Okopka.ru: Горностаева Дарья. Что можно сказать семье солдата, погибшего на войне

Горностаева Дарья

Что можно сказать семье солдата, погибшего на войне

Всем тем, кто ждал, но не дождался с войны - Посвящается... Простите нас.

Никогда я не был таким уставшим, как сегодня. С утра я толкался в переполненном автобусе, распихивая людей локтями, стараясь не смотреть на их унылые мины. Целый день я сидел в офисе, и мимо шныряли подобные мне офисные крысы. А вечером я возвращаюсь домой. На меня смотрят, как на прокаженного, и я действительно чувствую себя неизлечимо больным.

Еще несколько минут, и я вхожу в свою квартиру. Четыре огромных замка и одна щеколда. Несколько цепочек и еще несколько замочков. Я боюсь. Я берегу свою жизнь. В этом мире нет ни одного человека, который был бы более достойным этой жизни, чем я. Хватаю пульт - на экране привычная стрельба, кого-то убивают, льётся кровь, на лице гримаса боли. Впрочем, я давно смотрю на всё это холодными глазами и с холодным сердцем - страдания на экране меня не трогают. Но я ещё больше опасаюсь за себя - так на двери появилась очередная защёлка.

Расстегиваю ветровку и, в обуви, прохожу по коридору к вешалке, оставляя грязные следы.

Возвращаюсь на коврик и, с трудом наклонившись, едва видя из-за живота шнуровку обуви, начинаю снимать ботинки, отдуваясь и матерясь.

Прохожу мимо зеркала, отворачиваюсь: я не гляжу в него и не вижу свое обрюзгшее толстое лицо. Щёки покраснели, глаза вытаращены, ко лбу прилипли засаленные пряди волос, с которых капает пот. На спине мокрые круги. Стоит крепкий запах пота. В этом какая-то чудовищная несправедливость, ведь сам себе я представляюсь прекрасным принцем. Пытаюсь идти гордо, тяжело ступая на паркет.

Паркет темный. Когда я покупал его, мне сказали, что цвет называется "венге". Но он действительно черный. На нем видны жирные следы от ног.

Захожу снова в свою комнату и, как есть, ложусь на диван. Дышать трудно. Просто смотрю в потолок.

Я тянусь рукой к журнальному столику. Попутно столкнув со стеклянной заляпанной столешницы стопку газет месячной давности, я достаю себе яблоко.

Зеленое яблоко с кривым боком.

Оно пахнет кислинкой и кажется вкусным.

Откусываю большой кусок. Яблоко рассыпалось во рту на мелкие крошки. О таких яблоках говорят "как картофель". Я усердно пережевываю. Маленькие капли слюны покрывают мою грудь и живот.

Плохо объеденный "скелетик" яблока я кидаю куда-то на пол и тянусь за следующим фруктом.

Беру снова пульт в надежде найти что-нибудь занимательное. Щёлк- ищут преступников. Щёлк- погоня. Щёлк - кого-то судят. Щёлк- знаменитый Мухтар . Щёлк - что- то продают, что- то предсказывают. Щёлк - кривляющийся постаревший мальчик призывает от лица какой-то дурочки "увезти за семь морей", потому что она дозрела...Обрыдло!

Швыряю пульт, он ударяется об угол дивана какой-то кнопкой, и вижу на экране седоголового мужчину, он весь в орденах, принимает цветы от девушки, с глазами, словно вобравшими все цвета небес. "Красивая девушка",- мелькнуло в голове.

Но тут раздаётся звонок и мне приходится прервать трапезу и поиски пульта.

А еще мне приходится вставать.

Я поднимаюсь с дивана и стряхиваю с себя кусочки пищи. Одергиваю футболку и не торопясь иду по направлению к двери.

Гость не убирает пальца со звонка, и мерзкий сипящий звук, не замолкая, орет в квартире.

В звонке пора сменить батарейки, да руки никак не доходят.

Звон не прекращается, но к нему добавляется громкий и настойчивый стук.

Прежде чем открыть все эти замки, я смотрю в глазок.

Долго вглядываюсь в фигуру девушки, стоящей за дверью.

Ее плохо видно из-за слабого освещения на лестничной клетке.

Все же, решившись, я начинаю открывать дверь.

Цепочки, щеколды, замки и замочки...

Наконец, дверь с протяжным скрипом открывается. На меня смотрит та, которая кажется мне очень знакомой.

Её глаза словно вобрали в себя все оттенки неба. На веках белые тени, и я нахожу это очень необычным, но привлекательным. Её лицо кажется знакомым: "Красивая девушка. Где я её видел?"

Она улыбается, и что-то происходит. Без слов отхожу в сторону, приглашая её в свою комнату и в свою жизнь.

Но она отходит на шаг и машет мне рукой, зовя за собой. И я иду. Как был. Выхожу на лестничную клетку без куртки и ключей. Всунув ноги в обувь, которая стояла ближе к выходу, я иду за этой девушкой.

На ней лёгкая белая блузка. Белая воздушная юбка. Белые туфли.

Она светится какой-то знакомой и в то же время совершенно таинственной, загадочной улыбкой, и вот, повернувшись ко мне спиной, она почти летит к выходу, а я стараюсь успевать за ней, не замечая сырости, хмурых лиц и холода.

Мы уже на улице.

Она устремляется к ларьку с цветами и покупает три гвоздики. Ждёт меня и вкладывает цветы в мои потные руки. Я почему-то ни о чём не спрашиваю и вновь пытаюсь её догнать. Мне тяжело дышать. Мне тяжело идти. Но я впервые ощущаю, что должен что-то делать. Должен следовать за ней. Иначе произойдет что-то, что я не в силах буду исправить.

Она уже у автобусной остановки. Ещё пара шагов, и девушка исчезает за углом дома. Я теряю её из виду. И тут же испытываю страх.

Я бегу. Бегу так, как мне позволяет мой вес. Бегу, а из-под ног во все стороны летят брызги дождевой воды вперемешку с грязью.

Я бегу и вновь вижу спину своей спутницы. Пытаюсь окликнуть её, но осознаю, что не знаю, как к ней обратиться.

-Эй! Девушка, подождите, я сейчас дух испущу! - из последних сил кричу я. А она вдруг замирает. Оборачивается и со смехом отвечает мне. И от того, что я слышу её голос, я секунду путаюсь в мыслях.

Она говорит: "Дух? Или Душу? Да ты уже упустил свою душу. Я просто сразу уходить не захотела, потому, что понадеялась найти в тебе хоть частичку человечности".

Она не возвращается ко мне. Она лишь перестаёт улыбаться и исчезает в толпе людей, которых так много сегодня на улицах нашего города.

Я быстро иду в сторону этой толпы, и меня разъедает страх от услышанных слов: что я потерял? свою душу? Кто она, эта незнакомка, которая так влечёт за собой, потому что без неё уже не хочется...

Подойдя к толпе, я нахожу свою спутницу среди старух, женщин и мужей, стоящих со слезами на щеках возле мемориальной доски.

Гвоздики в моей руке совсем пожухли, и я хочу выбросить их, но что-то останавливает меня.

Я уже не могу звать. Мне не хватает воздуха.

Глядя прямо на спутницу, я начинаю грубо расталкивать людей плечами и вдруг понимаю, что вновь не вижу её. Вдруг понимаю, что потерял часть себя.

И я ощущаю пустоту. Я стою в толпе молча, среди немых людей с суровыми лицами, и невольно тоже замираю, но думаю лишь о своей пропавшей душе.

Слишком тихо.

Вдруг внезапно возле меня кто-то шмыгает носом.

И я оглядываюсь.

И я вижу маленькую сухонькую старушонку лет под сто.

Её глаза совсем выцвели, и мне внезапно кажется, что они стали такими блёклыми от слёз. Слёзы не текут. Они стоят в глазах. Она разучилась плакать. Все слёзы выплаканы. Но вот одна слезинка покатилась по сморщенной щеке, оставляя за собой влажную дорожку.

Я провожу руками по штанам и нащупываю в кармане платок.

Молча протягиваю женщине.

Мне не хочется, чтобы она плакала. Думаю, что это неприязнь к плачущим. Меня раздражают женские слёзы. Они вызывают не жалость и сострадание, а досаду и злость. Но тут что-то другое. Она принимает платок и внимательно смотрит на меня.

"Спасибо, сынок", - чуть слышно сказала она. И тут меня что-то зацепило.

Из вежливости или просто, но я спрашиваю её, почему она без наград? Почему все тут без наград?

А она вдруг как-то светло улыбается мне. Улыбается и говорит что-то своим сухим надломленным голосом. Она рассказывает мне о том, что она не воевала на фронте, да и никто из присутствующих здесь не воевал. Они были слишком молоды, или вовсе не годны. Она - мать солдата, чье имя есть на этой доске.

И я вижу мужчину : "О ком твои Слёзы, человек?" И слышу в ответ: " Я младший брат молодого офицера, чье тело не нашли. Я помню его молодым и красивым. Я старался быть на него похожим", - и замолчал. НЕ нашли, а значит - не захоронили, а мужчина вынужден носить цветы к вечному огню, а не на могилку к родному человеку.

И я вижу женщину: "Счастливый - помнишь брата. А я отца даже не видела..."

Я узнаю про каждого, и мне становится нехорошо. На глаза набегают слёзы. Я впервые думаю о людях, не свысока, а с уважением и трепетом. Я чувствую боль этих людей - она проникает в меня, обволакивает и поселяется во мне. Я начинаю понимать, что те, чьи имена начертаны на доске, тоже любили жизнь. Свою. Но больше они любили жизнь вообще: жизнь матери и отца, брата или сестры, любимой, даже жизнь малой птахи и травинки. Поэтому их нет, а мы -есть. Нас спасла их любовь. И я понял : "Высший смысл жизни - жить для других. Только это делает человеческую душу бессмертной"

Поднимаю голову, утирая слёзы с глаз, и вновь вижу свою душу. Она стоит совсем рядом - протяни руку и коснешься, но я не хочу больше за ней гнаться.

Глубоко вдыхаю и негромко, но чётко, как клятву, произношу: "Я никогда не забуду тех, кто подарил нам это мирное небо. Никто не забудет. Они погибли не зря!" Я иду к плите с вечным огнём и кладу на неё гвоздики. Они свежие, словно их только срезали.

Разворачиваюсь и ухожу, осторожно обходя этих великих людей, краем глаза заметив, что моя небесная спутница исчезла. Но я больше не боюсь. Я ощущаю её рядом. Она со мной и больше никогда не уйдёт. Я вспоминаю, где видел её. Это она в телевизоре дарила цветы ветеранам.

Я - жирный дурак. Я неправильно жил. И я смог понять это, лишь потеряв свою душу, когда думал лишь о себе. Я всё наконец понял: только священной памятью и благодарностью жив человек.

Нельзя забывать тех, кто отстоял свою Родину. Нельзя забывать тех, кто воспитал этих людей героями. Никто не забыт, и пора бы уже доказать, что мы достойны их великой жертвы!

Тем, кто не переживал этого страшного времени, сложно понять весь трагизм этих страшных потерь на полях кровавых сражений! Никогда не найдёшь ты слов, которые помогут утешить мать, потерявшую сына. Никакие слова не станут поддержкой для сына, потерявшего отца.

И ведь не так страшно умереть, как страшно остаться в живых, потеряв дорогих людей, ради которых ты жил. Это намного страшнее смерти.

Множество алых от пролитой солдатской крови войн, а мы даже не знаем имён тех солдат, которые подарили нам это мирное синее небо. А сколько героев пропало без вести?

Сколько незахороненных мальчишек всё ещё лежит в нашей земле? Сколько имён ещё не нанесено на мемориальные доски, а ведь каждый из этих людей заслуживает Вечной Памяти?

Мы уже не можем помочь нашим героям, но мы можем помнить о них не только в День Защитника Отечества. Просто остановись и задумайся о тех, кто этого заслуживает. О тех, кто подарил нам наше мирное время, о тех, кто умирал за тебя. Они заслуживают быть не забытыми, а их родственникам, возможно, станет немного легче, если они будет знать, что их дети, деды, мужья и отцы погибли не напрасно!

Каждый год, 22 июня, в нашей стране проходит День Памяти и Скорби по людям, погибшим в Великую Отечественную войну. Этот день ничем не отличается от других дней, только в новостях говорят о том, что это за день и по телевизору весь день транслируются фильмы о войне. Этот день ничего не меняет в наших жизнях. Обычный день каждого обычного лета. И это очень страшно.

Страшно потому, что мы, молодое поколение, уже не понимаем значение этого дня. Страшно, потому что тысячи и тысячи людей, стоявших за наше будущее грудью против оружейных залпов, людей, бежавших с голыми руками на танки, людей, бросавшихся в гущу врага с гранатой, людей, которые отдали жизни за это чистое небо над нашей головой, мы совсем позабыли.

Мы не можем понять того, что не переживали сами. Такие привыкшие к кнопке паузы и возможности начать игру сначала, мы перестали вспоминать о тех, кто подарил нам жизнь!

А я видел, как старушка с клюкой, горбатая, плакала у могилки солдата. И я спросил её : "Отчего ты плачешь тут, бабушка?". И впервые увидел я столько боли в глазах человека. И тогда я вдруг наконец смог всё осознать. Она рассказала мне обо всём. Как же страшно, когда любимого сына на войне теряет мать. Когда в ответ на её письмо приходит "похоронка"- известие о смерти того совсем молодого солдата, который ушёл, ещё совсем не пожив. Погиб в бою смертью храброго, но от этого вовсе не легче. Безутешная. И нет на свете слов, способных унять боль её сердца.

И как же страшно ей видеть, как оскверняют мемориальные доски, портят памятники и со смехом вскидывают руку вверх, в жесте убийц её сына, те, кто обязан ему этой беззаботной жизнью.

Я ничего не смог ответить этой женщине. Не нашёл нужных слов, да и возможно ли найти такие слова? Помню, я подал ей платок, и мы долго сидели у могилки солдата, который был так похож на своего отца. У могилы того, кто не успел поступить в институт и выучиться на инженера. У маленькой, но ухоженной могилы человека, который отдал свою жизнь, чтобы мы могли сейчас дышать свободно.

Я никогда его не забуду. И я не забуду его мать, которая вырастила героя.

А я видел, как взрослый мужчина, возлагая цветы к памятнику неизвестного солдата, позволял слезам орошать его щёки. И я спросил у него : "Брат, о чём ты плачешь, стоя со цветами у вечного огня?" И я никогда не смогу передать всю ту боль, что я сумел увидеть в его глазах. Он рассказал мне обо всём. О том, как был совсем ещё ребёнком, и его отец ушёл на кровавую бойню защищать своё село, детей, мать и жену. И от отца стали приходить письма. Он обещал вернуться. Обещал вернуться, если его будут ждать. "Неужели мы желали увидеть его вновь недостаточно сильно? "- и я вижу мужчину, который не скрывает своих слёз. Его отец- герой. Письма перестали приходить после второго года войны. Отец считается пропавшим без вести. Я ничего не смог ответить этому мужчине. не нашёл нужных слов, да и возможно ли найти такие слова? Я пожал ему руку, и мы ещё долго смотрели на Вечный Огонь. Я никогда не забуду отца этого человека. Он был настоящим героем! И я не забуду сына, который пронёс память о своём отце через время.

А я видел, как женщина, смотря в небо, шевелила в молитве губами у братского захоронения. По её щекам текли слёзы. И я спросил её: "Что случилось, мать?" И она рассказала мне обо всём. Как она отправляла мужа-генерала и совсем юного брата, но уже офицера, на войну, провожая обещанием дождаться. Она-то ждала, а вот они не вернулись. Они погибли как герои во время освободительного сражения, но от этого не становится легче. Я ничего не смог ответить этой женщине. Не смог, потому что вспомнил... мы часто недостойны памяти солдат...

А я видел свастику на заборе возле детского сада. Бездумно, а , может , по собственной дурости, какие-то недоумки начертали её на стене, и вот она, злобно изогнувшись и осклабившись, "красуется", возрождённая, на стене. А мимо ходят дети и привыкают к её безобразному образу. И что? Кто-то стёр? Как бы не так! Всем недосуг. Мы все-страшно занятые люди. И я подумал: как измельчали мы, потомки тех, кто проливал за нас свою кровь! Какая короткая память! И где наша национальная гордость? Я решил убрать свастику. И пришёл. Но её уже не было. Я с облегчением вздохнул.

А вот совсем молодая женщина. В её глазах ещё не изжитая боль, не примирившиеся слёзы. Кто она? Внучка? "Вдова,- шепчет на ухо мне другая.- Недавно совсем Чечня."

И я опять не нашёл нужных слов, я не знаю, что говорят в таких случаях. Да и возможно ли найти такие слова? Я просто обнял её за узкие плечи - хотелось, чтобы она не была один на один со своим горем.

Я никогда не забуду этого офицера, который не любил сбривать свои ещё редкие усики, которыми так гордился, и генерала, который хотел большую семью и домик подальше от Москвы, хоть и не видел их никогда. И я запомню эту сестру и жену, которая не забывает своих героев, и мальчонку, который видел отца только на фото.

Я видел много людей, и все они такие разные, но всех их объединяет одно: они потеряли своих солдат. И сказать им нечего, потому что никакие слова тут не помогут. И они были уже не посторонние, как раньше, а свои, родные. И я почувствовал и свою причастность к их боли и гордости.

"Мы не имеем морального права забывать тех, кто подарил нам это чистое синее небо. Мы не должны, и мы никогда не забудем всех тех, кому мы вечно обязаны своей мирной жизнью!"- хотелось крикнуть. но голос сорвался . И хорошо. Потому что любые слова звучат как-то напыщенно и очень уж патетически и как-то...фальшиво. А нужна ли эта патетика тем, чьё горе не лечит даже самый признанный целитель-время? И я ничего не стану говорить. Я просто сяду рядом, возьму за руку и помолчу. И вместе с ними положу на надгробную плиту алую гвоздику.

И мы будем стоять и молчать. И думать об одном. И в моём сознании промелькнуло слышанное когда-то: "Помяни, Господи, отцы и братию нашу, зде лежащия, и сотвори им вечную память ..." И он увидит нас с небес и улыбнётся...

Горностаева Дарья Вячеславовна

ученица 10 А класса

МБОУ Гимназия N9 г. Мурманска

Руководитель: Бекташ Ирина Леонидовна,

учитель русского языка и литературы

IV литературно-краеведческий конкурс,

посвященный 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1545 годов

и памятной дате

"День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества".

г. Мурманск, 2015 год

Комментарии: 3, последний от 12/06/2015. © Copyright Горностаева Дарья (emari-12@yandex.ru) Размещен: 01/06/2015, изменен: 05/06/2015. 19k. Статистика. Рассказ: Проза Литературно-краеведческий конкурс Скачать FB2 Годы событий: 2015	Оценка: *10.003** Ваша оценка:

Горностаева Дарья Что можно сказать семье солдата, погибшего на войне

Горностаева Дарья
Что можно сказать семье солдата, погибшего на войне