Солдатские истории

"ПОМНИ ВОЙНУ..." (Адмирал Макаров). Посвящается защитникам Туапсе.

Год за годом все дальше и дальше

Ощущается эта война,

Но останутся в памяти нашей

Незабытые их имена.

Тех, которых оставили в поле,

Чьим посланием стал медальон,

Кто поныне по чьей-то там воле,

Так и не был еще погребен.

Все они , боевая утрата,

В одиночных окопах лежат.

Дата смерти - их общая дата,

Красной Армии верных солдат.

Их высоты остались за ними.

Выполняя "Ни шагу назад !",

Стали воины вечно живыми

Кавалерами высших наград.

Неизменно о битвах прошедших

Вспоминает родная страна.

Тех, кто выжил и тех, недошедших.

Незабытые их имена.

Эти строки из литературного сборника, который я назвал "Незабытые имена". Он вышел в свет к 65-летию Туапсинской оборонительной операции. Именно тогда появилась идея вспомнить и назвать как можно больше имен защитников моего родного города Туапсе. Зачем я это делаю? Да ведь как-то нужно сохранить память о тех, кто совершил этот великий подвиг, ценой собственной жизни закрыл последний рубеж. Сейчас я хочу рассказать об этих людях. Все имена моих героев - подлинны, все события - реальны. Они возникли из воспоминаний ветеранов и архивных данных. Мои рассказы не претендуют на абсолютную достоверность диалогов и детализацию образов. Литературный вымысел касается лишь некоторых ситуационных моментов. Но в целом описываемые события имели место быть.

Работая более 20 лет в поисковых отрядах, я всегда задавался вопросом: а как здесь все происходило тогда? И это становится более понятным, когда узнаются имена тех, кто здесь воевал и погиб, кто как поступал в боевых условиях.

Гора Семашхо является доминирующей на данном участке Главного Кавказского хребта. Именно за нее происходили самые кровопролитные бои в октябре - декабре 1942 года. Основная тяжесть тех боев легла на плечи 353 стрелковой дивизии 18 армии. Много невзгод и трагических событий суждено было испытать воинам, чей возраст в среднем составлял 25-30 лет. Это 1147 и 1145 стрелковые полки, потерявшие за одну неделю большую часть молодых командиров рот и взводов, саперы 619 Отдельного саперного батальона, возводившие инженерные сооружения, доставлявшие грузы и погибавшие в траншеях с оружием в руках одновременно. Это личный состав 424 медико-санитарного батальона, под огнем противника спасавший раненых и больных, схоронивший в одночасье всех врачей, фельдшеров и санитаров медроты полкового медпункта вместе с их пациентами, бойцами 1147 полка. В расположение медико-санитарной роты попала вражеская бомба.

Потери были существенными. Весь их масштаб полностью не озвучивался. Но, благодаря честности и аккуратности начальника штаба дивизии полковника С.А. Лосик-Савицкого, высокой порядочности кадрового военного, прошедшего три войны, командира дивизии генерал-майора Ф.С. Колчука, до нас дошли карты-донесения с подробным указанием боевых подразделений, именные списки безвозвратных потерь дивизии и , что довольно редко, схемы могил некоторых бойцов и командиров с привязкой к карте местности.

Вначале я хотел рассказать лишь о тех, кто отстоял рубеж горы Семашхо. Но работая над образами бойцов и командиров 353 стрелковой дивизии, мысленно представлял и других защитников Туапсе, с судьбами которых меня свела поисковая работа. Здесь нельзя не вспомнить 83-ю горно-стрелковую дивизию, 165 стрелковую бригаду, 32-ю гвардейскую стрелковую дивизию, бойцов, погибших при освобождении предгорьев Кубани. Солдаты Великой Отечественной, пришедшие к нам со страниц боевых донесений, из архивных записей, поднятые из земли со дна окопа, или блиндажа, оживают на страницах этих новелл, обретают характеры, ведут диалоги. Понятно, что это частично авторский вымысел, но он основан на реальности. Хочется, чтобы о них не забывали.

"История - это то, что было..." - писал Туапсинский краевед и основатель музея Обороны Туапсе Э.И. Пятигорский. И главная задача тех, кто изучает историю своего края, сохранить драгоценную информацию о том, "что было" для будущих поколений. Ибо без истории нет и страны.

На братских могилах не ставят крестов.

Эти майские праздники выдались особенно длинными. Погода стояла по-летнему жаркая, но на хребте, на высоте около 1000 метров над уровнем моря, молодая растущая зелень еще не вошла в ту стадию буйства, когда покрывая землю густым ковром, прячет горькие следы минувшей войны.

Я решил пройти крутой тропой к лысому куполу горы Семашхо, по которой осенью 1942 года поднимались воины 1147 стрелкового полка 353 дивизии. Если сказать, что идти было трудно, значит не сказать ничего. Порой, тропа поднималась взлетом под 45 градусов. И таких взлетов было 5-6. А учитывая полную экипировку бойцов, то путь покажется адским трудом. Вот тропа несколько выположилась и показалось огромное "каменное море"- мощная осыпь из круглых валунов. Под ногами на голой земле стали попадаться осколки и стреляные гильзы. Неожиданно в нежной зелени молодой травы показалась крестовина хвоста неразорвавшейся 82мм артиллерийской мины. Справа от тропы на границе осыпи белело знакомое очертание. Привычным, с годами натренированным взглядом, определяю большеберцовую кость человека, а рядом остатки красноармейского ботинка. Так называемые "верховые" незахороненные бойцы раньше лежали на каждом шагу. Еще 20 лет назад мы носили их охапками для дальнейшего захоронения со всеми воинскими почестями. Сейчас костные фрагменты попадаются реже, но за полчаса моего пути черный полиэтиленовый мешок уже прилично оттягивает руку. Поднимаюсь на седловину горы. Здесь на субальпийской поляне, на краю лиственного леса одиноко стоит, блестя на солнце небольшой обелиск. На нем надпись: "лейтенант Близнюк, политрук Давыдов, рядовой Седов и др." Теперь, в век интернета, мы уже знаем, кто эти другие. На самом деле вся поляна - одно воинское захоронение. 40 младших командиров и около 60 красноармейцев лежат в отдельных могилах, у некоторых могил есть свой порядковый номер, они нанесены на схему. Но с годами стерлись границы номерных могил и теперь мы поставим металлические щиты с фамилиями погибших, как на братской могиле. Кроме того мне удалось разыскать фотографии некоторых захороненных и эти фотографии на металлических пластинах мы тоже установим. Списки эти теперь свободно можно найти на сайте Центрального архива министерства обороны РФ.

Достаю свой планшетник и набираю знакомый сайт. Среди общего количества вижу знакомые имена. Ранее в воспоминаниях фронтовиков я читал о них.

Лейтенант Виноградов. Командир взвода вместе со своими боевыми товарищами первым ворвался на купол горы Семашхо, который уже занимали силами второй роты горные стрелки 98 горно-егерского полка противника. Немцы в бинокли смотрели на вожделенную цель, которую определил для них фюрер - г.Туапсе. "О, море! О, пальмы!"- восторженно кричали подогретые шнапсом горные стрелки. Окопавшись, группа пулеметчиков во главе с офицером приготовилась вести огонь. Бойцы лейтенанта Виноградова вихрем налетели из-за крутого гребня вершины и, не дав опомниться противнику, овладели огневой точкой. Уничтожив офицера и двух пулеметчиков, Виноградов развернул пулемет и длинными очередями стал "косить" убегающих врагов. Рядом рядовой Леплинский также завладел ручным пулеметом. Его ранило, но он не покинул боя. В сумке убитого немецкого офицера оказались довольно ценные документы, которые передали в штаб полка. Вершина была взята, противник отброшен на северо-восточные скаты, а хребет уже занимали подразделения 1147 стрелкового полка. На правом фланге у скалистой двугорбой горы Два Брата занимали свои позиции бойцы 1145 стрелкового полка. Окопавшись глубокой траншеей, 353 дивизия прочно заняла позиции последнего рубежа Туапсинской обороны. Лейтенант Виноградов погиб через несколько дней в бою.

Капитан Комогоров, рядовой Седов. Немцы предприняли очередную отчаянную попытку прорвать оборону Семашховского сегмента. Для этой цели были брошены все силы, как на земле, так и в воздухе. "Юнкерсы", которых за особую форму шасси наши бойцы прозвали "лаптежниками", словно стая воронья с завыванием пикировала на наши позиции. Рота ПТР под командованием капитана Александра Комогорова укрепилась на скалистом хребте, с которого просматривалась вся долина слияния рек Пшенахо и Туапсе. Вражеские стервятники заходили на бомбометание и пикирование со стороны моря по этому ущелью. Противотанковые ружья использовались теперь, как зенитные орудия. Эффект был не слишком велик, но это было все-таки противодействие. Ряды зенитчиков быстро редели, ведь находясь на открытых площадках, они были, как на ладони. Так погиб рядовой Седов. А капитан Комогоров похоронен на северо-восточном склоне, освобожденном от врага, на живописном лугу возле домика лесника у кромки леса. Домик не сохранился, но на площадке мы установим на большом камне памятную доску. А пока покой героя охраняет поселившийся здесь недавно медведь, отпугивая туристов и не давая засорять площадку.

Старший лейтенант Дубров. Батальоны 1145 полка прорывались с боями на соединение от Двух Братьев к Семашхо, чтобы соединиться с частями 1147 полка. Враг упорно сопротивлялся, бросая все новые и новые роты егерей, налетая с воздуха. 2 декабря 1942 года командир 2-й пулеметной роты 1145 полка старший лейтенант Валентин Дубров вступил в неравную схватку с самолетами противника Ю-87. Установив станковый пулемет в развилке дерева, Дубров стал расстреливать пикировщиков. Сбив лично два самолета, он был прошит очередью вражеской машины. Его рота, неся потери, выполнила боевую задачу. Валентин Дубров был похоронен рядом со своими товарищами на седловине в номерной могиле...

Aliis inserviendo consumor.

Катастрофически не хватало медикаментов. Впрочем, не хватало буквально всего. Тепла, продуктов, но больше, конечно, не хватало сна. Владимир Яковлевич Кондратов, старший врач 1147 полка, вышел из промокшей армейской палатки, приспособленной под перевязочную. Сняв, сразу запотевшие очки, доктор устало присел на поваленный ствол бука. Подставляя исхудавшее лицо влажному, с мелким осенним дождем ветру, гуляющему по седловине горы Семашхо, он в который раз анализировал свои действия по обустройству полкового подвижного медпункта. Балка, в которой расположилось его хозяйство, была довольно уютной. С юга её прикрывала скала, переходящая в мощную каменистую осыпь, с запада прикрытием служил малый купол горы, а с севера и востока нависал пологий склон, выходящий на открытую поляну седловины. В нижней части балки шумел полноводный ручей. Несмотря на затяжные дожди, вода в нем чистая и очень вкусная. Она ключом била из-под вершины. "Место тихое,"-подумал Кондратов. Но в нескольких сотнях метров, на передовой слышалась постоянная перестрелка. Это отступала к вершине, ведя непрерывный бой, и сдерживая немцев 408 армянская стрелковая дивизия. По всем правилам организации медицинского снабжения полковой медпункт предписывалось разворачивать в четырех километрах от линии огня, и обязательно в трехнакатном блиндаже. Но здесь, в горах, эти равнинные правила не годились. Если разместить полковой медпункт на нужном расстоянии, то это будет крутой склон без воды и удобного прикрытия. Раненых и больных, которых становится все больше, придется доставлять, используя людей, а людей все меньше. Блиндажи рыть некогда, и воды в них скапливается по колено. Но ведь палатки тоже допускаются. Вот и развернул доктор на свой риск перевязочную и сортировочную в брезентовых палатках так близко. И дождь не затекает и сверху не так видно под маскировочной сеткой. В свои 24 года старший врач полка уже имел некоторый боевой опыт. Его он получил в Донских степях, отходя к горам. Он все правильно рассчитал. Снаряды сюда не долетали, и было близко с передовой. Батальонный медпункт вообще в траншее, в отдельной щели. Первая помощь оказывалась там, а в медроту полка доставляли для выведения из шока, наложения сложных повязок и подготовки к следующему этапу эвакуации. Тяжелых было гораздо больше, и поступали они практически постоянно. Производили все необходимое, и нуждающихся отправляли на самодельных волокушах в дивизионный медсанбат в Анастасиевку.

Недавно в помощь Кондратову прислали доктора Чернявского Ивана Ивановича, 35-летнего ординатора кафедры госпитальной хирургии Краснодарского мединститута. Он добровольцем ушел на фронт, когда враг рвался к Краснодару. Военврач 3 ранга Чернявский получил должность младшего врача полка и с головой ушел в полевую хирургию.

-Владимир Яковлевич, антисептик на исходе. Предлагаю использовать отвар ромашки. Я загодя заготовил, насушил. К Кондратову подошел старший военфельдшер, начальник аптеки 46-летний Кузьма Агеевич Думчев.

-А раненым каштанов наварил, питательно все же.

-Кузьма Агеевич, золотой человек, что бы мы без тебя делали!- похвалил его доктор.

-Я же с Кубани, почти местный. До войны сюда пчел привозил, травы лекарственные собирал. Кто думал, что так здесь окажусь.

Раненый был совсем молодым парнем. Он не стонал, не кричал, а лишь безразлично смотрел вверх. Начальное беспокойство из-за потери крови сменилось апатией. На бледном лице синевой отдавали тонкие губы. Глаза по-детски открытые, ничего не выражали. Не было в них ни боли, ни страдания, лишь безмерная вселенская тоска. Разрывная артиллерийская мина угодила ему почти под ноги. Посекла осколками ноги и живот, а также разворотила грудную клетку. В батальоне наложили жгуты, закрыли рану гимнастеркой и доставили в полк. Иван Иванович начал компенсировать кровопотерю тем, чем позволял остаток медикаментов, ввел морфий, снял жгуты, проверил и перевязал мелкие раны конечностей, живота и занялся открытым пневмотораксом. Работать в мачтовой палатке было неудобно. Невольно вспомнились просторные помещения клиники. "Боже, как давно это все было",-подумал он. "Да и было ли все это!" Забинтовывая грудную клетку, он почему-то вспомнил надпись на стене ординаторской на латыни: "Aliis inserviendo consumor". Это был древний девиз медиков. "Сгорая сам, свети",-звучал он. "А смогу ли я отдать жизнь за других? Не дрогну ли? Да какая ерунда в голову лезет. Это усталость сказывается. Нужно собраться..." Чернявский встряхнул головой и закончил перевязку.

- Коваленко, - крикнул он молодому 19- летнему военфельдшеру.

-Введите камфару, противостолбнячную сыворотку и быстрее транспортируйте вниз в медсанбат. Не забудьте про карту передового района.

Георгий Коваленко вырос без отца. Тот погиб давно, спасая колхозный скот в бурной горной реке. С детства Георгий привык полагаться только на себя, ведь он был у матери единственным сыном. Мать гордилась своим ребенком. Выучился на фельдшера, большим человеком будет в станице. Война смешала все планы. Жора рвался на фронт, зная, как тяжело будет матери одной, но враг стоял на родной, земле и нужно было встать на её защиту. Так он попал в медроту полкового медпункта, освоил азы военной медицины, мог заменить врача в любой момент. И старшие товарищи уважали паренька за его смекалку и сообразительность. Здесь, куда его забросила судьба, Георгий впервые ощутил светлое щемящее чувство, когда сердце бешено, скачет в груди. Среди кровавого ада войны он ощутил любовь. Да и как же было не влюбиться ему, не знавшему доселе ничего подобного, когда рядом с ним служит такая дивчина, как Зина Побрус. Ей всего 19 лет, но на груди её блестит медаль "За боевые заслуги", а в кармане гимнастерки новенький партбилет. Именно она одной из первых входила в горящий Ростов, она вынесла с поля боя более 600 раненых бойцов и офицеров, она организовала в Донской степи пункт первой медицинской помощи. Всегда опрятная, заботливая, излучающая теплоту серых глаз. Её милая улыбка помогала бойцам пережить боль и муку тяжелых ранений. Такой была Зинаида и Георгий не мог даже приблизиться к ней. Ему она казалась недосягаемой вершиной, яркой звездочкой на южном небосклоне.

Любовь на войне не редкость. Люди, находясь в экстремальной ситуации под прицелом смерти, привыкают к этому. И жизнь проживается с удвоенной скоростью, стремясь успеть ощутить многие земные радости. Между ними возникают обычные человеческие отношения, такие как любовь, дружба. Эти отношения могут длиться годами, а могут быть скоротечными. И не всегда эта скоротечность является причиной человеческих взаимоотношений. Гибель - виной тому, что люди не могут быть вместе. А память об этом у выживших сохраняется на всю жизнь.

По всей видимости, сердце Зины было несвободным. Вот она на старой фотографии рядом с рослым офицером. Как счастливо она улыбается, прижимаясь к старшему лейтенанту, как нежно держится рукой за его ремень на поясе. Его зовут Николай Иверко. Более о нем ничего неизвестно. Его имени нет в списках потерь, значит, он мог выжить и сохранить память о молодой девушке, военфельдшере, яркой свечой осветившей его и многие другие жизни.

День 22 октября 1942 года клонился к закату. Далеко на юго-западе алели сполохи огня. Горел нефтеналивной пирс. Горел маленький, уютный до войны и страшный, разбитый теперь, но стойкий и непокоренный Туапсе. Осенний лес, как бы, притих, но тишина эта была обманчива. Пройдет еще одна холодная ночь и десятки моторов с рёвом разорвут эту тишину. Сотни тонн смертельного груза упадет на гору Семашхо и начнется самый трагический день для 1147 полка- 23 октября 1942 года. День, в котором многим придется вспыхнуть в последний раз ярким светом, осветив путь таким же, идущим на смерть ради жизни.

В штабе дивизии стоял сизый туман. Печка дымила от сырости. Дымили и собравшиеся здесь офицеры. Совещание длилось давно и пепельница, сделанная из латунной гильзы, была полна окурков. Вел совещание комдив полковник Колчук. Рядом находился начштаба дивизии полковник Лосик-Савицкий. Он докладывал сейчас данные разведки, водя карандашом по карте- донесению, которую начштаба лично составил накануне. Многим безымянным высотам и хребтам полковник Лосик-Савицкий придумал свои названия. Вот хребет "Коса", а вот высота "Долгая". С высоты Каменистая особенно атакует противник. Комдив распорядился перебросить сюда часть батальона. На седловине все утро шел бой за купол Семашхо. Высота подверглась сильной бомбардировки авиации немцев. Командиров беспокоила судьба 1147 полка, брошенного на удержание вершины. Молодые офицеры, среднего возраста 25-30 лет повели своих солдат в бой.

В землянку вбежал посыльный.

- Товарищ полковник,- обратился он к комдиву.

- В 1147 полку большие потери. После утреннего авианалета погибли почти все командиры рот. Прямым попаданием накрыло медпункт полка. Весь личный состав медроты вместе с раненными погиб.

Начштаба нервно встал с места, опираясь на трость, с которой в последнее время не расставался. Он, молча, посмотрел на комдива, ожидая дальнейших распоряжений. Колчук тоже встал.

-Товарищи, - начал он после паузы. -Несмотря на большие потери, рубеж Главного Кавказского хребта остается за нами. Его нужно сохранить, отстоять, но не пустить врага в долину. И еще. К нам в дивизию, а точнее в 1147 полк прибывает Член Военного Совета Черноморской Группы войск Закавказского фронта товарищ Лазарь Моисеевич Каганович. Передайте через посыльного командиру полка майору Мельникову о необходимости соблюдения секретности и безопасности Члена Военного Совета.

Уже к 27 октября потери противника составляли до 150 солдат и офицеров. В результате ожесточенных боев на подступах к куполу Семашхо перед нашими позициями скопилось большое количество вражеских трупов. Гнилостный запах мешал дыханию. Бойцы стали замечать, что солдаты противника пытаются выносить тела погибших. Командир полка майор Мельников приказал огонь в таких случаях не открывать. Наши потери уточнялись. Начштаба дивизии полковник Лосик-Савицкий дал указание интендантской службе похоронить всех погибших бойцов и командиров на живописной поляне юго-западного склона Семашхо. Могилы были пронумерованы и нанесены на карту.

Я стою на этой поляне у обелиска с металлической пластиной-фотографией, которую принес с собой. Теперь она будет укреплена на памятнике. С не очень четкой фотографии смотрит, улыбаясь молодая, красивая, влюбленная девушка в форме военфельдшера и медалью на левой стороне груди. Мысленно обращаюсь к ней:"Ну, вот, Зина! Вы с Георгием теперь навек вместе. Не думал он, что так получится. Покойтесь с миром!". Яркое утреннее солнце на миг осветило зеркальную поверхность пластины, ослепив меня ярким светом. Я понял, что меня услышали. Aliis inserviendo consumor.

День рождения Орманова.

К 25 ноября на участке обороны 1145 полка 353 дивизии установилось небольшое затишье. Промозглая холодная осень уверенно вошла в свои права на хребте Главного Кавказа. По утрам густой туман белой пеной покрывал всю поверхность горной гряды и нехотя переваливал на южную сторону. Так соединялся с севера холодный фронт воздуха с более теплым южным.

- Медведь кашу варит,- сказал пожилой боец Николай Николаенко. - У нас в Новороссийске так говорят, когда туман через гору лезет.

- Не мешало бы и нам подкрепиться,- услышав про кашу, воскликнул молодой Вася Стражко. - У нас в детдоме такую перловку повариха варганила, пальцы пооткусываешь! А в Кабардинке на нефтепромысле лапшу куриную давали.

- Хватит о еде балаболить! На, сынок, погрызи диких груш. Все никакая пища,- отозвался сидевший у зеленого замшелого камня его земляк из Хадыженского 50-летний ездовой Пимон Борисов. Он только что подвез боеприпасы минометчикам убитого накануне лейтенанта Жукова. И, разгрузив мины, давая лошадям отдых, на минутку заскочил во 2-й батальон проведать земляка. Вася был полным сиротой, а Борисов знал его еще с довоенных времен.

- Жалко лейтенанта,- вздохнул Пимон.

- Молодой, на год старше Васьки... Из Керчи, кажись, был. Где его похоронили?

- Начштадив, говорят, приказал хоронить всех убитых на той поляне, где медиков разбомбило. Мне знакомый интендант рассказал,- ответил 48-летний Андрей Скуфуляров из Сочи.

- Пока передышка восстановимся, а после, наверное, на Семашхо двинем,- сказал молодой усатый казак Василий Селецкий. - Фрицы лезут на неё, как блохи на собаку. Разведка так и не вернулась. Как там краснодарцы Поспелов Петр и Леня Ярышев, друзья не разлей вода... Наверное, тоже погибли. Вон, как "лаптёжники" вчера зверствовали. И выли и выли над горой, да бомбы свои проклятые кидали.

- Хватит о грустном!-сказал Федосий Аксененко. - Есть хорошие новости?

- Есть,- робко ответил 20-летний невысокий киргиз Момерзак Орманов, или Миша, как звали его товарищи по- русски.

За последние дни в батальоне стал знаменитостью. С горы Каменистая в штаб полка доставили пленного киргиза из вражеского Туркестанского легиона. Одет пленный был в немецкую полевую форму. На плечах - погоны ефрейтора, на рукаве - нашивка в виде красно-синего щита с луком и стрелой в центре и надписью сверху Turkestan. Ни по-русски, ни по-немецки он не говорил. Тогда-то и вызвали в штаб Момерзака Орманова в качестве переводчика. Удалось разговорить легионера. Отвечал он охотно, хотя смущался присутствующего земляка. Бывший "хиви" с готовностью сдался нашим бойцам у горы Каменистая, так как воевать за немцев больше не хотел. Они обманули доверчивого парня, пообещав ему денег на калым, но денег до сих пор не было, а обстановка становилась все опаснее. Немцы стянули к хребту все имеющиеся силы. На Каменистую прислали роту высоких спортсменов в железных ботинках, так он называл егерей "Школы альпинизма" в горных ботинках "триконях". Ценные сведения о пополнении немцев дали возможность правильно распределить наши силы. Орманова поблагодарили и накормив, отправили в роту.

- Что за хорошая новость у тебя, Миша?- спросил Селецкий.

- У меня сегодня день рождения, 21 год исполнилось,- ответил Орманов. - Я ходи в штаб и там мне подарили фляжку спирта. Ну, я и сберег для особого случая.

- Братцы! Нужно отметить годовщину такого замечательного хлопца, как Мишка!- предложил сержант Леонов. - Разрешите, товарищ старший лейтенант,- обратился он к подошедшему Дуброву.

- Сегодня можно, ведь завтра в бой. Нам нужно сбросить немцев с вершины Двух Братьев и соединиться с частями 1147 полка на Семашхо.

Спирт развели родниковой водой, что ключом била из-под камня. Она была настолько холодной, что ныли зубы. При взаимодействии со спиртом, полученная смесь несколько нагрелась, но здесь, в горах, это было праздничным шампанским. Из пущенного по кругу котелка, получилось на всех по одному глотку.

- А подарить имениннику и нечего,- сказал Федосий Аксененко.

- Миша хороший стрелок,- сказал сержант Леонов. - Поступим так: нас в роте- 47 человек, в диск его пулемета заряжается 47 патронов. Давайте каждый из нас подарит Орманову по одному патрону, вот и будет ему и запасной диск и именинный торт с 47 свечками, на 26 лет вперед. Все с одобрением поддержали это предложение, а Орманов, смутившись сказал:

- Спасибо, товарищи, за такой подарок! - Будет чем гадов угостить. Только неудобно как - то.

- Не боись, хлопец, не обеднеем. А в бою и палка сгодится!- весело ответил Селецкий.

Ветер внезапно стих. Из-за низких туч на западе показалась красно - оранжевая полоска уходящего солнца.

- А давайте споем нашу, пулеметную,- предложил кто-то.

И Вася Стражко запел сильным высоким голосом. Это была песня местного поэта из 18 Армии А. Миленченко на мотив "Трех танкистов" о молодом сержанте, пулеметчике из соседнего полка Василии Чепеле. Сержант Чепель мастерски владел пулеметом. На его боевом счету было более 300 уничтоженных гитлеровцев. Это была "Песня о знатном пулеметчике Чепеле." Простые незатейливые слова на знакомый мотив грели души бойцов. Да и герой был их товарищ, такой же солдат, знакомый многим лично.

"Там, где туч лежит холодный пепел,

Где гремит на перевале бой,

В обороне крепкой славный Чепель

Пулеметчик, парень молодой."

Песня звучала в полголоса, но казалось, что она белой птицей летит над ущельем, над батальонами, обнимая своими крыльями изможденных непогодой и войной боевые порядки. Она вселяла надежду на то, что враг будет сброшен, уйдет, зализывая раны, как агонирующий зверь и вновь на Семащхо зацветут каштаны, запоют птицы.

Гора Два Брата расположена в нескольких километрах по хребту на юг от купола Семашхо. Она несколько ниже и имеет скальную двугорбую вершину, напоминающую верблюда. Именно на северной его вершине и засели егеря из 98 егерского полка 1-й егерской дивизии. Еще их называли "эдельвейсы" из-за особого знака этой дивизии в виде горного цветка. Немцы использовали в этой обороне все виды вооружения, чтобы не дать соединиться двум полкам 353 дивизии. Шквальным огнем автоматов, пулеметов, гранатометов встречали они наши войска. С соседних отрогов их поддерживали артиллерийские минометы и горные пушки, с неба горы утюжила авиация.

С утра, как по часам начали кружить "Юнкерсы". Вражеские самолеты носились, чуть ли не над головами, включив сирены. 20, 30, 70 за раз! Еще они применяли, так называемые, "звездные налеты", мелкими группами и одиночными самолетами, следующими один за другим, с интервалом в 2-3 минуты. Каждый самолет делал по 3-5 заходов на цель. Ю-87 сбросив бомбы, производили штурмовку войск огнем пулеметов.

2-й батальон сразу после налета поднялся в атаку на штурм северной вершины Два Брата. Вторая пулеметная рота старшего лейтенанта Дуброва огнем поддерживала атакующих, отсекая наползавших егерей. Четвертая рота старшего лейтенанта Сиротина через боевые порядки пятой и шестой рот рванула до скатов горы. Враг прижал бойцов к земле. Но пулеметчики Дуброва меткими очередями задержала противника. Вмиг Дубров с личным составом занял вершину. Четвертая рота бросилась следом и тоже заняла высоту. Здесь в лесу завязался ожесточенный бой, длившийся несколько дней, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Авиация продолжала свои налеты, несмотря на начавшиеся дожди с мокрым снегом. Самолеты вываливались из - за туч, поливая землю смертельным огнем. Егеря возникали, как черти из табакерки. Казалось, им нет конца. И где только была рота, возникал целый батальон. Они умело использовали складки местности: балки, промоины, небольшие ущелья. А наши бойцы были не робкого десятка. Зная, что отступать со своих позиций нельзя, они стояли насмерть.

Командир 2-го батальона капитан Тычинин поднял пятую роту лейтенанта Сулейманова и шестую роту лейтенанта Озерова, что составляли первый эшелон. Они устремились на помощь атакующим. Теперь уже весь личный состав батальона занял макушку двуглавой горы. Капитан Тычинин был простужен. У него был жар, зубы стучали в лихорадке, но он не покинул боя. Осипшим голосом капитан хрипел по телефону, что немцев на вершине нет, что обе вершины взяты. Связь отсутствовала, и доклад не был услышан. Трое связистов посылались в полк и не вернулись. Батальон укрепился на вершине, а в седловину, оставленную без контроля просочилась рота вражеских автоматчиков. Они поднялись по отвесной стене и ударили в спину.

Поздно вечером, когда стрельба еще вовсю грохотала на вершине, в штаб полка пришла связистка из 2-го батальона Наташа Остапенко. Отдав провод, девушка устало привалилась возле железной печки. Губы её дрожали от холода и нервного напряжения.

Наконец телефонист услышал, что связь дошла до окруженных. Командир полка майор Мухин схватил трубку.

- Кто на проводе? Почему долго не отвечали?

- Это медсестра. Я раненых перевязывала. Я одна возле телефона. Немцы наступают со всех сторон. Дуброва и Сиротина убили, Раменский ранен, Орманов отбивается из пулемета. Комбат и комиссар в бою. Приказывайте! Я все им передам.

- Как только начнется рассвет, к вам на помощь подойдет 1-й батальон старшего лейтенанта Боца. Передайте Тычинину и Повещенко, что в это время они двумя ротами должны удерживать высоту, а одной ротой атаковать. Из района селения Гойтх вам помогут подразделения 383 дивизии генерала Провалова.

- Спасибо Вам, товарищ майор! Тяжело нам! Я передам, но людей не хватает. Выручайте!

Связь вновь оборвалась и уже не восстанавливалась. Восстановить её в батальоне было некому.

Как только долгожданный рассвет засерел над горами, 1-й батальон решительно атаковал. Подразделения 383 дивизии вступили в бой. Завязалась перестрелка. За зубчатыми валунами засели горные стрелки 98 егерского полка. Они открыли огонь из всех видов оружия. Тогда командир батареи старший лейтенант Гавришко, по приказу начальника артиллерии полка, спустил в седловину две "сорокопятки" на прямую наводку и ударил по валунам. Роты 1-го батальона, сбросив "эдельвейсов" в ущелье, соединились со 2-м батальоном. Первым старший лейтенант Боц увидел Орманова. На черном от копоти лице белели в улыбке зубы, а щелочки его восточных глаз искрились слезами.

- Товарищ старший лейтенант, личный состав второй пулеметной роты поставленную боевую задачу выполнил. Потери значительные. Командир роты старший лейтенант Дубров лично сбил два "Юнкерса" и погиб в схватке с третьим. Из роты остался я один.

- Как же ты уцелел, боец?- спросил командир.

- А меня именинный торт спас,-ответил Орманов и кивнул на пустой пулеметный диск.

Через несколько дней батальоны 1145 полка обошли купол Семашхо с северо - востока и соединились с войсками 1147 полка, отрезав вершину от немцев. Личный состав впервые познал сложности боя в тяжелых условиях горно-лесистой местности. Солдаты учились не бояться окружения, разрывных пуль, вражеской авиации. Экономить патроны и особенно гранаты, "карманную артиллерию", как шутили фронтовики.

Командир 353 стрелковой дивизии Федор Самойлович Колчук выглядел усталым. Он не спал уже трое суток. Нигде еще, ни в 1-ю мировую, ни в Чапаевской дивизии не видел он такого упорства, такого отчаянного сопротивления врагу своих бойцов. Но и таких страшных потерь не видел командир, разве только в самом начале войны. Да нельзя сейчас об этом докладывать. Командование ждет других, победных донесений. Вот и сообщаем: 1145 стрелковый полк - трое убито, ранено шесть человек, 1147 стрелковый полк - убито 50, ранено 60 человек. На самом деле все гораздо хуже.

Новенькая форма туго поскрипывала ремнями портупеи. 17 ноября 1942 года полковнику Колчуку было присвоено очередное звание генерал - майор. Ему на стол легли донесения о безвозвратных потерях в дивизии. В конце именного списка прилагались три схемы могил под номерами 42, 43, 44, обозначенные на карте на юго-западном скате Семашхо, на поляне седловины. Схемы были составлены начальником похоронной команды интендантом 3-го ранга Евдокимовым и завизированы начальником штаба полка полковником Лосик-Савицким. В могиле Љ42 числился лейтенант Жуков, в Љ43- старший лейтенант Дубров. Последняя схема могилы Љ44 датирована 11 ноября 1942 года. В ней значился рядовой Момерзак Орманов.

Подвиг лейтенанта Кошкина.

Если выйти на южный хребет горы Семашхо, взгляду откроется чудесный завораживающий пейзаж. Внизу в дымке, растекаясь и раскрываясь огромными ладонями, зеленеет долина рек Пшенахо и Чилипси, сливаясь в сужение ущелья реки Туапсе, несущей свои воды в Черное море. Туапсе в переводе с адыгейского - две воды. От слияния двух рек и пошло это название. Южный хребет представляет собой открытую узкую поляну из разнотравья субальпики, переходящую местами в скальные выходы. Постепенно снижаясь, горное плечо преобразуется в интересное природное сооружение - двугорбую скалистую вершину, у подножья покрытую лиственным лесом, гору Два Брата. Среди травы и скал горы Семашхо до сих пор можно увидеть каменные огневые точки - ячейки стрелков ПТР. У самого спуска к горе Два Брата на тропе стоит небольшой памятный знак с надписью: "На этом месте осенью 1942 года совершил свой подвиг Герой Советского Союза лейтенант Алексей Кошкин". Мой рассказ о защитниках Туапсе был бы неполным без упоминания об этом человеке.

Кошкин Алексей Иванович, командир взвода автоматчиков 3-го спецотряда 1-го отдельного отряда особого назначения (ОСНАЗ) Туапсинского оборонительного района, лейтенант.

А.И. Кошкин родился 20 сентября 1920 года в крестьянской семье в деревне Брынчаги Переславского района Ярославской области. После окончания 7 классов и до призыва на военную службу работал трактористом на Заозерской машинно-тракторной станции колхоза имени Орджоникидзе. Призван в Красную Армию в 1940 году и направлен в Сумское военно-пехотное училище, которое закончил лейтенантом в 1942 году. С 23 октября 1942 года со взводом автоматчиков в составе 3-го спецотряда ОСНАЗ направлен для усиления 353 стрелковой дивизии 18 Армии, созданным ровно за два месяца до этого Туапсинским Оборонительным Районом.

Во второй половине октября на участке Семашхского сегмента сложилась непростая обстановка. Противнику удалось проникнуть с севера на хутор Перевальный и овладеть селением Гойтх. Вот, как описывает эти события немецкий мемуарист Вильгельм Тике. "Двадцать первого октября под проливным дождем удалось прорваться в долину Пшиш. Перевальный и Гойтх оказались в руках боевых групп Бюхнера( 2-й и 3 -й батальоны 13горно-стрелкового полка, 54-й полевой запасной батальон) на правом фланге и Лаваля(1, 2 и 3 - й батальоны 98 горно-стрелкового полка, 1 -й батальон 42 гренадерского полка) на левом фланге". Советскому командованию стало очевидно, что теперь немецкие войска попытаются через более низкую седловину между Семашхо(1038 м) и Два Брата(919 м). Именно сюда ринулись батальоны горных егерей подполковника Лаваля. С 25 по 29 октября отборным горным стрелкам противостояла наша 353 стрелковая дивизия силами 1145 стрелкового полка, а точнее двумя батальонами. Бойцы майора Мухина, проявив стойкость и несгибаемость, удержали гору Два Брата и не допустили врага в долину. Но противник был неистово настойчив в желании сломить эту оборону. Особенным упорством при наступлении на наши позиции отличился 2-й батальон 98 горно-стрелкового полка капитана Вернера. Этот батальон пробился со стороны Перевального к гребню южной гряды, но не смог овладеть ни скалами, ни двуглавой горой Два Брата. К ним присоединились слушатели офицерской школы альпинизма и боевая группа полковника Ауэра. Создалась угроза прорыва частей Вермахта в тыл двум другим батальонам 1145 полка, медленно теснившим немецкие роты и батальоны от купола Семашхо, пытаясь соединиться со 1147 полком. Поэтому на помощь пехотинцам и прислали отряды ОСНАЗ.

Обратимся к немецкой хронике. "...Русские нашли слабые места. Атаками во фланг они попытались разгромить боевые группы Бюхнера и Лаваля, а ударом с тыла отрезать их от коммуникаций".

Группа ОСНАЗа должна была выполнить функции разведки и дополнительной огневой поддержки. Ведь специально подготовленная спецрота в боевых условиях заменяла целый батальон.

Далее немецкая хроника сообщает. " 2-й батальон 98 горно-стрелкового полка атаковали с трех сторон, но он продолжал держаться в районе юго-восточнее высоты 919 (Два Брата). Все попытки этого батальона взять высоту, чтобы овладеть всеми высотами, потерпели неудачу. Русские подводили все новые и новые подкрепления из Анастасиевской, направляли их на фронт, особенно в район высоты 919". Командир 1-й егерской дивизии генерал Ланц в вечернем донесении от 29 октября 1942 года сообщал: " Общая обстановка на гребне высоты Семашхо становится час от часу серьезнее. Во второй половине дня я отправил частям свой последний резерв - саперов со строительных площадок. Из обозов и штабов удалось отправить на фронт 200 человек. Теперь у меня больше нет резервов. ... Я вынужден доложить, что могу обеспечить удержание гребня высоты при продолжающихся атаках противника лишь в течение короткого времени. ... В сражениях предшествующих дней речь идет не только об удержании позиций, но и о сохранении дивизии".

В конце октября начались затяжные дожди. От воды не было возможности спрятаться. Дождь лил, как из ведра, стекая бурными потоками по склонам. Тропы превратились в реки. Блиндажи и землянки были частично затоплены, но бойцы прятались в них от непогоды, оставляя в траншеях дежурных. Ночью нередки были заморозки. И тогда мокрое сукно шинели вставало колом, мешало двигаться. Ущелье затянуло туманом. К утру он рассеялся, уходя вертикально по склонам вверх. Вскоре свинцовые тучи вновь нависли над горами, посыпая землю мелким дождем, переходящим в мокрый снег. Глухие раскаты грома перекликались с грохотом канонады. осенняя гроза на юге - не редкость. Она всегда является предвестником того, что скоро снег белым пушистым пологом покроет серо-рыжие мокрые горы, и вдруг станет тихо и приглушенно под снежным пологом леса. А пока серая мокрая мгла заполняла все окружающее пространство. И от этой картины на душе у бойцов становилось тоскливо и муторно. До тошноты надоели сырые унылые пейзажи. Но дежурные в траншеях, стиснув зубы, всматривались в очертания голого леса в ожидании скорой атаки.

К вечеру 29 октября командир 3-го спецотряда ОСНАЗ старший лейтенант Немудрый собрал в промокшем штабном блиндаже всех офицеров.

- Товарищи, командование Туапсинского оборонительного района в лице командира, контр адмирала Жукова, поставило перед нами четкую боевую задачу. В ночь с 29 на 30 октября силами отряда произвести разведку боем и остановить наступление немецких войск в тыл двум батальонам 1145 полка, занять гребень горы Семашхо и удерживать его до подхода 383 дивизии генерала Провалова. Лейтенанту Гальченко со своим взводом ПТР соединиться с ротой ПТР капитана Комагорова из 1147 полка на гребне и отбивать атаки с воздуха. Лейтенант Кошкин, с вверенным ему взводом автоматчиков, занимает позиции на поляне гребня, а с правого фланга атакуют морские пехотинцы.

Поставив боевые задачи и отпустив офицеров, Немудрый попросил Кошкина задержаться.

- Алексей,- по-простому обратился он к лейтенанту. - Это очень ответственное задание. От ваших действий зависит многое. Если враг не будет выбит из седловины, угрозе подвергнется вся 18 Армия и Черноморская военная база в Туапсе. Я знаю тебя, как отважного командира, настоящего комсомольца. Не подведи, стой до последнего. В помощь взводу я даю еще несколько штабных и двух замов политрука: сержантов Николая Тонких и Безжита Кокова. Это золотые ребята, знаю их в деле. Получи запасные диски к автоматам, да и "карманной артиллерией"- гранатами запасись. Возьми несколько противотанковых и ручных гранат. Бой будет близким. Алексей слегка покраснел от волнения.

- Товарищ старший лейтенант, мы сделаем все, что нужно. А если потребуется, то зубами будем рвать гадов!

- Ну, зубы ты побереги до победы. Нам еще на твоей свадьбе погулять охота. А кому ты будешь нужен беззубый,- пошутил командир. И вдруг посерьезнел.

- Береги себя и личный состав. Возвращайтесь живыми. А сейчас - отдыхать.

В ночь на 30 октября взвод автоматчиков выдвинулся по крутому южному склону хребта. Шли, практически, в полной темноте наощупь продираясь через густые заросли рододендрона. Дождь не прекращался, и вспышки молний на мгновение освещали им путь. Этого было достаточно для подготовленных спецназовцев. Продвижение затруднял едкий дым, мешавший дышать. Немцы подожгли лес, используя зажигательные снаряды и бочки с горючим. Дождь затушил лесной пожар, и едкая гарь распространялась теперь повсюду, заполняя горло и легкие.

Растянувшись цепью, подошли к поляне на гребне. И тут началось... Автоматные и пулеметные очереди слились в единый гул. Егеря засекли их и поднялись в атаку. Альпийские стрелки по пояс в воде форсировали образовавшиеся из-за дождей горные ручьи. Росчерки трассеров прошивали их ряды. То там, то тут были видны взмахи рук падающих замертво немецких солдат и офицеров.

Первая атака захлебнулась, но сзади подпирала вторая цепь атакующих. Под шквальным огнем противник вновь отступил. Требовалась передышка, и немцы отошли в укрытие уцелевших дубов и ясеней, чтобы спрятаться на время от проливного дождя и кинжального огня наших автоматчиков. Гроза приблизилась к хребту настолько, что гром грохотал совсем близко, а молнии с шипением били в скалы. Очередная вспышка молнии озарила все кругом и, буквально, пополам рассекла огромный дуб, под которым спрятались немцы. Дуб вспыхнул ярким факелом и осветил корчащиеся в страшных судорогах тела противника. Поражение молнией было настолько сильным, что на егерях загорелась одежда. Видевший эту страшную картину старший сержант Богданов, невольно перекрестился. А сержант Мелконян воскликнул, блестя в свете огня черными глазами: "Вай мэ! Как их зажарило, прямо как шашлыки у дяди Вазгена в тонире!"

Но печальный опыт не остудил противника. Все новые и новые силы подтягивались со стороны хутора Перевальный. Бой принял характер близкого, переходя в рукопашную схватку. Рядовые Рыбаков и Ловкин, два друга и земляка из Витебской области, спина к спине дрались саперными лопатками. Смешавшись в толпе нападавших, друзья пропали из виду. Больше их никто не видел. Их тела, скорее всего, скатились в балку. Рядовой Николай Хромых, отстреливаясь из автомата, залег за камень. Долго еще его очереди косили врага. Но вскоре его автомат умолк. Заместитель политрука 26-летний Безжит Коков с горящим взором кинулся в гущу егерей, мастерски работая кабардинским кинжалом, с которым он не расставался. Вражеская автоматная очередь настигла и его. Коков рухнул на очередного немца, всадив ему кинжал по рукоятку в грудь. Раскинув руки, словно орел, упал он лицом вниз на землю, будто хотел в последний раз обнять родные горы Кавказа, защитить их своим телом от врага.

С рассветом немцы открыли минометный огонь. Разрывы осколочных мин накрыли взвод Кошкина. Алексея пронзила резкая боль в ногах от осколочного ранения.

- Веди бойцов,- только успел он крикнуть Николаю Тонких и с трудом перемещаясь, пополз к лесу. Перетянув одну ногу, которая больше кровоточила, он попытался подняться, но ноги не слушались его. Кошкин увидел, как заместитель комиссара Тонких упал навзничь. Бойцы, оставшись без командира вели бой. Теряя на мгновение сознание, лейтенант Кошкин вел огонь из автомата до тех пор, пока не кончились патроны. Невдалеке он увидел серо-зеленые шапки с длинными козырьками и эмблемами горного цветка сбоку. Егеря расценили ранение лейтенанта, как возможность взять его в плен. Алексей, лежа на боку, угасающим сознанием увидал склонившихся над ним вражеских солдат и молодого рослого офицера в форме горных стрелков. Он с интересом разглядывал русского командира. На груди у немца Алексей рассмотрел какие-то награды. Это была серебристая памятная медаль 98 горно-стрелкового полка и знак за атаки. "Да ты оказывается еще и герой,- прошептал сухими губами Алексей. - Так получай еще награду!" Он нащупал рукой, на которой лежал в подсумке чеку противотанковой гранаты и сорвал её. Страшный взрыв раскидал до отделения немцев. Так погиб геройский командир Алексей Кошкин. Автоматчики выстояли, удержали хребет до подхода подкрепления. Взвод потерял не только командира, но и половину личного состава. В этот же день, сражаясь с авиацией, погиб командир взвода ПТР особого назначения лейтенант Петр Иванович Гальченко. Мы не знаем точно, где похоронили Алексея Кошкина и его боевых друзей. Можно лишь предполагать, исходя из данных донесения, что это травянистый склон на юго-восточном спуске к горе Два Брата. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1943 года лейтенанту Кошкину Алексею Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Когда я готовил эти материалы, то обнаружил, что практически во всех публикациях на тему подвига лейтенанта А.И.Кошкина на просторах "глобальной паутины" кочует слово в слово одна и та же историческая неточность. Кто-то один раз неправильно написал, и все теперь повторяют, что рейд автоматчиков на хребет Семашхо состоялся в ночь с 29 на 30 НОЯБРЯ 1942 года. А в ранних печатных изданиях 80-х годов прошлого века встречается и дата 30 СЕНТЯБРЯ. Уж больно рано возникает историческая путаница, а ведь речь идет об увековечении памяти защитников Отечества. А что же будут писать более поздние исследователи. Все это написано людьми, не вдававшимися особо в хронологию тех событий. Такое отношение к истории, мягко говоря, настораживает. А в 90-е годы, когда потоки информации водопадом свалились на нас, очень модно было подвергать сомнению все, что связано с нашим прошлым. Как грибы появлялись статьи, опровергающие исторические подвиги героев Великой Отечественной войны, да и название Великая Отечественная постепенно заменялась общим термином Вторая Мировая. И уже армии союзников по антигитлеровской коалиции являются основными победителями в этой войне. А о героях Красной армии начинали говорить, как о некоем фантоме, выдуманном комиссарами - партполитработниками. Находились свидетели, опровергавшие данные о героизме в наших войсках. Не обошла эта участь и Алексея Кошкина. И здесь нашлись люди, называвшие себя его однополчанами, утверждающие, что гибель его не так героична, и связана с другими причинами. Мы не можем знать многого, что случилось в те далекие годы. Но факты говорят сами за себя. Люди погибали, но задачу, возложенную на них выполнили. Уже только за это их можно считать героями. А те, чьи имена отмечены этим высоким званием посмертно, таковыми и останутся. Они сейчас не могут защитить себя от наветов. Эта задача исторически возложена на исследователей-краеведов.

Село Брынчаги Переславского района Ярославской области стоит в живописных русских лесах в 40 километрах от поворота с трассы Москва-Холмогоры, у местной речки Егобыжи. Население здесь небольшое. В самой деревне прописано 8 человек, а остальные - преимущественно дачники из Москвы. Среди кустов зелени и душистых цветов на постаменте стоит бронзовый бюст А.И.Кошкина. Дом, где он родился и жил, теперь занимает новый радушный хозяин. Он из местных, хотя в свое время переехал в город. Теперь на пенсии потянуло в родные края. Хозяин дома отремонтировал фасад и крышу. На бревенчатой старой стене снаружи дома находится фотография Алексея Ивановича и описание его подвига. Недалеко от деревни Брынчаги есть Дмитровская школа. Она небольшая, всего несколько десятков ребятишек. Зато в ней создана экспозиция, рассказывающая о земляке-герое. Её создателем и хранителем является школьный учитель Алексей Голубев. Ребята помогают, как могут своему учителю сохранять и пополнять экспозицию материалами, ведут изыскательскую работу.

Как уже было сказано выше, само место захоронения спецназовцев точно неизвестно. Можно лишь предполагать, где оно. В конце 60-х годов, когда укрупняли воинские захоронения, в селе Георгиевское на военном мемориале установили памятные доски с фамилиями всех, кто погиб на Семашхо. В том числе и имя Героя Советского Союза А.И.Кошкина. Много памятных знаков и в самом Туапсе. Но главное, что подвиг этих людей живет в наших сердцах, а каждую весну курсанты военно-патриотических клубов и морские кадеты поднимаются в горы отдать воинские почести погибшим. Это и есть преемственность поколений.

Южная осенняя ночь легла на приморский городок Поти. 30 октября сюда прибыла из иранского Мешхеда 83-я Туркестанская горно - стрелковая дивизия по пути следования под Туапсе. Погода стояла довольно теплая, сказывалось близкое влияние субтропиков. Начальник штаба дивизии Николай Порфирьевич Горячев вместе со всеми ждал отправки эшелона. Быстрые сборы и передислокация порядком утомили его. Но не показывая вида, он держался прямо и не позволял себе расслабляться. В помещении начальника вокзала на стене висела черная тарелка репродуктора. Посмотрев на часы, майор Горячев включил радио прослушать сводку. Из репродуктора послышался знакомый торжественный голос диктора Юрия Левитана.

" От Советского Информбюро. Вечернее сообщение 30 октября 1942 года. В течение 30 октября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, северо-восточнее Туапсе и в районе Нальчика. На других участках никаких изменений не произошло. Северо-восточнее Туапсе наши части, преодолевая упорное сопротивление противника, медленно продвигались вперед. В районе одной высоты гитлеровцы после безуспешных многодневных атак перешли к обороне. За два дня боевых действий на этом участке уничтожено до 800 немецких солдат и офицеров. На другом участке подразделение морской пехоты отбило атаки противника и уничтожило до 200 человек."

"Вот и перелом наступил",- подумал Горячев. "Теперь поскорее бы в бой."

Николай Порфирьевич вышел на улицу. В небе зажглись яркие южные звезды. Такие бывают над морем и высоко в горах. Не ведал майор, что в этот вечер зажглась на небе и еще одна звездочка - звезда лейтенанта Алексея Кошкина. Не знал он, что почти через месяц зажгутся звезды для него самого и его двух боевых товарищей, двух майоров Глебова и Кузнецова. Что лягут они в каменистую землю севернее горы Индюк, за которую будут стоять насмерть. А через много лет местные люди назовут их высоту высотой "Три майора". Но это уже будет совсем другая история.

Сапёры.

На горной тропе, что идет из села Анастасиевка на Семашхо, на пологом месте стоит одинокий обелиск из белого кирпича. На нем надпись: " 353 стрелковая дивизия, лейтенант Шаров Михаил Филиппович, погиб 23 ноября 1942 года." Останавливаюсь и долго всматриваюсь в эти строчки. Рядом шумит ручей. Это последние пологие участки пути. Дальше - крутые взлеты до самой седловины. По этой тропе 23 октября 1942 года поднимались в бой роты 1147 полка, а затем она служила рокадной дорогой. По ней спускали с вершины раненых, а вверх доставляли боеприпасы и продовольствие.

Работа по обеспечению войск легла на плечи личного состава 619 Отдельного сапёрного батальона. В это время, начиная с 29 октября, погода резко испортилась. Шли затяжные дожди, иногда срывался мокрый снег. В дивизии ощущалась нехватка самого необходимого. Сапёры, как могли, поднимали грузы наверх, но рук было недостаточно. Ведь нужно было выполнять и другие не менее важные задачи. Детально изучать системы опорных пунктов противника, выявлять заграждения, завалы, проводить разведку и диверсии в тылу врага. А горные условия и лесные массивы облегчали эту задачу. Также приспосабливались к обороне населенные пункты с.Анастасиевка и с.Георгиевское, устанавливались заграждения, строились оборонительные рубежи, хотя последнюю задачу часто выполняли сами стрелки. А сапёры наоборот нередко становились в боевую цепь стрелков. Так, подразделения соседнего 50 инженерного батальона под командованием майора Лепеношева, строили ДЗОТы близ станции Гойтх. Неожиданно в этот район прорвалась большая группа противника. Батальон занял оборону и 4 дня удерживал позиции до прихода резерва.

Заблаговременная подготовка оборонительных позиций на передовой не производилась из-за стремительных атак 1-й горно-егерской дивизии немцев. Одним батальоном враг рассредоточился на северо-восточных скатах Семашхо. Это потребовало срочной организации строительства широкой обороны. И этот опыт, добытый в горах Кавказа, показал, что для противника непроходимы лишь те преграды, которые умело, подготовлены к обороне и упорно обороняются.

Командир 619 ОСБ капитан Розин остался внизу организовывать возведение дамбы и водовода длинной 300 метров а месте, где река Пшенахо подмыла горную тропу. Возникла угроза прекращения доставки грузов на передний край обороны. Через старшего адъютанта капитана Махова он приказал командиру 1-й роты лейтенанту Кулову, силами взводов лейтенанта Шарова и лейтенанта Генина, организовать доставку грузов и начать сооружение оборонительных рубежей на хребте Семашхо. Вначале грузы доставляли на лошадях. Но на крутых размытых тропах лошади падали, ломая ноги. Анастасиевский сельский совет прислал женщин и пожилых мужчин для подъема наверх одежды, продуктов, медикаментов. На обратном пути спускали вниз раненых и больных. Из Туапсе прибыла сотня добровольцев из женщин и детей, которые образовали живую цепочку и из рук в руки передавали хлеб, автоматные диски, цинковые коробки с патронами, гранаты.

32-летний лейтенант Михаил Шаров приспособил на плечи трофейное вьючное седло и понес узлы с грузом в гору. Рядом тяжело дыша, не отставал сержант Харитон Игнатович Глоба. Он был на 8 лет старше, но упорно шел вверх. Не хотелось Харитону опозориться перед женщинами, по щиколотку в мутной воде стоящими на тропе. Шел уже не первый рейс в гору и обратно. Шаров прикинул в уме, что за эти дни он лично поднял около 700 килограммов груза. А в первый свой подъем вместе со взводом успел и повоевать. Тогда на седловине вместе с частями 1147 полка, они перевалили на северный склон и сразу стали рыть траншею. Когда утренний туман рассеялся, увидели на куполе горы бьющихся с вражескими пулеметчиками бойцов лейтенанта Виноградова из 1147 полка. 4 рота лейтенанта Еремина бросилась им на подмогу. Сапёры прикрывали атаку автоматно-ружейным огнем. Лейтенант Еремин упал, сраженный егерской пулей. Командование на себя взял сержант Поляков и повел солдат на штурм вершины. В тот день сапёры уничтожили более ста солдат и офицеров противника. Сегодня эти события воспринимались, как повседневность. За это время все привыкли к боевой обстановке и втянулись в тяжелую работу.

Подходя к последнему взлету, Шаров заметил, что гражданские стоят не просто в потоке воды. Со склона стекала мутная дождевая вода красного цвета от примеси человеческой крови. Дальше людей он не пустил. Грузы складывали за камнями на ровной полке, за которой начиналась седловина.

В канун 25-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции в батальоне прошёл митинг. Выступил лучший сапёр старший сержант М.В.Кулиев, рассказав о том, как обучил стрелков 1147 полка обезвреживанию мин. Затем вышел кандидат в члены ВКП(б) младший сержант Иван Северьянов. Он в батальоне с апреля 1942 года, из рабочих, имел 1 класс образования, но вырос в деревне, и крестьянская закваска выдавала его происхождение. Вернее, с крестьянской закваской граничила пролетарская нетерпимость. И, не ведая оттенков, он все делил на красное и белое. Характер у него был сложным. В свои 26 лет Иван проявлял неимоверную вспыльчивость, совсем, как подросток. Он часто пререкался с командирами, а то и мог обмануть их в мелочах.

- Не могу смотреть без содрогания на этих зверей,- начал он свое выступление, обращая горящий взор в сторону врага. - Это они убили моего брата, сожгли всю его семью. На Семашхо я лично уничтожил 5 фрицев. Пока в груди моей бьется сердце воина, я буду беспощадно уничтожать этих тварей! Пусть эти, уничтоженные мною 5 бандитов, будут скромным подарком советскому народу в день 25-й годовщины Великого Октября!

Под бурные овации Иван сошел с импровизированной трибуны и присел на бугорок рядом с товарищами. На него недовольно прищурился 37-летний малограмотный крестьянин рядовой Николай Желудков. Николай призывался из Куйбышевской области. В 20- летнем возрасте познав все "прелести" продразверздки и голода в Поволжье, недолюбливал выскочек пролетариев из бывших крестьян.

- Смотри, какой кровожадный! Ты бы, лучше молча, лупил фрицев, а не хвастал на каждом шагу. Я, кажись, за два года их поболе переколотил, но сижу и молчу.

- Ах, ты кулацкий подпевала!- взорвался Северьянов. - Да тебя за эти слова к стенке надо поставить! Ну, погоди, пойдем вместе в атаку!

Горячих парней быстро развели, а разные стороны и утихомирили. Ни лейтенант Кулов, ни лейтенант Генин не заметили этого инцидента. И кто знал тогда, что незначительный конфликт впоследствии перерастет в большую трагедию.

Ну, а жизнь в батальоне протекала согласно военному времени. Доставляли грузы, снимали мины, укрепляли оборонительные сооружения. И все это под артиллерийско-минометным огнем горных стрелков и наседающей вражеской авиации. Немецкие асы становились все изощреннее. Помимо обычных металлических бомб, они бросали железо - бетонные бомбы, которые разрывались на сотни мелких частей и усиливали поражающую способность. Кроме этого, они бомбили кусками рельсов и камнями с надписью: "Ивану на кресало", пустыми консервными банками с надписью: "Ивану на обед". То есть, просто издевались. Но это только усиливало ярость наших бойцов. Затем на тропу стали бросать пустотелые кассетные бомбы с листовками со словами: " Немецкие офицеры и солдаты окажут перешедшему на нашу сторону хороший прием, накормят его и устроят на работу". Поняв тщетность медовых обещаний, начали забрасывать пустыми дырявыми металлическими бочками, которые дико завывали в полете, заставляя кровь стынуть в жилах. Сбрасывали бочки с горючей смесью, вызывая лесные пожары. Но самым неприятным было, когда на склоны гор летели бочки с сажей, поднимая густые клубы черной копоти, уходящей вверх по ущелью и мешавшей дышать на подъеме. В борьбе с воздушными налетами возникла необходимость сооружения укрытий для личного состава и мирных жителей.

16 ноября во время очередного налета погиб сержант Харитон Игнатьевич Глоба, а чуть позже - 23 ноября на спуске был смертельно ранен лейтенант Михаил Филиппович Шаров. Его донесли до ручья, где он, не приходя в сознание, умер. Похоронили лейтенанта там же, в 10 метрах от тропы на красивой горной площадке. Уже после войны его сын разыскал могилу отца и установил кирпичный обелиск.

В конце ноября горы застелил глубокий снег. В некоторых местах высота снежного покрова достигала 2 метров. Погода как будто мстила врагу. Боевые действия поутихли и носили затяжной характер редких перестрелок. И только к 20 декабря немцы стали потихоньку покидать завоеванное пространство. Войска 18 Армии, объединив усилия, с боями преследовали противника. В этих условиях надежными помощниками пехоты стали сапёры.

Во время ночной атаки батальону капитана П.Ф.Бондаренко необходимо было захватить господствующую высоту на северных склонах, ведущих к реке Пшиш. Там егеря оборудовали укрепленный опорный пункт. Сапёры Н. Лотиков, А.Медведев, М.Ясиновский, под прикрытием пулеметов В.Чепеля и Б.Акапджаняна, быстро взорвали минные поля на пути атакующих рот, проделали проходы в проволочных заграждениях, оставленных противником. В эти проходы ринулись бойцы 1147 полка.

"Максим" Василия Чепеля стоял на склоне горы и отсюда было видно, что немцы предприняли попытку контратаковать с флангов. Стоило показаться противнику, как его доставали меткие пулеметные очереди. В разгар боя мина разорвалась на блиндаже Чепеля. Василий прекратил стрельбу. Немцы вначале робко, а затем уверенно встали в полный рост. Пулеметчик подпустил их ближе и расстрелял всех. В последствие В. Чепелю было присвоено звание младший лейтенант, и он назначен командиром пулеметного взвода в учебном батальоне дивизии.

Тяжелые бои на Семашхо измотали бойцов. Потери друзей, ненастная погода, постоянная сырость, когда нельзя развести огонь и обсушиться, негативно сказались на многих. Вот тогда и стали острее ощущаться старые обиды и мимолетные ссоры, без которых не обходится ни один замкнутый коллектив, долгое время находящийся вместе. Любое необдуманное слово могло вызвать пожар агрессии. Командиры понимали это и, как умели, занимали досуг бойцов. Проводили собрания, устраивали соцсоревнования в ротах, кто больше уничтожит противника. В середине января перед боевой операцией по форсированию горной реки Пшиш и занятию хутора Варваштян в 619 ОСБ группа из 40 человек готовилась идти в бой коммунистами. Руководителям партийных ячеек было приказано поднять боевой дух личного состава.

Утром 12 января после построения в 1-й роте проводилось общее собрание. С пламенной речью выступил член ВКП(б) 39-летний старший сержант Петр Федорович Бурмака. Он работал до войны в кубанском колхозе, но имел 4 класса образования и считался политически подкованным.

- Товарищи, враг дрогнул и уходит с нашей территории. Сегодня, в решительный момент смертельной схватки, мы все, как один, должны еще теснее сплотиться вокруг родной Коммунистической партии. Предлагаю выйти из строя тем, кто хотел бы идти в бой коммунистом,- торжественно произнес он.

Многие сделали шаг вперед. "Сочувствующие" партии остались. Вместе с ними остался в строю и рядовой Николай Желудков. И тут все услышали голос младшего сержанта Северьянова.

- Что, гнида! Не хочешь в бой идти коммунистом! Вашу поганую кулацкую сущность нужно было еще тогда уничтожить на корню!

- Замолчи, дурак!- отозвался Желудков. - Врага - люто ненавижу, партии сочувствую, но вступать пока повременю. А такие, как ты в двадцатых мою семью голодать заставили. Вырвали свои корни из деревни, в город подался, на легкую жизнь позарились, как твой отец!

- А ты моего отца не трожь!- взревел Северьянов, на ходу передергивая затвор винтовки "трехлинейки".

- Желудков! Северьянов! Отставить!- крикнул старший сержант Бурмака.

Но Северьянов вскинул винтовку и нажал курок. Грохнул выстрел, эхом разорвав утреннюю тишину, за ним второй. Бурмака, пытавшийся вырвать винтовку из рук младшего сержанта схватился за правую сторону груди. Рядовой Желудков упал, как подкошенный. пуля точно угодила ему между глаз.

Уже к обеду было готово "Внесрочное донесение" о ЧП во все инстанции. Составлен протокол за номером 5744 с, подписанный членами похоронной команды. Рядовой Николай Иванович Желудков похоронен на месте гибели с отданием ему воинских почестей. Схема могилы, как обычно в 353 дивизии нанесена на карту. Старший сержант Петр Федорович Бурмака был отправлен в госпиталь. Младший сержант Иван Сергеевич Северьянов арестован и направлен в особый отдел дивизии. Инцидент быстро "замяли" и в пылу наступления забыли о нем.

За ликвидацию семашхской группировки противника более 350 бойцов, командиров и политработников были награждены орденами и медалями. Командующий 18 Армией генерал-майор А.А.Гречко объявил личному составу 353 дивизии благодарность.

И только в середине 60-х годов на Семашхо, где вокруг вершины кругом лежали останки убитых, пришли "похоронные команды" сапёров, стаскивая кости безвестных солдат в глубокие траншеи. Да и пришли сапёры лишь только для того, чтобы снять минные поля на возделываемых местными крестьянами участках горных полян. А потом молодежь установила на вершине помпезный монумент, а глубокие траншеи со временем осыпались, схоронив тех, кто не забыт и то, что не забыто.

Юбилейная дата.

Рассказывая о боях под Туапсе, нельзя не вспомнить о довольно важном событии давних дней, которому тогда придавалось большое историческое и политико - воспитательное значение для личного состава наших войск. 7 ноября 1942 года исполнилось 25 лет Великой Октябрьской Социалистической революции. Главный праздник Советского государства являлся, поистине, всенародным. Люди, воспитанные в духе классовой борьбы, искренне воспринимали празднование этой даты, как всеобщую радость, несмотря на трудности и лишения военной жизни.

Долгое время в нашей стране праздник Великого Октября, как он назывался в народе, отмечался с величайшим размахом и ликованием. Он остался в её истории отправным пунктом новой жизни, жизни неоднозначной, не всегда легкой и благодатной, но существовавшей на те годы и создавшей людей той эпохи, в большинстве своем, честными и открытыми, бесстрашными и сострадающими. Хочется рассказать, не вдаваясь в политический подтекст, как этот праздник проходил в то тяжелое для страны время, когда враг стоял у ворот родного города.

Прошу прощения у людей старшего поколения за то, что описание будет не привычно торжественным и победным, а так, как повествуют о том архивные данные. Я нисколько не умаляю историческое значение этой даты, просто покажу несколько картинок из прошлого.

К ноябрю 1942 года на Туапсинском направлении сложилась весьма непростая ситуация. В октябре германские войска всеми силами стремились прорвать рубеж обороны по линии водораздела в районе гор Индюк, Семашхо, Два Брата. Оккупировав Каратянский хребет, стоящий непреступным бастионом на правом берегу реки Пшиш, немцы укрепили его вершины несколькими рядами заградительных сооружений из многослойной цепи колючей проволоки, установили артиллерийско - минометные и пулеметные точки. До сих пор кованая металлическая колючка, вросшая в стволы деревьев, опоясывает подходы к сохранившимся огневым позициям гитлеровцев.

С этих вершин простреливалась вся долина реки Пшиш и параллельно расположенные гребни Главного Кавказского хребта, на котором держали оборону воины 18 Армии.

Командование Черноморской группой войск поставило перед командиром 107 стрелковой бригады полковником П.Е.Кузьминым и комиссаром бригады В.В.Кабановым задачу по балке Холодная занять господствующую высоту 618.7 (южная) и выбить противника из укрепленных районов. Сделать это нужно было к 7 ноября.

Каратянский хребет имеет довольно крутые южные и юго-западные склоны, своими подножьями упирающиеся в правый берег Пшиша. Брать их в лоб, равносильно хождению в штыковую атаку на бетонные огневые укрепления. Узкое ущелье балки Холодной изобилует водопадами и порогами, образованными мощным горным ручьем. В этих условиях под проливным дождем и мокрым снегом части 107 бригады дважды пытались атаковать горную крепость. Дважды их попытки не увенчались успехом. Потери были значительными.

В 1992 году здесь проходила поисковая экспедиция. На южных склонах с обеих сторон балки Холодная, особенно у линии проволочного заграждения, были обнаружены останки сотен незахороненных бойцов РККА. Эти бойцы оставались на поверхности все эти годы. Они хотели победить, искренне стремясь приурочить свою победу к знаменательной дате, но силы на тот момент были не на их стороне. Небольшой группе все же удалось выскочить на гребень, где их ждала смертельная рукопашная схватка с гитлеровскими альпинистами - гренадерами. Ценой своей жизни наши бойцы уничтожили взвод альпийских стрелков двухметрового роста. Останки вражеских гренадеров лежали тут же. Видимо тела убитых в этом противостоянии падали друг на друга.

Изрядно потрепав силы противника, 107 бригада была вынуждена была прекратить операцию по захвату Каратянского хребта.

4 ноября командующий 18-й Армией генерал-майор А.А.Гречко доложил Военному совету Черноморской группы войск Закавказского фронта "об итогах контрнаступления частей правого крыла 18 Армии по разгрому Гойтхской группировки противника". Он отметил, что завершению операции мешают затянувшиеся бои с неполностью уничтоженными группами противника. Однако за время операции было уничтожено 7388 вражеских солдат и офицеров. Захвачено в плен 31 солдат и унтерофицер. Наши потери составили 542 человека убитыми, 2084 ранеными и 204 пропавшими без вести. Двое попало в плен.

Как ни крути, а эти цифры говорят все-таки о победе. О победе небольшой, трудной, но реальной. И начало её было положено в канун праздника.

В оперативной директиве штаба ЧГВ Љ 00704/оп от 8 ноября 1942 года отмечается, что "противник отказался от наступления в направлении Туапсе.

Есть и другие сведения о ходе боевых действий, предшествующих 25 годовщине Великого Октября.

5 ноября в тыл нашим частям на хребте Семашхо просочилось до двух рот противника. Им удалось пройти почти до ручья у тропы на Анастасиевку. Это подтверждают и находки современных поисковиков: немецкие каски, части стрелковой амуниции противника, металлические бачки для противогазов. Все это было найдено на юго-западных склонах Семашхо, гораздо ниже хребта.

Группу 46 пехотной дивизии противника, пытавшуюся с тыла отрезать и уничтожить наши подразделения, первым заметил заместитель замполита батальона автоматчиков 9 Гв сбр Ю.Дембровский. Автоматчики сопровождали по тропе караван с боеприпасами и продовольствием.

Дембровский доложил командованию о вражеской группировке и, вернувшись к своим бойцам, приготовил автоматчиков к атаке с тыла.

В это время взвод разведчиков 1-го батальона 9 Гв сбр под командованием сержанта И.В.Дешевых и бойцы 1-го батальона 1147 полка 353 сд капитана Береженцева атаковали гитлеровцев с фронта. Совместными усилиями заставили противника отступить. На поле боя осталось 55 человек убитыми. Было захвачено 9 станковых пулеметов, до 50 винтовок, несколько автоматов и пистолетов. Взято в плен 5 человек. В бою отличились: сержант И.В.Дешевых, красноармеец Н.И.Стрикалов, старший сержант Яковенко. Они уничтожили от 4 до 7 человек противника.

Яростная ненависть к врагу придавала силы нашим бойцам. Уничтожение противника стало их повседневным ратным трудом. Как в мирное время на производстве, воины включились в предоктябрьское социалистическое соревнование, все силы и опыт направляя на большее количество "истребленных фрицев". В 9 Гв сбр весь личный состав мобилизовался на выполнение соцобязательств в социалистическом соревновании с 8 Гв сбр.

Командир разведвзвода второго батальона Гвардии лейтенант Михаил Иванович Куранов при выполнении боевого задания с группой бойцов взял в плен 5 вражеских солдат, упорно сопротивлявшихся до последнего. На пике социалистического соревнования он приказал расстрелять пленных, в качестве подарка советскому народу в день 25 годовщины Великого Октября. Незадолго до этого гитлеровцы зверски убили его престарелых родителей и эту лютую ненависть к врагу можно понять.

Вскоре соцсоревнования к знаменательной дате стали происходить между отдельными подразделениями: дивизионами, ротами, взводами. Пулеметчик 1-го батальона 9 Гвардейской стрелковой бригады Алексей Иванович Рудов уничтожил за неделю 35 солдат и офицеров противника, участвуя в отражении 20 атак мелких групп врага.

1-е место в соцсоревновании в 9 Гв сбр заняд 1-й батальон при общем руководстве зам.командира по политчасти Гвардии политрука Воронцова. Батальон нанес немцам потери до 680 солдат и офицеров убитыми и ранеными. По общим итогам предоктябрьского соцсоревнования, части бригады с 27 октября по 6 ноября 1942 года уничтожили до 900 солдат и офицеров противника, взяли в плен 23 человека, значительную часть которых расстреляли.

Вот такие страшные, на первый взгляд, цифры архивной статистики. Но нельзя забывать о том, что не мы развязали эту войну. Это они пришли на нашу землю убивать. Зверствовали карательными отрядами СС в ответ на естественное сопротивление жителей сёл и деревень. И здесь, в наших горах, относительно лояльным к местному населению горным стрелкам и пехотинцам пришлось ответить за все прежние злодеяния своих войск. Это - война и на войне, как на войне, говорит французская пословица.

А наши бойцы 9 Гв сбр в канун юбилейного праздника получили 50 правительственных наград, 30 ценных подарков, 32 денежные премии, 33 благодарности.

В прифронтовом Туапсе, во Дворце культуры нефтяников, прошло Торжественное собрание, на которое было приглашено до 1000 особо отличившихся солдат и командиров, сражавшихся в осенних лесах туапсинских гор. Воины, оказавшиеся в зале Дворца культуры, с гордостью и душевным подъемом восприняли теплые слова партийного, советского и военного руководства. А главное, они на некоторое время очутились в теплом помещении, где сверху не сыплет дождь со снегом, где не свистят пули и осколки.

Так встретили защитники Туапсе 25 годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции.

На этом можно было бы и закончить мой рассказ. Но в архивах мне попались еще некоторые данные на тему этого праздника.

При подготовке списков заоронения умерших в 750 подвижном полевом госпитале в районе Грознефти, обратила на себя одна госпитальная запись. Двое краснофлотцев умерло в госпитале накануне и в день празднования годовщины. Причиной смерти явилось отравление метиловым спиртом.

Традиционно празднование больших и малых праздников в нашей стране происходило и происходит при хлебосольных застольях и обильном возлиянии алкоголя.

Люди и на войне оставались верными этой русской традиции, говорящей о широте души. Хотелось им в страшные дни бомбежек хоть какого нибудь праздничного веселья.

В боевых условиях всегда можно было раздобыть фронтовую норму. Кстати, многие ветераны, воевавшие на фронтах Великой Отечественной, вспоминают о том, что порой им больше нужен был кусок хлеба. А вместо этого они получали порцию водки или спирта. Алкоголь притуплял чувство опасности и придавал временно силы. Ведь еду часто не успквали подвозить, а алкоголь был всегда. И я опять же не осуждаю ни кого. Что было - то было.

Накануне Великого Праздника краснофлотец теплохода "Ялта" Владимир С. и старший краснофлотец морской пограничной охраны Николай К. по флотской традиции решили отметить это событие "шилом". "Шилом" на флоте традиционно называют спирт, который используют в технических целях на кораблях. Краснофлотцы где-то раздобыли этот спирт, но он оказался метиловым. Как известно, отравления метиловым спиртом, приводят к самым плачевным последствиям. Мы не знаем, сколько человек участвовало в этом застолье, но в результате этого глупого головотяпства (по другому не назовешь), погибли боевые краснофлотцы, выжившие под бомбами и ушедшие от вражеских торпед. Я специально не называю фамилий этих бойцов. Владимир и Николай умерли в госпитале 6 и 7 ноября в страшных мучениях.

Вот такие нелепые смерти личного состава случались на войне и "Солдатские истории" имеют право на их освещение.

А праздник Великого Октября шел по разбитым военным дорогам. Сводка Совинформбюро скупо сообщила, что 7 ноября северо-восточнее Туапсе велись боевые действия.

До окончания Туапсинской обороны оставалось около двух месяцев. Но победа уже витала в осеннем воздухе незримым присутствием, как невесомые признаки весны в конце февраля.

Враг получил первый отпор и боевой дух его оказался сломлен. Впереди был Сталинград, отступление немцев на Кубань и полный разгром их на Крымском полуострове. Но много еще друзей придется хоронить нашим бойцам до того дня.

А сейчас они сидят в уютном зале Дворца культуры нефтяников и дорожат каждой минутой этой передышки, которую подарил им праздничный вечер.

Три майора.

Город Мешхед находится в Иране на высоте 980 метров над уровнем моря. Он расположен на склонах скалистых гор, покрытых невысокой травой. В середине октября установилась довольно теплая для осени погода с температурой воздуха около 12 градусов тепла. Разместившаяся здесь 83-я Туркестанская горно-стрелковая дивизия под командованием полковника А.А.Лучинского ощущала себя в глубоком тылу, хотя была готова отражать диверсии противника, возникающие с периодичностью. Дивизию перебросили сюда из Средней Азии, где она и была сформирована, как горно-стрелковая. Хотя горной дивизия была только по названию. Обычное стрелковое подразделение, вооруженная винтовками, автоматами, имевшая пулеметы, артиллерию, четыре горно-стрелковых полка, отдельный кавалерийский эскадрон, да и все то, что должна иметь стрелковая дивизия. Никакого специального снаряжения, лишь вместо пилотки - панама и ботинки с обмотками вместо сапог. Высшее командование тогда считало, что горы сами по себе являются естественной преградой для противника. "Нам на Эльбрусах не воевать", - говорили отцы-командиры. Как же они тогда ошибались. Гораздо позже, когда немецкие военные флаги взовьются над Эльбрусом, начнутся спешно создаваться специальные альпинистские формирования, куда будут собраны мастера-спортсмены со всех фронтов. А пока горно-стрелковая дивизия выполняла свою миссию на иранской территории.

Начальник штаба дивизии майор Николай Порфирьевич Горячев уже несколько дней страдал от малярийной лихорадки, которой он заболел еще летом. Но болеть сейчас было нельзя, и майор, взяв необходимые лекарства в медсанбате, постоянно находился в штабе. Бои под Сталинградом и на Кавказе становились все более ожесточенными. Фронту нужно было свежее пополнение. "Скоро и нас отправят воевать",- подумал Горячев. "Скорее бы, а то так всю войну в тылу просидим." В это время дверь распахнулась, и в штаб вошел полковник Лучинский.

- Николай Порфирьевич, срочно соберите командиров всех подразделений. Только что получен приказ командующего Закавказским Фронтом. Мы снимаемся и выдвигаемся под Туапсе. Пришла директива Ставки.

Через несколько минут собрались все офицеры. Среди них были хорошо знакомые Горячеву майор Глебов, начальник артиллерии дивизии и майор Кузнецов, командир 428 горно-стрелкового полка. Их Николай Порфирьевич узнал, учась в академии им.Фрунзе в Москве. С Кузнецовым они вместе поступали на курсы, а Глебов был москвичом и однополчане несколько раз навещали его семью. Майор Кузнецов по возрасту на год моложе Горячева. В Ашхабаде осталась его семья, также, как и у Горячева в Ташкенте. "Мы с Вами, Павел Дмитриевич - земляки",- шутил начштаба. "Хоть я родом с Украины, а Вы из Киргизии. Средняя Азия нас породнила." "Все мы стали земляками",- отвечал Кузнецов. "Наш дом теперь- дивизия".

Задачи были поставлены четко. Снимаемся, выдвигаемся на рассвете 16 октября из Мешхеда и следуем на Поти. Там эшелонами добираемся в Туапсе на военно-морскую базу в курортном поселке Молодежное (ныне Гизель-Дере) в резерв Черноморской Группы Войск.

Вечер опустился над горами. На минарете красивейшего мавзолея Имама Резы запел муэдзин, призывая к вечернему намазу. Михаил Иванов, сержант, помкомвзвода 3 роты 428 гсп никак не мог привыкнуть к экзотике Востока.

- Сколько нахожусь в Азии, а все, как в первый раз. Красиво выводит!- поделился он с младшим братом-погодкой Василием.

Братья ушли добровольцами на фронт в первые дни войны из сибирской деревни. Красивые реки, леса и спокойные пейзажи родных мест резко контрастировали по ощущениям с тем, что окружало их сейчас. Но, когда тебе немногим за двадцать, все новое воспринимается, как интересное приключение. И не развлекаться они сюда прибыли, а бить врага. Вот только воевать пока не приходится.

- Эх! Успеть бы на фронт, а то и война кончится, пока мы здесь загораем,- запальчиво произнес Василий. - Надоело без дела сидеть.

- Не грусти, сынок. На наш век войны хватит,- успокоил его 40-летний рядовой Филипп Алексеевич Власов из Воронежской области.

- Вот прогоним немца, приеду к вам, братья, на рыбалку,- сказал, молчавший до этого двадцатилетний боец Иван Болдырев. - Я ведь из Краснотуринска, не так далеко от вашей Полтавки.

- Да, рыбалка у нас знатная,- ответил Михаил и вдруг вскочил с места. - Взвод! Смирно!

В помещение вошел командир взвода лейтенант Видгольц.

- Вольно, товарищи. Завтра утром наша дивизия снимается и выдвигается в район боевых действий под Туапсе. Вот и настал наш черед бить врага.

В Туапсе на базу прибыли 3 ноября. Командующий ЧГВ генерал-лейтенант И.Е.Петров отдал распоряжение полковнику Лучинскому не дожидаясь полного сосредоточения дивизии, выдвинуть один усиленный стрелковый полк в район Гойхского перевала и занять оборону железной дороги и особенно тоннеля. А также удерживать окружающие высоты. Выбор пал на 428 полк майора Кузнецова. Командир полка пользовался уважением у своих солдат. Он отличался решительностью и постоянной заботой о личном составе. Его полк считался лучшим в дивизии. В усиление им был придан гаубичный дивизион 67 артиллерийского полка.

6 ноября, после занятия обороны с передним краем от перевала к разъезду Гойтх, полк сразу вступил в бой с атакующим со стороны села Шаумян противником. Но гаубичный дивизион капитана Салехина и минометная батарея полка старшего лейтенанта Гунченко огнем своих орудий быстро остановили атаку.

В это время подошли последние эшелоны главных сил дивизии к станции Кривенковская, и войска сосредоточились в ближайшем к линии обороны тылу, ожидая получения боевого приказа.

428 полк вел активные боевые действия в непосредственной близости с боевыми порядками 165 стрелковой бригады. Эта бригада состояла из необстрелянных курсантов пехотных училищ г.Баку. Она, брошенная в бой в конце октября, понесла тяжелые потери. После первых неудач в районе горы Индюк, командующий ЧГВ генерал-лейтенант Петров распоряжением указал командующему 18 Армией генерал-майору Гречко о необходимости сохранить 165 стрелковую бригаду в резерве. Однако, его распоряжение выполнено не было по причине боевой необходимости и за четыре дня бригада была практически обескровлена. Произведена проверка, показавшая несогласованность действий и неумение воевать в горах. На позициях ощущалась подавленность личного состава, боеприпасы валялись прямо под ногами, а трупы погибших несколько дней назад так и лежали неубранными. Все это подспудно ослабляло правый фланг 428-го горно-стрелкового полка.

Наконец 19 ноября 83 горно - стрелковая дивизия вошла в состав 18 Армии из резерва ЧГВ. К вечеру 428 гсп расположился в верховьях Островской Щели, 150 гсп занял позиции на безымянной высоте, выходящей гребнем с горы Индюк на Гойтхский перевал. В последствие местное население назовет эту высоту "Три майора". Здесь же на хребте разместил свой штаб и майор Горячев. Два полка: 100 и 45 подготовлены для наступления на южных скатах горы Индюк (хребет Госторг). 67 артполк поддерживал огнем пехоту на своих позициях. Со стороны немецкого укрепрайона доносился шум оборонительных работ. Это 1-я егерская дивизия силами строительного батальона возводила свои инженерные сооружения - деревянные блокгаузы, которые впоследствии предстояло взять нашим героям.

25-26 ноября, выполняя приказ выйти к реке Пшиш для соединения с другими частями, 150 и 428 полки атаковали укрепрайон противника. Командир 150 полка майор Шульга, правильно оценив ситуацию, распределил силы для успешного боя и ввел две дополнительные роты. Противник встретил атакующих ураганным огнем. 29 ноября в бой введен 100 гсп. Уничтожив свыше 100 солдат и офицеров противника, высоту укрепрайона удалось взять. Но на северо-восточном склоне, на тропе к реке Пшиш, оставались еще вражеские огневые точки.

По количеству артиллерийских орудий немцы превосходили 67 горно-вьючный артполк 83 гсд. В воздухе все еще господствовала вражеская авиация, хотя большинство самолетов уже перебросили под Сталинград. Несмотря на небольшие победы, наши полки теряли большое количество личного состава. 26 ноября погиб начальник артиллерии дивизии Сергей Дмитриевич Глебов. Майора похоронили на безымянной высоте, недалеко от штаба дивизии.

1 декабря 45горно-стрелковый полк майора Телесницкого совместно с 428 горно-стрелковым полком майора Кузнецова вели бой со свежим резервным 91 горно-егерским полком. 150 гсп, неся потери, пытался овладеть северо-восточными склонами укрепрайона противника в районе высоты 396.8. В 3-й роте между боями состоялось партсобрание. Снимались с учета павшие в бою кандидаты и члены ВКП(б). 6 декабря, без проведения разведки, третья рота 150 гсп атаковала противника, но неожиданно получила сильный отпор укрепленных позиций. Майор Кузнецов, видя бедственное положение в соседнем полку, пустил перед стрелковыми ротами своего полка разомкнутую цепь автоматчиков. Маскируясь за деревьями, дозор меткими выстрелами уничтожал укрепленные огневые точки. Один из вражеских ДЗОТов сильно мешал дальнейшему продвижению. Тогда один из красноармейцев по фамилии Савченко, взяв гранаты, пополз к преграде. Немцы, увидев бойца, пошли в контратаку. Савченко перенес огонь на цепь контратакующих, отбиваясь до последнего патрона. Поняв, что другого выхода нет, отважный боец бросился с гранатами на амбразуру и ценой жизни подавил огневую точку. В тот день дивизия заняла 40 блиндажей и ДЗОТов. Противник, бросая оружие, поспешно отошел к реке Пшиш. В бою 428 полк также недосчитался многих своих бойцов. Михаил Иванов, сержант, помкомвзвода доложил своему командиру лейтенанту Видгольцу о том, что во время боя пропал без вести его земляк Иван Болдырев.

В начале 90-х годов во время летней поисковой экспедиции курсанты ВПО "Рубеж" из Туапсе нашли останки рядового Болдырева в районе высоты, за которую шел тот бой. Он лежал за камнем недалеко от тропы в полукилометре от реки Пшиш.

К середине декабря пыл противника поубавился. Немцы были сильно потрепаны, а подкрепления им было ждать не откуда. Все силы бросались под Сталинград. 14 декабря поредевший 204 егерский полк майора Мальтера находился у горы Индюк. На следующий день ему удалось насобирать группу из 30 человек. Егеря пытались контратаковать наши позиции, но были окружены. На помощь им пришла артиллерия майора фон Эрнстхаузена. Кольцо удалось прорвать, и боевая группа в ночь с 16 на 17 декабря начала отходить по долине к реке Пшиш.

Именно 16 декабря Адольф Гитлер отдал долгожданный приказ к отступлению на восточную сторону реки Пшиш. Отступление происходило тщательно готовясь, без суеты. Егеря уходили по вьючной тропе, пазванной ими "Кладбище лошадей" из-за большого количества павших гужевых животных. Эта тропа до сих пор проходит по юго-западному склону Каратянского хребта и буквально усеяна останками лошадей, ослов и мулов. всюду виднеются вьючные седла и множество подков.

Бывший командир артдивизиона горных егерей майор Адольф фон Эрнстхаузен вспоминает.

"...Войскам предстояло совершить отход по спешно наведенной переправе, эвакуировав при этом все принадлежащее нам имущество и снаряжение. Ни один патрон не должен был попасть в руки врага."

Противник отходил, но продолжал делать все, чтобы напомнить о себе. Немцы называли такую тактику "укус собаки". Они ставили мины-растяжки, покидая позиции, устанавливали артиллерийские минометы на Каратянском хребте, обстреливая преследовавших их наших бойцов. Вот на такой "укус собаки" и попались штабные офицеры 83 горно-стрелковой дивизии. 22 декабря во главе с комдивом они производили рекогносцировку местности для соединения с правым флангом. Впереди по тропе шел майор Горячев, за ним двигался командир 428 гсп майор Кузнецов, далее следовал полковник Лучинский и другие офицеры. Чувство победы в этих сражениях расслабило командиров. Они шли по оставленной накануне вражеской территории, по которой уже прошли ранее другие. Вдруг майор Горячев наступил на коварную мину-"лягушку", маленькую, незаметную, но очень опасную. Она подпрыгнула до половины человеческого роста и выстрелила металлическими шариками. Два из них попали Горячеву в поясницу и спину, нанеся ему смертельную рану. Шедший за ним майор Кузнецов погиб на месте. Николай Порфирьевич умер не приходя в сознание через пять минут. Так в одночасье дивизия потеряла еще двух прекрасных командиров, двух майоров, фактически прикрывших собой комдива. Лучинский сильно переживал эту потерю. В письме жене Горячева он нашел самые нужные слова, чтобы поддержать её и отговорить от отправки на фронт, так как она была нужна дома, в тылу. Майоров похоронили на безымянном хребте, рядом с могилой майора Глебова. Три боевых товарища, три майора одного возраста, не дожив до сорока, нашли покой в каменистой земле Кавказских гор. Николай Порфирьевич Горячев погиб за несколько дней до присвоения ему внеочередного звания полковник и награждения Орденом Отечественной войны 2 степени. Их могилы в 1968 году были перенесены на мемориал станции Гойтх, а высота так и называется поныне - "Три майора".

В течение длительного времени 20 декабря 1942 года официально считалось датой окончания Туапсинской оборонительно-наступательной операции. Но на самом деле немцы не исчезли в одночасье из этих гор. Отходя, они продолжали наносить урон советским войскам. вот, что можно увидеть из отчетной оперсводки 353 стрелковой дивизии:

"... После уничтожения семашхской группировки противника части 353 сд с 23 по 25. 12. 42г. производить сдачу участков 83-ей гсд и принимали участок обороны 10 стрелковой бригады и 383 сд на рубеже: хут. Терзиян, с.Гойтх, заняв оборону на участке согласно схемы. ... Указанный рубеж обороняется противником силами 98 полка, численностью до 1600-1800 человек, имея оборону узлами сопротивления на главенствующих высотах и хребтах. ... Находясь в обороне, противник наступательных действий не вел. Орудийно-минометный огонь вел очень редко, но снаряды ложились по цели."

В центральном архиве минобороны РФ хранится схема положения частей 353 стрелковой дивизии на 16.00 6 января 1943 года, составленная начальником штаба дивизии полковником Лосик-Савицким (ЦАМО, ф 6367, оп.1, д. 31, л. 10). На ней показана линия обороны 1-й егерской дивизии, проходящая по правому берегу реки Пшиш на юго-западных склонах Каратянского хребта, параллельно Главному Кавказскому хребту. И наши части сосредоточены на левом берегу, в том числе и 83 гсд. на левом фланге.

30 декабря дивизия держала свой последний бой на Туапсинской земле. Пришел приказ передать оборону соседям и выдвигаться в Джубгу для похода на Краснодар. Но 428 полк никак не мог выйти из своего расположения, так как на небольшой полке Каратянского хребта обосновалась замаскированная минометная точка противника. Она обстреливала передовые роты полка разрывными 50мм-ми артиллерийскими минами, находясь на расстоянии до полукилометра. Во время одного из обстрелов погиб командир взвода 3-й роты 428 полка лейтенант Михаил Моисеевич Видгольц, 34-летний одессит, так и не успевший обзавестись семьей. Вместе с ним, пытаясь прикрыть командира, погиб стрелок Филипп Алексеевич Власов. Артиллеристы никак не могли накрыть огневую точку. Тогда сержант Михаил Иванов, пом. ком. взвода, видя, как гибнут его товарищи, вызвался переправиться через реку и вести корректировку по полевому телефону. Пока осиротевшие глебовцы огнем дивизиона накрывали хребет, сержант Иванов добрался до склона и вскарабкался по крутому лесному скату почти до полки. Был по- весеннему теплый день. На склоне пригревало так желанное солнце. Михаил слышал гортанные немецкие команды, ощущал специфический запах противопаразитарного порошка, которым посыпали себя немцы в окопах. Иванов корректировал огонь до тех пор, пока разрывной снаряд не угодил в самый центр огневой позиции противника. Но один осколок попал в него самого. Из последних сил, теряя много крови, сержант Иванов скатился со склона вниз. где был подхвачен своими товарищами. Он умер на руках у младшего брата Василия через несколько минут, слишком значительной была кровопотеря. Погибших похоронили здесь на высоте 290 недалеко от высоты "Три майора". В последствие официально "на бумаге" их останки перенесли на мемориал городского кладбища в Туапсе. Но это только по официальной версии. На самом деле сотни бойцов на земле и под землей в наспех приспособленных под могилы блиндажах и воронках.

В наше время мне удалось разыскать ту полку на Каратянском хребте. На небольшом, пять на пять метров участке, лежали разбросанные человеческие останки, обрывки ремней, большое количество пуговиц, крючков- всего того, что остается у незахороненных немецких солдат. Тут же попадались нательные кресты с распятием и небольшие медальоны и изображением святых. Егеря в основном были без партийного национал - социалистского фанатизма и признавали религию. Среди останков были четыре, или пять половинок солдатских жетонов и один жетон целый. Это говорит о том, что наши снаряды все же достали минометчиков и лишь последний из расчета был оставлен, как пропавший без вести. Чуть ниже на склоне стоял 50 мм-вый миномет LeGrW36 с разорванной трубой и покореженной плитой. Видимо, это явилось следствием прямого попадания. С площадки очень хорошо просматривался левый берег Пшиша и передовые порядки 428 горно-стрелкового полка.

А 83-я горно- стрелковая в январе 1943 года в составе уже 56 Армии была переброшена под Краснодар, освободив который в начале февраля, двинулась на Крымское направление для прорыва Голубой линии противника. Младший Иванов-Василий Григорьевич погиб 18 февраля 1943 года при освобождении станицы Азовской, Северского района, где и похоронен на мемориальном кладбище.

Полковник А.А.Лучинский получил Орден Ленина, звание генерала и Героя Советского Союза. Он со своими полками, освобождая Тамань и Крымский полуостров, опрокинул в море остатки доблестной 17 Армии противника. В октябре 1943 года 83 горно-стрелковая дивизия была преобразована в 128 гвардейскую стелковую дивизию и в этом составе продолжала бить врага до самой Победы.

Теперь мы все - солдаты.

Утром 23 сентября 1942 года в штаб 395 стрелковой дивизии был вызван командир 723 стрелкового полка капитан Легкий вместе с командиром отделения старшим сержантом Зайцевым и командиром взвода охраны штаба старшим сержантом Зананьяном. При разговоре присутствовали: комиссар дивизии батальонный комиссар Санюк, командир дивизии полковник Рахимов и начальник штаба полковник Янковский. Все проходило в условиях строжайшей секретности.

Сабир Умарович Рахимов был назначен командиром дивизии около 2-х недель назад и еще не знал многих лично. Но, чем больше он узнавал своих подчиненных, тем больше убеждался в высокой порядочности, честности и отваге командиров и бойцов. Накануне была получена шифровка из штаба 18 Армии, в которой говорилось о необходимости откомандировать в расположение 32-й Гвардейской стрелковой дивизии в станицу Куринскую двух младших командиров, имеющих опыт химзащиты.

Дело в том, что с 11 сентября в районе станции Хадыженская проходит секретная операция по изъятию со склада у станции химических бомб ХАБ-200. Как они там оказались, знают только особисты, но от них ничего не добьешься. Скорее всего, бомбы прибыли вместе с отступающими в направлении Туапсе частями. От исхода операции зависел авторитет СССР среди стран-союзников. Ведь химические отравляющие вещества были запрещены к применению Женевским соглашением во второй половине 20-х годов. Но каждая сторона в этой войне, ожидала от противника такого применения. Если эти бомбы попадут в руки противнику, то немецкая пропаганда растрезвонит на весь мир о злодействах большевиков и благородстве доблестной Германской армии, спасшей тысячи жизней. Информация о бомбах поступила командованию Черноморской группы войск и Ставке Верховного Главнокомандующего. Был издан приказ провести экспертизу на месте и, если факт подтвердится, организовать вывоз бомб всеми возможными средствами, не считаясь с потерями.

Группа разведчиков 32 Гвсд под командованием Гвардии политрука Романова выполнила спецзадание Члена Военного Совета ЧГВ Л.М.Кагановича и 11сентября 1942 года доставила с нейтральной полосы в 800 метрах от передовой бомбу ХАБ-200.

19 сентября всю ночь специальная группа из 66 человек Гвардии политрука Романова при общем руководстве Гвардии капитана Френкеля под огнем противника извлекла с нейтральной полосы 4 бомбы. При этом было убито 3 и ранено 13 человек. В спецгруппу входил взвод автоматчиков 82 Гвсп, штрафная рота неполного состава, химвзвод полка, взвод химроты дивизии и отделение сапёров полка. Штрафная рота демонстрировала атаку на передний край противника, отвлекая внимание немцев, и даже ворвалась в первую линию окопов.

А в это время группа извлекла 12 бомб и на руках перегрузила их на автомашины. В этот раз группа понесла большие потери - около 40 человек. Погибли командиры химвзвода полка и взвода химроты дивизии.

Не имея ни времени, ни возможности восполнить нехватку подготовленных специалистов, командование 32 Гвсд обратилось в штаб Армии, а те, в свою очередь, поставили такую задачу перед соседней 395сд. Комиссар 395 дивизии В.И.Санюк сразу предложил полковнику Рахимову кандидатуру молодого командира взвода охраны штаба старшего сержанта Якова Зананьяна. Яков Александрович Зананьян до войны после окончания школы поступил на курсы химзащиты ОСАВИАХИМа, отслужил срочную службу и прибыл в дивизию уже подготовленным специалистом. Второй кандидатурой стал командир отделения 723 сп старший сержант Зайцев. Анатолий Тарасович Зайцев имел военно-учетную специальность - младший командир-химик(так указано в записке смертного медальона. С.Ч.), но при отсутствии вакансии в роте химзащты, служил в стрелковом полку. Он на десять лет старше Якова, и поэтому был назначен старшим спецгруппы командированных.

Им выдали сухпайки, запасные диски к автоматам, гранаты и обозначили маршрут движения от села Хатыпс до станицы Куринской. К вечеру они должны поступить в распоряжение Гвардии капитана Френкеля.

Стоял по-осеннему теплый южный день, хотя летняя зелень леса потускнела и покрылась желтоватой патиной увядания. Лесная набитая тропа то поднималась, то опускалась, петляя среди кустов, а то вдруг расширялась на живописных полянах, вновь сужаясь у каменистых осыпей. В воздухе, несмотря на лесную свежесть, постоянно стоял горький привкус пороховых газов, от которого сушило в горле. Непрерывно слышались звуки далекого боя. Два бойца с котомками на спинах, с противогазными сумками через плечо и автоматами наперевес быстрым шагом двигались со стороны Хатыпса вдоль реки. Шли молча, соблюдая осторожность, да и говорить не хотелось. Каждый думал о своем.

Яков вновь оказался в знакомых с детства лесах. Ведь он родился в Новороссийске, и, узнаваемые пейзажи напомнили ему сейчас о доме. Последние перед службой в армии годы он с отцом и дядей Рафаилом уехали, чтобы прокормить свои семьи, на Север, в Тюмень. Холодный непривычный край манил его, молодого мальчишку, романтикой приключений и странствий. Но особых романтических событий в его жизни не случилось, если не считать того, что перед армией он записался на курсы ОСАВИАХИМа, где научился прыгать с парашютом, метко стрелять в цель и изучил способы химзащиты. "В жизни пригодится",-говорил ему отец Александр Гаврилович. Вот и пригодилось. Он вспомнил мать, младшего брата Даниила, дом у черного моря. "Как они там. Враг занял Новороссийск, рвется к Туапсе. Как вовремя я здесь оказался. Ведь и от меня сейчас зависит жизнь моей семьи. Нужно сделать все, чтобы не пустить немцев к морю." И еще его охватывало неимоверное волнение и гордость за порученное им задание. Ведь сам товарищ Сталин знает, куда они идут и, как это важно.

Анатолий думал о доме. В далеком Баку осталась его жена, в доме на улице Первомайской. Хорошо, что там сейчас нет войны. Жизнь спокойна и повседневна. Но эти бои в предгорьях Кавказа ведутся именно за его город. Баку для немцев - лакомый кусок. "Я умру, но не пущу этих гадов к себе домой! Буду биться до конца! Слишком рот широко разинули, как бы не порвать." Вспомнились ему и боевые товарищи, его земляки: сержант Оганесов, мл.сержант Эйнулла, рядовой Ферзалиев. Всех их Зайцев знал еще по предвоенному Баку. Они практически одногодки, лишь Ферзалиев лет на 6 его старше. Какие они футбольные матчи закатывали! Не знал тогда Анатолий, что через несколько дней суждено его друзьям будет навечно остаться на этой земле, защищая хутор Старообрядческий. В боевом донесении сказано, что сержант Оганесов, мл. сержант Эйнулла и другие бойцы 10. 10 .42 пропали без вести у села Хатыпс. Самое интересное, что среди списка без вести пропавших будет и фамилия самого Анатолия.

Проходя через небольшое селение, обозначенное на карте, как Три Дуба, Зайцева и Зананьяна остановило боевое охранение морских пехотинцев. Суровые моряки проверили документы. Бойцы, не вдаваясь в подробности, объяснили цель своего следования. Убедившись, что перед ними свои, моряки подобрели. Покурив вместе и обменявшись новостями с фронта, наши герои отправились дальше. Во второй половине дня, несколько раз перейдя речку с необычным названием Кура(так её назвали казаки, пришедшие в свое время с Северного Кавказа и поселившиеся здесь. С.Ч.), петляющую по ущелью, они услышали более отчетливые звуки пулеметных очередей, а также разрывы снарядов и мин. Впереди была Куринская, передовая и огненная мясорубка, в которую предстояло окунуться. Без приключений прошли Красный Аул и к вечеру, когда заходящее солнце освещало лишь дымящиеся от взрывов вершины лесистых гор, вошли в Куринскую. Куринская представляла собой длинную, протянувшуюся вдоль шоссе и железнодорозного полотна станицу. Казалось, с первого взгляда, что хаос и неразбериха царили тут. Куда-то мчались повозки, небольшие группы солдат строем проходили между домами. Высоких деревьев почти не осталось. Верхушки были срезаны осколками снарядов и авиабомб. Некоторые дома сгорели и над пепелищем взлетала черным роем жирная сажа. В других домах стекла отсутствовали и окна были заколочены достчатым горбылем. Но при внимательном рассмотрении, можно было заметить обычную деловую суету прифронтового селения, которое находится в нескольких километрах от передовой.

Штаб дивизии нашли быстро. Доложившись дежурному, отправились в расположение командного пункта 82 Гвсп, находяшегося на горе в полутора километрах от передовой. На КП их приняли в штабном блиндаже командир полка Гвардии майор Александр Николаевич Казаков, комиссар полка батальонный комиссар Иван Иванович Петренко и начальник штаба Гвардии капитан Исса Басятович Ходонов. В углу находился узел связи и телефонист постоянно отвечал на звонки, или крутил ручку полевого телефона.

- А вот и специалисты,- после приветствия и доклада широко улыбнулся радушной кавказской улыбкой начштаба.- Раз прибыли. то сразу вникайте в дела.

- Лиликин, обратился майор Казаков к телефонисту. - Соедини меня с капитаном Френкелем.

На том конце провода взяли трубку.

- Лев Михайлович, принимай пополнение. Два младших командира-химика Зайцев и Зананьян из 395 дивизии поступают в твое распоряжение.

До расположения спецгруппы пришлось добираться еще некоторое время. Они подошли к окраине Куринской, где стояли замаскированные грузовики. Там же стояла машина химобработки.

- Толик! Зайцев! Это ты?

Кто-то окликнул их из темноты быстро сгущающихся сумерек. Лица говорившего видно не было. Он шел к ним из виноградной беседки пустого дома. Зайцев обернулся и бросился обнимать незнакомого Якову младшего лейтенанта, словно встретил родного брата.

- Васька! Ой, простите товарищ младший лейтенант,- осекся Анатолий.

- Да брось ты эти официальности! Вспомни, как мы тогда наваляли Наримановским со счетом 8:0.

- Да, давно это было,- задумчиво протянул Зайцев. - Сколько воды утекло, а встретились то где... - Яша, это мой друг детства Василий Анисимов.

- Как ты здесь?- спросил Анисимов.

- Прибыли с Зананьяном из 395 дивизии вам в помощь. Яков тоже приморский, только с Черного моря, из Новороссийска.

- А меня назначили зам. командира 29 отдельной разведроты. Мы будем прикрывать завтрашнюю операцию. Меня, как бросили с парашютом в июне в первый раз, так периодически и теряют. Писари в штабе не могут уследить за моими передвижениями в дивизии. То туда кинут, то сюда. (В донесениях мл. лейтенант Анисимов - в противоречивых списках: он пропал без вести, затем числится погибшим, снова восстановлен, как живой, опять пропал без вести. И все это в разное время. На самом деле он был убит на высоте 350.3 недалеко от КП 82 Гвсп, где был обнаружен поисковиками в 1998 году. С.Ч.)

Промолчал тогда Василий о том, что периодически выполнял специальные разведоперации по выявлению немецких групп. Эти группы действовали дерзко и нагло. Так, незадолго до описываемых событий, в Майкопе немцы, переодевшись в форму НКВД, несколько дней свободно курсировали по нашим частям, "вынюхивая" и совершая диверсии.

Вечер был довольно теплым для конца сентября. В беседке, перебивая запах гари и пороха, благоухала кавказская "Изабелла". Этот ароматный виноград кружил голову и навевал мирные воспоминания о довоенной жизни на Черном море и Каспии. Мимо дома прошла колонна бойцов. На гимнастерках не было знаков отличия, а на пилотках отсутствовали звездочки.

- Кто это такие?- спросил Зананьян.

- Это - "штрафники". Они отвлекают немцев во время проведения операции. Им обещана амнистия, и штрафная рота каждый день смывает вину перед трудовым народом своей кровью,- ответил Василий.

- А почему они все в солдатской форме? Даже их командиры.

- Да мы все теперь - солдаты. И наша солдатская доля погибнув, превратиться в отвесные скалы, чтобы фрицы обломали себе копыта о наши тела,- с горечью в голосе ответил Анисимов.

Всю ночь под ураганным огнем группа извлекала бомбы с нейтральной полосы. Лишь только занялась заря, 179 оставшихся бомб были доставлены в тыл. Во время операции группа, прикрытая 82 Гвсп, отчаянно сражалась, теряя лучших своих бойцов. Всего погибло 8 человек, 13 было ранено. Потери "штрафников" никто не учитывал. На поле боя медицинскую помощь раненым оказывал лично военврач 3 ранга, младший врач полка Давид Григорьевич Файнберг. 24-летний доктор смело работал под пулями и осколками, перевязывая и обезболивая раненых бойцов и командиров.

- Давид Григорьевич,- обратился к нему капитан Френкель. - Да будьте же Вы осторожнее. Вовсю работают снайперы, а Вы открыто передвигаетесь по передовой во весь свой высокий рост.

- Лев Михайлович! Моя жена из Пятигорска написала мне, что мамина сестра и четверо её маленьких детей были расстреляны на окраине Киева. Я теперь ничего не боюсь, страх в моей душе сменился ненавистью. Не буду я кланяться этим варварам. Мне нужно раненым помощь оказывать.

- Да,- тихо ответил Френкель. - Я знаю, что они творят. У меня на Украине тоже семья осталась. Эти звери не имеют ни чести, ни совести и военные принципы прошлых лет им чужды.

В это время замолк пулемет Гвардии сержанта Будика Василия Матвеевича, замкомотделения пульроты 82 Гвсп. Доктор Файнберг бросился к нему. В свете осветительных ракет замелькали бинты. Давид Григорьевич перевязывал голову раненому пулеметчику. Немцы заметили это и открыли шквальный огонь по пулеметной точке. Перевязав сержанта, Файнберг на себе понес раненого, пригибаясь к земле. Тут ударили минометы. От разрывов земля вспенивалась, словно морская волна. Доктор прикрыл собой сержанта по всем правилам транспортировки. Вдруг яркая вспышка молнией ударила рядом и стая острых и горячих металлических кусочков пронзило тело военврача, отброшенного взрывной волной в сторону.

- Борух ато адэй-ной элэй-эйну...- успел прошептать он сухими губами текст древней еврейской молитвы. (Благословен Ты, Господь, Бог наш... С.Ч.)

Сержанта Будика, потерявшего сознание, накрыло вторым разрывам мины.

Позже Гвардии сержанта Василия Матвеевича Будика посмертно неградят Орденом Красного Знамени. Военврачу 3 ранга Давиду Григорьевичу Файнбергу также будет посмертно присвоена эта награда.

Группа прибыла в тыл, когда солнце уже встало над горами. Связи с полком не было. Командир взвода связи полка Гвардии лейтенант Березкин организовал провод. Наконец послышался зуммер телефонного звонка. На связи был майор Казаков. Он поздравил группу с успешным выполнением спецзадания и сообщил, что только что, в 9.50 на участке 723 сп 395 сд 17 Армией противника силой до 2 пехотных полков, при поддержке 3 танков и 5 танкеток, после мошной артподготовки, атакованы наши войска. 723 сп держит оборону. С фланга атакуют два батальона Словацкой моторизированной пехоты.

- Командированных сержантов назад не пускай, потом сообщим соседям. Направь их во взвод автоматчиков к Кобелеву. По данным разведки, завтра нас будут атаковать на участке 80 полка. Оставшиеся силы спецгруппы отправь на высоту 350.3, завтра там будет жарко.

Высота 350.3 в судьбе 32 Гвсд дважды являлась примером стойкости и несгибаемости её защитников. Первый удар в середине августа 1942 года пришелся именно сюда. 21 августа к исходу дня 82 Гвсп под пулеметным огнем противника занял оборону на высоте 350.3 и держался там 10 дней. К 31 августа противник был уничтожен. Остатки егерей отошли на исходный рубеж. Сейчас, через месяц, противник повторил свой маневр. Дело в том, что высота 350.3 является ключевой в этом направлении. Она доминирует над станцией Хадыженская, станицей Куринская и дает возможность, имея преимущество, продвинуться по направлению к Туапсе, блокировав железную дорогу и шоссе.

25 сентября 1942 года, после сильных бомбовых ударов по 32 Гвсд, немцы в составе 97 и 101 легкопехотных дивизий перешли в наступление из п.Хадыженский на п. Шаумян. 25-28 сентября 32Гвсд несколько раз контратаковала противника. Только за первые дни немецкие дивизии потеряли свыше тысячи человек. Прочно держали оборону высоты 350.3 воины 80 и 82 Гвсп. они тоже несли большие потери, но не давали противнику занять высоту. В первый день, 25 сентября, свыше роты автоматчиков горных егерей атаковали вторую роту 82Гвсп. Атака была отбита. Уничтожила роту автоматчиков к 14.30 и третья рота 80Гвсп.

К вечеру 24 сентября Зайцев и Зананьян в составе взвода автоматчиков прибыли на позиции 80 и 82 Гвсп. Окопавшись у края поляны, готовились к бою. Наши герои были определены в 82Гвсп, во взвод автоматчиков младшего лейтенанта Кобелева ( Кобелев Василий Павлович, младший лейтенант, командир взвода роты автоматчиков. За спецоперацию по изъятию бомб ХАБ-200 награжден Орденом Ленина. Погиб 12.11.43г. в звании старший лейтенант и должности командир стрелкового батальона 82 Гвсп 32 Гвардейской Краснознаменной Таманской стрелковой дивизии, при освобождении Крыма. С.Ч.). Взвод усиливали разведчики отдельной разведроты младшего лейтенанта Анисимова, заменившего погибшего командира. Получилось так, что плечом к плечу рядом с ними развернули оборону 1-й и 3-й батальоны 80 Гвсп. Два полка составляли, как бы, единое целое. И новое пополнение сразу стало искать земляков, как это обычно бывает на фронте. Любой человек из родных мест - это частичка дома, часть того, чем солдат дорожит и о чем часто думает.

Первым земляков разыскал Зайцев. Это был рядовой Эйвазов, молодой 19-летний парень из Баку, с 1-го промысла. Отец у него был азербайджанец, мать - русская. Обычная бакинская интернациональная семья. Сколько новостей узнал Антолий от нового знакомого. Живут бакинцы прежней жизнью, но тихо стало во дворах. Нет веселья и праздничных застолий. Зато ребята также играют в футбол и ходят в школу.

У Якова земляками стали его старшие товарищи: 33-летний Иван Николаенко из Сочи, 39-летний Харитон Радченко из Северского района и 45-летний Виктор Воробьев из Майкопа. Краснодарский край велик. Много в нем разных мест. Вот и встретились они здесь, в предгорьях этого края. Люди, чьим судьбам суждено объединиться под станицей Куринская.

Ночную тишину нарушали лишь единичные перестрелки на флангах. На немецких позициях наблюдалось заметное оживление. Справа от Зананьяна у станкового пулемета залегли два молодых азиатского вида паренька из 80Гвсп. Было видно, что они знакомы давно, и не просто знакомы, а дружат. Как это бывает на войне, люди знакомятся быстро, да еще, когда тебе 20 лет. Улыбчивый доброжелательный солдат в лихо заломленной пилотке, оказался астраханцем, также, как и его друг. Зовут парня Сеиткерим Язмухамедов. Его предки - выходцы из Средней Азии поселились под Астраханью, и Сеиткерим считает это место своей родиной. Говорил он с акцентом, так как учился в татарской школе, но понять его было не сложно из-за природной доброжелательности и умению расположить к себе. Друга его звали Хвайрулла Ибулаев. Он жил в соседнем с Сеиткеримом поселке, но встретились они только здесь. Хвайрулла был пулеметчиком и Сеиткерим сам попросился в предстоящем бою к нему в расчет. Зананьян успел узнать, что у Сеиткерима четверо братьев: Мажид, Амин, Газиз и Вахит. Что от Вахита давно нет никаких вестей, а Газиз пропал еще в 41-м. Но Сеиткерим надеется, что они еще встретятся. Сейчас мы знаем, что Вахит пропал без вести 22. 06.42, Газиз - тоже, но в 1941 году., и что скорее всего они погибли в горниле войны. Мажит и Амин прошли весь боевой путь и были награждены Орденами Отечественной войны.

25 сентября рано утром, в 4.30, зная о готовящемся наступлении, две роты 80 Гвсп атаковали противника, опередив его на целый час. Для немцев этот маневр был неожиданным. В 5.00 наши бойцы овладели соседней высотой 356.2 на левом фланге егерей. Через 50 минут 20 самолетов противника начали бомбить боевые порядки и командный пункт. В бой вступили вражеские пулеметчики. Вместе с этим рота и взвод автоматчиков атаковали два батальона 80-го и батальон 82 Гвсп. Атаки отбиты. В 9.50 вновь рота автоматчиков вклинивается между 1-й и 3-й ротами 80 Гвсп. Их окружили и уничтожили. В 10.30 новая атака роты автоматчиков была отбита личным составом 2-й роты 82Гвсп. Авиация противника буквально взбесилась. От 10 до 40 самолетов одновременно бомбит с высоты 100-200 метров. В течение дня 32Гвсд потеряла около 200 человек. В этом бою погибли Язмухамедов Сеиткерим и Ибдуллаев Хвайрулла вместе со своим командиром отделения Гвардии сержантом Бреховым Петром Ивановичем. Младший лейтенант Анисимов со своими бойцами похоронили их в окопе.

- Вернемся - похороним, как полагается, со всеми почестями, - сказал он, обращаясь к однополчанам. А пока готовьтесь к новой атаке.

К 28 сентября дивизия потеряла 1503 человека. 1 октября противник просочился к ст.Куринской. Это угрожало окружением 32Гвсд. Третий батальон 82Гвсп продолжал удерживать высоту 350.3.

2 октября по указанию Ставки Верховного Главнокомандующего командование ЧГВ подтянуло в тыл к немцам кавалеристов и морских пехотинцев. Это несколько остудило пыл егерей. Чувствовалось, что противник выдохся,но бой продолжался. 6 октября наши бомбардировщики "подлили масла в огонь". Атакуя противника на станции Хадыженская, они нанесли удар по позициям 80 и 82Гвсп.

К 20.00 8 октября на высоте 350.3 встретились подразделения 82Гвсп и остатки 80Гвсп. Обескровленные полки противостояли силам до полка пехоты и автоматчиков горных егерей.

9 октября, в 21 час в блиндаже командира 82Гвсп майора Казакова собралось командование 80 и 82Гвсп. Доложили о наличии личного состава. В 82 полку роты состояли на тот момент в среднем из 25 человек, в 80 полку общее количество бойцов составило всего около 100 человек. Телефонист Василий Лиликин долго пытался связаться с командованием дивизии. Наконец радиосвязь была налажена. Штаб дивизии приказал в 3 часа ночи 10 октября остатками двух полков прорываться через занятые немцами западные скаты высоты 350.3. Сигналом к атаке станет взрыв фугаса в ст. Куринской. Было сказано еще, что от каждого батальона остаются по 3-4 бойца на прежних позициях, непрерывным огнем отвлекая егерей, и вводя их в заблуждение.

Ближе к полуночи в окопы на вершине высоты спрыгнул младший лейтенант Анисимов. Он собрал остатки роты и волнуясь сказал:

- Товарищи, командование отдало приказ сегодня ночью прорываться вниз. Мы почти окружены, но пройти к своим еще реально. Я не могу вам приказывать, но необходимо создать группу из 20 добровольцев для прикрытия отхода и отвлечения внимания противника. Кто не хочет оставаться, может идти с полком. Добровольцы, шаг вперед. Все оставшиеся шагнули к командиру.

- Ну, вот и славно,- тихо сказал Анисимов. - Значит, останемся вместе. Приготовиться к бою.

Яков достал последние "лимонки", проверил автомат. Вместе с Анатолием они собрали по траншее оставшиеся автоматные диски. Однофамилец Анатолия Иван Зайцев из 80 полка установил пулемет убитого Ибдуллаева и укрепил его на бруствере. В последние дни Иван был новым пулеметчиком. На изможденных лицах не было отчаяния. Спокойные действия, полная сосредоточенность. Солдаты на войне привыкают к смерти и перед боем стараются отвлечься и думать о чем-нибудь другом. Харитон Радченко достал свой опознавательный медальон и в записке на обратной стороне нацарапал карандашом: "Кто найдет, передайте моей жене Радченко Нине Павловне в станицу Федоровскую, Славянского района Краснодарского края."

Ночной бой длился около 3-х часов. За это время остатки полков прорвались в расположение дивизии, но командира 82Гвсп майора Казакова с ними не оказалось. Из докладов в штаб дивизии узнали, что майор Казаков был легко ранен и не бросил своих раненых однополчан, а остался с ними удерживать врага.

С рассветом, когда было еще темно, из леса в наши траншеи прорвались горные стрелки. Подсвечивая фонариками, осмотрели тела убитых красноармейцев и уходя, бросили в траншеи на всякий случай гранаты. Наши герои этого уже не видели. Они погибли с оружием в руках, расстреляв почти весь свой боевой запас. Немцы окружили штаб 82 полка и взяли в плен раненых бойцов вместе с майором Казаковым.

Александр Николаевич остался жив. Он оказался в лагере, а после бежал и прорвался к своим. Казаков вернулся в строй в звании майора, воевал до конца войны. За спецоперацию по извлечению химбомб был награжден Орденом Красного Знамени.

Найти солдата на поле боя в поисковых отрядах на нашем сленге называется "поднять бойца". Неважно: рядовой, командир, комиссар. Просто "поднять бойца", вернуть его "из небытия в бытие", как говорит командир православного поискового отряда "Взвод" из Кировской области протоиерей отец Владимир.

У бывшего разведчика-снайпера спецназа Андрея Проходского таких бойцов, пожалуй, наберется на хороший батальон. Сам он прошел первую чеченскую кампанию, был контужен, тяжело ранен, но не растерял мальчишеский задор. После контузии у него появился необыкновенный дар чувствовать под землей бойцов. "Я побывал с ними на том свете, и они мне все свои секреты рассказали",- шутит Андрей. Кстати, за свои ратные подвиги, о которых говорит неохотно, Проходский получил Орден Мужества и медаль За Отвагу.

Мы поднимались с ним по лесной тропе на высоту 350.3. Здесь недавно были найдены погибшие красноармейцы, и сейчас Андрей ведет нас забрать их останки для захоронения. Он идет впереди, красивый статный паренек в пробитой осколками бандане цвета "хаки", улыбаясь открытой улыбкой. "Поднять бойца для меня, как будто найти родную душу",- делится он своими мыслями.

Приходим на место. Бойцы лежат в касках. Противогазы на боку пробиты пулями и осколками. Кругом большой настрел гильз. У 7 из них - опознавательные медальоны. Два из них, к сожалению, старого образца: деревянный и металлический. Бумага в таких не сохраняется. Так и есть. Зато 5 - читаются четко. Осторожно вскрываем один из них. На обратной стороне простым карандашом написано: "Кто найдет, передайте моей жене Радченко Нине Павловне в станицу Федоровскую, Славянского района, Краснодарского края". Передали... Через год поиска. Станица Федоровская относится теперь к другому району. Да только не дождалась весточки Нина Павловна. Умерла за год до этого. А ведь все ждала своего Харитошу.

Родных Зайцева и Анисимова до сих пор найти трудно. Ведь город Баку стал теперь заграницей. Племянники Якова Зананьяна Сергей и Александр побывали на братской могиле в селе Терзиян, Туапсинского района, где похоронили солдат вместе с еще 500-ми их боевыми товарищами. Они лежат под монументом на высоком холме с видом на живописную долину реки Пшиш и хребты последнего рубежа - горы Семашхо.

А совсем недавно нашлась и внучатая племянница Сеиткерима Язмухамедова- Райхана, согласившаяся поработать с нами в поисковом отряде. Раньше при поиске родственников Язмухамедова приходил ответ, что родных нет. Оказывается, имелось в виду родных, указанных в донесениях, а это мать солдата. Вот ведь чиновничья бюрократия как повернула. А ведь тогда, в конце 90-х были живы еще его братья. Но времена изменились. В последнее время в Наримановский район Астраханской области пришел молодой энергичный Глава. Он то и помог найти родных солдата. Сестра Нуржамал узнала о судьбе брата. Но рассказать о нем много не смогла. Возраст 95 лет и болезни... Нуржамал вскоре после этого скончалась.

В Музее Обороны Туапсе теперь рядом со вкладышем опознавательного медальона Сеиткерима Язмухамедова появилась его фотография военных лет, переданная родственниками. На ней молодой парень в солдатской форме улыбается нам, хитро прищурившись. Как будто говорит:" Я не умер! Я просто ушел в запас! Теперь мы все солдаты памяти!"

В феврале сорок третьего.

Первая половина 1943 года явилась переломной в ходе боевых действий на Кавказе и Кубани. Германские войска, чей моральный дух был подавлен неудачей под Сталинградом, тем не менее, продолжали отчаянное сопротивление, хотя натиск наших войск постепенно выдавливал противника с оккупированной территории. Только что была успешно завершена Туапсинская оборонительно-наступательная операция. Враг, подошедший к вожделенной мечте Ставки Гитлера - Туапсе, уже видел в бинокли улицы города и порт. Но, на последних рубежах ценой невероятных усилий и собственных жизней, воинам Черноморской Группы Войск, куда входили 18 и 56 Армии, удалось организовать мощное контрнаступление и за два с лишним месяца отбросить противника от важного стратегического объекта.

В это время советским командованием разрабатывается новая наступательная операция под кодовым названием "Горы". Её целью являлось освобождение предгорной части Кубани, Краснодара и дальнейшее изгнание противника с ранее оккупированной территории. Проводить данную операцию было поручено все той же Черноморской Группе Войск. Подразделения 18 Армии должны были действовать в районе Новороссийска. Эту часть операции назвали "Море". 56 Армия, ранее проявившая стойкость и героизм под Горячим Ключом, наступала на территории Северского района и Адыгеи. Во второй половине января 1943 года войска левого крыла фронта - ЧГВ, перейдя в наступление, силами 18 и 56 Армий, одновременно с войсками правого крыла и центра, сломили сопротивление противника в районе станицы Новодмитриевской и к исходу 12 февраля вышли к реке Афипс.

Работая с архивными данными, мне удалось найти донесение о персональных сведениях по поводу воинского захоронения на хуторе Оазис, недалеко от станицы Новодмитриевской, Северского района, Краснодарского края. В списке указано 24 человека. Все они погибли в начале февраля 1943 года, в самый разгар героических и трагических событий зимнего наступления под Краснодаром. Судьбы некоторых из них удалось проследить и осветить в виде авторской версии.

Боевые действия под станицей Новодмитриевской осуществляли стрелковые подразделения 164-го, 166-го и 168-го Гвардейских стрелковых полков 55 Гвардейской Иркутской стрелковой дивизии, которая проявила массовый героизм под городом Горячий Ключ осенью 1942 года, участвуя в обороне Туапсе. Тогда еще 30 Иркутская, позднее была переименована в 55 Гвардейскую. В её поддержку на Кубань была переброшена 394 сд, ранее сражавшаяся в заоблачных высотах Санчарского перевала и, не давшая отборным егерским частям Вермахта перейти Главный Кавказский хребет. 394 сд влилась в состав 56 Армии 16 января 1943 года.

Именно бойцы выше указанных полков, штаба 55 Гвсд и два бойца 394 сд покоятся в братской могиле хутора Оазис, который являлся центром событий( ЦАМО, номер арх. дела872, номер фонда 58, номер описи 18001).

Помощь пехоте осуществляло несколько танков 564 Отдельного танкового батальона. 8 февраля 1943 года 3 танка Т-34, действующие, как подвижные огневые точки, поддерживали 810 сп 394сд в наступлении на населенные пункты Труженик и Культурный, что в районе ст. Новодмитриевской. Противник отчаянно сопротивлялся частям 394 сд и, при поддержке 2 средних танков, контратаковал их. Как было сказано выше, 394 сд вступила в бой с марша 16 января 1943 года. Именно об этом дне сохранились архивные данные.

16 января 1943 года отличился командир батальона 55 Гвардейской Иркутской стрелковой дивизии капитан Мрачко Александр Михайлович, 1915 года рождения, уроженец Краснодарского края. Когда появились 6 танков противника, он вернул отступавших солдат, а сам с двумя бойцами, имея из вооружения только два противотанковых ружья, гранаты и бутылки с зажигательной смесью, остановил атаку, уничтожив два танка. За этот подвиг капитан Мрачко был награжден вторым Орденом Красного Знамени.

Очень тяжело приходилось нашим бойцам преодолевать трудности фронтового быта. Зима была промозгло-слякотной. Холодные дожди сменялись заморозками и мокрым снегом, также, как в горах Кавказа осенью 1942. Это обычная февральская погода на Кубани. Проселочные дороги размыло до непроходимости. Степная равнина являлась неудобным рубежом для наступающих войск. Противник капитально окопался и нещадно бил из шестиствольных минометов. Наши бойцы использовали как прикрытие временные блиндажи, где пытались развести огонь, чтобы согреться, но это мало помогало. Другая проблема возникла в связи с трудностью доставки в условиях бездорожья боеприпасов и продовольствия. Проблема эта была для наших войск не новой. С такими же трудностями сталкивались бойцы 18 Армии на склонах горы Семашхо осенью сорок второго.

Вот, как описывает эти дни в своих мемуарах Председатель Совета ветеранов 394 сд М.Я.Скуртул.

"Особенно памятны трудные бои за освобождение ст. Новодмитриевской. Приходилось, как прикрытие использовать хутор Новый, что рядом с хутором Оазис, и небольшой курган возле него. С кургана вели наблюдение за противником. Поле боя невыгодное - равнина. Противник бил наших солдат... Потери были большими."

Эти слова подтверждаются нашими личными наблюдениями. Весной 2005 года, в составе поисковой группы, мы обследовали небольшой курган между хуторами Оазис и Новый. В результате поиска были обнаружены останки советских солдат и офицеров с элементами обмундирования. Останки находились как на вершине кургана, так и в неглубоких траншеях. Запомнились фрагменты офицерских сапог, портупеи и пуговицы от шинели со звездой. Найденные останки переданы поисковикам из ст. Северской и в торжественной обстановке, со всеми почестями, захоронены в братской могиле своих товарищей. Через 62 года воссоединились души павших бойцов.

Но вернемся к событиям зимы 1943 года. Войска нуждались в боеприпасах и продовольствии. Все это с трудом доставлялось на повозках из станицы Калужской по непролазной грязи несуществующей рокадной дороги.

В подразделении 394 сд служили два товарища: повозочный Клебанер Наум Юльевич - шутник и балагур, как все одесситы. Наум 1905 года рождения был родом из города Балта Одесской области и его шутки стали очень популярны в батальоне. С ним в паре служил ездовой - черноглазый красавец из горного аула Башлы, что в Дагестане Ахмедов Джамалутдин 1906 года рождения. Его доброта и кавказская щедрость вызывали ответные добрые чувства боевых товарищей. Он мог поделиться последним сухарем и поражал окружающих какой-то своей философской и по- кавказски краткой мудростью. На все случаи жизни у Джамалутдина была горская притча(эта врожденная мудрость передалась впоследствие его дочери - Султанат и внуку - Муртузу, одному из лучших врачей- травматологов Санкт-Петербурга. С.Ч.). Его имя трудно произносилось, и друзья говорили Джамал (в переводе с тюркского- красивый. С.Ч,). Как все башлинцы, Джамал был везде первым, и на учениях и в бою, ведь Башлы переводится с кумыкского, как "глава", "первый". В ночь на 11 февраля Ахмедову и Клебанеру нужно было доставить боеприпасы в подразделение. Преодолевая холод и усталость, друзья, как могли, толкали повозку, вынося на плечах из грязи неподъемные колеса. На подходе к хутору Оазис, их заметили немцы, открыв пулеметно-ружейный огонь. Под обстрелом противника лошади пали и дальнейшая транспортировка затруднялась. Друзья приняли решение часть боеприпасов нести на руках. Взяв по два ящика снарядов, они волоком по мокрой холодной грязи из последних сил потянули их к своим позициям. Так им удалось преодолеть около километра пути. Окопы были уже рядом. Но ни ползти, ни кричать сил не было. Организм не выдержал нечеловеческих нагрузок. Сладостная дремота навалилась на бойцов. И уже чудились одному сакли на склонах гор, где белый дым струится вертикально вверх, где пахнет кислым молоком, овчиной и теплой лепешкой, что испекла мать. Другому виделись зеленые степи и синее море Одессы, вяленые бычки на веревке у рыбацкой хижины и одинокие шаланды в открытом море. Выбившись из сил, они замерзли в холодной степи. В сухих строчках донесения отмечено так: "замерз в пути следования". Ценой собственной жизни, но доставили солдаты свой груз на передовую. Их нашли утром в двухстах метрах от окопов на грязном февральском снегу.

В тот же день 11 февраля погиб комбат капитан А.М.Мрачко. Об этом сказано в архивной хронике.

"К 3 февраля 1943 года, преодолевая ожесточенное сопротивление немцев, особенно контратаки со стороны Горячего Ключа и Новодмитриевской, полк Ковалева И.М. овладел группой хуторов: Оазис, Новый, Передовой и Труженик. 11 февраля в бою за хутор Труженик погиб капитан А.М.Мрачко. Его жена - Аня, получив похоронку, написала письмо И.В.Сталину с просьбой разрешить ей заменить в строю павшего мужа. В июне 1943 года она прибыла в полк санинструктором."

В братском захоронении хутора Оазис нашли вечный покой Гвардии капитан А.М. Мрачко, рядовой Н.Ю. Клебанер, красноармеец Д. Ахмедов и еще многие их боевые товарищи. По некоторым данным в двух братских могилах лежит не 24, как думали раньше, а 254 человека и имена их установлены по именным спискам донесений. Всего при освобождении станицы Новодмитриевской погибли более 1800 солдат и офицеров Красной армии.

О тех дня под Новодмитриевской, тогда лейтенант Ю.Н.Бушев написал поэму "Операция Горы".

Остались в памяти навечно

Печатью огненных следов

Шесть черных ран,

Шесть черных лунок -

Воронок от шести стволов.

Шесть рваных ран на снежном теле...

Забыть, наверно, не смогу:

От взрыва брызги полетели,

И капли крови заалели,

Как будто розы на снегу.

Наши герои погибли 11 февраля, а уже 12 февраля 1943 года был освобожден город Краснодар, в ночь на 13 февраля освобождена станица Новодмитриевская, 18 февраля - Северский и Тахтамукайский районы. Затем после кровопролитных боев под Крымском - прорвана Голубая линия. Совместными усилиями фронт продвинулся на полуостров Крым и наступил переломный момент на южном направлении.

На хуторе Оазис - особая тишина. Сильнее всего она ощутима в центре, у мемориала, на могиле погибших героев. Их имена высечены на гранитных плитах. В зеленой беседке - столик и две лавки. Действительно, как в оазисе, после земляных работ в жаркой степи у кургана. Наш камуфляж промок на спинах. Так спокойно и мирно здесь. Достаем солдатскую фляжку и пускаем по кругу "фронтовую норму". За вас, ребята! Наших вечных друзей и нашу общую боль. Спите спокойно. Помолчим...

В те далекие годы.

- Ора! Что с тобой! Почему ты такой грустный. У тебя же сын родился!

За круглым столом в плетеной беседке сидели мужчины. На столе стоял кувшин ароматного красного вина "Качич" и скромная закуска. То все, что абхазы ставят на стол: мамалыга, сыр, кисло-сладкий соус ткемали и зелень. На большом блюде в центре стола лежали куски вареной курицы. Пацха, в которой сидели эти люди, находилась во дворе двухэтажного очамчырского (с 90-х годов в Абхазии принято написание данного названия через "ы". С. Ч.) дома, недалеко от протекающей реки Галидзга. Было еще тепло, но к вечеру с гор и от реки потянуло холодом. Ведь на дворе стоял уже октябрь, а там и до зимы недалеко.

Молчавший до этого 58-летний, но еще довольно молодой и крепкий Озбак Ашуба поднял от стола задумчивый взгляд и произнес:

- Да, сын... Как я его ждал. Но, боюсь, не увижу никогда. Скоро на фронт, а там - не курорт. Жена только родила, а по нашим обычаям нельзя на женскую половину дома заходить к родившей. Там другие женщины, и все такое...

- Я тоже племянника не увижу, пока маленький, а придем с фронта, он уже обруч гонять по двору будет,- улыбнулся сорокалетний брат Озбака - Джебет.

- Не грустите, вот фашиста от Туапсе отгоним, он по степи побежит, только пятки сверкать будут,- засмеялся молодой, 25-летний Алексей из села Члоу с созвучной братьям фамилией - Ахуба.

Этот эшелон из грузинского города Вазиани ждали давно, целый месяц. Он должен идти в сторону Туапсе через Сухум и Новый Афон, собирая по дороге новое пополнение мобилизованных резервного набора.

Озбак, несмотря на свой уже непризывной возраст, не мог спокойно сидеть и ждать новостей с фронта. На подступах к Туапсе враг рвется к морю, а на ледниках Маруха гибнут наши солдаты, преграждая своими телами горные тропы и перевалы. Еще немного, и немцы могут занять его родную землю, убить скот, угнать в далекие края женщин и детей. Абхазы - народ мирный, но никогда не становились на колени перед захватчиком. Никто еще никогда не смог сломить абхазского воина.

Придя в военкомат, Ашуба схитрил. Кое-как, с помощью соседей Кация и Адлейба, он исправил свой год рождения с 1884 на 1905. Там долго не разбирались и, видя здорового сильного мужчину, записали его в команду демобилизованных, сказав ждать эшелона. И начались томительные дни ожидания. Сегодня Озбак с другими новобранцами решили отметить рождение ребенка. Вот и собрались они в Очамчыре у родственников Ашубы.

- А как назовешь сына?- спросил кто-то из солдат.

- Назову его Виктор, что значит - победитель. В честь нашей будущей победы назову,- гордо ответил Озбак.

Тут в калитку постучали и в пацху через двор быстрой, чуть хромающей походкой прошел молодой грузин в форме младшего лейтенанта. Это был Василий Петриашвили, старший команды демобилизованных, боевой офицер, в свои 29 лет уже имевший фронтовой опыт: тяжелое осколочное ранение и похоронку на родину, которая сменилась затем отменой приказа о выбытии и комиссованием по ранению.

Случилось это при обороне Севастополя, зимой 1942 года, когда командира взвода отдельной пулеметной роты младшего лейтенанта Василия Петровича Петриашвили "накрыло" взрывом от снаряда. Считая его погибшим, командир полка составил донесение комдиву. Но врачи в госпитале, вынув большое количество осколков из тела младшего лейтенанта, заштопали его и, поставив на ноги, с помощью трости научили заново ходить. Медицинская комиссия вынесла вердикт о негодности младшего лейтенанта Петриашвили к строевой службе, отправила его на долечивание в родное село Цители Сопели в Грузию. Васо очень переживал по поводу оставления нашими войсками Севастополя. Сколько крови, сколько жизней близких ему товарищей было отдано за этот город. Находясь на родине, Петриашвили постоянно обивал порог военкомата, но каждый раз получал отказ. "Ведь ты еще только ходить научился",- говорил ему военком. И вот, в очередной раз, Васо, сверкая, как молниями своими черными глазами, на повышенных тонах добился-таки отправки на фронт. Его определили командиром взвода в учебный полк. "будешь молодежь учить военному делу",- сказали ему. Но в полку Василий пробыл недолго, чуть больше месяца. И вот теперь он в составе эшелона, собирая новобранцев, движется на фронт под Туапсе, где решается сейчас дальнейшая судьба Кавказа и всей страны.

Младший лейтенант зашел в пацху, представился и, сняв фуражку поприветствовал всех не по-уставному, а как принято у него на родине. Дорогому гостю подали глиняную чашку вина. По традиции командир произнес тост "за свои счастливые ноги в этом доме", так как был здесь впервые. На Кавказе, когда человек приходит в дом в первый раз, то на его обуви вместе с частичками пыли и грязи, приходит счастье в дом. Такое поверие. Пригубив вино, Петриашвили сказал:

- Товарищи, я прибыл вместе с долгожданным вами эшелоном. Даю сутки на сборы. Встречаемся завтра в 18.00 на перроне. А теперь, с позволения хозяина, я удаляюсь. Служба.

Всех охватило необычное волнение. С одной стороны - долгожданная отправка на фронт, с другой - беспокойство и забота о семьях. Встав из - за стола, они разошлись по домам готовиться к отъезду.

Озбак так и не смог попрощаться с женой Хухуа, увидеть новорожденного сына. Вернувшись домой заполночь, немного поспал и, чуть свет, отправился назад Очамчыру, чтобы не опоздать на вечернее построение.

Ехали долго. Вот на вокзале Сухума и Гудауты на посадку пришло еще несколько взводов новобранцев. Часа три стояли в Сочи. И, наконец, показались византийские купола туапсинского вокзала. Город стоял в руинах. За три месяца авианалетов некогда цветущий зеленый оазис превратился в страшную пустыню. На привокзальной площади на месте бывшей клумбы возвышался довольно свежий холмик земли. Здесь весной, в самые первые бомбежки, погиб эшелон с новобранцами, подвергшийся атаке с воздуха. Молодые солдаты, не успев сделать ни единого выстрела, прервали свой боевой путь. (Долгое время на этом месте стоял скромный обелиск, люди возлагали цветы. Но кто-то из руководства, видимо, решил, что могиле здесь не место. Обелиск убрали, а на этой площадке поставили кафе. Уже в наше время мы с поисковиками из ВПО "Рубеж" добились от местной администрации переноса питейного заведения и установки памятного камня с надписью. С.Ч.)

Все подразделения прибывшего интернационального пополнения после формирования и погрузки на машины отправились на передовую. Их везли на северо-восток от города в село Георгиевское. Всего пополнение насчитывало более тысячи человек. В основном это были люди из Закавказских республик: необученные, не имеющие опыта в горах, кроме 116 человек, в возрасте старше 40 лет. На четверть - неграмотные, не владеющие русским языком. В селе Георгиевском, что в первом эшелоне тыла, начались в ускоренном темпе практические занятия. Были проведены учебные стрельбы из автомата и винтовки, изучение и метание гранат, а также знакомство с нормативными документами: Приказы Наркома обороны ЉЉ 227, 270; "Закон о каре за измену Родине". Ко многим прикреплены переводчики для того, чтобы можно было понимать приказы командиров и политруков.

И вновь - неожиданные встречи. Стрелковым взводом, куда попали Озбак Ашуба и Алексей Ахуба, стал командовать знакомый им младший лейтенант Василий Петрович Петриашвили. Вначале его хотели назначить командиром хозвзвода, но передумали и отправили в стрелковую часть. От сослуживцев новобранцы узнали о недавно проведенной операции в районе хуторов Перевальный и Пелика (ныне село Терзиян. С.Ч.).

Полк вышел на рубеж реки Пшиш. Немцы на правом берегу Пшиша развернули мощный укрепленный узел, с разветвленной системой ходов. Правый высокий берег представлял собой усиленный плацдарм, который было довольно трудно взять.

В начале 90-х годов мне довелось работать в поисковой экспедиции на этом плацдарме. Сотни останков наших бойцов были собраны тогда, буквально с земли. Особенно много их было у осыпи в конце села Терзиян. Со слов старожилов, осенью сорок второго весь левый берег реки и поляна за ним были покрыты телами погибших красноармейцев.

В этом бою погиб молодой командир 2-го батальона старший лейтенант Николай Головко. Как известно, погода тогда стояла исключительно дождливая. Из-за постоянных ливней уровень Пшиша поднялся до полутора метров. И эту речку, которая в жаркие дни еле струится между камнями, нашим бойцам нужно было форсировать под шквальным огнем врага. Николай Головко одним из первых бросился в холодную воду, ведя за собой батальон. Выжить в этих условиях было трудно, и первые получили ливень свинца и горячей стали. Молодость на войне отчаянна и так скоротечна. Кроме командира батальона полк потерял еще одного бесстрашного бойца - девятнадцатилетнюю Антонину Тимофееву, сержанта, санинструктора 3 батальона санитарной роты 696 стрелкового полка.

Антонина Васильевна уехала из Читинской области учиться в Одессу в электро - технический институт. Окончив два курса, в первые дни войны, она добровольно ушла на фронт и стала санинструктором. Незадолго до этого боя ей пришел вызов в формирующийся в районе Туапсе женский авиаполк ночных бомбардировщиков. Но не судьба была Антонине летать. Когда Тоня увидела, как в холодной бурной воде яростного Пшиша гибнут люди, сбиваемые огромными валунами, что тащила река, и настигаемые пулями врага, она, не задумываясь, пришла на помощь. Обвязавшись телефонным шнуром и прикрепив другой его конец к дереву, девушка стала вытаскивать из реки раненых, перевязывая их и накладывая жгуты для остановки кровотечения. Обстрел усилился, и она была ранена сама. Пуля перебила провод державший её. Из последних сил Антонина вытолкала очередного бойца на берег и, оступившись, упала, подхваченная потоком воды. Девушку нашли километром ниже по течению. Она была мертвой. Гимнастерка и юбка с одной стороны - порваны. Так тащило её по камням.

Погибших похоронили на месте гибели. И лишь через много лет, когда к 100-летию села Терзиян на высоком холме у въезда установили мемориальный памятник, их останки были перезахоронены. А на белоснежной плите золотыми буквами выбиты их имена. На стеле выполнен барельеф. Вот она - молодая и красивая с санитарной сумкой на боку бинтует голову раненому бойцу. Сюда же теперь и захораниваются другие защитники Туапсе, найденные нами в этих лесах.

Итак, полк был доукомплектован. Вместе с резервным пополнением из Северной группы войск в состав 18 Армии перебрасывались 8-я и 9-я Гвардейская и 10-я стрелковые бригады, а также из Очамчыры передислоцировалась 63-я кавалерийская дивизия. Вместе с ними планировалось отрезать части наступающей на гору Семашхо 1-й егерской дивизии немцев и попытаться захватить штаб полка противника в селении Гойтх. Но вначале нужно было остановить их наступление. Командующий 18 Армией генерал-майор А.А.Гречко лично прибыл на командный пункт 383 дивизии и встретился с комдивом Героем Советского Союза генерал-майором К.И.Проваловым. По личному распоряжению командующего 18Армии дивизия выдвинулась на хребет, помогла отбить врага в районе горы Два Брата 353 дивизии и совместно с 10-й стрелковой бригадой контратаковала немцев в районе хутора Перевальный, перерезав дорогу Перевальный - Гойтх.

В первом же бою, геройски отбивая атаки немецких егерей, тяжело был ранен Алексей Ахуба. Его пытались лечить в медсанбате, но из-за сырой погоды рана инфицировалась, и состояние угрожало жизни. В тяжелом состоянии он был отправлен в эвакогоспиталь Љ 1405 города Сочи, где через пять дней умер.

К ноябрю 383 дивизия двумя полками с левого берега реки Пшиш вышла на восточные скаты горы Сазинкаледж. Вскоре враг предпринял попытку контратаковать наши части силой до батальона, но потерпел неудачу. Противник предпринимал частые контратаки. Вершина дважды переходила из рук в руки. В это время 9-я стрелковая бригада совершила попытку прорваться между 13-м и 98-м егерскими полками немцев и выйти через гребень безымянной высоты на Гойтх. (Сейчас это место называется Солдатская Щель. Так её назвали лесорубы после войны, увидев множество погибших красноармейцев, слишком большие потери понесла 9-я стрелковая бригада. Сотни неизвестных солдат остались навечно на этих склонах. С.Ч.) Нашим частям не удалось достигнуть намеченной цели. Они были остановлены недалеко от командного пункта 98 егерского полка. Но своими действиями это подразделение сумело оттянуть значительные силы немцев от Семашхо и дать своим боевым товарищам укрепиться на хребте. Немецкий полковник Лаваль, помимо основных сил, бросил на сопротивление нашей боевой бригаде даже резерв штабных писарей. Кстати, за это противостояние Лаваль был награжден Рыцарским Крестом.

Но усилия наших войск не прошли даром. К 17 декабря семашхская группировка противника была практически разгромлена и 20 декабря её остатки отошли за Пшиш.

В конце октября Озбак Ашуба остался без своего друга Алексея. Единственным близким ему человеком стал теперь младший лейтенант Петриашвили. Они долго разговаривали в свободное от боев время, и на душе у Озбака становилось чуточку теплее, ведь бесконечные мысли о доме, о сыне, которого он так и не увидел, одолевали солдата.

Укрывшись от всепроникающей влаги, Ашуба зябко укутавшись в тонкое сукно шинели, присел в укрытии из бревен. Рядом с ним оказался сорокалетний на вид солдат.

- Холодно, браток,- сказал он. - Возьми у меня кусок брезента. Ты, вижу, человек южный, так и заболеть недолго.

- Спасибо, брат,- ответил Озбак. - Я не из тепличных, хотя пальмы в Гаграх видал.

- А я помню тебя по эшелону. Вместе ехали. Призвали меня из Азербайджана, из города Ленкорань. А родом - из донских степей, с Калача-на-Дону.

- Что такое калач?- спросил Озбак.

- Это хлеб такой вкусный.

- Как хачапури?

- Наверно,- ответил солдат. - Меня Сашком кличут. Мы, я вижу, одногодки. Я с 1905 года.

- Я тоже... И зовут меня Озбак, - тихо ответил Ашуба.

- Озбак - мне трудно запомнить, значит, буду звать тебя Осип.

- Ну, Осип, так Осип.

- Ты, Осип, про хлеб вспомнил, а у меня кое- что для тебя есть.

Александр достал из подсумка большой ржаной сухарь.

- Один есть его не буду,- отказался Озбак. - Давай грызи ты сначала, а мне оставишь.

Так в минуту военной передышки на горе Сазинкаледж завязалась новая дружба двух солдат, двух сынов своей Родины.

Наутро дождь прекратился, и на гору лег первый снег. Густой непроглядный туман, в котором видимость составляла всего до двух метров, окутал все кругом. Фронтовик Александр Ткаченко так писал об этом: "Ноябрь. Вчера ночью выпал первый снег. На дворе светло, в лесу - свежий воздух. А на сердце такая тоска по дому, что и слов не найду её выразить. Да будет несколько раз проклята гадина, которая затеяла с нами войну!"

Окопавшись на северном склоне горы, новые друзья готовились к отражению очередной контратаки немцев. Александр Дмитриевич Балычев, так звали солдата, примостился в неглубоком окопе, выдолбленном в каменистой земле, с автоматом наготове. Озбак укрепился чуть повыше. На автомате и касках серебрился иней от утренних заморозков. Озбак на всякий случай примкнул штык своей винтовки. Сквозь туман послышались тяжелые шаги и позвякивание амуниции взвод альпийских стрелков в серо-зеленых кепках и эмблемой эдельвейса на них двигались цепью. Прямо перед Александром из тумана вырос молодой немец с белесыми ресницами и испуганными голубыми глазами навыкате. Увидев Балычева, немец полоснул очередью автомата. Александр ничком уткнулся в бруствер. Немецкий солдат от страха не мог снять палец со спуска и выпулил весь магазин автомата в белый свет. Озбака эта ситуация просто разозлила. Только что из-за этого "вонючего молокососа" он потерял нового друга! Двумя выстрелами из винтовки Ашуба свалил врага.

Тут Озбака что-то больно ударило в голову, пробив каску. Яркая вспышка в глазах ослепила солдата, и он потерял сознание. А со склонов уже вовсю строчили автоматы и выводили длинные очереди пулеметы. Контратака захлебнулась. Санитары стали собирать раненых.

Гора Сазинкаледж - уникальная историко-географическая площадка. Расположена она посередине между долиной реки Пшиш и отрогами Семашхо. С неё открывается прямой путь по горной тропе на гребень Главного Кавказского хребта. Поисковые отряды обследуют эту территорию уже более 20-ти лет, и каждый год земля отдает в наши руки все новые и новые человеческие судьбы. Сначала те, кто пришел сюда в первый раз, увидели страшную картину. Дело было ранней весной, и оба склона: южный и северный, свободные от травы и кустарника, сплошь белели человеческими останками.

Через пять лет сюда попал и я. На склонах, то там, то здесь, веером раскинулись разрозненные временем и природными явлениями косточки наших солдат. На отдельной ровной полке виднелись наспех прикопанные отдельные костные фрагменты. Это немцы, со свойственным им педантизмом избавлялись от того, что мешало их быту и портило комфорт.

Здесь же было найдено и кладбище грузинских легионеров, воевавших на стороне Германии. Но их практически всех уничтожили, а оставшиеся охотно сдались в плен.

1мая 1995 года здесь на склоне я нашел свой первый опознавательный медальон советского солдата. Видимо боец был из последнего октябрьского призыва, из того эшелона, в котором ехали Озбак Ашуба и его боевые товарищи. В ноябре медальоны отменили, заменив их на красноармейские книжки. Солдат, к сожалению, не заполнил до конца бланк вкладыша. Видно, отговорили его. Существовало поветрие, если заполнишь - погибнешь. Но он все равно погиб - этот неизвестный герой 1905 года рождения из города Баку.

А у Александра Дмитриевича Балычева медальон был заполнен по уставу на двух вкладышах. Один должна была изъять похоронная команда, но не изъяла, не смогли. Было не до мертвых тогда. Успели забрать лишь раненых.

Нашли мы рядом с Балычевым и его немецкого противника. Среди останков немца попались наручные часы на металлическом браслете. На крышке - гравировка. Перевожу с немецкого: "В память о конфирмации (первое причастие у мальчиков - католиков в 14 лет. С.Ч.) ребенку Рихарду Патену, Остем, 1936 год". Французский ныне городок Остем больше похож на провинциальное селение. Никто здесь не помнит мальчишку по имени Рихард Патен, а может, не хотят вспоминать те времена, когда эта область была германской.

А не родственник ли господин Патен - бывший Председатель Европарламента в Страссбурге. Ведь Страссбург находится в нескольких километрах от Остема. Кто теперь узнает... А солдаты так и лежали много лет вместе. И хотелось бы им помириться, но смерть навсегда провела между ними черту, разъединив души. Они из разных окопов и лежат теперь на разных кладбищах. А души их успокоились, и теперь рассудит их суд небесный.

Озбак никак не мог выбраться из этой темной ямы. Казалось, на мгновение он приходил в себя, затем опять проваливался в темноту. Иногда из темноты выплывало лицо его Хухуа. Она, как Богородица с младенцем на руках с иконы Ново - Афонского монастыря смотрела на него и боль куда-то исчезала. Солдата несли, грузили на машину, везли и опять несли. Озбак пришел в себя в светлой комнате с окнами, заклеенными полосками бумаги крест-накрест. Голова страшно болела. Над ним склонилась девушка в белом халате и косынке.

- Степан Сергеевич, он очнулся!

Девушка звала кого-то. В комнату вошел мужчина в белом халате с кавказской внешностью.

- Где я?- чуть слышно простонал Озбак.

- Вы в госпитале в Туапсе. Я - начальник госпиталя, военврач 1 ранга Степан Сергеевич Арутюнян. Вам сейчас нельзя много разговаривать. Тяжелая черепно-мозговая травма, контузия. Сначала думали, что проникающее в мозг, да каска спасла. Пуля рассекла только мягкие ткани и застряла в черепе. Но уже все хорошо. Вас оперировал начальник хирургического отделения военврач 3 ранга Георгий Самсонович Инасаридзе, замечательный хирург, высокообразованный человек. До войны работал в одной из больниц Тбилиси. Сейчас он оперирует, потом Вас перевяжет. А Матрена Александровна Одностальченко, старший военфельдшер сделает укол, и Вы поспите немного.

Передвижной полевой госпиталь Љ 750 размещался в тихом месте на окраине Туапсе в районе городка нефтяников Грознефть. Здесь не бомбили, в отличии от центра и района порта. Госпиталь находился в здании школы. Он работал с коллосальной нагрузкой. Только с августа по ноябрь 1942 года через него прошли 14 839 раненых. Пропускная способность ППГ- 750 составляла 210 человек, при коечном фонде - 200 коек. Помимо военнослужащих, госпиталь принимал и мирное население, страдающее от войны. Качество медицинской помощи говорит само за себя. За период работы с августа по ноябрь 1942 года умерло всего 133 человека. Наибольшее количество умерших пришлось на конец октября, когда территория госпиталя 28 октября подверглась сильной бомбардировке. Погибли раненые и несколько медработников. Немецкие хваленые асы уже научились воевать с медиками и их пациентами. За три дня до этого на Семашхо погиб полковой медпункт 353 стрелковой дивизии. Такое варварство не делает чести именитым летчикам Люфтваффе, имеющим в своих родах аристократические корни, а вызывает лишь отвращение.

Несмотря на меньшее количество самолетов противника в ноябре 1942 года, связанное с переброской части их под Сталинград, они все-таки продолжали господствовать в небе Туапсе. Немецкая авиация лишь изменила тактику, применяя так называемую "свободную охоту". Особенно страдал от авианалетов из всего Туапсинского Оборонительного Района сам город Туапсе. Более 80% авиабомб было сброшено на город и порт. ( Вся статистика по госпиталю и авианалетам подготовлена кандидатом исторических наук Сергеем Феоктистовым. С.Ч.) В первые 20 дней ноября авиация противника произвела на ТОР 16 групповых и 6 одиночных налетов, с участием 614 самолетов: бомбардировщиков Ю-87, Ю-88 и истребителей - бомбардировщиков Ме-110.

Озбак Ашуба уже мог свободно сидеть в кровати. Заботливая Сусанна Абрамовна Санамова, бывший педиатр, а сейчас хирург ППГ-750, как ребенка выхаживала солдата. И это дало свои результаты. Почти за две недели он уже сам выходил во двор, познакомился с санитарами приемно-сортировочного отделения Иваном Гелашвили и Агасием Хачатурьяном. Даже пытался помогать им. Имея отменное от природы здоровье и ведя всю жизнь в работе и движении, Озбак уже маялся без дела. Хотя голова еще болела временами, но душа рвалась в бой. Он постоянно просился на фронт, где дрались с врагом его сослуживцы. Сусанна Абрамовна только всплескивала руками и в отчаянии поднимала свои черные брови, когда Озбак пытался помогать в разгрузке носилочных раненых и больных. Затем доктора и часть сотрудников отправили в состав первого эшелона госпиталя в район хутора Терзиян разворачивать лазарет в лесных условиях, приняв от медсанбата 353 дивизии 145 тяжелораненых солдат и командиров.

Как - то в палату поступил на долечивание и отправку в тыл красноармеец Шалва Куцешвили. Он был истощен после тяжелого ранения и присоединившегося инфекционного заболевания и переведен из того самого места, где работали сейчас медики ППГ-750. Шалва должен был ехать в Грузию через Очамчыру. Озбак попросил его передать кому-нибудь, что Ашуба находится в госпитале с ранением в голову.

Наконец врачебная комиссия признала, что ранение Ашубы не представляет уже опасности для жизни, но для полного выздоровления его на время отправят домой. Для Озбака эта новость была неоднозначна. С одной стороны очень хотелось домой, чтобы увидеть, наконец, сына, а с другой стороны его товарищи сражаются сейчас в заснеженных горах у реки Пшиш. Но раз так решили, то так тому и быть.

Утром двадцатого ноября, попрощавшись со своими товарищами Гелашвили и Хачатурьяном, Ашуба отправился на железнодорожный вокзал. Город стоял в руинах. Черные закопченные остовы домов кое-где сохранившихся в центре, зловеще нависли над пустыми улицами. Битый кирпич и куски металлических прутьев, всюду воронки от бомб. Пыль скрипит на зубах, глаза слезятся от гари. На вокзале выяснилось, что путь в районе Лазаревской разбомбили, и состав будет только завтра. Кто-то посоветовал ему идти в порт. Там могут быть транспортные суда и корабли в сторону Поти и Батуми.

Ашуба после ранения все-таки еще был слаб. Он плохо понимал, что происходит вокруг. Голова гудела, в глазах темнело. Немного придя в себя, Озбак отправился к морю. Идти было недалеко, и вскоре он пришел к пирсу. Море штормило, шел мелкий дождь, с гор тянуло холодом и близким снегом.

Вдруг завыли сирены, и в небе послышался гул моторов. Несмотря на плохую погоду, авиация противника предприняла налет на город. С возвышенностей захлопали зенитки. Оглушительный грохот наполнил все кругом. Озбак нетвердой походкой направился к полуразрушенному зданию, чтобы укрыться от осколков. Вдруг раздался оглушительный взрыв, земля задрожала под ногами. Огромные глыбы кирпича и бетона в одну минуту рухнули вниз, погребая под собой все и всех. Через некоторое время на месте бывшего дома лежали лишь груды строительного мусора. Ветер, дувший с моря, поднимал клубы пыли и дыма, а мелкая морось прибивала их к земле.

Это был последний массовый налет на город. Случались потом еще одиночные вылеты, но они носили уже больше разведывательный характер. Когда фронт отодвинулся на Кубань, жители города начали разбирать завалы и хоронить неопознанных погибших военных и гражданских на городском кладбище. Позже на Горке Героев, где стояли зенитные расчеты их, перезахоронили в братскую могилу у памятника Неизвестному солдату и зажгли Вечный огонь. До сих пор горит тот огонь над морем и солдат рядом со скорбящей матерью строго глядит с постамента.

Шалва Куцешвили выполнил обещание. Проезжая Очамчыру, он крикнул на перрон, стоящим там людям, что Ашуба в госпитале с ранением в голову.

Судьба младшего лейтенанта Василия Петровича Петриашвили, командира взвода 696 полка 383 дивизии сложилась героически. 28 января 1943 года полк вел бой за высоту 192.1 под станицей Крымской Краснодарского края. ДЗОТ, ранее молчавший, вновь открыл огонь. Взводу Петриашвили было приказано уничтожить его. Бойцы поднялись в атаку, но пулемет прижал их к земле. Ползли по-пластунски, но пулемет не давал и продолжал строчить, настигая солдат. Василий приказал через рядового Акулянца, чтобы не двигались, а сам пополз к ДЗОТу. Бросил одну гранату, другую. Его ранило, но шквал из огневой точки не ослабевал. У самого ДЗОТа Василий вскочил, бросился к амбразуре, закрыв её своим телом. Бойцы поднялись в атаку и взяли высоту. Василий Петриашвили посмертно был награжден Орденом Боевого Красного Знамени.

Проходят годы, старые окопы зарастают травой. Ветеранов Великой Отечественной все меньше и меньше. Но живут их дети, помнят о них внуки, взрослеют правнуки и подрастают праправнуки, которым нельзя забывать те далекие военные годы, время, ставшее историей и тех людей, о которых нужно помнить вечно.

Имена из прошлого.

Есть в поисковых отрядах одно незыблемое правило: постараться найти тех, кому дорог, или хотя бы памятен тот солдат Великой Отечественной, которого по прошествии многих лет мы обнаружили и узнали его имя. Находка предмета, способного помочь в именной идентификации бойца, является главной целью любого поисковика. У тех, кто воевал и погиб до ноября 1942 года можно обнаружить небольшой пластиковый пенал черного цвета с завинчивающейся крышкой. Это солдатский смертный медальон, который начал использоваться в войсках для опознания личности военнослужащего задолго до Великой Отечественной войны. Его ввели Приказом РВС ( Революционный Военный Совет - прототип Наркомата обороны и затем Министерства обороны. С.Ч.) от 14.08.1925 года Љ 856. Первые образцы были плоскими жестяными коробочками, размером 50х33х4 мм и носились на шнуре на шее. Внутри находился бумажный бланк с личными данными военнослужащего: ФИО, год и место рождения, место призыва, адрес ближайших родственников и группа крови. Поскольку негерметичность такого устройства не позволяла сохраниться пергаментной бумаге, Приказом НКО от 15. 03. 1941 года Љ 138 вводится восьмигранный пластиковый пенал. Внутрь вкладываются бумажные бланки уже в двух экземплярах. А в дальнейшем, с 07. 10. 1941 года выдаются красноармейские книжки солдатам и удостоверения личности офицерскому составу.

Часто медальоны не заполнялись солдатами из-за суеверного страха верной гибели после заполнения бланка. Их могли использовать, как мундштук для курения табака, или футляр для бытовых предметов: спичек, швейных и патефонных иголок. 17. 11.1942 года медальоны отменили, полностью заменив их на красноармейские книжки и удостоверения личность офицера. Но некоторые военнослужащие еще в течении 1943 года продолжали носить в кармане и медальон. Очень хотелось бойцам сохранить о себе надежную информацию. И они использовали, порой, подручные средства: могли изготовить футляр из дерева, или оставить записку в гильзе патрона, вынув пулю с порохом и закрыв гильзу деревянной пробкой. Это делали в основном более взрослые бойцы, спокойно относящиеся к смерти, и не хотевшие исчезнуть бесследно. Иногда в бланк медальона вносились и неуставные записи. Так, например, красноармеец Радченко Х.Т. написал на обратной стороне бланка, чтобы кто найдет его, передал записку жене, указав её имя и адрес.

Очень часто попадаются именные личные вещи военнослужащих. Особенно любили бойцы подписывать аллюминиевые котелки, ложки, фляжки. Порой, вносились не только свои данные, но и весь боевой путь.

Хочу привести несколько случаев возвращения имен из поисковой практики.

Совсем недавно поисковый отряд из объединения "Обелиск" г. Туапсе обнаружил в лесу аллюминиевую фляжку времен ВОВ с надписью: "Лесник Б Ф Л, или К Ф Л". В этом месте осенью 1942 года находились части 32 Гвардейской стрелковой дивизии. Здесь проходил левый фланг последнего рубежа обороны Туапсе.

Для отвлечения части сил 18 Армии от направления главного удара в районе с. Гойтх, противник перешел в наступление силами 1-й Словацкой моторизованной дивизии северо-западнее перевала Елисаветпольский (ныне Шаумянский, С.Ч.). Командующий Армией приказал прочно удерживать оборону находящимся там 68 стрелковой бригаде, 328 и 32 Гвардейской дивизиям.

Полки этой Гвардейской дивизии, считавшиеся элитой 18 Армии, стояли здесь насмерть, как совсем недавно у станции Хадыженская. 80 Гв СП оборонялвысоту 576.0 в районе Сарай-Горы, 82 Гв СП укрепился на перевале Елисаветпольский. Именно здесь и была найдена подписанная бойцом Лесником солдатская фляга.

В списках донесений ЦАМО РФ в г. Подольске (Центральный Архив, С.Ч.) было найдено 15 страниц военнослужащих с такой фамилией. Но что обозначают буквы БФЛ, или КФЛ? Ищу по дате выбытия ближе к осени 1942 года и нахожу запись: Лесник Константин Филлипович (вот, что такое КФЛ), красноармеец 80-го Гвардейского стрелкового полка, умер от ран в 750 ППГ г. Туапсе 2.10.42 г. У солдата были несовместимые с жизнью проникающие ранения грудной клетки, живота, осколочные ранения плеча и бедра. Он умер от шока.

1-го и 2-го октября 1942 года батальоны 80 Гв СП вели бои на восточных скатах высоты 519.6 в районе станции Хадыженская, балке Мирная недалеко от этой высоты и знаменитой 350.3, где немецкие егерские части долгое время не могли прорваться из-за мощного отпора наших бойцов. Эти бойцы 9 октября добровольно остались прикрывать отход своих товарищей из остатков 80-го и 82-го Гвардейских стрелковых полков. 2-го октября дивизия потеряла убитыми, ранеными и ропавшими без вести 325 человек. Видимо, из-за особенностей рельефа местности в районе станции Хадыженская и отдаленности батальонов друг от друга, оказать медицинскую помощь в условиях полкового медпункта не удалось. Шоссейная дорога на Туапсе была еще в наших руках и бойца сразу отправили в госпиталь вместе с другими ранеными на машине. Посколько пить с ранением в живот нельзя, его фляжку с водой забрали однополчане, ибо вода в начале осени после жаркого лета в этих местах - дефицит. Фляжка с другим хозяином дошла почти до села Шаумян. Что стало с её новым владельцем, нам неизвестно.

В 1997 году в районе села Терзиян вместе с останками бойца был найден котелок подписанный Арушановым С. А. В базе данных Центрального архива Минобороны РФ имеется запись о том, что Арушанов Сергей Аршакович 1915 года рождения, призванный в 1941 году военкоматом города Кировобада ( с 1991 г. город Гянджа, С.Ч.) Азербайджанской ССР, пропал без вести в октябре 1942 года, а г. Кировобаде, по ул. Пушкина 33 осталась его мать - Арушанян Версеник Аршаковна. Запись сделана в январе 1943 г., поэтому нужно смотреть хронологию боевых действий в районе с. Терзиян в конце октября 1942 г. А учитывая место нахождения останков солдата, можно предположить, что это операция по захвату плацдарма на правом берегу р. Пшиш, в которой участвовал 696 СП 383 СД.

Поиск родственников многих бойцов осложняет то, что при распаде Советского Союза, многие жители республик поменяли свое место жительства. Так, родных солдата Лесника К.Ф., которые скорее всего из Молдовы, Арушанова С.А., Зайцева А.Т., младшего лейтенанта Анисимова В.П., которые из Азербайджана, разыскать будет трудно. Уже много лет пытаемся сообщать по месту бывшего проживания - все безуспешно.

Некоторые фамилии военнослужащих, найденных нами по медальонам, отсутствуют в списках базы данных. Найденные по записке из прошлого, эти люди обретают свои судьбы, память о себе. Ждет своей очереди на сообщение родным информация о Якубовой Клавдии Игнатьевне 1922 года рождения, военфельдшер из Новочеркасска Ростовской области. Она была найдена на высоте 514.2 в районе Фонагорийского, Горячеключевского района на месте нахождения 2-й штабной роты 726 СП 395 СД. О Якубовой нет данных, как о погибшей, или пропавшей без вести. А ведь кто-то ищет, может быть, Клавдию.

Из архивных данных известно, что 726 стрелковый полк в конце сентября - начале октября 1942 года отчаянно штурмовал высоту 514.2, которой 24 сентября овладела 198-я пехотная дивизия противника. Плечом к плечу с 726 полком сражались артиллеристы, сводный отряд 723-го полка и рота ПТР. Во второй половине дня 24 сентября противник контратаковал наши части. В этой контратаке, при поддержке танков и бронемашин, участвовали 150 человек из иностранного легиона (наши военнопленные, перешедшие на сторону врага), переодетые в форму Красной Армии.

В тот день геройски погиб комиссар батареи 968 артполка младший политрук Харламов. Во время боя танк противника попытался атаковать с фланга огневую позицию батареи. Танк открыл пулеметно-артиллерийский огонь по позиции и стрелковым ротам. Харламов приказал старшине роты ПТР Шпаченко взять противотанковое ружье и следовать за ним. Обойдя танк справа, и приблизившись на 50 метров, политрук из автомата уничтожил двух пехотинцев противника, сопровождающих танк, а затем открыл огонь из ПТР, отвлекая внимание на себя. В этот момент командир 1-й батареи старший лейтенант Яцкевич, по заранее обговоренному плану, выкатил 45-ти мм пушку на прямую наводку и пятью выстрелами уничтожил тяжелый танк. Следом за этим командир роты ПТР лейтенант Недобайло, в расчете с красноармейцем Удодом в упор расстрелял бронемашину. Лейтенант был ранен в обе ноги, но не покинул боя. Есть вероятность, что под огнем противника медицинскую помощь лейтенанту Недобайло могла оказывать военфельдшер Якубова Клавдия Игнатьевна. Но архивные данные об этом не сохранились.

В результате противостояния врагу в тот день было уничтожено до 800 солдат и офицеров противника, подбито 2 танка, бронемашина, захвачено 10 пулеметов и несколько минометов.

Отвлекающий внимание вражеских танкистов Иван Харламов, погиб в неравном бою. За этот подвиг он был посмертно награжден Орденом Красного Знамени. Харламов Иван Егорович 1910 года рождения похоронен в селе Шаумян Туапсинского района в братской могиле у мемориала "Пядь земли", что в центре села. В Запорожской области на ст. Ленина его так и не дождалась жена Роджер А.В.

О многих других защитниках Туапсе, которых нет в списках, мы сегодня узнаём из смертных медальонов. Это Балычев Александр Дмитриевич, 1905 года рождения, красноармеец, уроженец г. Калач-на-Дону, призывался из г. Ленкорань Азербайджанской ССР, найден на горе Сазинкаледж; Болдырев Иван Анатольевич, 1921 года рождения, красноармеец, уроженец Челябинской области, Краснотуринского района, Новосвининского сельсовета, найден на левом берегу реки Пшиш, в районе хутора Островская Щель; Анисимов Василий Павлович, 1912 года рождения, младший лейтенант, командир отделения, уроженец Саратовской области, ризывался из г. Баку, найден на высоте 350.3 Апшеронского района, станция Хадыженская. Данные на Анисимова В.П. все-таки были найдены в списках. Но данные - противоречивые. То он числится, как пропавший без вести, то подается опровержение, что он опять в строю, затем, что он погиб, и вновь жив. Все эти записи сделаны за три месяца 1942 года, с мая по сентябрь. В конце концов его останки были обнаружены в окопе вместе с его боевыми товарищами из 32 Гвардейской стрелковой дивизии, удерживающими до последнего наступление немцев на Туапсе, давая возможность отойти двум своим обескровленным полкам.

Особое внимание хочется уделить военврачу 3-го ранга Арутюнян Европе Оганесовне, 1905 года, призванной Молотовским военкоматом г. Еревана. Данные о ней в базе данных также отсутствуют. Однако, Европу Оганесовну помнят многие жители северной части Туапсинского района старшего поколения. Она инспектировала состояние госпиталей 18 Армии и часто встречалась по вопросам медобеспечения с начальником политотдела 18 Армии полковником Л.И.Брежневым, с которым была лично знакома.

При строительстве железной дороги на станции Гойтх прокопали штольню, как возможность использования тоннеля. Затем строительство тоннеля перенесли в другое место, а штольню использовали, как склад. С сентября 1942 здесь разместили узел связи 18 Армии и медсанбат.

8 октября 1942 года станция Гойтх подверглась массовой бомбардировке. Со слов очевидца этой трагедии, местной жительницы Веры Игнатьевны Кравченко одновременно до 80 самолетов противника атаковали железнодорожное полотно и станционные постройки. Сильно пострадал 12 отдельный дивизион бронепоездов. Два бронепоезда не ушедшие вовремя в тоннель, были выведены из строя. Тяжело ранен начальник артиллерии 328СД Иван Федорович Сабинин, убит заместитель командира дивизии полковник В.А.Следов.

Европа Оганесовна Арутюнян в это время находилась у штольни медсанбата и активно участвовала в сортировке раненых и оказании медицинской помощи пострадавшим от налета. Одна из авиабомб разорвалась в непосредственной близости от того места, где находились медики. От удара взрывной волной доктор Арутюнян и те, кто находился рядом, погибли на месте. Их похоронили здесь же, у железнодорожного пути. Могила находится здесь и сегодня. Красная пятиконечная звезда и табличка с фамилиями исчезли с небольшого бетонного обелиска, и только имя этой бесстрашной женщины - врача удалось вернуть из прошлого, благодаря рассказам очевидцев, многих из которых уже нет в живых.

Работа по поиску на местах Туапсинской оборонительно - наступательной операции продолжается поисковыми организациями. Традиции сохраняются со времен первых Красных Следопытов технического училища Љ9 г.Туапсе, устанавливавших металлические памятники и мемориальные доски на склонах горы Семашхо. Всем молодым исследователям священной туапсинской земли хочется напомнить слова бывшего командира 32 Гвардейской стрелковой дивизии, Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Михаила Федоровича Тихонова, с которыми он обращался к молодежи 60-х годов прошлого столетия.

"Вы совершаете походы по местам боев, по тем тропам и дорогам, которыми шли ваши отцы и старшие братья. Внимательно вглядитесь и вслушайтесь в ту тишину, которая в большинстве своем окружает места бывших боев. Она не безмолвна, она умеет говорить. Будьте внимательны, и она поведает вам о безвестных еще доныне подвигах и героях.

В их именах героическое незабываемое прошлое. И пусть их имена всегда будут святыней..."

Поднебесный батальон.

Об этих траншеях я знал давно. Лет двадцать назад случайно обнаружил одну из них, поднимаясь по Грушевой балке из хутора Островская Щель. В народе это место называют немецкий подъем, так как здесь в ноябре 1942 части Ударной группы генерала Ланца пытались выйти на гору Индюк и закрепиться там.

Пройдя через позиции немцев, на одной из горных площадок, обнаружил незахороненные останки немецкого солдата со множеством пуговиц, карабинчиков обвеса, крючков и прочей мелочевки. Видно жарко было здесь, раз педантичные в деле захоронения своих солдат немцы, не смогли предать боевого товарища земле. Кто-то очень крепко поддал им огня. И вот, чуть выше на склоне я увидел длинную траншею, перекрывающую весь северо-западный участок горы. Она была уже в свое время потревожена любителями военных раритетов. На бруствере лежали кожаные лендлизовские ботинки, кругом виднелись обрывки еще сохранившейся максимовской пулеметной ленты. Земля в траншее была мягкой, что говорило о наличии пустот и вероятности нахождения здесь останков. Проверять было некогда, внизу меня ждали. И скрепя сердце, я был вынужден спуститься.

Много лет потом эти позиции не давали мне покоя. В одиночку мне стаким объемом не справиться, а подходящей большой группы на тот момент не было. Гораздо позднее удалось обнаружить, что траншея не одна. Их большое количество по всему северному и северо-восточному склону, в несколько рядов. Они умело и правильно изготовлены, создавая зону обстрела во всех направлениях. И что интересно, нигде больше на участке от Семашхо до Гойтхского перевала нет таких укреплений.

Из архивов стало ясно, что на левом фланге наших войск, держала оборону 8 Гвардейская стрелковая бригада, силами 2-го стрелкового батальона.

8 Гвардейская стрелковая бригада, преобразованная 6 сентября 1942 года из 4-й воздушно-десантной бригады являлась элитным резервом Советского командования. В ходе стремительного наступления частей Вермахта на Кавказ, воздушно - десантные войска спешно переформируются в стрелковые подразделения и бросаются на подкрепление основным силам. Осенью 1942 года под Туапсе стягиваются все возможные дополнительные соединения. 17 октября из под Терека в состав 18 Армии вводится 8 Гвардейская стрелковая бригада и сходу занимает левый фланг обороны по соседству с 83 горно-стрелковой дивизией и курсантами 165 стрелковой бригады. Гвардейцы хорошо вооружены автоматами, самозарядными винтовками и имеют станковые пулеметы. Командование 18 Армии отдает приказ первому батальону совместно с 107-й стрелковой бригадой и 1149 полком 353 дивизии обратить внимание на участок Щель Холодная - Щель Островская - шоссе. Второму батальону продолжать усовершенствовать оборонительные сооружения в занимаемом районе, уделив внимание обороне пер. Гойтхский и горы Индюк.

Эти траншеи все чаще и чаще вспоминались мне. Уже работая над этой книгой, я несколько раз приходил сюда со стороны новой пробитой горной дороги по склону Индюка. Намечая будушую поисковую экспедицию, в помощь нашим поисковикам, мы пригласили группу из Кировской области. Они зарекомендовали себя настоящими профессионалами. Помнятся боевые укрепительные сооружения, тщательно откопанные в полный пофиль. Археологическим методом поднятые останки солдат. Бережно извлеченные из земли до последней мелкой косточки. Так работали наши товарищи на Новгородской земле в известной "Долине". И только им мы решили доверить такую ответственную работу. Почему пригласили со стороны? Очень большой объем работ, а отпуска такие короткие.

Первые дни работы показали, что и таким большим коллективом полностью траншеи не обследовать. Взяли две из них в самом первом эшелоне. Там, где больше всего гибли люди. И они стали попадаться на каждом шагу. Несмотря на прочность обороны, потери происходили из-за артобстрелов с противоположного хребта, где распологалась батарея майора Адольфа фон Эрнстхаузена. За неделю работы нами было извлечено около взвода бойцов. К сожалению никаких предметов, помогающих идентифицировать личности погибших, обнаружено не было. Лишь по архивам можно назвать несколько имен бойцов, воевавших здесь.

Владимир Нестерович Дмитриенко 1922 года рождения, Гвардии сержант, снайпер 8 Гвардейской, родом из Боржомского района Грузии. На его счету не менее 130 уничтоженных гитлеровцев. В 1942 году награжден именной снайперской винтовкой, в 1943 - представлен к награде орденом Красная Звезда, в 1944 году, уже имея опыт, передавал снайперское умение молодому пополнению, был награжден медалью "За отвагу".

Выжить удалось не всем. И мы это видим на месте. Стойкость и героизм Гвардейцев заслуживает наивысшей оценки. Прочно удерживая рубежи горы Индюк, не дожил до Победы младший политрук, 28-летний карачаевец Абайханов Мусса Шагаибович. Заместитель командира роты по политчасти Мусса Абайханов погиб 22 ноября 1942 года, как раз во время этих боев. Много информации о нем не сохранилось. Донесение политотдела армии содержало лиши общий список. Где был похоронен политрук - неизвестно.

Единичные группы противника все же просочились сквозь плотную оборону к третьему эшелону окопов. Об этом говорит незначительный настрел маузеровских гильз в траве. Но эти небольшие отряды были уничтожены.

Ниже траншей из укрепленных в скалах каменных ДОТов противник тоже был выбит. Наших гильз там настреляно гораздо больше. Группировка врага в этом месте была частично разгромлена, частично отступила, оставив идею захвата горы-крепости Индюк.

8 Гвардейская стрелковая бригада в ходе зимнего наступления наших войск в феврале 1943 года, еще раз показала свои стойкость и мужество на Малой Земле под Новороссийском. Занимая этот плацдарм, бойцы вспоминали тех, кто остался лежать на дне горных траншей под Туапсе. Смертельный поединок на Кавказском хребте, закалил дух будущих десантников. Бои на Туапсинском направлении явились предвестниками будущих славных побед.

К сожалению, очень немного удалось узнать о втором батальоне 8-й Гвардейской. История эта нуждается в дальнейшем детальном изучении. Да и не все пласты земли еще отрыты. Солдаты зовут нас из этих траншей и поиск будет продолжаться. Этой короткой солдатской историей я хочу отдать дань памяти, благодарности и глубочайшего уважения тем людям, которые сложили здесь свои головы и будут похоронены со всеми воинскими почестями.

Эпилог.

Ну, вот я и заканчиваю первый этап повествования солдатских историй. Будут новые темы, будут новые рассказы. Ведь практически ежедневно на мой электронный адрес приходят письма с просьбой помочь отыскать хоть частичку памяти о том или ином солдате. Книга будет продолжаться, и повествование о тех далеких событиях будет жить. Но для этого нужно некоторое время.

Когда идешь по местам боев, больно ранит сердце бездумное действие некоторых путешественников. Подсознательно, хотя, как лучше, они поступают, как всегда. На многочисленных памятных знаках много раз я наблюдаю одну и ту же картину: кости погибших солдат несут к подножьям монументов и обелисков. Друзья! Не нужно этого делать. Оставьте останки там, где нашли. Их все равно найдут поисковики и, на основании привязки к местности, нанесут на схему путевого листа. Не тащите к памятникам военное железо.

Во-первых, это может быть опасно, ибо живы еще минные поля.

Во-вторых - это не эстетично. Пусть военный хлам лежит себе на месте. Памятники ставятся для того, чтобы помнить. Эту память мы сохраним в своих душах, и пусть наши солдаты спят спокойно.