Okopka.ru Окопная проза
Григоренко Александр Викторович
Слово о Мангусте. Памяти Александра Стефановского

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 7.39*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ о легендарном Александре Стефановском (Мангусте)
  О его смерти я узнал, лежа в Луганской областной больнице с разбитым в хлам от попадания фугасного осколка коленом. Я только что проснулся после операции и находился в почти неподвижном состоянии. Нога была в шине, и я мог только чуть-чуть приподниматься на спине, держась за перила кровати. При каждом движении нога отзывалась адской болью. И тут вошел Электрик - наш водитель и тыловик. Немного бледный и непривычно серьезный.
  - Привет, Депутат, ты как?
  - Да, нормально. Только видишь, - я показал головой на ногу, - не скоро я в строй встану.
  - Давай-давай, выздоравливай, Депутат. Мы тебя все очень ждем. 
  Тут он немного замялся. 
  - Депутат, а ты за Мангуста знаешь?
  Я обмер. Всю ночь под наркозом мне снился сон, который потом повторялся еще почти две недели. Сон, который я две недели специально вызывал потому, что мне было намного легче жить, хотя бы ночью, находясь вместе с потерянным другом. Мы с Мангустом и другими пацанами цепочкой движемся по зеленке возле РЛС. Впереди Мангуст, за ним я и все остальные. Внезапно Саша остановился и показал рукой сигнал: "Замрите". Мы отработанно присели на корточки и затихли. Внезапно из-за кустов вылезла черная лохматая паучья лапа и схватила Мангуста. Еще одна лапа схватила меня за ногу, но я короткой очередью перебил ее. Остальные пацаны огнем своих автоматов отогнали громадного черного паука, который выскочил из кустов. Но Мангуста он утащил с собой.
  - Мангуст, - закричал я вслед.
  - Мангуст, - стонал я в постнаркозном бреду почти все утро.
  И вот сон оказался страшной правдой.
  Мы познакомились случайно. На второй день после того, как наша группа из восьми россиян приехала в Луганск, нас отправили в район РЛС, как нам сказали, осмотреться. В нашей группе были все так или иначе, служившие в армии, в том числе в погранвойсках и Чечне, и потому замкомбата оставил нас воевать вместе и сделал из нас разведотделение. Собственно, с целью выполнения наших прямых обязанностей нас и направили "осмотреться". На месте нас встретила казачья разведка. На их командира я поначалу не обратил внимания. Впечатлений и так хватало. Первый раз в жизни я оказался в ситуации возможного боя. Да еще в составе разведки. Что это такое, быть в разведке, я тогда себе смутно представлял. Дух немного прижимало к земле.
  Разделившись на несколько подгрупп, мы осторожно стали двигаться в направлении деревни Шишково. Там стояли львовские десантники. Их ярко-синий флаг с десантными крылышками был виден в полевой бинокль. Подойдя на расстояние примерно три километра, мы залегли на дне оврага. Тем временем к оврагу очень тихо подъехал "Уазик" с минометом. Оказалось, казаки получили недавно миномет и решили его опробовать. Минометчиков среди казаков не оказалось, поэтому били они наугад. Первый выстрел. Мимо. Второй выстрел. Мимо. Четвертый. Куда-то попал. Пятый. Тоже. Девятая мина неожиданно для нас попала в штабную палатку укров. Об этом, правда, мы узнали позднее, когда вернулись в Луганск. Пока же мы дружно повалились на землю животом, прикрывая руками голову, потому что укры начали класть ответку. Так я впервые попал под минометный обстрел. Не скажу, что было очень страшно. Скорее, было непривычно.
  Тем временем казаки погрузили миномет на "Уазик" и дали деру. С нами осталась та группа, что шла с нами изначально. Их командир, невысокого роста чернявый с бородой мужчина лет тридцати в потертом камуфляже, подошел к нам и веселым голосом спросил:
  - Из Перми есть кто, мужики?
  Так я познакомился с Мангустом. На удивление, мы были незнакомы до этого, хотя у нас было много общих знакомых, и вообще мы в Перми вращались в двух параллельных тусовках. Я в общественно-либеральной, он в лево-патриотической. Позднее, уже после его смерти, я вспомнил, что мы все-таки виделись мельком на фестивале "Пилорама" летом 2012 года под Пермью. Он тогда был одним из участником "Антипилорамы" (протестовавших против либеральной повестки фестиваля), я чтоґто типа внештатного блогера "Пилорамы". Между нами тогда была стена. "Антипилорамщиков" тогда презирали даже местные коммунисты.
  Спустя какое-то время после нашего первого боя Мангуст перекочевал к нам в отряд. Сначала в качестве "консультанта", а потом стал нашим командиром. Под его руководством за полтора месяца скромное отделение превратилось сначала в разведвзвод, а потом и в роту. А сам Мангуст совмещал командование нашим подразделением с командованием всем Камбродским направлением обороны Луганска. К тому времени мы успели провести несколько дерзких диверсионных операций в тылу врага, отбить атаку врага на Луганск со стороны РЛС и держать закрепившихся там укров в таком страхе, что они из этого РЛС и носа не показывали.
  Тем временем про нашу разведку среди остальных луганских ополченцев стали ходить легенды. Считалось, что мы одно из самых воюющих подразделений Луганска. Город тогда был в осаде, и стратегия штаба ополчения состояла в трех словах "осторожность, осторожность, осторожность". Впрочем, мы такого слова не знали, и потому дня не проходило, чтобы мы не совершали чего-нибудь этакого. В штабе, тем временем, нас называли "Дикой дивизией", "махновцами" и т. д. Частично в шутку, частично всерьез. Но однозначно уважительно. Периодически им приходилось остужать наш пыл, но в целом Мангусту удавалось поддерживать стабильные отношения с тогдашним министром обороны ЛНР Игорем Плотницким.
  К середине июля к нам прикрепили штрафное отделение (позднее многие из ополченцев других отрядов специально пороли "косяки", чтобы попасть к нам). Тогда же у нас появилась своя бронетехника. От одного до трех танков (они часто ломались), один БМП и один БТР. Впрочем, единовременно была только одна из "коробочек". По той же самой причине: они постоянно ломались. С оружием тогда была вообще напряженка. Стрелкового оружия хватало, а вот с тем, что потяжелее, были проблемы. Так, например, из АГСа я смог пострелять только после моего второго приезда в Луганск зимой 2014 г. Пулеметов в роте тоже было раз-два и обчелся. Зато был ПТУРс, из которого, правда, научился стрелять только я.
  К тому времени ни о какой стене между мной и Мангустом и речи не шло. Мы спали в одной располаге, ели вместе, вместе ходили в разведку и часто разговаривали "за политику и идеологию". Выяснилось, что несмотря на разные идеологические платформы (меня тогда можно было определить как либерал-патриота, а его как коммуниста-имперца) между нами было много общего. Как-то мы с ним поспорили на тему свободы и демократии. тогда я пересказал ему суть "Звездного десанта" Хайнлайна. И тогда Мангуст согласился, что такая свобода и демократия ему нравится. Я же под воздействием Саши стал гораздо терпимее относится к действующей власти. Мангуст был сторонником сильной власти. Я же после Крыма был готов терпеть ВВП за его внешнюю политику.
  В нашем отряде у Мангуста был абсолютный авторитет. Частично за счет его военной славы и навыков, частично за счет умения убеждать людей. Он вообще был очень харизматичным. Помню, как однажды утром во время переклички отряда он внезапно начал рассказывать нам "Легенду о Правде и Кривде" и все семьдесят бойцов отряда с раскрытыми ртами слушали Мангуста. Краткое содержание легенды: "При создании мира Богу помогали два ангела: Правда и Кривда. Но самым талантливым из них был Правда, его Бог любил больше всех, и поэтому Кривда начал завидовать Правде. Когда Правда создал людей, Кривда попытался сделать их души черными. Не со всеми людьми у него это получилось, но со многими. И сошлись тогда две армии - Правды и Кривды - и начали спор. Долго сражались воины с обеих сторон: ломались копья о щиты, стучали мечи о броню и лились реки крови. Наконец, армия Правды победила. И тогда сами Правда и Кривда сошлись в финальном поединке, превратившись в двух волков. Долго сражались они, но Правда все равно победил. Кривда же убежал, спрятался в подземных норах и продолжал гадить людям. И потому битва Правды и Кривды происходит все время. Уже многие тысячелетия, на всех континентах, островах, морях и океанах. Причем Правду и Кривду не надо путать с Добром и Злом. Иногда ради Правды приходится делать Зло, Кривда же часто прячется за личиной Добра". Позже уже в России я отыскал первоисточник этой религиозной по сути легенды и даже понял, как Мангуст с ней познакомился. Он, разумеется, преобразовал ее по своим лекалам и вывел такую концовку, что нам так и хотелось встать и пойти в бой. Потому что Правда за нами, и мы должны победить Кривду.
  Как и большинство ополченцев (местных и приезжих), Мангуст мечтал о том, что на территории Новороссии после войны будет построено Государство Справедливости. Представление об этом государстве у всех было, конечно, довольно расплывчатым. В нем отразилось и неприятие киевской власти с ее тотальной коррупцией и воровством, и воспоминания о Советском Союзе, и традиционные шахтерские представления о справедливом вознаграждении за труд. У меня, кстати, таких наивных надежд не было. Но мне было интересно посмотреть, что в итоге вырастет из Новороссии. В моем представлении это могла быть "республика военных" по типу описанной Хайнлайном во все том же "Звездном десанте". Кстати, представление о доминирующей роли военных в новом государстве было второй социальной идеей, которая объединяла всех ополченцев. Это казалось справедливым, поскольку на общий взгляд те, кто сбежал из родной земли от войны, не заслуживали того, чтобы управлять своей страной. Имелись в виду, прежде всего, мужчины.
  Еще одна история. Начало июля. мы объявили воздушную тревогу. Все обитатели казармы на Камброде, где мы тогда квартировались, забрались в бомбоубежище. И тут Мангуст внезапно начал "лекцию" о русском народе, его разделении на великороссов, малороссов и белорусов. Все замерли. Он, кстати, в отличие от меня не считал украинцев отдельным народом, и в этом было одно из наших расхождений. Я считал и считаю, что хотя украинцы и являются одной из ветвей древнерусской народности, но сейчас они пускай и братский по крови, но отдельный народ. Впрочем, это не касается жителей Донбасса. Они для меня прежде всего русские. Да и сами они себя воспринимают, насколько я могу судить, как русских. Впрочем, вне зависимости от происхождения и самосознания мы, все, кто воевал на Донбассе за Новороссию и Русский мир, были русскими. Это касалось и тех, кто считал себя русскими, и тех, кто считал себя украинцами. А также татар, якутов, башкир, осетин, казахов и представителей других народов, воевавших на Донбассе. Потому что, как кто-то выразился, "Русский это не национальность - это состояние души". Так вот это состояние души и составляло основу народного ополчения Донбасса.
  Впрочем, Мангуст управлял нами не только яркими речами. Он мог быть и жестким по отношению к тем, кто провинился. Хотя его жестокость была относительной. Главным было не само наказание, а его неотвратимость. И именно поэтому мы часто отжимались за свои "косяки". Так произошло, например, когда мы попали в свою первую засаду в лесу. Тогда я и несколько парней, никогда не бывших под пулями, растерялись и не пришли сразу на помощь товарищам. Тупо не сообразили, что нужно сделать. И вот за это Мангуст нас заставил отжиматься. Отжиматься до тех пор, пока мы не поняли, в чем наша ошибка. И пока не запомнили, что от наших действий зависит выживание и победа всего отряда.
  Но отряд держался не только на харизме Мангуста, и не на наказаниях, Во многом он держался на нескольких нехитрых правилах, которые ввел Саша. "Всегда идти туда, где стреляют, не бояться врага". "Нанеся удар, отступить и вновь нанести удар". "Своих не бросать. Никогда и ни за что". "Все припасы делить поповну между всеми". "Не брать ничего в брошенных домах, за исключением необходимой еды". "Между товарищами никаких драк". и наконец, "Никакого пьянства на войне". У последнего правила было только одно исключение. Можно было выпить с товарищами за одним столом. Немного и всем поровну. Это касалось и еды, и алкоголя. Таких отрядных застолий у нас было всего пять-шесть за полтора месяца боев. Они чем-то напоминали мне спартанские сисситии. Та же идея, то же воплощение. И они же были практическим воплощением идей о справедливости, которые мы все разделяли. Эти правила, кстати, до сих пор живут в роте "Мангуст", которая была так названа после смерти Саши. Особенно это касается двух правил: "Не бояться врага" и "Своих не бросаем".
  К середине июля в нашем отряде уже появились отделения и командирские должности. Я еще на начальном этапе формирования отряда отказался от любого "командирства" и по факту выполнял при Мангусте должность ординарца. Именно поэтому я был всегда с ним, в крайнем случае рядом. Так было и в день, когда меня ранило, а Саша погиб.
  5 августа 2014 года в полдень "урал", в котором ехал я и еще несколько бойцов, въехал во двор казармы. Мы ездили в район аэропорта забирать снаряды для "рапиры". Снаряды мы так и не забрали, потому что попали под обстрел украинской гаубицы. Мы еле удрали от нее, снаряды падали буквально в пятидесяти метрах позади мчавшегося "урала". Во дворе царила суета. Рота явно куда-то собиралась. Я спрыгнул с кузова, держа в одной руке свой автомат с нежным именем "Лида", в другой книгу "Трудно быть богом" Стругацких, которую я перечитывал, сидя в "Камазе". Эстетика "ТББ" меня всегда сильно привлекала. В условиях войны, когда сталкивается Добро и Зло, Правда и Кривда, ТББ как никогда было к месту.
  - Ты мне нужен, Депутат, - встретил меня Мангуст. - Укры опять на Вергунке.
  Сборы не заняли много времени. Собственно, я был готов. С десяток ребят, которых взял с собой Мангуст, тоже. Мангуст, его водитель и я сели в зеленую "Ниву" с выбитой задней дверцей. За нами рванула "Газель", где ехали СПГшники и пара-тройка автоматчиков во главе с Русланом. Я сидел сзади "Нивы", высунув ноги и дуло своей "Лиды" с подствольником в сторону дороги. Вскоре мы приехали в Вергунку. Мы уже были там третьего августа и смогли отогнать укров. Но поскольку наши позиции на Камброде были почти оголены, нам пришлось туда вернуться. Сменить нас должны были "Лешие", собственно это была их территория, которую они два дня назад потеряли. Но "Лешие" так и не появились. Сказалась неразбериха и разногласия между командирами. Зато появились укры. Ровно на тех позициях и в тех капонирах, которые мы заняли за день до этого.
  Именно к ним мы и направились. Двигаясь в пешем порядке вдоль частного сектора, мы натолкнулись на огонь укров. Впрочем, укров мы отогнали и прижали к их позициям. На какой-то момент я с еще одним товарищем оказался всего в двадцати метрах от украинского танка. Присев на корточки, я стал оглядываться, водя автоматом то в одну, то в другую сторону.
  - Эй, кто ты? - услышал я над ухом. - Эй, да это Лугандон. Ударьте по нему, хлопцы, из пулемета. 
  Тут мы с товарищем рванули через сад назад к своим, а по деревьям ударила очередь из крупнокалиберного пулемета. Тяжелые пули проредили деревья, как нож повара шинкует капусту. Но мы успели отбежать и избежали поварского ножа. После этого мы засели в одном из домов на правой стороне улицы, а Мангуст отправился встречать остальных наших, которые должны были подойти вслед за нами. примерно через полчаса Мангуст вернулся с подкреплением, тем временем укры атаковали наш дом. Бой длился минут двадцать, после чего мы отступили навстречу нашим ребятам. Вскоре мы встретили их. Тут же оказалась группа разведки из ГБР "Бэтмен" и несколько осетин.
  После соединения Мангуст повел большую часть отряда по левой стороне улицы в сторону капониров, я же с несколькими нашими ребятами и ГБРовцами остался на правой стороне улицы в резерве. Вскоре отделение Монгола на левой стороне попало в тяжелое положение. И тогда я с еще одним бойцом выбежал на тротуар и стал поддерживать Монгола автоматным огнем. К тому времени ВОГов для подствольника у меня уже почти не осталось. Магазины же я успел трижды перезарядить. Вдоль забора дома, где засел Монгол, двигалось трое укров. Именно по ним мы и стреляли. И тут раздалось журчание мотора и чей-то крик: "Танк идет". Мы с товарищем бросились в ворота ближайшего к нам дома. В воротах товарищ обогнал меня, задев мою правую руку обожженным стволом автомата (шрам остался до сих пор). От боли я чуть затормозил, и тут что-то горячее прошло по моему левому колену. Я скосил глаза вниз, на зеленом наколеннике зияла дыра, через которую капала красная кровь. Я по-прежнему стоял на ногах, а вдали нетерпеливо гудел танк. Звук его мотора все приближался.
  Я огляделся и крикнул: "Меня ранили, помогите". Но вокруг уже никого не было, всех словно сдуло ветром. Попасть под танк никто не хотел. Я отполз за забор, чтобы приближающиеся танкисты меня не увидели и, сжав в руках свою "Лиду", стал ждать. Раздалось несколько гранатометных выстрелов, гул танка стал затихать, видимо, наши парни его отогнали. Тем временем ко мне подскочили двое парней из ГБР, и потащили меня к нашей зеленой "Ниве". Возле нее лежало еще трое раненных. Один из них был ранен в спину и не мог сам двигаться. Меня попробовали положить в "Ниву" через заднюю дверцу, но я, ругаясь, выполз из нее и кое-как залез на переднее сиденье. Тем временем Бурый, водитель "Нивы", зло матерясь, рожок за рожком выпускал пули в сторону приближавшихся укров. На дороге показался наш танк. Но он сделал только два выстрела "бам-бам" и уехал. Как потом выяснилось, у него заклинило орудие. Всего в том бою погибло пятеро наших. Настоящего имени одного из них, россиянина Ихтиандра, мы так и не узнали. На его могиле на Аллее Героев на Рябой Могиле в Луганске написан только его позывной.
  Как погиб Мангуст, точно никто не знает. Все, кто были с ним, погибли тоже. Известно только то, что он с группой бойцов вырвался вперед, а те, кто пришел им на помощь, нашли только покореженные минами тела. Тело самого Мангуста сразу вывести не смогли. Вергунка в те дни пылала огнем, и укры не давали забрать тело. И только на третий день нашим пацанам удалось вывезти тело в город. Спустя неделю пацаны повезли его тело в родную Пермь, где он и был похоронен. На Южное кладбище Перми, где лежит его тело, я попал только в декабре 2014 года, когда смог встать на ноги без костылей. Вечером того же дня я сел на поезд "Пермь - Ростов". Спустя двое суток я снова пересек российско-донбасскую границу и оказался в Луганске в казарме роты "Мангуст". Для меня эта рота стала живым мемориалом памяти о Саше.
  Долг, Верность и Честь
Оценка: 7.39*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019