Иностранные наблюдатели и крупнорогатые предатели.
Промозглое, как обычно, местное утро ничего хорошего не обещало. Честно говоря я вообще не помню, чтобы здесь хоть одно утро или день или тем более ночь обещало кому ни будь что ни будь хорошее. В мирной жизни всегда чего то ждёшь. Или выходных или Нового года или день освобождения бастилии, короче того дня, когда что то будет не так как обычно. То есть необычно. То есть празднично. То есть тебя в этот день не трогают на законных основаниях. Все знают, что сегодня необычный день. На войне все наоборот. Теряешься в днях недели почти сразу, так как выходные ничем не отличаются от будней. Всё однообразно, беспросветно и беспразднично.
Но бывает, что неординарные события отвлекают от серости и мути военного бытия. И неважно несут эти события что то для тебя лично или нет, важно что они есть эти события.
Именно такие событии и ожидались примерно через час в нашем полку. Как гром среди ясного неба, распугав мирно сидящих лягушек нашего болота, на нас свалилось известие о приезде комиссии по правам человек в зоне вооружённого конфликта. Я правда не совсем увязывал при чём здесь разборки внутри страны и вооружённый конфликт, но ехавшая к нам комиссия по информации состояла из опытных экспертов. Эти ребятишки и девчушки работали по всему миру. Практически во всех горячих точках. И судя по возбуждённым уголовным делам, шлейфом тянущимися за ними, представляли серьёзную опасность для действующих войск. Основной вопрос - отношение армии к мирному населению. Бесчинство, мародёрство, геноцид и т.д.
Ну с бесчинством и геноцидом у нас был порядок. То есть их не было. А вот с мародёрством - это как посмотреть. Конечно дорогой читатель, после этого предложения сразу представил, как воины нашего полка демонстрируют показательные выступления в стиле войск СС, на мирных чеченских просторах. Нет друзья мои! Никаких "Матка млеко, яйко, курка, бистро, бистро" не было. Держалась у нас в этом вопросе железная дисциплина. А вот зайти в разбитую снарядом кошару и подобрать с пола валяющейся казан, или достать из под битого кирпича ковёр - это пожалуйста. Ведь частенько бывало отдельному подразделению действовать в дали от кухни полка. А сух пайком обеспечен. И это ладно если индивидуальные рационы питания. А если крупы, мясо и т.д. Чем прикажете бойцов кормить, в чём готовить. Вот и приходится отцам командирам закрывать глаза на предметы домашнего обихода, никакого отношения к нормам снабжения армии не имеющие.
Но это ладно. Большее опасение вселял факт индивидуальной работы отдельных военнослужащих, не просветлённых в области военной юриспруденции. Дело в том, что почти у каждого бойца находящегося в зоне боевых действий, в обиходе было что то, что раньше принадлежало не ему. Это ладно если ножи или чётки на память, а вот наручные часы стоимостью легкового автомобиля отечественного производства или предметы военной формы одежды противника, всё это могло послужить предметом для разборок в военно-уголовной области. И такие факты были.
Командир полка выстроив перед собою командиров подразделений поставил задачу предельно просто. "Не дай Бог у кого что - всем пи****!" При этом многозначительно взглянув на "Роллекс" за пять тысяч долларов, добавил: -"Полчаса времени!"
Я прибыв в подразделение собрал свою гвардию и провёл небольшой строевой смотр. После объяснения ситуации на плащ-палатке расстеленной перед строем образовалось много полезных предметов маркировки армейской не имеющих. Подарочные нарды с надписью "Абдуле от Хасана", шесть ножей с инкрустацией, пять часов по цене явно превышающих доходы их обладателей за полгода участия в боевых действиях, четыре комплекта двенадцати цветного камуфляжа, причём два из них со следами огнестрельных ранений и бурыми пятнами крови. Активный спор вызвали изъятые НАТОвские фонари в количестве трёх штук и ботинки с высокими берцами, производства Саудовской Аравии. Но я был не преклонен. На вопрос все ли всё сдали последовал дружный ответ "так точно". Но я слишком долго пробыл в одной каше с моими солдатиками и вместо "так точно" почему то услышал "никак нет". Пришлось пообещать, что как только комиссия уедет всё вернём. Если же добровольно сдано не будет, то после личного досмотра и капитального шмона палаток и боевой техники последует торжественная передача трофеев и их обладателей особисту. Перспектива в очередной раз признаться в подготовке государственного переворота в нашем полку бойцов не обрадовала. Попросили на две минуты отпустить перекурить в сторонке. После команды "перекур", чудо-богатыри почему то рванули от курилки в противоположную сторону, в направлении палаток.
Перечень немаркированного имущества пополнился примерно в три раза. Сданный в добровольном порядке настенный ковёр пришлось расстелить рядом с плащ-палаткой. На этот раз сдача трофеев была целиком посвящена аудио и видео аппаратуре. Венчала данное сборище картина "Богатыри", по моему шелкография. Сроду бы не подумал, какие тонко чувствующие прекрасное служат бойцы в вверенном мне подразделении.
Удовлетворённо обозрев собранное дал команду старшине всё завернуть и спрятать в лесочке от греха подальше. Бойцам объявил, что обещанье своё помню и после уезда комиссии каждый получит сданное обратно, но только после подробного и правдивого рассказа откуда взялись в заднице алмазы.
По телефону доложил начальнику штаба, что всё проверили и ничего не обнаружили. В ответ раздражённо прохрюкали "Добро". Видимо дел и без моего радостного доклада хватало. Ну что ж, как гласит старая солдатская мудрость -"Начальству не до нас, ну а нам тем более не до до них!" С этими мыслями я уже думал отправиться в район нахождения командирского вагончика, дабы лично узреть уважаемейшую комиссию, как вдруг меня отвлёк старшина.
Суть сказанного меня повергла в лёгкий полуобморочный транс. Ибо я себя увидел сначала на скамье подсудимых, а потом на тюремных нарах. Как я мог забыть о "Машке". Бедное, добродушное крупнорогатое животное мирно пасущееся у БТРа, снабжающее нас ежевечерне парным молоком, по сути талисман нашей батареи. Прибилась к нам около месяца назад, после захода на минное поле вместе с сородичами. Противоположная сторона тогда претензий не предъявила, логично предполагая, что погибли все коровы. А она, через шесть часов с момента подрыва, поднялась и благополучно прибыла в наше расположение. Собственно загон крупного скота на наши минные поля для местного населения являлся нормой жизни и ничего в этом удивительного не было. Животное вылечили. Хотя естественно поступили предложения по поводу шашлычной вечеринки в масштабах батареи. Но поскольку мясом на ближайшую неделю полк был обеспечен, благодаря подвигу сородичей Машки, корову решили оставить, как стратегический запас продовольствия. Через некоторое время боец, назначенный внештатным скотником угостил нас отличным парным молоком. После этого я дал команду зачислить крупнорогатое животное по кличке "Машка" в гвардейскую батарею и поставить её на все виды коровьего обеспечения и довольствия. Определить ей в обязанности давать молоко и без команды пасть не разевать. По вопросу дальнейшего продвижения по службе (молоко или мясо) решение принимаю лично. Печать, подпись, дата. Правда в книгу вечерней поверки Машку включать не стали. Ну думаю она на нас не в обиде. Всё живая.
Но сейчас всё это не имело никакого значения. В историю о прибившейся корове не поверят из принципа. Начнутся разборки, целью которых будет не выяснение откуда она у нас, а сбор доказательств что "вот смотрите гражданская корова в военной армии".
В общем ничего хорошего знакомство Машки с комиссией не сулило. И хотя комиссия по правам человека, а не коровы, все равно засада.
Я взял себя в руки. И тут же отпустил! На горизонте, в двухстах метрах появилась процессия уверенно направляющаяся в мою сторону. Это была та самая комиссия. Не смотря ни на что мозг включился в работу. Первой гениальной мыслью было по быстрому, нет - молнией, отправить старшину к Машке, чтобы он за оставшиеся пять минут до прихода комиссии, научил корову разговаривать, желательно на английском. И чтобы она рассказала всю правду, о том, как появилась в моём подразделении. Тогда нас всех простят, а старшина получит Нобелевскую за говорящую корову. Деньги старшина обязательно отдаст в фонд восстановления техники (не жлоб же он в принципе), а то вон у "восьмидесятки" движок на ладан дышит...
Мои гениальные мысли прервал дежурный телефонист, сообщением от начальника штаба, что комиссия идёт в мою сторону и будут инспектировать именно моё подразделение. Блин я только начал обдумывать, как при помощи коровы, свободно владеющей английским языком, мы ликвидируем Басаева.
Поняв, что ничего путного предложить я не смогу решил целиком и полностью довериться опытному старшине. Сказав старшине, что мои погоны и жизнь в его руках, я поправив обмундирование отправился на встречу верной гибели.
Двигаясь последние двести метров моей пока ещё законопослушной жизни, я прокручивал варианты, чтобы сделал я на месте старшины. К тому же по моему старшина в школе учил немецкий. Пристрелить Машку, даже если поднимется рука - громко и свежо. Зарезать. Тоже дело не пяти минут. Короче вариантов нет.
Между тем, я уже стоял пред очами уважаемой комиссии. Под охраной спецназа, в добротных дорожных прикидах, на меня с интересом взирали три дядечки лет шестидесяти и неопределённого возраста дама, в больших роговых очках. Процессию сопровождали замполит и естественно командир полка. Я, подошел строевым шагом к командиру и доложил о готовности к проверке. Дама попыталась перевести на английский мой радостный доклад и название моей должности, но судя по всему в военных вопросах, званиях и названиях тётя разбиралась также, как Машка в английском. Возникла пауза сопровождаемая закатыванием глаз дамы к небу многозначительным её же мычанием. Вот думаю, кто сумел бы точно договориться с Машкой! Наконец дама разродилась и обозвала вашего покорного слугу начальником местного теплоснабжения (ввело в заблуждение слово "батарея"). Я не обиделся, а вот командир полка на чисто английском пояснил уважаемой комиссии мою должность и воинское звание. Надо было видеть наши лица. Я бы меньше удивился если бы Машка вот так же пояснила бы мою должность и звание. Но факт оставался фактом. Командир полка владел и очень даже не плохо, языком комиссии. Дама сняла очки, достала белоснежный носовой платочек, как бы выбросив белый флаг, протёрла стёкла и окончательно выпала в осадок, предоставив ведение переговоров командиру.
Процессия сопровождаемая комментариями моего фюрера неумолимо продвигалась к конечной точке моей карьеры. Были подробно осмотрены расположение батареи, пищеблок, выборочно проведены беседы с бойцами. Наконец пройдя мимо склада со стрелковыми боеприпасами, закрытыми брезентом и охраняемым часовым (который естественно общаться с комиссией отказался), комиссия подошла к БТРу. Я закрыл глаза. Однако ничего не произошло. Коровы на её привычном месте не было. Не было и традиционных лепёшек. Я придирчиво оглядел окрестности. Коровы не было, старшины тоже.
Тем временем командир задрал левую руку с желанием посмотреть сколько времени и пригласить комиссию на обед. Один из дядечек выслушав сообщение об обеде в категорической форме попросил командира показать свои наручные часы. Главфюрер, ничуть не смутившись, снял со своей руки часы и передал их дядечке. При этом пояснив "Подарок командующего". Я представил, как командующий дарит "Роллекс". Возвращая часы назад, дядечка сказал на ломанном русском, типа "Командирские" отличная торговая марка. Судя по всему сегодня не только я собирал трофеи на плащ-накидку.
Мне предписано было остаться на месте и заниматься по никому не известному плану. Что я с радостью и сделал.
Комиссия не торопясь начала движение в обратном направлении. Я смотрел им в след и ни сколько не сожалел о расставании. Набрав в лёгкие воздуха с готовностью облегчённо выдохнуть, я поперхнулся. Перекрывая абсолютно все звуки в округе, над позициями разнеслось торжественное му -ууууу. Моё сердце остановилось. Как в тумане я увидел возвращающуюся комиссию. Подойдя ко мне, командир попытался поразить меня молнией из глаз. Но видимо решил оставить процесс испепеления на потом. Не беседуя со мной, комиссия двинулась в направлении БТРа. Проходя мимо склада стрелковых боеприпасов ценитель командирских часов опять попытался сподвигнуть часового к нарушению статей устава и рассказать слышал ли он где мычала корова. Часовой остался верен воинскому долгу и положение устава где сказано о запрещении говорить, выполнил образцово, демонстративно отвернувшись, при этом правда успев поприветствовать командира. Не дождавшись ответа невоспитанного часового, комиссия проследовала к БТРу. Из водительского люка торчали ноги двухметрового питекантропа Тумова. Так как целиком он туда не помещался, единственный способ добраться до приборной панели был этот. Тумова попросили принять естественное положение человека прямоходящего. Что тот и сделал весьма оригинальным способом. Сначала ноги Тумова скрылись в водительском люке, а потом из командирского люка показалась его голова. Через некоторое время туловище, а ещё через пару минут он вылез весь, не слабо озадачив комиссию своими антропометрическими данными. На вопрос про корову, Тумов улыбнулся и со всей открытостью на какую способен Кинг-Конг пояснил, что конечно же слышал. Я захотел проснуться. Зажмурился и резко открыл глаза. Всё осталось на своих местах. Так где корова?- настаивал через переводчицу, так как командир напрочь забыл даже родной язык, ценитель часов. Тумов простер свою огромную ручищу в направлении колючего кустарника находящегося от нас метрах в трёхстах, и сказал, что мычание идёт от туда. Именно в колючий кустарник заходят коровы, укалываются и громко мычат. На немой вопрос об удалённости кустов и близости звука Тумов ответил однозначно, заставив второй раз за день упасть мою нижнюю челюсть: -"А вы разве не в курсе, что в предгорье Северного Кавказского хребта существует аудиоаномалия, вызванная поверхностным трёх дисперсионным преломлением ввиду неоднородности дифракционной решётки подстилающей поверхности?" Судя по лицам, уважаемая комиссия была не в курсе. Я впрочем тоже об этом не догадывался. Тумов тут же пояснил, что в предгорье, как и в горах всё кажется ближе, а на самом деле дальше. Переводчица как смогла озвучила, ещё больше запутав комиссию. Командир поняв, что настало его время ещё раз посмотрел на часы и напомнил про обед. Комиссия с предложением согласилась, даже не смотря на время сверенное с "Роллексом" командира, правда на другой руке.
После ухода комиссии, я полностью обессиливший от нервного напряжения вызвал командира взвода связи и попросил прояснить пару вопросов. Первое - где Машка? Второе - где мать его старшина? Взводный попросил меня пройти в направлении склада с боеприпасами. Я на непослушных ногах отправился по известному адресу. Ящики с патронами и гранатами были выстроены в каре и накрыты брезентом. Когда взводный содрал брезент моему взору открылась картина отвечающая на оба вопроса сразу. Я очень устал за эти полчаса и не мог отреагировать адекватно. В центре каре из ящиков обняв связанную скотчем Машку по ногам и хвосту лежал старшина, намертво зафиксировав в классическом удушающем приёме её шею. При этом пасть Машки была заклеена всё тем же скотчем. Вставая и отряхиваясь старшина оправдываясь сказал: - Прости командир за подачу голоса, скотч сволочь сжевала.
Машка ещё долго жила в нашем подразделении. Потом её передали одной русской семье, оставшейся у разорённого очага, наказав хозяйке беречь скотину и под нож не пускать. Ну а заодно предупредили, что корова свободно владеет английским. Так что в случае чего сразу будет жаловаться в комиссию по правам коров. Благо членов знает.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
