Он был крещён на той войне, 
Которой не дадут названья... 
Он тосковал по тишине 
В сетях огульного страданья... 
Он не делил пасхальный звон 
На времена убийства года. 
Но был пленён. 
И был спасён, 
Пока его родная рота 
Ложилась в серую траву 
Кровавой сводкой невозврата. 
Он матерился наяву 
В зловонный сонник медсанбата. 
И был терзаем, как храним, 
И был омыт да Небом взвешен... 

Господь стреляет по своим 
Лишь потому, что неутешен 
Любви Акафист призывной, 
Прощений манна разрывная... 
И этот мёртвый рядовой, 
Встал часовым на трассе Рая.