Дело происходило в мае 2000 года. Наш доблестный полк вот уже вторую неделю был безработным. Расслабление верхнего штаба невольно докатилось до низлежащих частей и подразделений. То ли всех бандитов переловили, что в принципе невозможно, по причине того, что для этого нужно было бы пересажать всё так сочувствующее нам население, то ли долбаным полевым фюрерам местных зулусов вздумалось хорошенько оттянуться где-нибудь под пальмами Фолклендских островов, и они, уезжая, отдали своим вайнахам приказ - до их возвращения не стрелять в федералов даже из рогаток - причина тишины была не известна.
Весенние птицы, наверняка, как и всё население связанные с боевиками, видимо вспомнили о своих обязанностях и, поняв, что выпавшую паузу надо использовать, распевали на разные голоса и интонации небесные мелодии, чем заставляли всех нас от командующего группировкой до последнего солдата, скребущего на кухне закопченный котел, на время забыть о такой неприятности, как война и впасть в романтическую, полудрёму, мечтая лишь об одном - чтобы это состояние никогда не проходило.
Но, вернёмся на землю грешную. Вот уже четыре часа, как я возглавляю группу сопровождения. Состоит моё скромное войско из десяти, уставших служить бойцов и одного, уставшего исправно работать, БТРа-70. Вот уже четыре часа мы находимся в расположении наших соседей - обыкновенного бронекопытного полка, занесённого военной судьбой на земли самостийной Чучундрии из тех мест, где летом, в особо жаркую погоду, белые медведи ходят в зимних шапках, с опущенными клапанами. Объединяет пехоту и нас одно обстоятельство - им тоже нечем заняться.
Конечно, существует масса способов не то что занять личный состав, а просто замордовать его вчёрную, не вынимая рук из карманов. Но лежащий сверху штаб молчит, а наши организаторы боевой и политической подготовки (редчайший случай), не беспокоят их дурными вопросами типа того: а что дальше делать? Нет, не подумайте, что все защитники Отечества как один лежат в палатках, плюют в дырявые брезентовые потолки и не знают куда себя деть. Просто после бешеной суматохи последних месяцев, огромных затрат моральных и физических сил, всем кажется, что нечем заняться. Бойцы готовят нашу многострадальную технику к новым испытаниям, приводят себя и имущество в порядок. Офицеры всё это организовывают и, в перекурах между душевными разговорами за кружкой чая или чего покрепче, контролируют данный процесс.
Одному командиру полка не нашлось занятия. Конечно, можно было бы его представить в грязном комбинезоне, стоящим по пояс в моторном отсеке самоходки и тыкающего носом необразованного механика - водителя в недопустимо малый зазор клапанов в топливной системе двигателя. Но я почему-то привык видеть его вечно с большого бодуна, крепко сжимающим вместо шашки в натруженной руке бутылку "Бочкарева". Иногда мне кажется, что у него и руки под бутылку заточены. Нет, наш командир не любитель крепко подквасить, как может показаться на первый взгляд, он настоящий профессионал экстра-класса. Почти всегда он побеждает "зелёного змия" в одно жало. А сегодня, видимо, устав угощаться с зеркалом, решил: в исполнении директивы "О налаживании тесного взаимодействия между соседними частями и подразделениями" - лично навестить соседнего командира полка.
Наш командир не то, что какие-то там трусливые тыловые крысы - не боится прошвырнуться с ветерком. Узрев сквозь похмельный туман мою скромную персону, отдал чёткий приказ. То, что я более или менее сумел разобрать:
"...Фашист!...Где?...А ведь я говорил. ...УАЗик к чёрту!...Соседи, плюс десять бойцов и БТР! Ты понял?" Сказать, что не понял - преступление. Сказать, что понял - скривить душой. Но я этого мутанта от артиллерии вижу не в первый раз и из печального опыта знаю, переспрашивать - себе дороже (всё равно не повторит, зато о себе узнаешь много нового), надо просто запомнить всё до последнего слова, а потом выстроить сказанное в логическую цепочку. Наш командир имел редчайшую способность: умещать мысль размером в три печатных листа в одну короткую фразу. Это давало повод предположить в нём скрытого гения. Одним словом, из услышанного я понял:
--
Я - фашист. (Известно давно и новостью не является, так как в понятии командира "фашист"- сволочь, предатель, бандит и злостный саботажник его приказов).
--
Готовить БТР и десять бойцов, его УАЗик не нужен.
--
Поедем к соседнему командиру полка.
Через полчаса встречный тёплый ветер бил нам в лицо. Я сидел над головой механика-водителя. Рядом, свесив ноги в другой люк "семидесятки", болталось, полностью отвечая неровностям дороги, ещё не опохмелившееся тело командира нашего доблестного ударно-сливного полка. Вертел башней пулемётчик. Вращали головами на триста шестьдесят градусов солдаты моей батареи. Они были готовы в любую минуту спрыгнуть с брони и лупить из автоматов и подствольников, пока боеприпасы не кончатся, ведь военная дорога - каждый раз лотерея. Напряжённость стала обыденностью, но, видимо, сегодня небесные силы были за нас. Я подозреваю, им просто стало жалко болтающееся в люке тело. Ещё через полчаса нас встречал хозяин соседней фазенды - огромный мужик с кулаками - пивными кружками и пышущим здоровьем организмом. О нём молва шла хорошая: любит своих солдат и офицеров, постоянно заботится о них. Говоря словами одного знакомого поэта, "Слуга-царю, отец-солдатам...". Наш Гер оберст, увидев соседа, тут же проявил признаки жизни - не слабо возбудился и, показывая полный, позвякивающий тарой вещевой мешок, проблеял, что он рад встрече. Друзья, обнявшись, удалились в палатку. Мне же и моим гаврикам ничего другого не оставалось, как ждать его августейшее величество, а попросту плющиться на солнце. Чем мы и занялись.
День набирал силу и обещал быть жарким. Вокруг шла обыкновенная пехотная жизнь. Я положил под голову разгрузку и удобно устроился на башне восьмиколёсного монстра. Внутри находиться уже было невозможно - духота. Из командирской палатки раздавались звуки, характерные процессу налаживания взаимодействия между двумя частями - звон кружек, возгласы, гогот. Постепенно я перестал сопротивляться природе и всё глубже погружался в царство Морфея... Разбужен я был спустя четыре часа звуками крутого спора. Слух был привлечён воплями моего штурм-бан-фюрера: "Как это?! Не верю! (В командире проснулся Станиславский-блин). Готов поспорить на ящик!"
Ординарец командира всегда возил ящик кизлярского коньяка и сегодня не было исключением, ящик стоял в БТРе.
Через минуту на свет божий появились две, изрядно хряпнувшие счастья физиономии. Щурясь от яркого солнца, нетвёрдо ступая, два вполне счастливых человека направились в мою сторону. Я, как и положено сторожевому сенбернару, напялил на своё разморённое солнцем тело разгрузочный жилет и сделал вид, что только тем и занимался, что обозревал окрестности с целью узреть блеснувший снайперский прицел и тут же, в мощном прыжке закрыться телом своего командира, прошу прощение за неточность, хотел сказать: закрыть телом своего командира.
Между тем полковники, не обращая на мои потуги никого внимания, прошли мимо.
- Петрович этого просто не может быть! Я в артиллерии двадцать лет. Можешь прямо сейчас бежать за коньяком! - это выбормотался мой командир, ещё раз подтвердив мои наблюдения: "чем больше выпил, тем больше разборчивость его речи".
-Не гони волну, Семён! - ответил огромный мужик, и, обращаясь к кому-то, крикнул - Приведите сюда Васю!
Я не слабо заинтересовался происходящим, к тому же только сейчас увидел батарею 82мм миномётов, стоящих метрах в пятнадцати от меня, скрытые кустами, и потому не замеченных ранее. Через три минуты, в сопровождении двух солдат, появилось нечто, заставившее пересмотреть мои взгляды на военную форму одежды в процессе ведения боевых действий. За девять месяцев войны пришлось увидеть многое. Видел изорванные, застиранные до дыр камуфляжи спецназовцев. И на этом фоне чистые, отглаженные, крутонавороченные, двенадцатицветные прикиды, работников тыла ( "чем дальше от войны, тем больше понта" - высказывание бывалого человека). Но такое! Это был нонсенс! Офицеры одевались примерно одинаково: берцы или кроссовки, брюки х./б, в жару - камуфлированная футболка, кепка-дагестанка (таблетка), и обязательный атрибут - разгрузочный жилет. Тот, кого вели бойцы, был одет в рыжие, рваные, гражданские туфли. На тощем теле пыльным, заплатанным мешком висело песочное х/б. На обвисших плечах красовались по четыре звезды. Из чего я сделал блистательное умозаключение: это существо имеет звание капитана. Длинные нечесаные волосы покрывала непонятной формы грязная кепка. Но больше всего меня поразила зелёная рубашка с грязным, засаленным галстуком, надетая под х/б. Судя по виду, на этом капитане жарят картошку и мясо, об него вытирает руки и ноги весь полк после ремонта и обслуживания техники, только что вытащенной из болота.
Измождённое алкоголем, небритое неделю лицо, с блуждающим взглядом затравленного зверька. Дрожащие руки. Вот что открылось моему офигевшему взору. На вид "капитану-Васе" было лет шестьдесят, не меньше. Был он с такого похмелья, с какого нормальный человек быть не может. Я бы, например, просто умер, имея такой вид. Васю вели почти что под руки. Видимо, он самостоятельно передвигаться не мог.
Не скажу, что все мы были трезвенники - пили в меру, чтобы в любой момент можно было принять трезвое решение. Всех алкашей нижнего звена уже давно вычислили и отправили в пункт постоянной дислокации. Алкаш на войне - потенциальная опасность! Страшнее растяжек и пули снайпера. Сам в историю влезет и других за собой утянет. Прецеденты были, особенно поначалу. И как мог этот плакат - " СМОТРИ, ДО ЧЕГО ДОВОДИТ ПЬЯНСТВО!" - продолжать здесь служить? Для меня это было загадкой.
Между тем, вся великосветская компания отправилась к миномётам. Сзади на буксире тянули подорвавшегося на пьяной мине Васю. Но, раз уж речь зашла о миномётах - не могу об этом устройстве умолчать. По точности стрельбы и простоте обращения с миномётом может сравниться только лук в руках вождя племени ирокезов. Придуманное в русско-японскую войну это оружие сразу зарекомендовало себя с лучшей стороны. В дальнейшем миномёты дорабатывались, модернизировались, улучшались, но сам принцип стрельбы оставался неизменным. При ведении локальных войн миномёт стал основным оружием дистанционного поражения противника. Его можно собрать, выстрелить три-четыре мины, разобрать в течение минуты, разместить в салоне и багажнике легковой машины и скрыться. Мины находятся в воздухе двадцать-сорок секунд. За это время можно завесить три-четыре "подарка" и, не дожидаясь взрывов, быстро смотаться с огневой позиции. Наши миномёты могут стрелять американскими минами, а они нашими нет - у них калибр на один миллиметр меньше. Но техническая мысль народных умельцев - мирных чеченских миномётчиков ушла намного вперёд всех светил отечественного оборонного комплекса. Берётся карданный вал от ЗИЛа, протачивается внутри пространство, прилаживается опорная плита, на дно проточенного кардана, собачится гвоздь-двухсотка и вот вам, пожалуйста, миномёт готов!
Можно сделать круче. Поставить такое изделие в кузов с женщинами и детьми, или срезать крышу у жигулей - вот тебе и подвижный (кочующий ) миномёт. Можно хранить эту штуковину под кроватью, на которой лежит отходящий в мир иной старейшина, а по ночам выставлять его на чердаке через убираемый лист шифера и невзначай напоминать парочкой мин этим вредным оккупантам-федералам, что есть ещё в свободолюбивой и независимой Чечляндии строители светлого исламского будущего, не согласные с существующим строем. От миномета в окопе не скроешься. Мина падает почти перпендикулярно. Одним словом, много нам выпили крови местные массовики-затейники, при помощи этой простой и вредной штуки.
Однако вернёмся к нашим баранам (случайно пришедшая на ум фраза, объективно отражающая действительность, не считая командира соседнего полка).
Я встал на башню и сразу стало всё видно и слышно. Расстановка сил и средств была такова: мой фельдмаршал наблюдал из-под руки, лежащее перед миномётной батареей поле (Илья Муромец). Рядом стоял полковник Петрович. Позади него два бойца держали под руки "плакат о борьбе с пьянством". Наконец новоявленный былинный богатырь местного разлива издал радостный вопль, сильно напоминающий хрюканье, и ткнул пальцем в груду металла, лежащую от нас метрах в восьмистах. Я достал бинокль, приложил один его глаз и стал всматриваться. Нет, я не племянник Кутузова. У меня два здоровых глаза - Слава Богу. Просто мой бинокль после неудачного прыжка с БТРа при наблюдении в оба глаза слегка четверит изображение. В груде металла я угадал остов УРАЛА - напоминание всем о том, что военная дорога - это лотерея. Две недели назад, недалеко отсюда, колонна внутренних войск попала в засаду. Помощь пришла быстро. Потери были минимальные. Но вот технику чичики спалили всю. Машины растащили, а эту - у неё даже колёса сгорели - это несчастное создание отволокли от дороги в поле и бросили.
Прикинув в уме, сделал вывод, что Вася, ящик коньяку, миномёты, сгоревшая машина и два настоящих полковника - звенья одной цепи. А в это время, события развивались стремительно. Петрович достал из-за пазухи полбутылки водки и, не мешкая, всучил её в руки многострадального капитана. Подбитый Василий, поняв подсознанием, что за предмет находится в его конечностях, не стал заставлять нас долго ждать продолжения культурной программы. Как голодный младенец бутылку молока, так и это карманное издание человека атаковало тару с заветной жидкостью. Не отрываясь и не переводя дыхание, Василий, звучно глотая, в считанные секунды опустошил бутылку и неожиданно преобразился, в глазах появился нездоровый блеск.
Огромный Петрович, увидев, что цель достигнута сказал:
- Ну, обормот! Покажи, за что я тебя здесь держу!
Вася воровато оглянулся, подошел к миномёту и, обращаясь к моему главнокомандующему, спросил:
- Куда попасть?
Мой Гуру был немногословен и, ткнув пальцем в сторону сгоревшего УРАЛа, объяснил, что если Васёк, с трёх выстрелов, попадёт хотя бы в радиусе двадцати метров от машины, то его командир становится законным обладателем и единственным наследником ящика настоящего кизлярского коньяка. Если нет, то наоборот.
Мне раньше приходилось наблюдать, как стреляют из миномёта, и я твёрдо знал, что эта задача невыполнима. Нужно как минимум пять пристрелочных выстрелов, чтобы сделать такое, причём за прицелом должен стоять трезвый, отдохнувший артиллерист, имеющий большой опыт, точно измеренное расстояние до цели и последнюю метеосводку. Здесь же я видел только что опохмелившейся винный склад. На месте своего командира я бы поспорил на десять ящиков "Наполеона". Ещё больше я уверился в своей правоте, увидев, что Вася даже не пытается воспользоваться дальномером и прицельным приспособлением. Правда, руки у него уже не дрожали. Он "на глаз" подвинул миномёт и, глядя на Петровича, спросил:
- Ну, чё, пулять?
Петрович дал "добро". Капитан Вася взял продолговатое тело мины, занёс над трубой, и, выждав актёрскую паузу, разжал ладони. Через мгновенье раздался резкий хлопок, свидетельствующий о том, что мина покинула ствол. Для миномёта расстояние в восемьсот метров - близкое. Ждать предстояло секунд двадцать. Я уже представлял, как витязь в бараньей шкуре, поняв, что победил, будет корчить Петровичу рожи, вопить, чтобы коньяк срочно доставили к его ногам, неистово смеяться и орать, что он в артиллерии двадцать лет...
Отлично помню, как я смотрел в свой изувеченный бинокль и как у многострадального УРАЛа в один миг исчезла кабина, а на её месте появился столб огня и пыли.
Да! Да! Этот захронированый капитан, всосав полбутылки водки, не пользуясь прицелом и дальномером, с первого выстрела попал в кабину с дистанции восемьсот метров. С ума сойти! Не поверил бы ни кому, если бы сам не видел!
Между тем, для Васи ничего сверхъестественного не произошло. Он заискивающе смотрел на Петровича и, разве что хвостом не вилял, пытаясь выяснить, не надо ли ещё куда-нибудь "пульнуть". Петрович подозвал Василия к себе. Как мне показалось, почесал его за ухом и сказал, чтобы тот зашёл к начпроду и получил честно заработанную бутылку водки. Вася больше ничего не стал выяснять и через секунду о его нахождении здесь свидетельствовал лишь дымок из жерла миномёта.
Мой учитель жизни был шокирован не меньше меня. По его сигналу ординарец сбегал к БТРу, достал из душного нутра заветный ящик и отнёс его в палатку Петровича.
- Мой Вася - артиллерист от Бога! Если бы не пил, давно был бы начальником ракетных войск и артиллерии наших доблестных Вооруженных Сил!- это мы услышали от Петровича, когда уезжали восвояси.
Обратно доехали без происшествий. По приезду в лагерь командир крепко задумался. Может быть, среди отправленных им в пункт постоянной дислокации, алкашей и хроников тоже были подобные виртуозы, и он тоже мог бы устраивать подобные аттракционы у себя в расположении? Одна надежда - на самого себя.
Близился вечер. Всё также стояла не военная тишина. Я со своими солдатами готовился к завтрашнему выезду для сопровождения тыловой колонны, которая помимо всего прочего привезёт нашему командиру ещё пару ящиков "кизлярского счастья" и столь незаменимого в условиях проведения контртеррористической операции "БОЧКАРЁВА".
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
