Несмотря на утренний туман и озноб, охвативший Саврасова у гаража, настроение было приподнятым - день обещался быть погожим. Бабье лето тешило душу, вдобавок последняя неделя оказалась очень удачливой, и несколько сделок, благодаря одному из его новых менеджеров, принесли неплохой доход.
Этого парня из богом забытого районного городка порекомендовал директор местного агропромснаба, с которым у Саврасова сложились партнерские отношения.
"Парень башковитый, не без таланта, - сказал тот однажды при встрече, - но главное - честный и ответственный, что в наше время, особенно среди молодежи, согласись, большая редкость. Те больше в рот тебе заглядывают или ждут, когда ты направишь их мозги в нужную сторону. Этому - поставь задачу, и он расшибется, чтобы сделать, ты после этого больше не нужен. Я бы у себя пригрел, но, сам понимаешь, - какое у него здесь будущее? Возьми к себе, ни ты, ни он не пожалеете. У тебя своя, уже достаточно известная в области фирма, и зарплата повыше, и перспектива есть".
Саврасов переговорил с парнем, посмотрел на него поближе и пригласил к себе на работу - в районе тоже нужны свои люди.
Он нисколько об этом не пожалел. За те небольшие два месяца, что прошли с тех пор, паренек действительно показал себя с самой лучшей стороны, и Саврасов даже поднял ему немного зарплату.
Как оказалось, он к тому же еще неплохо и рисовал. Писал для себя, маслом, а Саврасов как раз задумал привести свою недавно купленную дачу в божеский вид. Можно было понадеяться на вкус этого дарования, и Саврасов предложил ему сделать планировку и оформление участка: где разбить цветник, раскинуть камни, уложить плиты, посадить деревья.
Артем был рад, что Саврасов поверил в его способности и доверил такую серьезную задачу, но в свою очередь высказал другой вариант: когда они поедут с Саврасовым на дачу, прихватят с собой давнего приятеля Артема - Максима, окончившего художественное училище и уже имеющего небольшой опыт в подобном оформлении приусадебных участков.
Саврасов согласился, а чтобы понятнее было, чего он хочет, повез друзей прямо с утра по области, в районы, где располагались дачи его приятелей-бизнесменов, для более наглядной демонстрации того, какие сейчас есть возможности, какой материал и дизайн.
Они посетили пять или шесть дач. В будни здесь все пустовало, но некоторых хозяев Саврасов предупредил заранее, и сторожа беспрепятственно провели их по территориям.
Нечего говорить, что для Артема и его друга подобный осмотр стал замечательной своеобразной экскурсией по дачам так называемых "новых русских". В одном месте их поразили выполненные под старину резные деревянные наличники, в другом - летняя беседка с опорными столбами, обвитыми толстым корабельным канатом, выкрашенным затем и залакированным. Они подивились оригинальности укладки тротуаров из фигурного кирпича, бассейну, по форме напоминающему раковину жемчужины. Несколько раз обошли вокруг двухэтажного деревянного летнего домика, выполненного в виде пентагона, крытого цинком и опоясанного открытой верандой. Не удержались, чтобы не запустить руку в прохладный искусственный источник, сделанный в виде грота из небольших вылизанных течением и временем валунов. Посмеялись над странностью одного сноба, посадившего у себя экзотическое, напоминающее тую или миниатюрный кипарис дерево и нарочно оставившего висеть на ветке, на белой шелковой нитке, бледно-розовый чек со стоимостью покупки, ценность которой заключалась скорее всего именно в этой умопомрачительной сумме, а совсем не в уникальности самого растения, завезенного предприимчивыми дельцами на нашу северную землю с востока.
- Вот, собственно, и все, что я хотел вам показать, - сказал Саврасов в конце осмотра местных "дворцовых" достопримечательностей. - Теперь едем ко мне на дачу.
На даче они тщательно осмотрели участок, рулеткой прикинули, где может расположиться баня, где открытая терраса с камином для зимнего времяпрепровождения на воздухе. Максим еще раз уточнил у Саврасова, каким тот видит расположение дорожек, где лучше, на его взгляд, разбить газоны, какие цветы и расцветки он предпочитает.
Все это Максим мог бы без труда изобразить в виде эскизов на бумаге, в цвете и с разных сторон для наглядности. Можно даже через неделю.
Саврасова идея захватила, и он, выслушав начинающего художника, тотчас же увлек всех ехать в художественный салон и купить все, что нужно для рисования эскизов: кисти, карандаши, краски, тушь.
За рулем, упоенный лепетом сидевшего рядом Максима, Саврасов все больше и больше воодушевлялся проектом.
По натуре Саврасов больше был эстет, чем чистый делец, и был убежден, что, не займись в свое время бизнесом, он наверняка пошел бы по стезе искусства. Когда выпадала свободная минута, он с удовольствием посещал театры и концерты, заглядывал в выставочные залы, даже приобрел несколько авторских работ местных художников и повесил их у себя в квартире и офисе. Почти за триста долларов в одном из книжных магазинов купил тяжеловесный - почти в тысячу страниц - том мировой живописи с высококачественной полиграфией и частенько предлагал его полистать своим знакомым. Но снобом себя не считал. В увлечении искусством, как и в бизнесе, он просто не хотел быть ни на кого похожим, поэтому и повез ребят осматривать соседские усадьбы, чтобы не повториться даже в мелочах, даже в деталях. Чтобы у него было не как у всех и в то же время со вкусом. А в том, что у его новых друзей вкус был - ничуть не сомневался, чутьем чуял.
По дороге завели с Максимом разговор об Артеме. Саврасов не стеснялся его хвалить, тем более Артем сидел на заднем сидении, и уши его были полностью закупорены бешеными ритмами хард-рока, вылетающими из динамиков, установленных сзади.
Максим с юношеской непосредственностью постыдил Саврасова за то, что у него такая престижная и теперь уже достаточно известная не только в области фирма, а Артем до сих пор ходит в джинсах и неброском пуловере.
- Все-таки в районе он общается с руководителями, и они судят обо всем по его внешнему виду.
Саврасов нашел замечание Максима дельным, и у него тут же возникла мысль одеть Артема поприличнее. Он направил свой "Фольксваген" на Ленинский проспект и затормозил у одного из модных салонов одежды.
Максим лично подобрал Артему фасон, материал и цвет костюма.
Из примерочной Артем выглянул преображенным. Костюм сидел на нем, как шитый по мерке, лицо сразу стало серьезнее и взрослее. Черный галстук с серебристыми зигзагами по всему полю придал солидности.
В том же салоне Артему показали и лакированные туфли по последней моде, с тупыми носками, на шнурках.
Уже сам Саврасов пересмотрел в кожгалантерее все деловые папки и выбрал самую, на его взгляд, подходящую: из натуральной кожи, на замке-молнии, с несколькими отделами, с пистонами для ручек, карандашей и визиток.
- Теперь ты настоящий деловой человек, - восхищенно оглядел он своего сотрудника со всех сторон.
Пока оформлялись покупки, Максим успел забежать в соседний гастроном, купить на деньги Саврасова красного вина, водки и закуски и позвонить с сотового телефона Саврасова домой своей жене и девушке Артема, которые ждать не могли дождаться, когда они возвратятся из области.
- Артема вы просто не узнаете, - не удержался, чтобы не проговориться, Максим и отключил телефон.
Саврасов сам вызвался отвезти их обратно в район.
- Не переживайте, мои жена и дочка все равно у родителей, я сегодня холостякую.
Пока девушки накрывали стол, Артем переоделся и вышел на всеобщее обозрение. Все ахнули, а жена Максима, Лидия, толкнула очарованную Артемом Зою в бок и произнесла:
- И чем не жених?
Зоя на мгновение смутилась, но Артем подошел к ней, обнял и поцеловал.
Зоя не удержалась и шепнула ему на ухо:
- Ты такой красивый!
- Ладно вам любезничать, давайте за стол, - стал подталкивать их Максим, - картошка стынет.
- Дай хоть переодеться, - увернулся от него Артем и скрылся в спальне.
Саврасова не покидало приподнятое настроение. Его поддерживали задор и воодушевление молодых людей. Несмотря на то, что он ни с кем из них практически не был знаком, он видел, что его не сторонятся, ведут себя с ним открыто и доверчиво, так, словно он их давний и хороший друг. К тому же разница у них в возрасте была три-четыре года, а жена Максима - так вообще его ровесница. И хотя Саврасов увидел, что живут Максим и Лидия скромно даже по старым советским меркам, он совсем не заметил в них отчужденности, обычно возникающей у таких же, как они, узнающих, к какой ныне прослойке принадлежит Саврасов. Он теперь хоть и бизнесмен, владелец пусть пока еще средней, но уже крепко вставшей на ноги фирмы, но по сути - обыкновенный мужик, в том, нормальном понимании мужика как работяги, труженика, надежной опоры хозяйства, семьи и государства. Человек, как считал он, корнями от земли и с думами о деле. И то, что не было сейчас никакого барьера между ним и этими людьми, еще больше радовало Саврасова. Он расслабился, забыл обо всем, что было вчера, и о том, что должно по плану наступить на следующей неделе; он словно вернулся обратно в пору детства и юности, когда он, обычный паренек из небольшого провинциального городка Сибири гонял кожаный футбольный мяч во дворе, носился по вечерам с девчонками на "Юпитере", бренчал при луне на звонкой шестиструнке, из горла стеклянной трехлитровой банки, пускаемой пацанами по кругу, дул разливное пиво вприкуску с жирной душистой воблой, непередаваемо тающей во рту и уплывающей в глотку вслед за бурным пивным потоком. Забывшись, он позволил даже ни на минуту не смолкающему Максиму запанибратски называть себя по имени - Володей, хотя везде и всюду к нему давно обращались не иначе как на "вы" и Владимир Сергеевич, потому что Саврасов был все-таки основателем и владельцем достаточно известной и стабильной в области фирмы по переработке и сбыту сельхозпродукции.
Когда сели за стол, Максим представил Саврасову девушек поближе. Его жена Лидия работала в местной библиотеке. Девушка Артема Зоя - в здешнем Доме культуры и по случаю пела на свадьбах и юбилеях.
- У нее замечательный голос. Неповторимый и незабываемый, - сказал вдохновлено Артем. Зоя покраснела и потупила взор.
- Да ладно, не стесняйся, - по-дружески мягко тронул ее за плечо Артем и снисходительно рассмеялся. И тогда Зоя что-то сказала Артему в ответ, ее поддержала Лида, в перепалку вмешался Максим, вино, и все загудело, зашумело, завертелось в атмосфере непринужденного общения близких друзей, втягивая постепенно в этот круговорот и Саврасова. И хотел было Саврасов полностью отдаться этой душевной расслабленности, ведь он уж и не помнит, когда в последнее время нормально отдыхал, да и по большому счету таких близких друзей, с кем бы он мог вот так, без оглядки и напряжения общаться, у него не было. Он хотел было сбросить с себя чуждую личину делового человека и хоть немного побыть самим собой, хоть раз, однако до его сознания неожиданно донеслись отдельные слова, в мгновение включившие выработанный со временем в предпринимательской среде аппарат самозащиты.
Саврасов вернулся в себя, выудил из памяти пропущенные фразы и быстро восстановил все вполуха услышанное.
Говорил Максим, грудью почти полностью опустившийся на стол и повернувший к нему голову. В мутных глазах его, как следствие усталости или немало выпитой водки, плясали бесенята, язык заплетался.
Разумеется, он нес полную ахинею, но именно она сместила искривленное пространство сознания Саврасова обратно и вернула все на прежнее место.
Максим напропалую расхваливал его (язык так и сочился миром), но елейность речей, наоборот, только раздражала.
Максим бубнил:
- Нет, ты, Володя, молодец. Настоящий мужик! ("Какой я мужик?" - подумал с брезгливостью Саврасов.) Вот кто был наш Артемка до того, как ты взял его к себе? А? Никто! Ноль без палочки! Голь лапотная! А теперь гляньте на него: при деньгах, при галстуке, при костюме. Жених! И биз-нес-мен! - произнес Максим последнее слово по слогам.
Артем попытался его одернуть, но Максим отмахнулся от друга и продолжил громче:
- Я это к чему говорю? К тому, что Володя наш - молодец! Настоящий человек. Наш. И у него будущее, потому что он ценит истинный талант. Правда, Володя?
Саврасов промолчал.
- Погодите, друзья, я ведь не дурак, вижу: развернется наш Владимир Сергеевич, поднимется на ноги. Родина еще о нем узнает. Родина еще его услышит!
Саврасову от этого хмельного славословия стало тошно.
- Ладно, - поднялся он из-за стола. - Пора, как говорится, и честь знать, да и темнеет уже. Поеду. Спасибо за ужин.
Но Максим фамильярно похлопал его по руке:
- Подожди, Володя. Я это к чему? Мы просто обязаны за тебя выпить, потому что ты - душа-человек. Друзья, налейте все, выпьем за Владимира Сергеевича, нашего благодетеля, человека большой, нет - огромной, - не побоюсь этого слова, души и открытого сердца.
- Ладно, ладно, - произнес Саврасов, поняв, что так просто от навязчивого Максима не отделаться. - Давайте выпьем, и я поеду.
- Вот и славно, - сказал Максим и залпом опрокинул в себя спиртное.
К машине провожать Саврасова вышел один Артем.
- Вы уж не обижайтесь на Максима, Владимир Сергеевич. Немного перебрал. А так он хороший товарищ, талантливый художник, открытый и душевный человек.
- Да я и не обижаюсь, просто надо ехать.
Саврасов сел за руль, завел мотор.
- Огромное спасибо вам за костюм, - сказал Артем. - Завтра, значит, как и говорили, я схожу в управление сельского хозяйства и встречусь с его начальником.
- Да, и обязательно вечером позвони мне, доложи о результатах. Все, я поехал.
- Счастливой дороги, Владимир Сергеевич.
- Давай. - Саврасов небрежно махнул правой рукой и тронулся с места.
Когда Артем вернулся к друзьям, Максим все рассыпался:
- Вот погодите, устроюсь я к Саврасову, он купит мне не черный, а белый - белый! - костюм. Не верите? Вот увидите, я буду не я!
Зоя подошла к Артему и нежно прильнула к нему:
- И во сколько тебе обошлось это все?
- Не знаю, - пожал плечами Артем. - Я не спрашивал. Платил Саврасов.
Зоя улыбнулась.
- Какой он все-таки щедрый и бескорыстный человек!
- Сам не ожидал, - сказал Артем.
- Нет, увидите, увидите! - все не унимался за столом Максим. - Белый костюм, белая рубашка и красный галстук - шик!
Саврасов, едва выехав за пределы городка, поддал газу. "Фольксваген" шел плавно, как на крыльях, не замечая ни рытвин, ни ухабов. Стрелка спидометра все ближе и ближе подползала к ста сорока. Саврасов злился. На себя.
"Какого черта вообще поперся туда? - думал он. - Надо было высадить их возле подъезда и сразу уехать".
Не любил Саврасов, когда открытость его, уложенная под спуд годами, иногда прорывалась наружу. В бизнесе нужно быть всегда твердым, непоколебимым, нерушимым, а все эти сентиментальности, пусть даже и вне работы, считал он, только выбивают из колеи. Открытость обычно ведет к доверию, но в наш век самому себе доверять опасно. И потом - о какой вообще дружбе может идти речь между начальником и подчиненным? Дружба - это снисходительность, поблажка, а значит, недоработка. Между начальником и подчиненным всегда должна быть грань, переступить которую не позволительно.
Но ладно это. Саврасова больше раздражало то, что он все-таки не удержался и потерял над собой контроль. Словно окунулся в другой мир, где все открыто, и он открыт, где все доверчиво, и он доверчив, каким был раньше, каким его помнили родные и близкие, старые друзья на родине и каким, может быть, где-то в глубине души он еще оставался. И это его взбесило. И когда он вернулся домой, вошел в пустую квартиру, сразу же забрался в холодильник, достал оттуда початую бутылку коньяку и налил себе в рюмку.
"Нет, сегодня в этом мире нельзя расслабляться, иначе можешь оказаться съеденным. Лучше съесть самому", - подумал Саврасов, засыпая.
Утром в офисе он приказал бухгалтеру занести в компьютер все вчерашние расходы.
- Какая сумма, Владимир Сергеевич?
- Четыре тысячи рублей.
- На какой счет записать?
- На счет Тарасова Артема. Я для него ее выделил.
- Ему сообщить?
- Пока не надо, отметь только как ссуду.
"Людей надо уметь привязывать. Когда-нибудь пригодится", - подумал Саврасов и, довольный собой, прошел в свой кабинет - там его ждали неотложные дела.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
