Война на Донбассе, как лакмусовая бумажка, проявила людей. Мысль - описать их типы, рассортировать по диагностическим разделам - зародилась давно. Хотелось бы в романе, но рогов бог не дал.
Посему, краткие зарисовки, без сюжета, у постели больного. Три раздела - сбежавшие из Донецка, оставшиеся и приехавшие - делятся на подразделы. Статические картинки завершает краткое напоминание о динамике, описание которой затянуло бы рассказ.
Сбежавшие
Жулики и спекулянты
Эту рубрику наполняют мальчики и девочки, которых в советское время водили на уроки труда на завод возле их школы. Там они баловались, плевали из стеклянных трубочек, а потом, с развалом Союза, продавали, перепродавали товары и совесть, пока не прибрали завод к рукам. Цепь подлостей и обманов, ведущих к собственности на средства производства, они вытеснили из памяти, а две картины - себя, плюющего из трубочки, и себя, сидящего в кресле хозяина, - соединили. Теперь, перебирая в памяти одноклассников, они гордятся тем, что никто со всей школы, да, что там, со всего Донецка и Украины, не поднялся так. Начинали-то все в одинаковых стартовых условиях (тут они обычно врут, забывая, папу, секретаря райкома или директора завода, маму, директора гастронома, собственные гэбэшные связи, уголовный опыт и прочие двигатели постсоветского коммерческого успеха), начинали одинаково, а завод теперь - мой. Эта мысль, варьируясь, возносит самоуважение жуликов и спекулянтов до немыслимых высот. Деньги, полученные с ограбления своих бывших одноклассников, и блага, которые эти деньги дали, быстро и легко отформатировали их сознание. Они уже не помнят, как двадцать лет назад, сидели и думали, где и что украсть. Заработанные таким образом деньги приняты в "лучших домах Европы", а с ними - и они, с домочадцами, собаками, вошками и блошками. Они уже приобрели светский лоск и научились не обжираться деликатесами. Они вошли в материальный мир Европы и с ужасом и отвращением вспоминают СССР, где они были "как все". Они же не как все! Они особенные! Сегодня Киев, завтра Париж, послезавтра Нью-Йорк...
-- Какая разница, на каком языке будут говорить на моих заводах? Какая разница, чей портрет будет висеть в моём кабинете? Важно, в чей карман идёт прибыль с завода. Важен её рост, а не сокращение. Что мне Украина? У меня дома в Париже, в Крыму и филиал завода - в Польше. Да и кому нужен русский язык в Европе или Америке?
Фигуранты этого подраздела уехали из Донецка сразу, как только "заработали". Они обзавелась паспортами других государств и Донецк для них, как, впрочем, и Украина, только источник дохода и сентиментальных воспоминаний ценой в сто долларов. СССР они ненавидят и взасос любят Украину, родину их благосостояния. Двадцать-тридцать нищих (как они считают) советских лет вспоминают с содроганием и, вытесняя их, считают Украину, а не СССР - своей Родиной, ибо Родина для них там, где лучше кормят. Мысль эта всё же оскорбительна для таких уважаемых людей, какими они считают себя, и потому историю Украины наёмные писаки тянут аж до Рождества Христова. Большинство жуликов и спекулянтов сбежало из Донецка вместе с семьями в апреле-мае четырнадцатого года и осенью, вернувшись за зимними вещами, простилось с ним навсегда. Теперь они сидят в Киеве, Москве, Париже и ругают ДНР, прекрасно понимая, кто виноват в развале Украины. Но виновных крышуют на таком уровне, что, ругая их, можно потерять всё "непосильно нажитое". Кроме того, разбогатевший на развале Союза развал Украины воспримет, как подарок судьбы.
Трусы
Эту рубрику населяют люди с высоким уровнем личностной и ситуационной тревоги. В мирное время они обследуются и лечатся, лечатся и обследуются, ставя себе диагнозы и ругая врачей, которые не выписывают им рецепты на лекарства, которые помогают соседям. "Эти дебилы в белых халатах ещё и улыбаются своими тупыми, наглыми рожами, когда я..." Автомеханики редко сталкиваются с автолюбителями, которые, проколов колесо, требуют заменить фару, а врачи ежедневно. Таким больным трудно объяснить, что лечение фары колесо не исцелит, тем более лекарством для мотора. В военное время тревожно-мнительные личности срываются с мест и бегут, куда глаза глядят, не забывая, правда, о выгоде, которую они понимают по-своему: выгодно там, где не тревожно. Нового они не любят и потому везде чувствуют себя неуютно и ругают тех, кто остался. "Вот если бы не эти идиоты... то всё было бы нормально..." Они бы жили возле поликлиники и три раза в день ходили в неё, приценяясь по дороге к мясу и яйцам, торгуясь, высчитывая выгоду...
В другом углу этой же коробки обитают люди, которые редко ходят к врачам, но внимательно следят за своим здоровьем и здоровьем своего кошелька. Для них важно, чтобы молочко, сметанка, маслице и мяско регулярно поступали в их ротик и поддерживали стабильную работу их сердечка. Тогда их драгоценные ручки, ножки будут здоровы, волосики будут блестеть, а зубки не будут крошиться. Чрезмерную заботу о себе они маскируют заботой о здоровье и благополучии детей, убивая одним выстрелом двух зайцев: выставляют себя в роли заботливых родителей и скрывают собственную трусость и беспринципность.
Несмотря на разнообразие лиц и кошельков, всем фигурантам этой рубрики присущ эгоизм. Они похожи на жуликов и спекулянтов, но лишены их размаха. Это те же жулики, но с меньшим аппетитом, на который трусость, совесть, а иногда и благородство набросили узду. Трусы от узды этой страдают, но сбросить не могут. По речам их узнаете их:
-- Яички у нас по десять гривен за десяток, по-вашему, за двадцать рублей, а у вас - по пятьдесят. Свиная вырезка, по сто гривен, по-вашему, двести рэ, а у вас - триста. Курицу я покупал у нас за восемьдесят гривен, по-вашему, за сто шестьдесят. Вроде бы и цена, как у вас, но у нас же куры, как куры, а у вас - чёрте что, одно недоразумение...
В кошмарных снах эти люди видят Донецк процветающим, без обстрелов, с ценами ниже, чем у них. Когда трусость сочетается с жадностью, тогда ненависть к оставшимся удваивается.
Взяточники
Украина породила такое количество взяточников и коррупционеров, теневых дельцов различных весовых категорий, что они - стали её надёжной опорой!
Все, кто имел при Украине свой маленький, но надёжный гешефт, - смылись из ДНР, прихватив средства производства. Тянули, пользуясь неразберихой, всё что могли: от машин, станков, аппаратов до письменных принадлежностей. Конечно, с украденными письменными принадлежностями дело своё в Кривом Рогу или в Виннице не откроешь, но с украденным аппаратом, станком, машиной - можно и на новом месте попробовать. Пробовали, прогорали и ругали ДНР.
Госслужащим было легче с работой, но труднее с семьёй. Въезд им Украина (несмотря на все разговоры о демократии и правах человека!) в ДНР закрыла, разрушив не одну семью, но оставив (как бонусы) левые доходы, которые благодаря войне у некоторых выросли. Эти, оторванные половинки семей, стали разъезжать по Турциям-Эмиратам и бомбить Донецк своими фото на фоне пальм, соборов, мечетей; принялись глотать блага цивилизованного мира за себя и за оставшуюся в Донецке половину. Понятно, что донецкая половина, слушая приукрашенные рассказы сбежавшей, завидует ей, ревнует, ненавидит ДНР и ждёт воссоединения.
Обслуживающий персонал
Вокруг разбогатевших жуликов и спекулянтов кормились многие!
Примета конца девяностых годов прошлого века гласила: "Если бросил пить, курить и начал следить за здоровьем, значит, украл достаточно". Этим, укравшим достаточно, нужны были: врачи - диетологи, косметологи, стоматологи, гинекологи и психотерапевты (для жён и любовниц), невропатологи (для собственного радикулита); повара, дворники, дизайнеры, автомеханики, сомелье и прочее. Денежный мешок всегда облеплен деньгососущими насекомыми, которые перемещаются во времени и пространстве вместе с ним.
Знакомый гинеколог сказал коллегам в мае четырнадцатого: "Здесь ловить нечего! Все платежеспособные пациенты смылись, осталась одна голытьба". Сказал и, не вынимая хоботка из денежного мешка, переместился в Киев. "Я не для того отслюнил за диссертацию, кланялся в ножки идиоту из ВАКа, кормил, поил его, чтобы раненых бомжей на халяву штопать", - ещё раз, уже дома, жене напомнил о ценностях. И семья быстренько, вслед за денежными мешками, с которых и жена гинеколога кормилась, переехала в Киев.
Жизнь там сложилась не у всех. Денежные мешки, потеряв былую прибыль, пересмотрели свои расходы и - вместе с оставшимися не у дел - ругают ДНР. Они прекрасно разбираются в причинно-следственных связях, но жить в Киеве и ругать Майдан...
Беседовать с Бузиной никто не хочет...
Жидкие люди
В эту рубрику относим людей, которые, живя в Донецке, не были богаты, трусливы, не кормились с должностей, не подбирали крошки со столов жуликов и спекулянтов. Украина их не баловала, но и не обижала. Она не могла их обидеть, потому что они легко, играючи принимают форму любого социального строя. Они гибки и текучи, это мастера адаптации. Капитализм, фашизм, социализм для них сосуды, в которые их разливают. Из Донецка они растекались по пути наименьшего сопротивления, кто на Украину, кто в Россию, кто за бугор. Растеклись, приняли новую форму и забыли о старой.
Послесловие к рубрике
В иерархии ценностей у всех фигурантов рубрики "Сбежавшие" на первом месте - материальное. Они хотят заработать (или украсть) миллион, а ещё лучше - миллиард. Именно с этих сумм, как считают они, начинается настоящая жизнь. Они, как и воры, живут по принципу - наслаждайся жизнью за счёт труда другого, - но, в отличие от воров, трусливы и потому мечтают о собственном свечном заводике. Их политические взгляды обслуживают их банковский счёт. Они будут жить и работать даже в государстве людоедов, если оно гарантирует им личную безопасность и хорошую прибыль.
Оставшиеся
Рождённые в СССР. Введение
В эту группу входят и те, кто родился после распада СССР или за пределами его, но кому советские порядки, советская атмосфера по душе. Они воспринимают Россию как правопреемницу своей великой - для иных виртуальной - Родины. Сколько бы грязи не лили на Союз, они гордятся им. Даже те, кто в советское время был антисоветчиком! (Прозревшие антисоветчики - самые ярые его поклонники.) К их светлым воспоминаниям (или мечтам) о Советском Союзе - грязь не липнет. "Всё мгновенно, всё пройдёт; что пройдёт, то будет мило", - сказал Пушкин. Приученные антисоветским прошлым копаться в грязном белье государства, они понимают, что недостатки Союза - детские шалости политических преступников в массе своей равнодушных к материальным благам. "Если Советский Союз реализованная мечта политических, - думают они, - то постсоветские страны - реализованная мечта мещан и уголовников. Не украл, выпил - в тюрьму, а украл, купил судью - и в тёплые страны. Романтика! Высшая жизненная цель! Другой мечты, иной идеологии в постсоветских странах, назвавших разворовывание общественной собственности "диким капитализмом", - нет. За мужеложство, спекуляцию, тунеядство в Союзе сажали в тюрьму, а в обществе, где идеология течёт из тюремных ворот и разливается до границ государства, одни ходят с радужными флагами, другие воруют, называя это "бизнесом". Не может тюрьма без гомиков, воровства и убийств, а постсоветское общество - без гей-парадов и войн в Средней Азии, Чечне или на Донбассе. Содержание всех советских правителей за семьдесят лет, - думают они, - обошлось стране дешевле, чем содержание одного уголовника, ставшего сегодня "олигархом". А сколько их на постсоветском пространстве? Сколько заводов и фабрик они украли у народа? Сколько вывезли за бугор, обменяли на собственные яхты, замки, острова? Они и развалили Союз. Их мещанско-уголовная идеология".
Люди с такими взглядами, не стерпев передела власти в Киеве, влились в поток, смывший Украину с карты Донбасса. Понятно, что ностальгия о Союзе, о народном государстве не реализовалась и не могла реализоваться на территории постсоветских стран. Всё, что получили в Донецке рождённые в СССР - это кусочек Украины, лишённой элементарных прав, огороженной блокпостами и минными полями, с русским языком, рублём, российской бюрократией и российскими ворами, уже запустившими в Донбасс "свою помощь". Наблюдая в ДНР утроенную, в сравнении с Россией, эксплуатацию и безработицу, утроенную скорость расслоения доходов населения, они глубоко разочарованы. Только дуркующая в националистическом угаре Украина, эта жалкая, но жестокая и злая пародия на тоталитарные страны - по-прежнему пугает их и успокаивает, подтверждая правильность выбора. Впрочем, ни "розмовляты", ни "по фене ботать" - они упорно не хотят и ругают себя за это. Так уж они устроены - неприветливый уголовно-мещанский Русский мир дороже им любого иного. Умом они понимают, что ради одного русского языка не стоило бы терпеть всё то, что они вытерпели и терпят, но... "не властны мы в самих себе"...
Рождённые в СССР. Мирные
В эту группу входят мальчики и девочки всех возрастов. Они бегали по Донецку с российскими флагами, верили в закон и демократию; считали, если в Киеве нарушили Конституцию и свергли Президента, то и в Донецке это можно. Так их учили мама, детский сад и школа. Побегав по Донецку с флагами, пересидев обстрелы в подвалах, доев гуманитарку, они, оставшись без работы, вышли, гонимые нуждой, в центр города. А там - реки вина, дорогих машин и бриллиантов. Оказалось, что пока они тряслись в подвалах, жизнь текла, разливая купюры по карманам и сумкам. "Да-а-а!" - сказали они себе и попытались устроиться на работу. Не тут-то было! Нет, работы в ДНР много, но волонтёрской. Они приходят на такую работу и работают месяц, два, три... "Может быть, оформим, но пока вакансий нет..." Они снова бегут за морковкой, краем глаза видя, как раз в месяц мелькает какая-то молодая, смазливая девушка, явно не уставшая, как они. "Сотрудница", - говорят. Они делятся впечатлениями с друзьями, которые говорит, что уже проходили это и объясняют им, что мелькнувшая смазливая девушка исчезла с их кровными. "Война, - говорят им, - все выживают, как могут". Помимо волонтёрской, в ДНР есть работа, за которую в РФ работодатель платит в пять раз больше. "А почему, собственно, и не... Мы же помогаем им. Без нас они бы давно загнулись... пусть и за это скажут спасибо", - рассуждают российские благодетели, разъезжая на дорогих машинах по Донецку.
Молодая женщина устраивается лаборантом на кафедру русского языка в Донецкий университет. Не принимают. Кадровой комиссии не нравится, что она ехала из Германии, где год училась, через Украину. И на Украине-то она была проездом, с часовой пересадкой в Киеве. Но в потенциальные предатели её записали те, кто лето и осень четырнадцатого, в отличие от неё, выжидали вне Донецка. Не выездной папа-ополченец, довольный, что дочь благополучно проехала Украину и вернулась в родной Донецк, ничем помочь ей не может.
-- Хорошо же меня встретил Русский мир, - говорит дочь, которая месяц назад на предложение отца остаться в Германии отрезала: "Я лучше в России полы буду мыть..."
-- Это не Русский мир, моя дорогая, - отвечает отец, - а сволочи, которые живут под его крышей. Как клопы в диване или тараканы под обоями...
Впрочем, об ополченцах ниже...
Рождённые в СССР. Воевавшие
Чистая и благородная Русская волна, накрывшая и защитившая Донецк в четырнадцатом, волна, рождённая Русским миром, Русской идеей, волна народная, партизанская, разбилась, как и положено, о быт.
Тысячи ополченцев рассыпались, неприкаянные, по ДНР, сотни - вернулись в Россию. Пародия на мир или вялотекущая война, ноющая, как больной зуб, который не лечат и не вырывают, - бесит их. Покинув, марширующую на месте армию, с её муштрой и писаниной, они нигде не могут пристроиться. Отказы столь часты, что им кажется: работодатель ДНР получил тайный приказ не принимать их на работу, чтобы они, помыкавшись, возвращались в армию. Они мыкаются, "вертаются взад", снова, расплевавшись, уходят, чтобы сидеть без дела дома и наблюдать, как выцветают идеалы, ради которых они воевали. Хуже убитых - раненым. Копеечная пенсия "по общему заболеванию" равняет их с алкоголиками и наркоманами, потерявшими здоровье под забором и в притоне. Украина, пожевав, выплёвывает назад беженцев и они, пользуясь родственными связями, выдавливают ополченцев с рабочих мест. Уже в пятнадцатом году вопрос - "а где ты был летом четырнадцатого?" - считался в Донецке нетактичным.
Пересидевшие войну в России или на Украине возвращаются к своим травмированным войной родственникам, соседям, сослуживцам.
-- Ну и?.. - спрашивает вернувшаяся жена. - Чего ты добился? Я тебе говорила, поезжай со мной, а ты попёрся в это ополчение. Теперь как?
Горевший в танке ополченец, чудом выживший, во сне вскрикивающий, тошнотой встречающий запах жареного мяса - молчит, как провинившийся школьник. Сосед за два года на Украине заработал машину, а он - три тысячи пенсии по инвалидности. Вчера сосед сказал ему: "Не умеешь ты жить". Теперь грозит полицией и судом.
-- Витю, зачем было бить? Ну, ляпнул он лишнее, но ты же нормальный? У нас много соседей вернулось. Ты всех будешь бить? Меня, может быть, тоже?
Молчит бравый ополченец, а жена, за два года ставшая чужой, работает лучше украинской пропаганды:
-- Витя, может, и грубо сказал, но правду. Чего вы добились? Те, кто наверху, понятно чего, а вы? Ты лично, кроме инвалидности, что получил?
Он не думал о деньгах, не ради них горел. Всё то, ради чего они поднимались весной четырнадцатого и потом падали, умирая, прошло, как сон. Сон, о котором он говорит только со своими, чтоб не опошлять его болтовнёй. А её вокруг много. Донецк - город герой! И сосед его Витя - герой, и Коля, который говорит "если бы не ваша дэнээр"? А настоящие, те, кого он считает героями...
-- Ну что, молчишь?
-- А что я скажу?
-- В том-то и дело, что сказать тебе нечего, потому что я права. И Витя прав. А на Украине, чтобы ты не говорил, люди живут и зарабатывают, а это главное. Русский же мир и прочая мишура - приманка для идиотов. Нормальный человек верит деньгам, а не словам. Тебя же, мой милый, просто использовали. Здоровье украли за бесплатный проезд в городском транспорте. Была я в России два года. Мы там никому не нужны. Мы - дымовая завеса, точнее, кровавая над Крымом...
Финансовые опухоли
Когда в теле человека появляется ухватистая клетка или группа клеток, которые заставляют организм работать на себя - мы говорим о раке и боремся с ним. Когда же в обществе появляется человек или группа лиц, которые замыкают финансовые потоки на себя и раздуваются до миллиардов, - мы восхищаемся ими. Это говорит о том, что финансовые опухоли (финомы) уже проросли во власть, в культуру, то есть, метастазировали в общественное сознание, направив его в нужное для себя русло. В таком государстве клетки умирающего от рака организма выбирают президентом опухоль, от которой умирают! Если бы раковые клетки могли говорить, они бы никогда не согласились на оперативное лечение, они бы обливали грязью социализм и сносили памятники онкологам.
Наивно думать, что с началом боевых действий все финомы в теле Донбасса - рассосались. Самые большие злокачественные новообразования война, конечно, повредила, но взрывоустойчивые клетки остались, иные даже активизировались на расчищенном войной пространстве. Менее устойчивые клетки впали в парабиоз и переждали неблагоприятный для пожирания денег период. С ослаблением боевых действий, они активировались и стали поглощать материальные ценности. При отсутствии антифиномной программы, которая (даже теоретически!) не может появиться в республике, существование которой зависит от соседних финомных государств, - финомы стремятся превратить "народную" республику в "нарядную", удобную для пожирания финансовых потоков.
-- Скорей бы уже туда или сюда, - говорят обыватели бесправной колонии, чувствуя тройные соковыжимательные объятия конкурирующих фином - местных, украинских и российских.
Стеклянные и пластилиновые люди
В эту группу, входят люди, которые с трудом меняют свои привычки. От нового они ждут продолжения старого, не потому что оно им нравилось, а потому что они к нему привыкли. Они стерпелись с множеством недостатков своего дома и соседей, спрятав их под дорогими мелочами. Достигнув неустойчивого равновесия в своей душе, они опасаются любых изменений вовне. Ремонт квартиры, переименование улиц и городов, тревогой вторгаются в их жизнь и нарушают её хрупкое спокойствие. Идя по пути наименьшей тревоги, они лучше чувствуют себя в своём доме под обстрелами, чем в мирном, но чужом. Их адаптационные возможности низки.
Противоположностью стеклянных людей являются - пластилиновые. Их адаптационные способности доведены до абсурда. Они столь гибки и пластичны, что никакие морально-этические нормы не сковывают их, потому что не могут на них закрепиться. Они легко, играючи принимают форму любого социального строя, но в отличие от жидких людей привязаны к своему дому, как собака к будке, и сбросить эту цепь не могут.
В Донецке они остались по одной-единственной причине - здесь их дом.
Донецкие симпатики Украины
Эта малочисленная, но психологически интересная группа людей живёт и кормится в виртуальной реальности, создаваемой украинскими СМИ, уехавшими на Украину родственниками и вызывает у своих донецких соседей и сотрудников замешательство, от которого они избавляются с помощью бранных слов и устных направлений к психиатру.
Можно, конечно, приклеить им психиатрический диагноз и сохранить представление о человеке, как о существе, стремящемся к объективному отражению реальности. Но люди, если и являются зеркалами, то кривыми! Они извращают объективную реальность, чтобы удовлетворить потребности и сохранить спокойствие. Кто больше, кто меньше. Социум калибрует мыслящий тростник в сторону сиюминутного "эталона". Например, вопросом "Чей Крым?" проверяют сейчас на Украине социальную калибровку своих граждан. Чтобы показания сиюминутно откалиброванных "приборов" не сбивали с толку, надо определять степень их погрешности.
Донецких - откалиброванных под Украину - узнать легко.
Встречаете у магазина приятеля, с которым познакомились в тренажёрном зале. Ему лет тридцать. Он переводчик с английского. Умён, красив, подтягивался раз двадцать. С начала войны не виделись. Лицо у него кислое.
-- Обсчитали? - шутите вы.
-- Не хватало ещё, чтоб эти шавки меня обсчитывали!
-- А расстроен чего?
-- Это разве молоко? - достаёт пакет.
-- Написано "молоко".
-- В том-то и дело, что написано. Ты его пробовал?
-- Нет.
-- Твоё счастье! - Вы смотрите на него вопросительно. - Я раньше, при Украине, по литру молока в день выпивал и чувствовал себя великолепно. Ну, ты ж меня видел?! Раз тридцать подтягивался. А теперь, после начала этой долбанной войны, украинского молока, да и вообще, украинских продуктов стало меньше. Завалили нас российским дерьмом, а у меня от него изжога.
-- Хорошо, что не понос, - неосторожно шутите вы.
-- Так и понос! - восклицает он, к счастью, не заметив вашей иронии. - У этих кацапов, видимо, лужёные желудки, жрут всякую дрянь и не дохнут...
Он изливает скопившееся раздражение. Раньше ездил по всему миру переводчиком, а теперь завод его сбежал на Украину. Сидит без работы.
-- Уехал бы вместе с заводом, - советуете вы.
-- А квартира? Я только ремонт сделал, как эти сволочи войну развязали...
Вам жаль его, вы понимаете, что из-за стресса у молодого ещё мужчины обострились желудочно-кишечные заболевания, может, появились психосоматические расстройства... Дело, конечно, не в качестве российских продуктов, а в его отношении к реальности...
-- ...они даже презиков нормальных сделать не могут! - восклицает он. Слово "презик" привлекает ваше внимание. Поймав ваш взгляд, приятель заводится ещё сильнее. - Ты на толщину их видел?
-- Нет.
-- Стенка нормального презика не больше ноль двух миллиметров, а у них - ноль четыре! Это ж какой-то маразм! Ватники чёртовы! Мелочей и тех сделать не могут!
-- Правильно, - говорите вы, уже не скрывая иронии. - Русским и нужны толстые презервативы, чтоб реже рвались, чтоб детей у них меньше было.
-- Ты гений! - восклицает он, опять не заметив насмешки. - Я об этом и не подумал, - глаза его сияют, как у вдруг прозревшего буддиста. - Всё-таки на Западе умные люди, даже в мелочах всё правильно просчитали...
Прослушав дифирамбы Западу, вы уходите, улучшив настроение приятелю, уже бывшему, испортив себе.
-- Откуда такие дураки берутся! - думаете вы и, зайдя в магазин, перебираете в памяти знакомых, которые, живя в Донецке и видя всё своими глазами, долдонят о российской оккупации, утверждают, что сами себя и прочее.
Покупки отвлекают вас, настроение выравнивается и вы, уже с интересом, вспоминаете "откалиброванных под Украину". Одни не платят дэнээрии за квартиру, чтобы "не финансировать террористов", другие откладывают гривны, чтоб "заплатить Украине, когда она вернётся", третьи "не работают на дэнээрию", но получают гуманитарку и пенсию по выслуге там и здесь, четвёртые живут умом уехавшей жены, пятые...
"Велик и разнообразен мир донецких идиотов, - думаете вы. - Хотя в процентном отношении мал, десятая часть, не больше, как, впрочем, и везде".
Гламурные дряни
Эта мелкая группа, пена на поверхности ДНР, одних злит - "не за это воевали", других доводит до суицида - "всё зря, просвета нет", третьих радует - "так им и надо". Гламурные дряни - это симптом, который говорит о том, что жизнь в ДНР входит в капиталистические берега и течёт по давно проложенному руслу, расслаивая население в зависимости от нетрудовых доходов. Слову "народная" (в этих берегах) отводится декоративная роль. Как на мокрой стене плесень, так на халявных, нетрудовых деньгах расцветают - помпезными балами, красочными шоу и фейерверками - гламурные дряни. Они - с высоты денежного мешка, на котором паразитируют, - смотрят на трудовые доходы - и (по простоте душевной, со слов гламурных писак) объявляют себя элитой страны, высшей лигой, хозяевами земли... Мокрая социалистическая тряпка не так давно стирала их с лица общества, но сейчас она спрятана до времени. В ДНР, рождённой в полном капиталистическом окружении, её нет.
Послесловие к рубрике
Несмотря на то, что иерархия ценностей, политические пристрастия у фигурантов рубрики 'Оставшиеся' разные - их всех объединяет упрямство. Они не умеют и не хотят признавать ошибки. Симпатики Украины будут любить её, даже задыхаясь в жёлто-синей петле. Донецкие симпатики России, прочтя под хвостом её надпись 'добро пожаловать', будут верить: то бог меня снегом занёс, то вьюга меня целовала. (А что им, бедным, остаётся?)
Гламурные дряни аполитичны как плесень. Отнести их можно в любую рубрику.
Приехавшие
Введение
Кафе. На стене - большой экран. Бой заведомо неравных соперников. Болельщики сильнейшего - ждут нокаута. Болельщики слабейшего - краем глаза смотрят, боясь и надеясь. Первая минута, вторая... Гонг. Бойцы расходятся по углам, на своих двоих. Второй раунд. Снова обнимашки в клинче. Сильнейший - о, чудо! - зажат в углу. Идёт второй, третий, четвёртый год боя, он вздрагивает, как мешок, от безответных ударов и ничего не делает. Болельщики сильнейшего - ругают продажных менеджеров, пьют пиво, сплёвывают под ноги кости и чешую, по одному расходятся. Болельщики слабейшего - сгрудились перед экраном и уже пьют за победу.
Благородные воины
Эта группа наполнялась мужчинами и даже женщинами, которые, имея боевой опыт, с весны четырнадцатого наблюдали за событиями на Украине. Они слушали новости, обсуждали их, выходили покурить на балкон или в коридор, пили кофе и каждую новую жертву воспринимали как упрёк. Они смотрели на жену, мужа, мать, на своих дочерей, на сына, шлёпающего босыми ногами по полу, и представляли... Бежали от военных мыслей, от всплывающих в памяти картин, но они липли к ним паутиной... Ночью им снились взрывы, куски разорванных тел... Они просыпались, словно возвращались с войны, смотрели в мирную черноту спящей комнаты и понимали - выбора нет. Они готовы погибнуть, но не пустить войну в свой дом. "Этот беспредел надо остановить пока он не добрался до нас. Вооружённые мужчины не должны убивать безоружных женщин и детей", - думали они и, сказав, что едут в гости к другу или в командировку, уезжали на Донбасс, правдами и неправдами пробираясь туда. Сербы, помня бомбардировки натовской авиации, ехали на войну с пиндосами. Войну, которую пиндосы, ради обогащения, ведут то там, то здесь.
В Донецке они шли в первый попавшийся военкомат или обращались к первому попавшемуся военному. Передовая, ранение или смерть. Выжившие возвращались домой, часто скрывая место своего годичного или двухлетнего отсутствия. Иные оставались в Донецке: дома их благородный порыв был уголовно-наказуемым деянием. Дома - тюрьма, в Донецке - передовая, съёмные квартиры, контузии, ранения, смерть...
Жизнь, чуждая благородства, уже не военная, но ещё не мирная - идёт в Донецке своим чередом. Мимо изломанных, искорёженных войной. Иногда, проходя, снисходительно улыбаясь, цепляет им медальки, но чаще старается не замечать.
-- А кто их сюда звал? - говорит донецкое чмо, в погонах или без. Чмо хорошо пристроилось в родном Донецке и не любит вспоминать о прошлом. Оно понять не может, зачем ехать на войну чёрт-те куда и чёрт-те с кем. Чмо никогда не рисковало и не рискует, бережёт свою единственную, драгоценную...
-- Везде есть уроды, - спокойно, беззлобно говорит благородный воин, слыша отказы донецкого чмо.
Вы смотрите на него и понимаете, что благородство - это нечто такое... Повращав в голове громкие слова, вы думаете: "Слава богу, что есть такие люди. С такими мужиками нас никто не победит! Они стержень нашей жизни, её основа..."
Домой идёте весело, почти счастливо, словно встретились с чудом.
На ловлю счастья и чинов
Это очень интересная группа: тут и военные, и политики, и писатели, и певцы, и просто зеваки, которые видом чужого, большого горя пытаются облегчить свои копеечные беды. Короче - всякой твари по паре и в каждой паре - зависть, склока. Все косят под благородных.
-- Донбасс в моём сердце, - говорят они и кричат: - Слава Новороссии, России! - Поют: - Русские идут сквозь тьму языческих веков... - доводя до сердечных перебоев окраинных русских, не один год обивающих порог России и всё ещё верящих в чудо. (Россияне относятся к Донбассу как современники Лермонтова к Кавказу.)
Знающему человеку спутать благородного с ловцом счастья и чинов как же трудно, как спутать сторожевую собаку с комнатной. Благородный благороден даже, когда в конце омытого кровью пути стоит пустое, разбитое корыто. Чаще всего оно-то и стоит, потому что ведёт его не корысть. Ловцы же счастья и чинов глаз с корыта не спускают, норовя - и рыбку съесть и в герои пролезть.
-- Какая разница, с какой мотивировкой бегут они в одной упряжке и к одной цели? - скажет утилитарист. - Результат-то один.
-- Для оценки деяния нужно знать мотив и цель, субъективную сторону героического поступка.
-- Если с ловцов счастья и чинов снимать одежды благородных, то их поток резко ослабеет, а, значит, уменьшится поддержка Донбасса.
-- То есть, мы разбавляем благородных ловкачами, которые потом затопчут их?
-- Это закон жизни. Памятники Неизвестному солдату, врачу, учителю человечество ставит благородным, а именные памятники - ловкачам.
-- Спорная теория...
-- По утверждению ловкачей.
Российские ловцы счастья и чинов легко сходятся с донецкими и образуют перевитый георгиевской ленточкой патриотический букет, состоящий из искусственных цветов. Талант иногда оживляет их, но с реальностью они имеют мало общего. Обычно ловцы счастья и чинов выезжают в обстреливаемые районы, фотографируются и что-то раздают аборигенам.
-- Вы хотите запретить им фотографироваться?
-- Кстати, это ещё одно отличие благородных от ловцов...
-- Для многих, искренне помогающих, фотоотчёт обязателен...
-- Отчёт пославшему - одно, а в соцсетях - другое. Уж очень они врут о Донбассе.
-- Кто?
-- И наши, донецкие. Живёт донецкий ловкач километров за двадцать-тридцать от зоны регулярных прилётов, то есть, жизнью своей и домом не рискует, а московским друзьям-ловкачам героем кажется. И так он входит в образ героя, что уже обвиняет в трусости и малодушии тех донецких, которые четвёртый год живут с семьёй в зоне обстрелов. Они, по его мнению, не должны паниковать и материть всех и вся. Они должны понимать мудрую политику и прочее.
-- А почему они не уехали из зоны обстрелов?
-- Этого-то ни донецкие, ни московские ловкачи понять не могут. И памятник Неизвестным жителям Донбасса не поставят. Жителям, которые выносят военный ужас, умноженный на ужас политического краснобайства и ужас низведения людей ниже чипированных животных. В лучшем случае Неизвестные донецкие попадают в сводку: "Во дворе детского сада убит пятилетний Ваня Иванов". "Ох и ах, - говорят на камеру ловкачи, - как нехорошо убивать детей за государственные награды и деньги".
-- Но они же стараются остановить этот ужас!
-- Я не осуждаю, а типизирую. К тому же, если б хотели, остановили. Не солнечное же затмение...
Динамика
Вышеперечисленные типы даны в статике, в умозрительной чистоте, которой в природе нет. Человек - не стакан коктейля из поступков и черт на барной стойке бога. Он, скорее, ручей, ключевая вода которого смешивается с дождевыми стоками, с канализационными; ручей, который бежит по глинистым, гранитным, песчаным берегам жизни, окрашиваясь и очищаясь, неся на поверхности своей прилипший к нему мусор.
Люди с окаменевшими (ригидными) взглядами составляют сердцевину описанных групп. Они, скорее, погибнут, чем изменят взгляды, за которые держатся потому, что боятся изменений. Чрезмерная твёрдость жизненных установок, как и чрезмерная их гибкость, не редко заносит этих людей на пьедесталы почёта и в кабинеты психотерапевтов. Между этими крайними полюсами находится большинство.
Границы между описанными группами условны, их обитатели, в поисках внутренних и внешних выгод, переходят из одной группы в другую, меняя, если надо, взгляды.
Например. Март, апрель четырнадцатого бегал человек по Донецку с российским флагом, проклинал киевский переворот, но верил ещё в Конституцию Украины, где написано было, что человек "является высшей социальной ценностью". События в Одессе убили его веру. Потом танки и артиллерия на Донбассе.
-- Не может быть, чтобы они начали стрелять из пушек по городу! - говорил он. - В Конституции написано...
-- Задрал ты своей Конституцией! Нет её на Украине! Где в Конституции написано, что губернаторов, для улучшения их работы, нужно в мусорных баках катать? Смута здесь! Запорожская, точнее, Киевская Сечь в самом мерзком её виде...
-- Ты думаешь, они будут стрелять по городу?..
Обстрелы Славянска, тщетное ожидание российских войск, цивилизованного решения политического спора...
-- Я не верю, чтобы они стреляли из Градов по Донецку. Всё-таки город-миллионер! Миллион жителей и роз - это не сто сорок тысяч, как в Славянке...
Обстрел Донецка украинской авиацией и артиллерией. Одна за другой рушатся иллюзии, и человек в своих собственных глазах из высшей социальной ценности превращается в кусок мяса, ещё думающего, но уже дрожащего. Донецкий железнодорожный вокзал. Окровавленное тело женщины с оторванной осколком снаряда головой! "Какая к чёрту демократия! Я думал, что мы честно проголосуем за Россию, скажем, что не признаём киевский переворот... Они ведь сами, своим переворотом, развалили государство... Почему мы не можем уйти из бендеровских развалин как Крым? - вопрошал законопослушный человек, рассматривая труп женщины... - Надо смываться, - решил он. - Этот кровавый пастор сам не остановится и никто его, как я вижу, останавливать не собирается, ни Россия, ни Германия, ни США. Всем плевать или выгодно..."
И человек из группы "Рождённых в СССР" переходит в группу "Сбежавших". Два месяца - у родственников в России, потом ссора, частные квартиры, безработица, безденежье, возвращение в Донецк. Здесь: обстрелы, безработица, безденежье, блокада, отсутствие социальных перспектив для детей... Украина: пенсия по выслуге лет, жизнь в Мухосранске... Или работа в Виннице, в Краматорске, в жалкой пародии на Донецкие университеты... Тем донецким, которые поставили на стол флажок Правого сектора, - проще. Они ненавидят своих бывших соседей и коллег, режут им во сне глотки, а наяву - ждут сна в руку. Тех же, кто понял подлость этого мира, кто ненавидит Винницу, Киев, Донецк, Москву, Берлин и весь остальной мир - куда поместить, если одни живут в Киеве, другие - в Донецке, третьи - в Москве? Они считают "гражданскую войну на Украине" узаконенным бизнесом.
-- Сволочи, прорвавшиеся к украинской власти, вкупе с международными сволочами, просто зарабатывают на войне, как заработали в Ливии, а до неё - в десятке других стран, - говорят сбежавшие, оставшиеся и приехавшие.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
