувствительные кончики пальцев, особенно, после наряда на кухне, когда котлы и посуду на тысячу человек три раза за сутки приходится отдраивать горячей водой с горчицей.
  Официальное название упражнений с пишущей машинкой - "СЭС" - станционно-эксплуатационная служба. Это главный предмет при сдаче на следующий класс воинского мастерства.
  
  Опытные спецы из старослужащих и прапорщиков в ночные часы предоставлены сами себе. Кто-то в свободном поиске ищет новые вражеские сети, кто-то просто бдит за контрольными частотами или изучает матчасть, а кто-то пытается развлечься, придумывает какой-нибудь смешной прикол, размышляет о смысле жизни или пишет стихи.
  Из последних "приколов-изобретений" среди некоторых скучающих старослужащих была технология заправки середины сигареты соструганными со спичек крошками серы. Когда кто-нибудь из соседей подходил "стрельнуть", ему предлагалось взять из пачки "случайно" выдвинутую "модифицированную" сигарету. Или подменить сигаретку в пачке при отсутствии хозяина. Ну, а далее...
  В зависимости от величины заряда спичечного фосфора недалеко от губ незадачливого курильщика происходил "большой бабах" с приличной вспышкой. Пострадавший в шоке иногда падал со стула с опалёнными губами или усами, а подлый "террорист" внутренне бесновался в полном экстазе.
  После случившегося вся смена обычно беззлобно подшучивала над жертвой и слегка расслаблялась.
  Кто виноват? Да никто! Просто сигарета такая "неправильная" попалась. На заводе сделали.
  В этом невинном развлечении вроде бы не было ничего страшного до тех пор, пока один из дедов-"асов", не включив магнитофон, демонстрируя "высший пилотаж" и неуместную браваду, небрежно, без страховки, принимал важную радиограмму с "заряженной" сигаретой в зубах. После срабатывания подложенной петарды, "ас" не только свалился на пол и, ударившись виском о металлическую кромку стола, получил небольшую временную контузию, но и "проссал" важный циркуляр с пометкой "Срочно. Совершенно секретно".
  Это было уже серьёзно.
  Ас получил пять нарядов вне очереди, обещание от начальника смены драить сортиры части до самого дембеля и страшный разнос от командира подразделения. От более жёстких мер беднягу спасли только прошлые заслуги.
  Если бы "дед" не выделывался и включил магнитофон, как предписывала инструкция, то никто об инциденте и не узнал бы. А так...
  Прокол "слухачей" грозил неприятными последствиями - нашествием кучи комиссий, проверяющих уровень "боевой и политической" подготовки личного состава, выявляющих недостатки в оперативной работе, несоответствие служебному положению отдельных командиров, наказывающих случайно попавших "под раздачу".
  Часть бы долго "трясло". Она вполне могла лишиться и гордой приставки "отличная", и некоторых, связанных с этим, преференций. Никому сие не было нужно. И прежде всего, самому командиру части, полковнику-инженеру Дудичу.
  Как выкручиваются в таких случаях находчивые советские офицеры?
  Находят "нестандартные" тактические решения. Для того и учились в академиях. Ну, и не исчезли ещё из армии такие вещи, как взаимовыручка и боевое братство.
  Спас Дудича командир родственной части, базирующейся неподалеку, у Джандарского озера. Передал запись перехваченной радиограммы на плёнке. При этом, конечно, выпили. И за связистов, и за госпожу-удачу, и за друзей-однополчан из академии Дзержинского, разбросанных по всему свету...
  Выпили от души, не мелочась. После той пьянки Дудич потом три дня отходил. Но боевую задачу решил. Ни одна единица важного трафика не была пропущена!
  Некоторые, особо важные направления, в ведомстве дублировались. Справедливости ради, надо сказать, что время от времени помогали не только "джандарцы" - "Победе", но и "Победа" им. Всяко случалось...
  В общем, обошлось тогда дело. Но после того случая строже стало. "Петарды" стали взрываться значительно реже. А уж когда против "минёров-подрывников" пострадавшие разработали эффективные ответные меры, то опасные "развлечения" постепенно вообще прекратились.
  Вычислить шутника "постфактум" было не так уж и сложно. Главное, не оставлять свои сигареты где попало и не "стрелять" их у разных лиц с тёмной репутацией.
  Практиковалось два вида возмездия - обычно вначале "мокрое", а если "товарищ не понимает", тогда "жёсткое".
  "Жёсткое" возмездие - это обычная "тёмная" в подходящее время, в подходящем месте. С болезненными физическими последствиями.
  А "мокрое" возмездие, о-о... это нечто! Это бессовестное, утончённое, коварное, можно сказать, садистское издевательство над провинившимся насмешником. Над самыми интимными струнами его души. В оправдание себе "мстители" говорили, что, во-первых, на боевом посту солдат должен замечать всё вокруг и бдеть, чтобы враги не могли подкрасться, во-вторых, надо отвечать за свои поступки, в-третьих, надо крепить стойкость советских воинов в любых неожиданных обстоятельствах, и, в-четвёртых, учиться выходить сухим из воды.
  С последним, правда, ни у кого из "воспитуемых" так и не получилось ни разу.
  Разработанная секретная технология "мокрого" возмездия была до изумления простой. Учитывающей особенности "параллельно-линейного" расположения постов.
  Каждое рабочее место радиста состояло из большого стола, на котором располагались: металлический ящик с антенными коммутаторами, различная спецаппаратура и два-четыре здоровых, размерами с небольшие холодильники, выкрашенные серой молотковой эмалью, приёмника Р-250-м2. Если их было четыре, то они ставились "в два этажа", друг на друга.
  Под столом или в отдельной стойке-этажерке находился бобинный магнитофон-регистратор "М64-Звук". Дополняли оснащение поста вращающийся фанерно-металлический стул на роликах и ещё одна стойка-этажерка для пишущей машинки типа "Оптима" или "Украина" с латинским шрифтом. Машинка комплектовалась кронштейном с бесконечной бумажной лентой.
  Соседи, сидящие на одной линии постов, прекрасно видели друг друга, а вот те, кто размещался в следующем ряду, впереди или сзади, попадали в "мёртвую зону". Приёмники и коммутаторы стояли плотно, закрывая один ряд от другого почти непрерывной стеной. Но с отдельными небольшими "просветами".
  Вот через эти-то просветы и проводились "тайные операции".
  От рулона бумаги для пишущей машинки отрывалась "портянка". Затем бумага сворачивалась в длинную трубку с небольшим конусом и, под наклоном, просовывалась через малозаметное подходящее отверстие в непрерывной стене из аппаратуры прямо в карман х/б или к ширинке приколиста-взрывника.
  Естественно, что путём скрытого наблюдения выбирался момент, когда "объект возмездия" терял бдительность - дремал или слушал музыку.
  Вот тут-то всё и случалось.
  В воронку заливалась некая жидкость, состав которой обычно зависел от степени вины наказуемого. В одном случае это могла быть обыкновенная вода из крана, в другом... сами понимаете, что...
  После акции трубка мгновенно втягивалась обратно, как перископ подводной лодки, и найти какие-либо улики становилось невозможным даже для детектива уровня Шерлока Холмса.
  Далее понятно. Через несколько секунд жидкость пропитывала х/б и доходила до рецепторов на коже. Наказуемый начинал ощущать дискомфорт, ёрзать на стуле, вертеться. Потом догадывался встать и посмотреть на штаны.
  Какой он при этом имел идиотский вид, можно себе представить.
  Естественно, этого момента все посвящённые ждали. Невзначай появлялись, выражали сочувствие:
   - Ну как же это ты так обоссался? Да на боевом посту? Ты што, заболел, что ли?
  Наказанный, снизу весь мокрый, умирая от стыда и позора, шёл через весь зал к начальнику смены отпрашиваться в сортир и долго оттуда не возвращался, застирывая штаны и удивляясь тому, как это он не почувствовал течения физиологического процесса.
  Наказание повторялось несколько раз, чтобы "лучше дошло". Сердобольные "друзья" морщили носы, жалели страдальца и что-то говорили о плохом воздухе, проблемах с нервами и энурезе, который нужно лечить, пока не поздно. Когда наказанный испивал чашу унижения до дна, доходя до нужной кондиции, пытку прекращали, поздравляли с "выздоровлением".
  Каким-то шестым или седьмым чувством пострадавшие обычно улавливали отдалённую связь между своими невинными развлечениями - петардами в сигаретах и возникшим вслед за этим внезапным странным заболеванием.
  Приходили возвышенные мысли о Боге, который всё видит и посылает кару с небес. Приколы с петардами переставали привлекать. Находились другие, более достойные занятия.
  
   * * *
  
  Турция, Трабзон, часть m-34 Кара-Денизского военного округа
  
  Капитан Селим Мехмед после беседы с полковником Эрдинчем прошёл в свою комнатушку, находящуюся в техническом помещении под самой крышей штаба, открыл окно и, облокотившись на подоконник, уставился вдаль.
  Там, далеко-далеко, где тонкая изогнутая ниточка горизонта соединяла море и небо, и где ничего нельзя было разглядеть без мощной оптики, пряталась тайна. Неизвестно, чего ждать оттуда через час, завтра, через неделю. То ли шторм с дождями или цунами, то ли вражеские корабли, то ли долгую тёплую и солнечную погоду.
  Неопределённость почти такая же, как и в жизни с той лишь разницей, что если на стихию и волю Всевышнего повлиять нельзя, то на личное будущее умными или глупыми поступками, элементарно.
  Полковник много чего хорошего сделал для Селима: продвигал по службе, посылал на стажировку в Америку, помог жене и дочкам устроиться на хорошую работу. Селим был перед ним в долгу. А долги, как известно, надо платить.
  Но, по правде говоря, после памятного откровенного разговора с Эрдинчем, когда тот объяснил капитану простыми словами положение дел в Турецкой Республике, интересы "светского" правительства и цели патриотов - высших офицеров Генштаба, законспирированной военной организации по подготовке государственного переворота для возврата к национальным ценностям и традициям, Селим почувствовал, что этого давно хочет и он сам, и миллионы настоящих турок.
  В душе не было диссонанса между пониманием воинского долга и счастьем Турции, её граждан.
  Селим не хотел, чтобы его дочери, так же, как американские шлюхи, европейские бляди и русские "наташи", развлекающиеся или зарабатывающие первой древнейшей профессией на пляжах Антальи, базарах Трабзона, отелях Стамбула, Анкары, Аданы, стали "раскрепощёнными" и "успешными" "бизнес-вумен", бездетными, бессемейными и трахающимися с кем попало. Такое могло привидеться только в страшном сне...
  Жена Селима, Гюльбахар тоже бы этого не хотела, более того, она бы просто умерла от горя и позора.
  Святое назначение женщины - прежде всего дети, семья, муж. У каждого человека, у мужчины, у женщины свои обязанности в земной жизни, которые нужно выполнить для своей страны, своих детей и рода. Горе тому народу, кто забудет об этом. Рано или поздно он просто исчезнет с лица земли, а его место займут другие социумы, которые не потеряли нравственных устоев, не забыли заветов отцов и не утратили контроль над стадом, бездумно бросающимся на чужеземную яркую, но отравленную сочную траву...
  Новоиспечённые феминистки, "бизнес-вумен", скрытые шлюхи и лесбиянки - это дезертиры от природных обязанностей в обществе, демагоги и мошенники, спекулирующие на самом святом для любого народа: на детях, на моральных табу, на правах человека.
  А потому Селим без всяких сомнений будет на стороне лучших людей Турции, желающих прекратить сползание страны к бессовестным и бесчеловечным "западным ценностям".
  Преобразования грядут и уже скоро...
  Селим глубоко вздохнул, отошёл от окна и уселся за стол, на котором стояли блоки радиостанции, лежал аппаратный журнал и на кромке столешницы был закреплён телеграфный ключ.
  Капитан включил питание аппаратуры, надел наушники и, услышав привычное шипение эфира, покрутил ручку настройки трансивера.
  Пять килогерц вправо, пять килогерц влево от заданной частоты. Если у корреспондентов к сеансу связи есть сообщения, то они будут приняты. Если нет, то после обмена приветствиями и кодовыми фразами, радиостанции замолкнут до следующего "свидания".
  У самого Селима пока радиограмм для передачи нет. Может быть, до конца дежурства принесут, а может, и нет. Это уж не от него зависит. Он всего лишь радист, его функция принять-передать текст без ошибок и согласно инструкции по радиомаскировке провести определённые "мероприятия" во время сеанса связи для защиты шифровок от перехвата "любопытными" разведслужбами иностранных государств. А уж это Селим делать умеет. На курсах в США его хорошо научили. Даже бумажку специальную дали о высоком квалификационном уровне. Селим на отлично сдал все экзамены.
  Единственное, чего он не любит, так это работать на модном сейчас электронном ключе. Скорость передачи с ним больше, но, во-первых, теряется твоё внутреннее "я", индивидуальность и возможность эмоционально "самовыражаться" через упругую ручку ключа, посылающую сигналы через пространство далёким коллегам, во-вторых, многие из них, из-за ограничений слуха, небольшого опыта или местных помех всё равно не могут принимать радиограммы на большой скорости.
  Тут работает "человеческий фактор". Да и потом, ещё один важный момент, по личному "почерку" радиста Селим всегда узнает, кто за ключом и даже какое у него настроение и самочувствие в данный момент. Как ни крути, а это в военном деле важный момент. "Чужого", новенького или "подставного" оператора всегда узнаешь и на проверочных мероприятиях со сменой частот, диапазонов, направленных антенн и кодовых слов, выявишь замаскированного врага.
  
  * * *
  
  Гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия.
  
  В наушниках жила и дышала Вселенная. Сергей давно уже воспринимал шум эфира, как дыхание живого существа. Иногда оно злилось, рычало, свистело, грохотало, как взбесившийся океан в двенадцатибалльный шторм, а иногда нежно ласкалось, рассказывало что-то о себе странными звуками из космоса, голосами далёких радиостанций и непостижимой для непосвящённых музыкой морзянки.
  Сергей у радиоприёмника чувствовал себя Одиссеем, плывущим на утлом кораблике по безбрежному морю. О корму бились ленивые волны, где-то в лазурной глубине мелькали хищные силуэты огромных акул и каких-то подводных чудовищ, над мачтой кружили и кричали альбатросы, а уши заливало сладкой патокой и звало куда-то в таинственную даль очаровывающее и гипнотизирующее пение сирен.
  Это был особый неповторимый мир, мир радио, который Сергей открыл для себя совершенно случайно, когда стал заниматься в кружке радиолюбителей на станции юных техников, ещё учась в восьмом классе.
  Антенны, фидеры, передатчики, приёмники, международные коды, экзотические страны и увлечённые общим делом друзья, захватили тогда всё внимание и свободное время Сергея, подтолкнули к выбору профессии радиоинженера-связиста.
  Отучившись год на вечернем отделении института, по призыву попал в армию, сначала в учебку, а потом в подразделение "слухачей" радиоразведки. Быстро втянулся в работу, здорово помог радиолюбительский опыт. Всё было знакомо по гражданке, разве что пришлось осваивать пишущую машинку.
  Освоил. С большим запасом выполнял норматив мастера, но солдатам-срочникам редко разрешали сдавать официальный экзамен на высшую планку. В штабе говорили, что денег по этой статье расходов на всех не хватает. За классность полагалось денежное довольствие - 15 рублей в месяц за первый класс и 25 рублей за мастера. Потому со значком "М" ходили, в основном, прапорщики.
  Сергей из-за этого особо не расстраивался. Главное ведь не железка на груди или какая-то там бумажка в кармане, главное - не выглядеть асом, а быть им!
  За окнами весна, скоро дембель, есть о чём подумать. Надо подготовить себе достойную смену на несколько освоенных сетей. Под контролем Сергея полиция и жандармерия Ирана, Минобороны Турции, некоторые диппредставительства США. Три приданных стажёра-салабона из первогодков усердно долбят по клавишам и осваивают премудрости военно-учётной специальности ВУС-087.
  В "своих" сетях Сергей узнаёт каждого радиста по почерку, по характерному фону несущей передатчика, по "жёстким" или "мягким" фронтам телеграфных сигналов, по "кваканью", "взлаиванию", "плачу" и другим особенностям "голосов" чужих радиостанций.
  Из-за этих самых особенностей и трудно разбираемого индивидуального почерка многие, даже опытные операторы, на первых порах вообще не в состоянии распознавать отдельные знаки Морзе, так же, как обычные грамотные люди - буквы и слова, написанные неразборчивым рукописным шрифтом.
  Искусству безошибочно принимать "чужеземные" закодированные радиограммы да ещё с неповторимыми "местными акцентами" и мероприятиями маскировки нужно учиться долго. Стажёрам предстоит немало попотеть и недоспать...
  
  * * *
  
  Турция, Трабзон, часть m-34 Кара-Денизского военного округа
  
  В соответствии с поступившим из штаба Минобороны приказом, предписывающим произвести очередную инвентаризацию резервных и запасных частот, проверку техники и связи, а так же навыков радистов, Селим, после разговора с полковником Эрдинчем, регулярно проводил, кроме плановых, ещё и дополнительные "тестовые" сеансы связи. За армией были закреплены частоты, так называемой "второй очереди", на случай войны или форс-мажорных обстоятельств.
  Эта "спящая" сеть очень пригодилась командующему для координации действий, уточнения задач и подготовки военного переворота.
  В целях "тестирования" качества связи по запасным частотам передавались, как пустые проверочные сообщения, так и зашифрованные радиограммы для командиров воинских соединений, давших согласие на участие в путче.
  Селим и другие корреспонденты "спящей" сети работали в ней с максимальной скрытностью, с новыми позывными и кодами.
  В связи с задачами, разъяснёнными полковником Эрдинчем и во исполнение приказа командующего у Селима появились теперь и ночные дежурства.
  
  * * *
  
  Гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия.
  
  Пару недель назад в свободном поиске во время очередного ночного дежурства Сергей случайно наткнулся на морзянку, передаваемую радистом с очень знакомым почерком. Характерное затягивание последнего тире в знаке, нерегулярные паузы между группами символов, "журчащий" звук сигнала и некоторые другие детали, сразу вызвали из памяти "портрет" одного из корреспондентов "опекаемой" турецкой сети. Его почерк, привычки и "индивидуальные признаки" радиосигнала за многие часы наблюдения и перехвата были изучены Сергеем досконально. Как манера говорить и тембр голоса старого друга. Или врага.
  Только вот что этот турецкий корреспондент делает в неурочное время на незафиксированной в паспорте поста частоте?
  Личная инициатива радиста, не связанная со службой? Может, подрабатывает человек где-то в коммерческой структуре? Такие случаи уже бывали в практике оперативной работы.
  Или произошли неожиданные изменения в трафике, частотном расписании?
  А может, учения?
  Или... какие-то местные чрезвычайные обстоятельства?
  У турок давно проблемы с курдами, выступающими за отделение почти трети территории республики и создание собственного государства. Периодически на востоке Турции случаются террористические акты, проводятся полицейские и военные операции, происходят различные заварушки.
  Может, и на этот раз случилось что-то подобное...
  В любом случае с этим надо разобраться. Прослушать все переговоры, зафиксировать новые частоты, позывные, выявить структуру сети, записать кодовые фразы, принять радиограммы и передать их для анализа и дешифровки в Москву. А там уж решат, стоит ли овчинка выделки, нужно ли "пасти" новую сеть, достаточно ли ценная информация по ней проходит...
  По содержанию открытых переговоров, в которых иногда мелькают имена радистов, поздравления с праздниками или трёп о погоде Сергей запомнил имя работающего сейчас телеграфиста. Его зовут Селим, и он ведёт передачи откуда-то из района Трабзона. Турецкие военные радисты тоже люди и любят иногда в мирное время потрепаться между собой на всякие бытовые темы. Нарушения случаются во всех службах всех без исключения государств...
  Сергей принял несколько радиограмм, которые передавались с особыми мерами предосторожности - частыми сменами частот, маскировкой под несущими радиовещательных станций и другими "фокусами". Настораживало то, что корреспонденты обнаруженной сети работали очень чётко, без лишней болтовни, часто применяли неизвестные кодовые слова, после которых передача радиограмм прерывалась и продолжалась уже на новой волне.
  Когда такое происходило Сергей аккуратно записывал кодовое слово, потом по знакомому почерку радиста и тону передатчика находил соответствующую шифрованную частоту и продолжал приём сообщений.
  Из их кратких и непонятных заголовков трудно было сказать что-либо о важности содержания, которое представляло собой просто группы цифр.
  После того, как Сергей сдал начальнику смены несколько перехваченных радиограмм с пометкой "Новая сеть", через пару дней из Москвы пришло распоряжение срочно поставить обнаруженный источник на круглосуточный контроль, присвоить ему буквенно-цифровое наименование и индекс высшего уровня важности.
  Странность была в том, что новая сеть работала только в ночное время и "главным" в ней почему-то оказался Селим, который в основной сети Минобороны Турции являлся рядовым периферийным корреспондентом.
  Что происходит в Трабзоне, недалеко от границ СССР и труднодоступных горных районов турецкого Курдистана? Загадка...
  Сеть взяли под плотный контроль, но "орешек" оказался твёрдым. Не все радисты разбирали заковыристый почерк Селима, успевали отследить перескоки по частотам, разобраться с "сюрпризами" от классного профи и полностью принять все радиограммы.
  Начальство требовало "брать весь трафик" полностью, без пропусков. Радисты делали всё возможное, но получалось не очень хорошо.
  "Весь трафик" на своём дежурстве брал только Сергей. Ему почерк Селима и его адресатов уже был хорошо знаком, антенны по направлениям наилучшего приёма подобраны, а когда сигнал корреспондента "затухал" или перепрыгивал по коду на новую неизвестную частоту, Сергей не стеснялся кричать, просить помощи. Отыскивали пропавшего врага тогда всем скопом свободные радисты смены вместе с начальником, шаря вслепую по диапазонам коротких волн и щёлкая кнопками антенных коммутаторов.
  Постепенно вырисовывалась структура и иерархия новой сети. Построена она была по принципу "русской матрёшки". Главная радиостанция основной сети Минобороны в Стамбуле передавала некий закрытый поток информации только своему рядовому корреспонденту в Трабзоне, а тот уже в статусе "главного администратора-распорядителя" "вложенной" сети рассылал перекодированные сообщения отдельным избранным получателям по всей территории Турецкой республики и даже за её пределами.
  Что это за такое странное перераспределение информации в одном и том же ведомстве? Почему понадобилось создавать дополнительную ветку? Разве нельзя было рассылать любую информацию всем адресатам "веером" из Стамбула? Где тут смысл?
  Похоже на эти вопросы смогут ответить только аналитики и дешифровальщики, когда у них соберётся достаточный объём перехваченной информации.
  А пока... надо продолжать разрабатывать сеть, изучать уловки радистов и стараться не пропустить ни одной радиограммы, ни одного сеанса связи, постоянно контролировать несколько, уже известных "вызывных" частот радиообмена.
  
  * * *
  
  Турция, район Трабзона, часть m-34 Кара-Денизского военного округа
  
  Прошедшей ночью Селим принял только одну большую радиограмму из Стамбула с обесценивающей её значимость пометкой ТЕСТ. Капитан утром лично вручил её Эрдинчу и сдал дневное дежурство сменщику. Уставший, в помятом френче, отправился сначала на утреннюю молитву в мечеть, оттуда домой, к жене и дочерям.
  А вечером, ещё до начала своей вахты, был вызван к полковнику.
  Всегда подтянутый, собранный, с небольшими, тщательно подстриженными щёточкой чёрными усами и жёстким волевым лицом, командир части находился в приподнятом настроении. У него явно были хорошие новости. На столе лежала вчерашняя радиограмма с карандашными пометками и, отдельно, ещё один лист бумаги с колонками цифр. Полковник протянул его вошедшему:
   - Селим, кажется, большие перемены уже близки. Продумай и подготовь оперативную схему маскировочных мероприятий на сегодняшний ночной сеанс связи. Когда примешь пост, передашь вот этот циркуляр. Постарайся управиться за один раз, без повторов! С максимальными предосторожностями. От каждого корреспондента запросишь подтверждение о принятии всего текста полностью, без пропусков. После того, как все отчитаются, сменишь несколько каналов и передашь ещё вот эти два слова "кирк беш". Это ключ к шифру для прочтения сообщения. Так же получишь подтверждение от каждого получателя.
   - Понял, господин полковник.
   - Постарайся сработать так, чтобы ни одна из чужих радиоразведок не смогла перехватить эту радиограмму и ключ к ней. На карте судьба Турции, и... - полковник сделал паузу, пожевал губами, тихо добавил, - да и наша с тобой тоже...
   - Слушаюсь, мой командир - вытянулся Селим, - задачу понял. Всё выполню. Разрешите идти?
   - Идите, господин капитан и сделайте то, что умеете лучше всех. Ради своей Родины, ради вашей семьи, ваших дочерей! Надеюсь скоро поздравить вас с внеочередным воинским званием и личным кабинетом в столице. И командующий, и я ценим преданных офицеров. Идите. Аллах акбар!
   - Аллах акбар! - ответил Селим и, внутренне ликуя, выбежал из комнаты. Наконец-то, невыносимое ожидание долгожданных преобразований заканчивается. Скоро начнутся дела для настоящих решительных мужчин и патриотов.
  
  * * *
  
  Гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия.
  
  Сергея приказом командира подразделения вывели из состава смены и назначили на еженощные дежурства по новой турецкой сети. Освободили от всех нарядов и хозработ. Ночью он бдел на посту, днём отсыпался в казарме. А какой может быть днём сон? Появилась какая-то непреходящая усталость. Глаза болели, веки слипались, мозги вялые, в уши будто кто-то ваты насовал...
  В общем, физическое состояние неважнецкое. Да ещё и эта хитрая сеть, в которой в авральном режиме надо успеть понять, кто из корреспондентов куда "свалил", где идёт настоящая передача радиограммы, а где турецкие асы проводят отвлекающий манёвр для нерасторопного противника. И поддаться на уловку, проссать радиограмму никак нельзя, Родина не простит. Начальник смены тоже. Так и сказал:
   - Раз уж так вышло, товарищ солдат, что обнаружил ты эту сеть, раскрыл новую дислокацию противника, так тебе на этом рубеже и оборону держать. Если что - кричи! Мы подсобим, когда зашиваться будешь. Справишься с задачей - молодец! На дембель поедешь с первой партией. Подведёшь - получишь звездюлей по полной программе от всех вышестоящих командиров! И в первую очередь от меня лично. У нас тут невидимый фронт обороны страны, а на войне, как на войне, хоть на этой и не стреляют. Так что не обессудь, что поспать по-человечески тебе пока не удастся. На гражданке отоспишься.
  Сергей, собственно, всё понимал. Да и справедливый армейский закон знал - сам предложил, сам и выполняй.
  Ночью не смыкал глаз, жёг мозги, нервную систему, составлял и анализировал таблицу уже раскрытых частот, отмечал, какие из них используются чаще, какие реже. Припоминал повадки, приёмы и предпочтения Селима по прошлым сеансам связи.
  
  Сегодня ночью "главная" появилась необычно рано и сразу же стала давать общий вызов. Звать всех корреспондентов сети.
  Явно у Селима есть важное сообщение. Надо быть готовым к "высшему пилотажу" в плане всего комплекса мер искушённого профи для обеспечения защиты трафика от перехвата.
  Судя по понятным только мастеру мелким особенностям телеграфирования, напряжённости руки оператора, каким-то особо кратким, отрывистым переговорам, Селим нервничал.
  После общего вызова на частоте начали появляться корреспонденты, называя свои позывные.
  "Главная" лаконично подтверждала приём каждого, просила ждать, слушать и оставаться на частоте.
  Сергей, включив магнитофон, в аппаратный журнал скрупулезно записывал позывные. В списке сегодня оказалось несколько новых.
  После того, как отметился сорок седьмой корреспондент, Селим несколько раз передал код, означающий "Внимание".
  Минутная пауза, затем, быстро несколько цифр - очередное неизвестное кодовое слово и вся вражеская сеть, как стайка испуганных воробьёв, немедленно куда-то упорхнула с замолчавшей волны-веточки.
  Сергей быстро записал в журнал новый код, вцепился в ручку настройки и, слившись в одно целое с наушниками и приёмником, превратился в некое бестелесное существо, обладающее одним только слухом. И неудержимым всепоглощающим желанием найти, услышать знакомое "чириканье" исчезнувшей стаи чужеземных золотых птичек, с бесценной информацией в клювиках.
  Ночной эфир был таинственным тёмным "нечто", в котором жили только звуки, но, в отличие от гидролокаторщиков на подводных лодках, которые могли искать цель, посылая сигналы сонара и автоматически сканируя огромные пространства, у Сергея такой возможности не было. Ему приходилось полагаться только на интуицию, навыки и тренированный слух.
  В какой-то степени его действия напоминали действия опытного охотника, выслеживающего осторожную дичь в безлунных непроходимых джунглях среди рёва хищников и грома непогоды, шипения змей и шелеста листьев, треска цикад и криков ночных птиц.
  И во всей этой какофонии, неизвестно, как далеко или близко, в глубине какого-нибудь дупла дерева, в пустоте под водопадом в середине бурной реки или высоко под кроной гигантской секвойи, нужно услышать, почувствовать, догадаться, что вожак маленькой стайки незаметных сереньких дрессированных воробышков затаился именно здесь, и тихонечко "чирикает" секретное сообщение своим сородичам.
  А как только закончит, стайка моментально вспорхнёт и разлетится в разные стороны не оставив никаких следов ускользнувшей тайны на месте кратковременной встречи.
  Искать иголку в стоге сена глазами, наверное, легче...
  
  Визг, вой, раздирающий барабанные перепонки, тарахтенье железнодорожного состава, писк морзянки...
  Не то... Ничего близкого к эталону в мозгах.
  Опять вой, треск, новости радиостанции "Маяк", болезненно царапающий и рвущий сознание звук циркулярной пилы, какие-то паровозные гудки, песенка на английском языке, удары по ушам гигантского парового молота...
  Искать, искать!
  Сейчас даже крикнуть, попросить друзей о помощи нельзя. Неизвестна частота, на которую ушла сеть, а почерк Селима знает только Сергей...
  Надо обязательно найти хитрого врага!
  Казалось, прошла целая вечность, пока обнаружилось журчанье знакомого передатчика в узкой тихой "ямке" между двумя мощнейшими "соловьями-разбойниками".
  Сигнал передатчика пел на одном тоне, становясь то чуть сильнее, то слабее. В конце концов, он зазвенел громким, кристально чистым кварцевым звучанием.
  "Главная наседка", вероятно, сменила антенну, и радист подстроил под неё выходной каскад передатчика, чтобы по возможности, всем его "цыпляткам" было хорошо слышно. Они ведь все от "мамочки" на разных азимутах. Трудно добиться качественного приёма одновременно для всех корреспондентов, даже применяя антенны с круговой диаграммой направленности.
  Но это рискованный ход.
  Многократно повышает вероятность перехвата радиограмм разведслужбами противника, потому крайне редко применяется.
  Обычная тактика работы военных радистов-асов иная. Добиться удовлетворительного приёма сигнала максимально большей частью корреспондентов, несколько раз по кодовым словам сменить частоты, затрудняя жизнь "слухачам" противника, "спрятаться" под мощной помехой, затем передать радиограмму на скорости, обеспечивающей её уверенный приём с первого раза самым слабым радистом сети. Для того, чтобы, по возможности, не "светить" лишний раз в эфире секретный материал.
  Если не все "цыплята" справились с задачей, это плохо. Придётся дублировать передачу с новыми мерами предосторожности и кому-то начислять штрафные очки.
  
  "Главная" на новой частоте ведёт "перекличку", проверяя, не потерялся ли кто из корреспондентов во время "перепрыгиваний" в эфире.
  Рапорты о присутствии от сорока семи корреспондентов займут несколько минут...
  Пока они разберутся, можно чуть сбросить нервное напряжение.
  Есть время позволить себе небольшой перекур на рабочем месте с наушниками на голове. Пишущая машинка заправлена бумагой и готова к бою, ленты на бобине в магнитофоне ещё достаточно много.
  В голове у Сергея гудит, перед глазами цветные мушки, наверное, давление подскочило или сердце пошаливает.
  Уф-ф! Густой сладковатый дым сигареты немного успокоил звенящие нервы. Сергей помассировал пальцы, кисти рук. Сейчас начнётся...
  Надо постараться принять всю радиограмму с первого раза и не сделать ни одной ошибки.
  Пошла передача шифровки! На невысокой скорости, вполне можно печатать одной рукой, а второй подкручивать ручку настройки приёмника и стряхивать пепел с сигареты.
  Принято уже несколько десятков групп символов. Сколько ещё осталось?
  Сигнал "главной" вдруг начал слабеть, теряться в шумах... Фединг? Или Селим зачем-то снизил мощность передатчика? Может, пока идёт "пустышка", а "главная" пытается подобрать минимальную мощность передатчика, достаточную для приёма только своими, близкими корреспондентами, отсекая чужие любопытные уши?
  Потом опять "кю-эс-вай", прыжок на новую неизвестную частоту и там уже со всеми возможными предосторожностями пройдёт тщательно скрываемое настоящее секретное сообщение Минобороны Турции.
  Этих частотных перескоков, в принципе, может быть сколько угодно, пока у Селима хватит терпения или он посчитает, что достаточно запутал следы...
  Сергей с огромным напряжением слуха "вытаскивал" отдельные знаки из затухающей трели морзянки...
  Пора, пора звать на помощь!
  Дождавшись маленькой паузы между группами, Сергей приподнялся над пишущей машинкой и изо всех сил прокричал в сторону поста начальника смены:
   - Восемь триста пять! П-а-м-о-чь!
  Затем сразу же плюхнулся обратно на стул, продолжил приём. И тут...
  Бам-м-м!
  Вспышка перед самыми глазами на несколько секунд выбила Сергея из состояния предельной концентрации.
  Взорвалась "модифицированная" сигарета! Давно таких подлянок не происходило, и, надо же, ещё в такой момент...
  Сергей, ожесточённо протирая глаза, в ярости скрежетнул зубами:
   - Убью гада!
  Магнитофон писал, но... за те несколько секунд, что Сергей приходил в себя, исчезли всякие признаки передачи на контролируемой частоте. То ли сигнал полностью утонул в глубоком фединге, то ли Селим успел дать короткую команду к переходу на новое место встречи...
  Иди, догадайся...
  Что делать?
  Один приёмник на левом наушнике оставить на прежней частоте, другим приёмником на правом наушнике искать исчезнувший "голос" Селима.
  Слава Богу, что успел крикнуть о помощи!
  Одна из непостижимых загадок мирового эфира состоит в том, что радист, находящийся в десятке метров от подавшего "сигнал бедствия", может прекрасно слышать "пропавшую" радиостанцию и полностью принять, вроде бы, утонувшую в шумах, радиограмму.
  Это можно иметь в виду, но особо рассчитывать на везение не стоит.
  Надо крутиться самому!
  Левый наушник молчал, на старой площадке никого не было. Правый надрывался от визга помех.
  Искать! Искать!
  Сергей потерял ощущение времени. Затылок раскалывался от боли, в груди что-то больно кололо, а руки била нервная дрожь. Хотелось всё бросить, сдаться, упасть лицом прямо на машинку и отрубиться в благословенном сне... Но, что-то мешало так поступить...
  Профессиональная гордость? Чувство долга? Страх посмотреть в глаза товарищам и командиру в случае позорного прокола? Услышать унизительное "проссал-таки..."?
  Как на диком пляже, сноровисто и терпеливо перебирая нескончаемое количество песчинок, высматривая и разыскивая ту самую, единственную, Сергей делал свою работу.
  Подсказки - только большая таблица уже известных частот вражеской сети и... уже интуитивно отложенные в подсознании привычки и предпочтения Селима, как знакомого по поведению противника. Где-то уже предсказуемого.
  Была ещё надежда на неявную помощь безымянного Бога безграничного океана эфира - того бесплотного существа, которое дышало в наушниках каждого "слухача" и, которое так же, как и Нептун - Бог морских пучин, имело власть над жизнью и душой моряка или радиста, попавшего в чужие владения.
  Эти божества могут помочь дерзкому или утопить недостойного...
  
  Несколько раз, благодаря сумасшедшему везению или подсказке ангела-хранителя, Сергею удавалось выудить через сито напряжённого внимания слабый голосок радиостанции Селима и принять небольшой кусок радиограммы. Потом "главная" кодом давала переход на новую неизвестную частоту и немедленно исчезала вместе со всем выводком корреспондентов.
  Турецкий ас проявлял невероятные терпение, осторожность и мастерство.
  Сергей меняя настройки приёмника, направленные антенны и узкополосные фильтры, гонялся за Селимом вслепую, больше надеясь на удачу и интуицию, чем на отработанные в учебке и на практике приёмы перехвата по математической вероятности возврата противника на один из базовых "каналов общения".
  Сергей терял и находил Селима. Принимал часть радиограммы и снова терял сигнал...
  Этот бешеный аврал казался бесконечным...
  Где-то глубоко внутри Сергея билась надежда, что всё-таки, в конце концов, разорванные куски радиограммы при прослушивании с ленты и восстановлении, удастся "склеить". В памяти отложились несколько, запомнившихся особым звучанием, одинаковых групп символов, что давало надежду на успех.
  Последнее могло говорить о том, что с первого раза не все корреспонденты приняли радиограмму, и Селиму пришлось повторять её. Возможно даже и не один раз.
  В этом случае шансы собрать по частям тело радиограммы резко возрастают.
  
  Когда турецкая сеть отработала, и Сергей принял от "главной" короткий прощальный сигнал "sk" - конец связи, то в полном изнеможении откинулся на фанерную спинку затрещавшего хлипкого стула. Гимнастёрка была насквозь мокрой, по лбу и щёкам катились ручейки пота. В голове нестерпимо грохотал огромный царь-колокол, а сердце билось так, как будто хотело пробить грудную клетку и выпрыгнуть наружу.
  Сергей поднял голову и только тут заметил, что вокруг его поста сгрудились почти все радисты смены. Никто ничего не говорил, да слова и не были нужны. Друзья по оружию всё понимали и без них...
  Здесь тоже идёт война. Вот такая, особенная. И хотя прямо тут, на этом "ненастоящем" поле сражения обычно не умирают, отдалённые последствия от дуэлей радистов очень скоро могут "аукнуться" многими реальными смертями и межгосударственными конфликтами...
  
  Радиограмму по частям удалось "собрать" полностью. Кое в чём и ребята помогли. Сверхважная шифровка отправлена в Москву, и теперь Сергей, наконец, может немного поспать...
  
  Москва, Лубянка, кабинет Председателя КГБ СССР
  
  В большом зале за длинным столом с зелёным сукном сидели пять генералов. Перед ними лежали раскрытые папки с документами, карты, листы бумаги с малопонятными символами. Пепельницы были заполнены окурками.
  Совещание шло уже давно, но это был тот случай, когда последствия принятия неправильного решения могли быть настолько значительными и труднопрогнозируемыми, что никто из участников не осмеливался высказаться определённо. За столом слышались предположения, общие рассуждения, сожаления о недостаточности информации...
  Наконец, председательствующему в гражданском надоело толочь воду в ступе. Сверкнув стёклами очков, он иронично-устало взглянул на подчинённых и негромко спросил:
   - Итак, товарищи генералы, всего-навсего один простой вопрос. Выгоден ли сейчас для СССР переворот в Турции и приход к власти военных? Да или нет?
   - Юрий Владимирович, - тяжело потерев лоб, первым ответил начальник 16-го Управления генерал Бурьянов, - по тем оперативным данным, которыми мы располагаем на сегодняшний день, расклад 50 на 50. С одной стороны, с приходом к власти исламских фундаменталистов, Турция отдалится от США и Европы. Это, в принципе, для нас хорошо. Но, вряд ли турки выйдут из НАТО. При этом, вполне возможно, что непредсказуемо изменится и внешняя политика Турецкой Республики, как в отношении СССР, так и некоторых наших союзников. В таких неясных обстоятельствах принять выверенное решение невозможно.
   - Так вы предлагаете выбросить наш козырь, Лев Вениаминович? Не воспользоваться им вообще? - раздражённо бросил председательствующий.
   - Я не могу предложить однозначно выгодное решение, потому что у нас нет достаточной ясности по вопросу. И нет времени. Если мы предупредим правительство Турции о готовящемся перевороте, дадим всю информацию, полученную от нашей радиоразведки, то, теоретически, премьер и президент страны должны быть нам благодарны, но... во что может вылиться эта благодарность практически?
  К разговору присоединился представитель Первого Управления:
   - Да... и торговаться с ними мы тоже не можем. Назначить плату за информацию о готовящемся перевороте? Некрасиво. Недостойно великой державы. А если начнём переговоры и не договоримся? Это ж какая политическая бомба получится?
  Председательствующий недовольно постучал пальцами по столешнице:
   - Выходит, что в лоб, что по лбу... Явных значимых выгод нет, а вот в случае ошибочного решения, последствия непредсказуемы. Плюс внутренние проблемы у турок. Напряжённость с курдами, да и с греками на Кипре. И нам они слишком близкие соседи... В общем, доложу я все эти соображения в ЦК, пусть там принимают коллегиальное решение, согласно подготовленному штабом проекту. Товарищи генералы! Все свободны!
  
  Турция, Трабзон, часть m-34 Кара-Денизского военного округа
  
  Когда в кабинет Исмаила Эрдинча ворвалась группа военной полиции, полковник сразу всё понял.
  Мелькнула мысль:
   - Пронюхали, шайтан вас забери! Значит, не сейчас... Но, ничего не отменяется... Только откладывается. Временно...
  
  Гарнизон "Победа", в/ч 61615, окрестности г. Гардабани, Грузия
  
  На дембель Сергей поехал с первой партией, начальник смены, старший лейтенант Серков не обманул.
  И на погонах появились ефрейторские лычки.
  Впереди была целая жизнь в которой не последнее место займёт то самое загадочное и непостижимое бесплотное существо, дышащее в наушниках каждого радиста и рассказывающее о тайнах людей и мироздания на своём специфическом языке для круга посвящённых - эфир необъятной Вселенной...
  
  * * *
  Фединг - затухание радиоприема, колебания слышимости во время радиоприема.
  Кара-Дениз - Чёрное море (турецкий).
  Трафик - объём информации, передаваемой по сети за определенный период времени.
  Гяур - у мусульман всякий немусульманин.
  Телегония - научная, проверенная практикой, концепция, исходящая из представления, что влияние генотипа мужской особи, выступающей в качестве первого сексуального партнёра для женской особи, существенно сказывается на наследственных признаках потомства последней.
  Феминизм (истинный) - международное женское общественно-политическое движение, финансируемое из США, считающее патриархат формой угнетения женщин мужчинами. Цели феминизма - матриархат, деньги и власть без ответственности и обязанностей, гедонистический образ жизни, дискриминация мужчин и, в конце концов, их полное уничтожение, как вида.
  Конфессия - вероисповедание.
  Фидер - передающая линия, кабель.
  Антенный коммутатор - устройство для выбора антенн.
  Трансивер - тип радиостанции, в которой одни и те же, в основном, детали, работают на приём и передачу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Фуршет на лётном поле
  
  
  По щербатым бетонным плитам тбилисского аэропорта, взмётывая в воздух высохшие жёлтые листья, гулял холодный ноябрьский ветер.
  Вдоль края пустынного лётного поля, к одиноко стоящему с приставленным трапом ЯК-40, брела группа людей. Она растянулась длинной вереницей и состояла, в основном, из женщин, детей и стариков, одетых в поношенные куртки и пальто тёмных цветов. Почти у каждого из взрослых руки были заняты сумками, чемоданами, какими-то узлами.
  Впереди, о чём-то разговаривая между собой, быстро шли двое мужчин в синей лётной форме. Следом за ними, поспевая, тянулись пассажиры рейса Тбилиси - Минводы.
  На тусклом электрическом табло в здании аэровокзала для оставшихся там провожающих светились дата и время вылета - 7-е ноября 1993 года, 12 часов местного времени. Когда-то это был праздничный день, сегодня - нет.
  Затянутое серой пеленой, сумрачное небо, не давало особых надежд на отправку борта по расписанию. Но, если люди не улетят сегодня, они придут завтра, послезавтра, послепослезавтра. И так до тех пор, пока будет оставаться хоть малейшая возможность убраться из этого страшного бандитского и голодного города. Города, который ещё совсем недавно каждый из унылой цепочки эмигрантов считал частью своей Родины - Советского Союза, а день 7-го ноября - её великим праздником.
  Теперь понятие "Родина" резко изменилось. Для сотен тысяч жителей Грузии она неожиданно оказалась очень далеко. Все негрузины вдруг стали изгоями - оккупантами, гостями, нахлебниками, несмотря на то, что десятки лет работали на этой земле, отдавая ей все свои силы, знания и умения.
  Позади остались мучительные раздумья - "уехать или остаться, может, всё ещё образуется?"
  Что ничего хорошего не образуется, и ждать позитивных сдвигов не стоит, после пары лет искусственного суверенитета республики стало видно даже законченным оптимистам. Ночью в городе постоянно гремели выстрелы, слышались взрывы, хозяйничали бандиты и мародёры.
  "Патриоты"-боевики из так называемого "Народного фронта", с чёрными банданами на узких лбах, бесцеремонными манерами и наглыми глазами, быстро довели до понимания граждан второго сорта, кто в солнечной Грузии истинные хозяева, а кто бесправные и незваные "гости".
  Исторические примеры, как поступать с нежелательными инородцами и кого считать "настоящими арийцами" давно известны, так что велосипедов изобретать не пришлось.
  Отгремели уже события в Сумгаите, Баку, Фергане, Южной Осетии, Абхазии...
  После девятого апреля 1989 года резко изменилась жизнь и настроения внутри республики.
  Изо всех щелей полезли с националистическими лозунгами невесть откуда взявшиеся "борцы за свободу" - десятки и сотни мелких политических партий, представляющие интересы отдельных влиятельных людей, семейных кланов и просто криминальных группировок.
  После выборов начались разгул бандитизма, голод, гражданская война, разруха.
  За какие-то год-полтора побывали в "вождях" народа Звиад Гамсахурдиа, Джаба Иоселиани, Тенгиз Китовани.
  Страна вошла в пике и летела в пропасть.
  В 92-м Президентом Грузии стал непотопляемый "Белый лис" - Эдуард Шеварднадзе.
  Приняли его в стране со слезами радости и с надеждой на лучшую жизнь.
  Как оказалось, надеялись зря. Накопленные проблемы не решались, становилось всё хуже, всё голоднее, беспросветнее.
  Для славян и их детей не осталось никаких перспектив на будущее. Русские школы постепенно закрывались, русский язык изгонялся из обращения, русскоязычные работники увольнялись отовсюду, где только можно было обойтись без них и взять "национальные кадры".
  "Неарийцы", да и умные, дальновидные, порядочные люди из титульной нации, по мере "просветления", уезжали сотнями и тысячами на новую старую родину, в Россию...
  
  Сергей шёл на посадку самым последним в процессии.
  Ручки на видавших виды старых хозяйственных сумках протёрлись и грозили вот-вот порваться. Огромный узел с детской одеждой и какими-то тряпками первой необходимости, которые на скорую руку напихала жена, всё время развязывался. Приходилось идти медленно, часто останавливаться, чтобы поправить узел и поудобнее устроить его на плече. Больно, очень больно было прощаться с этой землёй, где он, его родители, бабушки и дедушки прожили всю свою жизнь, а могилки их теперь останутся неухоженными...
  Ещё совсем недавно у него была работа, было ощущение собственной нужности людям и гордости за свою профессию. Сергей работал старшим оперуполномоченным Глданского райотдела милиции до того времени, пока неизвестные в камуфляже не атаковали его ночью, забросали бутылками с зажигательной смесью, расстреляли дежурных и забрали всё оружие, какое нашли.
  После девяносто первого года и боёв звиадистов с гвардейцами Китовани, "мхедрионцами" Джабы Иоселиани в центре Тбилиси на проспекте Руставели, подобные нападения неизвестных вооружённых людей на милицейские патрули и даже отделения милиции в городе и районах, стали нередкими.
  Сергея, после разгрома места службы, перевели сначала в другое отделение, а потом и вовсе сократили. Милиция потеряла своё былое влияние и востребованность, теперь граждане и новоявленные "бизнесмены" больше шли под "крышу" к местным "крёстным отцам".
  Лишившийся работы русский мент выпал из зоны интересов министерства внутренних дел грузинского государства и дальнейшая судьба майора Сергея Астафьева никого в органах правопорядка не интересовала. Свою жизнь, выброшенные за ненадобностью люди с неподходящей историческому моменту национальностью, должны были устраивать сами, как им заблагорассудится.
  А у Сергея выбора особого и не было. Варианты идти к какому-нибудь тбилисскому "Дону Карлеоне" передавать свой оперативный опыт и служить холуём в его свите или "пушечным мясом", добровольцем к гвардейцам Китовани для непрекращающихся военных стычек в Абхазии или Южной Осетии, грабежей местного населения, Сергей даже не рассматривал. Это было бы предательством всего того, во что он верил, ради чего пошёл работать в органы.
  Оставалось только одно - уехать туда, где свои, где он будет нужен и будет таким, как все. Где дети получат возможность учиться на родном языке, стать полноправными гражданами страны, добиться чего-то в жизни по своим способностям, а не по праву рождения.
  Вот потому он сегодня здесь, на лётном поле.
  
  Сергей сильно отстал, попутчики ушли далеко вперёд и даже их вялых разговоров, и покрикиваний на детей не стало слышно.
  Вереница людей в сопровождении двух лётчиков брела по окраине аэродрома, мимо каких-то старых полуразрушенных строений, высоких зарослей кустов, свалок мусора.
  Автобусы для авиапассажиров давно уже не ходили. В аэропорту, как и везде в стране, наблюдались дефицит бензина и полный бардак во всех службах.
  Лётное поле практически не охранялось. Редкие группы счастливцев, раздобывших билеты на случайные чартерные или контрабандные рейсы непонятно каких авиакомпаний, втягивая голову в плечи, добегали до своих самолётов быстро и тихо, как мыши, ежеминутно опасающиеся нападения кошки.
  Грабили всех и везде. Грабили чиновники, военные, бандиты и даже просто оголодавшие сограждане. Отбирали последнее, не гнушаясь чемоданом с пожитками, старым пальто или талонами на хлеб. Каждый стремился выжить любыми способами, и своя жизнь, свои дети были дороже, чем чужие...
  Продавали награбленное на множестве стихийно образовавшихся рынках. Там никто никого не ловил и не проверял документов на товары. Вооружённые "смотрящие" рынков просто обчищали продавцов и брали с них долю. Когда деньгами, когда товаром. Смотря, что кому было нужнее.
  Правда, даже в этом угрюмом, опасном и неуправляемом городе не всякий мог перейти последний барьер. Тот самый, который отделяет честного человека от преступника.
  Но когда дети плачут от голода и просят есть, а заработать на хлеб честными способами становится невозможно, преграда, удерживающая людей от того, чтобы отнять кусок хлеба для своего ребёнка у ребёнка соседа, становится всё слабее и слабее...
  Иногда, для некоторых, она исчезает совсем.
  
  Сергей поставил сумки на землю, сбросил с плеча узел и в очередной раз постарался затянуть покрепче его развязавшиеся концы.
  Пальцы замёрзли и плохо слушались.
  Сергей завозился и не заметил, как из-за стены полуразвалившегося длинного строения с открытыми настежь, обгорелыми рамами, вышел человек. Он настороженно посмотрел вслед ушедшим далеко вперёд пассажирам, а потом перекрыл дорогу отставшему мужчине.
   - Э, закурить нэ найдётся?
  Вопрос был задан по-русски.
  Сергей поднял голову и увидел поджарого крепкого парня, лет тридцати, без верхней одежды, высокого, в военном камуфляже без знаков различия.
  В такой униформе ходили многие. Гвардейцы грузинской армии, ополченцы, "мхедрионцы", да и просто уличная шпана, причисляющая себя к "патриотам".
  У личности, неожиданно появившейся на пути Сергея, было узкое небритое лицо с беспокойными глазами, светившимися какой-то мрачной решимостью. Человек в камуфляже пытался выглядеть угрожающе, но это ему не очень удавалось. Что-то в его облике не соответствовало взятой роли. Не похож он был на отморозка, которым пытался выглядеть.
  Оружия в руках парня не было видно, но... это ещё ничего не значило.
  Сергей боковым зрением заметил шевеление кустов возле стены строения и сделал выводы.
  Сюрприз был неприятный. Можно было легко догадаться, что вскоре последует.
  Оперативный опыт подсказывал - вменяемые грабители, в меру своего интеллекта, обычно сначала стараются "прощупать" случайную жертву. Иногда можно нарваться на родственника или знакомого какого-нибудь влиятельного человека, с которым лучше не связываться. Этого опасались.
  В случае, если жертва беспомощна, некоторым новоиспечённым "абрекам" требовалось для смелости себя распалить, заставить забыть о жалости, совести, вызвать презрение и ненависть к попавшему в засаду несчастному. Тогда бить его и отбирать убогое имущество легче.
  Сергей понял, что сейчас начнётся увертюра к банальному грабежу. Прямо на лётном поле.
  Все деньги семьи были спрятаны у жены. В сумках ничего ценного не везли. Разве что зимние детские вещи, которые скоро понадобятся сыну и дочке. Без свитеров, тёплых носочков, белья они могут просто замерзнуть по дороге. А путь неблизкий. Самолётом до Минвод, оттуда неизвестно когда удастся сесть на проходящий поезд и затем сутки - двое трястись в общем холодном вагоне до города первого салюта - Белгорода. А от него потом ещё добираться пятнадцать километров до маленькой деревушки где-то за Болховцом.
  В микроскопической хатёнке старая печь, как помнил Сергей, сыпалась и дышала на ладан. Там выживать тоже будет непросто.
  На дорогу денег наскребли с огромным трудом. Доехать должно было хватить, но вот если придётся ещё покупать детям тёплую одежду...
  Сергей мгновенно представил себе ставки в этой ситуации.
  Нападение произошло в самый последний момент, когда уже ничего не переиграешь. Если семья пропустит этот рейс, за который заплачено последними деньгами, то, уехать в Россию не сможет. Квартира в Тбилиси уже продана за копейки, жить негде...
  Вот попал!
  Мозг заработал вразнос, просчитывая возможные выходы из капкана. Как ни крути, а их всего два - или придётся попытаться как-то убедить грабителей, что связываться с ним не стоит. Или драться.
  Даже не новые детские вещи в нынешнее тревожное время - тоже ценность, их можно продать на рынке и купить еды.
  Сидящие в кустах, в засаде, стрелять, скорее всего, не будут. Если нападут, то постараются пырнуть ножом или забить арматурными прутами - самым распространённым сейчас оружием.
  Скорее всего, притаившиеся бандиты видели лётчиков, а у тех вполне могут быть пистолеты, да и какую-никакую, но охрану аэропорта могут вызвать по радио с готового к вылету самолёта. Так что, стрелять нападающим опасно.
  С другой стороны, за что сейчас можно поручиться? Да и сколько человек в кустах, неизвестно.
  Расклад сил пока неясен.
  Запросто могут убить или сделать инвалидом.
  В любом случае, семья окажется в тяжелейшем положении.
  Милицейский опыт, вынесенный с болью и кровью из оперативных мероприятий и задержаний, однозначно говорил, что линию поведения придётся строить на ходу, в зависимости от развития ситуации.
  Сергей неторопливо поднялся, расстегнул куртку и повёл плечами, разминаясь. Заметил, что крепкий парень был в кедах. Видно подготовился для того, чтобы легче было справиться с отставшим мужчиной на глазах у своих подельников.
  Понятно, что это было бы полезно для укрепления авторитета вожака. Судя по слегка приплюснутому носу, он, скорее всего, когда-то занимался боксом.
  Сергей подумал, что парень не зря начал говорить по-русски. Если жертва простодушно ответит на том же языке, то пол-увертюры пройдено - чужих грабить легче.
  Не нужно упрощать бандитам жизнь.
  Сергей приветливо улыбнулся парню и ответил по-грузински
   - Гамарджобат, батоно (здравствуй, уважаемый). Курева нет, извини. Вот, бегу на самолёт, а сумки старые, рвутся. Хурджин развязывается.
  Небритый вожак, пытаясь нащупать выигрышную линию поведения и обрести внутреннюю уверенность, настороженно спросил:
   - Навэрна, в Россию лэтишь, да?
   - Да, - легко согласился Сергей, врать не было смысла. Все сейчас уезжали в Россию. Даже грузины.
   - А что тэбе здэсь не нравится? - стараясь найти почву для конфликта, - продолжил по-русски гопник.
   - Работы нет, детям есть нечего.
   - Всэ так говорят, когда отвечать за свои дела приходится.
   - Какие дела? - искренне изумился Сергей, - что я сделал?
   - Ты же русский?
   - Русский.
   - Вот и должэн атвечать за то, что ваш Елцын надэлал.
   - За то, что Ельцин сделал Грузию независимой? - Сергей старался говорить спокойно.
  Парень в кедах, наоборот, пытался себя распалить и нёс первое, что приходило на ум:
   - Нэт, за то, что русские захватили Грузию и командовали тут.
   - Командовали? Воевали вместе. Берлин брали, помнишь? Да и знаешь, дорогой, сколько грузин в России живёт?
   - Эта всё прэдатели родины. А воевали вместе давно. Тэперь Россия абхазов защищает. И осетинов. Очэнь плоха. Ты тоже, навэрна, за абхазов, да?
   - Я помню, как Россия когда-то грузин от турок защищала, - Сергей улыбнулся, - тогда в Грузии всего восемьдесят тысяч человек оставалось. Как сейчас, абхазов.
   - Э, что-то ты многа знаэшь. Очэнь умный, да?
  Сергей отвечал доброжелательно, и это сбивало попытки, видимо, ещё не совсем огрубевшего душой главаря, разжечь долгожданный конфликт и отобрать у подвернувшегося лоха ручную кладь.
  Сергею пришла догадка, что этот парень в первый раз вышел на дело и ещё не потерял остатков совести. Он старался разозлить себя, преодолеть глубоко засевшее внутри табу на насилие, судороги совести, заставить поверить в то, что пойманный русский - подонок, не достойный жалости. Его можно и нужно ограбить и это будет справедливо.
  Какой-нибудь матёрый бандит давно бы уже нашёл предлог придраться, а то и не стал бы искать его вовсе.
  Вполне вероятно, что этого худого небритого парня дома ждут голодные дети, и он не знает, как их накормить. Он пытается перейти воздвигнутый всей прошлой жизнью барьер "не укради", "не убий" и пока не может. Не хватает куража, решимости, криминального опыта. Мешает какой-то подкожный стыд...
  Из-за кустов и стен развалин выглянули недовольные лица. Двое. В руках арматурные пруты. Одеты в грязные спортивные костюмы и старые дутые куртки. Обоим лет по семнадцать-двадцать. Ещё совсем мальчишки.
  Кореша устали ждать.
  Когда же, наконец, старший подаст знак, и они нападут на этого, отставшего от своих, неудачника?
  Побьют и отберут сумки.
  А потом продадут шмотки на базаре и принесут в дом деньги со словами "Вот, я заработал".
  И никто не спросит: "Как?"
  Это неважно.
  Главное, что можно будет поесть...
  И почувствовать себя кормильцем семьи.
  
  Лишнего времени не было ни у одной из сторон.
  Напряжённость росла, и тишина начинала оглушительно звенеть в ушах. Сердца четырёх мужчин, внешне пытающихся выглядеть спокойными, неистово стучали и толчками прокачивали кровь в жилах.
  Мышцы напряглись.
  Вот-вот банда бросится на русского, даст волю накопившейся ненависти, безудержному желанию наказать хоть кого-то, отыграться за своё бессилие, голод, неудавшуюся жизнь.
  Надо же найти виноватого! Козла отпущения, который за всё ответит!
  Здесь и сейчас можно безнаказанно и всласть избить этого, не очень крупного с виду мужика, железными прутами, а потом, может, и прирезать его финкой, припрятанной у "упроса" (старшего), отомстить за разруху в стране, голод, за ошибки своих недальновидных руководителей, за всё, что было плохо.
  Парни сжимали арматуру в руках, и в их глазах явственно было видно желание пустить прутья в ход и бить, бить наотмашь по живому человеческому телу, жестоко, изо всех сил, пока жертва не перестанет шевелиться, и не замрёт в нелепой и безжизненной позе на грязном бетоне.
  Но старший почему-то не подавал сигнала к нападению.
  Может, он знает этого мужчину?
  
  Замешательство команды незадачливых грабителей не могло продолжаться долго, и Сергей решил взять инициативу в свои руки.
   - Рагварихар, генацвале? (как тебя зовут) - обращаясь к старшему, спросил Сергей.
  Небритый помялся:
   - Зачэм тэбе знать?
   - Видишь самолёт? Там меня ждут. Жена, дети. Я хочу, чтобы ты с ребятами, - Сергей небрежно кивнул в сторону уже не скрывающихся подельников, - выпили за то, чтобы мои дети хорошо долетели. За счастливую дорогу. Дома выпить не пришлось, торопились. У меня с собой вино есть. Киндзмараули. Настоящее. Мы ведь с тобой не враги? Верно?
  Старший помолчал, отвёл глаза в сторону, выдавил:
   - Пока нэт.
   - Вот видишь, - развил маленькую победу Сергей, - так, что и по грузинскому обычаю, и по русскому, давай выпьем на дорогу. И ещё... - взгляд у Сергея стал твёрдым и испытующим, - ты же понимаешь, что без меня моя семья не улетит, а если со мной что случится, то пропадёт?
  Важный сигнал был послан.
  Небритый через силу кивнул. Такой простой факт не нуждался в комментариях. Да и, судя по всему, старший сам понял, что, во-первых, он ещё не готов цинично и жестоко грабить и убивать незнакомых и неповинных ни в чём людей, а во-вторых, встреченный мужчина если что-то и отдаст, то добровольно, не теряя чувства собственного достоинства. И если отдаст, то только то, с чем сможет расстаться без фатального ущерба для своей семьи.
  Или будет драться насмерть. Иного выхода у него нет.
  Старший не хотел драться насмерть.
  Он не был к этому готов, да и изнутри жёг стыд. Не говоря уже о том, что соседские мальчишки, Мишико и Рамаз, которые подбили его на эту, кажущуюся вначале такой беспроигрышной, авантюру, могли сильно пострадать.
  Жизненный опыт старшего, по огоньку, блестевшему в глазах русского, по его крепкой спортивной фигуре под курткой, по ленивой тигриной грации движений, подсказывал, что с этим человеком нужно быть осторожным.
  Сумки с домашними пожитками и тряпками не стоят кровавой драки и чьей-нибудь возможной смерти. Не те ставки. Да и у русского тут рядом семья, дети...
  Главарь колебался.
  Думал.
  Он покосился в сторону, куда ушли пассажиры. Те уже дошли до самолёта и собрались вокруг трапа.
  Лётчики поднялись по лестнице и скрылись внутри воздушного судна. С минуты на минуту там могут обратить внимание на то, что одного человека не хватает. Жена может поднять шум, сообщить лётчикам. А те вызовут охрану или, чего доброго, сами прибегут сюда, разбираться.
  А с лётчиками ссориться нельзя. Мало того, что они могут быть вооружены, но, кроме того, ранив лётчика и сорвав этим рейс, легко можно задеть интересы крупных игроков - хозяев самолётов, авиакомпаний. Им нельзя наносить ущерб. Найдут и отомстят.
  Неудачно всё складывается!
  Надо разруливать ситуацию, давать задний ход. И при этом сохранить лицо.
  
  Мужчину с багажом, неизвестно почему остановившегося посреди дороги, и человека в камуфляже, загородившего ему путь, на голом лётном поле было прекрасно видно от самолёта.
  
  Старший сделал вид, что принимает трудное решение, потёр подошвой кеда об асфальт, сплюнул, задумчиво пнул камешек и медленно сказал:
   - Харашо! Раз такое дэло... Раз ты с семьёй... Давай, выпьем. Меня Дато зовут. А их, - старший махнул рукой корешам, - Мишико и Рамаз.
   - Эй, бичебо - моди ак (парни, идите сюда)!
  Мишико и Рамаз, крупные и здоровые ребята, с довольно-таки глупым видом выбрались из засады, и подошли к беседующим мужчинам. Они только что собирались грабить русского. Что же случилось?
  Дато повернулся к парням и выдал единственно возможное в этой ситуации объяснение:
   - Эта знакомий аднаго маего друга. Сичас мы випьем с ним, потом пуст идёт. А то на самолот апаздает.
   - Сергей, - представился русский и полез в сумку. Как он кстати захватил с собой большую пластиковую бутыль с вином. И ведь не хотел брать!
  Чтобы незадачливым грабителям было не очень обидно от неожиданного финала, Сергей решил показать, что в сумках у него нет ничего ценного.
  А вот выпивка и еда будут.
   - У меня тут только детские вещи, - Сергей открыл одну сумку, выложил на землю несколько прозрачных целлофановых пакетов с одеждой.
  Бутыли с вином не нашёл и сложил пакеты обратно.
  Вино в двухлитровой бутыли и свёрток с едой нашлись в другой сумке.
  Насколько Сергей помнил, в свёртке было немного варёной картошки, буханка хлеба, несколько варёных яиц и десятка два пирожков с капустой и с яблочным повидлом из остатков ещё советских консервов.
  Русский развернул газету и разложил еду.
  Она сразу же привлекла голодные взгляды парней.
  Сергею вдруг стало жалко горе-налётчиков. И не только их, но и всех тех несчастных, которых, играя на патриотических чувствах, одурачили лживыми лозунгами о свободе, независимости, демократии. Довели целый народ до нищенского существования, свободы грабить, быть ограбленными и умереть от голода и безысходности, как крысы в бочке.
  Сергей достал из сумки несколько больших пластиковых стаканчиков, откупорил бутыль и, присев на корточки, разлил вино. Сделал приглашающий жест замершему в неловкой позе старшему, не знающему, как себя вести в этой ушедшей из-под его контроля ситуации, и сказал:
   - Дато, сделай мне уважение, как гостю. Я же здесь гость, не так ли? Уезжающий. Давай выпьем за то, чтобы мои дети хорошо долетели. И закусим немного.
  Несколько секунд Дато мялся, для порядка выдерживая паузу, как будто делал большое одолжение русскому, принимая приглашение.
  Мишико и Рамаз расслабились, их лица помягчели.
  Недавняя ненависть куда-то исчезла, испарилась. Вернулись полузабытые воспоминания из мирной жизни, когда вот так вот, за хорошим столом, вместе собирались друзья, родственники, просто случайные знакомые. И когда было совсем неважно кто они - русские, грузины, азербайджанцы.
  Старший взял стаканчик с вином и присел на корточки рядом с русским. К импровизированному столу пристроились и "кунаки". Прутья они отложили.
  Дато прочистил горло, поднял стакан и глухо сказал:
   - Давай, кацо! За то, чтоб тваи дэти харашо далетели! - потом он провёл ладонью по лицу, будто делая над собой усилие, пытаясь стереть выступившую некстати краску. После этого неуверенно протянул стакан и чокнулся с русским.
  Четверо мужчин, сидевших на корточках на краю почти пустого огромного поля, вокруг разложенной на бетонной плите аэродрома газетки с едой, беззвучно чокнулись и выпили. Неторопливо, без спешки, закусили.
  Со стороны, странная пирушка, наверное, напоминала сюжет одной из картин Пиросмани - встретились после разлуки старые добрые друзья, и присели тут же отметить это важное событие без долгих приготовлений и официоза.
  Неужели что-то такое, отдалённо похожее, но извращённое временем и обстоятельствами, в этой аналогии было?
  Сергей опять наполнил стаканы:
   - Теперь за вас, ребята! За ваших детей, родственников, ваших родителей! Дай им Бог здоровья и долгих лет!
  За такие пожелания пить полагается всегда. Троица несостоявшихся грабителей протянула стаканы к Сергею.
  Выпили.
  Степенно закусили.
  Выражение глаз абреков постепенно изменилось. Остатки настороженности, недоверия, скрытой агрессии куда-то исчезли. Взгляды потеплели.
  Вино согрело замёрзшие тела и души.
  
  Ноги постепенно устали, и парни уселись прямо на холодный бетон. Сергей порылся в сумках и дал каждому по целлофановому пакету с тёплыми вещами. Подложить под себя.
  Дружеский жест оценили. Атмосфера за столом ещё более разрядилась.
  Сотрапезники будто забыли о причине, сведшей их вместе на этом пятачке земли.
  Завязался разговор о наболевшем.
  Налётчики заговорили по-русски:
   - Када тока это всё кончится? - посмотрев в серое небо, сказал Мишико. В животе у него сыто бурчало.
   - Ты что имеешь в виду? - на всякий случай решил уточнить Сергей.
   - Как что? Вот эта, жрать нэту, работа нэту, дэнег нэту. Жизни вабще нэту! Амис дедаватери!
   - Мы с тобой в этом не виноваты, Мишико.
  В разговор вступил старший
   - Э-э, кто виноват, все знают! Никто не знает, что надо дэлать!
   - Точно, Дато! Мы хоть и маленькие люди, но все это понимаем, да? - Сергей взглянул на Рамаза, тот кивнул:
   - Понимать понимаем, - и тут же, разминая застывшие на холоде пальцы, добавил, - но кушать каждый день хотим.
   - Очень трудное время сейчас. Я не знаю, что сказать. У меня нет хороших советов. Наверное, важно только всегда стараться оставаться человеком.
  Помолчали.
  Старший замёрз. Встал и сходил к стене, за которой сначала прятались друзья. Вернулся оттуда в поношенном армейском бушлате и опять пристроился к столу.
  Сергей в третий раз наполнил стаканы.
   - А в России, навэрное, кушать многа есть? - не выдержал Мишико, - ты сейчас приедешь туда и будэшь жить, как человек. Всё будет, да?
   - Там всё с нуля начинать придётся. Но там моя родина. Мой дом. А дома даже стены помогают.
  Рамаз завистливо протянул:
   - И-эх! Если б не эти наши долбаные "патриоты", у нас сэйчас всё па-другому было бы.
  
  Простые и ясные истины людям обычно приходят на сытый желудок. И когда они в благодушном настроении.
  
  Разговор в другое время мог продолжаться дольше и быть интересным, но... самолёт ждать не будет.
  Сергей посмотрел на порозовевшие лица парней, потом на пластиковую бутыль. Вина в ней почти не осталось.
  Он встал и поднял руку со стаканом
   - А теперь я хочу сказать последний тост. Важный. Для всех нас.
  Парни поднялись, почувствовали, что пришло время заканчивать это приятное времяпрепровождение.
  Сергей продолжил:
   - Давайте выпьем за Родину. У нас, у каждого она есть. И дай Бог, чтобы с ней всегда всё было хорошо! И чтобы мы, как её дети, всё для этого сделали! Не потеряли бы, не продали, не разрушили. Гаумарджос! (Да здравствует!)
  Дато, Мишико и Рамаз переглянулись
   - Самшобло! (за Родину!) Правильно говоришь!
  Выпили.
  Появилось ощущение, что они все давно знакомы, просто забыли об этом. Случай свёл их вместе, в душе проснулись воспоминания о прошлых праздниках, застольях, дружеских встречах. С тех добрых времен прошло всего несколько лет, а, казалось, что прошла целая вечность...
  
  Где-то далеко раздался резкий хлопок. Сергей посмотрел туда, откуда прилетел звук и увидел бежавших к нему от самолёта двух мужчин в синей форме.
  Выходит, пистолеты у лётчиков всё-таки были.
  Сергея, наконец, хватились. А когда заметили его, окружённого тремя неизвестными, сразу догадались, в чём дело.
  Возможно, лётчики были людьми не робкого десятка, а, может быть, они уже вызвали по рации автоматчиков из аэропорта. В любом случае абрекам пора было исчезать.
  Сергей повесил через плечо узел, махнул рукой недавним врагам, подхватил сумки и с облегчением тяжело затрусил навстречу лётчикам.
  Те, поняв, что он свободен, остановились.
  Обернувшись назад, Сергей увидел, что несостоявшиеся грабители, забрав газету с остатками еды, бежали к шоссе в город.
  На сегодня их охота закончена.
  Может быть, после неожиданного застолья вместо задуманного грабежа, парни задумаются о том, что они чуть не совершили? И не будут больше пытаться перейти Рубикон? Останутся людьми?
  Поравнявшись с лётчиками, Сергей с благодарностью пожал им руки:
   - Спасибо, мужики, что поддержали!
   - Ты, видно, в рубашке родился! Слава Богу, что всё обошлось! Тут каждый день что-нибудь случается. Нельзя отставать от группы!
   - Больше не буду!
  Те засмеялись:
   - Ну, больше, думаем, и не понадобится!
  Сергей был смущён. Чтобы вот так, вдвоём, броситься выручать незнакомого человека, окружённого грабителями, требуется немалое мужество. И даже пистолеты не всегда могут помочь...
  
  Родина для Сергея началась с приветливой улыбки пожилого майора МВД на таможенном контроле в аэропорту Минвод. От каждого встречающего и сотрудника там веяло сопереживанием и радостью за бледных соотечественников, вырвавшихся из удушающих объятий чужой страны.
  Длинная очередь бывших пассажиров тбилисского рейса выстроилась у терминала, перекрывающего выход в город.
  Проверка документов. Профессионально цепкий взгляд немолодого пограничника, сверяющего фотографии с их живыми оригиналами.
  Свежая российская прописка в паспорте Сергея, его по детски счастливое и, одновременно, измученное лицо, как у марафонца, добравшегося, наконец, до финиша, привлекли внимание офицера.
  Он внимательно посмотрел Сергею в глаза, на несколько секунд задержал в руках красную книжечку с двуглавым орлом на обложке. Затем, улыбнувшись, вдруг неожиданно спросил:
   - Вы теперь наш? Россиянин?
  В этом взгляде было столько теплоты, сочувствия и поддержки, что Сергею захотелось обнять этого совершенно незнакомого ему человека, прижать к груди и рассказать, как родному обо всех своих жутких мытарствах за последние годы.
  О ледяном дыхании смерти в затылок каждый день. О том, как приходилось доставать еду для детей. О проблемах, которые пришлось преодолеть на многотрудном пути домой.
  Сколько их было...
  Гражданам России в Грузии запрещали продавать свои квартиры, дома, и для того, чтобы суметь это сделать, нужно было будто бы потерять паспорт и умудриться получить новый. На каждом шагу давать взятки.
  За то, чтобы отправить домашние вещи контейнером, вместо полагающихся ста рублей в кассу, нужно было заплатить семьсот долларов "нужному человеку".
  За то, чтобы получить справку о выписке на русском языке, надо было...
  И так далее, и так далее...
  
  Но Сергей ничего рассказывать не стал.
  Он пожал протянутую ему руку и непослушными губами, сдерживая подступившие к глазам слёзы, с трудом выговорил:
   - Да. Я теперь дома!
  
  Потом был проходящий поезд "Кисловодск - Москва", в котором проводники уступили жене и детям своё двухместное купе.
  Затем, поздно вечером, попутка от Белгорода до далёкой деревеньки, в которой не светилось ни одного окна.
  
  В наступившей темноте неожиданно повалил первый снег.
  Крупные искристые хлопья быстро засыпали дорогу, хаты, и сделали почти неузнаваемой местность.
  Машина шла медленно, упираясь светом фар в белую, почти непрозрачную стену из плотной круговерти снежинок.
  Ориентировались с трудом. Еле узнали свои ворота.
  Ржавый ключ со скрипом повернулся в замке, и Сергей с семьёй, наконец, оказались в пустом, маленьком и холодном, но в своём собственном доме, на своей земле, на которой они больше не были гостями.
  Скоро в русской печи весело запылал огонь, стало тепло.
  На две старые скрипучие кровати собрали покрывала, куртки, занавески, - всё, что могло хоть как-то согреть, и улеглись спать.
  Дети долго вертелись, не могли заснуть. Несмотря на усталость, что-то им мешало.
  Через некоторое время Сергей понял, что именно. Вокруг стояла абсолютная, ватная тишина.
  Не слышалось стрельбы, взрывов, истерических воплей пьяных "патриотов", как каждую ночь в Тбилиси.
  И это было очень непривычно.
  
  Начиналась новая жизнь. На Родине.
  
  Через неделю после прибытия и приведения домика в относительный порядок, Сергей пришёл в отдел кадров УВД Белгородской области на собеседование.
  Кадровик быстро разобрался, что посетитель - опытный сотрудник органов внутренних дел, за плечами которого десятки успешно проведённых спецопераций и десятки задержанных особо опасных преступников.
  По окончании беседы майор Сергей Астафьев получил предварительное положительное решение о приёме на службу в родное ведомство на должность старшего оперуполномоченного уголовного розыска. Предстояла ещё стандартная проверка по линии родного ведомства, которая займёт некоторое время, но Сергей её не боялся - у него не было тёмных пятен в послужном списке.
  Домой, к детям, ехал непривычно расслабленным и счастливым. Теперь всё будет хорошо!
  У него будет и его работа!
  Теперь можно жить и дышать полной грудью. Воздухом Родины!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019