Я - Гвардии младший сержант Бахман Аббасович Алиев, 20 лет от роду, командир отделения 8 Гвардейской стрелковой бригады. 17 ноября 1942 года нас перебросили сюда, под Туапсе, из Грозного для того, чтобы мы смогли создать мощный заслон горным егерям. Они, как стая саранчи поднимались и поднимались в атаки с северного и восточного склонов хребта. Я уже знаю, что их конечная цель - мой родной Азербайджан с его богатыми нефтяными районами, и попасть туда они хотели через этот маленький портовый город на Черном море, где разместилась вся Черноморская морская база.

Мы с моим боевым товарищем Сашей Алаевым, 19- летним пареньком из Ярославской деревни Поляна, попали в этот параллельный мир 29 октября 1942 года. Здесь очень нехорошо. Нас постоянно терзают беспокойные чувства, заставляя метаться по редколесью в поисках выхода из того боя. Нас таких здесь, на Круглой, много . Раньше, когда поляна вершины была сплошь покрыта останками наших тел, батальон наш пребывал в этом лесочке почти в полном составе. Но два десятка лет назад сюда проложили дороги и тропы и сотни молодых людей устремились по этим путям к вершинам живописных гор. Они устанавливали памятники, носили к ним груды военного железа, оставшегося после нас. Вместе с этим они стали носить к памятникам и наши останки. От этого мы страдали еще больше. Но вместе с этим вскоре появились и другие люди, называвшие себя поисковиками. Они собирали лежащих на поверхности бойцов и уносили их вниз для захоронения. Такие бойцы уходили от нас, а мы, чьи тела присыпаны осевшей землей, оставались на своем бессменном посту. Люди проходили совсем рядом, не видя нас. Мы кричали им, но не находили ответа на просьбы найти наши тела.

Тот бой длился уже больше суток. Неделю назад немцы начали свое очередное наступление, атакуя нас на земле и с воздуха. Потери наши были значительными. На правом фланге стойко сражались бойцы 353 дивизии, часть нашего батальона на левом фланге укрепляло оборону северо-восточных скатов горы Индюк, копая неглубокие траншеи. Армейская артиллерийская группа из четырех артполков и двух дивизионов гвардейских минометов создавали огневую поддержку. Это теперь я все это знаю, неизвестно каким образом. Наверное, здесь, в этом мире, информация попадает к нам сама собой. А тогда мы знали только одно: не дать врагу укрепиться на этой высоте. 29 октября мы потеряли убитыми и ранеными десятки человек. Нам требовалась огневая поддержка. Меня, как младшего командира, наш старшина Беличенко Степан Васильевич отправил сопровождать раненых бойцов на медпункт, что располагался чуть западнее поляны. Одновременно было поручено передать на КП о необходимости усилить огневую поддержку. В тот же день старшина погиб и остался здесь на долгие годы. В пути следования нас обстреляла группа егерей, численностью до взвода. Они пытались вернуть ранее оставленные позиции, где уже были вырыты углубления для установки палаток. Раненные бойцы рассредоточились, а мы с Алаевым укрылись в бывшей палатке за земляным валом. Вооружен я был винтовкой чешского производства, предназначенной для Ирана, и патроны к ней подходили немецкие. Благо, что их в нашем импровизированном окопчике находилось много. Немцы стали кидать гранаты. Тогда я передал оружие Саше и приказал вести огонь. Сам же вытащил пули из двух гильз, как уже делали опытные бойцы, и высыпав порох , приготовил пеналы для записок. Медальонов у нас не было, а умирать безвестными не хотелось. А то, что наш час настал, я уже понял. Немцы усилили огонь и наше отчаянное сопротивление на долго не рассчитывалось. Быстро написав короткие записки с данными и адресами, мы заткнули гильзы пулями и спрятали подальше в карманы. Тут меня ранило, но продолжая отстреливаться, я крикнул легкораненым, чтоб отходили к нашим и сообщили, что младший сержант Алиев будет отбиваться до конца. Боли не было, взрыва мы тоже не слышали. Просто вспышка и мы уже где-то в вышине видим свои тела в неестественных позах, разбитую винтовку в моих судорожно сжатых руках. С тех пор наши души прозрачной субстанцией витают над этим местом. Позже к нам присоединился связист, которого направили налаживать связь. Его убило взрывом артиллерийской мины в соседнем окопчике. Он так и лежал там с телефонной трубкой в руках, пока однажды к нам не пожаловали гости, живые люди. Это были поисковики. Их застала в горах непогода, и они спрятались от дождя в нашем углублении, накрыв его сверху пленкой. Мы пытались обратить их внимание на себя, но они не слышали нас. В перерыве между ливнями, они решили обследовать соседний окоп и обнаружили связиста. Так он ушел с ними и больше здесь не появлялся. А немцы тоже здесь, за бугром. Их похоронила своя похоронная команда. Егеря расположились там в несколько рядов. Порой мы слышим их довольный смех и звуки губной гармошки. Но и тех недавно забрали отсюда приехавшие соотечественники. Проходят мимо нас иногда единичные незахороненные горные стрелки, но к нам не подходят, а лишь тоскливо смотрят пустым взглядом туда, где за горизонтом садится солнце. Странно, но здесь не ощущается чувство ненависти к врагу, только тревожная не успокоенность. Непреодолимое желание вырваться отсюда, уйти к своим, что спокойно лежат внизу на мемориальном кладбище. Их навещают выжившие товарищи, да каждую весну собираются вокруг них местные жители. А наш бой не окончен, не оставлены еще последние рубежи.

Но настало и наше время. Этой весной пришли сюда двое ребят, которые были уже здесь не раз. Они называли друг друга Алешей и Денисом. Сколько раз кричали мы им из своей природой изготовленной могилы, сколько раз просили забрать нас. На этот раз Алексей заинтересовался нашим углублением и подошел со своим металлодетектором. Я буквально выставил свою разбитую винтовку вперед, и прибор загудел над нами. Дальше нас поднимали и уставшие души, наконец, стали успокаиваться. Уже лежа на бруствере, я бросил наши записки в гильзах под штык поисковой лопаты, и ребята увидели их.

Теперь мы вместе с моим боевым другом оставили, наконец, место боя. Наши останки готовят к захоронению рядом с такими же солдатами той войны. Записки прочли, и, может быть, нас найдут родные. Одно мы знаем: жизни отданы не напрасно. Враг не был допущен в Туапсе. Наша Победа завоевана такими же вечными солдатами. Одни остаются ими, живя и поныне, другие погибли. Отсюда, сверху мир кажется таким хрупким и недолговечным. Постарайтесь же сохранить его для вашего будущего и во имя нашей памяти.