Жить прошлым - нехорошо. Это вам любой психолог скажет. Нужно жить настоящим. Но как быть, когда прошлое - тяжелое, страшное - то и дело напоминает о себе, да настолько "весомо, грубо, зримо", что начинаешь опасаться его повторения?
Вот заметка с сайта Лента.Ру от 27 апреля 2013 года:
"Приднестровские таможенники и молдавские полицейские в субботу устроили массовую драку у села Гура-Быкулуй в окрестностях города Бендеры. Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на Олега Белякова, представляющего Тирасполь сопредседателя Объединенной контрольной комиссии (ОКК), которая руководит миротворческой операцией в Приднестровье.
По данным Белякова, это уже второй инцидент за сутки. Причиной конфликта стали вагончики для отдыха сотрудников таможни на приднестровских мобильных таможенных постах, которые призваны бороться с контрабандой спирта. В ночь на субботу вагончики появились в Бендерах в микрорайоне "Северный". Вскоре туда прибыли молдавские полицейские, потребовавшие вагончики убрать.
Сотрудники ОКК выехали в "Северный" и убедились, что там "была реальная драка", рассказал Беляков. Миротворцам удалось "локализовать ситуацию, развести противоборствующие стороны", а также убрать вагончики. Однако днем в субботу аналогичная ситуация повторилась в пригороде Бендер.
В конфликте в "Северном" участвовали до 500 молдавских полицейских, в драке в Гура-Быкулуй - около 150 сотрудников полиции Молдавии, отметил сопредседатель ОКК. Как утверждают в приднестровских правоохранительных органах, молдавские полицейские переоделись в гражданскую одежду и изображали возмущенных мирных граждан.
Как подчеркнул Беляков, сейчас ситуация полностью контролируется совместными миротворческими силами.
Это далеко не первый конфликт между приднестровскими и молдавскими силовыми структурами. Так, в конце марта молдавские полицейские попытались отбить задержанных у приднестровских милиционеров. Потасовка произошла в селе Варница, которая лежит на пути из микрорайона "Северный" в Бендеры и находится под юрисдикцией Молдавии. Тогда стороны обвинили друг друга в провокации".
А вот здесь выложен видеоролик, дающий наглядное представление о произошедшем: http://www.youtube.com/watch?v=P0BLkAD8JHQ
2.
Мне тревожно... Я жил в Молдавии, и покинул ее после вооруженного конфликта, разразившегося весной-летом 1992 года. Я знаю, что такое кровопролитие. И я знаю, что конфликт в Молдавии, который правильнее назвать гражданской войной, разразился не в одночасье. Ему предшествовала цепь относительно мелких столкновений. Поначалу в них и жертв-то не было, как в стычке, описанной в приведенной выше заметке. Но - лиха беда начало! - потом жертвы появились...
Оголтелый национализм и совершенно непродуманная политика тогдашнего руководства Молдовы привели к тому, что два региона прежде единой республики - преимущественно русскоязычное Приднестровье и южные районы, заселенные, в основном, гагаузами и болгарами - стали, в порядке самозащиты, предпринимать шаги к обособлению. О том, что за этом последовало, можно узнать из материала безвременно ушедшего поэта и журналиста из Кишинева Александра Тхорова (1963-2011) "Приднестровский разлом" на сайте Проза. Ру. Вот здесь http://www.proza.ru/2009/11/30/1260 выложена глава под названием "Горшок и ружье", которую я хочу предложить вашему вниманию:
Приднестровский кризис на его первой стадии нельзя рассматривать в отрыве от кризиса гагаузского. Две непризнанные республики более четырех лет существовали, как единое целое, создавая для центральной власти одну общую проблему.
Первым в сознании тогдашней молдавской политической элиты возникло желание разобраться с южанами. Это направление казалось им близким и более незащищенным. В конце октября 1990 года, вскоре после самопровозглашения Гагаузской республики, имел место предосудительный "поход на Комрат".
В одно прекрасное утро, в самый разгар золотой осени, кишиневцы вдруг заметили, что в городе на маршрутах практически нет рейсовых автобусов. Накануне вечером в них погрузили "защитников территориальной целостности" Молдавии, облаченных в новенькую одежду сантехников и характерные для этой профессии полосатые сине-белые шлемы, и вывезли в южном направлении. В Чимишлии расположился штаб предстоящей усмирительной операции. В нем над картой диспозиции склонились ее главные разработчики: премьер-министр Мирча Друк и министр обороны Ион Косташ. Прибывший сюда же с некоторым опозданием министр национальной безопасности Анатолий Плугару высказал свои сомнения по поводу успеха проводимой операции. Первый заместитель председателя Верховного Совета, в недавнем прошлом комсомольский поэт, Ион Хадыркэ вообще ничего не понимал в искусстве ведения боевых действий, но в бронежилет на всякий случай облачился. Так он у него и торчал неказисто всю последующую "военную кампанию" из-под элегантного пиджака. Президент Мирча Снегур сидел в Кишиневе и взывал к спокойствию и соблюдению конституционного порядка.
В течение двух дней в этом небольшом заштатном городишке, название которого прогремело на весь мир, удалось собрать свыше 30 тысяч волонтеров со всей республики, которые активно демонстрировали свое стремление к скорой и короткой расправе над врагом. Мощный ударный кулак, посаженный все в те же автобусы, двинулся в сторону административной границы Комратского района.
Разведка тогда, прямо скажем, работала хреново. Никто из стратегов даже не подумал о том, что гагаузы уже предприняли ответные меры. Десятки тысяч людей вышли на улицы гагаузских городов и сел, основательно подготовившись к встрече непрошеных гостей, и моральная правда была на их стороне: они защищали свои дома.
Картина, открывшаяся на границе Комратского района, была ужасающей. Десятки самосвалов и большегрузных автомобилей с прицепами с пробитыми скатами закрывали дорогу в столицу самопровозглашенной республики. Ночью их вручную сбрасывали в кюветы. Но дальше автобусы с "защитниками" не пошли, поскольку стало известно, что им навстречу из Комрата движется колонна спецтехники. Грейдеры и скреперы с грозно поднятыми ковшами в известных обстоятельствах могли бы оказаться страшнее танков.
Решено было ехать в обход. Однако в селе Кириет-Лунга Бессарабского района им дорогу перегородила толпа гагаузских женщин. Матери, жены, сестры, дочери, облив себя бензином, легли перед автобусами. В это время со стороны Украины в Комрат прорвалась другая автобусная колонна с двумя тысячами приднестровцев.
Как сказал бы великий Генрих Гейне: в воздухе отчетливо был слышен шелест крыльев валькирий. Предчувствие чего-то непоправимого с каждым часом усиливалось. На территорию южных районов Молдовы без приказа свыше вошла бронетехника Болградской воздушно-десантной дивизии и взяла под контроль въезды в некоторые гагаузские села.
Принято считать, что Мирча Снегур в самый драматичный момент противостояния дрогнул, позвонил в Москву и попросил, чтобы в республику в срочном порядке были введены "краповые береты" под командованием легендарного генерал-полковника Юрия Шаталина. Как принято говорить в таких случаях, они подоспели вовремя. Село Гаваноаса Вулканештского района, где почти два века до этого проживали в мире и согласии молдаване и гагаузы, чуть было не стало ареной кровавой резни. Вовремя на разделительную линию между ними стали бойцы внутренних войск СССР специального назначения.
"Горшок" (а именно так переводится на русский язык молдавское слово "gavanos") удалось тогда не разбить. "Поход на Комрат" закончился бескровно. Косвенной жертвой конфликта был признан только один местный житель - пациент "скорой помощи", которого не довезли до больницы, потому что кордон молдавских волонтеров долгое время не хотел пропускать машину.
Но "ружье", вывешенное, как предостерегал Чехов, на стене в первом акте, в финале все же выстрелило. Распущенные волонтеры на обратном пути домой решили попутно "захватить Казань". Батальон националистов "Тирас-Тигина" решил устроить заварушку на ближних подступах к Бендерам. Но и там худшее удалось предотвратить. А вот 5 ноября в Дубоссарах жертв избежать не удалось. Здесь пролилась первая кровь длящегося уже более 17 лет приднестровского конфликта.
Переодетые в форму милиционеров волонтеры - то, что они не принадлежали к числу стражей правопорядка, выдавали длинные, как у хиппи, волосы, торчащие из-под фуражек - пытались деблокировать мост черед Днестр, открыли огонь на поражение. Три человека погибли. На следующий день в Верховный Совет по данному поводу вызвали членов правительства. У министра здравоохранения Георгия Гидирима депутаты спросили, кем были по национальности убитые. Тот им парировал: "Какая вам разница, кем они были по национальности? Это были живые люди, наши с вами сограждане". Но народные избранники не унимались, требуя ответа на поставленный вопрос. И, когда его услышали, испытали настоящий шок. Все трое были молдаванами. Так, практически не родившись, рухнул миф о том, что все без исключения молдаване жаждут независимости Молдовы, как провозглашенной парламентским большиством переходной формы перед объединением с Румынией. И они, похоже, готовы этому сопротивляться.
3.
Не правда ли, от некоторых деталий описанного А. Тхоровым мороз по коже идет? А ведь это еще не было собственно войной. Как пока еще не было войной и то, что описал в своих заметках по горячим следам событий журналист М. Гребнев. Привожу здесь его статью.
Дубоссарский дневник
(Конец октября 1991 года)
День первый
Еду из Кишинева в Дубоссары. Автобус битком набит. Плохо сейчас с бензином, вот и стали сдваивать рейсы. Да плюс к тому - суббота, большой наплыв людей. На указателе - название пригорода Дубоссар: Лунга. Румынский, на латинице, вариант этого слова пытались замазать зеленой краской. То ли кто-то помешал довести это дело до конца, то ли краску потом пытались оттереть. А вот на дорожном знаке, что стоит в конце Лунги, слово на латинице закрашено уже самым основательным образом. Следы такой "борьбы" за свои права, признаться, производят неприятное впечатление - ведь мы стремимся к демократическому, цивилизованному обществу, а создается оно отнюдь не партизанскими методами, а, скорее, парламентскими.
Как всегда, возле автостанции приходится долго ждать городского автобуса. За это время мимо трижды проезжают кортежи звонко сигналящих автомашин с белыми и цветными лентами. Свадьбы. Три свадьбы за короткий промежуток времени... А что ж, в эту пору года самое время для них. И тут уместно было бы в духе журналистики перестроечных лет изречь что-нибудь такое, что, мол, политические события - политическими, а жизнь идет своим чередом, берет свое, несмотря ни на что. И добавить нечто лирическое об этих трех свадьбах.
Может быть, так и сделать? Тем более, что в городе и впрямь, кажется, спокойно после недавних драматических событий. Проехав через все Дубоссары автобусом, удостоверился в этом.
Внешне все спокойно. Ну, а что творится в людских душах - об этом мне в самые ближайшие часы предстоит узнать из рассказов моих родных, моих друзей, а также знакомясь с местной прессой.
День второй
Мне трудно упорядочить те сведения, которые буквально обрушились на меня вчера вечером и в течение сегодняшнего дня. Из всего этого понял, что очень многое в дубоссарских событиях неправильно представлял себе.
Помню тот день, когда я встретил в Тирасполе хорошо знакомых мне двух корреспондентов центральных газет. Они были взволнованы и сказали, что в Дубоссарах бесчинствуют омоновцы. Они так и сказали: бесчинствуют. Я позвонил в Дубоссары отцу. Спрашиваю, знает ли он что-нибудь о бесчинствах ОМОНа, а он мне неуверенно: "Да вроде нет ничего такого". Я немного успокоился.
И вот, приехав в Дубоссары, узнал, что они действительно бесчинствовали и в общежитии швейной фабрики, и в ВЭСе (предприятие восточных электрических сетей). Почему же в тот день мои родители ничего этого не знали? Да потому, выяснилось, что множество людей ушло на защиту горсовета, там они и находились практически бессменно. А остальные - сидели по домам и выйти в город просто боялись. Потому что тех, кто попадался ОМОНу, ни за что ни про что зверски избивали. Это была самая настоящая акция террора.
Яснее ясного осознали в те дни дубоссарцы суть "миротворческой миссии" тех, кто пришел к ним с правого берега Днестра. Поняли это даже и те, кто симпатизировал политике новых властей Молдовы и Народному фронту. В ВЭСе, о котором уже шла речь, работает такой человек. Когда весь коллектив забастовал, покинул предприятие, он остался дежурить. А в ВЭС ворвались омоновцы, и с ними - глава дубоссарской полиции Влад Колесник. Омоновцы давай все крушить, разбивать, ломать. И спрашивают Колесника: "А этого, что - проучить?" Но тот говорит: "Нет, бить не надо, просто посадите eгo на бордюр". И вот вывели этого трудолюбивого молдованина, отца семейства, на улицу и "посадили" на бордюр. И так "посадили", что он потом с огромным трудом добрался домой. Теперь он благодарит Бога, что у него нет перелома позвоночника.
Уверен, пришло время понять: мы имеем дело с обыкновенным фашизмом. К сожалению, ни одна из "независимых" правобережных газет не решилась рассказать правду о том, как, везя в автобусе арестованных росмовцев, молдавские блюстители порядка положили их на пол и прыгали у них на позвоночниках. Или о том, как избивали кулаками, ногами, дубинками, травили "черемухой" схваченных на кругу у въезда в город дружинников. Или о том, как омоновцы выпустили на людей своих собак, и те вырывали из ног клочья мяса...
А вот что рассказывалось в одном из писем, опубликованном в газете "Заря Приднестровья" 5 октября. Его автор был схвачен на кругу вместе с дружинниками, хотя никакого отношения ним не имел - просто шел в сторону села Дзержинское. Вот некоторые выдержки из его бесхитростного рассказа: "... поставили лицом к стене, руки за голову, потом начали бить. Били по спине, по почкам, между ног. По поводу последнего смеялись: чтобы вы больше, гады, не могли размножаться".
"С В.Ф.Крыжановского, депутата горсовета, сорвали куртку и били, били, пока тот не свалился, и приговаривали при этом: "Вы наш триколор еще целовать будете!" А другой, молоденький сержантик, суетился: "По почкам бей". Затем они сказали, что будут нас кормить, и загнали в машину. Но, закрыв двери, напустили туда "черемухи". Минут через десять открыли".
Я никак не буду комментировать это.
Была еще и такая история. Из села Цыбулевка ехали на подмогу дубоссарцам на двух автобусах семьдесят пять человек. Навстречу выскочили омоновцы и волонтеры, автоматной очередью вынудили автобусы остановиться и принялись бить окна, фары, гнуть обшивку. Потом заставили цыбулевцев выйти и лечь на землю. И опять избивали - прикладами автоматов, железным прутьями, трубами.
В одном из этих автобусов ехала пожилая женщина Таисия Л., мать моего друга. Была в Цыбулевке у родственников, возвращалась, увидела автобусы и подняла руку. Ее подобрали. Когда косташевцы били стекла, ее тоже поранило осколками. 3аставили выйти - и обрушили на пожилого человека, годившегося большинству стражей порядка в матери, пошлую грязную брань...
День третий
Сегодня я уезжаю из Дубоссар. И где-то в глубине души рад этому - устал от драматических сюжетов, рассказов о том, как вдруг может измениться человек, как может потерять он то, что делает его человеком.
Уезжаю. И не то чтобы предполагаю или догадываюсь - я твердо уверен: все, что случилось - это зверство и глумление лишь сделают дубоссарцев еще тверже и сплоченнее, заставят действовать более решительно. Но пусть этого нового повода не будет.
Михаил ГРЕБНЕВ
Газета "День шестой", Тирасполь, 16 ноября 1991 г.
4.
Описанное М. Гребневым, несмотря на ряд страшных деталей, тоже еще не было войной как таковой. Более того: многим в Молдавии, включая меня, верилось, что большой конфликт не разразится и что описанными эпизодами все и ограничится.
Но ситуация становилась все тревожней... И следующая статья - наглядное тому свидетельство.
Дубоссары: дни боли и тревоги
Хроника одной поездки
Пятница, 13 декабря 1991 года
На окошке билетной кассы я увидел написанное от руки объявление о том, что на Дубоссары автобусы не ходят.
- Не ходят, - подтвердила кассирша. - И когда пойдут - не знаю. Нам ничего не сообщают. Надо следить за событиями.
Я не стал уточнять, какие события она имеет в виду.
Мне уже сказали, что утром по радио было сообщение о перестрелке в районе Дубоссарского моста, что есть убитые и раненые.
Снова пролилась кровь - в третий раз за год с небольшим, все на том же месте. Наверное, благоразумнее было бы отложить поездку к родителям. Одному богу известно, что там сейчас творится, в Дубоссарах. Да и автобусы туда не ходят... Но я все же решил попробовать добраться до Дубоссар - на попутке.
И вот на городском автобусе ?2 я еду до развилки, чтобы выйти на Полтавское шоссе и "голосовать".
Думаю в дороге о Дубоссарах. О моем родном городе, ставшем в последнее время ареной кровопролитных схваток.
Было ли что-либо более мирное и спокойное, чем этот городок на Днестре, с его устойчиво-неторопливым укладом жизни, с его не слишком шумными улицами, с его работящими людьми? Но так круто повернулась жизнь, что нет больше мира и покоя в этом городке.
Пытаюсь разобраться в своих чувствах, понять, почему я решился на поездку. Тут ведь есть определенный риск. Мне ничего не стоит отложить поездку. И все же я еду. Почему?
А гонит меня, как я понимаю, возникшее после сентябрьских событий в Дубоссарах желание быть поближе к родному городу в трудную для него минуту. Звучит, может быть, высокопарно, но это - правда. Пусть даже я пользы особой не принесу, только бы быть с ним. А родилось это желание в те дни, когда, общаясь с дубоссарцами, я понял, как много лжи в том, что внушалось нам, жителям Правобережья, официальными источниками о причинах и ходе сентябрьского противостояния в Дубоссарах. Когда я узнал о жестоко избитых опоновцами ни в чем не повинных мирных жителях, о тех, кто был ни за что ни про что искусан служебными собаками, науськанными прибывшими из Кишинева блюстителями порядка, и о многом другом...
На Полтавке меня подбирают светлосерые "жигули". Водитель и его приятель на переднем сиденье тоже слышали о перестрелке на въезде в Дубоссары. Думают они, как выясняется из разговора, о том же, о чем и я: пропустят нас через мост или нет?
...Дo Дубоссар уже недалеко. Перед спуском к мосту стоят несколько полицейских. Один из них энергичными взмахами жезла заворачивает все машины направо, в объезд.
Мы, свернув, проезжаем метров двадцать, а потом водитель говорит:
- Попрошу их, может, разрешат к мосту подъехать, там вас высажу. Зачем вам в объезд, это же еще километров тридцать... - и он дает задний ход.
Вопреки моим ожиданиям, полицейский разрешает нам ехать к мосту.
У въезда на мост - человек двенадцать полицейских. Водитель заранее притормаживает, но на нас не обращают внимания. Едем.
Издали видно, что мост перегорожен. И все-таки нам удается проехать между бетонными плитами и стоящим автобусом. За ним - тоже плиты, на них сидят люди в армейских бушлатах. Человек с микрофоном в руке берет у них интервью.
Благополучно проезжаем это место.
Перед нами все больше вооруженных людей в касках и бушлатах. Но особенно много их на кругу возле поста ГАИ. Немало здесь и полицейских.
Расплачиваюсь с водителем, выхожу. Иду между плитами, закрывшими въезд в Дубоссары. Меня никто не останавливает.
Что же здесь произошло? Из утреннего сообщения по радио явствует, что приднестровцы напали на полицейский пост, а затем были оттеснены к Григориопольской развилке. Так ли это? И что было дальше?
Ясно, что автобусы по городу не ходят. А мне добираться до дальнего района Дубоссар, прилегающего к ГЭС. Вижу красный автобус с табличкой "Дубоссары-Кишинев". Может, подбросит меня хотя бы до автостанции?
Возле автобуса - он пуст, передняя дверь открыта - курят двое мужчин. Спрашиваю, не пойдет ли автобус в город.
- Нет, - отвечает один из них, - куда ему идти... Посмотри, - и показывает мне маленькую дырочку на передней части автобуса. - Сюда пуля попала. А вот здесь вышла, - и я вижу, что в месте выхода, в кабине водителя, отверстие раза в четыре шире.
По словам моих собеседников, утром росмовцы напали на полицейский пост (уже знакомая мне версия).
И те же росмовцы будто бы стреляли по рейсовому автобусу, ранили шофера и женщину-пассажирку.
- Зачем же они стреляли по автобусу? - недоумеваю я.
- А спроси их, зачем, -пожимают плечами мужчины.
Узнаю от них, что полиция, ОПОН и спецназ стоят только здесь, на круге, а возле винзавода расположились автоматчики из приднестровской гвардии. Разделяет враждующие стороны село Лунга (пригород Дубоссар, в котором я в данный момент нахожусь). Разговор со мной эти двое жителей Лунги заканчивают тяжелым вздохом:
- В общем, Нагорный Карабах...
Страшно поверить, что эти места могут и впрямь стать подобием Карабаха.
На попутной легковой машине добираюсь до "Детского мира". В районе винзавода действительно вижу двух гвардейцев с автоматами в руках ("автоматы на боевом взводе", говорит водитель), причем один из них контролирует дорогу, а другой - поле со стороны Днестра.
На площади перед горсоветом - человек триста, среди них много женщин. Как и во время сентябрьского противостояния, люди пришли защищать ту власть, которую считают наиболее приемлемой для себя, отстаивающей их кровные интересы. Над входом в горсовет - приспущенный флаг с траурной лентой. Значит, и в самом деле сегодня в Дубоссарах погибли люди...
А у здания райотдела полиции, опять-таки как в сентябре, собираются сторонники руководства Молдовы. Но их немного - до двадцати человек.
Путь от "Детского мира" до дома моих родителей прохожу пешком. Город как бы притих, транспорта и людей на улицах немного.
Наконец-то я дома.
Сейчас три часа дня. Три часа прошло с того момента, когда я читал объявление на кишиневской автостанции.
Дома только мама, отец на работе. Мама очень расстроена. "Что теперь будет, сынок?". Как и всем дубоссарцам, ей принесли много переживаний сентябрьские события. И вот наметилось их продолжение... Неужто снова ОПОН будет хозяйничать в городе?
Есть и еще одна причина для беспокойства. Дом родителей - на стыке Дубоссар и примыкающего к городу села Коржево, где есть приверженцы Народного фронта; сейчас, по словам мамы, они собираются возле сельского Дома культуры. Что, если под шумок начнут они нападать на окраинные дома Дубоссар, где, как им известно, живут сторонники Приднестровской республики?
Успокаиваю маму, как только могу. От нее узнаю, что на территории ГЭС - опоновцы, с месяц уже там находятся. Но ведь их должны были вывести по решению согласительной комиссии, говорю я. Да, отвечает мама, их вывели. Но прошло время, и они вернулись. И, говорят, издеваются над работниками электростанции. Угрожали утопить старика-охранника, сделавшего замечание опоновцу. Угрожали избиением парню, проходившему через плотину на правый берег (он живет в селе Устье).
Новости, которые мы слышим по "Маяку", подтверждают мамин рассказ: коллектив Дубоссарской ГЭС прекратил работу в знак протеста против издевательств со стороны стражей порядка.
По "Маяку" же впервые слышу о том, что есть две версии утренних событий. Первая: приднестровские гвардейцы напали на пост полиции. Вторая: молдавская полиция и ОПОН напали на пост приднестровцев.
Молдавское радио усиленно нажимает на первую версию. Но ни мои родители, ни множество других дубоссарцев (что выясняется позже) этой версии не верят. По единственной причине: гвардейцам не было никакого смысла нападать на полицию. Более того: это было не в их интересах. (Назавтра об этом убедительно скажет по местному радио депутат Верховного Совета Приднестровской республики С.Ф. Покатило: зачем приднестровцам срывать переговоры Снегура с Россией, Украиной и Белоруссией, если они (приднестровцы) ратуют за то, чтобы Молдова вошла в Союз Независимых Государств, а не присоединялась к Румынии? Впрочем, я забегаю вперед).
Пришел с работы отец. Сказал, что не работают многие предприятия и организации города.
Местное радио на молдавском и русском языках сообщает, что, как и в сентябрьские дни, активно действует женсовет. Женщины Дубоссар вышли на площадь перед горсоветом и, ввиду возможной атаки со стороны полиции и ОПОНа, проведут там всю ночь. Сообщается также, что о происшедшем в городе оповещен Николай Ильич Травкин, что разосланы телеграммы во все союзные республики. Через некоторое время зачитывается текст заявления городского Совета украинского города Балта, где выражается полная поддержка дубоссарцам.
Надо ли говорить, что на душе очень тревожно.
Отнюдь не приносят успокоения сообщения по радио и телевидению. Несколько убитых (их число уточняется), пятнадцать раненых...
Кому это нужно? Приднестровцам? Ни в коей мере.
Президенту Снегуру? Нет.
Как трезвомыслящий человек, он понимает, что, если Молдова в ближайшее время не войдет в Содружество Независимых Государств, с января придется рассчитываться за топливо и энергию, металл и бумагу по мировым ценам. Кто же автор этой провокации? Очевидно, те деятели в окружении Снегура, которые хотят, чтобы республика не в СНГ вошла, а - соединилась с Румынией. Дождавшись отъезда Снегура, они подложили под него самую настоящую бомбу. Понимает ли это президент Молдовы? Смотрю программу "Время": выступая в Минске, он обвиняет в произошедшем "сепаратистов". И это несмотря на то, что, по его же словам, информация из Молдовы поступает очень противоречивая...
В 23.30 слышу со стороны ГЭС звуки, похожие на одиночные выстрелы. Но утверждать, что это именно выстрелы, не берусь.
Суббота, 14 декабря 1991 года
Слушаю по местному радио выступление С. Ф. Покатило. Мне оно кажется очень убедительным. Передается и сообщение о том, что, к счастью, ночь в городе прошла спокойно. Думаю о женщинах, до рассвета простоявших на площади. В такой-то холод...
Я уезжаю. Поскольку автобусы не ходят, какую-то часть пути до Дубоссарской развилки мне придется пройти пешком. Но рано или поздно меня подберет какая-нибудь попутка. Так я думаю.
Напрасные надежды! Я прохожу пешком весь путь до развилки, и даже дальше: перехожу мост через Днестр, и только там, на правом берегу, удается поймать попутную машину до Кишинева. В общей сложности, я прохожу километров десять. Так что не только мои разум и чувство, но и мои ноги в полной мере ощутили вопиющую ненормальность ситуации в городе.
Что я видел по дороге? Людей на площади перед горсоветом. На крышах зданий возле площади - автоматчики. В районе винзавода пятеро гвардейцев с автоматами проверяют проезжающие машины. На кругу возле поста ГАИ, как и вчера, много полиции и опоновцев. Не убран пост и на середине моста через Днестр. На правом берегу - полицейские, человека четыре.
В городе я встретил Сергея Б-ва, давнего моего знакомого. О событиях вчерашнего утра он рассказал мне так. На кругу возле поста ГАИ дежурили десять гвардейцев, вооружены из них были только четверо: у одного пулемет, у остальных автоматы. Эти четверо собрались к моменту нападения в будке ГАИ, остальные грелись у костра. ОПОН на двух автобусах напал на них, причем один автобус шел в лоб, второй, каким-то образом "просочившийся" в город, - с тыла, из Дубоссар; во втором автобусе опоновцы были переодеты в форму приднестровских гвардейцев.
Нападавшие сразу же начали стрельбу и уложили всех десятерых - кого ранили, а кого убили. Дольше всех сопротивлялся пулеметчик (он и нанес основной урон нападавшим), но был ранен, а потом его, раненого, там же, в будке, добивали... Подъехал броневик - "КАМАЗ", который дубоссарцы обшили железом. Его экипаж (не забудем, что было темно: около шести утра) увидел людей в форме приднестровской гвардии, относящих к автобусам тела убитых и раненых, и принял этих людей за своих. Гвардейцы вышли и стали грузить в "броневик" пострадавших. Опоновцы, видимо, сориентировались не сразу, но после некоторой заминки открыли огонь. Приднестровцы впрыгнули в броневик и приготовились атаковать, но по рации из горсовета получили приказ отойти, не открывая стрельбы. Что и было исполнено.
Косташевцы же в ожидании атаки укрылись за наваленными горой телами убитых и раненых, спрятались за автобусами. В шесть утра пошел в рейс автобус на Кишинев; они же решили, что в нем - подкрепление из города, и стали стрелять. Ранили в ногу шофера, а всех двенадцать пассажиров жестоко избили.
Примерно так изложил события Сергей Б-в. Не утверждаю, что его версия стопроцентно истинна, но считаю возможным привести ее, поскольку точной и до конца убедительной картины происшедшего я пока нигде не встретил. Ни в тот день, ни два дня спустя, когда пишу эти строки.
Много еще неясного, противоречивого. Если на мосту было только десять гвардейцев, откуда взялись около двадцати пленных (показанных в телепрограмме "Месаджер")? И почему другой мой дубоссарский знакомый, Сергей К-а, утверждал, что живущие в районе круга слышали выстрелы как со стороны моста, так и с григориопольского направления (что стыкуется с официальной версией, согласно которой приднестровцев оттеснили к григориопольской развилке)? Я очень надеюсь, что вскоре будут найдены ответы на эти и многие другие вопросы. И надеюсь, что ответы от нас не утаят.
Я возвращался из Дубоссар. В голове навязчиво звучали строки, написанные год назад, после первого кровопролития в этом городе, моим знакомым:
Никто не сказал нам заране,
Мы сами постигнуть должны,
Как жить на убийственной грани -
На грани гражданской войны...
Да, на этой грани мы сейчас живем. В Молдове пахнет Карабахом. И выход только один: мирный диалог противоборствующих сторон. Силой Приднестровье не взять, люди здесь, как я убедился не в первой уже поездке, будут стоять до последнего. Так, может, пора вспомнить, что худой мир лучше доброй ссоры?
Как мне хотелось бы,чтоб эта кровавая схватка была последней... Сбудется ли?
Иван ЛИКИН
г. Кишинев
Газета "Русский дом", Кишинев, 28 декабря 1991 г.
6.
Статьи, которые предлагаются сейчас вниманию читателя, я вырезал из газет в те тревожные времена. Вырезок накопилось немало. Увы, лишь часть удалось увезти с собой в эмиграцию.
Вот еще одна статья - из "Московских новостей". Она о тех же событиях, которые описаны И. Ликиным. К сожалению, я не пометил дату, когда вышел этот номер "МН". Предполжительно, это конец декабря 1991 г.
Противостояние
К мосту через Днестр молдавские спецназовцы подъехали со стороны Кишинева ранним утром. Без единого выстрела разоружили пост приднестровских гвардейцев и двинулись к окраине Дубоссар. Здесь наткнулись на второй пост. Обстреляли его. Сидевший в будке пулеметчик успел открыть ответный огонь.
В итоге список жертв приднестровско-молдавского конфликта пополнился пятью убитыми и четырнадцатью ранеными, трое из которых впоследствии cкончались.
У костра из покрышек - группа полицейских, спецназовцев и несколько сочувствующих из окрестных сел. Об утреннем побоище напоминают лишь осколки стекол и гильзы у будки ГАИ. Лица кишиневских победителей радостью не светились. "Если бы сразу не выскочили из автобуса, этот пулеметчик человек двадцать положил бы. Но мы ему "черемухи" подбросили, он и сник".
- Однако на теле гвардейца множество пулевых ранений, он расстрелян в упор...
- Это наша земля, - будто не слышит омоновец. - Здесь хозяева мы, кому не нравится, пусть убирается!
У входа в Дубоссарский горсовет (местные жители уже успели окрестить его "белым домом") противотанковые ежи н охрана с автоматами. Внутри разбросаны пожарные шланги.
- Есть опасность атаки на город? - спрашиваю председателя горсовета Владислава Финагина.
- Все может быть. Стратегическую развилку они уже контролируют. В Криулянах человек пятьсот сосредоточено. И ОМОН, и спецназ, и полиция.
- А вы на что рассчитываете?
- Главным образом на помощь из Тирасполя и Рыбницы.
Власть в Дубоссарском районе раскололась. Горсовет поддерживает Приднестровскую Молдавскую республику, райсовет - Молдову. Несколько сел района осталось под юрисдикцией райсовета, часть перешла к городу. Бывший отдел внутренних дел тоже разделился на молдавскую полицию и приднестровскую милицию. Периодически полицейские и милиционеры задерживают друг друга за незаконное ношение оружия. Потом происходит обмен задержанными.
В кабинете начальника полиции Ивана Рачулы - герб независимой Молдовы. Впрочем, портрет железного Феликса стоит тут же в шкафу.
- Мы подчиняемся законной власти республики Молдова, хотя сидим здесь как в осаде, - говорит Рачула. - Все эти гвардии, РОСМы (рабочий отдел содействия милиции) незаконны. Они же против нас борются, а преступники тем временем на свободе. Создавать рабочий отряд содействия милиции для борьбы с милицией, ну, знаете ли...
Здание электростанции и плотину контролирует республиканский ОМОН (теперь называется ОПОН - отряд полиции особого назначения). Обслуживающий персонал разбежался; если случится сброс воды, может снести не один десяток сел по обе стороны Днестра. А на дубоссарской стороне экскаватор роет окопы, машины подвозят бетонные плиты, подразделения приднестровской гвардии занимают позиции.
- Будем стоять до конца, - решительно заявляет пожилой бородач. - Нам терять нечего. Они же нас со всех сторон обложили.
Дубоссары расположены как раз посередине Приднестровья. Поэтому за город и идет такая борьба. За последний год Дубоссары пережили две попытки захвата - милицией и волонтерами из Кишинева. И вот третья.
...В детском садике поселка Дзержинское противоборствующие стороны из Тирасполя и Кишинева определили условия перемирия и отвода вооруженных формирований. В тот же день автобус с приднестровскими гвардейцами выехал прямо к кишиневским омоновцам, которых отвести не успели. Началась перестрелка. К счастью, на этот раз обошлось без жертв. Ночью произошел обмен шести полицейских на двух милиционеров. Полицейские выглядели нормально, милиционеров привезли избитыми. Толпа горожан едва не пошла громить полицию. Пока обошлось.
...Когда я передаю этот репортаж, в Дубоссарах идут переговоры. Возможно, на этот раз все закончится мирно?
Александр КАКОТКИН,
спецкор "МН"
Дубоссары
7.
На этот раз, как и предполагал автор репортажа, все и впрямь закончилось мирно. До войны, которая начнется 2 марта 1992 года, оставалось две месяца с небольшим. Никто из нас об этом пока не знал.
А когда война началась, многие приняли произошедшее за очередную стычку. Одна из статей так и начиналась: "В Приднестровье в очередной раз накалилась обстановка". Еще одна стычка... Значит, скоро, как бывало раньше, все войдет в колею.
Нет, к сожалению, скоро - не получилось.
Однако это уже, как говорится, совсем другая история.
Мне тревожно от сообщений, подобных тому, которое я привел в самом начале... Очень не хочется, чтобы в многострадальной Молдавии снова наступили на те же грабли.
Май 2013 г.
Продолжение темы - здесь:http://okopka.ru/editors/c/cundeew_n_w/text_0240.shtml
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
