Месяц назад мужикам от 18 до 55 предложили заполнить анкету и объявили о сборе резервистов. Я бы с удовольствием научился стрелять из автомата (со всей Украины под Донецк согнали мародёров), но возраст, сказали, не призывной, а добровольцев не берут.
Антона вызвали к главному, и через полчаса он вернулся озабоченный: завтра в шесть, на Куйбышевском райисполкоме, с тормозком на день. Гамлетовское - ехать или не ехать - перед ним не стояло, но что делать со второй работой и как добраться в такую рань до места?
- Часа два будете собираться. К семи можно приехать...
- А если...
- Если с нашим руководством не бывает.
Только я посочувствовал чужому горю, как меня вызывают к главному. Оказывается, в списки включили инвалидов и приказали "обеспечить стопроцентную явку".
- Вы со мной работать хотите? - спрашивает он, и я понимаю, что его надо выручать, исправляя очередной идиотизм руководителей.
Антон, довольный, что едет со мной, в красках описывал, как "коллеги истерили":
- Народ раскрылся по-полной. Как жрать в ДНР, так, где моя большая ложка, а как защищать, то понос, то золотуха, то Иегова и родственники на Украине.
- Люди как люди. Ничего нового.
- Но вы-то в свои шестьдесят...
- Я в свои шестьдесят сплю с русскими женщинами и не хочу натыкаться на их презрительные взгляды.
Жена, к счастью, не слышала моего бахвальства и навертела бутиков на целый полк. Главный выделил машину и в двадцать минут шестого Серёга, захватив по пути Антона, был под моим домом.
Серело. Плюс пять с ветром.
- Для согреву что-нибудь взяли?
- Нет.
- Поверьте старому солдату...
Я смотался домой и, не разуваясь, налил коньяка во фляжку. По дороге Серёга рассказывал как в шестьдесят восьмом он "брал" Прагу. Жалел, что не сделал боевой прыжок, за который тогда хорошо платили. В свои семьдесят он рвался на сборы и, высадив нас, пошёл искать шофёрский молодняк, чтоб хоть пошутить над ними.
Мы нашли свою роту и ждали команды, болтали от безделья, искали глазами знакомых. Полицейский сказал, что перед посадкой в автобусы всех обыщут, оружие и алкоголь отберут.
- Или выливайте или выпивайте.
Триста грамм коньяка повисли над урной. Спрятал флягу, пошёл на посадку. Менты обыскивали, как перед стадионом. Всё, конечно, правильно, но я топтался перед автобусами, как контрабандист перед таможней. Выбрал подходящий, раскрыл пасть рюкзака и внёс нагретую сердцем флягу.
В половине восьмого отчалили. В голове - гаишники по встречке с красным и синим проблесковым маячком, за ними - жёлто-зелёная змея автобусов вьётся по Донецку, вползает в Макеевку. Иван, такой же перезревший доброволец, как и я, показывает места, где папа водил его за руку. Узнаём, что в городе Макеевка есть село Макеевка. Змея, парализуя встречный и поперечный транспорт, скользит уже по Харцызску, Зугресу, Шахтёрску. Проплывают родные шахтные посёлки, серые, пыльные, ещё не покрытые зеленью. Глубокий тыл ДНР!
- Народ здесь уже, наверно, забыл об обстрелах...
- Им тоже досталось.
- Что-то не помню.
- В четырнадцатом авиацией утюжили, мама не горюй...
И мужчина лет пятидесяти с лицом, усеянным родинками, подробно рассказывает об обстрелах Шахтёрска. Его никто не слушает, избегая военных воспоминаний. В шуме мотора слышен голос ведущего, который постоянно кому-то докладывает и мы понимаем, что едем не на отдых. Жующий толстяк поворачивается, чтобы рассмотреть хвост ползущей на полигон змеи.
- Сколько автобусов, бензина, людей... Война - дорогое шоу, - заключает он.
- И весёлое, - добавляет парень, подтягиваясь на поручне.
- Ты ещё поручни сломай.
- Не, они крепкие, - оправдывается парень, - скучно.
- Торезский полигон. Здесь танковый биатлон проходит, - отрываясь от телефона, сообщает ведущий.
Смотрим в окно. Автобус ползёт по грунтовой дороге, засасывая в салон клубы пыли.
- Твою мать! - плюётся толстяк с бутербродом в руке.
- Радуйся, что мы в головной машине.
- Тяготы военной службы, - говорит мужик с родинками, закрывая шарфом рот и нос.
Остановились. Ведущий оживился, как собака перед прогулкой.
- Никому не выходить, ждать команды.
- А это чмо откуда выискалось? У нас же другой командир!
Чмо выпрыгнуло из автобуса, вернулось и приказало выйти на построение, без личных вещей и телефонов.
- А охранять, кто будет?
- Автобус закрывается, - в голосе металл.
- Я две месячных зарплаты на чужого дядю не оставлю, - говорит Антон, купивший недавно телефон. - Вы оставляете?
- Вместе с кошельком, - отвечаю я и прячу телефон в карман.
Вышли на дорогу, построились в три шеренги, постояли. Перестроились в колону по три, постояли. Разбрелись по посадке, отлили, снова сгрудились на продуваемой ветром дороге. Озабоченные командиры бегают вокруг личного состава со списками. Личный состав курит от скуки, травит анекдоты.
- Возьми, поплюй, - сыпет семечки Иван.
Плюю, думаю, что по хорошей погоде неплохо выбраться за город в рабочее время. Колона молодых девушек в белых халатах идёт мимо, не обращая внимания на армейские шутки. Ветер продувает городскую одежонку и заставляет искать укрытие.
- А мы чё стоим? - говорю я, заметив жующих в автобусах резервистов.
В крышку термоса выливаю коньяк, сверху горячий чай и по кругу. Запах на весь автобус.
- Что ж вы, мужики, творите? - не выдерживает сосед с родинками.
- Греемся.
- А меня согреете?
Передаём крышку, жуём и чувствуем тепло по жилушкам.
- Народ, строиться.
Строимся уже с другим настроением. Снова курим, плюём семечки, пропускаем колоны, жмём руки знакомым.
- Всё-таки мужики Донбасса чем-то отличаются от остальных, - задумчиво говорит Антон, рассматривая идущих мимо.
- Чем?
- Чёрт его знает. Какое-то специфическое выражение лица, походки, как у боксёров или борцов. Мужики, как гранаты с чекой, дёрни - и взорвутся. Уверен, они хоть сейчас - пойдут на Киев с черенками лопат.
- Заметь, все трезвые и пока ни одной драки, даже намёка на неё.
- Ну, не все.
- Ты о нас? Так я и согреться не успел.
Наконец-то тронулись. По обочинам переминаются с ноги на ногу военные с автоматами. Сосед Игорь из военной полиции тоже в оцеплении. Жму руку, догоняю своих. Рекой, под песни Любе, с дороги стекаем в поле.
- Как они раньше воевали, управляли такими массами без телефонов? - удивляется Антон.
Строимся, ждём, болтаем. Молодняк резвится, поднимая пыль. Репетируем "ура!" и "здравия желаем!" Стоим в самом хвосте, видим затылки и серое небо над ними. Ветер рвёт команды, раскатистое "ура" превращает в шатающееся по полю. Смеёмся.
- Укропы снова скажут, боевики согнали бюджетников и студентов...
- Да пошли они! Это наша земля! Ваньку папа за руку по Макеевке водил, а я пацаном на Спартаке клубнику собирал. Теперь от Спартака ничего не осталось. И я за это буду убивать.
Опять кричим "ура!" и, судя по голосам, говорит Кононов, потом Захарченко. Они далеко от нас. Ветер, как с сорок первого, приносит "Вставай страна огромная". Я вспоминаю дедушку Гришу, его комнату. Он учит меня снимать часовых. Бабки, родная и двоюродная, с дивана следят, чтобы ребёнок не ушибся. Для порядка возмущаются: "Дурак старый, чему ребёнка учишь?" "Пригодится в жизни", - отвечает "деда Гриша" и показывает, как держать кинжал, как подходить к фрицу и куда колоть "чтобы не пикнул". День зарплаты. Дед принял положенных сто грамм, а я, с помощью бабок, уговорил рассказать о войне. Его смешные истории я знаю наизусть, но каждый раз с интересом слушаю, поправляя, если он переставляет в них слова.
- Поротно, с правого фланга... - доносит ветер.
Звучит "Прощание Славянки" и мы топчемся, потом стадно идём через поле к автобусам. Тысячи здоровых и сильных мужских ног, как десять веков назад в битве с половцами, поднимая пыль, ломают сухой бурьян. Я чувствую в руках щит и меч. О, Русская земля! Смотрю по сторонам и понимаю, что пьянею от нашей силы. Кто-то снимает на телефон это грандиозное и пока ещё мирное, не страшное зрелище.
Дома читаю: "Согнали, пригнали, расходясь, матерились". Думаю: "Как же вы боитесь верить своим глазам! Надеетесь, что Донбасс простит вам кровь и мародёрство? Бачилы очи, що купувалы, йижтэ тэпэр, хоч повылазьтэ".
В нашем автобусе не матерились даже уставшие макеевчане, когда колона, мимо их домов, неслась без остановки в мой родной Донецк.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
