Поднадоели порядком разговоры о кризисе реализма. Вообще разговоры о тупике в русской литературе выеденного яйца не стоят. Так можно рассуждать только в том случае, если в нас самих нет понимания, что литература - это живой организм, возраст и здоровье которого равны возрасту и здоровью языка. Меняется язык - меняется и литература; болеет язык - это мгновенно отражается на художественном слове. А метод вообще не причем. Реализм, как и модернизм, и постмодернизм, и вообще любой -изм - это инструмент в руках художника. Сила реализма в том, что этот инструмент требует навыка и мастерства, им сложнее прикрыть собственную бездарность, выдавая ее за поиск и эксперимент.
Тем не менее, видно невооруженным взглядом, что в новейшей русской литературе намечается если не кризис, то топтание на месте. В "нулевых" отчаянно выстрелили "новые реалисты". Пуля была шальная, наудачу, но попала точно в цель, растормошив впавшую в дрему отечественную словесность. Явление "нового реализма" можно ругать, можно хвалить, но не замечать его уже невозможно. Недосказанность лишь в том, что сами "новые реалисты", угадав потребность в социальной литературе, на достигнутом успехе остановились и не смогли преодолеть внутреннего пессимизма. Центральным становится жанр романа, но нет четкого понимания, как и чем ему дышать дальше.
Проблема мне видится в отсутствии героя, соответствующего семантике этого слова. Я не про агитку сейчас, не про флаг в руки и барабан на шею. Просто очень нужен нормальный герой, чтобы сдвинулась с мертвой точки пустая эпоха.
Герой в русской литературе далеко не всегда выходит из реальности. В лучших своих образцах он притягивает эту реальность к себе, меняет ее посредством воздействия на читателя и вырывается за пределы текста. Таких героев рождала нам классическая русская литература, мощнейшую плеяду таких героев выплеснул соцреализм. На всех "новых реалистов" такой герой лишь один - Санька Тишин из романа Захара Прилепина "Санькя". И беда не в том, что нет равных по силе художественных образов - еще как есть, и у Сенчина, и у Шаргунова, и у Садулаева (а если отойти от "новых реалистов", то список ярких образов заметно расширится). Беда в том, что образы есть, а героев нет. Потому что каждый из них спасает себя самого, а в русской литературе такой подход не проканает.
Безусловно, я упрощаю ситуацию, но упрощение это намеренное, от сильной жажды.
Очень нужен герой, жертвующий собой за други своя, чтобы каждый был счастлив и никто не остался обделенным.
Чтобы мерзость была наказана, а правда восторжествовала. Как в сказках. Но ведь русская литература только тогда и способна изменить реальность, когда в ней есть что-то от сказки, от чистого волшебства.
Это что-то зовется надеждой.
Гуманистическая категория надежды покинула русскую литературу, и это тревожит меня куда серьезнее, чем отсутствие героя. Похожие процессы мы уже наблюдали в начале 20 века, когда Слово запуталось в -измах и утратило внятность, когда писатели пошли на поводу у треснувшей реальности и перестали дотягивать ее до своего уровня. На весь Серебряный век едва ли наберется десяток произведений, в которых надежда пытается удержать расхлябанную ось русского мира. Последствия нам известны. В этом можно углядеть обычное совпадение, но тут вопрос отношения к искусству и его роли в существовании общества. Наивно предполагать, что литература лишь отражает реальность и время. Цель творчества - победить смерть. Не чью-то конкретно, а смерть вообще. Для этого писателю надо твердо стоять на ногах, потому что, когда он не может нащупать точку опоры, - весь мир начинает трещать по швам. У того же Прилепина, кажется, была мысль применительно к стихам Есенина: если бы не было этих стихов в начале нового смутного века, Россия бы не устояла. И эти слова надо воспринимать буквально: не будь Есенина, Блока, Гумилева, Грина - мы бы кончились. Не будь стихов Ольги Берггольц и 7-ой симфонии Шостаковича - пал бы Ленинград.
Сегодня действительность в России такова, что отсутствие надежды в литературе если не оправдано, то объяснимо. К двум сакральным русским вопросам добавился третий: что дальше? Кризис? Война? Смена режима? Распад Евросоюза? Обрушение доллара? Революция? Что? Не только Россия - весь мир завис в подмороженном состоянии, и люди с ужасом ждут, что же принесет им оттепель!? Напряжение, накопившееся в мире, требует выхода. Его стравливают понемногу, как воздух в баллоне, но его вырабатывается куда больше, чем оно успевает рассосаться. Когда баллон взорвется, отвечать за это, конечно, никто не будет.
Возьмусь утверждать недоказуемое: в силах писателя сделать так, чтобы баллон не взорвался; а если взорвется - чтобы не посекло осколками; а если посечет - чтоб не до смерти...
Писатель черпает надежду и вкладывает ее в текст не из реальности. Если бы это было не так, то никогда не появились бы "Война и мир", "Братья Карамазовы", "Очарованный странник". Ну, какая, скажите, надежда в 19 веке? Севастополь долбят изо всех стволов, царей взрывают, крепостное право отменяют со скрипом. Но в это же время рождаются и Пушкин, и Гоголь, и Толстой, и Достоевский. Важно понять одну очень простую мысль: смена эпох - это всего лишь смена декораций. А человек во все времена остается прежним: и справедливым, и подлым, и злым, и добрым, одинаково способным как на низость, так и на подвиг.
Надежда - не в реальности. В нас самих. А точнее в том, во что мы верим, за что готовы отдать жизнь, если потребуется. Ее всегда не хочется отдавать, страсть, как не хочется. И Александру Матросову не хотелось, и Евгению Родионову, и еще тысячам безвестных героев. Вопрос лишь в том, веришь ли ты сам во что-то неизмеримо большее, чем твоя собственная жизнь? Потому что только из такой веры можно черпать надежду полными горстями, не боясь, что оскудеет источник.
Отсутствие героя в современной русской литературе теснейшим образом связано с отсутствием в ней надежды. Это тоже очень простая мысль. А надежда необходима, потому что русская литература никого ничему не учит, у нее другая задача. Лучше всех это прокомментировал Вячеслав Кондратьев в повести "Отпуск по ранению", облекая заветное в спор двух друзей:
" - ... Русская литература не смогла воспитать цельного, рационального человека. Она создала либо фанатиков, либо "лишних" людей, - заявил Сергей. - Кстати, мы спорили с тобой об этом на заре туманной юности. Помнишь?
- Помню. Но ты был не прав тогда, как и сейчас. Русская литература воспитала человека, которому очень трудно быть подлецом..."
Не надо изобретать велосипед. Достаточно писать так, чтобы после прочтения твоих книг человеку трудно было быть подлецом. Конечно, художественная литература не сводится к одной лишь воспитательной функции. Избитая максима, что писатель-де с Богом разговаривает, не так абсурдна, как кажется на первый взгляд. Писатель Словом выстраивает мир, который, являясь для реальности образцом, не то чтобы делает нас лучше, но дает точки опоры. А еще этот мир звучит удивительными, волшебными голосами, звучит через счастье, через боль, через надежду. Катарсис - это не просто эстетическое переживание, это память об утраченном Рае.
Даже в нашей потрескавшейся реальности хватает героев, которые могли бы послужить поведенческим образцом. Их героизм не "для", а "вопреки". Казалось бы, какой смысл Сергею Сотникову поддерживать в рабочем состоянии старую, списанную взлетно-посадочную полосу, которая к тому же не входит в его зону ответственности. А вот, поди ж ты, поддерживал. Для того, чтобы в 2010-ом году пилоты Ту-154, кружившего без топлива над тайгой, заметили эту чудом сохраненную полосу и посадили самолет, избежав катастрофы.
Не переживайте, что о Сергее Сотникове не снимают фильмов и не пишут книг. Героизм - всегда "вопреки". Так уж он устроен, иначе бы это был не героизм.
Уверен, вернутся герои и в литературу. Вот недавно вышел сборник рассказов Сергея Арутюнова "Запах напалма по утрам". И совершенно не важно, чего в нем больше, реализма или постмодернизма. Главное, в нем есть надежда. Так читайте и не говорите, что это прошло мимо вас.
Герой ведь нужен не для того, чтобы объяснять нам, что такое хорошо, а что такое плохо. Это мы и сами знаем, да и у писателя хватает инструментов, чтобы очертить и утвердить это знание. Тогда зачем нам нужен герой? Может, ну его к лешему? Остановимся на Иване Чонкине. Чем не герой? Прижимистый, прагматичный, любит жизнь, не отягощен интеллектом и, главное, совестью... Только не удивляйтесь, если в какой-то момент ваши дети станут на него похожи.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
