- Если меня арестуют, не оставь моих дочек, ладно?
Она сидела в кафе усталая, напряженная, ещё не отошедшая от нервного возбуждения, от безжалостного равнодушия судебных приставов, которые заломив ей руки за спину, вытаскивали её из зала судебного заседания, где шёл уголовный процесс по обвинению русского офицера. Болели мышцы и связки вывернутых рук, тонкие пальцы чуть дрожали.
- Хорошо, - подруга этой женщины кивнула, - только я не понимаю, просто не понимаю, зачем тебе это нужно? Тебе мало? Мало того, что уже случилось?
Отец в могиле, мать в тюрьме, вы не плачьте обо мне. Не надо слез, не надо бесполезной жалости. Сжатые губы, темные лихорадочно блестящие глаза, замороженное лицо, хрупкая фигура. За спиной вечный шепот: "Дочь генерала. Та самая". Злорадство одних, отстраненное бессильное сочувствие от других, а от остальных равнодушие. Все хорошо знали, кто стоял за убийством ее отца. Бывшие соратники отца бежали или отмалчивались. Боялись, они просто боялись. Боялись подцепить вирус заказного убийства, того что и на них укажут холеным пальцем и прикажут: "Этого убрать". Она осталось со своей бедой один на один. А за ее спиной: в СИЗО мать; дома больной брат и такие маленькие беззащитные дочки. До дна испила горькую чашу своей судьбы эта балованная генеральская дочка. Сама мать двух дочерей, она хорошо понимала, почему душным летом 1998 года ей в кабинете следователя, обвиненная в убийстве мужа, кричала её мама:
- Я не делала этого. Вас всех убьют. Я всё беру на себя. Я хочу, чтоб вы жили. Я во всем уже созналась. И сейчас все подпишу...
Её мама была сломлена страхом, ужасом за ее судьбу, за жизнь сына, за внучек. И была готова озвучить роль мужеубийцы, роль которую для нее написали в сценарии заказного убийства. Вот тут она и почувствовала, что это значит, принять командование в бою, где уже почти нет шанса на победу. Принять бой в полном окружении, хорошо зная, что помощи и пощады не будет.
- У нас есть шанс побороться, - без слёз тихо сказала она, - Нельзя опускать руки.
Ее мама смотрела ей в лицо, с надеждой и отчаянием, а потом навзрыд сказала:
- Спасибо, дочка!
И заплакала ...
А потом были бесконечные суды, стояние в скорбных очередях у СИЗО. Лето, осень, зима, весна, зной или холод, дождь или снег, она вставала в очередь, чтобы сдать продукты для своей мамы. Ведь больше некому встать в эту очередь, очередь скорби и поддержки для тех, кто так ждет их помощи в тесных камерах следственной тюрьмы.
Приговор матери в 2000 году: "Виновна! Восемь лет лишения свободы". Отмена приговора в 2001году: "Освободить из под стражи". Новый процесс и опять нескончаемые изматывающие, забирающие все душевные силы судебные заседания. Но уже было чуточку легче, она не сдавалась, не сдавалась ее мама, не сдавались немногие друзья. Итоговое решение (постановление приговора) было озвучено только в 2004 году: "Четыре года условно".
В этих условиях это была победа. Ведь не сдаться и с боем выйти из окружения, это победа. Спасти мать, брата, дочерей и не погибнуть самой это победа. Не дать замарать имя своей семьи это победа. Соленая от слез, седая, постаревшая, с расшатанным здоровьем, но победа.
А победа и не бывает другой, теперь она это понимала. Теперь она понимала и своего отца, который не хотел ей рассказывать о войне. Лгать противно, а говорить правду - ну не дочери же. Они вообще не так уж и часто разговаривали, особенно "по душам". Она не была "папиной дочкой". Ему слишком часто было некогда, служба, война, служба, война. Иногда он был по-военному резок, всегда заботливо практичен. Его жизнь была и рядом и очень далеко от нее, на военных маневрах, в казармах, на строевом плацу, в горах Афганистана, в разрушенном дымящемся Грозном который штурмовали обескровленные полки под его командованием. Конечно она боялась и переживала за него. Но у него была своя жизнь, а у нее своя. Своя взрослая и вполне обеспеченная жизнь. А уж когда отец попал, что называется "в обойму" своих и нужных людей, то перед ней гостеприимно как перед "нужным" и своим человеком распахнула двери вся политическая и финансовая элита страны. Страны, которая корчилась от мучительной боли в приступе очередного нескончаемого кризиса.
Отец часто был мрачен, старался этого не показывать, вида не подавал, но она это замечала. Замечала, но не лезла с вопросами, захочет - скажет, а он ничего не говорил. Оберегал. Он всегда берёг свою семью дома и своих солдат на войне. Святым он не был, "рыцарем без страха и упрека" не был. Но он хотел сберечь страну, солдатом которой был и которой присягал на верность. Он хотел защитить страну в которой родился. Он хотел поднять свои полки и повести их против тех, кого считал врагами своей Родины.
Военный заговор, о котором впоследствии там много говорили? Она об этом ничего не знала. Был или не был? Точно не известно. Но ее отца боялись, боялись его авторитета, боялись, что полки гвардейского корпуса под его командованием пойдут за ним и выполнят приказ: "За Родину! В атаку! За мной!" Остановить бы их никто не смог. Наверно он был слишком доверчив, неискушён в интригах, не сдержан в разговорах. Возможно. А возможно его предали, те, кому он доверял. Это не известно сейчас и вряд ли когда станет известно.
Генерал был убит летом 1998г. в ночь после того когда они все вместе встретились на семейном торжестве. После скромного ужина она уехала, отец вышел ее проводить. Перед открытой калиткой загородного домика он крепко обнял свою дочь и поцеловал, потом ещё раз и ещё. Она была удивлена и растрогана, в их семье это было не принято. А он прощался с ней, молча просил прощения, за то что покидает ее, взваливал на хрупкие плечи дочери тяжкий груз главы семьи. Солдаты часто чувствуют свою смерть. Предчувствие его не обмануло.
А она приняла этот груз, согнулась от его тяжести и нашла в себе силы выпрямить спину. И не винила его за то что он покинул ее, понимала, иначе он не мог. Не смог равнодушно смотреть как погибает страна, не мог согнувшись в лакейском поклоне лизать высочайшие задницы. В ее памяти, в памяти тех кто воевал под его командованием, в памяти матерей чьи дети солдаты двух войн вернулись домой живыми, он остался воином защищавшим Россию до последней капли крови. Спите спокойно товарищ генерал, вы не забыты, вы воспитали достойную дочь.
А на неё вы сможете сами посмотреть. Вот она стоит на зимней обледенелой улице, невысокая, хрупкая, скромно одетая. И трепет холодный ветер, зажатый в ее тонких пальцах написанный от руки плакат: "Свободу русским офицерам". Она пишет им письма и собирает им деньги на передачи. Она передает им тепло своей души и в холодных камерах следственных тюрем они улыбаются ей. На встречах в поддержку заключенных, за ее спиной вполголоса с уважением говорят: "Дочь генерала. Та самая".
У нее за спиной нет гвардейского корпуса, она не зовёт: "За Родину! В атаку! За мной!" Она просто делает, то что может. Немного и очень много. Такие несломленные женщины формируют не партии и движения, они создают духовную ауру страны и пока они есть, Россия не погибнет.
P/S Прямая речь Елены Рохлиной на прощёное воскресенье:
"Простите меня пожалуйста. Анализируя прошлое понимаю, что без него не было у меня бы этого настоящего. Я очень много грешила, обижала людей и злые мысли регулярно посещали мою голову. Я не была достойной дочерью своего отца, не подняла флаг который он нёс, не сделала много хорошего, что могла бы сделать за годы своей жизни. Простите меня пожалуйста, но не смотря на этот груз прошлого, который мне пришлось перелопатить и отпустить, я однозначно понимаю нет настоящего, без того, что ты пережил. Совершая ошибки, проступки, тебе даётся шанс не только их пережить и переосмыслить, тебе даётся шанс приблизится к истине, к пониманию вещей, к пониманию человеческой сущности. Ты набираешься опытом, который приходит зачастую только посредством практики. Совершая работу над ошибками ты становишься грамотнее. А в жизни тебе просто понятнее и доступнее многие общечеловеческие ценности, в конце концов ты относишься терпимее к людям, всегда давая им шанс на исцеление, прозрение. Тебе есть чем поделится с людьми и собственным примером указать, что из любой ситуации можно найти выход в нужном направлении, было бы желание. Я прошу прощение за всё плохое, одновременно будучи благодарна этому плохому. Без моего прошлого не состоялось бы то настоящее, которое как никогда осознано, как никогда с самым правильным, с самым истинным вектором в моей жизни. Простите меня"
А вы Елена простите, что за вашей спиной нет корпуса добровольцев, и некого позвать: "За Родину! В атаку! За мной!". А может быть пока нет?
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
