Okopka.ru Окопная проза
Громов Борис Николаевич
Терской Фронт - 2. Билет в один конец

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 7.97*126  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Турецкие войска, вторгшиеся на территорию Терсого Фронта, разбиты и отброшены. Но для бывшего бойца ОМОН, а ныне - командира отряда наемников, Михаила Тюкалова, приключения на этом не закончились. Их ждет новый контракт. Заказчик - серьезнее некуда, правительство Югороссийской республики, плата - баснословно щедра, но и само задание из разряда тех, что зовутся "билетами в один конец". Книга закончена, договор с издательством подписан и большая часть текста удалена.
  Терской Фронт - 3. Билет в один конец. Борис Громов на правах рукописи (с). Подмосковье, 2011 г.
  
   Мужчина, сидевший за большим, можно сказать, монументальным столом в просторном светлом кабинете был уже далеко не молод, но выглядел вполне бодро для своих неполных семидесяти лет. Закатанные до локтя рукава белой рубашки открывали все еще крепкие, жилистые, поросшие седым волосом предплечья, да и шея в расстегнутом вороте была далеко не стариковской. Кабинет был несколько менее примечателен, чем его хозяин: высокий потолок, несколько забитых книгами шкафов вдоль стен, огромная географическая карта. Позади удобного кожаного кресла - бело-сине-красный флаг и частично скрытый его полотнищем герб на красном геральдическом щите. Словом, обычный кабинет руководителя высокого ранга. Разве что несколько смущало отсутствие рядом с гербом и флагом портрета главы государства. С другой стороны, как сам хозяин кабинета однажды на эту тему высказался: 'Свою физиономию я и в зеркале всегда поглядеть смогу. Там она, по крайней мере, не такая напыщенная'. Мужчина, отложив в сторону внушительную стопку бумаг, которые только что внимательно изучал, крутил в руках сложенные очки в тонкой стальной оправе и о чем-то серьезно думал. За открытыми настежь окнами шелестели ранней, еще клейкой зеленью тополя и звонко чирикали на подоконнике нахальные воробьи. Свежий теплый ветер слегка шевелил тяжелые портьеры. На улице шумел май. Но мужчина, погруженный в свои тяжелые думы, словно не замечал всего этого. Перед его внутренним взором сейчас мелькали совсем другие картины.
   Война двенадцатого года началась внезапно. Нет, нельзя сказать, что все было гладко, отношения с заокеанским 'заклятым другом' и его европейскими союзниками были обостренные. Всевозможные ноты, протесты и заявления шли по дипломатическим каналам в обе стороны сплошным потоком. Но в саму вероятность глобального военного конфликта все равно никто всерьез не верил. Максимум, чего ожидали - так это каких-нибудь экономических санкций, которые в тот момент для ослабленной мировым экономическим кризисом страны тоже не стали бы подарком. Ну, возможно, еще какой-нибудь вооруженной провокации вроде грузино-осетинского конфликта. Но вот того, что Вашингтон выберет столь радикальный вариант решения 'русской проблемы', никто не ожидал. Хотя кто знает! Как ни крути, но и эвакуацию десятков тысяч детей из крупных городов в эти 'летние лагеря отдыха' кто-то организовал, и вывоз золотого запаса из столицы... Правда, тогда, в июле 2012 года он, депутат Ростовской областной Думы, обо всем этом не знал и знать не мог. Кто он был тогда? Да, практически, никто! Так, еще один независимый депутат-одномандатник с военным прошлым. Отставной полковник, пошедший в политику. Слишком гордый, чтобы пытаться примазаться к 'Единой России', достаточно умный, чтобы не связываться с опереточной 'оппозицией', и недостаточно влиятельный, чтобы создать что-то свое. Но пришедший в политику не с целью прорваться к кормушке и урвать бабла. Несмотря на то, что идеалистом он уже давно не был, Станислав Сергеевич Воронин действительно верил в то, что его задача - менять жизнь к лучшему. Как его беззлобно подкалывали друзья из числа бывших сослуживцев, не воспринимавшие порывы отставного полковника всерьез: 'Лавры Лебедя тебе, Сергеич, похоже, покоя не дают. Гляди, тот хоть и был мужик-кремень, а вот закончил фигово'.
   Все в один миг закончилось той треклятой летней ночью 2012 года, когда неизвестно чем руководствовавшийся Президент Соединенных Штатов отдал приказ о ядерном ударе по территории Российской Федерации. Неужели он и его советники на самом деле считали, что от былой несокрушимой мощи, доставшейся России в наследство от Советского Союза, ничего не осталось? Да, русские серьезно ослабли, но ведь не до такой же степени?! В любом случае, теперь уже никто не скажет, о чем именно думали эти люди в момент принятия рокового решения. Но факт остается фактом - они жестоко ошиблись. Русские не просто огрызнулись, ракеты, запущенные полностью автоматизированной системой 'Периметр', нанесли Америке и ее европейским союзникам сокрушительный ответный удар. Боеголовки русских 'Тополей' и 'Воевод' буквально в клочья растерзали и сами Соединенные Штаты, и почти всех их 'стратегических' партнеров по НАТО. Почти... На некоторых, к сожалению, сил немного не хватило. Но об этом узнали и пожалели значительно позже. Сначала у выживших были совсем другие проблемы. А потом и вовсе случилось непоправимое. Президент Югороссии Воронин помнил этот день так же хорошо, как будто это было вчера.
  
   Несмотря на зажженное освещение и полуденное время, в большом кабинете царила полумгла из-за висевшего на улице за его окнами густого непроглядного дыма, словно кто-то из хулиганства запалил на тротуаре сразу несколько армейских дымовых шашек. Он был повсюду, и от него не было никакого спасения. Судя по докладам, севернее ситуация была еще хуже. Почти вся Центральная Россия полыхала, словно облитый бензином стог сена. Лесной пожар - очень серьезная и опасная штука, даже если пытаться его потушить. А вот если не пытаться...
   А тушить там сейчас некогда, нечем, а главное - некому. Все кто могли - были либо мертвы, либо брели или ехали на юг нескончаемыми колоннами беженцев. А за их спинами полыхали леса, поселки, города.
   Вокруг стола с расстеленной большой картой собрались семеро мужчин. Первые двое здорово выделялись на фоне остальных тем, что были, в костюмах. Недешевых, но явно уже давненько не встречавшихся с утюгом. Рубашки тоже были не самой первой свежести, а распущенные узлы галстуков болтались сантиметров на пять ниже расстегнутых воротов. У одного на левом лацкане чуть криво висел депутатский значок, у второго - лацканник в виде маленького серо-стального щита и меча и золотистой аббревиатуры 'ФСБ'. Начальник областного УФСБ и координатор от областной Думы. Еще двое были одеты в армейский камуфляж: обычную, хоть и очень хорошего пошива 'флору' и нечто очень похожее на немецкий 'флектарн', носили на погонах генерал-лейтенантские звезды и различались лишь надписями на шевронах. У первого под триколором было написано 'Вооруженные силы', у второго 'Внутренние войска'. Напротив них стояли генерал-полковник МВД в сером парадном кителе и генерал-майор МЧС в кургузой, облепленной шевронами и нашивками, словно новогодняя елка игрушками, форменной рубашке с коротким рукавом. Седьмой немного выделялся тем, что был минимум лет на десять, а то и пятнадцать моложе всех остальных и на погонах-хлястиках его черной спецназовской униформы было всего по две среднего размера звезды. Зато на рукаве подполковника пришит полевой, зелено-черный шеврон с рисунком, здорово похожим на лацканник первого из 'пиджачных', вот только вместо трех букв поверх щита располагалась всего одна. Первая буква русского алфавита. Любой понимающий в вопросе человек понял бы без труда - подполковник служит в 'Альфе'. Знаменитой и легендарной группе 'А' спецназа Федеральной службы безопасности.
   Второй из 'пиджаков', тот, что с депутатским флажком, потер опухшие и красные от бессонницы глаза:
   - Геннадий Андреевич, что вы на данный момент можете доложить по эвакопунктам?
  Задавший этот вопрос Станислав Воронин был в этой комнате единственных гражданским, да и то, с военным прошлым, но именно он, как представитель Думы, занимался сейчас координированием совместных действий силовых структур, что, как ни странно, всех 'силовиков' вполне устраивало. Вот будь старшим один из них - тут могли бы возникнуть какие-то трения, как же одних вдруг выше других поставили. А Воронин - штатский, причем штатский очень толковый. Так что, статус-кво соблюден, все довольны и могут работать, не выясняя поминутно, кто же тут самый крутой.
   - Сложная ситуация, Станислав Сергеевич, - встрепенулся эмчеэсовец. - Нехватка буквально всего: продуктов, воды, медикаментов, дезактивационных растворов, а главное - персонала. Мобилизовали всех, кого только могли, в больницах и поликлиниках на незараженной территории оставили только дежурные смены, без которых лечебные учреждения вообще функционировать не смогут. И те, по большей части, из числа врачей-пенсионеров. Уже из эвакуированных на 'фильтрах' врачей ищем и мобилизуем, тех, кто нервами покрепче и по состоянию здоровья способен и готов работать. Но, кажется, потихоньку начинаем переламывать ситуацию в свою пользу. Если снова не повторится то, что было в Елани и Новониколаевском - шансы есть.
   Да, тут генерал МЧС прав, повторения подобных событий допускать нельзя ни в коем случае. В Елани силами нескольких объединившихся преступных группировок, из числа так называемых 'этнических', было совершено нападение на полевой госпиталь МЧС. Сил охранявших госпиталь десяти бойцов 'Лидера'* на то, чтобы отбить атаку просто не хватило. В результате погибли и охранники, и медицинский персонал, было похищено большое количество медикаментов и продовольствия. Судя по докладу командира волгоградского ОМОНа, бойцов которого послали на выручку, убивали медиков весьма жестоко, женщин, перед тем как застрелить еще и зверски изнасиловали. В ОМОНе народ всегда служил не шибко толерантный и либеральный, да плюс последние события кротости им явно не добавили. Словом, банду нагнали, и, не вступая в переговоры, покрошили в мелкий винегрет. Не разбираясь, и бандитов и членов их семей. Всех. Но и те оказались не лыком шиты и успели огрызнуться в ответ. Были и потери у ОМОНа, и жертвы среди просто оказавшихся неподалеку беженцев. Бой с применением автоматического оружия рядом с забитой машинами и пешеходами дорогой - это вам не в тире по картонным мишеням стрелять. Пуля, она, как известно - дура. Словом - все не ладно: и врачей не вернуть, и гражданские пострадали.
   В Новониколаевском получилось еще хуже. Там несколько отчаявшихся найти хоть какое-то продовольствие для своих семей мужиков-беженцев, вооруженных охотничьими ружьями, решили 'потрясти' на предмет съестного хозяев стоящих неподалеку домов. Хозяевам такой подход к вопросу, естественно, по душе не пришелся. В общем, слово за слово, и образовался свежезастреленный покойник из числа местных. Тут уже поднялась вся улица, и до лагеря живым добрался всего один из горе-разбойников. Зато с кличем: 'Наших убивают!' Толпа - это безмозглое и агрессивное стадо по определению. Сколь бы умные и приличные люди не были те, кто в нее сбился, по отдельности, все вместе они - тупая и не рассуждающая злая сила. А уж толпа все потерявших, напуганных и отчаявшихся, а оттого не все готовых людей - это вообще нечто невообразимое. В общем, разъяренные пришлые пошли мстить местным, не попытавшись даже разобраться в причинах происшедшего. А зачем? Ведь и так все ясно: они - не наши, у них есть - у нас нет... А дальше уже сакраментальное шариковское 'Все отнять и поделить', плюс жажда крови быстренько назначенных 'врагов'. Да вот беда, несшие службу в городе стражи порядка тоже были местными. И с оружием в руках встали на защиту своих семей и своих домов. Кончилось все грандиозной бойней. Одних убитых и затоптанных по предварительным подсчетам оказалось порядка трех с половиной сотен. Раненых - много больше. И ведь ни с той, ни с другой стороны не было ни одного бандита. Обычные 'мирные обыватели'.
   - Что нам по этому поводу скажут представители правоохранительных органов?
   Генерал-полковник в сером кителе и генерал-лейтенант во 'флектарне' переглянулись и первый, как старший по званию, рефлекторно одернул китель и уверенно доложил:
   - Повторение исключено. Уже сформированы сводные отряды из числа бойцов ОМОН Волгоградской, Краснодарской и Ростовской областей. Им в усиление приданы наиболее подготовленные мотострелковые роты внутренних войск со всей штатной техникой, в том числе и бронированной. Эти отряды возьмут под контроль все лагеря беженцев и эвакофильтры. Кроме того выделены три вертолета Ми-8 и сформирован аэромобильный резерв из офицеров 'Вектора'*. Они ближе всех и, если не дай бог что, будут на месте через считанные минуты. Справимся.
  _____________________________________________________________________________
  
   * 'Лидер' - Центр по проведению спасательных операций особого риска 'Лидер' МЧС России. Собственное спецподразделение МЧС, предназначенное для проведения спасательных операций в особо опасных условиях, например, в зоне военного конфликта.
   * 'Вектор' - Отряд милиции специального назначения ГУВД по Волгоградской области.
  _____________________________________________________________________________
  
   - Отлично, будем надеяться, что так оно и будет. Ладно, переходим к следующему вопросу. Необходимо что-то срочно решать по эпидемиологической обстановке. Количество умерших огромно, похоронные команды просто не успевают копать братские могилы...
   Толком перейти им ни к чему не дали. Едва не сорвав дверь с петель, в кабинет вломился запыхавшийся, красный и потный майор Зарубин, старый приятель Воронина, с которым они были знакомы еще со времен совместной учебы в Рязанском училище Воздушно-десантных войск. Первым на это 'явление Христа народу' отреагировал армейский генерал-лейтенант. Как-никак ворвавшийся относился к его ведомству.
   - Товарищ майор, это что за внешний вид?! Вы что себе позволяете?!
   - Виноват, товарищ генерал-лейтенант, но там такое...
   Вообще-то Роман Зарубин с курсантских времен был известен спокойным, даже флегматичным характером и чтобы он выглядел вот так, должно было произойти нечто совершенно из ряда вон выходящее.
   - Докладывайте Роман Алексеевич, - дружба дружбой, но сейчас все они 'при исполнении' и потому голос Воронина был сух и деловит.
   Майор в ответ только кивнул, перевел дыхание и, сглотнув слюну, выдал такое, что все находящиеся в кабинете на какое-то мгновение превратились в библейские соляные столбы.
  - Они нанесли по лагерям беженцев артиллеристский и ракетно-бомбовый удар. В экстренном порядке вывели медиков и...
   По комнате будто ледяной вихрь пронесся. Все присутствовавшие были людьми военными и прекрасно понимали, каковы они, жестокие законы войны и что такое необходимые потери. Порой, действительно, нужно отправить на смерть дивизию, чтобы спасти армию или отдать приказ умереть армии, чтобы выиграть всю войну. Но это... Это не необходимые потери, это бессмысленное убийство беззащитных, нуждающихся в помощи людей.
   - Когда? - голос только что грозно отчитывавшего Зарубина генерала-армейца осип и чуть не сорвался в фальцет.
   - Полчаса назад.
   - Твою-то мать! - непроизвольно вырвалось у генерала-'вэвэшника'. - Вот ведь бляди трусливые!
   Да уж, чем-чем, а особой отвагой большинство депутатов Ростовской Думы не отличалось. Когда стало ясно, что приказов из Москвы больше не будет, а Ростов-на -Дону остался самым крупным и наименее пострадавшим административным центром и руководить наведением порядка теперь придется именно им, 'слуги народа' впали в состояние легкого замешательства на грани истерической паники. Нет, поруководить они были готовы, но не в таких же условиях? Одно дело - раздавать друг другу привилегии, повышать самим себе зарплаты и подремывать на заседаниях. Совсем другое - размещать, кормить и лечить сотни тысяч беженцев, тушить лесные пожары, давить резко поднявший голову в условиях полнейшего бардака и растерянности правоохранительных органов криминалитет, восстанавливать рухнувшую в одночасье экономику, 'социалку' и еще многое и многое другое. А главное, что теперь от ответственности за ошибки не спрятаться, теперь за свои действия придется отвечать. Причем, не исключено, что по законам военного времени. Словом, максимум, на что хватило этих перепуганных болтунов - это на то, чтобы наделить всеми необходимыми полномочиями полтора десятка наиболее решительных, вроде Воронина и дружно с облегчением выдохнуть. Вот, мол, наши полномочные представители, они все сделают, а если что - и спрос весь с них. Собственно, и плевать бы на уродов, пусть бы сидели там, в зале заседаний, и до бесконечности мололи языками, имитируя бурную деятельность, лишь бы не мешали. Но вот то, что произошло... Видимо, случившееся в Новониколаевском и Елани их здорово напугало. Поняли 'народные избранники', что еще чуть-чуть и начнут их банально на фонарях вешать...
   - Стоп! - хлопнул могучей лапой по столу генерал-армеец. - А кто вообще дал им право отдавать приказы военным? Они ж, мать их, шпаки гражданские!
   - Приказ отдал генерал-лейтенант ракетных войск Ходаков.
   Армеец скривился, словно от зубной боли. Валерий Степанович Ходаков. Только этого не хватало! Вот уж кто совершенно непонятно что делал в армии. С таким складом характера детским садом руководить нужно, а не генеральские погоны носить. Неплохой в общем-то, мягкий человек, но как офицер - полный ноль, слишком нерешительный и поддающийся влиянию. Не будь у Ходакова столь могущественного папы, а чуть позже - не менее могущественного тестя, так и завис бы он на уровне капитана-майора и тихо спился бы в каком-нибудь медвежьем углу, куда его, как совершенно неперспективного, наверняка загнали бы. Но - судьба играет человеком...
   В самом начале войны Ходаков просто струсил и, объявив, что тяжело болен, сложил с себя все полномочия и передал их своим заместителям. А тут, видишь ты, выздоровел.
   - Так, а почему данный вопрос не обсудили с нами? - вкрадчивым, будто у Чеширского кота голосом интересуется начальник контрразведки.
   - А вы все временно отстранены решением Думы, вам, скорее всего, вот-вот об этом сообщат, - Зарубин, наконец, отдышался и говорил почти спокойно.
   В этот самый момент в углу стола затрезвонил белый телефон без кнопок и наборного диска - 'вертушка'*. Стоявший ближе всех генерал МЧС поднял трубку и представился, а потом просто некоторое время молча послушав, опустил трубку на рычаг и все так же молча кивнул. Всем все стало понятно и без слов.
  _____________________________________________________________________________
  
   * 'Вертушка' - телефон правительственной связи.
  _____________________________________________________________________________
  
   - Вот оно значит как? - все тем же тоном что-то задумавшего Чеширского кота, тянет контрразведчик. - Однако что-то увлеклись наши 'сенаторы'. Вадим Евгеньевич, твои как, готовы?
   - Мои? - переспросил армейский генерал-лейтенант. - Давно 'на казарме' в трехминутной готовности сидят, приказа ждут.
   - Отлично. А у вас, Дмитрий Борисович, как? Готовы?
   Стоявший до того молча подполковник 'Альфы' коротко кивнул.
   - Готовы.
   - Значит, товарищи офицеры, поднимайте свой личный состав. Хватит, заигрались наши либералы.
   - Это что же, - удивленно огляделся по сторонам Воронин. - Государственный переворот?
   - Нет, Станислав Сергеевич, - резко и жестко ответил фээсбешник, - это отстранение от власти толпы баранов, которые собрались не только сдохнуть сами, но и всех остальных за собой утянуть. Или у вас есть желание отдать концы за их амбиции?
   Ничего подобного Воронин, разумеется, не испытывал.
   - Так, - контрразведчик снова обернулся к армейскому генерал-лейтенанту, - работаем по второму варианту. Никаких танков на улицах, никаких толп революционных матросов, лезущих на ворота Зимнего. Все сделаем тихо.
   - А получится? - тот смотрит с сомнением. - Все ж таки не двоих-троих человек 'из обращения изымать' придется. Скорее - полторы-две сотни, да плюс семьи. Как люди-то отреагируют?
   - Да бросьте вы! - отмахивается 'пиджачный' из ФСБ. - Кто вообще фамилии и лица этих балаболов помнит? Кому они интересны? Главное - сработать быстро и избежать огласки. А потом, если сможем хоть дела наладить, то никому и не интересно будет, кто именно там наверху заседает...
   На столе снова затрезвонил телефон, на этот раз обычный. Теперь на звонок ответил Воронин.
   - Из штаба военного округа звонили, - сообщил он, повесив трубку. - Ходаков застрелился. Отдал приказ, принял доклад об исполнении, вышел в соседнюю комнату и... Из табельного...
   - М-да, - после небольшой паузы протянул армейский генерал. - А я уж было решил, что совсем Ходаков скурвился... Это чем же они его так прижали-то?
   Контрразведчик был настроен куда циничнее:
   - Что ж, ребятам моим работы меньше. И, кстати, толковая мысль! Самым дубоголовым и упертым, кто не поймет, что лучше помалкивать в тряпочку и жить, можно такие же 'муки совести' устроить. Как, Дмитрий Борисович, справятся ваши парни?
   - Подполковник из 'Альфы' снова молча кивнул. Такие как он вообще обычно отличаются редкостным немногословием. Им ни к чему сотрясать воздух словесами, за них все скажут дела.
   - Ну, значит, вопрос решенный, - кивнул начальник ФСБ. - Действуйте, товарищи офицеры. Да, Станислав Сергеевич, у нас к вам серьезное предложение. Новому правительству нужен руководитель. Если на эту должность встанет кто-то из нас, то все станет слишком похоже на какую-нибудь чилийскую хунту. А вы - человек гражданский, политик. Мы к вам с самого начала присматриваемся, толк из вас выйдет, а уж мы все в меру сил поможем.
  
   От воспоминаний Воронина отвлек мелодичный сигнал интеркома.
  'М-да, старею', - мелькнула в голове грустная мыслишка. - 'Стыдоба! Замечтался, словно пенсионер на лавочке'.
   - Слушаю, Валентина Ивановна, - ответил он, нажав помаргивающую зеленым ободком вызова кнопку.
   - Станислав Сергеевич, здесь Зарубин.
   - Скажи, пусть проходит.
   В открывшуюся дверь чуть ли не боком протиснулся и тяжелой походкой пожилого носорога направился к столу Министр обороны Югороссийской Республики генерал армии Зарубин.
   'И, похоже, не один я старею', - снова подумал Воронин, глядя на глыбоподобную фигуру старого товарища, которого помнил еще крепким, гибким и жилистым курсантом Рязанского воздушно-десантного училища. - 'Видно, скоро пора будет нас в утиль списывать. Хотя прямо сейчас еще рановато. Повоюем'.
   - Господин Президент, - начал, встав во фрунт, докладывать вошедший.
   - Слушай, Исаев, ну хоть ты-то не подкалывай!!!
   Этот анекдот про встретившихся в коридоре Рейхсканцелярии в самом конце войны Гитлера и Штирлица оба знали еще с курсантских времен. Зарубин, прерванный на полуслове, сначала озадаченно хрюкнул, потом широко улыбнулся и, отодвинув от стола одно из кресел, с видимым удовольствием в него плюхнулся.
   - Ну, если 'без чинов', так я присяду, пожалуй. А то с самого утра на ногах. Умаялся уже.
   - Как там вообще обстановка, Алексеич?
   - Тебе как, о самых последних событиях, или в общем? - вид у только что блаженно развалившегося в кресле Зарубина враз стал собранным и деловитым.
   - Давай-ка в целом, краткой выжимкой. А то в последнее время столько всего навалилось - голова кругом.
   - И не говори, Сергеич, - сочувственно закивал головой генерал. - У самого - ничуть не лучше. Стареем, наверное...
   Воронин коротко хохотнул и пояснил удивленно поглядевшему на него другу:
   - Буквально за секунду до того, как ты вошел, о том же самом думал. Видно - не ошибся.
   - Ничего, старые кони борозды пока не портят, - махнул рукой генерал. - Так, ладно, значит, по порядку: туркам удалось-таки остановить наше наступление, и бои перешли в стадию позиционных. На данный момент линия фронта проходит по рубежам Батуми-Ахалкалаки-Гюмри-Раздан-Мартуни-Истису-Агдам-Кюрдамир-Гобустан.
   Президент Югороссии вполоборота развернулся к крупномасштабной карте на стене и, близоруко прищурившись, надел очки.
   - Значит, в Грузии мы стоим уже почти по линии старой, довоенной еще границы?
   - Так и есть, - согласно качнул бритой наголо головой Зарубин. - И в Азербайджане почти половину территории под себя подмяли. Баку и Сумгаит заняли с моря. Морпехи сработали - хоть в учебник их действия заноси! Сложнее всего в Армении: местного, коренного населения, считай, и не осталось, давно всех повырезали. Там сейчас одни турки, те, что с зараженных территорий переселенные. Уходить им некуда, дерутся, как сумасшедшие. Не то что каждый дом, каждый камень в крепость превращают. Очень серьезный противник.
   - Кстати, с Тбилиси что?
   - Пока в плотном кольце. Работаем артиллерией. Генштаб считает, что пока вводить в город мотопехоту еще слишком рано. Рискуем заполучить еще один Грозный. Помнишь первую кампанию?
   - Такое забудешь, пожалуй! - передернул плечами Воронин. - Ну, значит, правильно. Снарядов много. Уж лучше их расходовать, чем людей. А почему только артиллерия? С авиацией что?
   - Ну, во-первых, Тбилиси очень хорошо прикрыт. Тамошним батареям ПВО наши 'лайбы' тихоходные - настоящий подарок. А во-вторых, что-то там напортачили наши 'очкарики' и ресурс моторов оказался намного меньше проектного. Уже сейчас из семидесяти пяти наших 'бомберов' и десантных транспортов полсотни в воздух поднимать просто опасно, гробануться могут в любую секунду, их сейчас со всей осторожностью перегоняют на капремонт.
   - А проблема в чем?
   - Слушай, вот на эту тему ты лучше самих 'яйцеголовых' и пытай. Что-то там с недостаточной прочностью и тугоплавкостью... Я ведь тебе не химик и не инженер...
   - Значит, от идеи наладить постоянный 'воздушный мост' с сибиряками пока, похоже, придется отказаться? - Воронин озабоченно потер переносицу и, сняв очки, принялся с задумчивым видом вертеть их в руках.
   - Боюсь, что да, - Министр обороны только развел руками. - Туда и назад разок, может, и долетит, но что толку? Постоянное сообщение наладить мы пока не в силах.
   - Ладно... А 'вертушки'?
   - Уууу, - Зарубин довольно зажмурился. - Это просто песня с припевом! На турок впечатление произвели серьезное. Успехи в Грузии во многом именно с применением вертолетов связаны. Слушай, Сергеич, открой тайну старому другу, что ты тверским за эти полтора десятка 'стрекоз' отдал? Свою бессмертную душу?
   - Да я б за них не только душу отдал, если б нужно было. Но обошлись 'малой кровью': в качестве оплаты передали им полсотни грузовиков из старых еще запасов и столько же наших вездеходов 'Дон' в армейской комплектации. Плюс, договорились о поставках продовольствия. Голодно у них там, Алексеич. Это нам с географией подфартило, всего-то пятью годами без лета отделались, а вот тверским повезло меньше... Представляешь, еще пяток лет назад в тех краях снег только в мае сходить начинал. Ну, что ты в таких условиях вырастишь? Рожь да картошку, и то если повезет и летом заморозков не будет. Яблоки за незнамо какой деликатес идут... Ну, а про оборонительный союз и военную взаимопомощь ты и сам не хуже меня знаешь.
   - М-да, - сочувственно кивнул генерал. - Досталось ребятам, спору нет. Плохо только, что они нам вертолеты только в аренду на время дали...
   - Это да, - кивнул Воронин. - Но продавать их тверские ни на каких условиях не согласились. Самим могут вскоре очень сильно понадобиться. Так что, еще раз в войска передай - вертолеты беречь, насколько это вообще возможно. За каждый безвозвратно потерянный 'борт' пени будут выходить просто космические. Хорошо, вернемся к тому, с чего начали...
   Зарубин продолжил:
  - Закрепиться туркам на наиболее выгодных для обороны рубежах мы не дали, но и сами продолжать наступление не можем. Потери, все же, весьма серьезные. Хотя и несколько меньше, чем планировалось. За это, кстати, казакам Терского Фронта спасибо. Очень хорошо дрались ребята. Турки запаниковали, что из графика выбьются, и стратегический резерв на них бросили. Ну, а тут-то мы их и прихватили, что называется, со спущенными штанами. Такие массы войск, походными колоннами да на узких горных дорогах и, считай, без противовоздушного прикрытия. Да наши 'бомберы' их почти сутки в клочья рвали. А потом горные стрелки по земле и десантники сверху - на добивание. По докладам, у тех же Непримиримых сопротивления почти никто не оказывал. Те, что под Червленной, Гудермесом и Ханкалой уцелели - рванули по домам, а навстречу - турки. Не разъехаться. А тут - бомбы сверху. Словом - некому сопротивление оказывать было. Из боеспособных мужиков до дома считанные единицы добрались. Так что за успешное начало операции терцам в ноги поклониться нужно.
  - Я уже отдал распоряжение, - кивнул Воронин, - все необходимое для восстановления Терского Фронта будет выделено, несмотря на то, что сейчас в первую очередь снабжаем войска. Там, насколько я в курсе, очень многие из тех, у кого дома разрушены, до сих пор в армейских палатках живут?
  - Есть такое дело, - подтвердил Зарубин. - Хорошо еще, зима на удивление теплая выдалась.
  - Понятно. Так значит, говоришь, продолжить наступление сейчас мы не можем?
  - Можем, - пожал плечами генерал. - Только нужно ли? Турки уперлись рогом, позади передовых позиций, по данным разведки, возводятся эшелонированные укрепрайоны. А что еще дальше в глубине их территорий творится - сам черт не разберет! Потери зашкалят... Эх, как хорошо было до Тьмы, а! Дождался, пока спутник в нужной точке окажется, и 'Мне сверху видно все, ты так и знай!'.
  Последние слова Зарубин пропел .
  - Фальшивишь, господин Министр, - покачал головой Воронин.
  - Виноват, господин Президент! - Зарубин сделал придурковатое лицо перепуганного служаки и изобразил попытку вскочить и встать по стойке 'смирно'.
  - Значит, считаешь, что проведение операции 'Бурый лед' необходимо? Кстати, когда ж у вас этот чертов агрегат, что кодовые слова и названия выдумывает, сломается уже, задолбала меня его абракадабра.*
  _____________________________________________________________________________
  
  * Да, дорогой читатель, только в плохих шпионских романах различным секретным операциям дают красивые и таинственные названия. На самом деле в Российской Федерации, а до этого - в Советском Союзе, уже несколько десятилетий существует специальный аппарат, своего рода 'генератор случайных чисел', который совершенно спонтанным образом выбирает названия. Именно поэтому они всегда выглядят бессмысленными. Армейская легенда гласит, что однажды этот агрегат выдал осмысленное словосочетание - переполох был просто жуткий.
  _____________________________________________________________________________
  
  Пожилой генерал в ответ с глубокомысленным видом цыкнул зубом, мол, не дождетесь, а потом вновь посерьезнел.
  - Считаю, что да! Никаких гарантий нет, о территориях тамошних мы почти ничего не знаем, но, если все выйдет - это будет для турок не просто оплеухой, это настоящий пинок подкованным сапогом по яйцам получится.
  - Значит, Самара... - задумчиво протянул президент. - Но учти, Роман Алексеич, никаких крупномасштабных операций, вроде планируемого глубинного рейда бригады генерала Белоусова,* мы себе позволить сейчас не можем. Нет у нас сейчас 'лишних' бригад, больше скажу, даже батальонов нет, и ты лучше меня это знаешь. Да, вот еще что, сам рейд тоже пока...
  - Отменяем, - разочарованно махнул рукой генерал.
  - Не отменяем, а переносим. Сначала с турками разобраться нужно. А они - противник серьезный, для нас сейчас каждый обученный солдат - ценность. А для 'Бурого льда' нам нужна небольшая группа, максимум - рота, хорошо подготовленных спецов.
  _____________________________________________________________________________
  
  * Подробнее читайте в повести Алексея Махрова 'Эпицентр тьмы'.
  _____________________________________________________________________________
  
  - Сергеич, а может и вместо Белоусова нам небольшой отряд послать?
  - Нет, Алексеич, там совсем другие цели и задачи будут, не мне тебе это объяснять. Туда, куда Валерий Иванович пойдет - меньше чем полком соваться даже смысла не имеет. Так что - отставить. По этому вопросу пока отмена. Ты лучше по поводу 'Льда' свою мозговую мышцу напряги. Дело очень непростое. Нужны крутые, отмороженные, наглые и чертовски везучие головорезы...
  - Наглые, говоришь, и везучие... - Зарубин задумчиво наморщил лоб, а потом поднял глаза на Воронина и улыбнулся. - Знаешь, Стас, кажется, я знаю, где тебе таких отмороженных головорезов взять!
  
  Володя, отчаянно пыля стоптанными 'кирзаками' и сбивая и без того уже стертые в кровь локти, сквозь узкий пролом по-пластунски вполз по груде кирпичного крошева в темный, воняющий затхлостью и болотом подвал почти до основания разрушенного двухэтажного жилого дома. Все, похоже, плащу совсем хана пришла: мало того, что все полы изодрал, пока по развалинам козлом скакал, так теперь еще и половину пуговиц стесал и оба рукава прорвал. Такое уже не заштопать. Кубарем скатился вниз, вляпавшись ладонью в какую-то воняющую тухлятиной жижу на полу. А, и черт с ним, не до того сейчас! Главное - старенький радиометр на поясе молчит, остальное - неважно. Грязь отмоем, а вот в какую-нибудь 'горячую' дрянь вляпаться не хотелось бы. Хоть и много лет прошло после Тьмы, а все еще нет-нет да и попадаются 'фонящие' участки. Дальше на север - еще хуже. Это Володя точно знал, доводилось бывать, когда еще был жив Рыжий.
  Так, заметили эти уроды, куда он спрятался, или нет?! Заметили!!! Сразу несколько пуль ударили снаружи в стену, а одна, влетев внутрь подвала, с мерзким визгом ушла в рикошет. Твою ж мать!!! Володя поглядел на свой верный, с обшарпанным прикладом и цевьем и до белизны вытертый АК-74. Так, сколько в магазине осталось? Патронов десять-двенадцать, не больше. И один запасной - еще три десятка. И все. Этих там человек двадцать. Да уж, вот теперь, похоже - точно звиздец...
  А ведь все так неплохо начиналось. Забрался, конечно, далековато, аж в Котово. Но зато очень удачно прибарахлился: на задворках старой автобазы нашел наполовину вросший в землю облупившийся кунг. А в нем - настоящая пещера Али-Бабы из детской книжки: набор отверток с кучей насадок в пластиковом чемоданчике, отвертка-пробник в прозрачном пластиковом корпусе и с зеленым светодиодом в навершии, болгарка, электродрель и два автомобильных генератора. И все, судя по виду, вполне исправное. А к болгарке и еще и пять дисков. Два по кирпичу, три по металлу, новеньких, в целлофане.. И это не считая всякой мелочи, вроде нескольких ящичков с всякими болтами-гайками-шайбами, проволоки и разного инструмента, вроде молотков и пассатижей. Повезло, чего уж там! Странно, как на него раньше никто внимания не обратил? Хотя, возможно, в этот глухой тупичок с самой Тьмы никто не заглядывал. Вес у добычи выходил немалый, особенно если учитывать, что до самой Иловли ему это все на собственной хребтине волочь придется. Поборовшись с собственной жадностью, брать решил только самое ценное - генераторы, электроинструмент и набор отверток, в чемоданчик к которым он аккуратно пристроил и пробник. Конечно, хорошо бы все забрать, но ведь не лошадь же он, почти сто тридцать километров на себе такую тяжесть тащить. Машины теперь нету... Сгинула машина, вместе с Рыжим... Эх, чего уж теперь вспоминать-то! Топать нужно. Вот и потопал, на свою голову. Чего в том самом кунге не переночевал, идиот?! Ведь была же такая мысль. Нет, хотел побыстрее до дома добраться. Добрался... Аккурат до какого-то сходняка бредунов в развалинах Гусевки. Одному богу известно, чего такого секретного они там обсуждали или делали, но появлению постороннего свидетеля в Володином лице почему-то не обрадовались. Гнали его, словно зайца по степи, километров пять-шесть аж до самой Ольховки. Главное, ведь мог бы оторваться, если бы сразу рюкзак с хабаром скинул. Так нет, до последнего его волок, все на что-то надеясь. Ну, и фигли толку?! Один черт этот рюкзак, в конце концов, бредунам и достанется. Пришлось его на улице скинуть, а то бы в эту дыру ему ни в жизнь не влезть, и так еле втиснулся. Теперь, здесь, похоже, и придется одному дурному и шибко самонадеянному ходоку свой последний бой принимать. Ой, как же помирать-то неохота!!! Да и нельзя ему помирать, кто ж о Маринке-то тогда позаботится?
  - Сукиии! - Володя в отчаянье зажмурил глаза и ткнулся лбом в холодный бетон стены. - Да откуда ж вы повыползали-то на мою голову?!
  Да уж, еще полгода назад скажи ему кто, что видел бредуна южнее Камышина, Володя сам бы такому фантазеру в лицо рассмеялся. Действительно, бредуны, конечно, больные на всю голову, если по зараженным пустошам даже без дозиметров шарятся, но не настолько у них радиация еще мозги разъела, чтобы с пограничниками бодаться. Нет, набеги бредунов и 'уродов' периодически случались, ну так они в набег меньше чем парой-тройкой сотен и не ходили никогда... Но чтобы вот так внаглую, ватага в два десятка этих мразей радиоактивных в сотне километров от Волгограда за ходоком охоту устраивала... Такого на памяти Володи еще не бывало. Из-за войны все. На юге снова турки голову подняли. Вот и сняли с границы почти всех. Только Бригада в Иловле и осталась, да только Бригада - это не пограничники. Они облав на бредунов в степи устраивать не будут, у них задачи всю жизнь другие были. Вот и распоясались бандиты.
  В стену снова ударили пули. Володя тряхнул головой и поудобнее перехватил автомат. Нужно хоть пугануть напоследок гадов. Отойдя вглубь подвала (Рыжий всегда учил его, тогда еще малька совсем, что высовываться в таких случаях - та еще дурость, из глубины помещения стрелять нужно), ходок внимательно оглядел улицу сквозь пролом. Есть! Вдоль стены дома напротив метнулось перебежкой тело, завернутое в длинную, напоминающую плащ обтрепанную хламиду с глубоким капюшоном. На тебе, сволочь! Короткая очередь, толчок приклада в плечо. Бредуна впечатало в стену, и он медленно сполз по ней вниз, оставляя на бурых растрескавшихся кирпичах темно-красную отметину. Ну, вот, уже у вас всухую выиграть не получилось, твари. Как минимум один-один. 'Боевая ничья', как любил говаривать Рыжий.
  Бредуны ответили. Пролом затянуло тонкой кисеей красноватой кирпичной пыли, а прямо над ухом прожужжали злыми майскими жуками еще две влетевшие в пролом пули. Володя плашмя рухнул на пол и, подняв автомат над головой, не глядя несколько раз выпалил в дыру. Один черт - конец, сейчас подберутся вдоль стены сбоку и закатят гранату. А так - хоть попугать их, гадов, перед смертью.
  На улице вдруг дурными голосами взвыли сразу несколько глоток, а потом басовито и солидно залязгал пулемет. Вот это ничего себе! Неужели помощь? Кто же это может быть? Патруль Бригады? Нет, маловероятно, они так далеко от Иловли не забираются. Может, эти, с юга? Месяца полтора назад приехали тут какие-то, народ говорил, чуть ли не с Терского Фронта. Наемники. Мол, в помощь, вместо 'погранцов'. Сам Володя их и в глаза не видел, они в Большой Ивановке встали, там, где раньше у пограничников передовой форпост был, а туда ему забредать последнее время не доводилось. Но те, кто видел, рассказывали, что мужики явно серьезные: на хороших машинах, при двух бэтээрах, оружия у них - что у дурака фантиков. Тут по зиме кино новое на кинопередвижке привозили, как раз про них, про терцев. Говорят - прямо вылитые, только еще круче, потому как настоящие. И, похоже, не врали. Воевали снаружи явно богато: гавкал короткими очередями пулемет, разноголосицей лязгали короткими очередями несколько автоматов, звонко, словно пастуший хлыст, хлопали винтовки. Потом грохнул взрыв и все стихло.
  - Эй, партизан аджимушкайский, аллё, ты там живой? - донесся снаружи насмешливый голос.
  - Живой, - отозвался ходок.
  - Ну, так вылезай, хоть поглядим, стоило ли ради тебя патроны тратить.
  Делать нечего, кое-как оттряхнув с превратившегося в лохмотья кожаного плаща вонючую грязь, Володя поправил на шее старенький шемах* и снова полез в пролом, теперь уже в обратном направлении. Выбравшись, он стал подниматься с четверенек, щурясь от слишком яркого, после подвального полумрака, солнца, да так и замер с открытым ртом. Да уж, только ради картины, открывшейся его глазам, стоило в этот переплет с бредунами попасть.
  Прямо посреди засыпанной пылью и разным сором улицы, метрах в тридцати друг от друга стояли две... Два... Назвать это 'машиной' как-то не получалось. Нечто, явно имевшее в далеких предках армейский УАЗ, вот только задранное чуть не на полметра выше, чем обычно, попирающее давно растрескавшийся асфальт рубчатыми протекторами колес, украшенное дополнительными дугами безопасности, да еще и с пулеметом на турели, смотрелось откровенно угрожающе. Стоявший прямо перед Володей бугай очень органично вписывался в 'пейзаж с машинками': высоченный, не ниже двух метров, широкий, словно шифоньер, одетый в слегка вытертую и выгоревшую на солнце 'горку' и 'подвесную',* плотно набитую магазинами и гранатами. В кобуре на бедре - 'Стечкин', на ремне поперек груди - вообще непонятно что. Вроде как 'калаш', если по ствольной коробке, мушке и дульному тормозу судить, но при этом с каким-то чудным прикладом, похожим на приклады турецких винтовок с агитплакатов, странным, покрытым какими-то рубчатыми 'рельсами' и прикрепленной снизу дополнительной рукоятью цевьем, и с явно дорогой, навороченной оптикой. А вместо магазина - 'бубен' от РПК на семьдесят пять патронов. Полный звиздец!!!
  _____________________________________________________________________________
  
  * Шемах - (он же шемаг, куфия или арафатка) традиционный головной убор, пришедший с Востока (произошел от арабского тюрбана), изготовленный, как правило, из хлопковой ткани. В знойных уголках земного шара арафатка обеспечивает защиту от солнца, а так же защищает лицо от пыли и песка. Уже давно завоевал любовь всех военнослужащих, несущих службу в местах с жарким и пыльным климатом.
  * 'Подвесная' - подвесная система, еще одно название РПС (ременно-плечевой системы).
  _____________________________________________________________________________
  
  - Эй, малец, ты, часом, помереть со страху не собираешься? - громила поправил лихо сидевшую на голове черную косынку и задорно подмигнул.
  Володя молча отрицательно замотал головой.
  - Ну, и правильно, - широко улыбнулся амбал. - Раз помирать не будешь, давай тогда знакомиться.
  - Владимир Стельмашок, ходок, - представился Володя.
  Громила обернулся к машине и крикнул кому-то, сидящему на переднем пассажирском сиденье:
  - Курсант, свяжись с местными, пусть подтвердят личность!
  - Лады! - донеслось оттуда.
  Пока таинственный Курсант что-то бормотал в рацию, Володя смирно стоял, закинув на плечо автомат, а бугай разглядывал его, весело щуря свои карие, чуть раскосые глаза.
  - Прозвище у тебя какое, ходок? - снова донеслось из УАЗа.
  - Малек.
  - Все нормально, командир, и прозвище совпало, и по описанию - похож.
  - Ну, что ж, Вова, будем знакомы, - великан в черной косынке снова подмигнул и протянул устрашающих размеров ладонь. - Михаил Тюкалов, позывной - Чужой. Значит, говоришь, ходок?
  - Угу, - мотнул головой Володя и снова поймал на себе веселый и немного скептический взгляд.
  - А не слишком ты, друг, молод... - начал было представившийся Михаилом амбал, но вдруг резко осекся и, несколько секунд помолчав, вдруг выдал:
   - Понял тебя, Коваль, тогда возвращайся, собираем трофеи и - на базу.
  'Он что, контуженный что ли?' - мелькнула в Володиной голове испуганная мысль. А что, если на голову ушибленный и заговариваться начал, так сейчас пальнет из своего понтового автомата, и все, поминай как звали... И лишь через секунду ходок сообразил, что сказано это все было вовсе не ему. Он разглядел торчащий в ухе Михаила маленький наушник с уходящим от него куда-то за плечо витым проводочком. Вот это да! Точно, крутые до безобразия, какое уж там кино. Про такие вот примочки к радиостанциям он только от Рыжего да его друзей слышал, когда они, немного выпив, начинали прошлые, еще довоенные времена вспоминать. Правда, вживую увидал впервые, ни у 'погранцов', ни в Бригаде таких игрушек ни у кого не было.
  - Так о чем это я? - снова обратился к ходоку Тюкалов. - А, ну да, не слишком ли ты, парень, молод для такой работенки? Тебе лет-то сколько вообще?
  - Восемнадцать, - выпалил Володя и тут же стушевался под будто насквозь просвечивающим его взглядом наемника. - Ну, будет... Скоро...
  - Скоро - это когда?
  - Весной следующей, - обреченно махнул рукой ходок.
  - Значит, только - только семнадцать стукнуло? Ну, и кой черт тебя, стручок ты зеленый, гороховый, в такую даль одного понес, да еще в такое время?
  - А чего делать-то! - с вызовом поднял на Михаила глаза Стельмашок. - Жрать хочется. И не только мне одному.
  - Семья? - понимающе поинтересовался Тюкалов.
  - Сестренка младшая, десять лет.
  - Тогда ясно... Не зря хоть сходил?
  - Неее, - кивнул в сторону по-прежнему лежащего возле пролома рюкзака Володя. - Нормально прибарахлился, если сдам все по нормальной цене - месяца на полтора хватит, ну, экономно если.
  - Ничего, не переживай, за тобою еще шмотки вон того гаврика, - Тюкалов махнул рукой в сторону распластавшегося под стеной грудой вонючего тряпья бредуна. - Не ахти что, но все же.
  Сзади вдруг громко рыкнул мощный дизель, Володя чуть не подпрыгнул от неожиданности. С севера, со стороны окраины к месту боя неспешно и с достоинством пылил БТР-80, на броне которого сидели еще двое в черных косынках. Один с пулеметом, у второго - низенького, похожего то ли на киргиза, то ли на калмыка, в руках была очень необычная и красивая снайперская винтовка. Ну да, теперь понятно, чего бредуны так вопили. Какой бы ты больной на всю башню ни был - подыхать никому не хочется. Когда тебе пути к отступлению такая дурында отрезает, сразу ясно становится - дрянь дело.
  - Ну, чего, Рус? - поинтересовался в висящий на тонком проводочке миниатюрный микрофон Тюкалов.
  Азиат со 'снайперкой' не стал отвечать по станции, а просто сделал красноречивый жест, чиркнув себе ладонью на уровне кадыка. Ну, да, куда уж понятнее. Михаил только кивнул в ответ и снова повернулся в сторону страхолюдных УАЗов.
  - Шуруп, как вы там?
  С противоположной стороны улицы к Тюкалову тут же подскочил невысокий крепкий парень, у которого из-под сдвинутой со лба вверх черной косынки выбивался наружу рыжий вихор.
  - Все, командир, шмон закончили: пятнадцать тушек, с них - четыре автомата, не поверишь - два ППС и два 'калаша', да не абы каких, а раритетных, которые 'образца сорок седьмого года'. Где только выкопали такие? Один 'ручник', три карабина СКС, 'мосинских' винтовок семь штук. Пистолетов всего три, два ТТ и один ПММ. Боеприпасов немного. Гранат пяток. Сейчас Рус с Ковалем подъедут, глянем, что у тех, которые в бега подались, было.
  - Счетчиком трофеи проверили? - спросил Михаил. - Еще не хватало радиоактивное 'железо' в своих машинах возить. На дозиметрическом посту Бригады такой хай подымут - век не расплюемся.
  - Обижаешь, командир. Нам позориться перед местными ни к чему, да и так... Вредно оно, - ответил рыжий Шуруп.
  - Ну, и ладненько, - кивнул Тюкалов, а потом ткнул пальцем в сторону убитого Володей бредуна. - Так, Саня, все, что вон с того орла комнатного сняли - парнишке отдайте. Его трофей, законный.
  - Да мы и не претендуем, - хитро подмигнул Стельмашку Саня-Шуруп. - Что с бою взято - то свято! Пошли, гроза пустошей, трофеи тебе твои выдам.
  Володя, уже поняв, что Тюкалов тут самый старший и на любое действие не мешало бы спросить его разрешения, вопросительно взглянул на Михаила. Тот только коротко кивнул и пошел в сторону остановившегося неподалеку бэтээра, с которого ему навстречу уже соскочили азиат-снайпер и средних лет крепкий мужик с 'Печенегом'. Подобрав с земли свой мешок, ходок направился вслед за Сашей Шурупом к сложенным кучей оружию и снаряжению убитых бредунов.
  
   Отправив под присмотром Шурупа мальчишку-ходока, совершенно ошалевшего от внезапного спасения и свалившихся на него 'златых гор' в виде старенького ТТ, вполне еще приличного СКС и полусотни патронов в обоймах к нему, в БТР, я уселся за руль своего УАЗа и, поставив автомат в специально для него сделанное крепление справа от водительского сиденья, дал команду на выдвижение. Бдевший у турельного ПКМС Курсант к своим обязанностям наблюдателя относился очень серьезно, да и сидевший на переднем пассажирском сиденье Руслан, аккуратно пристроивший свою винтовку между колен, осматривал окрестности внимательным и цепким взглядом снайпера. Кроме того, уж во что я точно не поверю, так это в наличие еще одной группы совершенно 'потерявших берега' от собственной наглости налетчиков-бредунов в радиусе хотя бы сотни ближайших километров. Словом, подчиненные несут службу в полном соответствии с Уставом гарнизонной и караульной, а ведущий машину командир вполне может немного расслабиться. Машину я вел, что называется, рефлекторно: руки и ноги сами делали свою работу, а вот мысли были где-то очень далеко.
   Автоматически объезжая слишком уж высокие ухабы и глубокие промоины, вспоминал, с чего именно вообще начался путь, приведший меня в конце концов в приволжскую степь, на самые окраины Северных Границ. Как сказал персонаж одной позабытой книжки: 'Кой черт занес тебя, студент, на эти галеры?'
   А началось все для меня - бойца Подмосковного ОМОН, обычного милицейского прапорщика, того самого, умнее которого только старший прапорщик, 15 сентября 2010 года, с совершенно обычной, рутинной 'проводки'* из Моздока в маленький поселок Беной, приютившийся возле поросшего лесом невысокого горного хребта на границе Веденского и Шалинского районов Чечни. Нам очень сильно не повезло, и, едва проехав треть пути, колонна наша влетела в отлично спланированную и грамотно реализованную засаду боевиков. Водитель моего 'Камаза', был почти сразу убит снайпером, а сам я едва успел выпрыгнуть на ходу из кабины, в которую буквально через секунду угодил выстрел из противотанкового гранатомета. Повезло? Да кто бы спорил. Вот только дальше приключилось такое, что впору бы поверить в существование любых богов, Высшего Вселенского Разума или злобных инопланетян на их 'летающей посуде'. Потому как в себя пришел моя, контуженная близким взрывом, светлость только почти три десятилетия спустя, оказавшись в самом что ни на есть будущем. И оказалось это 'перкрасное далеко' нифига не светлым и уж точно не безоблачным. Ядерный конфликт 2012 года, до которого я не дожил буквально пары лет, спалил планету практически дотла, но даже это не смогло изменить человеческую природу. И те, кто смог пережить самую страшную в истории человечества войну и последовавшую за ней Большую Тьму, продолжали убивать друг друга на равнинах и в горах Чечни, ставшей теперь Терским Фронтом. На этом несчастном клочке каменистой земли, где я, неполными тридцатью годами ранее, почти полтора десятилетия рисковал здоровьем и жизнью в жутком, кровавом и бестолковом 'двухсерийном' балагане под названием 'контртеррористическая операция', теперь схлестнулись интересы двух непримиримых противников: Турции, лелеющей надежды построить на освобожденных от гяуров* землях Великий Туран и созданной на руинах прежних южных районов Российской Федерации республики Югороссия. Чтобы выжить, мне пришлось вспомнить все, чему научили жизнь и, доброй памяти, армейский инструктор прапорщик Комаров. В новом для себя мире я выбрал новую профессию, опасную, но престижную и весьма неплохо оплачиваемую - стал наемником. И, как показало время - совершенно не прогадал.
  _____________________________________________________________________________
  
  * 'Проводка' (армейский сленг) - операция по сопровождению охране колонны.
  * Гяур (араб.) - неверный, христианин.
  _____________________________________________________________________________
  
   Вообще, поговорка 'Кому - война, кому - мать родна' имеет не только негативный смысл. Именно во время войны смелые, умные и инициативные бойцы получают шанс проявить себя. Я такой шанс смог не только разглядеть, но и успешно им воспользовался. И меньше чем за полгода из почти нищего приблудного стрелка с непонятным, темным прошлым, у которого кроме автомата и навыков за душой ничего не было, стал командиром одного из самых подготовленных отрядов Вольных Стрелков и, параллельно, дослужившись до звания лейтенанта Службы Безопасности Югороссии. А затянувшееся противостояние двух стран закончилось именно тем, чем и должно было закончиться - военным конфликтом, начавшимся с провокаций и мелких диверсионных рейдов в приграничье, а закончившихся полномасштабным вторжением. И первый удар приняли на себя казачьи станицы Терского Фронта. Только благодаря мужеству, выучке, стойкости и железной воле парней, что почти двое суток бились и умирали бок обок со мной, турецкие войска сначала увязли, а потом и вовсе были отброшены назад пришедшей на помощь югороссийской армией. На ставшем теперь глубоким тылом Терском Фронте начала понемногу налаживаться нормальная мирная жизнь. А в середине февраля в трактир 'Псарня', штаб-квартиру червленненских наемников, неспешной, осторожной и немного неуверенной походкой недавно вставшего с кровати после долгой болезни человека вошел мой старый знакомый. Причем, пришел он не просто в гости, а с серьезным деловым предложением.
  
   Червленная гремела и грохотала молотками и топорами, на улицах пахло свежей стружкой, краской и разогретым битумом. Израненная, но не сдавшаяся станица затягивала раны после устроенного турками и Непримиримыми в начале января штурма. Будто по волшебству ожила вдруг практически не используемая уже много лет железнодорожная ветка, ведущая из Моздока через Гудермес и Червленную на Ханкалу. Несколько дизельных мотовозов круглые сутки тягали в обоих направлениях длинные грузовые составы. На Терской Фронт везли пиломатериалы, кирпич, цемент, стекло, а в обратную сторону на тех же платформах вывозили остовы подбитой бронетехники, как югороссийской, так и турецкой, трофейные, принадлежавшие раньше туркам, танки, БТР, грузовики и внедорожники. Восстановление путей, а местами и железнодорожной насыпи явно влетело Югооссии в немалую копеечку, но иначе было просто нельзя. Дороги Терского Фронта, обычно практически пустые, сейчас были забиты до отказа: на юг сплошным потоком шли военные колонны. Там, за горными перевалами, продолжались ожесточенные бои.
   Обеденный зал трактира 'Псарня' явно совсем недавно подвергся едва ли не капитальному ремонту. Хорошо видны были свежие, более яркого цвета, кирпичные 'заплаты' на месте проломов в стенах, от стойки бара, полок за ней и перил ведущей наверх лестницы одуряющее пахло мебельной морилкой и лаком, краска на полу не только не успела вытереться, но и легонечко липла еще к подошвам сапог и ботинок. А на стене за стойкой, на том самом месте, где раньше красовались старая выцветшая черная бандана и автомат 'Вал' с оптикой, теперь висела слегка обгоревшая с одного края фотография в черной траурной рамке. На ней весело глядели в объектив молодой широкоплечий коротко остриженный мужик и совсем еще молодая, ослепительно красивая девушка - хозяин 'Псарни' и посредник-координатор отряда Кузьма Четверть и его жена Зина. Эту фотографию Толя Курсант совершенно случайно отыскал через несколько дней после длившегося двое суток боя, когда все наемники, способные самостоятельно передвигаться и хоть что-то делать, совместными усилиями пытались навести хоть какой-то порядок в своем разрушенном доме.
  За одним из столов, тоже новых, дерево столешниц еще даже не начало темнеть, нас было четверо. Мы втроем были одеты в выгоревшие и потертые 'горки', четвертый, наш гость, в новенький, с иголочки, черный комбинезон югороссийской СБ с подполковничьими звездами на погонах-хлястиках.
   - Значит, Олег, говоришь, есть для нас работенка по профилю? - спросил у подполковника Костя Убивец, наголо бритый крепкий мужик средних лет с ухоженной короткой бородой, сидевший между мною и Курсантом.
   - Да, Костя. Хорошая и неплохо оплачиваемая работа. На длительный срок. Единственное 'но' - далековато, на Северных Границах.
   - Понятно! - кивнул бородач Костя. - А заказчик кто?
   - Ну, скажем так - правительственный подряд.
   - Вот оно как... - удивленно и задумчиво тянет наш явно озадаченный старший. - Что ж, нужно обдумать, у нас тут тоже кое-что наклевывается.
   - Послушай, Убивец, хватит цену набивать. Я же тебе сказал, работа эта очень хорошо оплачивается. А баки мне забивать не нужно! Наклевывается у них! Не забывай, с кем разговариваешь, я хоть и всего неделю как из госпиталя, но все же, контрразведкой в здешних краях командую. Нет у вас никаких контрактов, и даже не предвидится. По всему Терскому Фронту режим прифронтовой полосы со всеми вытекающими в виде армейских патрулей, временных КПП на дорогах и всего остального. Чуть не через каждые полсотни метров по часовому. Никому сейчас ваши услуги не требуются. А там, где работа есть - там свои Вольные Стрелки имеются.
   - Слушай, Исмагилов, ну это с твоей стороны просто невежливо, вот так вот об колено-то ломать, - явно обиделся Убивец. - Прояви уважение к ритуалу найма.
   - Костя, пока ты тут со своими ритуалами резину тянешь, за Волгоградом люди погибают. Обычные, ни в чем не повинные люди.
   С лица Убивца словно тряпкой стерли обиженное выражение.
   - Давай подробнее.
   - Ситуация следующая: на Северных Границах неспокойно, сами знаете. И если раньше все более-менее держали под контролем пограничники, то сейчас их в полном составе перебросили на фронт. Выгребли, считай, всех подчистую. Некоторые участки границы прикрыты отрядами местных, тамошних Вольных Стрелков, но их на всю протяженность границы не хватает. Вот и принято решение привлечь к этому делу крупные и наиболее подготовленные отряды наемников с юга республики. У тебя сейчас сколько бойцов?
   - Сто четырнадцать, - с гордостью ответил Убивец.
   Косте было чем гордиться. До вторжения турок наш отряд насчитывал всего два десятка бойцов. Правда, бойцов хорошо обученных и сработанных, что и позволило отряду избежать серьезных потерь во время боя за станицу. Нет, ранены или контужены были все поголовно, но убитыми потеряли только троих. А вот у остальных Вольных Стрелков Терского Фронта дела обстояли куда хуже. Где-то потеряли половину людей, где-то - чуть ли не две трети. Отряд из Горагорского вообще полег в полном составе. Терской Фронт никогда не был спокойным местом, и потери у наемников были и раньше. Но вот чтобы в течение пары суток, да в таких количествах... Бойцам разбитых отрядов нужна была какая-то точка опоры, флаг, под который можно было бы встать. И сохранившая и командира, и большую часть личного состава 'Псарня' стала для них своего рода 'точкой кристаллизации'. Местом, где можно было собраться и почувствовать себя частью сильного коллектива, а не побитым и израненным одиночкой. Отряд увеличился почти в шесть раз буквально за пару недель. И вот уже почти весь февраль я, сменив на посту командира отряда Костю Убивца, который в свою очередь стал координатором, проводил боевое слаживание, превращая сотню бойцов в единое подразделение.
   - Отлично! Значит, рота, - довольно потер руки Исмагилов.
   - Да нет пока еще роты, Олег, - подключился к беседе я. - Есть сотня вооруженных и кое-что умеющих мужиков. А до роты им еще - как до Пекина кверху задом. Их бы, по-хорошему, еще месяц-полтора погонять нужно.
   - А что тебе помешает на месте их гонять? - поинтересовался контрразведчик. - Поймите, мужики, я ведь про погибших гражданских - совершенно серьезно. Там, на зараженных территориях за Северной Границей, какого отребья только нет. 'Погранцов' они побаивались и не лезли особенно. Нет, бывало что и нападали, но только когда совсем в большую толпу сбивались. А сейчас граница, можно сказать, и не прикрыта толком, вот они и распоясались.
   Мы с Костей переглянулись. Похоже, дела на севере и впрямь идут далеко не лучшим образом. Да и по поводу работы для отряда Исмагилов прав. Нет сейчас для наемников работы на Терском Фронте. А в действующую армию нас в нынешнем виде и статусе никто не возьмет. Хочешь служить и воевать - милости просим: военкомат, распределительный пункт, 'покупатели' и, куда попадешь, туда и попадешь. Подобный подход мало кого из наемников устраивал. Тут же - долгосрочный контракт, да еще и на правительство. Словом, есть над чем подумать.
   - Кстати, - прервал вдруг уже немного затянувшееся молчание Олег, - вы б отряду своему хоть название какое-нибудь выдумали... А то не солидно как-то - такая толпа народу, и безымянная.
   - Да предлагал я им уже, - ответил Исмагилову наш младшенький, Толя Курсант, молодой парень, крепкие мускулы которого ощутимо проступали даже под плотным брезентом 'горки'.
   - И что, Толь?
   - Ай, ну их, - отмахнулся тот, наморщив 'распаханный' некрасивым шрамом лоб. - На смех подняли...
   - А то, - согласно кивнул я, - Название им подавай... И как обзовемся? Может - 'Терские волкодавы'?
   На секунду над столом повисла тишина, а потом все четверо синхронно хрюкнули и разразились громким хохотом. Фильм с одноименным названием в Червленную привозили пару недель назад. Вся станица ходила посмеяться, словно на комедию.
   - Ну тебя, Тюкалов, - отсмеявшись сказал контрразведчик. - Все бы тебе глумиться. Не хочешь 'Волкодавов' - обзовитесь тогда... я не знаю... ОМОН что ли.
   - Как? - вытаращил глаза на Исмагилова я.
   Подполковник контрразведки Олег Исмагилов был одним из немногих людей не только на Терском Фронте, но и во всем мире, кто знал, кем на самом деле является отчаянный и матерый наемник с позывным Чужой.
   - А что? - с невинным видом захлопал тот глазами. - Отдельный мобильный отряд наемников... И по делу, и аббревиатура красивая. С историей, опять же.
   - Уж что есть, то есть, - Убивец одобрительно чмокнул губами. - Неплохая идея, мы подумаем. Ладно, теперь давай поговорим о финансовом вопросе...
  
   Два дня спустя я сидел в кабинете Исмагилова в Ханкале.
   - Запомни главное, Миша, - Олег был серьезен и деловит. - Северные Границы - это не Терской Фронт. Там, с одной стороны - легче, с другой - намного сложнее. Во-первых - радиация. Нет, южнее границы с этим полный порядок: дезактивация была проведена еще сразу после Большой Тьмы, как только республика более-менее твердо на ноги встала. Чуть не надорвались тогда, последние резервы на это дело бросали, но сделали. На въезде во все города и поселки - пункты обязательного дозиметрического контроля, за умышленную попытку продать 'фонящие' товары или продукты - вешают без долгих разговоров. Все по-взрослому. Но вот севернее... Наши пограничники по факту контролировали и патрулировали саму линию границы и тридцатикилометровую 'буферную зону'. Дальше - территория анархии.
   - Что, неужели вообще полный 'Безумный Макс'?
   - Нет, разумеется. Но единой власти там нет. Вот еще севернее - дело другое. Там есть сразу несколько крупных сообществ, можно сказать, государств. На тамбовщине крупный аграрный анклав. В районе Твери - те самые ребята, что нам помогли турок тут урыть, под Псковом еще, они с тверскими в союзе, как я понимаю. На севере бывшей Московской области тоже что-то вроде военно-церковной республике с центром в Сергиевом Посаде...
   Тут Олег бросил взгляд на мое окаменевшее лицо и осекся.
   - Ох, блин, прости, Миша, брякнул не подумавши... Слушай, если хочешь, можем попробовать по нашим каналам по семье твоей информацию запросить. Оно понятно, что шансов немного - столько лет прошло, да и творилось там поди черти что... Но ведь попробовать можно.
   Я только и смог, что молча кивнуть в ответ.
  - Ну, так вот, - продолжил Исмагилов, - У этих и какая-никакая экономика, и производство потихоньку налаживают, и армия есть или силы самообороны. Опять же - вполне легитимное и поддерживаемое своим народом правительство, что тоже не маловажно. А вот между нами и ими - полный разброд и шатание. Понимаешь, ведь что мы, что тверские-тамбовские, когда порядок у себя наводили, со всякой мразью, что тогда расплодилась и распоясалась дальше некуда, боролись самыми простыми и действенными методами. Кто не успел сбежать - того пристрелили как пса бешенного и в яме зарыли. А где и не зарывали, а, наоборот, на всеобщее обозрение выставляли, как предупреждение. Но вот тех, кто успел, тоже хватало. И теперь вся эта бандитская шобла, на пустошах между нами и северянами сидит. Называют их выроднями и бредунами. Одни - на землю сели, базы основали - но таких меньшинство. Большая часть - по пустошам кочуют, потому, собственно, и бредуны. Новые, мать их, татаро-монголы нарождаются. Сбились, словно шакалы, в стайки. В клубы, мля, по интересам. Там же у них натуральная кунсткамера: кто грабежами промышляет, кто рабами приторговывает. Под настроение и обычной торговлишкой занимаются. Между собою грызутся, на наши и северян приграничные районы в набеги ходят, словом - беспредельщики. Но самые опасные - это выродни, их еще уродами называют.
  - И что за звери?
  - Как тебе сказать... Бредуны - бандиты. Жестокая и беспредельная погань, но, все же хоть с какими-то понятиями. Понятно, что распространяются они только на своих, но все же... Пусть и преступное, но все же сообщество. А выродни, они же 'уроды' - это просто зверье. Стая хищников. Дикари, причем очень кровожадные. Имеются данные, что именно среди 'уродов' процветает каннибализм. Словом, их даже сами бредуны валят, словно бешенных псов, при любой возможности.
  - А почему 'уроды'?
  - Если б ты их на фото увидел, то не спрашивал бы. Облученные потому что все поголовно. А радиация, она красоты никому не добавляет, знаешь ли.
  - Ясно, с дикими и аморальными выроднями разобрались. Вернемся к цивилизованным и культурным бредунам. Торгуют-то они с кем? Друг с другом что ли?
  - А почему нет? Одни, допустим, на оружейные склады армейские сели, другие - какую-нибудь мелкую аграрную общину... эээ, ну, типа охраняют... 'Крышуют' короче, в лучших бандитских традициях. Вот и меняются - еду на патроны.
  - Погоди, ты же сказал, что там одни бандиты. Откуда ж тогда эти общины?
  - Да там кого только нет. И чего только нет. Правда, на мой взгляд, большая часть тамошнего 'мирняка' не на много лучше бандитов, разве что на земле сидят и в набеги сами не ходят. Как думаешь, для кого и с какой целью бредуны рабов ловят? А наркоту кому втюхивают?
  - Ох, е-мое, как там все запущено! - замотал головой я. - И что, порядок навести даже не пытались?
  - Миша, я тебя умоляю! На карту погляди, - страдальчески поднял взгляд к потолку контрразведчик. - Эти чертовы Пустоши по площади - больше Югоросии. Да, народу там живет куда меньше, но это-то и плохо - искать замучаешься. Опять же, где столько войск взять? Ну, загоним мы туда полк... Ай, что полк, давай уж сразу - дивизию. В сладких мечтах чего мелочиться-то?! И какую территорию эта дивизия под контроль взять сможет? Бредуны просто уйдут подальше, благо, места там полно, и все - ищи-свищи хоть до морковкина заговенья. Вот и остается нам только глухую оборону держать.
  - И что, из наших вообще никто на этих пустошах не бывает?
  - Да как тебе сказать... - Исмагилов замялся. - Несколько раз после набегов за бредунами погони устраивали, но там, сам понимаешь, не разведка была, а преследование. Догнали, всех из пулеметов покрошили, выживших на суках поразвесили, остальным в назидание, награбленное забрали - и назад. Есть еще, правда, ходоки. Вот те на пустошах бывают часто. Что называется - работа у ребят такая: всякое-разное нужное и редкое на пустошах отыскивают и продают...
  - Короче - сталкеры, мать их, - хмыкнул я.
  Исмагилов чуть нахмурил брови, а потом, видимо вспомнив свое прошедшее еще до Большой Тьмы детство, улыбнулся и кивнул.
  - Да, пожалуй.
  - Хорошо, с бредунами и ходоками все понятно. Что по взаимодействию с местными военными?
  - Из местных военных в твоей зоне ответственности осталась только отдельная Бригада. ППД* у них в Иловле. В ней, правда, не вся Бригада, а только один батальон и штаб, но тебе именно они и нужны - взаимодействие налаживать.
  Судя по нажиму, с каким Олег произнес слово 'Бригада', оно было чуть ли не официальным названием и явно писалось с большой буквы.
  - И кто это такие?
  - Это, Миша, объединенные первая и третья бригады войск РХБЗ* Московского военного округа.
  _____________________________________________________________________________
  
  * ППД - пункт постоянной дислокации.
  * Войска РХБЗ - войска радиационно-химико-биологической защиты.
  _____________________________________________________________________________
  
  - Третья, это вроде из Кинешмы? - уточняю, слегка порывшись в памяти.
  - Да, а первая - из Вольска. Стоп, а про Кинешму-то ты откуда знаешь? - изумился Исмагилов.
  - Отец оттуда родом, бывал там пару раз в юности, вот и запомнил. Так погоди... С Вольском ладно, он тут относительно неподалеку, но из Кинешмы их каким ветром под Волгоград занесло?
  - Радиоактивным, Миша, радиоактивным. Эти парни не только из Ивановской области аж к Волгограду, считай, в полном составе вышли, они еще и всю свою материальную базу вывезли, и гражданских целую толпу вывели. Да и вольские ничуть не хуже сработали. Можно сказать, что только благодаря им, тогда, тридцать лет назад, и смогли ситуацию удержать. Ни МЧС, ни простые армейцы сами бы не вытянули. А тут и личный состав обученный, и техника, и приборы...
  - Значит, как я понял, они до сих пор по своей основной специальности там службу и несут? - снова уточняю я.
  - Именно, - согласился Олег. - Поэтому их и на фронт вместе с пограничниками не отправили, и в рейды против бредунов не гоняют. Слишком ценные кадры. Таких под пули гнать - все равно, что микроскопом гвозди заколачивать. Можно, конечно, если уж совсем припрет, но лучше воздержаться. Кстати, именно в Бригаде вы все должны будете пройти курс первоначальной подготовки, прежде чем к несению службы на границе приступите.
  - Оно понятно, - соглашаюсь, немного подумав. - Тут никаких проблем с радиацией не было, а там, как я понял, облучиться все еще можно запросто, если в вопросе не разбираться. А у нас в нем, как раз, никто и не разбирается.
  - Вот именно, - поддакнул Исмагилов. - Ну, ладно, считай, что краткий инструктаж ты прошел, на месте тебе командир Бригады все более предметно распишет. С приготовлениями к выезду у вас как? С трофейщиками договорились?
  Да, трофейщики - это отдельная история. Вообще, большая часть имущества, оружия и техники, брошенных турками и Непримиримыми вокруг станицы - законные трофеи тех, кто Червленную оборонял. Да вот беда - что с ними делать? Нет, с рабочими грузовиками, внедорожниками и, уж тем более, исправной бронетехникой, подобных вопросов не возникало. Со стрелковым оружием под боеприпас русского стандарта - тоже. Со стволами под натовский патрон ситуация была чуть сложнее, но тоже решаемая - автоматные патроны калибра 5.56 мм и девятимиллиметровые пистолетные 'пара' болгары тоже выпускали. По надежности тот же карабин М-4, конечно, до АКМС сильно не дотягивает, но в умелых, а главное - заботливых руках и при хорошем уходе 'американец' - более чем приличное оружие: точное, с несильной отдачей и хорошим боем. Про пистолеты - и говорить нечего. При всем моем патриотизме, просто приходится признать - до 'Глока', что 'семнадцатого', что 'восемнадцатого', что 'двадцать первого', 'Беретты' или 'Кольта - Кимбер' ни один наш пистолет не дотягивает. Но вся проблема в том, что основную массу наших трофеев составляли не оружие и не автомобили. Хотя, врать не буду, мы с Костей безо всякого зазрения совести наложили лапу не только на оставшиеся от мамелюков 'Нивы', но и на пару грузовых 'Камазов' и один ржавый, но весьма бодрый 'Хантер', брошенные то ли турками, то ли Непримиримыми возле железнодорожной станции. Причем, слово 'масса' в данном случае употреблено мною не просто в качестве красивого эпитета, а в самом прямом смысле. Просто весят остовы подбитых бронетранспортеров и танков очень много. И не нужно саркастически улыбаться. Боевая техника, даже в виде горелого металлолома, стоит дорого. А что вы думали? Полтора, а то и два десятка тонн броневой стали, которую легко можно пустить в переплавку. Даром что ли после обеих чеченских кампаний местные чуть ли не со стрельбой делили брошенные военными остовы бронетехники? А нам таких вот 'погорельцев' перепало богато! Только мы с Курсантом да покойным Кузьмой возле 'Псарни' пять турецких бронетранспортеров сожгли и один сильно повредили. Так и остальные парни в это время не в носу ковырялись. В общем, намолотили мы за те двое суток четырнадцать бронетранспортеров разных типов и один танк - американский 'Абрамс', скорее всего попавший к туркам из Ирака. Мало того, два бронетранспортера достались нам не в виде черно-бурых, выгоревших дотла каркасов, а во вполне приличном состоянии. Одному Толя возле 'Псарни' разворотил метким попаданием ходовую, а второй турки сами бросили возле КПП-2 при отступлении из-за заглохшего двигателя. Ситуация получалась совершенно дурацкая - имеем на руках чуть ли не двести тонн дорогостоящего металла, но продать его тут, в Червленной просто некому, а вывезти туда, где купят - не на чем. И в таком положении оказались не только мы. На наше счастье объявились на Терском Фронте трофейщики - офицеры службы тыла югороссийской армии. Ну, сами понимаете, брошенное турками или отбитое у них в бою имущество, оружие, боеприпасы и технику нужно собрать, описать, инвентаризировать, упаковать и отправить на склады. Вот эти бравые ребята данным процессом и рулили. Кроме того, они уполномочены были выкупать у местных, то есть у нас, наши трофеи. Правда, жлобились при этом просто страшно. Но я, самым бесцеремонным образом используя в личных целях и свое служебное положение, и связи в контрразведке и военном руководстве Терского Фронта (в смысле, с наглой рожей прикрываясь именами Олега и Игоря Костылева, цельного капитана, Коменданта Червленной и, по совместительству, моего без пяти минут тестя), умудрился выгодно обменять весь наш металлолом, и горелый, и неисправный. Махнул на два очень даже приличных БТР-80 и армейский ЗиЛ-131. Торговался при этом, словно турист в сувенирной лавочке в Хургаде, чуть глотку себе не сорвал. Но машины того стоили - они явно долго простояли где-то на складе и были сняты с консервации совсем недавно. С чего я это взял? Так, визуально определил, путем наружного осмотра: краска на бортах была потускневшая, словно пылью припорошенная, но зато без характерных вытертостей и царапин, которые довольно быстро появляются на технике во время эксплуатации.. На мой вопрос, мол, 'откуда дровишки', майор-интендант лишь равнодушно пожал плечами:
  - А я знаю? Вроде, где-то под Гори наша десантура склады еще грузинской армии захватила. Турки там как раз полным ходом расконсервацию вели, да только припозднились малость.
  Я только понятливо кивнул, похоже, у наших военных заставать противника в окрестностях этого небольшого грузинского городка, что называется 'со спущенными штанами' становится доброй традицией*.
  _____________________________________________________________________________
  
  * Во время 'пятидневной войны' в августе 2008 года в районе города Гори российскими военными была без боя занята покинутая личным составом база грузинской армии. Кроме оружия, боеприпасов, снаряжения у униформы на ее территории обнаружили 15 полностью исправных танков. Отважные грузинские военные бросили все и сбежали даже не пытаясь оказать хоть какое-то сопротивление
  _____________________________________________________________________________
  
  - Нормально все с ними, Олег. Я, правда, немного тобою в процессе торга прикрылся, ты уж извини.
  - Да знаю, - поморщился Исмагилов. - Жаловались они уже на тебя. Мол, что там у вас за летеха такой объявился, подозрительной наружности - здоровый, как горилла и наглый, как мартышка? Матом ругается, контрразведкой пугает, и пристрелить обещает у ближайшей стенки.
  - А вот это уже совсем клевета! - моему искреннему возмущению нет предела. - Ругался - да, признаю, было дело. Так и они хороши - зачем же так безбожно цены-то сбивать?! Но вот пугать никого даже не думал, и уж точно расстрелом не грозил. Я что такое субординация - хорошо знаю.
  - Ну, конечно, знает он! - фыркает особист. - Ты эту сказку пойди тому подполковнику расскажи, которого из-за тебя Зарубин на площади лично аж в майоры произвел...
  - Слушай, так он сам виноват...
  - Все, Миш, я понял, - отмахивается от меня Исмагилов. - У тебя блин, все вокруг виноваты, как смертный грех, один ты весь в белом и китель на спине бугром - крылышки выпирают. Лучше расскажи, что и как у тебя в отряде сейчас с техникой?
  - С техникой у нас сейчас все в полном порядке. Во время штурма нам турки один УАЗ сожгли и 'буханку' повредили, но зато потом с трофеями подфартило. Сейчас в наличии: две 'Нивы' в спецкомплектации, что от мамелюков остались, три УАЗа - мой, старый отрядный и от турок доставшийся 'Хантер', грузовиков три штуки, два 'Камаза' и ЗиЛ. 'Буханку', опять же, в более-менее божеский вид привели. Ну, и два бронетранспортера- 'восьмидесятки' - основная ударная сила. 'Хантера' мы уже успели к Умаровым в Петропавловскую отогнать, те из него еще одного внедорожного монстра сваяли.
  - Значит, к отправке готовы?
  - Да, почти закончили. Парни сейчас на станции машины на платформах крепят. Завтра мотовоз придет, цепляем их, два плацкарта и - 'он сказал - поехали'.
  - А Настя?
  - Ой, не спрашивай! - моя физиономия поневоле страдальчески кривится. - Как рассказал - всю ночь плакала. Понятное дело: жених можно сказать из-под венца на войну сбегает. Пообещал, что как на месте окончательно обустроимся - вернусь ненадолго, свадьбу сыграем, да с собой ее увезу. А Игорь пообещал, что как только из госпиталя выйдет - дом нам построит. Не всю ведь жизнь мне с автоматом бегать, верно? Вернусь - а тут жена красавица, дом, сад, виноградник... Красотища! Детишек только для полного счастья не хватает, но это уже дело наживное.
  - Угу, а главное - не хитрое, - хмыкнул Олег. - Да ты, батенька, мечтатель!
  - А почему бы и нет? - лениво и доброжелательно огрызнулся я. - Имею полное право!
  
  Володю со всем его хабаром, как старым, так и новоприобретенным от щедрот бугая Миши, веселый и доброжелательный парень Саша Шуруп устроил в десантном отсеке 'восьмидесятки'. Сам уселся сверху, а вот ходоку посоветовал под броней сидеть. Вид при этом, правда, у него был слегка виноватый, мол, прости, брат, но так нужно. Ха, нашел тоже дурака - сверху сидеть. Да после сегодняшнего 'маленького происшествия', когда пули бредунов вокруг, словно воробушки в теплый весенний день, 'чирикали', он себя в стальном нутре бронетранспортера чувствовал более чем уютно и комфортно. Опять же - пыльно снаружи, умываться и одежду стирать потом замучаешься. Это наемникам хорошо - у них на бывшей базе пограничников в Большой Ивановке и прачечная, и баня, и прочие красоты, включая собственную дезактивационную станцию, если вдруг что. А Володе все своими руками стирать приходится, ну, или на Маринку спихивал, когда некогда было. Так что, если есть желание - сами и катайтесь 'с ветерком', а ему и под броней неплохо. Ходок только и успел, что поудобнее разместить на полу в ногах хабар, да кивнуть невысокому молодому, едва ли на пару-тройку лет старше самого Володи, парню, сидевшему под башней на маленьком креслице наводчика. Но, ни то что поболтать, а даже и поздороваться толком не получилось. Кто-то громко постучал снаружи по башне, скорее всего прикладом, и бронетранспортер, пару раз рыкнув двигателем, плавно покатил вперед, а наводчик прямо-таки влип в прицел, развернув КПВТ влево по ходу движения.
   Ход у БТР удивительно мягкий, плавный и укачивающий. Ну, еще бы - восемь ведущих, способных переехать через полуметровую стену. Что им какие-то ухабы на разбитой грунтовке? Словом, уже минут через десять предоставленный самому себе Володя закемарил.
  Приснился ему Рыжий. Живой, но совершенно сам на себя не похожий: отощавший, грязный, одетый в какое-то невыразимое тряпье. Взгляд чуть близоруких голубых глаз, обычно дружелюбный и чуть насмешливый, тоже изменился. Рыжий взирал теперь на мир настороженно и угрюмо. Одна только его знаменитая на все окрестности тонкая длинная косичка осталась прежней, разве что волосы поседели еще сильнее и рыжих прядей в них осталось совсем мало. Другу и учителю явно сильно досталось, это Володя понял сразу, и собрался было уже со всех ног броситься ему на помощь, но был остановлен коротким предостерегающим жестом. Рыжий медленно поворачивая голову, словно пытаясь не привлекать лишнего внимания, огляделся, а потом зыркнул исподлобья и несколько раз сделал отмашку ладонью, мол, давай, парень, проваливай отсюда, пока тебя не заметили.
   Подскочив, будто ужаленный, ходок чуть не приложился макушкой о внутреннюю ручку расположенного прямо над ним закрытого люка. Тьфу ты, зараза! Приснится же такое. И к чему бы? Вообще, бабки говорят, что если снится, что пришел к тебе уже умерший человек и с собой зовет - ходить за ним нельзя, а то и ты скоро в могилу отправишься. Но, во-первых, Рыжий никуда его не звал, скорее, наоборот, прогонял, а во-вторых - никто отчаянного и не по годам шустрого пожилого ходока мертвым так и не видел. Да - уехал, да - сгинул и позже на его предполагаемом маршруте ни подозрительных следов, ни обломков их старенькой 'Нивы' не нашли. Поэтому, несмотря на то, что с момента исчезновения напарника прошел уже почти год, Володя продолжал надеяться на его возвращение.
  Поверить в то, что Рыжий - самый умный, и самый добрый человек, то встретился им с Маринкой после смерти родителей, погиб он просто не мог. Это было бы сродни предательству.
  Александра Волженкова, самого удачливого, да что уж там - самого первого ходока в Иловле, предпочитавшего отзываться не на имя или фамилию, а на прозвище Рыжий, сорванец и непоседа Вовка Стельмашок знал чуть не с самого раннего детства. Ну, как, знал, скорее - очень часто видел. Несмотря на вполне миролюбивый характер, был Рыжий не слишком-то общителен. И жил один, и в рейды ходил в одиночестве, что, вообще, среди ходоков не шибко-то часто встречается. В большие ватаги те, конечно, не сбивались - чем больше народу, тем меньше на каждого придется доли с добычи, но и одному на Пустошах делать было нечего. Однако, Волженков, похоже, имел на этот счет другое мнение. Он вообще был необычным. Володин отец как-то рассказал, что появился Александр в Иловле буквально через несколько дней после Удара. Народ тогда просто с ума сходил, не понимая, что делать и куда бежать. Гвалт, суета, паника, а посреди этого бедлама - абсолютно спокойный, какой-то даже отрешенный мужик лет тридцати, примечательный лишь ярко-рыжей неухоженной шевелюрой, заплетенной сзади в тонкую длинную косицу, неспешно бредущий по обочине в сторону Волгограда. Кроме слегка застиранных, камуфлированных армейских штанов, расцветки 'дубок', используемой в ВВС, уже изрядно пропылившейся белой майки, гражданского варианта 'разгрузки' из джинсовой ткани со множеством карманов и небольшого рюкзачка за спиною, никаких вещей у него при себе не было, что тоже выделяло его из нагруженной скарбом сверх всякой меры толпы беженцев, бесконечным потоком тянущихся с попавших под ядерный удар территорий на юг. Что именно задержало Александра в Иловле - никто уже толком и не помнит. Вроде, военные из 56-й камышинской десантно-штурмовой бригады, пытавшиеся навести в бушующем море беженцев хоть какое-то подобие порядка, срочно искали специалиста по электронике. Волженков, услышав это, просто вышел из толпы и молча подошел к надрывно кричащему в севший мегафон лейтенанту-десантнику. Так и остался Рыжий в поселке. Сначала помогал камышинским 'десантам' налаживать какую-то шибко секретную аппаратуру, сыпля на ходу такими мудреными терминами, что даже у бывалого майора - начальника связи бригады, от удивления глаза были размером с пару чайных блюдец, а отвисшая нижняя челюсть перманентно болталась где-то в области пропыленных, давно не чищеных ботинок. Много позже, месяца через три после Бойни - той страшной ночи, когда по какими-то, весьма надуманным по мнению многих не только военных, но и гражданских, причинам генерал Ходаков отдал приказ 'санировать' фильтрационные лагеря, заполненные голодными и умирающими от лучевой болезни беженцами с помощью артиллерии, Рыжий ушел в свою первую ходку. Собрав немногочисленное снаряжение: неизвестно, какими правдами и неправдами, полученный у военных старенький АК-74, брезентовый подсумок с четырьмя магазинами на дешевенькой портупее из кожзаменителя, свернутый в скатку армейский ОЗК и противогаз - ушел на север. Уж где он бродил те пару недель и что именно принес военным в большом туристическом рюкзаке - так и осталось для гражданских обитателей Иловли большой военной тайной. Но вояки после того случая готовы были с Рыжего пылинки сдувать и натурально размозжили бы череп любому, кто косо поглядел бы на рукастого и отчаянного мужика. Правда, осуществить свой жутковатый жест признательности им так и не удалось - не было у Рыжего в Иловле недоброжелателей. Причиной тому был его на редкость спокойный и не конфликтный нрав, да некоторая замкнутость. Всю личную информацию, что к тому моменту смогли из него вытянуть, можно было уместить в одно коротенькое предложение: ехал из Москвы в Ахтубинск поездом, в момент Удара состав проезжал какой-то мост, не прошедший испытания ударной волной... На попытки выспросить про семью - мгновенно замыкался в себе и уходил. После третьей неудачной попытки разговора по душам, от Рыжего отстали. Ну, не хочет человек говорить, в себе пережитое прячет. Так, мало ли тогда таких было? Некоторые так от горя совсем с катушек съезжали, и хорошо, если в тихих, безобидных идиотов превращались, некоторых - наоборот, в безудержную агрессию срывало. А тут - вполне нормальный, рукодельный и неглупый мужик. А то, что молчаливый, так все разные: кто худой, кто высокий, кто молчаливый...
  Та самая, первая его ходка, авантюрная, да чего уж там миндальничать - совершенно безумная, но принесшая ему благодарность и нешуточное уважение суровых и матерых офицеров камышинской ДШБр*, положила начало и дала название такому явлению, как ходоки. Нет, оно понятно, что не будь Рыжего, так нашелся бы какой-нибудь Вася Иванов или Петя Сидоров, которые первыми решились бы рискнуть, и отправиться в покинутые города и поселки за чем-то нужным, полезным или ценным. Да и находились они повсеместно, по линии тогда еще весьма условной границы между зараженными территориями и землями, которым еще предстояло стать Югороссийской республикой. Но именно здесь, в приволжских степях между Волгоградом и Камышиным, Волженков был первым. И очень многие помнили, как встретили вернувшегося из своего сумасшедшего рейда Рыжего военные. На северный КПП поселка, совмещающий функции блок-поста и пункта дозиметрического контроля и дезактивации, примчались на УАЗе сразу два майора - начальник связи и начальник особого отдела бригады. Выскочив из машины, они тут же взяли в оборот Александра, только что вышедшего из устроенного в большой армейской палатке душа.
  _____________________________________________________________________________
  
   * ДШБр - десантно-штурмовая бригада
  _____________________________________________________________________________
  
   - Нашел?
   Волженков только молча кивнул в ответ.
   - Принес?
   - Нет, просто поглядел, и на место положил, блин! Шутники... Там он, - Рыжий махнул рукой себе за спину, - хабар ваш, в караулке, под охраной.
   - Силен! - восхитились оба майора в один голос, а особист, быстрым взглядом окинув 'прикид' Рыжего: перекинутый через руку зеленовато-серый плащ ОЗК, висящую на боку противогазную сумку, подсумок с магазинами на поясе и автомат, небрежно закинутый за спину, хлопнул Александра по плечу, и добавил. - Ну, ты, блин, прямо сталкер...
   - Ага, мля, - скептически хмыкнул в ответ Александр. - Краса и гордость радиоактивных пустошей, мля. И хабара целый мешок... Осталось только вокруг костерка присесть, на гитарке побренчать и пару 'бородатых' анекдотов затравить... Про Черного Сталкера и про 'нового русского' с артефактом 'Золотая Рыбка' на 'цепуре рыжавой'... Тьфу, прости господи...
   - Ты чего это завелся? - брови особиста удивленно приподнялись.
   - Да ну их всех, писатели-фантасты, мля! Ведь до всего этого дерьма, - Рыжий раскинул руки, будто пытаясь обхватить ими весь мир, - читал многих, да с удовольствием. А сейчас встретил бы - придушил к чертовой матери. Навыдумывали, маму их, напророчили.... Накаркали, бляха-муха! Вот если еще их 'прогнозы' на тему всяких мутантов сбудутся - тогда вообще пипец нам всем.
   - Не сбудутся, - успокоил его контрразведчик. - Наука сказала - сказки это все. Не будет никаких крыс, размером с собаку и ящериц - с Годзиллу. Ладно, не хочешь быть сталкером, другое название подберем, еще лучше...
   - Да как ни обзови, - улыбнулся майор-связист, - ходок ты еще тот!
   В голосе офицера явно слышно было уважение.
   - О, - поднял вверх указательный палец Рыжий. - Вот ходок мне нравится куда больше.
   - Ну, значит, будешь ходоком, - согласился особист. - Ладненько, передохни, отоспись, а потом в штаб ко мне загляни, разговор есть.
   Майоры с величайшей осторожностью, будто он был сделан из тончайшего хрусталя, перенесли принесенный Рыжим рюкзак на заднее сиденье УАЗа и упылили в сторону занятой под штаб ДШБр школы. Сам же он направился в сторону палаточного городка бригады, где ему и еще нескольким 'привлеченным гражданским специалистам' выделили койко-места в отдельной палатке.
   Никто в Иловле так и не узнал, что и откуда принес Волженков армейцам, но с задачей он явно справился, потому что его ходки на север продолжились. Местные мужики, особенно из числа молодых, холостых, не обладающих какой-то востребованной после ядерной войны профессией, зато имеющих авантюрную жилку, быстро смекнули, что дело это хоть и опасное, но зато весьма прибыльное. Количество желающих сходить или съездить за всяческими ништяками на зараженные территории просто зашкалило. Но, после того, как несколько любителей 'быстрых и легких денег' вернулись в Иловлю с сильнейшей 'лучевкой': поминутно блюющие, с темно бордовой шелушащейся кожей и сползающими с черепов клочьями, будто пакля, остатками шевелюры, а другие притащили в поселок какими-то окольными путями целый грузовик муки, фонящей так, что радиометр даже не щелкал, а просто заходился в надсадном хрипе, а сам грузовик - мало что не светился в темноте, количество добровольцев резко поубавилось, да и военные, с их тягой к простым и незатейливым решениям, железной рукой навели в этом вопросе порядок. Как говорится: 'Не можешь запретить - возглавь'. Десантники и возглавили - организовали для желающих стать ходоками нечто вроде армейского КМБ*, с основным уклоном в подготовку по радиационно-химико-биологической защите, а чуть позже, когда группу ходоков без каких-либо попыток поговорить, сходу, обстреляли недалеко от Красного Яра какие-то агрессивные хлопчики весьма характерной, откровенно уголовной наружности - еще и в огневую. Выдали своим 'питомцам' средства химзащиты, подбросили, предварительно согласовав этот вопрос с Ростовом, кое-какого оружия. Даже снабдили старенькими армейскими радиометрами ДП-5В, не слишком удобными в эксплуатации, да и тяжелыми, но зато чрезвычайно надежными. Хотя, ими ходоки пользовались недолго - первыми приоритетными целями в их 'списках посещений' значились ближайшие склады и объекты ГО и ЧС, оставшиеся на зараженных землях. Там удалось разжиться и более современными образцами, причем, в немалом количестве. Тот же висящий на поясе Володи радиометр ИРД-02 был из числа еще тех, найденных в первые выходы.
  _____________________________________________________________________________
  
   * КМБ - курс молодого бойца, первоначальный этап подготовки молодого пополнения в РА и ВВ МВД РФ.
  _____________________________________________________________________________
  
  Кроме 'пряника' в виде пусть и несколько скудной, но зато совершенно безвозмездной помощи, не стеснялись армейцы использовать и 'кнут' - единственной мерой наказания за попытку провезти или пронести на чистые территории радиоактивные предметы, продукты или технику стала смертная казнь. Объявили об этом заранее и широко, а после того, как первые четверо умников, решивших, что древнее присловье про строгость законов, компенсируемую необязательностью их выполнения все еще в силе, были выявлены бойцами Вольской бригады войск РХБЗ - их просто и без затей вздернули. Трупы в петлях провисели на виселице перед северным КПП чуть меньше недели, потом казненных сняли и похоронили, но 'тонкий намек' был понят правильно. К тому же, большая часть ходоков изначально относилась к подобным выкрутасам крайне негативно. Вокруг и так хватало проблем, и желающих своими руками плодить для себя и окружающих новые было немного.
  Лично Володя познакомился с Рыжим пять лет назад, когда накатил на приграничье из северных пустошей смрадной волной очередной мор. Такое в здешних краях уже бывало. Особенно страшны были эпидемии во время Большой Тьмы: когда вымирали целые города, а армейские санитарные команды, не успевавшие рыть котлованы и засыпать их хлором, просто сжигали трупы умерших, сложенные в огромные кучи, из ранцевых огнеметов. Чуть позже ситуация улучшилась: возрождавшееся из пепла государство заново выстраивало систему здравоохранения, да и с лекарствами стало полегче - худо-бедно начали производить, и карантинный контроль военные из числа объединившихся вольской и кинешемской бригад РХБЗ и 56-й десантно-штурмовой, постепенно превращающейся в пограничную, установили очень жесткий. Но, все равно, время от времени с зараженных земель приходила в приволжские города и поселки какая-нибудь очередная чума, холера или сибирская язва. Одни обвиняли в этом американцев. Мол, когда те поняли, что война ими все равно проиграна - долбанули по противнику всем, чем было, в том числе и боевой химией и бактериологией. Другие говорили - что в степях и без всяких американцев разных могильников и захоронений полно было. Просто до Большой Тьмы их охраняли, а после - некому стало, вот и лезет оттуда всякое, разносится по степи ветром и дикими животными. Третьи резонно замечали, что военная химия и бактериология была не только у американцев, но и у нас. И все научные центры, которые этими вопросами занимались, наверняка числились у противника в списке приоритетных целей. Для которых, уж наверняка, нашлась во время войны ракета-другая. Причем, вовсе не обязательно с ядерной боеголовкой. Зачем? Там ведь главное - защиту разрушить, а уж когда содержимое пробирок из стерильных боксов наружу вырвется - никакая радиация не нужна будет. И, получается, что мрет теперь народ от наших же разработок, предназначавшихся для врага. Видимо, резоны были во всех трех мнениях, потому как болезни, косившие людей сотнями, были настолько разнообразными, что никто, кроме военных медиков и военных из Бригады, уже и не интересовался их точным названием. Мор, он и есть мор.
  По большому счету, двенадцатилетнему Вовке Стельмашку было глубоко плевать, что именно стало причиной начавшейся пять лет назад эпидемии. Была ли это выпущенная три десятилетия назад американцами ракета с какой-нибудь особо поганой начинкой, состоящей из специально выведенных в секретной лаборатории боевых штаммов, или обычный бестолковый степной суслик, не в том месте решивший вырыть себе нору. Гораздо важнее было то, что в тот раз не убереглась его семья. Слегли в один день, температура подпрыгнула аж до сорока градусов, голова постоянно кружилась, а сил не хватало даже на то, чтобы повернуть голову или поднять руку. Отец, пока еще мог сам ходить, вывел на куске картона крупными буквами: 'Не входить - мор!' и повесил это предостережение на входной двери снаружи. Что было потом, Володя помнит плохо: его бросало то в жар, то в холод, невыносимо хотелось пить, горячечные бредовые видения в воспаленном мозгу сменялись одно другим, а потом, словно их продолжение, прямо над ним появилась затянутая в серебристый комбинезон биологической защиты фигура, у которой вместо лица было жутковатое 'хрюсло' изолирующего противогаза.
  - Лейтенант, мальчишка-то, похоже, живой, - глухо пробубнил искаженный мембраной голос.
  - Вижу, Рыжий, - отозвался откуда-то второй, почти неотличимый от первого. - Тут девчушка тоже дышит еще. Что делать будем? Ведь помрут скорее всего...
  - Что делать, мля? А есть варианты? - порывисто развернулся на голос стоящий над Володей. - Или есть желание взять грех на душу?
  - Не, ты чего? И в мыслях не было!
  - Тогда, вызывай 'таблетку'*, и в госпиталь их. Бог даст - выкарабкаются.
  _____________________________________________________________________________
  
  * 'Таблетка' - армейский автомобиль медицинской службы на базе УАЗа-'буханки'
  _____________________________________________________________________________
  
  Они с Маринкой действительно выкарабкались, хотя, поправлялись долго и с трудом. Вот только особой радости внезапно повзрослевшему в свои двенадцать лет Володе это не приносило. Он уже знал, что родители похоронены в одной огромной братской могиле вместе с остальными жертвами мора, а вернуться в залитый дезинфицирующей химией дом им никто не позволит - слишком малы они с сестренкой, самостоятельно жить не смогут, а родственников, которые могли бы приютить сирот, не имелось. А значит - ждал их какой-нибудь детский дом в Волгограде, а то и еще дальше...
  Но, вместо детского дома за порогом госпиталя их ждал, облокотившись на капот своей старенькой, видавшей виды 'Нивы', Рыжий.
  
  Процедура въезда в Иловлю была уже привычной: бойцы Бригады на специальной площадке перед воротами проверяют радиометрами сначала технику, которую мы развернули в короткую шеренгу перед въездом в поселок, потом - парней моих, 'федеральное бандформирование', блин, потом уже - шмотки, нами привезенные. Проверяли всерьез, без каких-либо послаблений. Знакомые, не знакомые - военнослужащим Бригады без разницы, для них все равны. Вон, Вовку-ходока шерстят наравне с нами, хотя он ведь местный, и всех этих хлопцев, что сейчас вокруг нас с приборами бродят, наверняка, знает, как облупленных. Но, стоит, молчит и даже мимикой никакого неудовольствия не показывает. Да уж, тут отношение к безопасности серьезное, слишком хорошо знают, чем беспечность заканчивается.
  Подошедший ко мне совсем еще молодой паренек в выгоревшем на степном солнышке чуть не добела камуфляже, просит показать индивидуальный дозиметр, старенький, но все еще работоспособный ДП-14. Беспрекословно вытягиваю его за шнурок из выреза футболки. Парни вслед за мной начинают доставать свои. Многие носят их также как и я - на шее, словно ладанку. Другие - в специальном маленьком кармашке на поясе брюк. Второй боец проходит мимо нас с журналом, сверяя показания приборов с записями в журнале. Проверяет - не хапнул ли кто из нас дозу пока по степям катался. Отбитое у бредунов оружие привлекло особое внимание, но мои орлы инструктажи по технике безопасности во время выходов на зараженные территории усвоили крепко, 'фонящую' вещь с собой не потащат. Старший по КПП - пожилой седоусый и явно матерый прапор среди вещей эти трофейные стволы сходу вычисляет - вот что значит опыт, просто глаз-алмаз у мужика, и, поднеся к ним свой радиометр, хмыкает.
  - А фон-то - повышенный.
  - В пределах нормы, - невозмутимо отвечаю я. - Мы правила знаем.
  - Угу, в пределах, - слегка насупившись бурчит он себе под нос, - но в верхних...
  - Но, один черт, в пределах, - не шибко вежливо обрываю его ворчание. - Не зарывайся, ладно?
  Прапорщик недовольно топорщит усы, однако, в спор решает не вступать. Как ни крути, прав все-таки я. А то, что резковато я с ним, так ничего, потерпит его самолюбие. Таких вот старых въедливых служак нужно стараться вовремя на место ставить, а то забуреют мигом, на шею сядут и ноги свесят. Сам не заметишь, как придется на каждый поход в туалет разрешения у них спрашивать. Письменного.
  Махнув на прощание уже собравшему свои трофеи и хабар Вовке, который о чем-то беседует возле 'брони' с Шурупом, топаю в будку блок-поста. Надо бы начальство местное навестить, о результатах доложиться, но, для начала - уточнить, на месте ли, чтобы попусту через весь поселок не переться. Оно, конечно, не далеко, но лишние круги наматывать нет ни малейшего желания.
  - Здорово, воин, - словно старому знакомому кивнул я сидящему в будке поста связисту.
  На самом деле встречал я его пару раз, не больше, даже имени не знаю, но, с другой стороны, мы ведь, можно сказать, только приехали. Успеем еще, и познакомиться, и подружиться, а пока нужно контакты налаживать.
  - Здравия желаю, товарищ лейтенант, - улыбается он мне в ответ.
  О, как! А земля-то, и вправду, слухом полнится! А ведь я своими офицерскими погонами в Иловле и не козырял. О том, что командир недавно прибывшего отряда наемников 'по совместительству' еще и лейтенант СБ*, в чине старшего опера, знали всего несколько человек в штабе Бригады. Но, похоже, начала расползаться информация. Хотя, видимо, пока не сильно широко. Вон, тот же прапорщик на КПП явно не в курсе, иначе бы бухтеть не стал. Тут не наемничья вольница - регулярная армия, с субординацией и уважением к звездам и просветам на погонах все в порядке. А этот, значит, уже в курсе. Впрочем, чему удивляться? Всю жизнь самыми осведомленными людьми в армии были писаря и связисты.
  _____________________________________________________________________________
  
  * СБ - Служба Безопасности Югороссийской республики. Спецслужба ЮРР, совмещающая функции МВД и госбезопасности. Пожалуй, самый близкий по смыслу пример подобной организации - НКВД времен Берии.
  
  - Слушай, не в службу, а в дружбу, уточни там, Лапшин сейчас на месте?
  Паренек понятливо кивнул и взялся за трубку стоящего перед ним телефонного аппарата.
  - На месте, - сообщает он мне, обменявшись с кем-то парой фраз. - И, вроде как сегодня никуда не собирается.
  - Спасибо, братишка, - по-свойски подмигиваю я ему и выхожу на улицу, где моя бравая 'банда' уже завела двигатели и стоит 'под парами', ожидая, когда горячо любимый командир свои дела закончит.
  - Все, парни! - гаркаю прямо с крыльца. - Сработали отлично, все молодцы! Всем в расположение и дальше занимаетесь по плану, Курсант - старший. А я скоро буду.
  Рыча двигателями и хрустя мелким гравием под рубчатым протектором колес, БТР и один из УАЗов разворачиваются и, отчаянно пыля, уезжают в сторону Большой Ивановки. Чуть позже и я туда поеду, на базу, уже почти ставшую для нас домом. Но сначала нужно заехать в штаб, к командиру Бригады полковнику Лапшину.
  Врать не буду, особого впечатления при первой встрече на меня полковник Андрей Васильевич Лапшин не произвел. После всех рассказанных Исмагиловым на вводном инструктаже в Червленной историй о Бригаде и ее героическом командире, я себе представлял его несколько иначе. Думал, будет здоровенный мужик вроде меня, только лет на пятнадцать старше. Реальность оказалась куда прозаичнее: никаких пудовых кулаков, квадратной челюсти и широченных плеч у товарища полковника не наблюдалось. Был он скорее похож на сельского врача или учителя. Этакий среднего роста, пожилой и несколько грузный дяденька с обильной сединой в волосах. Разве что глаза у него были для этого образа не совсем подходящие - спокойный и прямой взгляд умного, сильного и уверенного в себе человека. А уж когда он заговорил... Тут уже последние сомнения развеялись, как утренний туман на солнышке: сразу стало понятно - этот человек свое подразделение в ежовых рукавицах держит и порядок у него, наверняка, везде образцовый. Уж на что я толстокожий и к субординации без особого пиетета относящийся анархист, и то, клянусь, под конец нашего с ним первого разговора едва удерживал себя от того, чтобы встать по стойке 'смирно' и в таком вот виде слушать. Да и в ответах на его вопросы постоянно сбивался на короткие уставные: 'Так точно' и 'Никак нет'. Сам понимал, что выгляжу при этом словно 'салага'-первогодок перед генералом, но ничего не мог с собою поделать, настолько могучая харизма была у этого внешне совершенно не примечательного человека. Со временем, недели этак через две общения, конечно, кое-какой иммунитет я к нему выработал и мог общаться относительно спокойно, не пытаясь постоянно вытянуться во фрунт и начать козырять. Все ж таки я не его подчиненный, а командир совершенно самостоятельного подразделения. У меня тут свои цели, свои задачи, и приказать мне Лапшин ничего не может, разве что попросить. Вот он и попросил.
  Как ни крути, стоит Бригада в здешних краях не первый год и, хотя сама в боестолкновения практически не вступает, службу тут несут со всем тщанием. А что там, в Боевом Уставе написано? 'Разведка ведется целеустремленно и непрерывно...'. Короче, даром разведотдел и особисты у Лапшина свой хлеб не ели: и аналитикой занимались, и с населением работали, и агентурную сеть осведомителей, в смысле, добровольных помощников, имели весьма разветвленную. И, буквально неделю назад, 'намыли' они среди пустопорожних разговоров и бестолковых слухов весьма интересную и важную информацию. Вот только для ее проверки нужны были не технические специалисты, которых в Бригаде было полным-полно, а опытные вояки. А вот их как раз у Лапшина и не хватало. Еще полгода назад он бы и заморачиваться на эту тему не стал - переговорил бы с коллегами из 56-й бригады, которая хотя уже давно переквалифицировалась из десантно-штурмовой в пограничную, но боевых навыков при этом вовсе не растеряла. Те выделили бы парочку взводов разведки или одну мотострелковую роту, и проблема была бы решена. Но, ни одного десантника-пограничника в пределах досягаемости не осталось - все воевали с турками. Зато под боком были какие-то не совсем понятные, но, явно бывалые и тертые мужички, в смысле мы. Вот и обратился Лапшин ко мне с заманчивым предложением о сотрудничестве и планом одной интересной и многообещающей, в случае успеха, операции. О результатах которой я и еду ему сейчас докладывать. Нет, скорее, уже приехал - вот он, штаб Бригады. Осталось только войти, да на второй этаж подняться. Излишней бюрократией тут не страдают, в приемной под бдительным оком секретаря-ординарца полчаса сидеть не придется.
  Так и получилось, к Лапшину пропустили меня сразу же и беспрепятственно.
  - Здравия желаю, Андрей Василич! - с порога приветствую я хозяина кабинета.
  - Ну, здравствуй, Михаил, - кивает тот в ответ. - Как прокатились, успешно?
  - Более чем. Передавайте ребятам своим от меня поклон. Отлично сработали, и особисты, и радиоперехват. Взяли тепленькими, можно сказать, со спущенными портками. Да еще и парнишку одного из ходоков ваших из беды выручили.
  - Это кого же? - полковник смотрит заинтересованно.
  - Вовкой звать, прозвище - Малек.
  - А, знаю такого. Саши Рыжего ученик, хороший паренек, толковый. Ходок из него со временем отличный выйдет, если доживет, - Лапшин тяжело вздыхает. - Наставнику-то его, Сашке Волженкову, тоже равных не было. А потом бац - и нет человека... Ладно, отвлеклись. С 'языком', как я понял, не вышло ничего?
  - Никак нет, - сокрушенно развожу руками я. - Мы пытались, товарищ полковник, честное слово пытались. Снайпер мой их старшего, который основную группу свой отход прикрывать бросил, а сам в отрыв пошел, подстрелил очень аккуратно - в ногу. Так тот, гнида, когда понял, что слинять не выйдет - из своего же ТТ себе череп и продырявил.
  - Даже так? - брови Андрея Васильевича изумленно выгибаются.
  - Именно так, - поддакиваю я. - И вообще, я конечно, в здешних реалиях пока не шибко хорошо разбираюсь, но по вашим же рассказам судя... Странные какие-то эти бредуны были: радиосвязью пользовались очень грамотно, с дисциплиной - полный порядок, на верную смерть остались, чтобы отход старшего прикрыть . Да и сам старший... Сообразил, что его живым взять хотят - хлоп, и 'маслину' себе в бошку... Прямо, не бандит с Пустошей, а самурай какой-то, разве что без шашки.
  - Да уж, - соглашается комбриг, - действительно, необычная банда... Ладно, когда будете продавцов вязать, уж будьте аккуратнее, постарайтесь в живых побольше народу оставить. Может, они чего интересного расскажут.
  - Обязательно, - клятвенно заверяю я. - Опять же, контрабандисты, думаю, похлипче бредунов будут. Они ж просто жулье, а не убийцы. Трупы на них гирляндами не висят, им 'пеньковый галстук'* не корячится, наверняка каторгой отделаются. Так что - до последнего патрона отстреливаться не будут. Если поймут, что их прижали и удрать не выйдет - сразу лапки в гору задерут.
  _____________________________________________________________________________
  
  * 'Пеньковый галстук' - виселица.
  _____________________________________________________________________________
  
  - Твоими бы устами, - качает головой Лапшин. - Парни-то твои как?
  - А, - улыбаюсь я, - чего с ними будет? Счастливы - словно карапузы в песочнице. Это ведь с момента нашего тут появления первое настоящее дело. До этого - инструктажи, да тренировки. Застоялись хлопцы в седлах... А тут такая возможность размяться! Чуть не передрались - кто поедет. Пришлось гавкнуть, чтоб порядок навести и своей властью добровольцев назначать.
  - Как дети! - понимающе хмыкнул полковник.
  - И не говорите, Андрей Василич! Есть одна поговорка, очень в тему: 'Армия - тот же детский сад, только... эээ... писюны длиннее и автоматы настоящие'. Вот она как раз про моих гавриков.
  - Ладно, - Лапшин с трудом подавил рвущийся смешок, - давай-ка посидим, померкуем, как и где продавцов брать будем.
  
  Несмотря на весь мой достаточно богатый в этой области опыт, лежать в засаде - занятие очень сложное и утомительное. Когда ведешь наблюдение за противником, как мы с Толей в свое время у моста возле Белгатоя или в Ца-Ведено - все несколько проще: на той стороне постоянно какая-то движуха идет, кто-то куда-то бегает, что-то происходит. Словом, меняется обстановка. А вот лежать так, как мы сейчас, затихарившись под довольно реалистично изображающими выгоревшую под летним солнышком сухую степную травку маскировочными накидками и гадать в ожидании: приедут или нет... Все почти как в той древней, времен Афганской войны песенке:
  А мы сидим в засаде втихаря
  И кушаем дубовые галеты.
  Курить нельзя, вставать и спать нельзя
  И не дай бог захочешь в туалет ты...
  Отличная песня, и очень точно самочувствие в таких ситуациях передающая. Я ее еще в той, прошлой жизни, в одной хорошей книжке вычитал. Там, кстати, парняга тоже впух не кисло, вроде как я. Только, повезло ему больше, и попал он в хотя и опасный, но, по крайней мере, вполне предсказуемый и знакомый (пусть только по учебникам и художественным фильмам-книгам) сорок первый год, где развернулся во всю ширь своей щедрой русской души и в конце концов в личные порученцы к усатому Вождю Народов угодил. Живут же люди, а! Одному мне, как тому бедному Ванюшке из поговорки - всюду камушки. И попал черт знает куда, и занимаюсь непонятно чем. Хотя, нет, чем именно занимаюсь, как раз очень даже понятно - в засаде лежу. Жду и бдю, блин.
  А началось все с того, что на штурмовую полосу в нашем ППД* в Большой Ивановке примчался взмыленный и заляпанный грязью по самые брови посыльный с поста дозиметрического контроля Бригады. Дождик накануне прошел очень хороший, что для этих мест летом - серьезная редкость. Развезло окрестные веси конкретно, вот и решил я, что называется, гнусно и подло воспользовавшись случаем, выгнать своих орлов на полигон, разом превратившийся в раскисшее болото. Как говорится - провести занятия в условиях максимально приближенных к боевым. Вообще-то, я их и так вот уже почти полтора месяца гоняю нещадно и в хвост, и в гриву. Здорово помогает даже не омоновский, а еще армейский опыт тех лет, когда я был 'страшным', в смысле - старшим, сержантом войсковой разведки на должности замкомвзвода. Так что, порядочки у нас теперь почти как в 'непобедимой и легендарной': ранний подъем, правда, не в шесть, а в семь часов утра, трехкилометровая пробежка в среднем темпе, турники. Тест Купера, который тут, чтобы не вызывать лишних вопросов у личного состава, называю просто силовым комплексом, каковым он, собственно, в свое время в милиции и значился. Раз в неделю - обязательный марш-бросок на 'червонец' в полной выкладке. Вспомнил и тут же ввел в обиход 'лавочку дружбы'. Не слыхали? Зря! Чертовски пользительное упражнение. По сути - то же самое качание пресса на скамье, но не в гордом одиночестве, а всем взводом. Сели плотненько рядком на длинной скамье, обнялись за плечи, и погнали под счет. Поначалу - все как обычно, а вот ближе к сотне повторений, когда самые слабые начинают сдавать... Даже если ты 'сдох' и сил продолжать у тебя нет, соседи слева и справа все равно не дадут тебе остановиться, ведь ты словно звено в цепочке. А значит - будешь продолжать сгибаться и разгибаться. А мышцам, им все равно, что ты можешь или не можешь, они продолжают работать. А самые сильные, в итоге, чуть ли не вчетвером-впятером тянут вверх всю цепочку из двух десятков бойцов. Нагрузка у них при этом - тоже дай боже. Понятное дело, что поначалу и первые, и вторые ходят после такой 'утренней гимнастики' слегка скособочившись и лишний раз им кашлянуть больно, зато видели бы вы, какой прогресс буквально через неделю начинается!
  Параллельно с приведением в божеский вид физического состояния своих подчиненных, занялся я еще и боевым слаживанием. На четыре взвода я свою роту разбил еще в Червленной, а вот здесь плотно занялся обучением работе в малых группах, разбив каждый взвод на постоянные звенья-'тройки'. И бойцы этих 'троек' у меня теперь и спали рядом, и ели, и на всех тренировках по боевой подготовке работали только совместно. Именно так нас в свое время незабвенный прапорщик Комаров учил и, думаю, те из нас, кто в живых остался, очень ему за эту науку благодарны были. Потому как права старая поговорка, и один в поле на самом деле - не воин. Даже если очень крутой, матерый и везучий. Раз повезет, другой, а потом зажмут тебя грамотно, и все - пишите письма мелким почерком. А все только потому, что спину тебе прикрыть некому было. Вот потому и гоняю я парней 'тройками'. Чтоб чувство локтя у них выработалось, сработанность, чтобы научились друг друга без слов понимать, а главное - чтобы доверять напарникам научились безоговорочно. Потому как иначе - не выжить в по-настоящему серьезном бою. Гоняю серьезно, словно новобранцев в подразделении Спецназа, без скидок на возраст и былые заслуги. Многие, особенно те, кто годами постарше и нагрузки переносит тяжелее, этому факту не шибко рады: хмурые ходят, угрюмые. Но недовольства своего ни словами, ни как-то иначе не выражают. Слишком свежи еще в памяти воспоминания о боях с турками и Непримиримыми, которые многим прочистили мозги и очень наглядно доказали, что у того, кто постоянно держит себя в форме, шансы несколько выше чем у того, кто на все... кхм... болт забил. И низкие потери нашего отряда на фоне практически полного разгрома всех остальных - яркий тому пример. Так что, молчат мои бойцы, потеют, зубами скрипят, но молчат и работают. Эту самую штурмовую полосу и недостроенную некогда блочную пятиэтажку, которую тут, похоже, уже не одно десятилетие для тренировок использовали, орелики мои обжили почти так же капитально, как казарму, в которой у них койки стояли.
   Штурмполоса, кстати, в Ивановке хорошая, сразу видно, что камышинцы хоть и превратились уже давным-давно в пограничников, о своем десантно-штурмовом прошлом не забыли и тренировали свой личный состав серьезно. А уж вкупе с грязью полигон здешний превратился во что-то совсем невообразимое. Так что к исходу третьего часа занятий мои воины стали похожи то ли на леших, то ли на водяных, то ли еще на какую-то до невозможности грязную и злобную нечисть. Этот же бедолага-сержант, видно, по дороге изгваздался, не исключено даже, что падал. И дыхание запаленное, будто у загнанной лошади. Что не удивительно: по таким-то раскисшим говнам особо не посайгачишь. Вывод один - что-то важное к нам у бойца.
  - Мужики, старший у вас кто? - выдохнул посыльный переводя дух и вытирая обильно текущий по физиономии пот кепкой.
  - Я старший. Что там стряслось?
  - Только что из Иловли звонили, вас Лапшин подъехать просил. Срочно.
  Вот так номер. Пересекались мы с командиром Бригады довольно часто, но, больше как-то в плановом порядке: совещания, налаживание взаимодействия, организация занятий по РХБЗ для нашего отряда, который, с легкой руки Исмагилова и стараниями Курсанта, уже почти все бойцы величают ОМОНом, кто в шутку, а кто и вполне серьезно. И всегда все встречи происходили точно по расписанию, а тут вдруг такая срочность... Ой, не к добру!
  - Так, орелики, - оборачиваюсь я к прервавшим свои побегайки и с интересом сгрудившимся у меня за спиной бойцам, - я в Бригаду по делам. Буду, наверное, не скоро. Всем - в располагу*, мыться-стираться, а дальше - по личному плану.
  На лицах явно проступает облегчение, бегать да кувыркаться по раскисшей грязи им явно больше не хочется. Ах, вот вы как?! Ню-ню, гасилы* грешные, дайте срок! На следующей тренировке я вам такой 'детский крик на лужайке' устрою - волком взвоете! А пока - фиг с вами, живите.
  _____________________________________________________________________________
  
  * ППД - пункт постоянной дислокации.
  * Располага (армейск. сленг) - казарма, расположение.
  * Гасила (армейск. сленг) - человек, всеми силами отлынивающий от чего-то (работы, занятий и прочего).
  _____________________________________________________________________________
  
  Лапшин, ожидавший меня в своем кабинете, был задумчив и даже мрачен.
  - Слушай, Михаил Николаевич, у отряда твоего с подготовкой вообще как? - огорошил он меня прямо с порога.
  Здрасте, приехали! Нормальные такие вопросы вы мне, товарищ комбриг, задаете!
  - Зависит от того, в какой области, - не стал жеманничать и напускать туману я. - Если охрана-оборона стационарных объектов или 'проводка' колонн - то, можно сказать, что отлично. И в теории и на практике, особенно на практике. В той части, что касается обороны...
  - Да уж, наслышан я о том, как вы там туркам по сусалам настучали, - кивнул Лапшин. - Ну, а что касаемо армейской тематики?
  - Общевойскового боя или всякое там боевое обеспечение, типа разведка-засада? - хитро щурюсь я.
  - Догадливый, - вроде как и не удивился полковник. - Второе.
  - Если второе - то неплохо. Не буду врать или приукрашивать, до того же краснодарского ЦСН* им - как до луны и назад, если не дальше, да и до тех же камышинцев из постоянного состава тоже, хоть к этим и значительно ближе. А вот тем же 'срочникам' из ОсНаза или войсковой разведки - точно не уступают, а то еще и превосходят по некоторым параметрам. Все-таки жизненный опыт и возраст - тоже дело не последнее, да и повоевать мои мужики успели немало.
  - Значит, кое-что умеют?
  - Умеют, - согласно киваю я, - и продолжают учиться. Гоняю как шпротов, на совесть. Думаю, где-то через месяц мне за них краснеть ни в одной из возможных на здешнем ТВД* ситуаций краснеть не придется. С любой поставленной задачей справятся.
  _____________________________________________________________________________
  
   * ЦСН - Центр специального назначения ФСБ в Краснодаре. База спецподразделений ФСБ.
  * ТВД - театр военных действий.
  _____________________________________________________________________________
  
   - Нету у нас месяца, товарищ лейтенант, - вздыхает полковник. - Действовать придется в самые ближайшие дни. Правда, и задача будет куда легче, чем у вас в Червленной была.
   - Слушаю, - подобрался я.
   - Ситуация у нас следующая, - пристально глядя мне в глаза начал Лапшин. - Особый отдел бригады уже давно приглядывает за здешним криминалитетом. Не только тут, в Иловле, здесь преступности считай и нету, так, разве что на бытовой почве что... А вот южнее имеются несколько организованных преступных сообществ... Впрочем, не о том сейчас речь. Главное, есть оперативная информация, что одна из этих групп решила сплавить на Пустоши крупную партию стрелкового оружия.
   О, как! А, впрочем, чему удивляться? Всю жизнь так было: одни на войне жизнью теряют, другие на ней же копейку куют в промышленных масштабах. В наше время, правда, подобными делишками все больше как-то коррумпированные военные чины, обычно те, что с большими шитыми звездами, промышляли. Тут среди вояк подобное поведение не в чести, зато криминал подобных заработков не чурается. Откуда берут - вопрос отдельный, возможно, через каких-нибудь посредников у тех же украинцев или болгар, а то и у казахов, до них ведь ближе, покупают под вполне благовидными предлогами. Кроме Терского Фронта в Югороссии неспокойных, а потому вооруженных почти поголовно окраин хватает - это и Дагестан, и здешние края. Вот только потом оружие это идет не ополченцам приграничным, а в Пустоши, бредунам, которые с его помощью против тех же самых ополченцев да пограничников воевать будут. Короче - тухляком от этого дел за версту несет. Сидит где-то погань и на крови своих же земляков деньги зашибает.
   - Думаете засаду устраивать?
   - Именно, - кивает Андрей Васильевич. - И задумка у нас такая...
   Полковник расстилает на столе крупномасштабную карту буферной зоны, и начинает водить по ней остро отточенным карандашом, показывая мне, где, по его мнению стоит накрывать сначала банду бредунов, а уже потом - приехавших на встречу 'оружейных баронов'.
   - Андрей Василич, а откуда такая точность в координатах, если не секрет?
   - Не секрет, - улыбается тот. - Радиоразведка хорошо сработала, перехватили переговоры на частоте, которую до Тьмы в здешних краях пожарные и МЧС использовали.
   Ну, надо же, какие тут, однако, продвинутые контрабандисты и бандиты. Нет, в тех же горах Терского Фронта все понятно - турки поддерживали. Они же инструкторов и матчасть засылали. А тут-то кто? С другой стороны, в брошенных землях много чего осталось, и много кого. Не все ж они там отмороженные идиоты. Если крупные банды собрали, наркоту выращивать начали, рабами торговать да оброком мелкие общины обкладывать, значит, есть на той стороне умные люди и толковые организаторы. Которые до использования никем не занятой сейчас радиочастоты додуматься вполне могли.
   - А почему не хотите всех разом накрыть? - скребя в задумчивости бритый затылок интересуюсь я.
   - Потому что слишком их много будет, - отвечает Лапшин. - Бредунов - человек двадцать. И контрабандистов не меньше, они ведь хоть и деловые партнеры, но, один черт - бандиты, и те, и другие. Почувствуют слабину - схарчат безо всякой жалости. Вот и приходится им друг перед другом марку держать. Так что, в случае чего на противодействие как минимум полусотни стволов можешь рассчитывать смело. Они, конечно, бойцы те еще, но, сам знаешь - нет никого страшнее, чем загнанный в угол противник. А у тебя всего сотня бойцов... Один к двум получается, мало того, встреча у них в брошенной деревеньке Гусевка планируется. Так что, считай - укрепрайон штурмом брать придется. Хиленький, конечно, и гарнизон в нем будет - так себе... Словом, задавишь, конечно, но и сам потерь избежать не сможешь точно. Тебе это нужно?
   - Совсем не нужно, - отрицательно мотаю головой я.
   - И я о том же. Если же брать их по одному - совсем другое дело. Сначала бредунов завалить, а потом, под них нарядившись, продавцов встретить.
   - А если они начнут покупателей по рации вызывать? - берет меня сомнение.
   - У мня РЭБ* тоже не за красивые глаза зарплату получает, - хитро сощурившись смотрит на меня полковник. - Почти все их переговоры записаны и из ответов командира бредунов они несколько фраз смонтировали, на разные ситуации. Будут сидеть, эфир слушать, и если что - за вас ответят. Ну, и вы тоже слушать все это дело будете, чтобы в курсе событий быть.
  _____________________________________________________________________________
  
   *РЭБ - радиоэлектронная борьба.
  _____________________________________________________________________________
  
   В общем, за обсуждением засиделись допоздна, и в Большую Ивановку я вернулся далеко за полночь. Зато операцию по блокированию и разгрому банды бредунов мы разыграли потом словно по нотам. Что, в общем-то и не удивительно. И план составлен был толковый, и парней я тогда взял с собой только самых бывалых и подготовленных. Хотя, узнав, что предстоит боевой выход, в добровольцы дружно записались все, а потом чуть было не переругались друг с другом, выясняя, кто именно поедет. Пришлось мне на разошедшихся подчиненных рявкнуть и назначать 'лучших среди равных' волевым командирским решением, отдав при этом, чего уж лукавить, предпочтение старым своим товарищам из отряда Убивца. Не то, чтобы остальные намного хуже, или доверял я им меньше... Просто... Ну, считайте это мелким бзиком и глупый суеверием. С другой стороны, это самое суеверие, метко прозванное кем-то когда-то 'чуйкой', только за неполный год мне несколько раз жизнь спасло. Да и сюда я угодил, по большому счету, только благодаря ему, родимому. А не послушался бы своего 'вещуна' - так и спалили б меня 'духи' в том 'Камазе' напротив школы в Алпатово.
  Как бы там ни было, сработали мы хорошо. Жизнь, как водится, и тут внесла свои коррективы, и бредуны, которых мы должны были взять на их стоянке в Гусевке, в момент нашего появления активно пытались укокошить кого-то в развалинах Ольховки, примерно в пяти километрах от своего лагеря. Причем настолько активно, что наше появление 'на сцене' банально прозевали, за что и поплатились. Так и вышло - хотели одно доброе дело сделать, а сделали два: и банду на ноль помножили, и мальчонку-ходока здешнего спасли. Хороший, кстати, паренек - шустрый, смелый и за словом в карман не лезет. Далеко пойдет, если раньше по бесшабашности своей мальчишеской голову не сложит. Короче, если б не странное, не совсем понятное самоубийство главаря банды, первый этап операции можно было бы считать чрезвычайно удачным.
  Теперь же мы лежим тут, прея под плотными маскировочными накидками на палящем солнышке, в ожидании контрабандистов. А погодка, что называется, шепчет. Одуряющее пахнет степными травами, ветерок качает синие васильки и звенит в серебристом ковыле, в траве оглушительно трещат кузнечики, а в небе заливаются жаворонки. Красотища! Даже зияющие пустыми провалами окон дома, просевшие сараи и завалившиеся заборы давно покинутой людьми деревни с простеньким названием Гусевка картинки не портят. Похоже, отсутствие людей природе только на пользу идет - разрослись вширь и выползли за пределы палисадников сады. Правда, всякие груши-яблони, почти наверняка, давно уже одичали, ну так нам их не есть - рано еще, не сезон пока. Сквозь сильно занесенный землей асфальт давно уже пробилась не только трава, но и кусты и даже молоденькие, тонкие деревца. Скоро о том, что когда-то на этом месте была дорога, и догадаться нельзя будет. А чуть позже, лет этак через двадцать, и дома добьет окончательно непогода и сырость. И осядут они невысокими кирпичными холмиками, которые быстро занесет пылью и затянет травой и кустарником. И над всей этой идиллией, как и сейчас, будет жарить солнце с яркого голубого неба. Просто пастораль какая-то, честное слово, хоть и постапокалиптическая. А мы тут лежим в засаде и готовимся всю эту красоту порушить, если понадобится. Готовимся стрелять, взрывать и жечь. Как тот Волк в мультфильме сказал? 'Работа такая'... Да уж, и не возразишь.
  В этот раз я скупердяйничать не стал, и взял на встречу с дорогими гостями почти весь отряд, за исключением дежурного взвода, исполняющего на нашей базе в Ивановке роль мангруппы*. Треть своих парней я обрядил бредунами и велел занять позиции в нескольких домах на южной окраине Гусевки. Сами бы, конечно, ни в жизнь не управились, но тут здорово помогла вещевая служба Бригады, на складах которой чего только не было. В старых, рваных и умышленно испачканных плащах от ОЗК, до белизны вытертых длиннополых кожаных плащах ходоков с глубокими капюшонами и каком-то еще невообразимом тряпье, в самодельных тюрбанах и шемахах выглядели парни колоритно и угрожающе. Этакие сухопутные пираты, с поправкой на постапокалиптический антураж. Ни дать, ни взять, массовка для очередной серии кино про Безумного Макса. Подозреваю, что контрабандисты купятся, если только у них заранее какой-нибудь хитрый сигнал для опознания не предусмотрен. Но, даже если так, именно на такой случай и потеем под 'лохматками' мы. Оставшиеся два взвода весьма плотно 'держат' окрестности бывшей деревеньки, заранее распределив сектора обстрела и даже заминировав управляемыми минами наиболее удобные для отступления направления и самые подходящие для обороны позиции. То-то, ежели что, уголовничков наших сюрприз ждет! Главное - чтобы приехали.
  _____________________________________________________________________________
  
  *Мангруппа - маневренная группа, подразделение постоянно находящееся в боевой готовности.
  _____________________________________________________________________________
  
  В наушнике дважды отчетливо щелкнуло и почти сразу я расслышал сквозь завывания ветра в руинах и шелест высокой сухой степной травы слабые, на грани слышимости, завывания нескольких моторов. Ну, наконец-то! А мы вас уже заждались!!!
Оценка: 7.97*126  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019