Проснулся я от того, что кто-то меня растолкал. Вставать было тяжело, мышцы затекли от неудобной позы и холода, да и выспаться не удалось. Взвалив на себя гранатомет и сумку с гранатами, мысленно прокляв их, отправился на улицу. Правда, выйти по-человечески не получилось - прямо за дверью я споткнулся и упал.
Это были ноги в камуфлированных брюках, обутые в армейские ботинки. Вдоль стены лежал покойник. Я взглянул в лицо бедняги.
Голова запрокинута назад, растрепанные волосы в крови, с правой стороны лба, там, где уже начинались волосы, зияла рана. Мальчишеское лицо, на красно-синем фоне лица белеют только глаза, зубы и осколки костей.
Пока я разглядывал убитого, подъехал микроавтобус УАЗ. Выскочили два огромных бородатых парня, больше похожие на боевиков, чем на наших, в такой же грязной камуфлированной форме, что и убитый. Они подошли к телу, завернули его в блестящую фольгу, погрузили в УАЗик и тут же уехали.
Интересно почему на борту Уазика красный крест? Ему ведь уже не поможешь. Я проводил взглядам машину и осмотрелся.
Весь двор напоминал свалку: здесь валялись тумбочки, видимо, выброшенные из здания, холодильник с оторванной дверцей, тряпье, осколки стекол, консервные банки, котелки, фляжки, противогазы. Справа вдоль забора, были устроены посты и огневые точки. Пространство между забором и левым крылом дома было забаррикадировано кирпичами, здесь был первый пост, - два солдата вели наблюдение за тем, что происходило за забором. Дальше, вдоль забора была построена хижина из дверей и ящиков, одной стеной у нее был забор. За хижиной метра через два приткнулась боевая машина пехоты. Пространство между ней и хижиной было чем-то заполнено и прикрыто одеялом. Дальше за БМП располагались огневые точки. Пространство между правым крылом дома и забором было свободным, но, что там я не видел из-за толпы солдат, слонявшихся по двору. Это были мои товарищи - сводный батальон.
Среди грязных, потрепанных боями, голодом, холодом и непосильными физическими и моральными нагрузками бойцов, находившихся в Грозном целую неделю, мы выглядели странно, как белые вороны на черном снегу. Чистые бушлаты и броники, более новое снаряжение - дети, заблудившиеся в чужом городе.
Хотелось есть, а вокруг, судя по всему, съестным и не пахло, пожалуй, придется поголодать, но надо хоть попробовать что-то найти, у кого-нибудь еще
должен остаться сухпай, выданный в Моздоке.
- Марат! - донеслось из толпы у дверей. Я обернулся.
- Тебя чё, тоже сюда замели? - улыбался во все свое круглое узкоглазое лицо Сергей - мой старый армейский товарищ.
- Как видишь, - от вида улыбающегося друга мне тоже захотелось улыбнуться, вообще Серега Кулов был веселым, разбитным малым, не унывающим в любой ситуации.
- Пошли к нам, с нами будешь держаться, - предложил Сергей.
Познакомился я с ним еще во время КМБ. Но после карантина мы попали в разные подразделения и редко встречались, от случая к случаю. Кулов - казах из Оренбурга, все звали его Серегой, хотя настоящее его имя звучало по-другому.
Из хижины вышел офицер - худощавый человек среднего роста, такой же грязный, как и весь его отряд. Из-под черной шерстяной шапочки на голове командира виднелись светлые волосы, на подбородке щетина такого же цвета. Взгляд его светло синих глаз, казалось, мог убить того, на кого он обращен.
- Строиться повзводно! - скомандовал он. Команда, по всей видимости, относилась только к новоприбывшим, потому что остальные продолжали заниматься своими делами. Строились как обычно долго, кто как хотел, друзья старались держаться вместе и сейчас построились скорее по этому признаку.
Возникла пауза, построивший бойцов человек медленно обошел строй по фронту, разглядывая солдат. Осмотрев солдат, он заговорил.
- Где ваши отцы командиры мы не знаем, наверно дезертировали, поэтому с этого момента вы будете числиться здесь, в первом батальоне N-ского мотострелкового полка, - он замолчал, словно ожидал услышать какие-нибудь возражения по поводу сказанного. Но ничего в ответ не последовало, солдаты молча ждали, что последует за этим, и он продолжил.
- Я командир второй роты капитан Колосков, временно вы будете под моим началом, но потом часть из вас поступит в другие подразделения.
Пока Колосков говорил, из хижины вышел еще один человек. В отличие от Колоскова, этот был коренастый и плотный мужик похожий на дородного казака царских времен, и держался он также - этакий ухарь-купец, удалой молодец. Только вместо кафтана и поддевки - броник весь в пятнах, с оторванным нагрудным карманом. Под ним - Х\Б, подворотничок стойко черного цвета и торчит над вырезом бронника, как накрахмаленный. На штанах у одной брючины накладной карман оторван, второй набит рожками к автомату. Обут в огромные стоптанные кирзачи. На огромной голове лихо заломлена спортивная шапочка "петушок", из-под которой торчит русый чуб. Через плечо на грудь этого казака перекинут автомат со складным прикладом и подствольным гранатометом, на нем привычно лежат руки в перчатках с обрезанными пальцами. Он подошел к Колоскову как раз, когда тот представлялся, Колосков же продолжил свою речь.
- Сейчас по одному будете подходить ко мне, и я запишу ваши фамилии, вы, - показал он на солдат, стоявших впереди, - будете командирами отделений, остальные - стоящая за вами колонна - ваше отделение.
В строю солдаты опять потихоньку стали перестраиваться. Я стоял рядом с Сергеем, поэтому осторожно переместился за него, чтобы быть с ним в одном отделении.
Колосков на эти передвижения не обратил внимания. Он заявил, что эти назначения временны и потом, когда разберутся, кто в каком звании и на какой должности служил, укомплектуют подразделения в соответствии с этими данными. Самое главное, никому не покидать этот двор и дом, здесь резерв штурмовых бригад. Когда Колосков закончил, он представил подошедшего офицера. Казак оказался старшим лейтенантом Романенко, по штату он числился командиром третьего взвода. Представив Романенко, Колосков сходил в хижину за бумагой и, присев на ящик, стал записывать фамилии солдат. Пока командир оформлял пополнение, Романенко выволок из десантного отсека БМП бойца в танковом шлемофоне похожего на негра - до того он был чёрен. Негр протер глаза, выслушал взводного и подошел к таинственному штабелю между БМП и хижиной, он откинул одеяло, достал ящик с консервами и мешок с хлебом. Романенко подозвал к себе первое отделение и по количеству солдат выдал продукты. Вслед за ними получили провиант и остальные.
Мы с Сергеем получили по банке рисовой каши и пошли в дом. Расположились в одной из комнат. На полу устроили небольшой костерок - очаг для него соорудили из кирпичей. Сверху решетка от холодильника, а уже на ней угнездились банки с сухпаем. Сами мы натаскали матрасы, спальники и расположились вокруг костра.
Комната раньше была складским помещением, одну стену занимал огромный шкаф, сделанный по типу этажерки - он высился до самого потолка и на его полках, как на многоярусных нарах, устроились некоторые бойцы. Вдоль стены напротив пылилось несколько тумбочек, в дальнем от окна углу входная дверь, рядом с ней и горел костерок. Единственное окно было забаррикадировано кирпичами в виде бойницы, только верхняя часть завешена одеялом.
Мы с Сергеем взяли по банке горячей рисовой каши и по куску хлеба. Жирная похлебка не вызвала аппетит, несмотря на сильный голод. Хотелось пить, но воды не было, во флягах у всех было пусто. Пересиливая отвращение, я съел кашу, понимая что, если не дать организму пищи, он ослабеет. Облизал ложку , спрятал ее за пазуху и лег на своей полке отдыхать, не хотелось никуда идти. Какая-то апатия овладела сознанием.
Остальные, пообедав, занялись своими делами: кто-то принялся разглядывать свое оружие, кто-то перематывал портянки или сушил их над еще не потухшим костром. Обстановка как в обычной казарме после ужина, когда у солдат появляется полчаса свободного времени.
Кулов посидел некоторое время и решил пройтись по дому. Его любопытная душа жаждала какой-нибудь деятельности, все равно какой, лишь бы не сидеть. Но одному идти не хотелось, поэтому он растолкал меня.
Поломавшись немного, я согласился. Мы покурили, взяли автоматы и направились к выходу. Гранатомет и гранатную сумку я оставил в углу, там же было свалено оружие остальных.
- Слышь Братуха, - обратился Кулов к бойцу, назначенному командиром отделения, - мы тут прогуляемся немного, если чё, какие построения, скажешь, по нужде пошли, лады?
- Вали, - кивнул сержант.
Мы пошли по коридору. Здесь так же располагалась пехота, везде привычный уже бардак. Нам пришлось протискиваться через наваленные тумбочки и кровати, на которых спали люди, к дверям в конце коридора. Кулов разбил прикладом стекло - дверь была наполовину стелянной - и перебрался в этот проем, мне пришлось следовать за ним.
Очутились в другом коридоре, он, в отличие от предыдущего, был пуст, а в остальном - те же окна вдоль одной стены, те же двери вдоль другой. Открыли одну из них.
- Тут, по ходу дела, больница была или поликлиника, - заметил Кулов
- Наверно, - я осмотрелся. Действительно, комната была явно больничной: белые тумбочки, кушетка, стеклянная этажерка с лекарствами - все говорило об этом.
- Знаешь, Серый, мне по большому приспичило, - сообщил я другу, почувствовав боль в животе.
- За чем же дело стало? Вперед, - скомандовал Сергей, - Вон, подсобка,- он показал на дверь, которую я сначала не заметил. - Я пока посторожу, а потом ты, у меня тоже чё-то в пузе шумит от этой жратвы.
Провозился довольно таки долго, бронник все-таки не очень способствует.
- С облегчением! - поприветствовал Сергей.
- Да какое тут облегчение, чуть на изнанку не вывернулся.
Пока Кулов возился в подсобке, я решил посмотреть, что в тумбочках.
Одна была пустой, во второй нашел банку маринованных огурцов. "Отлично, - подумал, - только откуда в больнице жратва, может, здесь еще что-нибудь есть, надо здесь все обыскать".
Кулов застал меня за осматриванием лекарств, стоявших на стеклянной этажерке.
- Марат ты чё спирт ищешь? .
- Смотри, чё я нашел! - показал банку.
- Ого, живем! - обрадовался Кулов.
- Как думаешь, откуда она здесь могла взяться?
- Пацаны рассказывали, что больницу ВВ-шники штурмовали, от них, наверное, осталось, - сообщил Кулов, присматриваясь к шерстяному покрывалу, лежавшему на кушетке, - они тоже спирт искали. Сергей стал резать штык ножом покрывало на портянки и продолжал рассказывать.
- А потом нажрались спирта, да постреляли друг друга маленько.
Намотав портянки из покрывала, Сергей притопнул сапогами - проверил, хорошо ли они накрутились. Оставшийся кусок покрывала забрал я, выкрою себе потом тоже "русские носки".
Выглянул в окно. Возле "Урала" с оборванным тентом суетились солдаты - выгружали из кузова какие-то ящики и бросали их как попалу тут же во дворе. Как только машина разгрузилась, шофер, не глушивший двигатель, воткнул передачу, и грузовик, гремя гнутыми стойками тента, уполз со двора.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
