- В какой раз вы переезжаете, Вячеслав Иванович? - спросил Сергей, когда мы везли мой домашний скарб во второй ходке его Портера, - в восьмой, девятый или десятый?
Я задумался на несколько минут и стал загибать пальцы рук. На третьем круге остановился.
- Пожалуй, в тридцатый, Сергей!
На его лице я прочитал недоверие и чтобы развеять начал оправдываться.
- Первый раз - это была поездка на киевский сборный пункт ДВРЗ. Я взял с собой еду от проводов, дедовский кожаный ремень, носки, белье, да блокнот, которые сложил в туристический рюкзак. Через два дня и этого не стало. Всё отобрали дембеля. У солдата-духа не должно быть ничего личного. Лишь зубная щетка, паста и блокнот с ручкой. С этим набором я прожил еще три переезда.
- В пятом переезде мой вещь-мешку был забит под завязку. Я уже был слоном. Кроссовки, короткая и длинная спортивная форма, неоконченный дембельский альбом, томик Драйзера, конспекты по химии. Прихватил с собой и дипломат с советским шампанским и коробкой конфет "Киев вечерний". С этой поклажей я приземлился в аэропорту Пулково.
- В восьмом переезде я влюбился в первую жену. У меня появился телевизор и куча гражданки, которые не положены курсанту третьего курса Военно-медицинской академии.
- В девятом переезде мы купили квартиру на проспекте Славы, и наши вещи уместились в ГАЗели.
- В десятом я развелся, и мой академический друг Сергей увозил меня на новенькой восьмерке в общежитие на Богатырском проспекте. К тому времени у меня была хоккейная сумка, в которую не поместились лишь маленький телевизор Сони с музыкальным центром. Они так и не пригодились. Тогда заболел депрессией. Сильно любил.
- В двенадцатом переезде вновь влюбился и переезжал с коммуналки на набережной реки Карповки, где соседи курили план, и не было ванной с душем в коммуналку на Римского-Корсакова, где жила будущая супруга.
- В четырнадцатом мы летели из Питера в Улан-Удэ с хоккейной сумкой и рюкзаком, а наши вещи ехали в полупустом двухтоннике по железной дороге. У меня был перевес, и "Аэрофлот" съел почти все накопленные средства. В Бурятию мы приехали с десятью долларами в кошельке. У нас была семиметровая комната в общаге с крысами, тараканами и клопами.
- В пятнадцатом нам выделили двушку на первом этаже. У нас родился сын. Соседи спалили его детскую коляску невольно брошенным окурком.
- В шестнадцатом я улетел в Тамбов всё с той же сумкой, и чтобы не было перевеса надел на себя три комплекта одежды, а в карманы засунул учебники по хирургии, терапии, конспект по ОТМС и хирургические инструменты. На досмотре заставили всё выложить, но пропустили. Впереди была Чечня, и я боялся, что могло чего-нибудь да не хватить.
- В семнадцатом нас погрузили в эшелон жд станции Рада и отправили в Ханкалу. В карманах появились шприц-тюбики с промедолом, ИПП, два кровеостанавливающих жгута, флакон с перекисью, три стерильных бинта, зеленка и неврологический молоточек, который мне подарили в ТУЦе. Он до сих пор ездит со мной на все консультации, хотя резиновые наконечники обглоданы ханкалинскими мышами. У офицеров управления была палатка УСТ на десять коек. Я поставил югославский аквадистиллятор, который грел лучше ленинградской буржуйки и на нем я даже умудрялся жарить дранники. Иногда комбат давал приказ, и солдаты рушили колья нашей палатки. Мы не были дебоширами, но он почему то считал нас голубыми, так как мы не матерились и не пили водку с остальными офицерами. В его понятии интеллигент - это педераст.
- В девятнадцатом мы летели с двумя детьми и второй женой на МИ-8 с двумя котомками. В одной: маленький Сони, приемник и видеокассетный плеер, в другой - пеленки, распашонки и молочные смеси. Ночь мы провели в палатке, где мыши съели половину съестного и на следующий день нам предоставили квартиру в Титаннике, где еще не было воды, электричества и отопления. Поэтому я поставил печку, а чайник ходил кипятить в соседнюю воинскую часть.
- В двадцатом вторая жена заболела гепатитом А, и я отвозил семью в Питер.
- В двадцать втором я поехал на учебу по психиатрии в Ростов-на-Дону на пять месяцев. В двадцать первом меня выселили из общаги, так как в тумбочке обнаружили пакет с творогом и печенье. Я ночевал в квартире на Оганова, а дни и вечера проводил в отделении психиатрии окружного госпиталя. Раз в месяц летал в Чечню отмечаться, так как руководство части думало, что я обманываю их.
- В двадцать третьем мне дали койку в госпитальной квартире. В двушке нас жило от семи до десяти офицеров. Срач, бардак и пьянки.
- В двадцать четвертом я покидал Чечню. Она не хотела меня "отпускать", и я убегал от осетинских бандитов по полям аэродрома "Гизель". Я был налегке. При мне лишь деньги, фотоаппарат и личное дело. Все вещи друг Энвер накануне отправил по своим каналам в Питер. Меня не догнали, хотя преследовали на Волге. Спас забор воинской части. Я даже не почувствовал колючую проволоку и перемахнул препятствие без шеста.
- В двадцать седьмом я покидал Питер. Мне не хотелось, так как там оставались мои старшие дети, но начальник кафедры решил, что я не достоин защищать военную психиатрию на невских рубежах. Наши вещи в Москву уехали в пятитоннике, а мы с аквариумом, рыбками и компьютером заняли купе поезда. Госпитальное начальство распределило меня в коммуналку, и мы с Надей радовались двумя комнатами, пока не появились соседи. Год помучались, и после моего рапорта нам выделили отдельную двушку с проходными комнатами. На ремонт и переселение отвели пять дней. Вещи перетаскивал с солдатами из отделения неврозов....Из общаги меня выгоняли два месяца. Угрозами, что отключат свет и воду. Я сопротивлялся, так как ждал, пока дочь закончит четверть и надеялся найти работу.
- Это получается, что практически каждый год, вы куда-то да переезжали? - после паузы спросил друг.
- Поначалу даже чаще. Вывел для себя некую закономерность: чем меньше служишь, - тем чаще ездишь.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
