Горы, скалы, ущелья. Тяжелый, на последнем издыхании, подъем на очередную вершину.... И для чего? Да, чтобы опять спускаться! Без остановок, без отдыха. С дрожью в коленях и хрипом вместо дыхания. К черту эту гонку по карнизам и осыпям! Какая такая "задача", на которую мы должны выйти "не позже назначенного времени"? Товарищ старший лейтенант, вы ведь тоже не железный, дайте хоть минутку для отдыха! Неужели вас не изматывает и не сбивает дыхание опостылевшее, часто сбивающее с ритма, но такое необходимое "идти след в след"?
Наконец-то! Привал. Целых десять минут выделил взводный, чтобы хоть немного перевести дух.
Ветер ерошит волосы на голове и надувает пузырем рубашку. Но он не приносит желанной прохлады, а сушит и стягивает кожу на запыленном лице, превращая молодого парня в морщинистого старика. Небо вылиняло от жары, и кажется бездонным, бесконечным. Ни облачка. Даже птиц не видно. Лишь солнце, навечно зависшее над самой головой, неумолимо испускает свои испепеляющие лучи....
Стоп! Почему рубашка, а не китель или горняшка? И куда подевался провонявший едким потом бронежилет и неразлучный спутник в этой горной стране - автомат? Бред какой-то!
Сашка вскочил с кровати. Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди. В голове сумбур....
Опять этот сон! Да сколько можно! Непослушными пальцами извлек из полупустой пачки сигарету. Черкнув спичкой, прикурил ее. Глубоко затянулся, окинул взглядом стол, заставленный порожними бутылками, консервными банками, замызганную газету, служившую скатертью. Нехило посидели.... А накурили-то, накурили! Гора окурков в банке из-под растворимого кофе выглядела впечатляюще.
Догорая, спичка больно прижгла пальцы. Чертыхнувшись, Сашка затушил ее и вышел на балкон.
Вид спящего города с редкими огнями в окнах дома напротив отрезвлял и успокаивал. Появилось желание разобраться в происходящем.
"Наверное, хватит пить! От водки все это! Пока жил в общаге война снилась, но и то это было лишь в первое время после возвращения. "Завязал" с выпивкой и все как рукой сняло - ни Афгана тебе, ни кошмаров вообще.... А тут на тебе: передовик, афганец, орденоносец. Получите отдельную квартиру! А на кой она мне? Конечно, и жить удобнее, и все такое, но этот сон, этот голос! Я ведь пить-то снова начал после того, как "обмыл" новоселье, и в первую же ночь на новом месте опять приснились горы. И сон вроде бы мирный.... Но гор без войны не бывает! Помню ведь, всегда так начиналось: сначала красивые горки, а потом.... Вот снова дождался.... Будь проклят этот Афган с его "интернациональным долгом"! Кому я в своем детдоме успел задолжать? За что меня так?"
Сашка зло швырнул недокуренную сигарету. Окурок, медленно кружась, исчез где-то внизу и вспыхнувшей искоркой сообщил, что достиг земли и залег навечно в грудах строительного мусора.
"Было бы хуже, если бы он угодил на чей-то балкон, - подумал парень и, морщась, провел рукой по голове. - Кажется, опять начинается!"
Под шрамом, несколько выше левого виска что-то пульсировало, билось и словно просилось наружу. Боли еще не было, но эта пульсация - явный признак того, что вскоре над затянувшейся раной сами по себе вздыбятся волосы, и все усиливающееся головокружение заставит лечь, уткнуться лицом в подушку. С этим лучше не медлить.
После приступа головокружения всегда приходит Боль. Дикая, нестерпимая боль, от которой хочется выть. Раскаленным кинжалом она вонзается в мозг и с методичностью садиста медленно провернется там, враз обездвижив и лишив сил к сопротивлению. Мучения длятся долго, бесконечно долго. Когда, нещадно измучив, Боль, наконец, отпустит, наступает долгожданный покой и ни с чем не сравнимое блаженство. Но и оно продлится недолго.
Вскоре откуда-то из глубин сознания послышится Голос. Вначале он будет тихим и невнятным. Затем станет более громким и требовательным, призывающим куда-то идти. Но куда? И зачем? Стоит лишь задать этот вопрос, как в ответ перед глазами возникают картинки чужих гор, поросших густой темной зеленью, где на краю небольшого плато виднеются две параллельных борозды. И откуда-то появляется уверенность, что это именно борозды, а не трещины или расщелины. Может, оттого, что такой правильной формы расщелин просто не бывает в природе?
Уже который раз снится ему на новом месте этот сон-воспоминание. Один и тот же. Повторяется с мельчайшими подробностями, причем, обязательно после пьянки, и каждый раз Александр просыпался, не досмотрев его до конца, боясь, что мирные картинки сменятся другими, где есть крики, стрельба, кровь и страх. Не тот страх, от которого просто страшно, а тот, что нужно спрятать, загнать пинками глубоко-глубоко, как он делал там, "за речкой"....
А сегодняшний сон хоть и был похож чем-то на предыдущие, но он совсем другой, и его продолжение тоже не сулило ничего хорошего. Пожалуй, даже не сон это был, а возвращение в прошлое. Особенно если отбросить эту дурацкую гражданскую рубашку, что надувалась пузырем, то становится очень похоже на то, как было тогда, в самый горький и неудачный день его службы в Афганистане, его последних "боевых" в той забытой Богом горной пустыне. Не стал ожидать, что будет дальше. Не рискнул. Проснулся. На всю жизнь врезалось в память, что после привала последует затяжной спуск, скрытный переход по кустам вдоль ущелья и... то, воспоминание о чем всегда приносит боль душевную, которая гораздо сильнее физической боли.
Еще раз, осторожно проведя рукой по голове, Сашка с удовлетворением отметил, что пульсация под шрамом уменьшилась, стала почти незаметной, вошел в комнату и, нащупав на стене выключатель, щелкнул им. Яркий свет залил последствия холостяцкой попойки во всей ее неприглядной откровенности.
"На самом деле нужно завязывать с выпивкой. Добром это не кончится, - брезгливо морщась, парень, сгреб со стола пустые бутылки и завернул в газету остатки пиршества. - А как бросишь-то? Неделя уже как я в отпуске. Ну, "проставился" как положено за квартиру и хватит. Так нет же, каждый вечер гости. Опять водка, селедка, парни с общаги, девчонки.... Как отказать? Не поймут ведь!"
Погрохотав в мусоропроводе пустой стеклотарой, чем вероятно нарушил сон соседей, он вернулся в квартиру. Плюхнулся на диван и с грустью принялся рассматривать пустые стены, окно без штор, сквозь которое бесстыдно заглядывала необыкновенно яркая луна. Что-то подсказывало, что уже ставшей привычной пытки болью, голосом и картинками сегодня не будет. Постелившись, принял душ и юркнул под простыню, служившей ему одеялом по случаю уже перевалившего за половину довольно душного лета.
А, может рвануть куда-нибудь? Вон Сан Саныч вчера уговаривал взять в профкоме "горящую" путевку на Байкал... Или он об Урале говорил? А, не важно! Я там тоже никогда еще не был.... А что? На мебель всегда заработаю, а путевку когда еще удастся взять? Кстати, там можно будет притвориться непьющим. Глядишь, и эта бодяга с голосами и картинками закончится....
Голос
Сашка спустился в ущелье, перебрался, перепрыгивая с камня на камень, через бешено несущийся, брызжущий пеной шумный ручей и сел отдохнуть в тени какого-то неизвестного куста, щедро усыпанного крупными алыми ягодами. Переведя дух, потянулся к ближайшей ветви, но на полпути внезапно отдернул руку, вскочил и устремился дальше, словно чего-то испугался. Он даже несколько раз обернулся на ходу, убеждаясь, что никакой опасности нет и дивясь собственному страху, вынудившему прервать такой желанный отдых.
В голове не было никаких мыслей. Какое-то непреодолимое, страстное желание толкало его идти вперед, не обращая внимания ни на усталость, ни на отсутствие облаков на небе, обещающее жаркий день.
Неожиданно для самого себя Сашка перестал двигаться вдоль ущелья, резко свернул и принялся подниматься по склону меловой горы, отчаянно пытаясь понять: что же так тянет его вверх и вообще, почему он оказался в этом месте? Но в голове мелькали лишь бессвязные картинки, отрывочные воспоминания недавнего прошлого.
Ослепительно яркое солнце, отражаясь от белоснежных осыпей, заставляло щуриться. Он не особо утруждал выбором маршрута. Ноги сами несли куда-то, подчиняясь ненавистному Голосу.
Александр слышал его уже давно. Еще дома он донимал парня. В доме отдыха же, куда Сашка попал благодаря заботам Сан Саныча, вопреки ожиданиям странные видения не прекратились. Голос зазвучал с каждым днем все призывнее, строже, хотя слова по-прежнему были непонятны. Сначала это происходило только после очередного приступа Боли, неизменной предвестницы мучений. Но внезапно Боль отпустила. Замолчал и Голос. Так продолжалось около недели. В пору бы обрадоваться прекратившейся напасти, но появилось и все усиливалось новое, довольно странное желание - вновь услышать Голос и непременно подчиниться ему. Ждать долго не пришлось. Голос стал звучать и во сне, заставляя проснуться, а потом уже и днем, пугая и доводя до отчаяния непониманием его требований.
Наконец, парень понял, что хочет от него этот Голос. Он звал, требовал: "Иди!", и Александр пошел....
Пошел, рассмеявшись в лицо старику, охранявшему по ночам от непрошенных гостей покой отдыхающих, который, узнав, куда он собрался, принялся всячески отговаривать, пугая опасностью затеянного одиночного путешествия вдали от людей и тем, что эта гора среди местных жителей считается проклятым местом. Несколько лет туда уже никто не ходил, а если кто все-таки осмеливался, то не возвращался никогда, или возвращался в таком состоянии, что ни один психиатр бедолаге не мог поставить вразумительный диагноз.
И вот он здесь.
Конусообразная вершина горы в ближайшем рассмотрении казалась, словно срубленной ударом меча исполина. Не деревьев, ни кустов. Лишь высокая изумрудная трава колыхалась, подражая ряби волн под дуновением едва ощутимого ветра.
Остановился. Огляделся. Кажется, пришел... Что дальше?
- Иди же! Иди! - требовал, приказывал Голос.
И он покорно зашагал дальше. Уже вниз по "срезу", удивляясь тому, что по пути не попадаются ни камни, ни ямы, ни трещины. Идеально ровная наклонная поверхность....
- Так не бывает! - прохрипел Сашка, в отчаянной попытке разобраться в происходящем с ним сейчас и когда-то давным-давно случившемся с горой.
- Так есть - мгновенно отозвался Голос. - Иди!
За срезанной вершиной поджидал узкий участок довольно крутого склона с острыми, торчащими вверх сланцевыми плитами, поросшими мхом и лишайником. Невольно напросилось сравнение: "Придется спускаться по спине поверженного дракона... от перерубленной шеи к хвосту".
Криво усмехнувшись промелькнувшей мысли, он с радостью отметил, что к нему вернулась способность думать. Сашка немного замялся, не решаясь, что предпринять: двинуться дальше, или плюнуть на все и вернуться назад?
Огляделся. Машинально достал из кармана пачку сигарет. Недоуменно посмотрел на нее, повертел в руках и ...сунул обратно. Курить почему-то абсолютно не хотелось, хотя он уже и не мог вспомнить, когда делал это в последний раз. Зло выругался и, стиснув зубы, зашагал дальше, опережая готовый прозвучать в голове приказ ненавистного Голоса.
***
Самая нижняя сланцевая плита неожиданно преградила путь. Обойти ее не представлялось возможным. Пришлось протискиваться через довольно узкую трещину в верхней части плиты, рискуя застрять или ободрать локти и колени об острые выступы. Изрядно вспотев, Саша преодолел и это препятствие.
Перед глазами возникло небольшое плато, которое постепенно расширялось и внезапно обрывалось бездонной пропастью. Александр ничуть не удивился, обнаружив на краю плато не раз видимые во сне две параллельных борозды-расщелины. Только на этот раз они оказались поросшими плющом.
- Откуда здесь плющ? - промелькнула в голове мысль.
- Потом. Все потом. Иди! - тут же отозвался Голос. На этот раз он был не только необычайно требовательным, но и нетерпеливым.
- Не гони! Я пойду. Только дай отдышаться! Не железный ведь..., - огрызнулся Сашка, почувствовав в интонациях Голоса нотки торопливости, а, значит, слабости.
- Иди! - звал, уже почти просил, умолял Голос.
- Да пошел ты...! - парень уселся на землю и откинулся спиной на обломок скалы.
Огляделся. Отдышался. Куда ни глянь - горы, похожие одна на другую. Но место, куда так настойчиво звал его Голос, даже при беглом взгляде отличалось от всего окружающего. Оно было похоже на обвалившийся исполинский квадратный колодец, по стенам которого росло что-то ярко-зеленое. А эти трещины-расщелины действительно таковыми не являются. Они словно вырублены в камне и очень похожи на след санок, оставленный на снегу. Только сани эти явно недетские....
Отдохнув, Саша почувствовал, что Голос уже не властен над ним. Его просто не существовало! И что теперь делать? Может вернуться?
- Эй! Ты где? Чего молчишь?
Тишина. Спокойствие.... А был ли вообще этот Голос? Если не было, то тогда зачем он забрался в такую глухомань?
Пошарив по карманам, Сашка достал сигарету. Черкнув спичкой, жадно затянулся. Посмотрел на часы. Снова взглянул на край плато. Квадрат колодца манил. Захотелось заглянуть в него, увидеть, что находится на его дне. Ведь должно же там быть что-то особенное, заставившее прийти сюда! Эх, была - не была!
Высокая трава путалась в ногах и мешала идти. Добравшись до края ближайшей из параллельных трещин, тянувшихся до самого обрыва, вдруг споткнулся и кубарем покатился вниз. Трещины на самом деле оказались некими желобами явно искусственного происхождения. Сбивая локти, колени отчаянно пытался затормозить, с ужасом отмечая, как неуклонно приближается пропасть, Сашка уже готовился к неизбежному падению, но вдруг его рука ухватилась за какой-то корень. Он взвыл от дикой боли в плече и замер, не веря в собственное спасение.
Сердце бешено колотилось. Липкий пот заливал глаза. Хлипкий корень устрашающе затрещал и парень из последних сил выбрался из желоба.
"Кажется, пронесло, - подумал он, чуть отдышавшись, сделал пару шагов прочь от злополучного желоба, но поскользнулся, не удержался на ногах и... снова покатился кубарем, тщетно пытаясь затормозить или ухватиться за что-либо. Больно стукнувшись спиной о какой-то выступ, вдруг почувствовал, что уже не катится, а летит вниз.
- А-а-а! - заорал Сашка и закрыл глаза в ожидании неизбежного страшного удара о землю.
***
Очнувшись, он обнаружил себя на просторной поляне. Густая трава была усеяна обломками веток и сучьями вокруг него и растущего рядом дерева. Чуть в стороне виднелось небольшое озерко с неподвижно замершей водой. В ушах стоял гул, словно голову засунули в трансформаторную будку.
Прислушался. Тихо. Подозрительно тихо вокруг, если не обращать внимания на гул. Странное место.... Как он здесь очутился? Сколько уже валяется?
Попытка пошевелиться отозвалась дикой болью в спине и левом плече. Осторожно ощупал себя здоровой рукой, пошевелил ступнями ног. Кажется, все цело, если не считать распухшего плеча и безвольно повисшей руки. Что с ней? Вывих? Перелом?
Сел. Запрокинув голову, посмотрел вверх. Над ним нависала скала, на вершине которой виднелись два прямоугольных выреза. Понуро опустил голову, вспомнив все.
Если бы не выбрался из желоба, то лететь бы пришлось метров сорок, не меньше! А внизу сомнительной глубины озеро, из-под травы на берегу выглядывают какие-то оплавленные бесформенные осколки.... Костей не соберешь! Очень удачно подвернулось дерево.
Внезапно гул в голове стих.
- Иди! - прогремел Голос.
Он был настолько властным, не терпящим возражений, что Сашка покорно побрел через озеро, погрузившись по колено в прозрачную воду, сквозь которую виднелись разноцветные, словно обкатанные морским прибоем камешки. По пути несколько раз зачерпнул ладошкой воду и жадно пил ее, не обращая внимания на странный горьковатый привкус.
Добрел до противоположного берега и через несколько десятков шагов очутился у скалы, имеющей правильную сигарообразную форму. Скала косо уходила к подножью соседней горы и скрывалась под осыпью.
А, может, это и не скала вовсе? Подошел вплотную. Плющ рос настолько густо, что за ним абсолютно ничего не было видно
- Пришел, - прозвучало в мозгу. Голос произнес это слово как-то странно. Торжественно и с явным облегчением.
- Зачем я здесь?
- Ищи!
- А что искать-то? - мысленно рявкнул Сашка и с остервенением рванул ветку плюща.
Медленно осыпались сухие листья, растворилось в воздухе что-то похожее на серый мох....
- Кажется, нашел....
Да, здесь действительно что-то есть: тонкая трещина образует правильный овал с тремя круглыми вмятинами. Странная скала, однако.... А, может, это и не скала вовсе?
- Открывай!
Хотелось крикнуть: "Как?", но руки сами легли куда нужно. Пальцы правой руки сильно надавили на две горизонтально расположенные выемки, а большой палец левой руки, до этого безвольно висевшей, неожиданно прижался к выемке, что располагалась чуть выше двух первых.
Ничего не происходит. Странно. Он был почему-то уверен, что сделал все правильно....
Отступил несколько шагов назад, обернулся и, запрокинув голову, взглянул вверх. Небо. Какое здесь яркое небо!
Ослепительная вспышка заставила зажмуриться. За спиной послышалось тихое жужжание и звонкий щелчок. Не успев рассмотреть, что это было, Сашка, медленно оседая, почувствовал, как стремительно покидают его силы, а с ними и сознание.
Видения
Холодно. Очень холодно. Так холодно, что даже сердце не в силах стучать в груди, превратившись в едва трепещущую ледышку. Сделав над собой неимоверное усилие, он открыл глаза.
Огромный зал. Настолько огромный, что стены только угадываются в густом темно-синем сумраке, да и то лишь по каким-то едва заметно мерцающим симметричным орнаментам или рамках на них.
- Иди! - голос в мозгу звучит уже не один, их множество. - Иди!
Сел. Кое-как стал на одно колено. Шатаясь, уставился в невидимый пол. Все. На большее сил нет....
Смог. Над головой медленно вращается звездное небо. Такого количества звезд он еще никогда не видел. Оно могло бы показаться чужим, если бы не знакомые с детства созвездия.
Шаг. Еще один..., кажется, получается! С великим трудом переставляя ватные, непослушные ноги почему-то боком, словно краб, засеменил в темноту и уткнулся в стену, больно треснувшись головой обо что-то невидимое.
- Ищи! - уже целый хор зазвучал в голове.
Да что искать-то? Присмотрелся. Три едва заметных световых пятна, наподобие тех выемок, что были на скале. Понятно, теперь нужно надавить на них, и тогда.... А что тогда? Прошлый раз отделался потерей сознанием и каким-то чудом очутился в этом странном зале. Тело ослабло так, словно из него кто-то выпил все жизненные силы. Второго подобного удара ему не выдержать!
- Ну же! - не приказывает, а умоляет разноголосица в голове.
Медленно, очень медленно поднимается правая рука, и большой палец ее сам ложится на верхнее пятно. Кажется, в прошлый раз он делал не так....
- Все верно! - вразнобой ликуют голоса.
Левая рука безвольно висит и даже не думает подниматься. Досталось ей изрядно....
Повторил попытку. Безуспешно. Световые пятна постепенно тускнеют. Вот они уже только угадываются. Тело сковывает ледяной холод бездны.
- Торопись! Может быть слишком поздно! Не успеешь! - умоляют, канючат голоса....
Левая рука все же поднимается, но с таким усилием, словно к ней привязали двухпудовую гирю. Растопыренные пальцы никак не попадут в ставшие абсолютно невидимыми горизонтальные пятна. Колени подгибаются.... Попал. Или это лишь показалось?
Вспышка... Шипение... Сашино тело падает на пол.... Почему он видит себя как бы со стороны? Темнота становится не такой густой, как прежде, но ему до этого уже нет никакого дела.... Его уже нет.... Его никогда не было....
***
Вспышка. Снова вспышка. Еще одна....
Он лежит посреди зала без стен на неком подобии хрустального или пластикового прозрачного стола без ножек. Со всех сторон, включая пол и потолок, струится молочно-белый свет. Он мягкий и теплый. Он не слепит, не давит. Он нежный. Он ласкает.
Саша знает, что лежит абсолютно голый. Но ему все равно. Ему абсолютно все равно. Даже то, что он ничего не чувствует, не слышит, и даже не дышит. Живы одни его глаза. Они снова научились видеть.
Рядом, у его ног стоит девушка. Платиновые слегка вьющиеся волосы чудным каскадом ниспадают на плечи. Правильные черты лица, большие миндалевидные темно-синие глаза.... Почему они такие грустные?
Девушка откровенно, без доли смущения или стеснения рассматривает его тело. Ее взгляд скользит выше, выше. Их глаза встретились.
- Какая ты красивая! - тенью промелькнуло в сознании, заставив его тут же угаснуть.
Вспышка. Темнота....
Его снова нет....
***
Очередная вспышка больно ударила по глазам, и Саша с трудом разлепил веки. Что-то подсказывало, что прошло уже много времени, и, кажется, в прошлый раз вовсе не сон был. Он по-прежнему находится все в той же комнате с молочно-белым светом, где есть прозрачный стол без ножек, на котором он лежит без одежды неприкрытый ничем, но на это раз это обстоятельство уже смущает.
Девушка. Та самая, с синими глазами. Она чем-то встревожена. Во взгляде решимость.
Голос. Снова Голос. Тот самый, что звал. Он едва различим и обращен не к нему. Почему же тогда он звучит в его голове, а не ушах?
- Ты уверена?
- Да!
- Но тогда очень большая вероятность....
- Я знаю. Других вариантов нет...
Второй голос женский. Он мелодичный, приятный. Тело тянется к нему каждой клеточкой, как умирающий от жажды в горной пустыне путник тянется из последних сил к случайно обнаруженному в скалах роднику, понимая, что источник - это не просто прозрачная, холодная и такая желанная вода. Это - жизнь.Но сил нет. Их осталось лишь на то, чтобы только смотреть, как играют на солнце бриллиантовые капельки-брызги и облизывать распухшим сухим языком растрескавшиеся губы, зная, что до родника ему уже не добраться, а вода сама не придет....
- Но ты хоть понимаешь, что это необратимо?
- Понимаю. Другого выхода нет. Я все решила....
Кто это сказал? Синеглазая не размыкала губ, а такой нежный голос может быть лишь у нее.
- Хорошо, - Голос звучит грустно и как-то потерянно.
Неужели он может быть и таким... человеческим, а не только повелевать и требовать с методичностью автомата?
...В комнате никого нет. Только Он и Она. Больше никого.
Девушка долго смотрит на него. Взгляд блуждает по его телу. Глаза встретились. В них грусть и решимость. Это - не глаза. На него смотрит бездна. Бездна неба, бездна, дающая жизнь.
Вокруг все плывет, кружится. Веки наливаются свинцом....
Прости, милая! Я бы всю жизнь глядел в твои глаза, но где взять силы?
...Умирающий путник отвел глаза от хрустально журчащего родничка. До спасительной влаги осталось проползти лишь несколько метров, но сил больше нет.
Вода манит, зовет: "Я здесь! Я - твое спасение! Я - твоя жизнь! Иди ко мне!".
"Я хочу к тебе! Ты мне нужна, но... прости. Слишком поздно мы встретились. Мое тело мне больше не принадлежит. Оно стало чужим. Солнце и ветер его новые хозяева. Солнце иссушит его, а ветер развеет прах и засыплет песком то, что не удастся развеять. Я не сразу превращусь в ничто. Пока обо мне еще будут вспоминать хотя бы изредка, легким облачком буду плыть по небу или, превратившись в чью-то тень, стану в меру своих сил дарить прохладу или повторять чужие движения. Лишь когда забудут обо мне, исчезну навсегда".
"Это несправедливо! Я столько ждала тебя, и вот ты здесь, почти рядом!".
"Вот видишь - почти.... Прости. Я не смог, не дошел.... Прощай...".
Последней искорки жизни хватило лишь на то, чтобы бросить прощальный взгляд на небо.
По бескрайней синеве плыло легкое, едва заметное облачко. Интересно, кем оно было раньше? Другом? Врагом? Впрочем, это уже и не важно....
Но рано ты сдался, путник! Родничок тоненькой струйкой вытекающий из-под скалы внезапно запульсировал, забился. Каменная чаша, на дне которой лишь мгновение назад была небольшая лужица, незаметно истекавшая сквозь трещины, стремительно наполнилась до краев и пролилась в песок. Некоторое время он жадно вбирал в себя живительную влагу, и, насытившись, стал сыреть. Темная полоса потянулась к безвольно лежащему на боку телу. Сожженная солнцем кожа на щеке почувствовала влагу и воспаленные глаза путника, оставив в покое безмятежно летящее по небу облачко, непонимающе уставились на образующуюся почти у самого лица мутную лужицу....
***
Он вновь обрел способность видеть. Девушка по-прежнему стояла рядом. Ее руки находились у него на груди, и от них по всему телу волнами расходилось тепло. Лицо напряжено. На лбу выступили бисеринки пота. Пальцы заметно дрожат.
- Привет, милая! Я, кажется, вернулся, - мысленно проговорил Саша после безуспешной попытки сказать это вслух.
Девушка вздрогнула и медленно выпрямилась. Руки безвольно опустились. В ее глазах удивление, даже растерянность и, между тем, радость. Безмерная радость.
- Не знаю, как ты это сделала, но у тебя все получилось.... Спасибо! - едва слышно прошептал он и попытался улыбнуться.
- Не говори ничего! Тебе нельзя. И не вздумай двигаться! Ты теряешь слишком много энергии!
"Странная она - говорит, а губы не шевелятся и... очень красивая. Я думал, что таких не бывает, - подумал Саша и вдруг вспомнил, что лежит, в чем мать родила. Если бы это был кто-либо другой, то ничего страшного.... Перед ней так нельзя. Она особенная".
Руки дернулись прикрыться.
- Не-е-ет! - вскричала незнакомка, не размыкая губ,.
Но было уже поздно. Сашка вдруг почувствовал, как стремительно покидают его силы, и все тело сковывает холод.
Угасающее сознание лишь успело зафиксировать, как упала к ногам девушки ее туника, обнажив ослепительной красоты тело. Чуть помедлив, синеглазая решительно взобралась к нему, распласталась сверху и тесно прижалась рука к руке, нога к ноге, ладонь к ладони.
Свет померк....
***
Держась за руки, словно малые дети они вышли из гигантской серебристой сигары, в какую превратилась поросшая плющом скала. Он одет в светлую рубаху и такие же свободные брюки. На ней - короткая белоснежная туника.
Парень на мгновение зажмурился от яркого света, бросил взгляд по сторонам и посмотрел на спутницу, словно убеждаясь, что с ним рядом та самая девушка с чудными глазами и волосами как у куклы.
Ступив на землю, Саша вдруг покачнулся и остановился. Крылья его носа заметно шевельнулись. Запахи. Он слышит запахи! Море запахов.
Вокруг все изменилось до неузнаваемости. Появились куполообразные строения. Повсюду снуют люди, одетые, как и они во все белое. Все это отгорожено от окружающего мира странной зелено-розовой маскировочной сетью. Чувствовалось дуновение ветра, но сеть не шевелилась. Сквозь нее видно обыкновенное земное небо с плывущими по нему курчавыми облаками. Озеро и скалы вокруг него остались прежними и манили к себе.
- Получилось? - мужчина, стоявший ближе всех повернулся к ним лицом.
Саша вздрогнул. Незнакомец говорил тем самым голосом, что лишил его покоя и привел сюда.
- Ты рада? И что теперь? Куда вы? - в глазах мужчины боль и грусть.
Девушка прижалась к Саше, словно искала поддержки или защиты. Заглянула в глаза. Опустила голову...
Парень молчал. Он не знал что говорить. Ему нужно принять какое-то решение, но какое? Как все сложно, когда ты отвечаешь не только за себя!
- Он решит. Обязательно решит! - тряхнув волосами, девушка с вызовом посмотрела на собеседника. - Я знаю лишь оно: что бы он не решил, теперь нам постоянно нужно быть вместе. Иначе не будет ни его, ни меня....
- Тогда решайте оба!
- А что будет с вами?
- Еще не знаю.... Время покажет!
Саша обнял девушку за плечи, и они направились к озеру.
Живое тепло
Будильник почему-то не звонил. Странно. Сашка отчетливо помнил, что вчера, после того, как навел порядок в квартире заводил и его, и сами часы.
Прислушался. Ничего, кроме звуков просыпающегося города, доносящихся сквозь приоткрытую балконную дверь, да шума воды, бегущей у кого-то из душа не слышно. Новый панельный дом, где Саше выделили жилье, кто-то из соседей из-за слабой звукоизоляции квартир довольно метко окрестил "Музыкальной шкатулкой". При желании всегда можно было догадаться, кто из жильцов, чем занят в данный момент.
Сколько же времени сейчас? Выспался он прекрасно, но, судя по звукам еще раннее утро.
Потянулся к будильнику, стоящему на столе почему-то отвернутым циферблатом к окну. Не тикает. Сломался что ли? Стрелки показывали половину пятого. Не может быть, что еще так рано! Вон слышно как трамвай грохочет по стыкам рельс....
А, вон оно что - часы стоят! Завел. Послышалось знакомое "тик-так". Работают, но сколько сейчас? Наручные часы фирмы Casio (единственное, что осталось у него после Афгана) должны лежать на своем обычном месте - на полке у зеркала в ванной. Лень вставать. Да и куда спешить? Все равно он в отпуске. Кажется, в профком собирался сходить, но это еще успеется - целый день впереди.
...А сон интересный приснился. Красочный, сочный. Словно все это на самом деле было или кино посмотрел. Хотя нет, на кино не похоже. Усталость и боль никакими эффектами не передашь....
Досмотрел-таки. Может, хоть теперь перестанет донимать этот проклятущий Голос, что не давал покоя столько времени и не будет больше этого кошмара с меловой горой и космическим кораблем? Странный он какой-то. Внешне - обломок скалы правильной формы, а внутри довольно просторный, со множеством различных помещений. И люди странные. Говорят, не открывая рта, а ты все понимаешь, даже не зная их языка.
Девушка. Красивая, незнакомая и... такая родная. У нас таких точно не бывает! А если и бывают, то мы бы давно уже встретились и были вместе. Всю жизнь вместе и не так, как с другими.
Незнакомое теплое чувство с легкой примесью радости и одновременно грусти неожиданно охватило парня, заставило задуматься.
У него были женщины. Много. Особенно после Афгана. Но Сашка относился к ним, как того требовали нравы детдома и общежития - телки, они и есть телки. Поломается такая для приличия и сама лезет в постель. Сперва одна, через неделю другая.... Когда вернулся с войны и снова устроился на завод "кобелярствовал" напропалую. Старался "наверстать упущенное" за время службы. Их "общага" жила своей жизнью, где все общее и доступное, и подобное поведение было в порядке вещей. Но ведь совсем рядом шла своим чередом совершено другая жизнь - с семейными заботами, хлопотами, детскими колясками. Она манила и, между тем, пугала.
Как-то на юбилее у Сан Саныча, выпив лишнего, обычно замкнутый и молчаливый в подобной обстановке, никогда никого не пускающий в свой мир Сашка неожиданно разоткровенничался перед виновником торжества. Пожаловался, что ему опостылела такая жизнь, когда после стакана портвейна можно затащить в постель почти любую из их общаги, а хочется чего-то настоящего. Да так, чтобы навсегда.
Дед (прозвище Сан Саныча) долго молча курил, а потом посмотрел Сашке прямо в глаза и тихо проговорил: "...Значит, и твое время приходит. Значит, и тебя уже где-то ждет та самая, единственная".
С того вечера их стали часто видеть вместе. Сдружился Сашка с Дедом, и тот к нему привязался, хотя и в отцы тому годился. Сан Саныч не приставал с нравоучениями, а Саша сам перестал пить, выбился в передовики, стал прилично зарабатывать и, наконец, появилась своя собственная квартира.
Но не нашлась еще та единственная, где ждет его где-то! Но где? Во сне сегодня видел такую. Но это - сон, где встретил ту, с которой даже когда и порознь, но все равно вместе. А в жизни, где ее найти? Как зовут?
В ванной что-то плеснуло, хлюпнуло, и снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуком падающей из душа воды.
"Стоп! Кажется, это у меня течет! - осенило Сашку. - И что же тогда там хлюпнуло? Кран сорвало? Не хватало еще соседей залить!".
Он вскочил и устремился в ванну. Рванул на себя дверь и замер, не веря собственным глазам: под струями воды стояла обнаженная девушка со светло-русыми волосами. Голова ее была запрокинута, глаза закрыты. Вода падала ей на лицо, стекала на шею, плечи, грудь, переплеталась с волосами, образуя живописный водопад....
- Ты кто? - почему-то шепотом, поинтересовался Саша, отказываясь верить в реальность происходящего.
- Ия, - едва слышно произнесла девушка, не шевеля губами. - Ты разве еще не вспомнил?
Парень покачнулся, оперся рукой о дверной косяк, где в наличник был вбит гвоздь, служивший вешалкой. Поверх полотенца на нем висела белая туника.
***
Капли воды с душа, упав на руку, обожгли холодом. Саша вздрогнул, но не смог оторвать взгляд от девушки. Ия абсолютно не стеснялась своей наготы и даже не предпринимала попыток прикрыться.
- Я не знаю, что со мной происходит.... Эта вода какая-то странная. Я ее не понимаю.... Ничего не понимаю! ...Куда-то уходят силы....
- Дурочка! Вода ледяная! Простынешь! - вскричал он, подхватил девушку на руки и унес в комнату.
- Стой здесь! - строго приказал парень и метнулся обратно за полотенцем.
Ия покорно терпела, когда он растирал ее тело, сушил волосы и, укутав в одеяло, укладывал в свою постель. Лишь глаза ее испуганно моргали. Казалось, еще чуть-чуть и девушка расплачется.
- Мне ...нужно ...тепло, - послышались едва различимые слова где-то в глубинах сознания.
- Сейчас, милая, потерпи!
В несколько прыжков Сашка очутился на кухне. Плеснул в чайник воды, трясущимися руками зажег спичку, включил газ. Где-то должно быть малиновое варенье.... Пока искал, поспел кипяток. Обжигая пальцы, принес в комнату чашку.
- Ия, выпей, пожалуйста! Это нужно выпить!
- Не могу... тело, словно чужое....
Усадил девушку. Она сделала несколько глотков и безвольно упала на подушку.
- Не могу,... прости. Мне нужно Живое Тепло....
Господи, да что это такое - "живое тепло"? Он где-то читал, что чукотские или эскимосские женщины спасали замерзающих путников, забравшись к ним в спальник, согревая своим теплом и лаской. Не это ли имеет ввиду девушка? Так то были женщины, а он-то мужчина!
Быстро раздевшись, Сашка юркнул под одеяло. Обнял девушку, прижался к ней всем телом. Она была холодной словно кусок льда. Дыхание короткое, прерывистое, глаза закрыты.
- Милая, не умирай! Я не смогу без тебя жить, - умолял он, но ответа не было.
Он уже отчаялся и потерял всякую надежду, как Ия глубоко вздохнула и ресницы ее чуть заметно вздрогнули.
- Мне уже почти хорошо. Мне тепло, - легким дуновением ветерка отозвалось в голове парня.
Жива! Сашка ликовал, радовался как ребенок, не замечая ни слез, выступивших у него на глазах, ни как холодеет сам, отдавая собственные силы и тут же получая их сторицей неизвестно откуда. Пьянея от восторга, он осыпал жгучими поцелуями лицо, глаза, губы девушки, прижимаясь все теснее и крепче. Поцелуи становились все жарче и продолжительнее, опустились ниже, покрывая шею, плечи. Поддавшись внезапному порыву, ласки превращались из нежных в более настойчивые и страстные....
- Не спеши! Наше время еще не наступило, - отдавалось в мозгу, но безвольно лежавшие девичьи руки внезапно поднялись и обняли, прижимая к себе все сильнее и сильнее в вечном противодействии слов и действий.
***
Сашка перевернулся на спину и уставился в потолок, слушая, свое бешено колотящееся сердце, не в силах даже пошевелиться. Он продолжал нежно обнимать свою подругу, дивясь новому непонятному щемящему чувству вдруг полностью увлекшим его.
- Любимый мой! Муж мой! - отчетливо послышались слова, произнесенные девушкой, что мирно покоилась на его плече, по-детски уткнувшись носом в шею. - Мне хорошо. Мне очень хорошо....
Саша нежно поцеловал ее и перевел дух.
- Поспи немного, моя хорошая, отдохни. Тебе нужно поспать.
Ладонь девушки легла ему на грудь. Дыхание становилось все глубже и спокойнее. Жива. Ожила! ...Пусть поспит.
Он долго лежал, боясь пошевелиться и размышляя о случившемся, о том, что ждет их дальше, хаотично перескакивая с одной мысли на другую в поисках ответа. Потом, поняв тщетность своих усилий, решил: пусть будет, что будет и, окончательно успокоившись, закрыл глаза.
***
- Очнулся? Как ты? - Ия, рассматривая что-то на улице сквозь оконное стекло, повернулась, услышав, что Саша пошевелился.
Она по-прежнему была без одежды и это ее, кажется. Абсолютно не смущало.
- А солнце к нам еще не заглянуло, - сообщила она несколько разочарованно и немного грустно.
"Какая она у меня красивая, - подумал Сашка, - только усталая очень и невеселая".
Девушка улыбнулась и подошла ближе.
- Я не очнулся. Я проснулся, - уточнил он, не сводя со своей подруги восхищенных глаз. Иди сюда!
- Но ты и так отдал мне столько энергии! - девушка сделала еще один шаг, остановилась, почувствовав его тайное желание, и робко посмотрела в глаза.
-Моей энергии хватит на всю нашу жизнь, - Сашка откинул одеяло. - Иди ко мне!
Ия нерешительно присела на краешек постели. Некоторое время откровенно рассматривала Сашкино тело, от чего он вдруг почувствовал, как запылали его шея и уши. Затем, едва касаясь пальцами, провела рукой по волосам, шее и плечам парня. Положила ладонь ему на грудь, слушая, как с каждым ударом все быстрее и сильнее колотится его сердце, скосила глаза несколько ниже и, словно чего-то испугавшись, снова заглянула в глаза.
- Но мое время еще не пришло, - с сомнением произнесла или подумала она. - Не понимаю! Но... ничего не могу с собой поделать.... Возможно, ты и прав....
- Хватит глупости говорить! - Сашка сел и привлек к себе девушку, осыпал ее поцелуями, обнимая и лаская.
С тихим всхлипом она повалилась на подушку, закрыв глаза под шквалом чувств, обрушившихся на нее.
- Еще! Еще! - просила девушка, подаваясь всем телом навстречу ласкам, и вдруг сама охватила руками Сашкину голову и припала к его губам с непонятной для себя страстью.
Чуть отстранившись, чтобы перевести дух, Саша с восхищением посмотрел на подругу.
- В твоих глазах можно утонуть,... Ия, хорошая моя, я люблю тебя! - произнес он то, что еще никогда и никому не говорил.
Девушка потянулась к нему губами, и Саша вновь склонилась над ней. Ее тело извивалось, словно боясь пропустить хотя бы одно прикосновение, поцелуй или ласку. Она выгнулась дугой, почувствовав прикосновение его губ, и тихо простонала, совершенно не понимая, что с ней происходит, с наслаждением повинуясь его желаниям, непостижимым образом ставшими и ее ....
***
- Что это было? - спросила Ия, когда к ней вновь вернулась способность думать и говорить. - Первый раз ты подарил мне Живое Тепло. Я плохо все помню, но мне было очень хорошо. А сейчас.... Никогда не думала, что отношусь к архаичному типу! Считалось, что его уже не существует....
- Не говори глупостей! - Сашка мысленно прервал рассуждения девушки, - Я подарил, вернее, показал тебе свою любовь.
- Любовь... "Любовь рождает жизнь!" - так записано в книгах древних.
- Любовь и есть жить, - подумал он, машинально отметив, что разговаривают они мысленно, не произнося слов.
- Ты подарил мне любовь, подарил мне жизнь....
- Но и ты ведь тоже вернула меня к жизни там, в горах! А сейчас,... - Саша заговорил вслух. - Просто я люблю тебя.
- И я тоже тебя люблю, - после некоторой паузы раздалось у него в мозгу. - Как много потеряла наша цивилизация, утратив это чувство!
- А как же у вас тогда дети на свет появляются? - удивился Сашка.
Девушка долго не отвечала. У Саши в голове проносились обрывки фраз, мелькали какие-то странные картинки апокалипсического характера. Все это никак не получалось связать во что-то цельное. Это немного пугало, но парень догадался, что Ия тщательно подбирает слова, старается, чтобы ему было все понятным, и терпеливо ждал.
- Нас осталось очень мало..., - послышался грустный голос девушки. Существует общая база генетических данных по всем живущим особям мужского и женского пола, сохранивших возможность к воспроизводству. Высчитываются наиболее оптимальные варианты, и когда наступает благоприятный период, и нет возражений с обеих сторон (это очень важно) они встречаются. Определяется коэффициент взаимной симпатии. Если он достаточно высок, то пара получает разрешение к воспроизводству. Идет длительный подготовительный процесс, в нужное время берется мужская семенная жидкость, женские яйцеклетки и...при удачном исходе появляются дети.
- Странные вы люди..., - Саша почесал затылок. - И говорите мудрено.... А что, по-простому нельзя? Ну, естественным путем?
Девушка нахмурилась. По ее лицу пробежала тень, и Сашка почувствовал, как сжалось его сердце, словно это не ее, а его воспоминания доставляют душевную боль.
- Нельзя. Запрещено законом. Потому что из-за больших энергозатрат у одного из партнеров (чаще у мужчин) может наступить смерть. Да и мужчины, способные к воспроизводству естественным путем у нас давно уже большая редкость.
- Ну, это я еще могу понять! А женщины, что, у вас нормально рожать тоже разучились?
- Почему? Нет. Большинство женщин репродуктивного возраста вполне свободно могут и зачать, и родить. Это подтверждают самые последние исследования. Но зачем лишний раз подвергать себя опасности и риску? Опять же энергозатраты, которые очень сложно восстановить.
Ия замолчала. Саша тоже долго лежал, молча, обдумывая новую информацию. Девушка говорила сухим научным языком, но, как ни странно, все было понятно. Ее грусть передалась и ему.
"Действительно, неземная красота, - думал он, рассматривая лицо девушки. - И это - моя Ия".
От нахлынувших чувств захотелось сделать что-то необычное, но больше, чем как вновь осыпать поцелуями и обрушиться ураганом ласк на любимую фантазии у Саши не хватило.
